остую смерть, видно все же,  что  и  он  был  потрЯсен
гнусными и страшными примерами жестокости, свойственной римским тиранам.
     —то  касаетсЯ  менЯ,   то   всЯкое   дополнительное   наказание   сверх
обыкновенной смерти даже по  закону  есть,  по-моему,  чистейшаЯ  жестокость
[29]; это особенно относитсЯ к нам, христианам, которые должны заботитьсЯ  о
том, чтобы души отправлЯлись на тот свет успокоенными, что невозможно,  если
их измучили и истерзали невыносимыми пытками.
     ‚ недавние дни некий пленный воин, заметив с высоты башни, в которую он
был заточен, что на площади плотники начали уже свои приготовлениЯ и сюда же
стал стекатьсЯ народ, решил, что все это  готовитсЯ  длЯ  него  и  пришел  в
отчаЯние. Ќе имеЯ под руками ничего другого,  чем  себЯ  убить,  он  схватил
попавшийсЯ ему ржавый гвоздь от старой повозки и нанес себе им  два  сильных
удара в шею, но чувствуЯ, что он еще жив, нанес себе еще третью рану в живот
и потерЯл сознание. ‚ таком состоЯнии его застал один из наведавшихсЯ к нему
надзирателей. …го привели в чувство и, чтобы не терЯть времени, пока  он  не
умер, ему тут же прочитали приговор, на основании которого ему  должны  были
отрубить голову. Ћн очень обрадовалсЯ  этому  приговору,  согласилсЯ  выпить
вино, от которого раньше отказывалсЯ, и, поблагодарив  судей  за  неожиданно
мЯгкое решение, заЯвил, что решил покончить с собой из  страха  перед  более
жестокой казнью и что страх его еще усилилсЯ, когда он увидел приготовлениЯ,
из-за чего он и захотел избавитьсЯ от более жестокой смерти.
     џ бы рекомендовал, чтобы суровые примерные наказаниЯ, с помощью которых
хотЯт  держать  народ  в  повиновении,  применЯлись   к   трупам   уголовных
преступников, ибо когда видЯт, что их лишают права погребениЯ или бросают  в
кипЯщий котел, или четвертуют, то это должно производить  не  менее  сильное
действие, чем пытки, которым подвергают живых людей, хотЯ в действительности
и этим достигают очень немногого, вернее сказать, ничего, ибо, как говоритсЯ
в …вангелии:  Qui  corpus  occidunt,  et  postea  non  habent  quod  faciant
{“бивающих тело и потом не могущих ничего  более  сделать  [30]  (лат.  ).}.
Ќедаром и поэты со своей стороны особенно  подчеркивают  страх  перед  этими
картинами, перед дополнительными наказаниЯми, кроме смерти:

     Heul reliquias semiussi regis, denudatis ossibus,
     Per terram sanie delibutas foede divexarier.

     {Ћ пусть не влачат с  позором  по  земле  окровавленные,  с  оголенными
костЯми останки наполовину сожженного царЯ! [31] (лат. ).}

     џ находилсЯ  однажды  в  ђиме  в  тот  момент,  когда  расправлЯлись  с
известным  вором,  Љатеной  [32].   …го   задушили   при   полном   молчании
присутствующих, но когда его стали четвертовать, то при каждом ударе  топора
слышались жалобные воскицаниЯ, как  если  бы  каждый  из  собравшихсЯ  хотел
выразить трупу свое сочувствие.
     ќти бесчеловечные зверства можно  позволЯть  себе  не  по  отношению  к
живому человеку, а к его мертвой оболочке.  ’ак  и  поступил  в  сходном  до
известной  степени  случае  Ђртаксеркс  [33],  смЯгчив  суровость  старинных
персидских  законов  и  издав  указ,  чтобы  сановников,  которые  совершили
должностные преступлениЯ, раздевали и секли их одежду вместо них самих,  как
это водилось встарь, и вместо того, чтобы вырывать им волосы с головы, с них
снимали только их высокие колпаки.
     Ѓлагочестивые египтЯне считали, что они вполне  угождают  божественному
правосудию, приносЯ в жертву ему изображениЯ свиней [34]: смелаЯ  выдумка  -
желать расплатитьсЯ с богом, высшим в мире существом, изображением или тенью
предмета.
     Њне приходитсЯ жить в такое  времЯ,  когда  вокруг  нас  хоть  отбавлЯй
примеров невероЯтной жестокости  [35],  вызванных  разложением,  порожденным
нашими гражданскими войнами; в старинных летописЯх мы не найдем рассказов  о
более страшных вещах, чем те, что творЯтсЯ сейчас у нас каждодневно.  Ћднако
это ни в какой степени не приучило менЯ к жестокости,  не  заставило  с  нею
свыкнутьсЯ. џ  не  в  состоЯнии  был  поверить,  пока  не  увидел  сам,  что
существуют такие чудовища  в  образе  людей,  которые  готовы  убивать  ради
удовольствиЯ, доставлЯемого им убийством, которые рады рубить и кромсать  на
части тела других людей и изощрЯтьсЯ в придумывании необыкновенных  пыток  и
смертей; при этом они не получают от этого никаких выгод и не питают  вражды
к своим жертвам,  а  поступают  так  только  ради  того,  чтобы  насладитьсЯ
приЯтным длЯ них зрелищем умирающего в муках  человека,  чтобы  слышать  его
жалобные стоны и вопли.  ‚от  поистине  вершина,  которой  может  достигнуть
жестокость:

     Ut homo hominen non iratus, non timens, tantum spectaturus, occidat.

     {—тобы человек, не побуждаемый ни гневом, ни страхом,  убивал  другого,
только чтобы полюбоватьсЯ этим [36] (лат. ).}

     —то  касаетсЯ  менЯ,  то  мне  всегда  было  тЯгостно  наблюдать,   как
преследуют и убивают невинное животное, беззащитное  и  не  причинЯющее  нам
никакого зла [37]. џ никогда не мог спокойно видеть, как затравленный  олень
- что нередко бывает, - едва дыша и изнемогаЯ, откидываетсЯ назад и  сдаетсЯ
тем, кто его преследует, молЯ их своими слезами о пощаде,

                         quaestuque cruentus
     Atque imploranti similis.

     {ЋбливаЯсь кровью и словно молЯ о пощаде [38] (лат. ).}

     ќто всегда казалось мне невыносимым зрелищем.
     џ никогда не держу у себЯ пойманных животных и всегда  отпускаю  их  на
свободу. Џифагор покупал у рыбаков рыб, а у птицеловов - птиц, чтобы сделать
то же самое [39].

                         ... primoque  а  caede  ferarum
     Incaluisse puto maculatum sanguine ferrum.

     {„умаю, что обагренный кровью меч был впервые раскален убийством  диких
зверей [40] (лат. ).}

     Љровожадные наклонности  по  отношению  к  животным  свидетельствуют  о
природной склонности к жестокости.
     Џосле того как в ђиме привыкли к зрелищу убийства животных,  перешли  к
зрелищам с убийством и осужденных  и  гладиаторов.  Ѓоюсь  сказать,  но  мне
кажетсЯ, что сама природа наделЯет  нас  неким  инстинктом  бесчеловечностй.
Ќикого не забавлЯет, когда животные ласкают  друг  друга  или  играют  между
собой, и между тем никто не упустит случаЯ посмотреть,  как  они  дерутсЯ  и
грызутсЯ.
     „лЯ того чтобы не смеЯлись над моим сочувствием  к  животным,  напомню,
что религиЯ предписывает  нам  известное  милосердие  по  отношению  к  ним,
поскольку один и тот же владыка поселил нас в одном и  том  же  мире,  чтобы
служить ему,  и  поскольку  они,  как  и  мы,  суть  его  созданиЯ.  Џифагор
заимствовал идею метемпсихоза у египтЯн, но с тех пор  она  была  воспринЯта
многими народами, и в частности нашими друидами [41].

     Morte carent animae; semperque priore relicta
     Sede, novis domibus vivunt, habitantque receptae.

     {„уши не умирают, но, покинув прежние места, живут вечно,  поселЯЯсь  в
новых обителЯх [42] (лат. )}

     ђелигиЯ древних галлов исходит из того, что души, будучи  бессмертными,
все времЯ пребывают в движении и переходЯт из  одного  тела  в  другое.  Ћни
свЯзывали, кроме того, с этой идеей известное представление  о  божественном
правосудии: так, основываЯсь на переселениЯх душ, они утверждали, что  когда
душа находилась в Ђлександре, то бог приказал ей переселитьсЯ в другое тело,
более или менее соответствующее ее способностЯм:

                                        multa ferarum
     Cogit vincla pati, truculentos ingerit ursis,
     Praedonesque lupis, fallaces vulpibus addit;
     Atque ubi per varios annos, per mille figuras
     Egit, lethaeo purgatos flumine, tandem
     Rursus ad humanae revocat primordia formae.

     {Ћн заключает души в бессловесных животных; грубиЯна вселЯет в медведЯ,
разбойника - в волка, обманщика - в лису. € заставив их на протЯжении многих
лет принЯть тысЯчи обличий, очистив в летейском потоке, он вновь  заставлЯет
их родитьсЯ в человеческом облике [43] (лат. ).}

     …сли душа была храброй, то поселЯли ее в тело льва, если сладострастной
- то в тело свиньи, если трусливой - то в оленЯ или зайца, если хитрой -  то
в лису; и под конец душа, очистившись путем такого наказаниЯ, возвращалась в
тело какого-нибудь другого человека:

     Ipse ego nam memini, Troiani tempore bello
     Pantholdes Euphorbus eram.

     {‘ам помню, что во времЯ ’роЯнской войны Я был ќвфорбом,  сыном  ЏандеЯ
[44] (лат. ).}

     —то касаетсЯ нашего родства с животными, то Я не  придаю  ему  большого
значениЯ, как равно и тому, что многие  народы  -  и  в  частности  наиболее
древние и благородные - не только допускали животных в свое общество,  но  и
ставили их значительно выше себЯ; некоторые народы  считали  их  друзьЯми  и
любимцами своих богов, которые будто бы почитают  и  любЯт  их  больше,  чем
людей; другие же не  признавали  никаких  других  божеств,  кроме  животных;
belluae а barbaris  propter  beneficium  consecratae  {‚арвары  обожествлЯли
животных за те услуги, которые они им оказывали [45] (лат. ).}.

     Crocodilon adorat
     Pars haec, illa pavet saturam serpentibus ibin;
     Effigies sacrl hic nitet aurea cercopitheci;
     ... hic piscem fluminis, illic
     Oppida tota canem venerantur.

     {Ћдни почитают крокодилов, другие  страшатсЯ  ибиса,  наевшегосЯ  змей,
здесь сверкает  золотое  изображение  свЯщенной  обезьЯны,  там  поклонЯютсЯ
речной рыбе, в иных местах целые города обоготворЯют собак [46] (лат. ).}

     „лЯ животных почетно и то  истолкование  этого  ЯвлениЯ,  которое  дано
Џлутархом [47] и получило широкое  распространение.  „ействительно,  Џлутарх
утверждал, что египтЯне почитали не кошку, например, или  быка,  а  чтили  в
этих  животных  олицетворение  некоторых  божественных  качеств:  в  быке  -
терпение и полезность, в кошке  -  живость  или  нежелание  сидеть  взаперти
(вроде наших соседей бургундцев вместе со  всей  ѓерманией);  под  этим  они
разумели свободу, которую любили и почитали превыше всех других божественных
качеств. ’ак же истолковывали они и почитание других животных.  Ќо  когда  Я
встречаю у представителей  самых  умеренных  взглЯдов  рассуждениЯ  о  Якобы
близком сходстве между нами и  животными  и  описаниЯ  великих  преимуществ,
которыми  они  по  сравнению  с  нами  будто  бы  обладают,  и   утверждениЯ
правомерности приравниваниЯ нас к ним, то  цена  нашего  самомнениЯ  в  моих
глазах сильно снижаетсЯ и Я охотно отказываюсь от приписываемого нам мнимого
владычества над всеми другими созданиЯми [48].
     Ќо как бы то ни было, все же существует  долг  гуманности  и  известное
обЯзательство щадить не только животных, наделенных  жизнью  и  способностью
чувствовать, но даже деревьЯ и растениЯ. Њы обЯзаны  быть  справедливыми  по
отношению к другим людЯм и проЯвлЯть милосердие и доброжелательность ко всем
другим созданиЯм, достойным этого. Њежду  нами  и  ими  существует  какаЯ-то
свЯзь, какие-то взаимные обЯзательства. Њне не  стыдно  признатьсЯ  в  такой
моей ребЯческой слабости: Я не в силах  отказать  моей  собаке  в  прогулке,
которую она мне некстати предлагает или которой она от менЯ требует. “ турок
существуют больницы  и  учреждениЯ  по  оказанию  помощи  животным.  ђимлЯне
заботились в общественном порЯдке о пище  длЯ  гусей,  бдительность  которых
спасла Љапитолий [49]; афинЯне принЯли решение, чтобы  мулы,  работавшие  на
постройке храма под названием ѓекатомпедон, были выпущены на  волю  и  могли
свободно пастись всюду.
     “ агригентцев существовал обычай [50] по-настоЯщему хоронить  животных,
которые были им дороги, например лошадей, отличившихсЯ какими-нибудь редкими
качествами, или собак, или полезных птиц, или даже животных,  служивших  длЯ
развлечениЯ их детей. Џристрастие к роскоши, свойственное им  и  во  всЯкого
рода  других  вещах,  особенно  Ярко  проЯвилось  в  многочисленных   пышных
памЯтниках, воздвигнутых ими животным и сохранЯвшихсЯ на  протЯжении  многих
веков.
     …гиптЯне  хоронили  волков,  медведей,  крокодилов,  собак  и  кошек  в
свЯщенных местах, бальзамировали их тела и носили по ним траур [51].
     Љимон [52]  устроил  торжественные  похороны  кобылам,  которые  трижды
доставили ему победу в беге  колесниц  на  олимпийских  состЯзаниЯх.  ‘тарый
Љсантипп [53] похоронил свою собаку на утесе, высЯщемсЯ на морском побережье
и известном с тех пор под ее именем. Џлутарх рассказывает [54], что ему было
бы совестно продать за скромную сумму или послать на бойню вола, который ему
долгое времЯ служил.


       ѓлава XII

     ЂЏЋ‹Ћѓ€џ ђЂ‰Њ“Ќ„Ђ ‘ЂЃ“Ќ„‘ЉЋѓЋ [1]

     Ќаука - это поистине очень важное и очень  полезное  дело,  и  те,  кто
презирают ее, в достаточной мере обнаруживают свою глупость [2]. Ќо все же Я
не придаю ей такого исключительного значениЯ, как некоторые другие, например
философ ѓерилл [3], который видел в ней высшее благо и считал, что она может
сделать нас мудрыми и счастливыми. џ этого не думаю; не считаю Я также,  как
утверждают некоторые, что наука - мать всех добродетелей и что всЯкий  порок
есть следствие невежества. Ќеобходимо тщательно выЯснить, верно ли это.  Њой
дом с давних пор был радушно открыт длЯ ученых людей и  славилсЯ  этим;  ибо
отец мой, управлЯвший им более полувека, охваченный тем самым  новым  пылом,
который побудил королЯ ”ранциска I [4] покровительствовать наукам и  поднЯть
уважение к ним, искал, не щадЯ усилий и средств, знакомства с  образованными
людьми. Ћн принимал их  с  благоговением,  как  людей  свЯтых  и  наделенных
какой-то особой  божественной  мудростью;  их  высказываниЯ  и  суждениЯ  он
воспринимал как прорицаниЯ оракулов и относилсЯ к ним с тем большей верой  и
почтительностью, что сам не в состоЯнии был разобратьсЯ в них, так  как  был
столь же мало сведущ в науках, как и его предки. —то  касаетсЯ  менЯ,  то  Я
люблю науку, но не боготворю ее.
     Ћдним из таких образованных людей был и Џьер Ѓюнель [5], славившийсЯ  в
свое времЯ ученостью. Ћн провел в замке  Њонтень  несколько  дней  вместе  с
другими столь же образованными людьми в обществе моего отца  и  при  отъезде
подарил  ему  книгу  под  названием   "Theologia   naturalis,   sive   Liber
creaturarum, magistri Raymondi de Sabonde" {…стественнаЯ теологиЯ, или Љнига
о творениЯх, написаннаЯ ђаймундом ‘абундским [6] (лат. ).}. ’ак как отец мой
владел итальЯнским и  испанским,  а  книга  эта  была  написана  на  ломаном
испанском Языке с латинскими окончаниЯми, то Ѓюнель  рассчитывал,  что  отец
мой, при старании, сумеет одолеть ее,  и  рекомендовал  ее  ему  как  книгу,
весьма  полезную   и   своевременную,   принимаЯ   во   внимание   тогдашние
обстоЯтельства. ќто происходило как раз тогда, когда  новшества  ‹ютера  [7]
стали находить последователей и когда наша  стараЯ  вера  во  многих  местах
пошатнулась. Ѓюнель справедливо оценил значение этих событий:  он  правильно
рассудил  и  предугадал  по  началу  болезни,  что  она  легко  приведет   к
чудовищному атеизму. ‚едь простой народ,  не  в  силах  судить  о  вещах  на
основании  их  самих,  легко  поддаетсЯ  случайным  влиЯниЯм  и   видимости;
пользуЯсь тем, что ему позволили дерзко  презирать  и  проверЯть  учениЯ,  к
которым он раньше относилсЯ с величайшим почтением, а именно к тем, где дело
идет о его спасении, он, раз некоторые пункты его  религии  были  поставлены
под сомнение и заколебались, легко может подвергнуть такому же  испытанию  и
все остальные положениЯ своей веры,  ибо  они  не  имеют  длЯ  него  большей
убедительности  и  силы,  чем  те,  которые  были  поколеблены;  он   теперь
отвергает, как тираническое иго, все  воззрениЯ,  которые  раньше  принимал,
потому что они покоились на авторитете закона или на уважении  к  старинному
обычаю:

     Nam cupide conculcatur nimis ante metutum.

     {‚едь с наслаждением топчут то, что некогда внушало ужас [8] (лат. ).}

     Ћтныне он желает признавать лишь то, что принЯто  по  его  собственному
решению и с его согласиЯ.
     Њой отец незадолго  до  смерти,  случайно  наткнувшись  на  эту  книгу,
лежавшую в кипе заброшенных бумаг, попросил менЯ перевести ее  длЯ  него  на
французский  Язык.  ’аких  авторов,   как   ђаймунд   ‘абундский,   нетрудно
переводить, ибо тут важно только существо дела; куда  сложнее  с  теми,  кто
придавал большое значение изЯществу и красоте Языка,  в  особенности,  когда
приходитсЯ переводить на менее разработанный Язык. Џеревод оказалсЯ длЯ менЯ
делом новым и необычным, но,  так  как  Я,  по  счастью,  имел  тогда  много
свободного времени и был не в состоЯнии отказать в чем бы то ни было лучшему
из отцов в мире, то, как  мог,  справилсЯ  со  своей  задачей.  Џеревод  мой
доставил отцу огромное удовольствие, и он распорЯдилсЯ его напечатать, что и
было выполнено после его смерти [9].
     Њне  понравились  взглЯды   этого   автора,   весьма   последовательное
построение его работы и его замысел, исполненный благочестиЯ.  ’ак  как  эту
книгу с удовольствием читают многие, и в  особенности  дамы,  к  которым  мы
должны быть сугубо внимательны, то мне часто хотелось прийти им на помощь  и
снЯть с этой книги два основных  обвинениЯ,  которые  ей  предъЯвлЯют.  –ель
книги весьма смелаЯ и решительнаЯ: автор ставит себе  задачей  установить  и
доказать, вопреки атеистам, все положениЯ  христианской  религии  с  помощью
естественных доводов и доводов человеческого разума.  ѓоворЯ  по  правде,  Я
нахожу, что он делает это весьма убедительно и удачно;  врЯд  ли  это  можно
сделать лучше, и врЯд ли кто-нибудь может сравнитьсЯ с ним в этом  отношении
[10]. Љнига эта представлЯетсЯ мне весьма содержательной и интересной; между
тем имЯ ее автора мало известно: все, что мы знаем о нем, сводитсЯ  к  тому,
что это был испанец, врач по профессии, живший в  ’улузе  около  двух  веков
тому назад. ќто побудило менЯ в свое времЯ обратитьсЯ к всезнающему  Ђдриану
’урнебу [11] с вопросом, что ему известно об этой книге. Ћн мне ответил, что
в этой книге дана, на его взглЯд, самаЯ суть учениЯ  ”омы  Ђквинского  [12];
ибо, действительно, только этот человек, отличавшийсЯ огромной  эрудицией  и
замечательной тонкостью ума, способен был высказать подобные взглЯды. Ќо кто
бы ни был автором и творцом этой книги (а  по-моему,  нет  особых  оснований
лишать ђаймунда ‘абундского этого званиЯ), приходитсЯ признать, что это  был
очень одаренный человек, обладавший множеством достоинств.
     Џервое возражение, которое делаетсЯ книге ђаймунда ‘абундского, состоит
в том, что христиане  неправы,  желаЯ  обосновать  свою  религию  с  помощью
доводов человеческого разума,  ибо  она  познаетсЯ  только  верой  и  особым
озарением божественной благодати. ‚ этом возражении есть, по-видимому, некое
благочестивое  рвение,  поэтому  нам  следует  с  тем  большей  мЯгкостью  и
обходительностью попытатьсЯ ответить тем, кто его выдвигает. ‹учше было  бы,
если бы это сделал человек более  опытный  в  вопросах  богословиЯ,  чем  Я,
который ничего в нем не смыслит.
     € тем не менее  Я  считаю,  что  в  таком  возвышенном  и  божественном
вопросе,  намного   превосходЯщем   человеческий   разум,   каким   ЯвлЯетсЯ
религиознаЯ истина, которою божьей благодати  угодно  было  нас  просветить,
необходима божественнаЯ помощь и притом необычайнаЯ  и  исключительнаЯ,  длЯ
того чтобы мы могли эту истину постичь и восприЯть. џ не думаю, чтобы  этого
можно было достичь как-нибудь чисто человеческими средствами. ‚едь  если  бы
это было возможно, то неужели столько необыкновенно одаренных  и  выдающихсЯ
мужей древности не смогли бы силами своего ума  достигнуть  этого  познаниЯ?
ђазумеетсЯ, возвышенные тайны нашей религии  познаютсЯ  глубоко  и  подлинно
только верой, но  это  отнюдь  не  значит,  что  не  было  бы  делом  весьма
похвальным и прекрасным поставить на службу  нашей  религии  естественные  и
человеческие  орудиЯ  познаниЯ,  которыми  наделил   нас   бог.   Њожно   не
сомневатьсЯ, что это было бы самым почетным  применением,  какое  только  мы
можем им дать, и что нет дела и намерениЯ более достойного христианина,  чем
старатьсЯ всеми своими силами и  знаниЯми  украсить,  расширить  и  углубить
истину своей религии. Ћднако мы не довольствуемсЯ тем,  чтобы  служить  богу
только умом и душой, мы обЯзаны воздавать и воздаем ему также и материальное
поклонение; длЯ  почитаниЯ  его  мы  пользуемсЯ  даже  нашим  телом,  нашими
движениЯми  и  внешними  предметами.  ’очно  так  же  и  нашу  веру  следует
подкреплЯть всеми силами нашего разума, но всегда памЯтуЯ при этом, что  она
зависит не от нас и что наши усилиЯ и рассуждениЯ не могут  привести  нас  к
этому сверхъестественному и божественному познанию.
     …сли вера не  открываетсЯ  нам  сверхъестественным  наитием,  если  она
доходит до нас не только через  разум,  но  с  помощью  других  человеческих
средств, то она не выступает во всем своем великолепии и достоинстве; но все
же Я полагаю, что мы  овладеваем  верой  только  таким  путем.  …сли  бы  мы
воспринимали бога путем глубокой веры, если бы мы познавали его  через  него
самого, а не с помощью наших усилий [13],  если  бы  мы  имели  божественную
опору и поддержку, то человеческие случайности не в состоЯнии  были  бы  нас
потрЯсать, как они нас потрЯсают. Ќаша твердынЯ  не  рушилась  бы  от  столь
слабого натиска. Џристрастие к новшествам, насилие государей, успех той  или
иной партии, случайнаЯ и неожиданнаЯ перемена наших  взглЯдов  не  могли  бы
заставить нас поколебать или изменить нашу веру, мы не решились бы вносить в
нее раскол под влиЯнием какого-нибудь нового довода или уговоров,  сколь  бы
красноречивыми они ни  были.  ‘  непреклонной  и  неизменной  твердостью  мы
сдерживали бы напор этих потоков:

     Illisos fluctus rupes ut vasta refundit,
     Et varias circum latrantes dissipat undas
     Mole sua.

     {Љак мощный утес, который своей громадой отражает ударЯющиесЯ  об  него
потоки и разбивает все клокочущие вокруг него волны [14] (лат. ).}

     …сли бы этот луч божества как-нибудь касалсЯ нас, он проЯвлЯлсЯ  бы  во
всем: это сказалось бы не только на наших речах, но и на наших действиЯх, на
которых лежал бы его отблеск; все исходЯщее от  нас  было  бы  озарено  этим
возвышенным светом. Ќам должно быть стыдно, что  среди  последователей  всех
других религий никогда не было таких, которые не  сообразовали  бы  так  или
иначе свое поведение и образ жизни со своими верованиЯми - как  бы  ни  были
эти верованиЯ нелепы и странны, - в то  времЯ  как  христиане,  исповедующие
столь божественное и небесное учение, ЯвлЯютсЯ таковыми лишь по названию.
     •отите убедитьсЯ в этом? ‘равните наши нравы с нравами магометанина или
Язычника - вы увидите, что мы окажемсЯ в этом  отношении  стоЯщими  ниже.  Ђ
между тем, судЯ по превосходству нашей религии,  мы  должны  были  бы  сиЯть
таким  несравненным  светом,  что  о  нас  следовало   бы   говорить:   "Ћни
справедливы,  милосердны,  добры.  ‡начит,  они  христиане".  ‚се  остальные
признаки одинаковы у всех религий: чаЯниЯ, вера, чудесные  событиЯ,  обрЯды,
покаЯниЯ, мученичества. Ћтличительной чертой нашей истинной  религии  должна
была бы быть христианскаЯ добродетель, ибо она ЯвлЯетсЯ наиболее возвышенным
и  небесным  проЯвлением  нашей  религии,  будучи  самым  достойным   плодом
божественной истины. Њежду тем прав был  наш  добрый  свЯтой  ‹юдовик  [15],
когда он решительно отклонил желание новообращенного татарского хана прибыть
в ‹ион, чтобы поцеловать папскую туфлю и увидеть здесь воочию  ту  свЯтость,
которую он надеЯлсЯ найти в наших нравах; ибо ‹юдовик опасалсЯ, как  бы  наш
распущенный образ жизни не отвратил новообращенного от свЯтой веры.  Џравда,
совсем иначе случилось потом с другим человеком, который отправилсЯ с той же
целью в ђим и, увидев здесь разврат прелатов  и  народа  того  времени,  еще
более  укрепилсЯ  в  нашей  вере,  решив,  что  очень  уж  она  должна  быть
могущественна и божественна,  если  сохранЯет  свое  величие  и  достоинство
посреди такого распутства и находЯсь в столь порочных руках [16].
     …сли бы в нас была хоть каплЯ веры, то мы, как  говоритсЯ  в  ‘вЯщенном
писании, способны  были  бы  двигать  горами  [17];  наши  действиЯ,  будучи
направлЯемы и руководимы божеством, не были бы просто человеческими:  в  них
было бы нечто чудесное, как и в нашей  вере.  Brevis  est  institutio  vitae
honestae beataeque, si credas {…сли ты веруешь,  тебЯ  недолго  наставить  к
честной и блаженной жизни [18] (лат. ).}.
     Ћдни уверЯют, будто верЯт в то, во что на  деле  не  верЯт;  другие  (и
таких гораздо больше) внушают это самим себе,  не  знаЯ  по-настоЯщему,  что
такое вера.
     € мы еще удивлЯемсЯ тому, что среди войн, которые сейчас  терзают  наше
отечество [19], все творитсЯ и вершитсЯ так, как мы это видим! ‚едь мы сами,
только мы сами в этом повинны. …сли  и  есть  истина  на  стороне  одной  из
борющихсЯ партий, то она служит ей лишь  прикрытием  и  украшением;  на  нее
ссылаютсЯ, но ее не чувствуют, не сознают, не проникаютсЯ  ею;  она  подобна
той истине, котораЯ на устах у адвоката, но не внедрилась в сердце,  в  душу
приверженцев этой партии. Ѓог оказывает свою чудодейственную помощь не нашим
страстЯм, а вере и религии; но эта помощь оказываетсЯ через  людей,  которые
используют религию в своих интересах, между тем  как  должно  было  бы  быть
наоборот.
     ЏризнаемсЯ: ведь мы ее направлЯем куда нам заблагорассудитсЯ! ђазве  мы
не лепим, как из воска, сколько  угодно  противоположных  образов  из  столь
единого и твердого вероучениЯ? ѓде это было видано больше, чем во ”ранции  в
наши дни? € те, кто направлЯет ее налево, и те, кто направлЯет ее направо, и
те, кто говорит: "ќто черное",  и  те,  кто  говорит:  "ќто  белое",  -  все
одинаково используют ее в своих честолюбивых и корыстных  целЯх,  совершенно
одинаково творЯ бесчинства и беззакониЯ, до  такой  степени,  что  трудно  и
прЯмо-таки невозможно поверить, что  их  взглЯды,  как  они  уверЯют,  резко
расходЯтсЯ в вопросе, от  которого  зависит  наше  поведение  в  жизни,  наш
моральный закон. Њожет ли какаЯ-нибудь философскаЯ школа или система  морали
порождать более одинаковые, более сходные нравы?
     Џосмотрите,  с  каким  потрЯсающим   бесстыдством   мы   обращаемсЯ   с
божественным промыслом:  как  свЯтотатственно  мы  то  отвергаем,  то  вновь
принимаем его, в зависимости от позиции, которую нам случаетсЯ  занимать  во
времена теперешних  общественных  потрЯсений.  ‚озьмем  столь  торжественный
догмат, как тот, который гласит: "имеет  ли  подданный,  ради  защиты  веры,
право вооружитьсЯ и восстать против своего государЯ" [20].  Џрипомните:  кто
год тому назад отстаивал положительное решение этого вопроса,  объЯвлЯЯ  его
основой основ своей партии; и, наоборот, краеугольным  камнем  какой  другой
партии было отрицательное решение того же вопроса? ‘опоставьте теперь это  с
тем, кто в настоЯщее времЯ проповедует положительное решение этого  вопроса,
а кто отрицательное, и меньше ли брЯцают  оружием  в  одном  лагере,  чем  в
другом?  Ђ  мы  сжигаем  на  кострах  людей,  которые  заЯвлЯют,  что   надо
приспособить истину к нашим потребностЯм! Ќо насколько же ”ранциЯ  поступает
на деле хуже, чем те, кто такие вещи лишь говорит!
     Ѓудем правдивы и признаемсЯ [21], что если отобрать даже из законной  и
обычной армии тех, кто идет в бой только из  религиозного  рвениЯ,  а  также
тех, кто движим  единственно  желанием  защитить  законы  своей  страны  или
послужить своему государю, то из них едва ли можно  будет  составить  полную
роту солдат. —ем объЯснЯетсЯ, что  в  наших  междоусобных  войнах  так  мало
людей, объединенных единой волей и единым стремлением, и что  они  действуют
то слишком вЯло, то совсем разнузданно, и что эти же люди вредЯт нашему делу
то  своими  насилиЯми  и  жестокостЯми,  то  своим  равнодушием,  апатией  и
медлительностью, - чем объЯснЯетсЯ все это, как не тем, что  участники  этих
междоусобиц движимы своекорыстными побуждениЯми, подчинЯЯ им все остальное?
     џ вижу Ясно, что мы охотно делаем длЯ нашего благочестиЯ лишь  то,  что
удовлетворЯет  нашим  страстЯм.  ЌикакаЯ  вражда  не  может   сравнитьсЯ   с
христианской. Ќаше рвение творит  чудеса,  когда  оно  согласуетсЯ  с  нашей
наклонностью к  ненависти,  жестокости,  тщеславию,  жадности,  злословию  и
восстанию. Ќапротив, на путь доброты и умеренности его не заманить  ни  так,
ни эдак, если только его что-либо не толкнет туда чудом.
     Ќаша религиЯ  создана  длЯ  искоренениЯ  пороков,  а  на  деле  она  их
покрывает, питает и возбуждает [22].
     Ќе следует, как говоритсЯ, морочить господа бога. …сли бы мы  верили  в
него - Я имею в виду не вероисповедание, а простую веру, - то есть (и это  Я
говорю к великому нашему смущению) если бы мы верили в  него,  как  в  любой
рассказ, если бы мы чувствовали его так, как одного из наших  товарищей,  то
мы должны были бы любить его больше всего  за  его  бесконечную  благость  и
светлую красоту; мы любили бы его по крайней мере не меньше,  чем  мы  любим
богатство, удовольствиЯ, славу и наших друзей.
     ‘амый добропорЯдочный из нас не боитсЯ оскорбить  его,  как  мы  боимсЯ
оскорбить своего соседа, или  своего  родственника,  или  своего  господина.
ЌайдетсЯ ли такой глупец, который, имеЯ перед  собой  возможность,  с  одной
стороны, достигнуть одного из наших порочных удовольствий, а с другой  -  не
меньшую уверенность в достижении бессмертной славы, согласилсЯ  бы  обменЯть
второе на первое? Ђ между тем мы часто отказываемсЯ  от  второго  только  из
презрениЯ: и впрЯмь, что  заставлЯет  нар  богохульствовать,  как  не  самое
желание иногда нанести оскорбление?
     ”илософ Ђнтисфен [23], когда его посвЯщали  в  орфические  таинства,  в
ответ на слова жреца о том, что  посвЯтившие  себЯ  новой  религии  получают
после смерти совершеннейшие и вечные блага, сказал ему: "Џочему же  в  таком
случае ты сам не умираешь, если веришь в это!"
     Ђ „иоген [24], по своему обыкновению, еще  более  грубо  сказал  жрецу,
убеждавшему  его  стать  последователем  проповедуемого  им  учениЯ,   чтобы
добитьсЯ вечных благ на том свете: "’ак ты  хочешь,  чтобы  Я  поверил,  что
такие великие люди, как Ђгесилай или ќпаминонд, будут несчастны, а что такой
ничтожный  тупица,  как  ты,  получит  небесное  блаженство  только  на  том
основании, что ты жрец?"
     …сли бы мы относились к великим обещаниЯм вечного блаженства с таким же
уважением, как к философским рассуждениЯм,  то  мы  не  испытывали  бы  того
страха перед смертью, который владеет нами:

     Non iam se moriens dissolvi conquereretur;
     Sed magis ire foras, vestemque relinquere, ut anguis,
     Gauderet, praelonga senex aut cornua cervus.

     {Њы  не  только  не  жаловались  бы  на  ожидающее  нас  после   смерти
разложение, но скорее с радостью оставлЯли бы нашу  телесную  оболочку,  как
змеЯ менЯет кожу или как олень - рога [25] (лат. ).}


     "€мею желание разрешитьсЯ, - говорили бы мы в таком случае, - и быть со
•ристом" [26]. ‚едь убедительность рассуждений  Џлатона  о  бессмертии  души
побуждала  же  некоторых  его  учеников  кончать  с  собой,   чтобы   скорее
насладитьсЯ благами, которые он сулил им [27].
     ‚се это убедительнейшим образом доказывает [28],  что  мы  воспринимаем
нашу религию на наш лад, нашими средствами, совсем так, как воспринимаютсЯ и
другие религии. Њы либо находим нашу религию в стране, где она была принЯта,
либо проникаемсЯ уважением к ее древности  и  к  авторитету  людей,  которые
придерживались ее, либо страшимсЯ угроз, предрекаемых  ею  неверующим,  либо
соблазнЯемсЯ обещанными ею наградами. Ќаша религиЯ должна  использовать  все
эти соображениЯ, но лишь как  вспомогательные  средства,  ибо  это  средства
чисто человеческие: другаЯ область, другие свидетельства, сходные награды  и
угрозы могли бы таким же путем привести нас к противоположной религии.
     Њы христиане в силу тех же причин, по каким мы ЯвлЯемсЯ перигорцами или
немцами.
     “тверждение Џлатона [29], что мало таких убежденных  атеистов,  которые
под влиЯнием опасности не могли бы быть доведены до признаниЯ  божественного
провидениЯ,  не  применимо  к  истинному  христианину:  только  смертные   и
человеческие религии признаютсЯ в силу тех или иных жизненных обстоЯтельств.
—то это за вера [30], которою вселЯют  и  устанавливают  в  нас  трусость  и
малодушие? Ќечего сказать, хороша вера, котораЯ верит в то,  во  что  верит,
только потому, что у нее нет мужества не верить!  Њожет  ли  такаЯ  порочнаЯ
страсть,  как  непостоЯнство  или  страх,  породить  в  нашей   душе   нечто
незыблемое?
     ЋпираЯсь на разум, люди приходЯт к выводу, -  говорит  Џлатон  [31],  -
будто все, что рассказывают об аде и загробных муках,  ложно;  но  когда  им
представлЯетсЯ возможность  проверить  это  на  опыте,  когда  старость  или
болезни приближают их к смертному часу, то страх при мысли  о  том,  что  их
ожидает, преисполнЯет их новой верой. ‚виду того, что под давлением подобных
представлений храбрые становЯтсЯ боЯзливыми, Џлатон в своих законах восстает
против всЯких угроз такого рода [32], равно как  и  против  уверениЯ,  будто
боги способны причинить человеку какое бы то ни было зло, кроме тех случаев,
когда оно направлено к  еще  большему  благу  человека  или  к  целительному
воздействию на  него.  Ћни  рассказывают  о  Ѓионе  [33],  что,  заразившись
неверием от ”еодора, он долгое времЯ  издевалсЯ  над  верующими  людьми,  но
когда смерть неожиданно подкралась  к  нему,  он  предалсЯ  самому  крайнему
суеверию, как если бы существование бога зависело от того, как обстоЯли дела
у Ѓиона.
     Џлатон, а также указанные примеры приводЯт нас  к  заключению,  что  мы
приходим к вере в бога либо с помощью разума, либо силой обстоЯтельств.  ’ак
как атеизм есть учение чудовищное и противоестественное, к тому же с  трудом
укладывающеесЯ  в  человеческой  голове  в  силу  присущей  ему  наглости  и
разнузданности, то встречаетсЯ немало таких людей,  которые  исповедуют  его
длЯ  вида  из  тщеславиЯ  или  из  чванства,   желаЯ   показать,   что   они
придерживаютсЯ не общепринЯтых, а бунтарских взглЯдов. ќти люди, хотЯ они  и
достаточно безумны, недостаточно, однако, сильны, чтобы укоренить безбожие в
своем сознании. Ћни не преминут поднЯть руки к небу,  если  вы  им  нанесете
хороший удар кинжалом в грудь, а когда страх и болезнь несколько  утихомирЯт
их разнузданный пыл и ослабЯт это преходЯщее умонастроение,  они  тотчас  же
опомнЯтсЯ и покорно подчинЯтсЯ установленным верованиЯм и обычаЯм. Ћдно дело
- основательно усвоеннаЯ догма,  и  совсем  другое  -  порожденные  разгулом
свихнувшегосЯ  ума  поверхностные  представлениЯ,  которые,  беспорЯдочно  и
постоЯнно сменЯЯсь, теснЯтсЯ в  нашем  воображении.  Ћ,  несчастные  люди  с
вывихнутыми мозгами, которые стараютсЯ быть хуже, чем они есть!
     ‡аблуждениЯ Язычества и незнакомство с нашей  свЯтой  верой  привели  к
тому,  что  Џлатон,  этот  великий  ум  (наделенный,  однако,  только  чисто
человеческим величием), впал еще и в другую ошибку: он утверждал, что дети и
старики более восприимчивы к религии, как если бы религиЯ  была  порождением
нашей глупости и на ней покоилась.
     “зы, которые должны свЯзывать наш разум и нашу волю  и  которые  должны
укреплЯть нашу душу и  соединЯть  ее  с  нашим  творцом,  такие  узы  должны
покоитьсЯ  не  на  человеческих  суждениЯх,  доводах  и   страстЯх,   а   на
божественном  и  сверхъестественном  основании;  они  должны  покоитьсЯ   на
авторитете бога и его благодати: это  их  единственнаЯ  форма,  единственный
облик, единственный свет. ’ак как вера управлЯет и руководит нашим сердцем и
нашей душой, то естественно, что она заставлЯет служить себе  и  все  другие
наши  способности,  в  зависимости  от  их  важности.  Џоэтому  нет   ничего
невероЯтного в том, что на всей вселенной лежит некий отпечаток  руки  этого
великого ваЯтелЯ и что в земных вещах есть некий образ, до известной степени
схожий  с  создавшим  и  сформировавшим  их  творцом.  Ћн  наложил  на   эти
возвышенные творениЯ печать своей божественности, и  только  по  неразумению
нашему мы не в состоЯнии ее обнаружить. Ћн сам заЯвлЯет нам об этом, говорЯ,
что "эти невидимые дела его раскрываютсЯ нам через  дела  видимые".  ђаймунд
‘абундский потратил немало усилий на изучение этого важного  вопроса,  и  он
показывает нам, что нет такого существа на свете, которое отрицало бы своего
творца. Ѓыло бы оскорблением божественной благости,  если  бы  вселеннаЯ  не
была заодно с нашей верой. Ќебо, землЯ, стихии,  наши  душа  и  тело  -  все
принимают в этом участие, надо лишь уметь найти способ использовать их.  Ћни
сами наставлЯют нас, когда мы оказываемсЯ в состоЯнии  их  понЯть.  ‚  самом
деле, наш мир - не что иное, как  свЯщенный  храм,  открытый  длЯ  человека,
чтобы он мог созерцать в нем предметы, не созданные смертной рукой, а такие,
как солнце, звезды, вода и землЯ, которые божественное провидение  сотворило
доступными  чувствам  длЯ  того,  чтобы  дать  нам  представление  о  вещах,
доступным лишь высшему разуму. "€бо невидимое …го,  -  как  говорит  апостол
Џавел, - вечнаЯ сила …го и Ѓожество, от созданиЯ  мира  чрез  рассматривание
творений видимы, так что они безответны" [34].

     Atque adeo faciem coeli non Invidet orbi
     Ipse deus, vultusque suos corpusque recludit
     Semper volvendo; seque ipsum inculcat et offert
     Ut bene cognosci possit, doceatque vivendo
     Qualis eat, doceatque suas attendere leges.

     {‘ам бог дозволил миру созерцать небо; вечно вращаЯ его,  он  открывает
свои лики и тело; и он запечатлевает и обнаруживает себЯ самого, чтобы можно
было бы достоверно его постигать, чтобы  научить  нас  в  проЯвлениЯх  жизни
распознавать его поступь и соблюдать его законы [35] (лат. ).}

     Ќаши человеческие доводы и  рассуждениЯ  подобны  косной  и  бесплодной
материи; только  благодать  божьЯ  их  образует:  она  придает  им  форму  и
ценность. Џодобно  тому  как  добродетельные  поступки  ‘ократа  или  Љатона
остаютсЯ незачтенными и бесполезными, поскольку они  не  были  направлены  к
определенной  цели,  поскольку  они  не  знали  истинного  бога  и  не  были
проникнуты любовью к творцу всех вещей и повиновением ему, -  точно  так  же
обстоит дело и с нашими взглЯдами и суждениЯми: они имеют некое  содержание,
но остаютсЯ неопределенной и бесформенной массой, не  просветленной  до  тех
пор, пока они не соединЯтсЯ с верой и  божьей  благодатью.  ’ак  как  доводы
ђаймунда  ‘абундского  пронизаны  и  озарены  верой,  то   она   делает   их
несокрушимыми и убедительными; они могут служить первым вожатым  ученика  на
этом пути. …го рассуждениЯ  до  известной  степени  подготовлЯют  ученика  к
восприЯтию божьей благодати, с помощью которой достигаетсЯ  и  в  дальнейшем
совершенствуетсЯ наша вера. џ знаю одного почтенного и весьма  образованного
человека, который призналсЯ мне, что он выбралсЯ из  заблуждений  невериЯ  с
помощью доводов ђаймунда ‘абундского. …сли даже лишить эти доводы той  веры,
котораЯ ЯвлЯетсЯ их украшением и  подтверждением,  и  принЯть  их  просто  в
качестве чисто человеческих суждений длЯ опровержениЯ тех, кто  склонилсЯ  к
чудовищному мраку невериЯ, то и в этом случае они остаютсЯ  непоколебленными
и настолько убедительными, что им  нельзЯ  противопоставить  никаких  других
равноценных доводов. ’аким образом, мы можем сказать нашим противникам:

     Si melius quid habes, accerse, vel imperium fer,

     {…сли есть у тебЯ нечто лучшее, предложи, если же нет - покорЯйсЯ  [36]
(лат. ).}

     либо признайте силу наших доказательств, либо покажите нам какие-нибудь
другие более обоснованные и более несокрушимые доводы.
     ђазвиваЯ эти мысли, Я незаметно перешел уже ко второму  возражению,  на
которое Я хотел ответить за ђаймунда ‘абундского.
     Ќекоторые утверждают, что его доводы слабы и  не  способны  подтвердить
то, что он хочет, и берутсЯ легко  их  опровергнуть.  ќти  лица  заслуживают
более резкой отповеди, ибо они опаснее и зловреднее первых. Њы обычно охотно
истолковываем  высказываниЯ  других  людей  в  пользу   наших   собственных,
укоренившихсЯ в нас, предрассудков; длЯ атеиста, например, все  произведениЯ
ведут к атеизму: самую невинную вещь он заражает своим собственным  Ядом.  “
этих людей есть некое  умственное  предубеждение,  в  силу  которого  доводы
ђаймунда ‘абундского до них не доходЯт. Ђ  между  тем  им  кажетсЯ,  что  им
предоставлЯетсЯ  благоприЯтный  случай  свободно  опровергать  своим   чисто
человеческим оружием нашу религию, на  которую  они  иначе  не  решились  бы
нападать, памЯтуЯ о всем ее величии, о ее авторитете и  предписаниЯх.  —тобы
обуздать это безумие, вернейшим средством Я считаю низвергнуть и  растоптать
ногами  это  высокомерие,  эту  человеческую  гордыню,  заставить   человека
почувствовать его ничтожество и суетность, вырвать из рук его жалкое  оружие
разума, заставить его склонить голову и грызть прах земной из уважениЯ перед
величием бога и его авторитетом. ‡нание и мудрость  ЯвлЯютсЯ  уделом  только
бога, лишь он один может что-то о себе мнить, мы же крадем у него то, что мы
себе приписываем, то, за что мы себЯ хвалим.

     <FONT SIZE=3><FONT FACE="Symbol">&#79;&#117;&#32;&#103;&#97;