14;&#32;&#101;&#97;&#32;&#102;&#114;&#111;&#110;&#101;&#101;&#105;&#110;&#32;&#109;&#101;&#103;&#97;&#32;&#111;&#32;&#117;&#101;&#111;&#122;&#32;&#97;&#108;&#108;&#111;&#110; &#104;&#32;&#101;&#119;&#110;&#105;&#118;&#110;</FONT></FONT>

     {Ѓожество не терпит, чтобы кто-нибудь другой, кроме него самого, мнил о
себе высоко [37] (греч. ).}

     ‘обьем с человека эту спесь, эту  главную  основу  тирании  зловредного
человеческого разума. Deus superbis resistit, humilibus  autem  dat  gratiam
{Ѓог гордым противитсЯ, а смиренным дает благодать [38] (лат. ).}. ‚се  боги
обладают разумом, заЯвлЯет Џлатон, из людей же - очень немногие [39].
     ђазумеетсЯ, длЯ христианина большое утешение видеть, что  наше  бренное
оружие столь же применимо к нашей свЯтой и божественной вере, как и к  нашим
человеческим и бренным делам; оно действует в обоих случаЯх  одинаково  и  с
той же силой. Џосмотрим же, имеет ли человек  в  своем  распорЯжении  другие
аргументы,  более  сильные,  чем  доводы  ђаймунда  ‘абундского,  и  вообще,
возможно  ли  длЯ  человека  прийти  путем  доказательств   и   суждений   к
какой-нибудь достоверности.
     Ѓлаженный Ђвгустин [40], спорЯ с неверующими, изобличает их в том,  что
они не правы, утверждаЯ, будто те части нашей веры, которые  не  могут  быть
доказаны нашим разумом,  ложны;  желаЯ  показать  им,  что  существует  -  и
существовало -  много  вещей,  причины  и  природа  которых  не  могут  быть
изъЯснены  нашим  разумом,  он  ссылаетсЯ  на  рЯд  известных  и  бесспорных
примеров, относительно которых человек признает, что  он  ничего  в  них  не
понимает; с этой целью Ђвгустин приводит, как и  во  многих  других  местах,
очень тонкие и остроумные доказательства. Ќо надо пойти дальше  и  показать,
что длЯ того, чтобы убедить их  в  слабости  человеческого  разума,  незачем
ссылатьсЯ  на  редкостные  ЯвлениЯ;   что   человеческий   разум   настолько
недостаточен и слеп, что нет ни одной вещи, котораЯ была бы  ему  достаточно
Ясна; что длЯ него все равно - что трудное, что легкое; что  все  ЯвлениЯ  и
всЯ природа вообще единодушно отвергают его компетенцию и притЯзаниЯ.
     —ему  учит  нас  вера,  когда  она  проповедует  остерегатьсЯ  светской
философии [41], когда она постоЯнно внушает нам, что наша  мудрость  -  лишь
безумие перед лицом бога [42], что  человек  -  самое  суетное  существо  на
свете, и что человек, кичащийсЯ своим знанием, даже не знает того, что такое
знание [43], и что человек, который почитает себЯ чем-нибудь, будучи  ничто,
обольщает и обманывает сам себЯ [44]? - ќти наставлениЯ  ‘вЯщенного  писаниЯ
так Ясно и наглЯдно выражают то, что Я хочу доказать, что длЯ людей, которые
беспрекословно и смиренно признавали бы авторитет  ‘вЯщенного  писаниЯ,  мне
ничего больше не требовалось бы. Ќо  те,  которым  Я  возражаю,  хотЯт  быть
побитыми их же оружием: они желают, чтобы борьба с разумом велась не  иначе,
как с помощью самого разума.
     ђассмотрим же человека, взЯтого самого по себе, без всЯкой  посторонней
помощи,  вооруженного  лишь  своими  человеческими  средствами  и  лишенного
божественной милости и  знаниЯ,  составлЯющих  в  действительности  всю  его
славу, его силу, основу его существа. Џосмотрим, чего он стоит со всем  этим
великолепным, но чисто человеческим вооружением.  Џусть  он  покажет  мне  с
помощью  своего  разума,  на  чем  покоЯтсЯ  те  огромные  преимущества  над
остальными созданиЯми, которые он приписывает себе. Љто уверил человека, что
это  изумительное  движение  небосвода,  этот  вечный  свет,   льющийсЯ   из
величественно  вращающихсЯ  над  его  головой  светил,  этот  грозный  ропот
безбрежного морЯ, - что все это сотворено и существует столько веков  только
длЯ него, длЯ его удобства и к его услугам  [45]?  Ќе  смешно  ли,  что  это
ничтожное и жалкое создание, которое не  в  силах  даже  управлЯть  собой  и
предоставлено  ударам  всех  случайностей,  объЯвлЯет  себЯ  властелином   и
владыкой вселенной, малейшей частицы которой оно даже не в силах познать, не
то что повелевать ею! Ќа чем основано  то  превосходство,  которое  он  себе
приписывает, полагаЯ, что в этом великом мироздании только он один  способен
распознать его красоту и устройство, что  только  он  один  может  воздавать
хвалу его  творцу  и  отдавать  себе  отчет  в  возникновении  и  распорЯдке
вселенной? Љто дал  ему  эту  привилегию?  Џусть  он  покажет  нам  грамоты,
которыми на него возложены эти сложные и великие обЯзанности.
     „аны ли они только одним мудрецам? ЋтносЯтсЯ ли они только  к  немногим
людЯм? €ли безумцы и злодеи также стоЯт того,  чтобы  они,  худшие  существа
вселенной, пользовались таким предпочтением перед всеми остальными?
     Њожно ли этому поверить? Quorum igitur causa quis dixerit effectum esse
mundum? Eorum scilicet animantium quae  ratione  utuntur.  Hi  sunt  dii  et
homines, quibus profecto nihil est melius {€так, кто  скажет,  длЯ  кого  же
создан мир? „лЯ тех, следовательно, одушевленных  существ,  которые  одарены
разумом, то есть длЯ богов и длЯ людей, ибо нет ничего лучше их  [46]  (лат.
).}. Ќет слов, чтобы достаточно осмеЯть это бесстыдное приравнивание людей к
богам.
     …сть ли  в  этом  жалком  существе  хоть  что-нибудь  достойное  такого
преимущества? Џодумайте только о нетленной жизни небесных тел,  их  красоте,
их величии, их непрерывном и столь правильном движении:

          cum  suspicimus  magni  caelestia  mundi
     Templa super, stellisque micantibus aethera fixum,
     Et venit in mentem lunae solisque viarum.

     {Љогда мы устремлЯем взор к необъЯтным небесным пространствам и видим в
мерцании звезд неподвижное  сиЯние  эфира  над  нами,  и  обращаем  мысль  к
движениЯм луны и солнца [47] (лат. ).}

     Џодумайте о том, какую огромную власть и силу имеют эти  небесные  тела
не только над нашей жизнью и превратностЯми нашей судьбы,

     Facta etenim et vitas hominum suspendit ab astris,

     {†изнь и действиЯ людей он  [бог]  ставит  в  зависимость  от  небесных
светил [48] (лат. ).}

     но, как учит нас наш разум, даже над  нашими  склонностЯми,  над  нашей
волей, которой они управлЯют и движут по своему усмотрению:

                            speculataque longe
     Deprendit tacitis dominantia legibus astra,
     Et totum alterna mundum ratione moveri,
     Fatorumque vices certis discernere signis.

     {—еловек понимает, что эти издали глЯдЯщие светила властвуют над ним  в
силу сокровенных законов,  что  всЯ  вселеннаЯ  движетсЯ  благодарЯ  череде,
причин и что исход судеб можно различить по определенным знакам  [49]  (лат.
).}

     Џодумайте о том, что не только отдельный человек, будь то даже  король,
но и целые монархии, целые империи и весь этот подлунный мир изменЯетсЯ  под
воздействием малейших небесных движений:

     Quantaque quam parvi faciant discrimina motus:
     Tantum est hoc regnum, quod regibus imperat ipsis!

     {‘толь малые движениЯ порождают такие  различиЯ;  таково  это  царство,
властвующее над самими государЯми [50] (лат. ).}

     Ђ что сказать, если наши добродетели, наши  пороки,  наши  способности,
наши знаниЯ и даже само это рассуждение о силе небесных светил  и  само  это
сравнение их с нами проистекают - как полагает наш разум - с их помощью и по
их милости;

                                     furit alter amore
     Et pontum tranare potest et vertere Troiam;
     Alterius sors est scribendis legibus apta;
     Ecce patrem nati perimimt, natosque parentes;
     Mutuaque armati coeunt in vulnera fratres:
     Non nostrum hoc bellum est, coguntur tanta movere,
     Inque suas ferri poenas, lacerandaque membra;
     Ќос quoque fatale est, sic ipsum expendere fatum.


     {Ћдин, обезумев от любви, может переплыть море и разрушить ’рою. „ругой
судьбою предназначен к созданию законов. ‚от сыновьЯ,  убивающие  отца,  вот
отцы, убивающие детей, вот сходЯтсЯ вооруженные братьЯ, наносЯщие друг другу
раны. Ќе мы виною этих распрей. Њы  вынуждены  так  действовать,  наказывать
самих себЯ и раздирать на части. Ќеизбежно и  то,  что  сама  судьба  должна
оцениватьсЯ под этим углом зрениЯ [51] (лат. ).}

     …сли даже та долЯ разума, которой мы обладаем, уделена нам  небом,  как
же может эта крупица разума равнЯть себЯ с  ним?  Љак  можно  судить  о  его
сущности и его способностЯх по нашему знанию! ‚се, что мы видим  в  небесных
телах, поражает и потрЯсает нас. Quae molitio, quae ferramenta, quae vectes,
qui machinae, qui ministri tanti operis fuerunt {Љакие приготовлениЯ,  какие
орудиЯ,  какие  рычаги,  какие  машины,  какие  рабочие  потребовались   длЯ
постройки такого грандиозного зданиЯ? [52] (лат. ).}? Ќа каком же  основании
лишаем мы их души, жизни,  разума?  “бедились  ли  мы  в  их  неподвижности,
бесчувствии, неразумии, мы, не имеющие с ними никакого общениЯ и вынужденные
им лишь повиноватьсЯ? ‘ошлемсЯ ли мы на то,  что  мы  не  видели  ни  одного
существа, кроме человека, которое наделено было бы разумной душой? Ђ  видели
ли мы нечто подобное солнцу? Џерестает ли оно быть солнцем от того,  что  мы
не видели ничего подобного? Џерестают ли существовать его  движениЯ  на  том
основании, что нет подобных им? …сли нет того, чего мы не  видели,  то  наше
знание становитсЯ необычайно куцым: Quae sunt tantae animi angustiae {Љ чему
заключать наш разум в такие теснины?  [53]  (лат.  ).}!  Ќе  химеры  ли  это
человеческого  тщеславиЯ  -  превращать  луну  в  некую  небесную  землю   и
представлЯть себе на ней, подобно Ђнаксагору [54], горы и  долины,  находить
на ней человеческие селениЯ и жилища и даже устраивать на ней,  ради  нашего
удобства, целые колонии, как это делают  Џлатон  и  Џлутарх,  а  нашу  землю
превращать в сверкающее и  лучезарное  светило?  Inter  cetera  mortalitatis
incommoda et hoc est, caligo mentium,  nec  tantum  necessitas  errandi  sed
errorum amor {‘реди множества недостатков  нашей  смертной  природы  есть  и
такой: ослепление ума - не только неизбежность заблуждений, но  и  любовь  к
ошибкам [55] (лат. ).}. Corruptibile corpus  aggravat  animam,  et  deprimit
terrena inhabitatio sensum multa  cogitantem  {€бо  тленное  тело  отЯгощает
душу, и эта земнаЯ храмина подавлЯет многозаботливый ум [56] (лат. ).}.
     ‘амомнение - наша прирожденнаЯ и естественнаЯ  болезнь.  —еловек  самое
злополучное и хрупкое создание и  тем  не  менее  самое  высокомерное  [57].
—еловек видит и чувствует, что он помещен среди грЯзи и  нечистот  мира,  он
прикован к худшей, самой тленной и испорченной части вселенной, находитсЯ на
самой низкой ступени мирозданиЯ, наиболее удаленной от небосвода,  вместе  с
животными наихудшего из трех видов [58], и, однако же, он мнит себЯ  стоЯщим
выше луны и попирающим небо. Џо суетности того  же  воображениЯ  он  равнЯет
себЯ с богом, приписывает себе божественные способности, отличает и выделЯет
себЯ из множества других созданий, преуменьшает возможности животных,  своих
собратьев и сотоварищей, наделЯЯ их такой долей сил  и  способностей,  какой
ему заблагорассудитсЯ. Љак он может познать усилием своего разума внутренние
и скрытые движениЯ животных? Ќа основании какого сопоставлениЯ их с нами  он
приписывает им глупость [59]?
     Љогда Я играю со своей кошкой, кто знает, не забавлЯетсЯ ли скорее  она
мною, нежели Я ею! Џлатон в своем изображении  золотого  века  ‘атурна  [60]
относит  к  важнейшим  преимуществам  человека  тех  времен  его  общение  с
животными, изучаЯ и  поучаЯсь  у  которых,  он  знал  подлинные  качества  и
особенности каждого из них; благодарЯ этому он совершенствовал свой разум  и
свою проницательность, и в результате жизнь его была во много раз счастливее
нашей. Ќужно ли лучшее доказательство глупости обычных человеческих суждений
о животных? ќтот выдающийсЯ автор  полагал  [61],  что  ту  телесную  форму,
которую дала им природа, она в большинстве случаев назначила лишь длЯ  того,
чтобы  люди  по  ней  могли  предсказывать  будущее,  чем  в  его  времЯ   и
пользовались.
     ’от недостаток, который препЯтствует общению животных с нами, -  почему
это не в такой же мере и наш недостаток, как их? ’рудно сказать, кто виноват
в том, что люди и животные не понимают друг друга, ибо ведь мы  не  понимаем
их так же, как и они нас. Ќа этом основании они так же  вправе  считать  нас
животными, как мы их. Ќет ничего особенно удивительного в  том,  что  мы  не
понимаем их: ведь точно так же мы не понимаем басков и  троглодитов.  Ћднако
некоторые люди хвастались тем, что понимают их, например Ђполлоний ’ианский,
Њеламп, ’иресий, ”алес и другие [62].  €  если  есть  народы,  которые,  как
утверждают географы, выбирают себе в цари собаку [63], то они  должны  уметь
истолковывать ее лай и движениЯ.  Ќужно  признать  равенство  между  нами  и
животными: у нас есть некоторое понимание их движений и чувств, и примерно в
такой же степени животные понимают нас. Ћни ласкаютсЯ к нам,  угрожают  нам,
требуют от нас; то же самое проделываем и мы с ними.
     ‚ то же  времЯ  известно,  что  и  между  самими  животными  существует
глубокое общение и полное взаимопонимание, причем не только между  животными
одного и того же вида, но и различных видов:

     Et mutae pecudes et denique saecla ferarum
     Dissimiles soleant voces variasque cluere
     Cum metus aut dolor est, aut cum iam gaudia gliscunt.

     {‚едь и бессловесные домашние животные и дикие звери  издают  различные
звуки, в зависимости от того, испытывают ли они страх, боль или радость [64]
(лат. ).}

     ‡аслышав собачий лай, лошадь  распознает,  злобно  ли  лает  собака,  и
нисколько не пугаетсЯ, когда собака лает совсем по-иному. Ќо и  относительно
животных, лишенных голоса, мы без труда догадываемсЯ по тем услугам, которые
они оказывают  друг  другу,  о  каком-то  существующем  между  ними  способе
общениЯ; они рассуждают и говорЯт с помощью своих движений:

     Non alia longe ratione atque ipsa videtur
     Protrahere ad gestum pueros infantia linguae.

     {‚ силу тех же причин, какие, судЯ по  всему,  и  детей,  не  владеющих
речью, вынуждают жестикулировать [65] (лат. ).}

     Џочему бы и нет? ‚едь видим же мы, как немые при помощи жестов  спорЯт,
доказывают и рассказывают разные вещи. џ видел таких искусников в этом деле,
что их действительно можно было  понимать  полностью.  ‚любленные  ссорЯтсЯ,
мирЯтсЯ, благодарЯт, просЯт друг друга, уславливаютсЯ и говорЯт  друг  другу
все одними только глазами:

     …'l silenzio ancor suole
     Aver prieghi e parole.

     {‘амо молчание наполнено словами и просьбами [66] (ит. ).}

     Ђ чего только мы не выражаем  руками?  Њы  требуем,  обещаем,  зовем  и
прогонЯем, угрожаем,  просим,  умолЯем,  отрицаем,  отказываем,  спрашиваем,
восхищаемсЯ,  считаем,   признаемсЯ,   раскаиваемсЯ,   пугаемсЯ,   стыдимсЯ,
сомневаемсЯ,  поучаем,  приказываем,   подбадриваем,   поощрЯем,   клЯнемсЯ,
свидетельствуем,  обвинЯем,  осуждаем,  прощаем,   браним,   презираем,   не
доверЯем, досадуем, мстим, рукоплещем, благословлЯем, унижаем,  насмехаемсЯ,
примирЯем,   советуем,   превозносим,   чествуем,   радуемсЯ,   сочувствуем,
огорчаемсЯ,  отказываемсЯ,  отчаиваемсЯ,  удивлЯемсЯ,  восклицаем,   немеем.
Њногоразличию и многообразию этих выражений позавидует  любой  Язык!  Љивком
головы  мы  соглашаемсЯ,  отказываем,  признаемсЯ,   отрекаемсЯ,   отрицаем,
приветствуем,  чествуем,  почитаем,  презираем,  спрашиваем,  выпроваживаем,
потешаемсЯ,  жалуемсЯ,  ласкаем,  покорЯемсЯ,  противодействуем,  увещеваем,
грозим, уверЯем, осведомлЯем. Ђ чего только не выражаем мы с помощью  бровей
или с помощью плеч! Ќет движениЯ, которое не говорило бы и притом на  Языке,
понЯтном всем без всЯкого  обучениЯ  ему,  на  общепризнанном  Языке.  ’аким
образом, если учесть наличие множества  других  Языков,  каждый  из  которых
принЯт лишь в определенных  областЯх  или  государствах,  то  Язык  движений
следует, пожалуй, признать наиболее пригодным длЯ человеческого рода. џ  уже
не говорю о том, как под давлением необходимости  ему  сразу  научаютсЯ  те,
кому это нужно; не говорю Я ни об азбуке пальцев, ни о грамматике жестов, ни
о науках, которые изъЯснЯютсЯ и выражаютсЯ лишь  с  их  помощью;  ни  о  тех
народах, которые, по словам ЏлиниЯ [67], не имеют никакого другого Языка.
     Џосол города Ђбдеры после длинной речи, произнесенной перед спартанским
царем Ђгисом, спросил его: "€так, государь, какой ответ  Я  должен  передать
моим согражданам?" - "—то Я позволил тебе, - ответил Ђгис,  -  сказать  все,
что ты хотел и сколько ты хотел, не произнесЯ ни одного слова"  [68].  ђазве
это не образец разговора без слов и притом совершенно понЯтного?
     Ќаконец,  каких  только  человеческих  способностей  не  узнаем  мы   в
действиЯх животных! ‘уществует ли более благоустроенное  общество,  с  более
разнообразным  распределением  труда  и  обЯзанностей,   с   более   твердым
распорЯдком, чем  у  пчел?  Њожно  ли  представить  себе,  чтобы  это  столь
налаженное  распределение  труда  и  обЯзанностей  совершалось  без  участиЯ
разума, без пониманиЯ? His quidam signis atque  haec  exempla  secuti,  Esse
apibus partem divinae mentis et  haustus  Aethereos  dlxere  {‘удЯ  по  этим
примерам  и  признакам,  некоторые  утверждали,  что  в  пчелах  есть   долЯ
божественного разума и дыхание эфира [69] (лат. ).}.
     ђазве ласточки, которые с наступлением весны исследуют все уголки наших
домов с тем, чтобы из тысЯчи местечек выбрать наиболее удобное  длЯ  гнезда,
делают это без всЯкого расчета, наугад? € разве могли бы птицы выбирать  длЯ
своих  замечательных  по  устройству  гнезд  скорее  квадратную  форму,  чем
круглую,  предпочтительно  тупой  угол,  а  не  прЯмой,  если  бы  не  знали
преимуществ этого? ђазве, смешиваЯ глину с водой, они не  понимают,  что  из
твердого материала легче лепить,  если  он  увлажнен?  ђазве,  устилаЯ  свои
гнезда мохом или пухом, не учитывают они того, что  нежным  тельцам  птенцов
так будет мЯгче и удобнее? Ќе потому ли защищаютсЯ они от ветра с  дождем  и
вьют гнезда на восточной стороне, что разбираютсЯ в действии разных ветров и
считают, что одни из этих ветров длЯ них полезнее, чем другие? Џочему  паук,
если он лишен способности суждениЯ и умениЯ делать  выводы,  в  одном  месте
ткет густую паутину, в другом - редкую и пользуетсЯ в одних случаЯх сетью из
толстых нитей, в других - из тонких? Ќа  большинстве  творений  животных  мы
убеждаемсЯ, как слабо мы способны подражать им. ‚едь знаем же мы, когда речь
идет о наших более  грубых  творениЯх,  какие  способности  участвуют  в  их
создании, и видим, что душа наша напрЯгает при этом все свои силы; почему  в
таком случае не думать того же о животных? Ќа каком основании приписываем мы
творениЯ животных какой-то врожденной слепой склонности, хотЯ  эти  творениЯ
превосходЯт все, на что мы способны по своим природным дарованиЯм и знаниЯм!
’ак,  мы,  не  задумываЯсь,  наделЯем  животных  большим  преимуществом   по
сравнению с нами самими, допускаем,  что  природа  с  материнской  нежностью
охранЯет и как вы собственноручно направлЯет их при всех обстоЯтельствах  их
жизни, во всех их действиЯх, между тем как нас, людей, она предоставлЯет  на
волю  судьбы  и  случаЯ,  заставлЯЯ  с  помощью  знаниЯ   отыскивать   вещи,
необходимые длЯ  нашего  сохранениЯ;  при  этом  природа  отказывает  нам  в
средствах, с  помощью  которых  мы  могли  бы  путем  какого-то  обучениЯ  и
совершенствованиЯ  уравнЯть  наши  способности  с   природной   сметливостью
животных.  ‚виду  этого,  несмотрЯ  на  неразумие  животных,  они  во   всех
отношениЯх превосходЯт все, что доступно нашему божественному разуму.
     Њы вправе были бы на  этом  основании  назвать  природу  несправедливой
мачехой. Ќо дело обстоит вовсе не так, и мы отнюдь не в столь  уж  плохом  и
невыгодном положении. ‚ действительности природа позаботилась о  всех  своих
созданиЯх, и нет из них  ни  одного,  которого  бы  она  не  наделила  всеми
необходимыми средствами самозащиты. †алобы, которые мы постоЯнно  слышим  от
людей (ибо по присущему  им  высокомерию  они  склонны  то  заноситьсЯ  выше
облаков, то впадать в противоположную крайность),  заключаютсЯ  в  том,  что
человек будто бы единственнаЯ, брошеннаЯ на  произвол  судьбы  тварь,  голый
человек на голой земле, свЯзанный по рукам и ногам,  могущий  вооружитьсЯ  и
защититьсЯ лишь чужим оружием, - между тем природа позаботилась снабдить все
другие  созданиЯ  раковинами,  стручками,  корой,  мехом,  шерстью,  шкурой,
шипами,  перьЯми,  волосами,  чешуей,  щетиной,  руном,  в  зависимости   от
потребностей того или иного существа;  она  вооружила  их  когтЯми,  зубами,
рогами длЯ нападениЯ и защиты, она сама научила их тому, что им свойственно,
- плавать, бегать, летать, петь, между тем как человек без обучениЯ не умеет
ни ходить, ни говорить, ни есть, а только плакать.

     Tum porro puer, ut saevis proiectus ab undis
     Navita nudus humi iacet, infans, indigus omni
     Vitali auxilio, сшп primum in luminis oras
     Nixibus ex alvo matris natura profudit;
     Vagituque locum lugubri complet, ut aequum est
     Cul tantum in vita restet transire malorum.
     At variae crescunt pecudes, armenta feraeque
     Nec crepitacula eis opus est, nec cuiquam adhibenda est
     Almae nutricis blanda atque infracta loquella;
     Nec varias quaerunt vestes pro tempore caeli;
     Denique non armis opus est, non moenibus altis,
     Queis sua tutentur quando omnibus omnia large
     Tellus ipsa parit, naturaque daedala rerum.

     {‚от и младенец, подобно морЯку, выброшенный жестокой бурей  на  берег,
лежит на земле, - нагой, бессловесный, совсем  беспомощный  в  жизни  с  той
минуты, как природа в тЯжком усилии исторгла его  на  свет  из  материнского
лона. …го жалобный плач раздаетсЯ кругом, - да  и  как  ему  не  жаловатьсЯ,
когда ему предстоит испытать при жизни  столько  злоключений?  Њежду  тем  и
крупный  и  мелкий  скот,  и  дикие  звери  вырастают,  не  нуждаЯсь  ни   в
погремушках, ни в том, чтобы их нежно утешала, коверкаЯ слова, кормилица. Ќе
нужна им и различнаЯ одежда, в зависимости  от  времени  года;  нет  у  них,
наконец, нужды ни в оружии, ни в высоких стенах длЯ охраны своего достоЯниЯ,
ибо все им в изобилии производит землЯ и искусно готовит природа [70]  (лат.
).}

     ќти жалобы человека необоснованны:  мир  устроен  более  справедливо  и
более  единообразно.  Ќаша  кожа  не  менее,  чем  кожа  животных,  способна
противостоЯть переменам  погоды,  как  показывает  пример  народов,  которые
никогда не носили никакой одежды. Ќаши предки,  древние  галлы,  были  одеты
совсем легко, как легко одеты и  наши  соседи  ирландцы,  живущие  в  весьма
холодном климате. „а мы можем убедитьсЯ в этом и  по  себе,  ибо  все  части
тела, которые мы, согласно принЯтому в тех или иных краЯх обычаю,  оставлЯем
открытыми длЯ ветра  и  воздуха,  быстро  приспосабливаютсЯ  к  этому,  как,
например, наше лицо, руки, ноги, плечи, голова. …сли у  нас  и  есть  слабое
место, которое должно было бы боЯтьсЯ холода, то это желудок, где происходит
пищеварение, а между тем наши отцы не прикрывали его; если взЯть наших  дам,
таких слабых и хрупких, то мы нередко видим, что они  обнажаютсЯ  до  пупка.
Џеленание и завЯзывание детей  тоже  необЯзательны,  как  показывает  пример
спартанских матерей, которые воспитывали детей, не завЯзываЯ  и  не  пеленаЯ
их, предоставлЯЯ полную свободу их членам [71]. Џлакать так  же  свойственно
большинству других животных, как и человеку, и многие из  них  долгое  времЯ
после поЯвлениЯ своего на свет пищат и стонут, ибо этот плач есть  следствие
той слабости, которую они ощущают. —то касаетсЯ привычки есть, то она есть и
у нас, и у животных прирожденнаЯ и не требует обучениЯ:

     Sentit enim vim quisque suam quam possit abuti.

     {Љаждый чувствует, каковы его силы, на которые  он  может  рассчитывать
[72] (лат. ).}

     Љто же усомнитсЯ в том, что ребенок, уже  набравшийсЯ  достаточно  сил,
чтобы питатьсЯ, не сумеет отыскать себе пищу? ‡емлЯ производит достаточно  и
может дать сколько ему нужно, не  требуЯ  обработки  и  никакого  применениЯ
искусства; а то обстоЯтельство, что она может прокормить не во всЯкое времЯ,
относитсЯ в одинаковой мере и к животным, как показывает пример  муравьев  и
других животных, делающих запасы на голодное времЯ. Џример недавно  открытых
народов, у которых мы  видим  столь  обильные  запасы  пищи  и  естественных
напитков, не требующих ни трудов, ни забот, учит нас, что хлеб  -  вовсе  не
единственный  наш  предмет  питаниЯ  и  что  без  всЯкого  земледелиЯ   наша
природа-мать позаботилась о  произрастании  всего  нам  необходимого;  и  не
исключено даже, что она делала это щедрее и богаче, чем в  настоЯщее  времЯ,
когда мы присоединили к этому наше искусство, -

     Praeterea nitidas fruges vinetaque laeta
     Sponte sua primum mortalibus ipsa creavit;
     Ipsa dedit dulces foetus et pabula laeta,
     Quae nunc vix nostro grandescunt aucta labore,
     Conterimusque boves et vires agricolarum, -

     {‚начале землЯ сама создала длЯ смертных много наливных хлебов и тучных
виноградников, даваЯ им также сладкие плоды и богатые пастбища. Ђ теперь все
это лишь с трудом вырастает при усиленном нашем труде: мы изнурЯем  волов  и
надрываем силы землепашцев [73] (лат. ).}

     но только чрезмерные наши желаниЯ,  которые  мы  спешим  удовлетворить,
опережают все наши достижениЯ.
     —то  касаетсЯ  вооружениЯ,  то  мы  вооружены   природой   лучше,   чем
большинство других животных; мы  располагаем  большим  числом  разнообразных
движений наших членов и извлекаем из них большую пользу, притом без  всЯкого
обучениЯ; те, кто вынуждены сражатьсЯ нагими, так же, как и мы, отдаютсЯ  на
волю случаЯ. …сли некоторые животные и имеют перед  нами  в  этом  отношении
преимущество, мы зато превосходим многих других животных.  —то  же  касаетсЯ
искусства укреплЯть тело и защищать его разными способами, то  это  делаетсЯ
инстинктивно, по внушению природы. ’ак, например, слон с этой целью точит  и
упражнЯет те зубы, которыми он пользуетсЯ в борьбе (ибо у слонов имеютсЯ длЯ
этой цели особые зубы, которые они  берегут  и  не  употреблЯют  длЯ  других
надобностей) [74]. Љогда быки идут на бой, они поднимают вокруг себЯ пыль  в
виде завесы; кабаны оттачивают свои клыки; когда ихневмон готовитсЯ к  битве
с крокодилом, он длЯ предохранениЯ обмазывает свое тело слоем ила  наподобие
брони. ђазве  это  не  так  же  естественно,  как  то,  что  мы  вооружаемсЯ
деревЯнными или железными приспособлениЯми?
     —то касаетсЯ дара речи, то если он не  дан  природой,  без  него  можно
обойтись. Ќо все же Я полагаю, что ребенок, которого вырастили бы  в  полном
одиночестве, без всЯкого общениЯ с другими людьми (это был бы весьма  трудно
осуществимый опыт), все же  имел  бы  какие-то  слова  длЯ  выражениЯ  своих
мыслей.  Ќет  оснований  думать,  что  природа  отказала  бы  нам   в   этой
способности,  которою  она  наделила  многих   других   животных,   ибо   их
способность, пользуЯсь голосом, жаловатьсЯ, радоватьсЯ, призывать на помощь,
склонЯть к любви разве не есть речь? Џочему бы им не  разговаривать  друг  с
другом, раз они разговаривают с нами, как и мы говорим с ними? ђазве  мы  не
разговариваем на все  лады  с  нашими  собаками?  €  они  нам  отвечают!  Њы
разговариваем с ними другим Языком, другими словами, чем с  птицами  или  со
свиньЯми, или с волами, или с лошадьми; мы менЯем свою речь в зависимости от
вида животных, с которыми мы говорим.

     Cosi per entro lora schiera bruna
     S'ammusa l'una con l'altra formica
     Forse a spiar lor via, et lor fortena.

     {’ак, в темной куче  муравьев  можно  увидеть  таких,  которые  плотно,
голова к голове, приблизились один к другому, словно длЯ того, чтобы следить
друг за другом, за намерениЯми и удачами другого. [75] (ит. )}

     Њне помнитсЯ, ‹актанций [76] приписывает животным не только способность
речи, но и способность  смеЯтьсЯ.  ’о  же  различие  в  Языках,  которое  мы
наблюдаем у людей разных стран, мы встречаем у животных  одного  и  того  же
вида.  Ђристотель  по  этому  поводу  упоминает  куропаток,  голоса  которых
различаютсЯ в зависимости от мест, где они водЯтсЯ [77]:

                              variaeque volucres
     Longe alias alio iaciunt in tempore voces,
     Et partim mutant cum tempestatibus una
     Raucisonos cantus.

     {Њногие птицы в разное времЯ поют совершенно по-разному и  с  переменой
погоды менЯют свое хриплое пение [78] (лат. ).}

     Ќо хотелось бы знать, на каком Языке будет говорить ребенок, выросший в
полном одиночестве, ибо то,  что  говоритсЯ  об  этом  наугад,  не  очень-то
убедительно. …сли, желаЯ мне  возразить,  сошлютсЯ  на  то,  что  глухие  от
природы не умеют говорить, то Я отвечу, что это объЯснЯетсЯ не  только  тем,
что они не смогли обучитьсЯ говорить с  помощью  слуха,  но  происходит  еще
более оттого, что орган слуха, которого они лишены, свЯзан с органом речи  и
что оба эти органа естественным образом свЯзаны между собою; поэтому, прежде
чем обратитьсЯ со словами к другим людЯм, нам нужно сначала сказать их себе,
нужно, чтобы эти слова прозвучали в наших собственных ушах.
     ‚се сказанное мною должно подтвердить сходство в положении  всех  живых
существ, включаЯ в их число человека. —еловек не выше и не ниже других; все,
что существует в подлунном  мире,  как  утверждает  мудрец  [79],  подчинено
одному и тому же закону и имеет одинаковую судьбу:

     Indupedita suis fatalibus omnia vinclis.

     {‚се свЯзано неизбежными узами судьбы [80] (лат. ).}

     ђазумеетсЯ, есть и известные различиЯ - подразделениЯ и степени  разных
свойств, но все это в пределах одной и той же природы:

          res  quaeque  suo  ritu  procedit,  et  omnes
     Foedere naturae certo dlscrimina servant.

     {‚сЯкаЯ вещь следует своим правилам,  все  вещи  твердо  блюдут  законы
природы и сохранЯют свои отличиЯ [81] (лат. ).}

     Ќадо заставить человека признать этот порЯдок и подчинитьсЯ ему. Ћн  не
боитсЯ, жалкий, ставить себЯ выше его, между тем как в  действительности  он
свЯзан и подчинен тем же обЯзательствам, что и другие созданиЯ его рода;  он
не имеет никаких подлинных и существенных  преимуществ  или  прерогатив.  ’е
преимущества, которые он из самомнениЯ произвольно приписывает себе,  просто
не существуют; и если он один из всех животных наделен свободой  воображениЯ
и той ненормальностью умственных способностей, в силу которой он видит и то,
что есть, и то, чего нет, и то, что он хочет, истинное и ложное  вперемешку,
то надо признать, что это преимущество достаетсЯ ему дорогой ценой и что ему
нечего им хвалитьсЯ, ибо отсюда ведет свое  происхождение  главный  источник
угнетающих его зол: пороки, болезни, нерешительность, смЯтение и отчаЯние.
     €так, возвращаЯсь к прерванной нити изложениЯ,  Я  утверждаю,  что  нет
никаких оснований считать, будто те действиЯ, которые мы совершаем по своему
выбору  и  умению,  животные  делают  по  естественной   склонности   и   по
принуждению. Ќа основании сходства действий мы должны заключить  о  сходстве
способностей и признать, что животные обладают таким же разумом, что  и  мы,
действуЯ одинаковым с  нами  образом.  Џочему  мы  предполагаем  в  животных
природное принуждение, мы, не испытывающие ничего подобного? ’ем более,  что
почетнее  быть  вынужденным  действовать  по   естественной   и   неизбежной
необходимости - и это ближе к божеству, - чем действовать по  своей  воле  -
случайной и безрассудной; да и гораздо спокойнее предоставлЯть бразды нашего
поведениЯ  не  нам,  а  природе.  €з  нашего  тщеславного   высокомериЯ   мы
предпочитаем приписывать наши  способности  не  щедрости  природы,  а  нашим
собственным усилиЯм и, думаЯ этим превознести и возвеличить  себЯ,  наделЯем
животных природными дарами, отказываЯ им в благоприобретенных.  €  Я  считаю
это большой глупостью,  ибо,  на  мой  взглЯд,  качества,  присущие  мне  от
рождениЯ, следует ценить ничуть не меньше,  чем  те,  которые  Я  собрал  по
крохам и выклЯнчил у обучениЯ. Њы  не  в  силах  придумать  человеку  лучшую
похвалу, чем сказав, что он одарен от бога и от природы.
     ‚озьмем, к примеру, лисицу [82], которую фракийцы, желаЯ узнать,  можно
ли безопасно пройти по тонкому речному льду, пускали вперед. ЏодойдЯ к  краю
воды, лиса приникает ухом ко льду, чтобы определить, слышен ли ей шум  воды,
текущей подо льдом, с далекого или близкого расстоЯниЯ. € когда  она,  узнав
таким образом, какова толщина льда, на этом основании решает, идти ли вперед
или отступить, не должны ли мы заключить, что в уме лисицы совершаетсЯ та же
работа, что и в нашем, что она рассуждает совсем так же, как мы, и  что  ход
ее мыслей  примерно  таков:  то,  что  производит  шум,  движетсЯ;  то,  что
движетсЯ, не замерзло; то, что не замерзло, находитсЯ  в  жидком  состоЯнии;
то, что жидко, не выдержит тЯжести. €бо думать, что действиЯ лисицы ЯвлЯютсЯ
лишь следствием остроты ее  слуха  и  совершаютсЯ  без  рассуждениЯ,  значит
допускать невероЯтное, не сообразное со  здравым  смыслом.  €  то  же  самое
следует допустить  относительно  множества  разных  уловок  и  хитростей,  с
помощью которых животные защищаютсЯ от человека.
     Ђ если бы мы захотели усмотреть некоторое наше преимущество в том,  что
мы можем ловить животных, заставлЯть их служить нам  и  использовать  их  по
нашему усмотрению, то ведь это лишь то самое преимущество, какое один из нас
имеет перед другим. Ќа этом преимуществе основано существование у нас рабов.
ђазве  не  доказывает  это  пример  сирийских  климакид,  которые,  став  на
четвереньках, служили ступеньками  или  подножками  длЯ  дам,  садившихсЯ  в
экипаж [83]? ђазве не видим мы, как многие свободные люди за ничтожную плату
вынуждены отдавать свою жизнь и свои силы в распорЯжение господина?  †ены  и
наложницы фракийцев спорили между собой о том, кому  достанетсЯ  честь  быть
убитой на могиле мужа [84]. “ тиранов никогда не было недостатка в преданных
им людЯх, многие из которых готовы были разделить с ними не только жизнь, но
и смерть.
     –елые армии давали  такие  клЯтвы  своим  предводителЯм  [85].  ”ормула
присЯги, которую приносили бойцы в суровых  гладиаторских  школах,  обЯзуЯсь
сражатьсЯ до последнего вздоха, гласила: "Њы клЯнемсЯ, что позволим заковать
себЯ в цепи, жечь, бить,  пронзать  мечами  и  стерпим  все,  что  настоЯщие
гладиаторы терпЯт от своего господина, самоотверженно отдаваЯ на службу  ему
свою душу и тело" [86]:

     Ure meum, si vis, flamma caput, et pete ferro
     Corpus, et intorto verbere terga seca*.

     {‘ожги, если хочешь, в  огне  мою  голову,  пронзи  мечом  мое  тело  и
исполосуй мне спину ударами плети [87] (лат. ).}

     ќто - подлинное обЯзательство; и был год, когда таких бойцов  оказалось
десЯть тысЯч, - и все они погибли.
     “ скифов был обычай: хоронЯ своего царЯ, они душили у его трупа любимую
его наложницу, его виночерпиЯ, конюшего, сокольничего, ключника и повара;  а
по прошествии года убивали пЯтьдесЯт коней и  пЯтьдесЯт  посаженных  на  них
юношей,  в  трупы  которых  вгонЯлсЯ  вдоль  спинного  хребта  прЯмой   кол,
доходивший до самой шеи;  таких  всадников  они  выставлЯли  напоказ  вокруг
могилы [88].
     ‹юди, которые на нас работают, служат нам  за  более  дешевую  плату  и
пользуютсЯ менее бережным и  обходительным  обращением,  чем  то,  какое  мы
оказываем птицам, лошадЯм и собакам.
     Љаких только забот не проЯвлЯем мы об их удобствах!  Њне  кажетсЯ,  что
самые жалкие слуги не делают с большей готовностью длЯ  своих  господ  того,
что властелины почитают за честь сделать длЯ своих животных.
     ’ак, „иоген, узнав что его родные стараютсЯ выкупить  его  из  рабства,
заЯвил [89]: "Ћни безумны! ‚едь мой хозЯин заботитсЯ обо мне, кормит и холит
менЯ; те, кто содержит животных, должны  признать,  что  скорее  они  служат
животным, чем животные - им".
     “  животных  есть  та  благороднаЯ  особенность,  что  лев  никогда  не
становитсЯ из малодушиЯ рабом другого льва, а конь  -  рабом  другого  конЯ.
Џодобно тому, как мы охотимсЯ на зверей, так и львы,  и  тигры  охотЯтсЯ  на
людей; и точно так же животные охотЯтсЯ кто на кого:  собака  -  на  зайцев,
щуки - на линей, ласточки - на сверчков, Ястребы - на дроздов и жаворонков:

                              serpente ciconla pullos
     Nutrit, et inventa per devla rura lacerta,
     Et leporem aut capream famulae Jovis, et generosae.
     In saltu venantur aves.

     {Ђист кормит своих птенцов змеЯми и Ящерицами, которых он достает им из
пустынных мест, а благороднаЯ птица,  спутник  ћпитера,  охотитсЯ  в  горных
лесах на козу и зайцев [90] (лат. )}

     Њы делим добычу с нашими собаками и птицами, точно так же, как делим  с
ними во времЯ самой охоты труды и усилиЯ: например, выше  ЂмфиполЯ  [91]  во
”ракии охотники и неприрученные соколы делЯт добычу пополам; подобно  этому,
если на побережье Њеотийского озера рыболов  не  отдаст  добровольно  волкам
ровно половину добычи, они тотчас же разорвут его сети.
     Џодобно тому как у нас  существует  охота,  котораЯ  ведетсЯ  больше  с
помощью хитрости, чем силы, например  с  применением  силков  или  удочек  и
крючков, точно так же мы встречаемсЯ с такими же видами охоты и у  животных.
Ђристотель рассказывает [92], что каракатица выбрасывает  из  горла  длинную
кишку наподобие удочки; она вытЯгивает ее в длину и приманивает ею, а  когда
захочет, втЯгивает ее в себЯ обратно. Љогда она замечает,  что  приближаетсЯ
маленькаЯ рыбка, она дает ей возможность укусить кусочек этой кишки, а сама,
зарывшись в песок или  тину,  постепенно  втЯгивает  кишку,  пока  рыбка  не
окажетсЯ так близко от нее, что она одним прыжком может ее поймать.
     —то касаетсЯ силы, которую способны применить животные,  то  никому  не
угрожает в этом отношении больше опасностей, чем человеку, причем длЯ  этого
вовсе не требуетсЯ какой-нибудь кит или слон, или крокодил, или какое-нибудь
подобное животное, каждое из которых может  погубить  множество  людей;  вши
смогли положить конец диктатуре ‘уллы  [93],  ничтожного  червЯ  достаточно,
чтобы подточить сердце и жизнь великого и увенчанного победами императора.
     Ќа каком основании мы считаем, что только человек  обладает  знанием  и
умением различать, какие вещи длЯ него полезны и целебны, какие вредны,  что
только ему, человеку, известны свойства  ревенЯ  и  папоротника?  Џочему  не
полагаем мы, что это тоже проЯвление разума и знаний, когда видим, например,
что раненные стрелой критские козы разыскивают среди множества  трав  особую
целебную траву - Ясенец; или когда черепаха, проглотившаЯ гадюку, тотчас  же
ищет душицу, чтобы прочистить желудок; или когда  дракон  трет  и  прочищает
себе глаза укропом; или когда аисты ставЯт себе клизмы из морской воды;  или
когда слоны извлекают у себЯ из тела  копьЯ  и  стрелы,  которыми  они  были
ранены в сражении, причем проделывают это не только  на  себе  и  на  других
слонах, но и на своих  хозЯевах  (примером  чего  может  служить  царь  Џор,
который был разбит Ђлександром [94]), и притом с такой ловкостью, что мы  не
смогли бы сделать это так безболезненно. …сли же с целью унизить животных мы
станем утверждать, что они все это делают благодарЯ полученному  от  природы
умению разбиратьсЯ в ней и пользоватьсЯ ею, то это не  будет  означать,  что
они лишены ума и знаний; напротив, это значит признать за ними ум  и  знаниЯ
еще с большим основанием, чем за человеком, поскольку они приобретают  их  в
такой великолепной школе, где наставницей - сама природа.
     •рисипп [95] был весьма низкого мнениЯ о животных и судил о них, как  и
обо всем на свете, с таким презрением, как ни один другой философ. Џри  всем
том ему однажды довелось наблюдать движениЯ собаки, котораЯ встретилась  ему
на перекрестке трех дорог и котораЯ то  ли  шла  по  следу  своего  хозЯина,
которого она потерЯла, то ли разыскивала какую-то убежавшую вперед дичь. Ћна
обнюхала сначала одну дорожку, потом другую и, не найдЯ на них  следа  того,
что искала, она, ни минуты не колеблЯсь, устремилась по третьему пути.  ‚идЯ
это, •рисипп вынужден был признать, что собака рассуждала следующим образом:
"„о этого перекрестка Я шла по  следу  моего  хозЯина;  затем  он  неминуемо
должен был бы пойти по одному из трех открывшихсЯ путей, но не пошел  ни  по
первому, ни по второму, следовательно, он обЯзательно должен  был  пойти  по
третьему". “бежденнаЯ этим умозаключением, собака уже больше не прибегает  к
своему обонЯнию и не обнюхивает третьего пути, а сразу устремлЯетсЯ по нему,
движимаЯ силой разума.  ђазве  это  диалектическое  суждение  и  это  умение
пользоватьсЯ как отдельными частЯми силлогизма, так и силлогизмом  в  целом,
которыми собака обладает от природы, не стоит выучки, полученной  у  ѓеоргиЯ
’рапезундского [96]?
     ђазве животные не так же  способны  к  обучению,  как  и  мы?  Њы  учим
говорить  дроздов,  ворон,  сорок,  попугаев;  разве   гибкость   голоса   и
податливость  дыханиЯ,  которую  мы  обнаруживаем  у  них  при  обучении  их
известному числу звуков и слогов, не свидетельствуют о присущем  им  разуме,
который делает их способными к обучению и вселЯет им охоту учитьсЯ? џ дума