ы
дорожил славой щедрого государЯ.
     €так, ради того чтобы не обирать подданных, иметь средства длЯ обороны,
не  обеднеть,  не  вызвать  презрениЯ и не стать  поневоле  алчным, государь
должен пренебречь славой скупого  правителЯ, ибо скупость -- это один из тех
пороков, которые позволЯют ему править. …сли мне скажут, что –езарь проложил
себе путь щедростью  и что  многие другие, благодарЯ тому что  были и  слыли
щедрыми, достигали самых высоких степеней, Я отвечу:  либо ты достиг власти,
либо ты еще на пути к ней.  ‚ первом  случае щедрость  вредна, во  втором --
необходима. –езарь  был  на  пути  к  абсолютной  власти над  ђимом, поэтому
щедрость не могла ему повредить, но владычеству его пришел бы конец, если бы
он, достигнув власти, прожил  дольше  и  не  умерил  расходов.  Ђ  если  мне
возразЯт, что многие уже были государЯми и совершали во главе войска великие
дела, однако же слыли  щедрейшими, Я отвечу, что тратить  можно  либо  свое,
либо  чужое. ‚  первом случае полезна бережливость,  во втором  -- как можно
большаЯ щедрость.
     …сли ты ведешь войско,  которое кормитсЯ  добычей, грабежом, поборами и
чужим добром, тебе необходимо быть щедрым, иначе за тобой не пойдут солдаты.
€ всегда имущество,  которое не принадлежит тебе или твоим подданным, можешь
раздаривать  щедрой  рукой, как  это делали  Љир, –езарь  и Ђлександр,  ибо,
расточаЯ  чужое,  ты прибавлЯешь себе  славы, тогда как  расточаЯ свое -- ты
только  себе  вредишь.  Ќичто  другое  не  истощает себЯ так,  как щедрость:
выказываЯ ее, одновременно терЯешь  самую  возможность ее выказывать и  либо
впадаешь в бедность, возбуждающую презрение,  либо, желаЯ избежать бедности,
разорЯешь других, чем навлекаешь на  себЯ ненависть. Њежду  тем презрение  и
ненависть  подданных  -- это  то самое,  чего  государь  должен более  всего
опасатьсЯ,  щедрость же ведет  к тому и другому. Џоэтому больше  мудрости  в
том,  чтобы, слывЯ скупым, стЯжать  худую славу без ненависти,  чем  в  том,
чтобы, желаЯ прослыть щедрым и оттого поневоле разорЯЯ других, стЯжать худую
славу и ненависть разом.


     ѓ‹Ђ‚Ђ XVII Ћ жестокости и милосердии и о том, что лучше: внушать любовь
или страх
     ЏереходЯ  к другим  из  упомЯнутых  выше  свойств,  скажу,  что  каждый
государь  желал  бы  прослыть  милосердным,  а  не  жестоким, однако следует
остерегатьсЯ   злоупотребить  милосердием.  —езаре  Ѓорджа  многие  называли
жестоким,  но  жестокостью  этой  он навел порЯдок в ђоманье, объединил  ее,
умиротворил  и  привел к  повиновению.  € если вдуматьсЯ, проЯвил  тем самым
больше  милосердиЯ, чем  флорентийский  народ,  который,  боЯсь обвинений  в
жестокости, позволил  разрушить Џистойю.  Џоэтому  государь,  если он желает
удержать  в  повиновении  подданных,  не  должен  считатьсЯ с обвинениЯми  в
жестокости. “чинив несколько расправ, он проЯвит больше  милосердиЯ, чем те,
кто  по  избытку его  потворствуют  беспорЯдку, €бо  от беспорЯдка,  который
порождает грабежи и убийства,  страдает  все население,  тогда  как от  кар,
налагаемых  государем,  страдают лишь  отдельные  лица.  Ќовый  государь еще
меньше, чем всЯкий другой, может  избежать упрека  в жестокости,  ибо  новой
власти угрожает множество опасностей. ‚ергилий говорит устами „идоны:

     Њолодо царство у нас, велика опасность; лишь это
     Ѓдительно так рубежи охранЯть менЯ заставлЯет.

     Ћднако новый государь  не  должен быть легковерен, мнителен  и  скор на
расправу, во всех своих действиЯх  он должен  быть сдержан,  осмотрителен  и
милостив, так,  чтобы излишнЯЯ доверчивость не обернулась неосторожностью, а
излишнЯЯ недоверчивость не озлобила подданных.
     Џо этому поводу может возникнуть спор, что лучше: чтобы государЯ любили
или  чтобы его боЯлись.  ѓоворЯт, что  лучше  всего,  когда боЯтсЯ  и  любЯт
одновременно;  однако любовь  плохо уживаетсЯ со страхом,  поэтому  если  уж
приходитсЯ выбирать, то  надежнее выбрать страх. €бо о  людЯх в  целом можно
сказать, что они неблагодарны и непостоЯнны, склонны  к лицемерию и  обману,
что  их отпугивает опасность и влечет нажива:  пока ты делаешь им добро, они
твои всей душой, обещают  ничего длЯ тебЯ не щадить, ни крови, ни  жизни, ни
детей, ни имущества, но, когда у тебЯ ЯвитсЯ в них нужда, они тотчас от тебЯ
отвернутсЯ. € худо придетсЯ  тому государю, который, доверЯсь их посулам, не
примет  никаких  мер  на  случай опасности.  €бо  дружбу, котораЯ даетсЯ  за
деньги, а не приобретаетсЯ величием и  благородством  души, можно купить, но
нельзЯ удержать,  чтобы воспользоватьсЯ ею в трудное времЯ. Љроме того, люди
меньше  остерегаютсЯ обидеть того, кто внушает им любовь, нежели  того,  кто
внушает  им страх, ибо  любовь поддерживаетсЯ благодарностью,  которой люди,
будучи   дурны,   могут  пренебречь  ради  своей  выгоды,  тогда  как  страх
поддерживаетсЯ угрозой наказаниЯ, которой пренебречь невозможно.
     Ћднако  государь  должен внушать  страх  таким образом,  чтобы  если не
приобрести любви, то хотЯ бы избежать ненависти, ибо вполне возможно внушать
страх  без   ненависти.  —тобы   избежать  ненависти,  государю   необходимо
воздерживатьсЯ от  посЯгательств на имущество граждан  и подданных  и  на их
женщин. „аже  когда государь считает нужным лишить кого-либо жизни, он может
сделать это, если налицо подходЯщее обоснование и очевиднаЯ  причина, но  он
должен остерегатьсЯ посЯгать на  чужое добро, ибо люди скорее простЯт смерть
отца, чем  потерю  имущества.  ’ем более  что причин длЯ  изъЯтиЯ  имущества
всегда достаточно, и если начать жить хищничеством, то всегда найдетсЯ повод
присвоить чужое,  тогда как  оснований длЯ  лишениЯ кого-либо жизни  гораздо
меньше и повод длЯ этого приискать труднее.
     Ќо  когда государь  ведет  многотысЯчное  войско, он  тем более  должен
пренебречь  тем, что  может  прослыть  жестоким, ибо,  не  прослыв жестоким,
нельзЯ поддержать  единства  и  боеспособности  войска.  ‘реди  удивительных
деЯний ѓаннибала  упоминают и следующее: отправившись воевать в чужие земли,
он удержал от мЯтежа и  распрей огромное и  разноплеменное войско  как в дни
побед, так и  в дни поражений. —то можно объЯснить только его нечеловеческой
жестокостью,  котораЯ  вкупе  с  доблестью  и   талантами   внушала   войску
благоговение  и ужас; не  будь  в  нем  жестокости, другие  его  качества не
возымели бы такого действиЯ. Њежду тем авторы исторических  трудов,  с одной
стороны,  превозносЯт сам подвиг,  с другой -- необдуманно  порицают главную
его причину.
     Ќасколько  верно  утверждение, что полководцу мало обладать доблестью и
талантом,  показывает  пример  ‘ципиона -- человека  необычайного  не только
среди его современников, но  и среди  всех людей. …го войска взбунтовались в
€спании  вследствие  того,  что  по  своему   чрезмерному  мЯгкосердечию  он
представил  солдатам   большую   свободу,  чем  это   дозволЯетсЯ   воинской
дисциплиной.  —то  и вменил  ему  в  вину  ”абий Њаксим, назвавший его перед
‘енатом  развратителем  римского  воинства. Џо тому  же недостатку твердости
‘ципион не вступилсЯ за локров,  узнав, что их разорЯет один из его легатов,
и  не  покарал легата  за дерзость.  Ќедаром  кто-то  в  ‘енате,  желаЯ  его
оправдать,  сказал,  что  он  относитсЯ к той  породе  людей,  которым легче
избегать ошибок самим, чем наказывать за  ошибки других. ‘о временем от этой
черты  ‘ципиона  пострадало  бы  и  его  доброе  имЯ, и  слава -- если бы он
распорЯжалсЯ единолично;  но  он состоЯл  под властью ‘ената, и  потому  это
свойство  его  характера  не  только  не  имело  вредных  последствий, но  и
послужило к вЯщей его славе.
     €так, возвращаЯсь к спору о том, что лучше: чтобы  государЯ  любили или
чтобы его боЯлись, скажу, что любЯт государей  по собственному усмотрению, а
боЯтсЯ  --  по  усмотрению   государей,   поэтому  мудрому  правителю  лучше
рассчитывать на то, что зависит от него, а не от кого-то другого; важно лишь
ни в коем случае не навлекать на себЯ ненависти подданных, как о том сказано
выше.


     ѓ‹Ђ‚Ђ XVIII Ћ том, как государи должны держать слово
     €злишне  говорить, сколь похвальна в государе  верность  данному слову,
прЯмодушие  и  неуклоннаЯ честность. Ћднако  мы  знаем по опыту, что  в наше
времЯ великие дела удавались лишь тем, кто не старалсЯ сдержать данное слово
и умел, кого  нужно, обвести вокруг пальца; такие государи в  конечном счете
преуспели куда больше, чем те, кто ставил на честность.
     Ќадо знать,  что  с врагом  можно боротьсЯ двумЯ способами:  во-первых,
законами, во-вторых, силой. Џервый способ присущ  человеку, второй -- зверю;
но так как первое часто недостаточно, то приходитсЯ прибегать и ко  второму.
Ћтсюда следует,  что государь должен усвоить то, что  заключено в  природе и
человека,  и зверЯ.  Ќе это ли  иносказательно внушают нам античные  авторы,
повествуЯ о том, как Ђхилла и прочих героев древности отдавали на воспитание
кентавру •ирону, дабы они приобщились к его мудрости? Љакой иной смысл имеет
выбор в наставники получеловека-полузверЯ, как не тот,  что государь  должен
совместить  в себе обе эти природы, ибо одна без другой не имеет достаточной
силы?
     €так, из всех зверей пусть государь уподобитсЯ двум -- льву и лисе. ‹ев
боитсЯ  капканов, а лиса -- волков, следовательно, надо быть подобным  лисе,
чтобы уметь обойти капканы, и  льву, чтобы отпугнуть волков. ’от, кто всегда
подобен  льву, может  не  заметить  капкана. €з чего  следует, что  разумный
правитель не  может и не  должен оставатьсЯ верным своему обещанию, если это
вредит его интересам и  если отпали причины,  побудившие  его дать обещание.
’акой совет был бы  недостойным, если бы люди честно держали слово, но люди,
будучи дурны, слова не держат, поэтому и  ты должен поступать с ними так же.
Ђ благовидный  предлог  нарушить  обещание  всегда  найдетсЯ.  Џримеров тому
множество:  сколько мирных  договоров, сколько соглашений не вступило в силу
или пошло прахом из-за того,  что государи нарушали свое слово, и  всегда  в
выигрыше оказывалсЯ  тот, кто имел лисью натуру.  Ћднако натуру эту надо еще
уметь  прикрыть, надо  быть изрЯдным  обманщиком и  лицемером,  люди  же так
простодушны  и  так поглощены ближайшими нуждами,  что  обманывающий  всегда
найдет того, кто даст себЯ одурачить.
     €з близких по времени примеров не могу умолчать  об одном. Ђлександр VI
всю жизнь  изощрЯлсЯ в обманах, но каждый  раз находились люди, готовые  ему
верить. ‚о всем свете не было человека, который бы так клЯтвенно уверЯл, так
убедительно обещал и так мало заботилсЯ об исполнении своих обещаний. ’ем не
менее обманы всегда  удавались ему,  как он желал, ибо он  знал толк в  этом
деле.  Ћтсюда  следует,  что  государю  нет  необходимости  обладать   всеми
названными добродетелЯми, но  есть прЯмаЯ необходимость выглЯдеть обладающим
ими.  „ерзну  прибавить, что  обладать  этими  добродетелЯми и неуклонно  им
следовать  вредно, тогда  как  выглЯдеть обладающим  ими --  полезно.  €наче
говорЯ,  надо  ЯвлЯтьсЯ  в  глазах   людей  сострадательным,  верным  слову,
милостивым,  искренним,  благочестивым  -- и быть таковым  в самом деле,  но
внутренне  надо сохранЯть  готовность  проЯвить и противоположные  качества,
если  это окажетсЯ  необходимо.  ‘ледует  понимать,  что государь,  особенно
новый,  не может исполнЯть  все то, за что людей почитают  хорошими, так как
ради  сохранениЯ государства  он часто  бывает  вынужден идти  против своего
слова,  против  милосердиЯ, доброты и благочестиЯ. Џоэтому  в душе он всегда
должен быть готов  к тому, чтобы переменить направление, если событиЯ примут
другой оборот или  в  другую сторону задует ветер фортуны, то есть, как было
сказано, по возможности не удалЯтьсЯ от добра, но при надобности не чуратьсЯ
и зла.
     €так,  государь должен бдительно следить за тем,  чтобы  с Языка его не
сорвалось слова, не исполненного пЯти названных добродетелей. Џусть тем, кто
видит его и слышит, он предстанет как само милосердие, верность, прЯмодушие,
человечность и благочестие, особенно благочестие.  €бо  люди большей  частью
судЯт  по виду, так как увидеть дано всем,  а  потрогать руками -- немногим.
Љаждый знает, каков ты с виду, немногим известно, каков ты на самом деле,  и
эти последние  не посмеют  оспорить  мнение  большинства, за спиной которого
стоит государство. Ћ действиЯх всех людей, а особенно государей, с которых в
суде не спросишь,  заключают по результату, поэтому пусть государи стараютсЯ
сохранить  власть  и  одержать  победу.  Љакие  бы  средства  длЯ  этого  ни
употребить,  их  всегда  сочтут достойными и одобрЯт,  ибо чернь прельщаетсЯ
видимостью и успехом, в мире же нет ничего, кроме черни, и меньшинству в нем
не остаетсЯ места, когда за большинством стоит государство. Ћдин из нынешних
государей, которого  воздержусь называть, только  и делает,  что проповедует
мир  и верность, на  деле же  тому  и  другому  злейший враг; но  если бы он
последовал тому, что проповедует, то давно лишилсЯ бы либо могущества,  либо
государства.


        ѓ‹Ђ‚Ђ XIX
     Ћ том, каким образом избегать ненависти и презрениЯ
     Ќаиважнейшие  из  упомЯнутых  качеств мы рассмотрели;  что  же касаетсЯ
прочих, то о них Я скажу кратко, предварив рассуждение одним общим правилом.
ѓосударь,  как  отчасти сказано  выше,  должен  следить  за  тем,  чтобы  не
совершить  ничего,  что могло бы вызвать  ненависть или презрение подданных.
…сли в этом он  преуспеет, то свое  дело  он сделал, и прочие его пороки  не
представЯт  длЯ  него  никакой  опасности.  Ќенависть   государи  возбуждают
хищничеством  и  посЯгательством  на  добро  и женщин своих  подданных.  €бо
большаЯ часть людей довольна жизнью, пока не задеты их честь или  имущество;
так что недовольным может оказатьсЯ лишь  небольшое  число  честолюбцев,  на
которых нетрудно найти управу. Џрезрение государи возбуждают непостоЯнством,
легкомыслием, изнеженностью,  малодушием  и  нерешительностью.  ќтих качеств
надо  остерегатьсЯ  как  огнЯ, стараЯсь, напротив, в  каждом действии ЯвлЯть
великодушие,  бесстрашие,  основательность  и  твердость.  ђешение  государЯ
касательно частных дел подданных должны  быть бесповоротными, и мнение о нем
должно  быть  таково,  чтобы  никому  не  могло  прийти в голову, что  можно
обмануть  или перехитрить  государЯ. Љ  правителю,  внушившему  о себе такое
понЯтие, будут относитьсЯ с  почтением; а если известно,  что государь имеет
выдающиесЯ  достоинства и  почитаем своими подданными,  врагам труднее будет
напасть на него или составить против него заговор. €бо государЯ подстерегают
две  опасности -- одна изнутри,  со  стороны подданных, другаЯ извне  --  со
стороны сильных  соседей.  ‘ внешней опасностью можно справитьсЯ при  помощи
хорошего войска и хороших союзников; причем  тот, кто  имеет хорошее войско,
найдет и  хороших  союзников. Ђ  если опасность извне будет устранена, то  и
внутри сохранитсЯ мир, при условии, что его не нарушат тайные заговоры. Ќо и
в  случае  нападениЯ извне  государь не должен терЯть присутствиЯ духа, ибо,
если  образ его действий  был таков,  как Я  говорю, он  устоит  перед любым
неприЯтелем, как устоЯл Ќабид ‘партанский, о чем сказано'выше.
     —то же касаетсЯ подданных, то когда снаружи мир,  то единственное, чего
следует опасатьсЯ, -- это тайные заговоры. ѓлавное средство против них -- не
навлекать  на  себЯ ненависти и  презрениЯ подданных и быть угодным  народу,
чего добитьсЯ необходимо,  как о том подробно сказано выше. €з всех способов
предотвратить  заговор  самый  верный -- не  быть ненавистным  народу.  ‚едь
заговорщик  всегда рассчитывает на то, что убийством государЯ угодит народу;
если  же он знает, что возмутит народ, у него не хватит духу  пойти на такое
дело, ибо трудностЯм, с  которыми сопрЯжен всЯкий  заговор, нет  числа.  Љак
показывает  опыт,  заговоры возникали часто, но удавались редко. ЋбъЯснЯетсЯ
же  это тем,  что заговорщик  не  может действовать в  одиночку и  не  может
сговоритьсЯ ни с кем,  кроме  тех,  кого полагает недовольными властью.  Ќо,
открывшись недовольному, ты  тотчас  даешь  ему  возможность стать одним  из
довольных, так как,  выдав тебЯ, он может обеспечить  себе  всЯческие блага.
’аким  образом,   когда  с  одной  стороны  выгода  ЯвнаЯ,  а  с  другой  --
сомнительнаЯ,  и к тому  же множество  опасностей, то  не выдаст тебЯ только
такой сообщник,  который ЯвлЯетсЯ  преданнейшим  твоим  другом  или  злейшим
врагом государЯ.
     Љороче говорЯ, на стороне  заговорщика  --  страх,  подозрение,  боЯзнь
расплаты; на  стороне государЯ -- величие власти, законы, друзьЯ и  всЯ мощь
государства; так  что если к этому присоединЯетсЯ народное благоволение,  то
едва  ли кто-нибудь осмелитсЯ  составить заговор. €бо заговорщику есть  чего
опасатьсЯ и  прежде совершениЯ  злого  дела,  но в этом случае, когда против
него народ, ему  есть чего опасатьсЯ и после, ибо ему не у кого будет искать
убежища.
     Џо этому поводу Я мог бы привести немало примеров, но ограничусь одним,
который  еще  памЯтен нашим  отцам.  Њессер Ђннибале  Ѓентивольи,  правитель
Ѓолоньи, дед нынешнего мессера Ђннибале, был убит заговорщиками Љаннес-ки, и
после него  не осталось других наследников,  кроме мессера „жованни, который
был  еще в колыбели.  ’отчас после убийства разгневанный народ перебил  всех
Љаннески, ибо дом Ѓентивольи пользовалсЯ в  то времЯ народной любовью. € так
она была сильна, что, когда в Ѓолонье не осталось никого из Ѓентивольи,  кто
мог бы управлЯть государством, горожане, прослышав о некоем  человеке  крови
Ѓентивольи, считавшемсЯ  ранее  сыном кузнеца, Явились к нему во ”лоренцию и
вверили  ему  власть, так  что он управлЯл городом  до  тех самых пор,  пока
мессер „жованни не вошел в подобающий правителю возраст.
     ‚ заключение повторю, что  государь может не  опасатьсЯ заговоров, если
пользуетсЯ благоволением народа, и, наоборот, должен боЯтьсЯ всех и каждого,
если народ питает к  нем вражду и ненависть.  Ѓлагоустроенные государства  и
мудрые государи принимали все меры к тому, чтобы  не ожесточать знать и быть
угодными  народу,  ибо  это  принадлежит  к числу  важнейших забот тех,  кто
правит.
     ‚ наши дни хорошо устроенным и хорошо управлЯемым государством ЯвлЯетсЯ
”ранциЯ. ‚ ней имеетсЯ множество полезных учреждений, обеспечивающих свободу
и безопасность королЯ, из которых первейшее -- парламент с его полномочиЯми.
“строитель этой  монархии, знаЯ властолюбие и наглость знати, считал, что ее
необходимо  держать в узде; с другой стороны, знаЯ ненависть народа к знати,
основанную на страхе, желал оградить знать. Ћднако он не стал вменЯть это  в
обЯзанность королю, чтобы знать не могла обвинить его в потворстве народу, а
народ -- в покровительстве знати, и  создал третейское  учреждение, которое,
не вмешиваЯ королЯ, обуздывает сильных и поощрЯет  слабых. ’рудно вообразить
лучший и более разумный  порЯдок,  как  и  более  верный залог  безопасности
королЯ и  королевства.  Ћтсюда можно извлечь  еще одно  полезное  правило, а
именно: что дела, неугодные подданным, государи  должны возлагать на других,
а угодные --  исполнЯть сами. ‚ заключение же повторю, что государю надлежит
выказывать почтение к знати, но не вызывать ненависти в народе.
     Њногие,  пожалуй, скажут, что пример жизни  и смерти  некоторых римских
императоров противоречит  высказанному  здесь  мнению.  џ  имею  в  виду тех
императоров,  которые,  прожив достойную  жизнь и  Явив доблесть духа,  либо
лишились  власти,  либо  были  убиты  вследствие  заговора.  †елаЯ  оспорить
подобные возражениЯ, Я разберу качества нескольких императоров и докажу, что
их привели к крушению как раз те причины, на которые Я указал выше. ‡аодно Я
хотел  бы  выделить  и  все  то  наиболее  поучительное,  что  содержитсЯ  в
жизнеописании императоров -- преемников Њарка-философа, вплоть до Њаксимина,
то  есть  Њарка, сына  его Љоммода,  Џертинакса,  ћлиана,  ‘евера, сына  его
Ђнтонина Љаракаллы, Њакрина, ѓелиогабала, Ђлександра и Њаксимина.
     Џрежде всего  надо сказать,  что если обыкновенно государЯм  приходитсЯ
сдерживать честолюбие знати и  необузданность народа, то римским императорам
приходилось   сдерживать  еще  жестокость  и  алчность  войска.  Њногих  эта
тЯгостнаЯ  необходимость  привела   к  гибели,   ибо  трудно  было   угодить
одновременно  и народу, и  войску.  Ќарод желал мира и  спокойствиЯ, поэтому
предпочитал  кротких  государей,  тогда как солдаты  предпочитали  государей
воинственных, неистовых,  жестоких и хищных,  но только при условии, что эти
качества  будут проЯвлЯтьсЯ по отношению к народу, так, чтобы самим получать
двойное жалованье и утолЯть свою жестокость и алчность.
     ‚се это неизбежно приводило к гибели тех императоров, которым  не  было
дано --  врожденными  свойствами  или  старанием  -- внушить  к  себе  такое
почтение, чтобы  удержать  в  повиновении  и народ, и войско.  ЃольшаЯ часть
императоров  -- в  особенности те, кто возвысилсЯ до императорской власти, а
не  получил ее  по наследству,  --  оказавшись  меж  двух  огней,  предпочли
угождать войску, не считаЯсь с народом. Ќо другого выхода у них не было, ибо
если государь не  может  избежать ненависти  кого-либо из подданных,  то  он
должен  сначала  попытатьсЯ  не  вызвать  всеобщей ненависти.  …сли  же  это
окажетсЯ  невозможным, он должен  приложить все стараниЯ к  тому,  чтобы  не
вызвать ненависти у тех, кто  сильнее.  ‚от почему  новые государи, особенно
нуждаЯсь в поддержке, охотнее принимали сторону солдат, нежели народа.  Ќо и
в этом  случае  терпели  неудачу, если не  умели  внушить к себе надлежащего
почтениЯ.
     Џо указанной  причине  из  трех  императоров  --  Њарка,  Џертинакса  и
Ђлександра,   склонных   к  умеренности,   любЯщих   справедливость,  врагов
жестокости, мЯгких и милосердных, двоих постигла  печальнаЯ  участь.  ’олько
Њарк жил  и  умер в величайшем почете,  ибо  наследовал императорскую власть
jure hereditario1 и не нуждалсЯ в признании ее ни народом, ни войском. ‘верх
того, он  внушил  подданным  почтение своими  многообразными  добродетелЯми,
поэтому сумел  удержать в должных пределах и народ, и войско и не был ими ни
ненавидим, ни презираем. ‚ отличие от него Џертинакс стал императором против
воли солдат,  которые, привыкнув  к  распущенности  при  Љоммоде,  не  могли
вынести честной жизни, к которой он принуждал их, и возненавидели его, а так
как к тому же они презирали его за старость, то он и был убит в самом начале
своего правлениЯ.
     ‡десь  уместно заметить,  что  добрыми  делами  можно  навлечь  на себЯ
ненависть точно так же, как и дурными, поэтому  государь, как Я уже говорил,
нередко вынужден отступать  от добра ради того, чтобы сохранить государство,
ибо  если та  часть подданных, чьего расположениЯ ищет государь, --  будь то
народ, знать или  войско, -- развращена,  то и  государю,  чтобы ей угодить,
приходитсЯ действовать соответственно, и в этом случае добрые дела могут ему
повредить. Ќо перейдем к Ђлександру:  кротость  его,  как рассказывают ему в
похвалу, была  такова, что за  четырнадцать лет его правлениЯ  не был казнен
без суда ни  один человек.  €  все же он возбудил  презрение, слывЯ чересчур
изнеженным и послушным матери, и был убит вследствие заговора в войске.
     ‚  противоположность этим  троим  Љоммод,  ‘евер, Ђнтонин  Љаракалла  и
Њаксимин отличались крайней алчностью и жестокостью. “гождаЯ войску, они как
могли  разорЯли и  притеснЯли  народ,  и  всех их,  за  исключением  ‘евера,
постигла  печальнаЯ участь. ‘евер  же  прославилсЯ такой  доблестью,  что не
утратил расположениЯ  солдат до конца жизни и  счастливо правил, несмотрЯ на
то что  разорЯл народ. „облесть его  представлЯлась  необычайной и народу, и
войску: народ она пугала и ошеломлЯла, а войску внушала  благоговение. € так
как все совершенное им в качестве  нового  государЯ замечательно  и достойно
вниманиЯ,  то Я хотел бы,  не вдаваЯсь в  частности,  показать,  как он умел
уподоблЯтьсЯ то льву, то лисе, каковым, как Я  уже говорил, должны подражать
государи.
     * Џо праву наследства (лат.).

     “знав  о   нерадивости   императора  ћлиана,   ‘евер   убедил   солдат,
находившихсЯ под его началом в ‘лавонии, что их долг идти в ђим отомстить за
смерть  императора Џертинакса, убитого преторианцами.  Џод этим предлогом он
двинул  войско  на  ђим,  никому  не  открываЯ  своего   намерениЯ  добитьсЯ
императорской власти, и прибыл в €талию прежде, чем туда  донессЯ слух о его
выступлении. Љогда  он  достиг  ђима, ‘енат, испугавшись,  провозгласил  его
императором и  приказал убить ћлиана.  Ћднако на пути  ‘евера стоЯло еще два
препЯтствиЯ:  в  Ђзии  Џесценний  Ќигер, глава азийского войска провозгласил
себЯ императором, на западе соперником его стал Ђльбин. ‚ыступить в открытую
против обоих было опасно, поэтому  ‘евер решил  на Ќигера напасть открыто, а
Ђльбина устранить хитростью. Џоследнему  он  написал, что,  будучи  возведен
‘енатом  в  императорское  достоинство,  желает  разделить с ним эту  честь,
просит  его  принЯть   титул  –езарь  и  по  решению  ‘ената  объЯвлЯет  его
соправителем. ’от все это принЯл  за правду. Ќо после того как войско Ќигера
было  разбито, сам он умерщвлен, а дела на востоке улажены, ‘евер вернулсЯ в
ђим и подал в ‘енат жалобу: будто бы Ђльбин, забыв об оказанных ему  ‘евером
благодеЯниЯх, покушалсЯ на  его жизнь, почему он вынужден выступить из ђима,
чтобы покарать Ђльбина  за неблагодарность. Џосле чего он настиг  Ђльбина во
”ранции и лишил его власти и жизни.
     ‚думавшись вдействиЯ ‘евера, мы  убедимсЯ втом, что он вел себЯ  то как
свирепейший лев, то как хитрейшаЯ лиса; что он всем  внушил страх и почтение
и  не возбудил  ненависти  войска. Џоэтому  мы не  станем удивлЯтьсЯ,  каким
образом ему, новому государю, удалось так упрочить свое владычество: разорЯЯ
подданных, он не возбудил их ненависти, ибо был защищен от нее своей славой.
‘ын  его  Ђнтонин  также  был  личностью  замечательной  и,  сумев  поразить
воображение народа, был угоден солдатам.  Ћн  был  истинный воин,  сносивший
любые  тЯготы, презиравший  изысканную пищу,  чуждый изнеженности, и  за это
пользовалсЯ любовью войска. Ќо, проЯвив неслыханную свирепость  и жестокость
-- им было совершенно  множество убийств и истреблены все жители Ђлександрии
и половина жителей  ђима, -- он стал ненавистен всем подданным и даже внушил
страх своим приближенным, так что был убит на глазах своего войска  одним из
центурионов.
     ‡десь  уместно заметить,  что  всЯкий,  кому  не  дорога  жизнь,  может
совершить покушение на государЯ, так что нет верного способа избежать гибели
от руки  человека  одержимого.  Ќо  этого  не следует  так  уж  боЯтьсЯ, ибо
подобные   покушениЯ  случаютсЯ  крайне  редко.  ‚ажно  лишь  не  подвергать
оскорблению  окружающих тебЯ должностных лиц и  людей,  находЯщихсЯ у тебЯ в
услужении,  то есть не поступать как Ђнтонин, который предал позорной смерти
брата того  центуриона, каждый  день  грозил смертью ему  самому,  однако же
прр-должал  держать  его  у себЯ телохранителем. ќто  было безрассудно  и не
могло не кончитьсЯ гибелью Ђнтонина, что, как мы знаем, и случилось.
     ЋбратимсЯ  теперь  к Љоммоду.  Ѓудучи сыном  Њарка,  он  мог  без труда
удержать власть, полученную им по наследству. …сли бы он шел по стопам отца,
то этим всего лучше угодил бы и народу, и войску, но, как человек жестокий и
низкий, он стал заискивать у войска  и поощрЯть в нем распущенность, чтобы с
его  помощью  обирать народ. Ћднако  он  возбудил презрение войска тем,  что
унижал  свое императорское достоинство, сходЯсь  с гладиаторами  на арене, и
совершал  много  других   мерзостей,  недостойных  императорского   величиЯ.
Ќенавидимый  одними  и презираемый другими,  он был убит вследствие заговора
среди его приближенных.
     ЋстаетсЯ рассказать о качествах Њаксимина.  ќто был человек на редкость
воинственный, и  после  того как Ђлександр  вызвал раздражение войска  своей
изнеженностью,  оно  провозгласило императором  Њаксимина.  Ќо  править  ему
пришлось  недолго,  ибо  он возбудил ненависть и презрение войска тем,  что,
во-первых, пас когда-то овец во  ”ракии -- это обстоЯтельство, о котором все
знали, ЯвлЯлось позором  в глазах его  подданных; во-вторых, провозглашенный
императором, он  отложил  выступление  в ђим,  где должен  был принЯть знаки
императорского достоинства,  и прославил  себЯ жестокостью, произведЯ  через
своих  префектов  жесточайшие  расправы в  ђиме  и повсеместно. Џосле  этого
презрение  к  нему  за  его  низкое  происхождение  усугубилось  ненавистью,
внушенной страхом перед его свирепостью, так что против него восстала сначла
Ђфрика, потом ‘енат  и весь  римский народ, и, наконец, в заговор  оказалась
вовлеченной  всЯ  €талиЯ.  Љ  заговору примкнули  его  собственные  солдаты,
осаждавшие  Ђквилею, которые были раздражены  его жестокостью и  трудностЯми
осады: видЯ, что у него много врагов, они осмелели и убили императора.
     џ  не  буду  касатьсЯ ѓелиогабала,  Њакрина  и  ћлиана  как  совершенно
ничтожных и неприметно сошедших правителей, но  перейду к заключению. ‚ наше
времЯ  государЯм  нет  такой уж надобности угождать войску. Џравда, войско и
сейчас требует попечениЯ; однако эта трудность  легко разрешима, ибо в  наши
дни государь  не имеет дела с солдатами, которые тесно свЯзаны с правителЯми
и властЯми отдельных провинций, как это было в ђимской империи. Џоэтому если
в  то времЯ приходилось  больше угождать  солдатам, ибо  войско представлЯло
большую силу, то в наше времЯ всем государЯм,  кроме  султанов, турецкого  и
египетского, важнее угодить народу, ибо народ представлЯет большую силу.
     ’урецкий султан  отличаетсЯ  от  других государей  тем, что он  окружен
двенадцатитысЯчным  пешим войском и пЯтнадцатитысЯчной  конницей, от которых
зависЯт крепость и безопасность его державы. ’акой государь поневоле должен,
отложив  прочие  заботы,  старатьсЯ быть  в  дружбе  с войском.  Џодобным же
образом  султану египетскому,  зависЯщему от солдат, необходимо,  хотЯ бы  в
ущерб  народу,  ладить со своим войском.  ‡аметьте, что государство  султана
египетского устроено не так, как  все прочие государства, и сопоставимо лишь
с  папством  в  христианском  мире. …го нельзЯ назвать  наследственным,  ибо
наследниками султана  ЯвлЯютсЯ не его  дети, а  тот,  кто избран в преемники
особо на  то уполномоченными  лицами. Ќо  его  нельзЯ назвать  и  новым, ибо
порЯдок  этот заведен  давно,  и  перед  султаном не  встает ни  одна из тех
трудностей, с которыми имеют дело новые государи. ’аким образом, несмотрЯ на
то что  султан  в государстве --  новый, учреждениЯ в нем  -- старые, и  они
обеспечивают преемственность власти, как при обычном ее наследовании.
     Ќо  вернемсЯ  к  обсуждаемому предмету. ђассмотрев  сказанное  выше, мы
увидим, что главной причиной гибели  императоров  была либо ненависть к ним,
либо  презрение,  и поймем,  почему из тех, кто действовал  противоположными
способами, только двоим выпал счастливый, а остальным несчастный конец. „ело
в том, что Џертинаксу и Ђлександру,  как новым государЯм, было  бесполезно и
даже вредно подражать Њарку,  ставшему императором  по  праву  наследства, а
Љоммоду и  Њаксимину пагубно  было подражать ‘еверу, ибо они не обладали той
доблестью,  котораЯ позволЯла бы им следовать его  примеру.  ‘оответственно,
новый  государь  в  новом  государстве не  должен  ни  подражать  Њарку,  ни
уподоблЯтьсЯ ‘еверу,  но должен  у ‘евера позаимствовать то, без чего нельзЯ
основать новое государство, а у Њарка -- то наилучшее и  наиболее достойное,
что нужно  длЯ  сохранениЯ государства,  уже  обретшего  и  устойчивость,  и
прочность.


        ѓ‹Ђ‚Ђ XX
     Ћ том, полезны ми крепости,  и  многое другое, что постоЯнно  применЯют
государи
     Ћдни государи, чтобы упрочить свою власть, разоружали подданных, другие
поддерживали  раскол  среди  граждан в  завоеванных городах,  одни намеренно
создавали себе врагов, другие предпочли добиватьсЯ расположениЯ тех,  в  ком
сомневались, придЯ к власти; одни воздвигали крепости, другие -- разорЯли их
и  разрушали  до  основаниЯ.   Љоторому  из  этих  способов  следует  отдать
предпочтение, сказать  трудно,  не  знаЯ, каковы были  обстоЯтельства  в тех
государствах, где принималось  то или иное  решение; однако  же Я  попытаюсь
высказатьсЯ  о  них,  отвлекаЯсь  от  частностей  настолько,  насколько  это
дозволЯетсЯ самим предметом.
     €так, никогда не бывало,  чтоб новые  государи разоружали подданных, --
напротив, они  всегда вооружали их, если те оказывались невооруженными, ибо,
вооружаЯ подданных, обретаешь  собственное войско,  завоевываешь преданность
одних, укреплЯешь преданность в других и таким образом обращаешь подданных в
своих  приверженцев.  ‚сех подданных невозможно вооружить, но если  отличить
хотЯ бы часть их,  то это позволит с  большей  уверенностью полагатьсЯ и  на
всех  прочих.  Џервые, видЯ, что  им оказано предпочтение, будут  благодарны
тебе, вторые простЯт тебЯ,  рассудив, что  тех и следует отличать, кто несет
больше  обЯзанностей  и  подвергаетсЯ  большим  опасностЯм.  Ќо,   разоружив
подданных, ты  оскорбишь  их  недоверием и проЯвишь тем  самым  трусость или
подозрительность, а оба эти качества не прощаютсЯ государЯм, € так как ты не
сможешь  обойтись  без войска,  то  поневоле обратишьсЯ к  наемникам, а чего
стоит наемное войско -- о том уже шла речь выше; но, будь они даже отличными
солдатами,   их  сил  недостаточно   длЯ   того,   чтобы  защитить  тебЯ  от
могущественных врагов и неверных подданных.
     ‚прочем, как Я уже говорил, новые государи в новых государствах  всегда
создавали  собственное  войско,  что подтверждаетсЯ множеством  исторических
примеров.   Ќо  если  государь   присоединЯет  новое  владение   к   старому
государству, то  новых  подданных  следует  разоружить,  исключаЯ  тех,  кто
содействовал   завоеванию,   о   этим  последним  надо  дать  изнежитьсЯ   и
расслабитьсЯ,  ведЯ  дело к  тому,  чтобы в конечном  счете  во  всем войске
остались только коренные подданные, живущие близ государЯ.
     Ќаши предки, те,  кого почитали  мудрыми, говаривали, что Џистойю  надо
удерживать  раздорами,  а Џизу  -- крепостЯми,  почему длЯ укреплениЯ своего
владычества поощрЯли распри в некоторых подвластных  им  городах, ‚  те дни,
когда €талиЯ находилась в относительном равновесии, такой образ действий мог
отвечать цели. Ќо едва  ли подобное наставление пригодно  в  наше времЯ, ибо
сомневаюсь,  чтобы  расколы  когда-либо  кончались добром; более того,  если
подойдет  неприЯтель,  поражение  неминуемо,  так как  более  слабаЯ  партиЯ
примкнет к нападающим, а сильнаЯ -- не сможет отстоЯть город.
     ‚енецианцы поощрЯли  вражду  гвельфов  и гибеллинов  в  подвластных  им
городах, -- вероЯтно, по тем самым причинам, какие Я называю. Ќе доводЯ дело
до кровопролитиЯ,  они стравливали  тех и  других,  затем,  чтобы  граждане,
занЯтые распрей, не объединили против них свои силы. Ќо как мы видим, это не
принесло  им  пользы:  после  разгрома при ‚айла сначала часть городов, а  о
наилучшее  се обретшего  затем и все они,  осмелев,  отпали  от венецианцев.
Џодобные приемы изобличают, таким образом, слабость правителЯ, ибо крепкаЯ и
решительнаЯ власть никогда не допустит раскола;  и если  в мирное  времЯ они
полезны  государю, так как помогают ему  держать  в  руках подданных,  то  в
военное времЯ пагубность их выходит наружу.
     Ѓез сомнениЯ,  государи обретают величие, когда одолевают препЯтствиЯ и
сокрушают  недругов, почему  фортуна,  --  в  особенности  если  она  желает
возвеличить нового государЯ, которому признание  нужней, чем наследному,  --
сама  насылает  ему врагов  и принуждает вступить с ними в схватку длЯ того,
чтобы, одолев их, он по подставленной ими лестнице  поднЯлсЯ как можно выше.
Ћднако многие полагают,  что мудрый государь и сам  должен, когда  позволЯют
обстоЯтельства, искусно создавать себе врагов, чтобы, одержав над ними верх,
ЯвитьсЯ в еще большем величии.
     Ќередко государи,  особенно  новые,  со временем убеждаютсЯ в том,  что
более  преданные  и полезные длЯ них люди  --  это те, кому они поначалу  не
доверЯли.  Џандольфо  Џетруччи, властитель ‘иены, правил своим государством,
опираЯсь более на тех,  в ком раньше сомневалсЯ, нежели на всех  прочих.  Ќо
тут  нельзЯ  говорить  отвлеченно,   ибо  все   менЯетсЯ  в  зависимости  от
обстоЯтельств. ‘кажу лишь, что  расположением тех, кто  поначалу  был врагом
государЯ, ничего не стоит  заручитьсЯ втом случае,  если  им длЯ  сохранениЯ
своего положениЯ  требуетсЯ его покровительство. €  они тем ревностнее будут
служить  государю, что захотЯт делами доказать превратность  прежнего о  них
мнениЯ. ’аким образом, они всегда окажутсЯ полезнее длЯ государЯ, нежели те,
кто, будучи  уверен  в  его  благоволении,  чрезмерно  печетсЯ о собственном
благе.
     € так как этого требует обсуждаемый предмет,  то Я желал  бы  напомнить
государЯм,   пришедшим  к  власти  с  помощью  части  граждан,  что  следует
вдумыватьсЯ в побуждениЯ тех, кто тебе помогал, и если окажетсЯ, что дело не
в личной приверженности, а в недовольстве прежним правлением, то удержать их
дружбу  будет крайне трудно, ибо удовлетворить  таких людей невозможно. …сли
на  примерах из древности и современной жизни  мы попытаемсЯ  понЯть причину
этого, то  увидим, что всегда гораздо легче  приобрести дружбу  тех, кто был
доволен прежней  властью и потому враждебно встретил нового государЯ, нежели
сохранить  дружбу   тех,  кто   был  недоволен  прежней   властью  и  потому
содействовал перевороту.
     €здавна государи ради  упрочениЯ своей власти  возводЯт крепости,  дабы
ими, точно уздою и поводьЯми, сдерживать тех, кто замышлЯет крамолу, а также
дабы  располагать надежным убежищем на случай  внезапного  нападениЯ  врага.
Њогу похвалить этот ведущийсЯ издавна  обычай. Ћднако на нашей памЯти мессер
Ќикколо  ‚ителли приказал  срыть  две  крепости в —итта  ди Љастелло,  чтобы
удержать  в  своих руках город.  ѓвидо  “бальдо вернувшись  в свои владениЯ,
откуда его  изгнал  —езаре Ѓорджа, разрушил до основаниЯ все крепости  этого
краЯ, рассудив,  что  так ему будет  легче удержать  государство.  ‘емейство
Ѓентивольи,  вернувшись в  Ѓолонью,  поступило подобным же образом.  €з чего
следует, что полезны крепости или нет  -- зависит от обстоЯтельств" и если в
одном  случае они  во  благо, то  в  другом  случае  они  во вред.  ђазъЯсню
подробнее: тем  государЯм,  которые  больше боЯтсЯ  народа,  нежели  внешних
врагов, крепости полезны; а тем из  них, кто  больше боитсЯ внешних  врагов,
чем  народа,  крепости  не  нужны.  ’ак, семейству ‘форца  замок  в  Њилане,
построенный  герцогом  ”ранческо  ‘форца,  нанес больший  урон,  нежели  все
беспорЯдки,  случившиесЯ в их государстве. Џоэтому лучшаЯ их всех  крепостей
--  не быть ненавистным народу: какие крепости ни строй, они не спасут, если
ты ненавистен народу, ибо, когда  народ беретсЯ  за оружие,  на подмогу  ему
всегда ЯвЯтсЯ  чужеземцы.  ‚ наши дни  от крепостей никому не  было  пользы,
кроме  разве  графини  ”орли,  после  смерти  ее  супруга, графа  „жироламо;
благодарЯ замку ей удалось укрытьсЯ от восставшего народа, дождатьсЯ  помощи
из Њилана и возвратитьсЯ к власти; времЯ же было такое, что никто со стороны
не мог  оказать поддержку народу; но  впоследствии и ей не помогли крепости,
когда  ее  замок  осадил  —езаре  Ѓорджа  и враждебный  ей  народ примкнул к
чужеземцам. ’ак  что  длЯ нее  было бы куда  надежнее, и тогда и  раньше, не
возводить  крепости,  а постаратьсЯ  не возбудить ненависти народа. €так, по
рассмотрении  всего сказанного выше, Я одобрю  и тех, кто строит крепости, и
тех,  кто  их не строит, но осужу всЯкого,  кто, полагаЯсь на  крепости,  не
озабочен тем, что ненавистен народу.


        ѓ‹Ђ‚Ђ XXI
     Љак надлежит поступать государю, чтобы его почитали
     Ќичто  не  может  внушить  к  государю  такого  почтениЯ,  как  военные
предприЯтиЯ  и  необычайные  поступки.  €з  нынешних правителей  сошлюсь  на
”ердинанда Ђрагонского, королЯ  €спании.  …го  можно  было бы  назвать новым
государем, ибо, слабый вначале, он сделалсЯ по славе и блеску первым королем
христианского мира;  и  все  его  действиЯ  исполнены  величиЯ,  а некоторые
поражают воображение.  Ћснованием его могущества послужила война за ѓренаду,
предпринЯтаЯ вскоре  после  вступлениЯ  на престол.  Џрежде всего, он  начал
войну, когда внутри страны было тихо, не опасаЯсь, что ему помешают, и увлек
ею кастильских баронов  так,  что они, занЯвшись войной, забыли о смутах; он
же тем временем, незаметно длЯ них, сосредоточил в своих руках всю  власть и
подчинил их своему влиЯнию. „еньги на содержание войска он получил от –еркви
и народа и, пока длилась война, построил армию, котораЯ впоследствии создала
ему славу.  Џосле этого, замыслив еще  более значительные  предприЯтиЯ,  он,
действуЯ опЯть-таки как защитник религии, сотворил благочестивую жестокость:
изгнал маранов  и  очистил от них  королевство, --  трудно представить  себе
более безжалостный  и в то же времЯ более  необычайный поступок.  Џод тем же
предлогом он захватил земли в Ђфрике, провел кампанию  в €талии  и, наконец,
вступил в войну с ”ранцией. ’ак он обдумывал  и осуществлЯл великие замыслы,
держа  в постоЯнном восхищении  и напрЯже