        Њихаил Ѓулгаков. ‡аписки юного врача


        Џолотенце с петухом


     …сли  человек не  ездил на лошадЯх по  глухим  проселочным дорогам,  то
рассказывать  мне ему  об этом  нечего: все равно он не  поймет. Ђ тому, кто
ездил, и напоминать не хочу.
     ‘кажу  коротко:  сорок  верст,  отделЯющих уездный  город  ѓрачевку  от
Њурьевской  больницы,  ехали  мы с  возницей  моим ровно  сутки. €  даже  до
курьезного ровно:  в два часа днЯ 16 сентЯбрЯ 1917 года мы были у последнего
лабаза, помещающегосЯ на границе этого замечательного города ѓрачевки,  а  в
два  часа пЯть минут 17 сентЯбрЯ того же 17-го незабываемого года Я стоЯл на
битой,  умирающей  и  смЯкшей  от  сентЯбрьского   дождика  траве  во  дворе
Њурьевской больницы. ‘тоЯл Я в таком виде: ноги окостенели, и настолько, что
Я  смутно  тут же  во  дворе мысленно перелистывал  страницы учебников, тупо
стараЯсь припомнить,  существует ли действительно, или  мне это померещилось
во  вчерашнем сне в деревне  ѓрабиловке,  болезнь,  при  которой  у человека
окостеневают мышцы? Љак ее, проклЯтую, зовут по-латыни?  ЉаждаЯ из мышц этих
болела  нестерпимой  болью,  напоминающей  зубную  боль.  Ћ  пальцах  на ног
говорить не приходитсЯ  -  они уже не шевелились  в  сапогах, лежали смирно,
были  похожи на деревЯнные культЯпки. ‘ознаюсь,  что  в  порыве  малодушиЯ Я
проклинал  шепотом медицину и свое заЯвление, поданное  пЯть лет  тому назад
ректору университета.  ‘верху в это времЯ сеЯло, как сквозь сито. Џальто мое
набухло,  как губка.  Џальцами  правой руки  Я тщетно пыталсЯ  ухватитьсЯ за
ручку  чемодана и наконец плюнул на мокрую траву. Џальцы мои ничего не могли
хватать, и опЯть мне, начиненному всЯкими знаниЯми из интересных медицинских
книжек,  вспомнилась болезнь -  паралич "Џарализис", - отчаЯнно  мысленно  и
черт знает зачем сказал Я себе.
     -  Џ... по вашим дорогам, - заговорил Я деревЯнными, синенькими губами,
- нужно п... привыкнуть ездить.
     € при этом злобно почему-то  уставилсЯ на возницу, хотЯ он, собственно,
и не был виноват в такой дороге.
     - ќх... товарищ доктор, - отозвалсЯ возница, тоже еле шевелЯ губами под
светлыми усишками, - пЯтнадцать годов езжу, а все привыкнуть не могу.
     џ  содрогнулсЯ, оглЯнулсЯ  тоскливо на  белый  облупленный  двухэтажный
корпус, на небеленые бревенчатые стены фельдшерского домика, на свою будущую
резиденцию -  двухэтажный,  очень  чистенький дом  с  гробовыми  загадочными
окнами,  протЯжно  вздохнул.  € тут  же  мутно  мелькнула  в  голове  вместо
латинских  слов сладкаЯ фраза,  которую  спел  в ошалевших  от  качки мозгах
полный тенор с голубыми лЯжками:
     - "Џривет тебе... при-ют свЯ-щенный..."
     Џрощай,  прощай   надолго,   золото-красный   Ѓольшой  театр,   Њосква,
витрины... ах, прощай.
     "џ тулуп буду в  следующий раз налевать... - в злобном отчаЯнии думал Я
и  рвал чемодан  за ремни негнущимисЯ  руками, - Я... хотЯ  в следующий  раз
будет уже октЯбрь... хоть два тулупа  надевай. Ђ раньше чем через месЯц Я не
поеду, не поеду  в ѓрачевку...  Џодумайте  сами...  ведь ночевать  пришлось!
„вадцать  верст сделали и оказались в могильной тьме... ночь... в ѓрабиловке
пришлось  ночевать...  учитель  пустил...  Ђ сегоднЯ утром  выехали  в  семь
утра... € вот  едешь... батюшки-с-светы...  медленнее  пешехода. Ћдно колесо
ухает в Яму, другое на воздух подымаетсЯ, чемодан  на ноги - бух... потом на
бок,  потом на другой,  потом носом вперед, потом затылком. Ђ сверху  сеет и
сеет, и стынут кости. „а разве Я  мог бы поверить, что в середине серенького
кислого  сентЯбрЯ человек  может  мерзнуть в поле,  как  в  лютую зиму?! Ђн,
оказываетсЯ, может. € пока умираешь медленною смертью,  валишь одно и то же,
одно. ‘права горбатое обглоданное поле, слева чахлый перелесок, а возле него
серые  драные избы, штук  пЯть и шесть. € кажетсЯ,  что в  них  нет ни одной
живой души. Њолчание, молчание кругом".
     —емодан наконец поддалсЯ. ‚озница налег  на него животом и выпихнул его
прЯмо на менЯ. џ хотел удержать его  за ремень, но рука отказалась работать,
и  распухший,  осточертевший  мой  спутник  с  книжками  и  всЯким  барахлом
плюхнулсЯ прЯмо на траву, шарахнув менЯ по ногам.
     - ќх ты, ѓоспо... - начал  возница испуганно, но Я никаких претензий не
предчЯвлЯл - ноги у менЯ были все равно хоть выбрось их.
     -  ќй, кто  тут? ќй! - закричал возница и  захлопал  руками, как  петух
крыльЯми. - ќй, доктора привез!
     ’ут в темных стеклах фельдшерского  домика  показались лица, прилипли к
ним, хлопнула дверь, и вот Я увидел, как заковылЯл по траве ко мне человек в
рваненьком пальтишке и сапожишках. Ћн  почтительно и  торопливо снЯл картуз,
подбежал на два шага ко мне, почему-то улыбнулсЯ стыдливо и хриплым голоском
приветствовал менЯ:
     - ‡дравствуйте, товарищ доктор.
     - Љто вы такой? - спросил Я.
     - …горыч Я,  - отрекомендовалсЯ  человек, - сторож  здешний. “ж мы  вас
ждем, ждем...
     €  тут же он  ухватилсЯ за чемодан,  вскинул  его на  плечо и  понес. џ
захромал за ним, безуспешно пытаЯсь всунуть руку в карман брюк, чтобы вынуть
портмоне.
     —еловеку, в  сущности,  очень  немного нужно.  € прежде всего ему нужен
огонь. ЌаправлЯЯсь в мурьевскую глушь, Я, помнитсЯ, еще в Њоскве  давал себе
слово  держать  себЯ солидно.  Њой  юный  вид отравлЯл  мне существование на
первых шагах. Љаждому приходилось представлЯтьсЯ:
     - „октор такой-то.
     € каждый обЯзательно поднимал брови и спрашивал:
     - Ќеужели? Ђ Я-то думал, что вы еще студент.
     - Ќет, Я кончил, - хмуро отвечал Я и думал "очки мне нужно завести, вот
что". Ќо очки было заводить не к чему, глаза у менЯ были здоровые, и Ясность
их еще не была омрачена житейским опытом. Ќе имеЯ возможности  защищатьсЯ от
всегдашних  снисходительных и ласковых улыбок при помощи  очков,  Я старалсЯ
выработать  особую, внушающую уважение, повадку. ѓоворить пыталсЯ размеренно
и веско,  порывистые движениЯ по возможности сдержать, не бегать, как бегают
люди  в  двадцать три года, окончившие университет, а  ходить.  ‚ыходило все
это, как теперь, по прошествии многих лет, понимаю, очень плохо.
     ‚ данный момент Я этот свой неписаный  кодекс поведениЯ нарушил. ‘идел,
скорчившись, сидел в одних  носках, и не где-нибудь в  кабинете,  а сидел  в
кухне и, как  огнепоклонник,  вдохновенно  и страстно тЯнулсЯ  к  пылающим в
плите  березовым  поленьЯм. Ќа левой руке у  менЯ  стоЯла  перевернутаЯ дном
кверху кадушка,  и  на ней  лежали  мои  ботинки, рЯдом  с ними  ободранный,
голокожий петух с окровавленной шеей, рЯдом с петухом его разноцветные перьЯ
грудой. „ело в том, что еще в состоЯнии окоченениЯ Я успел  произвести целый
рЯд  действий,  которых потребовала  сама жизнь.  ‚остроносаЯ  ЂксиньЯ, жена
…горыча, была утверждена  мною в должности моей кухарки. ‚следствие этого  и
погиб   под  ее  руками  петух.  …го  Я   должен  был  счесть.  џ  со  всеми
перезнакомилсЯ. ”ельдшера звали „емьЯн ‹укич,  акушерок - ЏелагеЯ €вановна и
Ђнна  Ќиколаевна.  џ  успел обойти  больницу  и  с  совершеннейшей  Ясностью
убедилсЯ  в  том,  что инструментарий в  ней  богатейший. Џри этом  с тою же
Ясностью  Я  вынужден  был признать  (про  себЯ, конечно), что  очень многих
блестЯщих девственно инструментов назначение мне вовсе  неизвестно. џ  их не
только не держал в руках, но даже, откровенно признаюсь, и не видел.
     -  ѓм,  -   очень  многозначитально  промычал  Я,   -   однако   у  вас
инструментарий прелестный. ѓм...
     - Љак же-с, - сладко  заметил „емьЯн ‹укич, - это все стараниЯми вашего
предшественника   ‹еопольда  ‹еопольдовича.   Ћн  ведь   с  утра  до  вечера
оперировал.
     ’ут  Я  облилсЯ  прохладным потом  и  тоскливо  поглЯдел на  зеркальные
сиЯющие шкафики.
     ‡асим мы обошли пустые палаты,  и Я  убедилсЯ, что в них свободно можно
разместить сорок человек.
     -  “ ‹еопольда ‹еопольдовича  иногда и пЯтьдесЯт лежало, -  утешал менЯ
„емьЯн ‹укич,  а Ђнна  Ќиколаевна,  женщина в  короне  поседевших  волос,  к
чему-то сказала:
     -  ‚ы, доктор, так моложавы, так моложалы... ЏрЯмо удивительно.  ‚ы  на
студента похожи.
     "”у ты, черт, - подумал Я, - как сговорились, честное слово!"
     € проворчал сквозь зубы, сухо:
     - ѓм... нет, Я... то есть Я... да, моложав...
     ‡атем  мы  спустились в  аптеку, и  сразу Я увидел, что в ней  не  было
только  птичьего молока. ‚ темноватых  двух комнатах крепко пахло травами, и
на  полках  стоЯло  все что  угодно.  Ѓыли  даже  патентованные  заграничные
средства, и нужно ли добавлЯть, что Я никогда не слыхал о них ничего.
     -  ‹еопольд  ‹еопольдович  выписал,  -  с  гордостью  доложила  ЏелагеЯ
€вановна.
     "ЏрЯмо гениальный  человек был этот ‹еопольд", - подумал  Я  и прониксЯ
уважением к таинственному, покинувшему тихое Њурье, ‹еопольду.
     —еловеку, кроме огнЯ, нужно еще освоитьсЯ. Џетух был давно мною съеден,
сенник длЯ менЯ  набит …горычем, покрыт простыней, горела лампа в кабинете в
моей резиденции. џ сидел  и,  как зачарованный,  глЯдел на третье достижение
легендарного ‹еопольда: шкаф был битком  набит книгами. Ћдних руководств  по
хирургии на русском и немецком Языках Я насчитал бегло около тридцати томов.
Ђ терапиЯ! Ќакожные чудные атласы!
     ЌадвигалсЯ вечер, и Я осваивалсЯ.
     "џ ни  в чем не виноват, - думал Я  упорно и  мучительно, - у менЯ есть
дом, Я имею пЯтнадцать пЯтерок. џ же  предупреждал еще в том большом городе,
что хочу идти вторым врачом. Ќет. Ћни улыбались и говорили: "освоитесь". ‚от
тебе и освоитесь. Ђ если грыжу привезут? ЋбъЯсните, как Я с ней освоюсь? € в
особенности,  каково будет  себЯ  чувствовать больной с грыжей  у  менЯ  под
руками? ЋсвоитсЯ он на том свете (тут у менЯ холод по позвоночнику)...
     Ђ гнойный аппендицит? ѓа! Ђ дифтерийный круп у деревенских ребЯт? Љогда
трахеотомиЯ показала? „а и без трахеотомии будет мне не очень хорошо... Ђ...
а... роды! ђоды-то  забыл! Ќеправильные положениЯ. —то  ж Я буду  делать? Ђ?
Љакой Я легкомысленный  человек!  Ќужно было  отказатьсЯ  от  этого участка.
Ќужно было. „остали бы себе какого-нибудь ‹еопольда".
     ‚  тоске и сумерках Я прошелсЯ по  кабинету. Љогда поравнЯлсЯ с лампой,
уважал, как в  безграничной  тьме  полей мелькнул мой  бледный  лик  рЯдом с
огоньками лампы в окне.
     "џ  похож на  ‹жедмитриЯ", - вдруг глупо подумал Я и  опЯть  уселсЯ  за
стол.
     —аса два в одиночестве Я мучил себЯ и домучил до тех пор, что уж больше
мои нервы не выдерживали созданных мною страхов. ’ут Я начал успокаиватьсЯ и
даже создавать некоторые планы.
     ’ак-с... Џрием,  они говорЯт,  сейчас ничтожный. ‚ деревнЯх  мнут  лен,
бездорожье...  "’ут тебе  грыжу и привезут, - бухнул суровый  голос в мозгу, -
потому  что по бездорожью человек с насморком (нетруднаЯ болезнь) не поедет,
а грыжу притащат, будь покоен, дорогой коллега доктор".
     ѓолос был неглуп, не правда ли? џ вздрогнул.
     "Њолчи, - сказал Я голосу, - не обЯзательно грыжа.  —то за неврастениЯ?
‚зЯлсЯ за гуж, не говори, что не дюж".
     "ЌазвалсЯ груздем, полезай в кузов", - ехидно отозвалсЯ голос.
     ’ак-с... со справочником Я  расставатьсЯ  не буду... …сли что выписать,
можно, пока руки моешь, обдумать. ‘правочник будет раскрытым лежать прЯмо на
книге длЯ записей больных. Ѓуду выписывать  полезные,  но нетрудные рецепты.
Ќу, например, natrii salicilici 0,5 по одному порошку три раза в день...
     "‘оду  можно  выписать!"  -  Явно издеваЯсь,  отозвалсЯ мой  внутренний
собеседник.
     Џри чем тут сода? џ и  ипекакуанку  выпишу  инфузум... на 180.  €ли  на
двести. Џозвольте.
     €  тут  же, хотЯ никто  не  требовал  от менЯ  в  одиночестве  у  лампы
ипекакуанки,   Я  малодушно  перелистал  рецептурный  справочник,   проверил
ипекакуанку, а попутно  прочитал машинально и о том, что существует на свете
какой-то "инсипин"  он не  кто  иной,  как "сульфат  эфира хининдигликолевой
кислоты"...  ЋказываетсЯ,  вкуса  хинина  не  имеет! Ќо  зачем он? € как его
выписать? Ћн что - порошок? —ерт его возьми!
     "€нсипин  инсипином, а  как  же  все-таки  с грыжей  будет?"  -  упорно
приставал страх в вале голоса.
     "‚ ванну посажу,  -  остервенело  защищалсЯ Я,  - в  ванну.  € попробую
вправить"
     "“щемленнаЯ,  мой ангел! Љакие  тут,  к  черту,  ванны!  “щемленнаЯ,  -
демонским голосом пел страх. - ђезать надо"
     ’ут Я сдалсЯ  и  чуть не заллакал. € моление тьме за окном послал: все,
что угодно, только не ущемленную грыжу.
     Ђ усталость напевала:
     "‹ожись ты спать, злосчастный эскулап. ‚ыспишьсЯ,  а утром будет видно.
“спокойсЯ, юный неврастеник.  ѓлЯди - тьма за  окнами покойна, спЯт стынущие
полЯ, нет  никакой грыжи. Ђ утром  будет  видно. ЋсвоишьсЯ...  спи...  Ѓрось
атлас... ‚се равно ни пса сейчас не разберешь. ѓрыжевое кольцо..."

     Љак он влетел, Я даже не  сообразил. ЏомнитсЯ, болт на двери  загремел,
ЂксиньЯ что-то пискнула. „а еще за окнами проскрипела телега.
     Ћн  без  шапки, в  расстегнутом полушубке, со  свалЯвшейсЯ  бородкой, с
безумными глазами.
     Ћн перекрестилсЯ, и повалилсЯ на колени, и бухнул лбом в пол. ќто мне.
     "џ пропал", - тоскливо подумал Я.
     - —то вы, что вы, что вы! - забормотал Я и потЯнул за серый рукав.
     ‹ицо его  перекосило,  и  он,  захлебываЯсь,  стал  бормотать  в  ответ
прыгающие   слова:   -   ѓосподин    доктор...   господин...   единственнаЯ,
единственн... единственнаЯ! - выкрикнул он вдруг по-юношески звонко, так что
дрогнул ламповый абажур. - Ђх ты, господи... Ђх... - Ћн в тоске заломил руки
и опЯть забухал  лбом в половицы, как будто хотел разбить  его. - ‡а что? ‡а
что наказанье?.. —ем прогневали?
     - —то? —то случилось?!  - выкрикнул Я, чувствуЯ, что  у  менЯ  холодеет
лицо.
     Ћн вскочил на ноги, метнулсЯ и прошептал так:
     - ѓосподин доктор... что хотите...  денег дам...  денег  берите,  какие
хотите. Љакие хотите. Џродукты будем доставлЯть...  только  чтоб не померла.
’олько чтоб  не  померла. Љалекой останетсЯ -  пущай.  Џущай -  кричал  он в
потолок. •ватит прокормить, хватит.
     Ѓледное  лицо  Ђксиньи  висело в  черном квадрате двери. ’оска обвилась
вокруг моего сердца.
     - —то?.. —то? говорите! - выкрикнул Я болезненно.
     Ћн стих и шепотом, как будто по секрету, сказал  мне, и глаза его стали
бездонны:
     - ‚ мЯлку попала...
     - ‚ мЯлку... в мЯлку?.. - переспросил Я - что это такое?
     - ‹ен, лен  мЯли... господин  доктор... -  шепотом объЯснила ЂксиньЯ, -
мЯлка-то... лен мнут...
     "‚от начало. ‚от. Ћ, зачем Я приехал!" подумал Я.
     - Љто?
     -  „очка  моЯ, -  ответил он шепотом, а потом крикнул: - Џомогите! -  и
вновь повалилсЯ, и стриженые его в скобку волосы метнулись на его глаза.

     ‹ампа  "молниЯ"  с покривившимсЯ жестЯным абажуром горела  жарко, двумЯ
рогами. Ќа операционном столе, на белой, свежепахнущей, клеенке Я ее увидел,
и грыжа померкла у менЯ в памЯти.
     ‘ветлые, чуть рыжеватые волосы свешивались  со стола сбившимсЯ засохшим
колтуном. Љоса была гигантскаЯ, и конец  ее касалсЯ пола. ‘итцеваЯ юбка была
изорвана,  и кровь на ней разного цвета - пЯтно  бурое,  пЯтно жирное, алое.
‘вет "молнии" показалсЯ мне желтым и  живым, а  ее лицо бумажным, белым, нос
заострен.
     Ќа  белом лице у нее, как гипсоваЯ, неподвижнаЯ, потухала действительно
редкостнаЯ красота. Ќе всегда, не часто встретишь такое лицо.
     ‚  операционной  секунд  десЯть было  полное молчание, но  за закрытыми
дверЯми слышно было, как глухо выкрикивал кто-то и бухал, все бухал головой.
     "Ћбезумел, -  думал Я,  -  а сиделки,  значит,  его отпаивают... Џочему
такаЯ красавица?  •отЯ  у  него правильные черты  лица... ‚идно,  мать  была
красиваЯ... Ћн вдовец".
     - Ћн вдовец? - машинально шепнул Я.
     - ‚довец, - тихо ответа ЏелагеЯ €вановна.
     ’ут  „емьЯн  ‹укич резким, как бы  злобным  движением от краЯ  до верху
разорвал юбку и  сразу ее  обнажил. џ глЯнул, и то, что Я  увидал, превысило
мои  ожиданиЯ. ‹евой  ноги,  собственно, не было. ЌачинаЯ от  раздробленного
колена,  лежала кроваваЯ  рвань, красные мЯтые мышцы и остро  во все стороны
торчали белые раздавленные кости. ЏраваЯ была переломлена в голени так,  что
обе  кости  концами  выскочили наружу,  пробив  кожу.  Ћт  этого  ступнЯ  ее
безжизненно, как бы отдельно, лежала, повернувшись набок.
     - „а, - тихо молвил фельдшер и ничего больше не прибавил.
     ’ут Я вышел из оцепенениЯ и взЯлсЯ за ее пульс. ‚ холодной  руке его не
было. ‹ишь после нескольких  секунд  нашел Я чуть заметную редкую волну. Ћна
прошла... потом была  пауза, во времЯ которой Я успел  глЯнуть  на  синеющие
крыльЯ  носа и  белые  губы...  •отел  уже  сказать:  конец...  по  счастью,
удержалсЯ... ЋпЯть прошла ниточкой волна.
     "‚от как  потухает изорванный человек,  - подумал Я,  тут  уж ничего не
сделаешь"
     Ќо вдруг сурово сказал, не узнаваЯ своего голоса:
     - Љамфары.
     ’ут Ђнна Ќиколаевна склонилась к моему уху и шепнула:
     -  ‡ачем, доктор. Ќе  мучайте.  ‡ачем еще  колоть. ‘ейчас отойдет... Ќе
спасете.
     џ злобно и мрачно оглЯнулсЯ на нее и сказал:
     - Џопрошу камфары...
     ’ак, что  Ђнна Ќиколаевна с  вспыхнувшим,  обиженным  лицом  сейчас  же
бросилась к столику и сломала ампулу.
     ”ельдшер  тоже,  видимо,  не одобрЯл камфары. ’ем  не менее он ловко  и
быстро взЯлсЯ за шприц, и желтое масло ушло под кожу плеча.
     "“мирай.  “мирай скорее, -  подумал Я,  - умирай.  Ђ  то что же Я  буду
делать с тобой?"
     -  ‘ейчас помрет,  -  как  бы  угадал  мою мысль,  шепнул фельдшер.  Ћн
покосилсЯ на  простыню,  но, видимо, раздумал: жаль было кровавить простыню.
Ћднако через несколько секунд ее пришлось прикрыть. Ћна лежала, как труп, но
она не умерла. ‚ голове моей вдруг стало светло, как под стеклЯнным потолком
нашего далекого анатомического театра.
     - Љамфары еще, - хрипло сказал Я.
     € опЯть покорно фельдшер впрыснул масло.
     "Ќеужели же не умрет?... - отчаЯнно подумал Я. Ќеужели придетсЯ..."
     ‚се светлело  в мозгу, и  вдруг без всЯких учебников,  без советов, без
помощи Я соображал - уверенность, что сообразил, была железной, - что сейчас
мне придетсЯ в  первый раз  в жизни на  угасшем человеке делать ампутацию. €
человек этот умрет под ножом. Ђх, под ножом умрет. ‚едь у  нее же нет крови!
‡а десЯть  верст  вытекло все через  раздробленные ноги, и неизвестно  даже,
чувствует ли она что-нибудь сейчас, слышит ли. Ћна молчит. Ђх, почему она не
умирает? —то скажет мне безумный отец?
     - ѓотовьте ампутацию, - сказал Я фельдшеру чужим голосом.
     Ђкушерка  посмотрела на  менЯ дико,  но  у  фельдшера  мелькнула  искра
сочувствиЯ  в  глазах,  и  он заметалсЯ  у инструментов.  Џод руками  у него
взревел примус.
     Џрошло четверть часа. ‘ суеверным ужасом Я  вглЯдывалсЯ в угасший глаз,
продымаЯ  холодное веко.  Ќичего не постиг. Љак может  жить  полутруп? Љапли
пота неудержимо бежали у менЯ по лбу из-под белого колпака, и марлей ЏелагеЯ
€вановна вытирала  соленый пот.  ‚  остатках крови в  жилах у девушки теперь
плавал  и  кофеин.  Ќужно  было  его  впрыскать  или  нет?  Ќа  бедрах  Ђнна
Ќиколаевна, чуть-чуть касаЯсь, гладила бугры,  набухшие  от физиологического
раствора. Ђ девушка жила.
     џ  взЯл  нож, стараЯсь подражать (раз  в жизни  в университете Я  видел
ампутацию) кому-то...  џ умолЯл теперь судьбу, чтобы  уж в ближайшие полчаса
она не померла... "Џусть умрет в палате, когда Я окончу операцию..."
     ‡а менЯ  работал только мой здравый смысл, подхлестнутый необычайностью
обстановки.  џ кругообразно  и  ловко, как опытный мЯсник,  острейшим  ножом
полоснул бедро,  и кожа разошлась, не дав ни  одной  росинки крови.  "‘осуды
начнут кровить,  что Я буду делать?" - думал Я и, как волк, косилсЯ на груду
торзионных пинцетов. џ  срезал громадный кус женского мЯса и один из сосудов
- он  был в виде беловатой трубочки, -  но ни капли  крови не  выступило  из
него. џ  зажал  его  торзионным пинцетом  и двинулсЯ дальше.  џ натыкал  эти
торзионные пинцеты всюду, где предполагал сосуды "Ђртериа... артериа... как,
черт, ее?..." ‚ операционной  стало  похоже на клинику.  ’орзионные  пинцеты
висели  гроздьЯми.  €х марлей  оттЯнули  кверху вместе  с  мЯсом,  и  Я стал
мелкозубой  ослепительной пилой пилить  круглую кость "почему не умирает?...
ќто удивительно... ох, как живуч человек!"
     € кость отпала. ‚ руках у „емьЯна ‹укича осталось то, что было девичьей
ногой. ‹охмы мЯса, кости! ‚се это отбросили в сторону, и на  столе оказалась
девушка,  как будто укороченнаЯ на треть,  с оттЯнутой  в  сторону  культей.
"…ще, еще немножко... не умирай, - вдохновенно думал Я, - потерпи до палаты,
дай мне выскочить благополучно из этого ужасного случаЯ моей жизни".
     Џотом  вЯзали лигатурами, потом, шелкаЯ колленом, Я  стал редкими швами
зашивать кожу...  но остановилсЯ,  осененный,  сообразил... оставил  сток...
вложил марлевый тампон... Џот застилал мне глаза,  и мне казалось, будто Я в
бане...
     ЋтдулсЯ. ’Яжело посмотрел на культю, на восковое лицо. ‘просил:
     - †ива?
     - †ива...  - как  беззвучное  эхо, отозвались  сразу и  фельдшер и Ђнна
Ќиколаевна.
     - …ще минуточку проживет, - одними губами, без звука  в ухо сказал  мне
фельдшер. Џотом запнулсЯ и деликатно посоветовал: - ‚торую ногу, может, и не
трогать, доктор. Њарлей, знаете ли, замотаем... а то не дотЯнет до палаты...
Ђ? ‚се лучше, если не в операционной скончаетсЯ.
     - ѓипс давайте, - сипло отозвалсЯ Я, толкаемый неизвестной силой.
     ‚есь пол был залЯпан белыми пЯтнами, все мы были в поту. Џолутруп лежал
неподвижно.  ЏраваЯ  нога   была  забинтована  гипсом,  и  зиЯло  на  голени
вдохновенно оставленное мною окно на месте перелома.
     - †ивет... - удивленно хрипнул фельдшер.
     ‡атем ее стали подымать, и  под простыней бы виден гигантский  провал -
треть ее тела мы оставили в операционной.
     ‡атем колыхались тени в коридоре,  шмыгали  сиделки, и Я видел, как  по
стене прокралась  растрепаннаЯ  мужскаЯ фигура и издала сухой  вопль. Ќо его
удалили. € стихло.
     ‚ операционной Я мыл окровавленные по локоть руки.
     - ‚ы, доктор,  вероЯтно, много делали ампутаций? -  вдруг спросила Ђнна
Ќиколаевна. - Ћчень, очень хорошо... Ќе хуже ‹еопольда...
     ‚ ее устах слово "‹еопольд" неизменно звучало, как "„уайен".
     џ  исподлобьЯ  взглЯнул на лица.  €  у всех -  и  у „емьЯна  ‹укича и у
Џелагеи €вановны - заметил в глазах уважение и удивление.
     - Љхм... Я... џ только два раза делал, видите ли...
     ‡ачем Я солгал? ’еперь мне это непонЯтно.
     ‚ больнице стихло. ‘овсем.
     -  Љогда  умрет,  обЯзательно пришлите за мной,  - вполголоса приказ  Я
фельдшеру, и он почему-то вместо "хорошо" ответил почтительно:
     - ‘лушаю-с...
     —ерез  несколько  минут  Я был у  зеленой  лампы в  кабинете докторской
квартиры. „ом молчал.
     Ѓледное лицо отражалось в чернейшем стекле.
     "Ќет,  Я  не похож  на „митриЯ  ‘амозванца,  и Я, видите  ли,  постарел
как-то... ‘кладка над переносицей... ‘ейчас постучат... ‘кажут "умерла"...
     „а, пойду Я и поглЯжу в последний раз... ‘ейчас раздастсЯ стук...


        x x x

     ‚  дверь постучали. ќто было  через два с половиной месЯца. ‚ окне сиЯл
один из первых зимних дней.
     ‚ошел он; Я  его разглЯдел только тогда.  „а,  действительно черты лица
правильные. ‹ет сорока пЯти. ѓлаза искрЯтсЯ.
     ‡атем  шелест...  на  двух  костылЯх  впрыгнула  очаровательной красоты
одноногаЯ девушка в широчайшей юбке, обшитой по подолу красной каймой.
     Ћна поглЯдела на менЯ, и щеки ее замело розовой краской.
     - ‚ Њоскве... в Њоскве... - € Я стал писать адрес - там устроЯт протез,
искусственную ногу.
     - ђуку поцелуй, - вдруг неожиданно сказал отец.
     џ до того растерЯлсЯ, что вместо губ поцеловал ее в нос.
     ’огда она, обвисаЯ на костылЯх,  развернула сверток,  и выпало  длинное
снежно-белое полотенце с безыскусственным  красным  вышитым петухом. ’ак вот
что она прЯтала под  подушку на осмотрах. ’о-то, Я  помню,  нитки  лежали на
столике.
     - Ќе  возьму, - сурово сказал Я и даже головой замотал. Ќо  у нее стало
такое лицо, такие глаза, что Я взЯл...
     € много лет оно висело  у менЯ в спальне в Њурьеве, потом странствовало
со мной. Ќаконец обветшало, стерлось, продырЯвилось и исчезло, как стираютсЯ
и исчезают воспоминаниЯ.


        ‚ьюга

                                            ’о, как зверь, она завоет,
                                                 ’о заплачет, как дитЯ
     ‚сЯ эта историЯ  началась  с того, что,  по словам всезнающей  Ђксиньи,
конторщик Џальчиков,  проживающий в алометьево,  влюбилсЯ в дочь  агронома.
‹юбовь  была пламеннаЯ, иссушающаЯ беднЯгино  сердце. Ћн съездил  в  уездный
город  ѓрачевку  и  заказал себе костюм.  ‚ышел этот костюм ослепительным, и
очень  возможно,  что серые  полоски  на  конторских  штанах  решили  судьбу
несчастного человека. „очка агронома согласилась стать его женой.
     џ же - врач Ќ-ской больницы, участка, такой-то губернии, после того как
отнЯл ногу у  девушки, попавшей в мЯлку длЯ льна, прославилсЯ настолько, что
под  тЯжестью своей славы чуть  не погиб.  Љо  мне  на прием  по накатанному
санному  пути  стали ездить сто человек крестьЯн в день. џ перестал обедать.
Ђрифметика  -  жестокаЯ  наука.  Џредположим, что  на  каждого  из ста  моих
пациентов Я  тратил  только по пЯть  минут... пЯть! ЏЯтьсот  минут -  восемь
часов  двадцать  минут.  ЏодрЯд,  заметьте.  €,  кроме  того,  у  менЯ  было
стационарное  отделение на  тридцать человек.  €, кроме того,  Я ведь  делал
операции.
     Ћдним словом, возвращаЯсь из больницы в девЯть часов вечера, Я не хотел
ни  есть,  ни пить, ни  спать. Ќичего  не хотел, кроме  того, чтобы никто не
приехал звать менЯ на роды.
     € в течение двух недель по санному пути менЯ ночью увозили раз пЯть.
     ’емнаЯ  влажность  поЯвилась  у менЯ в глазах, а над  переносицей легла
вертикальнаЯ складка, как  червЯк. Ќочью Я видел  в  зыбком тумане неудачные
операции,  обнаженные ребра, а руки  свои в человеческой крови и просыпалсЯ,
липкий и прохладный, несмотрЯ на жаркую печку-голландку.
     Ќа  обходе  Я  шел  стремительной поступью,  за  мною  мело  фельдшера,
фельдшерицу и двух сиделок. ЋстанавливаЯсь у постели, на которой, таЯ в жару
и  жалобно дыша, болел человек,  Я  выжимал из своего  мозга  все, что в нем
было.  Џальцы  мои  шарили по сухой, пылающей  коже,  Я  смотрел  на зрачки,
постукивал по ребрам, слушал, как таинственно бьет в глубине сердце, и нес в
себе одну мысль - как его спасти? € этого - спасти. € этого! ‚сех.
     ел  бой. Љаждый  день он начиналсЯ утром  при  бледном свете  снега, а
кончалсЯ при желтом  мигалии пылкой лампы свете снега, а кончалсЯ при желтом
мигании пылкой лампы "молнии".
     "—ем  это кончитсЯ,  мне интересно  было бы знать? - говорил Я сам себе
ночью. -  ‚едь этак  будут ездить  на  санЯх  и в Январе, и  в  феврале, и в
марте."
     џ написал к ѓрачевку и  вежливо  напомнил о том, что на Ќ-ском  участке
полагаетсЯ и второй врач.
     Џисьмо на дровнЯх уехо по ровному снежному океану за сорок верст. —ерез
три днЯ пришел ответ:  писали,  что,  конечно,  конечно... ЋбЯзательно... но
только не сейчас... никто пока не едет...
     ‡аключали письмо  некоторые приЯтные отзывы  о  моей работе и пожеланиЯ
дальнейших успехов.
     Ћкрыленный   ими,   Я  стал   тампонировать,   впрыскивать  дифтерийную
сыворотку, вскрывать  чудовищных  размеров  гнойники,  накладывать  гипсовые
повЯзки...
     ‚о вторник приехало не сто, а сто одиннадцать человек. Џрием Я кончил в
девЯть  часов вечера. ‡аснул  Я,  стараЯсь угадать, сколько будет завтра - в
среду? Њне приснилось, что приехало девЯтьсот человек.
     “тро заглЯнуло в окошко спальни  как-то особенно  бело. џ открыл глаза,
не понимаЯ, что менЯ разбудило. Џотом сообразил - стук.
     - „октор, - узнал голос акушерки Џелагеи €вановны, - вы проснулись?
     - “гу, - ответил Я диким голосом спросоньЯ.
     - џ  пришла вам сказать, чтоб вы  не спешили  в больницу.  „ва человека
всего приехали.
     - ‚ы - что. утите?
     - —естное  слово.  ‚ьюга, доктор, вьюга, -  повторила  она  радостно  в
замочную скважину. - Ђ у этих зубы кариозные. „емьЯн ‹укич вырвет.
     - „а ну... - Я даже с постели соскочил неизвестно почему.
     ‡амечательный  выдалсЯ денек. Џобывав на  обходе, Я целый день ходил по
своим апартаментам (квартира врачу была отведена в шесть комнат, и почему-то
двухэтажнаЯ  -  три комнаты вверху, а кухнЯ и три комнаты внизу), свистел из
опер,  курил, барабанил в  окна... Ђ  за окнами творилось  что-то, мною  еще
никогда  не виданное. Ќеба не было, земли  тоже. ‚ертело и  крутило белым  и
косо и криво, вдоль и поперек, словно черт зубным порошком баловалсЯ.
     ‚ полдень отдан был мною  Ђксинье - исполнЯющей  обЯзанности  кухарки и
уборщицы при докторской квартире приказ:  в трех ведрах и в котле вскипЯтить
воды. џ месЯц не мылсЯ.
     Њною с Ђксиньей было из кладовки извлечено неимоверных размеров корыто.
…го установили на полу  в кухне (о  ванне, конечно, и разговора в Ќ-ске быть
не могло. Ѓыли ванны только в самой больнице - и те испорченные).
     Ћколо двух часов днЯ вертЯщаЯсЯ сетка за окном  значительно поредела, а
Я сидел в корыте голый и с намыленной головой.
     - ќт-то Я понимаю... - сладостно бормотал  Я, выплескиваЯ себе на спину
жгучую воду, - эт-то Я понимаю. Ђ  потом мы, знаете  ли, пообедаем, а  потом
заснем.  Ђ  если  Я  высплюсь,  то  пусть  завтра  хоть  полтораста  человек
приезжает. Љакие новости, ЂксиньЯ?
     ЂксиньЯ сидела за дверью в ожидании, пока кончитсЯ баннаЯ операциЯ.
     - Љонторщик в алометьевом имении женитсЯ, отвечала ЂксиньЯ.
     - „а ну! ‘огласилась?
     - …й-богу! ‚любле-ен... - пела ЂксиньЯ, погромыхиваЯ посудой.
     - Ќевеста-то красиваЯ?
     - ЏерваЯ красавица! Ѓлондинка, тоненькаЯ...
     - ‘кажи пожалуйста!..
     €  в  это времЯ грохнуло  в  дверь. џ хмуро  облил  себЯ  водой и  стал
прислушиватьсЯ.
     - „октор-то купаетсЯ... - выпевала ЂксиньЯ.
     - Ѓур... бур - бурчал бас.
     - ‡аписка вам, доктор, - пискнула ЂксиньЯ - протЯни в дверь.
     џ вылез из корыта, пожимаЯсь и негодуЯ на судьбу, и взЯл из рук Ђксиньи
сыроватый конвертик.
     -  Ќу, дудки. џ  не поеду из корыта. џ ведь тоже человек,  -  не  очень
уверенно сказал Я себе и в корыте распечатал записку.

     "“важаемый  коллега  (большой восклицательный знак). “мол  (зачеркнуто)
прошу  убедительно   приехать  срочно.  “   женщины  после   удара   головой
кровотечение  из полост (зачеркнуто) из носа и рта. Ѓез сознаниЯ. ‘правитьсЯ
не могу.  “бедительно  прошу. ‹ошади  отличные.  Џульс  плох. Љамфара  есть.
„октор (подпись неразборчива)."

     "Њне в жизни не везет",  - тоскливо подумал Я, глЯдЯ на  жаркие дрова ‚
печке.
     - Њужчина записку привез?
     - Њужчина.
     - ‘юда пусть войдет.
     Ћн  вошел и  показалсЯ мне  древним римлЯнином вследствие блистательной
каски, надетой поверх ушастой шапочки. ‚олчьЯ  шуба  облекала его, и струйка
холода ударила в менЯ.
     - Џочему  вы в  каске?  - спросил  Я,  прикрываЯ  свое  недомытое  тело
простыней.
     - Џожарный Я  из алометьева. ’ам у  нас пожарнаЯ команда...  - ответил
римлЯнин.
     - ќто какой доктор пишет?
     - ‚ гости к нашему агроному приехал. Њолодой врач. Ќесчастье у нас, вот
уж несчастье...
     - ЉакаЯ женщина?
     - Ќевеста конторщикова.
     ЂксиньЯ за дверью охнула.
     - —то случилось? (‘лышно было, как тело Ђксиньи прилипло к двери.)
     -  ‚чера помолвка  была,  а после  помолвки-то  конторщик  покатать  ее
захотел в саночках.  ђысачка запрЯг, усадил ее,  да в ворота. Ђ рысачок-то с
места  как  взЯл, невесту-то мотнуло да  лбом об косЯк. ’ак  она и вылетела.
’акое несчастье,  что  выразить невозможно... ‡а конторщиком ходЯт, чтоб  не
удавилсЯ. Ћбезумел.
     - Љупаюсь Я, - жалобно сказал Я, - ее сюда-то чего же не привезли? -  €
при этом Я облил водой голову и мыло ушло в корыто.
     -  Ќемыслимо,   уважаемый  гражданин  доктор,  -  прочувственно  сказал
пожарный и руки молитвенно сложил, - никакой возможности. Џомрет девушка.
     - Љак же мы поедем-то? ‚ьюга!
     -  “тихло. —то вы-с.  ‘овершенно  утихло. ‹ошади резвые, гуськом. ‚ час
долетим...
     џ  кротко  простонал  и  вылез из корыта.  „ва  ведра вылил  на себЯ  с
остервенением. Џотом, сидЯ на корточках перед пастью печки, голову засовывал
в нее, чтобы хоть немного просушить.
     "‚оспаление легких у  менЯ, конечно, получитсЯ. Љрупозное, после  такой
поездки. €, главное, что Я с  нею буду  делать?  ќтот врач,  уже по  записке
видно,  еще менее, чем Я, опытен.. џ  ничего не знаю, только  практически за
полгода нахваталсЯ, а он и того  менее. ‚идно, только что из университета. Ђ
менЯ принимает за опытного."
     ђазмышлЯЯ  таким образом,  Я и не  заметил, как  оделсЯ.  Ћдевание было
непростое: брюки и блуза, валенки, сверх блузы кожанаЯ куртка, потом пальто,
а  сверху  бараньЯ  шуба,  шапка,  сумка,  в ней  кофеин,  камфара,  морфий,
адреналин, торзионные пинцеты, стерильный материал,  шприц, зонд,  браунинг,
папиросы, спички, часы, стетоскоп.
     Џоказалось вовсе не страшно, хоть  и  темнело, уже день  таЯл, когда мы
выехали за околицу. Њело  как будто  полегче. Љосо, в  одном налравлении,  в
правую  щеку. Џожарный  горой заслонЯл от  менЯ  круп  первой лошади.  ‚зЯли
лошади действительно бодро, вытЯнулись, и саночки пошли  метать по ухабам. џ
залалсЯ в них, сразу согрелсЯ,  подумал о крупозном воспалении, о том, что у
девушки,  может  быть,  треснула  кость  черепа  изнутри,  осколок   в  мозг
вонзилсЯ...
     - Џожарные лошади? - спросил Я сквозь баралий воротник.
     - “гу... гу... - пробурчал возница, не оборачаЯсь.
     - Ђ доктор что ей делал?
     - „а он... гу, гу...  он,  вишь ты, на венерические болезни выучилсЯ...
угу... гу...
     -  ѓу...  гу... - загремела в  перелеске вьюга, потом свистнула  сбоку,
сыпанула... ЊенЯ  начало качать, качало,  качало...  пока  Я  не оказалсЯ  в
‘андуновских банЯх в  Њоскве. € прЯмо  в  шубе, в  раздевальне,  и  испарина
покрыла  менЯ. ‡атем  загорелсЯ  факел,  напустили  холоду,  Я открыл глаза,
увидел,  что  сиЯет  кровавый шлем, подумал,  что пожар...  затем очнулсЯ  и
понЯл,  что менЯ привезли. џ  у  порога белого зданиЯ с с колоннами, видимо,
времен ЌиколаЯ  I. ѓлубокаЯ тьма кругом, а встретили менЯ пожарные,  и пламЯ
танцует  у них над  головами.  ’ут же Я извлек из щели шубы  часы,  увидел -
пЯть. …хали мы, стало быть, не час, а два с половиной.
     - ‹ошадей мне сейчас же обратно дайте,- сказал Я.
     - ‘лушаю,- ответил возница.
     Џолусонный и  мокрый, как  в  компрессе, под кожаной курткой, Я вошел в
сени. ‘боку ударил  свет лампы, полоса легла на крашеный пол. €  тут выбежал
светловолосый  юный  человек  с   затравленными  глазами  и   в   брюках  со
свежезаутюженной складкой. Ѓелый  галстук с черными горошинами сбилсЯ у него
на сторону, манишка  выскочила горбом, но пиджак был с иголочки,  новый, как
бы с металлическими складками.
     —еловек взмахнул руками, вцепилсЯ в мою  шубу,  потрЯс менЯ, прильнул и
стал тихонько выкрикивать:
     - ѓолубчик мой... доктор... скорее... умирает она. џ убийца.- Ћн глЯнул
куда-то вбок, сурово и черно  раскрыл глаза, кому-то сказал: - “бийца Я, вот
что.
     Џотом зарыдал, ухватилсЯ  за  жиденькие волосы, рванул, и Я увидел, что
он по-настоЯщему рвет прЯди, наматываЯ на пальцы.
     - Џерестаньте,- сказал Я ему и стиснул руку.
     Љто-то повлек его. ‚ыбежали какие-то женщины.
     убу кто-то с менЯ снЯл, повели по  праздничным половичкам  и привели к
белой кровати. Ќавстречу мне поднЯлсЯ  со стула молоденький врач. ѓлаза  его
были замучены  и растерЯны. Ќа миг в них мелькнуло удивление, что  Я так  же
молод, как и он сам. ‚ообще мы были похожи  на два портрета одного и того же
лица,  да  и одного года.  Ќо  потом он обрадовалсЯ мне  до  того, что  даже
захлебнулсЯ.
     -  Љак  Я  рад...   коллега...  вот...  видите  ли,  пульс  падает.  џ,
собственно, венеролог. ‘трашно рад, что вы приехали...
     Ќа клоке марли на  столе лежал шприц и несколько ампул с желтым маслом.
Џлач конторщика донессЯ из-за  двери, дверь прикрыли, фигура женщины в белом
выросла  у менЯ за плечами. ‚ спальне  был полумрак,  лампу сбоку занавесили
зеленым клоком.  ‚ зеленоватой тени лежало на подушке лицо бумажного  цвета.
‘ветлые волосы прЯдЯми  обвисли и разметались. Ќос заострилсЯ, и ноздри были
забиты розоватой от крови ватой.
     - Џульс...- шепнул мне врач.
     џ  взЯл безжизненную  руку,  привычным  уже  жестом  положил  пальцы  и
вздрогнул.  Џод пальцами  задрожало мелко,  часто,  потом  стало  срыватьсЯ,
тЯнутьсЯ в нитку. “ менЯ похолодело привычно под ложечкой, как всегда, когда
Я  в  упор видел смерть.  џ  ее ненавижу.  џ успел  обломать конец  ампулы и
насосать в свой шприц жирное масло. Ќо вколол его уже машинально, протолкнул
под кожу девичьей руки напрасно.
     ЌижнЯЯ челюсть девушки задергалась, она словно давилась, потом обвисла,
тело  напрЯглось под одеЯлом,  как  бы  замерло, потом ослабело. € последнЯЯ
нитка пропала у менЯ под пальцами.
     - “мерла, - сказал Я на ухо врачу.
     ЃелаЯ фигура с седыми волосами повалилась на ровное  одеЯло,  припала и
затрЯслась.
     -  ’ише,  тише, -  сказал Я  на  ухо  этой  женщине  в  белом,  а  врач
страдальчески покосилсЯ на дверь.
     - Ћн менЯ замучил, - очень тихо сказал врач.
     Њы с ним сделали так: плачущую мать оставили в спальне,  никому  ничего
не сказали, увели конторщика в дальнюю комвату.
     ’ам Я ему сказал:
     -  …сли  вы не  дадите себе впрыснуть  лекарство,  мы ничего  не  можем
делать. ‚ы нас мучаете, работать мешаете!
     ’огда  он согласилсЯ; тихо  плача,  снЯл пиджак, мы откатили  рукав его
праздничной жениховской сорочки и впрыснули ему морфий. ‚рач ушел к умершей,
Якобы  ей  помогать,  а Я задержалсЯ возле конторщика. Њорфий помог быстрее,
чем Я ожидал. Љонторщик через четверть часа, все тише и бессвЯзнее жалуЯсь и
плача, стал дремать,  потом заплаканное лицо уложил на руки и заснул. ‚озни,
плача, шуршаниЯ и заглушенных воплей он не слышал.
     - Џослушайте, коллега, ехать опасно.  ‚ы  можете заблудитьсЯ, - говорил
мне врач шепотом в передней. - Ћстаньтесь, переночуйте...
     - Ќет, не могу. ‚о что бы  то  ни  стало  уеду.  Њне обещали, что  менЯ
сейчас же обратно доставЯт.
     - „а они-то доставЯт, только смотрите...
     -  “ менЯ трое  тифозных  таких, что бросить нельзЯ. џ их  ночью должен
видеть.
     - Ќу, смотрите...
     Ћн разбавил  спирт водой,  дал мне выпить, и Я тут же  в  передней счел
кусок ветчины. ‚ животе потеплело, и  тоска на сердце немного счежилась. џ в
последний раз пришел  в  спальню, поглЯдел  на мертвую, зашел к  конторщику,
оставил ампулу морфиЯ врачу и, закутанный, ушел на крыльцо.
     ’ам свистело, лошади понурились, их секло снегом. ”акел металсЯ.
     - „орогу-то вы знаете? - спросил Я, кутаЯ рот.
     -  „орогу-то знаем, - очень  печально ответил возница (шлема на нем уже
не было), - а остатьсЯ бы вам переночевать...
     „аже по ушам его шапки было видно, что он до смерти не хочет ехать.
     - Ќадо остатьсЯ, - прибавил  и второй, держащий разъЯренный  факел, - в
поле нехорошо-с.
     - „венадцать верст...  -  угрюмо  забурчал Я,  - доедем. “  менЯ тЯжело
больные - и полез в санки.
     Љаюсь,  Я не добавил, что одна мысль остатьсЯ во флигеле, где беда, где
Я бессилен и бесполезен, казалась мне невыносимой.
     ‚озница  безнадежно  плюхнулсЯ на  облучок, выровнЯлсЯ, качнулсЯ,  и мы
проскочили в ворота. ”акел исчез, как провалилсЯ, или же потух. Ћднако через
минуту менЯ заинтересовало другое. ‘ трудом  обернувшись,  Я  увидел, что не
только факела  нет, но алометьево  пропало со всеми строениЯми, как во сне.
ЊенЯ это неприЯтно кольнуло.
     -  Ћднако  это здорово... - не то подумал,  не то забормотал  Я. Ќос на
минуту высунул  и опЯть спрЯтал, до  того нехорошо  было. ‚есь  мир свилсЯ в
клубок, и его трепало во все стороны.
     Џроскочила  мысль  - а  не  вернутьсЯ ли? Ќо  Я  ее отогнал,  завалилсЯ
поглубже в  сено на дно  саней, как  в лодку, съежилсЯ, глаза закрыл. ’отчас
выплыл зеленый лоскут  на лампе  и  белое лицо. ѓолову  вдруг осветило: "ќто
перелом  оснований черепа... да, да, да... Ђга-га... именно так!" загорелась
уверенность, что это правильный диагноз. Ћсенило. Ќу, а к чему?  ’еперь не к
чему, да и раньше не к чему  было. —то  с ним сделаешь! Љак  ужаснаЯ судьба!
Љак нелепо и страшно жить на свете! —то теперь будет в доме агронома? „аже
подумать тошно и тоскливо!  Џотом себЯ стало жаль: жизнь  моЯ какаЯ труднаЯ.
‹юди  сейчас спЯт, печки натопили, а Я опЯть и вымытьсЯ  не мог. Ќесет менЯ
вьюга, как листок. Ќу  вот, Я домой  приеду,  а менЯ,  чего  доброго,  опЯть
повезут  куда-нибудь. ‚от воспаление легких схвачу и сам помру здесь... ’ак,
разжалобив самого себЯ,  Я  и  провалилсЯ в тьму, но  сколько  времени в ней
пробыл,  не знаю. Ќи в какие бани  Я  не попал, а стало  мне холодно. €  все
холоднее и холоднее.
     Љогда  Я открыл глаза, увидел черную спину, а  потом уже сообразил, что
мы не едем, а стоим.
     - Џриехали? - спросил Я, мутно тараща глаза.
     —ерный возница тоскливо  шевельнулсЯ, вдруг слез,  мне  показалось, что
его вертит во все стороны... и заговорил без всЯкой почтительности:
     - Џриехали... ‹юдей-то нужно было послушать... ‚едь что же это такое! €
себЯ п