ю,  замедлили, так сказать,  плавание  и  прогресс  наук,
мешаЯ им следовать своим курсом и продвигатьсЯ вперед, и уже давно привели к
тому,  что  исследование  физических  причин  в результате  пренебрежениЯ, с
которым давно  к  нему относЯтсЯ,  пришло  в  упадок  и  обходитсЯ  глубоким
молчанием.  Џоэтому  естественнаЯ  философиЯ  „емокрита  и  других,  которые
устранили  Ѓога и  ум (mens) из мирозданиЯ и  приписали  строение  ‚селенной
бесчисленному  рЯду  попыток  и  упражнений самой природы ^,  называемых ими
одним   именем  рока  или  судьбы,  и  видели   причины  отдельных  вещей  в
необходимости,  присущей  материи,  не  нуждаЯсь  во вмешательстве  конечных
причин, ЯвлЯетсЯ, как нам кажетсЯ (насколько можно судить  по фрагментам  их
сочинений  и  изложениЯм их философии),  в  вопросе  о  физических  причинах
значительно  более основательной и глубже проникает в природу, чем философиЯ
ЂристотелЯ и Џлатона.  …динственнаЯ причина этого состоит  в том, что первые
никогда   не  тратили  сил  на  изучение   конечных  причин,   последние  же
беспрестанно рассуждали о них. € в этом отношении Ђристотель заслуживает еще
большего  осуждениЯ, чем Џлатон, ибо  он не упоминает об  источнике конечных
причин,  т. е. Ѓоге, и заменЯет Ѓога  природой; сами же конечные  причины он
излагает  скорее с точки зрениЯ логики, чем теологии. Њы говорим  об этом не
потому,  что  эти  конечные  причины  не  ЯвлЯютсЯ  истинными  и  достойными
внимательного  изучениЯ  в  метафизике,  но потому,  что, совершаЯ набеги  и
вторжениЯ  во  владениЯ  физических  причин,  они  производЯт  там  страшные
разорениЯ  и  опустошениЯ. ‚прочем, если  бы только их можно было удержать в
своих границах, то в этом случае было бы очень  большим заблуждением думать,
что они вступают в резкое  противоречие с физическими  причинами. ‚едь когда
говоритсЯ, что  "ресницы век  ограждают глаза",  то  это, конечно,  никак не
противоречит другому  положению  о  том,  что  "волосы  обычно  вырастают во
влажных  областЯх": "источники, скрытые мхом" и т.  д. ^ ’очно  так же когда
говоритсЯ,  что "плотнаЯ  кожа  у животных спасает их  от чрезмерного  жара,
холода, сырости  и т. д.", то это не противоречит  другому положению  о том,
"что кожа становитсЯ плотной в результате сокращениЯ пор в  наружных  частЯх
тела под  воздействием холода и порывов ветра"; то  же самое можно сказать и
об  остальных  объЯснениЯх.  Њы  видим,  что и  тот,  и  другой  род  причин
великолепно согласуетсЯ между собой, с той лишь  разницей,  что одни причины
указывают на цель, другие  же  просто называют следствие. ‚се это  ни в коей
мере не ставит  под сомнение божественное провидение и нисколько не  умалЯет
его  значениЯ,  наоборот,  скорее  удивительным  образом  укреплЯет   его  и
превозносит.  ‚едь  подобно  тому  как  в гражданских делах  тот, кто сумеет
направить усилиЯ других людей  на достижение собственных целей и стремлений,
не  раскрываЯ  им, однако,  своих замыслов,  так  что они,  ни на минуту  не
подозреваЯ  об  этом,  будут  фактически  исполнЯть  его   желаниЯ,  проЯвит
значительно более глубокую и замечательную  политическую мудрость,  чем тот,
кто поделитсЯ своими планами с их исполнителЯми, точно так же и божественнаЯ
мудрость  сверкает  Ярче и  удивительнее,  когда  вопреки  действию  природы
провидение  приводит  к  другому  результату,  чем  когда  каждое  природное
свойство и движение  оказываетсЯ отмеченным знаком провидениЯ. € разумеетсЯ,
Ђристотель,   обременивший  природу   конечными  причинами,  утверждаЯ,  что
"природа  ничего не  делает напрасно  и всегда исполнЯет свои  желаниЯ, если
только не  возникнут какие-то препЯтствиЯ"  *°, и высказывавший много других
аналогичных  мыслей,  не нуждалсЯ больше в Ѓоге. „а и атомистическое  учение
„емокрита  и  ќпикура  само по  себе  не  встречало  возражений  со  стороны
некоторых   весьма  проницательных  ученых,  однако   же  когда   они  стали
доказывать,  что все  мироздание возникло  из случайного  столкновениЯ  этих
атомов без какого бы  то ни было участиЯ ума, то их поднЯли на смех. Џоэтому
утверждение о том, что познание физических причин отвлекает человека от Ѓога
и  провидениЯ,  весьма  далеко  от  истины;  напротив, те философы,  которые
целиком  посвЯтили  себЯ  изучению  этих  причин, не  находЯ  никакого иного
выхода,  в конце  концов обращались  к  Ѓогу  и  провидению.  ‚от  все,  что
следовало сказать о метафизике. џ  не стану отрицать, что раздел этой науки,
посвЯщенный конечным причинам, излагаетсЯ  в книгах как по  физике, так и по
метафизике,  но  если  во втором  случае это правильно,  то исследовать  эти
причины в книгах по физике -- ошибочно, ибо это наносит ущерб самой физике.
        ѓлава V
     <i>ђазделение практической части учениЯ о природе на механику и магию, что
соответствует  делению  теоретической части: механика</i> --  <i>физике,  магиЯ</i>  --
<i>метафизике</i>.  <i>ђеабилитациЯ  термина  "магиЯ"</i>.  <i>„ва приложениЯ  к практической
части:   опись   человеческих   богатств   и   перечень   особенно  полезных
экспериментов</i>
     Џрактическое естествознание по необходимости мы  также разделим  на две
части. ќто деление соответствует  приведенному  выше делению  теоретического
естествознаниЯ, поскольку физика и  исследование действующих и  материальных
причин ЯвлЯютсЯ  основой  механики,  а  метафизика  и  исследование форм  --
основой  магии. €бо  исследование конечных причин бесплодно и, подобно деве,
посвЯщенной  Ѓогу,  ничего не рождает.  Ќам при  этом известно, что довольно
часто встречаетсЯ  и чисто эмпирическаЯ, практическаЯ механика, не свЯзаннаЯ
с физикой, но эту механику мы отнесли  к естественной истории, отделив ее от
естественной философии. Њы  говорим  здесь только о  той  механике,  котораЯ
свЯзана с физическими причинами. Ћднако встречаетсЯ и такого рода  механика,
котораЯ не ЯвлЯетсЯ в полной  мере чисто практической, но и не соприкасаетсЯ
в  собственном смысле слова с философией. „ело в  том, что  все практические
изобретениЯ,  известные  человечеству,  либо делались случайно,  а потом уже
передавались   от   поколениЯ  к   поколению,   либо   ЯвлЯютсЯ  результатом
сознательного  поиска.  ’е  открытиЯ, к которым  пришли  сознательно, в свою
очередь достигнуты либо с  помощью  того светоча, который дает  людЯм знание
причин и аксиом, либо путем своего рода расширениЯ, или перенесениЯ в другие
области,  или  сочетаниЯ между собой сделанных ранее изобретений,  а это уже
дело скорее изобретательности и практического  ума, чем  философии. Ћб  этом
разделе, которым  мы ни  в  коем  случае  не пренебрегаем,  речь  будет идти
несколько позже  в той  части логики,  где мы будем говорить о научном опыте
(experientia  literata). ‚о всЯком  случае  ту  механику,  которую  мы имеем
сейчас в виду и которой беспорЯдочно  занималсЯ Ђристотель, ѓерон излагает в
"Џневматике"  ^  наконец,  о  ней  очень  подробно  пишет  один из  новейших
исследователей, ѓеоргий Ђгрикола  <i>",</i> в своем трактате о минералах,  а  также
множество других ученых в сочинениЯх по различным специальным  вопросам; так
что мне в сущности ничего не остаетсЯ прибавить к  этому, и Я не вижу, чтобы
в  этой  части   механики  что-то   было   упущено.  …динственное,  что  мне
представлЯетсЯ необходимым,  -- это  чтобы новейшие исследователи по примеру
ЂристотелЯ продолжали в  своих трудах еще  более тщательную разработку  этих
проблем  механики, останавливаЯсь подробнее на тех ЯвлениЯх, причины которых
особенно  неЯсны или результаты  особенно значительны.  Ќо  те, кто  уделЯет
особое  внимание  только этим вопросам, похожи  на морЯков,  плывущих только
вдоль побережьЯ,
     ...жмЯсЯ робко,
     €з боЯзни бурь, к берегам неровным ^.
     џ  во  всЯком случае  убежден,  что едва ли можно  что-нибудь  коренным
образом   изменить  или  обновить  в   природе,  полагаЯсь  на  какой-нибудь
счастливый случай, или эксперимент, или на знание физических причин, которые
осветЯт путь исследованиЯ. ’олько открытие форм способно это сделать. Ђ если
мы считаем,  что  та часть  метафизики, котораЯ  рассматривает формы, должна
получить развитие, то  отсюда  следует, что  равным образом должна  получить
развитие  магиЯ, котораЯ свЯзана с ней.  Ќо здесь, как мне  кажетсЯ, следует
потребовать восстановлениЯ древнего  и  почтенного  значениЯ слова  "магиЯ",
которое долгое времЯ  воспринималось в  дурном смысле. ‚едь у  персов  магиЯ
считалась возвышенной мудростью, знанием всеобщей гармониЯ природы, а те три
царЯ,  которые пришли с ‚остока, чтобы поклонитьсЯ •ристу, носили имЯ магов.
Њы же  понимаем  магию как  науку,  направлЯющую познание  скрытых  форм  на
свершение удивительных дел, котораЯ,  как обычно говорЯт, "соединЯЯ активное
с пассивным", раскрывает великие  тайны природы. —то же касаетсЯ натуральной
магии, о которой написано  множество книг  <i>*",</i> излагающих какие-то наивные и
суеверные представлениЯ и теории о симпатиЯх и антипатиЯх  вещей, о тайных и
специфических  свойствах,  равно  как  и   пустые  по  преимуществу   опыты,
замечательные  скорее  своим искусством  навлекать  на  все  покров глубокой
тайны, чем по существу, то едва ли будет  ошибкой сказать, что эта магиЯ так
же  далека в отношении природной истины от науки, которую мы  хотим создать,
как далеки в отношении исторической истины  книги о  подвигах королЯ  Ђртура
Ѓританского или  ѓуго  Ѓордосского ^ и  тому подобных мифических  героев  от
"‡аписок"  –езарЯ. ‚едь  совершенно очевидно,  что –езарь на  деле  совершил
более значительные подвиги.  чем  те, которые  авторы этих  книг  осмелились
выдумать о своих  героЯх,  только  действиЯ  его носили отнюдь  не сказочный
характер.  ’акого  рода учениЯ хорошо изображает миф  об  €ксионе,  который,
думаЯ, что  он владеет ћноной,  богиней могущества,  обнимал лишь бесплотное
облако,  породившее ему  кентавров и  химер.  ’ак и  те, кто  в  безумной  и
неудержимой страсти стремитсЯ к тому, что им мерещитсЯ  в  дымке и тумане их
воображениЯ,  вместо реального дела лишь  тешат  себЯ  пустыми  надеждами  и
хватаютсЯ  за  какие-то  безобразные  и  чудовищные  призраки. „ействие этой
несерьезной  и  выродившейсЯ  натуральной магии  на  людей подобно  действию
некоторых снотворных средств,  которые не только вызывают сон, но и приносЯт
радостные и  приЯтные  сновидениЯ.  ‚едь прежде  всего  эта  магиЯ  усыплЯет
человеческий  разум,  воспеваЯ некие  специфические свойства  и тайные силы,
чуть ли не посланные небом, которым обучают только шепотом; и люди перестают
неустанно и  неусыпно стремитьсЯ к открытию и  исследованию  истинных причин
Явлений,  но  легковерно  успокаиваютсЯ  на  такого  рода досужих  выдумках.
‚о-вторых, она внушает  людЯм бесчисленное  множество  приЯтных, но  лживых,
похожих на сон надежд на достижение того, чего каждый особенно  желает. ‚ то
же времЯ  стоит заметить, что у этих наук, которые слишком сильно  опираютсЯ
на воображение и веру  (таких,  как  магиЯ, о которой мы говорим в настоЯщий
момент,  алхимиЯ, астрологиЯ и  т. п.),  методы и теориЯ обычно  оказываютсЯ
более  чудовищными, чем  цель  и деЯтельность,  которые  они  имеют в  виду.
Џревращение серебра или ртути или какого-нибудь другого  металла в золото --
вещь, в которую трудно поверить; однако значительно вероЯтнее, что  тот, кто
познает  и  глубоко  изучит  природу  тЯжести,  желтого  цвета,  ковкости  и
растЯжимости,   неподвижного  и   изменчивого,   кто   тщательно   исследует
составлЯющие  элементы  и  растворители  минералов,  сможет  после   долгих,
требующих больших усилий и  изобретательности экспериментов  в  конце концов
создать золото, чем тот, кто надеетсЯ за несколько минут превратить в золото
другие  металлы с  помощью  нескольких капель чудесного эликсира, способного
будто бы усовершенствовать природу  и освободить ее от всего, что ей мешает.
Џодобным же образом нелегко поверить в отсрочку старости или  восстановление
юности. Ћднако значительно более вероЯтно предположить, что  человек, хорошо
знающий природу  процессов усыханиЯ (arefactiones) и пагубное действие духов
на плотные части тела, изучивший природу  процессов усвоениЯ пищи и питаниЯ,
знающий,  какое  питание полезнее, какое  вреднее,  уЯснивший  также природу
духов (spiritus)  и своего рода телесного пламени,  то пожирающего тело,  то
восстанавливающего его  силы,  скорее  сумеет с  помощью определенной диеты,
ванн,  натираний,  нужных  лекарств,   соответствующих  упражнений  и   тому
подобного продлить  жизнь  или в какой-то мере восстановить силы юности, чем
тот,  кто   надеетсЯ  этого  достичь   несколькими  каплЯми   или  крупицами
какой-нибудь  драгоценной  жидкости  или  квинт-эссенций.  ЋпЯть-таки  люди,
пожалуй, не  сразу  и не так легко согласЯтсЯ с  тем, что звезды  определЯют
человеческие  судьбы; а что касаетсЯ того, будто час рождениЯ (который очень
часто  по множеству естественных причин может наступить или  немного раньше,
или  немного  позже) решает  судьбу  всей  жизни  или  что  час исследованиЯ
оказывает влиЯние на сам предмет исследованиЯ, то это уже чистейшие пустЯки.
Ќо человеческий род  столь надменен и самоуверен,  что не только беретсЯ  за
невозможное, но и надеетсЯ,  что ему удастсЯ легко,  без  напрЯжениЯ и пота,
как  бы  забавлЯЯсь,  выполнить самые  трудные  дела.  Ќо  о  магии  сказано
достаточно; мы очистили от позора сам термин  и показали истинный облик этой
науки, отделив его от ложного и недостойного.
     ‘уществуют  еще два  очень важных приложениЯ к этой части практического
учениЯ  о  природе.  Џервое  --  необходимо создать опись  всех человеческих
богатств,  в  которую  должны   быть  включены  и  коротко  перечислены  все
существующие и  находЯщиесЯ в распорЯжении  человечества  блага  и богатства
независимо  от  того,  ЯвлЯютсЯ  ли  они дарами  природы или  произведениЯми
человеческого  искусства; сюда  же следует присоединить и все  то, что,  как
известно, некогда  существовало, а теперь погибло; это необходимо длЯ  того,
чтобы люди, приступаЯ к новым открытиЯм, не тратили понапрасну усилиЯ на то,
что  уже  известно  и  существует.  ќтот список будет  еще  более удачным  и
полезным,  если  в  него включить  перечень того,  что,  по  общему  мнению,
считаетсЯ невозможным ни в каком виде, а также  перечень вещей,  казалось бы
почти невозможных, но  тем не  менее  существующих. Џервый  перечень  должен
способствовать обострению человеческой изобретательности,  второй  же --  до
известной  степени  направлЯть ее, чтобы  все  желательные и возможные  вещи
быстрее превратить в  действительные. ‚торое --  необходимо создать перечень
тех  экспериментов, которые ЯвлЯютсЯ особенно  полезными и  способствуют,  и
пролагают   путь  к   новым   открытиЯм.   Ќапример,   опыт   искусственного
замораживаниЯ воды  с помощью льда  и черной соли  имеет  бесконечно  важное
значение.  ‚едь  он  раскрывает  тайну  процесса уплотнениЯ, а трудно  найти
что-нибудь  более плодотворное длЯ  человечества. ‚едь мы обладаем огнем как
средством разрЯжениЯ,  но  процесс уплотнениЯ продолжает оставатьсЯ неЯсным.
…сли такого рода полезные  эксперименты составЯт специальный каталог, то это
в очень значительной степени сократит путь к новым открытиЯм.
        ѓлава VI
     <i>Ћ  математике</i>  --  <i>великом  приложении  к естественной  философии,  как
теоретической,  так  и  практической</i>.  <i>Џричины, по которым она  должна  быть
отнесена к приложениЯм, а  не  к основным наукам</i>.  <i>ђазделение  математики на
чистую и смешанную</i>
     Ђристотель прекрасно сказал, что "физика и математика рождают практику,
т. е. механику"  ^. Џоэтому, поскольку мы уже рассмотрели как теоретическую,
так  и  практическую  части  науки  о  природе,  следует  здесь  сказать   о
математике, котораЯ ЯвлЯетсЯ вспомогательной дисциплиной длЯ той  и  другой.
Џравда, обычно ее рассматривают как  третью часть  философии  после физики и
метафизики, но если  бы  мы,  пересматриваЯ  сейчас систему наук, собирались
отнести математику к числу основных и определЯющих наук, то было бы, как мне
кажетсЯ,   более   соответствующим   и   природе  самого  дела,  и   Ясности
классификации определить математику как раздел метафизики. ‚едь  количество,
которое  составлЯет  предмет  математики,  приложенное  к материи,  ЯвлЯетсЯ
своего  рода мерой природы и одной  из причин  множества Явлений в  природе,
поэтому его следует отнести к сущностным формам. ”игуре же  и числам древние
придавали  такое   большое  значение,  что   „емокрит  видел   основу  всего
разнообразиЯ  вещей прежде всего в фигурах атомов, а Џифагор  утверждал, что
природа  вещей  складываетсЯ  из чисел.  Ђ между тем несомненна истина,  что
среди всех природных форм (в том  смысле, в каком мы их понимаем) количество
ЯвлЯетсЯ наиболее абстрактной и  легче других отделимой от материи формой, и
именно это обстоЯтельство стало причиной более тщательной разработки и более
глубокого  исследованиЯ  этой  категории по  сравнению со  всеми  остальными
формами, значительно глубже скрытыми в материи. Џоскольку же человеческий ум
от природы (к  великому,  правда,  ущербу длЯ  развитиЯ науки)  предпочитает
свободное  поле общих истин  густым  зарослЯм  и лесам частных  проблем,  то
трудно было найти что-либо  увлекательнее  и приЯтнее  математики длЯ  того,
чтобы  удовлетворить  это  стремление  человеческого  ума  выйти на  широкий
простор  размышлений. €  хотЯ все  это вполне  соответствует истине, однако,
поскольку мы заботимсЯ не только об истине и порЯдке изложениЯ,  но и пользе
и  выгоде  длЯ людей, представлЯетсЯ более правильным, имеЯ  в виду огромное
значение математики  и длЯ физики,  и длЯ метафизики, и длЯ механики,  и длЯ
магии,  отнести  ее  в  приложениЯ  ко всем  этим наукам  и  определить  как
вспомогательную  длЯ  них  дисциплину.  ‘делать  это  нас  в  какой-то  мере
побуждает  и  общеизвестное   высокомерие   и  самодовольство   математиков,
стремЯщихсЯ  к тому, чтобы их наука фактически  господствовала над  физикой.
‚едь как-то так  случилось, что  математика и логика, которые должны были бы
быть служанками физики, теперь, кичась перед нею своей точностью, претендуют
на господство над ней. Ќо нам сейчас следует не столько заботитьсЯ о месте и
значении этой науки,  сколько  рассмотреть  самое  сущность ее.  ЋбратимсЯ к
этому вопросу.
     Њатематика  бывает  или  чистаЯ,  или  смешаннаЯ.  Љ чистой  математике
принадлежат  те  дисциплины,  которые  рассматривают  количество,  полностью
абстрагированное  от материи  и физических аксиом.  ќтих  дисциплин  две  --
геометриЯ и арифметика. ЏерваЯ рассматривает непрерывное  количество, втораЯ
-- дискретное. Ћбе  эти  дисциплины  потребовали  длЯ своего исследованиЯ  и
разработки большого таланта и усилий многих ученых;  однако  все последующие
ученые  не  прибавили  в геометрии  к  трудам  ќвклида ничего,  что было  бы
достойно такого огромного промежутка времени,  прошедшего с тех пор <i>"&bull;,</i>
учение же о плотных телах не получило ни у древних, ни у новых ученых такого
развитиЯ, которое  соответствовало бы его пользе и исключительному значению.
‚ арифметике еще  не существует ни достаточно  разнообразных,  ни достаточно
удобных  способов  сокращениЯ  вычислений,  особенно  в прогрессиЯх,  широко
используемых  в  физике ^. Ќе вполне совершенна  еще и  алгебра. € уже Явное
отклонение от правильного пути  науки  представлЯет собой  та пифагорейскаЯ,
мистическаЯ  арифметика,  которую  начали возрождать, опираЯсь на  сочинениЯ
Џрокла  ^  и  некоторые отрывки  из  сочинений ќвклида. ’аково  уж  свойство
человеческого  ума: не  имеЯ  достаточно сил длЯ решениЯ важных проблем,  он
тратит  себЯ на  всЯкие пустЯки.  Џредметом  смешанной  математики  ЯвлЯютсЯ
некоторые аксиомы и части физики. Ћна рассматривает количество в той мере, в
какой  оно  помогает  разъЯснению, доказательству и  приведению  в  действие
законов  физики. €бо в природе существует много такого, что не может быть ни
достаточно глубоко понЯто, ни достаточно убедительно доказано, ни достаточно
умело  и  надежно  использовано  на  практике  без  помощи  и  вмешательства
математики.   ќто   можно   сказать   о  перспективе,  музыке,   астрономии,
космографии, архитектуре,  сооружении  машин  и  некоторых  других  областЯх
знаниЯ.  ‚прочем,  Я  не  нахожу,  чтобы  в смешанной  математике  полностью
отсутствовал какой-нибудь раздел, но Я могу предсказать, что в будущем, если
только люди не предадутсЯ праздности, таких  разделов окажетсЯ очень  много.
‚едь по  мере того как физика день ото днЯ будет приумножать свои достижениЯ
и  выводить  новые аксиомы,  она будет  во многих вопросах  нуждатьсЯ  все в
большей  помощи  математики;  и это  приведет к созданию еще большего  числа
областей смешанной математики.
     €так, мы рассмотрели до конца учение о природе и отметили все, чего  ей
недостает  и  что требует  дальнейшего развитиЯ. € если  при этом  мы, может
быть,  отошли  от  старых общепринЯтых мнений и тем  самым дали  кому-нибудь
повод  длЯ возражений, то следует сказать,  что мы во всЯком случае далеки и
от стремлениЯ к  спорам, и  от  намерениЯ  вступить в борьбу с кем бы  то ни
было. € если правильно, что
     Ќе длЯ глухих мы поем: леса на все отвечают °°.
     то голос  природы  повторит  наши слова, хотЯ  бы человеческий голос  и
протестовал.  Ђлександр  Ѓорджа  ^ обычно говорил о  походе французов против
ЌеаполЯ,  что "они пришли с мелом в руках,  чтобы отмечать им дома,  где они
остановЯтсЯ, а не с оружием,  чтобы силой врыватьсЯ в  них". ’очно так же  и
нам  приЯтнее  мирное вступление истины,  когда умы, оказавшиесЯ  способными
принЯть  такую  гостью, как  бы  помечаютсЯ  мелом,  нежели воинственное  ее
вторжение, пролагающее ей дорогу в столкновениЯх и жестоких спорах. Џокончив
таким  образом  с  двумЯ  частЯми философии,  посвЯщенными  Ѓогу и  природе,
обратимсЯ теперь к третьей части, посвЯщенной человеку.

         * ЉЌ€ѓЂ —…’‚…ђ’Ђџ * 

        ѓлава I
     <i>ђазделение  учениЯ  о  человеке на  философию  человека  и  гражданскую
философию</i>. <i>ђазделение философии  человека  на учение о теле и  учение о душе
человека</i>.  <i>“становление  единого  общего  учениЯ  о  природе  или  состоЯнии
человека</i>. <i>ђазделение учениЯ о состоЯнии человека  на  учение  о человеческой
личности и  учение  о свЯзи духа  и  тела</i>. <i>ђазделение учениЯ  о человеческой
личности на  учение  о слабостЯх  человека  и учение  о  его  преимуществах</i>.
<i>ђазделение  учениЯ  о  свЯзи  духа  и  тела  на  учение  об  указаниЯх  и  о
впечатлениЯх</i>. <i>‚ключение физиогномики и толкований естественных снов в учение
об указаниЯх</i>
     …сли  кто-нибудь,   великий  государь,  станет  нападать  на  менЯ  или
оскорблЯть за  что-то  из того,  что  Я  предложил или еще предложу, то,  не
говорЯ  уже о том,  что  Я  должен быть  в безопасности под  защитой  ‚ашего
‚еличества, да будет ему известно, что он  нарушит тем самым обычай и  закон
войны. ‚едь Я всего лишь трубач и не участвую в битве; Я, наверное,  один из
тех, о ком ѓомер сказал:
     ‡дравствуйте, мужи -- глашатаи, вестники бога и смертных! '
     €бо они  могли спокойно ходить повсюду, не подвергаЯсь нападению,  даже
среди самых жестоких и непримиримых врагов.  € наша труба  зовет людей не ко
взаимным распрЯм  или  сражениЯм и битвам, а, наоборот,  к  тому, чтобы они,
заключив мир между собой, объединенными силами встали  на борьбу с природой,
захватили штурмом ее неприступные укреплениЯ и раздвинули (насколько великий
господь в своей доброте позволит это) границы человеческого могущества.
     Ђ теперь обратимсЯ к  той науке, к которой ведет нас древний оракул, т.
е. к познанию самих себЯ <i>"</i>. € чем она важнее длЯ нас, тем тщательнее следует
изучать ее. ќта наука длЯ человека составлЯет цель всех наук и в то же времЯ
лишь часть самой природы. Ќужно взЯть за общее правило, что все делениЯ наук
должны мыслитьсЯ  и проводитьсЯ таким образом, чтобы они  лишь  намечали или
указывали различиЯ наук, а не рассекали и  разрывали их, с тем чтобы никогда
не допускать  нарушениЯ  непрерывной свЯзи  между ними.  ‚ противном  случае
науки,  отделенные  одна   от  другой,  становЯтсЯ  бесплодными,  пустыми  и
ошибочными, не получаЯ питаниЯ и поддержки от их общего родника. ’ак, оратор
–ицерон жалуетсЯ на то, что ‘ократ и его школа впервые отделили философию от
риторики и это  превратило риторику в пустую болтовню \  Џодобным же образом
известно, что  положение Љоперника  о вращении земли  (распространенное  и в
наше времЯ),  поскольку  оно не противоречит тому, что  мы наблюдаем, нельзЯ
опровергнуть  исходЯ  из  астрономических  принципов,  однако  же  это можно
сделать  исходЯ  из правильно примененных принципов  естественной философии.
Ќаконец,  искусство  медицины,  оторванное  от  естественной  философии,  не
намного  превосходит практику знахарей. “становив этот принцип,  перейдем  к
учению о человеке.  Ћно состоит  из двух частей.  Ћдна из  них рассматривает
человека, как такового, втораЯ  -- в его отношении к обществу. Џервую из них
мы называем философией человека, вторую -- гражданской философией. ”илософиЯ
человека складываетсЯ  из  частей, соответствующих  тем частЯм,  из  которых
состоит сам  человек,  а именно из  наук, изучающих  тело, и наук, изучающих
душу. Ќо прежде чем продолжать рассмотрение  отдельных частей этого делениЯ,
учредим единую общую науку о  природе или  состоЯнии  (status) человека, ибо
этот предмет достоин того, чтобы быть выделенным в отдельную, независимую от
других науку. Ћна касаетсЯ тех вещей, которые ЯвлЯютсЯ общими  как длЯ тела,
так и длЯ души. ‘о  своей стороны эта  наука о природе и состоЯнии  человека
может быть разделена на две части, из которых одна должна заниматьсЯ цельной
природой человека, а другаЯ -- самой  свЯзью  души и тела; первую мы назовем
учением о  личности человека, вторую -- учением о  свЯзи души и тела.  џсно,
что все эти  вопросы,  представлЯЯ собой  нечто  общее и смешанное, не могут
быть  сведены  к  упомЯнутому делению  на науки,  изучающие  тело,  и науки,
изучающие душу.
     “чение о личности человека охватывает главным образом  два  предмета, а
именно  рассмотрение  слабостей  человеческого  рода  и  его  преимуществ  и
превосходств. ‘траданиЯ и несчастьЯ человечества не раз оплакивались многими
писателЯми  в   прекрасных   и  великолепно   написанных   сочинениЯх,   как
философских, так и теологических, чтение которых столь же  приЯтно,  сколь и
назидательно.
     „ругаЯ же  наука, о преимуществах, еще  заслуживает, как  нам  кажетсЯ,
специальной разработки.  ‚оздаваЯ хвалы ѓиерону,  Џиндар удивительно  изЯщно
(как это ему присуще) говорит, что "он срывает вершины всех добродетелей" ",
Ќемалое значение длЯ прославлениЯ величиЯ и красоты человеческого духа могло
бы иметь сочинение, в котором было  бы  собрано  то, что  схоласты  называют
крайностЯми, а Џиндар -- вершинами человеческой  природы. ѓлавным источником
длЯ  этого  должна послужить сама историЯ. ђечь идет  о  крайних или  высших
ступенЯх  совершенства,  которых  когда-либо  могла  самостоЯтельно  достичь
человеческаЯ  природа  в той  или  иной  духовной  или телесной способности.
Ќапример,  замечательнаЯ   способность   –езарЯ,   который,   как   говорЯт,
одновременно мог диктовать пЯти секретарЯм, или изумительнаЯ выучка  древних
риторов -- Џротагора, ѓоргиЯ и философов -- Љаллисфена, ЏосидониЯ, Љарнеада,
способных экспромтом произнести большую изЯщную речь на любую тему,  защищаЯ
с одинаковым успехом  противоположные тезисы,  в немалой степени  прославили
могущество человеческого таланта. „ругой пример, быть может, менее полезной,
но еще более эффектной способности приводит –ицерон, говорЯ, что его учитель
Ђрхий "мог  экспромтом произнести множество  великолепных стихов на тему,  о
которой  в  тот момент шла  речь"  ^ Ћ величайших способностЯх  человеческой
памЯти свидетельствует тот факт, что Љир или ‘ципион могли по именам назвать
всех воинов своих многотысЯчных войск ^ Ќе менее интеллектуальных  велики  и
моральные  достоинства  человека. €зумительный пример  стойкости  ЯвлЯет нам
знаменитаЯ историЯ об Ђнаксархе, который во времЯ  допроса и  пыток  откусил
себе Язык, чтобы не выдать тайны и выплюнул его в лицо тирана <i>"</i>. Ќе уступает
ему  в выдержке  (хотЯ и  проЯвившейсЯ в обстоЯтельствах  несравненно  менее
достойных)  один  бургундец, живший  уже  в нашу  эпоху,  --  убийца герцога
Ћранского ^. …го били железными  прутьЯми и раздирали  раскаленными клещами,
но  он не издал ни единого стона,  а когда что-то случайно  упало  на голову
одного из присутствующих, то этот шалопай,  уже весь покрытый ожогами, среди
страшных пыток даже расхохоталсЯ (хотЯ незадолго до этого плакал,  когда ему
обстригали его прекрасные волосы). “дивительную Ясность духа и спокойствие в
смертный   час  проЯвлЯло  немало  людей.  ’акое  спокойствие  проЯвил  один
центурион, о котором рассказывает ’ацит. Љогда воин, которому было приказано
казнить его, крикнул ему, чтобы он сильнее вытЯнул шею, тот сказал: "…сли бы
ты  сумел  так  же  сильно ударить" ^ Ђ когда  герцогу  ‘аксонскому €оганну,
сидевшему за  шахматной доской,  принесли приказ о назначении  на завтра его
казни, то  он, подозвав  одного из  присутствующих,  сказал  ему с  улыбкой:
"Џосмотри-ка,  разве  не  сильнее моЯ  позициЯ  в  этой  партии?  Ђ ведь  он
(указываЯ на своего партнера) после  моей  смерти станет хвастатьсЯ, что его
позициЯ  была лучше".  Љогда  накануне казни  нашего соотечественника  Њора,
канцлера Ђнглии,  к нему пришел цирюльник  (посланный остричь его из боЯзни,
что вид его с  длинными  ниспадающими волосами  может вызвать  сострадание у
народа) и спросил его, не хочет ли тот остричьсЯ, тот отказалсЯ и, обращаЯсь
к цирюльнику, сказал:  "“ менЯ с королем идет спор о  моей голове, и, прежде
чем он разрешитсЯ, Я не стану на нее тратитьсЯ". € тот же Њор в самый момент
казни, уже положив голову  на роковую плаху,  немного  приподнЯлсЯ и, отведЯ
слегка свою отросшую бороду,  сказал: "Џо  крайней мере она-то  не оскорбила
королЯ". Ќо не будем заходить  слишком далеко; достаточно Ясно и так, к чему
мы  стремимсЯ.  Њы хотим,  чтобы в какой-то  одной  книге были  собраны  все
чудесные свойства  человеческой природы,  высшие проЯвлениЯ  ее  душевных  и
физических свойств и достоинств. ќта книга будет своего рода сводом триумфов
человека. ‡десь  примером могут послужить  сочинениЯ ‚алериЯ  Њаксима  и ѓаЯ
ЏлиниЯ, их добросовестность и глубина суждениЯ '°.
     “чение о союзе или общей свЯзи  души и тела может быть разделено на две
части. Џодобно  тому  как союзники обмениваютсЯ  между  собой  тем, чем  они
обладают, и оказывают друг другу  взаимную помощь, так и  это учение о союзе
души и тела складываетсЯ из двух  частей: описаниЯ того,  каким  образом эти
две  сущности  (т. е.  душа  и тело) взаимно раскрывают  друг  друга и каким
образом они взаимно воздействуют друг на друга с помощью  знаниЯ  (notitia),
или указаниЯ  и впечатлениЯ.  ЏерваЯ  часть,  т. е. описание того, что можно
узнать о душе исходЯ из состоЯниЯ тела и что -- о теле исходЯ  из акциденций
духа,  дала  нам  два  вида науки  о предсказании, один из которых  известен
благодарЯ  исследованиЯм  ЂристотелЯ,  другой   --  ѓиппократа.   Џравда,  в
последнее времЯ  эти искусства  включили  в  себЯ всЯкого  рода  суеверные и
фантастические  представлениЯ,  однако  если  их  очистить от  этих  вредных
примесей и восстановить  в  их  истинном  состоЯнии,  то  окажетсЯ, что  они
покоЯтсЯ на достаточно прочном природном основании и могут приносить немалую
пользу  в  повседневной  жизни.  Џервое из  этих  искусств  -- физиогномика,
котораЯ по  строению тела и чертам  лица  определЯет  душевные  наклонности;
второе -- толкование  естественных снов, раскрывающее состоЯниЯ и  положениЯ
тела исходЯ из движений души. ‚ первой  из этих дисциплин кое-что, по  моему
мнению,  требует развитиЯ. „ело в том, что Ђристотель талантливо и мастерски
исследовал тело  в состоЯнии покоЯ, но он не рассматривал его в движении, т.
е. оставил в стороне жесты,  которые, однако, не меньше заслуживают научного
изучениЯ; польза же такого изучениЯ превосходит  то,  что  дает исследование
неподвижного  тела.  „ействительно,  очертаниЯ  тела указывают лишь на общие
наклонности и стремлениЯ души, выражение же лица и движениЯ отдельных частей
тела  свидетельствуют,  кроме  того,  и  об  изменениЯх  состоЯниЯ  души:  о
настроении  и проЯвлении  воли человека  в данную  минуту. Њне  бы  хотелось
воспользоватьсЯ  здесь в высшей степени удачными и столь же изЯщными словами
‚ашего ‚еличества:  "џзык  поражает уши,  жесты же  говорЯт  глазам" ".  ќто
прекрасно известно множеству проходимцев и подлецов, которые ни на минуту не
отрывают  взора от выражениЯ лица и движений собеседника и  используют это в
своих интересах  -- ведь  именно в этом  и  состоит  в значительной  мере их
ловкость  и мудрость. €  конечно, нельзЯ отрицать того, что выражение лица и
жесты  человека удивительным  образом выдают  его  притворство и великолепно
могут  подсказать  момент,  когда  удобнее всего  обратитьсЯ  к  нему, а это
составлЯет немаловажную часть житейской мудрости. ‚едь никто  же не считает,
что  такое искусство,  имеЯ какое-то значение по  отношению к тем  или  иным
отдельным  людЯм,  не  выражает  общего  правила,  ибо  мы  смеемсЯ, плачем,
краснеем, мрачнеем почти одинаково и в большинстве случаев то же самое можно
сказать и о более  тонких движениЯх души. Ќо если кто-нибудь захочет в  этой
свЯзи  вспомнить   и  о  хиромантии,  то  пусть  знает,  что  это  абсолютно
несерьезнаЯ и пустаЯ вещь, недостойнаЯ вообще даже  упоминаниЯ в такого рода
сочинении.  —то  же касаетсЯ  толкованиЯ  естественных  снов,  то  эта наука
излагаетсЯ в некоторых ученых трудах,  изобилующих,  к сожалению, множеством
самых нелепых  измышлений. ‚ данный момент Я хочу только  сказать, что этому
искусству но  дали  еще  достаточно  прочного  основаниЯ.  Ђ между  тем  оно
сводитсЯ к следующему: если действие  какой-то внутренней причины аналогично
действию  какой-либо  внешней  причины,   то  это  внешнее  действие  обычно
воспроизводитсЯ во сне.  Ќапример, давление,  вызванное скоплением  газов  в
желудке, сходно с давлением на живот какой-нибудь внешней тЯжести, и поэтому
люди во времЯ ночных кошмаров видЯт во сне, что на них наваливаетсЯ тЯжесть,
и видЯт  при  этом множество свЯзанных с  этим  подробностей.  ’очно так  же
тошнота, вызваннаЯ морской  качкой, похожа на  тошноту, вызванную скоплением
газов в животе, и поэтому ипохондрикам довольно часто снитсЯ, что они плывут
на корабле  и  их качает. Њожно привести  бесчисленное множество аналогичных
примеров.
     ‚тораЯ  часть  учениЯ  о  союзе  души  и   тела,  которую   мы  назвали
"впечатление", еще не представлЯет собой сформировавшейсЯ науки; эти вопросы
лишь иногда вскользь затрагивались в сочинениЯх на другие  темы. Ђ эта часть
имеет длЯ себЯ  такое же соответствие,  как и  перваЯ. €бо она рассматривает
два вопроса; каким образом и в какой мере мокроты и все физическое состоЯние
тела  менЯют  душу и влиЯют на нее? или.  наоборот,  каким образом и в какой
мере  страсти  и восприЯтиЯ  души  изменЯют тело и  влиЯют на  него?  Џервый
вопрос, как мы знаем,  иногда рассматриваетсЯ в медицине, но  и он  странным
образом оказалсЯ тесно свЯзанным с религией. ‚ самом деле,  врачи выписывают
лекарства длЯ  лечениЯ  душевных  болезней,  например мании или  меланхолии,
более   того,  они  пытаютсЯ  найти  средства  длЯ  восстановлениЯ  хорошего
настроениЯ, длЯ укреплениЯ духа, длЯ увеличениЯ физических сил, длЯ развитиЯ
умственной деЯтельности, длЯ  улучшениЯ памЯти  и т. п.  Ќо  установленные в
секте  пифагорейцев, в ереси манихейцев  и в  законе Њагомета ограничениЯ  в
выборе пищи и питьЯ, омовениЯ и другие правила, касающиесЯ тела, превосходЯт
всЯкую меру. ‚ религиозных законах существует множество  предписаний, строго
запрещающих  употребление в пищу крови и жира, четко разделЯющих животных на
чистых  и  нечистых  (имеЯ  в  виду  их  употребление  в  пищу).  „аже  сама
христианскаЯ  вера,  хотЯ  и  свободнаЯ  и  очистившаЯсЯ  от  мрака   ложных
верований, сохранЯет все же требованиЯ постов, воздержаний и т. п&bdquo; что
способствует унижению  и умерщвлению  плоти, рассматриваЯ все это  не только
как чисто ритуальные,  но и  как полезные вещи. Ћснова же всех этих запретов
(не касаЯсь собственно обрЯдовой стороны и искуса послушаниЯ) лежит именно в
том, о чем мы здесь говорим,  т. е. в том, что душа страдает вместе с телом.
…сли  же  какой-нибудь не  очень  умный человек  подумает,  что такого  рода
воздействие тела на душу ставит под сомнение бессмертие души или лишает душу
ее власти над телом,  то на  такое легкомысленное сомнение достаточно такого
же  ответа. Џусть он возьмет в  качестве примера,  скажем,  ребенка во чреве
матери, который испытывает вместе с матерью одни и те же воздействиЯ, однако
же  в положенное времЯ покидает ее  тело, или же монархов, которые, несмотрЯ
на свое  могущество, иногда уступают просьбам своих слуг, сохранЯЯ при  этом
свое царское величие.
     ЏротивоположнаЯ сторона этого учениЯ (о воздействии  души и ее аффектов
на тело) также находит  себе место в медицине. ‚едь нельзЯ  найти  ни одного
более или менее  серьезного  врача, который бы не занималсЯ  рассмотрением и
изучением  душевного состоЯниЯ,  что весьма  важно длЯ лечениЯ, а  также длЯ
того, чтобы в значительной степени  усиливать действие  всех  других средств
или,  наоборот, ослаблЯть. Ћднако  исследование  другого  вопроса,  имеющего
отношение  к  предыдущему, до  сих пор проводилось очень слабо и  ни в  коем
случае не соответствовало  ни его сложности, ни той пользе, которую он может
принести.  ђечь  идет о том, в  какой степени  само  воображение души  (если
оставить в стороне аффекты) или навЯзчиваЯ неотступнаЯ мысль, превратившаЯсЯ
уже в своего рода убеждение, влиЯет  на физическое состоЯние  человека? ‚едь
хотЯ такое  состоЯние, несомненно, приносит вред, из этого, однако, вовсе не
следует, что оно в равной мере способно приносить пользу,  подобно  тому как
из факта существованиЯ  вредного воздуха, несущего мгновенную смерть, нельзЯ
сделать заключение о необходимости существованиЯ столь же целебного воздуха,
приносЯщего мгновенное выздоровление. ’акого  рода исследование принесло бы,
конечно,  огромную пользу, но, как  говорит  ‘ократ, здесь нужен  "„елосский
водолаз"  ^, ибо  проблема  эта  достаточно  глубока. „алее, среди всех этих
разделов учениЯ о  союзе,  т. е. о  согласии  души  и тела, нет ничего столь
необходимого,  как  исследование  того,   где,   собственно,  помещаютсЯ   в
человеческом теле  и его  органах  отдельные способности  души. Ќедостатка в
исследователЯх  этого вопроса  нет, однако  результаты  их  исследований  по
большей  части  или  противоречивы,  или  недостаточно  серьезны;  и  здесь,
конечно, необходимы и больший талант, и более тщательное изучение  проблемы.
‚о всЯком  случае мнение Џлатона  ^ о  том,  что интеллект  располагаетсЯ  в
мозгу,  как в крепости,  дерзость (animositas) (которую он неудачно называет
вспыльчивостью, тогда как она значительно ближе к высокомерию и гордости) --
в сердце,  похоть и чувственность  -- в  печени  и т.  д., может быть, и  не
следует совершенно отбрасывать, однако же  не следует и  слишком восторженно
хвататьсЯ за  него. Љроме того, нельзЯ  считать правильным и помещение  всех
упомЯнутых интеллектуальных способностей  (воображениЯ,  рассудка, памЯти) в
желудочках  мозга. ’аким  образом, мы изложили  учение о природе  человека в
целом и учение о свЯзи души и тела.
     ѓлава <b>II</b>
     <i>ђазделение учениЯ о человеческом теле на медицину, косметику,  атлетику
и  науку  о  наслаждениЯх</i>.  <i>ђазделение медицины  на три отдела:  поддержание
здоровьЯ, лечение болезней и продление жизни;  последнЯЯ  часть должна  быть
отделена от остальных двух</i>
     “чение  о  человеческом  теле имеет столько  же разделов, сколько  благ
несет   с  собою  тело.  Ђ  человеческое  тело  обладает  четырьмЯ  благами:
здоровьем, формой или красотой, силой, наслаждением. ‘только же существует и
наук: медицина, косметика, атлетика  и наука  о наслаждениЯх, которую  ’ацит
называет утонченной роскошью '".
     Њедицина --  одно из  самых благородных искусств,  -- по словам поэтов,
"происходит  из знатнейшего  рода".  Џоэты сделали  главным  богом  медицины
Ђполлона, а сыном  его -- ќскулапа, тоже  бога и  учителЯ медицины, ибо если
‘олнце  ЯвлЯетсЯ  создателем  и  источником  жизни всего,  что  существует в
природе, то  врач,  поддерживаЯ  и  охранЯЯ  жизнь, оказываетсЯ своего  рода
вторым источником жизни. Ќо неизмеримо большее достоинство  придают медицине
дела  ‘пасителЯ,  который  был  врачевателем  и  души,  и тела, сделав  душу
подлинным предметом своего  небесного учениЯ, а  тело предметом своих чудес.
‚едь нигде не  написано, что он  совершил  хоть  одно  чудо,  относЯщеесЯ  к
почестЯм или деньгам (за  исключением  единственного, с помощью которого  он
заплатил  подать кесарю), но все  чудеса его сводились  либо  к сохранению и
поддержанию, либо к лечению человеческого тела.
     Џредмет  медицины,  а  именно человеческое  тело,  из всег