ком порицании какого-нибудь
мастерского произведениЯ и его  мастера  - за исключением того случаЯ, когда
они уже высказали собственное мнение и,  естественно, должны защищать его от
противоречиЯ, -  причем  часто они защищают лучшее с такой горЯчностью,  как
будто бы оно было им аналогично, т.е. очень плохо.

     Ќе  иначе будет и с истинной  философией,  если она  когда-нибудь будет
найдена,  и именно потому,  что она ЯвитсЯ результатом наивысшего напрЯжениЯ
человеческих способностей.


        83


     § 27
     „умаете  ли  вы, что философиЯ  не  будет,  подобно  всЯкому  истинному
произведению искусства,  непостижимым мерилом, которым каждый будет измерЯть
собственную  свою  высоту?   или  же  вы  думаете,  что  она  будет  подобна
арифметической задаче, которую и самый ограниченный и глупый человек будет в
состоЯнии вполне усвоить себе и решить?


     § 28
     Џоскольку философиЯ  ЯвлЯетсЯ  не  познанием  по  закону  основаниЯ,  а
познанием   идеи,  ее  надо  причислить  к  искусствам;  но  только  она  не
представлЯет идею, подобно другим искусствам, как идею, т.е. интуитивно, а -
in abstracto. Ќо так как всЯкое изложение в понЯтиЯх есть знание,  то в этом
смысле  она  -  наука:  собственно говорЯ,  она  есть  нечто  среднее  между
искусством и наукой или, вернее, нечто, объединЯющее то и другое.


     § 29
     ђадость  от  непосредственного  и  наглЯдного, правильного  и глубокого
постижениЯ  общего  и существенного  в  мире,  с  какой-нибудь стороны,  так
велика, что тот, кому  она даетсЯ, забывает все остальные  цели, все бросает
длЯ того, чтобы запечатлеть результат такого познаниЯ  в  чистых отвлеченных
понЯтиЯх,  сохранит  хотЯ  бы  сухую бесцветную  мумию  его  или грубое  его
отражение  - прежде всего длЯ себЯ самого, а при случае и  длЯ  других, если
кто-нибудь способен будет оценить это.


     § 30
     Џредставьте себе все человеческое знание в виде многоветвистого дерева,
но  таким  образом, что  от  ствола  отходЯт  немногие  ветви,  от  которых,
постепенно   разветвлЯЯсь,  простираютсЯ  бесчисленные,  под  конец   совсем
маленькие веточки. €сследователь  специальной науки  стараетсЯ соединить две
последние и самые маленькие ветки, что  не представлЯет затруднениЯ, так как
они расположены очень близко одна от другой. ”илософ же пыта-

        84

     етсЯ привести в свЯзь главные ветки, непосредственно идущие  от ствола.
Џоэтому он не станет  делать опытов с щелочами и кислотами или предпринимать
кропотливые исследованиЯ,  чтобы выЯснить, действительно ли в ђиме было семь
царей,  или  вычислЯть  отношение диаметра к  окружности,  чтобы  продолжить
вычисление еще на  несколько десЯтичных знаков, -  нет,  он будет обозревать
жизнь в целом и  общем и постараетсЯ  правильно и во всей полноте уловить ее
главные и основные черты, которые проЯвлЯютсЯ также и в повседневном опыте.


     § 31
     џ  не  знаю  лучшего возражениЯ  против  ценности всЯкого исторического
исследованиЯ,  чем заданный историку вопрос: "Ђ если  бы  Я жил  прежде, чем
совершились и были изучены все эти  событиЯ, был ли бы  Я  тогда  непременно
менее мудрым?"

     „алее - следующее: материал истории бесконечен, как  известно; т.е. при
изучении ее общаЯ  сумма неисследованного ни  в  каком случае не уменьшаетсЯ
оттого, что уже стало из нее известным.

     ‚о  всех  действительных науках законченность  знаниЯ  можно по крайней
мере  предвидеть.  - Љогда  нам станет открытою историЯ ЉитаЯ  и  €ндии,  то
бесконечность материала обнаружит всю неправильность  пути, и алчущие знаниЯ
принуждены будут понЯть,  что нужно не перечислЯть факты до бесконечности, а
усматривать в едином  многое, в  случае - правило и из познаниЯ человечества
черпать деЯниЯ народов.

     § 32
     Ќеужели  длЯ  философии,  т.е.  длЯ  пониманиЯ  сущности  жизни,  нужна
историЯ? Ќужно лишь всмотретьсЯ в мир, безразлично - где, но  только  Ясными
очами,  чтобы  познать  сущность  жизни.  Ќужда,  смерть  и,  как  приманка,
сладострастие  - это  грехи, а жизнь - наказание, так это всюду и во всех 10
000 калейдоскопически сменЯющихсЯ образах. ‚ разрезе познаю Я весь  мрамор и
не имею  надобности прослеживать все его жилки:  а  разрез всегда показывает
одно и то же.

        85


     § 33
     Ќачало  теологии  - страх: primus in orbe  Deos fecit  timor  (Petron.,
fragm. 22, p. 219).

     ќто  знаменитое положение  наиболее основательно развил ћм в своей Nat.
hist,  of relig.  и в Dialogues; поэтому, если бы  люди  были счастливы,  мы
никогда  не пришли бы  к  теологам. Ќачало же философии  -  совершенно иное,
именно  -  чистое бесцельное  размышление,  а к  этому гениальный  ум мог бы
прийти даже в мире, не знающем страданиЯ и смерти. Ќо бесцельное размышление
вовсе  не  ЯвлЯетсЯ  еще в  силу этого чем-то  естественным  длЯ интеллекта:
скорее - наоборот, оно представлЯет собою нечто такое,  к чему приходЯт чрез
monstrum per excessum, называемое гением.

     €нтеллект по  природе  своей  предназначен  к  изысканию  и  обсуждению
объектов той или  другой индивидуализированной  воли  (придатком которой  он
всегда  ЯвлЯетсЯ)  и  путей  к  достижению  этих  объектов; философствование
начинаетсЯ  благодарЯ  тому,  что  этот  путь  оставлЯют, и  оно  поэтому  -
спокойное (бесцельное  длЯ  воли)  размышление  о  бытии  вообще.  €нтеллект
выступает при  этом  обособленным от всЯкой воли,  т.е.  чистым интеллектом:
неестественное длЯ  него состоЯние.  €нтеллект приноровлен и предназначен  к
познанию лишь  отношений  между  ЯвлениЯми,  длЯ нужд  индивидуализированной
воли,  так  как  ЯвлениЯ - объекты этой воли.  Џоэтому  при философствовании
интеллект обращают на то, к чему он вовсе не приспособлен и не предназначен,
именно - на бытие вообще, бытие в себе. …стественно, что первою его попыткою
будет  применить  законы  ЯвлениЯ  (свойственные  ему)  к  бытию  вообще,  -
следовательно,  конструировать  бытие  в себе по  законам чистого ЯвлениЯ, -
например, выискивать начало, конец, причину,  цель бытиЯ вообще.  Ќо  это не
менее невозможно, чем исчерпать кубическое

        86

     содержание  лишь  геометрическими мерами  поверхности.  Џоэтому  всЯкаЯ
философиЯ   бывает  на  первых  порах  догматизмом.  Џосле   неудачи  его  и
доказательства этой  неудачи, которым служит скептицизм,  позднее  выступает
познание того, что формы ЯвлениЯ  совершенно непригодны  длЯ конструированиЯ
бытиЯ  самого  в  себе,  по  отношению  к  которому Явление  -  как  бы  его
поверхность;  это -  критика  чистого  разума.  Џосле  этого  остаетсЯ  лишь
показать,  что такое Явление само по себе, со всеми  его законами, показать,
что такое  вещь в себе в точке, где  она переходит  в Явление и,  постольку,
становитсЯ  познаваемой;   наконец,  поЯснить  отношение  всей  совокупности
Явлений к этой точке, а вместе с тем и к вещи в себе; это - изображение мира
как воли и представлениЯ.


     § 34
     ЏодходЯщим  словом  длЯ  перевода  слова  философиЯ кажетсЯ  мне учение
убедительности, в противоположность  учению  веры,  т.е.  религии. ЏоследнЯЯ
имеет  с философией  общую  тему  - дать  конечный отчет о  мире  вообще. €х
разобщает лишь то,  что философиЯ стремитсЯ действовать убеждением,  религиЯ
же требует веры, стараЯсь подкрепить это требование угрозою вечных, а иногда
и временных мук; напротив, наиболее неприЯтное,  что делает философиЯ, когда
ей  не удаетсЯ убедить, это  то, что она отдаленно дает понЯть  о  некоторой
глупости  лиц  убеждаемых, ставшей  им  поперек дороги. €з  этого видно, что
философии  нечего  боЯтьсЯ  сравнениЯ  с  религией  - ни в добродушии, ни  в
честности.


     § 35
     …сли результаты и общие  истины человеческого созерцаниЯ вообще, каково
бы оно ни было,  выражают в абстрактных  понЯтиЯх, то  получаетсЯ философиЯ.
’ак как обоснование  философии лежит исключительно в созерцании, из которого
она как  бы выделилась, то  философиЯ будет принимать различные виды, смотрЯ
по созерцанию,

        87

     к которому она относитсЯ. - Ћтсюда следует, что не может быть готовой к
услугам всех  людей и  имеющей  всеобщее  значение  философии. €бо разница в
степени разумности весьма  велика. €стиннаЯ  философиЯ,  поЯвлЯЯсь на  свет,
имеет действительное  значение лишь длЯ немногих,  длЯ  перворазрЯдных умов;
безразлично,  становЯтсЯ ли,  опираЯсь на  чужой  авторитет, на  ее  сторону
другие  люди  или  нет,  -  к  чему  они  всегда  готовы  из  чувства  своей
неспособности к такой философии. ЌарЯду  с  истинной философией всегда будут
поЯвлЯтьсЯ  также  другие философии - длЯ умов второго, третьего, четвертого
порЯдка,  причем длЯ умов самых низкоразрЯдных они будут ЯвлЯтьсЯ по большей
части в нарЯде абсолютного авторитета, т.е. религий. Ќе иначе обстоит дело и
в  €ндии, родине метафизики. Ќе может быть одной философии длЯ всех, подобно
тому  как  бывает  одна  математика,  одна  физика длЯ  всех. €бо  философиЯ
призывает к  высшему напрЯжению,  the utmost stretch, все силы духа, и тогда
слишком  проступает наружу  diversitas  captus  hominum.  ‹ишь в  результате
совместной  работы  всех сил духа поЯвлЯетсЯ на свет философиЯ, а эта работа
слишком различна. Љонечно, 'и к математике,  физике и т.д. один человек тоже
бывает более способен, чем другой, и поэтому идет далее - но по крайней мере
самые  основы  и  весь способ  познаниЯ доступны  здесь  всЯкому.  Ќе  так в
философии:  в ней длЯ  различных разрЯдов людей потребна  в  корне различнаЯ
философиЯ, и высшаЯ философиЯ, естественно, - длЯ наименьшего числа людей. ‚
этом  можно убедитьсЯ просто при взглЯде на физиономию других людей, если, в
противоположность  им, сам  думаешь  о  высших  истинах.  Ћчевидно, что  они
предназначены  не длЯ  большой  массы; длЯ нее же  единственно подходит лишь
удобопонЯтный,  в  мирных  отношениЯх  к морали  стоЯщий  догмат, в форме ли
религии или в форме философии; так, длЯ попугаЯ нет храма мудрости. €з этого
вытекает  далее,  что  истиннаЯ   философиЯ  непригодна  к  тому,  чтобы  ее
преподавали с кафедры, как доступную всем. Ќет, созданнаЯ выдающимисЯ  умами
длЯ выдающихсЯ  умов,  она должна,  сохраненнаЯ в  творениЯх, быть доступною
каждому, кто ищет ее и нуждаетсЯ в ней; длЯ остальных  она остаетсЯ закрытою
книгою. Ћднако религии могут более или менее подходить к ней, как, например,
религии индусов и буддистов.

        88


     § 36
     ”илософиЯ  - это не  создание разумного человека, который добросовестно
садитсЯ  за  дело,  берет  свои главные  понЯтиЯ  и прикладывает  их одно  к
другому, длЯ того чтобы испытать, как и где они всего  лучше подходЯт друг к
другу; она - творение высокоодаренного интеллекта, освобожденного волей (его
владыкой), котораЯ предоставлЯет ему идти по собственному произволу, подобно
тому как в запертом  саду пускают  на волю  ребенка, так  как он не может ни
причинить  себе вреда, ни заблудитьсЯ. €  вот, он воспринимает то, что извне
ему предлагает объект и  что с внутренней стороны  позволЯет ему настроение,
закреплЯет созерцаемое  в мысли и  излагает результат словами, не  заботЯсь,
подходит  ли одно к  другому, лишь бы только оно было  истинно,  ибо никакаЯ
истина не может опровергнуть другой и из соединениЯ всех их вырастет главнаЯ
истина, подобно  тому  как все звуки самой богатой гармонии сливаютсЯ в один
звук, причем колебаниЯ  каждого тона, более быстрые или более  медленные,  в
конце концов  согласуютсЯ рационально с  колебаниЯми генерал-баса,  которые,
как самые медленные, представлЯют вместилище всех прочих.


     § 37
     …сли бы даже, как  утверждают многие люди, самодовольные в своей лени и
равнодушии, предметы метафизики были таковы, что о них никто ничего не может
знать  (причем "знать" беретсЯ в самом  строгом  смысле этого слова), то  из
этого еще не следует, что всЯкое мнение об этом было бы одинаково далеко  от
истины и что Џлатон, Љант и ‘пиноза были об этом осведомлены не более любого
разносчика.  ‘обственно  говорЯ,  справедливо лишь то, что  исчерпывающее  и
отвечающее на  любой  вопрос  знание  этого  предмета,  вероЯтно,  не  будет
достигнуто никогда.

        89

     Љ  тому  же нельзЯ  отказатьсЯ от  исследованиЯ  этих  предметов,  как,
по-видимому,  предлагает  вышеизложенное утверждение: ибо  они так властно и
неудержимо  напрашиваютсЯ  на  размышление  всЯкому,  даже   самому  грубому
человеку, что каждый должен иметь об этом мнение, как бы нелепо оно ни было,
- подобно тому как всЯкий должен видеть на горизонте какую-нибудь точку, где
небо сходитсЯ с землей. ‘ледовательно, этим утверждением нельзЯ пользоватьсЯ
как  аргументом против  изучениЯ  метафизики. ѓлавным же образом против него
можно  возразить то, что это изучение противопоставлЯетсЯ как  щит обманному
учению об  этих предметах,  т.е. положительным  религиЯм. ќта  отрицательнаЯ
польза философствованиЯ может служить ему достаточным оправданием.


     § 38
     …сли бы кто-нибудь, исходЯ из какой-либо философской проблемы,  захотел
ее объЯснить удовлетворительным образом, он неизбежно  перешел бы  к  другой
проблеме, предполагаемой в  его объЯснении, и от этой - вновь к другой, пока
не изложил бы  всех философских проблем, вместе взЯтых; и если бы, наоборот,
он исходной точкой взЯл последнюю достигнутую на этом пути проблему, то весь
этот путь он  прошел бы  в  обратном  порЯдке и  в конце  концов пришел бы к
первой проблеме,  поставленной  прежде, как  цель. Џоэтому  если  кто-нибудь
объЯснЯет какую-либо философскую проблему, не излагаЯ при этом целой системы
философии,  то  он неизбежно  дает  один лишь фрагмент,  будучи  вынужденным
прервать  себЯ гораздо  раньше, чем выскажет  значительную  часть того,  что
может служить разъЯснению данной проблемы.


        90


     § 39
     “ богато одаренных людей  та независимаЯ  жизнь мозга, котораЯ, подобно
паразиту,  гнездитсЯ   на   организме,   превращаетсЯ   в   интеллектуальное
существование, вполне отделенное от их индивидуального существованиЯ.

     Ѓесспорно,   это    свойство   делает   духовно   одаренного   человека
преимущественно  перед другими способным к учительству; ибо он не имеет иной
цели,  кроме  познаниЯ  ради  самого  познаниЯ.  ЃлагодарЯ  тому что  он  по
собственному влечению всегда мыслит и учитсЯ,  он  становитсЯ accidentaliter
способным к учительству; conditio  sine qua поп  здесь, значит,  то, что его
мышление и занЯтиЯ не имеют иной цели, кроме себЯ самих, даже не имеют целью
поучениЯ  других. Ќаоборот, обыкновенные  люди, имеющие намерение  сделатьсЯ
учителЯми,  не  осуществлЯют  его  уже  тем,  что  при  всем  их  усердии  и
принудительном  мышлении  цель  учительства  всегда  находитсЯ  у  них перед
глазами   и   препЯтствует   им   углублЯтьсЯ   в   предметы   исследованиЯ.
ЏреднамереннаЯ  цель  учительства  становитсЯ  длЯ них  подобной  канату,  к
которому они привЯзаны и который препЯтствует  свободному изучению предметов
исследованиЯ.


     § 40
     …сли разносчик мелочного товара предлагает мужчинам головные шпильки, а
дамам - трубки, его глупость осмеивают; насколько же более  нелепо намерение
философа,  несущего  на рынок истину в надежде сбыть  ее людЯм: истина - длЯ
людей!!


     § 41
     „лЯ философии ничего лучшего  не могло  бы быть, если бы все профессуры
ее  были уничтожены. ќтим уничтожилось  бы и величайшее несчастие,  именно -
то, что ищущим истины приходитсЯ сталкиватьсЯ с ищущими куска хлеба, которые
своей политикой и своими происками  наносЯт им всЯкий ущерб, но  никогда  не
оказывают помощи.

        91


     ”илософиЯ существует  длЯ  исключительных  людей;  лишь истинный  гений
может ей  споспешествовать; заурЯдный человек портит ее, как только прибавит
к ней хотЯ одно  собственное слово. ‚о что превратилась поэтому философиЯ со
времени  Љанта, после того как все ординарные  и экстраординарные вставили в
нее по словечку!


     § 42
     ЏрименЯть  философию  к  желаниЯм власть имущих и делать ее  орудием их
планов, длЯ того чтобы  получать за это деньги и должности, - это напоминает
мне того, кто идет к причастию с целью утолить свои голод и жажду.

     Љороче говорЯ: те, кто  превращает философию, свЯтыню  человечества,  в
орудие мирских целей, подобны идущим к причастию (евхаристии), и т.д.


     § 43
     Џрофессора философии  решительным образом препЯтствуют ее успехам, и не
только потому, что они сплошь и рЯдом бездарны; это относитсЯ также и к тем,
кто  выступает в качестве философских  писателей, и отстранение непризванных
так же невозможно, как и желательно.  Ќо профессора не относЯтсЯ к делу, как
в  большинстве случаев деЯтели, честно, bonne foi. ’ак как философиЯ длЯ них
средство к жизни  и  естественно, что их пропитание и содержание  ближе им к
сердцу, чем отвлеченнаЯ богинЯ - истина; так как, далее, философиЯ оказывает
влиЯние на общественное мнение  и  на государство,  то  отсюда вытекает, что
господа профессора  будут изменЯть свои философемы  и суждениЯ  о  философии
согласно с изъЯснениЯми  своей  политики  и поэтому  при каждом положении  и
каждом суждении прежде всего  будут думать  о  господине министре  народного
просвещениЯ и его  советниках, затем о прочих чиновных  людЯх, затем о своих
уважаемых коллегах и прочих кумовьЯх,  затем об  издателЯх,  книгопродавцах,
редакторах  журналов и уже под самый конец только о действительной серьезной
истине,  котораЯ, следовательно,  приглашаетсЯ лишь тогда, когда  все прочие
достаточно повеселились и стол уже пуст. …сли,

        92

     например, бразды  правлениЯ держит  какой-нибудь увенчанный тартюф и  в
страхе, что народ может поумнеть, кричит, подобно  ”ранцу Њоору: "€ди, звони
во  все колокола, пусть  все спешат в церковь, падут  на колени, все",  - то
любой писательствующий и  голодающий доцент моментально становитсЯ набожным,
как молодаЯ богомолка (котораЯ  не что  иное, как  стараЯ блудница). € Ѓог с
ним! но только ему следовало  бы свои просительные письма писать не в  форме
философских сочинений: в мире  философии этот  тихонЯ ЯвлЯетсЯ  жуликом, так
как  он со свЯтою истиной поступает подобно  €уде, и его надо  преследовать,
как лисицу.

     Џоэтому  длЯ  философии было бы  желательно,  чтобы преподавание  ее  в
университете было прекращено, а молодые  люди времЯ, предназначенное им  длЯ
философии, посвЯщали чтению истинных, прирожденных, серьезно  относЯщихсЯ  к
делу философов. €бо все равно философиЯ существует лишь длЯ немногих, именно
-  длЯ  мыслЯщих людей, а они найдут  к ней доступ  и  без  помощи философов
кафедры,  которые, одаренные большей частью весьма обыденными способностЯми,
считают  нужным по долгу службы  и длЯ того, чтобы хоть как-нибудь оправдать
получаемое  жалованье, тоже вставлЯть свое слово в философию  и  сервировать
собственные мысли, - и вот они наводнЯют философскую литературу самым жалким
хламом,  выносЯт  на рынок  самые отчаЯнные  выдумки,  в  Язык и философские
понЯтиЯ  вносЯт  путаницу  и  отпугивают  публику от философии. Ћна  должна,
подобно  поэзии, оставатьсЯ,  по существу, свободным искусством, и ею должны
заниматьсЯ  лишь  ради  нее  самой, и лишь  люди,  избранные природой,  а не
министерством.  - ‚ысшие факультетские науки приходЯтсЯ обыкновенным умам до
некоторой  степени  по  плечу:  пусть  они  и   продолжают  преподавать  их,
вследствие преимуществ viva  vox. ‹ишь  длЯ философии обыкновенные люди ни в
каком случае не пригодны и в  силу постоЯнного непониманиЯ ее могут принести
ей только  вред:  в этом случае мертвое слово великого  человека  бесконечно
лучше, чем viva vox барана.

        93


     § 44
     Ќичто не  вредит философии в такой  мере, как  профессора философии  на
содержании, которые по долгу службы считают нужным иметь собственные мысли и
вместо того, чтобы просто  обучать тому, что учат другие, своими вставками и
нерЯшливыми  выдумками (которых иногда приходитсЯ тысЯча на одного философа)
невероЯтно загромождают  ход исследованиЯ; кроме того, благодарЯ тому что их
считают философами, они внушают массе презрение к философии.


     § 45
     ’ем, что университетскаЯ философиЯ допустила, чтобы ею пользовались длЯ
целей государства, и  подчинилась воле его правителей, она уподобитсЯ, когда
все это станет Явно, падшей девушке: она лишитсЯ всЯкой чести, так что никто
более не захочет иметь с нею дела.


     § 46
     Џрофессора  философии должны приучать себЯ к мысли, что философиЯ имеет
другие цели, чем совершенствовать воспитание будущих референдариев, пасторов
и домашних врачей.


     ѓлава II
     Љ €‘’Ћђ€€ ”€‹Ћ‘Ћ”€€

     § 47

     Ћсновную  противоположность   между  философскими  системами  возможно,
по-видимому,  свести  к  тому, что  одни  философы,  представителем  которых
ЯвлЯетсЯ  Џлатон,  рассматривают  как  реальное   более  форму,  другие  же,
представителем  которых служит Ђристотель, - более материю, так как форма  и
материЯ  пребывают в  вещах  совершенно  различным  образом.  „лЯ  философов
второго рода  форма  -  почти  ничто,  преходЯщаЯ  акциденциЯ  материи;  длЯ
философов  первого  рода  материЯ  -  почти  ничто, начало, лишенное  всЯких
свойств,  простаЯ  возможность восприЯтиЯ  формы,  -  сама же  по  себе  она
совершенно не подлежит восприЯтию, только мыслима; она - ens rations.

     Ђ  так  как  все вещи  состоЯт  из формы  и  материи,  то  оба  способа
философствованиЯ  налагают  известный  отпечаток   решительно  на  все,  что
подлежит рассмотрению.


     § 48
     ”илософские системы, исходившие  не  из субъекта,  а из  объекта, можно
разделить по  трем  классам  объектов  (так как четвертый класс  совпадает с
субъектом). Ћт первого класса объектов исходили, напр., ”алес и все ионийцы,
„жордано Ѓруно и еллинг.  Ћт второго класса - элеаты и ‘пиноза. Ћт третьего
класса - пифагорейцы.


     § 49
     —то все  системы истинны и  представлЯют собою лишь особые точки зрениЯ
на  истину  -  это  справедливо,  прежде  всего,  лишь  при  условии  весьма
значительных ограничений;  иначе в философии  было бы совершенно невозможным
полное заблуждение. ЋграничениЯ же до известной

        95


     степени уничтожают это  положение, так как получаетсЯ вывод, что только
отчасти истинные системы отчасти истинны.  Ќо если мы даже и  допустим,  что
крайне  различные,  даже  противоположные одна  другой  системы одновременно
истинны, представлЯЯ собою  различные  точки зрениЯ  на  сущность  мира,  то
все-таки  эти точки  зрениЯ будут  низшими или  высшими по  отношению одна к
другой:   высшаЯ  точка  зрениЯ  уничтожает   истинность   низшей,   котораЯ
(истинность) была, следовательно, лишь относительною; а одна точка зрениЯ, с
которой можно бы  обозреть все  другие,  причем относительнаЯ  истинность их
превратилась бы в абсолютную ложь, должна быть  высшею точкою зрениЯ;  это и
есть истиннаЯ система.  ЌизшаЯ точка зрениЯ  - это, пожалуй, Ђристиппа, но и
она относительно истинна.


     § 50
     ‘очинениЯ ”илона €удейского  - отвратительные жидовские капуцинады; они
почти  сплошь  состоЯт  из  крайне  натЯнутых  и  безвкусных  аллегорических
толкований книг  ‚етхого ‡авета, прежде всего  ЊоисеЯ; пример  в Vol. I,  р.
342: ???! ‘одержанием этих книг  ограничиваетсЯ весь его кругозор  и все его
мысли. ‚ыражение  ??? он  в отдельных местах (в особенности в de Allegoriis)
употреблЯет  в странном значении,  смысл  которого остаетсЯ темным. €з этого
значениЯ пытались  вывести  ‹огос  €оанна.  ???  (Philo  de  Monarchia,  ed.
Mangold, II, 225).


     § 51
     €з сочинений схоластиков пробиваютсЯ по временам  отдельные лучи полной
истины,   но   всегда  искаженные  и  затемненные  христианско-теистическими
догматами,  к  которым истина  должна была  быть совершенно прилажена. ’аким
образом,  в  схоластиках философский гений боролсЯ с  глубоко вкоренившимисЯ
предрассудками.

        96


     § 52
     џкоб Ѓеме все  времЯ стараетсЯ уловить идеи всех вещей и мог бы постичь
и изобразить их;  но всюду его вновь настигает закон основаниЯ и вместо того
принуждает  его  рассказывать  сказки. ’аким образом, Ѓеме  похож  на  реку,
котораЯ  могла бы  отражать  виды местности,  если бы ветер  не  волновал ее
течениЯ и не делал поверхность неровною.


     § 53
     ‚ремЯ ‘пинозы было неблагоприЯтным не только длЯ его деЯтельности, но и
длЯ его образованиЯ.

     1) ’еизм вкоренилсЯ настолько глубоко, что ‘пиноза не  мог  избежать по
крайней  мере имени Deus,  которое  он и удержал, и тем, что он свЯзал с ним
совершенно другое понЯтие, он запутал и затемнил всю свою систему.

     2) Љартезий, благодарЯ своему онтологическому  доказательству, допустил
крайне грубое смешение первого класса представлений со вторым, т.е. реальных
объектов  с  понЯтиЯми;  ‘пиноза  удержал  это  смешение,  и  оно стало даже
элементом его системы; логическаЯ необходимость (necessario sequi) занЯла  у
него место причинной и т.д. Џоэтому-то он  и придавал столь большое значение
доказательству (демонстрации).

     3) ‘пиноза не знал ни искусства, ни природы (как знаем ее мы, благодарЯ
современной  физике  и  т.д.), ни ‚ед, ни Џлатона, ни  Љанта; его кругозор и
образование были крайне ограниченны; насколько иным был бы он  в наше времЯ!
- ‚ каждом человеке  нужно различать, чем стремитсЯ стать его природа, и чем
он  мог  бы  быть,  и  чем стал  он  под  влиЯнием  искажающих  его  природу
обстоЯтельств: так,  вид растениЯ нужно отличать  от  захудалого  экземплЯра
его, выросшего на никуда не годной почве, близко к полюсу. ’ак велика власть
случаЯ даже в поЯвлении гениЯ.

        97


     § 54
     •удожника, а следовательно, и философа создают два качества: 1)  гений,
т.е. познание помимо  закона  основаниЯ, познание идей;  2) приобретеннаЯ  с
помощью  усилий, обучениЯ и упражнениЯ  способность  к  воспроизведению этих
идей в  каком-нибудь  материале,  причем  философу  этим  материалом  служат
понЯтиЯ.  ‘пиноза  обладал  первым  качеством, к тому  же модифицированным в
высшей  степени  так, как  это  нужно  длЯ  созданиЯ  философа;  но  второго
качества,   так   сказать,  техники  философа,  ему  недоставало   -  именно
способности   in  abstracto  воспроизвести  сущность   мира,   познанную  им
интуитивно;  наоборот,  он всегда был  свЯзан  и запуган  схоластическими  и
картезианскими понЯтиЯми, от которых он никогда не мог освободитьсЯ, и т.д.


     § 55
     Extensio (sive  esse formale)  ut attributum Dei ‘пинозы - это  волЯ, a
cogitatio  (sive esse objectivum) ut attributum Dei - это представление;  но
так  как  представление  лишь  объективность  воли,  т.е.   самаЯ  волЯ  как
представление, то extensio et cogitatio una eademque substantia quae jam sub
hoc, jam sub illo attributo comprehenditur. ‘м. Eth., P. II, prop. 7, Schol.
-  ’очно  так  же   natura  naturans  -  это  волЯ,  a  natura  naturata   -
представление.


     § 56
     ‚сЯкого писателЯ нужно излагать с благоприЯтной длЯ него точки  зрениЯ;
это  и  справедливо по отношению  к  нему,  и полезно  длЯ нашего  поучениЯ.
Џоэтому Я понимаю под  Extensio  ‘пинозы  материю, а  под  его  Cogitatio  -
представление вообще [1]; он сам  ведь  говорит также: substantia extensa et
substantia  cogitans  una  eademque  est  substantia,  quae  jam  sub  forma
extensionis jam sub forma cogitationis concipitur.

     1  •отЯ, строго  говорЯ, пожалуй,  у ‘пинозы extensio стоит вместо  ens
extensum,  a cogitatio  вместо ens  cogitans - следовательно, понимаютсЯ как
мыслЯщаЯ и протЯженнаЯ субстанциЯ, т.е. дух и материЯ.


        98

     €бо одинаково правильно и одинаково односторонне сказать: "мир - не что
иное, как  представление" и  "мир  - не что иное, как материЯ" [1].  Ћба эти
воззрениЯ дополнЯют  друг друга;  и понимание их обоюдной относительности  и
объединенной истинности было, как мне кажетсЯ, основным арреrси ‘пинозы,  за
которое,  однако,  он не  вышел  далеко. ‘обственно говорЯ,  его утверждение
единства духа  и  материи  представлЯет  собою,  главным  образом, оппозицию
против ЉартезиЯ, согласно которому природа вещей  состоит из двух совершенно
различных субстанций, именно  - из духа и тела; дело ‘пинозы ЯвлЯетсЯ здесь,
следовательно,   скорее  отрицательным,   простым  отклонением  заблуждениЯ.
Ќапротив,  ‘пиноза  никогда  не  сказал: substantia  cogitata  et substantia
extensa  una eademque est, - следовательно, никогда не утверждал  еллингова
тождества  объективного и  субъективного, что абсурдно [2].  •отЯ материю  и
нельзЯ мыслить без  познающего субъекта,  но  и субъект нельзЯ  мыслить  без
объекта, а пребывающий объект - это материЯ.

     1  ‘р. "Љрит. чист,  раз.",  1-е  изд., с. 380  (то,  что эмпирически -
материЯ, то взЯтое само по себе - волЯ).
     2 •отЯ с прибавкою qua extensa это и было бы правильно.


     Њежду  тем идеалистическаЯ исходнаЯ  точка зрениЯ, которую  Я избрал  в
своем изложении, всегда имеет преимущество,  потому что  она из  обеих точек
зрениЯ наиболее непосредственна:  ведь  нас  самих, как познающее начало, мы
всегда сознаем прежде всего,  материю  же - лишь с помощью познаниЯ; поэтому
совершенно непосредственно  можно  доказать, что материЯ, протЯженное  - это
простаЯ модификациЯ нашего познаниЯ, представление;  напротив, доказать, что
познание  ЯвлЯетсЯ  простою  модификацией  материи, очень  трудно,  так  как
доказательство это предполагает такую физиологию, которой до сих пор  еще не
было  осуществлено;  наконец,  субъект как  таковой предполагает лишь объект
вообще, а не непременно  пребывающий во времени  пространственный  субстрат,
материю.  ‘ледовательно,  мой   исходный   пункт  взЯт  по  существу,  а  не
произвольно. ЊатериЯ, как протЯженное - это представление,  она субъективна;
определЯемаЯ ближе, она - сплошь причинность. —исто объективное - это вещь в
себе. Џоэтому материЯ, как вещь в себе, - волЯ.

        99

     Ќо  после всего  этого,  с субъектом  и  объектом,  или с  extensio  et
cogitatio, представлением и материей, мы вовсе не приходим еще к сущности  и
Ядру  мира, к  вещи в  себе;  ибо,  лишь  взЯтые  вместе, субъект  и  объект
(отношение которых друг к другу Љант  и ‘пиноза каждый  объЯснЯли по-своему)
только  и  порождают Явление.  Љант подходит  здесь очень близко  к  истине,
выделЯЯ вещь в себе из  области и субъекта,  и объекта и обозначаЯ ее как х.
‘пиноза же допускает величайшую свою ошибку  - тем,  что  вместо extensio он
превращает  в  modus  cogitationis  волю, -  т.е. причислЯет  ее  к Явлению.
‚прочем, эту ошибку допустили все философы, и Я в  этом пункте  отделЯюсь от
всех их.

     ‹ишь волЯ  остаетсЯ вещью в себе и как таковаЯ исключена из объЯсненной
здесь, касающейсЯ лишь ЯвлениЯ, противоположности двух Relativa и Correlata.
Њожно,  пожалуй,  когда-нибудь  на  физиологическом пути,  отчетливо  понЯть
познание как функцию тела, т.е. материи, приблизительно так, как в настоЯщее
времЯ  земной  магнетизм выводЯт  из  электричества,  -  но никогда  так  не
объЯснишь  воли;  ибо  волю  никогда  нельзЯ свести на что-либо  другое  или
объЯснить из другого; волЯ одна только служит необъЯснимым далее  основанием
объЯснениЯ всех  вещей; она  ни  из чего не происходит, но все происходит из
нее;  волЯ  возникает  не  из  повышениЯ  функций,  не  имеет  степеней,  но
одинаковым образом присутствует во всех без различиЯ вещах; иначе не было бы
и  вещей;  и  поэтому  волЯ  обнаруживаетсЯ  в  каждой,  самой  последней  и
ничтожнейшей вещи, как необъЯснимое начало, и сообщает ей ее сущность.

        100


     § 57

     €з того, что ‘пиноза пользуетсЯ длЯ своей субстанции словом Deus,  и из
способа, каким он об этом, по большей части, говорит,  Ясно видно,  что он с
намерением  стараетсЯ  в  своем  сочинении  поддержать сплошное  Mesentendu.
„оказательством этого может служить,  например, Eth. P. I, prop. 33,  Schol.
2.


     § 58
     Љогда ‘пиноза называет свою единственную субстанцию, мир, Ѓогом, то это
похоже  на то,  как ђуссо  в Contrat  social называет  народ le prince.  Ћба
употреблЯют это  название  в  собственном смысле, причем они прилагают его к
тому,  что  заступает  у них  на  место  уничтоженного  ими.  ‘ледовательно,
название прикреплЯетсЯ у них  к тому месту, где  сбросило его то, что прежде
им  называлось,  и  где  его,  это   название,  находит  уже  готовым  новое
понЯтие-заместитель. ЉажетсЯ, будто они таким  путем хотели точно обозначить
место, на которое  они  вводЯт  вновь поступающее,  pour qu'on ne s'y trompe
pas. ‚ообще пантеизм - не что иное, как учтивый атеизм.


     § 59
     ‹ейбницу  свойственна некотораЯ,  общаЯ с Ђристотелем, поверхностность,
котораЯ ЯвлЯетсЯ результатом ума, направленного на ЯвлениЯ, а не на идеи, на
познание  по  закону  основаниЯ, а не на  созерцание.  Ћба  они, как  только
затронут и найдут какой-либо важный вопрос, - вот-вот,  кажетсЯ,  начнут его
глубже  исследовать, обосновывать,  всесторонне  исчерпывать;  но нет  - они
быстро идут дальше: поэтому у обоих можно поучитьсЯ очень немногому.


     § 60
     ‚   "Gottinger   Gelehrten  Anzeigen"  14  августа  1830  г.   помещены
заимствованные  из  экземплЯра  ‚ольфенбюттельской   библиотеки  примечаниЯ,
написанные ‹ейбницем к первым трем книгам ќтики ‘пинозы, - все очень краткие
и почти все в высшей степени незначительные. €з приложенного к ним поЯснениЯ
Явствует,  что ‹ейбниц совсем не читал 4-й и  5-й книг, и именно потому, как
совершенно  правильно  предполагают,  что  сочинение  это  не  казалось  ему
сколько-нибудь значительным,  подобно Ѓэйлю,  который высказывалсЯ о ‘пинозе
отрицательно и с презрением; ‹ессинг первый стал говорить о нем с уважением.

        101

     “казание, не  лишенное значениЯ  длЯ  истории  философии; Явно, что оно
принадлежит ѓ. …. ульце.


     § 61
     Џрекрасную  и  в высшей степени интересную иллюстрацию  тому, что  Љант
называет умничаньем, дают философские сочинениЯ ‚ольтера.


     § 62
     ‚се  философы до  Љанта, т.е.  все догматики, - это, собственно говорЯ,
люди,  которые ищут  квадратуру  круга,  ибо, пытаЯсь при  помощи  законов и
отношений временного объЯснить вечность,  они  ищут совпадениЯ несоизмеримых
величин.


     § 63
     џсное  понЯтие о том состоЯнии,  в котором  нашел Љант философию,  дают
письма ќйлера к одной принцессе, том 2.


     § 64
     ЉантовскаЯ философиЯ учит,  что конец мира надо искать не вне, а внутри
нас.


        102


     § 65
     …сли мы возвысимсЯ до некоей  универсальной точки зрениЯ, то мы увидим,
что  кантовскаЯ  философиЯ  имеет  характер  отрицательный  и  отрицание это
направлено против основных лжеучений европейских народов, которые надо  было
убрать,  чтобы  очистить место  длЯ  истины. Џоэтому,  например,  в  Љритике
способности  суждениЯ  он  не показывает  -  как  мог бы это сделать, -  что
целесообразность вещей, т.е. соразмерность  их  частей относительно целого и
каждой вещи  относительно  другой, допускает  еще  многие  другие  и  лучшие
объЯснениЯ  -  кроме того,  что  Deus  creator создал их по предшествовавшим
понЯтиЯм;   нет,   он   довольствуетсЯ   доказательством   того,   что   эта
целесообразность не дает еще права  заключать, что вещи эти должны были быть
созданы таким  путем.  ‚ообще поэтому настоЯщим названием длЯ обеих  Љритик,
чистого  разума и способности суждениЯ, было бы "Љритика  западного теизма".
…го  учениЯ сам Љант  считал  заблуждениЯми, в которые ум впадает неизбежно;
тогда как на самом деле это просто устойчивые предрассудки, привитые каждому
европейцу еще до того времени, как он начал мыслить.

     ‚ €ндии Љанту не пришло  бы в голову написать такую критику разума.  Ћн
выразил бы ее положительные учениЯ совсем в  ином виде. €так, Љритики разума
и  способности  суждениЯ  в  их  теперешнем  виде имеют  местное значение  и
условную цель.


     § 66
     ”ихте  сделал поистине великое  открытие  - глупость немцев,  благодарЯ
которой  они, если  кто-нибудь  нагло  говорит им  чистый вздор,  из  страха
скомпрометировать  свою  способность  пониманиЯ,  находЯт  в  нем  бездонный
глубокий  смысл  и восхвалЯют его содержание; и  таким путем создаетсЯ у них
вопреки  всему философскаЯ слава, котораЯ, раз уже она установлена, держитсЯ
очень долго, многие  годы, пока какой-нибудь  мыслЯщий человек не подвергнет
документов пересмотру.

     Џосле него  этим открытием с большим  успехом  пользовалсЯ  еллинг; но
пользование  в полном  размере пришлось на  долю ѓегелЯ, который использовал
его в такой  мере, что длЯ следующих не остаетсЯ ничего и  скоро оно  станет
уже никуда не годным искусственным приемом.


        103

     ‡атем последует период величайшей Ясности  и осторожности в выражениЯх,
ибо сильно будет подозрение на пустые орехи и Яйца.

     „аже великие умы должны остерегатьсЯ и не  писать  вещей, смысл которых
загадочен  или темен; ибо этим они дают  повод  к охарактеризованному  здесь
шарлатанству.


     § 67
     џ  назвал  ”ихте и еллинга пустозвонами. €бо если кто-нибудь  излагает
свои догматы, полученные путем плохих индукций, ложных выводов, неправильных
гипотез и т.п., то говорЯт: "он заблуждаетсЯ".  Ќо если  он  утверждает, что
созерцает свои  догматы непосредственно,  путем, доступным ему одному  и его
адептам, то говорЯт: он - пустозвон.


     § 68
     Џифагорейцы,  изумленные   и   восхищенные   открытиЯми   и   точностью
математики,  впали  в   то  заблуждение,  что   длЯ  математики  нет  ничего
недостижимого,  и  предмет  ее   они  считали  основной  схемой   не  только
эмпирического, но и всЯкого знаниЯ.

     Ќатурфилософы,   изумленные  и   восхищенные  новейшим   прогрессом   и
открытиЯми  естественной  науки,  впали  в  заблуждение,  что  познание ее -
познание абсолютного, а не условного - бытиЯ, а не видимости.

     € те и  другие чувствовали, что без  фокусов-покусов их  дело  было  бы
плохо.


     § 69
     Ќатурфилософы  представлЯют  собою  особый  разрЯд  маньЯков,  маньЯков
природы, подобно  тому как  существуют маньЯки, помешанные  на костюмах,  на
лошадЯх,   на   книгах,  т.е.  люди,  которые   возвышают  относительное  до
абсолютного   и  именно   абсолютное  поэтому  забывают.  Џифагорейцы   были
математиками-маньЯками. Џравда,

        104

     что   природа  -  вещь  прекраснаЯ,  и  скорее   всего  можно  простить
влюбленного  в нее;  но  все  же она  остаетсЯ вещью,  хотЯ и самою великою.
Ћткрытие ее чудес подействовало на натурфилософов так же, как открытие чудес
математических на пифагорейцев.  Ќатурфилософы подобны детЯм,  которые  ради
красоты физического прибора  забывают его  употребление,  ради  переплета  -
книгу. Ѓез сомнениЯ, прибор, при помощи которого делаетсЯ великий опыт жизни
- что бы жизнь собою ни представлЯла, - должен быть прекрасным. Ћдна природа
истинна,  необходима,   ЯвлЯетсЯ   противоположностью  воли,  котораЯ  может
заблуждатьсЯ; она  - опора, Ядро  жизни, вечно-верное,  невинное, - подобнаЯ
детЯм, еще не умеющим грешить.

     Ќо попробуй-ка совершенно превратитьсЯ в  природу: страшно подумать; ты
потерЯешь душевный покой, если не решишьсЯ в случае необходимости  разрушить
себЯ, т.е. длЯ себЯ всю природу.


     § 70
     ‘обственно  натурфилософиЯ,  установленнаЯ  впервые  еллингом,  -  это
отыскание сходств и противоположностей в природе:  такое размышление само по
себе представлЯет интерес и может быть полезным  в том или другом случае, но
не  составлЯет  еще философии. Џоэтому  и  еллинг  был вынужден выступить с
некоторыми  не  зависимыми от  такого  размышлениЯ о  природе догматическими
попытками, не даваЯ им никакого фундамента, кроме интеллектуальной интуиции,
фантастичность чего бросалась в глаза.


     § 71
     …динственно  полезным и  прочным результатом современной натурфилософии
будет  философиЯ  естествознаниЯ:  т.е.   применение  философских  истин   к
естествознанию, подобно тому как мы имеем также философию истории и т.д.

        105

     ‘торонники  еллинга  совсем не  знают, что такое философиЯ  и чем  она
должна быть:  это  все  врачи,  философски  не  образованные,  даже  и Ћкен,
‘теффенс, которые  еще умнее других: а остальные!  они думают, что философиЯ
естествознаниЯ и будет уже философией, и ни о чем другом и не мечтают. Њежду
тем  философиЯ заключает гораздо больше, именно - учение о представлении или
интеллекте, метафизику природы, поведениЯ и прекрасного; и лишь  королларием
к метафизике природы ЯвлЯетсЯ философиЯ естествознаниЯ.

     еллинговские   учениЯ,   взЯтые   как   абсолютнаЯ   философиЯ,   т.е.
интеллектуально  созерцаемый  абсолют,  тождество  реального  и  идеального,
непрестанно самого себЯ творЯщий Ѓог и  т.д., все это  -  грезы без  всЯкого
фундамента и благодарЯ тому, что они  лживо выдают себЯ за  непосредственную
интуицию, - пустозвонство.

     Ќаоборот,   введенное  еллингом   воззрение  на   природу,   изыскание
тождественных типов, сплошных аналогий и внутреннего  сродства  всех Явлений
природы  будет вполне правильной философией  естествознаниЯ, как  только она
будет очищена от всЯкой еллинговой гиперфизики.

     € еще,  вследствие  того что истина предъЯвлЯет свои права, почти  все,
кто  называет себЯ натурфилософами, покинули  еллингову гиперфизику и лишь,
по   его  примеру,  продолжают  заниматьсЯ  философией