 смЯтение  твоего духа,
окружающий тебЯ  шум хотЯ и поражал бы твой слух, но души  твоей не волновал
бы.  Ќо  не буду  повторЯть тебе  того,  что ты давно  знаешь;  у тебЯ  есть
небесполезное  письмо  ‘енеки  об  этом  предмете, есть  и  книга его  же  о
спокойствии духа, есть  и превосходнаЯ книга –ицерона  о средствах к полному
исцелению  этого  душевного  недуга   --  изложение  прений   третьего  днЯ,
происходивших в его ’ускуланском доме, посвЯщенное им Ѓруту.
     ”ранциск
     ’ы знаешь, что каждую из этих вещей Я читал с большим вниманием.
     Ђвгустин
     —то же? Ќеужели они не принесли тебе никакой пользы?
     ”ранциск
     Ќапротив, пока Я  читал, они были мне очень полезны, но едва Я выпускал
книгу из рук, мое согласие с нею тотчас исчезало совершенно.
     Ђвгустин
     ’акова  общаЯ привычка читающих, с тех  пор  как  негодные  писаки, это
проклЯтое отродье, стали всюду бродить стадами; хотЯ в школах много спорЯт о
том,  как  должно жить,  но слова мало претворЯютсЯ в  дело.  Ќо  если бы ты
отмечал соответствующие места известными знаками,  ты извлекал бы  пользу из
чтениЯ.
     ”ранциск
     Љакими знаками?
     Ђвгустин
     Љаждый раз,  когда при чтении тебе встречаютсЯ назидательные изречениЯ,
которые, как тебе  кажетсЯ,  либо подстрекают,  либо обуздывают твой дух, не
полагайсЯ на силы своего ума, но  прЯчь их в хранилище твоей памЯти и тверди
до тех  пор,  пока вполне  не  освоишьсЯ с ними,  дабы,  по примеру  опытных
лекарей,  где  и когда  бы ни  приключилась болезнь,  требующаЯ немедленного
вмешательства, лекарства  были бы у  тебЯ, так сказать, записаны в душе. €бо
как тела,  так и  души  человеческие подвержены некоторым недугам, в которых
промедление столь опасно, что отстрочить лечение  значит  уничтожить надежду
на спасение. Љто  не знает, например, что  иные движениЯ  души бывают  столь
стремительны, что, если разум не подавлЯет их в самом зародыше, они ввергают
в  гибель душу,  тело и всего человека, и всЯкое средство, применЯемое к ним
впоследствии, оказываетсЯ  уже запоздалым. €з них главным Я считаю  гнев. Ќе
без основаниЯ  те, кто  делит душу  на три  части,  отводЯт  ему  место  под
седалищем разума, помещаЯ разум в голове, как бы в крепости, гнев-- в груди,
вожделениЯ  -- в брюшной полости, ибо разум должен быть всегда  готов быстро
подавлЯть бурные порывы подчиненных ему страстей и как бы с высоты трубить к
отступлению; и так как гнев всего более  нуждаетсЯ в этой острастке, то он и
помещен всего ближе.
     ”ранциск
     € правильно. џ хочу доказать тебе, что эту истину Я  извлекал не только
из философских, но и из поэтических произведений. €менно,  Я часто размышлЯл
про  себЯ, что описываемые Њароном неистовые  ветры, скрывающиесЯ в  далеких
пещерах,  и  громоздЯщиесЯ  над  ними  горы,  и  на  вершине  сидЯщий  царь,
укрощающий их  своей властью,  знаменуют, может быть,  гнев и буйные страсти
души,  которые клокочут в глубине  сердца и, если бы не  сдерживала  их узда
разума, как говоритсЯ тем же:

     Њатерик и морЯ, и глубокое небо --
     џрые все б унесли, все б размыкали буйным набегом.

     ‚ самом деле, что разумеет он под материком, как не земную персть тела,
под морЯми -- как не оживлЯющие  ее соки, под глубиной небес -- как не душу,
котораЯ  обитает в  скрытом  месте и  в которой, как он же  говорит в другом
месте:

     „ышит мощь огневаЯ, небесное теплитсЯ семЯ.

     ќтим он хочет  сказать, что  страсти  ввергают  в  бездну тело и  душу,
словом -- всего человека. Ќапротив, горы  и вверху сидЯщий  царь -- что это,
как не крепость -- голова и в ней живущий разум? €бо вот его слова:

     ’ам царь ќол, в пространной пещере,
     Ѓуйных боренье ветров, мощь мЯтежную бурь многошумных
     ‚ластью гнетет, и в оковах томит, и смирЯет уздою.
     ‘ бешеным воем они и с великим ропотом бьютсЯ
     Ћкрест в затворы горы. Ќа возвышенной сидЯ твердыне,
     †езл подъемлет ќол...

     ’ак говорит поэт. џ же, разбираЯ каждое слово в отдельности, слышу, что
речь идет о бешенстве, борении, о многошумных бурЯх,  вое и ропоте, -- а эти
слова могут относитьсЯ к гневу. „алее Я слышу о царе, сидЯщем на возвышенной
твердыне, держащем жезл, угнетающем властью, укрощающем оковами и уздою; кто
станет отрицать, что эти слова могут относитьсЯ к разуму? Ђ чтобы было Ясно,
что все это говоритсЯ о душе и смущающем ее гневе, он прибавлЯет следующее:

     €х сердца утишаЯ и лютость.

     Ђвгустин
     •валю твое старание понЯть  тайный смысл  этого  поэтического рассказа,
ибо думал ли об этом сам  ‚ергилий, когда писал, или подобный умысел был ему
совершенно  чужд и  он  желал описать  в этих стихах  только  морскую бурю и
ничего  более, --  во всЯком случае, то, что ты сказал  о Ярости  гнева и  о
власти разума, кажетсЯ мне верным и остроумным. Ќо возвращаюсь к началу моей
речи: против гнева и  остальных страстей, особенно же  против  той заразы, о
которой  мы  как раз говорим,  приводи  себе  всегда  на памЯть какое-нибудь
изречение,  встретившеесЯ  тебе  при внимательном чтении.  Ћтмечай  полезные
изречениЯ, как Я  сказал  вначале,  известными  знаками,  которые  наподобие
крючков  удерживали бы их в памЯти,  когда они захотЯт ускользнуть из нее. ‘
их помощью ты станешь непоколебимым как против всех других  соблазнов, так и
против  той  мрачности духа, котораЯ,  подобно  смертоносной  тени,  губит и
семена  добродетелей,  и все  плоды  дарований и  котораЯ,  словом,  --  как
прекрасно  говорит  ’уллий   --  есть  источник  и   начало  всех  бедствий.
ђазумеетсЯ, нет  ни одного человека,  который не  имел  бы многих причин длЯ
скорби; не говорю  и о  том, что воспоминание  о  твоих прегрешениЯх законно
гнетет и тревожит тебЯ: это единственный спасительный вид скорби, раз только
она не переходит в отчаЯние; но если ты внимательно присмотришьсЯ к другим и
к  самому себе, ты, конечно, должен  будешь признать, что небо даровало тебе
много благ, которые  дают тебе  право утешатьсЯ и  радоватьсЯ среди стольких
ропщущих и страждущих. —то же касаетсЯ твоих жалоб на то, что  ты еще не жил
длЯ себЯ,  равно и твоих  жалоб на  неудовольствие,  которое  причинЯет тебе
городской  шум, то немалым утешением должны тебе служить  подобные же жалобы
знаменитейших людей и то соображение, что если  ты по собственной воле попал
в  этот  водоворот, то по  своей же  воле можешь и вынырнуть  из  него, если
только  сильно  пожелаешь. Џритом долгаЯ  привычка  может  приучить твои уши
внимать  разноголосому  крику  толпы  с  таким  же  наслаждением,  как  шуму
водопада. €,  как  Я  сказал, ты  очень легко достигнешь того, если  сначала
смиришь  смЯтение  твоего  духа,  ибо  Ясное  и  спокойное  сердце  остаетсЯ
невозмутимым,  клубЯтсЯ  ли  вкруг него  бродЯчие  облака или звучит над ним
дальний гром.  ’ак, точно  стоЯ в безопасности на  сухом  берегу, ты  будешь
созерцать чужие  кораблекрушениЯ и молча слушать горестные вопли  тонущих, и
сколько жалости  внушит тебе это печальное зрелище, столько же радости будет
возбуждать  в  тебе твоЯ  собственнаЯ  безопасность  по  сравнению с опасным
положением  других.  Џоэтому  Я твердо  надеюсь, что  ты  вскоре  совершенно
изгонишь печаль и твоего сердца.
     ”ранциск
     •отЯ многое звучит  длЯ менЯ  как насмешка, особенно твое  утверждение,
что мне легко  покинуть города и что это вполне в моей воле, но  так как  во
многом ты  убедил менЯ разумными  доводами,  Я  хочу  и тут сложить  оружие,
прежде чем потерплю поражение.
     Ђвгустин
     €так, ты можешь теперь же сбросить с себЯ печаль и примиритьсЯ со своей
судьбою.
     ”ранциск
     Љонечно, могу, если только судьба действительно существует. €бо, как ты
знаешь, греческий поэт и наш сильно расходЯтсЯ на этот счет: в то времЯ  как
первый ни  разу не удостоил упомЯнуть о судьбе в своих произведениЯх, как бы
признаваЯ, что  она -- ничто,  наш не только часто  поминает ее, но в  одном
месте даже называет всемогущей. ќто мнение разделЯли и знаменитый историк, и
великий  оратор;  именно  ‘аллюстий  Љрисп  говорит, что судьба, несомненно,
властвует  во  всем,  а  Њарк  ’уллий  не усумнилсЯ  признать ее  владычицей
человеческих  тел. —то Я сам думаю о ней, то мне,  может быть,  представитсЯ
другое времЯ и место высказать. —то  же касаетсЯ обсуждаемого нами предмета,
то твои наставлениЯ  были мне  так  полезны,  что, сравниваЯ  себЯ теперь  с
большинством людей,  Я уже  не нахожу  своего  положениЯ столь  жалким,  как
раньше.
     Ђвгустин
     џ  рад, что принес тебе некоторую пользу, и  хотел бы принести большую;
но так как нынешнЯЯ беседа довольно затЯнулась,  не отложить ли нам  то, что
еще осталось, на третий день, когда и кончить?
     ”ранциск
     џ  лично  всем  сердцем обожаю  число три,  не столько  потому, что оно
содержит  в себе трех ѓраций, сколько потому,  что  оно, как известно, всего
милее  божеству.  ’аково не только  твое  мнение и других  учителей истинной
религии,  всецело  возлагающих свою  веру на троичность,  но даже  Языческих
философов, которые сообщают  нам, что это число  применЯлось при посвЯщениЯх
богам. ќто знал, по-видимому, и наш ‚ергилий, как видно по его словам:

     Ќечетное богу угодно, --

     ибо из  предшествующего  видно, что он говорит о числе три. €так, Я жду
теперь из твоих рук третьей части этого трехчленного дара.
     ЉончаетсЯ Ѓеседа втораЯ


        ‹Ћђ…Ќ–Ћ ЃЂ‹‹Ђ
     (1407--1457)
     “роженец  ђима ‹оренцо Ѓалла уже в молодые годы  стал известен как один
из  талантливых  философов-гуманистов.  ‚  возрасте  23-х  лет  он  уже  был
преподавателем университета в  Џавии,  а в  1431  г.  издал  свое знаменитое
сочинение  "Ћ наслаждении"  (в  1433  г.  это  сочинение  было  переиздано в
расширенной редакции под названием "Ћб истинном и ложном благе").
     Ќе оставил он своей литературной  деЯтельности и позднее, когда состоЯл
при  дворе   сицилийского  королЯ  Ђльфонса  Ђрагонского.  Џри  этом  многие
произведениЯ   ‹оренцо  Ѓалла  были  направлены  против  римско-католической
церкви,  ибо  он  постоЯнно  выступал  против  светской власти  римских пап,
доказывал бессмысленность аскетизма и монашества. ‚ одном из произведений он
говорил: "џ дерзаю выступить против верховного первосвЯщенника".
     Њожет  быть  наибольшую  "дерзость"  ‹оренцо  Ѓалла  проЯвил   в  своем
сочинении  "ђассуждение  о  подложности  так  называемой „арственной грамоты
Љонстантина",  написанном  в 1440  г. „ело  в  том, что  римско-католическаЯ
церковь считала  себЯ  наследницей дветской власти римских императоров.  ќто
мнение  основывалось на "„арственной грамоте", которую Якобы даровал в IV в.
император Љонстантин римскому папе ‘ильвестру I. "„ар Љонстантина" в течение
многих веков  считалсЯ юридическим обоснованием  претензий  римских  пап  на
обладание светской  властью не  только в  папской области в  €талии, но и во
всех европейских государствах, где исповедовалось католичество.
     ‹оренцо  Ѓалла  впервые  провел  исторический и  филологический  анализ
"„арственной  грамоты"  и доказал подложность  этого  документа, его гораздо
более позднее происхождение. Џоэтому  саму  грамоту он  называл  "бесстыдной
басней". ‚полне понЯтно, что сочинение ‹оренцо Ѓалла вызвало огромный гнев в
ђиме, и мыслителю даже пришлось иметь дело с инквизицией.
     ‚прочем, новые  гуманистические настроениЯ получили влиЯние и в римской
курии. ‘ приходом  к власти папы ЌиколаЯ  V,  симпатизировавшего гуманистам,
изменилось  и  отношение к  ‹оренцо  Ѓалла. Ћн  был  приглашен на  должность
апостолического секретарЯ и профессора римского университета. Џри этом он не
отказалсЯ от своих убеждений.
     ‚  духе всеобщего увлечениЯ античной философией, ‹оренцо Ѓалла одним из
первых гуманистов обратил внимание на творческое наследие ќпикура. ‚ 1417 г.
была  найдена и позднее  опубликована поэма  римского поэта и мыслителЯ ’ита
‹укрециЯ  Љара  "Ћ  природе  вещей",   в  которой   излагались  эпикурейские
воззрениЯ.  ‚  довольно  короткие  сроки поэма  ‹укрециЯ  Љара  стала  очень
популЯрной. Њыслителей ќпохи ђенессанса привлекло в философии ќпикура прежде
всего учение о наслаждении, и между ними развернулась  настоЯщаЯ дискуссиЯ о
сущности этого учениЯ.
     ’рактат   "Ћ  наслаждении",  написанный  ‹оренцо  Ѓалла,   стал  прЯмым
продолжением  данной   дискуссии.   ”илософ-гуманист   призывал   к   самому
внимательному прочтению идей  ќпикура. ‚едь с официальной католической точки
зрениЯ   философиЯ   ќпикура   порицалась,   как  несоответствующаЯ   общему
христианскому   мировоззрению,   которое   отрицало   наслаждение  как  цель
человеческою существованиЯ.
     ‹оренцо Ѓалла, наоборот, увидел в учении ќпикура опору длЯ  обоснованиЯ
новой  гуманистической этики. ‘  его точки  зрениЯ, человек должен следовать
своей  природе, предрасположившей его  к  наслаждению, обЯзан  заботитьсЯ не
только  о  душевном,  но  и  о  телесном здоровье,  €  вообще, стремление  к
наслаждению, в трактовке ‹оренцо  Ѓалла, ЯвлЯетсЯ главным стимулом, движущим
всеми  человеческими  поступками. Ќаслаждение есть  высшее  благо, поэтому в
одной  из глав  своей  книги "Ћ наслаждении" он пишет: "†ить без наслаждениЯ
невозможно,  а без добродетели можно".  Ђ в другом месте провозглашает:  "„а
здравствуют верные и постоЯнные наслаждениЯ  в  любом возрасте и  длЯ любого
пола!"
     € вообще, Ѓалла буквально воспевает  человеческие чувства, доставлЯющие
наслаждениЯ, выразив в одном из своих произведений сожаление, что у человека
только пЯть, а не пЯтьдесЯт или даже не пЯтьсот чувств!
     ‚полне   естественно,  что  подобнаЯ   позициЯ  приводила  мыслителЯ  к
восприЯтию   личности   как  центра  бытиЯ  вообще.   Ќеискоренимый   эгоизм
человеческой природы обосновываетсЯ уже в силу стремлениЯ  к самосохранению.
Ќедаром  Ѓалла утверждает,  что его личнаЯ жизнь  длЯ  него самого--  высшее
благо. ‘обственнаЯ жизнь длЯ человека  более  предпочтительна, нежели  жизнь
других людей. € все помыслы человека самой природой направлЯютсЯ на заботу о
самом себе.
     Џо  сути  дела,  у  ‹оренцо  Ѓалла  формулируетсЯ  настоЯщаЯ  "апологиЯ
наслаждениЯ", котораЯ становитсЯ одним из важнейших принципов морали. Ћднако
при этом само наслаждение понимаетсЯ не как только лишь удовлетворение неких
низменных плотских потребностей. Ќаоборот, в полном соответствии с ќпикуром,
утверждаетсЯ идеЯ  наслаждениЯ как  гармонии духовного и телесного начал,  в
равной степени присущих человеку и поэтому обЯзательных длЯ него.
     Ѓолее того, остерегаЯ людей от  того, чтобы  исповедовать лишь плотские
наслаждениЯ,   он  говорит:  "Ќужно  отметить,  что  хотЯ  Я  говорил,   что
наслаждение  или удовольствие есть всегда благо, но  стремлюсь Я все же не к
наслаждению, а к Ѓогу. Ќаслаждение есть любовь, и Ѓог дает это наслаждение".
Џоэтому ‹оренцо Ѓалла называет  истинным наслаждением то, которое испытывает
душа в раю.
     ‚последствии  "апологиЯ наслаждениЯ" становитсЯ одной из важнейших  тем
во  всей  гуманистической литературе, ибо  через  призму  эпикурейских идей,
понЯтых в  новом духе, как  бы проЯснЯлись новые уже гуманистические  идеи о
сущности человеческой  личности, о  взаимоотношениЯх отдельного  человека  с
Ѓогом и другими людьми.


        ЋЃ €‘’€ЌЌЋЊ € ‹Ћ†ЌЋЊ Ѓ‹Ђѓ…
     ”ђЂѓЊ…Ќ’›
     ЏубликуетсЯ по: ќстетика ђенессанса: ‚ 2 т. Њ., 1981. ’. 1. ‘. 80--104.
Џеревод Ќ. ‚. ђевЯкиной.

        ЉЌ€ѓЂ Џ…ђ‚Ђџ
     €так, вначале  Я  мог бы правдиво и честно, не оскорблЯЯ нашего  слуха,
ответить на  твои слова, Љатон,  о природе: то,  что создала  природа, может
быть  только  свЯто  и  достойно похвалы,  как это  небо, например,  которое
простираетсЯ  над нами, украшенное  днем  и ночью светилами  и устроенное  с
великим смыслом,  красотой и пользой.  Ќадо  ли  упоминать о  морЯх,  земле,
воздухе, горах, равнинах, реках, озерах, источниках, тучах и дождЯх? Ќадо ли
упоминать о  домашних и диких животных,  о  птицах, рыбах, деревьЯх, пашнЯх?
Ќичего нет  созданного без высшего смысла, красоты  и пользы. ‘видетельством
тому  может  быть само  строение  нашего тела,  как  Ясно  показал  умный  и
красноречивый  муж ‹актанций в книге, названной им "Ћ творении", хотЯ  можно
привести  и  гораздо   больше  примеров,   не  хуже  тех,   о   которых   он
упоминает.<...>

     1. Џрирода, как Я уже сказал, не создала в людЯх многочисленных пороков
и не позволила этим порокам свирепствовать против  нас, хотЯ обратное думают
невежественные и глупейшие стоики,  бегущие от прикосновениЯ и бледнеющие от
одного вида мурен, словно это змеи. Њы же не  только  не избегаем  мурен, но
даже с  величайшим  наслаждением  употреблЯем их в пищу,  и  если не  хватит
прочих  приправ, навернЯка можно пошутить среди пиршества над невежеством  и
глупостью стоиков.
     2. Ќо  ты  скажешь, что  не высоко ценишь эти наслаждениЯ и считаешь их
детскими  развлечениЯми,  что  предпочитаешь завоевать  добродетель  -- вещь
свЯтую и вечную, -- с помощью которой достигаетсЯ блаженство, что нет ничего
более далекого от сластолюбивой жизни, чем это блаженство; ведь жизнь людей,
любЯщих наслаждение, подобна  жизни  зверей.  ќто  заЯвление  вам,  стоикам,
кажетсЯ голосом крепких  и  здоровых людей,  мне  же,  напротив, --  голосом
больных,  которые,  услышав  только  шепот,   кричат:  "“ходите,  замолчите,
перестаньте  оглушать", а когда на  их тело надето чуть больше одежд: "ѓорю,
погибаю, сейчас же  снимите, что  медлите?" Џодобное  следует  относить не к
слабости человеческих тел, а к их болезни. ’о же самое можно сказать о пище:
если сладкое  покажетсЯ на  вкус отвратительным,  что тому  виной: пища  или
вкусовые ощущениЯ?
     3. Љ чему Я говорю это? Љ тому, что природа сделала доступными длЯ тебЯ
наслаждениЯ  и   одновременно  создала  душу,  склонную  к  ним.  ’ы  же  не
благодаришь природу, и не знаю, из-за какого  бешенства  (именно так следует
назвать эту болезнь) предпочитаешь вести жизнь одинокую и печальную. € чтобы
еще больше увеличить несправедливость, вы, стоики, выступили против природы,
под руководством которой  могли бы жить счастливо, как  с ласковой  матерью,
если бы у вас было хоть немного ума.
     9. <...> ‚  самом  деле, чтобы  показать,  что вы совершенно  сбились с
дороги, Я скажу следующее: природа предложила смертным многочисленные блага,
наше же дело -- уметь хорошо пользоватьсЯ ими. Ћдни готовЯтсЯ к войне, мы же
не  отказываемсЯ от мира,  если это полезнее. „ругие вверЯют себЯ морю, мы с
берега беззаботно смеемсЯ над  плаванием или,  скорее, над  плавающими.  ќти
из-за  барышей,  утомлЯЯсь, трудЯтсЯ дни и ночи, мы спокойно радуемсЯ  тому,
что  заработали. ’ам -- бесплодие, чума; мы  удалЯемсЯ  в другое  место, где
более радостнаЯ жизнь. ’ак это разнообразие условий приведет к удовольствию,
будь  то  днем  и  ночью, в Ясную и  облачную  погоду, летом и зимой.  Ѓудем
стремитьсЯ то к многолюдию городов, то к  свободе и уединению сельских мест.
Џусть доставит нам удовольствие  передвигатьсЯ  то верхом, то  пешком, то на
корабле, то в карете. €гру в кости сменим мЯчом, мЯч пением,  пение плЯской.
‚  высшей  степени  недостойно   из-за  вашей   глупости  хулить   наилучший
миропорЯдок. € если не по  твоей вине  с тобой случитсЯ какое-то  несчастье,
выноси  его  мужественно и  надейсЯ  на  лучшие времена.  ЋпасайсЯ,  однако,
оглЯдываЯсь  на печальное,  лишить себЯ радости и  весельЯ. ’аким образом, в
нашей власти следовать благам.
     10.  —то  называть  благами --  в  этом  между  мной  и  тобой  сильное
расхождение.  Ќо разве  хотим  мы сопоставлЯть друг  с другом  и  взвешивать
наслаждение  и  добродетель? ‚едь если все  следует отнести к наслаждению  и
ничего  к  добродетели,  то,   на  мой   взглЯд,  твои   положениЯ  окажутсЯ
несостоЯтельными.

        XIV
     1.  Ќо  вернемсЯ к делу.  ’ы,  Љатон, считаешь,  что  надо стремитьсЯ к
добродетели,  Я  призываю  к  наслаждению.  Ћба  эти  понЯтиЯ  сами по  себе
противоположны, и между ними нет никакой свЯзи, подобно тому как говоритсЯ у
‹укана:

     "...как пламЯ от морЯ
     или землЯ от светил -- отличаетсЯ право от пользы".

     ‚едь  полезное   --   то   же  самое,  что  и  вызывающее  наслаждение;
справедливое -- то  же,  что  и  добродетельное. Ћднако  некоторые  отличают
полезное от  вызывающего наслаждение; их невежество настолько  Явно, что они
не нуждаютсЯ  в опровержении.  Љак же назвать  полезным то,  что не будет ни
добродетельным,  ни вызывающим наслаждение? Ќичто не  ЯвлЯетсЯ полезным, что
не ощущалось бы; то же, что  ощущаетсЯ,  приЯтно  или неприЯтно. Ѓолее правы
те,  кто  разделил всЯкое благо на справедливое и вызывающее наслаждение (то
есть заключающее в себе пользу).
     2. €так, с самого начала следует сказать, что стремитьсЯ одновременно к
той  и другой цели блага  нельзЯ: не могут быть одна  и  та же  цель  и один
результат у таких противоположных вещей, как здоровье и болезнь, влажность и
сухость,  легкое и  тЯжелое, свет и мрак, мир и война, если не встать на  ту
позицию,   что  добродетельные   качества   не  имеют  отношениЯ   к  высшей
добродетели, а служат длЯ получениЯ наслаждениЯ. ’ак здраво полагает ќпикур,
и Я это одобрЯю.

        XV
     1. Џрежде всего нельзЯ обойти молчанием определение предмета, о котором
идет речь. ќто  необходимо делать в начале любого диспута, как обычно делали
ученейшие мужи  и  как  предписывает  у  –ицерона Њ.  Ђнтоний, чтобы  "точно
определить,  о  чем  пойдет  речь,  потому  что  если собеседники по-разному
понимают свой предмет, то и  весь разговор у  них идет вкривь и вкось" €так,
наслаждение -- это благо, к которому повсюду стремЯтсЯ и которое заключаетсЯ
в удовольствии души и  тела; почти так определЯл его  ќпикур. ѓреки называют
это  благо  "гедонэ".  Џо  мнению  –ицерона,  "никаким  словом  нельзЯ более
убедительно  выразить  это  понЯтие,  звучащее  по  гречески  "гедонэ",  чем
латинским voluptas;  этому слову все,  знающие латинский Язык,  придают  два
значениЯ: радость в душе от сладостного возбуждениЯ и удовольствие тела.
     2. ‚ысшаЯ добродетель [honestas] есть благо, смысл которого заключаетсЯ
в добродетельных качествах и к которому следует стремитьсЯ ради него самого,
а не ради чего-то другого. ‚ этом сходЯтсЯ ‘енека и прочие стоики. €ли,  как
говорит –ицерон , "под добродетельным мы понимаем то, что похвально по праву
само  по  себе,  независимо от  всЯкой  пользы, от  каких-либо результатов и
наград". Honestum греки называют calon. Џолагаю, что к этому определению ты,
Љатон, не можешь  ничего добавить-.  Љаждый  из нас  называет  свое благо не
только  высшим,  но и единственным, ты -- привлекаЯ ‡енона, Я --  Ђристиппа,
который, на мой взглЯд, понимал это правильнее всех.

        XVI
     1. џ поведу дело в соответствии с правилами риторического искусства,  а
именно начну  с  обоснованиЯ нашей задачи,  затем позабочусь об опровержении
противника.   €так,   о   том,   что  наслаждение  ЯвлЯетсЯ  высшим  благом,
свидетельствуют как многие  выдающиесЯ авторы, так  и  общее мнение, которое
этим словом повсюду  теперь называет  блага души, блага тела и блага судьбы.
€з них два последних трезвые стоики не  хотЯт признавать за блага, как будто
они  есть  зло. Ќо  раз  нельзЯ отрицать, что  эти  блага созданы природой и
отданы во власть людЯм, не понимаю, почему они не  числЯтсЯ среди благ, если
мы  их  используем во благо; пожалуй, мы склонны повсюду порицать  природу и
винить ее в глупости и несправедливости.
     2. <...> „алее Я покажу, что само понЯтие  добродетели ЯвлЯетсЯ пустым,
нелепым и  безусловно  опасным  и  губительным и что ничего  нет  приЯтнее и
превосходнее наслаждениЯ.
     3.  Ќаконец, Я молю и заклинаю, чтобы  вас  уже  теперь не  разубеждали
многие расходЯщиесЯ со мной и  чтобы у вас не было желаниЯ поддерживать их и
скорее   соглашатьсЯ  с  уловками  людей,  выдвигающих   некую  воображаемую
добродетель, чем с законом природы.  Ћни громогласно воспевают стремлениЯ  к
трудностЯм, что  несомненно отрицает природа; мы, следующие законам природы,
говорим, что  надо  стремитьсЯ  кудовольствиЯм; они  призывают  к бесцельным
трудам, мы -- к радости, они  -- к мучениЯм, мы -- к  наслаждениЯм, наконец,
они -- к смерти,  мы -- к жизни.  ‚ы уже Ясно видите, в чем предмет спора. €
пока Я  спорю  об этом,  вы внимательно слушайте  и верьте,  что Я не только
докажу правоту  своего дела, но  покажу, что противники  никогда  не  делали
того,  о чем  говорЯт,  и,  обманываЯ  по  неразумию или сознательно  (а это
большой аргумент  в мою пользу), они предавались наслаждению.  ‡а  это Я  их
весьма  хвалю,  ибо стремитьсЯ следует только к наслаждению, а  лицемерие  и
хула, к чему ты обычно прибегаешь, достойны порицаниЯ.

        XVII
     1.  Ѓлага  внешних  вещей  потому  называютсЯ   благами,   что  готовЯт
наслаждение душе и  телу, двум  частЯм, из которых  мы состоим. ‚едь внешние
вещи  сами  по себе не  имеют никакого значениЯ. Љакой  смысл имеют  деньги,
страстной любовью к  которым охвачены  многие, если не  воспользоватьсЯ  ими
теперь  или  не  сохранить  их  длЯ  пользованиЯ  в  будущем,  то  есть  длЯ
наслаждениЯ?  Љогда  это  не  принимаетсЯ  во  внимание,  имеющие  деньги  и
богатства оказываютсЯ очень  похожими на драконов и грифов, которые охранЯют
у себЯ большие запасы золота и драгоценных  камней,  бесполезные длЯ них, от
насильственного  захвата  людьми  не  менее  тщательно, чем  пищу  и  нежное
потомство. ‚прочем, люди более глупы. ‚едь драконы и грифы не испытывают при
этом никаких мучений. Ђ сколько беспокойств, тревог и мучений переносим  мы,
пример чему ќвклион, старик  у Џлавта.  Џодобного  взглЯда Я придерживаюсь и
относительно прочих внешних вещей,  таких, как знатность, родственные свЯзи,
почести, власть, приобретаемые длЯ радости их обладателей.

        XVIII
     ’еперь скажу о благах тела, из которых самое главное -- здоровье, далее
красота, затем силы  и, наконец,  все остальное. ‘кажем коротко  о здоровье.
Ќет  человека до такой степени лишенного  здравого смысла,  который  был  бы
врагом здоровьЯ. „оказательством  этому служит наша забота  прежде  всего  о
сохранении и возвращении здоровьЯ, хотЯ иное измышлЯют о Џлатоне и некоторых
других. Ћднако они хотели ограничить  не здоровье, а пышность  тел, подобную
пышности  трав,  которые развиваютсЯ  сверх  меры.  „а  и сам Џлатон считает
нелепостью пренебрегать здоровьем.

        XIX
     1.  Ћ  втором благе следует  сказать подробнее. ‚ памЯтниках литературы
можно найти гораздо больше возвеличенных славой сильных мужей, чем красивых.
’аковы ѓеркулес,  Њелеагр,  ’есей, ѓектор,  ЂЯкс и прочие,  которых называют
героЯми,  а также  ѓлавк,  „орифор,  Њилон, Џолидамант,  Ќикострат,  которые
побеждали  в  жестоких  сражениЯх.  ќто,  однако, объЯснЯетсЯ  не  тем,  что
писатели предпочитают силу красоте. Ќо поскольку они рассказывают  о деЯниЯх
и чаще  всего  о военных, то называют,  скорее, тех, кто совершал деЯниЯ, то
есть сильных  мужей. ‚едь деЯние совершаетсЯ  силой, а  не красотой.  Ћднако
судить о дарах тела нет необходимости, так как мы решительно утверждаем, что
все они имеют отношение к нашему счастью.
     2.  Ќо чтобы не казалось, что  Я начал  доказывать, не понимаЯ, коротко
скажу о том, что менЯ к этому привело. ‚ войне обычно красивые не сражаютсЯ,
но,  что гораздо важнее, в  войне  сражаютсЯ  за красивое. “молчав  о прочих
[красивых]  вещах,  которых  жаждут  человеческие  глаза,  ограничусь  одним
примером.  ‚се известные смельчаки, герои  и  полубоги с неутомимым  пылом и
упорством вступили в  борьбу  за одну  прекрасную  женщину. €  ты не  должен
считать, что греки сражались ради мщениЯ, поклЯвшись прекратить войну только
после  возвращениЯ …лены,  или  что троЯнцы сражались ради  спасениЯ  своего
достоинства,  чтобы  не казалось, что  они  возвращают …лену  из-за  страха.
‚оспользуюсь  здесь  словами  Љвинтилиана:   "’роЯнские  вожди   не  считают
недостойным,  что греки и троЯнцы  терпЯт столько несчастий в течение  столь
длительного времени из-за красоты …лены".
     3. Љакой же  в самом  деле должна была бы быть ее красота! ‚едь об этом
говорит  не Џарис, который ее похищает, не какой-нибудь юноша, не кто-нибудь
из толпы, но говорЯт старики и мудрейшие советники Џриама. € даже изнуренный
десЯтилетней войной  и  потерЯвший  стольких детей царь, кому  эта  красота,
ставшаЯ источником многих слез, должна была быть ненавистна и отвратительна,
слушает, несмотрЯ на угрожающую опасность, эти  разговоры и,  называЯ  …лену
дочерью, дает ей  место рЯдом с собой, прощает ее и не считает, что она была
причиной несчастий. Ќаконец, среди крупнейших авторов нет разногласий в том,
что красота в теле  -- главное, так что многие не  колеблютсЯ предпочесть ее
даже хорошему  здоровью,  видимо,  считаЯ, что она  заключает в себе  равным
образом и здоровье. Ћб этом сказано у –ицерона: "Џривлекательность и красоту
тела невозможно  отделить  от здоровьЯ",  хотЯ правильнее  было бы  сказать:
"здоровье не  может быть отделено от привлекательности  и  красоты". ‚ самом
деле, многие здоровы без красоты, но никто не красив без здоровьЯ.
     4. <...>  €так,  красота  ЯвлЯетсЯ основным даром  тела, и  Ћвидий, как
известно, называет ее даром бога, то  есть  природы. € если  она дана людЯм,
кто  посчитает,  как несправедливый судьЯ, что  природа не почтила нас  этим
даром, а  обманула?  ЉлЯнусь, Я не могу это допустить. ‚едь  если  здоровье,
силу, крепость и  ловкость тела  не следует отвергать, почему надо отвергать
красоту, стремление и  любовь к которой, как мы знаем, глубоко укоренились в
наших чувствах?
     5.   ђазве  хвалил   бы  ѓомер,  неоспоримый   глава  поэтов,  телесные
достоинства двух великих мужей, царЯ  и величайшего из  воителей  (говорю об
Ђгамемноне  и Ђхилле),  если  бы не  понимал,  что эти  достоинства ЯвлЯютсЯ
великим благом? •отЯ,  по-моему, он хвалил не  столько  ту красоту,  которую
нашел в них, сколько ту,  которую сам выдумал, чтобы  восхвалЯть ее и учить,
что она  -- великое благо, свойственное  великим  личностЯм и достойное быть
показанным открыто  и  всенародно,  с  тем  чтобы  и  одаренный  красотой  и
созерцающие ее получали наслаждение.
     6.  Ќаш же  поэт  ‚ергилий, второй,  бесспорно,  после ѓомера, почтил в
словах  красоту ‹авза, ’урна,  Џалланта,  ќнеЯ,  ћла.  Ћн высказалсЯ о  ней,
говорЯ   об   ќвриале:  "„облесть  милее   вдвойне,  если  доблестный  телом
прекрасен". ќтот стих порицал  где-то  ‘енека, принадлежащий к  стоикам, как
будто в  самом деле нужно  желать, чтобы вещи отличались безобразием,  и как
будто Џлатон не  увещевал Љсенократа приносить  жертву  ѓрациЯм, исправившим
его единственный порок. Џоэтому легко ответить на  вопрос, почему  некоторые
примечательны  такими же телесными уродствами, как  Љсенократ,  о  котором Я
только что сказал,  и ’ерсит,  об уродстве которого упоминал  ѓомер. Ћни длЯ
того рождены безобразными, чтобы красивые выделЯлись.
     7. ‚едь  все кажетсЯ  более  ценным  при  сравнении  с  низким,  и  это
настолько очевидно,  что  не нуждаетсЯ в доказательстве.  ’ем не менее  сами
безобразные  в  некотором отношении  вызывают удовольствие,  а  именно когда
восхищаютсЯ,  созерцаЯ  красивых, что, конечно, с трудом могут  делать  сами
красивые, которые взирают не на самих себЯ, а на других. ‚прочем, разве  это
относитсЯ к моему намерению? ‘ознательно опускаЯ  многое, ибо надо держатьсЯ
меры, Я сказал бы только  о  Џифагоре;  он,  как говорЯт, был величествен и,
подозреваю,  по   этой  причине  встретил  большую  доброжелательность   при
распространении своего учениЯ. ‚едь общеизвестно,  что  как стрЯпчему, так и
автору комедий и трагедий очень помогает телесное благородство.

        ••
     1. Џойдем далее  и тут же скажем  о красоте  другого пола. Љак  говорит
’ерен-ций,  природа  --  создательница мира  --  дала  многим  женщинам лицо
красивое и благородное. „лЯ чего, спрашиваетсЯ: чтобы  одарить их украшением
или  оскорбить;  чтобы они  наслаждались  этим  даром  или пренебрегали  им?
Љонечно,  чтобы наслаждались  и радовались. ‚прочем, нет другой причины,  по
которой природа  так  старательно потрудилась  в отделывании  лиц.  ‚едь что
приЯтнее, что привлекательнее и милее красивого лица? Ћно настолько приЯтно,
что взглЯнувший на небо едва ли найдет там что-нибудь более радующее. ЌарЯду
с  тем,  что в человеческих лицах проЯвлЯетсЯ  особое  неописуемое искусство
--так что менЯ столь большое разнообразие лиц наводит часто на мысль о чуде,
-- есть, однако, в их красоте много сходного, поэтому можно сказать вместе с
Ћвидием: "Њножество красивых лиц заставлЯет колебатьсЯ мое суждение".
     2. “крашение  женщин  -- не  только прекрасное лицо, но и  волосы,  так
восхвалЯемые ѓомером у …лены и многих других, грудь и бедра, и, наконец, все
тело, если женщины стройны, белы, полны соков, если пропорции их совершенны]
Џоэтому  мы видим, что  у  многих  изображений  женщин и  богинь обнажены не
только голова, но у одной  -- рука, у другой -- грудь, у третьей  -- голень,
чтобы была видна какаЯ-нибудь  часть телесной красоты каждой.  Њногое вообще
не  скрыто одеждой, и  клЯнусь, это еще  лучше  и приЯтней, пример  чему  --
скульптура  „ианы,  купающейсЯ  в источнике в  окружении нимф и  застигнутой
врасплох Ђктеоном. Џравда, ћвенал  говорит,  что в живописи требуетсЯ скрыть
некоторые  части тела. Ќо почему нужно  скрывать то, что, вероЯтно, ЯвлЯетсЯ
лучшим; Ћвидий, например, говорит:

     "‹учше еще, что скрыто!"

     ‚едь если  женщинам,  имеющим красивые волосы,  красивое лицо, красивую
грудь,  мы позволЯем обнажать  эти  части  тела, почему мы  несправедливы  к
женщинам, которые красивы другими частЯми тела?
     3.  Ћднако возвратимсЯ  к тому,  от  чего отошли.  „лЯ  чего существует
превосходнаЯ красота  телесных членов, созданнаЯ  удивительным умом природы?
Њожет быть,  длЯ того,  чтобы блекнуть от старости и терЯть сок и  свежесть,
подобно виноградной кисти, остающейсЯ на лозе вплоть до зимы, тогда как нам,
мужчинам, при виде  таких соблазнов сгорать  от желаниЯ? ‚ таком случае было
бы лучше не создавать красивых женщин, как это сделала природа  с остальными
животными,  которые не умеют  различать между безобразными и красивыми, хотЯ
иначе сказал Ћвидий о быке Џасифаи, выбиравшем больше среди телок, чем среди
остальных коров; равным образом это встречаетсЯ и у мужчин. Љак мы провожаем
женщин  пылающим взором, так и  они нас, если  наружность  красива. Ќикто не
станет отрицать,  что мужчины и женщины длЯ того рождаютсЯ красивыми и,  что
особенно важно, со склонностью к взаимности, чтобы наслаждатьсЯ, взираЯ друг
на друга, любЯ друг друга  и  проводЯ вместе жизнь. ЉлЯнусь, что если бы все
мужчины и женщины  были так  же безобразны, как твои, Љатон, соседи, супруги
ђуфий  и Љатина, изнуренные страстью  и  болезнью, Я  убежал  бы в пустыню и
избегал  людей, словно змей. —то сказать более? Љто не  восхвалЯет  красоту,
тот слеп душой и телом, а если имеет глаза, то должен быть их лишен, так как
не чувствует, что имеет их. џ сказал о зрении и осЯзании только одного рода.

        XXI
     1. Њожно перечислить и многое другое.  ‚ самом деле, длЯ чего, если  не
длЯ  нашего  украшениЯ, создала природа золото, серебро, драгоценные  камни,
дорогую шерсть,  мрамор?  Љто  может в  этом  сомневатьсЯ,  если он не  враг
истине? „аже сами  боги, с чьим величием  ничто не  сравнитсЯ в человеческих
делах, охотно позволЯют  украшать  себЯ подобными предметами, и ничего нет у
нас свЯщеннее храмов. ‘тоит ли упоминать о созданном руками людей, например,
о  статуЯх,  картинах,  великолепных искусствах, публичных зрелищах, и разве
меньше нужно  ценить  дары полей и виноградников,  которыми,  как  известно,
наслаждались с  восторгом не только землепашцы" но знатные люди и даже цари,
как ‹аэрт,  Љир? Ќадо ли говорить о лошадЯх и  собаках, созданных длЯ нашего
удовольствиЯ?
     2. € хотЯ все  это так, некоторые строгие философы  лишили себЯ зрениЯ,
из-за чего восхвалЯютсЯ многим; клЯнусь, Я  тоже их хвалю и заЯвлЯю, что они
сделали дело, достойное самих  себЯ. „ействительно, подобных уродов  следует
лишить зрениЯ, если они имели его.  „умаю, они должны быть сравнены с ќдипом
и низвергнуты в  преисподнюю даже ниже ќдипа, так как не достойны ни видеть,
ни  быть видимыми.  € вообще  самое  абсурдное и в словах  и в делах создано
философами.

        XXII
     1.  Ћбратим  теперь внимание на речь,  чем едва ли  не единственным  мы
превосходим животных, хотЯ Љсенофонт то же самое думает о славе; однако,  по
мнению ‚ергилиЯ, к  славе восприимчивы  и лошади, например, в "ѓеоргиках" он
говорит:
     "Љак переносит позор, наблюдай, как пальмой гордитсЯ".
     Ћ  смехе мы  уже сказали.  ѓоворЯ  от имени мужчин, разве  убежал бы Я,
заслышав случайно какую-нибудь сладкогласую, какой, говорЯт, была Љлеопатра,
и  прервал  беседу, которую  она со мной завела? € поскольку с помощью слуха
воспринимаетсЯ не  только  речь, разве заткну Я уши, словно  от пениЯ сирен,
услышав, что где-то запела  чистым  и  искусным голосом, как у нашего Љарино
Ђмфризино, какаЯ-то  девушка?  Њне  же приЯтнее слушать  пение  женщин,  чем
мужчин.
     2. Ђ если кому  приЯтнее  делать наоборот, значит,  он всюду  стремитсЯ
отыскивать неприЯтные звуки,  например стук молотобойцев, шум падающих с гор
ђейна и Ќила, а если  говорить о человеческих голосах, -- рыданиЯ и вопли. €
раз  он  им  радуетсЯ, его  надо  заставить слушать  свой собственный  плач.
‡дравый смысл  до такой степени далек от  того, чтобы  отвергать песню, что,
по-видимому, с  давних пор никакому делу люди не отдавали  больше труда, чем
музыке.  Ќекоторые авторы даже утверждают,  что  музыка  древнейшее  из всех
любимых занЯтий, поэтому так же древне и стремление к наслаждению.
     3.  „ействительно,  музыка  не  доставлЯет ничего, кроме  удовольствиЯ.
Њножество  музыкальных инструментов,  известных даже  неучам,  указывает  на
широкое распространение этого приЯтного занЯтиЯ, каковое, если верить молве,
воздействует  даже  на  богов.  ‚от  почему  поэты,  которые  называют  себЯ
божественными  прорицателЯми,  часто поют,  доставлЯЯ удовольствие богам или
людЯм, или тем и  другим вместе,  Љроме  того,  в древние  времена музыканты
почитались наравне с прорицателЯми и мудрецами. ‚ сочинениЯх "ѓосударство" и
"’имей", так же как и в других работах, Џлатон считал, что музыка необходима
гражданину. —то  еще прибавить? Ќаши уши услаждает не только пение людей, но
и пение птиц. џ уже не говорю, насколько приЯтно каждому  собственное пение,
о чем хорошо  знают  испытавшие это.  ‚едь Я и сам с детства приложил к этой
науке много труда, как потому,  что она,  казалось, помогает поэтическому  и
ораторскому искусству, так и потому, что она приЯтнейшее занЯтие.

        XXIII
     1. Џойдем далее,  чтобы окончить разговор о двух оставшихсЯ чувствах, и
прежде  всего о вкусе. Ќе  буду перечислЯть разные виды  пищи,  о природе  и
мастерстве приготовлениЯ которой создали книги не только повара, но и медики
и даже некоторые философы. ‚ пище,  приготовленной из мЯса  животных,  птиц,
рыб, пресмыкающихсЯ или из смеси их, можно наблюдать  такое же разнообразие,
как и  в  женских лицах,  поэтому  приходитсЯ  колебатьсЯ,  что  предпочесть
(впрочем,  и с  остальными  чувствами  может  случитьсЯ подобное).  ’еренций
потому и говорит:

     "‘тавЯт стол сомнительный...",

     чтобы  ты колебалсЯ в выборе. …сли  же кто-то осмеливаетсЯ бранить пищу
или уклонЯтьсЯ от нее,  то он, видимо, больше  хвалит смерть, чем жизнь, так
что его следует изморить  постом, то есть как раз  тем, что  одобрЯетсЯ, и Я
снова и снова молю, чтобы он погиб от голода.
     2.  —то же касаетсЯ того, что  многих хвалЯт за бережливость,  свЯтость
жизни, достойную удивлениЯ экономию, то они, по-видимому, едва ли отличаютсЯ
от древних, грубых и диких  людей,  почти  подобных животным, которые делали
так, исходЯ из возможностей, и еще не знали богатств в то времЯ.

     "...когда скромным жилищем
     ѓрот прохладный служил, которого тень заключала
     ‚месте весь дом -- и огонь, и ларов, и скот, и владельца;
     ‚ те времена, что супруга в горах устилала лесное
     ‹оже соломой листвой и шкурами дикого зверЯ".

     Ќо мало-помалу люди ушли от той дикой  жизни и с  каждым днем стали все
больше  наслаждатьсЯ  изобилием,  которое  повсюду,  придЯ  однажды,  словно
хозЯин, никогда больше не оставлЯло дома.
     3. Ћднако до сих  пор многие  никогда и не уходили от той жизни. Ќо кто
они? ’е, о  которых излишне говорить, например  гараманты  и некоторые южные
народы, питающиесЯ саранчой, или северные, о которых говорит ‚ергилий:

     "Љислое пьют молоко, смешав его с конскою кровью".

     ѓимнософисты, хвалимые Љсенофонтом, а также египетские жрецы, кичащиесЯ
своей древностью и мудростью, и жрецы критского ћпитера, видимо, побуждены к
этому какой-то безумной Яростью и похожи на  фанатиков, которые, как стоики,
делают все из пустого хвастовства.
     4.  ‹акедемонЯне  же, далекие  от этого тщеславиЯ,  бережливы не  из-за
презрениЯ  к пище, а из-за чрезмерной любви  к  войне. „умаю,  они поступают
вдвойне  глупо: как  потому, что  отравлЯют  себе жизнь, так  и потому,  что
относЯтсЯ  легко  к  смерти.  Ќо  стоит  ли  удивлЯтьсЯ   постыдным   нравам
спартанцев,   тех  же  лакедемонЯн,  которые  считают  воровство   признаком
трудолюби