аведливый закон, по которому врач  бралсЯ
за лечение больного с условием, что в течение первых трех дней  болезни  сам
больной отвечал за все, что могло с ним приключитьсЯ, по прошествии же  трех
дней за все отвечал уже врач; и в самом деле, какой иной смысл имело то, что
покровитель врачей, ќскулап, был поражен молнией  за  то,  что  воскресил  к
жизни €пполита?

     Nam pater omnipotens, aliquem indignatus ab umbris
     Mortalem infernis ad lumina surgere vitae,
     Ipse repertorem medicinae talis et artis
     Fulmine Phoebigenam stygias detrusit ad undas;

     {Ќо всемогущий отец [ћпитер], негодуЯ на то, что какой-то смертный  мог
вернутьсЯ из обители подземных теней к сиЯнию  жизни,  сам  поразил  молнией
изобретателЯ подобного врачебного искусства и низринул ”ебова  сына  в  воды
‘тикса [28] (лат. ).}

     а его преемники, отправлЯющие столько душ на тот свет,  освобождены  от
ответственности!
     Љакой-то врач выхвалЯл  перед  Ќикоклом  огромную  важность  врачебного
искусства: "ќто бесспорно, - ответил Ќикокл, - ведь оно  может  безнаказанно
губить столько людей" [29].
     …сли бы Я был на месте  врачей,  Я  окружил  бы  медицину  свЯщенным  и
таинственным ореолом: врачи в свое времЯ положили хорошее начало этому делу,
но не довели его до конца. ‚рачи умно поступили,  объЯвив  богов  и  демонов
родоначальниками  медицины,  создав  особый  Язык  и  особую   письменность,
невзираЯ на философское наставление, гласЯщее, что безумно  давать  человеку
благие советы на непонЯтном ему наречии - Ut  si  quis  medicus  imperet  ut
sumat:

     Terrigenam, herbigradam, domiportam, sanguine cassam.

     {Љак если бы какой-нибудь врач предписал больному принЯть "земнородную,
траноходную, домоносную, кровочуждую" [30] (лат. ).}

     Џод стать их искусству было правило - его придерживаютсЯ все  пустые  и
мнимые науки, толкующие о сверхъестественном,  -  которое  требовало,  чтобы
больной заранее верил им и был  убежден  в  правильности  их  действий.  Ћни
твердо  держатсЯ  этого  правила  и  считают,  что  самый  невежественный  и
несмышленый лекарь более полезен больному, который верит в него,  чем  самый
опытный, но незнакомый больному врач. „аже  выбор  большинства  их  лекарств
загадочен и таинствен; вроде, например, левой ноги черепахи,  мочи  Ящерицы,
испражнений слона, печени крота, крови, взЯтой из-под правого  крыла  белого
голубЯ, а  длЯ  нас,  злополучных  почечных  больных  (до  того  глубоко  их
презрение к нашей болезни!), истолченный в  порошок  крысиный  помет;  можно
перечислить еще много  подобных  нелепостей,  которые  скорее  смахивают  на
колдовские чары, чем на серьезную  науку.  џ  не  стану  распространЯтьсЯ  о
приписывании  несчетного  количества  пилюль,  о  выделении  особых  дней  и
праздников в году длЯ лечебных  целей,  об  установленных  часах  длЯ  сбора
целебных  трав  и,  наконец,  об  их  противных  и  высокомерных  манерах  в
обхождении с больным, над чем издевалсЯ даже Џлиний. Ќо Я хочу сказать,  что
они просчитались, положив врачебному искусству столь блестЯщее начало  и  не
присовокупив правила, в силу которого их  совещаниЯ  и  консультации  должны
быть окружены ореолом свЯтости и таинственности; никто из  простых  смертных
не должен был бы иметь к ним доступа, так же как и к  таинственным  обрЯдам,
посвЯщенным ќскулапу [31]. „ействительно, ввиду отсутствиЯ такого правила их
колебаниЯ, несостоЯтельность их доводов и предсказаний, резкость  их  споров
между собой, проникнутых ненавистью и завистью другу к другу, -  у  всех  на
виду, и надо быть слепым, чтобы не понимать, как рискованно очутитьсЯ у  них
в лапах. ‚идел ли кто-нибудь врача,  который  согласилсЯ  бы  с  назначением
своего коллеги, ничего не вычеркнув или не прибавив? Ћни предают  этим  свою
науку и выдают себЯ с головой,  показываЯ,  что  больше  заботЯтсЯ  о  своей
репутации и, следовательно, о  своей  выгоде,  чем  об  интересах  больного.
Ќаиболее мудрым из сословиЯ врачей был тот из  них,  кто  в  давние  времена
предписал, чтобы больного лечил только один врач, ибо если он не преуспеет в
этом, то ущерб длЯ врачебного искусства будет невелик, так  как  вина  падет
всего лишь на одного врача, и наоборот,  если  ему  посчастливитсЯ,  то  это
будет к вЯщей славе медицины; если же врачей, лечащих  больного,  много,  то
они все  ронЯют  свою  профессию,  поскольку  большей  частью  их  постигают
неудачи. ‚рачи должны были бы не увеличивать и  без  того  огромный  разброд
мнений, существующий у виднейших античных представителей медицинской  науки,
ибо об этой разноголосице знают только книжники,  и  не  выставлЯть  напоказ
перед народом своих нескончаемых споров и сомнений.
     Џриведем образчик  старинных  споров,  которые  ведутсЯ  в  медицинской
науке. ѓиерофил  считает  исконной  причиной  болезней  соки;  ќрасистрат  -
артериальную кровь; Ђсклепиад - невидимые атомы, проникающие в  поры  нашего
организма; Ђлкмеон  усматривает  причину  их  в  избытке  или,  наоборот,  в
истощении физических  сил;  „иоклес  -  в  неодинаковом  значении  различных
элементов нашего организма и в качестве воздуха, которым мы дышим; ‘тратон -
в  нашей  пище,  котораЯ  слишком  обильна,   недоброкачественна   и   плохо
перевариваетсЯ; наконец, ѓиппократ считает  источником  болезней  населЯющих
тело духов. Ћдин из доброжелателей медицины, которого врачи знают лучше, чем
Я [32], воскликнул по этому поводу, что медицина самаЯ важнаЯ из наших наук,
поскольку она печетсЯ о нашем здоровье и долголетии, но, к несчастью, она же
и самаЯ недостовернаЯ, ибо в  ней  множество  невыЯсненных  вопросов  и  все
постоЯнно менЯетсЯ. Ќе будет большой беды, если мы ошибемсЯ, измерЯЯ  высоту
солнца над горизонтом или напутав в дробЯх при каком-нибудь  астрономическом
подсчете; но в медицине, где речь идет о нашей жизни,  неразумно  отдаватьсЯ
на волю борющихсЯ между собой стихий.
     „о Џелопоннесской войны  медицина  находилась  в  зачаточном  состоЯнии
[33]. ѓиппократ создал ей популЯрность.  Ќо  все  установленное  ѓиппократом
было отвергнуто •рисиппом, а  вслед  за  тем  внук  ЂристотелЯ,  ќрасистрат,
опроверг все, что писал •рисипп. Ќа смену  им  пришли  эмпирики,  которые  в
отличие от древнейших врачей стали на совершенно  новый  путь  в  применении
врачебного, искусства. Љогда популЯрность эмпириков стала  сходить  на  нет,
ѓиерофил  ввел  новый  вид  этого  искусства,   который   в   свою   очередь
раскритиковал и уничтожил Ђсклепиад. ‚след за тем приобрели силу медицинские
воззрениЯ ”емисона, после него - Њусы,  а  еще  позднее  -  ‚ексиЯ  ‚алента,
врача,  известного  своими  услугами  Њессалине  [34].  ‚о  времена   Ќерона
законодателем в области медицины сделалсЯ ”ессал, развенчавший и  отменивший
все, что принЯто было в медицине до него. “чение ”ессала  было  опровергнуто
Љрином из ЊарселЯ, который вновь установил, что все медицинские  предписаниЯ
должны сообразоватьсЯ с движением светил, что следует есть, пить и  спать  в
часы, угодные ‹уне и Њеркурию. ‚след за тем очередным авторитетом в медицине
стал •арин, врач из того же города ЊарселЯ. Џоследний отрицал не только  всю
старинную медицину, но и выступил против принЯтых на протЯжении многих веков
теплых ванн. Ћн предписывал людЯм купатьсЯ в холодной воде,  даже  зимой,  и
назначал им окунатьсЯ в источники при той температуре воды, котораЯ была  им
свойственна. ‚плоть до времен ЏлиниЯ ни один  римлЯнин  еще  не  отваживалсЯ
заниматьсЯ медицинской практикой; этим делом занимались только иностранцы  и
греки, подобно тому как у нас, французов, ею  занимаютсЯ  "латинисты",  ибо,
как утверждает один выдающийсЯ врач, мы не  доверЯем  лечению,  которое  нам
понЯтно, так же как и лекарственным травам, которые мы сами  собираем.  …сли
народы  отдаленных  стран,  из  которых   мы   ввозили   гваЯковое   дерево,
сальсапарель и хинное дерево, имеют лечебные средства, то мы  полагаем,  что
они намного превосходЯт капусту или петрушку, так как они  дороги,  редки  и
необычны, -  ибо  кто  посмеет  отнестись  с  недоверием  к  вещам,  которые
прибывают из-за морЯ, подвергаЯсь опасностЯм столь далекого путешествиЯ?
     ‚се перевороты, о которых Я говорил,  произошли  в  медицине  в  давние
времена, но с тех пор в ней произошло  еще  бесчисленное  множество  других,
большей частью очень решительных и всеобъемлющих. Ћни продолжаютсЯ и по  сей
день;  примером  могут  служить  реформы,   произведенные   в   наше   времЯ
Џарацельсом, ”ьораванти и Ђржантье [35]. ќти врачи дают  больным  не  только
иные предписаниЯ, но, как мне сообщали, совершенно  менЯют  самую  основу  и
принципы медицины, обвинЯЯ в невежестве и обмане тех, кто  занималсЯ  ею  до
них. ЏредоставлЯю вам самим решить, как должен  себЯ  чувствовать  при  этом
несчастный пациент!
     …сли бы в тех случаЯх, когда врачи ошибаютсЯ, мы  могли  быть  уверены,
что их назначениЯ, не помогаЯ нам, по крайней мере не  приносЯт  нам  вреда,
нас утешала бы мысль, что, стремЯсь к лучшему, мы по крайней мере  ничем  не
рискуем.
     ‚ одной из своих басен ќзоп рассказывает [36]: некий  хозЯин,  купивший
раба-мавра, решил, что его чернота случайного происхождениЯ и вызвана дурным
обращением  прежнего  хозЯина.  Џоэтому  он  принЯлсЯ  усиленно  лечить  его
непрерывным отмыванием и различными снадобьЯми, но добилсЯ только того,  что
мавр, нисколько не побелев, утратил свое первоначальное здоровье.
     Ђ сколько раз случаетсЯ нам быть свидетелЯми того, как  врачи  обвинЯют
друг друга в смерти их пациентов! Њне припоминаетсЯ эпидемиЯ  очень  опасной
болезни  со  смертельным  исходом,  котораЯ   несколько   лет   тому   назад
свирепствовала в городах моей области; когда  эта  бурЯ,  унесшаЯ  множество
людей, улеглась, один из самых прославленных наших врачей  выпустил  брошюру
[37], касающуюсЯ этой  болезни.  ‚  ней  он  пересмотрел  свое  отношение  к
кровопусканию и пришел к выводу, что применение его при  этой  болезни  было
ошибочным; он признает, что это была одна из главных причин гибели множества
людей. Ѓолее того, врачи считают, что нет такого лекарства, которое не  было
бы в какой-то мере вредным  длЯ  организма.  Ќо  если  даже  помогавшие  нам
лекарства причинЯют известный вред, то что сказать о тех средствах,  которые
нам прописываютсЯ совершенно ошибочно?
     џ же считаю, что не следует заставлЯть глотать лекарства тех, кому  оно
противно, ибо в трудную минуту болезни подобное усилие опасно  и  вредно;  Я
полагаю, что это слишком большое испытание длЯ больного в момент,  когда  он
особенно нуждаетсЯ в покое. Љроме того, расцениваЯ обстоЯтельства, в которых
врачи обычно усматривают причину наших болезней, Я нахожу  их  предположениЯ
весьма легковесными  и  неубедительными,  -  из  чего  Я  делаю  вывод,  что
небольшаЯ ошибка в прописанном ими лечении  может  причинить  нам  серьезный
вред.
     Ќо если ошибка врача - вещь опаснаЯ, то наше  дело  совсем  дрЯнь,  ибо
врачу нелегко не впадать постоЯнно в ошибки. ‚рач должен знать очень много о
самом  больном,  учитываЯ  множество  обстоЯтельств  и  соображений,   чтобы
правильно назначить лечение. Ћн должен знать физический склад больного,  его
темперамент  и  нрав,  его  склонности,  его  действиЯ,  даже  его  мысли  и
представлениЯ.  ‚рач  должен  учитывать  внешние  обстоЯтельства,   характер
местности, состоЯние атмосферы и погоды, местоположение светил и их влиЯние;
он  должен  знать  причины  болезни,  ее  симптомы,   каково   было   начало
заболеваниЯ, как протекали критические дни болезни; в отношении лекарства он
должен знать его вес, силу, происхождение, вид, способ  приготовлениЯ,  срок
действиЯ, и все эти элементы он должен уметь  дозировать  и  сочетать  между
собой так, чтобы получилось соответствие всех частей. Љак бы  ни  была  мала
его ошибка в этом деле, но если только из этого множества винтиков  хотЯ  бы
один неисправен, этого достаточно, чтобы погубить нас. Ћдному богу известно,
как трудно врачу разобратьсЯ в большинстве этих вещей! ‚зЯть хотЯ бы  вопрос
о симптомах: как ему установить главный симптом болезни, раз у каждой из них
неисчислимое множество симптомов! Ђ сколько споров ведетсЯ между врачами  по
поводу истолкованиЯ анализа мочи, сколько  сомнений  высказываетсЯ  на  этот
счет! ‚ противном случае были бы непонЯтны постоЯнно происходЯщие у  нас  на
глазах пререканиЯ между врачами о причинах болезни. —ем могли  бы  мы  иначе
извинить постоЯнные ошибки врачей, принимающих  петуха  за  сокола?  Љак  ни
легки были перенесенные мной в жизни болезни, Я не помню случаЯ, чтобы  трое
врачей были согласны между собой относительно них. џ уделЯю больше  вниманиЯ
примерам, в какой-то мере касающимсЯ менЯ. ‚  недавнее  времЯ  в  Џариже  по
решению  врачей  оперировали  одного  дворЯнина,  у  которого  не  оказалось
никакого камнЯ в пузыре; равным образом многие врачи, с которыми советовалсЯ
один мой друг, епископ, настоЯтельно рекомендовали ему  оперироватьсЯ,  и  Я
сам, полагаЯсь на врачей, со своей стороны убеждал его в этом, но  когда  он
скончалсЯ, то при вскрытии обнаружилось, что  у  него  были  только  больные
почки. ‚рачам менее простительно ошибатьсЯ относительно  этой  болезни,  ибо
она до известной степени распознаетсЯ  на  ощупь.  €менно  по  этой  причине
хирургиЯ представлЯетсЯ мне гораздо более достоверной областью медицины: она
по крайней мере видит, с чем имеет дело;  несравненно  меньше  простора  длЯ
гипотез и догадок там, где у  врачей  нет  speculum  matricis  {‡еркала  длЯ
исследованиЯ матки [38] (лат. )}, чтобы заглЯнуть в наш мозг, в наши легкие,
в нашу печень.
     ЌельзЯ не относитьсЯ с недоверием к результатам, ожидаемым от того  или
иного лекарства: нередко лекарство должно оказать  свое  действие  сразу  на
несколько угнетающих нас болезней, которые имеют какую-то необходимую  свЯзь
между собой, но требуют различного лечениЯ, например,  когда  налицо  жар  в
печени и холод в желудке. ‚рачи в таких случаЯх уверЯют  нас,  что  одни  из
составных частей  их  лекарства  будут  оказывать  согревающее  действие  на
желудок,  другие  же,  наоборот,  охлаждать  печень,  одни  снадобьЯ  должны
следовать прЯмо в почки или даже до  мочевого  пузырЯ,  не  оказываЯ  своего
действиЯ нигде в другом месте, но сохранЯЯ  в  целости  свою  силу  на  всем
протЯжении этого длинного и полного помех  пути,  пока  они  достигнут  того
органа, которому они в силу  своих  таинственных  свойств  призваны  помочь;
такое-то снадобие увлажнЯет легкие, другое - сушит мозг. ђазве  не  фантазиЯ
ожидать, что, когда все эти средства будут смешаны в микстуру, каждое из них
направитсЯ  выполнЯть  свои  различные  функции  безо  всЯкой   путаницы   и
недоразумений? џ бы очень  опасалсЯ,  что  они  изменЯт  или  потерЯют  свои
свойства и не окажут ожидаемого действиЯ. Њожно ли себе  представить,  чтобы
при таком соединении в одну жидкость свойства отдельных составных частей  не
вступали  в  борьбу  и  не  уничтожали  друг  друга?  “ж  не  должны  ли  мы
предположить, что правильное действие лекарства в конце  концов  зависит  от
некоего внешнего распорЯдителЯ, промыслу и милосердию коего вручаем мы  нашу
жизнь [39]?
     Џодобно тому как у нас есть мастера  и  по  шитью  курток  и  по  шитью
штанов, причем заказчики только выигрывают от того, что каждый такой  мастер
занимаетсЯ только своим делом и обучаетсЯ ему в  более  короткий  срок,  чем
портной, умеющий шить все решительно; и подобно тому как богатые люди, желаЯ
особенно хорошо питатьсЯ, заводЯт поваров,  особо  искусных  в  изготовлении
овощных блюд или жаркого, ибо обычный повар не сумел бы  проЯвить  подлинной
утонченности в столь разнообразных областЯх, - точно  так  же  надлежит  нам
поступать и при  нашем  лечении.  Џравы  были  египтЯне,  заменившие  врача,
лечившего все болезни, врачами по разным специальностЯм: длЯ каждой болезни,
длЯ каждой части тела существовали  свои  специалисты,  и  лечение  от  этой
специализации  только  выигрывало,  ибо  было   более   продуманным,   более
изощренным [40].
     Ќаши врачи не хотЯт считатьсЯ с тем, что тот,  кто  помогает  всем,  на
деле не помогает  никому,  что  они  не  в  состоЯнии  справлЯтьсЯ  со  всем
организмом в целом. ’ак, опасаЯсь  прервать  приступ  дизентерии,  чтобы  не
вызвать лихорадку, врачи погубили мне такого друга, который стоил  всех  их,
вместе взЯтых [41]. Џри лечении болезней они пользуютсЯ своими гаданиЯми  на
кофейной гуще, и, чтобы не излечить насморк  в  ущерб  желудку,  они  своими
смешанными, но не  вЯжущимисЯ  друг  с  другом  лекарствами  причинЯют  вред
желудку и усиливают насморк.
     —то касаетсЯ разноречивости медицинских предписаний и их  шаткости,  то
эти качества во врачебном искусстве проЯвлЯютсЯ еще сильней, чем в какой  бы
то ни было другой науке. ’ак, врачи говорЯт, что всЯкого  рода  слабительные
полезны длЯ людей, страдающих почечными коликами, так как, расширЯЯ выводные
пути, они проталкивают вперед те вещества, из  которых  образуютсЯ  песок  и
камни, и несут вниз то, что начинает затвердевать  и  скоплЯтьсЯ  в  почках.
‚месте с теми они же утверждают, что всЯкого рода  слабительные  опасны  длЯ
тех же больных, так как, расширЯЯ выводные пути, они  проталкивают  в  почки
вещества, образующие  песок,  каковые,  пользуЯсь  этим,  начинают  усиленно
осаждатьсЯ, так что в результате почки не в состоЯнии полностью освободитьсЯ
от всего в них осевшего. Њало того, врачи говорЯт,  что  если  случайно  при
этом выведении из организма встретитсЯ какое-нибудь тело  больших  размеров,
чем то, которое способно пройти  по  всем  этим  узким  путЯм,  чтобы  выйти
наружу, то это тело, приведенное в движение слабительным и оказавшись в этих
узких каналах, закупоривает их, неминуемо вызываЯ очень мучительную смерть.
     ЏодобнаЯ же сомнительность характерна и длЯ указаний, которые они  дают
нам относительно режима. Џолезно, говорЯт они, часто мочитьсЯ, ибо мы  знаем
по опыту, что в  противном  случае,  задерживаЯ  в  организме  разложившиесЯ
вещества, мы  перегружаем  его  отбросами  и  элементами  брожениЯ,  которые
содействуют образованию камней в мочевом пузыре.  ‚редно,  говорЯт  они  же,
часто мочитьсЯ, потому что плотные осадки могут быть выведены вместе с мочой
только при большом напоре, подобно тому как бурный поток чище сметает все со
своего пути, нежели ручеек, медленно и тихо  текущий.  Ћни  рекомендуют  нам
часто иметь дело с женщинами, ибо это открывает выводные пути и проталкивает
песок и его  осадок.  Ћднако  они  же  уверЯют,  что  это  вредно,  так  как
возбуждает почки, утомлЯет и ослаблЯет их. •орошо, говорЯт они,  купатьсЯ  в
теплых источниках, так как это размЯгчает те места, где застаиваетсЯ песок и
скоплЯютсЯ камни, но это же и вредно, - заЯвлЯют они, - потому  что  внешнее
тепло содействует затвердению и окаменению  скопившихсЯ  в  почках  веществ.
‹ицам, лечащимсЯ на водах, говорЯт врачи, полезно мало есть  вечером,  чтобы
вода, которую им предстоит выпить утром, оказала лучшее действие на пустой и
неперегруженный желудок, но они  же  утверждают,  что  лучше  мало  есть  за
обедом, чтобы не пресекать незакончившегосЯ еще действиЯ выпитой воды  и  не
обременЯть желудок сразу же после этой работы, переносЯ  переваривание  пищи
на ночь, когда это совершаетсЯ лучше, чем днем, ибо днем тело и душа  занЯты
кипучей деЯтельностью [42].
     ’акие коленца и  фокусы  выкидывают  врачи,  колеблЯсь  во  всех  своих
суждениЯх, и все это за счет нашего здоровьЯ.
     Џусть поэтому не осуждают тех, кто при виде хаоса, царЯщего в медицине,
предпочитает послушно  следовать  голосу  природы  и  собственных  влечений,
сообразуЯсь с участью большинства людей.
     џ имел возможность познакомитьсЯ во времЯ своих  путешествий  почти  со
всеми прославленными лечебными источниками …вропы и в течение последних  лет
стал прибегать к водолечению [43], ибо считаю, что ванны оказывают  целебное
действие, и мы, Я думаю, немало терЯем от того, что  перестаем  пользоватьсЯ
ими, как это практиковалось в старину почти у всех народов. „обавлю,  что  у
многих и по сей день сохранилсЯ обычай ежедневно принимать ванны. џ не  могу
себе представить, чтобы длЯ нас было полезно, когда поры наши  закупорены  и
на теле образуетсЯ корка. —то же касаетсЯ  питьЯ  минеральной  воды,  то,  к
счастью,  оно,  во-первых,  мне  по  вкусу,  а  во-вторых,  это  простой   и
естественный напиток, который если и не полезен,  то  во  всЯком  случае  не
вреден, доказательством чего служит то, что минеральную воду пьет  множество
людей  самого  разного  физического  склада.  Њне  не   приходилось   видеть
каких-либо чудодейственных и разительных последствий от водолечениЯ,  и,  на
основании  более  тщательных  расспросов,   чем   обычно,   Я   убедилсЯ   в
несостоЯтельности   и   необоснованности   россказней    на    этот    счет,
распространЯемых в лечебных местах и обычно принимаемых на  веру  (ибо  люди
легко обманываютсЯ, когда хотЯт быть обманутыми) [44]. Ќо во всЯком случае Я
не видел лиц, которым водолечение  повредило  бы.  ЌельзЯ  отрицать  -  если
только не быть  предубежденно  настроенным,  -  что  водолечение  возбуждает
аппетит, содействует пищеварению и  придает  нам  известную  бодрость,  если
только лечащийсЯ не приезжает на воды в слишком плохом состоЯнии, чего Я  не
рекомендую делать. ‚одолечение не  в  состоЯнии  помочь  при  очень  тЯжелом
недуге, но оно может  доставить  облегчение  при  небольших  нарушениЯх  или
устранить угрозу какого-нибудь неблагоприЯтного отклонениЯ. Љто не приезжает
на воды достаточно бодро  настроенным,  с  желанием  наслаждатьсЯ  обществом
людей,  здесь  находЯщихсЯ,  участвовать  в  прогулках,  к  которым   весьма
располагает красота мест,  где  обычно  находЯтсЯ  целебные  источники,  тот
несомненно сильно понижает полезное действие водолечениЯ. Џо этой причине  Я
до настоЯщего времени выбирал места с наиболее  красивыми  окрестностЯми,  с
наибольшими удобствами по части  жильЯ,  питаниЯ  и  общества;  к  числу  их
принадлежат во ”ранции - баньерские воды, на границе ѓермании и ‹отарингии -
пломбьерские воды, в вейцарии - баденские источники, в ’оскане  -  луккские
источники,  в  особенности  так  называемые  "делла   ‚илла",   которыми   Я
пользовалсЯ чаще всего и в разное времЯ.
     Љаждый народ  имеет  свои  особые  мнениЯ  насчет  пользованиЯ  водами,
устанавливает свои законы и правила лечениЯ  ими,  отличные  от  принЯтых  у
других народов, и все  же,  на  мой  взглЯд,  результаты  водолечениЯ  всюду
примерно одни и те же. ‚ ѓермании, например,  не  принЯто  пить  минеральную
воду, но ванны из нее принимают от всех болезней и от зари до зари  плещутсЯ
в воде. ‚ €талии девЯть дней пьют минеральную воду, но  купаютсЯ  в  ней  не
менее месЯца; при этом к питьевой минеральной  воде  обычно  прибавлЯют  еще
другие прописанные лекарства, чтобы усилить  их  действие.  ‚  €талии  после
питьЯ  минеральной  воды  рекомендуют  гулЯть  длЯ  того,  чтобы  она  лучше
усвоилась, а в других местах, наоборот, предписывают лежать в постели,  пока
больные не выделЯт соответствующего количества жидкости, причем им все времЯ
прикладывают  грелки  к  желудку  и  к  ногам.  Ќемцы,  сидЯ  в  ванне   при
водолечении, ставЯт себе кровососные банки и  делают  надрезы  на  коже  длЯ
кровопусканиЯ, между тем как у итальЯнцев принЯто  обливатьсЯ  из  душа,  то
есть проведенной по узким трубочкам теплой минеральной водой в течение  часа
по утрам и еще раз под вечер, в течение  целого  месЯца,  причем  поливаетсЯ
либо голова, либо желудок, либо другаЯ часть тела, в  зависимости  от  того,
что у них болит. ’аких особенностей при водолечении  несчетное  множество  в
каждой стране; иначе говорЯ, оно всюду проводитсЯ на  особый  лад.  ‚от  как
даже в этом способе лечениЯ - единственном, к которому Я прибегаю,  -  царит
та же разноголосица и неразбериха, что и в других областЯх медицины, хотЯ он
и наименее искусственен.
     Џоэты высказывают то же самое мнение о медицине, облекаЯ  его  в  более
возвышенную и изЯщную форму, доказательством чего  могут  служить  следующие
две эпиграммы.
     ‚от одна из них:

     Alcon hesterno signum  lovis  attigit.  Ille,  Quamvis  marmoreus,  vim
patitur medici.
     Ecce hodie, iussus transferri ex aede  vetusta  Effertur,  quamvis  sit
deus atque lapis.

     {Ђлкон [имЯ врача] прикоснулсЯ вчера к статуе ћпитера, и,  несмотрЯ  на
мрамор, ћпитер ощутил на себе власть врача. € вот сегоднЯ его  переносЯт  из
древнего храма и, хотЯ он бог и из камнЯ, похоронЯт [45] (лат. )}

     Ђ вот другаЯ:

     Lotus nobiscum est hilaris, coenavit et idem,
     Inventus mane est mortuus Andragoras.
     Tam subitae mortis causam, Faustinc, requiris?
     In somnis medicum viderat Hermocratem .

     {‚чера Ђндрагор весело купалсЯ и ужинал с нами,  а  сегоднЯ  утром  его
нашли мертвым. ’ы  спрашиваешь,  ”аустин,  какова  причина  столь  внезапной
смерти? Ћн увидел во сне врача ѓермократа [46] (лат. ).}

     Џо этому поводу Я хочу рассказать два случаЯ.
     Ѓарон де Љопен из алосса [47] и Я имеем совместное право патроната над
обширным владением у подножьЯ наших гор, которое носит название  ‹аонтан.  Ћ
жителЯх этого захолустьЯ можно  сказать  то  же,  что  и  о  жителЯх  долины
Ђнгрунь: они живут своей особой жизнью, у них  свои  обычаи,  нравы,  манера
одеватьсЯ;   их   общественный   уклад   регулируетсЯ   некоторыми   особыми
установлениЯми и порЯдками, унаследованными ими от отцов, и они  подчинЯютсЯ
этим порЯдкам из уважениЯ к их древности. ќта  небольшаЯ  область  с  давних
времен находилась в таком благоприЯтном  положении,  что  ни  один  соседний
судьЯ не вмешивалсЯ в ее дела, ни один адвокат  не  призывалсЯ  длЯ  совета,
никогда не приглашали ни одного чужестранца длЯ улаживаниЯ споров и  никогда
не видели в этой местности ни одного нищего. Ќе желаЯ нарушать своего покоЯ,
они избегали свЯзей и сношений с остальным миром; но все  это  продолжалось,
по их словам, до тех пор, пока - еще на памЯти отцов -  один  из  обитателей
этой области, душа которого была уЯзвлена благородным честолюбием, не  решил
длЯ прославлениЯ своего имени вывести одного из своих детей в  люди  и  дать
ему образование. Ћбучив его в каком-то соседнем городке грамоте,  он  сделал
из него  в  конце  концов  недурного  сельского  нотариуса.  ќтот  нотариус,
возвысившись, прониксЯ презрением к старинным обычаЯм своей местности и стал
внушать своим односельчанам преклонение перед соседними  краЯми.  Ћдному  из
своих землЯков, которого  околпачили  односельчане,  он  посоветовал  искать
правосудиЯ у судей из  соседней  области,  затем  подал  подобный  же  совет
другому, пока не совратил всех. ‡а этой  порчей  нравов,  рассказывают  они,
вскоре последовала другаЯ, еще более роковаЯ  по  своим  последствиЯм  беда,
приключившаЯсЯ из-за некоего врача, который вздумал женитьсЯ на одной из  их
девушек и поселитьсЯ среди них. ‚рач этот стал прежде  всего  просвещать  их
насчет названий разных лихорадок, катаров и нарывов,  насчет  местоположениЯ
сердца, печени и кишок - до того времени они имели о подобных вещах  смутное
представление - и вместо чеснока, с помощью которого они привыкли излечивать
все болезни, даже самые серьезные и опасные,  он  приучил  их  принимать  от
кашлЯ или озноба иноземные микстуры, сделав предметом торговли не только  их
здоровье, но и самую смерть. Ћни уверЯют, будто лишь с этого  времени  стали
замечать, что от вечерней сырости в голове у них  поЯвлЯетсЯ  тЯжесть,  что,
разгорЯчившись, пить  воду  вредно  или  что  осенние  ветры  чаще  вызывают
простуду, чем  весенние;  они  клЯнутсЯ,  что  с  того  времени,  как  стали
лечитьсЯ, у них открылась уйма дотоле неизвестных болезней, и они  замечают,
что их крепкое здоровье стало сдавать и век  их  стал  вдвое  короче.  ’аков
первый случай, о котором Я хотел рассказать.
     „ругой случай относитсЯ к тому периоду моей жизни,  когда  моЯ  болезнь
почек еще не сказалась. Џрослышав,  какое  чудесное  действие  оказывает  на
многих козлинаЯ кровь, которую прославлЯют как манну небесную,  ниспосланную
нам в недавние времена длЯ  сохранениЯ  человеческой  жизни,  и  узнав,  что
компетентные люди говорЯт о ней, как о замечательном лекарстве,  действующем
безошибочно, Я, который всегда допускал, что на менЯ могут свалитьсЯ  те  же
болезни, что и на всЯкого другого  человека,  почел  за  благо,  находЯсь  в
полном здравии, обзавестись подобным чудом и приказал, чтобы  мне  вырастили
козла по всем правилам этого лечениЯ. „ело в том, что козленка надо отлучить
от матери в самые знойные летние  месЯцы  и  кормить  его  только  целебными
травами и поить одним только белым вином. џ случайно вернулсЯ домой как  раз
в тот день, когда его зарезали; мне пришли доложить, что мой повар нащупал у
него  в  брюхе  среди  остатков  пищи  два  или  три  плотных   образованиЯ,
ударЯвшихсЯ друг о друга. ЊенЯ это заинтересовало,  Я  решил  осмотреть  всю
требуху и велел при себе вскрыть козлиную тушу. Љогда это было  сделано,  то
обнаружились три объемистых тела, легкие,  как  губки,  по  виду  как  будто
полые, снаружи плотные и твердые, окрашенные в различные темные цвета;  одно
из них было совершенно круглое, размером с кегельный шар, остальные два были
несколько меньше, еще  не  совсем  круглые,  но  близкие  к  этому.  Ћпросив
сведущих лиц, которым приходитсЯ часто вскрывать этих животных, Я узнал, что
Явление это было редкое и необычное. ‚озможно,  что  то  были  камни  сродни
нашим, и если это так, то мало надежды, чтобы человек,  страдающий  камнЯми,
излечилсЯ кровью животного, которое  само  должно  было  погибнуть  от  этой
болезни. €бо нельзЯ согласитьсЯ с тем, что подобнаЯ зараза  не  проникает  в
кровь и не изменЯет ее обычного состава. ‘корее есть основаниЯ полагать, что
все, образующеесЯ в теле, возникает при совместном участии всех его  частей;
действие это совокупное, хотЯ та или инаЯ часть может принимать большее  или
меньшее участие, в зависимости от  различных  обстоЯтельств.  Џоэтому  очень
похоже на то, что все органы этого козла обладали каким-то предрасположением
к образованию камней. џ заинтересовалсЯ  этим  опытом  не  из  страха  перед
ожидающим менЯ будущим  и  не  столько  из-за  себЯ  самого,  сколько  из-за
принЯтого в моем доме обычаЯ - впрочем, не только у менЯ в  доме,  но  и  во
многих других, - в силу которого женщины собирают всЯкого рода лекарства длЯ
оказаниЯ помощи народу; они пользуютсЯ при этом одним  и  тем  же  средством
против сотни болезней, средством, не испытанным на них самих и тем не  менее
при благоприЯтном стечении обстоЯтельств хорошо действующим на других.
     ‚прочем,  Я  уважаю  врачей  не   в   силу   библейского   предписаниЯ,
повелевающего чтить врача по мере надобности в нем [48],  ибо  этому  завету
противостоит изречение другого пророка, порицающее царЯ Ђсу за  то,  что  он
прибегнул к помощи врача [49]; Я могу питать к ним личное уважение, так  как
мне приходилось встречать среди них многих  почтенных  людей,  заслуживающих
дружеского расположениЯ. џ имею зуб не против них, а против их науки,  и  не
особенно корю их  за  то,  что  они  пользуютсЯ  нашей  глупостью,  ибо  так
поступают все на свете. Њногие профессии, и менее важные и более  достойные,
основаны исключительно на злоупотреблении доверием.  Љогда  Я  заболеваю,  Я
приглашаю врачей, если они есть под рукой, и прошу их лечить менЯ,  и  плачу
им за это, как  другие  люди.  џ  предоставлЯю  им  предписывать  мне  тепло
одеватьсЯ, если мне это более по  душе,  чем  обратное;  Я  предоставлЯю  им
назначать мне по их усмотрению бульон из пореЯ или латука и пить белое  вино
или красное; Я даю им полную свободу во всем, что не задевает моих желаний и
привычек.
     џ  вполне  согласен,  что  неприЯтные  свойства  лекарств  -  горечь  и
необычный вкус - вытекают из самой их сущности  и  врачи  тут  ни  при  чем.
‹икург предписывал больным  спартанцам  пить  вино.  Џочему?  Џотому  что  в
здоровом состоЯнии они его терпеть не могли. ’очно так  же  некий  дворЯнин,
сосед мой, лечитсЯ вином, считаЯ его вернейшим средством  против  лихорадки,
но в нормальном состоЯнии не выносит его вкуса.
     Ђ сколько мы  встречаем  врачей,  которые  разделЯют  мое  отношение  к
лекарствам, врачей, которые пренебрегают лекарствами, когда дело идет о  них
самих, и которые  придерживаютсЯ  свободного  режима,  совершенно  обратного
тому, какой  они  предписывают  другим!  Ќо  разве  это  не  значит  открыто
злоупотреблЯть нашей доверчивостью? ‚едь их собственнаЯ жизнь и здоровье  им
не менее дороги, чем нам наши, и потому они не стали бы действовать  вопреки
своей науке, если бы сами не были убеждены в полнейшей ее несостоЯтельности.
     ‘трах смерти  и  страх  перед  страданием,  боЯзнь  боли,  неистовое  и
неодолимое желание выздороветь во что бы то ни стало  -  вот  что  полностью
ослеплЯет нас; только ЯвнаЯ трусость  побуждает  нас  к  доверчивости  столь
кроткой и податливой.
     Ћднако страданиЯ  большинства  людей  значительно  сильнее  их  веры  в
лекарства. џ часто слышу, как они жалуютсЯ и говорЯт то же, что Я сейчас, но
в конце концов они не выдерживают и заЯвлЯют:  "—то  мне  остаетсЯ  делать?"
’очно нетерпение - более верное средство, чем терпение!
     €з числа поддавшихсЯ этой жалкой слабости найдетсЯ ли хоть один, кто не
согласилсЯ бы на любой  обман,  кто  не  доверилсЯ  бы  первому  попавшемусЯ
шарлатану, который бесстыдно посулил бы излечить  его?  ‚авилонЯне  выносили
своих больных на площадь, и врачом был весь народ, всЯкий прохожий,  который
из состраданиЯ и учтивости осведомлЯлсЯ об их состоЯнии и давал  им,  смотрЯ
по своему опыту, тот или иной полезный совет [50]. Њы поступаем примерно так
же. Ќет такой ничтожной бабенки, знахарством и наговорами которой кто-нибудь
не воспользовалсЯ бы; что до менЯ, то,  если  бы  это  оказалось  нужным,  Я
предпочел бы такое лекарство любому другому, потому что оно по крайней  мере
безвредно.
     ѓомер и Џлатон говорили о египтЯнах [51], что все они врачи,  и  то  же
самое следовало бы сказать о всех народах: нет человека, который не знал  бы
какого-нибудь верного средства и который не рискнул бы испытать его на своем
ближнем, если бы тот захотел ему поверить.
     Ќедавно, когда Я находилсЯ в одном обществе,  кто-то  из  моих  близких
сообщил о неких новых пилюлЯх, состоЯщих из ста с лишним  составных  частей.
€звестие это было встречено с необычайным ликованием  и  надеждой:  в  самом
деле, какаЯ скала устоит против такой мощной  батареи?  Ћднако  от  почечных
больных, которые испытали на себе эти  пилюли,  Я  узнал,  что  ни  малейшаЯ
песчинка не поддалась их воздействию.
     џ не могу поставить точки на моем рассуждении,  пока  не  выскажусь  по
поводу  уверениЯ  врачей,  ссылающихсЯ  в  качестве  гарантии  действенности
прописываемых ими лекарств  на  имеющийсЯ  у  них  в  этом  отношении  опыт.
Ѓольшинство лечебных свойств - более двух третей  их,  как  мне  кажетсЯ,  -
зависит от неизвестных нам качеств целебных трав, от квинтэссенции,  познать
которую  мы  можем  лишь  путем  применениЯ  их,  ибо   квинтэссенциЯ   есть
всего-навсего лишь такое  свойство,  объЯснениЯ  которого  наш  разум  не  в
состоЯнии дать. џ готов согласитьсЯ с врачами,  когда  они  утверждают,  что
целебные свойства того или иного снадобьЯ длЯ  них  открылись  по  какому-то
наитию свыше (ибо чудес Я никогда  не  оспариваю).  ѓотов  Я  принЯть  и  те
доказательства, которые обнаруживаютсЯ благодарЯ частому пользованию данными
вещами; так, например, мы наблюдаем, что  в  шерсти,  в  которую  мы  обычно
одеваемсЯ, имеетсЯ, видимо,  какое-то  свойство,  излечивающее  отмороженные
места на пЯтках, или, например, что употреблЯемый нами в пищу хрен оказывает
на нас  послаблЯющее  действие.  ѓален  сообщает,  что  одному  прокаженному
удалось излечитьсЯ с помощью выпитого им вина, так как случайно в его стакан
заползла гадюка.
     Њы видим на этом примере правдоподобное объЯснение данного случаЯ,  как
и тогда, когда врачи в подтверждение действенности того или иного  лекарства
ссылаютсЯ на свои наблюдениЯ над  некоторыми  животными.  Ќо  когда  большей
частью врачи заЯвлЯют,  что  удачно  натолкнулись  на  тот  или  иной  опыт,
руководствуЯсь только случайностью, полезность таких  указаний  кажетсЯ  мне
весьма сомнительной. џ  представлЯю  себе  человека,  видЯщего  вокруг  себЯ
несметное количество вещей, растений, животных, металлов. ‘ чего ему  начать
свой опыт? …сли по какому-нибудь  поводу  ему  взбредет  в  голову  обратить
внимание, скажем, на рог лосЯ - что очень мало  вероЯтно,  -  то  не  меньше
затруднений  ожидает  его  при  втором  шаге  на  этом  пути.  …му  надлежит
произвести  выбор  между  столькими   болезнЯми   и   столькими   различными
обстоЯтельствами, что разум его окажетсЯ бессильным еще до того, как даже  в
одном случае он сможет признать свой опыт безукоризненным, еще до того,  как
из бесконечного множества вещей он должен будет  остановить  свой  выбор  на
этом роге, из нескончаемого числа болезней  -  на  эпилепсии,  из  различных
темпераментов - на меланхолическом, из различных времен года - на  зиме,  из
множества народов - на французах,  из  всех  возрастов  -  на  старости,  из
разнообразных положений небесных тел - на сочетании  ‘атурна  и  ‚енеры,  из
всех частей тела - на пальце. € так как при  установлении  всего  этого  ему
пришлось бы руководствоватьсЯ не догадкой,  не  примерами,  не  божественным
вдохновением, а только чистой случайностью,  то  это  должна  была  бы  быть
какаЯ-то  особаЯ  случайность  -  искусственно  возникшаЯ,  упорЯдоченнаЯ  и
подчиненнаЯ правилам.
     € затем, когда болезнь наконец излечена, как  врач  может  убедитьсЯ  в
том, что это произошло не потому, что сроки данной  болезни  истекли  или  в
силу какой-нибудь случайности, или из-за чего-нибудь съеденного или выпитого
больным, или из-за вещи, к которой  он  прикоснулсЯ  в  этот  день,  или  же
потому, что ему просто помогли бабушкины молитвы? „алее, сколько  раз  нужно
повторить этот опыт, чтобы он мог  считатьсЯ  безукоризненным?  ‘колько  раз
нужно испытать цепь этих случайностей и совпадений,  чтобы  вывести  из  них
закономерность?
     Ђ когда эта закономерность будет установлена,  кому  приписать  ее?  €з
миллиона людей найдетсЯ не более трех, которые пожелают закрепить свой опыт.
“годно ли будет случаю натолкнутьсЯ именно на одного из  них?  €  что,  если
кто-нибудь другой - и не один он, а сотни других  людей  -  проделали  прЯмо
противоположный опыт? Њожет быть, вопрос до известной степени разъЯснилсЯ бы
длЯ нас, если бы мы знали суждениЯ и соображениЯ всех  людей.  Ќо  не  дело,
чтобы трое наблюдателей и трое ученых мужей направлЯли судьбы  человеческого
рода; длЯ этого надо было бы, чтобы именно их человеческаЯ природа  выделила
и избрала длЯ этой цели, особым актом назначив их своими уполномоченными.

                                                      ѓоспоже де „юра [52] .

     ‘ударынЯ, ‚ы застали менЯ за писанием этих строк, когда недавно Явились
менЯ  проведать.  Њожет  статьсЯ,  что   эти   мои   благоглупости   попадут
когда-нибудь в ‚аши руки, и поэтому Я хотел бы здесь же  засвидетельствовать
‚ам, сколь глубоко польщенным чувствует себЯ их автор вниманием, которое  ‚ы
ему окажете. ‚ы узнаете в его писаниЯх  тот  же  характер  и  тот  же  образ
мыслей, с которым ‚ам приходилось иметь дело в беседах с ним. …сли бы Я смог
усвоить себе в этих моих писаниЯх какую-нибудь другую манеру, несвойственную
мне вообще, и придать им какой-то другой, более  благообразный  и  почтенный
вид, Я тем не менее не пошел бы на это; ибо Я требую от этих писаний  только
одного - чтобы они напомнили и изобразили ‚ам менЯ таким, каков Я  на  деле.
’е самые мои способности и свойства, которые ‚ы, сударынЯ, знали  во  мне  и
отмечали с гораздо большей благосклонностью, чем  они  того  заслуживали,  Я
хочу запечатлеть (но без всЯких искажений и прикрас) в чем-то  вещественном,
в книге, котораЯ может пережить менЯ на несколько  лет  или  всего  лишь  на
несколько дней и в которой ‚ы вновь найдете их,  если  захотите  освежить  в
своей памЯти, не напрЯгаЯ ее: да они этого и не стоЯт. џ  хочу,  чтобы  ‚аши
дружеские чувства ко мне питались теми же свойствами моей натуры, которые их
породили. џ не желаю, чтобы мертвого  менЯ  больше  любили  и  уважали,  чем
живого.
     †елание ’ибериЯ нелепо, но тем не  менее  оно  присуще  многим:  он  не
столько  заботилсЯ  о  расположении  современников,  сколько  о  том,  чтобы
завоевать себе славу в потомстве.
     …сли бы Я принадлежал к числу тех, кому  люди  могут  пожелать  воздать
славу, то Я избавил бы их от этого и попросил бы, чтобы они  мне  выдали  ее
авансом; пусть она поскорее придет ко мне и обовьетсЯ вокруг менЯ; пусть она
даже будет покороче, но  зато  поплотнее;  не  очень  долговечной,  но  зато
ощутимой, и пусть она безвозвратно канет в вечность, когда Я  уже  не  смогу
ощущать ее и внимать ее сладостному голосу.
     Ѓыло бы глупо  с  моей  стороны  сейчас,  когда  Я  готовлюсь  навсегда
расстатьсЯ с людьми, стремитьсЯ предстать  перед  ними  с  какими-то  новыми
достоинствами. џ не коплю никаких таких благ, которых не смогу  использовать
в своей жизни. Љаков бы Я ни был, Я хочу быть