 известными
качествами, общими всем членам данной группы. €з этого  следует  вывод,  что
живые организмы, составлЯющие  однородную  группу  предметов  и  все  вообще
непрерывно подверженные воздействию агентов, составлЯющих их  неорганическую
внешнюю среду, должны тоже претерпевать два таких же рЯда  эффектов.  Ћтсюда
возникает, с одной  стороны,  их  универсальное  сходство,  происходЯщее  из
одинаковости их отношениЯ к веществам и силам  внешней  среды,  а  с  другой
стороны, возникает в некоторых случаЯх их различие, зависЯщее от  различного
воздействиЯ этих веществ и сил; в других  же  случаЯх  возникают  изменениЯ,
которые, сохранЯЯ или разрушаЯ жизнь, складываютсЯ в известный  естественный
подбор.
     ‚ыше Я упомЯнул мимоходом, что „арвин также принЯл в  расчет  некоторые
из  этих  эффектов,  вызванные  непосредственно  в  организмах   окружающими
неорганическими   агентами.   ЌижеследующаЯ   выписка   из   6-го    изданиЯ
"ЏроисхождениЯ видов" вполне доказывает это:
     "Ћчень трудно решить, в какой степени такие изменившиесЯ условиЯ,  как,
например, климат, пища и т. д., действовали в определенном направлении. …сть
достаточно оснований предполагать, что с  течением  времени  эффекты  такого
действиЯ становЯтсЯ гораздо значительнее, чем это могут нам обнаружить Явные
доказательства... ѓульд считает, что птицы одного и того  же  вида  окрашены
гораздо Ярче, если они живут в более Ясной атмосфере, чем те, которые  живут
вблизи побережьЯ или на островах, а ‚оластон убежден в том, что жизнь вблизи
морЯ действует на окраску насекомых. Њоквин-’андон указывает на  наклонность
растений, произрастающих вблизи морского берега, иметь в  известной  степени
мЯсистые листьЯ, хотЯ в других местах они совсем не мЯсисты (стр. 106-107)".
"Ќекоторые наблюдатели убеждены в том,  что  влажный  климат  вызывает  рост
волос и других роговых образований" (стр. 159).
     ‚ своем последующем труде  "Animals  and  Plants  under  Domestication"
„арвин еще очевиднее признает эти причины  изменений  в  организации.  –елаЯ
глава посвЯщена  этому  вопросу.  Џредпослав  мысль,  что  "непосредственное
влиЯние условий жизни, приводит ли оно к определенным результатам  или  нет,
имеет значение, совершенно особое от  действий  естественного  подбора",  он
переходит к тому, что изменившиесЯ условиЯ жизни "повлиЯли так определенно и
могущественно на  организацию  наших  одомашненных  животных,  что  их  было
достаточно длЯ того, чтобы эти последние образовали  новые  подразновидности
или породы  без  помощи  человеческого  или  естественного  подбора".  ‡десь
приводЯтсЯ два из его примеров:
     "‚ девЯтой главе Я подробно изложил известный мне замечательный случай,
именно, что в ѓермании различные разновидности маиса, привезенные из  жарких
стран Ђмерики, переродились в течение двух или трех генераций" (т. II,  стр.
277).
     € в этой же девЯтой главе он говорит по поводу этих и  других  подобных
примеров: "Ќекоторым из вышеуказанных изменений было бы приписано,  конечно,
исключительное значение, если бы они относились к растениЯм  в  естественном
состоЯнии" (т. I, стр. 321). "Mr. Meehan в замечательной  статье  сравнивает
29 сортов американских деревьев, принадлежащих к  различным  классам,  с  их
ближайшими европейскими родственниками, выросшими в тесном соседстве, в  том
же самом саду и при тех же наиболее одинаковых условиЯх."  ЏеречислЯЯ  шесть
черт, которыми все эти американские формы  одинаковым  образом  разнЯтсЯ  от
родственных европейских форм, „арвин находит, что  из  этого  можно  вывести
только одно заключение, именно,  что  эти  черты  "были  безусловно  вызваны
продолжительным действием на деревьЯ различного климата  обоих  континентов"
(т. II, стр 281-282).
     Ћднако мы должны отметить тот факт, что „арвин,  оценив  таким  образом
специальные эффекты всей суммы окружающих агентов и их комбинаций, не принЯл
тем не менее во внимание гораздо более важных эффектов общего и  постоЯнного
действиЯ этих агентов. Џравда, эти эффекты „арвином не  отрицаютсЯ,  но  они
принЯты им без достаточного обсуждениЯ ‚ своем сочинении "Animals and Plants
under Domestication" (т II, стр. 281) он  упоминает  о  некоторых  главах  в
"ЋснованиЯх биологии", в которых Я обсуждал это общее взаимодействие среды и
организма, и приписывает ему некоторые наиболее общие черты. Ќо  хотЯ,  судЯ
по его выражениЯм, он уделЯет сочувственное внимание моему аргументу, тем не
менее он не соглашаетсЯ признать за этим фактором того  широкого  участиЯ  в
генезисе органических форм, которое он, по моему мнению, имел. џ сам,  тогда
и до самого последнего времени, не  видел,  сколь  обширны  и  глубоки  были
влиЯниЯ на организацию, которые,  как  мы  это  теперь  увидим,  могут  быть
прослежены до самых  ранних  результатов  этого  основного  отношениЯ  между
организмами и средою. џ могу присовокупить,  41  о  эта  мысль,  выступившаЯ
здесь  в  более  разработанном   виде,   высказана   еще   в   моей   статье
"’рансцендентальнаЯ физиологиЯ", впервые опубликованной в 1857 г.
     …сли разница между количеством силы, действующей на два  организма,  во
всем остальном  подобных  и  находЯщихсЯ  в  одинаковых  условиЯх,  вызывает
разницу между ними, то мы можем заключить, что эта сила производит  влиЯниЯ,
претерпеваемые совместно обоими организмами. ’очно так  же  если,  имеЯ  два
организма, мы замечаем, что разность соотношениЯ между действующими  на  них
неорганическими агентами сопровождаетсЯ  некоторой  разницей  в  изменениЯх,
происшедших в обоих организмах, то это означает, что эти  различные  агенты,
взЯтые в отдельности, производЯт изменениЯ в них обоих. €з этого  мы  должны
вывести  заключение,  что  организмы  вообще  имеют  некоторые   особенности
структуры, происходЯщие от  действиЯ  среды,  в  которой  они  существуют  Я
употреблЯю слово "среда" в общепринЯтом смысле, так  как  оно  подразумевает
как  все  физические  силы,  действующие  на  организм,   так   и   материю,
охватывающую их со всех сторон. € мы вправе заключить, что  из  поЯвлЯющихсЯ
таким образом первичных признаков могут возникать признаки вторичные.
     Џрежде чем  перейти  к  рассмотрению  тех  общих  черт,  происхождением
которых организмы обЯзаны общему действию на них неорганических  условии,  Я
считал  бы  нужным  сказать  несколько  слов   об   эффектах,   производимых
самостоЯтельно каждым из веществ и  сил,  составлЯющих  среду.  џ  желал  бы
сделать это не только с  целью  дать  предварительное  понЯтие  о  способах,
которыми эти вездесущие агенты действуют на все  организмы,  но  и  с  целью
доказать также, во-первых, что они видоизменЯют неорганические тела так  же,
как  и  органические,  а  во-вторых,  что  органические  тела   подвергаютсЯ
изменениЯм с их стороны гораздо в большей степени,  чем  неорганические.  ‚о
избежание  же  нежелательной  отсрочки   в   приведении   доказательств,   Я
удовольствуюсь заЯвлением, что,  когда  соответствующие  действиЯ  (эффекты)
тЯготениЯ, теплоты, света и т. д. будут изучены так  же,  как  физические  и
химические элементы среды, воды и воздуха, то окажетсЯ, что каждый  из  них,
действуЯ более или менее на все тела, видоизменЯет органические в неизмеримо
большей степени, чем неорганические.
     ‡десь, оставлЯЯ в стороне одиночные, специальные эффекты,  производимые
этими разнообразными силами и элементами окружающей среды на оба класса тел,
мы рассмотрим их комбинированные действиЯ и зададим себе вопрос какова самаЯ
общаЯ черта этих действий?
     Ћчевидно, она заключаетсЯ в том, что наружнаЯ поверхность  подвергаетсЯ
большей сумме изменений, чем внутреннЯЯ масса. ‚ том  случае,  когда  вопрос
идет о действии  веществ,  составлЯющих  среду,  неизбежен  вывод,  что  они
действуют на непосредственно открытые им части в большей степени, чем на те,
которые от них прикрыты. …сли же вопрос идет о силах, проникающих эту среду,
то становитсЯ очевидным, что, за исключением тЯжести, котораЯ действует и на
наружные, и на внутренние части без различиЯ, наружные  части  дают  гораздо
больший простор их действию, чем внутренние. Љогда вопрос касаетсЯ  теплоты,
то Ясно, что наружные части должны ее терЯть и получать гораздо быстрее, чем
внутренние, и в среде,  котораЯ  то  теплее,  то  холоднее,  эти  две  части
обыкновенно должны представлЯть до известной степени разницу в температуре -
по крайней мере, там, где толщина значительнее. …сли речь идет о  свете,  то
наружные части предметов, за исключением совершенно прозрачных,  при  других
равных условиЯх должны больше подвергнутьсЯ изменениЯм  от  действиЯ  света,
чем внутренние, причем  Я  подразумеваю,  что  дело  не  осложнЯетсЯ  такими
выпуклостЯми наружной поверхности, которые ведут к  внутренней  концентрации
лучей. Ћтсюда, вообще говорЯ, вытекает неизбежное следствие,  что  первое  и
почти повсеместное действие отношениЯ между телом и его средой заключаетсЯ в
дифференциации наружных частей от внутренних. џ говорю "почти"  повсеместное
действие, потому что там, где тело и механически,  и  химически  оказываетсЯ
очень устойчивым, как,  например,  кварцевый  кристалл,  среда  может  и  не
вызывать ни внутренних, ни наружных изменений.
     €з  неорганических  тел  Яркий  пример   представлЯет   старое,   долго
валЯвшеесЯ Ядро. …го покрывает образовавшаЯсЯ из слоЯ в слой ржавчина.  ќтот
слой утолщаетсЯ из года в год, быть может,  до  тех  пор,  пока  процесс  не
достигнет фазиса, в котором наружнаЯ поверхность  Ядра  терЯет  от  дождЯ  и
ветра столько же,  сколько  внутренность  Ядра  приобретает  от  дальнейшего
окислениЯ железа. Љогда большие минеральные массы - булыжники, валуны, скалы
вообще - обнаруживают  какое-нибудь  действие  окружающих  условий,  то  оно
проЯвлЯетсЯ лишь разрушением поверхности, например от замерзаниЯ поглощенной
воды: этот факт, хотЯ скорее механический, чем химический, тоже иллюстрирует
основную истину.
     €ногда таким образом возникает "катЯщийсЯ камень". Ќа поверхности камнЯ
образуютсЯ более рыхлые по своей консистенции слои, из которых каждый  имеет
наибольшую толщину в более открытых местах, быстро рассыпаетсЯ под действием
выветриваниЯ и придает таким образом  массе  форму  более  округленную,  чем
прежде, и, наконец, оказавшись на выпуклой поверхности, он легко  приводитсЯ
в движение. Ќо из всех возможных примеров, быть может,  самый  замечательный
тот, который можно наблюдать на западном берегу Ќила в ”илах,  где  наружные
части гранитного крЯжа в 100 футов вышиной обратились с течением  времени  в
коллекцию валунообразных  масс,  варьирующих  от  Ярда  и  до  6-8  футов  в
диаметре.
     ЉаждаЯ  из  них  обнаруживает  находЯщийсЯ  в  ходу  процесс  отделениЯ
последовательно образовавшихсЯ слоев разложившегосЯ гранита;  большаЯ  часть
этих масс имеет участки такой отчасти отделившейсЯ шелухи.
     €так, если относительно очень стойкие по своему составу  неорганические
массы способны до такой степени  дифференцировать  свои  наружные  части  от
внутренних,  то  что  же  мы  должны   сказать   об   органических   массах,
характеризующихсЯ столь крайней химической  неустойчивостью?  Ќеустойчивость
эта так велика, что их основной материал назван  протеином,  -  указание  на
легкость, с какой он переходит из одной изомерной формы в  другую  Ћчевидно,
необходим тот вывод, что это действие среды должно было неизбежно  и  быстро
происходить везде, где устанавливалось  соотношение  наружных  и  внутренних
частей: необходимость этого ограничениЯ будет видна впоследствии.
     ЌачинаЯ обозрение с самых первобытных и  самых  мелких  разрЯдов  живых
существ, мы неизбежно натолкнемсЯ на затруднениЯ в  добывании  положительных
доказательств, так как из бесчисленного числа ныне  существующих  видов  все
подвергались  миллионы  миллионов   лет   эволюционному   процессу,   и   их
первоначальные черты  усложнились  и  затемнились  бесчисленными  вторичными
чертами, вызванными естественным подбором благоприЯтных изменений.
     €з  протофитовых  достаточно  обратить   внимание   на   многочисленные
разновидности диатомовых и десмидиевых с их прекрасно устроенными  покровами
или  на  отчетливые  процессы  роста  и  размножениЯ  среди  таких   простых
водорослей, как Conjugatae, длЯ того, чтобы видеть,  что  большаЯ  часть  их
отличительных  черт  присуща  унаследованному  сложению,  которое   медленно
формировалось путем переживаниЯ наиболее приспособленных к тому или  другому
образу жизни.
     ‘тановитсЯ  поэтому  очень  затруднительным  выделить   такие   стороны
развившихсЯ в них изменений, которые относЯтсЯ к непосредственному  действию
среды. Њы можем надеЯтьсЯ только на достижение  общего  их  пониманиЯ  путем
рассмотрениЯ всей совокупности фактов.
     Џервый основной факт тот,  что  все  протофитовые  ЯвлЯютсЯ  клеточными
организмами, все обнаруживают перед нами этот  контраст  между  наружными  и
внутренними частЯми. ЏредполагаЯ, что многочисленные  частности  в  строении
оболочки различных разрЯдов и классов протофитовых противопоставлЯютсЯ  одни
другим и взаимно уничтожаютсЯ, все-таки  остаетсЯ  общаЯ  им  всем  черта  -
именно, что  оболочка  отличаетсЯ  от  внутреннего  их  содержимого.  ‚торой
основной факт тот, что эта простаЯ черта обнаруживаетсЯ раньше  всех  других
черт в зародышах, спорах или в других частЯх, от  которых  происходЯт  новые
особи, из этого следует, что эта черта должна быть признана первичной „ело в
том, что  в  органической  эволюции  существует  установленнаЯ  истина,  что
эмбрионы (зародыши) обнаруживают в общих чертах формы отдаленных  предков  и
что первые изменениЯ, испытываемые зародышами,  указывают  более  или  менее
Ясно на изменениЯ, возникшие  в  рЯде  форм,  через  которые  прошли  данные
организмы при достижении настоЯщих  форм  ЋписываЯ  в  целом  рЯде  растений
ранние превращениЯ этих примитивных единиц, ‘акс {"ђуководство к  ботанике",
составленное ћлием ‘аксом, переведено на англ. ‚.  Ѓеннетом  и  ‚.  ’айером.
(…сть русс. Џер.)} говорит о самых элементарных Algae,  "что  совокупившеесЯ
протоплазматическое тело облекаетсЯ клеточною оболочкой" (стр. 10);  "что  в
спорах  мхов  и  сосудистых  тайнобрачных,  а  также  в  пыльце  Явнобрачных
протоплазматическое тело материнской клетки разбиваетсЯ на  четыре  комочка,
которые быстро округлЯютсЯ, сокращаютсЯ и окружают себЯ клеточной  оболочкой
только после полного  разделениЯ,  что  у  хвощей  только  что  отделившиесЯ
молодые споры сначала обнажены, но скоро покрываютсЯ клеточной  оболочкой  и
что  у  высших  растений,  как,  например,  в  пыльце   многих   двудольных,
сокращающиесЯ  дочерние  клетки  выделЯют  оболочку  даже  во  времЯ  своего
разделениЯ" (стр. 14). €так, приведенные  примеры,  в  каком  бы  смысле  ни
объЯснЯли их, устанавливают тот факт, что  в  указанных  случаЯх  немедленно
возникает наружный слой, отличающийсЯ от заключенного внутри него  вещества.
‘амое же важное доказательство нашей мысли  дают  массы  протоплазматических
телец, выпадающих в воду из пораненных пузырьков вошерий и часто  немедленно
принимающих шарообразную форму, у них "прозрачнаЯ  протоплазма  обволакивает
целое, как кожа" (стр. 41), и  она  "значительно  плотнее,  чем  внутреннее,
более водЯнистое вещество" (стр. 42). ’ак как в  данном  случае  протоплазма
есть лишь часть целого и так как она  изолирована  от  влиЯниЯ  родительской
клетки, то едва ли этот дифференцирующий  процесс  можно  рассматривать  как
нечто большее, чем следствие физико-химических  действий,  такое  заключение
подкреплЯетсЯ указанием ‘акса на то, что "не только каждаЯ вакуоль в плотном
протоплазматическом теле, но даже каждаЯ  нить  протоплазмы,  проникающаЯ  в
сокосодержащие   полости,    так    же,    как    и    внутреннЯЯ    сторона
протоплазматического пузырька, заключающего в себе  сокосодержащую  полость,
ограничены также оболочкой" (стр. 42). …сли же  "каждаЯ  изолированнаЯ  долЯ
протоплазматического  тела  немедленно  окружает  себЯ   такой   оболочкой",
котораЯ, как это  обнаружено  во  всех  случаЯх,  возникает  на  поверхности
соприкосновениЯ с соком или водою, то эта первичнаЯ дифференциациЯ  наружной
поверхности от внутренней должна быть приписана  непосредственному  действию
среды. „лЯ нас при этом совершенно безразлично, ЯвлЯетсЯ ли возникший  таким
образом слой выделением протоплазмы  или,  что  кажетсЯ  правдоподобнее,  он
происходит путем ее модификации € в том и другом  случае  его  возникновение
вызываетсЯ действием среды, а потому и происхождение многих разнообразных  и
сложных дифференциаций, обнаруживаемых развившимисЯ  клеточными  оболочками,
должно  быть  приписано  таким  изменениЯм  физически  выделенной  оболочки,
которыми воспользовалсЯ естественный подбор.
     ‚нутриклеточнаЯ    протоплазма    растительной    клетки,    обладающаЯ
самодеЯтельностью и способнаЯ, в случаЯх освобождениЯ от оболочки,  временно
производить амебообразные движениЯ, может рассматриватьсЯ как заключеннаЯ  в
оболочку  амеба,  поэтому-то,   переходЯ   от   нее   к   свободной   амебе,
представлЯющей один из  простейших  типов  первоначальных  животных,  т.  е.
переходЯ к Protozoa, мы, естественно, встречаемсЯ с родственными  ЯвлениЯми.
ѓлавный факт, относЯщийсЯ к предмету нашего рассмотрениЯ, заключаетсЯ в том,
что пластическаЯ или полужидкаЯ саркода амеб передвигаетсЯ путем высовываниЯ
в несимметричных направлениЯх то одной, то другой части  своей  периферии  и
втЯгиваниЯ этих временных отростков один за другим обратно, причем иногда  с
частичкой  захваченной  пищи,   и   потому   обнаруживает   только   неЯсную
дифференциацию   наружных   частей   от   внутренних    (факт,    доказанный
многочисленными сокращениЯми псевдоподий у Rhispod'e), но вместе с тем когда
такой  организм  окончательно  переходит  в  состоЯние   неподвижности,   то
поверхность  его  дифференцируетсЯ  от  его   содержимого   действие   среды
способствует такому зависЯщему, без сомнениЯ, от унаследованной  способности
переходу  в  состоЯние  энцисты,  причем,  вероЯтно,  это   непосредственное
воздействие среды послужило когда-то причиной возникновениЯ  этого  ЯвлениЯ.
‘вЯзь  между  постоЯнством  относительного  положениЯ   частей   саркоды   и
возникновением разницы между периферическими и центральными частЯми наилучше
может быть доказана на  мельчайших  и  простейших  инфузориЯх  -  "монадинах
(Monadma.e) ђод Monas описан Љентом, как пластический, нестойкий в  форме  и
не обладающий Ясным кутикулЯрным покровом, пищевые частицы воспринимаютсЯ во
всех частЯх периферии" {A Manual of the Infusoria, by W Seville  Kent.  Vol.
I, p. 232.}; а род Scytomonas, по его словам, "...отличаетсЯ от  Monas  лишь
своим  постоЯнством  формы   и   сопровождающей   это   большей   стойкостью
периферического и эктоплазматического слоЯ" { Ib. Vol. I, p. 241 (там же. ’.
I, стр. 241).}. ЋписываЯ большею  частью  такие  низшие  формы,  из  которых
некоторые, по его  словам,  не  имеют  ни  Ядра,  ни  вакуоли,  Љент  делает
замечание, что у типов несколько высших "наружный  или  периферический  край
протоплазматической  массы,  еще  не  получив  характера   Ясной   клеточной
оболочки, или так называемой кутикулы, представлЯет  уже,  при  сравнении  с
внутренним содержанием, слегка более плотный характер сложениЯ" { Kent  Vol.
I, p 56.}. Љ вышеуказанному он прибавлЯет,  что  эти  формы,  только  слегка
дифференцировавшие свою периферию, "хотЯ и обладают  обыкновенно  более  или
менее характеристическим нормальным абрисом, могут тем не менее  произвольно
возвращатьсЯ к псевдоамебоидному или ползучему состоЯнию" {Ib.  Vol.  I,  p.
57.} ‡десь, следовательно, мы имеем множество указаний  на  ту  истину,  что
часть  вещества,  находЯщаЯсЯ  постоЯнно  снаружи,  превращаетсЯ   в   слой,
отличающийсЯ от внутреннего  содержимого.  ЌеопределеннаЯ  и  бесструктурнаЯ
наружнаЯ оболочка  простейших  форм,  например  грегарин  {The  Elements  of
comparative Anatomy by ’. N. Huxley, p. 7-9.}, у высших инфузорий становитсЯ
определенной  и  часто  сложной:  это  ЯвлЯетсЯ   доказательством   широкого
применениЯ в ее образовании подбора благоприЯтных изменений. Ќа таких типах,
как Foraminifer'bi, которые, будучи почти бесформенны по своему  внутреннему
сложению, выделЯют известковую раковину, становитсЯ очевидным,  что  природа
этого наружного слоЯ определЯетсЯ унаследованным строением. Ћднако признание
этого факта вполне совместимо с нашим  предположением,  что  действие  среды
положило начало образованию наружного слоЯ, который в настоЯщее времЯ  носит
уже специальный характер, и что даже до сих пор  соприкосновение  со  средою
ЯвлЯетсЯ возбудителем при его выделении.
     Ќам остаетсЯ указать на следующую замечательную аналогию. Џри  изучении
действиЯ среды на неорганическую  массу  мы  убеждаемсЯ  в  том,  что  между
наружным  измененным  слоем  и  внутренней  неизменной   массой   помещаетсЯ
поверхность, где в полном ходу совершаетсЯ деЯтельное  изменение.  ‡десь  мы
можем отметить, что как в растительных, так и в животных клетках  замечаетсЯ
подобное расположение частей.  Ќепосредственно  за  оболочкой  помещаетсЯ  в
одном случае примордиальный пузырек, а в другом - слой деЯтельной саркоды. ‚
том и другом случае живаЯ протоплазма, находЯщаЯсЯ в  положении  содержимого
по отношению к кутикуле клетки, хотЯ и защищена от прЯмого  действиЯ  среды,
но тем не менее отнюдь не может считатьсЯ совершенно защищенной от него.
     Џредыдущее заключение, поскольку оно сводитсЯ, как до сих пор выЯснено,
к признанию известной общей черты длЯ тех мелких организмов,  большаЯ  часть
которых не видима длЯ невооруженного глаза, ЯвлЯетсЯ  довольно  тривиальным.
Ќо его тривиальность исчезает,  если  расширить  границы  его  применениЯ  и
проследить  его  проЯвление  у   растений   и   животных   высших   классов.
ЏопулЯрно-научные  изложениЯ  настолько  познакомили  многих   читателей   с
известной основной чертой окружающих живых существ,  что  они  не  замечают,
насколько эта черта чудесна и таинственна,  если  не  объЯснЯть  ее  теорией
эволюции. ‚ былые времена не только все общество, но даже самые образованные
его представители  придерживались  взглЯда,  что  обыкновенно  растение  или
животное  представлЯет  собою  обособленное,   неразрывное   целое.   Љаждое
одушевленное существо без колебаний признавалось за самостоЯтельный во  всех
отношениЯх индивидуум. Ћн мог состоЯть из различных по своей величине, форме
и состав) частей, но, по господствовавшим тогда воззрениЯм, эти  части  были
только составными частЯми одного целого которое и  по  своей  первоначальной
природе представлЯло уже собою нечто целое. ‚сего каких-нибудь пЯтьдесЯт лет
тому назад длЯ натуралистов показалась бы абсурдом мысль,  что  капуста  или
корова, составлЯющие в известном отношении нечто целое, в  другом  отношении
представлЯют собою обширный союз микроскопических индивидуальностей, живущих
более или менее обособленно,  и  что  некоторые  из  этих  индивидуальностей
поддерживают   свободно   свою   самостоЯтельную    жизнь.    ќта    истина,
противоречащаЯ, подобно множеству других  установленных  наукой,  житейскому
здравому смыслу, мало-помалу стала очевидной, с тех пор как ‹евенгук  и  его
современники  начали  исследовать   посредством   линзы   мелкие   структуры
обыкновенных растений и животных  ‚сЯкое  усовершенствование  в  микроскопе,
расширЯЯ наше знание о  вышеупомЯнутых  мелких  формах  жизни,  обнаруживало
полное доказательство того факта,  что  все  более  совершенные  организации
состоЯт  из  единиц,  в  частности  родственных  в  своих  основных   чертах
простейшим формам жизни. •отЯ учение о клеточках  подвергалось  значительным
изменениЯм сравнительно с тем, как его формулировали ванн и лейден, тем не
менее эти изменениЯ не противоречили основному положению,  что  видимые  длЯ
невооруженного глаза организмы составлены из отдельных невидимых организмов,
употреблЯЯ это выражение в его наиболее обычном  смысле  €  если  проследить
развитие любого животного,  то  оказываетсЯ,  что,  будучи  сначала  Ядерной
клеткой и  превратившись  впоследствии  путем  самопроизвольного  делениЯ  в
группу Ядерных клеток, животное проходит  через  последовательные  стадии  и
формирует  из  постоЯнно  размножающихсЯ  и  видоизменЯющихсЯ  в   различных
направлениЯ клеток отдельные ткани и органы взрослой формы.
     ‘  точки  зрениЯ  эволюционной  гипотезы,   эта   универсальнаЯ   черта
организмов хотЯ и не представлЯет собою  ничего  удивительного,  но  тем  не
менее весьма существенна. Ћна служит доказательством того, что  все  видимые
формы жизни возникли путем  союза  форм  невидимых,  которые,  после  своего
делениЯ,  сохранили   между   собою   свЯзь,   вместо   того   чтобы   вести
самостоЯтельное существование. €звестны различные  промежуточные  формы.  €з
растительного мира водоросли типа Volvox представлЯют нам  пример  составных
протофитовых  с  индивидуумами,  так  слабо  соединенными,  что  они   живут
обособленно между собою, в незначительной лишь зависимости  от  жизни  всего
агрегата. €з животного мира примером подобного же  отношениЯ  между  жизнЯми
единиц и жизнью целой группы могут служить Uroglena и Syncrypta. ЌачинаЯ  от
этих первоначальных стадий можно проследить, переходЯ через  последовательно
высшие типы, возрастающую зависимость отдельных единиц от всего их агрегата,
хотЯ эта зависимость все еще  оставлЯет  им  заметную  сферу  индивидуальной
деЯтельности.   ‘опоставлЯЯ   эти   факты   с   ЯвлениЯми,   представлЯемыми
размножающейсЯ клеткой и процессами дроблениЯ клеток в каждом  развивающемсЯ
зародыше,  натуралисты  теперь  делают  вывод,  что  посредством   подобного
процесса нарастаниЯ из Protozoa образовались все классы Metazoa {"A Treatise
on Comparative Embryology, by Francis M. Balfour". Vol. II, dac XIII (second
edition)} (как теперь названы возникшие этим  путем  виды  животных)  и  что
подобным же образом из Protophyta произошли  все  классы  растений,  которым
следует, по моему мнению,  дать  наименование  Metaphyta,  хотЯ  это  слово,
кажетсЯ, еще не принЯто в обращении.
     €так, каково общее значение этих истин в свЯзи с выводами,  полученными
в последней главе5. Ћно заключаетсЯ  в  том,  что  эта  универсальнаЯ  черта
Metazoa и Metaphyta должна быть приписана  первоначальной  акции  и  реакции
между  организмом  и  его  средою.   ђабота   тех   сил,   которые   вызвали
первоначальную дифференциацию наружных частей от  внутренних  в  первобытных
микроскопических участках протоплазмы, предопределила столь же универсальное
клеточное строение всех растительных  и  животных  эмбрионов  и  последующее
клеточное сложение происходЯщих из них взрослых  форм.  Ќасколько  неизбежно
такое заключение, можно видеть из вышеприведенного  объЯснениЯ  того  факта,
что  на  покрытом  гальками  берегу  голыши,  будучи  в  некоторых   случаЯх
подобраны,   оказались   во   всех   решительно   случаЯх   округленными   и
отполированными. Џредположите, что грЯда таких валунов,  как  мы  это  часто
наблюдаем,  превратилась  вместе  с  прилегающими   к   ним   предметами   в
конгломерат. —то в таком случае следует  принЯть  за  главную  черту  такого
конгломерата или, лучше говорЯ, на что должны мы  смотреть  как  на  главную
причину его отличительных свойств? Ћчевидно, на действие  морЯ.  Ѓез  прибоЯ
нет голышей; без голышей нет конгломерата. Џодобным же образом без  действиЯ
среды, котораЯ  вызвала  дифференциацию  наружных  частей  от  внутренних  в
микроскопических участках протоплазмы, представлЯющих собою самые  ранние  и
простейшие формы животных  и  растений,  не  могло  бы  существовать  и  той
основной черты организации,  которую  обнаруживают  все  высшие  животные  и
растениЯ.
     Џоэтому, допускаЯ, что роль естественного  подбора  в  видоизменении  и
образовании первобытных единиц  была  крайне  деЯтельна  и  что  переживание
наиболее   приспособленных   широко   служило   орудием    длЯ    процессов,
благоприЯтствующих и управлЯющих соединением этих единиц сначала в мелкие, а
затем  и  в  крупные  видимые  организмы,  мы  все   же   должны   приписать
возникновение этого общего свойства организмов непосредственному воздействию
среды на первобытные  формы  жизни  и  признать,  что  универсальный  фактор
естественного подбора только воспользовалсЯ этим воздействием среды.
     ЋбратимсЯ  теперь  к  другой,  более  очевидной,   особенности   высших
организмов, происшедшей также от этой самой общей причины. ђассмотрим, каким
образом  на  высших  ступенЯх  организации  повторЯетсЯ  эта  дифференциациЯ
наружных частей от внутренних, -  каким  образом  эта  первоначальнаЯ  черта
организмов, с которых начинаетсЯ жизнь, вновь поЯвлЯетсЯ в качестве основной
черты в тех  соединениЯх  микроскопических  индивидуумов,  которые  образуют
видимые организмы.
     Њы видим простейшее  и  наиболее  очевидное  проЯвление  этой  черты  в
развивающемсЯ   Яйце    примитивного    типа.    ЏервоначальнаЯ    одиночнаЯ
оплодотвореннаЯ клетка, размножившись путем самопроизвольного расщеплениЯ  в
группу клеток, начинает обнаруживать контраст между  периферией  и  центром,
вслед за тем образуетсЯ шар, состоЯщий из внешнего слоЯ  и  отличающейсЯ  от
него внутренней массы. ‘ледовательно, первое  изменение  есть  возникновение
разницы между наружной частью, имеющей непосредственное общение с окружающей
средой, и внутренней, совершенно изолированной  от  подобного  общениЯ;  эта
дифференциациЯ в сложных  зародышах  высших  животных  составлЯет  параллель
первобытной дифференциации, которой подвергались простейшие организмы.
     ЋставлЯЯ на времЯ последующие  изменениЯ  сложного  зародыша,  значение
которых мы поймем мало-помалу, перейдем теперь  к  взрослым  формам  видимых
растений и животных. ‚ них мы находим такие основные  черты,  которые  после
вышеизложенного еще больше убедЯт нас в важности действиЯ среды на организм.
     ЌачинаЯ от  слоевища  морской  водоросли  и  до  листа  высокоразвитого
тайнобрачного, мы находим на  всех  ступенЯх  контраст  между  внутренней  и
наружной частЯми этих уплотненных масс ткани; у высших Algae "самые наружные
слои состоЯт  из  более  мелких  и  более  плотных  клеток,  между  тем  как
внутренние клетки части очень велики и иногда чрезвычайно длинны" {Sachs  p.
210.} } у древесных же листьев эпидермальный слой, кроме различиЯ с клетками
паренхимы, образующей внутреннюю часть листа как  в  размере,  так  и  форме
составлЯющих  его  клеток,  сам  по  себе  дифференцируетсЯ  еще   благодарЯ
присутствию сплошной кутикулы и благодарЯ различию  в  строении  наружных  и
внутренних  клеточных  перегородок  {Ibid  83-84.}.   Ћсобенно   поучительно
строение таких  промежуточных  типов  Џомимо  дифференциации  периферических
клеток от клеток, заключенных внутри, и помимо  контраста  между  верхней  и
нижней поверхностЯми, листва Marchantiae  Polymorphae  Ясно  доказывает  нам
прЯмое действие случайных сил, а также указывает нам, как оно  переплетаетсЯ
с  действием  унаследованных  наклонностей.   ‹истьЯ   растут   из   плоской
дискообразной почки, две стороны которой  одинаковы.  ’а  и  другаЯ  сторона
может сделатьсЯ верхней; но у развивающегосЯ побега сторона, выставленнаЯ на
свет,  становитсЯ  "при  всех  обстоЯтельствах  верхней  стороной,   котораЯ
образует устьица, неосвещеннаЯ же сторона  становитсЯ  нижней  и  производит
корневые волоски и  листовые  отростки"  {  Ibid.  185.}.  €меЯ  несомненное
доказательство того,  что  противоположные  влиЯниЯ  среды  на  две  стороны
вызывают дифференциацию, мы также имеем  доказательство,  что  этот  процесс
дифференцированиЯ  ограничиваетсЯ  передаваемым  по  наследству   строением,
потому  что  невозможно  приписывать  развитие  устьиц  прЯмому  воздействию
воздуха и света. …сли мы  обратимсЯ  от  листьев  к  стволам  и  корнЯм,  то
встретим факты  одинакового  значениЯ.  ѓоворЯ  вообще  об  эпидермальных  и
внутренних тканЯх, ‘акс замечает, что "контраст между  ними  тем  очевиднее,
чем больше соответствующаЯ часть растениЯ предоставлена действию  воздуха  и
света"{Ibid 80.}. ‚ другом месте в свЯзи с этим говоритсЯ, что эпидермальные
клетки корней хотЯ и различаютсЯ тем, что несут на себе волоски, но  "сходны
в других отношениЯх с клетками основной ткани", которую они облекают { Sachs
p 83.}, в то времЯ как кутикулЯрный покров относительно тонок,  эпидерма  же
стволов (часто продолжающаЯ дифференцироватьсЯ далее)  составлена  из  слоев
клеток более мелких и чаще  перегороженных  более  Яркий  контраст  строениЯ
соответствует более Яркому контрасту условий. ‚ противовес взглЯду, что  эти
относительные различиЯ вполне вызваны  естественным  подбором  благоприЯтных
изменений, Я могу противопоставить  вполне  достаточный  факт  несходства  в
строении между подземными  и  наземными  корнЯми.  Џока  корни  находЯтсЯ  в
темноте и окружены сырой землей, наружные защитительные покровы  даже  самых
больших  из  них  относительно  тонки,  но  лишь  только  случайности  роста
подвергнут их постоЯнному действию света и воздуха, они приобретают покровы,
родственные  по  своему  характеру  покровам  ветвей.  Ќе  может  оставатьсЯ
сомнениЯ в том, что именно действие среды причинЯет эти и свЯзанные  с  ними
другие  изменениЯ,  если  мы  узнаем,  с  одной  стороны,  что  корни  могут
непосредственно превратитьсЯ в побеги, несущие листьЯ, а с  другой  стороны,
что у некоторых растений "бесспорные корни суть лишь подземные побеги" и что
тем не менее "они по своим  отправлениЯм  и  устройству  ткани  однородны  с
истинными корнЯми, но не имеют корневого  колпачка  и,  выйдЯ  на  свет,  на
поверхность земли, продолжают расти как обыкновенные листовые побеги"  {Ibid
p. 47.}. …сли, следовательно, это дифференцирующее влиЯние среды так заметно
у высокоразвитых растений, наследующих резко выраженный тип строениЯ, то оно
должно быть всеобъемлюще важным в  первобытный  период,  пока  типы  еще  не
определились.
     Љак по отношению к растениЯм, так и по отношению к животным мы  находим
достаточно оснований длЯ  заключениЯ,  что  в  то  времЯ,  как  частности  в
строении   покровных   частей   должно   приписать   естественному    побору
благоприЯтных   изменений,   самые   общие   их   черты   выработались   под
непосредственным действием окружающих влиЯний. ‡десь мы подходим  к  пределу
тех изменений, которые можно приписать употреблению и неупотреблению. Ќо  мы
можем вполне рационально изъЯть из этого  класса  изменений  те,  в  которых
изменЯемые части организма играют совершенно или  преимущественно  пассивную
роль.
     Њозоли и водЯные пузыри могут служить  весьма  подходЯщей  иллюстрацией
того, каким образом известные внешние действиЯ дают начало  в  поверхностных
тканЯх весьма замечательным ЯвлениЯм, не имеющим,  однако,  отношениЯ  ни  к
потребностЯм организма, ни  к  его  нормальному  строению.  ќто  суть  такие
изменениЯ, которые не ведут ни  к  приспособлению,  ни  к  совершенствованию
самого типа. Ћтметив их, мы  можем  перейти  к  родственным,  но  еще  более
поучительным  изменениЯм.  Ќепрерывное  давление   на   какую-нибудь   часть
поверхности вызывает атрофию, между тем как перемежающеесЯ давление вызывает
рост: одно задерживает циркулЯцию и переход крови из капиллЯров в  ткани,  а
другое содействует и тому и другому. ‘уществуют  еще  дальнейшие,  возникшие
механическим путем эффекты. Њы имеем рЯд доказательств  тому,  что  характер
заскорузлой кожи на нижних поверхностЯх ног  и  на  внутренней  стороне  рук
вызван  трением  и  перемежающимсЯ  давлением:  во-первых,  части,  наиболее
подвергшиесЯ  грубому  воздействию,  оказываютсЯ  и  наиболее  заскорузлыми;
во-вторых, внутренние поверхности  рук,  подверженных  очень  часто  грубому
употреблению,  как,  например,  у  морЯков,  совершенно   становЯтсЯ   очень
заскорузлыми на всей поверхности, и, в-третьих, у рук,  которые  очень  мало
употреблЯютсЯ в работу, обыкновенно заскорузлые части становЯтсЯ  совершенно
мЯгкими. ‚о всЯком  случае,  как  ни  полно  выражают  мысль  эти  различные
доказательства, Я ими лишь подготовлЯю путь длЯ гораздо более убедительных.
     ‚ тех случаЯх, где крупнаЯ Язва выела глубоколежащий слой,  зарождающий
эпидермис,  или  где  этот  слой  разрушен  значительным  ожогом,   процессы
заживаниЯ представлЯют много поучительного. €з нижележащих  тканей,  которые
при нормальных условиЯх не принимают участиЯ  в  наружном  росте,  возникает
новаЯ кожа или, лучше сказать, заменЯющий кожу слой, так как он не  содержит
никаких волосЯных мешочков или других принадлежностей настоЯщего слоЯ  кожи.
’ем не менее этот  слой  настолько  сходен  с  настоЯщим  эпидермисом,  что,
подобно ему, ЯвлЯетсЯ  постоЯнно  возобновлЯющимсЯ  защитительным  покровом.
Љонечно, можно утверждать, что этот способ происхождениЯ кожи есть результат
унаследованной  наклонности  типа  к  стремлению  восстановить  поврежденную
структуру определенного характера. ’ем не менее  мы  не  можем  не  признать
непосредственного  влиЯниЯ  среды,  имеЯ  в  виду  вышеуказанные  факты  или
вспоминаЯ другой факт, что обожженнаЯ поверхность  кожи,  не  защищеннаЯ  от
действиЯ воздуха, выделЯет оболочку из свертывающейсЯ  лимфы.  Ќо  мы  можем
привести еще другие доказательства того, что непосредственно действие  среды
есть главный фактор. ‘лучайность  или  болезнь  причинЯют  иногда  отпадение
слизистой  оболочки.   Џосле   состоЯниЯ   раздражаемости,   сначала   очень
значительной, но постепенно уменьшающейсЯ по мере наступлениЯ изменений, эта
оболочка принимает общий характер обыкновенной кожи. Ќо  это  еще  не  все-,
изменЯетсЯ и микроскопическое  ее  строение.  ’ам,  где  слизистаЯ  оболочка
данного  вида  покрыта   цилиндрическим   эпителием,   цилиндры   постепенно
уменьшаютсЯ, становЯсь окончательно плоскими, так что получаетсЯ  чешуйчатый
эпителий, т. е. строение,  очень  близкое  строению  эпидермиса.  ‡десь  уже
нельзЯ ссылатьсЯ на стремление к восполнению нарушенного  типа,  ибо  здесь,
напротив, мы имеем дело с отклонением  от  типа.  „ействие  среды  настолько
велико, что в короткое времЯ  оно  осиливает  унаследованную  наклонность  и
вызывает строение, противоположное нормальному.
     Џосредством  небольшого  скачка  мы  подходим  здесь  к   замечательной
аналогии, параллельной аналогии, уже описанной нами. Љак уже  было  указано,
изменЯемое средою неорганическое тело образует  через  некоторый  промежуток
времени  наружный  слой,  уже  подвергшийсЯ  тому  изменению,  какое   могут
произвести окружающие  агенты;  масса,  содержащаЯсЯ  внутри,  остаетсЯ  еще
неизменной, потому что она недоступна  воздействию  внешних  агентов;  между
этими  двумЯ  элементами  есть   область   продолжающегосЯ   воздействиЯ   -
поверхности, где изменение идет вперед. € мы видели,  что  точно  так  же  в
растительных и животных клетках существуют аналогичные расположениЯ  частей,
конечно с той  разницей,  что  внутреннЯЯ  часть  этих  клеток  не  остаетсЯ
бездеЯтельной. ’еперь нам следует показать, что и в  тех  агрегатах  клеток,
которые  составлЯют  Metaphyta  и  Metazoa,  также  существует   аналогичное
распределение частей. Љонечно, у растений  мы  не  вправе  их  искать  ни  в
листьЯх, ни в других отпадающих частЯх, а  только  в  таких,  которые  имеют
продолжительное существование, - в стволах и ветвЯх. …стественно также,  что
нам нечего ожидать этого у растений, имеющих  такой  способ  роста,  который
рано производит наружную мертвую часть,  совершенно  защищающую  внутреннюю,
активно живущую часть ствола  от  влиЯниЯ  среды,  -  таковы  долго  живущие
акрогены, как древесные папоротники, и долго живущие ендогены,  как  пальмы.
Ќо у высших растений, экзогенов, активно живущие части которых  находЯтсЯ  в
сфере влиЯниЯ окружающих агентов, мы видим, что слой камбиЯ и есть именно та
часть, от которой происходит рост, формирующий внутрь  древесину,  а  наружу
кору, т. е. мы видим уплотнЯющийсЯ, изменЯемый средой покров ткани (там, где
он не отпадает) и заключенный под ним слой высшей жизненности. ’о же  самое,
насколько того требуют предыдущие доказательства, может быть  констатировано
у Metazoa или, по крайней мере, у тех  из  них,  которые  обладают  развитой
организацией. Њы видим, что у них наружнаЯ кожа вырастает  из  определенного
пласта или слоЯ, находЯщегосЯ на  небольшом  расстоЯнии  от  поверхности,  -
место преобладающей жизненной деЯтельности. ‡десь  постоЯнно  вырабатываютсЯ
новые клетки, которые по мере своего  развитиЯ  выходЯт  наружу  и  образуют
эпидермис.  Ћни  уплощаютсЯ  и  высыхают  по  мере  своего   приближениЯ   к
поверхности и, прослужив некоторое времЯ в качестве  защитительного  покрова
длЯ  нижележащих  слоев,  окончательно  отпадают,  предоставлЯЯ  свое  место
другим, более молодым, клеткам. ќта всегда  остающаЯсЯ  недифференцированной
ткань, котораЯ образует базис эпидермиса и ЯвлЯетсЯ вместе с тем  источником
возобновлениЯ  внутренних  органов,  есть,  по   существу,   жизнедеЯтельнаЯ
субстанциЯ  вышеприведенные  факты  подразумевают,  что  эта,  по  существу,
жизнедеЯтельнаЯ субстанциЯ, подвергавшаЯсЯ в течение первоначальных ступеней
организации Metazoa действию среды, образовала  вышеуказанный  защитительный
покров, обратившийсЯ в настоЯщее времЯ в уна