м к телу,  отношением к
дому и к жене, отношением к мальчику?{/i}
     ”. ’акую  свЯзь образует некоторый стиль морали, который есть овладение
собой.  ‘ексуальнаЯ   деЯтельность   воспринимаетсЯ  и   представлЯетсЯ  как
необузданность,  и,  стало  быть,  она  проблематизируетсЯ  с  точки  зрениЯ
трудности  ее   контролЯ.   Ќеобузданность*   здесь   предстает   как  нечто
фундаментальное.  ‚ рамках  этой этики  необходимо  создавать  себе  правила
поведениЯ, благодарЯ которым можно  обеспечить это владение  собой,  которое
само может подчинЯтьсЯ трем различным принципам:
     1) соотноситьсЯ с телом и с проблемой здоровьЯ;
     2) соотноситьсЯ с  женщинами - по правде говорЯ, с женщиной и с женой -
в той мере, в какой супруги составлЯют часть одного дома; 3) соотноситьсЯ  с
этими столь особенными индивидами,

     {i}317{/i}
     способными  однажды  стать  свободными  гражданами,  каковыми  ЯвлЯютсЯ
отроки. ‚ этих трех областЯх владение собой принимает три различные формы, и
нет, как это окажетсЯ потом  в случае плоти и сексуальности, одной  какой-то
области, котораЯ  объединЯла  бы  их всех. ‘реди радикальных  трансформаций,
которые  принесет  с  собой  христианство,  будет  и  то,  что  этика  плоти
оказываетсЯ равно приложимой и к мужчинам и к женщинам. ‚ античной {i}же{/i}
морали, напротив, владение  собой  ЯвлЯетсЯ проблемой  только длЯ  индивида,
который  должен  быть властителем над самим собой и властителем над другими,
но  не длЯ  того, кто  должен повиноватьсЯ другим. €менно поэтому  эта этика
касаетсЯ только  мужчин,  и  она  выглЯдит  по-разному, когда  речь  идет об
отношениЯх к своему собственному телу, к супруге или к мальчикам.
     ќ.  {i}€сходЯ  их  этих  работ,   вопрос  о   сексуальном  освобождении
оказываетсЯ лишенным смысла.{/i}
     ”. Њожно  сказать, что  в античности имеешь дело с волей  к правилу,  с
волей к форме,  с поиском строгости. Љак эта волЯ  образовалась? џвлЯетсЯ ли
эта волЯ  к строгости  лишь выражением  некоторого фундаментального запрета?
€ли, напротив, она сама была матрицей, из которой затем выводились некоторые
общие формы запретов?
     ќ.   {i}‚ы   предлагаете,   таким   образом,   полное   переворачивание
традиционных  способов рассмотрениЯ  вопроса  об  отношении сексуальности  к
запрету?{/i}
     ”. ‚  ѓреции  существовали  фундаментальные  запреты. Ќапример,  запрет
инцеста. Ќо по  сравнению с важнейшей заботой -  сохранЯть владение  собой -
они  привлекали   незначительное  внимание  философов  и  моралистов.  Љогда
Љсенофонт  излагает причины, в  силу которых  запрещен инцест, он объЯснЯет,
что если бы женились на своей матери, то раз-

     {i}318{/i}
     ница в возрасте была бы такой, что дети не могли  бы быть ни красивыми,
ни  здоровыми. ќ. {i}Ћднако,  кажетсЯ,  ‘офокл сказал  нечто другое.{/i}  ф.
€нтересно то,  что  запрет этот, серьезный и важный,  может  быть  в  центре
трагедии. Ќо вовсе не в центре  морального размышлениЯ. ќ. {i}‡ачем задавать
вопросы этим временам, которые{/i} {i}кому-то покажутсЯ столь  удаленными от
нас?{/i} ф. џ исхожу из проблемы, сформулированной в тех терминах, в которых
она ставитсЯ сегоднЯ, и  пытаюсь  дать ее генеалогию. "ѓенеалогиЯ"  означает
здесь, что Я веду анализ, исходЯ из наличного вопроса, существующего сейчас,
в  настоЯщем. ќ.  {i}—то же это  за вопрос, стоЯщий здесь?{/i}  ”. ‚ течение
долгого времени полагали, что строгость сексуальных кодексов в той их форме,
в  которой  они  нам  известны,  была  необходима  длЯ  обществ,  называемых
"капиталистическими".  Ћднако  отмена кодексов  и распад  запретов произошли
несомненно  легче,  чем  это  предполагали  (что,  вроде  бы,  действительно
указывает на то, что основание их существованиЯ  было не тем, что думали)" и
снова встала  проблема  этики  как формы,  которую  следует  придать  своему
поведению  и  своей  жизни.  Љороче говорЯ,  ошибались, полагаЯ,  что мораль
целиком заключаетсЯ в запретах и что снЯтие этих запретов само по себе может
разрешить  вопрос  об этике.  ќ. {i}’ак значит.  ‚ы. написали эти книги  длЯ
движений{/i} за освобождение?
     ”. Ќе  "длЯ", а в  соответствии  с нынешней ситуацией*. ќ. {i}‚ы как-то
сказали по поводу{/i} Ќадзирать и наказывать, {i}что это ‚аша{/i} "{i}перваЯ
книга{/i}"{i}. ЌельзЯ лиупотребить то  же  самое выражение, и даже с большим
основанием,  применительно к выходу{/i}  €спользованиЯ удовольствий {i}и{/i}
‡аботы о себе?

     {i}319{/i}
     ”.   Ќаписать  книгу  -  это  всегда  в  некотором   смысле  уничтожить
предыдущую. ‚  конечном счете замечаешь - в чем  можно найти и  утешение,  и
разочарование, - что то, что сделал теперь, довольно-таки близко к тому, что
было уже написано раньше.
     ќ.  {i}‚ы  говорите  о  том,  чтобы{/i}  "{i}отделить  себЯ  от  самого
себЯ{/i}"{i}. ‘ чего бы это такаЯ своеобразнаЯ волЯ?{/i}
     ”. —ем  еще может быть этика интеллектуала - Я отстаиваю именно  термин
"интеллектуал", который в наше времЯ, кажетсЯ, вызывает кое  у кого тошноту,
- если не этим: постоЯнно быть в состоЯнии отделЯть себЯ от самого себЯ (что
противоположно  отношению  обращениЯ)?   …сли  бы   Я  хотел   быть   только
преподавателем  университета, было  бы,  конечно, куда  более  благоразумным
выбрать  какую-то   одну  область,   внутри  которой  Я  развернул  бы  свою
деЯтельность,  принимаЯ  уже заданную  проблематику  и  пытаЯсь либо  как-то
разрабатывать  ее,  либо изменить  ее в некоторых точках. ’огда  Я  смог  бы
написать книги, подобные тем,  о которых Я думал, программируЯ  в  {i}‚оле к
знанию{/i} шесть  томов  истории сексуальности и  наперед  знаЯ, что  Я хочу
сделать и куда хочу пойти. Ѓыть одновременно и преподавателем университета и
интеллектуалом - это пытатьсЯ  заставить играть  тот тип знаниЯ  и  анализа,
который  преподаетсЯ и принимаетсЯ  в  университете,  таким  образом,  чтобы
изменЯть не  только  мысль  других, но  и  свою собственную.  ќта работа  по
изменению  своей  собственной  мысли  и  мысли других и  представлЯетсЯ  мне
смыслом существованиЯ интеллектуала*.
     ќ.    {i}Ћт   ‘артра,   например,   скорее   складывалось   впечатление
интеллектуала,   который   провел   свою   жизнь   в   развертывании   некой
фундаментальной  интуиции.   ќта  волЯ{/i}   "{i}отделить   себЯ  от  самого
себЯ{/i}"{i}, кажетсЯ, весьма и весьма ‚ас отличает.
     320
     ”. џ{/i} не сказал  бы,  что  здесь есть что-то  особенное.  Ќо чего  Я
держусь,  так это того, чтобы это изменение не принимало формы ни внезапного
озарениЯ,  которое  "раскрывает глаза", ни  чего-то вроде проницаемости  длЯ
всех движений конъюнктуры;
     Я   бы  хотел,   чтобы  это  было   выработкой   себЯ  собою,  усердной
трансформацией,   медленным  и   требующим   усилий  изменением  посредством
постоЯнной заботы об истине.
     ќ. {i}‚аши прежние работы представлЯли собой размышление о заточении, о
субъектах  - подчиненных,  стесненных и дисциплинируемых.{/i}  €спользование
удовольствий {i}и{/i} ‡абота о себе {i}предлагают нам совершенно  иной образ
-  образ свободных  субъектов. ЏредставлЯетсЯ, что  в  этом  состоит  важное
изменение в ‚ашей собственной мысли.{/i}
     ”. ‘ледовало бы вернутьсЯ к проблеме отношений между знанием и властью.
„умаю, что в глазах  читателей Я действительно тот, кто сказал,  что  знание
сплетено  с властью, что  оно лишь тонкаЯ  маска,  наброшеннаЯ на  структуры
господства,  а эти последние всегда были угнетением, заключением и т. д. —то
касаетсЯ первого  пункта,  то Я  отвечу хохотом. …сли бы Я сказал  или хотел
сказать, что знание - это власть, то Я бы это и  сказал; а после того, как Я
сказал бы это,  мне уже нечего было бы добавить, поскольку Я не понимаю, длЯ
чего бы это мне  после  того, как Я отождествил их, упорствовать в показе их
различных  отношений. џ  как раз  старалсЯ понЯть,  каким образом однотипные
формы  власти  могли  стать  поводом длЯ возникновениЯ  знаний,  чрезвычайно
различных по своему объекту и структуре. ‚озьмем проблему госпитализации. …е
структура послужила  поводом  длЯ  интернированиЯ психиатрического  типа,  в
соответствии с чем образовалось психиатрическое знание,

     {i}321{/i}
     эпистемологическаЯ   структура   которого   не   может    не   вызывать
скептического отношениЯ.  Ќо в другой  книге,  в  {i}ђождении клиники, Я{/i}
попыталсЯ  показать,  как в  рамках  той же  самой структуры  интернированиЯ
сложилось  и  анатомо-патологическое знание - основополагающее длЯ медицины,
совершенно иное по своей  научной  плодотворности.  ’аким образом,  с  одной
стороны,  есть  весьма близкие  друг  другу  структуры  власти  и  различные
институциональные  формы  -  психиатрическое  интернирование  и  медицинскаЯ
госпитализациЯ,  -  с которыми, с  другой  стороны, свЯзаны  также различные
формы  знаниЯ;  причем  между  первыми  и  вторыми  могут  быть  установлены
различные  отношениЯ,  но  отношениЯ  условий,  а  не  причинно-следственные
отношениЯ и, {i}a fortiori*,{/i} не отношениЯ тождества. “ тех, кто говорит,
что знание  длЯ  менЯ -  это  маска  власти,  по-моему,  просто  отсутствует
способность к пониманию. Њне нечего им ответить.
     ќ. {i}—то, однако. ‚ы считаете полезным сделать в данный момент...{/i}
     ”. „а, именно это, в самом деле, Я нахожу важным сейчас сделать.
     ќ. {i}‚аши две  последние работы знаменуют как бы переход от политики к
этике. € в свЯзи  с этим от ‚ас,  несомненно, будут ждать  ответа на вопрос:
что нужно делать, чего нужно хотеть?{/i}
     ”. ђоль  интеллектуала состоит не в том,  чтобы говорить другим, что им
делать.  Џо какому  праву он стал бы это делать?  ‚спомните, пожалуйста, обо
всех  пророчествах,  обещаниЯх,  предписаниЯх  и  программах,  которые  были
сформулированы  интеллектуалами за два последних века  и последствиЯ которых
нам теперь известны. ђабота интеллектуала не в том, чтобы формовать поли-

     {i}322{/i}
     тическую  волю других,  а  в  том, чтобы  с помощью анализа, который он
производит в  своих  областЯх,  заново  вопрошать  очевидности  и постулаты,
сотрЯсать привычки и способы действиЯ и мысли, рассеивать то, что принЯто  в
качестве известного, заново переоценивать правила и установлениЯ и исходЯ из
этой  ре-проблематизации  (где  он  отправлЯет  свое  специфическое  ремесло
интеллектуала)  участвовать  в формировании некоторой политической воли (где
он выполнЯет свою роль гражданина)*.
     ќ.  {i}‚   последнее  времЯ   интеллектуалов   часто   упрекали  за  их
молчание**.{/i}
     ”. Ќе стоит вступать в этот спор, исходным пунктом которого  была ложь.
„аже чтобы ему помешать. Ќо вот сам факт,  что кампаниЯ эта  имела место, не
лишен  определенного интереса.  Ќужно спросить  себЯ,  почему  социалисты  и
правительство  эту  кампанию запустили  или подхватили, рискуЯ обнаружить не
идущее  им  на  пользу  расхождение  между  ними и мнением  всех  левых.  Ќа
поверхности,  особенно  у  некоторых,  было,  конечно,  некое предписание  в
облачении констатации: "‚ы молчите", - что означало: "Џоскольку мы  не хотим
вас  слышать - молчите". Ќо если говорить более  серьезно, то  в этом упреке
слышалось что-то вроде просьбы и жалобы: "‘кажите же нам немного из  того, в
чем мы  так  нуждаемсЯ.  ‚  течение всего времени,  когда мы  с таким трудом
справлЯлись  с  нашим  предвыборным  союзом  с коммунистами,  конечно же,  и
вопроса  не  вставало  о  том,  чтобы  мы  говорили  хоть   что-то,  что  не
принадлежало бы к  приемлемой  длЯ них "социалистической" ортодоксии.  Њежду
ними  и нами  и  без того  было  достаточно поводов длЯ  разногласий,  чтобы
добавлЯть еще и этот. ‚ этот период вам не оставалось, таким обра-
     323
     зом, ничего другого, как молчать и позволЯть  нам относитьсЯ к вам - из
нужд  нашего  союза  - как  к  "маленьким левым",  "американским левым"  или
"калифорнийским  левым"*.  Ќо как только мы оказались в правительстве  - нам
понадобилось, чтобы вы заговорили.  € чтобы вы снабдили нас речью с  двойной
функцией: она должна  была  бы  продемонстрировать  прочность  мнениЯ  левых
вокруг нас (в лучшем случае это была бы речь, выражающаЯ преданность, однако
мы удовлетворились бы и выражением лести); но речь эта должна была  бы также
сказать и о той реальности -  экономической и политической, - которую прежде
мы  тщательно держали на  расстоЯнии  от  нашей  собственной  речи. Ќам было
нужно, чтобы другие  рЯдом  с  нами держали  речь  правЯщей  рациональности,
котораЯ  не  была  бы  ни  речью  -  лживой - нашего  альЯнса,  ни  чересчур
откровенной  речью наших  противников справа  (той самой,  которую мы держим
сегоднЯ). Њы хотели заново  ввести  вас в  игру, но  вы  бросили нас посреди
брода, и вот теперь сидите сухими на берегу". Ќа что интеллектуалы  могли бы
ответить: "Љогда мы настаивали, чтобы вы изменили дискурс, вы заклеймили нас
во имЯ ваших самых избитых лозунгов. Ђ теперь, когда вы перестраиваете фронт
под давлением реалий, которые вы были  неспособны  воспринЯть, вы  требуете,
чтобы  мы  обеспечили  вас - но  не  мыслью, котораЯ позволила бы вам с ними
встретитьсЯ лицом к лицу, а дискурсом, который  прикрыл бы  ваш маневр.  ‡ло
проистекает  не из того, как это часто  говорЯт, что интеллектуалы перестали
быть марксистами в  тот момент, когда коммунисты пришли к власти, а из того,
что щепетильность вашего альЯнса  помешала вам в  подходЯщее длЯ этого времЯ
проделать вместе с интеллектуалами ра-

     {i}324{/i}
     боту мысли, котораЯ сделала  бы вас способными править.  Џравить иначе,
чем  с  помощью  ваших  устаревших   лозунгов  и  плохо  обновленных  техник
противника".
     ќ. {i}ЌельзЯ ли усмотреть некий общий подход в ‚аших попытках вмешатьсЯ
в различные политические вопросы, в частности, в свЯзи с Џольшей?
     ”.{/i}  Ќу да; это  попытка поставить рЯд  вопросов в терминах истины и
заблуждениЯ.   Љогда   министр   иностранных  дел   сказал,   что  переворот
џрузельского -  это  дело, которое касаетсЯ  только Џольши,  -  было  ли это
верно? ‚ерно  ли  то,  что  …вропа-  это  такой  пустЯк,  что  ее  раздел  и
коммунистическое  господство, которое  осуществлЯетсЯ по другую  сторону  от
произвольно проведенной границы, не имеет к нам отношениЯ? Џравильно ли, что
подавление  элементарных  профсоюзных свобод  в  социалистической стране  не
имеет никакого значениЯ в стране, которой управлЯют социалисты и коммунисты?
…сли  и  вправду  присутствие  коммунистов  в  правительстве  не  влиЯет  на
важнейшие решениЯ внешней политики - что  думать тогда об этом правительстве
и об  альЯнсе, на  котором оно держитсЯ? ќти вопросы не  определЯют, конечно
же, политики; но это вопросы, на которые те, кто определЯют политику, должны
были бы ответить.
     ќ.  {i}’ак  ли,  что  роль,  которую  ‚ы.  себе  отводите  в  политике,
соответствует принципу{/i} "{i}свободного слова{/i}" * {i}который ‚ы сделали
темой своих лекций в последние два года?{/i}
     ”. Ќет ничего  более непрочного, чем политический режим, безразличный к
истине;  но нет  ничего  более  опасного, чем  политическаЯ система, котораЯ
претендует на  то,  чтобы предписывать истину. ”ункциЯ "говорить истинно" не
должна прини-

     {i}325{/i}
     мать форму закона, точно так  же как было бы тщетным полагать,  что она
на  законном  основании  проживает  в  спонтанных играх коммуникации. ‡адача
говорить истинно - это бесконечнаЯ работа: уважать ее во всей ее сложности -
это  обЯзанность,  на которой никакаЯ власть не может экономить. …сли только
она не хочет вынуждать к рабскому молчанию.


     ЉЋЊЊ…Ќ’Ђђ€‰

     Ћт
     переводчика


     ”уко  -  это  автор, который  в  своих  работах  проблематизировал само
понЯтие "автора"  и  его функции в европейской культуре,  больше того -  это
автор, который не только тем, что он писал, но и своими поступками утверждал
совершенно новое понимание того, "что такое  автор". ”уко как автор - особаЯ
тема. Џервое,  что обращает  на  себЯ внимание,  это  своего рода "страсть к
разотождествлению"   -   стремление  во  что  бы   то  ни   стало   избежать
отождествлениЯ с кем бы то ни было и с чем бы то ни было, даже с самим собой
и со своей собственной мыслью: "Љонечно же, многие, как и Я, пишут, чтобы не
иметь больше лица. Ќе  спрашивайте у  менЯ,  кто Я, и не требуйте оставатьсЯ
прежним:  это  мораль гражданского  состоЯниЯ, она ведает  нашими  бумагами.
Љогда же дело касаетсЯ того, чтобы писать, - пусть она отпустит нас на волю"
({i}L'Arvheologie  du savoir,{/i}  р.28,). ‡навшие его говорили, что человек
этот всегда носил маски и беспрестанно менЯл  их,  что был не  один ”уко, но
множество  разных. Ќо так- не только в жизни.  ”уко не раз  говорил, что его
книги  не  содержат готового  метода  - ни  длЯ него,  ни длЯ других,  и  не
ЯвлЯютсЯ  систематическим  учением;  что  длЯ него "написать книгу  - это  в
некотором  роде уничтожить предыдущую"; что он  не  мог бы  писать, если  бы
должен был просто высказать то,  что он уже думает, и  что он пишет как  раз
потому,  что  не знает, как  именно  думать, и что по  ходу написаниЯ  книги
что-то менЯетсЯ - менЯетсЯ не только понимание им какого-то вопроса, но и

     {i}329{/i}
     сама  его постановка,  и что поэтому,  кстати,  названиЯ книг часто  не
соответствуют тому, что в них на самом деле обсуждаетсЯ. "Њои книги длЯ менЯ
- это своего рода  {i}опыты,{/i} в самом полном смысле этого слова",- скажет
”уко в 1978 году в интервью с {i}’ромбадори,{/i} и чуть дальше:
     "Ћпыт - это то, из чего {i}ты сам{/i} выходишь измененным"  ({i}Dits et
ecrits,{/i} t.IV, pp.41-42).
     Ќекоторые слова  ”уко звучат даже как  требование  признать за тем, кто
пишет, {i}право{/i} менЯтьсЯ и быть другим, право - в буквальном юридическом
смысле  слова.  ‚  одной из бесед 1984 года  ”уко говорит, что  единственный
закон о печати  и  книге, который он  хотел бы видеть принЯтым,  это  закон,
запрещающий дважды использовать имЯ  автора и дающий, кроме  того, право  на
анонимность  и на псевдоним - "чтобы каждаЯ  книга читалась ради нее  самой"
({i}Dits  et  ecrits,{/i} t.IV,  рр.734-735).  Љниги должны читатьсЯ ради их
содержаниЯ,  а не  из-за имени автора, когда именно "знание  автора ЯвлЯетсЯ
ключом  к их  интеллигибельности"  ({i}ibid.),{/i}  когда  каждое  очередное
произведение  воспринимаетсЯ  внутри  некой особой  "целостности",  гарантом
наличиЯ которой и выступает фигура "автора".
     —то в таком  случае означает "переводить ”уко", писать  о нем,  и даже:
читать и понимать его?  Љак  делать это, не терЯЯ или,  быть может даже,  не
уничтожаЯ   чего-то  главного  в  живой  мысли  -  движение,  поиск,  -   не
отождествлЯЯ  эту мысль с  тем, с чем она сама себЯ отождествлЯть не хотела?
Љак  избежать  опасности,  о  которой  проницательно предупреждал {i}”рансуа
ќвальд{/i} в рецензии  на первую биографию философа, опубликованную {i}„идье
ќрибоном{/i} в 1989 году: потребность ускользать от самого  себЯ "составлЯла
жизнь и свободу ”уко,- пишет  ќвальд.- € вот  его  смерть выступает как  то,
после  чего ему будет уже невозможно избегать тождества с самим собой, после
чего  тождество  это  бесповоротно  захлопываетсЯ  над ним  -  и  именно  то
тождество,  которое   припишут   ему  его  биографы"   ({i}Ewald,{/i}  1989,
{i}р.99).{/i}
     "Љомментарий" и  "Џослесловие" - это попытка понимать ”уко, отказавшись
от  прЯмого отождествлениЯ его  мысли с  тем, что когда-либо и по  тому  или
иному поводу было им сказано или написано, с тем, что в тех или иных

     {i}330{/i}
     ситуациЯх было  им сделано, - и это не только и не  столько потому, что
сплошь и  рЯдом это были вещи, не просто друг другу противоречащие, а и друг
друга исключающие,- но, прежде всего, длЯ того, чтобы попытатьсЯ понЯть ”уко
в движении  его  собственной мысли,  относительно  вопросов, которые он  сам
перед собой ставил и которые составлЯли страсть его жизни, а не тех, которые
можно навЯзать его мысли извне.
     ќтот  опыт  пониманиЯ заставил  менЯ  не  только отказатьсЯ  от  многих
штампов в отношении  ”уко, но и пересмотреть или  по крайней мере "поставить
под вопрос" - нередко не без помощи  самого ”уко  - некоторые из принципов и
методов  чтениЯ,  пониманиЯ, а стало  быть и  перевода  философских текстов,
заставил в чем-то изменить свою собственную мысль.
     * * *
     ’еперь  о  затруднениЯх  иного  рода. ђечь  идет о доступности  текстов
ЊишелЯ ”уко. Џроблема  здесь  состоЯла в том - отчасти  теперь об этом можно
говорить уже в прошедшем времени,- что в своем завещании ”уко наложил запрет
на  посмертные  публикации.  ЏонЯтно,  какие  трудности   длЯ  публикаторов,
читателей и исследователей это породило:  под  этот запрет попало  множество
французских  оригиналов  тех  текстов  (лекций,  бесед  и  статей),  которые
первоначально были  опубликованы на  других  Языках, равно как и подавлЯющее
большинство лекций, прочитанных ”уко за полтора  десЯтилетиЯ в  {i}Љоллеж де
”ранс,{/i}  то  же   самое   относитсЯ   и  к  последнему  тому   {i}€стории
сексуальности{/i}   ({i}ЏризнаниЯ  плоти),{/i}   который   ”уко   не   успел
подготовить  к  печати.  ‘уществуют  разные  объЯснениЯ  этого  жеста  ”уко.
Ќекоторые  из тех,  кто хорошо его знал, отмечают, что длЯ ”уко  всегда были
значимы вопросы формы и стилЯ, равно как и завершенности его работ (так, он,
как правило, уничтожал промежуточные стадии своей работы над  текстами).  Ќо
здесь можно видеть и другое. ‚месте с {i}†илем  „ел±зом{/i}  ”уко  отвечал в
1966-1967  годах за  подготовку к печати французского перевода  критического
полного   собраниЯ  сочинений   {i}Ќицше,{/i}  осуществленного  итальЯнскими
издателЯми {i}Љолли{/i} и
     {i}331
     Њонтинари{/i}  (об   этом   издании   см.   в   комментариЯх  {i}Љарена
‘васьЯна{/i}   к   недавнему   русскому  двухтомнику  Ќицше).   ‡наЯ  судьбу
ницшевского наследиЯ он, возможно, стремилсЯ избежать  его печальной участи;
скорее   всего,    он   старалсЯ    исключить   возможность   тенденциозного
манипулированиЯ  его текстами при  подготовке  их  к  публикации,  исключить
всЯкую попытку сделать из  написанного  им  нечто, чего  сам он  не сделал,-
придать,  к  примеру,  отсутствующую  у  него  тематическую  определенность,
внешнее стилистическое единство или  большую последовательность, свЯзность и
"правильность"  его  рассуждению и мысли (что  такое  случаетсЯ  и  сегоднЯ,
причем  с наследием  самых значительных  и  как будто  бы гарантированных от
произвола  издателей и публикаторов современных авторов, показывает недавний
скандал, приведший к приостановке публикации архива лакановского семинара).
     ‚  1986  году  около  трех  десЯтков  исследователей  и  преподавателей
различных  университетов,  работавших  в  тесном  контакте  с  ”уко, создали
{i}–ентр ЊишелЯ  ”уко{/i} с целью  собрать в одном месте и сделать доступным
длЯ исследователей  "”онд ЊишелЯ ”уко", который включал  бы  не  только  его
опубликованные  работы, но и те, что попадали под действие запрета. “силиЯми
энтузиастов такой ”онд был  создан и размещен в принадлежащей доминиканскому
ордену  парижской  библиотеке  {i}‘ольшуар{/i}  (в течение  многих лет  ”уко
регулЯрно  работал  в ней  и был  в  дружеских  отношениЯх с  ее директором,
{i}Њишелем Ђльбариком).{/i} ЏользоватьсЯ  ”ондом можно по  разрешению одного
из членов –ентра ”уко на общих условиЯх пользованиЯ библиотекой. ЋграничениЯ
накладываютсЯ лишь на цитирование и воспроизведение любым способом (включаЯ,
естественно,  и издание)  неопубликованных при  жизни  ”уко текстов. “слугу,
которую ”онд  оказал исследователЯм творчества  ”уко  из многих  стран мира,
переоценить невозможно.
     ‚месте  с   выходом  в  свет   в   декабре  1994  года  в  издательстве
{i}ѓаллимар{/i}  уникального  изданиЯ  - четырехтомного собраниЯ  того,  что
Њишелем ”уко  было сказано или написано (помимо книг) за 30 лет, закончилась
целаЯ эпо-
     332
     ха  в   работе   с  его  наследием.  ‘обрание  это  так  и  называетсЯ:
"{i}‘казанное   и    написанное.   1954-1988{/i}"   ("{i}Dits   et   ecrits.
1954-1988{/i}"{i}){/i} и включает в себЯ  около 360 текстов, расположенных в
хронологическом порЯдке на почти 3500 страницах. ќто лекции (в том  числе  и
из прочитанных  в {i}Љоллеж  де  ”ранс),{/i} статьи  и беседы, которые  были
опубликованы  как  на  французском,  так  и  на других Языках,  предисловиЯ,
которые  не  вошли  в переизданиЯ  книг  и  стали  потому  недоступными  длЯ
читателей или же те, что были написаны ”уко специально длЯ изданий его работ
на  других  Языках,  газетные  и  журнальные  статьи  на  политические   или
актуальные темы, некоторые письма. ЏубликациЯ этих текстов  не нарушает воли
”уко:  все  они были либо опубликованы при  его жизни, либо подготовлены  им
самим  к  печати.  ‘оставителЯми  сборника  ЯвлЯютсЯ  {i}„аниэль  „ефер,{/i}
спутник  жизни  ”уко   в  течение  двадцати  лет,  его  соратник  во  многих
начинаниЯх, и {i}”рансуа ќвальд,{/i} ассистент ”уко в Љоллеж де ”ранс с 1976
года по 1984, президент Ђссоциации "–ентр ЊишелЯ ”уко" с 1986 года - момента
ее созданиЯ - и по 1994 год.
     “же после выхода четырехтомника наследниками  ”уко было принЯто решение
о публикации всех лекций, прочитанных им в Љоллеж де ”ранс, что обусловлено,
в первую очередь,  тем,  что их записывали на  магнитофон,  и  они  получили
широкое хождение в виде "самиздатовских" распечаток.
     Њатериалы  четырехтомника  интенсивно   использовались  при  подготовке
данного  сборника.  Џри этом  обнаружились специфические  проблемы в свЯзи с
тем,  что   составители  четырехтомника   назвали  принципом   "минимального
вмешательства",  вытекающим из желаниЯ  наиболее полно соблюсти волю ”уко. ‚
результате, длЯ  большинства текстов, первоначально опубликованных на других
Языках, в четырехтомнике  давалсЯ  их обратный перевод на французский  Язык,
даже  если в распорЯжении публикаторов имелсЯ французский  оригинал  и  даже
если он существенно отличалсЯ от текста  перевода. ќти существенные различиЯ
между опубликованными версиЯми текстов ”уко и их оригиналами  обнаруживаютсЯ
во многих
     333
     случаЯх.  Ћднако,  особенно, быть может, вопиющаЯ  ситуациЯ сложилась в
свЯзи с одним  из  текстов -  с текстом чрезвычайной  важности, своего  рода
интеллектуальной автобиографией ”уко. ђечь идет о беседе 1978 года с {i}„учо
’ромбадори,{/i}  котораЯ  при публикации  на  итальЯнском  Языке была сильно
"отредактирована" публикатором  и  напечатана, к тому же, с  многочисленными
купюрами, не отмеченными в тексте. ‚ таком виде она попала,  после перевода,
и в  четырехтомник.  €скажениЯ  оказались  настолько значительными,  что  мы
решились на  то,  чтобы выполнЯть  перевод по  четырехтомнику только  в  том
случае, когда опубликованный в нем  текст совпадал с французским оригиналом;
страницы,  однако,  всегда  проставлЯлись  по   {i}Dits  et  ecrits.{/i}  Џо
оригиналу   же  восстанавливались  и  купюры.  Џросим  поэтому  читателЯ  не
удивлЯтьсЯ, если на указанных страницах  четырехтомника он не  всегда найдет
соответствующие тексты.
     ‚ыделениЯ  в  текстах ”уко, приводимых в "Љомментарии" и "Џослесловии",
принадлежат мне.
     * * *
     •очу выразить признательность и благодарность всем тем, без чьей помощи
и участиЯ поЯвление  этой книги в  ее нынешнем  виде было бы  невозможно, и,
прежде  всего,  сотрудникам  библиотеки   ‘ольшуар,  в  особенности  -  отцу
{i}Њишелю  Ђльбарику{/i}" {i}€забель ‘ерюзье,{/i} помогавшим мне в  работе с
архивом ”уко;  друзьЯм  ЊишелЯ ”уко и  издателЯм  его наследиЯ -  {i}„аниэлю
„еферу{/i}  и  {i}”рансуа  ќвальду{/i}  за  внимание  и  консультации;  моим
друзьЯм-{i}†илю  Ѓарно,  ’атьЯ-не  Џаж,{/i}   брату  {i}Ђнтуану  ‹еви{/i}  и
{i}ќлизабет  Ѓерлиоз{/i}  за постоЯн-ную помощь в  переводе;  моей дочери  -
{i}ћлии Џузырей,{/i} выполнившей  контрольную  корректуру книги; сотрудникам
издательства {i}ѓаллимар,{/i} которые с пониманием  отнеслись к  задержкам с
выходом книги.
     ‚  работе над переводом {i}‚оли к знанию{/i} мы  пользовались  черновым
вариантом перевода, выполненным {i}Ћльгой ѓлазуновой.{/i}
     ”отографиЯ ЊишелЯ ”уко любезно предоставлена {i}„анизлем „ефером.
     ‡34{/i}

     ЏорЯдок дискурса
     ‚о   французском   тексте  сразу  за  этим  заголовком  следуют  слова:
"€наугурационнаЯ лекциЯ в Љоллеж де ”ранс, прочитаннаЯ 2 декабрЯ 1970 года".
’оржественность слога вовсе  не кажетсЯ  здесь неуместной:  ”уко  вступает в
"свЯтаЯ свЯтых" французской университетской институции. ‘озданный {i}”рансуа
I{/i} в 1530 году  {i}Љоллеж ЉоролЯ-{/i} что означало прежде всего (означает
и сегоднЯ): независимый  от академической и консервативной ‘орбонны,  своего
рода альтернатива ей, - {i}Љоллеж де ”ранс{/i} собирает  ныне в своих стенах
действительно  цвет  французской  и  мировой  культуры. ”илософы  и  ученые,
литераторы и музыканты - их выбирают преподаватели самого же {i}Љоллежа{/i}"
соответствии исключительно с их творческими достижениЯми и реальным  вкладом
в культуру, а не по званию, титулу или положению в университетской иерархии,
- получают возможность за двенад-

     {i}342{/i}
     цать часов рассказать длЯ самой широкой публики (лекции Љоллеж де ”ранс
- публичные и бесплатные) об основ-ом смысле и направленности своей работы и
о главных ее результатах: "Ќаука-в ее свершении", - согласно формуле Pенана.
Џовторение лекций, стало быть, исключаетсЯ.
     €так -  триумф, конечно же: восхождение на своего пода интеллектуальный
Ћлимп. „лЯ ”уко,  нужно полагать, триумф вдвойне, поскольку - и у него здесь
не было никаких иллюзий -  путь в ‘орбонну ему был заказан. Ќе только в силу
неакадемичности  - и даже пикантности  и провокационности - его мысли и всей
его  фигуры как философа, но также  и,  как пишет в письме к  ”уко {i}ђеймон
Ђрон{/i}  (принимавший в тот  момент активное участие в  его судьбе),  из-за
"деЯтельной  враждебности коллег,  которых  приводит  в  дурное расположение
слишком блестЯщие талант и успех" (цит. по: {i}Eribon,{/i} p.209).
     Џройти по конкурсу в Љоллеж де ”ранс (как и в  ‘орбонну) можно,  только
будучи  избранным   большинством  преподавательского  состава;   последующее
назначение- не  более чем административнаЯ формальность.  Џотому-то во  всей
процедуре  избраниЯ   такое  место  занимает  "подготовка  мнениЯ"   ученого
сообщества. Љандидатура  ”уко еще  в  1966  году  была  предложена  {i}†аном
€пполитом,{/i} который все последующие годы (нарЯду с {i}†оржем  „юмези-лем,
†юлем  ‚юйменом{/i} и {i}”ернаном Ѓроделем){/i} делал все  возможное длЯ  ее
продвижениЯ.  ‚ результате  оказавшуюсЯ вакантной после  смерти †.  €пполита
(или смерть, или выход  на пенсию  должны создавать вакансию  длЯ избраниЯ в
Љоллеж  де  ”ранс)  кафедру "€стории философской мысли" 30 ноЯбрЯ 1969  года
было решено преобразовать в кафедру "€стории систем  мысли". „ело в том, что
согласно традиции {i}ЂссамблеЯ  Џреподавателей{/i}  Љоллеж де ”ранс голосует
первоначально по  вопросу  созданиЯ определенной кафедры (как  если бы  было
неизвестно,  кому  она  предназначаетсЯ,  хотЯ  сам претендент предлагает  и
название кафедры, и  программу  работы)  и только затем, на  втором  этапе -
персонально  за того кандидата,  которому предстоит  ее занЯть. ЏредложеннаЯ
”уко кафедра со значительным перевесом голосов берет верх над дву-

     {i}343{/i}
     мЯ другими проектами (один из которых  - кафедра  "”илософии действиЯ",
предложеннаЯ {i}Џолем ђик±ром).{/i} € вот 12  апрелЯ 1970 года - голосование
по "персональному вопросу", затем необходимые формальности, и 2 декабрЯ 1970
года ”уко произносит свою  вступительную речь,  котораЯ положила  начало его
преподаванию  в   Љоллеж  де   ”ранс,   продолжавшемусЯ  до  самой   смерти.
ЋпубликованнаЯ под названием "ЏорЯдок  дискурса"  и  получившаЯ впоследствии
большую известность, эта речь стала одной из программных работ ”уко.
     ‘казать,   что  лекции  ”уко  в   Љоллеж  де  ”ранс   были   в   центре
интеллектуальной  жизни  Џарижа,  - значит  не сказать  ничего:  слушать его
съезжаютсЯ не  только  со  всей  ”ранции  или …вропы,  но и  со всего  мира.
Ћчевидцы до сих  пор помнЯт  эти "среды", битком набитую аудиторию  {i}-{/i}
пЯтьсот человек в аудитории, рассчитанной на триста;
     недовольство  предыдущего  лектора,  лекцию которого слушали иногда 3-5
человек, остальные же стульЯ были занЯты  пальто и куртками;  попытку ”уко -
тщетную,  конечно же -  изменить эту ситуацию, передвинув начало лекций на 9
часов утра. ‚от одно из воспоминаний:
     "Љогда ”уко выходит на арену  -  стремительный, несущийсЯ напролом, как
если бы он бросалсЯ в воду, - он перешагивает через тела, чтобы пробратьсЯ к
своему стулу, раздвигает магнитофоны, чтобы положить бумаги, снимает пиджак,
зажигает лампу  и - отчаливает  на крейсерской скорости.  ѓолос,  сильный  и
производЯщий  действие,  транслируетсЯ   громкоговорителЯми  -  единственнаЯ
уступка  современности  в  аудитории,  котораЯ едва  освещена  поднимающимсЯ
откуда-то снизу  светом.  [...] Ќикаких  ораторских приемов. ‚се прозрачно и
невероЯтно  действенно.  Ќи малейшей  уступки  импровизационности" (цит. по:
{i}Eribon,{/i} рр.235-236).
     Ќо все  это  будет  потом. ’ак же,  как  и  определеннаЯ  усталость,  и
разочарование. Џока же, в момент этой своего рода инициации, под пристальным
взглЯдом бронзового  Ѓергсона,  ”уко - глухим  и сдавленным, изменившимсЯ от
волнениЯ голосом,  поразившим аудиторию,  - читает  свой текст.  …го слушают
сотни людей, среди которых {i}†орж
     344
     „юмезиль, Љлод ‹еви-‘тросс, ”ернан Ѓродель, †иль  „ел±з.{/i} Ќе сказать
ли теперь,  что  в этой лекции ”уко,  котораЯ знаменует вполне  определенное
событие - вступление в институцию, речь как раз и идет о соотношении речи  -
мы  дол-хны  были  бы  уже  говорить  вслед за  самим ”уко:  "дискурса" _  и
институции. "’оржественное начало"...
     Џеревод   выполнен   по   изданию:  Michel   Foucault,  {i}L'Ordre   du
discours.{/i} Lecon inaugurale au  College de France prononcee le 2 decembre
1970, Editions Gallimard, 1971. ‚ опубликованном тексте  были  восстановлены
куски,  выпущенные  ”уко -  дабы  не  нарушить временного  регламента  - при
чтении.
     с.49  {i}‚  речь,  которую...  -{/i}  "произнести речь"  по-французски:
{i}tenir  discours,{/i}  т.  с. уже  здесь у ”уко  "{i}discours{/i}"{i};{/i}
по-русски же приходитсЯ говорить "речь".
     с.50   €з  "L'lnnommable"   ("Ќеназываемое"),  произведениЯ   в   прозе
{i}Ѓеккета.{/i}
     с.57 Љ этому различению ”уко возвращаетсЯ неоднократно, в частности - в
первом курсе лекций, прочитанном им в {i}Љоллеж де ”ранс.{/i} ђезюме  лекций
в   конце    года   представлЯетсЯ   каждым   лектором   и   публикуетсЯ   в
{i}…жегодни-ке{/i} Љоллежа.  ‚  1989 году резюме  курсов  лекций ”уко за все
годы  - за исключением двух последних,  когда самочувствие не позволило  ему
подготовить их к печати,  - были изданы отдельной  книгой: Michel  Foucault,
{i}Resume descours. 1970-1982,{/i} ђ., 1989.
     ‚   лекциЯх   1970-1971   годов,   имеющих  подзаголовок   "{i}‚олЯ   к
знанию{/i}"{i},{/i} ”уко  говорит  о  месте, которое анализ "воли к  знанию"
должен занЯть в истории систем мысли, и обращаетсЯ  в этом контексте к своим
прежним исследованиЯм, выполненным на материале  психопатологии, клинической
медицины,  естественной истории.  Ћн выделЯет  уровень дискурсивных практик,
который   требует   особых   методов   работы  исследователЯ,   своего  рода
"археологического" анализа. Ђнализ  этих  практик и их  трансформаций, пишет
”уко,  "отсылает  не   к  какому-то  субъекту  познаниЯ  (историческому  или
трансцендентальному), который бы их изобретал одну за другой или обосновывал
на  некотором   изначальном  уровне",   и   не   "к  глобальному   изменению
ментальности, коллективной установки или же умонас-

     {i}345{/i}
     троениЯ",  но  предполагает скорее  {i}волю к знанию-{/i}  "анонимную и
полиморфную"  ({i}Resume  des  cours,{/i}  pp.10-11).  €зучение  этой воли к
знанию и ЯвлЯетсЯ  конститутивным моментом  {i}археологического{/i}  анализа
{i}дискурсивных  практик.{/i}  Ћно  исходит из различениЯ,  с одной стороны,
{i}знаниЯ{/i}  ({i}savoir){/i}  и {i}познаниЯ{/i}  ({i}connaissance),{/i}  с
другой - {i}воли  к знанию{/i} и {i}воли к  истине,{/i} а также из признаниЯ
различий в {i}позиции субъекта{/i} или субъектов по отношению к этой воле. ‚
истории философии  можно  обнаружить  весьма  различные  формы  этой  воли к
знанию. ’ак, у {i}Ќицше{/i}  (Ђристотель и  Ќицше выбраны как представлЯющие
предельные и противоположные формы) познание есть своего рода "изобретение",
за которым стоит нечто другое:
     "игра  инстинктов,  импульсов,  желаний,   страха,  воли  к  овладению"
({i}ibid.,{/i} pp.13-14); и если познание и "выдает себЯ за познание истины,
то потому, что оно производит истину через игру первоначальной - и постоЯнно
возобновлЯемой  -  {i}фальсификации,{/i}  котораЯ  устанавливает  различение
истинного и ложного"  ({i}ibid.,{/i} р.14).  €менно такаЯ "модель познаниЯ",
максимально  "удаленнаЯ от постулатов  классической метафизики", -  познаниЯ
"фундаментальным образом заинтересованного,  осуществлЯющегосЯ  как  событие
воли и вызывающего - через фальсификацию - эффект истины" ({i}ibid.,{/i} pp.
14-15),  -  именно  такое  понимание  познаниЯ,  продолжает  ”уко,  и   было
реализовано при анализе  целого рЯда феноменов, характерных длЯ  архаических
греческих  институтов и относЯщихсЯ  к области правосудиЯ.  ‚  числе  прочих
рассматривалась "практика  клЯтвы  в  юридических спорах  и  ее эволюциЯ  от
"клЯтвы-вызова",   когда   стороны   предают   себЯ   отмщению   богов,   до
ассерторической  "клЯтвы  свидетелЯ",  который,  как  предполагаетсЯ,  может
утверждать  истинное,   поскольку   видел  его  и   при  нем  присутствовал"
({i}ibid.,{/i}  р.15).   ‘ложившаЯсЯ  в  итоге  форма  правосудиЯ  оказалась
"соотнесенной с таким знанием, когда истина  устанавливаетсЯ  как нечто, что
можно  увидеть,   констатировать,   измерить,   что   подчинЯетсЯ   законам,
аналогичным тем, которые управлЯют мировым порЯдком, и обнаружение чего само
по   себе  несет  очистительную  силу"  ({i}ibid.,{/i}  р.15).  "ќтому  типу
установлениЯ истины, - заключает ”уко, - и было суждено стать определЯющим в
истории западного знаниЯ" ({i}ibid.,{/i} p. 16).

     {i}346{/i}
     ‚опрос об "историчности" истины, разума  и рациональности - вопрос: что
значит,  что  истина  и волЯ  к  истине  могут  иметь  историю,  -  один  из
центральных длЯ ”уко.  ‚ {i}ЏорЯдке  дискурса{/i} ”уко ничего  не говорит  о
{i}Ќицше{/i} и роли, которую тот играл длЯ него в  постановке и продумывании
этого  вопроса.  Ћ  своем  отношении  к  Ќицше  ”уко вообще  говорил  редко.
€сключительно  важно   поэтому   интервью   1982  года  ("Structuralisme  et
poststructuralisme"),  где  он,  свЯзываЯ свой  путь  философа с  вопросом о
возможности  {i}истории  рациональности,{/i} указывает  на  значение Ќицше в
поиске ответа на  этот вопрос или, быть может, - направлениЯ, в котором этот
ответ   следует   искать:   "...может   ли    субъект   феноменологического,
транс-исторического типа дать отчет в историчности разума? ‚от тут-то чтение
Ќицше и было длЯ менЯ переломом:  существует {i}историЯ субъекта,{/i}  точно
так  же, как существует {i}историЯ разума,{/i} и  вот с вопросом о ней  - об
истории  разума,  о ее  развертывании -  не  следует  обращатьсЯ  к  некоему
основополагающему  и начальному акту рационалистического субъекта"  ({i}Dits
et ecrits, t.IV,{/i}  p.436).  Ќицше интересен длЯ ”уко прежде всего "своего
рода вызовом [...] великой и древней университетской традиции: „екарт, Љант,
ѓегель, ѓуссерль",  в которой  - в чем он вполне отдает себе отчет - он  сам
воспитан,  и  он  пытаетсЯ  "взЯть  Ќицше   всерьез",  в   точке  "максимума
философской интенсивности". "џ читал лекции о  Ќицше, но  мало  писал о нем.
…динственный,  немного  шумный знак почтениЯ, который  Я ему выразил, -  это
когда Я назвал первый  том  {i}€стории сексуальности  - "‚олЯ к знанию"{/i}"
({i}ibid.,{/i} p.444).
     “ самого Ќицше находим, в частности, такие слова:  "Љ чему, хуже  того,
{i}откуда-{/i}  всЯкаЯ наука? Ќе есть ли научность только страх и увертка от
пессимизма? ’онкаЯ самооборона против - {i}истины?{/i}" ({i}”.Ќицше,{/i}  т.
1, стр.49). Ћ "воле к истине" у Ќицше как "моральном импульсе христианства",
который  "требует {i}истины  во  что бы  то  ни стало{/i}"{i},-{/i}  у Љарла
џсперса: {i}Ќицше и христианство,{/i} M., 1994.

     {i}c.58*{/i}  €меетсЯ  в  виду  один из центральных  тезисов {i}€стории
безумиЯ,{/i}  "безумие"  конституировалось  первоначально не  как  {i}объект
изучениЯ{/i}  в  рамках  психологического, медицинского или психиатрического
знаниЯ, но как сво-

     {i}347{/i}
     его  рода  "{i}форма  не-разумиЯ{/i}"{i},{/i}  которую  разум  старалсЯ
держать  от себЯ  на расстоЯнии;  отсюда -  {i}практика  интернированиЯ,{/i}
internement,   -помещениЯ  "безумных"   в  разного  рода  специализированные
заведениЯ,   практика,  имеющаЯ  свою  историю,   внутри  которой  поЯвление
собственно  психиатрических лечебниц  -  очень  недавний  эпизод.  ЋппозициЯ
{i}разума/неразумиЯ{/i}   была-в   качестве   механизма   {i}исключениЯ-{/i}
задействована  в  первую  очередь  внутри  разного рода практик  поддержаниЯ
общественного порЯдка и внутри института правосудиЯ. „лЯ принЯтиЯ решениЯ об
отчуждении  от  прав на  собственность