у? -- спросил Я.
     ‘легка склонив голову набок, он серьезно рассматривал менЯ.
     -- ‘овсем как ваша мать, синьора „онати, -- ответил он.
     Ћн не имел в виду ничего дурного, но  длЯ менЯ эти слова были последним
оскорблением.  ‚ернулось  унижение  былых годов.  ЌелепаЯ  фигура,  котораЯ,
шаркаЯ босыми  ногами,  возвратилась к колеснице и  встала  на  ней рЯдом  с
Ђльдо,  была  не  герцогом  Љлаудио, не  ‘околом, а  карикатурным  портретом
женщины, которую Я в течение двадцати лет отвергал и презирал.
     џ  стоЯл  неподвижно,   позволив  Ђльдо   привЯзать  менЯ  к  колеснице
предохранительными цепЯми. ‡атем он  приковал себЯ. —ерез борт конюхи подали
ему поводьЯ  центральных коней, поводьЯ передних. Љогда Ђльдо  собрал в  две
руки  множество поводьев, конюхи отпустили уздечки.  Џочувствовав натЯжение,
кони двинулись вперед.  Ќа далекой кампаниле собора пробило десЯть, ее звон,
словно эхо, подхватили все церкви ђуффано. Џолет ‘окола началсЯ.

        ѓ‹Ђ‚Ђ 23
     ‘перва  мы  объехали  площадь,  спокойно,  торжественно;  наше движение
походило на триумфальный въезд в  ђим императора ’раЯна. ЏовинуЯсь поводьЯм,
двенадцать  коренных повернули направо,  двигавшаЯсЯ единым строем  шестерка
сделала то же -- их движение напоминало медленное разворачивание гигантского
веера, влекущего за собой нашу сиЯющую свежими красками колесницу.
     Љак и обещали полицейские, дороги были пустынны, но все окна распахнуты
и чернели от зрителей. Љогда мы медленно  проезжали под  ними,  из всех  уст
вырвалсЯ вздох удивлениЯ, перешедший в единый восторженный крик.  “дивление,
восторг сменились признанием, и  воздух  наполнилсЯ аплодисментами, похожими
на трепетание мириад крыльев.  ‚осемнадцать равнодушных к этому грому  коней
двигались  вперед,  полированные  металлические  украшениЯ попон сверкали  в
лучах утреннего солнца, позвЯкивание сбруй звучало  музыкой, бросающей вызов
нестройному  людскому  реву.  Ќикакого   цокота  копыт  --  особым  способом
подкованные кони, ступаЯ по мостовой, производили глухой звук, который почти
ничем не отличалсЯ от шуршаниЯ резиновых шин нашей колесницы.
     Њы дважды объехали площадь, дважды восемнадцать коней и возничий отдали
дань уважениЯ  аплодирующей толпе;  затем  к конЯм снова  подошли  конюхи  и
отвели их, а с ними и нас в дальний, более широкий конец площади. Њы сделали
еще  один  поворот, и  теперь  стоЯли лицом  к виа дель „ука Љарло, котораЯ,
спускаЯсь с холма, вела в город.  Љонюхи  в последний раз проверили поводьЯ,
дышла, подпруги, осмотрели  каждого  конЯ и о результатах сообщили Ђльдо. Ќа
это  ушло  минуты четыре,  и в те  краткие мгновениЯ, когда Ђльдо  собирал в
руках  поводьЯ, а  конюхи отходили  в стороны, мне показалось, что мой страх
достиг предела; ничто, ни  грЯдущаЯ резнЯ, ни неизбежнаЯ гибель под конскими
копытами, не могло по ужасу своему превзойти эту секунду.
     џ посмотрел  на Ђльдо.  Ћн, как  всегда,  был бледен,  но  в  лице  его
читалось напрЯженное волнение, какого мне еще не доводилось видеть, а улыбка
в уголках рта напоминала гримасу.
     -- Њне помолитьсЯ? -- спросил Я его.
     -- …сли это поможет тебе побороть страх, -- ответил он. -- …динственно,
о  чем  позволительно  молитьсЯ,  так  это о  том,  чтобы  Ѓог  даровал тебе
мужество.
     ‘ейчас не подходила ни одна из моих детских молитв: ни Ћтче Ќаш, ни Ђве
ЊариЯ. џ подумал о миллионах и миллионах тех, кто  молилсЯ  Ѓогу и умирал --
даже ‘ам •ристос на Љресте.
     -- ‘лишком поздно, -- сказал Я ему. -- ‚о мне никогда не было мужества.
џ всегда полагалсЯ на твое.
     Ћн  улыбнулсЯ  и  окликнул  коней.  Ћни  пошли  рысью,  затем,  набираЯ
скорость, перешли на галоп, и воздух загудел от приглушенного стука копыт по
твердой мостовой.
     -- ’воему  немецкому коменданту  следовало  бы почитать  тебе Ќицше, --
сказал Ђльдо. -- ’от, кто больше не находит величиЯ  в Ѓоге, не  найдет  его
нигде. …му следует либо признать, что оно не существует, либо сотворить его.
     Њы подъехали к выезду  с  площади, где начиналсЯ спуск;  видЯ  скачущих
галопом  лошадей, толпа  вновь  разразилась  бурей  аплодисментов.  Љрики  с
площади остались  позади, теперь  их подхватили зрители,  собравшиесЯ у всех
окон,  и Я  с  самой  вершины  северного холма на  какой-то  миг увидел  всю
панораму раскинувшегосЯ внизу города, крыши домов, церкви, шпили, а  за ними
венчающие южный склон собор и герцогский дворец. Џод нами, подобно  спуску в
ад,  открылась виа  дель „ука Љарло, улица суживалась, поворачивала, лошади,
послушные руке возничего,  под  приглушенный гром копыт,  ни на  секунду  не
замедлЯЯ скорости,  стремили свой головокружительный полет, дома, эти шаткие
картонные  тени, пролетали мимо -- все  окна распахнуты,  в каждом множество
возбужденных лиц, вопли испуга, крики восторга...
     ‡десь  не  было  заграждений,  не  было  полицейских  в  форме,   улица
принадлежала нам одним,  и  когда перед самым спуском на пьЯцца делла ‚ита в
самом сердце  города  она стала  еще уже,  шестерка коней, скачущих по обеим
сторонам  колесницы,  занЯла  всю  ширину   виа  дель  „ука   Љарло.  €спуг,
неосторожный  шаг,  бросок в сторону одного из двенадцати  ведущих коней мог
привести к общей свалке: налетаЯ друг на друга, они смешались бы в кошмарную
живую массу и погребли бы под собой колесницу.
     …ще один поворот,  и улица сделалась  такой узкой,  что кони на флангах
чудом  не  срывали косЯки дверей,  мы приближались к  сердцу города, но Я не
ощущаЯ  скорости,  не слышал голоса  Ђльдо, который подбадривал лошадей,  не
чувствовал кренов и раскачиваниЯ колыбели, в которой стоЯл; все мое внимание
было   поглощено  сгрудившимисЯ  в  окнах   испуганными   лицами,   криками,
нараставшими по мере увеличениЯ скорости нашей бешеной гонки; в моих ноздрЯх
стоЯл  запах   конской  плоти,  стиснутые  руки  жгли  металлические  перила
колесницы. ‚переди слева показалась церковь  ‘ан —иприано, ее  ступени  были
усеЯны студентами, они кричали, размахивали  руками; на  боковых улицах тоже
толпились  студенты.  Њы ворвались на  пьЯцца делла ‚ита  -- окна всех домов
распахнуты, везде море лиц, волны машущих рук, шум, исступленные крики. Љони
почувствовали  ровную   поверхность  и,   обезумевшие,   взволнованные   все
нарастающим   крещендо   ужаса   и   аплодисментов,   сами   направились   в
противоположный конец  площади, к  виа  ђоссини и дальше вверх  по  холму  к
герцогскому дворцу.
     Ћбернувшись,  Я  увидел, что студенты выпрыгивают из окон,  высыпают из
дверей,  мчатсЯ из соседних улиц и бурным  потоком заливают  площадь.  Ќо не
было ни гневного рева, ни тучи камней, ни звона стали при встрече враждующих
фракций,  нет,  вместо этого  они  бросились  за нами  вверх  по холму.  Ћни
смеЯлись,  кричали,  размахивали  руками и  скандировали  на бегу  <„онат...
„онати... „а здравствует „онати...>
     Њы галопом  неслись вверх  по  южному  холму,  вверх  по  виа  ђоссини;
колесница  раскачивалась, сотрЯсалась, студенты, высыпаЯ из домов  по  обеим
сторонам улицы, присоединЯлись к своим товарищам. Љрики испуга смолкли, ужас
забылсЯ,  и всеобщее неистовство было неистовством волнениЯ, признаниЯ. ‚есь
город слилсЯ в едином вопле,  и не было в нем иных  звуков, кроме <„онати...
„онати...>
     -- Ћни уже сражаютсЯ? -- прокричал Ђльдо мне в ухо.
     -- Љакое там сражаютсЯ, они бегут за нами. ђазве ты не слышишь, что они
выкрикивают твое имЯ?
     ‚се   внимание  Ђльдо  было  поглощено  лошадьми,  поэтому   он  только
улыбнулсЯ. “лица стала еще уже, еще круче, однако вконец измученные коренные
стремились  поднЯтьсЯ  на холм прежде, чем  у них пройдет азарт,  прежде чем
круто идущаЯ вверх улица, сворачиваЯ направо,  докажет, что  им все-таки  не
дано преодолеть силу земного притЯжениЯ.
     --  ‚перед, вперед! --  кричал  Ђльдо,  и  его голос, побуждаЯ коренных
сделать последнее отчаЯнное усилие, вывел  их и с грохотом скачущую  за ними
шестерку  пристЯжных  на  пьЯцца  Њаджоре перед  герцогским дворцом;  они  с
честью, с блеском преодолели последний подъем. Љони замедлили бег, студенты,
собравшиесЯ за фонтаном, бросились  к ним и схватили их за уздечки. Џокорные
руке  возничего,  лошади  остановились в том  месте, где площадь расширЯлась
перед дверьми дворца.
     €  вновь воздух  наполнилсЯ оглушительными  криками; все еще вцепившись
одной рукой в перила колесницы, Я ошеломленно оглЯдывалсЯ по сторонам, видел
черные от  зрителей  окна  герцогского  дворца и  зданий  на противоположной
стороне  площади.  ‹юди  стоЯли  на ступенЯх собора, облепили  фонтан, и вот
толпа студентов, котораЯ сопровождала  нас с  пьЯцца  делла ‚ита, хлынула на
площадь.  …ще мгновение,  и  нас  окружат, сметут, но вооруженные  студенты,
ждавшие  у  дверей  дворца,  образовали  вокруг нас круг  и взЯли под  уздцы
каждого  из восемнадцати  коней.  Ќас защищал  тонкий кордон  молодых людей,
вооруженных шпагами и  одетых, как Ђльдо, в колеты и  штаны в обтЯжку. ‘реди
них  Я узнал друзей брата --  —езаре,  „жорджо, ”едерико, „оменико, ‘ерджо и
других его телохранителей. Љартина,  которую мы ЯвлЯли собой: буйство красок
рЯдом  с  колесницей,  восемнадцать  коней,  еще  не остывших  после  своего
победного  бега,  --  ошеломила мчащихсЯ  за  нами студентов.  ‚оздух  снова
зазвенел от криков <„онати... „онати...>, их  подхватили в окнах герцогского
дворца,  в противоположных домах, на паперти собора. џ взглЯнул на Ђльдо. Ћн
все  еще держал в руках  поводьЯ и  смотрел вниз  на  восемнадцать коней, не
замечаЯ царЯщего вокруг неистовства. ‡атем он повернулсЯ ко мне.
     -- Њы сделали это, -- сказал он. -- Њы сделали это. -- € он рассмеЯлсЯ,
откинул назад голову и рассмеЯлсЯ.  …го  смех слилсЯ с восторженными криками
студентов и  жителей ђуффано.  ‡атем он освободил  менЯ от цепей, которыми Я
был прикован к  колеснице, освободилсЯ сам и  крикнул  всем  собравшимсЯ  на
площади: -- ‚от ‘окол! ‚от ваш герцог!
     џ не видел ничего, кроме  машущих рук и раскачивающихсЯ голов: крики не
только не стихли, но стали еще  громче. ЋхранЯвшие  колесницу  студенты тоже
кричали, и  Я  стоЯл растерЯнный, беспомощный,  нелепаЯ фигура в златовласом
парике и шафрановой робе, принимающаЯ приветствиЯ, адресованные вовсе не ей.
     —то-то ударило  менЯ в щеку и упало на пол  колесницы. ќто  оказалсЯ не
камень, а цветок, и бросившаЯ его девушка была Љатерина.
     -- Ђрмино, -- крикнула она, -- Ђрмино!
     …е огромные  глаза искрились  смехом,  и  Я увидел,  что мое шафрановое
одеЯние съехало и из-под  него видны  зеленаЯ рубашка  и черные  джинсы. Ќад
приветственными  криками  катились  волны  смеха  --  радостного,  веселого,
сердечного.
     --  Ќе Я им  нужен, а ты,  -- сказал Я Ђльдо,  но  он  не  ответил,  и,
обернувшись, Я увидел, что он выскочил из колесницы, нырнул за окружающий ее
кордон и бежит к боковой двери  герцогского  дворца. џ  крикнул  „жорджо: --
Ћстановите его... остановите его...
     Ќо „жорджо, смеЯсь, покачал головой.
     -- ‚се  идет  по плану,  --  сказал он,  --  как  написано в  книге. Ћн
покажетсЯ толпам на пьЯцца дель Њеркато из дворца.
     џ  сорвал  с  себЯ  колет, парик и,  бросив их на  землю,  выскочил  из
колесницы. ‚догонку мне летел смех,  радостные крики; Я слышал их на бегу. џ
оттолкнул  „оменико, который  попыталсЯ менЯ  остановить,  вбежал в  боковую
дверь и следом за  Ђльдо помчалсЯ через двор. џ слышал, как  он взбегает  по
лестнице на галерею. ѓромко смеЯсь, он  распахнул дверь в тронный зал. џ уже
почти догнал  его,  но он захлопнул дверь  и,  когда Я снова открыл ее,  уже
миновал тронный зал и комнату херувимов.
     -- Ђльдо... -- кричал Я, -- Ђльдо...
     ’ам  никого  не  было.  Љомната  херувимов  была  пуста. Љак и  спальнЯ
герцога,  и  гардеробнаЯ,  и  маленькаЯ  домашнЯЯ церковь под крышей  правой
башни.  “слышав  голоса, Я бросилсЯ на балкон между  двумЯ  башнЯми и увидел
синьору  Ѓутали и  ректора, они  смотрели вниз,  на пьЯцца дель Њеркато. Џри
моем  внезапном поЯвлении они  обернулись, удивленно посмотрели на менЯ, и Я
заметил, что удивление на лице синьоры тут же сменилось испугом.
     -- ‚  чем  дело, что случилось?  -- спросила она. -- Њы слышали, как  в
городе все кричат и аплодируют. ‚се уже кончено?
     -- Љак кончено? -- сказал ректор. -- „онати сам  сказал нам,  что финал
будет после полета колесницы. Њы еще ничего не видели.
     “ него  был озадаченный, разочарованный вид  человека,  которого лишили
возможности присутствовать  при  необыкновенном, величественном  зрелище.  џ
через кабинет пошел в зал  длЯ аудиенций. Ћн был  пуст, как и все остальные.
Љогда Я снова  позвал  Ђльдо, из  галереи поЯвилась  Љарла  ђаспа. ‘меЯсь  и
что-то крича, она протЯгивала ко мне руки.
     -- џ смотрела на вас из окна, -- сказала она. -- ќто было  великолепно,
потрЯсающе. џ видела, как вы оба выехали на пьЯцца Њаджоре. Људа он ушел?
     ‘егоднЯ там не было ни смотрителей, ни гидов.  Џортрет знатной дамы без
присмотра стоЯл  на  мольберте,  гобелен  занимал  свое место  на  стене.  џ
рванулсЯ туда, откинул его и увидел закрытую дверь. џ открыл ее и, перебираЯ
руками  по  ступенЯм  узкой   винтовой  лестницы,  стал  взбиратьсЯ  наверх.
ЏоднимаЯсь, Я  кричал  <Ђльдо, Ђльдо!>.  џ  испытывал  ту же тошноту,  то же
головокружение,  что и в  детстве. џ ничего  не видел, и  единственное,  что
ощущал, так это извивающуюсЯ спираль летЯщей вверх лестницы. ‚ыше, выше, все
выше...  сердце, готовое вырватьсЯ  из груди,  живот, надрываемый  спазмами,
пыль времен под неуверенными, дрожащими пальцами. ЉарабкаЯсь вверх, Я слышал
собственные  рыданиЯ,  а  башнЯ была так же далека, как и бездна  под  моими
ногами. ‚ремЯ остановилось, голос рассудка умолк. ‚о мне не осталось ничего,
кроме   безудержного  порыва   вверх,  и,   поскальзываЯсь,   оступаЯсь,   Я
раскачивалсЯ  между небесами  и адом.  Ќо вот, поднЯв голову, Я ощутил волну
свежего воздуха  и внутренним зрением увидел открытую на балюстраду дверь. џ
снова крикнул  <Ђльдо!> и впервые за все  времЯ подъема открыл глаза. Љлочок
неба,  сиЯющий  в солнечных лучах, ослепил менЯ. Њне показалось, что  Я вижу
распростертые крыльЯ  птицы,  которые затенЯют дверь; и, чувствуЯ  тошноту и
головокружение,  вслепую продолжаЯ  ползти вперед, Я ухватилсЯ за  последнюю
ступеньку и приглЯделсЯ, ничего не узнаваЯ.
     „верь была вполовину меньше размером,  чем Я помнил с  детства, а узкий
выступ за ней не был окружен балюстрадой, на которую мы обычно взбирались. €
форму она имела не круглую, а восьмиугольную. ‚незапно Я все понЯл. џ пролез
сквозь балюстраду. ќто был узкий выступ за ней.
     џ почувствовал на себе его руки.
     -- ‹ежи спокойно, -- сказал Ђльдо. -- ‡десь не будет и двадцати дюймов.
…сли посмотришь вниз, сорвешьсЯ.
     Њне показалось,  что башнЯ качаетсЯ.  ‚озможно,  то было небо. Њои руки
вцепились в его руки. Њои были скользки от пота, его -- холодны.
     -- Љак ты нашел дорогу? -- спросил он.
     -- „верь, -- ответил Я, -- дверь, скрытаЯ под гобеленом. џ помнил.
     ‚ глазах, удивленных, испытующих, заиграли смешинки.
     -- ’ы победил, -- сказал он. -- џ просчиталсЯ. Ѓедный Ѓеато...
     ‡атем он нахмурилсЯ и, придерживаЯ менЯ рукой, сказал:
     -- ‹учше бы тебе было уплыть с Њарко на его лодке. Џоэтому Я и отправил
тебЯ к нему. ќто не твоЯ битва. џ это понЯл в среду вечером.
     ‘  пьЯцца Њаджоре, от  входа в герцогский  дворец,  по-прежнему неслись
восторженные возгласы  и крики.  Ќо теперь  их  подхватили и на пьЯцца  дель
Њеркато  под  башнЯми.  ‹ежа,  Я  мог  видеть  только небо.  Љрики  под нами
поднимались  с  обеих сторон.  Ќаверное, студенты хлынули с Њаджоре вниз  по
холму на Њеркато, к порта дель ‘ангве и городским воротам.
     --  Ќет  никакой битвы, --  сказал  Я.  -- ’ы  ошибсЯ  в расчетах. ’вои
зажигательные речи пропали втуне. ЏрислушайсЯ к этим радостным крикам.
     -- ќто Я и имел в виду, -- сказал Ђльдо. -- ‚се могло обернутьсЯ иначе.
…сли бы мы и наши кони разбились, если бы мы  потерпели  фиаско,  они бы уже
убивали  друг друга,  каждаЯ фракциЯ  обвинила  бы во всем  другую.  џ играл
по-крупному.
     џ недоверчиво смотрел на него.
     -- ’ы сделал  это намеренно?  -- спросил Я. -- ‡начит,  ты довел  их до
грани безумиЯ, играл сотнЯми  жизней, в том числе и своей собственной, делаЯ
невероЯтную  ставку на то,  что подвиг Љлаудио способен  временно объединить
их?
     Ђльдо посмотрел на менЯ и улыбнулсЯ.
     -- Ќе так  уж и временно, -- сказал он. -- Џосмотрим. Ћни почувствовали
запах крови, а именно  этого  им и хотелось. € городу тоже. ‚се, кто сегоднЯ
видел нашу скачку, были  к ней  причастны. ќто главное и  единственное,  что
должен знать  тот,  кто желает ставить  любой спектакль, --  добитьсЯ, чтобы
зрители осознали свою причастность.
     Ћн подтЯнул менЯ ближе к балюстраде, и Я посмотрел вниз, на пьЯцца дель
Њеркато под  городскими стенами. Ќа  огромной рыночной  площади  было Яблоку
негде упасть, на  вливающихсЯ  в нее улицах  тоже, а  прЯмо под нами рЯдом с
дворцом стоЯли толпы студентов с поднЯтыми вверх головами.
     -- …сли по какой-то  непредвиденной случайности,  -- сказал он,  -- мой
второй  подвиг не удастсЯ, Я все оставлЯю тебе. Ћно твое по  праву.  ‚ среду
вечером, после  того как  ты отдал  мне это письмо, Я  составил завещание  и
попросил  ‹ивию  Ѓутали  и  ее  мужа  его засвидетельствовать.  ‚  завещании
говоритсЯ, что мы братьЯ, тщеславие не  позволило мне  признатьсЯ в том, что
это не так.
     ’еперь  возгласы <„онати...  „онати!>  неслись с пьЯцца дель Њеркато --
собравшиесЯ  там  вторили  студентам,  которые  столпились перед  герцогским
дворцом.  „олжно  быть,  они  увидели  нас  на узкой  площадке  под  башней,
поскольку крики и приветственные возгласы стали еще громче и все головы были
поднЯты к небу.
     -- ’ы был прав, догадавшись о моем твердом намерении не потерЯть  лицо,
-- сказал Ђльдо, -- но ошибсЯ,  обвинив менЯ в том, что Я заставил умолкнуть
клеветника.  ‚ор в ђиме  призналсЯ.  Ћн  обокрал,  он  и убил. ‚чера  поздно
вечером мне  сказал об этом по телефону комиссар. Џолиции  ты был нужен лишь
затем, чтобы спросить, не можешь ли ты сказать им больше, чем сказал.
     -- ‡начит, Њарту убил не ты? --  запинаЯсь, проговорил Я, чувствуЯ, как
мое удивление сменЯетсЯ стыдом.
     --  Ќет, ее убил Я,  --  сказал  он, -- но не ножом,  нож был бы  более
милосерден.  џ  убил  ее  своим  презрением,  своей  гордостью,  котораЯ  не
позволЯла мне признать, что Я -- ее сын. ђазве это не убийство?
     Ђльдо -- сын  Њарты? ’огда все сходитсЯ. ‚се становитсЯ  на свои места.
Џод  крышей моих  родителей  жил приемыш,  и его  мать была при нем нЯнькой.
Џриемыш занЯл место умершего ребенка. …го мать целиком посвЯтила себЯ сперва
ему, потом мне. Ћна хранила свою тайну  до того ноЯбрьского вечера, когда  в
день  его  рождениЯ  в  приступе  одиночества, под  влиЯнием  пьЯного порыва
открыла ему правду.
     -- Ќу, -- повторил Ђльдо, -- разве это не убийство?
     Ќо Я  уже  думал  не о его  родстве с Њартой,  а о  собственной матери,
котораЯ умерла от  рака в ’урине. Љогда она написала  мне несколько строк из
больницы, Я не ответил.
     -- „а, -- ответил Я, -- это убийство. Ќо мы оба виновны и в одном и том
же преступлении.
     Њы вместе  смотрели  на восторженные толпы внизу.  Љрики  <„онати... да
здравствует „онати!>  не относились  ни  к  одному  из  нас;  они  взывали к
легендарной  личности,  которую  студенты   университета  и  жители  ђуффано
сотворили  в своем воображении, движимые  извечной жаждой  людей поклонЯтьсЯ
кому-то более великому, чем они сами.
     -- Џолет закончен, -- сказал Я. -- ‘кажи им, что он закончен.
     -- Ћн не закончен,  -- возразил Ђльдо.  -- ЌастоЯщий полет еще впереди.
Ѓыл опробован в горах, как и бег колесницы.
     Ћн подтЯнул  менЯ ближе к балюстраде  и,  пошарив за ней руками, достал
что-то длинное, тонкое,  серебристого цвета, сделанное  из  миллиона перьев,
которые  от  его прикосновениЯ затрепетали на  ветру. ЏерьЯ  были  пришиты к
шелку,  парашютному  шелку,  под тканью  свивались, переплетались  тончайшие
распорки;  свисавшие из  центра шнуры были  чем- то вроде привЯзной  системы
парашюта. Ђльдо поднЯл их, положил все сооружение на парапет, расправил, и Я
увидел, что это крыльЯ.
     -- Ќикакого обмана, -- сказал Ђльдо. -- Њы  работали над ними всю зиму.
ѓоворЯ  <мы>, Я имею в  виду  моих  друзей, бывших партизан, которые сегоднЯ
летают на планерах.  ќти  крыльЯ  сконструированы  в  полном  соответствии с
крыльЯми настоЯщего сокола. Њы испытывали их в горах,  как и коней, и уверЯю
тебЯ, они пугают менЯ куда меньше.
     Ћн смотрел на менЯ и смеЯлсЯ.
     -- ‚о времЯ последнего полета Я  парил в воздухе больше десЯти минут, -
- сказал он, -- над западными склонами  Њонте Љапелло. “верЯю  тебЯ, Ѓео,  с
ними все в порЯдке. Њеханизм не подведет. …динственное, что  может подвести,
так это человеческое начало. Ђ после того, чего Я достиг, это маловероЯтно.
     Ћн не  был бледен, в  нем  не чувствовалось внутреннего напрЯжениЯ, как
перед скачками. Ќа  губах  играла  радостнаЯ улыбка, ничем  не  напоминавшаЯ
гримасу. Ћн поднЯл руку, приветствуЯ восторженные толпы внизу.
     --  Ќеловким может  выйти приземление, но не полет, -- сказал  он. -- џ
собираюсь  перелететь площадь и  приземлитьсЯ на  мЯгком  склоне.  џ  отпущу
шнуры, над крыльЯми раскроетсЯ парашют и станет моим тормозом. Љогда Я делал
это в горах, мне говорили, что само падение выглЯдело как рухнувший бумажный
змей. Ќо  как  знать. ‚озможно,  на  этот  раз  парение  в воздухе продлитсЯ
дольше.
     …го уверенность граничила с надменностью, с  высокомерием. Ћн  взглЯнул
на далекие горы и улыбнулсЯ.
     -- Ђльдо, не надо, -- сказал Я. -- ќто безумие. ‘амоубийство.
     Ћн не слушал. …му было все равно. …го вера была верой фанатика, котораЯ
на протЯжении веков приводила верующих  к  самоуничтожению. Љак и Љлаудио до
него, он мог только умереть.
     ‘тоЯ  на площадке,  он  начал прилаживать сложную конструкцию к  поЯсу,
застегивать прЯжки на плечах, вдевать  ноги в особые  креплениЯ. Ќаконец, он
просунул руки в рукава под крыльЯми и высоко поднЯл  их. ђаспластанный таким
образом,  он  показалсЯ  мне  беспомощным,  даже  нелепым.  …му  никогда  не
освободитьсЯ  от  опутавших  его  веревок.  ‚олокно,  черное  под  серебром,
напоминало когти.
     ’олпа  на пьЯцца  дель Њеркато  более  чем в  трехстах футах  под  нами
внезапно смолкла. Љрики <„онати... „онати> уже не неслись над морем поднЯтых
голов. ‚се смотрели и ждали, а на  фоне неба четко вырисовывалась неподвижно
стоЯвшаЯ на краю парапета фигура, добровольно обрекшаЯ себЯ на пленение.
     џ подполз ближе и обхватил руками его ноги.
     -- Ќет, -- сказал Я, -- нет...
     Ќаверное,  Я  кричал,  поскольку  собственный  голос  вернулсЯ  ко  мне
издевательским эхом и, сеЯ  всеобщий  ужас,  был мгновенно услышан внизу. €з
всех уст вырвалсЯ вздох, протестующий, тревожный...
     -- Џослушай их, -- крикнул Я. --  Ћни  этого не хотЯт. Ћни боЯтсЯ. Ћдин
раз ты уже испытал себЯ. ‡ачем же, ради всего свЯтого, еще?
     Ђльдо посмотрел на менЯ сверху вниз и улыбнулсЯ.
     --  Џотому  что  так  надо,  --  сказал  он.  --   Ћдного  раза  всегда
недостаточно. €менно  это они должны  понЯть.  ’ы,  —езаре,  все эти  ждущие
студенты, весь  ђуффано. Ћдного раза недостаточно. ‚сегда надо идти на  риск
во второй, третий,  четвертый  раз вне зависимости  от того, чего ты  хочешь
достичь. Ќе мешай мне!
     ђезким  толчком  он отбросил менЯ  к двери. ЏадаЯ, Я ударилсЯ грудью  о
ступеньку  лестницы,  задохнулсЯ и какое-то мгновение простоЯл  на коленЯх с
закрытыми глазами, хватаЯ  ртом  воздух.  Љогда  Я снова открыл глаза, Ђльдо
стоЯл с распростертыми длЯ полета  крыльЯми. Ћн уже  не казалсЯ  нелепым. Ћн
был  прекрасен.  Љогда  он взметнулсЯ  в  воздух,  течение  ветра  наполнило
подкладку крыльев, они раздулись  и  напрЯглись. ’ело между крыльЯми принЯло
горизонтальное  положение,  руки  и  ноги   были  частью   единого   целого.
Џодхваченный воздушным потоком, плавно, легко  парил  он над толпой. ‚ лучах
солнца серебрЯные перьЯ превратились в золотые. ‘кользЯ в южном направлений,
он бы приземлилсЯ в долине за рыночной площадью.
     џ следил за ним и  ждал,  что он дернет за вытЯжной  трос парашюта, как
обещал. Ќо  он этого  не  сделал. Ќаверное, он  сбросил  с  себЯ устройство,
которое  помог  создать,  и  позволил ему лететь  без  него. Ћн освободилсЯ,
широко, как крыльЯ, от  которых отказалсЯ, распростер руки, затем, сложив их
по бокам, полетел  к земле и упал, маленькое хрупкое тело, чернаЯ полоска на
фоне неба.

     ‚ыдержка
     €з <…женедельного курьера> ђуффано
     ’рагически  погибшего  в  день  фестивалЯ  профессора   Ђльдо   „онати,
председателЯ  художественного  совета  и одного  из самых уважаемых  граждан
нашего любимого  города,  будут оплакивать не только его ныне  здравствующий
брат  и друзьЯ, но и все студенты  университета, коллеги, сотрудники  и  все
жители ђуффано,  который он так любил.  ‘тарший сын Ђльдо  „онати, в течение
многих лет занимавшего должность главного хранителЯ герцогского  дворца,  он
родилсЯ,  вырос  и  получил образование  в нашем городе. ‚о  времЯ войны  он
служил в военно-воздушных силах.  ‚ 1943  году его самолет был сбит, по  ему
удалось  спастись. ‚ период немецкой  оккупации  он организовал партизанский
отрЯд и вместе  со своими товарищами по  оружию  сражалсЯ в горах  до самого
ЋсвобождениЯ.
     ‚ернувшись в ђуффано, он узнал, что незадолго до этого его  отец умер в
одном из союзнических лагерей длЯ военнопленных, а мать и младший брат Якобы
погибли во времЯ вражеского воздушного налета. Ѓезутешный, но не сломленный,
Ђльдо „онати закончил университет ђуффано и получил ученую степень. Ћн вошел
в  художественный совет  и  посвЯтил всю жизнь  работе в  совете, сохранению
герцогского  дворца и  его сокровищ  и -- последнее, но не менее  важное  --
заботе  о  студентах-сиротах. Љак  ректор  университета,  Я  имел счастливую
возможность работать с ним над фестивальными  постановками  и  могу с полной
ответственностью  утверждать,  что его способности в этой сфере деЯтельности
превосходили все, чему  мне довелось быть свидетелем.  Ћн  был неиссЯкаем, а
его  энтузиазм  и  вдохновение  настолько  заразительны, что  все  участники
фестивальных постановок -- это Я  говорю  на  основании  собственного опыта,
поскольку моЯ  жена  и  Я были  в  их  числе,  --  начинали верить,  что все
происходЯщее -- не плод фантазии, а живаЯ реальность.
     ‡десь не место обсуждать, сколь разумен был  выбор темы фестивалЯ этого
года. Ќесчастный герцог Љлаудио  не из  тех персонажей истории, кто заслужил
благодарную памЯть. †ители ђуффано, как бывшие, так и нынешние, предпочли бы
забыть о нем. Ћн был  дурной человек с дурными намерениЯми, не любивший свой
народ и вызывавший  восхищение лишь у узкого круга своих друзей, людей столь
же не заслуживающих  уважениЯ, как и он  сам.  Ћн  оставил по себе  наследие
ненависти. Љак  бы то ни  было,  Ђльдо „онати решил, что  он имеет право  на
славу  хотЯ  бы  по причине свершенного  им <подвига  еху>, когда  он правил
восемнадцатью  лошадьми  через  весь  ђуффано с  северного холма  на  южный.
‘вершил ли герцог Љлаудио этот подвиг  в действительности, до сих пор  точно
не установлено. Ђлъдо „онати  свершил. ‹юди, которые были тому свидетелЯми в
пЯтницу утром, этого никогда не забудут.
     …сли бы  он  здесь  остановилсЯ,  то  и  этого  с  лихвой  хватило  бы.
‘вершенное им фантастично, даже  божественно. Ќо он стремилсЯ  еще выше и  в
этом стремлении потерЯл жизнь. Њеханизм в том неповинен.  ќксперты осмотрели
устройство. Ђльдо „онати пренебрег  элементарным правилом, известным  любому
начинающему  парашютисту,  -- дернуть вытЯжной трос. Џочему он им пренебрег,
мы никогда  не  узнаем.  …го  брат Ђрмино „онати, который на прошлой  неделе
вернулсЯ в ђуффано после более чем двадцатилетнего отсутствиЯ и который, как
мы   надеемсЯ,   останетсЯ    с   нами,   чтобы   продолжить    работу    со
студентами-сиротами,  поделилсЯ  со  мной   своим  предположением,  согласно
которому в воздухе его брату Явилось видение, он пережил нечто вроде экстаза
и забыл об опасности.
     ‚озможно, это и так. Џодобно €кару, он взлетел слишком близко к солнцу.
Џодобно ‹юциферу, он упал. Њы,  пережившие его  жители ђуффано, приветствуем
мужество человека, который дерзнул.
     ђуффано. ЏасхальнаЯ неделЯ.
     ѓаспаре Ѓутали,
     ректор университета ђуффано.