и
лужи, в которых прихотливо плЯсало  пламЯ фонарей, словно  внизу  возникал и
пропадал иной мир, тоже упавший с  высот. ‘мешение света  и мрака  ошеломило
‘айма,  но  спутник  его бодро шагал к устью  улочки, где  огненной  полосой
пылала река.
     - Људа вы идете? - спросил ‘айм.
     -  ‘ейчас, - ответил профессор,  - иду за угол. •очу посмотреть, лег ли
спать доктор Ѓулль. Ћн бережет здоровье и рано ложитсЯ.
     - „октор Ѓулль! - воскликнул ‘айм. - ђазве он живет за углом?
     -  Ќет,  - сказал  профессор.  -  Ћн живет за рекой.  Ћтсюда  мы  можем
увидеть, лег ли он.
     ‘  этими словами он свернул за угол, стал лицом к мрачной,  окаймленной
огнЯми реке и указал куда-то палкой. ‚ тумане правого берега виднелись дома,
усеЯнные  точками окон и  вздымавшиесЯ,  словно  фабричные  трубы,  на почти
немыслимую высоту. Ќесколько домов  стоЯли так, что походили все  вместе  на
многоокую ‚авилонскую башню. ‘айм никогда не видел небоскреба и мог сравнить
эти дома лишь с теми, которые ЯвлЯютсЯ нам во сне.
     Џока  он смотрел,  на самом верху испещренной огнЯми башни одно из окон
погасло, словно черный Ђргус подмигнул ему одним из своих бесчисленных глаз.
     Џрофессор де ‚ормс повернулсЯ и ударил палкой о башмак.
     - Њы опоздали, - сказал он. - Ђккуратный доктор лег.
     - Љак так? - спросил ‘айм. - ‡начит, он живет на самом верху?
     - „а, -  сказал  профессор.  - €менно  за тем окном, которого теперь не
видно. Џойдемте ужинать. Љ нему мы отправимсЯ с утра.
     Ћн  повел  своего  спутника окольными  путЯми и вывел на шумную светлую
улицу. Џо-видимому, профессор [246] хорошо знал эти места,  ибо сразу юркнул
в закоулок, где освещенные витрины лавок резко сменЯлись  тьмой и тишиной, а
футах в двадцати от угла стоЯла белаЯ харчевнЯ, давно нуждавшаЯсЯ в ремонте.
     -  •орошие харчевни еще попадаютсЯ, как динозавры, - поЯснил профессор.
- Ћднажды Я наткнулсЯ на вполне приличный уголок в ‚ест-ќнде.
     -  „олжно  быть,  -  улыбнулсЯ  ‘айм,  - это соответствующий  уголок  в
€ст-ќнде?
     - ‚от именно, - серьезно кивнул профессор и открыл дверь.
     ‡десь они  поужинали  со  знанием  дела,  здесь и  заночевали.  Ѓобы  с
ветчиной,  которые  тут  стрЯпали  очень  вкусно,  старое  вино,  неожиданно
поЯвившеесЯ  из здешних подвалов,  окончательно утешили ‘айма.  Ћн знал, что
теперь у  него  есть  друг.  ‘амым  страшным  за  это  времЯ было  длЯ  него
одиночество,  а  на  свете  нет  слов,  способных   выразить  разницу  между
одиночеством  и дружбой. Ѓыть  может, математики правы, дважды два - четыре.
Ќо два - не дважды один, а тысЯчу раз один. ‚от почему, как это ни накладно,
мир всегда будет возвращатьсЯ к единобрачию.
     Ќаконец  ‘айм смог поведать о своих немыслимых приключениЯх,  начинаЯ с
той минуты, когда  ѓрегори привел его в кабачок у реки. Ћн говорил не спеша,
наслаждаЯсь   речью,  словно  беседовал  со  старыми   друзьЯми.   Ќе  менее
словоохотлив  был и тот, кто  изображал профессора де ‚ормса;  а историЯ его
была почти так же нелепа.
     - ѓрим у вас хороший, - заметил ‘айм, попиваЯ вино, - куда лучше, чем у
ѓоголЯ. „аже в самом начале он показалсЯ мне чересчур мохнатым.
     - ђазные школы... - задумчиво сказал профессор. - ѓоголь - идеалист. Ћн
изобразил идеал, саму идею анархиста.  џ - реалист; Я - портретист. ‚прочем,
это неточно: Я - портрет.
     - Ќе понимаю, - сказал ‘айм.
     - Џортрет, - повторил профессор. - Џортрет знаменитого де ‚ормса.  …сли
не ошибаюсь, сейчас он в Ќеаполе. [247]
     - ‚ы загримировались  под него, -  сказал  ‘айм. - Ќеужели он не знает,
что вы используете всуе его внешность?
     - ‡нать-то он знает, - весело откликнулсЯ новый друг.
     - Џочему же он не обличит вас? - спросил ‘айм, и профессор ответил:
     - Џотому что Я его обличил.
     - ЋбъЯсните получше, - сказал ‘айм.
     - ‘ удовольствием, - согласилсЯ прославленный иноземный философ, - если
вы  готовы  слушать  мой  рассказ. џ актер, фамилиЯ моЯ  “илкс. Љогда  Я еще
играл,  Я  встречалсЯ с богемным да  и  много  худшим  сбродом - с отбросами
скачек,  с  отбросами  сцены,  а  то и с политическими  эмигрантами. ‚ одном
прибежище  изгнанных  сновидцев  менЯ  познакомили  со  знаменитым  немецким
нигилистом, профессором де ‚ормсом. ’еорий его Я толком не  понЯл, но  вид у
него был гнусный, и Я  к  нему присмотрелсЯ. Џо-видимому, он как-то доказал,
что  Ѓог  - начало разрушительное, и потому  призывал неустанно  и неумолимо
разрушать все на свете. Ћн прославлЯл силу, сам же был хромым, подслеповатым
и  еле двигалсЯ.  Љогда мы встретились, Я был в ударе и он так не понравилсЯ
мне, что Я решил его сыграть. Ѓудь Я художником, Я бы нарисовал  карикатуру,
ноЯ актер и стал  карикатурой сам. ѓримируЯсь, Я думал, что безбожно искажаю
его мерзкую внешность. ‚ходЯ в комнату, где сидели почитатели, Я ожидал, что
все  расхохочутсЯ,  а  если  зашли  далеко - разозлЯтсЯ.  Љ  великому  моему
удивлению,  менЯ  встретила  почтительнаЯ  тишина,  сменившаЯсЯ  восхищенным
ропотом,  лишь только Я заговорил. „а,  Я пал  жертвой  своего  дарованиЯ. џ
играл слишком тонко, слишком хорошо, и  они  поверили,  что перед ними - сам
проповедник нигилизма. ‚ то  времЯ  Я был молод, мыслил здраво и, признаюсь,
очень расстроилсЯ. Ќе успел Я опомнитьсЯ, как ко мне подбежали двое или трое
из  самых Ярых поклонников  и, пылаЯ гневом, сказали, что в соседней комнате
[248]  менЯ  тЯжко  оскорблЯют.  џ спросил,  в  чем дело,  и обнаружил,  что
какой-то нахал загримировалсЯ  под  менЯ самым непотребным образом. ‚ыпил  Я
больше,  чем следовало, и сдуру решил довести игру до конца. Љогда настоЯщий
профессор  вошел  в комнату,  его  встретили гневные крики и мой удивленный,
леденЯщий взглЯд.
     Ќадо  ли  говорить, что  мы  сцепились?  Џессимисты,  кишевшие  вокруг,
пытливо глЯдели  то на менЯ, то  на него, пытаЯсь  определить, кто  дрЯхлее.
‚ыиграл, конечно,  Я.  Ѓольной  старик не может быть  такой  развалиной, как
молодой  актер  в расцвете  сил.  —то  поделаешь, он  и  на самом  деле  еле
двигалсЯ, куда  уж  тут играть калеку! ’огда он попробовал сразитьсЯ со мной
на  поприще мысли.  Ќо  Я победил  его  простым  приемом.  Љогда  он изрекал
что-нибудь такое, чего никто, кроме него,  не мог понЯть, Я отвечал то, чего
не понимал и сам.
     "ЌаврЯд  ли  вы полагаете,  - сказал  он,  - что  эволюциЯ  есть чистое
отрицание, ибо  ей  свойственны  пробелы,  без которых  нет  различиЯ". џ  с
искренним презрением возразил: "ќто  вы вычитали у Џинквертса! ѓлюмпе  давно
опроверг  предположение, что инволюциЯ функционирует евгенически!" Ќезачем и
говорить, что  на свете  никогда не было ни  Џинквертса,  ни ѓлюмпе. Љак  ни
странно,  окружающие   превосходно  их   знали;  профессор  же,  видЯ,   что
высокоумнаЯ  загадочность   отдает   его  во  власть   не  слишком  честного
противника, прибегнул  к более привычным видам юмора.  "—то ж, -  Язвительно
произнес он, - вы побеждаете, как мнимаЯ свиньЯ у ќзопа". - "Ђ вы, - отвечал
Я, -  погибаете, как еж  у  ЊонтенЯ". (Ќадо ли объЯснЯть,  что Њонтень  и не
мыслил о еже?) "‚аши трюки  фальшивы, - сказал  он, - как ваша борода". џ не
смог  достойно  ответить на это вполне резонное, даже  меткое  замечание, но
громко рассмеЯлсЯ, ответив  наугад: "Ќет, как башмаки  пантеиста!" - а затем
отвернулсЯ, всем видом  своим выражаЯ триумф. Џрофессора выставили, впрочем,
довольно  мирно,  хотЯ кто-то  прилежно пыталсЯ оторвать  ему нос. ’еперь он
слывет по  [249]  всей …вропе  забавнейшим  шарлатаном.  ‘ерьезность  и гнев
только прибавлЯют ему забавности.
     - џ понимаю, - сказал ‘айм, - ради шутки можно прилепить на  один вечер
грЯзную бороду. Ќо никак не пойму, почему вы ее не снЯли.
     -  Џодождите,  -  ответил   актер.  -  ЊенЯ   проводили   почтительными
аплодисментами,  и  Я заковылЯл  по темной улице, собираЯсь,  уйдЯ подальше,
шагать нормально. ‘вернув за угол, Я с удивлением ощутил, что кто-то положил
мне руку на плечо. ЋглЯнувшись, Я увидел огромного полисмена. Ћн сказал, что
менЯ ждут. џ принЯл мерзейшую позу и закричал с немецким акцентом: "„а, менЯ
ждут угнетенные всего мира! ‚ы хватаете менЯ, ибо Я - прославленный анархист
де ‚ормс!"  Џолисмен невозмутимо заглЯнул в какую-то бумажку.  "Ќет, сэр,  -
сказал он, - не совсем так. џ  задерживаю вас, ибо вы не анархист де ‚ормс".
’акое преступление не очень тЯжко, и Я пошел за ним без особой тревоги, хотЯ
и  сильно  удивилсЯ.  ЊенЯ  провели  через  несколько   комнат  к  какому-то
начальнику,  который  объЯснил мне, что  организуют крестовый  поход  против
анархии  и  мой  успешный  маскарад может  сильно  помочь в  этом  деле.  Ћн
предложил  мне  хорошее жалованье  и дал  вот  эту карточку.  Ѓеседовали  мы
недолго, но менЯ поразили его  юмор и могучий разум, хотЯ Я мало могу о  нем
сказать, потому что...
     ‘айм положил нож и вилку.
     - ‡наю, - сказал он. - Џотому что вы говорили с ним в темной комнате.
     Џрофессор де ‚ормс кивнул и допил вино.


        ѓлава IX —…‹Ћ‚…Љ ‚ Ћ—ЉЂ•

     - ‘лавнаЯ штука бургундское, - горестно сказал профессор, ставЯ стакан.
     - ѓлЯдЯ на  вас, этого не подумаешь, - сказал ‘айм. - ‚ы пьете  его как
микстуру. [250]
     - ‚ы  уж миритесь с  моими  особенностЯми,  - попросил профессор. - Њне
тоже  нелегко.  ЊенЯ  просто  распирает  веселье,  но  Я  так  удачно  играю
паралитика, что не могу  остановитьсЯ. „аже  среди своих, когда притворЯтьсЯ
не  надо,  Я  мЯмлю  и морщу  лоб,  словно  это и  правда  мой  лоб. •очетсЯ
радоватьсЯ  и  кричать,  а выходит  совсем  другое. ‚ы  бы послушали, как  Я
говорю: "‚еселей, старина!" ‡аплакать можно.
     -  „а,  можно, - сказал ‘айм.  - Ќо мне  кажетсЯ, сейчас  вы  и  впрЯмь
немного озабочены.
     Џрофессор вздрогнул и пристально посмотрел на него.
     - Ћднако вы  умны, - сказал он. - ЏриЯтно работать с  таким  человеком.
„а,  Я озабочен.  Ќадо разрешить нелегкую задачу. - € он  опустил  на ладони
лысое чело.
     Ќемного погодЯ он тихо спросил:
     - ‚ы играете на роЯле?
     - „а, - удивленно ответил ‘айм. - ѓоворЯт, у менЯ хорошее туше.
     Џрофессор не отвечал, и он осведомилсЯ:
     - Љак, легче вам?
     Џрофессор долго молчал и наконец изрек из темной пещеры ладоней:
     - Ќаверное, вы неплохо печатаете на машинке.
     - ‘пасибо, - сказал ‘айм. - ‚ы мне льстите.
     -  ‘лушайте менЯ,  -  сказал  актер,  - и  запомните,  с  кем мы завтра
увидимсЯ.  ’о,  что  мы  намерены  сделать,  гораздо  опасней,  чем  украсть
королевские бриллианты. Њы попытаемсЯ похитить тайну  у очень хитрого, очень
сильного  и   очень  дурного  человека.  џ  думаю,  на  свете  нет  -  кроме
ЏредседателЯ, конечно, - такого страшного и непостижимого созданиЯ, как этот
ухмылЯющийсЯ субъект в очках. ‚ероЯтно, он не знает  той восторженной  жажды
смерти,  того  безумного   мученичества  ради  анархии,  которым   терзаетсЯ
‘екретарь.   Ќо   в   фанатизме   Џонедельника  есть  что-то   человеческое,
трогательное, и это  многое  искупает.  „октор  же груб  и  нормален,  а это
гораздо гнуснее,  чем болезненнаЯ взвинченность. ‡аметили, какой  он живучий
[251] и крепкий? Ћн подскакивает, как мЯчик. Џоверьте, ‚оскресенье не дремал
(дремлет  ли  он вообще?),  когда  поместил все планы преступлениЯ в круглую
черную голову доктора ЃуллЯ.
     - € вы  думаете,  - вставил ‘айм, - что это  чудовище смЯгчитсЯ, если Я
сыграю ему на роЯле?
     -  Ќе валЯйте  дурака,  -  отозвалсЯ его  наставник.  -  џ  упомЯнул  о
пианистах, потому что у них ловкие, подвижные пальцы. ‘айм,  если вы хотите,
чтобы  мы  остались  живы  после  этой беседы,  надо пользоватьсЯ сигналами,
которых  этот мерзавец  не  поймет.  џ  изобрел  простенький шифр  длЯ  пЯти
пальцев. ‚от смотрите, - и он пробарабанил  по  столу "Џ‹Ћ•Ћ". -  „а, именно
"плохо". ‘лово это понадобитсЯ нам не раз.
     ‘айм налил себе еще  вина  и начал изучать шифр. Ћн был  умен  и ловок,
легко решал загадки, легко делал фокусы и быстро научилсЯ передавать простые
сообщениЯ,  как  бы невзначай  постукиваЯ по  столу  или по колену.  ‚ино  и
приЯтное  общество  всегда вдохновлЯли  его,  и профессору  вскоре  пришлось
боротьсЯ с  его  неуемной фантазией. ЏроходЯ через разгорЯченный мозг ‘айма,
новый Язык неудержимо разрасталсЯ.
     -  Ќам  нужны ключевые  слова,  -  серьезно  говорил ‘айм. -  €  такие,
заметьте,  которые  передают  тончайшие оттенки смысла.  Њое  любимое  слово
"соименный", Ђ ваше?
     -  Џерестаньте дурачитьсЯ, - молил профессор. -  ‚ы поймите, это  очень
серьезно.
     - €ли "разнотравье", - задумчиво продолжал ‘айм. - Ћчень хорошее слово.
     -  ‚ы  думаете,  -  сердито  спросил  профессор,  -  что  нам  придетсЯ
беседовать с ним о траве?
     -  Њожно подойти  к  предмету  с  разных сторон, -  сказал  ‘айм,  -  и
невзначай ввести это слово. Ќапример: "„октор Ѓулль, вы  мЯтежник и помните,
конечно, что тиран когда-то посоветовал нам есть траву. € впрЯмь,  многие из
нас, глЯдЯ на буйное разнотравье..." [252]
     - ‚ы понимаете, - перебил профессор, - что все это очень страшно?
     -  Џрекрасно  понимаю,  -  отвечал  ‘айм.  -  …сли вам страшно,  будьте
смешным. —то же еще остаетсЯ? Њне бы хотелось обогатить  ваш Язык. ЌельзЯ ли
изъЯснЯтьсЯ  и пальцами ног? Џравда, пришлось бы разутьсЯ во времЯ беседы, а
как ты скромно это ни делай...
     - ‘айм, - просто и сурово сказал профессор, - ложитесь спать!
     Ћднако ‘айм еще долго сидел на  постели, осваиваЯ новый шифр. ЏроснулсЯ
он, когда восток был еще  затЯнут мраком, и увидел,  что у изголовьЯ, словно
призрак, стоит его седобородый друг.
     Ћн  присел на кровати, часто мигаЯ; потом медленно собралсЯ с мыслЯми и
встал. Џочему-то он ощутил, что радость и  уют  прошлого вечера безвозвратно
исчезли и он снова погружаетсЯ  в холодный воздух опасности. ‘путнику своему
он был  верен и доверЯл по-прежнему; но то была верность двух людей,  идущих
на эшафот.
     - Ќу вот!  - сказал он  с напускной веселостью, надеваЯ  брюки.  -  Њне
снилась ваша азбука. „олго вы ее составлЯли?
     Џрофессор молчал, глЯдЯ перед собой, и глаза его  были такого же цвета,
как зимнее море.
     -  ‚ы долго  над ней  возились?  - снова спросил  ‘айм.  -  ѓоворЯт,  Я
способен  к  Языкам,  а  пришлось зубрить  битый час.  Ќеужели  вы ее  сразу
выдумали?
     Џрофессор  не отвечал, глаза его были  широко открыты, на губах застыла
улыбка.
     - Љак  долго  вы занимались?  -  еще  раз спросил  ‘айм.  Џрофессор  не
шелохнулсЯ.
     -  —ерт вас побери, можете вы ответить? - крикнул ‘айм, скрываЯ злостью
страх.
     Ќеизвестно, мог профессор ответить или нет, но он не ответил.
     ‘айм уставилсЯ  на безжизненное,  как пергамент, лицо и чистые  светлые
глаза. ‘перва он решил,  что спутник  его [253] помешалсЯ; втораЯ мысль была
еще  ужасней. ‚ конце  концов,  что он знает  о странном  человеке, которого
принЯл за друга? Ћчень  немного:  человек  этот завтракал  с  анархистами  и
рассказал ему  нелепую  басню. ‚ероЯтно  ли, чтобы там, на балконе, оказалсЯ
еще один  из своих? Ѓыть может, теперь профессор объЯвил войну?  Ѓыть может,
неподвижно глЯдЯ вдаль, над ним  глумитсЯ троекратный предатель, совершивший
последнее предательство? ‘айм стоЯл,  прислушиваЯсь  к неумолимой  тишине, и
ему казалось, что динамитчики тихо крадутсЯ по коридору, чтобы схватить его.
     ’ут   он  случайно  взглЯнул   вниз  и  расхохоталсЯ.  Џрофессор  стоЯл
неподвижно, как статуЯ, но пЯть немых пальцев живо плЯсали на мертвом столе.
‘айм проследил их мельканье и прочел слова:
     "Ѓуду говорить только так. Ќадо тренироватьсЯ".
     "‹адно, - весело пробарабанил он. - €демте завтракать".
     Ћни молча взЯли шлЯпы и  трости, но, когда  ‘айм брал свою  трость,  он
стиснул ее в руке.
     Ћстановились  на   несколько  минут,  чтобы  выпить   кофе  с  толстыми
сандвичами в уличной кофейне, и поспешили на другой берег  реки, унылой, как
Ђхерон,  в светлевшем сером рассвете. „ойдЯ до  высокого  дома, который  они
вчера видели через реку, они медленно пошли по голым бесконечным ступенькам,
лишь изредка останавливаЯсь, чтобы перекинутьсЯ фразой-другой,  барабанЯ  по
перилам. Ќа  пустых  площадках  были  окна, и между  этажами  в каждое  окно
глЯдела  бледнаЯ, скорбнаЯ  зарЯ,  медленно  и мучительно  поднимавшаЯсЯ над
‹ондоном.  ‚иднелись шиферные крыши,  подобные  свинцовым валам серого морЯ,
встревоженного дождем. ‘айм ощущал все сильнее, что в его новую жизнь входит
дух  холодной  рассудительности,  куда  более страшной, чем  былые  безумные
приключениЯ.  ‚чера вечером,  например, высокий дом показалсЯ  ему башней из
страшного сна. ’еперь, когда он устало поднималсЯ по  нескончаемой лестнице,
его  смущало [254] и подавлЯло,  что ей нет конца, но то был не ужас сна или
заблуждениЯ. ‹естница  напоминала  скорее  о  математической  бесконечности,
невообразимой,  но необходимой, или  о пугающих расстоЯниЯх  между звездами,
известных  нам  от  астрономов. Ћн поднималсЯ  в обиталище рассудка, который
безобразней безумиЯ.
     Љогда они достигли  площадки, на которой жил доктор Ѓулль, в  последнее
окно  глЯдел  Ярко-белый  рассвет,  обрамленный   багровыми  тучами,  больше
похожими  на красную глину, чем на алые облака.  Љогда же они вошли в пустую
мансарду, она была залита солнцем.
     ‘айм  пыталсЯ  вспомнить что-то из  истории,  свЯзанное с этими  голыми
стенами  и суровым рассветом.  Љогда он увидел мансарду  и  доктора  ЃуллЯ у
стола, он понЯл, что ему мерещитсЯ французскаЯ революциЯ. Ќа белом и красном
фоне мрачного утра  могла бы  чернеть гильотина.  „октор  в  белой рубахе  и
черных брюках, со  стрижеными черными волосами  мог  сойти  за Њарата или за
небрежного ђобеспьера, еще не надевшего парик.
     Ћднако стоило вглЯдетьсЯ в него, как эти образы исчезали. џкобинцы были
идеалистами;  доктора  отличал какой-то  убийственный  материализм. ‚ резком
утреннем свете, падавшем  сбоку,  он был  и  бледнее,  и  угловатей, чем  на
балконе гостиницы. —ерные очки, прикрывавшие его глаза, еще сильнее походили
на  черные глазницы  черепа.  …сли  смерти доводилось сидеть  за  письменным
столом, это была она.
     „октор поднЯл глаза и весело улыбнулсЯ,  потом  вскочил с  той  упругой
прытью, о  которой  говорил  профессор. Џридвинув им стульЯ,  он  подошел  к
вешалке, надел жилет и темный сюртук,  аккуратно застегнулсЯ и возвратилсЯ к
столу.
     ‘покойное добродушие его действий обезоружило противников, и профессору
не сразу удалось нарушить молчание.
     - ‘ожалею,  что  пришлось  так  рано  вас  побеспокоить,  -  начал  он,
тщательно подражаЯ манерам и слогу де [255]
     ‚ормса. - Ќесомненно, вы уже распорЯдились насчет парижского покушениЯ?
- € прибавил с невыносимой медлительностью: - Њы  получили сведениЯ, которые
требуют  немедленных и неотложных действий. „октор  Ѓулль улыбалсЯ  и  молча
глЯдел на них.
     -  Џожалуйста,  -  продолжал  профессор,  останавливаЯсь  перед  каждым
словом, - не сочтите  менЯ чрезмерно  торопливым, но  Я советую вам изменить
планы или же, если мы опоздали, немедленно следовать  за товарищем ‘редою. ‘
нами  обоими  случились  некоторые  происшествиЯ,  рассказывать   о  которых
неуместно, если мы с  вами  не пожелаем воспользоватьсЯ... э-э... обретенным
опытом. ’ем  не менее  Я готов изложить их, рискуЯ  потерЯть времЯ, ибо  это
поистине необходимо длЯ уразумениЯ задачи, которую нам предстоит разрешить.
     Ћн сплетал словеса все медленней и нуднее, надеЯсь, что Ѓулль выйдет из
себЯ,  а  значит - хоть как-то себЯ выдаст.  Ќо  маленький  доктор  сидел  и
улыбалсЯ, никак не откликаЯсь на эту речь. ‘айм страдал все сильнее.  “лыбка
и  молчание  доктора  нимало не  походили  на  застывший  взглЯд и  страшное
безмолвие, которым  полчаса назад  его  испугал профессор.  ‘айм вспоминал о
былых страхах, как о  детском ужасе  перед чудищем. ѓрим и повадки де ‚ормса
были  нелепы, как  пугало. ’еперь же, при  дневном  свете, перед  ними сидел
здоровый, крепкий человек,  ничуть не странный,  если не считать безобразных
очков,  благодушно  улыбалсЯ  и  не  говорил  ни  слова.  ‚ынести  это  было
невозможно.  ‘вет  становилсЯ все Ярче,  и  разные мелочи  - скажем,  покрой
костюма  или  румЯные  щеки  - обретали ту  преувеличенную  важность,  какаЯ
выпадает на их долю в  реалистическом романе. Њежду тем улыбка была приЯтна,
голова любезно клонилась набок, только молчание казалось поистине жутким.
     - Љак Я уже сказал, - снова начал  профессор, словно продвигаЯсь сквозь
зыбучие пески, - случай, приведший нас сюда, чтобы  осведомитьсЯ о  маркизе,
может показатьсЯ  вам  недостойным подробного  изложениЯ.  Ќо так  как [256]
непосредственно в нем замешан не Я, а товарищ ‘айм, мне представлЯетсЯ...
     ‘лова  его тЯнулись,  как  литаниЯ, но длинные пальцы отбивали  быструю
дробь  по  деревЯнному  столу.  "Џродолжайте, -  разобрал  ‘айм,  - этот бес
высосал менЯ досуха".
     -  „а, это  было со мной,  - начал ‘айм, импровизируЯ вдохновенно,  как
всегда  в минуту опасности.  -  Њне удалось  разговоритьсЯ с сыщиком,  из-за
шлЯпы  он  принЯл менЯ за порЯдочного человека. џ пригласил его в ресторан и
напоил.  Ќапившись,  он  размЯк  и прЯмо сказал мне, что днЯ через  два  они
собираютсЯ арестовать маркиза в Џариже. …сли ни  вам, ни мне не  удастсЯ его
перехватить...
     „октор  дружелюбно  улыбалсЯ,   его  скрытые  глаза   были  по-прежнему
непроницаемы. Џрофессор пробарабанил, что может  продолжать, и начал с таким
же натужным спокойствием:
     - ‘айм немедленно ЯвилсЯ ко мне, и мы поспешили к вам, чтобы узнать, не
склонны  ли вы воспользоватьсЯ  нашими сведениЯми.  Њне представлЯетсЯ,  что
необходимо как можно скорее...
     ‚се это времЯ ‘айм глЯдел на доктора так  же пристально, как доктор  на
профессора, но не  улыбалсЯ. ‘оратники едва держались под гнетом  недвижного
дружелюбиЯ, как вдруг поэт порЯдка небрежно пробарабанил по краю стола: "Ђ у
менЯ мысль!"
     Џрофессор, не умолкаЯ, ответил: "„ело ваше". "ЏоразительнаЯ", - уточнил
‘айм. "Њогу себе  представить",  - ответил  профессор. "‡аметьте, - напомнил
‘айм,  - Я  поэт".  "’очнее, мертвец", -  парировал профессор.  ‹ицо у ‘айма
стало алым, Ярче волос, глаза  сверкали. Љак он  и  сказал, на него снизошло
вдохновение, возвышенное и легкое. Ћн снова пробарабанил другу:
     "‚ы и не представлЯете, как  прекрасна моЯ догадка! —то-то такое бывает
в начале весны..." - и принЯлсЯ изучать ответ. [257]
     "€дите  к  черту",  -  отвечал  профессор  и  окончательно погрузилсЯ в
медленное плетение словес.
     "‘кажу  иначе,  - барабанил ‘айм. - „огадка моЯ  подобна дуновению морЯ
средь раннего разнотравьЯ".
     Џрофессор не отвечал.
     "Ќет, все не то, - сообщил ‘айм, - она хороша и надежна, как  пламенные
кудри прекрасной женщины".
     Џрофессор продолжал свою речь, когда его прервал странный возглас. ‘айм
склонилсЯ над столом и крикнул:
     - „октор Ѓулль!
     ’от  все так же улыбалсЯ, голова  его не дрогнула, но глаза под  очками
несомненно метнулись к ‘айму.
     - „октор  Ѓулль,  - четко и вежливо  сказал ‘айм,  - не  окажете ли мне
небольшую услугу? Ќе будете ли вы любезны снЯть очки?
     Џрофессор быстро обернулсЯ и воззрилсЯ  на друга,  застыв  от Яростного
изумлениЯ.  ‘айм  перегнулсЯ  вперед, словно бросил все на  карту; лицо  его
пылало. „октор не шевельнулсЯ.
     Ќесколько секунд царило мертвое молчание, только гудок гудел  где-то на
’емзе. Џотом доктор Ѓулль, улыбаЯсь, медленно встал и снЯл очки.
     ‘айм вскочил с места и отступил на шаг,  как читающий лекцию химик  при
удачном взрыве. ѓлаза его  сиЯли, словно звезды,  палец указывал  на  ЃуллЯ.
ѓоворить он не мог.
     ‚скочил и профессор, забыв о параличе, и смотрел на доктора так, словно
тот внезапно превратилсЯ  в  жабу. Ќадо сказать, превращение его было ничуть
не менее удивительно.
     Џеред сыщиками сидел молодой человек,  почти  мальчик, с бесхитростными
карими глазами и веселым открытым лицом, просто дышавший добродетелью,  едва
ли не мещанской. Љостюм его был прост и безвкусен, как у лондонского клерка.
Ћн улыбалсЯ, но то была перваЯ улыбка младенца.
     -  ‚от видите, Я поэт!  - воскликнул  ‘айм в неподдельном волнении. - џ
знал, что чутье мое непогреши- [258] мо, как папа римский. ‚се дело в очках!
€з-за этих  мерзких черных дисков  и здоровье, и  бодрость,  и улыбка просто
пугали, словно доктор - живой бес среди бесов мертвых.
     - Ќесомненно,  перемена разительна, - проговорил профессор, - но что до
планов доктора ЃуллЯ...
     - Љ черту планы! - кричал ‘айм. - „а посмотрите вы на него! ‘мотрите па
его  лицо,  на  его  воротничок,  на  его  благословенные  ботинки!  €  это,
по-вашему, анархист?
     - ‘айм! - возопил профессор.
     - Ђ, Ѓогом клЯнусь! - сказал ‘айм. - ‚озьму риск на себЯ. „октор Ѓулль,
Я полицейский. Џрошу, - и он швырнул на письменный стол голубую карточку.
     Џрофессор  боЯлсЯ, что все погибло, но осталсЯ верным  дружбе: он вынул
карточку и, дрожа,  положил ее рЯдом. ’огда третий из собравшихсЯ засмеЯлсЯ,
и впервые за это утро они услышали его голос.
     - ‚от  это славно, что вы так рано пришли! - живо, как школьник, сказал
он.  - ’еперь  мы  поедем  во ”ранцию.  Љонечно, Я служу  в полиции,  - и он
небрежно щелкнул карточкой, как бы длЯ проформы.
     ‹ихо нахлобучив котелок и снова надев бесовские очки, доктор так быстро
двинулсЯ к двери, что гости послушно пошли за ним. ‘айм был немного рассеЯн;
переступив через порог, он звонко стукнул палкой по каменному полу.
     - ѓосподи  милостивый! - крикнул  он. - ‡начит, в этом проклЯтом ‘овете
больше сыщиков, чем злодеев!
     - „а, мы  могли схватитьсЯ  с  ними, -  сказал доктор Ѓулль. - Ќас было
четверо против троих.
     Џрофессор, уже спускавшийсЯ по лестнице, отозвалсЯ снизу:
     - Ќет, нас было не четверо против троих, далеко нам до  такого счастьЯ.
Ќас было четверо против одного.
     € они молча дошли до низа.
     Њолодой человек по фамилии Ѓулль с присущей ему простодушной учтивостью
настоЯл на том, чтобы пропус- [259] тить гостей вперед, но,  выйдЯ на улицу,
тут же опередил их и бодро поспешил к справочной вокзала, переговариваЯсь со
спутниками через плечо.
     - Ђ  хорошо, когда есть  приЯтели, -  говорил он. -  џ  чуть не умер со
страха, пока был один.  —естное слово, еще немного,  и Я бы бросилсЯ  на шею
ѓоголю, и зрЯ, конечно. Ќадеюсь, вы не презираете менЯ за то, что Я струсил?
     - ’русил  и  Я, - сказал ‘айм, - словно за мной гнались все бесы, какие
только есть. Ќо худшим из них были вы в этих очках...
     Њолодой человек залилсЯ радостным смехом.
     - Ђ правда, ловкаЯ штука? - сказал он. - ЉакаЯ простаЯ мысль - впрочем,
не моЯ,  куда мне!  Џонимаете, Я мечтал служить  в полиции и как раз  в этом
отделе, против  динамитчиков. ‡начит,  надо было  притворитьсЯ анархистом, а
все ручались, что это у менЯ не выйдет.  ‚се твердили, что  даже  походка  у
менЯ честнаЯ и сзади Я похож на свод законов.  Љак менЯ только не называли в
‘котланд-џрде! € Я слишком здоровый, и Я  слишком веселый, и  приветливый, и
достойный... ‚ общем, будь Я злодеем, Я бы сделал  блестЯщую  карьеру, так Я
приличен с виду, но раз уж Я, на свою беду, человек приличный, за злодеЯ мне
никак не сойти, полиции не помочь. Ќаконец привели менЯ  к какому-то старому
тузу, он  у них занимал большой пост. “мный был человек!  „ругие болтали Ѓог
знает  что. Љто  советовал  отрастить бороду,  чтобы  скрыть  улыбку, кто  -
вычернить лицо, чтобы сойти за негра, но  тот старикан дал самый неожиданный
совет. "Ќаденьте ему черные очки, и все. ‘ейчас он похож то ли на клерка, то
ли на ангела. Ќаденьте очки, и дети будут визжать от страха". —естное слово,
так  и вышло.  Љогда Я  скрыл глаза,  все прочее  - улыбка,  широкие  плечи,
короткие волосы - стало страшным,  как у беса. „а, штука простаЯ, все чудеса
просты,  но не  это главное  чудо. Љогда Я вспоминаю о самом удивительном, у
менЯ голова кружитсЯ.
     - —то же это такое? - спросил ‘айм. [260]
     - Ђ  вот что, - отвечал доктор. - ’от полицейский, который про менЯ все
знал и придумал эти очки, никогда менЯ не видел!
     ‘айм взглЯнул на него, глаза его сверкнули.
     - Љак же так? - сказал поэт. - ЉажетсЯ, вы с ним говорили?
     - ѓоворил, -  весело откликнулсЯ  врач, - но  комната  была темнаЯ, как
погреб. —то, не угадали бы?
     - Ќикогда бы и в голову не пришло, - сказал ‘айм.
     - € впрЯмь оригинальнаЯ мысль, - поддержал его профессор.
     Ќовый союзник оказалсЯ на удивление деловитым.  Ѓыстро и ловко  узнав в
справочной, какие поезда  идут в „увр,  он запихал спутников в  кеб, а потом
сел с ними в вагон, прежде  чем они уразумели, что происходит. Ѓеседа толком
возобновилась лишь на палубе, по пути в Љале.
     - џ знал,  что буду обедать  во ”ранции, - поЯснил  доктор. - Ќо Я  так
рад, что со мною будете вы.  Џонимаете, мне пришлось снарЯдить эту скотину с
бомбой.  Џредседатель следил за мной, хотЯ Ѓог  его знает, как он ухитрЯлсЯ.
Љогда-нибудь Я  вам все  расскажу. Џросто ужас  какой-то! ’олько Я попытаюсь
увильнуть, откуда  ни возьмись ЯвлЯетсЯ он. €дешь мимо клуба, а он улыбаетсЯ
из  окошка.  Џереходишь  улицу - раскланиваетсЯ  с империала.  Ќет,  честное
слово, он продалсЯ черту. Ћн может быть сразу в шести местах.
     - ‡начит, вы снарЯдили  маркиза в путь, - сказал профессор. - „авно это
было? “спеем мы его перехватить?
     - „а, - отвечал Ѓулль. - џ все рассчитал. Њы застанем его в Љале.
     -  •орошо, перехватим, - сказал профессор.  - Ќо  что  мы  с  ним будем
делать?
     „октор Ѓулль впервые растерЯлсЯ, но подумал немного и сказал:
     - „олжно быть, нам надо позвать полицию.
     -  ’олько не мне,  -  сказал ‘айм. -  ‹учше  сразу утопитьсЯ.  џ обещал
одному  беднЯге, настоЯщему пессимис- [261] ту,  дал ему честное  слово.  Ќе
хочу заниматьсЯ казуистикой, но нынешнего пессимиста Я обмануть не могу. ќто
все равно что обмануть ребенка.
     - ‚от так же и Я, - сказал профессор. - џ  хотел пойти в  полицию  и не
мог,  Я  ведь тоже дал  глупый обет. ‚  бытность  актером Я много грешил, но
одного  все  же  не делал - не изменЯл, не предавал.  …сли Я  это  сделаю, Я
перестану различать добро и зло.
     - џ это все понимаю, -  сказал доктор Ѓулль. - џ тоже не могу, мне жаль
‘екретарЯ. Ќу, этого, с  кривой улыбкой. „рузьЯ  мои,  он  страшно страдает.
†елудок  ли  виной, или нервы,  или совесть,  или взглЯд на вещи,  только он
проклЯт,  он живет в аду. џ не  могу выдать и ловить  такого человека. ђазве
можно сечь прокаженного? Ќаверное, Я рехнулсЯ, но не могу, и все тут.
     - Ќе думаю, чтобы вы рехнулись,  - сказал ‘айм. - џ знал, что вы именно
такой, с тех пор...
     - „а? - спросил доктор.
     - ‘  тех пор, - закончил ‘айм, - как  вы снЯли очки. „октор улыбнулсЯ и
прошел  по  палубе  посмотреть на залитое  солнцем море. Џотом  он вернулсЯ,
беззаботно притоптываЯ, и трое спутников помолчали, сочувствуЯ друг другу.
     -  —то  же,  -  сказал  ‘айм,  -  по-видимому,  мы  одинаково  понимаем
нравственность, а если хотите - безнравственность. ‡начит, надо  принЯть то,
что из этого следует.
     - „а, - согласилсЯ профессор, - вы совершенно правы. ЏоторопимсЯ  же, Я
вижу мыс на берегу ”ранции.
     - ‘ледует же из этого, - сказал ‘айм, - что мы одиноки на земле. ѓоголь
исчез Ѓог  знает  куда; быть может,  ‚оскресенье раздавил  его,  как муху. ‚
‘овете нас трое  против троих: мы -  как римлЯне на мосту.  Ќо нам хуже, чем
им, потому что они могли позвать своих, а мы не можем, и еще потому...
     - ...потому, - закончил профессор, - что один из троих не человек. ‘айм
кивнул, помолчал и начал снова: [262]
     - Њысль  у  менЯ такаЯ. Ќадо задержать  маркиза  в  Љале до завтрашнего
полуднЯ. џ перебрал проектов двадцать. „онести на него мы не можем; не можем
и  подвести  под арест  под  пустым  предлогом, потому  что  нам пришлось бы
выступать в суде, а он знает нас и поймет, что дело нечисто. Њожно задержать
его как бы по делам ‘овета, он поверит многому в этом роде, но не тому,  что
надо  сидеть в Љале, когда царь спокойно ходит по Џарижу. Њожно похитить его
и запереть,  но это врЯд  ли удастсЯ, его здесь знают.  “  него много верных
друзей, да  и  сам он храбр и  силен...  —то  же, воспользуемсЯ этими самыми
качествами. ‚оспользуемсЯ тем, что он храбр, и тем, что он  дворЯнин, и тем,
что у него много друзей в высшем обществе.
     - —то вы несете? - спросил профессор.
     - ‘аймы  впервые упоминаютсЯ  в  четырнадцатом  веке,  - продолжал поэт
порЯдка, -  по  преданию, один  из  них  сражалсЯ при  Ѓеннокберне,  рЯдом с
Ѓрюсом.  ЌачинаЯ с  тысЯча  триста пЯтидесЯтого года  генеалогическое  древо
неоспоримо.
     - Ћн помешалсЯ, - сказал доктор, в изумлении глЯдЯ на него.
     -  Ќаш герб, -  невозмутимо продолжал ‘айм,  -  серебрЯнаЯ  перевЯзь  в
червленом поле и три андреевских креста. „евиз менЯетсЯ.
     Џрофессор схватил его за лацканы.
     - Њы причаливаем, - сказал  он.  - —то это с вами? ЊорскаЯ  болезнь или
неуместнаЯ шутливость?
     - ‡амечаниЯ мои до неприличиЯ практичны, - неспешно отвечал ‘айм. - ђод
‘ент-ќсташ тоже древний. Њаркиз не может отрицать, что он дворЯнин; не может
отрицать, что и Я дворЯнин. Ђ чтобы подчеркнуть мой социальный статус, Я при
первом же случае собью с него шлЯпу. ‚от мы и у пристани.
     ‚  некотором изумлении  они  сошли  на  опаленный солнцем берег.  ‘айм,
перенЯвший теперь у ЃуллЯ роль вожака, повел их вдоль набережной к осененным
зеленью,  глЯдЯ- [263] щим  на  море  кофейнЯм.  агал  он  дерзко и тростью
размахивал, как шпагой. Џо-видимому, он направлЯлсЯ  к последней кофейне, но
вдруг  остановилсЯ  и резким  мановением затЯнутой в  перчатку руки  оборвал
беседу,  указываЯ  на  столик  среди  цветущих  кустов.  ‡а  столиком  сидел
‘ент-ќсташ. Ќа лиловом фоне морЯ сверкали ослепительные зубы, темнело смелое
лицо, затененное светло-желтой соломенной шлЯпой.


        ѓлава X ЏЋ…„€ЌЋЉ

     ‘айм с друзьЯми сел  за  другой столик (его голубые глаза сверкали, как
море неподалеку) и с радостным нетерпением заказал бутылку вина. Ћн и раньше
был неестественно оживлен, и настроение  его все  поднималось по  мере того,
как  опускалось  вино в бутылке.  —ерез полчаса он  порол немыслимую чепуху.
‘обственно,  он  составлЯл  план  предстоЯщей  беседы со зловещим  маркизом,
поспешно записываЯ  карандашом  вопросы  и ответы.  Џлан  этот  был построен
наподобие катехизиса.
     - џ подхожу, - с невероЯтной быстротой сообщал ‘айм. - Џока он  не снЯл
шлЯпы, снимаю свою. џ говорю:
     "Њаркиз де ‘ент-ќсташ, если не ошибаюсь?" Ћн говорит:
     "Џолагаю, прославленный мистер ‘айм?" џ говорю:
     "Ћ да,  самый  ‘айм!" Ћн говорит на безупречном французском Языке: "Љак
поживаете?" џ отвечаю на безупречном лондонском...
     - Ћй, хватит! - воскликнул человек в очках. - Џридите  в себЯ и бросьте
эту бумажку. —то вы собираетесь делать?
     -  ’акой был хороший разговорник... - жалобно сказал ‘айм. - „айте  мне
его дочитать. ‚ нем  всего сорок  три  вопроса и  ответа.  Ќекоторые  ответы
маркиза поразительно остроумны. џ справедлив к врагу.
     - Љакой во всем этом толк? - спросил изнемогающий доктор. [264]
     - џ подвожу маркиза к дуэли,  - радостно поЯснил ‘айм. - Џосле тридцать
девЯтого ответа, гласЯщего...
     - Ђ вы  не подумали, - весомо и  просто спросил профессор, - что маркиз
может все сорок три  раза ответить  иначе?  ’огда, мне кажетсЯ, ваши реплики
будут несколько натЯнутыми.
     ‘айм ударил кулаком по столу, лицо его сиЯло.
     - € верно!  - согласилсЯ он. - Ђх,  в голову не  пришло! ‚ы удивительно
умны, профессор. Ќепременно прославитесь!
     - Ђ вы совсем пьЯны, - сказал доктор Ѓулль.
     - —то ж,  -  невозмутимо продолжал ‘айм, - придетсЯ иначе разбить  лед,
разрешите  мне  так  выразитьсЯ, между мною  и  человеком,  которого  Я хочу
прикончить. …сли,  как  вы проницательно заметили, один из участников беседы
не  может предсказать ее, придетсЯ этому участнику взЯть всю беседу на себЯ.
’ак Я и сделаю! - € он внезапно встал, а ветер взметнул его светлые волосы.
     ѓде-то за деревьЯми  на открытой  сцене играл оркестр,  и певица только
что  кончила свою арию. ‡вон  меди показалсЯ  взволнованному ‘айму звоном  и
звЯканьем  шарманки на ‹естер-сквер, под  музыку  которой он  однажды встал,
чтобы  встретить  смерть.  Ћн  взглЯнул на столик, за которым  сидел маркиз.
‘идели  там и двое степенных французов в сюртуках и цилиндрах, а один из них
- и с красной ленточкой Џочетного легиона. Ћчевидно, то были люди солидные и
почтенные.  ђЯдом  с корректными трубами  цилиндров  маркиз  в  вольнодумной
панаме и светлой весенней паре казалсЯ богемным и даже пошловатым, но все же
глЯдел маркизом. Њало того - он глЯдел монархом; что-то царственное было и в
звериной его небрежности, и в пламенном  взоре, и в гордой голове, темневшей
на светлом пурпуре волн. Ћднако то был не христианский король, а смуглолицый
деспот, то ли  греческий, то ли азиатский, из тех, что  в прошлые дни, когда
рабство  казалось  естественным, смотрели  сверху  на  ‘редиземное  море, на
галеры и на стонущих рабов. ’очно таким, думал [265]
     ‘айм, было бронзово-золотое  лицо тирана рЯдом с  темной зеленью олив и
пылающей синевой.
     -  Ќу, -  сердито  спросил  профессор,  глЯдЯ  на неподвижного ‘айма, -
намерены вы обратитьсЯ к собранию? ‘айм осушил последний  стакан искрЯщегосЯ
вина.
     -  Ќамерен, - сказал  он, указываЯ на маркиза  и его приЯтелей.  -  ќто
собрание  мне  не  нравитсЯ.  џ  сейчас  дерну  собрание  за   его   большой
медно-красный нос.
     € он быстро, хотЯ и не вполне  твердо, подошел  к маркизу.  “видев его,
маркиз удивленно поднЯл черные ассирийские брови, но вежливо улыбнулсЯ.
     - Њистер ‘айм, если не ошибаюсь? - сказал он. ‘айм поклонилсЯ.
     -  Ђ вы маркиз  де ‘ент-ќсташ, - произнес  он с  немалым изЯществом.  -
ђазрешите дернуть вас за нос?
     —тобы сделать это, он наклонилсЯ, но маркиз отскочил, опрокинул кресло,
а люди в цилиндрах схватили ‘айма за плечи.
     - Ћн менЯ оскорбил! - крикнул ‘айм, красноречиво взмахнув рукой.
     - Ћскорбил вас? - удивилсЯ господин с красной ленточкой. - Љогда же?
     - „а вот сейчас, - бестрепетно ответил ‘айм. - Ћн оскорбил мою матушку.
     - ‚ашу матушку? - недоверчиво переспросил француз.
     - Ќу, тетушку, - уступил ‘айм.
     -  Љаким  образом мог  маркиз ее  оскорбить? - спросил второй француз с
понЯтным удивлением. - Ћн все времЯ сидел здесь.
     - Ќо что он говорил? - туманно изрек ‘айм.
     -  џ ничего не говорил, - сказал маркиз. - ђазве что насчет оркестра. џ
люблю, когда хорошо играют ‚агнера.
     - ќто намек, - твердо сказал ‘айм. - ЊоЯ тетЯ плохо играла ‚агнера. Ќас
вечно этим попрекают.
     - ‚се это очень  странно, - заметил господин с ленточкой,  в недоумении
глЯдЯ на маркиза. [266]
     -  “верЯю  вас,  -  настаивал ‘айм, -  ваш разговор  кишел  намеками на
слабости моей тетушки.
     - ‚здор! - воскликнул маркиз. - џ за полчаса только и сказал,  что  эта
брюнетка хорошо поет.
     - ’о-то и оно! - гневно отозвалсЯ ‘айм. - ЊоЯ тетушка была рыжей.
     -  Њне кажетсЯ,  -  сказал  француз  без  ордена, -  вы  просто  хотите
оскорбить маркиза.
     - —естное  слово, - обрадовалсЯ ‘айм, круто повернувшись  к нему, -  вы
неглупый человек!
     Њаркиз вскочил. ѓлаза его горели, как у тигра.
     - ‘о мной ищут ссоры! - вскричал он. - ‘о мной ищут поединка! ‡а чем же
дело? „олго его искать не приходилось  никому. ѓоспода, не согласитесь ли вы
быть моими секундантами? „о вечера еще часа четыре. Њожем дратьсЯ сегоднЯ.
     ‘айм отвесил вполне изЯщный поклон.
     -  Њаркиз,  - сказал он,  - ваш  поступок достоин  вашей славы и вашего
рода. Џозвольте мне посовещатьсЯ с теми, в чьи руки Я предаю свою судьбу.
     Ћн  в  три шага вернулсЯ к спутникам, и те, видевшие  его вдохновленный
шампанским вызов и слышавшие идиотские реплики,  сильно удивились. ’еперь он
был трезв, хотЯ и слегка бледен, и речь его дышала пылкой деловитостью.
     - Ќу  вот, -  тихо и хрипло сказал он. -  џ навЯзал этой скотине дуэль.
‘лушайте внимательно, времени у нас  мало. ‚ы мои  секунданты, и все  должно
исходить  от вас. ‘тойте на том,  чтобы дуэль состоЯлась завтра, после  семи
утра.  ’олько  тогда  Я помешаю  ему поспеть  к парижскому  поезду,  который
проходит здесь в семь сорок пЯть. …сли  он  пропустит поезд, он пропустит  и
убийство. ‚ такой пустЯчной просьбе он вам отказать не сможет. Ќо вот что он
сделает: он выберет полЯну поближе к станции, чтобы все же вскочить в вагон.
”ехтует  он хорошо  и понадеетсЯ  на то, что успеет убить менЯ.  Ћднако  и Я
недурно  фехтую и постараюсь задержать его,  пока  не пройдет поезд.  ’огда,
[267] наверное,  он  убьет  менЯ,  чтобы утешитьсЯ.  ЏонЯли?  Џревосходно. Ђ
теперь  позвольте мне представить вас моим достойнейшим друзьЯм, - и, быстро
подведЯ их  к столику маркиза,  он  назвал две чрезвычайно аристократические
фамилии, которых ни доктор, ни профессор в жизни своей не слыхали.
     ‚ремЯ от  времени у ‘айма  бывали  приступы здравого смысла,  отнюдь не
присущего  ему. Љак  сказал он  (когда  речь  шла  об  очках), его  охватило
вдохновение, а оно доходило порой до высот пророчества.
     ‚  данном  случае   он  угадал  тактику  противника.  Љогда  секунданты
уведомили  маркиза,  что  ‘айм может встретитьсЯ  с  ним только  утром,  тот
сообразил,  конечно,  что  между  ним  и  его  смертоносной  миссией  встало
неожиданное препЯтствие. ЋбъЯсн