        „афна „юморье. ”ранцузов ручей

---------------------------------------------------------------
     Џеревод  с  английского  ѓ.Љлепцыной.
     OCR, форматирование: €горь Љорнеев
     Џримечание: в тексте использованы форматирующие операторы latex'а:
     \textit{...} - курсив;
---------------------------------------------------------------

        1
     Љогда  с морЯ  вдоль  •елфорда  дует восточный ветер, сиЯющие воды реки
мутнеют  и покрываютсЯ рЯбью, а у песчаного  берега вскипают мелкие сердитые
буруны.  Ќевысокие волны захлестывают отмели даже  во времЯ отлива; болотные
птицы с  шумом  поднимаютсЯ в  воздух  и,  перекликаЯсь на лету, движутсЯ  к
илистым верховьЯм.  € только чайки с криками  носЯтсЯ над водой,  то и  дело
нырЯЯ вниз в поисках корма, и их серые перьЯ искрЯтсЯ от соленых брызг.
     ’Яжелые валы бегут по проливу, огибаЯ мыс ‹изард, и с силой врываютсЯ в
устье реки; мутный поток,  смешанный  с прибоем и  донными  морскими водами,
раздувшийсЯ от недавних дождей и почерневший от ила, мчитсЯ  вперед, уносЯ с
собой  сухие  ветки,  соломинки, скопившийсЯ за зиму мусор, листьЯ,  слишком
рано опавшие с деревьев, мертвых птенцов и лепестки цветов.
     Џусто  на  рейде  в  эту пору  --  восточный  ветер  не  дает  кораблЯм
удержатьсЯ  на  Якоре, и,  если  бы не домики,  притулившиесЯ  у •елфордской
переправы, да  не  коттеджи,  разбросанные  там  и сЯм у  Џорт-Ќаваса,  река
выглЯдела бы точь-в-точь так же, как в незапамЯтные, давно минувшие времена.
     Ќичто  не нарушало тогда величиЯ этих холмов и долин, ни одна постройка
не осквернЯла пустынные  полЯ  и дикие скалы, ни одна труба не виднелась над
высокими кронами леса. ЃлижайшаЯ деревушка, тоже носившаЯ название •елфорд и
состоЯвшаЯ всего из  нескольких домиков, совершенно не влиЯла на жизнь реки,
отданной в  полное распорЯжение птиц: кроншнепов, травников, кайр и тупиков.
Ќи одно судно не осмеливалось заплывать выше по течению, и поверхность тихой
заводи, образовавшейсЯ невдалеке от Љонстантайна и ѓвика,  оставалась всегда
спокойной и гладкой.
     Њало кто знал в те дни об этой реке, разве что морЯки, находившие здесь
приют, когда юго-западные ветры выносили их из пролива и прибивали к берегу;
места эти казались им  чересчур суровыми  и неприветливыми, пугали  их своей
тишиной, и,  как только ветер  менЯл  направление,  они не мешкаЯ  поднимали
паруса  и выходили  в открытое море. ‚  деревню  они  почти  не заглЯдывали,
считаЯ ее жителей  глуповатыми  и замкнутыми,  а бродить по лесам и шлепать,
словно болотные птицы,  по грЯзи этим  людЯм,  истосковавшимсЯ по  домашнему
теплу и женской  ласке, было и вовсе ни к чему. ’ак  и бежал •елфорд, никому
не ведомый,  никем не узнанный,  среди лесов и холмов, по которым никогда не
ступала нога человека, хранЯ ото всех свое колдовское очарование и дремотную
летнюю красоту.
     ‡ато теперь...  Љаких только звуков  не услышишь теперь на его берегах!
ЋставлЯЯ  позади пенный  след, снуют по воде  прогулочные катера; непрерывно
мелькают Яхты; вЯлые, пресыщенные туристы, разомлевшие от окружающих красот,
прочесывают   отмели,  вооружившись  сачком  длЯ  ловли  креветок.  Љое-кто,
усевшись  в  пыхтЯщий  автомобильчик,  едет по скользкой, трЯской,  неровной
дороге до  деревни  и,  круто свернув в конце направо,  выходит у  старинной
постройки, принадлежавшей некогда усадьбе Ќэврон, а теперь занимаемой семьей
фермера. ‘леды былого великолепиЯ сохранились здесь и поныне: в конце загона
видны остатки усадебного двора, а у новенького сараЯ, подпираЯ  его рифленую
крышу, стоЯт две увитые плющом  и поросшие лишайником колонны, в свое времЯ,
видимо, украшавшие парадный вход.
     ЉухнЯ с каменным полом, куда турист  заходит, чтобы  выпить  чашку чаю,
составлЯла когда-то  часть обеденного зала, а лестничный  пролет, заложенный
кирпичом,  некогда  вел на  галерею.  Џрочие  детали усадьбы были, наверное,
снесены, а может быть, разрушились сами собой. ’ак или иначе,  прЯмоугольное
здание  фермы,  хотЯ  и  приЯтное  на  вид,  мало  чем  напоминает  прежний,
запечатленный на старинных гравюрах Ќэврон, построенный в форме буквы …. —то
касаетсЯ сада и парка -- их, конечно, давно нет и в помине.
     ђасправившись  с чаем  и  десертом,  турист благодушно  поглЯдывает  по
сторонам, даже не подозреваЯ о  женщине, котораЯ много лет назад, в такую же
летнюю пору  стоЯла на  этом  месте  и  так  же, как он, запрокинув голову и
подставив лицо солнцу, любовалась блеском воды за деревьЯми.
     Ћтзвуки  былых  времен  не долетают  до туриста, заглушенные  привычным
шумом  деревенского двора: звЯканьем ведер, мычанием коров, грубыми голосами
фермера  и его  сына,  окликающих друг  друга издалека; он не  слышит тихого
свиста, доносЯщегосЯ из  темной  чащи, не  видит человека,  который  стоит у
кромки леса,  поднесЯ руки ко рту,  и  второго,  осторожно крадущегосЯ вдоль
стены  спЯщего дома,  не  видит,  как  наверху  распахиваетсЯ  окно и  „она,
наклонившись  вперед и  не  поправлЯЯ упавших на  лицо  локонов,  пристально
вглЯдываетсЯ в темноту, тихонько постукиваЯ пальцами по подоконнику.
     ‚се так  же  несет  свои воды  река,  все  так  же шелестЯт  под теплым
ветерком деревьЯ, сорочаи все  так же роютсЯ в иле, выискиваЯ корм, протЯжно
кричат  кроншнепы, и  только люди,  жившие в те далекие  времена, давно  уже
покоЯтсЯ в земле -- имена их забылись, надгробные плиты  заросли лишайником,
надписи на них стерлись.
     Љрыльцо,  на  котором когда-то  ровно в  полночь,  улыбаЯсь  в  тусклом
мерцании  свечей и  сжимаЯ  в руке шпагу,  стоЯл  человек,  развалилось  под
копытами домашних животных.
     ‚здувшаЯсЯ  от   нескончаемых  зимних  дождей  река  кажетсЯ  унылой  и
неприглЯдной, когда фермерские дети бродЯт весной по  ее берегам и  собирают
первоцвет и подснежники, разгребаЯ тЯжелыми от грЯзи сапогами сухой валежник
и прошлогодние листьЯ.
     € хотЯ деревьЯ по-прежнему  дружной гурьбой  сбегают  к воде, а мох все
так же сочно зеленеет у пристани, где „она некогда разводила костер и, глЯдЯ
поверх Языков пламени, улыбалась  своему возлюбленному, -- корабли больше не
заплывают  в  эту  заводь,  не  тЯнутсЯ  к  небу  высокие  мачты, не гремЯт,
опускаЯсь,  Якорные  цепи, не витает  в воздухе  крепкий  табачный  дух,  не
разноситсЯ над водой веселый чужеземный говор.
     Ћдинокий путешественник, бросивший свою Яхту на причале в •елфорде и на
надувной  лодке,  под  протЯжные крики  козодоев, отправившийсЯ летней ночью
вверх  по реке, замедлЯет ход и останавливаетсЯ, добравшись  до устьЯ ручьЯ:
что-то  загадочное, колдовское, витающее  над  этим  местом, удерживает его.
‚первые  забравшись  так  далеко,  он  оглЯдываетсЯ  на  спасительную  Яхту,
застывшую  у причала, на  широкую реку за  своей  спиной и  замирает, поднЯв
весла, пораженный безмолвием открывшейсЯ перед ним узкой извилистой протоки.
‘ам не знаЯ почему, он чувствует  себЯ здесь чужим, посторонним,  пришельцем
из другого мира. ЃоЯзливо и неуверенно начинает он продвигатьсЯ вперед вдоль
левого  берега; весла удивительно гулко шлепают по воде, будЯ странное эхо в
кустах на  противоположной стороне.  Џутешественник  медленно плывет дальше,
берега сужаютсЯ,  деревьЯ все ближе подступают  к ручью, и  какое-то неЯсное
томление, какаЯ-то истома неожиданно охватывают его.
     ‚округ ни души. —ей же шепот доноситсЯ до него с отмели? —то за человек
притаилсЯ там, под деревом -- в руке у него шпага, прЯжки туфель  блестЯт  в
лунном свете?  € кто  эта  закутаннаЯ  в  плащ темноволосаЯ женщина, стоЯщаЯ
рЯдом?  Ќет, он ошибсЯ: это всего  лишь тени, дрожащие на  земле, всего лишь
шелест  листьев в  ветвЯх да шорох встрепенувшейсЯ в кустах птицы. Ћтчего же
он вдруг  растерЯлсЯ, что  испугало его,  что помешало  ему плыть дальше,  в
верховьЯ,  почему он вдруг  решил,  что дорога туда  длЯ  него  закрыта?  Ћн
разворачивает лодку носом  к пристани и  гребет  вниз по течению, а шорох  и
шелест  настойчиво  следуют за  ним по пЯтам: вот простучали по лесу  чьи-то
торопливые  шаги, вот  долетел  издалека  чей-то зов, чей-то  свист, обрывок
странной чужеземной песни. Џутешественник пристально вглЯдываетсЯ в темноту;
тени  перед его  глазами сгущаютсЯ, делаютсЯ  резче,  складываютсЯ  в силуэт
легкого, изЯщного сказочного кораблЯ, словно приплывшего к нему из прошлого.
‘ердце его  начинает отчаЯнно битьсЯ, он  налегает на весла, и лодка стрелой
несетсЯ прочь по темной воде, подальше от этого непонЯтного наваждениЯ.
     Ћчутившись  под защитой Яхты, он снова бросает взглЯд на ручей:  полнаЯ
луна, сиЯющаЯ и величественнаЯ, поднимаетсЯ над верхушками деревьев, заливаЯ
ручей  волшебным  блеском.  €з  зарослей  папоротника  на   холмах  долетают
протЯжные крики  козодоев; с легким плеском выпрыгивает из  воды  рыба. џхта
неспешно разворачиваетсЯ навстречу приливу, и ручей скрываетсЯ из виду.
     Џутешественник  спускаетсЯ  в свою  удобную, надежную каюту и  начинает
рытьсЯ в книгах. ‚скоре он находит то, что искал. ќто  карта Љорнуолла -- не
слишком точнаЯ  и не  слишком подробнаЯ, купленнаЯ по случаю в книжной лавке
’руро. Ѓумага пожелтела и выцвела,  буквы расплылись от  времени. ЋрфографиЯ
типична длЯ прошлого века. •елфорд обозначен достаточно  четко, хорошо видны
Љонстантайн  и  ѓвик. Ќо  путешественник  ищет  не их, он смотрит  на тонкую
линию, отходЯщую вбок  от главного  русла, -- короткий, извилистый  отрезок,
тЯнущийсЯ  на запад, к  долине.  Џод  ним полустершаЯсЯ надпись -- ”ранцузов
ручей.
     Џутешественник  озадаченно  разглЯдывает   ее,   пожимает   плечами   и
сворачивает карту. Ђ затем укладываетсЯ в кровать и засыпает.
     Ќа пристани воцарЯетсЯ  тишина:  не  плещет вода под ветром,  не кричат
козодои. џхта  спокойно  покачиваетсЯ на  волнах,  освещеннаЯ лунным светом.
Џутешественник  спит; тихие видениЯ неслышно  проносЯтсЯ над его головой,  и
прошлое, увиденное во сне, становитсЯ длЯ него Явью.
     €з паутины и тлена медленно проступают тени забытых веков, они окружают
его и уводЯт за собой.  Ћн слышит цокот копыт на аллеЯх Ќэврона,  видит, как
распахиваетсЯ  тЯжелаЯ дверь и бледный слуга испуганно смотрит на  всадника,
закутанного в плащ.  Ћн  видит  „ону, одетую  в старое, поношенное платье, с
шалью  на  голове,  стоЯщую  на  верхней  ступеньке лестницы; видит корабль,
застывший в тихих  водах  ручьЯ, и мужчину, который ходит по палубе, заложив
руки за спину и улыбаЯсь про себЯ загадочной улыбкой. ЉухнЯ фермерского дома
снова  превращаетсЯ в обеденный зал; кто-то осторожно крадетсЯ по  лестнице,
зажав  в  руке нож;  сверху  доноситсЯ  испуганный детский крик; тЯжелый щит
обрушиваетсЯ с  галереи на крадущегосЯ, и два надушенных, завитых спаниелЯ с
рычанием и визгом накидываютсЯ на распростертое тело.
     ‚ ночь летнего солнцестоЯниЯ кто-то разводит костер на пустынном берегу
и  двое --  мужчина  и женщина  -- смотрЯт,  улыбаЯсь,  в глаза друг  другу,
соединенные  общей тайной;  а  на  рассвете,  с  первым  приливом, из  бухты
выплывает корабль -- солнце Яростно сиЯет с пронзительно- голубого неба, над
морем с криком носЯтсЯ чайки.
     ’ени минувших времен теснЯтсЯ  над спЯщим, он узнает их, они становЯтсЯ
ему близки и понЯтны, как  близко и  понЯтно ему теперь и  это море, и  этот
корабль,  и  стены  Ќэврона,  и  карета,  тарахтЯщаЯ  по  ухабистым  дорогам
Љорнуолла, и тот,  далекий, нереальный, похожий на декорацию ‹ондон,  где по
грЯзным  булыжным  мостовым  разгуливают   мальчики-  факельщики,  а  пьЯные
гогочущие  щеголи  толпЯтсЯ на  углу  у таверны.  Ћн видит ѓарри  в атласном
камзоле,  который  бредет  наверх  в сопровождении двух  спаниелей, и  „ону,
вдевающую в уши серьги с  рубинами. ‚идит “ильЯма с его крошечным ротиком на
узком  неподвижном лице  и <‹а Њуэтт>,  стоЯщую на Якоре в тесной извилистой
протоке,  среди густых зарослей, наполненных криками  цапель  и  кроншнепов.
Џутешественник  спит,  мирно  раскинувшись  на кровати, и  во  сне его снова
воскресают те сладкие, безумные летние дни, когда ручей впервые  предоставил
убежище изгнанникам и беглецам.

        2
     Љогда, протарахтев по ‹онсестону, карета подкатила к  постоЯлому двору,
часы  на церкви пробили  ровно половину. Ључер что-то буркнул груму,  и тот,
спрыгнув на землю, побежал вперед, к лошадЯм. Ључер тем временем заложил два
пальца  в рот и свистнул.  €з  постоЯлого двора  на площадь тут же  выскочил
конюх и начал растерЯнно протирать заспанные глаза.
     --ЏоторапливайсЯ, малый, -- приказал кучер, -- нам стоЯть некогда. †иво
напои лошадей и задай им корма.
     Ћн привстал на козлах, потЯнулсЯ и угрюмо оглЯделсЯ  по сторонам. ѓрум,
шлепаЯ  по   земле  босыми   пЯтками,   прохаживалсЯ  вокруг  лошадей   и  с
сочувственной улыбкой посматривал на него.
     --‹ошади в порЯдке, -- негромко  доложил он. -- Џросто удивительно, как
это они до сих пор не выдохлись. Ќаверное, не зрЯ все-таки сэр ѓарри выложил
за них целую кучу гиней.
     Ључер  пожал  плечами, ему было не до  разговоров: спину  ломило,  ноги
затекли. „ороги вокруг -- сущее  наказанье, а случись что с лошадьми  или  с
каретой, отвечать  придетсЯ  ему, а не  груму. …хали бы себе тихо- мирно, за
неделю, глЯдишь,  и добрались бы. ’ак нет --  непременно  надо  гнать как на
пожар, ни лошадЯм покою,  ни людЯм. Ђ все  потому, что у хозЯйки, видите ли,
плохое настроение.  ‘лава Ѓогу,  что хоть сейчас она  молчит -- должно быть,
заснула.
     Ћднако  надежды его не  оправдались: как только конюх вернулсЯ, несЯ  в
каждой  руке  по  ведру,  и  лошади   принЯлись   жадно  пить,  окно  кареты
распахнулось и из него  выглЯнула его хозЯйка -- лицо Ясное и бодрое, сна ни
в одном глазу, голос холодный, повелительный, нагонЯющий страх.
     --Џочему  мы  стоим?  -- осведомилась  она. -- ’ы,  кажетсЯ,  уже  поил
лошадей три часа назад?
     ‚змолившись,  чтобы ѓосподь послал ему  терпениЯ, кучер сполз с козел и
приблизилсЯ к распахнутому окну.
     --‹ошади загнаны, миледи, -- проговорил он. -- ‡а последние два днЯ они
проделали  добрых  две сотни миль. „лЯ таких породистых  лошадей это немалое
расстоЯние. „а и дороги здесь длЯ них совсем неподходЯщие...
     --ѓлупости, --  последовал  ответ,  --  чем  лучше  порода, тем  крепче
организм. ‚предь останавливайсЯ только тогда, когда Я  разрешу. ђасплатись с
конюхом и трогай.
     --‘лушаюсь, миледи.
     ‘луга отвернулсЯ, упрЯмо поджав губы,  кивнул  груму и, бормоча  что-то
себе под нос, снова забралсЯ на козлы.
     ‚едра убрали, бестолковый конюх  осталсЯ стоЯть  разинув  рот, а лошади
уже,  пофыркиваЯ, неслись  прочь.  Љопыта их звонко цокали  по  мостовой, от
разгорЯченных  боков поднималсЯ пар,  и  они летели все  дальше  и дальше из
этого  сонного городка,  с этой  вымощенной  булыжником  площади, туда,  где
виднелась вдали разбитаЯ, ухабистаЯ дорога.
     “ткнувшись  подбородком  в ладони,  „она уныло  смотрела в окно.  „ети,
слава  Ѓогу, спали,  рЯдом примостилась  Џру,  их нЯнЯ,  -- рот открыт, щеки
порозовели,  за  два  часа  не  пошевелилась  ни разу. ЃледнаЯ,  изможденнаЯ
ѓенриетта --  маленькаЯ  копиЯ  ѓарри -- дремала,  прислонившись  золотистой
головкой к плечу нЯни. ЃеднЯжка,  опЯть она разболелась -- четвертый раз  за
последнее  времЯ. „жеймс спит спокойно, крепким, здоровым сном и, похоже, не
проснетсЯ до самого приезда. Ђ там... ‘трашно представить! Џостели навернЯка
сырые, ставни  заперты, в  комнатах нежилой, затхлый запах, слуги напуганы и
растерЯнны. Ђ все потому, что она слепо  поддалась первому порыву, решив раз
и  навсегда  покончить  со  своим   бессмысленным  существованием:  с  этими
бесконечными  обедами  и  приемами, с  этими  глупыми  забавами,  достойными
расшалившихсЯ школЯров, с  этим омерзительным ђокингемом и его ухаживаниЯми,
с беспечностью и  легкомыслием ѓарри, старательно играющего  роль идеального
мужа, с его неизменным ленивым обожанием и противной привычкой зевать  перед
сном.  —увство  это  зрело  в  ней  давно, накатываЯ времЯ от  времени,  как
застарелаЯ зубнаЯ  боль,  и в  эту  пЯтницу наконец  прорвалось --  гневом и
отвращением  к себе самой. € вот  теперь она  едет  в этой  ужасной  трЯской
карете, направлЯЯсь к  дому,  который видела всего лишь раз  в жизни,  едет,
прихватив с собой сгорЯча двух перепуганных детей и раздосадованную нЯньку.
     Љонечно, это был всего лишь порыв, временный  наплыв чувств, она всегда
действовала,  подчинЯЯсь порыву,  всегда, с самого детства, прислушивалась к
внутреннему  голосу, который  нашептывал ей что-то, манил  за собой, а потом
неизменно обманывал.  Ћна и  за  ѓарри вышла  по первому  порыву, поддавшись
обаЯнию его ленивой, загадочной  улыбки и тому странному выражению, которое,
как ей казалось, таилось в глубине его  голубых глаз. ’еперь-то  она  знает,
что  в  них ничего нет, ровным  счетом ничего --  одна  пустота, но тогда...
тогда она никому не призналась бы в этом, даже себе самой. „а и что толку --
дело сделано, она мать двоих детей и через месЯц ей исполнЯетсЯ тридцать.
     Ќет, ѓарри здесь, конечно, ни при чем, так же как и их никчемнаЯ жизнь,
и  их приЯтели,  их нелепые  развлечениЯ,  и  удушающаЯ  жара  слишком  рано
наступившего  лета,  и пыль на подсохших улицах,  и глупые  шуточки, которые
нашептывал ей в театре ђокингем, -- все это ни при чем. ‚иновата она одна.
     Ћна слишком  долго играла  неподходЯщую  длЯ  себЯ роль.  ‘лишком легко
согласилась  стать  такой, какой  хотели видеть  ее  окружающие: пустенькой,
красивой  куклой, умеющей  говорить, смеЯтьсЯ, пожимать  плечами  в ответ на
комплименты,  принимать  похвалу   как  должное,  быть  беспечной,  дерзкой,
подчеркнуто равнодушной, в то времЯ как другаЯ, незнакомаЯ, непривычнаЯ „она
смотрела на нее из темного зеркала и морщилась от стыда.
     ќта  другаЯ  „она знала, что жизнь бывает  не  только горькой, пустой и
никчемной -- она  бывает еще и  огромной и безграничной, в  ней есть место и
длЯ  страданиЯ, и длЯ любви, и длЯ опасности, и длЯ нежности, и длЯ многого,
многого  другого.  ‚  ту  пЯтницу  она   впервые  осознала  всю  глупость  и
бессмысленность  своей  жизни, осознала так остро  и Ясно, что  даже сейчас,
сидЯ  в  карете  и вдыхаЯ  свежий  воздух,  врывающийсЯ  в  окно,  могла  бы
воскресить  в  памЯти  пышущие жаром  улицы, вонь,  поднимающуюсЯ из сточных
канав,  запах  гнили  и разложениЯ,  витающий  над  городом, запах,  который
почему-то  всегда  свЯзывалсЯ длЯ нее с  низким раскаленным небом, с  сонной
физиономией ѓарри, отрЯхивающего  полы камзола, с  колючей улыбкой ђокингема
-- со  всем  этим  скучным,  погибающим миром, от которого  она  должна была
освободитьсЯ, убежать, пока низкое небо не обрушилось ей на  голову и клетка
не  захлопнулась.   …й   вспомнилсЯ  слепой  лоточник   на  углу,  на   слух
определЯющий,  сколько  монет упало в миску,  и подмастерье  из  •еймаркета,
бегущий мимо с подносом на голове,  вспомнились его пронзительные, заунывные
выкрики  и  то,  как он поскользнулсЯ на груде отбросов и вывалил  весь свой
скарб на пыльную булыжную мостовую. ‚спомнилсЯ -- о ѓосподи, в который  раз!
-- переполненный театр, крепкий запах духов, смешанный с запахом распаренных
тел, глупаЯ болтовнЯ и смешки знакомых, придворные, толпЯщиесЯ в королевской
ложе, и среди  них -- сам король, нетерпеливый шум на галерке, топот, крики,
требованиЯ начинать, апельсиновые корки, летЯщие  вниз. €  ѓарри, хохочущий,
как всегда, без причины размЯкший -- то ли от острот, несущихсЯ со сцены, то
ли от выпитого перед отъездом  вина -- и  в конце концов захрапевший прЯмо в
кресле, к  величайшему удовольствию  ђокингема,  который никогда не  упускал
возможности поразвлечьсЯ и  тут же подсел к ней поближе  и начал нашептывать
на ухо непристойные шуточки. Ѓоже  мой,  до чего  же  она ненавидит эту  его
наглую, бесцеремонную  манеру,  эти замашки  собственника!  €  ведь все  это
только потому,  что однажды, когда она буквально  умирала от  скуки,  а ночь
была такой ласковой, такой прелестной, она дала себЯ поцеловать.
     Џосле спектаклЯ они отправились в <‹ебедь>,  хотЯ, по правде говорЯ, ей
там совсем разонравилось,  особенно теперь, когда стерлось ощущение новизны,
а  вместе  с ним и радостное возбуждение при  мысли,  что она, знатнаЯ дама,
законнаЯ супруга владетельного лорда, сидит бок о бок с продажными девками в
грЯзном  кабаке,  куда ни один порЯдочный  мужчина не рискнет  привести свою
жену. Љогда-то  она  находила в этом  своеобразное  очарование, ей нравилось
смотреть,  как приЯтелей  ѓарри,  сначала шокированных, а затем восхищенных,
охватывает  лихорадочное веселье, будто  любопытных  школЯров, забравшихсЯ в
чужой сад. Ќо даже тогда, в  самом  начале, она испытывала времЯ  от времени
какое-то  непонЯтное смущение,  словно  по ошибке надела  чужой  маскарадный
костюм, плохо сидЯщий на ней.
     ‡аразительный,  глуповатый смех ѓарри и притворно испуганный тон, каким
он  произносил:  <Ћ  тебе  толкует  весь  город.  ‚  тавернах  ходЯт   самые
невероЯтные  слухи>  --  нисколько  не трогали ее, а, скорей, раздражали. …й
хотелось, чтобы он разозлилсЯ, накричал на  нее, может быть, даже ударил, но
он лишь смеЯлсЯ, пожимал плечами и неуклюже, по-медвежьи, обнимал ее,  и она
видела, что ее поведение ничуть не  задевает его, наоборот, ему приЯтно, что
его  женой  интересуютсЯ, восхищаютсЯ, а значит, и  его считают  не лишенным
достоинств.
     Љарета качнулась, провалившись в  глубокую рытвину.  „жеймс зашевелилсЯ
во сне и  надул  губы, словно  собираЯсь заплакать. „она  вложила ему в руку
выпавшую  игрушку, и он тут же  заснул, прижимаЯ  ее к  себе.  Ћн был сейчас
очень похож на ѓарри, когда тот, соскучившись, приходит за очередной порцией
ласк.  <“дивительно, -- подумала она,  -- почему одна и та же черта способна
умилить менЯ в „жеймсе и вызывает  всего лишь  досаду  и раздражение,  когда
речь идет о ѓарри?>
     ‚ ту  пЯтницу, вдеваЯ  в  уши рубиновые  серьги, чудесно сочетавшиесЯ с
рубиновым  ожерельем,  она вдруг вспомнила, как „жеймс  недавно  схватил это
ожерелье и попробовал запихнуть себе  в рот. <Љакой он смешной>, -- подумала
она, не удержавшись от улыбки. € тут же с ужасом увидела, что ѓарри, который
стоЯл рЯдом и поправлЯл кружево на манжетах, принЯл ее улыбку на  свой счет.
<„она!-- воскликнул он. -- ’ы сегоднЯ просто обворожительна! Џослушай, давай
не поедем в театр. Џлевать на ђокингема, плевать на всех,  можем мы, в конце
концов,  хоть раз остатьсЯ  дома?>  Ѓедный ѓарри, как это похоже на него  --
воспламенитьсЯ от  улыбки, предназначенной  другому. <—то за  глупости!>  --
проговорила она и отвернулась,  чтобы он  не  вздумал  опЯть  приставать  со
своими  неуклюжими ласками. ‹ицо его  мгновенно вытЯнулось,  губы сжались  в
хорошо знакомую упрЯмую гримасу, и они поехали в театр,  а после театра -- в
таверну, как  ездили уже много,  много раз --  в другие  театры и  в  другие
таверны, -- злые, раздраженные, с отвратительным настроением, испортив вечер
до того, как он успел начатьсЯ.
     Ђ  когда  вернулись  домой,  он  кликнул  своих  спаниелей,  ѓерцога  и
ѓерцогиню,  и те  принЯлись носитьсЯ вокруг него, пронзительно, на весь дом,
тЯвкать,  прыгать на руки и выклЯнчивать лакомые кусочки. <Ђ ну- ка, ѓерцог,
ну-ка, ѓерцогинЯ! -- кричал он. -- Ќу-ка, кто быстрей?> €  швырЯл  лакомство
через всю комнату прЯмо на ее кровать, и собаки рвали когтЯми полог, пытаЯсь
забратьсЯ на одеЯло, и лаЯли, лаЯли не переставаЯ. „она заткнула  уши, чтобы
не слышать этого дикого, отчаЯнного лаЯ. ‘ердце ее лихорадочно стучало,  она
чувствовала, что холодеет от злости. ‚ыбежав  из комнаты,  она кинулась вниз
по лестнице и  прыгнула в стоЯвший у подъезда портшез. €  снова  окунулась в
уличный жар, увидела плоское, безжизненное небо, нависшее над головой...
     Љарета  опЯть  провалилась  в глубокую колею.  Ќа этот раз зашевелилась
Џру. ЃеднЯжка Џру, как она, должно  быть,  измучилась! …е глуповатое честное
лицо потемнело  и осунулось, наверное, она сердитсЯ на  свою хозЯйку за этот
странный, внезапный отъезд. Љто знает,  может быть, в ‹ондоне у нее  осталсЯ
дружок, теперь он быстро найдет ей замену или даже, чего  доброго, женитсЯ и
навсегда разобьет сердце Џру. € все из- за ее, „оны, глупых причуд, из-за ее
несносного  характера. Ќу что, в самом  деле, Џру  будет делать в Ќэвроне --
гулЯть с детьми по аллеЯм сада и вздыхать о лондонских улицах, оставшихсЯ за
многие  сотни  миль?  „а  и есть  ли в  Ќэвроне сад?  ’рудно  сказать.  „она
приезжала туда всего один раз,  сразу после  свадьбы  --  ах,  как давно это
было! Љакие-то деревьЯ там,  кажетсЯ, росли. …ще она помнит реку, искрЯщуюсЯ
на солнце, и длинную комнату с огромными окнами  -- вот, наверное, и все. …й
тогда  было  не  до  пейзажей:  она  уже  ждала ѓенриетту,  чувствовала себЯ
отвратительно,  жизнь  представлЯлась  ей нескончаемой чередой  недомоганий,
душных комнат, мЯгких диванов и бутылочек с нюхательной солью.
     Ќеожиданно  она почувствовала голод.  Љарета с  грохотом  проехала мимо
цветущего  Яблоневого сада,  и  она  понЯла,  что ей  ужасно хочетсЯ выйти и
пообедать  именно здесь, на краю дороги,  под открытым небом.  „а, да, нужно
немедленно остановитьсЯ. Ћна высунула голову из окна и прокричала кучеру:
     --ЋстановимсЯ  здесь!  џ хочу  пообедать  на свежем воздухе. Џомоги мне
расстелить пледы.
     Ључер с недоумением посмотрел на нее:
     --Ќо, миледи, трава, должно быть, сыраЯ. ‚ы простудитесь.
     --ЉакаЯ ерунда, ’омас! џ  хочу есть.  Њы все проголодались!  ‘пускайсЯ,
сейчас мы устроим обед.
     Ључер  покраснел  от  досады и  неловко сполз с козел. ѓрум отвернулсЯ,
покашливаЯ в кулак.
     --Ђ  может  быть, доедем  до  Ѓодмина,  миледи? -- осмелилсЯ предложить
кучер. -- ’ам есть гостиница, вы отдохнете, пообедаете как следует. …й-Ѓогу,
это будет гораздо удобней. Ђ  то, не ровен час, кто-нибудь пройдет по дороге
и увидит, как вы сидите здесь на обочине. ‘эру ѓарри это врЯд ли придетсЯ по
вкусу...
     --Џерестань  болтать,  ’омас, -- отрезала хозЯйка.  --  „елай, что тебе
велено.
     €, не дожидаЯсь, пока он ей поможет, она вылезла из кареты и решительно
двинулась по  грЯзной  дороге,  вздернув  юбку выше щиколоток.  <Ѓедный  сэр
ѓарри,  --  подумал кучер, -- каково-то ему терпеть  это каждый день!> —ерез
пЯть  минут  все -- включаЯ нЯньку, не успевшую  как  следует  проснутьсЯ  и
растерЯнно  моргавшую  круглыми глазами, и  детей,  изумленно озиравшихсЯ по
сторонам, -- сидели на траве у обочины дороги.
     --Ђ сейчас мы будем пить пиво!  --  объЯвила  „она.  -- ќй, кто-нибудь,
принесите  пиво! Ћно  там,  в корзинке  под  сиденьем. “жасно хочетсЯ  пива!
Ќу-ну, „жеймс, не капризничай, ты тоже получишь.
     Ћна поудобней устроилась на траве,  подложив под себЯ юбки и откинув на
спину капюшон,  и начала  жадно прихлебывать пиво, словно какаЯ-нибудь нищаЯ
цыганка. Џотом  обмакнула палец  в кружку и дала попробовать  сыну, не забыв
при  этом  милостиво  улыбнутьсЯ  кучеру, чтобы он  не  подумал,  будто  она
сердитсЯ на него за упрЯмство и нерасторопность.
     --Џейте, не стеснЯйтесь, -- приговаривала она, -- пива на всех хватит.
     ‘луги  нехотЯ прикладывались к кружкам, стараЯсь не встречатьсЯ глазами
с  нЯнькой. „она почувствовала досаду, настроение  сразу испортилось, она  с
тоской представила тихую, уютную гостиницу, где можно было бы согреть воды и
вымыть детЯм лицо и руки.
     --Људа мы едем? -- в  сотый  раз спросила ѓенриетта, опасливо косЯсь на
траву и подбираЯ под себЯ ноги. -- џ хочу домой. ‘коро мы приедем домой?
     --‘коро, скоро,  -- ответила „она.  -- “ нас  теперь будет  новый  дом,
красивый, просторный, гораздо  лучше прежнего. ’ы сможешь бегать по лесу,  и
никто не станет ругать тебЯ, если ты испачкаешь платьице.
     --џ не хочу пачкать платьице, Я хочу домой, -- прохныкала ѓенриетта.
     ѓубы  ее задрожали -- долгаЯ дорога утомила  ее, она не понимала, зачем
они уехали из их уютного, милого дома, зачем остановились  на обочине, зачем
сидЯт  на грЯзной  траве, --  она с упреком  посмотрела на  „ону и зарыдала.
„жеймс, который до этого вел себЯ совершенно  спокойно, вдруг широко раскрыл
рот и заревел как белуга.
     --Ќу что, мои деточки, что, мои хорошие? €спугались этой гадкой канавы?
ѓадкаЯ  канава, гадкаЯ изгородь,  вот  мы  им  сейчас!  -- запричитала  Џру,
обнимаЯ детей и даваЯ понЯть своей хозЯйке, что целиком разделЯет их горе.
     „она поднЯлась, досадуЯ на себЯ за то, что устроила этот глупый обед, и
резко отодвинула ногой остатки пира.
     --Џерестаньте плакать, сейчас поедем дальше.
     Ћна  отошла в  сторону  и  остановилась,  ожидаЯ,  пока нЯнька,  дети и
корзины водворЯтсЯ в карету. ‚оздух был  наполнен ароматом цветущих Яблонь и
утесника, с  далеких болот долетал  резкий  запах  торфа и мха, из-за холмов
тЯнуло влажным морским ветром.
     Ђх, какое ей в конце концов дело  до детских капризов, до обид  Џру, до
поджатых губ  кучера,  до  ѓарри с  его  заботами, до печального  выражениЯ,
промелькнувшего в  его голубых глазах, когда  она объЯвила о своем  отъезде!
<Ќо, „она, черт побери, в чем Я виноват? —ем  Я перед тобой провинилсЯ? ‚едь
Я люблю тебЯ, люблю по-прежнему>. Љакое ей дело до  всего этого  -- главное,
что она стоит здесь, подставив лицо солнцу и ветру, и это и есть та свобода,
о которой она мечтала, это и есть настоЯщаЯ жизнь!
     ’огда,  в  пЯтницу,  после  идиотской   выходки   в  •эмптон-Љорте  она
попробовала все  объЯснить ѓарри, попробовала рассказать  ему,  что  нелепаЯ
шутка с графиней была  всего  лишь жалкой попыткой  осуществить  свою тайную
мечту, что на самом деле она  хотела  только  одного  -- убежать. “бежать от
себЯ и  от той  жизни, которую  они  вели в  ‹ондоне. Ћдин  период ее  жизни
закончилсЯ, она подошла к рубежу и преодолеть его должна сама, без чьей-либо
помощи.
     <Ќу что ж, если хочешь, конечно, поезжай, -- обиженно проговорил ѓарри.
-- џ сейчас же пошлю нарочного в Ќэврон, чтобы слуги успели подготовить дом.
Ќо  все-таки Я  не  понимаю...  к  чему  такаЯ спешка? Ќэврон  никогда  тебе
особенно не нравилсЯ. € почему мне нельзЯ поехать с тобой?>
     <џ  должна побыть  одна, -- настаивала  она,  -- иначе Я просто сойду с
ума. Џоверь, так будет лучше и длЯ тебЯ, и длЯ менЯ>.
     <Ќе понимаю>, -- сердито нахмурившись, повторил он.
     € тогда она сделала последнюю, отчаЯнную попытку объЯснить ему  то, что
ее терзало:
     <Џомнишь, в  •эмпшире  у моего отца  были  вольеры с птицами? Џтиц  там
хорошо кормили,  они  могли свободно летать по клеткам.  Ќо когда Я  однажды
решила выпустить на волю маленькую коноплЯнку и  поднесла  ее к дверце,  она
выпорхнула из моих ладоней и устремилась прЯмо к солнцу>.
     <Ќу и что?> -- спросил он, сжимаЯ руки за спиной.
     <’о, что Я похожа на эту коноплЯнку. џ тоже хочу вырватьсЯ из  клетки>,
-- ответила  она и, хотЯ говорила совершенно серьезно,  отвернулась, скрываЯ
улыбку: уж  очень растерЯнно он  смотрел на нее,  уж  очень смешно и  нелепо
выглЯдел в своей белой ночной сорочке.
     Ћн пожал плечами -- беднЯга, она-то  как раз отлично  его  понимала, --
забралсЯ в кровать и, отвернувшись к стене, пробурчал:
     <Ќет, черт побери, длЯ менЯ это слишком сложно!>

        3
     „она подергала шпингалет -- окно, похоже, не открывали многие месЯцы, и
задвижку,  конечно, заклинило.  Ћна  широко  распахнула створки,  впускаЯ  в
комнату струю свежего теплого воздуха.
     --”у! „ухота, словно в склепе, -- проговорила она.
     ‘олнечный луч скользнул по  стеклу, и в нем, как  в зеркале, отразилась
физиономиЯ  лакеЯ, стоЯвшего  за ее спиной. „она могла бы поклЯстьсЯ, что он
ухмыльнулсЯ,  но,  когда  она  обернулась,  лицо  его было  так же мрачно  и
неподвижно, как и все последнее времЯ с момента их приезда. <—то за страннаЯ
личность,  --  подумала она,  --  откуда  он  взЯлсЯ  --  тощий,  костлЯвый,
неестественно бледный, с крохотным ротиком, похожим на пуговку?>
     --’ы давно служишь в  Ќэвроне?--  спросила она. -- Џрошлый  раз Я тебЯ,
кажетсЯ, не видела?
     --Ќет, миледи.
     --’огда здесь  работал какой-то  старик... как же его звали? “ него еще
был жуткий ревматизм, он с трудом передвигал ноги. ѓде он сейчас?
     --‚ могиле, миледи.
     --‚ могиле?
     „она закусила губу и  отвернулась к окну. —то это, неужели он  над  ней
смеетсЯ? Ќет, не может быть. Ќаверное, показалось.
     --‡начит,  ты работаешь на его месте? -- спросила она, не оборачиваЯсь,
глЯдЯ на далекую полосу деревьев.
     --„а, миледи.
     --Ђ как тебЯ зовут?
     --“ильЯм, миледи.
     Љакой забавный акцент!  Ђх да, ведь он корнуоллец, у корнуоллцев вообще
очень  странное  произношение,  но  этот  выговаривает  слова совсем  уж  на
иностранный лад -- а может быть, он и не корнуоллец вовсе? Ћна повернулась и
быстро взглЯнула  на  него: ну вот, опЯть он ухмылЯетсЯ, точь-в-точь  как  в
прошлый раз, когда она поймала его отражение на стекле.
     --Ќаверное,  наш приезд доставил всем немало хлопот, -- произнесла она.
-- Њы нагрЯнули так внезапно, пришлось срочно открывать комнаты... Џо правде
говорЯ, дом  слишком долго простоЯл запертым. ‚сюду скопилось  ужасно  много
пыли. Ќеужели ты не заметил?
     --‡аметил,  миледи,  --  ответил  он.  --  Ќо  Я решил, что если  вы не
изволите  нас  навещать, то и убирать  не обЯзательно.  —то  за удовольствие
выполнЯть работу, которую некому оценить?
     --Џожалуй, ты прав, --  согласилась „она, с  любопытством поглЯдываЯ на
него. -- “ нерадивых хозЯев, как известно, и слуги нерадивые.
     --‚от именно, миледи, -- невозмутимо откликнулсЯ он.
     „она прошлась по длинной комнате, потрогала обивку кресел -- поблекшую,
выцветшую, --  провела  рукой  по  резьбе  камина, поднЯла глаза на картины,
развешанные  по  стенам:  вот портрет ее  свекра кисти ‚ан  „ейка  -- что за
унылаЯ физиономиЯ! -- а вот и сам ѓарри. Њиниатюра написана в тот год, когда
они поженились. „а, да, теперь  она вспоминает -- каким же он был тогда юным
и самовлюбленным! Ќеожиданно она почувствовала на  себе взглЯд лакеЯ -- нет,
в  самом деле, что  за странный тип! --  и  поспешно  отложила  миниатюру  в
сторону, но тут же одернула себЯ: не хватало еще считатьсЯ с мнением лакеЯ!
     --ЏозаботьсЯ,  чтобы  в доме побыстрей навели порЯдок,  --распорЯдилась
она. -- Џусть вытрут везде  пыль, выкинут мусор, начистЯт серебро, расставЯт
цветы в  вазах -- словом, придадут дому такой вид, будто его хозЯйка никогда
отсюда не уезжала.
     --•орошо, миледи, Я с удовольствием займусь этим лично, -- ответил он.
     ‡атем поклонилсЯ  и вышел, и  „она с досадой  отметила, что в дверЯх он
опЯть  ухмыльнулсЯ. ‚прочем,  в  усмешке  его  не  было  ничего  наглого или
вызывающего -- он улыбалсЯ Явно не напоказ, а словно бы про себЯ, украдкой.
     Ћна подошла  к  балконной  двери  и,  перешагнув через порог,  вышла на
лужайку. ‘адовник,  слава  Ѓогу,  не забыл  своих  обЯзанностей:  трава была
аккуратно  подстрижена, живые изгороди подровнены.  Ћчевидно,  это  делалось
вчера, в  спешке, а  может  быть,  позавчера,  когда  пришло  известие о  ее
приезде. ЃеднЯги, наверное,  длЯ них это  было как гром среди Ясного неба --
жили себе столько лет  без забот  и хлопот, и вдруг на  тебе -- какаЯ-то там
хозЯйка!  Њожно представить,  как они  все огорчились,  в  особенности  этот
чудаковатый “ильЯм -- что же это у него за акцент? Љорнуоллский?  Ќе похоже.
“ж он-то, наверное, сполна насладилсЯ здесь бездельем.
     Ћткуда-то издалека, из распахнутого окна в  другой части  дома, долетел
сварливый голос Џру, требующей  горЯчей воды длЯ детей, и оглушительный  рев
„жеймса --  ох уж  эти  взрослые, вечно они пристают  со своим раздеванием и
умыванием,  нет  бы просто  накрыть  человека  одеЯлом  и дать ему  спокойно
заснуть. „она постоЯла, послушала и  двинулась дальше, туда,  где за полосой
деревьев  прЯталась --  да,  так и есть, значит, она запомнила  правильно --
тихаЯ, спокойнаЯ,  сиЯющаЯ река. ‹учи заходЯщего солнца переливались на воде
золотыми  и  изумрудными  бликами,  слабый ветерок слегка рЯбил поверхность.
<†аль,  что  поблизости  нет  лодки,  -- подумала  она, --  нужно спросить у
“ильЯма, может быть, он знает, где  ее раздобыть>.  Ћна забралась  бы в нее,
уселась на  скамейке, и лодка понесла бы ее к морю.  „а, превосходнаЯ  идеЯ!
ќто будет  так необычно, так рискованно. Њожно взЯть с  собой  „жеймса,  они
погрузЯт в воду лицо и  руки,  речные брызги будут вылетать из-под кормы, за
бортом будут резвитьсЯ рыбы, над  головой с криками носитьсЯ чайки. ѓосподи,
наконец-то  она вырвалась,  наконец-то  обрела желанную  свободу!  Џросто не
веритсЯ, неужели и  правда все осталось позади,  за триста миль отсюда --  и
‘ент-„жеймс-стрит, и  парадные обеды,  и  <‹ебедь>,  и запахи •еймаркета,  и
противнаЯ, многозначительнаЯ улыбка ђокингема, и зевки ѓарри, и укоризненный
взглЯд его голубых глаз? Ђ самое главное -- та „она, которую она ненавидела,
та глупаЯ, взбалмошнаЯ особа, котораЯ  из  озорства или от скуки --  а может
быть, и от того, и от другого --  согласилась  сыграть эту идиотскую шутку с
графиней и, переодевшись  в платье  ђокингема,  закутавшись  в плащ, спрЯтав
лицо под маской, отправилась в •эмптон-Љорт, чтобы там вместе с ђокингемом и
остальной  компанией --  ѓарри, ни  о чем не  подозреваЯ, валЯлсЯ  мертвецки
пьЯный  в  <‹ебеде>  --  изображать  разбойников и,  окружив карету графини,
заставить ее выйти на дорогу.
     <Љто вы  такие?  —то вам нужно?> -- дрожа от  страха, причитала  беднаЯ
старушка. ђокингем,  задыхаЯсь от беззвучного хохота, уткнулсЯ в шею конЯ, а
„она, исполнЯвшаЯ роль главарЯ, холодно отрубила:
     <Љошелек или честь!>
     ЃеднаЯ графинЯ,  которой  давно перевалило за шестьдесЯт  и котораЯ уже
лет двадцать как похоронила мужа, принЯлась  судорожно  рытьсЯ  в  кошельке,
нашариваЯ  соверены  и трепеща при мысли, что этот  молодой  повеса  может в
любую  минуту  швырнуть  ее  в  канаву.  ЏротЯгиваЯ „оне  деньги, она  робко
заглЯнула под маску и прошептала трЯсущимисЯ губами:
     <Џощадите менЯ, умолЯю, Я так стара и так немощна!>
     „она почувствовала,  что  на  глазах у нее  выступают  слезы; сгораЯ от
стыда, жалости и раскаЯниЯ, она сунула кошелек в руку графине и отвернулась,
не обращаЯ вниманиЯ на ђокингема, который бранилсЯ и вопил:
     <‚ чем дело? Љакого черта? —то случилось?>
     ’ем  временем  ѓарри,  которому  они  сказали,  что  хотЯт  всего  лишь
прогулЯтьсЯ  под  луной  до  •эмптон-Љорта,  успел  уже добрести до  дома  и
собралсЯ  было  поднЯтьсЯ  в спальню, но  столкнулсЯ  на  лестнице  с женой,
почему-то переодетой в костюм его лучшего друга.
     <ђазве сегоднЯ был  маскарад?  -- пробормотал  он,  растерЯнно протираЯ
глаза. -- Ќадо же, а Я и забыл... € король присутствовал?>
     <Ќет, черт побери, -- ответила „она, -- не было никакого  маскарада. Ќе
было и не будет. ‘ маскарадами покончено -- Я уезжаю>.
     Ђ потом  они  поднЯлись  в  спальню  и  проговорили всю ночь  напролет,
спорили,  обсуждали  и  не  закончили даже  утром,  когда  ЯвилсЯ  ђокингем,
которого „она  приказала не впускать.  Џотом начались сборы,  ѓарри отправил
нарочного  в  Ќэврон, чтобы  предупредить слуг о  ее приезде; потом было это
долгое,  утомительное  путешествие, и  вот, наконец,  она  здесь,  одинокаЯ,
независимаЯ -- и неправдоподобно, немыслимо свободнаЯ.
     ‘олнце скрылось за  лесом,  окрасив воду тусклым багровым цветом; грачи
поднЯлись  в  воздух  и  принЯлись кружитьсЯ над деревьЯми;  из труб тонкими
струйками  потЯнулсЯ дымок; “ильЯм  зажег  в  зале  свечи. ‚  столовую  „она
спустилась поздно, теперь  она могла себе это позволить: ранние ужины, слава
Ѓогу, остались в прошлом. Ћна уселась в полном одиночестве за  длинный стол,
испытываЯ радостное и слегка боЯзливое возбуждение. “ильЯм молча стоЯл за ее
спиной, времЯ от времени менЯЯ блюда.
     ‘транно  было  видеть их  вместе: слугу  в  скромной  темной  ливрее  с
маленьким непроницаемым личиком, крохотными глазками  и  ротиком- пуговкой и
хозЯйку  в  нарЯдном  белом платье, с  рубиновым ожерельем на шее  и пышными
локонами, уложенными за уши по последней моде.
     ‹егкий  ветерок,  влетаЯ  в  распахнутое  окно, колыхал  пламЯ  высоких
свечей,  стоЯвших на  столе, отчего по  лицу ее то и  дело пробегали быстрые
тени. <„а,  --  думал слуга,  --  моЯ хозЯйка очень красива  и  была  бы еще
красивей, если бы не это капризное и печальное выражение, которое застыло на
ее  лице,  не досада, притаившаЯсЯ в складке  губ, не легкаЯ,  еле  заметнаЯ
морщинка,  пролегшаЯ между бровЯми>.  Ћн вновь наполнил ее бокал и подумал о
портрете,  висевшем  наверху,  --  портрете  своей хозЯйки,  который  он мог
наконец сравнить  с оригиналом. Ќа прошлой неделе, когда он стоЯл перед этим
портретом с одним своим знакомым, тот  шутливо проговорил: <Љак ты  думаешь,
“ильЯм, увидим  ли  мы когда-нибудь эту женщину, или она  навсегда останетсЯ
длЯ нас символом неведомого?> €, вглЯдевшись в изображение, добавил с  тихой
улыбкой: <Џосмотри, “ильЯм, в этих больших глазах  прЯчутсЯ тени. Ћни  лежат
на веках, словно кто-то провел по ним грЯзной рукой>.
     --Ћ, что Я вижу  -- неужели виноград? -- послышалсЯ  в тишине голос его
хозЯйки.  -- Ћбожаю  виноград!  Ћсобенно такой  -- черный, сочный, с матовым
налетом.
     --„а, миледи,  --  возвращаЯсь к действительности,  промолвил слуга. Ћн
отрезал  одну гроздь серебрЯными ножницами  и положил перед ней  на тарелку.
ѓубы  его  еле  зам