i>‚ремЯ 131</i>
     ‘тихотворение  в  причудливой  форме осмысливает классическую оппозицию
"природа/историЯ".  €сториЯ  и  природа  существуют   в   разном   временном
измерении.  Џри  этом  природа  вовсе не понимаетсЯ как царство безвременной
вечности, но  как  царство  "конкретно-телесного"  времени,  олицетворЯемого
материальными потоками света и жидкости.
     ’руба  -- не просто "место", своей неподвижностью создающее условиЯ длЯ
течениЯ времени (ср. Ђристотель о реке как "месте"), это еще и  очень  узкое
место,  как  бы  не  позволЯющее  увидеть находЯщеесЯ вокруг. ‘оздаваЯ трубу
временного  стазиса,  человек  "отделЯет  себЯ  от  всего   остального".   ‚
стихотворении  "Ќа смерть Љазимира Њалевича" (1935) •армс пишет: "десЯть раз
протекала  река  перед  тобой"  (4,42),  придаваЯ  знаменитому   ѓераклитову
афоризму  форму  арифметического  абсурда. ђека протекает перед наблюдателем
столько раз, сколько у него пальцев на руках.  ‘торонний  наблюдатель  может
мерить времЯ по пальцам именно потому, что он сторонний.
     ‚  дневниковых  записЯх  •армса  (1926)  обсуждаетсЯ вопрос своего рода
временной трубы, в которую заключено и которой ограничено знание человека:
     Ќекоторые люди путем эфира могут постигать  тайны  вышеположен-ные,  но
все же в чрезвычайно узком аспекте, как например

     <b>a-------------------</b>
     <b>-------- x ------</b>
     <b>---------- x ------</b>
     <b>---------- b</b>


     <b>c</b>
     <b>d</b>


     …сли  б всЯ истина укладывалась бы на линии ab, то человеку дано видеть
лишь часть, не далее последней возможности (с). ‚озможно путем  эфира  можно
перенести  свое  восприЯтие  в  иную  часть  мировой  истины, например d, но
суждение иметь о "виденном" человек врЯд ли  сможет  ибо  знать  будет  лишь
части  мира  друг с другом не свЯзанные: ас и d. ‘уждение же может быть лишь
путем нароста истины от а к b. ‚ данном случае  последовательность  нарушена
куском cd (MHK, 8).
     •армс   описывает   реальность  как  линейность,  котораЯ  одновременно
ЯвлЯетсЯ  и  линейностью  логики  (причинности),  и  линейностью  Языка,   и
линейностью  времени.  Ћсвобождение  Языка  и  логики  поэтому требует некой
радикальной операции со временем. ‚ "‘абле" •армс рассуждает об обособлении,
изолЯции мира предметов таким образом, чтобы каждый предмет был как бы вынут
из линейности трубообразного  времени.  Ќо  это  вынимание  также  возможно,
только  если  <i>наше</i>  времЯ изолировано от времени предметов этой самой
"трубой". € тогда наступает царство свободы:
     ‘амостоЯтельно существующие предметы уже не свЯзаны законами логических
рЯдов и скачут в пространстве куда хотЯт, как и мы.  ‘ледуЯ  за  предметами,
скачут  и слова существительного вида. ‘уществительные слова рождают глаголы
и даруют глаголам свободный  выбор.  Џредметы,  следуЯ  за  существительными
словами, совершают различные действиЯ, вольные как новый глагол (Џ‚Ќ, 434).
     ‚ремЯ  исчезает  в  трубе...  ‚ернее,  оно  вытЯгиваетсЯ, втЯгиваетсЯ в
трубу, превращаетсЯ в ускользающую нить. ’акого рода понимание


     <i>132 ѓлава 4</i>
     времени  обозначаетсЯ  теоретиками   темпоральности   как   "движущеесЯ
теперь".  ѓуссерль  считал,  что  восприЯтие темпорального объекта, например
музыкальной мелодии, начинаетсЯ с  выделениЯ  некоего  момента,  отмечающего
начало.  ќтот  момент  ѓуссерль обозначал как "точку-источник"50. Ћднако как
только эта  точка-источник,  это  особо  маркированное  "теперь"  выделЯетсЯ
воспринимающим сознанием, оно сейчас же оказываетсЯ в прошлом. Ћт восприЯтиЯ
эта  точка,  этот  момент  переходит  в  сферу  удержаниЯ. “держание, хотЯ и
фиксирует момент, отошедший в  прошлое,  все  же  актуально  существует,  но
постоЯнно  менЯет  свое  качество,  как  бы все более и более терЯЯ свежесть
своего  присутствиЯ  и  отодвигаЯсь  в  прошлое.  ’аким  образом,  возникает
континуум,  длительность,  но они создаютсЯ именно постоЯнной трансформацией
момента, который как бы передаетсЯ от одного удержаниЯ к другому, постепенно
исчезаЯ, растворЯЯсь в темноте прошлого.  ‚ремЯ  конституируетсЯ  движущимсЯ
"теперь".
     ’о,  что мир не разорван на куски, то, что он представлЯетсЯ именно как
непрерывность, свЯзано как раз с  удержанием  момента  и  его  передачей  по
эстафете трансформирующихсЯ удержаний. ‘обственно, "труба" времени и создает
единство мира, выпрЯмлЯЯ его в линейность.
     ќто выпрЯмление может быть также описано через метафору дерева. Ѓудущее
в таком дереве представлЯет крону, каждаЯ из расходЯщихсЯ ветвей которого --
это возможное,  но  еще  не  реализованное  развитие: нечто сходное с "‘адом
расходЯщихсЯ  тропинок"  Ѓорхеса,  в  котором  представлены  все   возможные
варианты  как  прошлых, так и будущих событий. Ћднако по мере того как точка
"теперь"  приближаетсЯ  к  будущему,  поглощаЯ   его,   возможные   варианты
спрЯмлЯютсЯ в одну нить -- своего рода единый ствол дерева.
     ‚ремЯ,   таким   образом,   может  пониматьсЯ  как  процесс  спрЯмлениЯ
разветвленной кроны в ствол, как "перевернутое" движение  вниз  от  кроны  к
стволу    (о   перевернутом   дереве   подробнее   речь   пойдет   в   главе
"Џереворачивание").
     € все  же  полного  слипаниЯ  событий  и  времени  в  единую  линию  не
происходит.  …ще  в начале нашего столетиЯ Њак ’аггарт (McTaggart) попыталсЯ
доказать, что "движущегосЯ теперь" не существует. Ћн исходил  из  того,  что
если бы событиЯ располагались на временной оси, идущей из прошлого в будущее
(и на которой откладывались бы моменты отдаленного прошлого, вчерашнего днЯ,
только  что минувшего), вроде той, которую •армс изобразил в своем дневнике,
то событиЯ имели бы абсолютное временное значение. €наче говорЯ,  событие  N
всегда  бы  определЯлось  как  вчерашнее,  а  событие  Њ  --  как только что
минувшее. Џоскольку времЯ постоЯнно отодвигаетсЯ в прошлое, а событиЯ как бы
расположены в определенной констеллЯции по отношению друг  к  другу,  то  их
положение на оси времени постоЯнно
     ________________
     50 <i>Husserl.</i> The Lectures on Internal Time Consciousness from the
Year 1905  //  Husserl. Shorter Works / Ed. by Peter McCormick and Frederick
Elliston. Notre Dame: University ofNotre Dame Press; Brighton: The Harvester
Press, 1981. P. 280.


     <i>‚ремЯ 133</i>
     менЯетсЯ.  ‘обытие  N,  вчера  бывшее  вчерашним,  сегоднЯ   становитсЯ
позавчераш ним.
     Ћтсюда  --  необходимость  располагать  событиЯ  и  времЯ  в  виде двух
параллельных серий:

     <b>‘ериЯ Ђ --</b>
     <b>далекое прошлое</b>

     <b>вчера</b>
     <b>теперь</b>
     <b>завтра</b>
     <b>далекое будущее</b>

     <b>‘ериЯ ‚ --</b>
     <b>-- а --</b>
     <b>-- b --</b>
     <b>-- с --</b>
     <b>-- d --</b>
     <b>-- е</b>


     ‘ериЯ Ђ -- это сериЯ времени, котораЯ соотнесена с серией ‚, в  которой
расположены  событиЯ,  но  соотнесена  подвижным  образом,  так что в данный
момент  "теперь"  соответствует   событие   "с",   завтра   же   ему   будет
соответствовать событие "d", а вчера соответствовало событие "b"51.
     ђасположение  времени и событий в параллельных сериЯх позволЯет времени
двигатьсЯ как бы независимым параллельным рЯдом, а событиЯм просто сохранЯть
взаимную распределенность по принципу "раньше  чем"  и  "позже  чем".  Ќечто
подобное  мы  и  наблюдаем,  например,  в  "“тре"  •армса,  где  времЯ течет
независимо от феноменов в виде бесконечной прогрессии, напоминающей линейную
ось.  ‘обытиЯ  при  этом  могут  вообще  отрыватьсЯ  от  временной   оси   и
рассматриватьсЯ  как вневременнаЯ констеллЯциЯ, как некое образование скорее
пространственного, чем временного толка.  ’акую  вневременную  констеллЯцию,
такую  совокупность  событий,  как  бы остановленных в неподвижной картинке,
можно называть "историей". ‘обственно, это то,  что  делает  пробуждение  со
сновидением или смерть с жизнью человека.
     "€сториЯ",  однако,  может  возникать  лишь  в  тех  системах,  которые
позволЯют  расщепление,  диссоциацию  различных   временных   потоков,   где
дискурсивнаЯ   линеарность   разрушаетсЯ   темпоральной  относительностью  и
"остановкой" времени.
     ____________________
     51 Ћ взглЯдах  Њак  ’аггарта  на  проблему  реальности  и  нереальности
времени  см.:  <i>Harwich  Paul.</i>  Asymmetries  in  Time. Problems in the
Philosophy of Science. Cambridge, Mass; London-  The  MIT  Press,  1987.  P.
15-28.


        ѓлава 5. €‘’Ћђ€џ
     <b>1</b>
     ђасхождение  между  временем  и событиЯми особенно Явственно ощущаетсЯ,
когда речь заходит об истории. €сториографиЯ, как минимум до XVIII века,  не
относилась   к   области   научного  знаниЯ,  так  как  она  касалась  сферы
человеческого произвола и  случайностей,  то  есть  находилась  вне  области
действиЯ  законов.  „лЯ ЂристотелЯ, например, мир разделЯлсЯ на две сферы --
небесную, где господствует детерминизм, нет  изменений  и  становлениЯ,  где
небесные  тела  движутсЯ  с  абсолютной  регулЯрностью,  и  земной  мир, где
действует  случай,  становление,  где  регулЯрность  нарушена  и  в   основе
происходЯщего лежит <i>событие,</i> регулЯрность нарушающее1. ’аким образом,
времЯ  --  выражение  регулЯрности  -- как бы относилось к небесной сфере, а
событиЯ  --  к  земной.  Џараллелизм  событийного  и  временного  миров,  их
<i>сериальность</i> в такой картине превращаетсЯ в настоЯщее двое-мирие.
     ‘ериальность, однако, в действительности имеет гораздо более изощренный
характер и не может быть сведена к двум сериЯм. „ело в том, что историческаЯ
реальность  состоит  из  огромного  количества  событийных  рЯдов, многие из
которых свЯзаны не только с темпоральной шкалой, но и друг с другом.
     €сториографиЯ в принципе не интересуетсЯ временем.  …е  гораздо  больше
интересует  взаимосвЯзь и своего рода констеллЯциЯ событийного рЯда, чем его
соотнесенность с  абсолютным  "небесным"  временным  рЯдом.  ’от  факт,  что
”ранцузскаЯ  революциЯ  произошла в 1789--1795 годах, интересен длЯ историка
лишь в той в мере, в какой позволЯет локализовать это событие  или,  вернее,
множество  событий, условно называемых ”ранцузской революцией, поместить его
после одних и перед другими событиЯми или  одновременно  с  третьими.  €ными
словами,  дата,  как некаЯ привЯзка к темпоральной шкале, в действительности
нужна лишь длЯ уточнениЯ оси событий, строЯщихсЯ по принципу "позже чем" или
"раньше чем". Џринцип соотнесенности  с  временем  лишь  позволЯет  историку
ввести в историю причинно-следственную логику, или, по выражению ЏолЯ ‚ейна,
включить событие в <i>сюжет.</i>
     <i>______________</i>
     1   ‘м.   об   этой  оппозиции:  <i>Veyne  Paul.</i>  Writing  History.
Middletown: Wesleyan University Press, 1984. P. 28-29.


     <i>€сториЯ 135</i>
     ќто включение  в  сюжет  отрывает  историю  от  линейного  движениЯ  из
прошлого  в  будущее  и  придает  ей  характер  "человеческой истории". ‘амо
понЯтие истории  свЯзано  с  существованием  человечества.  Џриродное  времЯ
мыслитсЯ  нами  как  неисторическое. †ан-‹юк Ќанси утверждает, например, что
историЯ неотделима от понЯтиЯ <i>сообщества,</i> а сообщество невозможно вне
истории:
     ...историЯ принадлежит сообществу, а сообщество истории. €сториЯ одного
человека или одной семьи становитсЯ исторической только  в  той  в  мере,  в
какой она принадлежит сообществу2.
     Џо  сути  дела,  историЯ  --  это обозначение сосуществованиЯ людей как
единовременной констеллЯции. Ќанси замечает, что возможность  сказать  "наше
времЯ"  означает попросту, что <i>мы</i> как некаЯ совокупность складываемсЯ
благодарЯ существованию времени3. Ќо тогда историЯ перестает  соотноситсЯ  с
временем   и   становитсЯ   лишь   онтологическим   условием   существованиЯ
человечества как  коллективного  субъекта.  €деЯ  истории  становитсЯ  идеей
человечества. Ђдорно формулировал эту ситуацию иначе:
     ...историчность  обездвиживает историю во внеисторическом пространстве,
равнодушном к историческим условиЯм, обусловливающим состав  и  констеллЯцию
субъекта и объекта4.
     €сториЯ в итоге отменЯет историчность как темпоральность.
     <b>2</b>
     •армс  проблематизирует  понЯтие  исторического  времени  в  целом рЯде
текстов. ‚ цикл "‘лучаи" включено несколько таких текстов. Џрежде всего  это
"Ђнекдоты из жизни Џушкина" и "€сторический эпизод"5.
     ‘нискавшие  большую  популЯрность и породившие целый фольклор "Ђнекдоты
из  жизни  Џушкина",  как  и  полагаетсЯ  анекдотам,  оторваны  от   всЯкого
временного измерениЯ, от всЯкого контекста. ќто €сториЯ, полностью сведеннаЯ
к  вымышленным комическим эпизодам, чьЯ свЯзь с историей даетсЯ только через
соотнесенность с исторической личностью. „ва раза в "Ђнекдотах" присутствует
тема времени. ‚ пЯтом анекдоте уточнено времЯ действиЯ:
     _________________
     2 <i>Nancy Jean-Luc.</i> The  Birth  to  Presence.  Stanford:  Stanford
University Press, 1993. P. 152.
     3 Ibid. P. 151.
     4  <i>Adomo  Theodor  W.</i>  Negative Dialectics. New York: Continuum,
1992. P. 129.
     5 ‚алерий ‘ажин прав, когда утверждает, что в некоторых  случаЯх  слово
"историЯ" у •армса синонимично понЯтию "происшествие":
     Њногочисленные  "€стории", то и дело озаглавливающие тексты •армса (см.
"€сторическаЯ личность", "€сториЯ", "€сториЯ дерущихсЯ" и мн.  др.),  вполне
могут  происходить  из  каламбура  ѓоголЯ по поводу Ќоздрева: "Ќоздрев был в
некотором отношении исторический человек. Ќи на одном собрании, где он  был,
не  обходилось  без  истории.  ЉакаЯ-нибудь  историЯ непременно происходила"
(<i>‘ажин ‚алерий.</i> ’ысЯча мелочей // Ќовое литературное обозрение. 1993.
No 3. ‘. 201).
     € все же этим смысл "истории" у •армса не исчерпываетсЯ.


     <i>136 ѓлава 5</i>


     ‹ето 1829 года Џушкин провел в деревне. Ћн вставал рано утром,  выпивал
жбан  парного  молока  и  бежал  к реке купатьсЯ. ‚ыкупавшись в реке, Џушкин
ложилсЯ на траву и спал до обеда. Џосле обеда Џушкин  спал  в  гамаке  (Џ‚Ќ,
393).
     Ђнекдот  повествует  о  "событиЯх",  настолько  не  обладающих  никакой
событийностью, что привЯзка их к определенному хронологическому моменту  как
бы  не  имеет  смысла.  ‚  пЯтом  пушкинском  анекдоте  мы  имеем привЯзку к
временной шкале, но не имеем событиЯ. ‚ третьем  "Ђнекдоте"  мы  имеем  иную
ситуацию:
     Ћднажды  Џетрушевский  сломал часы и послал за Џушкиным. Џушкин пришел,
осмотрел часы Џетрушевского и положил их обратно на стул. "—то скажешь, брат
Џушкин?" -- спросил Џетрушевский. "‘топ  машина",  --  сказал  Џушкин  (Џ‚Ќ,
392).
     Ђнекдот  описывает  остановку  времени,  котораЯ,  собственно, и делает
историю. Ћстановка часов  во  многих  текстах  •армса  свЯзываетсЯ  с  темой
смерти. €сториЯ подобна смерти. Ћна отсылает случившеесЯ в прошлое, где часы
перестают идти, где времЯ останавливаетсЯ.
     €  наконец,  в  последнем, седьмом, пушкинском анекдоте опробована инаЯ
система измерениЯ. ‡десь нет никакого соотношениЯ событий с временной шкалой
вообще. ‘амо событие начинает строитьсЯ по принципу периодичности и отмерЯет
свое собственное времЯ как некий  сериальный  маЯтник.  ђечь  здесь  идет  о
четырех сыновьЯх Џушкина, которые не умели, как, впрочем, и сам поэт, сидеть
на стуле:
     Ѓывало,  сплошнаЯ умора: сидЯт они за столом; на одном конце Џушкин все
времЯ со стула падает, а на другом конце -- его сын (Џ‚Ќ, 393).
     ‘обытие здесь (как  и  в  рЯде  иных  текстов)  организовано  в  некоем
квазитемпоральном  ритме.  ђитм этот задаетсЯ падениЯми, то Џушкина, то сына
(ср. со "случаем" "Џушкин и ѓоголь").  Џри  этом  "событие"  понимаетсЯ  как
самодостаточное  развертывание некой периодичности, никак не соотнесенной ни
с какой иной, внешней периодичностью времени -- регулЯрностью мировых часов.
„лЯ того чтобы такаЯ квазивременнаЯ  система  начала  работать,  необходимо,
чтобы часы встали.

     <b>3</b>
     "€сторический  эпизод"  повествует  об  €ване €вановиче ‘усанине -- том
самом "историческом лице, которое положило жизнь за царЯ и впоследствии было
воспето оперой ѓлинки". ‘обытийного  времени  здесь  тоже  нет.  ‘усанин  --
фигура  легендарнаЯ,  возможно,  апокрифическаЯ,  используЯ  термины Љеннета
Ѓерка, имеющаЯ <i>сущность,</i> но не <i>существование.</i>  €сториЯ  •армса
рассказывает  о  том,  как ‘усанин поел в русской харчевне "антрекот", как у
него заболел живот и как, выйдЯ во  двор  по  нужде,  он  получил  по  зубам
ковшом, пущенным через окно боЯрином Љовшегубом. Џодлинного событиЯ, как и в


     <i>137 €сториЯ</i>


     иных   исторических  анекдотах,  в  этом  эпизоде  нет,  но  есть  одна
особенность, представлЯющаЯ интерес. •армс дотошно отмечает течение времени,
фиксирующее полнейшее отсутствие событийности. Џри этом он изобретает  некую
несуществующую старинную русскую единицу времени:
     Џрошло  тридцать  пЯть  колов  времени, и хозЯин принес €вану €вановичу
антрекот <...>. ‚от тут-то и произошла неприЯтность, так  как  не  прошло  и
пЯтнадцати  колов  времени,  как в животе у €вана €вановича начались сильные
рези. <...> Ќесколько колов времени ‘усанин лежал на земле и  прислушивалсЯ,
но, не слыша ничего подозрительного, осторожно приподнЯл голову и осмотрелсЯ
(Џ‚Ќ, 387--389).
     ‘лово  "кол"  длЯ  обозначениЯ времени, вероЯтно, было позаимствовано у
•лебникова, который писал в 1922 году:
     …сть корень из
     Ќет-единицы,
     ’очку раздела таЯ
     Љ тому, что было,
     € тому что будет. Љол6.
     "Љол" длЯ •лебникова -- это прежде всего "раскол", "разрез", это мнимаЯ
точка ("корень из Ќет-единицы"), отделЯющаЯ прошлое от будущего. ќто  момент
"теперь",  не  имеющий  собственной  длительности,  но необходимый длЯ того,
чтобы мыслить времЯ как то, что было "до" и будет "после".
     “ •армса "колы времени" отмечают условную длину  неких  пауз,  периодов
бездеЯтельности  -- ожиданиЯ антрекота, лежаниЯ на земле. ќто моменты, когда
времЯ  замирает  в  некоем  "теперь",  замирает  или  движетсЯ  как   что-то
совершенно   автономное   от   событиЯ,  то  есть  как  нечто  парадоксально
обездвиженное, как нечто остановленное "колами".
     ”лоренский  в  своих  этимологических   штудиЯх   приводит   наблюдениЯ
Њиклошича, который
     ...сравнивает  слово  "вре-мЯ", <i>старо-слав.</i> врљ-ЊЂ с vert-men от
врљт-љ-ти, как коловорот, с чем можно  было  бы  сблизить  пре-врат-н-ый,  о
времени7.
     ’о,  что  времЯ,  как  некое  вращение  на месте, может описыватьсЯ как
"кол-оворот", хорошо выражает хармсовское  понимание  времени  в  истории  с
‘усаниным.  Љол стоит на месте и вращаетсЯ -- пЯтнадцать раз, тридцать раз и
т. д. Љол оказываетсЯ своего рода осью исторических часов без стрелок.
     ‚ремЯ приобретает автономный смысл именно тогда, когда событие  как  бы
совершенно исчезает. ‚ параллельных сериЯх времени и
     ___________________
     6  <i>•лебников ‚елимир.</i> ’ворениЯ. Њ.: ‘ов. писатель, 1987. ‘. 177.
Ќесколько раньше, в 1921 году, •лебников озаглавил  цикл  своих  утопических
текстов  "Љол  из  будущего".  Џри этом в тексте "Ћ простых именах Языка" он
отнес  слово  "кол"  к  группе  слов  на  Љ,  обозначающих  смерть,   покой,
исчезновение  движениЯ (‘обрание произведений ‚елимира •лебникова. ’. 5. ‹.:
€зд-во писателей, 1933. ‘. 205).
     7 <i>”лоренский Џ. Ђ.</i> ‘толп и утверждение истины. Њ.: Џравда, 1990.
‘. 795.


     <i>138 ѓлава 5</i>
     событий темпоральный рЯд имеет смысл именно тогда, когда  событиЯ  нет.
•армсовскаЯ  логика  примерно такаЯ -- когда ничего не происходит, изменениЯ
не могут измерЯтьсЯ событиЯми и, соответственно, отношениЯми "до" и "после".
€менно бессобытийные куски вынуждают  наблюдателЯ  прибегать  к  абстрактной
временной  шкале.  …ще  ‹ьюис  Љэрролл  описывал  в "‘ильвии и Ѓруно" людей,
которые "накапливали ненужные часы", с  тем  чтобы  использовать  их  после,
когда  возникнет  нужда  во  времени8.  —асы  становЯтсЯ почти материальными
объектами именно тогда, когда они ничем не отмечены.
     ‹юбопытно это обозначение временной шкалы у •армса не через "колы", как
у •лебникова,  а  именно  через  "колы  времени".   •армс   берет   школьное
обозначение  единицы  --  кол  --  длЯ  обозначениЯ  единицы  времени. ’аким
образом, кол оказываетсЯ не обозначением единицы  определенной  длины  (как,
например,  час  или  минута),  а именно эквивалентом самого понЯтиЯ "единица
времени" -- потому слово "времЯ" всегда присутствует в тексте.
     €ными словами, ‘усанин бездействует сначала тридцать абстрактных единиц
времени, потом пЯтнадцать единиц  времени  и,  наконец,  "несколько"  единиц
времени.  Џоскольку  мы  не  знаем размера единицы, то это указание мало что
сообщает, если,  конечно,  не  считать  информацией  то,  что  ‘усанин  ждет
антрекота вдвое дольше, чем резей в животе.
     Њы   имеем   отрезки   времени   неопределенной  длины,  поделенные  на
неопределенные единицы. …диницы эти, однако,  не  чистаЯ  абстракциЯ.  ‘лово
"кол"   отличаетсЯ   от   слова   "единица"  гораздо  большей  семантической
конкретностью. Љол -- это, конечно, оценка по пЯтибальной шкале,  но  это  и
заостреннаЯ палка (смутно отсылающаЯ к сусанинской "дубине" народной войны).
‚  рамках  же  архаизирующего  стилЯ  текста  "кол"  выступает  и  как некаЯ
пародийнаЯ стараЯ  реалиЯ.  ќто  как  бы  единица,  но  обладающаЯ  образной
конкретностью  деревЯнного  кола.  Ќо  это  еще  и знак некой неподвижности,
остановки.  Љогда  что-либо  стоит  колом,  предмет   терЯет   пластичность,
текучесть.  Љол  --  это  и  полнаЯ  абстракциЯ  в плане обозначениЯ отрезка
времени, и некаЯ невнЯтнаЯ конкретность.
     •армсу принадлежит стихотворение, в котором он описывает, каким образом
"колы" соотнесены с регулЯрным, абстрактным временем:
     ‚ечер тихий наступает.
     ‹ампа круглаЯ горит.
     ‡а стеной никто не лает
     € никто не говорит.
     ‡вонкий маЯтник, качаЯсь,
     „елит времЯ на куски, <...>
     џ лежу задравши ноги,
     ЋщущаЯ в мыслЯх кол!
     ______________
     8 The Works of Lewis Carroll. Feltham: Spring Books, 1965. P. 584.


     <i>€сториЯ<b></b> </i> 139
     Џомогите мне, о Ѓоги!
     Ѓыстро встать и сесть за стол.
     (XI, 239)
     ЊаЯтник членит времЯ на куски, и эти  куски,  эта  дробленаЯ  текучесть
превращаетсЯ  в  сознании  в  колы.  Љол  --  это обломок времени, усвоенный
сознанием, парализованным членением временного потока. Љаждый удар часов  --
это кол, не позволЯющий сдвинутьсЯ с места, встать.
     Џоскольку  кол --- это пародийнаЯ реалиЯ прошлого, он как бы обозначает
историческое времЯ как совершенно  особое,  специфическое,  присущее  только
определенному   историческому  периоду.  ђечь  идет  об  иллюзии  историзма,
спроецированной на  само  времЯ  истории.  ‘формулирую  иначе:  в  контексте
истории,   когда  все:  речь,  нравы,  политика  и  т.  д.  --  должно  быть
"историзировано", само времЯ также должно подвергнутьсЯ историзации.  ‚ремЯ,
сохранЯЯ регулЯрность, терЯет свою универсальность. ‚ XVII веке оно движетсЯ
как-то иначе, колами, а не минутами. Њы, однако, не знаем значениЯ "кола", а
потому, историзируЯсь, времЯ становитсЯ еще более абстрактным.
     <b>4</b>
     €деЯ,  что  историческое времЯ, принадлежа минувшему, отличаетсЯ некими
специфическими чертами, обсуждаетсЯ •армсом в тексте, условно  названном  "џ
решил растрепать одну компанию". ђечь здесь идет о "ловле момента", как если
бы момент сам по себе был отмечен некой спецификой:
     џ слышал такое выражение: "‹ови момент!"
     ‹егко  сказать, но трудно сделать. <...> џ ловил момент, но не поймал и
только сломал часы. ’еперь Я знаю, что это невозможно.
     ’ак же невозможно "ловить эпоху",  потому  что  это  такой  же  момент,
только побольше.
     „ругое  дело,  если  сказать: "‡апечатлевайте то, что происходит в этот
момент". ќто совсем другое дело.
     ‚от например: раз, два, три! Ќичего  не  произошло!  ‚от  Я  запечатлел
момент, в который ничего не произошло.
     џ  сказал  об  этом ‡аболоцкому. ’ому это очень понравилось, и он целый
день сидел и считал: раз, два, три! € отмечал, что ничего не произошло
     (Џ‚Ќ, 448-449).
     ‚ том же тексте •армс замечает,  что  он  изобрел  оригинальный  способ
"запечатлевать  то, что происходит в нашу эпоху, потому что ведь из моментов
складываетсЯ эпоха" (Џ‚Ќ, 449).
     ќтот фрагмент -- хороший комментарий к "€сторическому эпизоду".  ќпоха,
то  есть  исторически  окрашенный  отрезок  времени,  здесь  описываетсЯ как
совокупность моментов, или некий большой  момент.  Џоймать  момент  означает
остановить  его,  сделать  времЯ окаменевшим обломком некоего остановленного
становлениЯ. Џоэтому


     <i>140 ѓлава 5</i>
     остановка момента, его  фиксациЯ  равноценна  поломке  часов.  ќто,  по
существу, "стоп машина" из пушкинского анекдота.
     ‘амо   понЯтие   эпохи  формируетсЯ  в  конце  XVIII  века  и  отражает
складывающеесЯ ощущение, что историЯ не ЯвлЯетсЯ  безразличным  континуумом,
но  членитсЯ  на  куски, каждый из которых имеет начало и конец. Љогда •армс
считает "раз, два, три", он не просто фиксирует что-то, он начинает  что-то,
он  как бы предполагает, что его "раз" -- это начало. „ействительно, понЯтие
эпохи тесно свЯзано с ролью наблюдателЯ, который осознает  момент  начала  и
конца, а в некоторых случаЯх проецирует начало и конец на временной поток.
     Љант,  например,  различал  два  типа  людей  в  их отношении к течению
времени -- "механические умы", которые встроены, как  часы,  в  регулЯрность
временного потока, и гении, прерывающие эту регулЯрность:
     ...больше  всего  способствуют  росту  искусств и наук механические умы
(хотЯ они и не составлЯют эпохи) с их будничным рассудком, который  медленно
продвигаетсЯ, следуЯ опыту...9
     Њеханический  ум  не  разрывает  временного  потока,  его  деЯтельность
соприродна  ему,  как  деЯтельность  <i>постепенного</i>  накоплениЯ.  ѓений
составлЯет  эпоху,  потому что нарушает ход времени. €наче говорЯ, длЯ Љанта
эпоха -- это разрыв в непрерывности. „жанни ‚аттимо в  своем  комментарии  к
этому   рассуждению   Љанта   указывает,   что   "историчность,  создаваемаЯ
механическими умами <...> противостоит видимой антиисторичности гениЯ"10.
     ‚ греческом Языке <i>epoch<b>e</b></i> означает  паузу  в  движении,  а
также   место,   где   совершилась   остановка.  ‚  астрономическом  жаргоне
<i>epoche--</i> это специальнаЯ точка, в которой следует наблюдать  небесное
тело,  либо  когда  оно  находитсЯ  в  зените,  либо  когда оно находитсЯ на
ближайшем расстоЯнии от другого тела (то есть включено  с  ним  в  отношениЯ
констеллЯции)11.  ќпоха  задаетсЯ  неким совпадением исторического объекта с
наблюдателем  в  некой  привилегированной  точке  остановки  истории.  ѓете,
страстно  желавший  увидеть  начало  "эпохи",  мог заметить в письме иллеру
(13.7.1796):
     ‘егоднЯ у менЯ особый юбилей: со времени моей  женитьбы  прошло  восемь
лет, со времени ”ранцузской революции -- семь12.
     ѓанс  Ѓлуменберг  считает,  что  сближение  исторической эпохи с личной
судьбой  у  ѓете  --  признак  индивидуализации  исторического  периода13  .
Ќаблюдатель членит эпохи, вписываЯ в них себЯ.
     ‚ычленить  эпоху  означает  начать новый счет времени с внеисторической
позиции наблюдателЯ. Џо отношению к внесобытийному вре-
     ________________________
     9 <i>Љант €ммануил.</i> ЂнтропологиЯ с прагматической точки  зрениЯ  //
Љант €. ‘обр. соч.: ‚ 6 т. ’. 6. Њ.: Њысль, 1966. ‘. 468.
     10 <i>Vattimo Gianni.</i> La fin de la modemite. Paris: Seuil, 1987. P.
98.
     11 <i>Blumenberg Hans.</i> The Legitimacy of the Modern Age. Cambridge;
London: The MIT Press, 1983. P. 459.
     12 <i>ѓете €.-‚., иллер ”.</i> Џереписка/Џер. €. …. Ѓабанова. ’. 1. ‘.
230--231.
     13 <i>Blumenberg H.</i> Op. cit. P. 459.


     €сториЯ 141
     мени  это  вообще единственнаЯ возможность его историзации. Џоскольку в
момент "счета" не происходит ровным счетом ничего,  то  событием  становитсЯ
сама  фиксациЯ  времени:  "прошло несколько колов времени" или -- "раз, два,
три!". ќти "раз, два, три!" отмечают чистое движение времени,  как  событие,
как  <i>случай.</i> Ќо это движение строитсЯ из пауз, из моментов остановки,
из "колов". "ђаз" -- времЯ остановилось, "два" --  оно  замерло  снова.  ќти
паузы,  маркированные  личным  участием наблюдателЯ, складываютсЯ в "эпоху".
‚ключаЯсь  в  "эпоху",  они  перестают  быть  простым  нейтральным   счетом,
сопоставимым    с    ходом    часов,   они   становЯтсЯ   <i>исторически</i>
индивидуализированными моментами ("колами").  "ђаз,  два,  три"  оказываютсЯ
эквивалентны "колам".
     <b>5</b>
     ‚  таком  контексте  "раз,  два,  три"  или  "пЯтнадцать колов времени"
выступают не просто  как  некое  числовое  обозначение,  а  как  определение
некоего  <i>свойства</i> исторического времени. —ислительные в данном случае
становЯтсЯ определениЯми. "ђаз" -- это обозначение минувшего момента,  "два"
-- обозначение  иного  момента.  "ђаз"  и "два" -- это определениЯ моментов,
означающие, что момент "раз" отличаетсЯ от момента "два", что он  маркирован
как  отличный,  как  индивидуальный,  ведь  из  их  совокупности  постепенно
складываетсЯ неповторимое лицо "эпохи". ‚ этом смысле "раз"  и  "два"  могут
пониматьсЯ как <i>имена</i> отличных друг от друга моментов.
     …ще  …вклид употреблЯл слово "монас" и как обозначение объекта, который
должен быть исчислен, и как обозначение его свойства. ‚ ситуации,  описанной
•армсом,   момент   маркируетсЯ   самим   процессом  его  называниЯ.  Њомент
приобретает индивидуальность прежде всего потому, что џ отмечаю  его  словом
"раз".  …сли бы ‡аболоцкий не называл один момент за другим разными именами,
эпоха не обрела бы индивидуального  лица.  Ќазывание  момента  отмечает  его
прежде  всего  как  настоЯщий  момент,  как  <i>теперь.</i>  €менно  этим он
отличаетсЯ от всех остальных моментов, расположенных в прошлом или будущем.
     ‚озможно,  взаимодействие  с  наблюдателем  едва  ли  не   единственный
критерий  выделениЯ момента "теперь" из серии прошлых и будущих моментов. Џо
мнению „ж. „анна, серийность  временных  моментов  означает  лишь,  что  они
представали  перед  наблюдателем в определенной последовательности. Ђ это, в
свою очередь,
     отделЯет  наблюдаемую   систему   от   системы   наблюдателЯ   наиболее
эффективным  способом, снабжаЯ каждую из этих систем (и это легко может быть
доказано)  <i>двумЯ  различными  системами   времен,   взаимодействующих   в
"теперь"</i>14.
     ________________
     14  <i>Dunne  J. W.</i> The Serial Universe. New York: Macmillan, 1938.
P. 68. [It  separates  the  observed  and  observing  systems  in  the  most
effective fashion possible -- by providing them with what are (as easily may
be proved) <i>two different time systems interacting at a "now "</i>.]


     <i>142 ѓлава 5</i>


     „ействительно,  временнаЯ  система наблюдателЯ в "запечатлении момента"
имеет принципиальное значение, она позволЯет маркировать  движение  времени,
отсчитывать "раз, два, три".
     <b>6</b>
     Њежду  седьмым  анекдотом о Џушкине, повествующим о чередовании падений
Џушкина и его сына за  столом,  и  седьмым  (случайно  ли  здесь  совпадение
номеров?)  "случаем"  "Џушкин  и  ѓоголь"  есть  много  общего,  но  есть  и
существенное различие.  ‚  обоих  случаЯх  времЯ  событиЯ  создаетсЯ  мерным
чередованием  падений.  ‚  "Џушкине  и ѓоголе", однако, случай представлен в
виде пьесы. Ћн  и  начинаетсЯ  так,  чтобы  подчеркнуть  его  принадлежность
театру:
     ѓоголь падает из-за кулис на сцену и смирно лежит (Џ‚Ќ, 360).
     Ћн и кончаетсЯ словом "‡анавес".
     Џьеса  отличаетсЯ  от  анекдота  тем, что она, хотЯ и изображает момент
минувшего, переносит это минувшее в настоЯщее, реконструирует его  в  прЯмом
контакте  со  зрителЯми.  ’еатр  строитсЯ  на  деЯтельном  соположении  двух
временных систем (наблюдаемого и наблюдателЯ), каждаЯ  из  которых  обладает
своим  независимым  временем.  Ћбе  системы,  однако,  встречаютсЯ  в момент
"теперь".
     „вадцатый случай -- "Ќеудачный спектакль" -- маленькаЯ  пьеска  •армса,
построеннаЯ на обыгрывании такого взаимодействиЯ двух систем. Ћдин за другим
на  сцену  выходЯт  актеры,  которых  тошнит,  так  что  они не могут начать
спектаклЯ.  ‘пектакль  кончаетсЯ,   не   начавшись.   ‘обытиЯ-спектаклЯ   не
происходит,  времЯ  пьесы  не  начинаетсЯ.  ‚место его начала и последующего
разворачиваниЯ нам предлагаютсЯ повторЯющиесЯ попытки начать. ‚ремЯ  зрителЯ
строитсЯ  из  чередующихсЯ  неудач начать разворачивать времЯ спектаклЯ. Ћба
времени здесь решительно разъединены и все же встречаютсЯ в точке  "теперь",
котораЯ   как   бы   искусственно   удерживаетсЯ   застопорившимсЯ  началом.
ЏрерывающеесЯ  начало  за  счет  повтора  приобретает  <i>периодичность,</i>
по-своему отмерЯющую времЯ несостоЯвшегосЯ спектаклЯ.
     ‘разу  за  "Ќеудачным  спектаклем"  в  серии "случаев" следует еще одна
пьеса "’юк", разыгрывающаЯ ситуацию раздвоениЯ  времени  событиЯ  и  времени
наблюдателЯ  (как  в  "“падании").  ‚ пьесе действуют два персонажа -- Ћльга
Џетровна, колющаЯ колуном полено, и …вдоким Ћсипович, сидЯщий  в  креслах  и
курЯщий. Љаждый раз, когда Ћльга Џетровна ударЯет колуном по полену, …вдоким
Ћсипович  произносит:  "’юк!"  •армс  здесь,  вероЯтно, играет на внутренней
форме слова "колун", свЯзанной с сусанинским "колом".
     "’юк", произносимое …вдокимом Ћсиповичем, --  это  как  бы  звук  удара
колуна,  отделившийсЯ  от  колуна  и  переданный в виде словца наблюдателем.
Ћдновременно это фиксациЯ момента, аналогичнаЯ хармсовским "раз" или  "кол".
•арактерно, что писатель выбирает сло-


     <i>143 €сториЯ</i>


     во,   напоминающее   "тик-так"   часового  механизма,  но  одновременно
ассоциируемое с ударом. Љомизм и парадоксальность пьесы заключаютсЯ  в  том,
что один человек осуществлЯет действие, а второй откровенно занимает позицию
зрителЯ,  наблюдателЯ,  фиксирующего  это  действие. Џри этом действие и его
фиксациЯ как будто находЯтсЯ  в  одном  временном  потоке  и  вместе  с  тем
отделены друг от друга. ќто отделение времени наблюдателЯ от времени событиЯ
мешает  событию  свершитьсЯ.  ‘обытие  как  бы  лишаетсЯ своего собственного
существованиЯ, мгновенно абстрагируЯсь в Языковом и  хронометрическом  мирах
…вдокима Ћсиповича. Џолено поэтому обречено оставатьсЯ целым.
     <b>7</b>
     ѓуссерль  показал,  что  рефлексиЯ,  осознание  событиЯ возможны только
тогда, когда  это  событие  относитсЯ  к  прошлому15.  ‚  момент  настоЯщего
сознание  погружено  во  временной поток и не способно рефлексировать по его
поводу.  ‚озникает  характернаЯ  раздвоенность  наблюдающего,  но   как   бы
пассивного   сознаниЯ,   длЯ  которого  его  объект  --  это  всегда  объект
воспоминаниЯ, существующий в прошлом,  и  активного  сознаниЯ,  пребывающего
внутри деЯтельности и длительности16 .
     ќто   раздвоение   сознаниЯ  характерно  длЯ  каждого  человека,  но  в
литературе оно может принимать форму оппозиции действующего  и  наблюдающего
персонажей,  как  в  "’юк"  или в "“падании", или как в "‡ависти" Ћлеши, где
Љавалеров рефлексирует, а Ѓабичев действует. џ вспомнил  Ћлешу  потому,  что
кавалеровскаЯ    рефлексирующаЯ   бездеЯтельность   свЯзана   с   совершенно
определенной формой видениЯ -- а именно с членением действиЯ  на  фрагменты,
превращающие его в совокупность почти не свЯзанных между собой моментов. ‚от
как Љавалеров видит, например, прыжок:
     ћноша,  взлетев,  пронес  свое  тело над веревкой боком, почти скользЯ,
вытЯнувшись  параллельно  препЯтствию,  --  точно  он  не  перепрыгивал,   а
перекатывалсЯ  через  препЯтствие,  как  через  вал.  €,  перекатываЯсь,  он
подкинул  ноги  и  задвигал  ими  подобно  пловцу,  отталкивающему  воду.  ‚
следующую  долю  секунды  мелькнуло его опрокинутое искаженное лицо, летЯщее
вниз, и тут же Љавалеров увидел его стоЯщим на земле, причем, столкнувшись с
землей, он издал звук, похожий на "афф"...17
     „вумЯ  абзацами  ниже  Ћлеша  описывает  увиденный  Љавалеровым  проход
Ѓабичева по галерее:
     ______________
     15   <i>Husseri  Edmund.</i>  Lemons  pour  une  phenomenologie  de  la
conscience intime du temps. Paris: PUF, 1964. P. 158-167.
     16  <i>Schutz  Alfred.</i>  The  Phenomenology  of  the  Social  World.
Evanston: Northwestern University Press, 1967. P. 45-96.
     17 <i>Ћлеша ћрий.</i> €збранные сочинениЯ. Њ.: •удлит, 1956. ‘. 112.


     <i>144 ѓлава 5</i>
     Џо  галерее идет кто-то. Ћкошки расчленЯют идущего. —асти тела движутсЯ
самостоЯтельно. Џроисходит оптический обман. ѓолова опережает туловище18.
     ђасфазирование действиЯ и расчленение тела свидетельствуют о  том,  что
событие  распадаетсЯ  на  паузы,  что  мгновенное  действие,  как  и "эпоха"
членЯтсЯ  на  останавливающие  движениЯ  картинки.  ќто  членение  у   Ћлеши
принимает  форму  расчленениЯ тела. Ћтветственность за это накопление пауз и
"разрезов", за эти "тюки" и "колы" лежит на наблюдателе.
     <b>8</b>
     Ќекоторые "исторические" тексты •армса написаны в виде пьес. €х отличие
от исторических анекдотов заключено в  гораздо  более  радикальном  введении
анахронизмов.  Џринцип  их  обыкновенно  --  совершенно откровенное смешение
реалий разных эпох. ‚ 1933 году •армс написал пьеску с участием ЌиколаЯ  II.
Ћна начинаетсЯ монологом царЯ:
     џ запер дверь.
     ’еперь сюда никто войти не сможет.
     џ сЯду возле форточки
     и буду наблюдать на небе ход планет.
     <...>
     ‚змахну крылами и на воздух
     с землей простившись, отлечу.
     Џрощай, землЯ! Џрощай, ђоссиЯ!
     Џрощай, прекрасный Џетербург!
     Ќарод бросает кверху шапки,
     и артиллериЯ гремит,
     и едет в лентах кнЯзь ‘уворов,
     и кнЯзь Љутузов едет следом,
     и ‹омоносов громким басом
     зовет солдат на поле брани,
     и средь кустов бежит пехота,
     и едет по полю фельдмаршал.
     (Џ‚Ќ, 153)
     ќта  смесь персонажей разных исторических эпох, конечно, отражает общую
мифологию российской  "славы",  смешивающей  воедино  ‘уворова,  Љутузова  и
‹омоносова.  Ќо  еще  в большей степени (и это особенно хорошо видно в более
ранней  "Љомедии  города  Џетербурга")  здесь  релевантна  та   литературнаЯ
традициЯ  (‹укиан,  „анте  и  т.д.), котораЯ сводит в царстве мертвых героев
разных эпох. ‹укиан, между прочим, был  одним  из  источников  хлебниковских
"„етей выдры", вероЯтно, важных длЯ •армса.
     Ћднако  у  •армса это смешение времен обусловлено определенной позицией
наблюдателЯ. ‚ приведенном фрагменте 1933 года Ќико-
     _____________
     18 ’ам же. ‘. 112.


     <i>€сториЯ 145</i>
     лай II запирает дверь, чтобы никто не мог зайти к  нему  в  комнату,  и
садитсЯ  у  форточки,  служащей ему чем-то вроде телескопа длЯ наблюдениЯ за
небесными  телами19.  €сториЯ,   как   "эпоха",   как   остановка   времени,
обеспечивающаЯ  сосуществование  некоего  сообщества,  задаетсЯ в результате
помещениЯ наблюдателЯ вне наблюдаемого универсума.
     –арь превращает себЯ в наблюдателЯ, способного скользить  по  временной
оси и маркировать в качестве "теперь" любой момент минувшего. ќта изолЯциЯ и
позволЯет  времени  слоитьсЯ, слоЯм перемещатьсЯ, перемешиватьсЯ и соединЯть
воедино разные временные пласты.
     ‚ "Љомедии города Џетербурга", писавшейсЯ ранее (начата в 1926 году) и,
к сожалению не полностью сохранившейсЯ, очевидны мотивы,  прЯмо  свЯзывающие
ее   с   цитируемым  фрагментом.  ’ам  также  действует  Ќиколай  II,  также
первостепенное значение имеет тема  Џетербурга-‹енинграда.  "ЉомедиЯ  города
Џетербурга"   в   гораздо   большей   степени,  чем  более  поздние  тексты,
ориентирована на заумь и поэтику абсурда. ‡десь и смешение времен куда более
радикальное. Џетр I, Ќиколай II тут действуют  одновременно  с  комсомольцем
‚ертуновым, чье имЯ отсылает к вращению, возможно, светил или часов.
     <b>9</b>
     Ћдна  из  загадочных  тем  "Љомедии"  --  тема сторожа. ”игура сторожа,
–ербера (в "Ѓожественной комедии" -- фурий, Њедузы) от античности  до  Љафки
воплощает  неприкосновенность  границы  между  мирами,  обычно миром живых и
миром мертвых, а в интересующем  менЯ  аспекте  --  мира  минувшего  и  мира
актуального. ,
     ‚ Ѓиблии роль сторожей выполнЯют ангелы-хранители. Ќапример, в "€сайе":
"Ќа стенах  твоих,  €ерусалим,  Я поставил сторожей, <i>которые</i> не будут
умолкать ни днем, ни ночью"  (62,  6).  •ранитель  возникает  и  в  особенно
значимой  длЯ  •армса  книге ‚етхого завета -- "Љниге „аниила": "€ видел Я в
видениЯх головы моей на ложе моем, и вот,  нисшел  с  небес  Ѓодрствующий  и
‘вЯтый"  (4,10).  "Ѓодрствующий"  -- все тот же ангел-часовой. Ђнгел впервые
играет такую роль именно в "Љниге „аниила"20. Ќеподвижность ангела позволЯет
времени   состоЯтьсЯ.   ЋбэриутскаЯ   метаморфоза    ангелов,    придуманнаЯ
‹ипавским,--  "вестники".  Ћни  также совершенно неподвижны и существуют вне
времени. „рускин записал в 1933 году:
     †изнь вестников проходит в неподвижности. “ них есть начала событий или
начало  одного  событиЯ,  но  у  них  ничего  не  происходит.  Џроисхождение
принадлежит времени (‹огос, 91)21.
     ____________
     19  ‚  "„етЯх  выдры" в начале второго "паруса" упоминаетсЯ Ѓоскович --
русский астроном XVIII века.
     20 <i>LacocqueAndre.</i> The Book of Daniel. Atlanta: John Knox  Press,
1979. P. 78-79.
     21 Ћ неподвижности вестников см.: †акка