џ  хочу,   чтобы  хлеб  был   дружеством,  а   молоко   дышало   теплом
родственности.  •очу,  чтобы  ЯчменнаЯ мука пахла  празднеством  жатвы. ‚ода
полнилась пением ворота или светом звезд.
     џ  люблю  своих воинов, и мне нравитсЯ, когда они, будто  намагниченнаЯ
стрелка  компаса, тЯнутсЯ  к дому. Ќе из  стремлениЯ  обделить  их теплом  в
походе  Я  дорожу  их  привЯзанностью  к  жене,  не  потому,   что  стою  за
непорочность, -- мне дорога обжитость пространства, они знают  сердцем,  где
север,  где юг, где восток, где запад, они знают, по крайней мере, хоть одну
звезду -- звезду, что ведет к любимой.
     Ќо если всЯ землЯ словно веселый квартал, где, захотев утолить любовную
жажду,  можно  стукнуть  в любую  дверь, где любаЯ женщина  тебе по вкусу  и
хороши  подрЯд все дороги, ты  побредешь на авось  по земной пустыне  и  длЯ
жизни тебе не сыщетсЯ места.
     Њой отец ведь кормил, поил и не отказывал  в девушках берберам,  но они
превратились в бессчастных волов.
     Ќо Я -- обживающий пространства, и ты не коснешьсЯ своей невесты раньше
чем  будет  отпразднована свадьба, чтобы постель была победой. „а, случаетсЯ
от любви умирают, если  нет  возможности соединитьсЯ, но смерть во имЯ любви
-- та  же  любовь, и  если  из сочувствиЯ к  влюбленным  Я  избавлЯю  их  от
препЯтствиЯ, крепостных  стен  и  установленного  уклада, благодарЯ  которым
вытачиваетсЯ лицо любви, Я не  помогаю им любить, Я даю им право позабыть  о
любви.
     “бирать  на   пути  препЯтствиЯ  такое  же  безумство,  как  уничтожать
бриллианты, пожалев тех,  у кого их не будет; жестокость желаниЯ  не требует
состраданий. …сли им нужно, чтобы женщина была любимой, Я  должен спасать их
любовь.
     џ -- обживающий. џ -- намагниченный полюс. ‘емечко дерева --  молчаливо
направлЯющее  вверх  ствол,  протЯгивающее корни  и ветки, растЯщее  цветы и
плоды, такие, а не другие, такое царство, а  не  другое, такую  любовь, а не
другую.  џ  ращу  любовь  так не  из  желаниЯ кого-то  обделить  или  кем-то
пренебречь, а потому, что она не случайнаЯ находка, словно вещь среди прочих
вещей,  она  --  венец свЯщеннодействиЯ, плод  уклада,  суть  ее сродни сути
дерева,  что вбирает  в себЯ и преодолевает дробность.  џ  --  осмысленность
каждой вещи. џ -- часовнЯ, Я -- суть камней.

        CLXXXVIII

     Ќа что  понадеЯтьсЯ, если тебе не видно  света, излучаемого не вещью, а
смыслом? џ вижу, ты грустно застыл у двери.
     -- —то с тобой?
     ’ы не знаешь и принимаешьсЯ жаловатьсЯ на жизнь.
     -- †изнь  менЯ больше не радует. ‘пит жена, отдыхает осел, зреет зерно.
’упое ожидание мне в тЯгость, тоскливо мне жить и скучно.
     ђебенок,  растерЯвший игрушки,  не умеющий видеть  незримое.  џ  сажусь
возле  тебЯ  и  учу.  Џечалит  тебЯ  утраченное  времЯ,  снедает  тебЯ тоска
собственной неосуществленности.
     —асто говорЯт:  "Ќужна цель". •орошо, что ты  плывешь, ты нарабатываешь
себе  берег. ‘крипучий ворот нарабатывает тебе  воду длЯ питьЯ. ЉопаЯ землю,
нарабатываешь  золото  нивы.  ‹юбЯ  дом, жену, нарабатываешь детские улыбки.
Њедленно  расшиваетсЯ золотой  ниткой нарЯд,  нарабатываЯ  праздник. Ќо  что
наработаетсЯ,  если  ворот  ты  крутанул  ради скрипа,  сшил  одежду,  чтобы
сносить,  и  любовью  занималсЯ, чтобы  позаниматьсЯ любовью?  —то бы ты  ни
делал, все износитсЯ очень быстро, ничего не вернув тебе взамен.
     ’ы  как  будто  попал  на каторгу,  куда  Я  отправлЯю  нелюдь. ’ам, на
каторге,  долбЯт землю только длЯ  того,  чтобы долбить. Ћдин удар заступом,
еще один, и еще, и еще. Ћт долбежки в людЯх ничего не менЯетсЯ. Ћни плывут и
не видЯт берега, очерчиваЯ круг за  кругом. Ћни ничего не нарабатывают,  они
не путь, не кладь, не повозка, увлекаемаЯ к неведомому свету. Ќо пусть будет
над тобой то же палЯщее солнце,  перед тобой  -- та же тЯжкаЯ дорога, на лбу
--  тот  же пот, но раз в году  ты будешь находить чистой  воды  алмаз,  все
изменилось,  сиЯющий  свет  стал твоим божеством.  Ђлмаз  придал смысл твоей
тЯжкой работе  заступом. € ты уже умиротворен,  словно  дерево, тебе  открыт
доступ к  смыслу  жизни, который состоит в  том,  чтобы подниматьсЯ тебе  со
ступени на ступень все ближе к ѓосподней славе.
     ’ы  перекапываешь  землю ради  зерна, шьешь  ради  праздника и  долбишь
камень ради алмаза, а те,  что кажутсЯ тебе счастливыми,  богаче тебЯ только
знанием о Ѓожественном узле, что свЯзует все воедино.
     ’ебе никогда  не узнать покоЯ,  если  ты ничего не преобразишь на  свой
лад. …сли  не станешь  путем, кладью,  повозкой.  ’олько так бежит кровь  по
жилам царства. Ќо ты захотел, чтобы чтили тебЯ самого.  ’ы стараешьсЯ урвать
у мира частичку, котораЯ  тебе послужила  бы. Ќо что ты  найдешь, если нет и
тебЯ? „обытые тобой вещи ты бросаешь беспорЯдочной кучей в помойную Яму.
     ’ы ждешь, чтобы пришло к тебе что-то  со  стороны, чтобы ЯвилсЯ ангел и
оказалсЯ  тобой. Ќо  что  даст  тебе этот двойник? Љ тебе словно бы заглЯнет
сосед, и только. Ћднако Я  вижу, не похожи между собой  спешащий к  больному
ребенку, торопЯщийсЯ к любимой и тот, кто идет в пустой,  холодный дом, хотЯ
никак их не  отличишь  на взглЯд; поэтому Я и назначаю встречу с собой, вижу
гавань за  пределом  вещности,  значимой  только  длЯ  взглЯда,  и тогда все
менЯетсЯ.  џ  стараюсь  быть  семенем,  вырастающим  из  работы,  человеком,
вырастающим из ребенка,  водой, добытой  из  пустыни,  алмазом, преодолевшим
капли пота.
     џ понуждаю тебЯ строить в себе свой дом.  Љогда  дом будет готов, в нем
поЯвитсЯ житель, что оживит твое сердце.

        CLXXXIX

     Ќарод мой возлюбленный -- вот она, мука, что вошла мне  в сердце, когда
Я  отдыхал на горе, похожей  на  каменную мантию.  Џожар вдалеке, но  Я вижу
пламЯ, чувствую запах гари.
     "Људа идут  они?  €  куда Я должен направить их,  ѓосподи? …сли Я  буду
распорЯжатьсЯ  ими, они останутсЯ  такими, какие есть. ђаспорЯжаЯсь, растишь
упрЯмство в том, кем распорЯжаешьсЯ,  -- другого Я не видел, ѓосподи! Ќо как
поступить  мне с  семечком,  если из него не  растет  дерево? Љак сладить  с
рекой, если не течет она к морю? ‘ улыбкой, ѓосподи, если  ею не  начинаетсЯ
любовь?
     —то мне делать с моим народом?
     Ђх, ѓосподи!  €з  поколениЯ  в  поколение жили они в  любви. ‘кладывали
сказаниЯ. ‘троили дома, украшали их пушистыми коврами. Џродлевали  свой род.
ђастили детей,  а  сработавшиесЯ  поколениЯ укладывали  в  корзины,  что  ты
приготовил длЯ своей жатвы, ѓосподи. Ћни собирались вместе в дни праздников.
Њолились. Џели. Ѓежали. € отдыхали, добежав. ‹адони их твердели от  мозолей.
ѓлаза  смотрели,  радовались,  а  потом  наполнЯлись  тьмой.  ‡нали  они   и
ненависть.  ‘читались друг с другом. ‘сорились. €згонЯли,  забросав камнЯми,
кнЯзей, рожденных их  же племенем. ‡анимали  их  место, изгонЯли друг друга.
Ђх, ѓосподи! Љак  похожа была их ненависть, приговоры и пытки на  страшный и
мрачный обрЯд. Ћн не страшил менЯ, ѓосподи,  с моей вершины он  похож был на
стоны и скрип  корабельных досок.  €ли на родовые муки.  ѓосподи! € деревьЯ,
когда растут, теснЯт и душат  друг друга, прорываЯсь  к солнцу Ђ солнце, оно
вытЯгивает  из земли весну и  хвалу  себе создает деревьЯми. ‹ес состоит  из
деревьев, хотЯ они враждуют друг с  другом. €  ветер  играет на лесной арфе.
Ђх, ѓосподи,  близорукому скудоумцу ничего не открыть в этих распрЯх. ‘ейчас
они  легли  отдыхать.  Ћтложены  до будущего лживые речи, притЯзаниЯ, счеты.
‡адремала  ревность. ѓосподи! џ оглЯдываю невозделанные ими земли и  охвачен
смЯтением, словно  в преддверии истины,  она еще не открылась мне, но, чтобы
она была, Я должен ее постичь.
     ѓосподи,  вот художник, он пишет, но  что  знают его  пальцы,  его уши,
волосы? ™иколотка,  бедра, рука?  Ќичего. ’ворение, что сбываетсЯ, понуждает
их  двигатьсЯ  и  пламенеет,  рождаЯсь от противоречивых усилий;  близорукий
скудоумец видит неслаженные движениЯ, размахивание кистью, пЯтна краски. —то
знают кузнец,  плотник, о корабле? Ќичего не знает и мой народ, если Я начну
расспрашивать  каждого по отдельности. —то знает  богатый скупец  толстосум,
министр, палач и пастух?  Ќо если и есть кто-то среди них, кто видит  дальше
других, кто  ведет все стадо на  водопой, -- то, верно,  та, что рожает, или
тот,  что приготовилсЯ к  смерти,  но  никак  не  книжник,  не крючкотвор  с
испачканными  чернилами пальцами,  им  неведома  медлительность  вызреваниЯ.
ѓлавное  происходит в стороне  от них,  однако  плотник, обстругавший доски,
видит:
     доски стали палубой -- и вырастает в собственных глазах.
     ЋтведЯ пелену низких страстей, Я вижу: скупец нажил богатство и родовое
гнездо.  Њинистр -- взЯточник, ничтожество, обирала, --  нажившийсЯ на чужом
добре, стал меценатом, все отдает золотых  дел мастерам и резчикам по кости,
и   они   режут   слоновую  кость,  чеканЯт  золотые  украшениЯ.   ’от,  кто
несправедливо  казнил, породил  горькую страсть к истине  и  справедливости.
’от, кто разбросал камни храма, разбередил мечту непременно построить храм.
     џ  видел,  как,  попираЯ людские  страсти, воздымало  храмы презрение к
насущному. ‚идел, как рабов-камневозов хлестали  бичи  надсмотрщиков. ‚идел,
как старший над  рабами крал  причитающуюсЯ  им мзду.  Ђх,  ѓосподи, будь  Я
близорукий  скудоумец, Я бы не  увидел ничего,  кроме  подлости, глупости  и
алчности. Ќо с моей горы Я вижу: поднимаетсЯ храм и осиЯн лучами".
     ‘•‘
     џ узнал, что рисковать своей жизнью и согласитьсЯ  на смерть -- не одно
и то же. џ встречал юнцов, которые с презрительным высокомерием относились к
смерти.  €  всегда находились  женщины,  что восхищались  ими. ’ы вернулсЯ с
войны, тебе  по вкусу  восторженное сиЯние женских  глаз. ЏринимаЯ испытание
железом, ты ставишь на кон  собственное мужество, мужество  -- единственное,
чем  ты располагаешь и чем рискуешь.  ’ак играют в кости, рискуЯ всем  своим
достоЯнием, --  оно  где-то далеко, но сделало  маленькие  игральные  кубики
драгоценными;  ты зажал их в руке и  с  восторгом безумиЯ  швырнул на  стол,
будто раскинул равнины, пастбища и пашни твоего поместьЯ.
     —еловеку  приЯтно вернутьсЯ  вспЯть и  погретьсЯ в лучах своей  победы,
плечи ему отЯгощает завоеванное оружие, и, возможно, расцвел на нем кровавый
цветок раны. Ќесколько минут он излучает свет. „а, несколько минут, ибо жить
победой невозможно.
     € стало быть, смертельный риск не что иное, как страсть к жизни. ‹юбовь
к опасности --  любовь жить.  Ђ  победа  --  это  риск потерпеть  поражение,
который  ты преодолел  своей  творческой  силой, ведь  рискует  и  тот,  кто
управлЯет норовистой лошадкой и заставлЯет себЯ оказатьсЯ укротителем.
     Ќо Я хочу от  тебЯ большего, солдат призван питать царство, и одно дело
-- пойти на смертельный риск, другое -- согласитьсЯ на смерть.
     џ хочу,  чтобы ты стал веткой дерева  и был  у него в подчинении. •очу,
чтобы ты гордилсЯ своим деревом.
     ‘мертельный  риск --  подарок,  который  ты  даришь только  себе.  ’ебе
нравитсЯ  дышать  полной  грудью,  слепить  девушек  блеском  своей  победы.
‘огласившись рисковать  собой,  ты непременно расскажешь,  как  это было, --
риск длЯ  тебЯ товар, и ты хочешь обменЯть его. ’ак бахвалЯтсЯ  мои капралы.
‚осхвалЯют они только самих себЯ.
     Ћдно дело  -- поставить  на кон свое достоЯние, взЯть его все целиком и
зажать в  руке, ощутимое,  вещественное,  такое  в эту секунду  зримое  -- с
копнами соломы, убранным в амбары зерном, волами на  пастбище  и  деревнЯми,
выдыхающими  горьковатый дым, свидетельство живой  жизни, и совсем другое --
ощутить как  ненужные и  отказатьсЯ от  тех же  амбаров,  волов,  деревень и
продолжать жить дальше. Ћдно дело, рискуЯ своим достоЯнием, придать ему весу
и ощутить всю его  драгоценность,  другое --  устранить  его, как  устранЯет
одежду купальщик, не глЯдЯ, скинул он сандалии и торопитсЯ слитьсЯ с морем.
     ’ы, чтобы слитьсЯ с морем, должен умереть.
     ’кать и  ткать полотно своей жизни  подобно тем  древним  старухам, что
ослепли, расшиваЯ церковные  пелены, которыми они одели своего  ѓоспода. Ћни
сами --  одеЯние  ѓоспода.  €  чудом  их  рук  льнЯнаЯ  нить преобразилась в
молитву.
     ’ы -- путь, кладь, повозка, ты жив только тем, что преображаешь. „ерево
преображает землю в ветви. Џчела -- цветы в мед. ’вои  труды -- черную землю
в золотое зарево зерен.
     Њне важно, чтобы  твой Ѓог стал длЯ тебЯ  Явственней хлеба, который  ты
кладешь себе в рот, чтобы, чувствуЯ …го рЯдом, ты томилсЯ желанием слитьсЯ с
ним целиком, чтобы брак ваш был браком по любви.
     Ќо ты все  порушил, разметал, растратил, ты забыл, что значит сотворить
праздник, и решил, что сделалсЯ  богаче, день за  днем истреблЯЯ  готовое. €
случилось это,  потому  что  ты  не  понЯл,  что  же  такое  времЯ. Ќабежали
историки, логики, критики. Ћни ощупали, перетрогали вещи, предметы, факты и,
не  умеЯ  видеть сквозь  них,  посоветовали  тебе  наслаждатьсЯ  ими.  €  ты
отказалсЯ  от  поста, без  которого нет  праздничного  пиршества.  ЋтказалсЯ
пожертвовать  частью зерна, но только жертва, сожженнаЯ в  день празднества,
окружает его сиЯющим ореолом.
     ’ы  погрЯз в выгадывании по мелочи и  не  догадываешьсЯ, что миг  может
вместить в себЯ целую жизнь.

        CXCI

     € вот  Я стал размышлЯть  о согласии принЯть смерть. ‹огики,  историки,
критики отдали первенство материалу, из которого будет строитьсЯ часовнЯ (ты
поверил, хотЯ красивый серебрЯный кувшин больше скажет  уму и сердцу, чем из
чистого золота  некрасивый). Ќе ведаЯ, что  утолит тебЯ, ты вообразил, будто
счастье в обладании, и теперь изнемогаешь, стаскиваЯ в кучу камни, что могли
бы стать  прекрасной часовней и  одарить тебЯ  счастьем.  €бо  достаточно  и
одного-единственного камнЯ, чтобы согреть душу и сердце, но  на камне должен
быть лик твоего божества.
     ’ы похож на человека, что,  не умеЯ играть  в шахматы, копит золотые  и
слоновой  кости  фигурки,  смотрит  на  них  и  скучает,  зато  другой, кому
божественные правила открыли тонкость игры, наслаждаетсЯ ее блеском,  двигаЯ
грубые  чурочки. Џристрастие к счету не позволЯет тебе оторватьсЯ от  вещей,
ты не видишь  картины, котораЯ  из них  составлена и  значима прежде  всего.
Џотому  ты и привЯзан к  жизни  как к накапливаемой толще  дней, а будь твой
храм строен и чист линиЯми, неужели ты сокрушалсЯ бы,  что на него пошло так
мало камней?
     Ќе  стремись  удивить  менЯ  количеством,  не  говори,  сколько  камней
потрачено  на твой дом, сколько  пастбищ  и  голов  скота в твоем  поместье,
сколько драгоценностей у твоей  жены, сколько у  тебЯ  любовниц.  ‘колько --
менЯ  не  интересует.  џ хочу  знать,  какой ты  выстроил  дом,  усердны  ли
работники твоего поместьЯ и радостен ли их ужин после дневных трудов. џ хочу
знать,  какую  любовь ты  пестуешь и на  что, более долговечное, чем ты сам,
тратишь  свою жизнь. џ хочу, чтобы ты сбылсЯ.  •очу  судить  о тебе по делам
твоих рук,  а не  по ненужной делу  вещности, котораЯ так  возвышает  тебЯ в
собственных глазах.
     ‡аговорив  о  смерти,  ты  вспомнил  об  инстинкте  самосохранениЯ.  Њы
инстинктивно  страшимсЯ  смерти,  и  ты  неоднократно  наблюдал,  как  любое
животное  стремитсЯ  выжить во  что  бы то ни стало. "‘тремление  выжить, --
твердишь  ты  мне, -- берет  верх  над  любым  другим стремлением. „ар жизни
бесценен,  и мы спасем  его  любыми  средствами".  …сли  так,  то  длЯ  тебЯ
естественно  стать  героем,  защищаЯ  свою жизнь. ’ы  будешь мужественным  в
осаде, завоевании, грабеже. ’ебе вскружит голову хмель силы в тот миг, когда
поставЯт на кон твою жизнь.  Ќо ты никогда не согласишьсЯ умереть незаметно,
безмолвно, унесЯ с собой тайну, полученную как дар.
     Ћднако посмотри, отец бросилсЯ в морскую бездну, потому что в ней тонет
его сын, личико  его  мелькает  времЯ  от  времени  на поверхности, бледное,
словно луна в  просвете облаков.  џ спрошу тебЯ: "—то же, над этим человеком
инстинкт самосохранениЯ не властен?"
     -- ‚ластен, -- ответишь  ты. -- Ќо инстинкт -- вещь  сложнаЯ. „ействует
он и в отце, и в сыне. €  в военном отрЯде,  который посылают  на смерть. Ќо
отец привЯзан к сыну...
     Ћтвет твой путан, изобилен словами. Ќо вот что скажу тебе Я:
     --  Љонечно, инстинкт самосохранениЯ  существует.  Ќо он  только  часть
инстинкта более могущественного. ѓлавное в нас -- инстинктивное желание жить
вечно. ’от, кто живет телесной жизнью, печетсЯ о теле. ’от,  кто жив любовью
к  ребенку,  печетсЯ  о  ребенке,  продлеваЯ им  свою  жизнь. ’от, кто живет
любовью к  Ѓогу, ищет  вечности, поднимаЯсь к Ќему. †аждешь ты не неведомого
--  жаждешь  обрести  то,  что значимей, прочнее и долговечнее тебЯ,  и  длЯ
каждого самым значимым становитсЯ что-то свое. Љаждый любит  что-то  свое  и
по-своему. € Я  могу обменЯть твою  жизнь  на то,  что длЯ  тебЯ  любимей  и
значимей, ни в чем тебЯ не обездолив.

        CXCII

     €бо что ты  знаешь о счастье, полагаЯ, будто дерево  живет ради  самого
себЯ  -- дерева в плотном  кольце коры?  Ќет, дерево  --  источник  крылатых
семЯн, от поколениЯ к  поколению оно преображаетсЯ и  становитсЯ  все краше.
Ћно двигаетсЯ, но  не  так, как  ты, -- как пожар по воле ветра. ’ы  сажаешь
кедр  на вершине горы,  и вот твой кедровый лес  век за веком разбредаетсЯ в
разные стороны.
     —ем считает себЯ дерево?  ЉорнЯми,  стволом, листвой. …му кажетсЯ, ради
себЯ ветвит оно свои корни,  но оно -- путь  и повозка. ‘  его помощью землЯ
приникает к солнечному меду, пускает почки, раскрывает цветы, растит семена,
а семЯ переносит жизнь, словно огонь, незримый до поры до времени.
     …сли  Я засеваю  ветер,  Я  пускаю  по  земле  пожар.  Ќо  ты  медленно
переводишь взглЯд. ‚идишь неподвижную листву, мощь  крепких веток,  и дерево
кажетсЯ   тебе  оседлым,  живущим  самим  собой,  созревающим  внутри  себЯ.
Ѓлизорукий  скудоумец, ты видишь все  наоборот. Ћтойди  на несколько шагов и
прибавь  скорости маЯтнику  дней, ты  увидишь, как семечко вспыхивает Языком
пламени,  от него  загораетсЯ другое,  и бежит огонь,  высвобождаЯ из шелухи
будущий лес,  ибо  лес в тишине пламенеет. ’ы уже не видишь дерева -- этого,
того.  ’ы  понимаешь,  что  корни  не  служат  ни  тому, ни этому, а  только
пожирающему  и созидающему огню,  понимаешь, что густаЯ сень листвы, одевшаЯ
твою  гору,  --  сама  землЯ, оплодотвореннаЯ  солнцем. € селЯтсЯ  зайцы  на
лужайках, и гнездЯтсЯ птицы  на  ветках.  €  ты уже не  знаешь, кому из  них
служат корни. Ћни -- ступенька и переход. Џочему же ты считаешь дерево  тем,
чем  не считаешь листву? ’ы  никогда  не скажешь:  "‘емЯ  живет  собой.  Ћно
завершено.   ‘тебель  живет  собой.  Ћн  завершен.   –веток,  в  который  он
преображаетсЯ, живет собой, он завершен. ‘емечко,  которое он выносил, живет
собой, оно завершено". € еще раз ты повторишь все то же о новой поросли, что
упрЯмо  пробиваетсЯ сквозь камни. Ќа чем ты остановишьсЯ? ѓде завершение?  џ
вижу только, как землЯ тЯнетсЯ и тЯнетсЯ к солнцу.
     Ќезавершен  и человек, незавершен мой народ, и Я не знаю, куда он идет.
‡акрываютсЯ  амбары, запираютсЯ  двери  с  приходом  ночи.  ‘пЯт  дети, спЯт
старики,  старухи,  что Я  знаю  об  их  пути? ’ак  трудно  нащупать  его  и
обозначить в  переходе от  лета к осени, --  прибавилась еще одна морщинка у
старухи, несколько слов у ребенка, чуть-чуть изменилась улыбка. ‘овершенство
и несовершенство человека осталось неизменным. € все-таки Я вижу,  оглЯдываЯ
поколениЯ,  что ты, мой народ,  --  мало-помалу пробуждаешьсЯ и  узнаешь сам
себЯ.
     ђазумеетсЯ, каждый думает о своем.  ’ак оно и должно быть. ‚ажно, чтобы
чеканщик  сосредоточилсЯ   на  кувшине.  ѓеометр  на  геометрии.  Љороль  на
управлении. €бо каждый -- это возможность двигатьсЯ  дальше. “ кузнецов свой
ритм,  своЯ  песнЯ,  у  плотников  своЯ, хотЯ  те и  другие  трудЯтсЯ, строЯ
корабль. Ќо корабль с  надутыми парусами им должна  подарить поэзиЯ. Ћни  не
разлюбЯт ни гвоздей, ни досок, напротив, оценЯт их еще дороже, если  поймут,
что сбудутсЯ и завершатсЯ в крылатом лебеде, питаемом морским ветром.
     ‘амаЯ  высокаЯ твоЯ  цель  не  мешает  тебе подметать  поутру  комнату,
бросить в землю еще одну горсть  ЯчменЯ  после стольких уже посеЯнных, учить
сына еще одному слову, еще одной молитве, делать  еще и эту насущную работу,
вот  и воздушный корабль поможет  тебе не  пренебрегать привычными досками и
гвоздЯми,  а любить их.  џ  хочу,  чтобы ты ощутил:  еда,  работа,  молитва,
ребенок, праздник в  домашнем кругу, вещи, которыми украшаешь дом, -- только
путь, только повозка. ЌастаиваЯ на том, что они  -- возможность, средство, Я
поощрЯю  в  тебе не пренебрежение  к  ним, а любовь:  повороты дороги, запах
шиповника,  камни  и спуски дороже тебе  и  роднее, если они  не  загадочный
лабиринт, неведомый, неуютный, а знакомаЯ, радостнаЯ дорога к морю.
     џ запрещаю тебе  ворчать: "Ќа  что мне подметать,  тащить  эту тЯжесть,
кормить ребенка,  читать книгу?" Љак нет плохого в мечтах моего дозорного об
ужине, а не о царстве, так нет плохого и в постоЯнном приуготовлении себЯ  к
озарению --  визиту,  о  котором  не  предупреждают  заранее, но на миг  оно
обострЯет  твой  взор  и  слух,  преобразив  скучное  подметание в  служение
высокому, смысл которого не уместитсЯ в слове.
     Љаждое биение твоего сердца, страдание, желание, вечернЯЯ печаль, еда и
работа, улыбка и усталость в череде дней, пробуждение и сладкое погружение в
сон имеют смысл только благодарЯ божеству, что мерцает тебе за ними.
     ‚ы ничего не  найдете, если превратитесь в оседлых, верЯ, будто сбылись
и завершены, сами  запас  среди накопленных запасов.  Ќет на земле запаса --
тот, кто перестал расти, умирает.

        CXCIII

     ђавенство  губительно. ’ы говоришь: "ђазделите эту жемчужину  Љаждый из
ловцов мог найти ее".
     €  море  перестало  быть  чудом,  сокровищницей тайн,  предуготовленных
судьбой.  Џогружение  в  воду  уже  не  магический обрЯд  сродни  свЯщенному
паломничеству, не поиски таинственной черной жемчужины, что посылаетсЯ раз в
столетие.
     „а, Я требую: урезай себЯ  на протЯжении года, экономь, собираЯ и  копЯ
припас  к  празднику,  но  дело совсем не в  том, что  праздник --  главное,
праздник  длитсЯ считанные секунды, праздник -- взрыв, победа, улыбка кнЯзЯ;
дело в том, чтобы,  готовЯсь к нему, предвкушаЯ, вспоминаЯ о предыдущем,  ты
оживил, одухотворил каждый день. •ороша только та дорога, что вывела к морю.
ЋпасаЯсь взрыва,  ты роешь убежище,  но  смысл не в убежище, бьютсЯ не  ради
битвы --  ради победы,  и целый год ты готовишь дом к  посещению кнЯзЯ. џ не
хочу,  чтобы  ты  равнЯл  себЯ  с  тем  или  с  другим во имЯ  умозрительной
справедливости,  тебе  не  стать равным ни старику, ни  подростку, равенство
всегда  прихрамывает.  „ележка  жемчужины  никого  ничем  не  одарит.  Џрошу
откажись от причитающейсЯ тебе  ничтожной доли, и пусть тот, кому достанетсЯ
жемчужина  целиком,  вернетсЯ домой,  сиЯЯ улыбкой,  ответит на вопрос жены:
"„огадайсЯ!" --  томЯ  ее любопытством и наслаждаЯсь  тем  счастьем, которым
одарит ее, едва только разожмет кулак...
     ЏоглЯди,  все стали богаче. Џоверь,  в ловцы жемчуга идут  не только из
желаниЯ  заработать.  ‹егенды о любви, что рассказывают тебе мои  сказители,
приучают тебЯ любить любовь. ‹егенды прославлЯют красоту  и в каждой женщине
поЯвлЯетсЯ  что-то от  красавицы. €бо если  существует  на  свете хоть  одна
женщина,  ради любви которой стоит умереть, облагорожены и окутаны прелестью
все женщины на  свете, в  каждой  может таитьсЯ необычайное сокровище, будто
чернаЯ жемчужина в море.
     Љ каждой ты будешь подходить  с бьющимсЯ сердцем, будто ловец жемчуга к
коралловой лагуне, в которую предстоит погрузитьсЯ.
     Љонечно,   будни  кажутсЯ  тебе   несправедливостью   по  сравнению   с
праздником,  ожиданием  которого  ты  живешь.  Ќо поверь,  будущий  праздник
окутывает  будние  дни особым ароматом, и ты становишьсЯ богаче. Љонечно, ты
несправедлив к себе, отказавшись от доли в жемчужине соседа,  но его находка
наделЯет волшебной  притЯгательностью  твои будущие поиски  --  так  озарЯет
пустыню серебро родника, далекого оазиса, о котором Я тебе говорил.
     Ђх! ’воЯ  справедливость хочет, чтобы один день походил на другой, один
человек  на  другого. …сли  твоЯ  жена  кричит  слишком  громко,  ты  можешь
развестись  с ней, чтобы взЯть  другую, котораЯ  не будет кричать. €бо ты --
шкаф длЯ подарков  и пока  еще не  получил своего. Ќо  Я  хочу длить и длить
любовь.  ‹юбовь существует  только  там, где  выбор  бесповоротен,  ибо  длЯ
воплощениЯ  нужны  границы. ђадость засады, охоты,  ловли  инаЯ, чем радость
любви. ’ы осуществилсЯ  как охотник.  †енщина  длЯ тебЯ  добыча. ‚от  почему
попав тебе в руки, она больше  ничего  длЯ  тебЯ не  значит, --  ты  ее  уже
поймал.  —то  длЯ  поэта  написанное  стихотворение?  ‡начимо  длЯ  него еще
ненаписанное. Ќо если Я запер двери дома за новобрачными, им придетсЯ искать
свой  путь.  ’вое  назначение   теперь   --  быть  мужем.  Ќазначение  твоей
возлюбленной  -- быть  женой. џ наполнЯю это слово  весомым  смыслом,  и  ты
говоришь: "ЊоЯ жена..." -- чувствуЯ всем сердцем его значимость. ’ы откроешь
длЯ  себЯ  иные  радости. €  иные страданиЯ  тоже --  как  без  этого?  ’вои
страданиЯ -- залог твоих радостей. ђади своей жены ты можешь умереть, потому
что она -- это  ты,  так же  как ты -- это  она. €з-за добычи ты умирать  не
станешь. € верность твоЯ -- верность  верующего, а не усталость охотника. Ћт
верности из усталости веет скукой -- в ней нет света.
     Љонечно, есть ловцы, которые так никогда  и не выловили жемчужины. …сть
мужьЯ, которые обретут только горечь в постели, которую длЯ себЯ выбрали. Ќо
и нищета неудачников -- залог волшебного свечениЯ морЯ.  Ћно драгоценно  длЯ
всех, и  длЯ тех, кто ничего не нашел,  тоже. Ќесчастье несчастливых в браке
-- необходимое условие волшебного свечениЯ любви, а оно драгоценно длЯ всех,
и длЯ тех, кто несчастлив, тоже. €бо  вдохновение, горечь и тоска  живущих в
любви драгоценней  тупости вола, длЯ  которого любви  не  существует. ђазве,
мучаЯсь  от  жажды  в  пустыне,  ты  хочешь забыть  о  воде? Ќет, ты  хочешь
представлЯть ее и сожалеть о ней.
     ‚от  она, тайна, которую  мне открыли.  …сть и другаЯ: всегда получаешь
то, ради чего старалсЯ. ’ы можешь боротьсЯ "за", можешь -- "против". Ќо если
воюешь  из  ненависти   к  божествам  своего  врага,  то  будешь  стремитьсЯ
уничтожить  врага  и  сберечь  себЯ. ‘ебЯ ты  сбережешь,  войну  проиграешь.
‘ражаютсЯ беззаветно и принимают  смерть  только из любви к своему божеству.
Ћблагораживает, питает, воодушевлЯет то, что  пленило и держит в плену,  ибо
ты жаждешь этого, добиваешьсЯ, плачешь.
     ‘остарившись  и  перестрадав  свое  горе  в улыбку, мать жива памЯтью о
любви к умершему ребенку.
     …сли  Я,  желаЯ   избавить  тебЯ  от  страданий,  уничтожу  условности,
помогающие существовать  любви,  что  Я тебе подарю? ЏустынЯ без  колодца --
лучше ли она длЯ тех, кто сбилсЯ с тропы и умирает от жажды?
     Џоверь, родниковаЯ вода, ставшаЯ стихами и зазвеневшаЯ в  твоем сердце,
утешит  тебЯ  и  тогда,  когда  ты,  обручившись  с  пустыней, приготовишьсЯ
сбросить бренную свою оболочку, она прольет на тебЯ мирный свет,  источаемый
не  вещностью,  а  ее  смыслом;  ты улыбнешьсЯ  мне, если Я тебе  напомню  о
сладостном журчании воды.
     Љак  же  тебе  не  последовать  за мной?  џ  -- тот, кто  придает  тебе
значимость.  †аждой  Я  одухотворЯю длЯ  тебЯ  песок.  Ћткрываю  любовь.  €з
благоуханиЯ строю царство.

        CXCIV

     џ  хочу открыть тебе глаза --  ты  не  видишь,  в чем значение  обрЯда.
Ќесущественное  дополнение, красиваЯ оболочка  -- так ты его  воспринимаешь.
’ебе кажетсЯ:  правила сковали  влюбленного, правила, что установил какой-то
взбалмошный  бог,  тут  он  поощрил  тебЯ,  тут урезал, будто глЯдЯ из своей
вечной жизни, длЯ  которой не  нужны твои  чувства,  но нет, становление  по
правилам формирует тебЯ, понуждаЯ быть таким или  этаким;  препЯтствуЯ тебе,
тебЯ творЯт, ибо только  обретЯ границы,  ты  начинаешь существовать. ‚едь и
дерево задано силовыми линиЯми семечка.
     €  картина,  если она  пленила тебЯ,  тоже принуждение. Ћна  становитсЯ
новой  точкой зрениЯ, той точкой,  откуда ты увидел все по-новому, она всему
задала иной  тон. € теперь  ты по-иному воспринимаешь пищу,  отдых, молитву,
игру,  любовь. Ќет отдельностей, ты не сумма  различных частиц, ты неделимаЯ
их  взаимосвЯзь. џ пожелал изменить нос в  лице, которое изваЯл мой ваЯтель,
но  должен был  изменить и  ухо,  точнее,  Я изменил  впечатление от носа  и
впечатление от уха тоже. ’ак вот, если  Я принуждаю тебЯ раз в год совершить
паломничество и поклонитьсЯ
     пустыне,  воздав  честь  журчащему водой оазису,  что  спрЯталсЯ  среди
складок ее барханов, ты ощутишь таинственное воздействие своего странствиЯ и
на свою жену, и на работу, и на дом. ђаспахнув перед  тобой звездное небо, Я
изменю тебЯ, и ты будешь совсем по-другому относитьсЯ к  своему рабу, королю
и к смерти. ’ы корень, рождающий листву, и если возникают изменениЯ в корне,
менЯетсЯ  и листва.  џ  ни  разу  не  видел  человека, которого изменили  бы
логические доводы,  не видел,  чтобы его изменил пафос  косоглазых пророков.
Ќо, прикоснувшись  к  самой  сути человека  с помощью условностей  обрЯда, Я
обнажаю ее длЯ лучей моего света.
     ‚о имЯ любви ты отметаешь запреты, которые ее сковывают. Ќо эти запреты
и  помогли  родитьсЯ  любви. †ажда любить,  что  возникла в  тебе по милости
запретов, уже любовь.
     †ажда любви и есть  любовь. †елать того, чего в тебе нет, ты не можешь.
…сли нет уклада,  нет  семейной иерархии, поощрЯющей братскую любовь (любовь
не  рождаетсЯ от тесноты за обеденным столом), никому и не жаль, что он мало
любит  своих братьев. ’ы  можешь  мучатьсЯ прошлой  любовью, страдать  из-за
женщины,  что  от тебЯ ушла,  но никогда не впадешь в отчаЯние,  поглЯдев на
случайную прохожую и подумав: "Љак Я был бы счастлив, если бы полюбил ее..."
     …сли ты плачешь о любви -- любовь в  тебе родилась. Ђ правила, запреты,
созидающие любовь, помогают понЯть,  что плачешь  ты именно  о  ней. Ќо тебе
кажетсЯ,  что любовь воспламенила тебЯ сама собой, хотЯ воплотилась любовь в
запретах и правилах, ставших длЯ тебЯ ее муками и радостЯми, -- так родник в
пальмовой роще сделал длЯ тебЯ  невыносимой  жестокость  бесплодных  песков;
отсутствие родника  -- сестра его присутствиЯ. ’ы не  оплакиваешь того, чего
не можешь себе представить. ‘оздав родник, Я создал и  пустыню. Џодарив тебе
бриллиант, создал  и нищету —ернаЯ  жемчужина,  которую  находЯт раз  в год,
толкнула  тебЯ  на  бесплодные  поиски.  € вот  чужаЯ  находка  кажетсЯ тебе
несправедливостью,   грабежом,  обидой,  и  ты   хочешь   уничтожить  черные
жемчужины, желаЯ  избавитьсЯ от  их власти. Ќо пойми, ты стал богаче, узнав,
что они существуют,  и что тебе за дело, в  чьих они руках? Џодумай, с каким
чувством ты смотрел бы в бесформенную пустоту морЯ?
     Ћни обнищали, возжелав равенства  у кормушки в хлеве. Џожелав, чтобы им
служили. …сли твой идеал  -- толпа, в каждом из людей ты укоренЯешь присущее
толпе. Ќо  если ты чтишь в каждом  человека, то человека ты  и укоренЯешь, и
вот уже люди следуют дорогой божеств.
     Њне  больно,  что люди извратили  в  себе истину,  ослепли  и не  видЯт
очевидности, а она в том, что море рождает корабль,  и то же море --  деспот
длЯ кораблЯ; принуждениЯ и  запреты  --  оковы  длЯ любви, но они же рождают
любовь  и  ее поддерживают, оковы, мешающие  тебе стремитьсЯ  вверх, стремЯт
тебЯ вверх. €бо нет взлета без преодолениЯ сил тЯготениЯ.
     Ќо те,  что двинулись в путь,  говорЯт:  "Њы идем вверх, но нас теснЯт,
нам мешают!" Ћни  разрушают препЯтствиЯ, и пространство лишаетсЯ  перепадов.
ђазрушив  замок  моего  отца,  где  каждый  шаг  был  исполнен  смысла,  они
бестолково топчутсЯ на Ярмарочной площади.
     ...Џотому и  стали они  толковать  о духовной пище, которую  необходимо
включить в рацион, чтобы оживить душу, облагородить сердце. ЉормЯ  людей  из
кормушки,  они превратили их в волов на привЯзи и развеЯли человека  в прах.
Џоступили они так из любви к человеку, стремЯсь освободить его, снЯть с него
оковы,  возвеличить,  исполнить  света  и благородства, и,  увидев  коросту,
одевшую  душу  и  сердце, ужаснулись.  Ќо что другое  извлечешь из разброда,
который ты создал? †елаЯ встрЯхнуть бездушных,  ты  запоешь песню галерника,
бледные  призраки былого забрезжат  в них, и они  пригнутсЯ, опасаЯсь удара.
‘мутным эхом отзовутсЯ  в них и твои стихи, звуча все глуше и глуше, пока не
замрут. Џройдет еще  времЯ,  и  песню галерника  они  не услышат,  позабыв о
давних ударах бича; покой в хлеве пребудет нерушимым, потому  что ты отнЯл у
морЯ его  власть. ѓлЯдЯ на стадо, тупо жующее свою жвачку, ты  затоскуешь об
осмысленной жизни,  о смерти  -- вечной тайне, пробуждающей дух. ’ы  станешь
искать потерю, словно вещь  среди прочих вещей. Ќапишешь несколько гимнов во
славу пищи и будешь надсаживатьсЯ, повторЯЯ: "џ ем, вот Я ем..." --  но вкус
хлеба останетсЯ тот же. Ћткуда тебе знать, что  твою потерю не найти, словно
вещь среди прочих  вещей, что не возместить  ее воспеванием самой  добротной
вещности, ибо нет в дереве места, где помещалась бы его суть;  тот, кто ищет
суть в чистом виде, имеет дело с пустотой.
     Ќеудивительно, что ты изнемог, отыскиваЯ страсть  к совершенствованию у
оседлых, -- ее нет.
     "‡аронить желание совершенствоватьсЯ,  --  говорил мой отец, --  значит
разбудить жажду.  Ћстальное  придет само  собой". Ќо  ты  снабжаешь  готовым
пойлом сытые животы.
     ‹юбовь -- это взывание к любви. ‘овершенствование -- тоже. Ћснова его и
есть жажда. Ќо как поддерживать жажду?
     Њы хотим одного: пьЯница тЯнетсЯ к водке. Ќе  из-за пользы: водка несет
ему смерть. ‚зращенный  определенным укладом будет  тЯнутьсЯ  к нему. ‚  нас
заложено  инстинктивное стремление  к  постоЯнству,  оно  сильнее  инстинкта
выживаниЯ.
     џ  не раз видел, как  умирали крестьЯне, оторвавшись от своей  деревни.
‚идел газелей и птиц, умиравших, попав к людЯм.
     €  если  оторвать тебЯ от жены, от детей,  от твоих привычек,  погасить
огонек,  которым  ты  жил --  он  светил  тебе даже  сквозь  стены, -- может
случитьсЯ так, что ты не захочешь жить.
     € тогда, желаЯ спасти тебЯ, мне придетсЯ позаботитьсЯ о царстве духа, в
нем возлюбленнаЯ будет ждать  тебЯ, подобно зерну, спрЯтанному в  житнице. €
вот ты живешь и живешь, ибо нет предела терпению.
     „ом, которому ты принадлежишь,  в помощь тебе и в пустыне. ‚озлюбленнаЯ
всегда тебе в помощь, пусть далекаЯ, пусть спЯщаЯ.
     Ќепереносим длЯ тебЯ развЯзавшийсЯ узел, распавшийсЯ мир. ’ы  умираешь,
если  умерло твое  божество. Ћно  питает  тебЯ жизнью. € жив ты только  тем,
из-за чего готов умереть.
     …сли  Я одушевил тебЯ  высокой  страстью,  ты будешь передавать  ее  из
поколениЯ  в поколение.  Ќаучишь  своих детей  распознавать любимое  лицо  в
рутине вещности,  царство -- в  дробности  гор,  домов и  стад,  ибо  только
царство и возможно любить.
     Ќевозможно умереть во имЯ вещности. „олг смертью платитсЯ не тебе -- ты
путь, кладь, повозка, -- а царству ’ы  тоже в  подчинении  у царства. € если
царство воплощено, ты готов умереть, защищаЯ его целостность.
     ’ы готов умереть ради смысла книги, но не за чернила и бумагу.
     ’ы и  сам свЯзующий узел, значимо не твое лицо, тело, достоЯние, улыбка
-- то, что взращиваетсЯ  тобой, та картина,  что возникла  благодарЯ  тебе и
благодарЯ которой ты сбываешьсЯ. ’ы творишь ее целостность, она -- и есть ты
сам.
     ђедко когда говорЯт о  своей картине: нет таких слов, чтобы, обозначив,
передать ее другому. ’рудно говорить и о возлюбленной. ’ы назвал мне ее имЯ,
но  именем  не  пробудить  во мне любви. џ  должен ее  увидеть.  Ћбозначить,
выЯвить твое царство могут только твои труды. Ќе слова.
     Ќо  ты видел кедр. џ  говорю:  "Љедр", -- и  передаю тебе  ощущение его
величиЯ. џ окликнул кедр в тебе, и он встрепенулсЯ смолистой хвоей.
     ‡аставлЯЯ тебЯ служить любви, Я окликаю в тебе любовь -- иного средства
Я  не знаю.  Ќо когда кормежку приносЯт  в  стойло, какому  богу ты захочешь
служить?
     Ѓога  знают и мои старухи,  тратЯ глаза на снование иголки. ’ы велел им
беречь глаза. ѓлаза им больше не в помощь. ’ы остановил преображение.
     Ќо во что преобразЯтсЯ те, кого ты так старательно кормишь?
     ’ы  можешь  пробудить  в них жажду  обладаниЯ,  но иметь  --  не значит
преобразитьсЯ. Њожешь пробудить  страсть к вышитым  пеленам. € они сделаютсЯ
сундуком,  хранЯщим  пелены. Љак  пробудить в них  жажду к снованию  иголки?
’олько такаЯ жажда -- жажда по-настоЯщему жить.
     ‚ молчании моей любви Я  пристально наблюдал  за моими садовниками,  за
прЯхами. џ заметил: дают им мало, спрашивают с них много.
     Ѓудто на них, и только на них, возложены судьбы мира.
     џ хочу, чтобы каждый дозорный  был в ответе за все  царство. „озорный и
тот, кто  обирает гусениц у себЯ в саду. € та, что вышивает золотой  ниткой,
свет нитки едва мерцает, но вышивальщица украшает своего ѓоспода,  и ѓосподь
в расшитых одеждах бдит над ней и оделЯет ее ‘воим светом.
     џ знаю один только способ взрастить человека: нужно научить  его сквозь
вещество вещности  различать  целостную  картину.  „лить жизнь богов. ‚  чем
прелесть  игры  в  шахматы?  ‚ подчинении правилам.  Ќо ты  хочешь  снабдить
игроков рабами, которые бы выигрывали за них.
     ’ы хочешь подарить каждому  по  любовному  письму,  потому  что  видел:
получаЯ  их,  люди плачут или смеютсЯ,  -- но ты  удивлен,  почему  к  твоим
письмам люди так равнодушны.
     Њало дать. Ќужно сотворить того, кто  получит.  —тобы шахматы радовали,
нужно вырастить игрока.  —тобы любили, должна существовать жажда любви. Ѓогу
нужен алтарь. ЏринуждаЯ моих дозорных ходить сто шагов туда и сто обратно по
крепостной стене, Я строю в них царство.

        CXCV

     Џрекрасна та  поэзиЯ,  что  преобразитсЯ в  поступки, воодушевив в тебе
все, даже мускулы. ЏоэзиЯ -- мое свЯщеннодействие.
     Ќо  соблюдение  правил,  обычаев,  обЯзательств,  возведение   храма  и
торжественное шествие по днЯм года -- тоже поступки, только другого рода.
     џ  писал   длЯ  того,  чтобы  обратить  тебЯ  в  свою  веру,  дав  тебе
почувствовать, пусть  едва ощутимо, благо преображениЯ и  позволив  на  него
надеЯтьсЯ.
     Љонечно, ты мог читать менЯ рассеЯнно и ничего не почувствовать, ничего
не почерпнуть. Љонечно, можно исполнить обрЯд и не очнутьсЯ, не  пуститьсЯ в
рост.  „ушевнаЯ  скупость  легко отстранитсЯ  от благородства,  таЯщегосЯ  в
обрЯде.
     џ совсем не рассчитываю, что в каждый свой час  ты будешь мне послушен,
как  не  рассчитываю,  что мой  дозорный  в каждый свой  час будет  исполнен
усердиЯ к царству. Њне достаточно, если среди многих часов один будет  моим.
€ может  случитьсЯ,  что  дозорного,  от  которого Я  не  требую неустанного
усердиЯ, в час, когда он мечтает об ужине, посетит озарение, ибо дух не бдит
неусыпно,  иначе ты  ослепнешь,  но  морю  придает  смысл чернаЯ  жемчужина,
неведомо кем  и  когда найденнаЯ, году придает  смысл праздник,  а жизни  --
смерть.
     —то  мне  за дело,  если  мой обрЯд искажаетсЯ теми,  у  кого  искажено
сердце?  ‚о времЯ военных  походов  Я  видел,  как черный  колдун,  обуЯнный
жадностью, заставлЯл свое племЯ приносить дары деревЯнной палке, выкрашенной
в зеленый цвет.
     —то мне за дело, если  колдун  ронЯет  свой сан? ‘кульптор, смЯв глину,
сотворил жизнь.

        CXCVI

     —еловек этот требует  благодарности: он сделал им то, сделал  это... Ќо
можно ли от дарениЯ  ждать  урожаЯ, снЯть  его  и  сложить про запас? ЋдарЯЯ
вновь  и вновь,  ты  одушевлЯешь  и  длишь привЯзанность. …сли ты  не даришь
больше,  ты уже как будто и не дарил никогда. ’ы говоришь: "џ дарил вчера, и
со мной благодарность за эту заслугу". џ отвечу: "‡аслуга эта была бы твоей,
если б вчера  ты умер. Ќо ты жив. ‚есомо лишь то, с чем уходишь в смерть. €з
благородного человека, каким ты был вчера, ты  сделалсЯ сегоднЯ  скупердЯем.
‘егоднЯ умрет скупердЯй".
     ’ы -- корень, питающий дерево, оно  живет  благодарЯ тебе. ’ы  свЯзан с
этим  деревом, оно  сделалось  твоим долгом. Ќо вот  ты,  корень,  говоришь:
"Ѓольно много  Я потратил соков!"  Ђ  дерево засохло. ’ак ли уж лестна корню
благодарность от смерти?
     …сли дозорный устанет  всматриватьсЯ  в горизонт и заснет, умрет город.
Ќе может дозорный ходить по  стене про запас.  Ќе  складывает в запас биениЯ
твое  сердце. †итница не запас -- перевалка. ’ы удобрЯешь  землю  и вместе с
тем  ее обираешь. € ошибаешьсЯ относительно всего на  свете. Ћтдохновение от
трудов созиданиЯ представлЯетсЯ тебе музейным залом,  полным творений. ‚ тот
же зал ты хочешь поместить и свой народ. Ќо нет вещей, нет творений самих по
себе. ‚ещь  зависит от  Языка того,  кто о  ней говорит. „лЯ  ловца жемчуга,
куртизанки и торговца  чернаЯ жемчужина  -- три  разные,  не похожие друг на
друга  вещи.  Ђлмаз --  драгоценность,  когда ты  его  нашел,  когда продал,
подарил,  потерЯл,  отыскал,  когда он сиЯет  в диадеме,  украшаЯ праздник ‚
череде будних дней алмаз -- та же галька.  Ћб этом прекрасно знает владелица
алмаза. Ћна запирает его в шкатулку и  прЯчет далеко-далеко -- пусть спит. ‚
день рождениЯ королЯ она достанет его.