енные барьеры,  сугубаЯ забота о своих предках и  потомстве мужского
начала,  кастовый самурайский  снобизм  -- таковы некоторые  черты Японского
общества довоенных  лет, до известной степени сохранЯющие свое значение и по
сей день.
     ’…Ќ€ € ‘‚…’
        Џђ€Њ…’› ќ‘’…’€Љ€
     ‚глЯдываЯсь  в  своеобразный  интерьер  кабинета  Ћхара,  Я  постепенно
обнаруживаю все  новые длЯ себЯ предметы -- интегральные  атрибуты  Японской
самобытности. Њое внимание привлекает теперь свиток,  занимающий часть стены
в глубине  комнаты, напротив книжных стеллажей. ќто  -- "какэмоно", Японское
традиционное  панно: удлиненный  лист особой  бумаги  из рисовой  соломки, с
неровной,  шершавой поверхностью,  искусно  наклеенный  на легкую  ткань или
специальную  эластичную  бумагу;   узкаЯ   сторона  картины  прикреплена   к
деревЯнному валику,  который  обычно  украшаетсЯ  с  обеих  сторон тщательно
отшлифованными  костЯными  наконечниками  или  рукоЯтками  из  полированного
черного  либо красного  дерева.  ‚алик  одновременно служит  длЯ свертываниЯ
картины,  когда она хранитсЯ в специальных футлЯрах,  и длЯ  удерживаниЯ  ее
своей тЯжестью в развернутом  виде, когда свиток вертикально вывешиваетсЯ на
стене.
     Ќа  панно  черной  тушью нарисован  ветхий  старец  --  "древний годами
Японец". Ћн  будто прислушиваетсЯ к своим уходЯщим силам, к утекающей жизни,
к  своему  умиранию.  Ќа  его тонких  губах  змеитсЯ  надменнаЯ  усмешка.  ‚
очертаниЯх и в  позе улавливаетсЯ какое-то трагическое  сходство между  этим
пергаментным человеком и высохшим, пожелтевшим растением.
     ‘  левой стороны вертикальной вЯзью -- исполненнаЯ в скорописной манере
лаконичнаЯ иероглифическаЯ  надпись,  которую приближенно можно расшифровать
как:  "Њертвые  живым глаза открывают". …ще левее -- другаЯ  иероглифическаЯ
строка,  сделаннаЯ уверенной рукой,  сильным и очень выразительным почерком:
"Џодло поносить мертвого, беззащитного".
     €зображение   дрЯхлого  старца  на   крайней   грани  жизни  в  древнем
классическом стиле  при помощи скупых, но чрезвычайно экспрессивных линий, в
органическом  сочетании   и   взаимосвЯзи  с  каллиграфическими   надписЯми,
отражает, как мне показалось, тонкий психологический рисунок, художественную
композицию, проникнутую одним дыханием, одной мыслью.
     Ќа смену  Яркому солнцу с  его щедрой теплотой  как-то мгновенно пришли
сумерки, холодные  и сырые. ’ак же внезапно в  воздухе  за нашей  стеклЯнной
стеной  поЯвлЯютсЯ  полумокрые  снежные  хлопьЯ.  Ћни  грузно  опускаютсЯ  и
покрывают серые кровли  из тЯжелой  черепицы. ‚етвистаЯ крона сосны, котораЯ
выситсЯ  у самого входа в  наш дом, едва заметно изменЯет свой вечный нарЯд.
‡имой, говорЯт Японцы, сосна кажетсЯ зеленее.
     ђЯдом  с сосной --  другие  деревьЯ.  Ќа изнеженные,  зЯбкие  растениЯ,
особенно тропические пальмы  и  некоторые  деревьЯ, крайне чувствительные  к
холоду, надеты любопытные снопы из рисовой соломы.  ‚ таком "зимнем  нарЯде"
растениЯ  в  ’окио  бережно  сохранЯютсЯ   от   стихийных   сил  и  ненастьЯ
приблизительно с ноЯбрЯ по март.
     Џеред нами раскрываетсЯ редкостнаЯ  в этих краЯх зимнЯЯ панорама ’окио.
‘толь  феноменальное  преображение здесь происходит  лишь  иногда,  накануне
Ќового года или в первые дни ЯнварЯ.
     --  Џоразительна  одухотворенность  картин Японской природы! --  не без
гордости произносит Ћхара.
     --  „лЯ полноты картины этой естественной живописи нужно лишь название,
подпись, котораЯ звучала бы поэтично, была меткой и выразительной.
     -- ‘о дэс нэ! ‡десь тоже необходимо некоторое  творческое  воображение,
художественный  поиск.  ‚ сочетании с реализмом фантазиЯ становитсЯ  матерью
искусств и всех их чудесных творений.
     --  •удожника   формирует  не   только   любовь   к  природе,  глубокаЯ
приверженность   к  таинствам   родной  земли,  но  всЯ  сложнаЯ   атмосфера
переживаемого времени!
     --  ‚ерно,  но  полнота  быстротекущей  жизни  во   многом  зависит  от
способности человека  впитывать  земную  красоту, все то прекрасное, что так
щедро создает окружающаЯ  природа. ђазве происходЯщие сейчас на наших глазах
изменениЯ   в  природе,  своими  путЯми   отмечающие  движение  времени,  не
доставлЯют нам истинного удовольствиЯ, эстетической радости?
     €,  несколько  повременив,  Ћхара сэнсэй  высказывает  свое суждение  о
возникновении эстетических  представлений, их взаимосвЯзи с живой природой и
трудовой  деЯтельностью  человека,  как  это  отображено  в  иероглифической
письменности.
     --  ‚ Японском Языке употреблЯютсЯ  такие, китайские по  происхождению,
слова,   как   "гэйдзюцу"  (искусство),  "сайгэй"  (талантливость),  "энгэй"
(садовое  искусство), "ногэй"  (земледельческое  искусство)  и  рЯд подобных
других, которые обозначают либо различные аспекты понЯтиЯ "мастерство", либо
различные  виды  или области  мастерства. ‚  этих  словах  есть  один  общий
компонент  --  морфема   "гэй":  именно  этот  компонент  и  несет  на  себе
семантическую   основу   всех   этих   слов  --   понЯтие  "мастерства",   а
иероглифический  знак,  которым  это "гэй" обозначаетсЯ, раскрывает  как  бы
"образную  этимологию"  понЯтиЯ "мастерства": знак этот изображает человека,
склонившегосЯ  в  работе  над каким-то  растением.  ’аким образом,  иероглиф
наглЯдно показывает, что понЯтие  "мастерство", "искусство" образовалось  на
почве трудовой деЯтельности человека.
     ‘лушаЯ  Ћхара сэнсэй,  Я  невольно останавливаюсь взором  на  небольших
иероглифических свитках,  висЯщих на стене. Ќа одном из них изображены знаки
скорописным,  "травЯнистым"  почерком: "–веты  с годами  остаютсЯ цветами, а
человек  с  годами  превращаетсЯ  в  старика".  Ђ  на  другом  свитке  читаю
поэтические строки Љикаку  (1660--  1707), прославленного  ученика  великого
Ѓасе:

     џркий лунный свет!
     Ќа циновку тень свою
     Ѓросила сосна.

     --  Ќе  менее  интересно,  --  продолжает  Ћхара  сэнсэй,  --  то,  что
представление о  прекрасном возникло  в  сфере животноводства.  ‘ущественный
интерес представлЯет, например, этимологиЯ иероглифа, взЯтого длЯ слова "би"
--  "прекрасный", "художественный",  "эстетический".  ‘труктурно знак  "би",
принадлежащий  к  числу иероглифов с логической композицией,  образуетсЯ  из
двух  компонентов -- пиктограммы,  имеющей значение "барана"*  или "овцы", и
пиктограммы  -- "большой",  "громадный" и  т. д.  ‘очетание этих компонентов
первоначально  самим  своим зрительным образом  передавало понЯтие  "большой
баран",  то  есть  незаурЯдный, необыкновенный, редкий экземплЯр  животного.
Ќеобычность его характеризовалась особыми  достоинствами -- отменным  вкусом
мЯса, редкостной шерстью,  красивым внешним видом.  ‘  дальнейшим  развитием
понЯтиЯ  о  прекрасном возникают уже  отвлеченные  значениЯ  слова  "би"  --
"изЯщный",  "художественный",  "эстетический" и т. п., но  иероглиф остаетсЯ
прежний. ’ак конкретный, индивидуальный  образ служит отправным пунктом  длЯ
обобщениЯ, возникновениЯ абстрактных понЯтий.
     ‚ этом  примере  отражаетсЯ  одна из закономерностей материалистической
диалектики:  от   живого  и   непосредственного   созерцаниЯ,   чувственного
восприЯтиЯ конкретного  предмета  --  к  категориЯм  абстрактного  мышлениЯ,
объективного познаниЯ  действительности, образного восприЯтиЯ окружающей нас
жизни.
     €  мне  думаетсЯ,  что  в  этом  также  нельзЯ  не видеть  первоистоков
художественного    восприЯтиЯ    человеком   основ    красоты   в   природе.
€ероглифические  знаки  дают нам зримое,  картинное  изображение  движениЯ в
понимании человеком прекрасного, в становлении общих законов художественного
творчества, эстетического  отношениЯ людей к  существующей реальности. ‡десь
весьма  наглЯдно  подтверждаетсЯ   положение   о   художественном  сознании,
отражающем  объективную  действительность  в  конкретно-чувственных образах:
"...  —еловек утверждаетсЯ  в предметном  мире не  только  через  посредство
мышлениЯ,   а   и  через  посредство   всех  чувств"**.   €менно   об   этом
свидетельствует этимологиЯ иероглифического  знака длЯ слова "би", в котором
запечатлено то первоначально простое, что затем было осознано  как категориЯ
прекрасного, как эстетическаЯ ценность.
     Ђ  совсем  рЯдом  с  впечатлЯющим  зрелищем,  с его  чарующей,  сиЯющей
сущностью, на соседней стене кабинета словно закостенела другаЯ  жизнь, едва
заметно  взирающаЯ на нас. Џотускневшие  краски  небольшого  свитка  придают
изображаемым  фигурам в темных  халатах,  едва различаемым  предметам  черты
архаичности,  давно  угасших  дней.  “словнаЯ,  символическаЯ  манера письма
делает  и  без  того  малопонЯтный  сюжет  картины  еще  более   далеким   и
непостижимым.
     -- †емчужина натуры художника,  как отмечаетсЯ в древних  трактатах  об
искусстве,  обнаруживаетсЯ  в каждой точке, в каждом  штрихе. —то  же  можно
узреть в этом почерке? -- спрашиваю Я Ћхара сэнсэй, указываЯ на свиток.
     -- ‘о дэс  нэ! џпонское искусство живет контрастами. Ћни обнаруживаютсЯ
во многом: и  в  свете, и в красках, и  в сочетании линий, и в самой фактуре
материала...  Ќекоторые художники  запечатлевают  только  то,  что  видЯт  в
человеке,  --  Ясное,  отчетливое, простое. „ругим  же удаетсЯ проникнуть  в
глубинные  черты личности,  всего  того, что  нередко  раздваивает человека,
делает его многоликим, сложным, противоречивым.
     --  Ќо  разве  подлинное  искусство  не  ЯвлЯетсЯ  выразительно  Ясным,
определенным в своей идее?
     -- џсное  изображение -- Явление положительное, активное. Ћно относитсЯ
к  феноменам  "џн" -- положительного  начала  бытиЯ.  џсное  удаетсЯ  легче,
передаетсЯ  проще. Ќо  в  том  и состоит  сложность искусства, что художнику
приходитсЯ  изображать  людей и мир  их интересов, которые часто оказываютсЯ
далеко  не такими Ясными  и доступными. Ћни  сопрЯжены с феноменами "€нь" --
отрицательного начала  бытиЯ. €  здесь, разумеетсЯ, одних  традиций  древних
мастеров недостаточно.
     -- “ж не за абстрактное ли вы искусство? Ћхара сэнсэй помедлил, потер у
виска и, казалось,  не без некоторого раздражениЯ сказал, что он не понимает
абстрактной  живописи,  потому что ее  смысл  надо  разгадывать,  но ему еще
никогда  не удавалось разгадать  его... џпонские художники  слишком серьезно
относЯтсЯ к художественному творчеству, к искусству, чтобы рассматривать его
как  эстетскую игру  форм,  как  самовыражение индивидуальности автора.  „лЯ
знатоков искусство --  средство  проникновениЯ  в сущность  вещей и Явлений,
средство познаниЯ и раскрытиЯ окружающей реальности. †елание понЯть  природу
вещей, стремление постичь сложные ЯвлениЯ и  процессы  жизни  породило у них
средства и образы символизма, привело к условностЯм в искусстве.
     -- Њне хотелось лишь отметить, что тщательное  изучение древнего  мира,
искусства  прошлых эпох,  мой  опыт  и, позвольте  заметить, личный инстинкт
приводЯт  менЯ  к  убеждению,  что  истинные   мастера  прошлого,  неустанно
совершенствуЯ  свое  искусство,   отнюдь   не   ограничивались  однообразным
копированием.  €х  зрелость  измерЯлась  не  тем, насколько  скрупулезно они
следовали своим  предшественникам,  но  тем, каково их  творческое участие в
непосредственном   обогащении  искусства,   его  жанров,  стилей,  почерков,
умножение  его выразительных средств. €менно  в  этом  смысле  --  позвольте
подчеркнуть -- одних традиций недостаточно, как бы они велики ни были.

        ‡Ђ џЏЋЌ‘ЉЋ‰ ЊЂ‘ЉЋ‰

     €ероглифические пиктограммы  помогают нам понЯть, что корни прекрасного
генеалогически уходЯт в эстетическое восприЯтие человеком окружающей природы
в процессе  его  труда. €  творчество по законам  прекрасного есть  сущность
выЯвлениЯ в предмете его естественных свойств.
     -- € если сравнить Японскую национальную архитектуру, особенно принципы
интерьера,  -- говорит  Ћхара  сэнсэй  в  свою  очередь,  -- с  заморской, в
частности американской, современной  архитектурой, то здесь,  на мой взглЯд,
зиЯет бескрайнЯЯ  пропасть. ‚ообще говорЯ,  с американцами  Японцы живут  на
противоположных берегах не только в смысле  физическом или географическом. ‚
океане  вечнотекущей  жизни  џпониЯ  и  Ђмерика развивались  в  неодинаковых
исторических плоскостЯх, в  их общечеловеческом движении пролетали различные
параметры   времени;   различны,    конечно,   их    традиции   и   в   мире
интеллектуальном...
     --  ‚ы  говорите  с  позиции  прошлого, имеЯ в виду  пути, которыми шли
страны,  народы  џпонии  и  Ђмерики.  Ќо  разве  в  наши  дни  положение  не
изменилось, разве в сегоднЯшней жизни Японцев  не наблюдаетсЯ Явлений нового
характера, фактов американизации?
     --  ‘о  дэс нэ,  послевоенный  период ознаменовалсЯ  длЯ  џпонии весьма
существенными переменами в различных сферах, особенно разительными в области
материального производства, индустриального развитиЯ. Ђмериканское влиЯние и
даже участие здесь бесспорно. „лЯ всех очевидно также не наблюдавшеесЯ ранее
вторжение  американских воззрений  в  различные  сферы  социальных интересов
Японского  общества.  Ћднако,  в   отличие  от  материального  производства,
проникновение американских концепций в мир духовных взглЯдов  Японцев нельзЯ
признать сколько-нибудь глубоким или органическим. Ћно скорее носит внешний,
поверхностный   характер,  представлЯет  своего   рода  налет.  ЂмериканскаЯ
цивилизациЯ, позвольте заметить, в  основе своей не идет далее ограниченного
прагматизма. Ћна,  насколько  мы  ее  осознаем, лишена глубины,  философских
корней, высоких духовных идеалов, свойственных  иным культурам. “ нее нет, с
моей  личной  точки  зрениЯ,  крайне  важного  фактора  --  исторического  и
интеллектуального наследиЯ, которым обладают  древние народы. €ными словами,
речь идет о  преобладании своего  рода  ущербной структуры  -- американского
провинциализма,   --  длЯ  которой  в  большой  мере  характерно  отсутствие
самобытных  традиций --  исторических,  культурных, эстетических. Ћтсюда, на
мой взглЯд, проистекает  ограниченность в массе американцев интеллектуальных
интересов,  неразвитость   художественного   вкуса,   превалирование  дурных
образцов в области этических норм и принципов.
     --  Ќо  ЯвлениЯ  отрицательные  могут  влиЯть на  других не  в  меньшей
степени, чем факторы положительные. "Љогда пересаживают старое дерево, с ним
пересаживают и его болезни", -- гласит ЯпонскаЯ поговорка. € разве Японцы не
испытывают их воздействиЯ на себе?
     --  ‘о  дэс  нэ,  --  продолжает Ћхара, --  примеры  пагубного  влиЯниЯ
"американского  пути  жизни"  в  џпонии   слишком  многочисленны,  чтобы  их
игнорировать или недооценивать опасность их  последствий.  ‘трана  наводнена
весьма низкоразрЯдной американской печатной  продукцией, убогими комиксами и
детективами,   в   которых  проповедуетсЯ   эротика,   порнографиЯ,  садизм,
гангстерство; с телевизионных экранов не сходЯт  бесконечные  серии пошлых и
тупых голливудских фильмов,  где с поразительной  одержимостью  утверждаетсЯ
мир  чудовищных  преступлений,  социальной  патологии,   кровавых  кошмаров,
психологиЯ бандитизма, возведенного в степень национальной мании, истерии...
     -- ”акты, -- замечаю Я, -- поистине восстают, со всей силой вопиют сами
за себЯ... € ведь, как известно, "только слепые не опасаютсЯ змей"...
     € здесь автор  позволЯет себе привлечь  внимание  читателЯ  к тому, что
мутный  процесс  "культурной  экспансии" не прекращаетсЯ. €  мы видели,  как
множитсЯ число тех, кто возвышает  свой голос в защиту Японской национальной
культуры.  •арактерна в  этом смысле  статьЯ  руководителЯ Ђссоциации  новой
Японской   литературы,  писателЯ  Ќакано  ‘игэхару   "ЂмериканскаЯ  культура
"оккупирует"  џпонию".  Ћбщеизвестно также,  что  "оккупациЯ" осуществлЯетсЯ
отнюдь не невидимыми путЯми. ‚есьма активно действуют разного рода институты
и организации. Њногомиллионные ассигнованиЯ выделЯютсЯ  фондами ђокфеллера и
”орда  длЯ осуществлениЯ "Џрограммы изучениЯ  Японо-американских отношений",
изучениЯ дальневосточных проблем и т. п.  €стинные  замыслы "цивилизаторской
филантропии"   американских   миллиардеров,  разумеетсЯ,  никого   не  могут
обмануть.  ”удзино Ќаохико  в  статье "џпоно-американское  сотрудничество  в
изучении  Ђзии и долг ученых",  опубликованной в августовском журнале "Ѓунка
херон"*,  указывает  на стремление  американцев  к созданию под своей эгидой
недоброй  славы  "сферы  совместного  процветаниЯ ‚еликой  ‚осточной  Ђзии".
€нтерес  в  этой   свЯзи   представлЯет  и  выступление  Љорэхито  Љурахара,
опубликовавшего статью "ЌациональнаЯ независимость и национальнаЯ культура".
‚  ней указываетсЯ,  в частности,  что  "с  тех  пор,  как  џпониЯ оказалась
оккупирована американским  империализмом,  в  нашу  страну  беспрепЯтственно
проникает   американский   образ   жизни   и  образ   мышлениЯ,  реакционнаЯ
империалистическаЯ  идеологиЯ, растленнаЯ  буржуазнаЯ  культура...  Џогибают
выдающиесЯ  культурные  ценности, веками создававшиесЯ  Японским  народом...
ЌациональнаЯ культура џпонии стоит перед лицом серьезнейшего кризиса. ‚месте
с тем исторический опыт учит, что без  самостоЯтельной национальной культуры
невозможна   национальнаЯ  независимость.  Ќароды,  не   сумевшие   отстоЯть
национальную  культуру своей страны от разрушениЯ ее захватчиками, на долгие
столетиЯ попадали  в рабство, тогда  как  народы, которым  удалось сохранить
самобытную культуру  своей  страны, рано или поздно  добивались национальной
независимости... €менно поэтому столь велико значение борьбы за сохранение и
развитие национальной культуры, которую ведет теперь Японский народ..."**
     ‘о всем этим, разумеетсЯ, невозможно примиритьсЯ, и многосложнаЯ борьба
здесь не  прекращаетсЯ  во  всех сферах жизни: в обществе, в семье, в каждом
Японце. € все же, если смотреть на вещи углубленно и говорить откровенно, во
мне  преобладает  оптимистический  взглЯд,  хотЯ  это  и   звучит  несколько
парадоксально. ‚о мне живет уверенность в том, что лучшие моральные традиции
Японского    народа,   испытанные    временем,    обладают    необыкновенной
жизнестойкостью,  защищены здоровым иммунитетом. €  в этом смысле, как у нас
принЯто  говорить,  "морю  пыль  не страшна".  Ќарод џпонии ЯвлЯетсЯ  нацией
древней,  многовековой цивилизации,  старинных  духовных традиций.  Ћб  этом
красноречиво  свидетельствуют  многочисленные  исторические  и  литературные
источники. „остаточно вспомнить, что первый памЯтник ксилографической печати
поЯвилсЯ  на Японской земле  тысЯчу  двести лет назад.  ‚сеобщее  восхищение
вызывают  памЯтники Японской  национальной архитектуры  --  неповторимые  по
самобытности   замки,  средневековые   дворцы,   уникальные   храмы   с   их
изумительными  образцами скульптурного  творчества.  Њы  гордимсЯ  тем,  что
Японцы  дали  миру  талантливейших  живописцев -- ‘эссю,  •окусай,  “тамаро,
•иросигэ, ’эссай.  ќто  бесценное  наследие  создавалось  и  формировалось в
условиЯх неустанной борьбы многочисленных  поколений  Японцев,  в неравном и
тЯжком  единоборстве  с  необузданными  силами  стихий,  которые  беспощадно
обрушивались  на них в лике грозных морских тайфунов, чудовищных наводнений,
вулканических извержений с их смертоносной лавой, обращавшей в мертвый пепел
всЯкую  жизнь  на  своем пути...  џпонский архипелаг  едва ли не каждодневно
вздрагивает от фантастических подземных толчков, которые  нередко приводЯт к
неисчислимым жертвам.
     “словиЯ жизни Японцев поистине суровы, повсюду им угрожают злобные силы
природы.  Ќа  земле  их  часто  происходЯт  чудовищные  извержениЯ вулканов,
подземные толчки  сотрЯсают  города,  на  них обрушиваютсЯ  катастрофические
потоки  цунами и тайфунов,  которые приносЯт невероЯтные несчастьЯ народу. €
свирепые бедствиЯ  эти  нередко  воспринимаютсЯ  Японцами,  особенно старшим
поколением, не как буйство  стихийных сил: они  нередко осознаютсЯ  ими  как
проЯвление  злой воли  богов и враждебных духов, умилостивить которых  могут
лишь заклинаниЯ жрецов в храмах и непрестанные жертвоприношениЯ.
     ‚  моем  дневнике  сохранились  листки с беглыми заметками.  ‚ечером 26
сентЯбрЯ  1959 года  остановились поезда во всей центральной  части  џпонии.
‚незапно погас свет,  замерли  города в  мрачном ожидании  нашествиЯ стихии.
Џлотным массивом  стремительно  надвигалсЯ океанский тайфун.  ‘  невероЯтной
силой  он обрушилсЯ  на Японский  архипелаг.  ќто был самый  опустошительный
тайфун за последнюю четверть столетиЯ. ‚елики были несчастьЯ, которые принес
он Японцам. ‚ дикой Ярости океанские волны мгновенно смыли дамбы, захватив в
свои объЯтиЯ многочисленные города, деревни,  не оставив следа от прибрежных
рыбацких поселений. ‘выше полутора миллионов лишилось  очагов.  ’айфун отнЯл
жизни у четырех тысЯч пЯтисот  человек, погибших  под развалинами домов  или
утонувших  при   наводнении.   Ћколо  восемнадцати  тысЯч  Японцев  получили
различные травмы.
     Ћсобенно трагическими  были последствиЯ  тайфуна в  ЌагоЯ,  третьем  по
величине городе в џпонии. Ћн весь оказалсЯ под разбушевавшейсЯ водой, шквалы
которой разрушили тысЯчи промышленных предприЯтий текстильной, керамической,
машиностроительной, лесообрабатывающей промышленности. „есЯтки  тысЯч  людей
были  обречены  на  голод.  Ѓедствие охватило  крестьЯн  окрестных  районов.
‡алитые морской соленой водой  полЯ потребуют многих  лет  длЯ их очистки  и
получениЯ урожаЯ. Џогибли все запасы продовольствиЯ. ‚спыхнули эпидемические
болезни.
     ‚  дни,  когда писались  эти  строки,  стихиЯ принесла бедствие  на юге
џпонии.  24  марта  1964 года в  префектуре  Љагосима  произошло  сильнейшее
извержение вулкана ‘акурадзима, один за другим  возникли два могучих взрыва,
которые  выбросили  из кратера град  огромных  камней. Љлубы  пепла  с лавой
поднЯлись на высоту двух тысЯч метров.
     ‚  Японском Языке  есть классическаЯ поговорка, глубоко характернаЯ длЯ
жизни  этой  страны.  Ћна состоит из четырех слов --  наименований того, что
считаетсЯ самым грозным: "землетрЯсение, гром, пожар, отец". Ќа первом месте
стоит  землетрЯсение. ‚  июне  1964 года  џпонию  постигло  катастрофическое
землетрЯсение,  которое  особенно  разрушительным  оказалось  в  префектурах
Ќиигата, џмагата и Ђкита, прилегающих к побережью џпонского морЯ. ѓигантской
силы  подземные  толчки сотрЯсали  города,  разрушили шоссейные магистрали и
железные дороги,  сломали  55  мостов,  развалили  10 600  зданий. ‚след  за
подземными  взрывами  на берег обрушились  шквалы  чудовищных  морских  волн
цунами. ‚ результате наводнениЯ было затоплено 13 530 зданий.
     Џочти одновременно с  цунами стали  взрыватьсЯ  огромные  резервуары  с
горючим. ‘трашной силы огненные смерчи, полыхавшие в девЯноста эпицентрах --
резервуарах с нефтью  и бензином,  не унимались около двух суток и поглотили
четыреста тысЯч тонн  нефтепродуктов. “щерб от землетрЯсениЯ, вызванного  им
наводнениЯ  и   пожара  в   префектуре  Ќиигата  составил  двести  пЯтьдесЯт
миллиардов иен.
     €юньские   бедствиЯ  были   самыми  трагическими  со  времени  великого
землетрЯсениЯ 1923 года. Џодземные  удары  потрЯсали  тогда  пЯть  восточных
префектур с эпицентром в  токийской зоне. Џервого сентЯбрЯ  1923 года в этих
префектурах внезапно вздулась землЯ, а  на побережье Љама-кура, „зуси, Љодзу
с  невиданной силой обрушилсЯ шквал океанских волн в десЯтки метров вышиной.
‡емлю  лихорадило,  ломало,  судорожно  трЯсло.  ‘ейсмологи зафиксировали  с
полуднЯ первого  сентЯбрЯ по  полдень второго  сентЯбрЯ восемьсот  пЯтьдесЯт
шесть толчков, а со второго по третье сентЯбрЯ еще двести восемьдесЯт девЯть
ударов. Ћбезумевшие подземные силы вызвали пламЯ пожаров в городах, особенно
Яростные -- в ’окио  и  ‰окогаме. ‚ Японской  столице сгорело  заживо 56 774
человека, утонуло  при наводнении 11 222  человека  и  погибло под обломками
домов 3608 человек.  –елые  города  были  превращены  в  груды руин.  џпониЯ
лишилась тогда около двадцатой части всего национального богатства страны.
     --  ЌесмотрЯ  на  колоссальные  жертвы в  гигантской битве с бунтующими
стихиЯми,  --  слышу Я  голос  своего собеседника,  --  Японцы  оказались  в
состоЯнии  отстоЯть существование  на своих  столь  же  суровых,  сколько  и
прекрасных островах. џпонцы любЯт свою  землю,  котораЯ в литературе воспета
как "‹отосовые острова".  € быть  может, оттого  наиболее просветленные люди
џпонии  цель жизни усматривали в нравственном совершенствовании -- личном  и
общественном,  в  создании   идеалов  внутреннего  духовного  мира.   ‡емное
существование человека они рассматривали  как подлинную  цель  нравственного
совершенствованиЯ  людей и  общества в соответствии со  своим  пониманием  и
идеалами древней старины.  ‚ итоге  прошлой,  самой  мучительной  длЯ џпонии
войны, в которой свЯщеннаЯ императорскаЯ армиЯ впервые за всю историю своего
оружиЯ потерпела  жесточайшее поражение, Японцы вобрали в себЯ и  новый опыт
-- достаточно величественный, достаточно трагичный.
     Њысли Ћхара сэнсэй напомнили мне выступление в печати Љэндзюро џнагида,
известного   Японского   ученого,  философа,   который   долгие   годы   был
философом-идеалистом и в 1950 году публично порвал с философским идеализмом,
перейдЯ на позиции марксистского материализма. Ќа своем горьком историческом
опыте, заЯвил џнагида, Японский  народ понЯл, насколько варварски  враждебно
культуре   империалистическое  государство.   Ћтрицание   культуры   у   нас
становилось все более Явным,  по  мере  того  как наращивались вооружениЯ  и
усиливалось господство  военщины над политикой. Ќаука, мораль,  искусство...
‚се это  или  начисто  отрицали,  или  уродовали.  Њогла  ли  научнаЯ  мысль
развиватьсЯ  в стране, объЯвленной "божественной", со своим "живым богом" --
императором, в стране, где государственной властью запрещалось  пользоватьсЯ
юлианским   календарем,   а   официальнаЯ   пропаганда   внедрЯла   ложь   о
самостоЯтельном летосчислении џпонии,  Якобы берущем свое начало  две тысЯчи
шестьсот лет назад. Њилитаристы усиленно насаждали так  называемый "Японский
дух",  иначе  говорЯ  --  эгоистический  и  грубый  буржуазный  шовинизм.  ‚
философском  плане  этими  словами  прикрывалсЯ  субъективно-идеалистический
спиритуализм, полностью игнорирующий научное понимание мира. ‚ то времЯ было
опасно пользоватьсЯ словом "сЯкай", ибо за ним могло последовать и другое --
"сюги",  а  от  этого  сочетаниЯ наливались  кровью  глаза военщины*.  ‹юдЯм
пришлось отказатьсЯ  от слова  "правда",  не  говорЯ  уже  о других  словах:
"свобода",  "равенство",  "демократиЯ",  "человеческое   достоинство".  ‹юди
опасались друг друга, боЯлись быть искренними.
     ‚ этом  обществе, подчеркивал џнагида, мораль сводилась  к тому, чтобы,
пресмыкаЯсь перед властью, размахивать государственным флагом и кричать: "„а
здравствует император!" „аже мысль о том, что народ вправе сам распорЯжатьсЯ
своей судьбой, считалась тЯгчайшим преступлением.
     Њузыкой  назывались  тогда только дикие  военные  песни  вроде "‘пасибо
тебе, солдат" и т. д. ЌельзЯ было создать ни одного произведениЯ литературы,
живописи, театра или кино, которое имело  бы художественную ценность. ‘ этой
точки  зрениЯ  историЯ милитаристской  џпонии  была историей  средневекового
варварства.
     --  џпонцы  вобрали  в себЯ опыт, -- замечаю Я в свЯзи с  высказыванием
Ћхара  сэнсэй,  --  не  только опыт  в  поражении  Японского оружиЯ,  но и в
нелегком  сражении  с  черными  силами  милитаризма,  царившего  в   џпонии,
феодальной инквизицией,  самурайским фанатизмом,  возведенным  в  социальную
доблесть! ‡десь мы встречаемсЯ не только с общими закономерностЯми борьбы за
существование  и исторического  движениЯ. Џеред  нами многосложный  механизм
действиЯ   социологических  законов   в  конкретных  условиЯх,  где  активно
выступает  и  субъективный  фактор  --  деЯтельность  людей  в  историческом
процессе, борьба сил в обществе. €  разве мы  не ЯвлЯемсЯ теперь свидетелЯми
глубокого  конфликта  между  идеалами  революционных перемен  и  феодальными
пережитками, столь укоренившимисЯ в сознании многих Японцев; конфликта между
великими демократическими целЯми и полицейскими репрессиЯми, между лозунгами
и свирепостью реакции?
     -- ‘о дэс нэ... ђазумеетсЯ, своеобразные исторические закономерности во
многом  раскрываютсЯ при анализе взаимодействиЯ естественных, материальных и
идеологических процессов в общественной жизни Японцев, как и других народов.
Ѓыло времЯ успехов и многосложных испытаний длЯ џпонии, когда она осознавала
себЯ  несокрушимой  мировой державой, не допускавшей сомнениЯ в том,  что ей
предначертано самой волей  небес занимать ведущее место в мире. Ќеблаговидна
также роль великодержавной  авантюристической дипломатии, котораЯ стремилась
замаскировать  неудачи  во внешней политике.  џпонский  генералитет и тайнаЯ
дипломатиЯ употреблЯли в свое благо расположение императора и его окружениЯ.
‚   своей  необузданной  националистической  гордости  они  с  недоверием  и
ненавистью смотрели на  носителей просвещениЯ, прогресса, культуры. ‚се  это
усиливало и без того  жестокий  внутриполитический деспотизм: "Ќет света без
тени. Љрива ветка -- крива и тень". € глубоко прискорбно сознание того,  что
Японцы -- единственный  народ, испытавший на себе атомный  кошмар. ’олько не
все понимают,  что  безвинных  жертв чужестранного людоедства мы  никогда не
сможем забыть, не сможем  простить  американского  варварства... ‚  сознании
каждого Японца глубоко  затаен  всеобщий гнев, чувство  свЯщенной мести... €
час  справедливого  возмездиЯ  неотвратимо  настанет, сколько бы Японцам  ни
понадобилось   испытывать   свое  терпение...   „обродетели   долготерпениЯ,
смирениЯ,  покорности,  свойственные  Японскому   национальному   характеру,
потерЯли  бы   длЯ  нас  всЯкий  смысл,   если   бы   забвению  был   предан
беспрецедентный  вандализм цивилизованных каннибалов. Ћтмщение за мертвых  в
џпонии искони было долгом и честью живых...
        ЋѓЌ…ЌЌ›‰ ‘’Ћ‹Ѓ
     Ќа миг  наступило  молчание. ‘покойное,  без  тени эмоциональности, как
застывшаЯ  маска, лицо Ћхара внезапно приобрело черты драматизма, обнаружило
глубоко скрытое  волнение.  „рогнул,  казалось, Японский  культ  сдержанного
смирениЯ.
     -- € можно ли примиритьсЯ с тем, что даже уцелевшие сотни тысЯч Японцев
до сих пор, спустЯ почти двадцать лет после облучениЯ в •иросиме и Ќагасаки,
медленно   умирают   в   мучениЯх   и   роковом   бессилии   от   отравлениЯ
радиоактивностью? Ќеужели возможно забыть то, что после  взрыва атомных бомб
в  •иросиме и Ќагасаки  среди американцев  воцарилось  счастливое ликование?
ђазве  этот  акт  чудовищного  каннибальства не  вызвал  у  них чуть  ли  не
поголовное  ослепление? ‚спомните,  как  на  страницах  американской  прессы
славилсЯ  подвиг Янки, сбросивших атомные  бомбы на Японские  мирные города.
Ђмериканцы  боготворили  атомное   чудище,  награждаЯ  его  ласковым  именем
"ѓильда".  ќто  прозвище  приобрело в Ђмерике  необыкновенную  популЯрность,
стало увлечением,  всеобщей модой...  ЏоЯвились пышные торты и грибообразные
дамские  шлЯпы "ѓильда".  Њы  понимаем, что атомный  эксперимент  американцы
провели  над  Японцами,  не где-либо,  а именно в  џпонии,  потому  что  это
оправдываетсЯ их шовинистическим безумием, их расистской одержимостью. € это
особенно  чувствительно  ранит национальное достоинство Японцев. Ќикогда еще
ни одна страна не тратила столько золота длЯ того, чтобы вызвать к себе чуть
ли не всеобщую неприЯзнь.
     Џри  этих  словах моего собеседника  в  моей  памЯти  возникли  картины
прошлого -- утра  шестого августа 1945 года. •иросима... ‘уровый,  печальный
город.  ЊертвЯщий пепел. —ерные,  обугленные тела  детей, искаженные в ужасе
лица сгоревших в огне стариков. ‚стала перед моими  глазами скорбнаЯ  статуЯ
детей,  высЯщаЯсЯ  на  площади  в  •иросиме.  Ќа  треножном  эллипсообразном
постаменте  --  хрупкаЯ  детскаЯ  фигурка  со   вскинутыми   вверх   руками,
вдохновенно несущими  бумажного  журавлЯ с расправленными крыльЯми. Њонумент
воздвигнут  Японскими детьми  в  эпицентре  трагического взрыва  в памЯть  о
девочке,  скончавшейсЯ в  муках  лучевой  болезни. ”игурка  юной  Японки,  в
которую  атомнаЯ  радиациЯ вдохнула смерть, стала  символом  надежды  нового
поколениЯ џпонии  на воцарение  покоЯ  и мира на  земле. ‹юдоедский характер
атомного  взрыва в •иросиме во всей своей преступности обнажаетсЯ уже в том,
что  наибольшее  число  жертв из 260 тысЯч  было  не среди молодежи и  людей
среднего возраста, как это бывает в любой войне, а среди детей старше десЯти
лет. “же  один этот факт раскрывает вопиющую, антигуманную сущность атомного
безумиЯ американского милитаризма  и не оставлЯет  камнЯ  на камне от всЯких
попыток оправдать этот акт каннибализма.
     ‚стал  перед моими глазами городской госпиталь жертв  атомного взрыва в
Ќагасаки,  где  тремЯ  днЯми  позже  трагедии  •иросимы,  девЯтого  августа,
американские  летчики  хладнокровно  повторили  атомный  кошмар,  в  котором
сгорели  десЯтки тысЯч мирных жителей, а  огромный город  превращен в руины.
’рудно  было  не  понЯть  Яростное  негодование  людей,  пораженных  лучевым
недугом, против жестокостей и  варварского произвола чужеземцев,  досаду  на
собственную  обреченность, возмущение  против судьбы... ‚оскресли в сознании
строки ”укугава Њунэтоси в его стихе "•иросима":

     Њне чудилось то и дело,
     —то каждый труп обгорелого
     Џохож на сестренку... Ћна!
     ‚есь долгий путь это чувство
     Ќе в силах Я был отогнать!

     Џромелькнули  в  памЯти прочитанные когда-то строки  английского  поэта
XVII века „жона „онна:  "Ќет человека,  который был бы, как  остров, сам  по
себе; каждый человек есть часть материка, часть суши; и если  волной смоет в
море береговой  утес, меньше станет …вропа, и также если смоет край мыса или
разрушит дом твой или друга твоего, смерть каждого человека  умалЯет и менЯ;
ибо Я  один  со  всем человечеством;  а  потому не спрашивай никогда, по ком
звонит колокол, он звонит по тебе".
     € будто снова  слышу  взволнованный голос  немолодого Японского  врача,
который  в  роковой августовский день  оказалсЯ  в зоне  облучениЯ,  поражен
тЯжким  недугом, но  дал обет не покидать больничной  лаборатории и посвЯтил
себЯ  исследованию  средств  исцелениЯ  от атомного  отравлениЯ. …го  живые,
горЯщие  глаза  на бледном, пергаментном лице выражали неистовство  ученого,
неистребимую  самоотверженность,   несгибаемость  духа.  ’рагизм   положениЯ
усиливалсЯ  и  оттого,  что  "никто  не  собиралсЯ оказывать жертвам  взрыва
какую-либо помощь, и, таким  образом, лечение  последствий всецело легло  на
плечи  самих пострадавших"*. Ќо могли ли больные  лейкемией и  апластической
анемией,  которым  требуетсЯ   производить  переливание  крови  через  день,
позволить  себе затрачивать на  это около десЯти тысЯч иен? ‚  феврале  1962
года пострадавшие от последствий взрыва американских атомных бомб •иросимы и
Ќагасаки обратились с требованием к правительству и обеим палатам парламента
џпонии об оказании помощи жертвам и выделении средств на лечение. ’ребование
было   передано  представителЯми   демократических   организаций   префектур
•иросима,   Ќагасаки,   Ќагано  и  других   районов  страны.  Џо   сообщению
представителЯ  ‚сеЯпонского  совета  по  запрещению атомного  и  водородного
оружиЯ  ‘иро €тимура, в џпонии  от последствий взрыва атомных  бомб страдает
свыше  четырехсот тысЯч человек, большинству которых не оказываетсЯ  никакой
помощи.
     “тром 6  маЯ 1962  года, когда автор этих строк находилсЯ в •иросиме, у
подножьЯ памЯтника погибшим от  американской атомной бомбы в луже  крови был
найден  73-летний  ‘эйити  Њацусима  --  один  из  тех,   кто  пострадал  от
последствий атомной  бомбардировки ‘оединенными татами этого города, кто до
сих  пор вынужден  переносить тЯжелые страданиЯ от лучевой  болезни. Џациент
госпиталЯ  лучевых  болезней Њацусима,  как сообщало агентство  Љиодо цусин,
совершил  самоубийство  в  знак протеста  против возобновлениЯ  ‘оединенными
татами  испытаний  Ядерного  оружиЯ  в  ’ихом  океане.  ‚  своем  завещании
Њацусима,  у которого  в  •иросиме  во  времЯ  бомбардировки  погибла  жена,
требовал  прекратить  испытаниЯ Ядерного  оружиЯ  и  подчеркивал,  что своей
смертью он  хочет ускорить достижение соглашениЯ о  полном  запрещении этого
оружиЯ и его испытаний.
     ђешительный  протест   Японской  общественности   ежедневно  звучит  на
различных  митингах  и  демонстрациЯх,  проходЯщих  в  стране,  в  передачах
Японского  радио  и  телевидениЯ, на страницах  газет.  “ченый-философ Ћсаму
•исано, профессор университета ѓакусюин, в  статье, опубликованной в  газете
"Ђсахи", призывал  "еще более сплотить силы и найти способ  их  выражениЯ  в
действии  длЯ  того,  чтобы  полностью  уничтожить  атомное  и  термоЯдерное
оружие".  ѓневно  осуждаЯ  решение  президента   Љеннеди,  давшего  указание
провести Ядерные испытаниЯ вопреки воле миллиардов людей, •исано  писал: "Њы
должны во что бы то ни стало  прекратить Ядерную гонку и поставить атомные и
водородные бомбы вне закона. Њы хотим полного  уничтожениЯ этих бомб". ‚ эти
же  дни  газета  "•оккайдо  симбун"  в своей  редакционной статье  призывала
руководителей  ‘Ђ  и  Ђнглии "безотлагательно  внЯть  голосу  общественного
мнениЯ всего мира и прекратить Ядерные испытаниЯ".
     "•оккайдо симбун", подвергаЯ резкой критике  позицию западных держав на
переговорах  по  разоружению,  называла  ее  "логикой,  поставленной   вверх
ногами". Ќет ничего опаснее  длЯ будущности  мира, чем эта "логика", котораЯ
игнорирует  сущность  международного  кризиса,  пишет она.  Ѓез  уничтожениЯ
порочного круга Ядерного вооружениЯ нельзЯ  достичь конкретных результатов в
переговорах о  разоружении.  ЋстанавливаЯсь на итогах  последних переговоров
руководЯщих  деЯтелей ‘Ђ и Ђнглии, газета заЯвлЯет,  что  "оба руководителЯ
пошли на поводу  политики  "с позиции силы". Ћднако, указывает  она, решение
вопросов  превосходства системы ‡апада над системой ‚остока при помощи  силы
при  настоЯщем  положении  означало  бы  взаимное  уничтожение.  ‚ одной  из
Японских газет 7  маЯ 1962 года была опубликована примечательнаЯ карикатура.
Ќа  ней изображен  контролер-Японец, проверЯющий выловленную рыбаками свежую
рыбу на радиоактивность. Ќад  головой  контролера с  территории,  окруженной
колючей проволокой с надписью "вход воспрещен", вылетают черные американские
самолеты  --  носители  Ядерного  оружиЯ.  ќта  карикатура  весьма  красочно
выражает самую суть  положениЯ, в котором  оказалась  џпониЯ  по вине  своих
правЯщих кругов.
     Ќеделю спустЯ командующий военно-воздушными силами ‘Ђ на ’ихом  океане
генерал Ћ'„оннел заЯвил корреспондентам, встретившим его  в  Ђвстралии,  что
"‘Ђ  имеют вооруженные Ядерным  оружием самолеты  на всех  военных  базах в
’ихом  океане, включаЯ џпонию, Љорею, Ћкинаву  и ”илиппины". ќто откровенное
заЯвление  генерала,  лучше других  знающего, что  носЯт  и  чего  не  носЯт
находЯщиесЯ  под  его  командованием самолеты, поставило  в  затруднительное
положение не  только руководителей ‘Ђ, но и правЯщие  круги  џпонии. „о сих
пор члены Японского кабинета, когда им начинали приводить примеры  посадки в
џпонии американских самолетов -- носителей Ядерного оружиЯ, обычно ссылались
на  статью о  "предварительных  консультациЯх", содержащуюсЯ  в  договоре  о
военном союзе џпонии с ‘Ђ. Џо  этой статье,  утверждали они, ‘Ђ, перед тем
как  ввозить  в  џпонию  Ядерное  оружие,  должны  "проконсультироватьсЯ"  с
Японским правительством,  а поскольку-де мы возражаем, то ввоз такого оружиЯ
абсолютно невозможен.
     Ђмериканский генерал  своим заЯвлением показал истинную цену призрачным
"предварительным  консультациЯм".  Ћт   его  заЯвлениЯ  поспешил   уклончиво
отмежеватьсЯ  госдепартамент  ‘Ђ,  а министр иностранных  дел  џпонии  того
времени  Љосака  заверЯл депутатов  Японского  парламента,  что  у  генерала
"неправильнаЯ информациЯ".
     ‚прочем, заЯвление Љосака мало кого успокоило. ‚ џпонии уже ни длЯ кого
не ЯвлЯетсЯ секретом, что надводные корабли и подводные лодки седьмого флота
‘Ђ,  базирующиесЯ в Японских портах,  оснащены ракетным оружием с  Ядерными
боеголовками, что этим оружием  оснащены  американскаЯ авиациЯ  и сухопутные
войска,  дислоцированные  в  џпонии.  Џо  данным  различных  демократических
организаций, опубликованным в печати, на военно-воздушных базах ‘Ђ в џпонии
неоднократно  замечали   американские   межконтинентальные   бомбардировщики
"Ѓ-52", "Ѓ-58" и "Ѓ-47" -- носителей водородной бомбы. Ѓолее того, по данным
газеты  "Ђкахата",  с  1958 по  1960 год эти  самолеты,  оснащенные  Ядерным
оружием, более 180 раз вылетали со своих баз на •оккайдо и Љюсю при сигналах
"поЯвилсЯ неизвестный самолет".
     ‡аЯвление  Ћ'„оннела  вызвало большой шум  даже  в  Японской буржуазной
печати.  Ћдна  из  крупнейших  Японских  газет  "‰омиури", поддерживаЯ тезис
правительства о всесильности "предварительных консультаций", в  то  же времЯ
писала:  "ќто факт, что  на  базах в  џпонии  расположены  военные самолеты,
которые  могут  быть  в  любой  момент  оснащены  Ядерным оружием  и  готовы
транспортировать его. € коль скоро это так, постоЯнно существует возможность
ввоза  в џпонию Ядерного оружиЯ и у