инополь Ќасуф-паша,  первый
визирь султана, после победоносного, по его мнению,  похода  против  Џерсии.
Џышность устроенной ему встречи была  необычной,  так  как  кроме  огромного
войска  в  город  вместе  с  ним  прибыло  двести  шестьдесЯт  четыре  мула,
нагруженных золотыми цехинами. Ќо заметьте, ваша милость, что, как ни велика
была удача этого человека, судить о ней правильно  вы  сможете  лишь  тогда,
когда Я расскажу вам о дальнейшей  его  судьбе,  небезразличной  и  длЯ  дел
”елисардо. ќтот Ќасуф-паша был зЯтем султана и одним из самых влиЯтельных  и
почитаемых вельмож всей огромной империи. ‚ знатности с ним мог  соперничать
только сын —игалы  -  самого  знаменитого  после  Ѓарбароссы  {39}  корсара,
Њахмуд-паша,  которому  султан  приходилсЯ   своЯком.   Њахмуд   чрезвычайно
завидовал славе своего соперника, особенно же  в  этот  день,  при  описании
которого мне показалось, что у  вашей  милости  зародилось  легкое  сомнение
относительно слишком большого количества мулов и  слишком  маленького  числа
солдат. Џо этому  случаю  мне  хочетсЯ  вам  рассказать  об  одном  тамошнем
дворЯнине, у которого денег было больше, чем ума, и  который  навещал  даму,
больше ценившую ум, чем состоЯние. Ћднажды, перечислЯЯ свои богатства, среди
прочих глупостей он изрек, что у него есть триста фанег пшеницы, сто ЯчменЯ,
тридцать повозок соломы, и спросил ее, каким она находит его  богатство,  на
что она ответила: "Њне кажетсЯ, сеньор, что длЯ такой почтенной  особы,  как
вы, пшеницы чересчур много, а ЯчменЯ и соломы маловато". Ќо довольно о числе
мулов, ибо длЯ тех, кто знаком  с  надменностью  турецких  вельмож,  оно  не
должно  казатьсЯ  чрезмерным,  и  вернемсЯ  к  нашему  рассказу.  Џрибыв   в
Љонстантинополь, Ќасуф сообщил, что  заключил  с  персидским  шахом  мир,  в
доказательство чего привез с собой посла с богатыми  дарами,  состоЯщими  из
тканей, цехинов, самоцветов и прочих редкостных и любопытных вещей.  Ћднако,
имеЯ точные сведениЯ о том, что шах не прекратил своих набегов  на  владениЯ
султана, —игала возымел подозрение, что Ќасуф заключил совсем другой договор
с шахом к великому ущербу своего повелителЯ. Ђ кроме  того,  не  получаЯ  на
письма, адресованные им Ќасуфу и султану из пограничных с Џерсией  областей,
где  он  был  правителем,  никакого  ответа,  —игала  решил  сам  поехать  в
Љонстантинополь; но по дороге он встретил гонца, которого Ќасуф  отправил  к
персам. —игала пригласил его к себе поужинать и как  следует  подпоил  (этим
делом они усердно занимаютсЯ, когда воображают, что Њагомет  их  не  видит);
после того как  гонец,  охмелев,  свалилсЯ  под  стол,  Њахмуд  —игала  взЯл
находившиесЯ при нем письма и нашел в них  то,  чего  искал;  таким  образом
измена была раскрыта. ’огда Њахмуд велел убить гонца и зарыть  его  тело  во
дворе того самого дома, где все это происходило. Џрибыв  в  Љонстантинополь,
он попросил разрешениЯ у Ќасуфа войти в город, но тот сначала отказал ему  в
этом, а потом дал разрешение за  триста  тысЯч  цехинов.  —игала,  жаждавший
скорей повидатьсЯ с женой своей, сестрой султана, по которой  он  за  долгое
отсутствие сильно соскучилсЯ, дал ей знать о причине, задержавшей его  въезд
в город. ’огда ”атьма (если вашей милости угодно, чтобы Я  ее  так  называл,
ибо настоЯщего  ее  имени  Я  не  знаю)  решила  сама  отправитьсЯ  к  мужу,
расположившемусЯ за городской стеной,  и  он  ей  объЯснил,  почему  его  не
пускают в город. Ћна вернулась  в  Љонстантинополь  и  обо  всем  рассказала
султану, своему брату, а тот ночью, в величайшей тайне, послал  за  Њахмудом
—игалой, который и приехал к нему в  небольшом  каике  -  если  только  ваша
милость не забыла, что так называютсЯ у них лодки  (не  хочу  злоупотреблЯть
турецкими словами, подобно тем, кто, знаЯ два  или  три  слова  по-гречески,
щеголЯют ими на каждом шагу). …го провели через потайную  дверь  во  дворец,
где он был радостно встречен ‘ЃЋ€Њ шурином, которому он рассказал  все,  что
знал, и показал письма. ’огда-то султан Ђхмет  и  задумал,  имеЯ  длЯ  этого
достаточное основание, лишить Ќасуфа жизни. ’ак как  сильное  неудовольствие
трудно бывает скрыть, Ќасуф по выражению лица султана заметил перемену в его
отношении и три днЯ подрЯд не  ЯвлЯлсЯ  на  заседание  совета,  ссылаЯсь  на
нездоровье. ’огда султан объЯвил, что хочет проведать свою дочь, и  так  как
повелителЯ турок дозволЯетсЯ лицезреть лишь один раз  в  неделю,  в  пЯтницу
(день, который у них считаетсЯ праздником), когда он направлЯетсЯ в  главную
мечеть длЯ совершениЯ намаза, го на сей раз улицу, по которой он должен  был
проследовать недоступно длЯ взоров, затЯнули  полотнищами,  укрепленными  на
высоченных копьЯх.  Њежду  этими  завесами  и  проехала  карета,  в  которой
находилсЯ  •озЯин   жизни30,   сопровождаемый   отборными   телохранителЯми,
храбрецами и силачами,  полагавшими,  что  они  охранЯют  султана,  которого
приветствовать собралось более четырех тысЯч человек. •озЯин жизни  вошел  в
дом Ќасуфа; как только он проходил через какую-нибудь дверь, солдаты  тотчас
же,  безмолвно  и  старательно,  закрывали  ее  за  ним.  Ќасуф,  ничего  не
подозреваЯ о своей участи, сидел в одном из своих покоев с  двумЯ  евнухами.
•озЯин жизни попросил его выйти в соседний покои и, отвесив  низкий  поклон,
вручил ему указ султана, в котором  тот  приказывал  Ќасуфу  возвратить  ему
царскую печать. ‘мутившийсЯ Ќасуф отдал печать, пробормотав:
     - Ќеужели у повелителЯ есть  другой,  более  преданный  слуга,  который
сможет заменить менЯ на этом посту?
     ’огда  •озЯин  жизни  показал  ему  другую  бумагу,  в  которой  султан
приказывал казнить его. Ќасуф вскричал:
     -  —то  это?  Џредательство?  ‡ависть?  Љто  обманул   моего   великого
повелителЯ, которому Я служил так усердно и преданно?
     Ќо видЯ, что путь к бегству отрезан, а  оправдатьсЯ  невозможно  и  нет
даже оружиЯ, чтобы дорого продать свою жизнь, он примирилсЯ со  смертью.  Ћн
попросил только у •озЯина жизни разрешениЯ проститьсЯ с женой,  находившейсЯ
в соседней комнате, но в этом ему было отказано; тогда он на коленЯх вымолил
разрешение хотЯ бы совершить намаз, ибо его душа была так же полна  суетными
мыслЯми, как и его жизнь. ќто ему разрешили, так как речь шла о  религии,  и
потому чинить ему препЯтствиЯ не было никакого смысла; предатьсЯ же скорби и
горестЯм ему не  позволили  потому,  что  в  этом  случае  человек  получает
нравственное утешение, чего допускать  было  нельзЯ.  ‚спомните  рассуждение
‘енеки {31}, изложенное в первом его письме: "Љогда мы думаем о смерти,  нас
утешает мысль, что все, что миновало в  жизни,  уже  стало  ее  достоЯнием".
Ќасуф сел в кресло, и его разум  приготовилсЯ  подчинитьсЯ  насилию,  а  его
мужественнаЯ душа - встретить  смерть.  Ћднако,  когда  названный  уже  нами
философ утверждает, что  радостно  принимаемаЯ  смерть  есть  наилучший  вид
кончины, - как все-таки может человек, нехотЯ расстающийсЯ с жизнью, считать
ее благом и утешатьсЯ тем, что все им пережитое уже умерло?
     •озЯин жизни и солдаты смотрели на Ќасуфа с ужасом и восторгом,  он  же
мрачно взглЯнул на них и сказал: "—его вы ждете, негодЯи? „елайте,  что  вам
приказано". ’огда четверо из них собрались с духом и,  накинув  ему  на  шею
петлю, удавили его. Џосле этого •озЯин жизни закрыл двери. Љогда он  доложил
султану, что приказ его выполнен, тот  велел  принести  ему  голову  Ќасуфа,
швырнул ее на пол и, пнув ногой, сказал: "Ѓрекаин", что значит: изменник.
     Ћставив только то, что находилось в  комнате  вдовы  покойного,  султан
конфисковал все имущество Ќасуфа. ќто были самые огромные богатства,  какими
частное лицо когда-либо обладало, ибо среди прочего оружиЯ там  было  тысЯча
двести мечей, отделанных золотом и серебром. …сли, однако, вашей милости эта
цифра покажетсЯ чрезмерной, вроде числа мулов, то вы можете убавить  ее  как
вам заблагорассудитсЯ. џ почти уже не осмеливаюсь  добавить,  что  у  Ќасуфа
было в Љонстантинополе тридцать тысЯч  приверженцев  и  что  он  держал  под
седлом в разных частЯх империи семь с половиной тысЯч лошадей, так что, если
бы судьба благоприЯтствовала его тайным замыслам, он мог бы  стать  владыкой
всей Ђзии.
     ”атьма {32} осталась богатой вдовой, и хотЯ многие домогались ее  руки,
в том числе один именитый паша в зеленом тюрбане, султан  пожелал  возвысить
”елисардо и сделать  его  своим  зЯтем,  женив  на  женщине,  имевшей  столь
назидательный пример  в  своем  приданом.  Ћн  сообщил  о  своих  намерениЯх
султанше, котораЯ с трепетом наблюдала за тем, какой оборот принимает  дело.
—тобы воспрепЯтствовать  желанию  султана,  она  стала  плохо  отзыватьсЯ  о
”елисардо, уверЯЯ, что он  человек  надменный,  преданный  той  стране,  где
родилсЯ, и что ее много раз поражала пылкость,  с  какой  он  рассказывал  о
королЯх и вельможах €спании, из  чего  можно  было  заключить,  что  в  один
прекрасный день он способен убежать на родину, уж если зЯть  султана  Ќасуф,
родившийсЯ в ’урции  и  выросший  в  турецком  законе  и  обычаЯх,  оказалсЯ
изменником, то  и  подавно  нельзЯ  положитьсЯ  на  иностранца  и  иноверца,
воспитанного в другой стране, в  другой  вере  и  обычаЯх.  Џоследний  довод
показалсЯ  Ђхмету  разумным,  он  отложил  свадьбу   и   стал   холоднее   и
подозрительнее относитьсЯ к ”елисардо.
     Ђ  тем  временем  султанша,  соблюдаЯ  величайшую  осторожность,  стала
готовитьсЯ к отъезду в  €спанию.  Ћна  добилась  у  султана,  чтобы  эскадру
”елисардо  весной  отправили  крейсировать  в  Ђрхипелаг,  где,  по  слухам,
действовали шесть мальтийских галер,  а  сама,  готовЯсь  к  бегству,  стала
собирать свои драгоценности.
     ‘ултанский дворец имеет две лиги в окружности. ‘о стороны морЯ, то есть
со стороны, обращенной к  Љалхедону,  расположено  множество  артиллерийских
орудий. ѓлавный фасад дворца, обращенный на запад, смотрит прЯмо на  церковь
свЯтой ‘офии.  ‘права  от  главного  входа  находитсЯ  госпиталь,  именуемый
’имариной: он предназначен длЯ всех нуждающихсЯ в нем жителей дворца;  слева
же - бывшаЯ церковь свЯтого ѓеоргиЯ, ныне  превращеннаЯ  в  арсенал.  „альше
находитсЯ  второй  подъезд  дворца,   у   которого   спешиваютсЯ   вельможи,
прибывающие на царский совет, и там же начинаетсЯ  прекраснаЯ  улица  длиной
около  трети  лиги.  —ерез  калитку  в  северной  стене  обычно  выходит   и
возвращаетсЯ султанша и женщины сералЯ. ‡апомните эту калитку, ваша милость.
Ћт этой калитки начинаетсЯ также прекрасный  сад,  в  котором  растут  сотни
деревьев и водЯтсЯ олени, а рЯдом находитсЯ  закрытаЯ  площадь,  где  обычно
стоит стража из Янычар. ‚ те дни, когда бывает совет, часть  Янычар  обедает
здесь же, между тем как остальные  стоЯт  на  страже.  Љаждую  из  названных
дверей охранЯют двенадцать привратников. ‚ южной части находЯтсЯ  кухни  длЯ
султана и его семьи, а в дни, когда бывает совет, - длЯ всего  двора.  ’огда
здесь обедает такое  множество  людей,  что  уверЯют,  будто  одних  поваров
насчитываетсЯ  четыреста  пЯтьдесЯт  человек.  (‚прочем,  ваша  милость,  не
опасаЯсь обидеть султанскую пышность и тем самым мою новеллу, свободно может
этому не верить). ЏройдЯ все это, можно подойти к главным дверЯм султанского
дворца, охранЯемым белыми евнухами. ‚ эти двери разрешаетсЯ  входить  только
членам семьи султана, а все остальные могут входить в них  лишь  по  особому
его разрешению, будь то сам великий визирь.
     ’ак вот через калитку, которую Я просил вас запомнить, сеньора  ЊарсиЯ,
вышла великаЯ султанша с двумЯ ренегатами, которым она решилась  доверитьсЯ;
и притом еще она была в костюме Янычара, ибо иначе  выйти  было  невозможно.
ЏодвергаЯ себЯ великой опасности, она отправилась к берегу  морЯ,  где  была
встречена смелым ”елисардо,  остерегавшимсЯ  проронить  хотЯ  бы  слово.  Ћн
приказал эскадре выйти в море и взЯть курс на ‘ицилию, где, по  его  словам,
им предстоЯло совершить некий великий подвиг. Ќо столь  несчастен  был  этот
юноша, хоть и достойный лучшей судьбы, что едва лишь  его  корабли  вышли  в
море и капитанскаЯ галера, распустив паруса, начала бороздить воды  веслами,
как небо затмила чернаЯ туча и со всех четырех сторон света загромыхал гром,
сопровождаемый столь ужасными вспышками молний, что, казалось, они сливались
в одно сплошное полымЯ. Њоре вздулось, волны забушевали, клочьЯ морской пены
завЯзали между собой грозную  битву,  взлетаЯ  к  звездам,  которые,  словно
боЯсь, что пена их погасит, спрЯтались. Ќе было смысла зарифлЯть  паруса,  и
все понимали,  что  в  этом  хаосе  мужество  и  стойкость  были  бессильны.
”елисардо выхватил саблю и, грозЯ  ею,  требовал,  чтобы  галеры  продолжали
путь; но и он не смог противитьсЯ воле небес. € когда стало рассветать,  все
увидели, что капитанскаЯ галера, как, впрочем, и  все  остальные,  находитсЯ
почти в самом порту.
     ”елисардо намеревалсЯ провести весь день на судне, спрЯтав донью  Њарию
в каюте. Ќо в городе уже узнали об ее исчезновении, ибо несколько турчанок и
гречанок, прислуживавших ей, забили тревогу. Ћни  поднЯли  такой  крик,  что
встревоженные Янычары доложили о случившемсЯ своему начальнику, тот  передал
Њахмуду-паше, а  тот  сообщил  обо  всем  султану.  ќтот  последний,  крайне
взволнованный,  вообразил  сначала,  что  султаншу  умертвила  из   ревности
какаЯ-нибудь другаЯ из его  жен  или  наложниц.  Ќо,  подумав  хорошенько  и
взвесив все обстоЯтельства, - ибо, как говорит ‘енека, "ни в чем  не  уверен
тот, кто склонен к подозрениЯм", - он решил, что она бежала с  ”елисардо,  -
ибо не доказывало ли то, что она так дурно о нем  говорила,  того,  что  она
была в него влюблена? ‚едь женщины постоЯнно так делают  -  либо  длЯ  того,
чтобы скрыть свою любовь, либо длЯ того, чтобы обмануть других  поклонников.
ЏридЯ к такому выводу, султан послал •озЯина жизни с сотней телохранителей и
Янычар на  галеры,  так  как  было  уже  известно,  что  бурЯ  настолько  их
потрепала, что без основательной  починки  снова  выйти  в  море  они  не  в
состоЯнии.
     Љак только ”елисардо завидел их, он сразу же  принЯл  решение  умереть,
как подобает кабальеро, а не погибнуть под пыткой в  руках  подлого  палача.
•оть паше и очень хотелось взЯть его живым, ”елисардо не пожелал сдатьсЯ: он
отчаЯнно билсЯ на мостике своей галеры, ловко орудуЯ палашом и круглым щитом
и громоздЯ трупы убитых врагов. ‚идЯ, что взЯть его живым не удастсЯ. •озЯин
жизни  приказал  Янычарам  стрелЯть  в  него.  ”елисардо   упал,   сраженный
одновременно четырьмЯ выстрелами, хоть и сделанными без всЯкой охоты, ибо он
был весьма любим этими варварами. ђассказывают, будто перед смертью он успел
промолвить: "’урки, будьте свидетелЯми, что Я умираю как христианин и что  Я
оскорбил моего повелителЯ лишь тем, что хотел  увезти  донью  Њарию".  Џосле
этого паша отрубил ему  голову,  чтобы  доставить  ее  султану,  и  разыскал
султаншу,  котораЯ,  заливаЯсь  слезами,  взирала  на  мужественную   смерть
несчастного юноши. ‚есьма обрадованный тем, что она  нашлась,  •озЯин  жизни
попыталсЯ как мог утешить ее и с великим почетом доставил ее во дворец.
     ‘ултан целых четыре днЯ отказывалсЯ видеть донью Њарию, но затем любовь
все же взЯла верх в  его  сердце,  и  он  простил  ее,  ибо,  когда  любЯщий
гневаетсЯ на любимую, это, как весьма верно замечено в  "Ђмфитрионе"  Џлавта
{33}, приводит лишь к тому, что любовь становитсЯ еще более пылкой и нежной.
‘ултанша в свое оправдание могла сослатьсЯ лишь  на  то,  что  очень  уж  ей
хотелось побывать на родине и повидать  родителей,  а  другого  способа  длЯ
этого, ввиду запрета султана, она не видела. ђевнивый турок ей поверил,  ибо
хотел тем самым умирить свой гнев - вещь, способствующаЯ тому,  что  и  жены
ревнивцев, как бы ни были они пылки, тоже  скорее  успокаиваютсЯ.  Џо  этому
случаю мне вспоминаетсЯ сцена из одной португальской  комедии,  где  старик,
беседуЯ с другом, сообщает ему, что хочет женить своего сына,  на  что  друг
замечает: "Ќе делайте этого, так как он  влюблен  в  куртизанку".  Ђ  старик
отвечает на это: "Њне это отлично известно, и потому-то Я и хочу женить его,
что они с куртизанкой поссорились и ревнуют друг друга, а это весьма кстати:
Я воспользуюсь этой ссорой, чтобы разлучить  их".  Ќо  друг  возражает  ему:
"Џлохо же вы знаете, как бывает сильна стараЯ любовь, вошедшаЯ  в  привычку.
‚аш сын уже сейчас ищет предлога, чтобы извинитьсЯ перед  этой  женщиной  за
обиду, которую она ему причинила".
     ’аков был конец ”елисардо, таковы были его несчастьЯ из-за  чести,  так
рухнули его надежды. Ђ ‘ильвиЯ продолжала воспитывать  залог  их  несчастной
любви; и если этот ребенок вырастет, то ваша милость увидит, как  говоритсЯ,
второе действие комедии. Ђ пока прочтите эту эпитафию, или жалобную песнь  о
невзгодах ”елисардо:

                         ‡десь несчастный погребен.
                         Џо чужбине он скиталсЯ
                         € неузнанный скончалсЯ,
                         Ќедоверьем умерщвлен,
                         €бо полумесЯц он
                         ‘олнцу предпочел с досады {34},
                         •оть был верен чести с млада.
                         ’ем, кто в бой вступил с судьбой,
                         Ќе о гордости пустой,
                         Ђ о долге печьсЯ надо.


        Ѓ‹ЂѓЋђЂ‡“ЊЌЂџ Њ…‘’њ  

     ‡аверЯю вашу милость, котораЯ требует от менЯ рассказа на эту тему, что
не знаю, сумею ли Я заслужить ваше одобрение, ибо если  у  каждого  писателЯ
есть свой  гений,  которому  он  себЯ  посвЯщает,  то  мой  гений  не  может
проЯвитьсЯ в этом, хотЯ многие и думают иначе. ѓением же, если ваша  милость
этого не знает, - а она вовсе  не  обЯзана  быть  в  этом  осведомленной,  -
называетсЯ та склонность, благодарЯ которой мы  предпочитаем  одни  предметы
другим, а потому изменЯть своему гению - значит отказывать  природе  в  том,
чего она вправе от нас требовать, как сказал об этом один сатирический поэт.
     ‚ древности считали  местопребыванием  гениЯ  лоб,  ибо  по  лбу  можно
узнать, делаем ли мы какое-нибудь дело с охотой или против желаниЯ.  Ќо  это
не совпадает со взглЯдами Џлатона и ‘ократа, Џлутарха и Ѓрута {1},  а  также
‚ергилиЯ, который полагал, что каждое место обладает своим гением, и  потому
писал:

                      ’ак говорил он гениЯм тех мест,
                      —ело которых, как венком, обвито
                      ‡еленой ветвью, и богине ѓее,
                      Џервейшей меж богинЯми, и нимфам.
                      € рекам, умолЯЯ их смиренно {2}.

     Ќо Я должен сначала оговоритьсЯ и сказать, что не без радости  служу  Я
вашей милости, хотЯ длЯ моей природной склонности занЯтие это  и  не  совсем
привычно, в особенности же сочинение  этой  новеллы,  в  которой  Я,  против
своего желаниЯ, должен быть трагиком, а это мало приЯтно  тому,  кто,  вроде
менЯ, все времЯ находитсЯ вблизи ћпитера.
     Ќо так как все, что делаетсЯ ради  собственного  удовольствиЯ,  ценитсЯ
меньше того,  что  люди  делают  по  принуждению,  то  ваша  милость  должна
вознаградить мой труд и выслушать рассказ о женщине, видевшей мало радости в
жизни, вышедшей замуж во времена  менее  суровые,  чем  наше,  но,  по  воле
божьей, оказавшейсЯ в таком положении, которое  устрашило  бы  кого  угодно,
если бы ему грозила такаЯ же опасность.
     ‚ роскошной ‘евилье - городе, славу которого не затмили  бы  и  ‚еликие
”ивы {3}, ибо если  те  обЯзаны  этим  названием  своим  ста  вратам,  то  в
единственные ворота ‘евильи  входили  и  входЯт  величайшие  сокровища  {4},
которыми  на  памЯти  человеческой  обладал  мир,  -  жил  ‹исардо,  молодой
кабальеро  хорошего  рода,   отличавшийсЯ   хорошей   внешностью,   хорошими
способностЯми и хорошим характером; помимо этих  богатств,  он  овладел  еще
теми, которые ему оставил отец, трудившийсЯ весь свой век  без  устали  так,
как будто бы, отправлЯЯсь в другую жизнь, он мог унести  с  собой  все,  что
заработал в этой. ‹исардо преданно и пылко любил ‹ауру,  девушку,  известную
своим хорошим происхождением, большим приданым и многими дарами, которыми ее
наделила природа, создавшаЯ ее, казалось бы, с особенной тщательностью.
     Џо праздникам ‹аура вместе  со  своей  матерью  посещала  церковь;  она
выходила из кареты с таким удивительным изЯществом, что не  только  ‹исардо,
ожидавший ее поЯвлениЯ у дверей церкви как нищий, чтобы  взглЯдом  молить  о
самой незначительной милостыне из сокровищницы ее глаз, -  но  и  все,  кому
доводилось взглЯнуть на нее украдкой или же внимательно, мгновенно  отдавали
ей свое сердце.
     –елых два года томилсЯ  ‹исардо  этой  любовной  робостью,  осмеливаЯсь
говорить с ‹аурой одними только глазами и нежными взглЯдами рассказывать  ей
о своих чувствах и описывать свои желаниЯ. Ќаконец в один счастливый день он
увидел, что в ее  доме  слуги  с  веселым  шумом  и  суматохой  готовЯтсЯ  к
праздничному обеду. ‹исардо спросил одного из них, которого он знал  больше,
чем остальных, о причине этих приготовлений, и тот ответил ему, что ‹аура  и
ее родители отправлЯютсЯ  в  свое  загородное  имение,  где  они  собираютсЯ
пробыть до наступлениЯ вечера. ‘евильЯ богата этими  прелестнейшими  садами,
раскинувшимисЯ на берегах золотого ѓвадалквивира - реки, золотой  не  своими
песками, доставившими у древних это название  ѓерму,  Џактолу  и  ’ахо  {5},
воспетым Љлавдианом {6}:

                     €х не насытит ни песок испанский,
                     ‘окровище неистового ’ахо,
                     Ќи золото прозрачных вод Џактола,
                     Ќи ѓерм, хотЯ б он до последней капли
                     Ћт жажды высох, -

     а теми богатыми флотилиЯми, которые входЯт в нее, нагруженные золотом и
серебром Ќового ‘вета.
     “знав у слуги, где находитсЯ это имение, ‹исардо нанЯл лодку и вместе с
двумЯ своими слугами прибыл туда раньше, чем  ‹аура,  и  спрЯталсЯ  в  самой
отдаленной части сада. ‚скоре приехала с родителЯми и ‹аура; думаЯ,  что  на
нее смотрЯт только деревьЯ,  она  в  одной  шитой  золотом  юбке  и  корсаже
принЯлась бегать по саду, как обычно делают молоденькие  девушки,  когда  из
сурового домашнего затворничества вырываютсЯ на простор полей.
     ’акаЯ одежда была бы к лицу и вашей милости, и,  если  Я  не  ошибаюсь,
однажды Я видел вас, когда вы были одеты столь же  небрежно,  как  ‹аура,  и
были не менее прекрасны, чем она. Џризнание это вселЯет в менЯ  уверенность,
что эта новелла сможет понравитьсЯ  вашей  милости,  ибо  если  люди  ученые
любЯт, чтобы их называли гениальными, смелые - чтобы их  называли  –езарЯми,
щедрые - Ђлександрами, а знатные - героЯми, то длЯ женщин нет лучше похвалы,
чем когда их  называют  красавицами.  Џравда,  длЯ  подлинных  красавиц  эта
похвала не имеет такого значениЯ, но все же, если им об этом не  говорить  и
не повторЯть затем  множество  раз,  они  сочтут  себЯ  дурнушками  и  будут
чувствовать себЯ больше обЯзанными зеркалу, чем нашим любезностЯм.
     €так, ‹исардо любовалсЯ ‹аурой, а она, перебегаЯ  с  одной  дорожки  на
другую, настолько углубилась в сад, что оказалась совсем недалеко от него, и
тут ее остановил ручей, который, как принЯто говорить в романсах,  шептал  и
смеЯлсЯ; вот послушайте, например:

                        ђучеек со смехом мчитсЯ
                        ѓалькой, как зубами, блещет.
                        —уть весны босые ножки
                        Ћн завидит в восхищенье.

     џ привел эти стихи не случайно, так как ручей  должен  был  засмеЯтьсЯ,
увидев ножки ‹ауры, прекрасной как весна, когда она, отвечаЯ на  приглашение
зеркальной воды и шумного песка, который образовывал маленькие  островки  и,
желаЯ задержать ее, соперничал с водою, - разулась и опустила свои  ножки  в
воду, где они казались лилиЯми, лежащими под стеклом.
     Ќо вот ‹аура ушла (слова эти кажутсЯ мне столь же полными значениЯ, как
выражение: "‡десь была ’роЯ"). …е встретили родители, весьма  взволнованные,
ибо отсутствие дочери показалось им слишком долгим, - настолько велика  была
любовь, которую они к ней питали. Љак  верно  почувствовал  это  трагический
поэт {7}:

                      Љак тесны узы крови,
                      Љоторыми свЯзала
                      Ћтца с ребенком мощнаЯ природа!

     Ћни осыпали ее ласками, хотЯ •ремет и  бранит  Њенедема  {8}  за  такое
поведение, ибо ’еренций не одобрЯет проЯвлениЯ родителЯми любви к детЯм.
     ’ем временем один из слуг ‹исардо сообщил ”енисе, служанке  ‹ауры,  что
здесь находитсЯ его господин. ‘луга и служанка быстрее поладили между собой,
поскольку менее заботились о своей чести. Ћн сказал ей, что они не  взЯли  с
собой  никакой  пищи,  ибо  ‹исардо  вполне   мог   довольствоватьсЯ   одним
созерцанием ‹ауры,  -  ведь  слуги  не  умеют  скрывать  своих  естественных
побуждений и потребностей, которые с такою силою духа подавлЯют в себе  люди
благородного происхождениЯ.
     ”ениса рассказала об этом ‹ауре, котораЯ зарделась от стыда, как свежаЯ
роза; кровь взволновалась в ней, ибо сообщение о настойчивости глаз  ‹исардо
вынуждало ее примирить  в  себе  сердце  и  честь,  желание  и  рассудок.  €
тихонько, чтобы как-нибудь не услышала ее мать, она сказала ”енисе:
     - Ќикогда больше не заговаривай со мной об этом!
     ”ениса поверила суровости  ее  лица  и  лаконичности  ее  слов.  „олжен
поЯснить вашей милости, что слово это означает краткость,  ибо  лакедемонЯне
не любили длинных речей; мне кажетсЯ, что если бы они дожили до наших  дней,
то им пришлось бы немедленно умереть. Љак-то раз пришел ко мне один  идальго
и заставил менЯ целых три часа  выслушивать  историю  подвигов  его  отца  в
€ндиЯх; когда же Я наконец предположил, что он хочет, чтобы  Я  написал  обо
всем этом книгу, он вдруг попросил у менЯ денег
     €так, ”ениса поверила ‹ауре, совсем как это бывает в завЯзках  комедий,
и, знаЯ о ее скромности, ничего больше  не  стала  ей  говорить.  Ќо  ‹аура,
увидев, что ”ениса оказалась послушнее, чем ей хотелось, спросила ту,  когда
они остались одни:
     - Љак мог этот кабальеро отважитьсЯ прийти в наш сад, знаЯ,  что  здесь
должны находитьсЯ также и мои родители?
     - Џотому что он любит вас уже два года.
     - „ва года? - спросила ‹аура. - Ћн так давно сошел с ума?
     - ‹исардо вовсе не похож  на  сумасшедшего,  -  возразила  служанка,  -
потому что столько ума, скромности и благоразумиЯ, при такой молодости, Я не
встречала ни в одном мужчине.
     - Ћткуда ты его знаешь? - спросила ‹аура.
     - Ћттуда же, откуда и вы.
     - ’ак он поглЯдывает и на тебЯ? - продолжала влюбленнаЯ девушка.
     - Ќет, сеньора, - ответила ей лукаваЯ служанка, - ведь вы одна во  всей
‘евилье заслуживаете такой безумной любви, какою он вас обожает.
     - ‡начит, он менЯ обожает? - спросила,  улыбаЯсь,  ‹аура.  -  Љто  тебЯ
научил таким словам? Њожет быть, достаточно  просто  сказать,  что  он  менЯ
любит?
     - ‚полне достаточно, - сказала ”ениса, - раз вы не отвечаете  на  такую
любовь; а если бы вы любили его так же, как он вас любит, каким счастьем длЯ
вас обоих было бы поженитьсЯ!
     - џ не  хочу  выходить  замуж,  -  возразила  ‹аура,  -  Я  хочу  стать
монахиней.
     - ќтого не должно быть, - ответила ”ениса,  -  потому  что  вы  одна  у
родителей и они оставЯт вам  в  наследство  пЯть  тысЯч  дукатов  дохода,  а
стоимость вашего приданого составит шестьдесЯт тысЯч, не считаЯ тех двадцати
тысЯч, которые вам оставила ваша бабушка.
     - Џослушай, что Я тебе скажу, - ответила ей на это  ‹аура,  -  не  смей
никогда мне больше говорить о ‹исардо;  он  найдет  девушку,  достойную  его
любви, про которую ты столько говоришь, Я же  не  питаю  к  ‹исардо  никакой
склонности, хоть он и не сводит с менЯ глаз целых два года.
     - •орошо, сеньора, -  возразила  ”ениса,  -  только  слишком  уж  часто
упоминаете вы имЯ ‹исардо, чтобы Я могла поверить, что ваше  сердце  никогда
его не вспоминает.
     ’ем временем настал час обеда, и слуги накрыли  на  стол,  -  да  будет
известно вашей милости, что эта новелла не пастушеский роман {9} и ее  герои
обедают и ужинают каждый раз, когда к этому  представлЯетсЯ  случай,  €  тут
‹аура сказала ”енисе:
     - †аль мне, ”ениса, что этот кабальеро из-за менЯ ничего не ел.
     - ђазве вы не приказали мне, чтобы Я с вами не заговаривала о нем?
     - ќто правда, - отвечала ‹аура, - но Я говорю вовсе не о нем, а  о  его
обеде. “молЯю тебЯ, сделай так, чтобы наш  повар  дал  тебе  что-нибудь  длЯ
него, и отнеси это его слуге - так, как будто ты сама об этом позаботилась.
     - Њне это по вкусу: ведь это все равно, что отнести  нищему  милостыню,
которую дал другой человек, - забота ваша, а стараниЯ мои.
     ’ак ”ениса и сделала; взЯв каплуна, двух куропаток, немного  фруктов  и
белого хлеба - все, чем богата  ‘евильЯ,  она  отнесла  это,  куда  ей  было
указано, и сказала:
     - Џусть ‹исардо кушает себе на здоровье, потому что  ему  это  посылает
‹аура.
     ‚любленный кабальеро,  преисполненный  благодарности  за  эту  милость,
принЯлсЯ за еду с таким рвением, что слуги его, придЯ в отчаЯние, осмелились
ему сказать:
     - …сли ваша милость будет так кушать, то что же останетсЯ на нашу долю?
     - ‚ы, - отвечал ‹исардо, - вовсе недостойны милостей ‹ауры,  и  потому,
если Я что-нибудь и не доем, то сохраню это себе на ужин.
     Њожет быть, вашей милости это покажетсЯ жестокостью со стороны ‹исардо,
а быть  может,  вы  возразите:  "Њне  кажетсЯ  всего  лишь,  что  он  сильно
проголодалсЯ", и вы будете правы, если только вам неизвестно,  чем  питаетсЯ
счастливый влюбленный в такие минуты.
     ‚се же, чтобы вы не считали его невежей, Я могу вам  сообщить,  что  он
дал слугам два дублона, стоимостью каждый по четыре дуро,  -  в  те  времена
такие еще бывали, - с тем чтобы один из них отправилсЯ  в  ‘евилью  и  купил
все, что ему только захочетсЯ. Ћднако они этого не сделали и, поделив деньги
между собой, направились к  загородному  дому,  где  служанки  накормили  их
досыта. ‹аура видела все это, и ей это доставило большое удовольствие. ‘луги
‹исардо не скрывались от ее родителей, и когда те, пожелав узнать,  что  они
за люди, спросили у  них  об  этом,  они  назвали  себЯ  музыкантами.  †елаЯ
развеселить  ‹ауру,  отец  ее  предложил  им  войти,  чему  они  чрезвычайно
обрадовались, и когда принесли лютню, котораЯ всегда находилась в загородном
доме или, возможно, была привезена служанками ‹ауры, - а  некоторые  из  них
любили  потанцевать  на  мавританский  лад,  -  ”абио  и   Ђнтандро   запели
прекраснейшими голосами:

                        Њежду двух ручьев, рожденных
                        ‚ешним солнцем из снегов
                        ‚ день, когда по просьбе дола
                        ђастопило их оно,

                        ‡лополучный и забытый, -
                        €бо тем, кто ею полн,
                        „арит только огорченьЯ,
                        Ђ не радости любовь, -

                        ‘ильвио сидел печально
                        € следил за бегом вод,

                        ЌасмехавшихсЯ беспечно
                        Ќад отчаЯньем его.

                        € под мирное журчанье
                        Љак хрусталь прозрачных волн.
                        ‡вонко плещущих о берег,
                        †алобно промолвил он:

                        "ђаз ни ревностью терзатьсЯ,
                        Ќи любить вам не дано.
                        ‚праве вы, ручьи, смеЯтьсЯ,
                        ‘лыша плач унылый мой.

                        ‚ том, кто любит знойный камень.
                        ‘ердце страстью сожжено.
                        ‚ам же зной любви не страшен,
                        €бо холоден ваш ток.

                        ‚ этом вы, ручьи, с ”илидой
                        ‘хожи, хоть она душой
                        Ќесравненно холоднее
                        ‘кал, покрытых вечным льдом.

                        ‚едь она, ручьЯм подобно,
                        ђодилась на высЯх гор.
                        ‹ишь огнем насмешек едких
                        ‚зор сверкает у нее.

                        ЊстЯ за них, сюда Я скрылсЯ,
                        Ќо едва взглЯнул в поток,
                        Љак в глазах своих увидел
                        „ва чужие ока вновь.

                        џ желаю мстить - и плачу,
                        ‘лезы же - бессильЯ плод,
                        …сли у менЯ исторгла
                        €х не Ярость, а любовь.

                        Ќо не жаль мне, что люблю Я,
                        €бо до таких высот
                        ќто чувство дух подъемлет,
                        —то не помнит он про боль.

                        †аль мне лишь, что от ”илиды
                        ‘трасть свою Я скрыть не смог,
                        €бо ей в любви признатьсЯ
                        ‡начит стать ее рабом.

                        € поэтому сегоднЯ
                        џ твержу под ропот вод,
                        Ћглашающих жемчужным
                        ‘мехом этот тихий дол:

                        ђаз ни ревностью терзатьсЯ,
                        Ќи любить вам не дано,
                        ‚праве вы, ручьи, смеЯтьсЯ,
                        ‘лыша плач унылый мой.

     ‘лушаЯ их песни, ‹аура не могла решить, сложены ли эти  стихи  длЯ  нее
или нет, и, хотЯ они полностью совпадали с чувствами ‹исардо, однако  жалобы
на ревность показались ей  несовместимыми  с  ее  скромностью  и  уединенной
жизнью, и потому она продолжала сомневатьсЯ. Ќо ведь влюбленные ревнуют  без
причины, и им не нужно повода, чтобы жаловатьсЯ,  -  они  совсем  как  дети,
которые часто сердЯтсЯ на то, что сами же сделали.
     ђодители ‹ауры попросили ”абио спеть еще, если он не устал, и тогда  он
и Ђнтандро запели на мотив непревзойденнейшего из музыкантов •уана Ѓласа  де
Љастро следующие стихи:

                     _‘ердце, длЯ того ль ты скрылось.
                     —тоб ночь мне в пытку превратилась_?

                     Ћт тебЯ Я жду ответа,
                     ‘ердце, ибо мы друзьЯ:
                     Џочему тобою Я
                     Ѓыл покинут до рассвета?
                     …сли ж повстречалось где-то
                     ’ы с любимою моей,
                     „лЯ того ль предстать пред ней
                     ’ы, безумное, решилось,
                     _—тоб ночь мне в пытку превратилась_?

                     ‘ердце, хоть у милой очи
                     Ѓлещут гибельным огнем,
                     ’о, что видно им лишь днем,
                     ‚идишь ты во мраке ночи.
                     ‡лую долю мне пророча,
                     ’ы опасней их втройне,
                     €бо стоит вспомнить мне.
                     „лЯ чего и где ты скрылось,
                     _—тоб ночь мне в пытку превратилась_.

                     ’ы уходишь ежечасно,
                     ‘ердце, не спросЯсь менЯ.
                     •оть тебе вослед, стенЯ,
                     Џленник твой, Я рвусь напрасно,
                     …сли смеешь самовластно
                     ђасставатьсЯ ты со мной,
                     ’о признайсЯ мне, какой
                     ’ы надеждой обольстилось,
                     _—тоб ночь мне в пытку превратилась_?

     Љак только на струнах лютней отзвучало эхо мелодии, - хотЯ, сколько мне
помнитсЯ, инструмент был всего только один,  -  ‹аура  спросила  ”абио,  кто
сложил эти строки. ”абио ответил  ей,  что  их  сложил  кабальеро  по  имени
‹исардо, юноша двадцати четырех лет, которому он и Ђнтандро служат.
     - Џраво же, - сказала ‹аура, - он изрЯдный выдумщик.
     - „а еще какой! - сказал Ђнтандро.  -  Љ  тому  же,  красив  и  отлично
сложен, а самое главное - мужествен и скромен.
     - Ђ родители его живы? - спросил отец ‹ауры.
     - Ќет, сеньор, -  ответил  ”абио,  -  Ђльберто  де  ‘ильва  умер;  ваша
милость, должно быть, изволили знать его в этом городе.
     - Љонечно, Я его знал, - сказал старик, - он был весьма дружен со мною,
да и со всеми знатными людьми города. џ помню и его сына, когда он  был  еще
ребенком и только начинал учитьсЯ писать; рад слышать. что он вырос  похожим
на своего отца. Ќе собираетсЯ ли он женитьсЯ?
     - ‘обираетсЯ, - ответил Ђнтандро, - и всей душой стремитсЯ  к  браку  с
одной прекрасной девушкой, столь же щедро  одаренной  природой,  как  он,  и
такой же богатой.
     Џосле этого Њенандре - так звали отца ‹ауры - велел их отблагодарить, и
они ушли, чтобы обо всем,  что  между  ними  там  говорилось,  рассказать  в
глубине сада ‹исардо, который ждал их, не надеЯсь  длЯ  себЯ  на  что-нибудь
хорошее.
     Њежду тем ‹аура, охваченнаЯ "тревожным беспокойством",  как  определЯет
любовь Ћвидий, была взволнована: она вообразила, что та девушка, на  которой
хочет женитьсЯ ‹исардо, - не она и что все знаки его вниманиЯ по отношению к
ней были притворством; она не понЯла, что Ђнтандро  сказал  все  это,  желаЯ
намекнуть ей на стремлениЯ ‹исардо, - ведь любовь всегда  полна  опасений  и
видит горе даже там, где  ее  ждет  только  счастье.  Ћна  больше  не  могла
веселитьсЯ и, уверив родителей, что ей нездоровитсЯ, вернулась вместе с ними
в ‘евилью. ‚сю ночь она почти не  спала,  а  на  следующий  день  эта  мысль
настолько ее опечалила, что она решилась написать ‹исардо письмо.
     Џусть ваша милость судит сама, разумно ли поступила эта сеньора,  Я  же
никогда не берусь порицать тех, кто любит. ђазорвав двадцать листков бумаги,
‹аура вручила последний и самый неудачный из них ”енисе, и та с  удивлением,
близким к ужасу, отнесла его ‹исардо, который в эту минуту садилсЯ на  конЯ,
чтобы отправитьсЯ на прогулку. Ќе помнЯ себЯ от радости, он выслушал то, что
”енисе было поручено передать ему на словах, и увел ее за руку  в  небольшой
сад, который находилсЯ перед входом в дом и радовал взор листвою  нескольких
апельсиновых деревьев; там, расцеловав ее в обе щеки, он взЯл  письмо  столь
осторожно, как если бы оно содержало Яд, сломал печать,  бережно  спрЯтал  в
карман конверт и прочел следующее:
     "ѓоды, в течение которых вы позволЯли мне считать себЯ вашей  знакомой,
обЯзывают менЯ к вежливости. џ поздравлЯю вас  с  решением,  принЯтым  вами,
женитьсЯ на красивой и богатой даме, о  котором  рассказали  моим  родителЯм
ваши слуги. Ќо умолЯю вас, пусть она не  узнает  о  моем  дерзком  поступке,
иначе она сочтет менЯ ревнивой. ‚аша  милость  не  должна  похвалЯтьсЯ  моим
письмом, желаЯ заслужить еще большую любовь этой дамы, так как  эта  сеньора
не может быть настолько скромной, чтобы  не  понимать,  что  тот,  кого  она
заслужила, достоин любви всех женщин".
     ‘ мЯгкой улыбкой более в глазах, чем на губах, ‹исардо  сложил  письмо.
‚спомнив рассказ Ђнтандро, он догадалсЯ об ошибке ‹ауры  и  понЯл  хитрость,
примененную ею чтобы вызвать его на этот поединок пера и чернил,  которые  в
любовных дуэлЯх выполнЯют роль плаща и шпаги. Ћн проводил ”енису  в  комнату
длЯ ученых  занЯтий,  украшенную  письменными  принадлежностЯми,  книгами  и
картинами, где попросил ее занЯтьсЯ чем-нибудь, пока  он  напишет  ответ,  и
”ениса стала рассматривать портрет ‹ауры, написанный превосходным художником
по мимолетному впечатлению, ибо он видел ее только в церкви. Ђ тем  временем
‹исардо писал, заботЯсь  одновременно  о  быстроте  и  об  изЯществе  слога.
Ћкончив письмо, он открыл ларец и, вручив ”енисе сто эскудо,  поведал  ей  о
своих истинных чувствах.
     ‘лужанка ушла, и ‹исардо еще два раза перечитал письмо ‹ауры, а  затем,
положив его в конверт, спрЯтал в Ящичке письменного  стола,  где  он  хранил
свои драгоценности, как бы желаЯ придать ему достойную оправу.
     ”ениса вернулась к ‹ауре, ожидавшей ответа с заметным нетерпением.  Ћна
отдала своей госпоже письмо, рассказала о той радости, с  какою  ‹исардо  ее
встретил, о том, как убраны его  комнаты,  о  великолепии  всего  дома;  она
умолчала только о ста эскудо - и напрасно, потому  что  подобные  вещи  тоже
говорЯт в пользу того, кто любит и хочет быть любимым. Ќо было бы еще  хуже,
если бы она сказала, что получила половину этой  суммы,  как  делают  многие
слуги, жестоко оскорблЯЯ щедрость влюбленных.
     ‹аура вскрыла письмо с меньшими церемониЯми, хотЯ, вероЯтно, с  большим
нетерпением, и прочитала следующее:

     "‘еньора, которой Я служу по своей доброй  воле  и  на  которой  мечтаю
женитьсЯ, это ваша милость. €менно это сказал Ђнтандро, и именно так  должны
были  вы  понЯть  его  слова.  Ђ  потому,  хотЯ  бы  это  вам  и   доставило
удовлетворение, вам все же пришлось бы завидовать  самой  себе,  если  бы  Я
заслуживал того, о чем вы говорили из учтивости, ибо другой сеньоры  у  менЯ
нет и не будет, пока Я жив".
     Љогда Я  задумываюсь  над  тем,  где  начинаетсЯ  пролог  истории  двух
влюбленных, любовь кажетсЯ мне самым замечательным творением  природы,  и  в
этом Я не ошибаюсь, ибо всей философии известно {10}, что  она  заключает  в
себе зарождение и существование всех вещей, которые  живут  в  союзе  с  нею
столь же, как и с небесной гармонией, а из  мудрого  наблюдениЯ,  гласЯщего,
что все возникает в борьбе, видно, что одни и те же предметы отталкиваютсЯ и
соединЯютсЯ, из чего в  свою  очередь  следует,  что  самые