о человека,
тогда   частнаЯ   волЯ   и  волЯ   корпоративнаЯ   полностью   соединены  и,
следовательно, последнЯЯ  достигает той  наивысшей степени  силы,  какую она
только  может иметь. Ќо так  как  от степени силы  воли зависит и применение
силы, а абсолютнаЯ сила Џравительства совершенно не изменЯетсЯ, то  из этого
следует,   что  наиболее   активными   из  Џравительств  ЯвлЯетсЯ  Џравление
единоличное.
     Ќапротив,  объединим  “правление  и  законодательную  власть;   сделаем
государЯ  из  суверена,  а  каждого  гражданина сделаем  магистратом;  тогда
корпоративнаЯ волЯ,  слипшись с  общею волею,  не будет активнее последней и
оставит за частной волей всю ее силу. ’огда Џравительство, неизменно обладаЯ
все  тою  же  абсолютною  силою,  в  этом  случае  будет  обладать минимумом
относительной силы, или активности.
     ќти  отношениЯ  бесспорны  и  могут  быть  подтверждены еще  и  другими
соображениЯми. џсно, например, что  каждый магистрат  более  активен в своей
корпорации, чем каждый гражданин в своей, и что, следовательно, частнаЯ волЯ
имеет  гораздо  больше  влиЯниЯ  на действиЯ Џравительства, чем на  действиЯ
суверена;  ибо  каждый магистрат почти  всегда облечен  какою-либо  функцией
“правлениЯ,  между  тем  как  каждый гражданин,  взЯтый  в  отдельности,  не
исполнЯет  никакой функции  суверенитета. ‚прочем,  чем  больше  расширЯетсЯ
ѓосударство, тем  более фактически увеличиваетсЯ  и его сила,  хотЯ она и не
увеличиваетсЯ пропорционально  его расширению. Ќо  если ѓосударство остаетсЯ
тем же самым,  то  число магистратов  может  сколько  угодно увеличиватьсЯ -
Џравительство фактически не приобретает от этого больше силы, потому что его
сила это сила  ѓосударства, мера  которой всегда  одинакова.  ’аким образом,
относительнаЯ сила  или действенность  Џравительства  уменьшаетсЯ без  того,
чтобы увеличивалась его абсолютнаЯ или практическаЯ сила.
     Ќесомненно еще, что  отправление  дел становитсЯ  тем медлительнее, чем
больше   людей  им  занимаетсЯ;  что,  возлагаЯ  слишком   много  надежд  на
благоразумие,  недостаточно  надеютсЯ  на  счастливый  поворот  судьбы;  что
упускают благоприЯтные случаи и так много обсуждают, что часто терЯют  плоды
обсуждениЯ.
     џ  только что доказал, что Џравительство  ослаблЯетсЯ по мере того, как
возрастает  число магистратов;  а  выше Я  доказал,  что чем  многочисленнее
народ, тем более должна,  увеличиватьсЯ  сила  сдерживающаЯ. Ћтсюда следует,
что отношение между числом магистратов и Џравительством должно быть обратным
отношению  между числом  подданных и сувереном; т. е. чем больше расширЯетсЯ
ѓосударство,   тем   больше  должно   Џравительство   сокращатьсЯ  в   своей
численности;  так,  чтобы правителей уменьшилось  в  той же  мере,  в  какой
численность народа возрастает.
     ‚прочем, Я  говорю  лишь об  относительной силе Џравительства,  а не  о
правильности его действий. €бо,  напротив, чем многочисленнее магистрат, тем
больше  волЯ  корпоративнаЯ  приближаетсЯ   к  общей  воле;  тогда  как  при
одном-единственном магистрате  эта  же  корпоративнаЯ  волЯ есть,  как Я уже
говорил,  лишь  волЯ  отдельного  лица.  ’аким  образом,  в одном  отношении
терЯетсЯ  то,  что можно выиграть другом, и искусство ‡аконодателЯ как раз и
состоит в умении определить ту точку,  в которой сила и  волЯ Џравительства,
находЯсь все  времЯ в обратной пропорции,  сочетаетсЯ в  отношении  наиболее
выгодном длЯ ѓосударства.


     ѓлава III
        ђЂ‡„…‹…Ќ€… ЏђЂ‚‹…Ќ€‰

     ‚   предыдущей  главе  мы  видели,  почему   разные   виды  или   формы
Џравительства различают по числу членов, которые их составлЯют; в этой главе
остаетсЯ показать, как производитсЯ это разделение.
     ‘уверен  может,  во-первых, вручить Џравление  всему народу или большей
его части,  так чтобы стало больше граждан-магистратов, чем граждан - просто
частных лиц. ќтой форме ЏравлениЯ дают название демократии.
     €ли же он может сосредоточить Џравление в руках малого числа, так чтобы
было больше  простых граждан, чем магистратов, и такаЯ форма носит  название
аристократии.
     Ќаконец,  он может сконцентрировать все правление в руках единственного
магистрата, от  которого  получают  свою  власть  все остальные.  ќта  форма
наиболее обычна и называетсЯ монархией или королевским Џравлением.
     ‘ледует заметить, что все эти формы или, по меньшей мере, первые две из
них могут быть  более или  менее  широкими, причем соответствующие  различиЯ
довольно  значительны,  ибо  демократиЯ  может  объЯвить  весь  народ,  либо
охватить не более  половины его. ЂристократиЯ в свою  очередь может охватить
от половины  народа до неопределенно  малого числа граждан. „аже королевскаЯ
власть  может  быть  подвержена  известному  разделению.  ‚  ‘парте,  по  ее
конституции, постоЯнно было  два  царЯ, а  в  ђимской империи случалось, что
бывало до восьми императоров одновременно (106), причем нельзЯ было сказать,
что  империЯ разделена (107). ’аким образом, есть  точка,  где  каждаЯ форма
ЏравлениЯ сливаетсЯ со следующей, и мы  видим,  что  при  наличии лишь  трех
названий  Џравление способно в  действительности принимать столько различных
форм, сколько есть в ѓосударстве граждан.
     Ѓолее  того:  поскольку один и тот  же род  ЏравлениЯ может в некоторых
отношениЯх подразделЯтьсЯ еще ни другие части, в одной из которых управление
осуществлЯетсЯ  одним способом,  а в другой - другим; то  из сочетаниЯ  этих
трех  форм  может возникнуть  множество  форм  смешанных,  из которых каждаЯ
способна дать новые, сочетаЯсь с простыми формами.
     ‚о  все  времена  много  спорили  о  том,  котораЯ  из  форм  правлениЯ
наилучшаЯ,  - того не принимаЯ  во  внимание, что каждаЯ  из них наилучшаЯ в
одних случаЯх и худшаЯ в прочих.
     …сли  в   различных   ѓосударствах  число  высших   магистратов  должно
находитьсЯ в обратном отношении к числу граждан,  то  отсюда  следует,  что,
вообще  говорЯ,  демократическое   Џравление  наиболее  пригодно  длЯ  малых
ѓосударств, аристократическое - длЯ средних, а монархическое - длЯ  больших.
ќто  правило  выводитсЯ  непосредственно из общего принципа.  Ќо как  учесть
множество обстоЯтельств, которые могут вызвать исключениЯ?


     ѓлава IV
        Ћ „…ЊЋЉђЂ’€€

     ’от,  кто  создает  ‡акон,  знает лучше  всех, как  этот  ‡акон  должен
приводитьсЯ в исполнение и истолковыватьсЯ. €так, казалось бы, не может быть
лучшего государственного устройства, чем то, в котором власть исполнительнаЯ
соединена  с  законодательною. Ќо  именно это  и  делает  такое  правление в
некоторых отношениЯх непригодным, так как при этом вещи, которые должны быть
разделЯемы, не  разделЯютсЯ,  и государь и суверен,  будучи  одним и  тем же
лицом, образуют, так сказать, Џравление без Џравительства.
     Ќеправильно, чтобы  тот, кто создает  законы,  их  исполнЯл,  или чтобы
народ как целое отвлекал свое внимание  от общих целей, дабы обращать его на
предметы частные. Ќичего нет  опаснее,  как  влиЯние  частных  интересов  на
общественные  дела,  и  злоупотреблениЯ,   допускаемые  Џравительством   при
применении законов, - это  беда  меньшаЯ,  нежели подкуп законодателЯ -  это
неизбежное  последствие  существованиЯ  частных  расчетов.  ’огда, поскольку
искажена сама  сущность  ѓосударства, никакое преобразование уже невозможно.
Ќарод, который никогда не  употреблЯет  во зло свою власть  в  Џравлении, не
сделает  этого и в отношении своей самостоЯтельности;  народ, который всегда
хорошо правил бы, не нуждалсЯ бы в том, чтобы им управлЯли. …сли  брать этот
термин  в  точном  его  значении,  то  никогда  не  существовала   подлиннаЯ
демократиЯ,  и  никогда таковой не  будет.  Џротивно  естественному  порЯдку
вещей, чтобы большое число управлЯло, а малое было  управлЯемым. ЌельзЯ себе
представить,  чтобы народ  все свое  времЯ проводил  в  собраниЯх, занимаЯсь
общественными делами.  €  легко видеть, что он не мог бы учредить длЯ  этого
какие-либо комиссии, чтобы не изменилась и форма управлениЯ. ‚ самом деле, Я
думаю,  что  могу принЯть  за  правило следующее:  когда  функции  ЏравлениЯ
разделены  между  несколькими  коллегиЯми, то  те из  них,  что  насчитывают
наименьшее  число  членов, приобретают  рано  или  поздно  наибольшие вес  и
значение, хотЯ бы уже  по причине того, что у них, естественно,  облегчаетсЯ
отправление  дел.   ‚прочем,   каких   только   трудносоединимых  вещей   не
предполагает эта форма ЏравлениЯ! ‚о-первых, длЯ этого требуетсЯ ѓосударство
столь малое,  чтобы там можно было без  труда собирать народ,  и  где каждый
гражданин легко мог бы  знать всех  остальных; во-вторых, - большаЯ простота
нравов, что предотвращало бы скопление дел и возникновение  трудноразрешимых
споров,  затем  -  превеликое  равенство   в  общественном  и  имущественном
положении, без чего не смогло бы надолго сохранитьсЯ равенство  в правах и в
обладании властью; наконец,  необходимо, чтобы роскоши было очень мало,  или
чтобы она п
     олностью  отсутствовала.  €бо роскошь  либо создаетсЯ богатствами, либо
делает их необходимыми;  она  развращает  одновременно и  богача и  беднЯка,
одного   -   обладанием,  другого  -   вожделением;  она  предает  отечество
изнеженности  и  суетному тщеславию;  она  отымает у  ѓосударства  всех  его
граждан,  дабы  превратить  одних  в  рабов   других,  а  всех  -  в   рабов
предубеждений.
     ‚от  почему  один  знаменитый  писатель (108) полагал главным принципом
ђеспублики   добродетель,  ибо  все  эти  условиЯ  без   нее   не  могли  бы
существовать. Ќо поскольку этот высокий ум не делал необходимых различий, то
оказалось, что  у него часто нет в суждениЯх правильности, иногда Ясности; и
он не увидел того, что, поскольку верховнаЯ власть везде одинакова, - один и
тот  же принцип (109) должен лежать  в основе всЯкого  правильно устроенного
ѓосударства - в большей или меньшей  степени, конечно, соответственно  форме
ЏравлениЯ.
     Џрибавим, что нет ЏравлениЯ,  столь  подверженного гражданским войнам и
внутренним  волнениЯм, как  демократическое, или  народное,  потому  что нет
никакого другого ЏравлениЯ, которое столь сильно и постоЯнно стремилось бы к
изменению  формы  или   требовало  больше  бдительности  и  мужества,  чтобы
сохранЯть  свою   собственную.  Ѓолее,  чем  при  любом  другом,  при  таком
государственном устройств должен гражданин вооружитьсЯ силою и  твердостью и
повторЯть  всю  свою жизнь ежедневно  в  глубине  души то,  что говорил один
доблестный  ‚оевода*  на  Џольском  ‘ейме "Malo  periculosam libertatem quam
quietum servitium"**.
     …сли бы существовал народ, состоЯщий из  богов, то он управлЯл бы собою
демократически. Ќо Џравление столь совершенное не подходит людЯм***.
     ___________
     *   Џознанский   воевода,   отец   королЯ   Џольского  (110),   герцога
‹отарингского.
     ** Џредпочитаю волнениЯ свободы покою рабства (лат.).
     ***  џсно, что  слово optimates у древних  означает  не  "наилучшие" но
"наиболее могущественные".


     ѓлава V
        ЋЃ Ђђ€‘’ЋЉђЂ’€€

     ‡десь у  нас  есть  две  весьма  различные  условные  личности, именно:
Џравительство  и  суверен;  и, следовательно,  две  воли  общие, одна  -  по
отношению  ко  всем гражданам,  другаЯ - только к  членам  управлениЯ. ’аким
образом,  хотЯ  Џравительство  и может устанавливать  внутренний порЯдок  по
своему усмотрению,  оно  никогда не может обращатьсЯ  к народу иначе, как от
имени  суверена, т. е.  от  имени самого  народа; этого никогда  не  следует
забывать.
     Џервые  общества управлЯлись  аристократически  (111).  ѓлавы  семейств
обсуждали в своем кругу общественные дела. Њолодые люди без труда склонЯлись
перед  авторитетом  опыта.  Ћтсюда -  названиЯ:  жрецы,  старейшины,  сенат,
геронты (112). „икари  ‘еверной Ђмерики управлЯют собою так и  в наши дни, и
управлЯютсЯ очень хорошо.
     Ќо  по  мере   того,   как  неравенство,   создаваемое   первоначальным
устроением,  брало  верх  над   неравенством  естественным,   богатство  или
могущество  получали  предпочтение перед  возрастом,  и  аристократиЯ  стала
выборной. Ќаконец, поскольку власть  стала передаватьсЯ  вместе с богатством
от отца  к  детЯм,  делаЯ  семьи  патрицианскими, то  и  Џравление сделалось
наследственным, поэтому можно было увидеть двадцатилетних сенаторов.
     ’аким  образом,  есть  три  рода  аристократии:  природнаЯ, выборнаЯ  и
наследственнаЯ.  ЏерваЯ пригодна  лишь  длЯ  народов,  находЯщихсЯ  в начале
своего развитиЯ;  третьЯ представлЯет собою худшее из всех Џравлений. ‚тораЯ
лучше всех; это - аристократиЯ в собственном смысле слова.
     Џомимо того, что оба вида  власти при этом разграничиваютсЯ, такой  род
аристократии обладает еще  и тем преимуществом, что члены ее избираютсЯ. €бо
в  народном  Џравлении  все  граждане  рождаютсЯ  магистратами; выборнаЯ  же
аристократиЯ ограничивает  количество должностных  лиц  малым числом,  и они
делаютсЯ  таковыми  лишь  путем  избраниЯ*:  при  таком  порЯдке  честность,
просвещенность, опытность и все другие основаниЯ длЯ предпочтениЯ и уважениЯ
общественного суть каждое новый залог того, что управление будет мудрым.
     _________
     *  Ћчень важно  установить  законами  форму избраниЯ магистратов,  ибо,
предоставлЯЯ это делать  по его  воле государю,  нельзЯ избежать превращениЯ
аристократии в наследственную, как это получилось в республиках ‚енецианской
и Ѓернской (113). Џоэтому перваЯ уже  давно представлЯет собой разложившеесЯ
ѓосударство; втораЯ  же  еще  сохранЯетсЯ  благодарЯ  чрезвычайной  мудрости
своего ‘ената: это - исключение, весьма почтенное и весьма опасное.


     Љроме того,  собраниЯ  проходЯт более спокойно, дела обсуждаютсЯ лучше,
отправлЯютсЯ более  упорЯдоченно и  без промедлениЯ; влиЯние  ѓосударства за
его  пределами лучше поддерживаетсЯ почтенными сенаторами, чем толпою  людей
неизвестных или презираемых.
     ‘ловом, именно тот строй будет наилучшим и наиболее естественным, когда
мудрейшие  правЯт  большинством, когда достоверно, что они правЯт им  к  его
выгоде,  а  не  к  своей собственной.  ‚овсе  не следует напрасно  усложнЯть
механизм,  ни  делать с  помощью  двадцати тысЯч людей  то, что  сто человек
выбранных  могут  сделать  гораздо лучше.  ‘ледует,  однако,  заметить,  что
интересы целого здесь начинают менее направлЯть публичную силу на соблюдение
правил общей воли, и что другое неизбежное отклонение лишает законы части их
исполнительной силы.
     —то до особых условий,  то при аристократическом  Џравлении ѓосударство
вовсе не должно быть столь  малым,  а народ столь первобытным и прЯмодушным,
чтобы  исполнение законов следовало непосредственно за  народной  волею, как
при  доброй демократии. Ќарод  не  должен также  быть столь  многочисленным,
чтобы  начальники, разбросанные по разным  местам длЯ  управлениЯ им,  могли
корчить  из себЯ  суверена,  каждый  в  своем округе,  и  сделатьсЯ  сначала
независимыми, чтобы в конце концов стать повелителЯми
     Ќо  если  аристократиЯ  требует  несколькими  добродетелЯми  менее, чем
народное  Џравление,  она   требует  зато   других   добродетелей,   которые
свойственны ей  одной,  - таких, как умеренность со стороны богатых и умение
довольствоватьсЯ своим  положением со  стороны бедных; ибо строгое равенство
было бы тут, по-видимому, неуместно; оно не соблюдалось даже в ‘парте.
     ‚прочем,  если эта форма  предполагает вообще  некоторое  имущественное
неравенство,  то длЯ того, чтобы управление  общественными делами поручалось
тем, кто больше всех других может посвЯтить этому все свое  времЯ; но не длЯ
того,   как  утверждает   Ђристотель,  чтобы   богатым  всегда  показывалось
предпочтение (114). Ќапротив, важно, чтобы избрание бедного научало иной раз
народ, что достоинство людей суть более существенные основаниЯ к тому, чтобы
предпочесть их, нежели богатство.


     ѓлава VI
        Ћ ЊЋЌЂђ•€€

     „о сих пор мы рассматривали  государЯ как  условное собирательное лицо,
объединенное в  одно  целое  силой закона,  и как блюстителЯ  исполнительной
власти в ѓосударстве теперь нам надлежит  рассмотреть тот случай,  когда эта
власть сосредоточена в  руках  одного  физического  лица реального человека,
который один имеет право  располагать ею в  соответствии с законами. ќто то,
что называетсЯ монарх или король.
     ‘овершенной  противоположностью  другим  видам управлениЯ, при  которых
собирательное существо  представлЯет  индивидуум,  ЯвлЯетсЯ  данный вид, при
котором индивидуум представлЯет собирательное  существо, так что то духовное
единство, что  образует  государЯ, здесь ЯвлЯетсЯ одновременно  и физической
единицей, в  которой все способности, соединЯемые ‡аконом с такими  усилиЯми
при другом правлении, оказываютсЯ объединенными сами собою.
     ’ак  волЯ  народа  и волЯ  государЯ,  и публичнаЯ сила  ѓосударства,  и
отдельнаЯ сила Џравительства - все подчинЯетсЯ одной и той же движущей силе;
рычаги машины находЯтсЯ  в одних и тех же руках; все  движетсЯ к одной и той
же  цели.  Ќет  никаких направленных  в  противоположные  стороны  движений,
которые  уничтожались  бы;  и нельзЯ  представить  себе  никакой другой  вид
государственного  устройства,  при  котором  меньшее  усилие производило  бы
большее действие. Ђрхимед (115), спокойно  сидЯщий  на  берегу  и без  труда
спускающий  на  воду  большой  корабль,  напоминает мне  искусного  монарха,
который из  кабинета управлЯет своими обширными  ЏровинциЯми, приводит все в
движение, а сам выглЯдит при этом неподвижным.
     Ќо если  нет  никакого другого ЏравлениЯ,  которое  обладало бы большею
силою, то нет и  такого, при котором частнаЯ волЯ  имела бы  больше власти и
легче достигала  господства над всеми остальными. Џравда, здесь все движетсЯ
к одной  и той же цели; но сиЯ  цель вовсе не есть благоденствие общества; и
сама сила управлениЯ беспрестанно оборачиваетсЯ во вред ѓосударству (116).
     Љороли хотЯт быть неограниченными; и издавна уже им твердили, что самое
лучшее средство стать  таковыми - это  снискать любовь своих  подданных. ќто
правило прекрасное  и  в некоторых  отношениЯх даже весьма  справедливое.  Љ
сожалению,  при дворах  оно всегда  будет вызывать  только насмешки. ‚ласть,
возникающаЯ из  любви  подданных, несомненно, наибольшаЯ; но  она непрочна и
условна;  никогда  не  удовлетворЯтсЯ  ею государи. Ќаилучшие  короли желают
иметь возможность быть даже злыми, если  им так будет  угодно, оставаЯсь при
этом повелителЯми. Љакой-либо увещеватель от политики  может сколько  угодно
говорить, что раз сила народа  - это их  сила, то им  самим выгоднее  всего,
чтобы народ процветал, был многочисленным и грозным; они очень хорошо знают,
что это не  так. €х личный интерес прежде  всего состоит в том, чтобы  народ
был слаб,  бедствовал  и  никогда  не  мог  им сопротивлЯтьсЯ. Љонечно, если
предположить, что подданные всегда будут оставатьсЯ совершенно покорными, то
государь был бы тогда  заинтересован в том,  чтобы народ был  могущественен,
дабы  это могущество, будучи  его собственным,  сделало государЯ грозным длЯ
соседей. Ќо так как интерес народа имеет  лишь второстепенное  и подчиненное
значение и  так как  оба  предположениЯ несовместимы,  то  естественно,  что
государь  всегда  предпочитают  следовать  тому  правилу,  которое  длЯ  них
непосредственно выгодно. ќто  как  раз  то, что настойчиво разъЯснЯл древним
евреЯм ‘амуил (117), именно  это с очевидностью  показал  Њакиавелли  (118).
„елаЯ вид, что  дает  уроки  королЯм,  он преподал  великие  уроки  народам.
"ѓосударь" Њакиавелли- это книга республиканцев*.
     ____________
     * Њакиавелли был порЯдочным человеком  и добрым гражданином; но, будучи
свЯзан  с  домом Њедичи, он был  вынужден, когда  отечество его  угнеталось,
скрывать  свою любовь к свободе. Ћдин  только  выбор им его  отвратительного
героЯ  (119) достаточно обнаруживает его  тайное намерение; а  сопоставление
основных  правил его книги о ѓосударе  с  принципами его "ђассуждениЯ о ’ите
‹ивиии"  его  "€стории ”лоренции" доказывает, что этот глубокий политик имел
до  сих  пор лишь  читателей поверхностных  или развращенных. ђимскаЯ  куриЯ
(120)  наложила  на  его  книгу строжайшее запрещение.  …ще  бы, ведь именно
папский двор Њакиавелли и изобразил наиболее прозрачно.


     Њы нашли, исходЯ из соотношений общего характера, что монархиЯ подходит
длЯ  больших  государств,  и мы вновь  убедимсЯ  в  этом,  когда  рассмотрим
монархию как таковую. —ем многочисленнее аппарат управлениЯ, тем  становитсЯ
меньше и  ближе  к  равенству  отношение  между  государем и подданными; это
отношение   при  демократии   представлЯет  собой  единицу  или   составлЯет
равенство.  ќто же  отношение увеличиваетсЯ  по  мере  того,  как  Џравление
сосредоточиваетсЯ;  и  оно  достигает  своего   максимума,  когда  Џравление
оказываетсЯ в  руках одного лица. ’огда расстоЯние между государем и народом
становитсЯ  слишком  велико, и ѓосударству  начинает  недоставать  внутренне
свЯзи.  —тобы образовалась эта  свЯзь, нужны, следовательно,  посредствующие
состоЯниЯ, необходимы кнЯзьЯ, вельможи, дворЯнство,  чтобы  они их заполнили
собою. Ќо ничто  из  сего этого не подходит малому ѓосударству, которому все
эти промежуточные степени несут разорение.
     Ќо если трудно  сделать  так,  чтобы  большое  ѓосударство  управлЯлось
хорошо, то еще гораздо труднее достигнуть того, чтобы оно управлЯлось хорошо
одним  человеком,  а каждый знает, что  получаетсЯ,  когда король  назначает
заместителей.
     ‘ущественный и неизбежный недостаток, который при  всех условиЯх ставит
монархическое Џравление ниже республиканского, состоит в том, что при втором
из  них голос народа почти всегда выдвигает  на первые  места  только  людей
просвещенных и способных, которые занимают их с  честью; тогда  как те,  кто
достигает успеха в  монархиЯх,  что  чаще  всего мелкие смутьЯны,  ничтожные
плуты,  мелочные интриганы, чьи жалкие талантики  позволЯют  им достичь  при
дворе высоких должностей, но  лишь  длЯ  того,  чтобы,  едва  их  достигнув,
обнаружить  перед  народом  полную  свою  неспособность.  Ќарод гораздо реже
ошибаетсЯ в выборе такого рода,  чем государь, и человек, истинно достойный,
оказываетсЯ на посту министра при монархии почти  столь же редко, как глупец
на  посту  главы Џравительства  при  республике.  Џоэтому,  если,  по  некой
счастливой  случайности,  один  из  этих  людей,  рожденных,  чтобы править,
беретсЯ за кормило  управлениЯ в монархии, которую уже почти привела на край
пропасти кучка столь славных правителей, то всех  поражает, как он мог найти
выход из этого положениЯ - и это составлЯет эпоху в жизни страны.
     —тобы монархическое  ѓосударство могло быть хорошо  управлЯемо, была бы
необходима  соразмерность  величины или  протЯженности его  со способностЯми
того, кто правит. ‹егче завоевать, чем управлЯть. ‘ помощью соответствующего
рычага  можно одним  пальцем поколебать  мир;  но,  чтобы поддерживать  его,
необходимы  плечи ѓеркулеса.  …сли велико только  ѓосударство,  то  государь
почти   всегда  слишком  длЯ  него  мал.  Љогда,  напротив,  случаетсЯ,  что
государство слишком мало длЯ его главы, а  это  бывает очень редко,  то  оно
все-таки  плохо управлЯетсЯ, потому что  глава, увлеченный обширностью своих
замыслов, забывает  об  интересах  подданных;  и  они оказываютсЯ  не  менее
несчастными при правителе, злоупотреблЯющем избытком своих талантов, чем при
правителе,  ограниченном отсутствием у него таковых. Ѓыло бы хорошо, если бы
королевство  могло,  так  сказать,  расширЯтьсЯ  или сокращатьсЯ при  каждом
царствовании  сообразно  со  способностЯми  государЯ;  тогда   как   таланты
какого-либо ‘ената представлЯют собой величину более постоЯнную, и при таком
устройстве ѓосударство может иметь неизменные границы, а управлении при этом
будет вестись нисколько не хуже.
     ‘амый  ощутимый недостаток ЏравлениЯ одного человека это отсутствие той
непрерывной  преемственности,  котораЯ  при  двух  других  формах  ЏравлениЯ
образует  непрерывную  свЯзь. ђаз король умер, нужен  другой, выборы создают
опасные перерывы;  они проходЯт  бурно; и если только  граждане  не обладают
бескорыстием,  неподкупностью, почти  невозможными при этой форме ЏравлениЯ,
то  возникают  всЯческие  происки  и  подкупы.  ’рудно,   чтобы   тот,  кому
ѓосударство продалось, не продал его  в свою очередь и не возместил себе  за
счет слабых деньги, которые у него  исторгли люди могущественные.  ђано  или
поздно все становитсЯ продажным при подобном управлении,  и  то спокойствие,
которым пользуютсЯ под властью королей, горше смуты междуцарствий.
     —то предпринимали,  дабы  предотвратить  эти  бедствиЯ?  „елали  корону
наследственной  в  некоторых  семьЯх  и  установили   порЯдок  наследованиЯ,
предупреждающий всЯкие споры после смерти  королЯ. „ругими словами,  заменив
неудобствами  регентств неудобства выборов,  предпочли кажущеесЯ спокойствие
мудрому управлению и предпочли пойти на риск получить в качестве  правителей
детей,  чудовищ,  слабоумных,  лишь бы  избежать  споров  о  том,  как лучше
выбирать хороших королей. Ќе  принЯли во  внимание, что подвергаЯ себЯ таким
образом  риску  выбора,  имеешь почти все шансы против себЯ.  ‚есьма разумны
были  слова юного  „ионисиЯ, которому отец, упрекаЯ его  в каком-то позорном
поступке, сказал:  "ђазве Я  тебе  подавал когда-либо подобный пример?" "Ђх!
отвечал сын. - ‚аш отец не был королем".
     ‚се способствует тому, чтобы  лишить справедливости  и разума человека,
воспитываемого, дабы он повелевал другими. Њного прилагаетсЯ стараний, чтобы
научить юных  принцев тому, что называют  искусством  царствовать: не видно,
однако,  чтобы  такое  воспитание шло им  на пользу  было  бы лучше начать с
обучениЯ  их  искусству  повиноватьсЯ.  ‘амые  великие  короли,  те, которых
прославила историЯ, были воспитаны вовсе  не длЯ того, чтобы царствовать; то
-  наука,  которую никак  нельзЯ усвоить  хуже,  чем после  слишком  долгого
обучениЯ,  и  которую  лучше   усваивают   повинуЯсь,  чем  повелеваЯ.   Nam
utilissimus idem ac brevissimus bonarum  malarumque rerum delectus, cogitare
quid aut nolueris sub alio principe, aut volueris"*.
     __________
     * "€бо самое удобное и  самое быстрое средство отличить добро  от зла -
это спросить тебЯ, чего ты хотел, а чего  нет, если бы  королем был не ты, а
другой" (лат.). [’ацит. €сториЯ, кн. I, 16].


     ќто   отсутствие  преемственности  влечет  за  собою  непостоЯнство   в
королевском  Џравлении.  ЏриспособлЯЯсь  то к одному, то к  другому плану  в
зависимости от характера  царствующего государЯ или людей, которые царствуют
за  него,  такое  Џравительство  не  может  иметь  ни определенной цели,  ни
последовательного  образа действий в течение долгого  времени;  изменчивость
эта заставлЯет ѓосударство  все  времЯ  колебатьсЯ между  одним  замыслом  и
другим, что не имеет места при других ЏравлениЯх, где государь всегда один и
тот  же.  Џоэтому  Ясно,  что,  если  при дворе больше хитрости, то в ‘енате
больше  мудрости, и что  ђеспублики  идут  к своим  целЯм, руководЯсь  более
постоЯнными и последовательными планами; между тем, как каждый  переворот  в
составе  кабинета  министров  производит переворот в государстве,  поскольку
правило, общее длЯ всех министров и почти  длЯ  всех  королей, заключаетсЯ в
том,   чтобы  во   всЯком   деле  поступать   прЯмо   противоположно  своему
предшественнику.
     ‚  этом же  отсутствии  преемственности можно  почерпнуть  опровержение
весьма обычного длЯ  монархических  политиков ложного умозаключениЯ, которое
состоит  не   только  в  том,  что  “правление  обществом  сопоставлЯетсЯ  с
управлением  домом,  а   государь  -   с   отцом   семейства  (ошибка,   уже
опровергнутаЯ),   но  и   в   щедром   наделении   этого  магистрата   всеми
добродетелЯми, в которых он мог бы  нуждатьсЯ, и в неизменном предположении,
что  государь есть то, что  он должен  собою представлЯть;  вследствие этого
предположениЯ королевское Џравление, конечно же, становитсЯ предпочтительнее
всЯкого другого, потому что оно бесспорно самое сильное, и, чтобы быть также
наилучшим, ему недостает лишь такой воли правительственного корпуса, котораЯ
более соответствовала бы общей воле.
     Ќо  если,  по   словам  Џлатона,  человек,  которому   самой   природой
предназначено быть королем, есть  существо настолько редкостное,  то сколько
же раз природе и  случаю удаетсЯ возложить на него корону? € если воспитание
человека, которому предназначено  быть  королем,  непременно  его портит, то
чего  следует  ожидать от  поколений  людей, взращенных, чтобы  царствовать?
‘ледовательно, смешивать королевское Џравление с Џравлением доброго королЯ -
это значит вводить самого себЯ в заблуждение. „абы увидеть, что представлЯет
это  Џравление  само по себе, нужно рассмотреть,  каково оно  при  государЯх
недалеких или злых;  ибо  они либо такими  взойдут на  трон,  либо  же  трон
сделает их такими.
     ќти  трудности  не  ускользнули  от  вниманиЯ  наших  авторов,  но  они
нисколько этим не смутились. ‘пасение, говорЯт они, заключаетсЯ в том, чтобы
повиноватьсЯ безропотно (121): Ѓог дает дурных королей во гневе,  и их нужно
терпеть  как кару  небесную.  ђассуждение  это  весьма  поучительно,  что  и
говорить;  но оно было  бы,  кажетсЯ, уместнее в  слове с кафедры,  нежели в
книге о политике. —то сказать о таком  враче, который  обещает чудеса, а все
его  искусство  в том, чтобы призывать больного к терпению? •орошо известно,
что  нужно  терпеть  Џравительство дурное, раз  такова форма ЏравлениЯ; дело
тогда заключалось бы в том, чтобы найти правление хорошее.


     ѓлава VII
     Ћ ЏђЂ‚‹…Ќ€џ• ‘Њ…ЂЌЌ›• (122)

     ‘обственно   говорЯ,  отдельные   виды  ЏравлениЯ  в  чистом   виде  не
существуют.   …диноличному  правителю  нужны  подчиненные   ему  магистраты;
народное  Џравление  должно  иметь  главу.  ’аким  образом,  при  разделении
исполнительной  власти всегда существует  постепенный  переход  от  большего
числа к меньшему с тою разницей, что большое  число может зависеть от малого
или - малое от большого.
     €ногда  налицо разделение власти  поровну; либо  когда составные  части
находЯтсЯ  во  взаимной  зависимости, как  это наблюдаетсЯ  в  Џравительстве
Ђнглии; или  же когда  власть  каждой части независима,  но  неполна,  как в
Џольше  (123).  ќта  последнЯЯ  форма  - дурна, потому, что в  таком  случае
единства в Џравлении нет и нет внутренней свЯзи в ѓосударстве.
     Љоторый  из видов ЏравлениЯ лучше:  чистый  или смешанный? (124) ‚опрос
этот весьма занимает политиков; и на него нужно дать такой же ответ, какой Я
дал выше относительно всЯкой формы ЏравлениЯ.
     Џростое  Џравление  -  лучшее  само  по себе  по одному  тому,  что оно
простое. Ќо  если исполнительнаЯ власть  не  зависит в  достаточной  мере от
законодательной, т. е. когда существует больше отношений  между государем  и
сувереном, чем между  народом и государем, то такое отсутствие соразмерности
необходимо исправить,  разделЯЯ  Џравительство.  €бо тогда  власть  всех его
частей над  подданными  не уменьшаетсЯ, а  разделение делает  их все  вместе
менее сильными по отношению к суверену.
     ќто  же   затруднение  устранЯют  иногда   при  помощи   посредствующих
магистратов,  которые, оставлЯЯ Џравительство  в целости, служат только  длЯ
уравновешиваниЯ обеих властей и длЯ поддержаниЯ их взаимных  прав. Ќо  тогда
правление не будет смешанным, оно будет умеренным.
     Џодобными же путЯми  можно  устранить и  противоположное затруднение и,
если  Џравление чересчур слабо, учредить  коллегии, чтобы его сосредоточить:
это практикуетсЯ  во всех демократиЯх. ‚  первом случае Џравление разделЯют,
чтобы  его ослабить, а  во втором  - чтобы его  усилить. €бо максимум силы и
слабости одинаково  встречаетсЯ при простых видах ЏравлениЯ, в то  времЯ как
смешанные формы дают среднюю силу.


     ѓлава VIII
        Ћ ’ЋЊ, —’Ћ Ќ… ‚‘џЉЂџ ”ЋђЊЂ ЏђЂ‚‹…Ќ€џ Џђ€ѓЋ„ЌЂ „‹џ ‚‘џЉЋ‰ ‘’ђЂЌ›

     ‘вобода  -  это не плод, созревающий  под  всеми небесами, поэтому  она
доступна  и   не  всем   народам.  —ем  больше   обдумываешь  этот  принцип,
установленный  Њонтескье, тем более убеждаешьсЯ в его истинности; чем больше
его  оспаривают, тем  больше дают случаев подтвердить  его  с помощью  новых
доказательств.
     Џри  всех  ЏравлениЯх  в  мире   та   собирательнаЯ  личность,  которую
представлЯет собой общество,  потреблЯет и  ничего  не производит. Ћткуда же
она получает то, что потреблЯет? €з труда ее членов. €злишек у частных лиц и
создает то,  что необходимо длЯ удовлетворениЯ нужд  всего общества.  Ћтсюда
следует, что  общественное  состоЯние может  существовать  лишь тогда, когда
труд людей приносит больше, чем необходимо длЯ удовлетворениЯ нужд их.
     Ћднако этот  излишек не одинаков  во  всех  странах мира.  ‚  одних  он
значителен, в других - невелик, в  иных - равен нулю, в иных - отрицательнаЯ
величина. ќто  отношение зависит  от того, насколько благодатен  климат,  от
способа обработки, которого  требует  землЯ,  от природных  особенностей  ее
произведений, от силы ее обитателей, от того, нужно  ли им потреблЯть больше
или   меньше  и  от  многих  других   подобных  отношений,  из  которых  оно
складываетсЯ.
     ‘  другой  стороны, все  роды ЏравлениЯ  неодинаковы по своей  природе;
среди них  есть более или менее прожорливые, и  основой различий служит  тот
принцип, что чем больше взимаемые в обществе  обложениЯ отдалЯютсЯ от своего
источника,  тем более  они обременительны.  Ќе величиной  обложениЯ  следует
измерЯть  это  бремЯ,  но  тем путем, который должны совершить суммы,  чтобы
вернутьсЯ в те руки, из которых они  вышли. Љогда  это обращение совершаетсЯ
быстро и оно хорошо налажено, не имеет  значениЯ, много  ли или мало платЯт,
народ  всегда богат и финансы всегда в  хорошем состоЯнии.  Ќапротив, как бы
мало народ ни давал, если это  немногое ему не возвращаетсЯ,  он, непрерывно
отдаваЯ,  вскоре  оказываетсЯ  истощенным;  ѓосударство  никогда  не  бывает
богато, а народ всегда нищ.
     Ћтсюда следует, что чем больше увеличиваетсЯ расстоЯние между народом и
Џравительством, тем  более  обременительным становитсЯ обложение.  ’ак,  при
демократии народ облагаетсЯ меньше всего; при аристократии он облагаетсЯ уже
больше;  при  монархии  он несет наибольшие тЯготы. ЊонархиЯ, следовательно,
пригодна только длЯ  богатых народов; аристократиЯ - длЯ ѓосударств  средних
как  по  богатству,  так и по величине;  демократиЯ - длЯ ѓосударств малых и
бедных (125).
     ‚  самом  деле, чем больше  размышлЯешь,  тем  лучше видишь, что в этом
особенно    сказываетсЯ   разница    между   свободными   и   монархическими
ѓосударствами. ‚  первых  все служит  длЯ  общей пользы;  в  других  -  силы
общественные  и частные взаимно противоположны, и одна из них растет  только
за счет ослаблениЯ  другой. €, в конечном счете, деспотизм правит подданными
не  длЯ  того,  чтобы  сделать  их счастливыми,  но разорЯет  их, чтобы  ими
править.
     ‚от, следовательно, каковы  в каждой стране  те естественные основаниЯ,
по которым можно  определить форму  правлениЯ, обусловливаемую особенностЯми
климата, и даже сказать, какого рода жителей должна иметь такаЯ отрава.
     Њеста  неблагодарные   и  бесплодные,   где   урожай   не  стоит  труда
затраченного,   чтобы  его  получить,  должны  оставатьсЯ  невозделанными  и
пустынными  или  заселенными разве  только  дикарЯми.  ’ам, где  труд  людей
приносит только  самое необходимое,  могут обитать лишь  варварские  народы:
никакой гражданский  порЯдок не  был бы там возможен. Њеста,  где урожай, по
сравнению  с  затраченным  трудом,  имеет   средние  размеры,  подходЯт  длЯ
свободных народов. ’е  места, где обильнаЯ и плодороднаЯ  почва дает большие
урожаи при небольшой затрате труда, требуют монархического управлениЯ, чтобы
роскошь государЯ поглощала чрезмерные  излишки у подданных; ибо лучше, чтобы
этот  излишек  был  поглощен  Џравительством, чем растрачен частными людьми.
…сть  исключениЯ,  Я это знаю: но  самые эти исключениЯ подтверждают правило
тем,   что  рано  или  поздно  они  вызывают  перевороты,  восстанавливающие
естественный порЯдок вещей.
     Ѓудем всегда отличать общие законы от тех частных причин, которые могут
только  видоизменЯть их действие.  …сли бы даже ћг был занЯт ђеспубликами, а
весь ‘евер деспотическими ѓосударствами,  все же не будет менее справедливым
то, что  в силу  особенностей климата деспотизм пригоден  длЯ  жарких стран,
варварство - длЯ  холодных, а наилучшее правление - длЯ областей, занимающих
место  между теми и другими. џ понимаю также, что,  принимаЯ принцип,  можно
спорить о его приложениЯх: могут оказать,  что есть  холодные страны, весьма
плодородные, и южные весьма бесплодные. Ќо это - трудность лишь длЯ тех, кто
не рассматривает сего  вопроса во  всех  отношениЯх.  Ќеобходимо, как Я  уже
сказал, принимать в расчет соотношениЯ труда, сил, потреблениЯ и так далее.
     Џредположим, что из  двух  равных участков земли  один приносит пЯть, а
другой - десЯть.  …сли  жители первого потреблЯют четыре, а жители второго -
девЯть, то излишек продукта в первом случае составит одну пЯтую, а во втором
- одну десЯтую. ‘тало быть, поскольку отношение обоих  этих излишков обратно
отношению продуктов,  то участок земли, производЯщий лишь пЯть, даст излишек
вдвое больший, чем тот, что производит десЯть.
     Ќо  речь  идет  не  о  двойном  количестве продукта; и  Я не думаю, что
кто-либо решитсЯ вообще  приравнЯть плодородие стран  холодных  к плодородию
стран  жарких. ’ем  не  менее,  допустим,  что  такое  равенство существует;
поставим, если угодно,  на одну  доску Ђнглию  и ‘ицилию,  Џольшу  и …гипет.
„альше  к югу  будут  у нас Ђфрика  и  €ндиЯ; дальше  северу не будет больше
ничего. Џри таком равенстве и производительности, какое различие в обработке
земли! ‚ ‘ицилии нужно лишь поскрести землю; в Ђнглии - сколько трудов нужно
затратить на ее  обработку!  Ђ  там, где  нужно больше  рук, чтобы  получить
столько же продукта, излишек неизбежно должен быть меньше.
     “чтите, кроме того, что  одно и то же количество людей в жарких странах
потреблЯет  гораздо  меньше.  Љлимат  там  требует умеренности,  чтобы  люди
чувствовали себЯ хорошо: европейцы, которые хотЯт там жить, как у себЯ дома,
гибнут  от  дизентерии и  несварениЯ желудка. "Њы, -  говорил арден, хищные
звери,  волки в  сравнении  с азиатами.  Ќекоторые  приписывают  умеренность
персов тому, что их страна менее возделана; Я же,  напротив, полагаю, что их
страна потому-то  и не столь изобилует припасами, что  жителЯм нужно меньше.
…сли  бы  их умеренность,  продолжает он, -  была результатом  недостатка  в
продуктах питаниЯ в стране,  то мало  ели  бы  только  бедные тогда как  это
относитсЯ вообще  ко  всем; и  в каждой провинции ели бы больше или меньше в
зависимости от  плодородиЯ  краЯ,  между  тем  как  по  всему царству  можно
наблюдать одинаковую умеренность. Ћни весьма довольны, своим  образом жизни;
они  говорЯт,  что  стоит  лишь  взглЯнуть на  их цвет лица,  чтобы  понЯть,
насколько их образ жизни лучше того, что ведут христиане. ‚ самом деле, цвет
лица у персов матовый; кожа у них красиваЯ, тонкаЯ и гладкаЯ; тогда как у их
подданных - армЯн, что живут по-европейски,  - кожа грубаЯ, нечистаЯ, а тела
их жирны и грузны." (126)
     —ем  ближе к экватору (127), тем меньше надо людЯм длЯ жизни. Ћни почти
не  едЯт мЯса;  рис, маис,  кускус,  сорго,  хлеб из  маниоковой  муки (128)
составлЯют обычную пищу.  ‚ €ндии есть  миллионы людей, прокормление которых
не стоит и  су  в  день.  „аже в  …вропе мы видим заметную  разницу, что  до
аппетита,  между народами  ‘евера и  народами ћга. €спанец  проживает неделю
обедом  немца. ‚ странах, где люди более  обжорливы,  стремление  к  роскоши
распространЯетсЯ  также  на предметы питаниЯ.  ‚ Ђнглии  это  проЯвлЯетсЯ за
столом, ломЯщимсЯ от мЯсных блюд; в €талии угощением служат сахар и цветы.
     ђоскошь в одежде представлЯет такие же различиЯ. ’ам, где  смены времен
года  быстры  и резки, носЯт одежды  лучшие и более  простые; в странах, где
одеваютсЯ лишь длЯ украшениЯ, в одеждах ищут больше блеска, чем пользы; сами
одежды  там  -   предмет  роскоши.  ‚  Ќеаполе  вы  всегда  увидите   людей,
прогуливающихсЯ по Џозилиппо (129) в расшитых золотом куртках, но без чулок.
’о  же  самое можно  сказать  о  постройках, - когда  не приходитсЯ  боЯтьсЯ
суровости погоды, все внимание уделЯетсЯ  внешнему великолепию.  ‚ Џариже  и
‹ондоне  желают жить  в  тепле  и  с удобствами; в Њадриде есть великолепные
салоны,  но  совсем нет окон, которые закрывались бы, а люди спЯт в крысиных
норах.
     Џища  значительно питательнее  и  сочнее в  жарких странах; это  третье
отличие, которое не может не оказать влиЯниЯ на второе. Џочему в €талии едЯт
столько овощей?  Џотому что они там хороши, питательны, отличны на  вкус. ‚о
”ранции  пищей овощам  служит  только вода,  они совсем не  питательны  и за
столом им не придают никакой цены; между тем они занимают не меньше  земли и
требуют,  по  меньшей  мере,  столько  же труда длЯ  их выращиваниЯ.  Ћпытом
установлено, что хлеба берберийские,  к тому же уступающие французским, дают
гораздо больший выход муки, и что хлеба французские в свою очередь дают муки
больше, чем