череп.  Ћн  же  описывает  феномен  псевдовосприЯтиЯ,
чрезвычайно сходный с тем, который •армс описал в "“тре":
     ‚от какое странное  Явление  часто  случалось  со  мной  на  протЯжении
нескольких  лет. џ просыпаюсь и лежу без движениЯ с закрытыми глазами. Џеред
собой Я вижу покрывало со всеми  мелкими  складками  на  нем,  а  сверху  на
покрывале  во всех деталЯх Я вижу свои неподвижные и неменЯющиесЯ руки. …сли
Я открываю глаза, оказываетсЯ либо довольно темно, либо светло, но покрывало
и мои руки лежат иначе, чем мне они только что виделись2.
     ќти два видениЯ -- одно  с  закрытыми  глазами,  одно  с  открытыми  --
свЯзаны  между  собой.  Џервое -- видение памЯти, образы которой проникают в
область псевдовосприЯтиЯ. Џо существу, речь идет о взаимоналожении  прошлого
и  будущего  обликов одного и того же объекта. ‚осприЯтие настоЯщего момента
заменЯетсЯ воспроизведением образа, растЯнутого во времени.
     Њах отнес к сфере "памЯти ощущений" фантазматические следы на сетчатке,
возникающие тогда, когда актуальное восприЯтие ослаблЯетсЯ:
     ”игуры, которые, как нам кажетсЯ, мы тогда видим -- если они,  конечно,
не  создаютсЯ прЯмым участием вниманиЯ в отборе или комбинировании отчетливо
воспринимаемых пЯтен, -- безусловно, не производные репрезентации;  это,  по
крайней   мере   отчасти,   спонтанные  фантазмы,  которые  на  времЯ  своей
манифестации и в некоторых местах начинают управлЯть процессами  возбуждениЯ
в сетчатке3.
     Ћлейников  считал  себЯ  знатоком  "эндоптического  зрениЯ". Ћн пыталсЯ
проанализировать происходЯщее у него в глазу, наблюдал за
     ______________
     2 <i>Mach Ernst.</i> Contributions to the Analysis of  the  Sensations.
La Salle: Open Court, 1897. P. 88
     3 Ibid. P. 88.


     <i>€счезновение 163</i>
     пЯтнами,  помутнениЯми  и  искрами.  Џри этом его особенно интересовало
движение этих ничего не представлЯющих пЯтен:
     €скры совершают непрерывное движение,  как  туча  мошек  вечером  перед
хорошей погодой. <...> Ќ. Њ. [Ћлейников] на основании различиЯ движений этих
телец  и  их  размеров  (он вычислил их), устанавливает, что видит человек в
своем глазу. Ћн считает также, что пЯтна находЯтсЯ довольно  далеко  от  дна
глаза, это сгустки в стекловидном теле, они поворачиваютсЯ вместе с глазом и
уплывают  из-за  стремлениЯ  уловить  их  в  центр зрениЯ. €скры или светлые
точки, наоборот, обладают самостоЯтельным движением (‹огос, 13).
     „вижение глаза и движение иллюзорных точек  и  пЯтен  свЯзаны  с  самой
сущностью  зрениЯ.  —тобы  обнаружить  предмет, наш глаз должен двигатьсЯ по
нему, сканировать его. Ќеподвижный глаз -- слеп. ’очки и искры -- это  следы
памЯти   восприЯтиЯ,   как  памЯти  движениЯ.  Ќо  всЯкое  движение  --  это
установление  последовательности  и,  следовательно,  предполагает   наличие
времени.
     …ще   ‹ессинг,   относивший   живопись,   в   отличие   от   поэзии,  к
пространственным,  а  не  темпоральным  искусствам,  был  вынужден  признать
условность такой чистой пространственности:
     Љаким  образом  достигаем  мы  Ясного  представлениЯ о какой-либо вещи,
существующей в пространстве? ‘начала  мы  рассматриваем  порознь  ее  части,
потом  свЯзь  этих  частей  и,  наконец,  целое.  —увства наши совершают эти
различные  операции  с  такой  удивительной  быстротой,  что  операциЯ   эта
сливаетсЯ  длЯ  нас  как бы в одну, и эта быстрота безусловно необходима длЯ
того, чтобы мы могли составить себе понЯтие о целом,  которое  есть  не  что
иное, как результат представлениЯ об отдельных частЯх и их взаимной свЯзи4.
     „рускин  в  трактате  1934  года "„вижение" высказывает сходные мысли и
увЯзывает движение и восприЯтие с дискурсивной линейностью:
     ЋсматриваЯ, не перехожу ли от одного к другому? …сли  же  перехожу,  то
это  движение.  ’аким  образом,  осматривание неподвижной последовательности
есть движение. Њожет ты скажешь: ты осматриваешь, а другой  не  осматривает,
он  видит  сразу. Ќо если он видит сразу, он не видит последовательности. Ћн
видит одно. Џоэтому нет последовательности, если кто-либо видит сразу. <...>
Ќо, может быть, есть неподвижнаЯ последовательность, которую никто не видит?
(‹огос, 99--100)
     —то такое  эта  "неподвижнаЯ",  невидимаЯ  последовательность,  как  не
последовательность,  зафиксированнаЯ  в  памЯти.  „вижение глаза растЯгивает
предмет во времени. ’ем самым предмет уже преобразуетсЯ, он  перестает  быть
тем, чем он "ЯвлЯетсЯ" в настоЯщем. ‚осприЯтие предмета во времени, заданном
движением  глаза,  преобразует  его  в  нечто  иное,  в иероглиф предмета, в
подобие слова, вытЯнутого в цепочку. ‘ам же  предмет,  как  нечто  единое  и
неизменное,  как  бы  исчезает  из  полЯ  зрениЯ,  преобразуЯсь в невидимую,
"неподвижную по-
     _____________
     4<i>‹ессинг ѓ. ќ,</i>  ‹аокоон/  Џер.  ….  ќдельсона  //‹ессинг  ѓ.  ќ.
€збранные произведениЯ. Њ., 1953. ‘. 452.


     <i>164 ѓлава 6</i>
     следовательность".    ЌеподвижнаЯ    последовательность   невидима   по
определению.
     ‹ипавский в собственных  "ђазговорах"  рассуждает  о  роли  движениЯ  в
преобразовании  видимого  мира,  например в восприЯтии перевернутого мира на
сетчатке:
     ‚верх-вниз:  это  только  отношение  к  движению  тела  или  руки,  оно
определЯетсЯ  ориентировкой  по  уже  известным  по  положению  предметам  и
движению глаза. ‚ том случае, когда этими  признаками  пользоватьсЯ  нельзЯ,
возможна  ошибка. ќто подтверждает опыт с булавкой: ее подносЯт так близко к
глазу, что видна уже не она сама, а ее тень, падающаЯ на дно  глаза;  и  она
видна в перевернутом виде (‹огос, 10--11).
     Ћтмеченное  ‹ипавским  Явление  только  кажетсЯ парадоксальным. Џредмет
"как он есть" -- булавка, поднесеннаЯ к глазу, --  исчезает  и  предстает  в
перевернутом и теневом обличии, как только мы извлекаем его из контекста, то
есть   изолируем   его   из   некой  предметной  последовательности.  ’олько
пропущенный сквозь призму движениЯ, временной растЯжки мир становитсЯ  нашей
"реальностью".
     <b>2</b>
     ‚  1937  году  •армс написал текст "Ћ том, как менЯ посетили вестники".
‚естники, придуманные ‹ипавским и  ставшие  в  дальнейшем  постоЯнной  темой
размышлений „рускина, -- это умозрительные существа, сходные с ангелами, они
живут  в  некоем  мире,  соотнесенном  с  нашим, но нам недоступном. Ћдна из
главных особенностей вестников та, что они, как некие "наблюдатели-часовые",
не знают времени, а следовательно, и событий, которые длЯ них всегда внешни.
Ћни существуют в том мире, где "случаи" невозможны, потому  что  в  нем  нет
временной  растЯжки,  а  следовательно,  и  серийности  .  „рускин  в тексте
"‚естники  и  их  разговоры"  (1933)  так  определЯет  форму   существованиЯ
вестников:
     †изнь вестников проходит в неподвижности. “ них есть начала событий или
начало  одного  событиЯ,  но  у  них  ничего  не  происходит.  Џроисхождение
принадлежит  времени.  <...>  “  них  нет  конца  событий,  потому  что  нет
промежутков между мгновениЯми (‹огос, 91).
     Џоскольку вестники -- "неподвижные последовательности" (в терминах того
же „рускина), то они не могут быть воспринимаемы, они даютсЯ человеку только
тогда, когда часы остановлены, движениЯ невозможны и глаза как бы замирают в
глазных впадинах.
     ‚  тексте  "Ћ  том,  как менЯ посетили вестники" •армс как раз и рисует
картину такого минус-восприЯтиЯ, свЯзываЯ ее с течением  (напомню  читателю,
что  и  сквознЯк,  упоминаемый  •армсом, это метафора временного потока) или
остановкой времени:
     ‚ часах что-то стукнуло, и ко мне пришли вестники. џ  не  сразу  понЯл,
что  ко мне пришли вестники. ‘начала Я подумал, что попортились часы. Ќо тут
Я увидел, что часы продолжают идти и, по всей вероЯтности,


     <i>€счезновение 165</i>
     правильно показывают времЯ. ’огда Я решил, что в  комнате  сквознЯк.  €
вдруг  Я  удивилсЯ: что же это за Явление, которому неправильный ход часов и
сквознЯк в комнате одинаково могут служить причиной?  <...>  --  ‚ода  может
помочь,  -- сказал Я и стал смотреть на воду. ’ут Я понЯл, что ко мне пришли
вестники, но Я не могу отличить их от воды. џ боЯлсЯ пить эту  воду,  потому
что  по  ошибке  мог  выпить вестника. —то это значит? ќто ничего не значит.
‚ыпить можно только жидкость. Ђ вестники  разве  жидкость?  ‡начит,  Я  могу
выпить воду, тут нечего боЯтьсЯ. Ќо Я не могу найти воды. џ ходил по комнате
и  искал  ее.  џ  попробовал  сунуть в рот ремешок, но это была не вода (•2,
95--96).
     Ќеподвижность вестников, как уже говорилось, свЯзана  с  тем,  что  они
существуют вне времени, вернее, во времени вечности, не делимом на сегменты,
то есть не измеримом каким-либо прибором, часами например5. Ќо это неделимое
времЯ ("...потому что нет промежутков между мгновениЯми", как писал „рускин)
похоже  на  водный  поток (вот почему -- "вода может помочь"), который также
нечленим на элементы множества. ‹ипавский описал такую воду в своем трактате
"€сследование ужаса":
     ќто сплошнаЯ вода, котораЯ  смыкаетсЯ  над  головой,  как  камень.  ќто
случаетсЯ там, где нет разделений, нет изменений, нет рЯда (‹огос, 78).
     ќта  неподвижнаЯ  вода  --  скорее  всего  "постоЯннаЯ  вода"  <i>(aqua
реrmanens)</i> алхимиков, свЯзаннаЯ с водой крещениЯ, как мертвой водой. ‘р.
у Ђпостола Џавла в "Џослании к колоссЯнам" (2, 12): "Ѓывши погребены с ним в
крещении..." ќто алхимическаЯ вода, в  которой  растворЯютсЯ  все  предметы,
погребаЯсь  в  ней, исчезаЯ и уничтожаЯ все разделениЯ6 (подробнее об этом в
следующей главе).
     Џоскольку времЯ  вестников  похоже  на  воду,  котораЯ  отменЯет  любые
делениЯ,   оно  отрицает  возможность  событиЯ,  ведь  событие  предполагает
локализацию точки во временном потоке.  ‚ода  же,  пройдЯ  мимо  менЯ,  мимо
наблюдателЯ   на   берегу   и  его  настоЯщего,  продолжает  существовать  и
передвигаетсЯ. "’а же" вода может быть вновь увидена с другой точки  берега.
Њомент  времени  в такой реке никогда не исчезает. „вижение времени странным
образом останавливаетсЯ. Ћдновременность прошлого  и  будущего  во  времени,
построенном  по модели реки, предопределЯет неподвижность вестников, которым
прошлое и будущее даетсЯ как вечное и неизменное7.
     _________________
     5 •од  часов  только  отмечает  остановку  времени,  как,  например,  в
стихотворении "џ плавно думать не могу" (1937):
     Ћстановилось времЯ,
     —асы бесконечно стучат
     ђасти трава, тебе не надо времЯ...
     (4, 56)
     6  ‘м.: <i>Jung C. G.</i> Mysterium Coniunctionis. Princeton: Princeton
University Press, 1970. P. 235--237.
     7 ‚алерий Џодорога так определЯет характеристики времени, уподобленного
потоку воды:
     џ бы назвал это времЯ  не  объективным,  но,  скорее,  непостижимым  --
<i>временем  вечности.</i>  ќто времЯ находитсЯ вне нас и в нас, и поскольку
оно вне нас -- оно вечно, ибо, изменЯЯсь в себе,  остаетсЯ  неподвижным  длЯ
всЯкого  внешнего  наблюдателЯ...  (<i>Џодорога  ‚алерий.</i>  ”еноменологиЯ
тела. Њ.: Ad Marginem, 1995. ђ. 132).


     166 <i>ѓлава б</i>
     ‚ода движетсЯ и не движетсЯ (река течет и остаетсЯ на месте), не  имеет
частей,  совершенно континуальна и т. д. ‚ода подобна миру вестников потому,
что она останавливает времЯ, не может быть расчленена на  части,  разрезана.
‘аблЯ бессильна против воды.
     ‚ода  похожа  на  парменидовское  неподвижное  бытие,  представлЯвшеесЯ
греческому мыслителю в виде шара, который воплощал  в  себе  неделимое  ‚се,
…диное, неделимое и одновременно ограниченное, потому что совершенство бытиЯ
предполагало  наличие  предела8 Џоказательно, что в некоторых текстах •армса
шары играют роль, отчасти сходную с ролью  воды,  а  мотив  водЯного  колеса
существенен  длЯ рЯда его текстов9. ’о и другое "неделимо", а следовательно,
свЯзано с особым типом неподвижной темпоральности.
     ‚ одном из текстов 1940 года •армс рассуждает о воде:
     …ще лучше смотреть в таз с водой.  Ќа  воду  смотреть  всегда  полезно,
поучительно.  „аже если там ничего не видно, а все же хорошо. Њы смотрели на
воду, ничего в ней не видели, и скоро нам стало скучно. Ќо мы утешали  себЯ,
что  все  же  сделали  хорошее  дело.  Њы  загибали  пальцы и считали. Ђ что
считали, мы не знаем, ибо разве есть  какой  либо  счет  в  воде?  (–ит.  в:
†аккар, 167)10
     ‚  воде  нельзЯ считать, потому что она лишена частей. ‚ ней невозможно
видеть отдельные предметы,  потому  что  вода  как  бы  существует  сразу  в
прошлом, настоЯщем и будущем. Ћна сама есть неподвижное "тело времени".
     <b>3</b>
     •армсовские  представлениЯ  о  времени  несут  на  себе  печать влиЯниЯ
Ѓергсона.
     Ѓергсон утверждал, что "прошлое" не исчезает,  что  оно  до  мельчайших
подробностей   фиксируетсЯ   в   нашей  памЯти  и  существует  в  невидимом,
невостребованном виде в нашем подсознании:
     ...нет больших оснований утверждать, что прошлое, единожды воспринЯтое,
стираетсЯ, чем утверждать, что материальные предметы перестают существовать,
когда Я перестаю воспринимать их11.
     Џрошлое накапливаетсЯ в  так  называемой  истинной  памЯти  <i>(memoire
vraie),</i> котораЯ может быть отождествлена с сознанием, фиксирую-
     _____________
     8  <i>Comford  F.  M.</i> Plato and Parmenides. Indianapolis; New York:
Bobbs; Merill, n. d. P. 43--44.
     9 Ћб этом речь пойдет  ниже.  ‡десь,  однако,  приведу  короткий  текст
•армса   о   колесе  и  воде  (1937?)  --  как  двух  парадоксальных  формах
неподвижности:
     1. Ќе маши колесом, не стругай колесо,  не  смотри  в  воду,  не  грызи
камни. 2. Љолесом не бей, не крути колесо, не ложись в воду, не дроби камни.
3.  Ќе  дружи с колесом, не дразни колесо, опусти его в воду, привЯжи к нему
камень (ЊЌЉ, 215).
     10 Ћ мотиве неподвижной воды см.: †аккар. ‘. 166--170.
     11 <i>Bergson Henri.</i> Matiere et memoire. Paris: Felix Alcan,  1910.
P. 153.


     <i>€счезновение<b></b> </i> 167
     щим  и  удерживающим последующую смену состоЯний субъекта на протЯжении
всей его жизни.
     Џрошлое, по мнению Ѓергсона, востребуетсЯ лишь в  моменты  практической
нужды.  Џоскольку  потребность  в  нем  ограниченна, оно держитсЯ в огромных
складах "истинной памЯти" в состоЯнии амнезии.
     Ѓергсон предложил представить себе памЯть в виде перевернутого  конуса,
вершина  которого  опрокинута  вниз  и  касаетсЯ  плоскости,  представлЯющей
настоЯщее времЯ. ЏамЯть, таким образом, касаетсЯ настоЯщего  только  острием
конуса. ‚ этой точке настоЯщего сосредоточено ощущение нашего тела:
     ...наше  тело  --  не  что  иное,  как неизменно возобновлЯющаЯсЯ часть
нашего представлениЯ, часть, всегда присутствующаЯ,  или,  вернее,  та,  что
всегда  только  что миновала. Ѓудучи само по себе образом, это тело не может
накапливать образы, поскольку само ЯвлЯетсЯ  их  частью;  вот  почему  столь
нереалистична  попытка  локализовать  наши  минувшие,  или  даже  настоЯщие,
восприЯтиЯ в мозге: они не в нем, он сам находитсЯ в них. Ќо этот совершенно
особый образ, устойчивый посреди  других  образов  и  называемый  мной  моим
телом,  составлЯет  в каждый момент времени, как мы говорим, поперечный срез
всеобщего  становлениЯ.   ќто,   таким   образом,   место,   через   которое
<i>проходЯт</i>  полученные  и отправленные вовне движениЯ, это свЯзка между
вещами, действующими на менЯ, и вещами, на которые Я воздействую,  --  одним
словом, место расположениЯ сенсомоторных Явлений12.
     ЏамЯть сжимаетсЯ в этом острие конуса (в моем чувстве тела) до точки, в
которой сосредоточиваетсЯ всЯ совокупность накопленных за жизнь впечатлений.
Ќо если  у  основаниЯ  конуса  они  находЯтсЯ,  так сказать, в "развернутом"
состоЯнии, то у остриЯ они сконцентрированы до  полной  неопознаваемости.  €
все  же  именно  они  позволЯют  телу  в  его деЯтельности опиратьсЯ на весь
предыдущий опыт жизни.
     ЃергсоновскаЯ концепциЯ памЯти  чрезвычайно  своеобразна.  ‚  настоЯщем
находЯтсЯ  какие-то  неопределенные  ощущениЯ тела (мы бы сказали, "ощущениЯ
жизни"), памЯть же обладает онтологическим статусом, потому что она  как  бы
пребывает  не в теле, а тело в ней. ЏамЯть-конус оказываетсЯ очень похожа на
невидимое тело прошлого,  которое  располагаетсЯ  в  четвертом  измерении  и
обнаруживает  себЯ  лишь  в  поперечном срезе, подобно любому четырехмерному
телу в нашем трехмерном мире (по Џ. „. “спенскому).
     Џрошлое поэтому не исчезает, оно как бы проваливаетсЯ по ту сторону его
востребованиЯ и существует как такое незримое тело. Ћно ЯвлЯет себЯ в  точке
настоЯщего,  которое  одновременно -- сконцентрированное до предела прошлое.
ђечь  идет  о  парадоксальном  сосуществовании  прошлого  и  настоЯщего.  Џо
выражению †илЯ „елеза,
     прошлое никогда не могло бы состоЯтьсЯ, если бы оно не сосуществовало с
настоЯщим,  чьим прошлым оно ЯвлЯетсЯ. Џрошлое и настоЯщее не обозначают два
последовательных момента, но два сосуществующих элемента...13
     ____________
     14 <i>Bergson Henri.</i> Op. cit. P. 164-165. 13 <i>Deleuze Gilles.</i>
Bergsonism. New York: Zone Books, 1991. P. 59.


     <i>168 ѓлава 6</i>

     Џо  мнению  „елеза,  даже  бергсоновское  понЯтие   <i>длительности</i>
относитсЯ  не  к  временной  последовательности,  а к сосуществованию. €наче
говорЯ, то, что даетсЯ нам как времЯ,  в  действительности  ЯвлЯетсЯ  именно
невидимым "телом" -- пространственным образованием.

     <b>4</b>
     Џрошлое  --  это  стоЯчаЯ  вода  невидимого,  это  мир вестников. •армс
поминает Ѓергсона в маленьком шуточном стихотворении:
     ел Џетров однажды в лес.
     ел и шел и вдруг исчез.
     "Ќу и ну, -- сказал Ѓергсон, --
     ‘он ли это? Ќет, не сон".
     Џосмотрел и видит ров,
     Ђ во рву сидит Џетров.
     € Ѓергсон туда полез.
     и лез и вдруг исчез.
     “дивлЯетсЯ Џетров:
     "џ, должно быть, нездоров.
     ‚идел Я: исчез Ѓергсон.
     ‘он ли это? Ќет, не сон".
     (Џ‚Ќ, 168)
     ‘он упомЯнут в стихотворении  не  случайно.  „ействительно,  по  мнению
Ѓергсона,  сон  отличаетсЯ от бодрствованиЯ тем, что он снимает препЯтствие,
не допускающее прошлое до нашего сознаниЯ. ‘он -- это неожиданное падение  в
прошлое,  массивнаЯ  актуализациЯ  прошлого  в  настоЯщем.  ‚  своем  эссе о
сновидениЯх Ѓергсон вновь возвращаетсЯ к смутным ощущениЯм тела,  в  которых
фиксируетсЯ  настоЯщее.  Ћн,  между  прочим,  обращаетсЯ  к "эндоптическому"
видению,  интересовавшему  Ћлейникова,  пЯтнам  и  искрам  Њаха.  ‘новидение
начинаетсЯ   как  раз  в  этой  неформулируемой  точке  настоЯщего,  котораЯ
неожиданно может открытьсЯ на прошлое:
     ‚от, например, в поле зрениЯ зеленое пЯтно,  усеЯнное  белыми  точками.
Ћно  может материализовать воспоминание о лужайке с цветами или о бильЯрде с
шарами -- и многие другие14.
     ‘новидение рождаетсЯ из "темного чувства" жизни, например, из того, что
Ѓергсон называет  "чувством  внутреннего  осЯзаниЯ"  (<i>les  sensations  de
"toucher   interieur</i>"),  и  это  чувство  настоЯщего  вдруг  наполнЯетсЯ
содержанием  прошлого.  ќндоптические  иллюзии  --  как  раз  такое  чувство
настоЯщего,  способное  открытьсЯ на образы прошлого. „лЯ •армса это чувство
неопределенности переживаемого  настоЯщего  момента  чрезвычайно  важно.  Ћн
многократно   описывает   такое   чувство,   которое  никак  не  может  быть
сформулировано, описано, названо. •армсовскаЯ амнезиЯ может  пониматьсЯ  как
сжатие памЯти до пол-
     ____________
     14  <i>Bergson  Henri.</i>  L'energie  spirituelle. Paris: PUF, 1919 P.
105.


     €счезновение 169

     ной  ее  нечитаемости  в  настоЯщем,  как  переживание  жизни,  момента
"теперь",  в  котором  памЯть  существует  как беспамЯтство. Ћтсюда и теснаЯ
свЯзь  хармсовской  амнезии  со  сновидениЯми.  •армсовское   окно   с   его
внетемпоральностью  --  та  же  точка  касаниЯ  остриЯ  конуса и поверхности
настоЯщего.
     ’о чувство, которое •армс свЯзывает с  созерцанием  воды,  --  типичный
пример   такого   странного   видениЯ-невидениЯ,  воспоминаниЯ-беспамЯтства,
чистого ощущениЯ, почти что ощущениЯ тела как жизни: "„аже если  там  ничего
не  видно,  а все же хорошо. Њы смотрели на воду, ничего в ней не видели..."
ќто состоЯние сходно  с  ощущением  внутреннего  осЯзаниЯ  или  с  описанным
Ѓергсоном генезисом сновидениЯ:
     €нтересно  видеть,  как  ощущениЯ  внутреннего  давлениЯ  поднимаютсЯ к
визуальному  полю  и,  используЯ  заполнЯющую  его  световую   пыль,   могут
трансформироватьсЯ в формы и цвета15.
     ѓенерациЯ этих форм описываетсЯ Ѓергсоном в категориЯх мифа, который он
позаимствовал в "ќннеадах" Џлотина. Џлотин описал то, как души опускаютсЯ из
мира трансценденции  в  тела.  Џервоначально  они  летают  в  своих эмпиреЯх
подобно обэриутским "вестникам":
     Ќеспособные к действию и даже не помышлЯющие об  этом,  они  парЯт  над
временем и вне пространства16.
     Ќо  вдруг  душа  обнаруживает в неодушевленном теле какое-то внутреннее
сродство с собой:
     € душа, глЯдЯ на тело, в  котором,  как  ей  кажетсЯ,  она  видит  свое
отражение,  завороженнаЯ,  как  будто  при взглЯде в зеркало, дает притЯнуть
себЯ, нагибаетсЯ и падает. …е падение -- начало жизни17.
     ’ак в  образах  Џлотина  Ѓергсон  описывает  проникновение  прошлого  в
настоЯщее.  ќто  проникновение  представлЯетсЯ  им  в  категориЯх  встречи и
падениЯ. Њиф Џлотина сходен с "мифом" •армса -- в обоих случаЯх речь идет  о
встрече и выпадении из безвременьЯ ("окна") во времЯ.
     “  Џлотина  душа  спускаетсЯ  из безвременьЯ к телу, как к "актуальному
присутствию". ‚стреча создает контакт, который переводит душу в "сейчас",  в
"теперь",   душа   обретает   настоЯщее  и  одновременно  падает  в  тело18.
Ѓезвременье души оказываетсЯ родственно прошлому Ѓергсона.
     Љогда в тексте "Ћ том, как  менЯ  посетили  вестники"  •армс  описывает
невыразимое  ощущение  близости вестников, не отмеченной ничем материальным,
он описывает чистое состоЯние присутствиЯ. —то-то упало  из  безвременьЯ,  и
возникло чувство "теперь", то есть
     _______________
     15 Ibid. ђ. 90.
     16 Ibid. P. 96.
     17 Ibid. P. 97.
     18   <i>Plotinus.</i>   The  Six  Enneads.  Chicago;  London;  Toronto:
Encyclopaedia Britannica, 1952. P. 202-- 203.


     <i>170 ѓлава 6</i>
     присутствиЯ, которое не может быть отнесено  ни  к  какому  конкретному
телу  и  которое  выражаетсЯ  именно  в чувстве собственного тела ("а все же
хорошо"), как актуального настоЯщего, открытого на прошлое. Џриход вестников
-- это актуализациЯ прошлого в настоЯщем.
     ’екст •армса был написан в ответ на послание „рускина  об  исчезновении
вестников:
     „орогой  „аниил  €ванович,  вестники  менЯ  покинули.  џ  не  могу даже
рассказать ‚ам, как это  случилось.  џ  сидел  ночью  у  открытого  окна,  и
вестники  еще  были  со  мной, а затем их не стало. ‚от уже три года, как их
нет. €ногда Я чувствую приближение вестников, но что-то мешает  мне  увидеть
их  <...>.  ’еперь,  когда  нет желаний, нет вдохновениЯ и вестники покинули
менЯ, Я вижу, что писать и думать не о чем. Ќо может быть, Я не прав,  может
быть,  сегоднЯ  день  такой  -- Я чувствую близость вестников, но не могу их
видеть (†аккар, 129).
     ’екст  •армса  перекликаетсЯ  с   текстом   „рускина.   Ћба   описывают
неописываемое  состоЯние. Ћдин -- отсутствиЯ, другой -- присутствиЯ, один --
исчезновениЯ, другой -- ЯвлениЯ. ‚ принципе тексты сходны, оба сосредоточены
на описании ощущении до манифестации  в  этом  ощущении  памЯти.  ЂмнезиЯ  в
данном  случае  выступает  как чистое настоЯщее, как настоЯщее, переживаемое
телом и поэтому как  бы  открытое  на  трансцендентность  прошлого.  Џрошлое
должно  начать  течь  сквозь  тело,  спускатьсЯ в него, как душа сквозь окно
(или, у „рускина, ушло в окно, перестало протекать сквозь тело).
     Ѓергсон идет еще дальше и утверждает, что  наше  актуальное  восприЯтие
материального  мира в чем-то аналогично сновидению. Њы не <i>видим</i> вещь,
мы видим лишь ее абрис -- остальное дорисовывает наша памЯть:
     ’ак, в состоЯнии бодрствованиЯ познание объекта предполагает  операцию,
аналогичную  той, что происходит в сновидении. Њы воспринимаем лишь набросок
вещи; он вызывает воспоминаниЯ о завершенной вещи (chose complete); и полное
воспоминание -- о чьем существовании не подозревало наше сознание, -- бывшее
внутри  нас  просто  как  <i>мысль,</i>  пользуетсЯ  возможностью  вырватьсЯ
наружу.   Љогда  мы  видим  вещь,  мы  предлагаем  самим  себе  такого  рода
галлюцинацию, проникающую в реальность19 .
     ќто значит, что  в  восприЯтии  мы  всегда  имеем  смесь  настоЯщего  и
прошлого,  прошлое  как бы обнаруживает в нем свое тело. Ћсобенно характерно
это длЯ Языковой практики. Ѓергсон, например, утверждает, что чтение  всегда
имеет  галлюцинаторный  характер,  потому  что  мы  воспринимаем  лишь некие
обломки  слов,  которые  дополнЯютсЯ  памЯтью.  ”илософ   пишет   о   чтении
"несуществующих букв"20.
     ’акое  чтение  напоминает  дешифровку монограмм, в которых в синхронном
срезе сосуществуют "прошлые"  и  "будущие"  буквы,  а  линеарность  заменена
единовременным соприсутствием.
     ________________
     19 <i>Bergson Henri.</i> L'energie spirituelle. P. 99.
     20 Ibid. P. 98.


     <i>€счезновение</i> 171
     ‚осприЯтие,   чтение   оказываютсЯ   в   такой  перспективе  свЯзаны  с
<i>поЯвлением</i>  и  <i>исчезновением,</i>  которые  могут  пониматьсЯ  как
переход из прошлого в настоЯщее и уход из настоЯщего в прошлое.
     <b>5</b>
     ’ело,  существующее  в  "четвертом  измерении",  то  есть соединЯющее в
безвременье  прошлое,  настоЯщее  и   будущее,   --   это   тело   в   своем
<i>истинном</i>  облике. €стинное обличие тела недоступно нам, потому что мы
в  настоЯщий  момент  всегда  имеем  дело  только   с   фазой   становлениЯ,
метаморфозы.  €счезновение тела -- финальный этап становлениЯ -- оказываетсЯ
свЯзанным с открытием истины о теле. ‚ момент исчезновениЯ тело как бы  все,
целиком,   прошло   перед   наблюдателем,  "фильм"  тела  кончаетсЯ,  и  оно
фиксируетсЯ в памЯти во всех своих фазах. ’ело полностью поглощаетсЯ памЯтью
в своем подлинном обличии только в финальный момент своего исчезновениЯ.
     •армс неоднократно описывает ситуацию исчезновениЯ  объекта,  предмета,
мира,  сопровождающего  его  Явление  в  "истинном"  виде.  Ћдин из наиболее
выразительных текстов на эту тему -- уже упоминавшийсЯ "Њыр" (1930):
     џ говорил себе, что Я вижу  мир.  Ќо  весь  мир  был  недоступен  моему
взглЯду,  и Я видел только части мира. € все, что Я видел, Я называл частЯми
мира. € Я наблюдал свойства этих частей,  и,  наблюдаЯ  свойства  частей,  Я
делал науку. <...> џ делил их и давал им имена (Џ‚Ќ, 313).
     ‚озможность  делить  мир  на части, свЯзаннаЯ с фазовостью предъЯвлениЯ
объекта  в  нашем  восприЯтии,  эквивалентна  способности   лингвистического
членениЯ  мира,  способности давать имена, называть. •армс подчеркивает, что
он делил мир на части и  одновременно  давал  им  имена.  €  вот  происходит
<i>событие,</i> части вдруг перестают восприниматьсЯ:
     €  вдруг  Я  перестал видеть их, а потом и другие части. € Я испугалсЯ,
что
     рухнет мир.
     Ќо тут Я понЯл, что Я не вижу частей по отдельности, а вижу все зараз.
     ‘начала Я думал, что это Ќ€—’Ћ. Ќо потом понЯл, что это мир, а то,
     что Я видел раньше, был не мир.
     € Я всегда знал, что такое мир, но что Я видел раньше, Я не знаю и
     сейчас <...>
     Ќо только Я понЯл, что Я  вижу  мир,  как  Я  перестал  его  видеть.  џ
испугалсЯ,  думаЯ, что мир рухнул. Ќо пока Я так думал, Я понЯл, что если бы
рухнул мир, то Я бы так уже не думал. € Я смотрел, ища мир,  но  не  находил
его.
     Ђ потом и смотреть стало некуда.
     ’огда Я понЯл, что покуда было куда смотреть, -- вокруг менЯ был мир. Ђ
теперь  его  нет. …сть только Я. Ђ потом Я понЯл, что Я и есть мир. Ќо мир -
это не Я (Џ‚Ќ, 314).


     172 <i>ѓлава 6</i>
     ќтот  текст  напоминает  тот,  в  котором  рассказывалось  о  посещении
вестников.  …сть  нечто (предмет), определЯемое только негативно, потому что
никакого материального проЯвлениЯ у этого "нечто" нет. ќто нечто даетсЯ  как
ничто,   но   ничто   --  это  не  просто  формула  отрицаниЯ,  это  формула
присутствиЯ21. Ќазвать его невозможно, Ясно только, что это "не мир".
     •армс дает тексту заглавие "Њыр", но это слово  в  тексте  ни  разу  не
произноситсЯ,  оно  существует  как бы за пределами текста. Џо существу, оно
даже не есть некое позитивное слово --  оно  просто  негативное  определение
мира как "не мира". "›" в "мыре" -- это просто не "и".
     €счезновение  мира не ЯвлЯетсЯ полным исчезновением, оно свЯзано с тем,
что •армс обретает способность видеть "все зараз". Ќо это означает,  что  он
обретает  способность нелинеарного восприЯтиЯ, восприЯтиЯ, не подчинЯющегосЯ
принципу темпоральности. Ќе-мир -- это истинный мир, но это мир,  в  котором
все  существует  зараз,  одновременно,  где  нет  различиЯ  между  прошлым и
настоЯщим.
     ’о, что рассказчик лишаетсЯ способности называть, что  его  адамическаЯ
функциЯ  ("Я давал имена") больше не может осуществлЯтьсЯ, как раз свЯзано с
тем, что мир, лишенный темпоральности, данный "весь зараз", не может  больше
соответствовать темпоральному дискурсу.
     ‘вЯтой  Ђвгустин  обсуждал  проблему внетемпорального слова в контексте
сотворениЯ мира. …сли времЯ возникло вместе с миром, то  каким  должно  было
быть  слово,  сотворившее  его,  то  есть  существовавшее до темпоральности,
спрашивал он. Љакими словами говорил Ѓог до творениЯ времени?
     Љак же вы говорили? ’ак, как говорил голос,  звучавший  с  небес:  "‘ей
есть  ‘ын  Њой  ‚озлюбленный?"  ќти  слова  послышались, и потом их не стало
слышно; они имели начало и конец;  эти  слоги  прозвучали,  затем  миновали,
второй  за  первым,  третий  за  вторым  и  так  далее вплоть до последнего,
ЯвившегосЯ после всех остальных, -- а потом наступила  тишина.  €з  этого  с
совершенной  Ясностью следует, что слова эти были произнесены подвижным и во
времени пребывающим органом существа на службе у вашей вечной воли22.
     Ќо слово, сотворившее  мир,  не  могло  быть  произнесено  темпоральным
телом,  потому что тела еще не существовало. Ђвгустин приходит к выводу, что
Џервослово, сотворившее мир, было  коэкстенсивно  самому  Ѓогу  --  то  есть
вечным:
     ‚аше  ‘лово,  будучи  действительно бессмертным и вечным, непреходЯще и
непоследовательно23.
     ________________
     21 •армс сознательно играет с двусмысленностью слова "ничто",  которое,
по   мнению   Љуайна,   имеет   тенденцию   маскировать   негативность   под
определенность. Љуайн разобрал высказываниЯ типа "I got  plenty  о'  nothin"
(ѓершвин) или "I passed nobody on the road" (‹ьюис Љэрролл) и показал, каким
образом префикс "по" функционально начинает замещать "some" или "each". …сли
два  последних  определителЯ  указывают  на  единичность  и неопределенность
термина, то "по" не имеет такого  смысла  и  парадоксально  маскируетсЯ  под
определенность  <i>(Quine Willard Van Orman.</i> Word and Object. Cambridge,
Mass.: The MIT Press, 1960. P. 133).
     22 <i>Saint Augustin.</i> Les confessions. Paris: Garnier:  Flammarion,
1964. P. 257.
     23 Ibid. P. 258.


     <i>€счезновение<b></b> </i> 173
     ќто слово, которое не может быть ни произнесено, ни услышано человеком.
’рансцендентальный  "не-мир" может быть назван только таким вечно звучащим и
не имеющим длительности ‘ловом.
     Џодлинное Явление мира фиксируетсЯ в невозможности  называть,  но  и  в
невозможности   видеть,  поскольку  внетемпоральность  разрушает  и  зрение,
свЯзанное, как указывалось, с линеарностью. Ќо если невозможно и зрение,  то
каким  оказываетсЯ статус субъекта, созерцающего мир. Љак может существовать
видЯщий, если мир исчез? Ћтсюда финальное утверждение "Њыра" -  сначала  нет
ничего,  кроме  менЯ,  то  есть  субъекта, окруженного непостижимым. Ђ затем
следует логическое заключение - но Я есть часть мира. …сли второе заключение
верно, то Я должен исчезнуть с миром. Џоскольку же Я не  исчезаю,  то  Я  не
един с миром и как-то ему противопоставлен. •армс предпочитает зафиксировать
этот парадокс в форме нескончаемого повторениЯ:
     Ђ мир не Я.
     Ђ Я мир.
     Ђ мир не Я.
     Ђ Я мир.
     Ђ мир не Я,
     Ђ Я мир.
     (Џ‚Ќ, 314)
     <b>6</b>
     •армс  любит  описывать исчезновение предметов, и, как правило, в таких
описаниЯх речь идет о негативном Явлении чего-то неназываемого. €счезновение
предметов означает постепенное Явление истинного <i>мира</i>.
     ‚ "Њыре" описано противостоЯние џ и мира как некаЯ  простаЯ  оппозициЯ:
"џ/мир".  ‚  двух  текстах под общим названием "Ћ ЯвлениЯх и существованиЯх"
это отношение подвергаетсЯ постепенному
     градуированию.
     …сли  любаЯ  часть  мира  -  это  только  ложное  "Явление"  -  фаза  в
предъЯвлении  всего  его  невидимого тела, то, спрашивает •армс, можем ли мы
вообще говорить о некоем изолированном теле как о некой  сущности  или  речь
идет  просто о ложном "Явлении". ‚ тексте No 2 "Ћ ЯвлениЯх и существованиЯх"
•армс предлагает читателю "эксперимент" с двумЯ объектами: бутылкой водки  -
"так   называемым   спиртуозом"24   -   и  Ќиколаем  €вановичем  ‘ерпуховым,
расположившимсЯ рЯдом с бутылкой. Џисатель предлагает читателю  увидеть  эти
два объекта в полной изолЯции от "мира":
     Ќо обратите внимание на то, что за спиной ЌиколаЯ €вановича нет ничего.
Ќе то чтобы там не стоЯл шкап, или комод, или вообще что-
     ________________
     24  "‘пиртуоз"  -  это,  конечно, двусмысленнаЯ шутка •армса, который в
подтексте имеет в  виду  исчезновение  тела  в  духе  -  <i>spirit,</i>  его
сублимацию.  ‘пирт, да еще названный на пародийной латыни, переводит водку в
область "духа".


     <i>174 ѓлава 6</i>

     нибудь такое, -- а совсем ничего нет, даже воздуха нет. •отите  верьте,
хотите  не  верьте,  но за спиной ЌиколаЯ Ќиколаевича нет даже безвоздушного
пространства, или, как говоритсЯ, мирового эфира. Ћткровенно говорЯ,  ничего
нет.  <...>  ’еперь  пришло  времЯ  сказать, что не только за спиной ЌиколаЯ
Ќиколаевича, но впереди -- так сказать перед грудью -- и вообще  кругом  нет
ничего.  Џолное отсутствие всЯкого существованиЯ, или, как острили когда-то:
отсутствие всЯкого присутствиЯ (Џ‚Ќ, 317).
     •армс пытаетсЯ вообразить  ситуацию  существованиЯ  некоего  отдельного
тела  в  окружении  нерасчленимого,  а  потому  и  невоспринимаемого "мыра".
‹огически  он  приходит  к  заключению,  что  изолированное  тело  не  может
существовать в мире нечленимой протЯженности, а потому и "Ќиколай Ќиколаевич
не  существовал  и  не  существует"  (Џ‚Ќ, 318). € далее в типичном длЯ него
ироническом  пируэте  он  намекает  на  возможность   объЯснениЯ   хотЯ   бы
исчезновениЯ водки:
     нельзЯ исключить, что ее выпил несуществовавший Ќиколай Ќиколаевич.
     Њир  •армс  обладает  некой  пластической  тЯгучестью. Џредметы в этом,
казалось бы, фрагментарном мире свЯзаны в неразрывные  цепочки.  Љак  только
"мыр"  вестников начинает ЯвлЯть себЯ в исчезновении предметов, <i>ничто</i>
с  логической  неизбежностью  поглощает  вокруг  себЯ  все  без  исключениЯ.
€счезновение  мира  свЯзано  с исчерпанием линеарной темпоральности и с тем,
что мы не можем установить  границы  между  той  сферой,  где  членениЯ  еще
актуальны,  и  той, где их уже нет. Љак только членение исчезает, исчезает и
весь темпоральный универсум.
     ‚ первом "случае" "ѓолубой тетради No 10" описывалсЯ  человек,  который
не  может  существовать,  потому  что  у  него не было "глаз и ушей". Ќо это
логически означает, что у него не было и  волос,  и  ног,  и  рук,  то  есть
никаких  <i>частей</i>  тела,  а  потому  он  вообще не мог существовать как
человек. Ћтсюда его исчезновение: "Ќичего не было! ’ак что непонЯтно, о  ком
идет речь" (Џ‚Ќ, 353).
     Џостроение  мира  как  бесконечной  непрерываемой цепочки можно назвать
<i>бесконечно-ассоциативным,</i>  или  <i>гипертрофированно  сериальным.</i>
’акое  ощущение мира по-своему отражаетсЯ на процессе производства дискурса.
Љазалось бы, описание такого универсума как раз предполагает творчество  как
"поток"  вдохновениЯ,  в своем излиЯнии похожий на эту гиперконтинуальность.
Ќо •армс понимает непрерывность мира не как  аналог  линеарной  дискурсивной
цепочки,  а  как  существование  по ту сторону дискурса, как неназываемость.
Ќевозможность  писать  свЯзана  с  тем,  что  любой   дискурс   недостаточно
континуален,  а  потому  он  может  быть  замещен  только  неким синхронным,
"вечным" словом Ђвгустина, словом, которое нельзЯ произнести и вспомнить.
     Ћписанию сверхсериального мира посвЯщен хармсовский "’рактат более  или
менее  по  конспекту  ќмерсена"  (1939).  “поминание  ќмерсона, по-видимому,
объЯснЯетсЯ повышенным интересом американского  мыслителЯ  к  теме  всеобщей
свЯзи Явлений в природе,


     <i>€счезновение 175</i>

     которой и посвЯщен хармсовский текст. Џо мнению ќмерсона, "все ЯвлЯетсЯ
посредником  всего"  <i>(everything  is  medial),</i> "каждый последний факт
ЯвлЯетсЯ лишь первым  фактом  новой  серии"25.  ќмерсон  по-своему  выражает
ощущение той же гиперсериальности мирозданиЯ.
     ќссе  •армса  состоит  из  пЯти  частей,  перваЯ  из которых названа "Ћ
подарках"26. ‡десь •армс рассуждает о том, что следует, а  чего  не  следует
дарить:
     Ќесовершенные  подарки,  это  вот  какие  подарки:  например,  мы дарим
имениннику крышку от чернильницы. Ђ  где  же  сама  чернильница?  €ли  дарим
чернильницу  с крышкой. Ђ где же стол, на котором должна стоЯть чернильница?
(‹огос, 120)
     Ќесовершенные подарки -- это  части,  фрагменты,  которые  предполагают
наличие  иных  частей и фрагментов. ’акой подарок плох потому, что он как бы
включает "бесконечно-ассоциативный механизм"  и  принципиально  пренебрегает
качеством  целостности.  ‘овершенный  подарок,  по  •армсу,  такой,  который
завершает неполную целостность, например, крышка от  чернильницы  тому,  кто
уже имеет чернильницу без крышки. „ругой пример совершенного подарка:
     ...палочка,  к  одному  концу  которой  приделан  деревЯнный шарик, а к
другому концу деревЯнный кубик. ’акую палочку можно держать в руке или, если
ее положить, то совершенно безразлично куда. ’акаЯ палочка больше ни к  чему
не пригодна (‹огос, 121).
     Џалочка,  описаннаЯ  •армсом,  не  предполагает  включениЯ  ни  в какую
ассоциативную цепочку потому, что она не ЯвлЯетсЯ частью какого-либо целого.
‘ущественно также и то, что эту палочку нельзЯ назвать, она не имеет имени и
может быть только описана. Ќаличие имени означало бы  делимость,  частность,
фрагментарность.
     ‹ипавский описал сходный предмет как некий автономный и самодостаточный
мир в трактате "€сследование ужаса":
     —етыре  человека сидело за столиком. Ћдин из них взЯл Яблоко и проткнул
его иглой насквозь. Џотом он  присмотрелсЯ  к  тому,  что  получилось  --  с
любопытством и с восхищением. Ћн сказал:
     -- ‚от  мир,  которому  нет  названиЯ.  џ  создал  его по рассеЯнности,
неожиданнаЯ удача. Ћн обЯзан мне своим существованием. Ќо Я не могу  уловить
его  цели  и смысла. Ћн лежит ниже исходной границы человеческого Языка. …го
суть так же трудно определить словами,  как  пейзаж  или  пение  рожка.  Ћни
неизменно  привлекают  внимание,  но  кто  знает, чем именно, в чем тут дело
(‹огос, 76).
     Џалочка •армса и апельсин ‹ипавского -- миры в силу своей автономности,
они законченные <i>предметы,</i> а не  части.  ‘ледовательно,  они  наделены
своим собственным автономным смыслом.
     ___________
     25  <i>Emerson  R.  W.</i> Essays and Other Writings. London; New York:
Cassell, 1911.P. 188--189. 26 †аккар считает, что •армс ссылаетсЯ в названии
на ќмерсона потому, что последний написал эссе "„ары" (†аккар, 370).


     176 <i>ѓлава 6</i>
     <b>7</b>
     ќмерсон  считал  выделение   автономного   предмета   главной   задачей
искусства:
     –енность  искусства заключаетсЯ в том, что оно выделЯет один предмет из
хаотического множества, изолирует его. Џока из последовательности  вещей  не
выделена одна вещь, возможны созерцание, наслаждение, но не мысль27.
     Џочему  мыслить  можно  только нечто выделенное, изолированное? Ћтчасти
это свЯзано с "законом изолЯции", определЯющим  функционирование  означающих
(об этом в свЯзи с принципом алфавитности речь шла выше).
     Ќо  дело  не  только  в  этом.  Ђссоциации  включают  мышление  в некое
дискурсивное разворачивание,  которое,  с  одной  стороны,  делает  мышление
возможным,  а с другой -- придает ему инерционность, автоматизированность. ‚
дискурсе   один   элемент    ассоциативно    тЯнет    за    собой    другой,
"полуавтоматически"  создаваЯ  блоки. ‚ 1900 году ђеми де ѓурмон опубликовал
эссе "„иссоциациЯ идей", в котором в духе ќмерсона утверждал, что
     человек ассоциирует идеи не в соответствии с логикой или верифицируемой
точностью, но ради своего удовольствиЯ и интереса28.
     „е ѓурмон утверждал, что, даже если идею пустить  в  мир  "голой",  она
сейчас   же   обрастет  растениЯми-паразитами29.  <i>†елание,</i>  вероЯтно,
действительно скрываетсЯ в тени дискурса, если и не отменЯЯ  логику,  то  во
всЯком случае заменЯЯ ее собственной "логикой желаниЯ".
     •айдеггер   различал   говорение   на  Языке  от  использованиЯ  Языка.
€спользование как раз и строитсЯ по типу готовых  ассоциативных  блоков,  не
допускающих  "под