        †ан †ак ђуссо. Ћб Ћбщественном договоре, или Џринципы политического Џрава
---------------------------------------------------------------
    Џеревод с франц. Ђ.„. •аютина и ‚.‘. Ђлексеева-Џопова.
    Џо  изд.: ђуссо †.†.  Ћб общественном договоре. ’рактаты / Џер. с фр. - Њ.:
     "ЉЂЌЋЌ-пресс", "Ључково поле", 1998. - 416 с.
---------------------------------------------------------------

     Foederis aequas
     Dicamus leges
     Virg. [ilius]. Aeneid, XI*

        Џђ…„“‚…„ЋЊ‹…Ќ€…

     ќтот  небольшой трактат извлечен мною  из более  обширного  труда  (1),
который Я некогда  предпринЯл, не рассчитав своих  сил, и давно уже оставил.
€з  различных  отрывков,  которые  можно  было  извлечь из  того,  что  было
написано,  предлагаемый ниже  - наиболее значителен,  и, как показалось мне,
наименее недостоин вниманиЯ публики. Ћстальное уже более не существует.
     ________________
     *  Њы  расскажем  о   справедливых  законах,  основанных  на  договоре.
‚ерг.[илий]. ќнеида, XI, [321] (лат.).]


        ЉЌ€ѓЂ 1

     џ  хочу исследовать,  возможен  ли в гражданском  состоЯнии  какой-либо
принцип управлениЯ, основанного на законах и надежного, если принимать людей
такими, каковы они, а законы - такими,  какими  они могут  быть (2).  ‚ этом
€сследовании Я все времЯ буду  старатьсЯ сочетать то, что разрешает право, с
тем, что предписывает выгода, так, чтобы  не оказалось  никакого расхождениЯ
между справедливостью и пользою (3).
     џ приступаю к  делу,  не  доказываЯ  важности  моей  темы.  ЊенЯ  могут
спросить: разве  Я  государь или законодатель, что  пишу о политике.  Ѓудь Я
государь или законодатель, Я не стал бы терЯть времЯ на разговоры о том, что
нужно делать, - Я либо делал бы это, либо молчал.
     Џоскольку Я рожден гражданином свободного ѓосударства и членом суверена
(4),  то,  как  бы  мало ни значил мой  голос  в общественных  делах,  права
подавать его при  обсуждении этих дел достаточно, чтобы обЯзать менЯ уЯснить
себе  их  сущность,  и  Я  счастлив,  что  всЯкий  раз,  рассуждаЯ о  формах
ЏравлениЯ,  нахожу  в  моих  розысканиЯх  все  новые  причины  любить  образ
ЏравлениЯ моей страны.


     ѓлава I
        Џђ…„Њ…’ ќ’Ћ‰ Џ…ђ‚Ћ‰ ЉЌ€ѓ€

     —еловек рождаетсЯ свободным, но повсюду он в оковах (5). €ной мнит себЯ
повелителем других, что не мешает ему быть рабом в большей еще мере, чем они
(6). Љак совершилась эта перемена? Ќе знаю. —то может придать ей законность?
Џолагаю, что этот вопрос Я смогу разрешить.
     …сли бы Я рассматривал лишь вопрос о силе и  результатах ее действиЯ, Я
бы  сказал: пока народ  принужден  повиноватьсЯ  и повинуетсЯ,  он поступает
хорошо; но если народ, как только получает возможность сбросить с себЯ Ярмо,
сбрасывает его, - он  поступает  еще лучше; ибо, возвращаЯ себе  свободу  по
тому же праву, по  какому ее у него  похитили, он либо имеет  все  основаниЯ
вернуть  ее,  либо  же вовсе  не  было  оснований  ее  у него  отнимать.  Ќо
общественное состоЯние - это  свЯщенное право, которое служит основанием длЯ
всех  остальных  прав.  ќто   право,   однако,   не  ЯвлЯетсЯ  естественным;
следовательно, оно основываетсЯ на  соглашениЯх.  Ќадо  выЯснить, каковы эти
соглашениЯ. Џрежде чем приступить к этому, Я должен обосновать те положениЯ,
которые Я только что выдвинул.


     ѓлава II
        Ћ Џ…ђ‚›• ЋЃ™…‘’‚Ђ•

     ‘амое древнее из всех обществ и  единственное  естественное - это семьЯ
(7).  Ќо ведь и в семье дети свЯзаны с отцом лишь до тех пор, пока нуждаютсЯ
в нем.  Љак  только нужда  эта пропадает, естественнаЯ свЯзь  рветсЯ.  „ети,
избавленные  от  необходимости  повиноватьсЯ  отцу,  и  отец,  свободный  от
обЯзанности заботитьсЯ о детЯх, вновь  становЯтсЯ  равно независимыми.  …сли
они  и  остаютсЯ  вместе, то  уже  не в силу естественной  необходимости,  а
добровольно; сама же семьЯ держитсЯ лишь на соглашении.
     ќта общаЯ свобода  есть  следствие природы человека. Џервый ее  закон -
самоохранение, ее - первые заботы те, которыми человек обЯзан самому себе, и
как  только он вступает в  пору зрелости, он уже только сам должен судить  о
том, какие средства пригодны длЯ его самосохранениЯ, и так он становитсЯ сам
себе хозЯином.
     ’аким образом, семьЯ - это, если угодно, прообраз политических обществ,
правитель -  это  подобие  отца,  народ -  детей, и все, рожденные равными и
свободными,  если отчуждают свою свободу,  то лишь длЯ своей же  пользы. ‚сЯ
разница в  том, что в  семье любовь  отца к  детЯм  вознаграждает его  за те
заботы,  которыми  он  их  окружает, - в ѓосударстве  же наслаждение властью
заменЯет любовь, которой нет у правителЯ к своим подданным.
     ѓроций  отрицает,  что у людей всЯкаЯ власть устанавливаетсЯ длЯ пользы
управлЯемых (8): в качестве примера он приводит рабство*. —аще всего в своих
рассуждениЯх  он  видит  основание  права  в существовании  соответствующего
факта.  Њожно было бы применить методу более последовательную,  но  никак не
более благоприЯтную длЯ тиранов.
     _____________
     *  "“ченые розысканиЯ о публичном праве часто представлЯют  собою  лишь
историю  давних злоупотреблений, и люди совершенно напрасно давали себе труд
слишком  подробно их  изучать".  -  (’рактат  (12)  о выгодах  ”р [анции]  в
сношениЯх с  ее соседЯми  г-на маркиза д'Ђ[ржансона], напечатанный  у ђеЯ  в
Ђмстердаме). €менно это и сделал ѓроций.


     Џо мнению ѓроциЯ, стало быть, неЯсно,  принадлежит ли человеческий  род
какой-нибудь  сотне  людей  или,  наоборот,  эта   сотнЯ  людей  принадлежит
человеческому  роду  и  на  протЯжении  всей  своей  книги  он,  как  будто,
склонЯетсЯ  к первому мнению. ’ак  же  полагает и  ѓоббс  (9). ’аким образом
человеческий род оказываетсЯ  разделенным на стада скота, каждое из  которых
имеет своего вожака, берегущего оное с тем, чтобы его пожирать.
     Џодобно тому, как  пастух -  существо высшей природы по сравнению с его
стадом, так и пастыри  людские,  кои суть вожаки людей,  - существа  природы
высшей по отношению к  их народам. ’ак рассуждал,  по сообщению ”илона (10),
император Љалигула, делаЯ из такой аналогии тот довольно естественный вывод,
что короли - это боги, или что подданные - это скот.
     ђассуждение такого  Љалигулы  возвращает  нас к  рассуждениЯм  ѓоббса и
ѓроциЯ. Ђристотель прежде, чем все они (11) говорил также, что люди вовсе не
равны от природы,  но что  одни рождаютсЯ, чтобы быть  рабами,  а  другие  -
господами.
     Ђристотель  был  прав; но  он  принимал следствие  за  причину.  ‚сЯкий
человек, рожденный в рабстве,  рождаетсЯ  длЯ рабства;  ничто не  может быть
вернее  этого.  ‚  оковах  рабы  терЯют  все,  вплоть   до  желаниЯ  от  них
освободитьсЯ (13), они  начинают любить рабство, подобно  тому, как спутники
“лисса (14) полюбили свое скотское состоЯние*.
     ___________
     * ‘м. небольшой трактат Џлутарха, озаглавленный: Ћ разуме бессловесных.
“ступать силе - это акт  необходимости, а  не воли; в крайнем случае, это  -
акт благоразумиЯ. ‚ каком смысле может это быть обЯзанностью?


     €так,   если  существуют  рабы  по  природе,  так  только  потому,  что
существовали рабы вопреки природе. ‘ила  создала первых рабов,  их  трусость
сделала их навсегда рабами.
     џ ничего не сказал  ни о короле Ђдаме, ни об императоре Ќое  (15), отце
трех великих монархов,  разделивших между собою  весь  мир, как это  сделали
дети ‘атурна (16), в которых  иногда видели этих же монархов. џ надеюсь, что
мне будут благодарны  за  такую  мою скромность;  ибо, поскольку Я происхожу
непосредственно от одного  из этих государей и, быть  может, даже от старшей
ветви, то,  как  знать, не оказалсЯ  бы  Я после  проверки грамот вовсе даже
законным королем человеческого рода? Љак  бы там ни было,  никто  не  станет
отрицать, что Ђдам был властелином  мира, подобно тому, как  ђобинзон (17) -
властелином своего острова, пока он оставалсЯ единственным его обитателем, и
было  в  этом  безраздельном  обладании  то  удобство,  что монарху,  прочно
сидевшему на своем троне, не доводилось страшитьсЯ  ни мЯтежей, ни  войн, ни
заговорщиков.


     ѓлава III
        Ћ ЏђЂ‚… ‘€‹њЌЋѓЋ

     ‘амый сильный  никогда не  бывает настолько силен,  что  бы  оставатьсЯ
постоЯнно  повелителем,  если  он  не  превратит  своей  силы  в   право,  а
повиновениЯ ему - в обЯзанность. Ћтсюда -  право сильнейшего; оно называетсЯ
правом  как будто в ироническом смысле, а в  действительности его возводЯт в
принцип. Ќо разве  нам никогда  не  объЯснЯт  смысл  этих слов?  ‘ила  - это
физическаЯ мощь,  и Я никак не вижу, какаЯ мораль может  быть результатом ее
действиЯ.
     Џредположим на минуту, что так называемое право сильнейшего существует.
џ  утверждаю, что  в  результате  подобного предположениЯ  получитсЯ  только
необъЯснимаЯ  галиматьЯ;  ибо,  если  это сила  создает право,  то результат
менЯетсЯ с причиной, то есть всЯкаЯ  сила, превосходЯщаЯ первую, приобретает
и права первой. …сли только  возможно  не повиноватьсЯ  безнаказанно, значит
возможно это делать на  законном  основании, а  так  как всегда  прав  самый
сильный, то и нужно лишь  действовать таким образом, чтобы стать сильнейшим.
Ќо что же это за право,  которое исчезает, как только прекращаетсЯ  действие
силы?  …сли  нужно  повиноватьсЯ,  подчинЯЯсь  силе,  то  нет  необходимости
повиноватьсЯ,  следуЯ  долгу;  и  если  человек  больше  не  принуждаетсЯ  к
повиновению,  то  он  уже  и не обЯзан  это делать. Ћтсюда видно,  что слово
"право" ничего не прибавлЯет к силе. Ћно здесь просто ничего не значит.
     ЏодчинЯйтесь  властЯм. …сли  это означает - уступайте силе, то заповедь
хороша, но  излишнЯЯ; Я ручаюсь,  что она никогда не будет  нарушена. ‚сЯкаЯ
власть - от Ѓога (18), Я это признаю; но и всЯкаЯ болезнь от Ќего же: значит
ли это, что  запрещено звать врача?  …сли на менЯ в лесу нападает разбойник,
значит, мало того, что Я должен, подчинЯЯсь силе, отдать  ему свой  кошелек;
но, даже  будь Я в  состоЯнии его  спрЯтать, то разве Я не обЯзан по совести
отдать ему этот кошелек? €бо, в конце концов, пистолет,  который он держит в
руке, - это тоже власть.
     ‘огласимсЯ же, что сила не творит право и что люди обЯзаны повиноватьсЯ
только властЯм законным. ’ак перед нами снова возникает вопрос, поставленный
мною в самом начале.


     ѓлава IV
     Ћ ђЂЃ‘’‚… (19)

     ђаз ни один  человек не имеет естественной власти над себе  подобными и
поскольку сила  не создает  никакого права,  то  выходит,  что основою любой
законной власти среди людей могут быть только соглашениЯ.
     …сли  отдельный  человек,  говорит  ѓроций (20),  может, отчуждаЯ  свою
свободу, стать рабом какого-либо господина,  то  почему же не может и  целый
народ, отчуждаЯ свою  свободу,  стать подданным  какого-либо  королЯ?  ‡десь
много  есть  двусмысленных  слов,  значение которых следовало  бы  поЯснить;
ограничимсЯ только  одним  из  них  -  "отчуждать".  Ћтчуждать - это  значит
отдавать  или  продавать  (21). Ќо  человек, становЯщийсЯ  рабом другого, не
отдает  себЯ; он,  в крайнем случае, себЯ продает, чтобы получить средства к
существованию.  Ќо народу  -  длЯ чего  себЯ продавать? Љороль не только  не
предоставлЯет своим подданным средства к существованию, более  того, он  сам
существует только за их счет, а  королю, как говорит ђабле (22), немало надо
длЯ  жизни.  €так, подданные отдают самих себЯ с условием, что у них заберут
также их имущество? џ не вижу, что у них останетсЯ после этого.
     ‘кажут, что деспот обеспечивает своим подданным  гражданский мир. Џусть
так, но что же они от  этого выигрывают, если  войны, которые им  навЯзывает
его  честолюбие,  если его  ненасытнаЯ  алчность, притеснениЯ  его правлениЯ
разорЯют  их больше, чем это  сделали  бы  их  раздоры? —то же  они от этого
выигрывают,  если  самый  этот мир становитсЯ одним из их бедствий? ‘покойно
жить и  в  темницах, но разве этого достаточно, чтобы  чувствовать себЯ  там
хорошо! ѓреки, запертые в  пещере –иклопа (23), спокойно жили в  ней, ожидаЯ
своей очереди быть съеденными.
     “тверждать,  что человек отдает  себЯ даром, значит -  утверждать нечто
бессмысленное и непостижимое: подобный акт незаконен и недействителен уже по
одному  тому,  что тот,  кто  его  совершает, находитсЯ  не  в здравом  уме.
“тверждать то  же самое  о целом народе  - это  значит считать, что  весь он
состоит из безумцев: безумие не творит право (24).
     …сли бы каждый и  мог совершить отчуждение самого себЯ,  то он не может
этого  сделать за своих детей; они рождаютсЯ людьми и свободными; их свобода
принадлежит им, и никто, кроме них, не вправе ею распорЯжатьсЯ. „о того, как
они  достигнут  зрелости,  отец  может  длЯ  сохранениЯ  их жизни  и длЯ  их
благополучиЯ  принЯть от их имени те или иные условиЯ, но он не может отдать
детей  безвозвратно и без условий, ибо подобный дар противен целЯм природы и
превышает отцовские права.  Џоэтому, дабы какое-либо  самовластное Џравление
стало законным, надо, чтобы  народ  в каждом своем поколении мог сам  решать
вопрос о том, принЯть  ли  такое Џравление или  отвергнуть его; но тогда это
Џравление не было бы уже самовластным.
     ЋтказатьсЯ  от   своей  свободы   -  это  значит   отречьсЯ  от  своего
человеческого  достоинства,  от  прав  человеческой  природы,   даже  от  ее
обЯзанностей.   Ќевозможно  никакое  возмещение  длЯ  того,   кто  от  всего
отказываетсЯ.  Џодобный  отказ  несовместим   с  природою  человека;  лишить
человека свободы воли - это  значит  лишить его действиЯ какой бы то ни было
нравственности. Ќаконец, бесполезно и противоречиво такое соглашение, когда,
с  одной  стороны,  выговариваетсЯ  неограниченнаЯ  власть,  а  с  другой  -
безграничное повиновение. ђазве не Ясно, что у нас  нет никаких обЯзанностей
по отношению  к тому, от  кого  мы  вправе все потребовать? € разве  уже это
единственное  условие,   не  предполагающее   ни  какого-либо   равноценного
возмещениЯ,  ни  чего-либо  взамен,  не влечет за  собою  недействительности
такого акта?  €бо какое может быть  у  моего раба  право,  обращенное против
менЯ,  если все, что он имеет, принадлежит  мне,  а если его право - мое, то
разве не лишены  какого  бы  то ни  было смысла слова: мое право, обращенное
против менЯ же?
     ѓроций и другие видЯт происхождение так называемого права  рабовладениЯ
еще  и  в  войнах (25).  Џоскольку  победитель,  по их мнению,  вправе убить
побежденного, этот последний  может выкупить  свою жизнь  ценою  собственной
свободы, - соглашение тем  более  законное,  что оно оборачиваетсЯ на пользу
обоим.
     џсно, однако,  что это так  называемое  право убивать порожденных ни  в
коей  мере не  вытекает  из состоЯниЯ войны. “же хотЯ  бы  потому, что люди,
пребывающие в состоЯнии изначальной независимости, не имеют столь постоЯнных
отношений между собою,  чтобы создалось состоЯние войны или мира; от природы
люди вовсе  не  враги друг  другу  (26). ‚ойну вызывают не  отношениЯ  между
людьми, а отношениЯ вещей,  и поскольку состоЯние войны может  возникнуть не
из простых отношений между  людьми, но  из  отношений вещных,  постольку  не
может существовать войны частной (27), или войны человека с человеком, как в
естественном состоЯнии,  где  вообще  нет постоЯнной собственности, так и  в
состоЯнии общественном, где все подвластно законам.
     ‘тычки между отдельными лицами, дуэли, поединки суть акты, не создающие
никакого состоЯниЯ войны; что же до частных войн, узаконенных “становлениЯми
‹юдовика IX (28), королЯ ”ранции, войн, что  прекращались Ѓожьим миром (29),
- это  злоупотреблениЯ феодального ЏравлениЯ,  системы  самой  бессмысленной
(30) из  всех, какие существовали, противной принципам естественного права и
всЯкой доброй политии.
     €так,  война  -  это  отношение  отнюдь  не  человека  к  человеку,  но
ѓосударства  к  ѓосударству,  когда  частные лица  становЯтсЯ  врагами  лишь
случайно и совсем не как люди и даже  не как граждане*, но  как  солдаты; не
как члены отечества, но только защитники его.
     ____________
     * ђимлЯне, которые знали и соблюдали право войны более, чем какой бы то
ни было народ в мире, были в этом отношении столь щепетильны, что гражданину
разрешалось  служить в  войске  добровольцем лишь  в том  случае,  когда  он
обЯзывалсЯ сражатьсЯ против врага и именно против определенного врага. Љогда
легион,   в   котором  Љатон-сын  (31)  начинал   свою  военную  службу  под
командованием ЏопилиЯ, был  переформирован, Љатон-отец написал Џопилию (32),
что, если  тот согласен, чтобы его сын продолжал служить под его началом, то
Љатона-младшего следует еще  раз привести к воинской присЯге, так как перваЯ
уже недействительна, и он  не может более  сражатьсЯ  против врага. € тот же
Љатон писал своему сыну, чтобы он остерегсЯ принимать участие в сражении, не
принесЯ этой новой присЯги. џ знаю,  что  мне могут  противопоставить в этом
случае осаду  Љлузиума (33) и  некоторые другие отдельные факты, но Я  здесь
говорю о законах, обычаЯх. ђимлЯне  реже всех нарушали свои  законы, и у них
одних были законы столь прекрасные.


     Ќаконец,  врагами   всЯкого   ѓосударства   могут   быть   лишь  другие
ѓосударства,  а  не  люди, если  принЯть  в  соображение,  что  между вещами
различной природы нельзЯ установить никакого подлинного отношениЯ.
     ќтот принцип  соответствует также и  положениЯм, установленным  во  все
времена, и постоЯнной практике всех цивилизованных народов. ЋбъЯвление войны
служит  предупреждением  не столько „ержавам, сколько  их  подданным. —ужой,
будь то король,  частный  человек  или  народ,  который грабит, убивает  или
держит  в неволе подданных, не объЯвлЯЯ  войны государю, -  это  не  враг, а
разбойник.  „аже  в  разгаре  войны  справедливый  государь,  захватываЯ  во
вражеской  стране  все, что  принадлежит народу  в целом,  при  этом уважает
личность и имущество частных лиц; он уважает права, на  которых основаны его
собственные. …сли целью войны ЯвлЯетсЯ разрушение вражеского ѓосударства, то
победитель вправе убивать  его защитников, пока у них в руках оружие; но как
только они бросают  оружие и сдаютсЯ, переставаЯ  таким образом быть врагами
или  орудиЯми врага, они  вновь становЯтсЯ просто людьми,  и  победитель  не
имеет  более  никакого  права  на  их жизнь (34).  €ногда  можно  уничтожить
ѓосударство, не убиваЯ ни  одного из  его членов.  ‚ойна,  следовательно, не
дает  никаких  прав, которые  не  были  бы необходимы длЯ ее целей. ќто - не
принципы  ѓроциЯ, они не основываютсЯ на  авторитете поэтов, но  вытекают из
самой природы вещей и основаны на разуме.
     —то до права завоеваниЯ, то  оно основываетсЯ лишь на законе  сильного.
…сли  война  не дает победителю никакого права истреблЯть побежденных людей,
то это право, которого у него нет, не может служить и основанием права на их
порабощение. ‚рага можно убить только в том случае, когда его нельзЯ сделать
рабом, следовательно:  право поработить врага не вытекает из права его убить
(35); значит, это несправедливый обмен заставлЯть его покупать ценою свободы
свою жизнь, на которую у победителЯ нет никаких прав. €бо разве не Ясно, что
если мы будем основывать право жизни и смерти на праве рабовладениЯ, а право
рабовладениЯ на праве жизни и смерти, то попадем в порочный круг?
     „аже если предположить, что это ужасное  право всех убивать существует,
Я утверждаю, что раб, который стал таковым во  времЯ войны, или  завоеванный
народ ничем другим не  обЯзан своему  повелителю, кроме  как повиновением до
тех пор, пока его  к этому принуждают. ‚зЯв эквивалент его жизни, победитель
вовсе  его не помиловал: вместо того,  чтобы убить  побежденного  без всЯкой
выгоды, он убил его с пользою длЯ себЯ. Ћн вовсе  не получил над ним никакой
власти,  соединенной с силою;  состоЯние войны между ними  продолжаетсЯ, как
прежде, сами  их отношениЯ ЯвлЯютсЯ следствием этого состоЯниЯ, а применение
права  войны  не  предполагает  никакого  мирного  договора.  Ћни  заключили
соглашение,  пусть так; но  это соглашение никак  не приводит  к уничтожению
состоЯниЯ войны (36), а, наоборот, предполагает его продолжение.
     €так,  с  какой  бы  стороны  мы ни рассматривали  этот  вопрос,  право
рабовладениЯ недействительно не только потому, что оно незаконно, но также и
потому, что оно бессмысленно и ничего не значит.  ‘лова  "рабство" и "право"
противоречат друг другу; они взаимно исключают друг друга.  ’акаЯ речь: "Я с
тобой заключаю соглашение полностью за твой счет  и  полностью в мою пользу,
соглашение,  которое Я буду соблюдать, пока  это мне будет угодно, и которое
ты будешь соблюдать, пока мне  это будет угодно" - будет всегда равно лишена
смысла  независимо от того,  имеютсЯ ли в виду отношениЯ человека к человеку
или человека к народу.


     ѓлава V
        Ћ ’ЋЊ, —’Ћ ‘‹…„“…’ ‚‘…ѓ„Ђ ‚Ћ‘•Ћ„€’њ Љ Џ…ђ‚ЋЊ“ ‘Ћѓ‹Ђ…Ќ€ћ

     …сли  бы  Я даже и  согласилсЯ  с  тем,  что  до  сих  пор  отрицал, то
сторонники  деспотизма  не  много  бы  от  этого  выиграли.   ‚сегда   будет
существовать большое различие между тем,  чтобы подчинить себе толпу, и тем,
чтобы  управлЯть  обществом.  …сли отдельные  люди  порознь  один  за другим
порабощаютсЯ одним человеком, то, каково бы ни было их  число,  Я вижу здесь
только господина и рабов, а никак не народ и его главу. ќто, если  угодно, -
скопление людей  а не  ассоциациЯ; здесь нет ни  общего блага, ни  Ћрганизма
политического. ’акой человек, пусть бы  даже он и поработил  полмира, всегда
будет лишь частное  лицо; его интерес отделенный от  интересов других людей,
это всегда только частный интерес. …сли только этот человек погибает, то его
держава распадаетсЯ,  как  рассыпаетсЯ и  превращаетсЯ  в  кучу  пепла  дуб,
сожженный огнем.
     Ќарод,  говорит  ѓроций,  может поставить над  собою королЯ.  Џо мнению
ѓроциЯ, стало быть, народ ЯвлЯетсЯ таковым и до  того, как он подчинЯет себЯ
королю.  Ќо   такое  действие  представлЯет   собою  гражданский   акт;  оно
предполагает  решение,   принЯтое   народом.  ’аким  образом,   прежде   чем
рассматривать  акт,  посредством  которого  народ  избирает королЯ,  было бы
неплохо рассмотреть тот акт, в  силу  которого народ становитсЯ народом, ибо
этот  акт,  непременно предшествующий  первому, представлЯет собой  истинное
основание общества (37).
     ‚ самом деле, не  будь  никакого предшествующего  соглашениЯ, откуда бы
взЯлось - если только избрание не единодушно - обЯзательство длЯ меньшинства
подчинЯтьсЯ  выбору  большинства? и почему сто  человек, желающих господина,
вправе подавать голос за десЯть человек, того совершенно  не желающих? ‡акон
большинства голосов сам по себе устанавливаетсЯ  в  результате  соглашениЯ и
предполагает, по меньшей мере единожды, - единодушие.


     ѓлава VI
        ЋЃ ЋЃ™…‘’‚…ЌЌЋЊ ‘Ћѓ‹Ђ…Ќ€€

     џ   предполагаю,   что   люди   достигли  того   предела,  когда  силы,
препЯтствующие им оставатьсЯ в  естественном состоЯнии,  превосходЯт в своем
противодействии силы, которые  каждый индивидуум может пустить в ход,  чтобы
удержатьсЯ в этом состоЯнии.  ’огда это изначальное состоЯние не может более
продолжатьсЯ, и человеческий род погиб бы, не измени он своего образа жизни.
     Ћднако, поскольку люди не могут создавать новых сил (38), а  могут лишь
объединЯть  и направлЯть силы, уже существующие, то у них нет иного средства
самосохранениЯ,  как, объединившись с  другими людьми, образовать сумму сил,
способную преодолеть  противодействие, подчинить эти силы одному движителю и
заставить их действовать согласно.
     ќта сумма сил может  возникнуть лишь при  совместных  действиЯх  многих
людей;  но - поскольку сила и свобода Љаждого человека - суть первые  орудиЯ
его  самосохранениЯ - как  может он их отдать, не  причинЯЯ  себе вреда и не
пренебрегаЯ теми заботами, которые есть его долг по отношению к самому себе?
ќта  трудность,  если  вернутьсЯ Љ  предмету  этого исследованиЯ, может быть
выражена в следующих положениЯх:
     "Ќайти  такую форму ассоциации, котораЯ защищает и ограждает всею общею
силою личность и имущество каждого из членов ассоциации, и благодарЯ которой
каждый, соединЯЯсь  со  всеми,  подчинЯетсЯ, однако, только  самому  себе  и
остаетсЯ столь же свободным, как  и прежде". ’акова основнаЯ задача, которую
разрешает Ћбщественный договор (39).
     ‘татьи этого „оговора определены самой природой акта  так, что малейшее
видоизменение этих статей лишило бы их действенности и полезности;  поэтому,
хотЯ они пожалуй, и не были никогда точно сформулированы, они повсюду одни и
те  же,  повсюду  молчаливо  принимаютсЯ и  признаютсЯ до  тех  пор, пока  в
результате нарушениЯ общественного  соглашениЯ каждый не обретает вновь свои
первоначальные права и свою естественную свободу,  терЯЯ свободу, полученную
по соглашению, ради которой он отказалсЯ от естественной.
     ќти  статьи, если их правильно понимать, сводЯтсЯ к одной-единственной,
именно: полное отчуждение каждого из членов  ассоциации со всеми его правами
в  пользу всей общины; ибо, во-первых, если каждый отдает себЯ  всецело,  то
создаютсЯ условиЯ,  равные  длЯ всех; а раз условиЯ равны длЯ всех, то никто
не заинтересован в том, чтобы делать их обременительными длЯ других.
     „алее,  поскольку отчуждение  совершаетсЯ  без  каких-либо изъЯтий,  то
единение  столь  полно,  сколь  только  возможно,  и  ни  одному  из  членов
ассоциации  нечего больше требовать. €бо,  если бы у  частных лиц оставались
какие-либо права, то, поскольку теперь не было бы такого старшего над всеми,
который  был бы вправе разрешать споры между ними  и всем  народом,  каждый,
будучи судьей самому себе в некотором отношении,  начал бы  вскоре притЯзать
на то,  чтобы  стать  таковым  во всех  отношениЯх;  естественное  состоЯние
продолжало бы существовать, и ассоциациЯ неизбежно стала бы тиранической или
бесполезной.
     Ќаконец,  каждый,  подчинЯЯ себЯ  всем,  не  подчинЯет  себЯ  никому  в
отдельности. € так как нет ни одного члена ассоциации, в отношении  которого
остальные  не  приобретали бы тех  же прав,  которые  они  уступили  ему  по
отношению  к  себе, то  каждый приобретает  эквивалент того,  что  терЯет, и
получает больше силы длЯ сохранениЯ того, что имеет.
     €так,  если  мы  устраним  из   общественного  соглашениЯ  то,  что  не
составлЯет  его  сущности,  то  мы  найдем, что  оно  сводитсЯ  к  следующим
положениЯм: "каждый из  нас  передает в общее достоЯние и ставит под  высшее
руководство общей воли свою личность и все свои силы, и в результате длЯ нас
всех вместе каждый член превращаетсЯ в нераздельную часть целого" (40).
     Ќемедленно  вместо  отдельных  лиц, вступающих в договорные  отношениЯ,
этот  акт ассоциации  создает  условное  коллективное  –елое,  состоЯщее  из
стольких  членов, сколько  голосов  насчитывает  общее  собрание. ќто  –елое
получает в результате такого акта свое единство, свое общее  Я, свою жизнь и
волю.  ќто  лицо   юридическое,  образующеесЯ  следовательно  в   результате
объединениЯ всех  других, некогда именовалось ѓражданскою общиной*,  ныне же
именуетсЯ ђеспубликою, или Џолитическим организмом: его  члены называют этот
Џолитический организм  ѓосударством, когда он пассивен, ‘увереном, когда  он
активен,  „ержавою  при сопоставлении  его с ему  подобными.  —то до  членов
ассоциации, то они  в совокупности  получают имЯ  народа,  а  в  отдельности
называютсЯ  гражданами как участвующие в верховной  власти, и подданными как
подчинЯющиесЯ законам  ѓосударства.  Ќо эти  термины часто  смешиваютсЯ и их
принимают  один  за  другой;  достаточно  уметь   их  различать,  когда  они
употреблЯютсЯ во всем их точном смысле.
     _____________
     * €стинный  смысл этого  слова  почти совсем  стерсЯ  длЯ  людей  новых
времен: большинство принимает  город за ѓражданскую общину,  а горожанина за
гражданина  (43). Ћни не  знают, что город  составлЯют дома,  а  ѓражданскую
общину граждане. ќта же ошибка  в древности  дорого обошлась карфагенЯнам. џ
не   читал,  чтобы  подданному  какого  либо  государЯ  давали  титул  civis
(гражданин  - лат.),  ни  даже в  древности -  македонцам  или в наши  дни -
англичанам,  хотЯ  эти  последние ближе  к свободе,  чем все остальные. Ћдни
французы совершенно запросто называют себЯ гражданами, потому что у них нет,
как это видно из их словарей, никакого представлениЯ о действительном смысле
этого слова; не будь этого, они, незаконно присваиваЯ себе это имЯ,  были бы
повинны в оскорблении величества. “ них это слово означает добродетель, а не
право. Љогда Ѓодэн собралсЯ  говорить о наших ѓражданах и ѓорожанах (44), он
совершил  грубую ошибку, принЯв одних  за других. ѓ-н д'Ђламбер не  совершил
этой  ошибки, и в своей  статье "†енева" (45) хорошо показал различиЯ  между
всеми четырьмЯ  (даже пЯтью,  если  считать простых  иностранцев)  разрЯдами
людей в  нашем городе,  из которых лишь два входЯт в  состав  ђеспублики. Ќи
один из известных мне французских авторов  не  понЯл истинного  смысла слова
"гражданин".


     ѓлава VII
        Ћ ‘“‚…ђ…Ќ…

     €з  этой  формулы  видно, что  акт  ассоциации (41)  содержит  взаимные
обЯзательства  всего  народа и частных лиц и что каждый индивидуум, вступаЯ,
так  сказать,  в  договор  с  самим  собой,  оказываетсЯ  принЯвшим  двоЯкое
обЯзательство, именно: как член  суверена в отношении частных лиц и как член
ѓосударства по отношению  к  суверену  (42).  Ќо здесь  нельзЯ применить  то
положение гражданского  права, что никто  не обЯзан выполнЯть обЯзательства,
взЯтые перед самим собой, ибо велико различие между обЯзательствами, взЯтыми
перед  самим собою, и обЯзательствами, взЯтыми по отношению к  целому, часть
которого ты составлЯешь.
     ‘ледует  еще  заметить,  что,  поскольку  каждый  выступает  в  двоЯком
качестве, решение, принЯтое  всем народом, может  иметь обЯзательную силу  в
области отношений всех подданных к суверену, но не может, по противоположной
причине, наложить  на  суверена  обЯзательства по отношению к себе самому, и
что, следовательно, если  бы суверен предписал  сам  себе  такой  закон,  от
которого он не мог бы себЯ освободить, - это  противоречило бы самой природе
Џолитического организма. Џоскольку суверен  может рассматривать себЯ лишь  в
одном-единственном отношении, то он попадает в положение частного  человека,
вступающего  в соглашение  с самим собою (46); раз  так, нет и не может быть
никакого  основного закона, обЯзательного длЯ  Ќарода в  целом, длЯ него  не
обЯзателен даже Ћбщественный договор (47). ќто,  однако,  не  означает,  что
Ќарод, как целое, не может взЯть на себЯ таких обЯзательств  по отношению  к
другим, которые  не нарушают  условий  этого „оговора, ибо  по  отношению  к
чужеземцу он выступает как обычное существо, как индивидуум.
     Ќо   Џолитический   организм  или   суверен,   который   обЯзан   своим
существованием лишь свЯтости „оговора (48), ни в коем  случае не может брать
на  себЯ   таких  обЯзательств,   даже  по  отношению  к   другим,   которые
сколько-нибудь противоречили бы этому первоначальному акту,  как,  например,
отчуждение   какой-либо  части  самого  себЯ  или  подчинение  себЯ  другому
суверену.  Ќарушить  акт,  благодарЯ  которому  он  существует,  значило  бы
уничтожить самого себЯ, а ничто ничего и не порождает.
     Љак  только эта масса людей объединЯетсЯ таким путем в  одно целое, уже
невозможно причинить вред  ни одному из его членов, не задеваЯ целое,  и тем
более  нельзЯ  причинить   вред  целому  так,  чтобы  члены  его  этого   не
почувствовали.  ‘тало  быть и долг,  и выгода  в  равной  мере обЯзывают обе
договаривающиесЯ стороны взаимно помогать друг  другу; и одни  и те  же люди
должны  стремитьсЯ  использовать в этом двоЯком отношении все  преимущества,
которые дает им объединение.
     €так, поскольку суверен образуетсЯ лишь из частных лиц, у него нет и не
может  быть таких  интересов, которые  противоречили бы интересам этих  лиц;
следовательно, верховнаЯ власть суверена нисколько не нуждаетсЯ в поручителе
перед подданными, ибо невозможно, чтобы организм захотел вредить  всем своим
членам; и мы увидим далее,  что он не может причинЯть  вред никому  из них в
отдельности  (49).  ‘уверен  уже  в силу того, что  он существует,  ЯвлЯетсЯ
всегда тем, чем он должен быть.
     Ќо не так обстоит дело с отношениЯми  подданных к суверену; несмотрЯ на
общий интерес,  ничто не могло бы служить длЯ суверена порукою  в выполнении
подданными  своих  обЯзательств, если бы он не нашел  средств  обеспечить их
верность себе.
     ‚ самом деле, каждый индивидуум может, как человек,  иметь особую волю,
противоположную общей  или несходную с этой общей волей, которой он обладает
как  гражданин.  …го частный  интерес может внушать  ему иное, чем  то, чего
требует интерес общий.  ‘амо его естественно независимое существование может
заставить его рассматривать то, что он  должен уделЯть общему делу, лишь как
безвозмездное приношение, потерЯ которого будет не столь ощутима длЯ других,
сколь  уплата этого  приношениЯ  обременительна  длЯ  него,  и  если  бы  он
рассматривал  то  юридическое  лицо,  которое  составлЯет  ѓосударство,  как
отвлеченное существо, поскольку это - не человек, он  пользовалсЯ бы правами
гражданина,   не    желаЯ   исполнЯть   обЯзанностей   подданного;   и   эта
несправедливость,   усугублЯЯсь,   привела  бы  к  разрушению  Џолитического
организма.
     €так, чтобы общественное соглашение не  стало пустою формальностью, оно
молчаливо включает в себЯ такое обЯзательство,  которое  одно  только  может
дать силу другим обЯзательствам:  если кто-либо откажетсЯ подчинитьсЯ  общей
воле, то он будет к этому  принужден всем  Ћрганизмом, а это означает не что
иное, как то, что  его силою  принудЯт быть свободным. €бо  таково  условие,
которое,  подчинЯЯ  каждого  гражданина  отечеству, одновременно  тем  самым
ограждает его от всЯкой  личной зависимости: условие это составлЯет секрет и
двигательную силу  политической  машины, и  оно одно только делает законными
обЯзательства   в  гражданском   обществе,   которые  без   этого  были   бы
бессмысленными,   тираническими   и   открывали    бы   путь   чудовищнейшим
злоупотреблениЯм.


     ѓлава VIII
        Ћ ѓђЂ†„ЂЌ‘ЉЋЊ ‘Ћ‘’ЋџЌ€€

     ќтот  переход  от  состоЯниЯ  естественного  к  состоЯнию  гражданскому
производит в  человеке весьма  приметнут  перемену,  заменЯЯ в его поведении
инстинкт справедливостью и придаваЯ его действиЯм тот нравственный характер,
которого  они  ранее были лишены.  ’олько тогда, когда голос  долга  сменЯет
плотские побуждениЯ, а право - желание, человек, который до сих пор считалсЯ
только  с самим собою, оказываетсЯ  вынужденным действовать сообразно другим
принципам и советоватьсЯ с  разумом, прежде чем следовать своим склонностЯм.
•отЯ он и лишает себЯ в этом  состоЯнии многих преимуществ, полученных им от
природы, он вознаграждаетсЯ весьма значительными другими преимуществами; его
способности упражнЯютсЯ и развиваютсЯ, его  представлениЯ  расширЯютсЯ,  его
чувства облагораживаютсЯ и всЯ его душа возвышаетсЯ до такой степени, что ее
ли  бы заблуждениЯ этого нового  состоЯниЯ не  низводили часто  человека  до
состоЯниЯ еще  более низкого чем то, из которого  он вышел, то он должен был
бы непрестанно благословлЯть тот счастливый миг, который навсегда вырвал его
оттуда  и  который  из  тупого  и  ограниченного  животного создал  разумное
существо - человека.
     ‘ведем  весь этот итог к легко  сравнимым  между  собой  положениЯм. Џо
Ћбщественному   договору   человек  терЯет   свою  естественную   свободу  и
неограниченное  право на то,  что  его  прельщает  и чем он может завладеть;
приобретает же  он свободу гражданскую и право собственности на  все то, чем
обладает.  —тобы не  ошибитьсЯ в  определении  этот  возмещениЯ, надо  точно
различать  естественную свободу, границами которой  ЯвлЯетсЯ лишь физическаЯ
сила  индивидуума, и свободу гражданскую, котораЯ ограничена общей  волей, а
также различать  обладание,  представлЯющее собой лишь  результат применениЯ
силы  или  право  того,  кто пришел  первым, и собственность,  котораЯ может
основыватьсЯ лишь на законном документе.
     Љ  тому,  что  уже  сказано  о  приобретениЯх  человека  и  гражданском
состоЯнии,  можно  было бы добавить  моральную свободу, котораЯ одна  делает
человека  действительным  хозЯином  самому  себе;  ибо  поступать  лишь  под
воздействием своего желаниЯ  есть рабство, а  подчинЯтьсЯ закону, который ты
сам  длЯ себЯ установил, есть свобода. Ќо Я уже итак сказал по этому вопросу
более, чем достаточно, а  определение философского смысла слова  свобода  не
входит в данном случае в мою задачу.


     ѓлава IX
        Ћ ‚‹Ђ„…Ќ€€ €Њ“™…‘’‚ЋЊ

     Љаждый  член  общины  подчинЯет  себЯ  ей  в   тот  момент,  когда  она
образуетсЯ, таким, каков он есть в это времЯ, подчинЯет ей самого себЯ и все
свои силы, составной  частью которых ЯвлЯетсЯ и принадлежащее ему имущество.
ќто не означает, что  вследствие  такого акта владение, переходЯ  из  рук  в
руки, изменЯет свою природу и становитсЯ собственностью в руках суверена. Ќо
так  как  силы  ѓражданской  общины несравненно  больше, чем силы отдельного
человека, то и ее владение фактически более прочно и  неоспоримо, хотЯ  и не
становитсЯ  более  законным,  по  крайней  мере, в  глазах  чужеземцев.  €бо
государство ЯвлЯетсЯ в отношении своих членов хозЯином  всего их имущества в
силу Ћбщественного договора, который в ѓосударстве служит основою всех прав;
но  длЯ других „ержав  ѓосударство ЯвлЯетсЯ  таковым лишь  по  праву  первой
заимки, перешедшему к нему от отдельных лиц.
     Џраво первой заимки,  хотЯ  оно и в  большей степени  ЯвлЯетсЯ таковым,
нежели  право сильного,  превращаетсЯ в подлинное право лишь после того, как
установлено право  собственности.  Љаждый человек  от природы имеет право на
все,  что  ему  необходимо;  но  акт  положительного   права,  делающий  его
собственником  какого-либо  имущества,  лишает  его  тем  самым прав на  все
остальное. Џолучив  свою  часть, он должен ограничитьсЯ ею и не имеет больше
никакого  права на то,  что  принадлежит  общине.  ‚от  почему право  первой
заимки,  столь непрочное в естественном  состоЯнии, безоговорочно  уважаетсЯ
всЯким человеком, принадлежащим к гражданскому  обществу.  ‚ понимании этого
права уважаетсЯ не столько чужое, сколько то, что не принадлежит тебе.
     ‚ообще же,  длЯ того чтобы узаконить право первой заимки на  какой-либо
участок земли, необходимы  следующие условиЯ: во-первых, чтобы на этой земле
еще  никто  не  жил;  во-вторых, чтобы  занЯто  было  лишь  столько, сколько
необходимо, чтобы прокормитьсЯ; в-третьих, чтобы вступали во владение землею
не  в  силу  какой-либо  пустой  формальности,  но в результате расчистки  и
обработки  ее  этого  единственного   признака  собственности,  который  при
отсутствии юридических документов должен быть признаваем другими.
     ‚  самом деле, признать право  первой  заимки за потребностЯми и трудом
(50) - не значит ли это  распространить это  право  настолько, насколько оно
может  простиратьсЯ?  Њожно  ли  не ставить  границ этому  праву? „остаточно
ступить ногою на общий участок земли, чтобы провозгласить себЯ тотчас же его
хозЯином?  „остаточно ли  иметь силу, необходимую длЯ того,  чтобы  прогнать
оттуда на некоторое времЯ других людей, чтобы отнЯть у  них право когда-либо
вернутьсЯ  на  этот участок? Љак может человек или народ  завладеть огромною
территорией,  лишив человеческий  род  этой  территории,  иначе,  как  не  в
результате  наказуемого захвата, поскольку этот акт лишает других людей мест
обитаниЯ и источников  существованиЯ, которые природа дает им  всем в  общее
пользование? Љогда  Ќуньес Ѓальбоа (51), став на берегу,  объЯвил  от  имени
Љастильской  короны,  что он  вступает во владение ћжным  морем и всей ћжной
Ђмерикой,  было ли этого достаточно, чтобы лишить всех жителей этих стран их
владений  и  преградить  доступ  в  них  всем государЯм  мира?  ’акого  рода
формальные акты повторЯлись впоследствии неоднократно и довольно безуспешно;
и католический король мог бы сразу завладеть  из кабинета всем миром, но ему
пришлось  бы  затем  исключить из  своих владений  все  то,  чем  ранее  еще
завладели другие государи.
     ’еперь понЯтно,  каким образом соединенные и смежные земли  частных лиц
превращаютсЯ в территорию,  подвластную всему  народу, и каким образом право
суверенитета, распространЯЯсь с  подданных  на занимаемые ими участки земли,
становитсЯ  одновременно вещным и личным, что ставит их владельцев в большую
зависимость, и самые их силы делает  залогом их верности. Њонархи древности,
видимо, не  понимали как  следует этого  преимущества  и,  называЯ себЯ лишь
царЯми персов,  скифов, македонЯн, считали себЯ не столько господами  стран,
сколько повелителЯми людей. ѓосудари нашего времени именуют себЯ более хитро
королЯми  ”ранции, €спании, Ђнглии и т. д.  ‚ладеЯ таким образом землей, они
могут  быть  вполне  уверены  в  том,  что  ее  обитатели  у  них  в  руках.
Џримечательно в этом отчуждении то, что община, принимаЯ земли  частных лиц,
вовсе  не отбирает  у  них эти земли,  -  она лишь  обеспечивает этим  лицам
законное  владение  ими, превращаЯ захват в подлинное право, а пользование в
собственность. ’еперь уже  владельцы  рассматриваютсЯ  как  хранители общего
достоЯниЯ (52), и