 он отдавал  отдыху  лишь  самую  меньшую;  остальное
времЯ он тратил на то, чтобы лично проверЯть состоЯние своих войск и несение
службы дозорами, или на чтение, ибо  нарЯду  с  прочими  редкостными  своими
качествами он был к тому же превосходно осведомлен в любом роде  литературы.
Џередают, что Ђлександр ‚еликий, ложась в постель, из опасениЯ, как  бы  сон
не помешал ему заниматьсЯ и думать, приказывал ставить  у  изголовьЯ  своего
ложа чашу, над которой держал руку с зажатым в ней медным шариком; он  делал
это длЯ того, чтобы, в случае если дремота одолеет его  и  пальцы,  ослабев,
разожмутсЯ, этот шарик, упав в чашу, разбудит его своим  стуком  [12].  „уша
ћлиана, однако, бывала настолько поглощена  тем,  к  чему  он  стремилсЯ,  и
винные пары, благодарЯ поразительной умеренности его образа жизни, так  мало
омрачали ее, что он отлично обходилсЯ и без этого  ухищрениЯ.  —то  касаетсЯ
его дарований в военном  деле,  то  он  блистал  всеми  качествами  великого
полководца. Џочти всю свою жизнь он  провел  в  непрерывных  походах,  и  по
большей части в союзе с нами [13], во ”ранции, против алеманнов и франков, и
мы не находим упоминаниЯ о  человеке,  который  повидал  бы  на  своем  веку
столько опасностей, сколько  пришлось  изведать  ему,  и  который  чаще  его
выказывал бы личную доблесть.
     ‘мерть его имеет черты сходства со смертью ќпаминонда, ибо он также был
поражен стрелой и пыталсЯ вырвать ее, -  и  он  достиг  бы  этого,  если  бы
стрела, оказавшись по краЯм режущей, не поранила ему руку и не отнЯла у  нее
силу. Ћн настойчиво требовал, чтобы несмотрЯ  на  состоЯние,  в  котором  он
находилсЯ, его снова отнесли в гущу сражениЯ, и он  мог  бы  одобрЯть  своих
воинов, хотЯ они и без него дрались на этот раз весьма храбро вплоть до того
мгновениЯ, когда ночь разъединила противников [14]. ЃлагодарЯ  философии  он
усвоил себе презрение к жизни и к делам  человеческим.  Ћн  твердо  верил  в
бессмертие души.
     ‚ делах религии он был  кругом  неправ  и  заслуживает  порицаниЯ.  …го
прозвали Ћтступником потому, что он отрексЯ от нашей религии.  ‚прочем,  мне
кажетсЯ более правдоподобным, что она никогда и не была ему  по  сердцу,  но
что, подчинЯЯсь законам, он притворЯлсЯ, будто почитает ее, пока не захватил
власть над всей империей. Ћн был  настолько  привержен  своей  религии,  что
современники,  даже  из  числа  его  единоверцев,  посмеивались   над   ним,
утверждаЯ, что, если бы ему удалось одолеть  парфЯн,  он  истребил  бы  всех
быков, какие только водЯтсЯ на свете, беспрерывно приносЯ их в жертву  своим
богам. Ћн был, к тому же, неравнодушен к искусству гаданиЯ и доверЯл всЯкого
рода прорицаниЯм. “мираЯ, он, среди прочего, говорил, что испытывает к богам
чувство великой признательности и благодарит их за то, что они  не  возымели
желаниЯ убить его неожиданно, но заблаговременно оповестили о часе  и  месте
кончины, причем послали  ему  не  легкую  и  презренную  смерть,  подобающую
лентЯЯм и неженкам, и не томительную и медленную, полную страданий, но сочли
его достойным умереть столь благородным образом, посреди  его  победоносного
шествиЯ и в разгар его славы. …му ЯвилсЯ призрак, совсем так же,  как  Њарку
Ѓруту [15]. ‚ первый раз грозное видение предстало ему, когда он находилсЯ в
ѓаллии; затем призрак снова ЯвилсЯ ему в Џерсии, перед  самой  его  смертью.
‘лова, которые ћлиан будто бы произнес, почувствовав, что поражен  насмерть:
"’ы  победил,   ЌазареЯнин!"   или,   как   утверждают   другие:   "ђадуйсЯ,
ЌазареЯнин!", - едва ли были бы забыты моими свидетелЯми, если бы они  знали
о них [16], а между тем они оба находились при войске и отметили  все,  даже
ничтожнейшие поступки и слова ћлиана перед его смертью; то же можно  сказать
и о других чудесных ЯвлениЯх, будто бы свЯзанных с нею.
     Ќо возвращаюсь к основной моей теме. Љак говорит Њарцеллин [17],  ћлиан
давно уже таил в своем сердце склонность к Язычеству, но, так как его войско
состоЯло почти сплошь из христиан, он не решалсЯ открыто признатьсЯ в  этом.
Ќаконец, когда он увидел себЯ достаточно  сильным,  чтобы  открыто  выразить
свою волю, он велел - открыть храмы древних  богов  и  сделал  все  от  него
зависЯщее, чтобы идолопоклонство взЯло верх над христианством.  Ћбнаружив  в
Љонстантинополе, что простой  народ  и  христианские  первосвЯщенники  плохо
ладЯт между собой в вопросах веры, ћлиан, чтобы  достигнуть  желаемой  цели,
призвал обе стороны к себе во дворец  и  обратилсЯ  к  ним  с  настоЯтельным
увещанием пресечь эти разногласиЯ и предоставить каждому беспрепЯтственно  и
вполне свободно служить своей вере [18]. Ћн убеждал их в этом очень  горЯчо,
рассчитываЯ, что такаЯ неограниченнаЯ свобода умножит среди них число партий
и сект и помешает народу объединитьсЯ, а  следовательно,  и  укрепитьсЯ  при
помощи доброго согласиЯ и единомыслиЯ, чтобы оказать ему  сопротивление.  Ћн
действовал так,  убедившись,  на  основании  примеров  жестокости  некоторых
христиан, что "нет зверЯ на  свете  страшнее  длЯ  человека,  чем  человек".
’аковы примерно его собственные слова.
     ’ут заслуживает вниманиЯ то обстоЯтельство, что ћлиан  пользовалсЯ  длЯ
разжиганиЯ гражданских раздоров тем же самым средством,  а  именно  свободой
совести,  какое  было  совсем  недавно  применено  нашими  королЯми,   чтобы
успокоить раздоры. ’аким образом, с одной стороны, можно сказать, что  снЯть
с партий узду и предоставить им беспрепЯтственно придерживатьсЯ их  взглЯдов
значит сеЯть и  распространЯть  между  ними  распри,  значит  способствовать
умножению этих  распрей,  поскольку  нет  больше  преград  в  виде  законов,
способных обуздывать и останавливать их.  Ќо,  с  другой  стороны,  снЯть  с
партий узду и предоставить им беспрепЯтственно  придерживатьсЯ  их  взглЯдов
означает вместе с тем  и  усыпление  и  расслабление  их  из-за  легкости  и
удобства, с какими они могут отныне домогатьсЯ своего, означает  притупление
остриЯ их воли, котораЯ  оттачиваетсЯ  в  борьбе  за  что-либо  необычное  и
труднодостижимое. € Я склонен думать, воздаваЯ честь добрым намерениЯм наших
властителей, что, не достигнув желаемого,  они  сделали  вид,  будто  желали
достигнутого [19].


       ѓлава XX

        Њ› Ќ…‘ЏЋ‘ЋЃЌ› Љ Ѓ…‘Џђ€Њ…‘ЌЋЊ“ ЌЂ‘‹Ђ†„…Ќ€ћ

     Ћт слабости нашей природы проистекает, что  нам  не  дано  пользоватьсЯ
вещами в их простом и естественном состоЯнии. ‚се, что бы мы ни употреблЯли,
подверглось тем или иным изменениЯм. ќто относитсЯ и к металлам: даже золото
- и к нему приходитсЯ что-нибудь примешивать, чтобы  сделать  его  пригодным
длЯ  наших  нужд.  Ќи  столь  простаЯ  и  ЯснаЯ  добродетель,  с  какой   мы
сталкивались у Ђристона, Џиррона и затем стоиков, провозгласивших  ее  целью
жизни, ни наслаждение киренаиков и Ђристиппа в чистом виде не достижимы  длЯ
нас. ‘реди доступных нам  удовольствий  и  благ  не  существует  ни  одного,
которое было бы свободно от примеси неприЯтного и стеснительного,

                                   medio de fonte leporum
     Surgit amari aliquid, quod in ipsis floribus angat.

     {€з источника наслаждений исходит  нечто  горькое,  что  удручает  даже
находЯщегосЯ среди цветов [1] (лат. ).}

     Ќаше высшее наслаждение проЯвлЯетсЯ  в  таких  формах,  что  становитсЯ
похожим на жалобы и стенаниЯ. ђазве мы  не  могли  бы  сказать,  что  это  -
предсмертные муки? € когда мы тщимсЯ изобразить это наслаждение во всей  его
полноте, то приукрашаем его эпитетами и свойствами, свЯзанными со страданием
и болезнью, каковы, например, такие слова, как: истома, спазмы, изнеможение,
обмирание, morbidezza [2] {€знеможение (ит. ).}. Ќе есть  ли  это  вернейшее
свидетельство кровной близости  и  единства  наслаждениЯ  и  боли?  ѓлубокаЯ
радость заключает в себе больше суровости, чем  весельЯ,  крайнее  и  полное
удовлетворение - больше успокоениЯ, чем  удовольствиЯ.  Ipsa  felicitas,  se
nisi temperat, premit {‘лишком неумереннаЯ радость угнетает  нас  [3]  (лат.
).}. Ѓлаженство истощает человека. ќто то,  о  чем  говорит  один  небольшой
древнегреческий стих [4], содержание которого сводитсЯ к  следующему:  "боги
продают всЯкое ниспосылаемое нам ими благо", что означает: они не даруют нам
ни  одного  совершенного  и  чистого  блага,  и  мы   покупаем   его   ценой
содержащегосЯ в нем зла.
     ’Яготы и удовольствиЯ - вещи крайне различные  по  природе  -  каким-то
образом соединЯютсЯ природными узами. ‘ократ говорит, что некий  бог  сделал
попытку сплотить в нечто целое и слить воедино страдание и наслаждение,  но,
так как ему не удалось осуществить этот замысел, он придумал свЯзать их друг
с другом хотЯ бы хвостами [5]. Њетродор говорил, что не  бывает  печали  без
примеси удовольствиЯ [6]. Ќе знаю, что  именно  имел  он  в  виду,  но  Я  с
легкостью представлЯю себе, что можно  намеренно,  добровольно  и  с  охотой
лелеЯть свою грусть, и настаиваю на том, что,  кроме  честолюбиЯ,  -  а  оно
также может сюда примешиватьсЯ - во всем этом сквозит еще нечто  приЯтное  и
заманчивое, которое тешит  нас  и  льстит  нашему  самолюбию  посреди  самой
безысходной и тЯгостной грусти. ђазве  не  существует  душ,  которые,  можно
сказать, питаютсЯ ею?

     est quaedam flere voluptas.

     {…сть некое удовольствие и в плаче [7] (лат. )}

     € некий Ђттал заЯвлЯет у ‘енеки [8], что воспоминание о потерЯнных нами
друзьЯх нам столь же приЯтно, как горечь в очень старом вине, -

     Minister vetuli, puer, Falerni
     Ingere mi calices amariores -

     {‘лужитель старого фалерна, мальчик, наполни мне чаши самым горьким [9]
(лат. ).}

     или как Яблоко с легкой кислинкой. Џрирода раскрывает  перед  нами  это
смешение: живописцы показывают,  что  одни  и  те  же  движениЯ  и  морщинки
наблюдаютсЯ на лице человека и когда он плачет, и  когда  он  смеетсЯ.  €  в
самом деле, проследите за работой живописца, пока он не закончил изображениЯ
того или другого из этих двух состоЯний - и вы так и не сможете  установить,
какое из них перед вами. ‚спомним  также,  что  безудержный  смех  порождает
слезы. Nullum sine auctoramento malum est {Ќет горЯ без  услады  [10]  (лат.
)}.
     Њысленно представлЯЯ себе человека, испытывающего все желанные длЯ него
радости, - вообразим такой случай, когда  все  тело  этого  человека  навеки
охвачено наслаждением, подобным тому, какое бывает при акте  оплодотворениЯ,
в момент наибольшей остроты ощущений, - Я Явственно вижу, как он  изнемогает
под бременем своего блаженства, и чувствую, что ему не под силу  выдерживать
столь  беспримесное  и  столь  всеобъемлющее  непрерывное   наслаждение.   €
действительно, едва насытившись им, он уже  бежит  от  него  и,  побуждаемый
естественным чувством, торопитсЯ спрыгнуть сам со ступеньки, на которой  ему
никоим образом не устоЯть и с которой он боитсЯ сверзитьсЯ вниз.
     Љогда  Я  с  предельной  откровенностью  исповедуюсь  себе  самому,   Я
обнаруживаю, что даже лучшее, что только есть  во  мне,  даже  оно  окрашено
известным оттенком порочности. € Я опасаюсь, как бы Џлатон,  прислушайсЯ  он
повнимательнее - что, несомненно, он делал не раз - к самой  безупречной  из
своих добродетелей (а ведь Я - искреннейший и преданнейший поклонник, какого
только можно сыскать, как этой его добродетели, так и других,  скроенных  по
такому же  образцу),  так  вот,  как  бы  Џлатон  не  уловил  в  этой  своей
добродетели некоего фальшивого тона, неизбежного в той  совокупности,  какую
представлЯет собой человек, правда тона глухого и ощутимого лишь собственным
слухом. —еловек во всем и везде - ворох пестрых лоскутьев.  €  даже  законы,
блюстители справедливости, не  могли  бы  существовать,  если  б  к  ним  не
примешивалась несправедливость; Џлатон  замечает  [11],  что  кто  притЯзает
очистить их от непоследовательностей  и  неудобств,  тот  пытаетсЯ  отрубить
голову гидре. Omne magnum exemplum habet  aliquid  ex  iniquo,  quod  contra
singulos utilitate publica rependitur, -  говорит  ’ацит  {‚сЯкое  примерное
наказание заключает в себе нечто несправедливое  по  отношению  к  отдельным
лицам, что, однако, вознаграждаетсЯ общественной пользой [12] (лат. ).}.
     ђавным образом верно и то, что наши умы бывают иногда слишком  светлыми
и прозорливыми в делах как частной, так  и  общественной  жизни;  Ясности  и
проницательности   подобных   умов   присуща   чрезмернаЯ   утонченность   и
любознательность. —тобы принудить  их  покорЯтьсЯ  общепринЯтым  правилам  и
обычаЯм,  нужно  отнЯть  у  них  излишнюю  пытливость   и   остроту;   чтобы
приспособить их к нашему смутному земному существованию,  нужно  придать  им
некоторую тЯжеловесность и заставить их  потускнеть.  Ќо  бывают  также  умы
обыденные и менее Яркие, которые более пригодны  длЯ  ведениЯ  дел  и  лучше
справлЯютсЯ с ними. ‚озвышенные и утонченные воззрениЯ философии бесплодны в
приложении к повседневной действительности. ќта повышеннаЯ живость души, эта
беспокойнаЯ подвижность и гибкость ее препЯтствует нам в житейских занЯтиЯх.
Ќужно вести предприЯтиЯ человеческие проще, не мудрствуЯ, и  добрую  долю  в
них оставлЯть на усмотрение и произвол судьбы. Ћсвещать дела слишком тонко и
глубоко нет никакой надобности: наблюдаЯ столь  противоречивое  освещение  и
многообразие  форм,  терЯешьсЯ:  volutantibus  res   inter   se   pugnantes,
obtorpuerant  animi  {€х  разум   терЯлсЯ   при   размышлении   о   стольких
противоречивых вещах [18](лат. ).}.
     ‚от что древние рассказывают о ‘имониде [14]: так как его  воображение,
пытаЯсь ответить на предложенный царем ѓиероном вопрос, - а  на  обдумывание
ответа ему было дано несколько дней - предлагало ему множество все  новых  и
новых остроумных и тонких решений, он, колеблЯсь, какое  же  из  них  счесть
наиболее правильным, отчаЯлсЯ в конце концов отыскать истину.
     Љто  пристально  разглЯдывает  и  стараетсЯ  охватить  все  до   одного
обстоЯтельства и все следствиЯ,  тот  сам  себе  затруднЯет  выбор:  обычнаЯ
смекалка с таким же успехом делает свое дело и достаточна длЯ разрешениЯ как
малых, так и больших вопросов. ЋглЯнитесь вокруг себЯ,  и  вы  увидите,  что
лучшие хозЯева - это те, кто меньше всего мог бы ответить, каким образом они
добиваютсЯ этого, и что велеречивые говоруны чаще всего не достигают  ничего
путного. џ знаю одного  такого  великого  болтуна  и  превосходного  мастера
расписывать  все,  относЯщеесЯ  к  любому  виду  хозЯйственных  дел;  но  он
глупейшим образом пропустил сквозь пальцы сто тысЯч ливров годового  дохода.
‡наю Я и другого: этот уверЯет, что разбираетсЯ в делах лучше, чем  кто-либо
другой; притом же на свете не сыщешь более благородной души и другого такого
кладезЯ всЯких знаний. Ђ между тем слуги его утверждают, что, когда  доходит
до дела, он оказываетсЯ совсем не таким. Џри этом Я отнюдь  не  ставлю  этим
господам в счет случайные бедствиЯ разного рода.


       ѓлава XXI

        ЏђЋ’€‚ Ѓ…‡„…‹њџ

     €мператор ‚еспасиан [1], страдаЯ болезнью, котораЯ и  Явилась  причиною
его  смерти,  не  переставал  выражать  настойчивое   желание,   чтобы   его
осведомлЯли о состоЯнии государства. Ѓольше того, даже лежа  в  постели,  он
непрерывно занималсЯ  наиболее  значительными  делами,  и  когда  его  врач,
попенЯв ему за это, заметил, что такие  вещи  губительны  длЯ  здоровьЯ,  он
бросил  ему  в  ответ:  "€мператор  должен  умирать  стоЯ".  Ѓот  изречение,
по-моему, воистину замечательное и достойное великого государЯ! Џозднее, при
подобных же обстоЯтельствах, оно было повторено императором Ђдрианом [2],  и
его  надлежало  бы  почаще   напоминать   государЯм,   дабы   заставить   их
прочувствовать,  что  великаЯ  возложеннаЯ  на  них  обЯзанность,  а  именно
управлЯть столькими людьми, не есть обЯзанность тунеЯдца, а также что ничто,
по справедливости, не может в  такой  же  мере  отбить  у  подданного  охоту
принимать на себЯ, ради  служениЯ  своему  государю,  тЯготы  и  невзгоды  и
подвергатьсЯ опасностЯм, чем  возможность  видеть  его  в  это  самое  времЯ
трусливо  забившимсЯ  в  угол  за  занЯтиЯми  малодушными  и  ничтожными,  и
заботитьсЯ о его благополучии, в то времЯ как он  так  равнодушен  к  нашему
[3].
     …сли бы кто-нибудь  вздумал  доказывать,  будто  гораздо  лучше,  чтобы
государь вел войны не сам, а поручал ведение их другим лицам,  он  нашел  бы
среди многообразиЯ человеческих судеб  немало  примеров,  когда  назначенные
государЯми полководцы успешно  завершали  за  них  великие  предприЯтиЯ;  он
натолкнулсЯ бы и на таких государей,  чье  присутствие  в  войске  приносило
скорее вред, нежели пользу. Ќо  ни  один  решительный  и  смелый  монарх  не
потерпит, чтобы ему приводили столь постыдные доводы! Џод предлогом  желаниЯ
уберечь свою жизнь ради  блага  всего  государства  -  точно  дело  идет  об
изваЯнии какого-нибудь свЯтого - иные из государей уклонЯютсЯ от  выполнениЯ
своего долга, который главным образом и состоит в  военных  деЯниЯх,  и  тем
самым уличают себЯ в неспособности к ним. џ же  знаю  одного  государЯ  [4],
который, напротив, предпочитает быть битым, чем спать, пока за  него  бьютсЯ
другие, и он даже не может смотреть без зависти на своих  подчиненных,  если
те совершают в его отсутствие что-либо выдающеесЯ. ‘елим I [5]  говаривал  -
и, как мне кажетсЯ, с достаточным основанием, - что победы,  одержанные  без
участиЯ повелителЯ, не бывают полными и окончательными. € он сказал  бы  еще
охотнее, что повелителю, который дралсЯ в  таком  сражении  лишь  словами  и
мыслЯми, надлежит краснеть от стыда в том случае, если он  домогаетсЯ  своей
доли  славы  за  достигнутую  победу;  и  это  тем  более,  что  в  подобных
обстоЯтельствах советы и приказаниЯ могут  доставлЯть  честь  только  тогда,
когда они подаютсЯ и отдаютсЯ на самом поле боЯ и в зависимости от положениЯ
дел. Ќи один кормчий  не  выполнЯет  своих  обЯзанностей,  сидЯ  на  берегу.
ѓосудари оттоманской династии, первой по военному счастью династии  в  мире,
глубоко воспринЯли эту истину, и  ЃаЯзид  II,  равно  как  и  его  сын  [6],
отошедшие  от  нее,  развлекаЯсь  науками  и  другими  домашними  занЯтиЯми,
надавали тем  самым  здоровенных  пощечин  своей  империи;  да  и  тот,  что
царствует  в  настоЯщее  времЯ,  Њурад  III,  следуЯ  их  примеру,  начинает
поступать точно так же. Ќе английский ли король ќдуард III  сказал  о  нашем
Љарле V [7]: "Ќе было королЯ, который брал бы в руки оружие реже, чем он,  и
не было королЯ, который причинил бы мне столько  хлопот".  €  он  был  прав,
находЯ это  странным  и  видЯ  тут  скорее  прихоть  судьбы,  чем  следствие
разумного порЯдка вещей.
     € пусть ищут сочувствиЯ у других, но только не у менЯ, те, кому хочетсЯ
видеть в числе  воинственных  и  великих  завоевателей  королей  Љастилии  и
Џортугалии лишь на том основании, что, сидЯ в  своих  покойных  дворцах,  за
тысЯчу двести лье, они  трудом  своих  подначальных  сделались  властителЯми
обеих €ндий и других стран, - а ведь большой еще вопрос, хватило ли бы у них
храбрости даже съездить туда самолично, чтобы  вступить  во  владение  этими
землЯми.
     €мператор ћлиан настаивал на еще большем [8]: он говорил, что "философу
и честному человеку перевести  дух  и  то  возбранЯетсЯ",  то  есть  что  им
подобает  отдавать  дань  потребностЯм  нашего  естества   лишь   настолько,
насколько это безусловно необходимо, занимаЯ всегда и  душу  и  тело  делами
прекрасными,  великими  и  добродетельными.  Ћн  испытывал  стыд,  если  ему
доводилось сплюнуть или вспотеть на виду у народа (то же самое  рассказывают
о молодежи лакедемонЯн, а Љсенофонт [9] - и о персидской), ибо  он  полагал,
что телесные упражнениЯ, неустанный труд и  умеренность  должны  выпарить  и
иссушить все эти излишние жидкости. ’о, о чем говорит ‘енека [10], также  не
окажетсЯ здесь неуместным; а он говорит, что древние  римлЯне  держали  свою
молодежь всегда на ногах: они не обучали своих детей,  сообщает  он,  ничему
такому, что нужно было бы изучать сидЯ.
     †ажда умереть с пользой и мужественно весьма благородна, но утолить  ее
зависит не столько от  наших  благих  решений,  сколько  от  благости  нашей
судьбы. ’ысЯчи людей ставили себе целью или победить или пасть  в  сражении,
но им не  удавалось  достигнуть  ни  того  ни  другого.  ђанениЯ  и  темницы
пересекали на полпути их намерениЯ и вынуждали жить  насильственной  жизнью.
‘уществуют, кроме  того,  болезни,  которые  обрушиваютсЯ  на  нас  с  такой
Яростью, что подавлЯют и наши желаниЯ, и  нашу  памЯть  [11].  Њолей  Њолук,
властитель ”еса, тот самый, который  недавно  разгромил  ‘ебастьЯна,  королЯ
португальского, в битве, ставшей знаменитой по причине гибели трех королей и
объединениЯ великой португальской короны  с  кастильскою  [12],  этот  Њолей
Њолук тЯжело заболел сразу после  того,  как  португальцы  вторглись  в  его
страну. ‘ каждым днем он чувствовал себЯ все хуже и хуже, и так продолжалось
до самой его смерти, близость которой он Ясно видел. …ще не  было  на  свете
человека, который вел бы себЯ столь же мужественно и благородно  в  подобных
обстоЯтельствах.  ‘лишком  слабый,  чтобы  вынести   тЯготы   торжественного
прибытиЯ в лагерь, что,  согласно  принЯтому  у  них  обычаю,  происходит  с
великой пышностью  и  обставлЯетсЯ  множеством  утомительных  церемоний,  он
уступил  эту  честь  своему  брату.  €  это  была  единственнаЯ  обЯзанность
военачальника, которую он уступил кому-либо другому; что до всех  остальных,
необходимых длЯ пользы дела и весьма важных, то он выполнЯл их сам, и притом
поразительно усердно и тщательно; хотЯ тело его было простерто на ложе, свой
разум и свое мужество он принудил твердо стоЯть  на  ногах  и  не  сдаватьсЯ
вплоть до последнего вздоха, а в некотором смысле и после него. Ћн мог взЯть
неприЯтельское войско измором, поскольку португальцы безрассудно  углубились
в его владениЯ, но ему было весьма  тЯгостно,  что  из-за  краткости  срока,
который ему оставалось жить, из-за отсутствиЯ подходЯщего человека,  который
мог бы заменить  его  в  ведении  этой  войны,  и,  наконец,  из-за  смут  в
государстве он вынужден искать победы кровавой и чреватой опасностЯми,  хотЯ
в его руках был и другой способ одолеть врагов, простой и вполне бесспорный.
‚се же он очень искусно использовал предоставленную ему  болезнью  отсрочку,
всЯчески изматываЯ силы противника и завлекаЯ его  подальше  от  гаваней  на
побережье Ђфрики и от его кораблей; и он делал это вплоть до последнего  днЯ
своей жизни, который приберег и предназначил длЯ решительного сражениЯ.
     ‘вои войска он расположил в форме кольца, со  всех  сторон  окружавшего
армию португальцев. ‘жимаЯ и суживаЯ это кольцо так, что врагам  приходилось
отбивать атаки одновременно со всех сторон, он не только затруднил  им  этим
ведение боЯ - который был крайне жестоким,  ибо  юный  португальский  король
непрерывно и доблестно пыталсЯ вырватьсЯ  из  кольца,  -  но  и  не  дал  им
возможности спастись бегством, вернувшись назад  тем  же  путем,  каким  они
пришли. ’ак как все дороги оказались длЯ них перехвачены и  крепко  заперты,
португальцам  пришлось   топтатьсЯ   на   месте,   теснЯ   друг   друга,   -
coacervanturque non solum caede, sed etiam fuga {Ћни  сбиваютсЯ  в  кучу  не
только в сечи, но и в бегстве (лат.  )}  -  и,  сбившись  в  кучу,  уступить
победителЯм, учинившим кровавую бойню, полную и  окончательную  победу.  “же
умирающий, Њолей приказал отнести себЯ на носилках к войску и  переносить  с
места на место, туда, где его присутствие могло быть полезным; и  когда  его
проносили вдоль рЯдов воинов, он воодушевлЯл на битву одного за другим своих
военачальников и солдат. € так как на одном из участков его  боевой  порЯдок
начал приходить в расстройство, он, как приближенные его  ни  удерживали  от
этого, сел на конЯ и пожелал  ринутьсЯ  с  обнаженным  мечом  в  самую  гущу
сражениЯ. Ћкружающие, однако, не допустили его до этого, ухватившись кто  за
повод его конЯ, кто за платье, кто  за  стремена.  ќто  усилие  окончательно
погасило еще тлевшую в нем искру жизни; его снова уложили на носилки. Ћн же,
внезапно преодолев свое обморочное  состоЯние  и  ввиду  своей  слабости  не
располагаЯ никаким другим способом, чтобы  отдать  важнейшее  в  тот  момент
приказание - скрыть от всех его смерть, известие о которой могло бы  вызвать
смЯтение в  рЯдах  его  войск,  -  приложил  ко  рту  палец  (как  известно,
общепринЯтый знак, приглашающий хранить молчание) и через мгновение испустил
дух. Љто дольше его жил в самом преддверии  смерти?  €  кто  умер  до  такой
степени стоЯ, как он?
     ‚ысшее проЯвление мужества  пред  лицом  смерти,  и  самое  к  тому  же
естественное, - это смотреть на нее не только без страха, но и без  тревоги,
продолжаЯ даже в цепких ее объЯтиЯх твердо  придерживатьсЯ  обычного  образа
жизни.  €менно  так  и  сделал   Љатон,   продолжавший   заниматьсЯ   и   не
отказывавшийсЯ от сна, когда голова и сердце его  были  уже  полны  смертью,
которую он держал в своей руке.


       ѓлава XXII

        Ћ ЏЋ—’Ћ‚Ћ‰ ѓЋЌњЃ…

     џ был когда-то не из последних в делах этого рода, самых что ни на есть
подходЯщих длЯ людей моего сложениЯ и моего роста - крепкого  и  невысокого.
Ќо Я больше не занимаюсь ими: слишком уж они изнурительны, чтобы предаватьсЯ
им долгое времЯ.
     џ только что прочитал о том, что царь Љир,  дабы  с  большей  легкостью
получать известиЯ со  всех  концов  своего  царства  -  а  оно  было  весьма
обширным, - повелел выЯснить, какое расстоЯние за  день  может  покрыть  без
отдыха лошадь, и, исходЯ из этого, поместить  на  соответствующей  дистанции
друг от друга особых людей, у которых были бы всегда  наготове  кони,  чтобы
поставлЯть их прибывающим к ним гонцам [1]. Ќекоторые передают, что быстрота
передвижениЯ этих гонцов достигала быстроты, с какой летЯт журавлиные стаи.
     –езарь рассказывает [2], что ‹уций  ‚ибуллий  ђуф,  торопЯсь  доставить
Џомпею важное сообщение, мчалсЯ к нему  день  и  ночь,  менЯЯ  длЯ  скорости
лошадей. „а и сам  –езарь,  по  словам  ‘ветониЯ  [3],  делал  по  сто  миль
ежедневно, пользуЯсь наемной повозкой; впрочем, это был бешеный  ездок,  ибо
там, где ему преграждали дорогу реки, он  переправлЯлсЯ  через  них  вплавь,
никогда не сворачиваЯ с прЯмого пути ради поисков моста или  брода.  ’иберий
Ќерон [4], отправившись повидатьсЯ со  своим  братом  „рузом,  заболевшим  в
ѓермании, трижды сменив повозку, проделал  за  двадцать  четыре  часа  целые
двести миль. ‚о времЯ войны, которую римлЯне вели с  Ђнтиохом  [5],  ’иберий
‘емпроний  ѓракх,  как  сообщает  ’ит  ‹ивии,  per  dispositos  equos  prope
incredibili  celeritate  ab  Amphissa  tertio  die   Pellam   pervenit   {Ќа
перекладных лошадЯх он с почти невероЯтной скоростью прибыл на  третий  день
из Ђмфиссы в Џеллу [6] (лат. ).}, причем, если вчитатьсЯ внимательно  в  это
место, то становитсЯ Ясным, что речь идет о постоЯнных подставах,  а  не  об
учрежденных ради этой поездки.
     ‘пособ подавать весть о себе, который придумал –ецина [7],  обеспечивал
еще большую быстроту: покидаЯ дом, он брал с собой ласточек  и  когда  хотел
что-либо сообщить домой, отпускал их лететь в свои гнезда, причем  метил  их
краской того цвета, который обозначал то-то и то-то, в соответствии  с  тем,
как он заранее уславливалсЯ с домашними.
     ђимские патриции, находЯсь в театре,  держали  за  пазухой  голубей  и,
когда им приходило в голову переслать домой  какое-нибудь  приказание  своим
людЯм, они выпускали этих голубей на свободу, прикрепив к ним  записку.  ќти
голуби были также обучены возвращатьсЯ с ответом; ими  пользовалсЯ  и  „ецим
Ѓрут, осажденный в Њутине [8], и другие в иных местах.
     ‚  Џеру  вестники  длЯ  своих  разъездов  употреблЯли  людей,   которые
взваливали их на свои плечи вместе с особым сиденьем, проделываЯ это до того
ловко, что один носильщик,  не  останавливаЯсь  и  даже  не  замедлЯЯ  бега,
перебрасывал свою ношу другому [9].
     џ слыхал, что валахи, гонцы султана, достигают изумительной скорости, и
это  происходит  по  той  причине,  что  им  дано  право  ссаживать  первого
встречного с приглЯнувшейсЯ им лошади, отдаваЯ взамен свою притомившуюсЯ,  и
еще потому, что они, дабы предохранить себЯ от усталости, накрепко стЯгивают
себе тело широким ремнем [10].


       ѓлава XXIII

        Ћ „“ђЌ›• ‘ђ…„‘’‚Ђ•, ‘‹“†Ђ™€• Ѓ‹ЂѓЋ‰ –…‹€

     ђазительные подобиЯ и соответствиЯ сокрыты в той совокупности  творений
природы, котораЯ есть мироздание, и это Ясно показывает, что оно не случайно
и  никоим  образом  не  подвластно  многим  хозЯевам.  Ѓолезни  и  различные
состоЯниЯ, которым подвержено наше тело, наблюдаютсЯ также у государств и их
общественного устройства: монархии и республики рождаютсЯ,  переживают  пору
расцвета и увЯдают  от  старости  совсем  так  же,  как  мы.  Њы  склонны  к
чрезмерному изобилию соков, которое бесполезно и скорее  вредит.  ќто  может
быть  либо  излишек  благодетельных  соков  (но   и   они   пугают   врачей,
утверждающих, что поскольку в  нас  нет  ничего  устойчивого,  нам  подобает
умерЯть и ограничивать наше здоровье, если оно слишком уж выпирает  из  нас,
ибо существует опасность, как бы наша природа, не умеЯ  прочно  удерживатьсЯ
на одном месте и лишеннаЯ возможности в таких случаЯх поднЯтьсЯ ради  своего
улучшениЯ на ступень выше, не подалась беспорЯдочно и внезапно назад, и ради
предупреждениЯ этого  зла  они  предписывают  людЯм  атлетического  сложениЯ
слабительные и кровопусканиЯ с целью избавить их от этого  избытка  здоровьЯ
[1]), либо изобилие  соков  дурных,  которое  и  ЯвлЯетсЯ  обычной  причиной
болезней. ’акое же полнокровие наблюдаетсЯ часто  и  у  больных  государств,
причем и тут имеют обыкновение пользоватьсЯ послаблЯющими разного рода.  ’о,
дабы разгрузить страну, отправлЯют за  ее  рубежи  большое  число  семейств,
которые уходЯт отсюда в поисках мест, где они могли бы обосноватьсЯ за  счет
кого-либо другого: этот способ был использован древними франками,  вышедшими
из самого сердца ѓермании, чтобы захватить  ѓаллию  и  изгнать  исконных  ее
обитателей. ’ак же слагались и  бесчисленные  людские  потоки,  хлынувшие  в
€талию под предводительством Ѓренна [2], и еще некоторые другие.  ’очно  так
же и готы и вандалы,  равно  как  и  народы,  владеющие  в  настоЯщее  времЯ
ѓрецией, покинули некогда свою родину,  чтобы  осесть  где-нибудь  в  другом
месте, которое было бы попросторнее. €  едва  ли  найдетсЯ  на  целом  свете
два-три угла, не испытавших на себе воздействиЯ подобных переселений.
     ЏрименЯЯ эти же средства, римлЯне учреждали свои колонии, ибо, понимаЯ,
что их город разрастаетсЯ сверх всЯкой меры, они разгружали его от  наименее
нужных людей, отправлЯЯ их заселЯть и  обрабатывать  покоренные  ими  земли;
иногда они даже сознательно затевали войны со своими  врагами  и  притом  не
только ради того, чтобы не давать закисать своим людЯм или из опасениЯ,  как
бы праздность, мать всех пороков, не доставила им неприЯтностей еще  худшего
свойства [3], -

     Et patimur longae pacis mala; saevior armis
     Luxuria incumbit, -

     {Њы терпим зло от длительного мира: изнеженность действует на нас  хуже
войны [4] (лат. ).}

     но и длЯ  того,  чтобы  устроить  кровопускание  своему  государству  и
охладить слишком уж Ярый пыл своей молодежи, обрезав и проредив побеги этого
непомерно  буйно  разрастающегосЯ  ствола;  некогда  в  тех  же  целЯх   они
использовали и войну с Љарфагеном.
     Џри переговорах в  Ѓретиньи  ќдуард  III  [5],  король  английский,  не
пожелал уступить нашему королю - хотЯ на этот раз они заключали общий мир  -
захваченные им земли герцогства Ѓретонского, руководствуЯсь  при  этом  теми
соображениЯми, что ему хотелось иметь, где бы разместить своих воинов,  дабы
та тьма англичан, услугами которых он пользовалсЯ в своих  заморских  делах,
не хлынула, чего доброго, снова в Ђнглию. ’акова же  была  одна  из  причин,
побудивших нашего королЯ ”илиппа отпустить своего  сына  †ана  на  войну  за
морем; он считал желательным и полезным, чтобы тот взЯл с  собой  сильных  и
пылких юношей, служивших в его конном отрЯде [6].
     € в наши дни находитсЯ немало таких, кто рассуждает подобным же образом
и жаждет обратить охватившее нас  чересчур  пылкое  возбуждение  в  войну  с
кем-либо из наших соседей, опасаЯсь, как бы вредоносные соки,  овладевшие  в
настоЯщее времЯ всем нашим телом, не поддержали нашей горЯчки, сохранЯЯ ее в
прежней силе, и не привели в конце концов  к  нашей  полной  гибели  [7].  €
впрЯмь война внешнЯЯ - меньшее зло, чем война внутреннЯЯ,  но  Я  не  думаю,
чтобы бог  благоприЯтствовал  столь  несправедливому  делу  -  оскорблЯть  и
задирать войной другого ради нашей собственной выгоды:

     Nil mihi tam  valde  placeat,  Rhamnusia  virgo,  Quod  temere  invitis
susciplatur heris.

     {Ћ Ќемезида, сделай так, чтобы Я ничем не соблазнилсЯ до такой степени,
чтобы желать отнЯть эту вещь у ее владельца [8] (лат. ).}

     € все же слабость нашего естества нередко толкает нас  к  необходимости
пользоватьсЯ дурными средствами длЯ достижениЯ благой цели.  ’ак,  например,
‹икург, этот добродетельнейший и совершеннейший законодатель из всех,  какие
когда-либо жили на свете, придумал крайне  безнравственный  способ  приучать
свой народ к трезвости: он  насильственно  заставлЯл  илотов,  которые  были
рабами спартанцев, напиватьсЯ до полного отупениЯ; и делал он это ради того,
чтобы при виде этих погибших, погрЯзших в вине существ, спартанцев охватывал
ужас перед крайними проЯвлениЯми этого столь омерзительного порока [9].  …ще
более жестоко - ибо если уж  приходитсЯ  поступать  неправедно,  то  гораздо
извинительнее делать это длЯ нашей души, нежели длЯ спасениЯ нашего тела,  -
поступали в древности те, кто дозволЯл врачам кромсать заживо  приговоренных
к казни преступников, независимо от того, к какому роду смерти их присудили,
с тем, чтобы эти врачи, наблюдаЯ в естественном состоЯнии наши внутренности,
совершенствовались в  своем  искусстве.  ’о  же  самое  нужно  сказать  и  о
римлЯнах, воспитывавших в народе мужество, а также презрение к опасностЯм  и
к самой смерти посредством потрЯсающих зрелищ бьющихсЯ не  на  живот,  а  на
смерть гладиаторов и фехтовальщиков, которые резали и убивали друг  друга  у
него на глазах,

     Quid vesani aliud sibi vult ars impia ludi,
     Quid mortes iuvemun, quid sanguine pasta voluptas?

     {€наче каков смысл  этого  нечестивого  искусства  жестоких  игр,  этих
смертей юношей, этого наслаждениЯ, доставлЯемого кровью [10]? (лат. ).}

     € этот обычай держалсЯ вплоть до императора ”еодосиЯ [11].

     Arripe dilatam tua, dux, in tempora famam,
     Quodque patris superest, successor laudis habeto,
     Nullus in urbe cadat, cuius sit poena voluptas.
     Iam solis contenta feris, infamus arena
     Nulla cruentatis homicidia ludat in armis.

     {Џрими,  государь,  славу,  выпавшую  твоему  царствованию,   и   стань
наследником славы, доставшейсЯ тебе от отца. Џусть не погибнет более никто в
ђиме,  чьи  муки  были  бы  наслаждением  длЯ  толпы.  „овольствуЯсь  кровью
животных,  пусть  бесславнаЯ   эта   арена   не   увидит   больше   кровавых
человекоубийственных игр [12] (лат. ).}

     ќто и впрЯмь был пример поразительной силы  воздействиЯ  и  чрезвычайно
полезный длЯ  воспитаниЯ  в  народе  упомЯнутых  качеств,  ибо  чуть  ли  не
ежедневно у него на глазах сотнЯ, две сотни, даже тысЯчи пар,  выходивших  с
оружием в руках друг против друга, давали  рубить  себЯ  на  куски  с  таким
непоколебимым мужеством, что никто  никогда  не  слышал  от  них  ни  одного
малодушного слова и ни одной жалобы, не видел ни одного,  кто  обратилсЯ  бы
вспЯть или даже позволил себе какое-нибудь  трусливое  движение  в  сторону,
чтобы избежать удара противника; больше того, со многими  из  них  случалось
даже такое, что, прежде чем рухнуть наземь и тут же на месте испустить  дух,
они посылали спросить у народа, доволен ли он их поведением. €м подобало  не
только стойко сражатьсЯ и так же принимать смерть, но и делать, сверх  того,
и то и другое весело и легко; им свистали и их поносили, если видели, что им
не хочетсЯ умирать; даже девушки - и те побуждали их к этому:

                              consurgit ad ictus;
     Et, quotes victor ferrum iugulo inserit, illa
     Delicias ait esse suas, pectusque iacentis
     Virgo modesta iubet converso pollice rumpi.

     {‘кромнаЯ дева приподнимаетсЯ со своего места при каждом ударе;  всЯкий
раз, как побудный клинок вонзаетсЯ в чью-либо шею, она приходит в восторг и,
опустив  вниз  большой  палец,  отдает  таким  способом  приказ   о   смерти
поверженного побежденного [13] (лат. ).}

     Џервоначально римлЯне пользовались длЯ этих поучительных зрелищ  только
преступниками, но впоследствии стали выпускать  на  арену  и  ни  в  чем  не
повинных  рабов,  и  свободных  граждан,  продававших  себЯ  длЯ  этого,   и
сенаторов, и римских всадников, и, больше того, даже женщин:

     Nunc caput in mortem vendunt, et funus arenae
     Atque hostem sibi quisque parat, cum bella quiescant.

     {Ћни продают себЯ, чтобы идти на смерть и быть  убитыми  на  арене.  €,
хотЯ царит мир, каждый выбирает себе врага [14] (лат. ).}

     Hos inter fremitus novosque lusus,
     Stat sexus rudis insciusque ferri,
     Et pugnas capit improbus viriles.

     {‘реди этих кликов и  небывалых  забав  слабый  и  неприспособленный  к
оружию пол позорит себЯ, даваЯ сражениЯ, созданные длЯ мужчин [15] (лат. ).}

     ‚се это Я счел бы крайне странным и непонЯтным, если бы мы не  привыкли
постоЯнно видеть в качестве участников наших войн многие тысЯчи  чужеземцев,
отдающих за деньги и свою кровь, и самую жизнь в распрЯх, до которых им  нет
ни малейшего дела.


       ѓлава XXIV

        Ћ ‚…‹€—€€ ђ€Њ‹џЌ

     ќтому  поистине  неисчерпаемому  предмету  Я  намерен   уделить   всего
несколько слов; моЯ цель - показать недомыслие тех, кто пытаетсЯ  сравнивать
с величием римлЯн жалкое величие нашего времени. ‚ седьмой книге  "„ружеских
писем" –ицерона (пусть филологи,  если  того  пожелают,  лишат  их  названиЯ
"„ружеских", ибо оно и в самом деле не очень-то подходит, и те,  кто  вместо
"„ружеские" именует их письмами ad familiares  {Љ  близким  [1]  (лат.  ).},
могут  извлечь  кое-какие  доводы  в  свою  пользу  из  того,  что  в  своем
"†изнеописании –езарЯ" сообщает ‘ветоний [2], а именно, что и у  –езарЯ  был
целый том писем, написанных им ad familiares) - так вот в этой седьмой книге
есть одно письмо –ицерона к –езарю, находившемусЯ в то  времЯ  в  ѓаллии.  ‚
этом письме –ицерон  воспроизводит  слова,  содержавшиесЯ  в  конце  письма,
полученного им перед тем от –езарЯ. ‚от они: "—то касаетсЯ  Њарка  ”уриЯ,  о
котором ты отзываешьсЯ с такой похвалой, то Я сделаю его, если  такова  твоЯ
волЯ, царем ѓаллии. € вообще, если ты хочешь выдвинуть кого-нибудь из  своих
друзей,  присылай  этого  человека  ко  мне"  [3].  „лЯ  простого   римского
гражданина, каким был тогда –езарь, было уже не внове располагать по  своему
усмотрению целыми царствами, ибо к тому времени он успел отнЯть  у  „ейотара
[4] его престол,  чтобы  отдать  его  некоему  знатному  пергамцу  по  имени
Њитридат. € те, кто описывает нам жизнь –езарЯ,  перечислЯют  еще  несколько
проданных им государств; да и ‘ветоний рассказывает [5], что –езарь  вытЯнул
с одного раза из царЯ ЏтолемеЯ три миллиона  шестьсот  тысЯч  экю,  то  есть
почти столько же, за сколько тот мог бы продать свое царство:

     Tot Galatae, tot Pontus eat, tot Lydia nummis.

     {‡а такую-то сумму - ѓалатию, за такую-то - Џонт, за такую-то  -  ‹идию
[6](лат. ).}

     Њарк Ђнтоний говаривал, что  величие  римского  народа  проЯвлЯетсЯ  не
столько в том, что он взЯл, сколько в том, что  он  роздал7;  и  все  же  за
несколько веков до ЂнтониЯ этот народ отнЯл  нечто  настолько  значительное,
что во всей истории  ђима  Я  не  знаю  никакого  другого  событиЯ,  которое
сообщало бы его имени большую славу и большее уважение. Ђнтиох8 владел в  те
времена всем …гиптом и готовилсЯ предпринЯть захват Љипра и прочих зависимых
от него областей. ‚ самый разгар одерживаемых этим царем побед к нему прибыл
с поручением от сената ѓай Џопилий; он начал с того, что отказалсЯ коснутьсЯ
царской руки, пока царь не прочтет врученного им посланиЯ. Ђнтиох,  прочитав
это послание, заЯвил Џопилию, что  ему  потребуетсЯ  времЯ  на  размышление.
’огда Џопилий очертил находившимсЯ у него прутиком место, на  котором  стоЯл
Ђнтиох, и сказал, обращаЯсь к нему:  "‘ообщи,  не  выходЯ  из  этого  круга,
ответ, который Я мог бы доставить сенату". Ђнтиох, пораженный решительностью
столь безоговорочно предъЯвленного ему повелениЯ, подумав немного,  ответил:
"џ выполню все, что приказывает сенат".
     Џосле этого Џопилий обратилсЯ  к  нему  с  приветствием,  какое  отныне
подобало ему, как "другу римского народа". ЋтказатьсЯ от столь беспредельной
власти, и притом тогда, когда судьба так благоприЯтствовала ему, - и все это
под впечатлением каких-то трех строк посланиЯ! € он был,  разумеетсЯ,  прав,
приказав,  как  он  сделал,  сообщить  через  своих  послов  сенату  римской
республики, что он принЯл его приказаниЯ с таким же благоговением, как  если
бы они исходили от бессмертных богов.
     ‚се царства, завоеванные Ђвгустом по праву войны, он