”азиль €скандер. ‘тоЯнка человека

Ћцените этот текст:
”азиль €скандер. ‘тоЯнка человека

---------------------------------------------------------------
OCR by Serge Winitzki
---------------------------------------------------------------

‡накомство с героем

‡десь, в горах, на альпийских высотах в пастушеском шалаше, радио
принесло весть, что англичанин Ѓриан Ђллен впервые в истории перелетел
‹а-Њанш на самодельном самолете, работающем при помощи мускульной силы
пилота.
Ћбычно такого рода новости менЯ мало трогают, но тут что-то ударило
менЯ в грудь, Я покинул шалаш и пошел по цветущему лугу к своему
любимому месту над обрывом. ЏастушескаЯ собака со странной длЯ Љавказа
кличкой „унай увЯзалась за мной. ‡а времЯ моего пребываниЯ у пастухов
мы с „унаем полюбили друг друга. ЊенЯ бесконечно забавлЯло в нем
сочетание свирепых, рыжих, мужичьих глаз и добрейшего характера. “
людей чаще бывает наоборот -- глаза вроде добрые, а душа поганаЯ.
‘ одушевленной человеческой осторожностью „унай заглЯнул в обрыв,
мотнул головой, скорее всего в знак неодобрениЯ увиденного, и,
повернувшись к обрыву спиной, брЯкнулсЯ у моих ног.
‡еленые холмы, кое-где покрытые пЯтнами снежников, пушились золотом
цветущих примул. ‚ провале обрыва, словно раздумываЯ, куда бы им
направитьсЯ, медленно роились клочьЯ тумана и шумела невидимаЯ в
бездонной глубине речка. „алеко за обрывом тЯжелел темно-зеленый
пихтовый склон горы и желтела ниточка дороги от Џсху на ђицу.
ЊенЯ ударило в грудь воспоминание о ‚икторе Њаксимовиче. Ћн тоже всю
жизнь занималсЯ летательным аппаратом, движущимсЯ на мускульной силе
пилота. Ђппарат его называлсЯ махолетом, то есть он после разбега
набирал высоту взмахами крыльев. ‚иктор Њаксимович шесть раз ненадолго
взлетал на своем махолете, четыре раза падал, но отделывалсЯ
сравнительно легкими ранениЯми.
‘ейчас, узнав об англичанине, перелетевшем ‹а-Њанш, мне стало горько за
‚иктора Њаксимовича и стыдно за себЯ. Ђнгличанин, вероЯтно, получит
премию в сто тысЯч фунтов, назначенную за такой перелет неким
любознательным богачом. Ћб этой премии ‚иктор Њаксимович неоднократно
говорил, и он был так близок к последней, самой легкой конструкции
махолета. ‡наЯ ‚иктора Њаксимовича, невозможно было усомнитьсЯ, что эта
премиЯ его интересовала как мощнаЯ возможность окончательного
усовершенствованиЯ своего любимого детища.
Њне стало стыдно за себЯ, потому что ни разу в жизни Я не проЯвил
настоЯщего интереса к тому, что он делал. Љак и все мы, поглощенный
своими заботами, Я не придавал должного значениЯ жизненной цели этого
огненного мечтателЯ. Ќу, получитсЯ, ну, полетит, думал Я, что тут
особенного в век космоса?
Ќо Я любил этого человека за многое другое. Ћн был отличным
собеседником, и Я никогда не встречал ни в одном другом человеке такой
размашистой широты мышлениЯ и снайперской точности попаданиЯ в истину.
ЌемыслимаЯ преданность своему делу как-то свободно и спокойно уживалась
в нем с интересом к окружающей жизни и людЯм. …го многие любили, но
некоторые и побаивались попадатьсЯ ему на Язык. …го терпеливаЯ доброта
с безвредными глупцами неожиданно обращалась в обжигающую едкость
насмешки в адрес некоторых местных интеллектуалов.
Ћн был начитан, хотЯ Я встречал людей и более начитанных. Ќо Я никогда
не встречал человека, который бы так много возилсЯ с понравившейсЯ ему
книгой. Ћн ходил с ней по кофейнЯм, зачитывал куски и охотно одалживал
ее тем, кто, по его разумению, был в состоЯнии ею насладитьсЯ.
-- Љультура, -- говорил он, -- это не количество прочитанных книг, а
количество понЯтых.
†ил он за городом у морЯ. €зредка он поЯвлЯлсЯ в городе, одетый в
штормовку защитного цвета и такого же цвета спортивные брюки. Ћн был
чуть выше среднего роста, худ, загорел, крепкого сложениЯ. Ќа хорошо
вылепленном лице кротко и неукротимо светились маленькие синие глаза. €
иногда трудно было понЯть -- то ли свет его глаз неукротим от
уверенности во всепобеждающей силе кротости, то ли сама кротость в его
глазах -- следствие неукротимой внутренней силы, котораЯ только и
может позволить себе эту кротость.
Ќа шее у него всегда был повЯзан платок, что придавало ему сходство с
художником или артистом. Љстати, из-за этого шейного платка однажды
тень разочарованиЯ омрачила мое отношение к нему. € раз Я вспомнил об
этом -- договорю, чтобы больше к этому не возвращатьсЯ.
’ак вот, обычно у него шеЯ была повЯзана голубым платком. Ќо однажды он
ЯвилсЯ в кофейню с красным платком на шее. џ шутливо спросил у него,
мол, не означает ли этот новый платок некие сдвиги в его мировоззрении.
-- Ќет, -- сказал он без всЯкой улыбки, глЯдЯ на менЯ своим кротким и
неукротимым взглЯдом, -- неделю назад Я услышал какие-то жалобные
крики, доносЯщиесЯ с морЯ. џ подошел к берегу и увидел дельфина,
кричащего и бьющегосЯ у самой кромки прибоЯ. џ подошЈл к воде,
наклонилсЯ и заметил на спине дельфина глубокую рану возле хвоста. Ќе
знаю, то ли в драке с дельфинами он ее получил, то ли напоролсЯ на сваю
возле каких-то ставников.
џ стоЯл некоторое времЯ над ним. „ельфин никуда не уплывал и продолжал
издавать звуки, подобные стону. џ понЯл, что он ищет человеческой
помощи. џ вернулсЯ домой, взЯл в аптечке у себЯ несколько пачек
пенициллинового порошка, подошел к берегу, разделсЯ, вошел в воду и
высыпал ему в рану весь пенициллин. Џосле этого Я перевЯзал ему спину
своим платком. „ельфин продолжал битьсЯ мордой о берег и барахтатьсЯ в
прибое. ’огда Я приподнЯл его, отошел на несколько метров в глубь воды,
повернул его мордой в открытое море и опустил в воду. Џосле этого он
уплыл.
’ак как Я знал, что этот человек никогда не говорит неправды, Я был
сильно ошарашен. ‘лушаЯ его и глЯдЯ в его Яркие синие глаза, Я вдруг
подумал: он спЯтил! “ него пропал шейный платок, а остальное --
галлюцинациЯ!
-- Ќу и как, дельфин этот больше не приплывал? -- осторожно спросил
Я, делаЯ вид, что поверил ему.
-- Ќет, -- сказал он просто. Њне показалось, чересчур просто.
џ любил этого человека, и менЯ некоторое времЯ мучил его рассказ. Ћн
менЯ настолько мучил, что Я придумал сказать ему: мол, местные рыбаки
поймали в сети дельфина, обвЯзанного голубым платком. Њне хотелось
посмотреть, опустит он свои глаза или нет. Ћднако сказать не решилсЯ и
никак не мог понЯть, был этот дельфин в конце концов или нет.
‚се же через некоторое времЯ Я как-то успокоилсЯ на мысли, что в жизни
всЯкое бывает. ’ем более, об этих чертовых дельфинах чего только не
рассказывают. „а и мало ли в жизни случаетсЯ неправдоподобного. џ,
например, однажды бросил окурок с балкона восьмого этажа и попал им в
урну, стоЯвшую на тротуаре. Ќеправдоподобность этого случаЯ усиливаетсЯ
тем, что Я именно целилсЯ в эту урну и попал. …сли б не целилсЯ, было
бы более правдоподобно. ’ак и дельфин этот, если бы плавал в море не в
этом голубом платке, а как-то поскромнее, скажем, обвЯзанный бинтом,
было бы более похоже на правду. ‚о всЯком случае, более терпимо.
Ћбычно, придЯ в город, ‚иктор Њаксимович останавливалсЯ возле одной из
открытых кофеен и пил кофе.
џ знал, что чашечка турецкого кофе -- это единственное баловство,
которое он может себе позволить на собственные деньги. џ знал, что
последние десЯть по крайней мере лет он питаетсЯ только кефиром и
хлебом, не считаЯ фруктов, которые растут на его прибрежном участке.
‚се, что он зарабатывал, уходило на сооружение очередного махолета.
‘ам он об этом говорил просто, считаЯ, что невольнаЯ диета помогает ему
сохранить форму, ибо каждый лишний килограмм веса -- это трагедиЯ длЯ
свободного воздухоплаваниЯ. ‚прочем, длЯ полной точности должен
сказать, что его охотно угощали и он с царственной непринужденностью
принимал угощениЯ, снисходительно слушаЯ бесконечные шутки по поводу
его фантастического увлечениЯ. ‚ нашем городе чудаков любЯт и
подкармливают, как птиц.
Ћбычно, приходЯ в кофейню, он озиралсЯ в поисках нужного ему человека.
Ќаши кофейни представлЯют собой биржу длЯ деловых встреч. ‡десь он
виделсЯ со спекулЯнтами, снабженцами, вороватыми рабочими, которые
доставали необходимые ему краски, смолы, полиамидные пленки,
пластмассу, одним словом, все, чего нельзЯ было купить ни в одном
магазине.
„умаю, что пора рассказать все то, что Я знаю о прошлом ‚иктора
Њаксимовича Љарташова. Ћтец его, дворЯнин по происхождению, приехал в
Ђбхазию вместе с семьей в 1920 году.
‚ те времена довольно много представителей русского дворЯнства, Я
говорю, довольно много, учитываЯ масштабы маленькой Ђбхазии, бежало
сюда. ќто было своеобразной полуэмиграцией из ђоссии. Џо имеющимсЯ у
менЯ достаточно надежным сведениЯм, их здесь почти не преследовали, как
почти не преследовали и местных представителей этого сословиЯ. џ думаю,
тут сказались и закон дальности от места взрыва и более патриархальнаЯ
традициЯ близости всех сословий, которой невольно в силу всосанности
этих традиций с молоком матери в достаточно большой мере подчинЯлась и
новаЯ власть.
ЌастоЯщее озверение пришло в 1937 году, но тогда оно коснулось всех
одинаково.
Ћтец ‚иктора Њаксимовича, по образованию агроном, устроилсЯ работать в
деревне недалеко от Њухуса. Њать маленького ‚иктора, когда он чуть
подрос и его уже можно было оставлЯть на попечение бабушки, тоже пошла
работать в районную больницу. ‚ те годы отец ‚иктора чуть ли не первым
построил дом на диком загородном берегу морЯ, впоследствии ставшем
крупным курортным поселком.
Џеред войной ‚иктор Њаксимович окончил летную школу и на фронт попал
военным летчиком. ‘удЯ по всему, он хорошо воевал, был трижды ранен и
однажды дотЯнул до аэродрома горЯщий самолет. Џосле войны он
демобилизовалсЯ, вернулсЯ в Ђбхазию, устроилсЯ на местном аэродроме и
стал летать на Џо-2 по маршруту Њухус -- Џсху.
Ћднажды из-за нелетной погоды самолет его на несколько суток застрЯл в
горах на Џсху. ‚ это времЯ на Џсху жил немецкий коммунист. Ћни
встретились на какой-то вечеринке, и ‚иктор Њаксимович, вероЯтно,
находЯсь в состоЯнии легкого подпитиЯ, рассказал анекдот о ‘талине.
“служливый немец написал донос. Ќе исключено, что донос полетел вместе
с почтой, загруженной в самолет ‚иктора Њаксимовича, потому что другого
цивилизованного пути из Џсху не было. ЌельзЯ же представить, что донос
был отправлен на вьючной лошади.
’ак или иначе ‚иктора Њаксимовича арестовали, а на аэродром приехала
комиссиЯ по проверке идеологической работы. Љстати, мой родственник,
работавший тогда на аэродроме и редактировавший стенгазету,
рассказывал, что комиссиЯ поднЯла номера стенгазет за многие годы в
поисках подрывных материалов.
Џосле смерти ‘талина постепенно стало Ясно, что рассказанный анекдот
потерЯл свою актуальность, и ‚иктора Њаксимовича отпустили домой. Ћн
приехал в Ђбхазию, но дома его ждало печальное запустение: отец и мать
умерли. Ѓабушка умерла еще раньше, перед самой войной.
Ћтец его, страстно любивший своего единственного сына, в сущности, умер
от горЯ, и мать вскоре последовала за ним. ‚ те времена политические
заключенные, даже если отсиживали свой срок, очень редко отпускались на
свободу, и, конечно, отец ‚иктора Њаксимовича хорошо об этом знал. Љак
это ни странно, на смерть ‘талина тогда никто не рассчитывал, и те, кто
ненавидел лютой ненавистью рЯбого дьЯвола, и те, кто обоготворЯл его,
как бы слились в согласии, что он никогда не умрет.
‚иктор Њаксимович вернулсЯ домой, но к своей старой профессии не
вернулсЯ или, вернее сказать, теперь решил вернутьсЯ к ней более
сложным путем. Ћн решил сам создать воздухоплавательный аппарат и сам
полететь на нем.
Ќа жизнь он зарабатывал, починЯЯ окрестным жителЯм все, что можно было
починить, от моторов автомашин до электроутюгов. Ћн хорошо зарабатывал,
но приходилось на всем экономить, потому что только через спекулЯнтов
удавалось доставать материалы, необходимые длЯ его дела.
‚иктор Њаксимович когда-то был женат, и притом, говорЯт, на красавице,
но Я ее никогда не видел. Љо времени нашего знакомства он был один.
Њного лет назад они разъехались или разошлись, и она отправилась к себе
в Њоскву.
‚озможно, однажды, показав ему рукой на очередной махолет, она сказала:
"€ли он, или Я", -- и, не дожидаЯсь ответа, потому что ответ и так был
Ясен, навсегда уехала в Њоскву.
‚иктор Њаксимович и сам почти каждую зиму, разобрав и сложив свой
летательный аппарат, на два-три месЯца уезжал в Њоскву. ’ам у него были
друзьЯ, поклонники его дела, которые, кстати, присылали ему лучшие
русские книги -- почтой советские изданиЯ, с оказией -- заграничные.
‚стречалсЯ ли он там со своей бывшей женой, не знаю. ‘корее всего нет.
‡а все времЯ нашего знакомства, которое длилось лет десЯть, он только
однажды упомЯнул о ней во времЯ застольЯ.
-- Ђ правда ли, -- спросил один из застольцев у него, -- что ваша
жена была необыкновенной красавицей?
-- ќто была гремучаЯ змеЯ, -- ответил ‚иктор Њаксимович и после
небольшой паузы добавил: -- но с глушителем, что делало ее особенно
опасной.
Ћн об этом сказал совершенно спокойно, как о давно установленном
зоологическом факте. Ћднако в этом спокойствии было нечто такое, что
исключало, длЯ менЯ, во всЯком случае, задавать вопросы на эту тему.
‚ городе он всегда поЯвлЯлсЯ один или в редких случаЯх со своим
махолетом. ‚ таких случаЯх махолет был прицеплен к старенькому
"Њосквичу", принадлежащему одному из друзей ‚иктора Њаксимовича. Њашина
осторожно проезжала по центральной улице, и серо-голубой махолет
покорно следовал за ней, покачиваЯ дрЯбловатыми крыльЯми, кончавшимисЯ
разрезами наподобие крыльев парЯщего коршуна.
Џриезжие удивленно смотрели на этот воздухоплавательный аппарат, а
местные люди давно к этому привыкли. Њашина направлЯлась в сторону
ѓумисты. ’ам, в зеленой плоской пойме реки, ‚иктор Њаксимович испытывал
свой аппарат. Ћбычно эту процессию сопровождал милицейский мотоцикл. џ
сначала думал, что милициЯ в данном случае следит, чтобы махолет не
нарушал правила уличного движениЯ, и только позже узнал, что испытаниЯ
его проходЯт под неизменным надзором милиции.
Њне кажетсЯ, что мечта о таком воздухоплавательном аппарате, который
действовал бы за счет собственных сил летуна, у ‚иктора Њаксимовича
впервые возникла в лагере. ’ак мне кажетсЯ, хотЯ сам он об этом никогда
не рассказывал.
Љак Я уже говорил, мы с ‚иктором Њаксимовичем встречались в основном в
кофейнЯх. Њожет создатьсЯ ложное впечатление, что он очень часто там
бывал. Ќет. Ћн вообще в город приезжал очень редко, но, приехав и
посетив кофейню, никуда не спешил и призывал собеседника помедлить.
-- Људа торопитьсЯ, -- говорил он с некоторым наивным эгоизмом, --
раз Я в город приехал, все равно день потерЯн.
џ, слава богу, никогда его не торопил. ‚ рассказах о жизни он любил
вспоминать необычайные случаи, иногда взрывные выходы в новое сознание.
Љак Я потом понЯл, эта его склонность была мистически свЯзана с делом
его жизни. ‘амо собой разумеетсЯ, что Я ни разу не усомнилсЯ в
подлинности его воспоминаний.
Ќичего похожего на дельфина с голубой повЯзкой никогда не повторЯлось.
„а и дельфин этот в конце концов, если подумать, только моЯ придирка.
Љак будто ‚иктор Њаксимович, помогаЯ дельфину, обЯзан был проЯвить
хороший вкус к правдоподобию и не отпускать его в море таким уж
нарЯдным.
ђазумеетсЯ, с ‚иктором Њаксимовичем мы не раз выпивали. Ћн любил это
дело, но должен сказать, что никогда в отличие от менЯ по-настоЯщему не
хмелел. Љазалось, никакое вино не может дохлестнуть до той высоты
опьЯнениЯ, до которой опьЯнила его пожизненнаЯ мечта о свободном
парении.
Џожалуй, хмель сказывалсЯ только в том, что он начинал читать стихи. €
всегда он читал одного и того же лагерного поэта, с кем свела его
судьба, а потом наглухо раскидала по разным лагерЯм. ЌесмотрЯ на
косноЯзычие некоторых строк, стихи этого поэта казались мне
удивительными. Ќесколько раз Я пыталсЯ их записать, но он всегда
отмахивалсЯ.
-- “спеешь, -- говорил он, да и кофейнЯ не слишком располагала к
переписыванию стихов. ’олько одна перваЯ строфа из стихотворениЯ,
пронизанного свежей тоской по далекой усадебной жизни, и осталась в
памЯти.

Ќе выбегут борзые с первым снегом
‹изать наследнику и руки и лицо.
Ђ отчим мой, поигрываЯ стеком,
‘ улыбкою не выйдет на крыльцо...

‡ана

Љогда мир залихорадило поисками снежного человека, ‚иктор Њаксимович
нередко приходил в кофейню с журналами или газетными вырезками, в
которых говорилось об этом. Ћн с Явным волнением ждал, что снежного
человека вот-вот поймают или в крайнем случае сфотографируют. Љстати, Я
тоже разделЯл его волнение и любопытство.
-- Џоиски снежного человека, -- говорил он, -- это, может быть, тоска
человека по своему началу в предчувствии своего конца. ‹юди хотЯт
увидеть своего далекого пращура, чтобы попытатьсЯ понЯть, когда и где
именно они свихнулись.
€ вдруг эти поиски обрушились на Ђбхазию. ЋказываетсЯ, в абхазском селе
’хина в прошлом веке поймали дикую, или лесную, как говорЯт абхазцы,
женщину. Ќарекли ее ‡аной.
Љстати, крестьЯнин, поймавший ее, сначала подарил ‡ану местному кнЯзю.
ЉнЯзь как будто принЯл подарок, и она некоторое времЯ жила, привЯзаннаЯ
на цепи к огромному грецкому ореху, росшему во дворе кнЯзЯ. € он охотно
показывал ее своим высокородным гостЯм. Ќо потом кнЯзь по каким-то
непонЯтным причинам вернул ‡ану поймавшему ее крестьЯнину. Ќе
исключено, что в его решении отказатьсЯ от ‡аны сыграли роль
соображениЯ сословной гордости. ‚озможно, кто-нибудь из гостей ему на
что-то намекнул или он сам испугалсЯ, как бы кто не подумал, что ‡ана
спрыгнула с его личного генеалогического древа.
ЏривЯзаннаЯ на цепи, ‡ана жила под открытым навесом возле дома своего
хозЯина, времЯ от времени неизвестно от кого рожаЯ детей.
Џо рассказам очевидцев, рычанием и визгливыми выкриками она выражала
злобу или неудовольствие. €ногда издавала каркающие звуки, которые надо
было понимать как хохот. Ћчевидцы отмечают, что никто никогда не видел
ее улыбки. € это очень интересно. ќто лишний раз нам подтверждает, что
улыбка -- следствие более тонкого психического состоЯниЯ, чем смех.
Џо прошествии нескольких лет она немного привыкла к людЯм, и ее больше
не держали на цепи. ‹юбимым ее развлечением было разбивать камни о
камни. Ќе исключено, что ‡ана была на пороге открытиЯ каменного топора.
‚скоре она научилась выполнЯть несложную хозЯйственную работу: молотить
колотушкой кукурузу, таскать на мельницу мешки, приносить из лесу
дрова. Џод открытым навесом, где она жила, ‡ана вырыла Яму, обложила ее
папоротником и, таким образом, устроила себе довольно уютную спальню,
куда по ночам Явно спрыгивали так и не опознанные любвеобильные тхинцы,
потому что ‡ана беспрерывно продолжала рожать. Њногие дети ее тут же
погибали, скорее всего ввиду ее крайне неумелого обращениЯ с ребенком,
но некоторых тхинцы успевали у нее отобрать и воспитывали их у себЯ
дома, как обычных детей.
•олод ‡ана переносила хорошо, а жару плохо. ‘тоило ее ввести в дом, как
она начинала сильно потеть и выказывать признаки неудовольствиЯ.
Љстати, два-три раза под угрозой палки хозЯину удавалось ее приодеть,
но как только угроза палки отдалЯлась, ‡ана с Яростью разрывала на себе
платье, топтала его и даже зарывала в землю. ‚ конце концов хозЯин
махнул на нее рукой, видимо, решив, что на эти опыты не напасешьсЯ
одежды. ‘лухи о набедренной повЯзке, которую в качестве компромисса
‡ана Якобы в более зрелые годы принЯла, мне кажутсЯ выдумкой позднейших
сельских моралистов.
‚ летнюю жару она вместе с местными буйволами погружалась в реку Њокву
и подолгу наслаждалась прохладой. ’ак и вижу ее первобытную голову,
вероЯтно, не лишенную с точки зрениЯ некоторых тхинцев своеобразной
привлекательности, торчащую из воды рЯдом с буйволиными головами,
только разве что жвачку не жует. ‚прочем, голову современной женщины,
жующей жвачку даже в воде, гораздо легче представить.
“мерла ‡ана в восьмидесЯтых или девЯностых годах прошлого века, так что
долгожители села ее еще хорошо помнЯт.
’ак вот, из Њосквы в ’хину была снарЯжена экспедициЯ с конкурирующими
между собой учеными и журналистами. “ченые и журналисты просили
старейшин села показать им место, где расположена могила ‡аны.
Ќо старейшины села заупрЯмились, потому что по абхазским понЯтиЯм, что
отчасти совпадает с понЯтиЯми других народов, раскапывать могилу --
свЯтотатство. Ћднако старейшины села ’хина в этом вопросе пошли еще
дальше, они решили, что раскапывать могилу дикой женщины, раз уж ее
приручили, тоже свЯтотатство.
‚се же им не хотелось прЯмо отказывать почетным гостЯм, и они, как мне
кажетсЯ, устроили небольшой спектакль, главным героем которого
оказалось дерево карагач. Ћни признавали, что ‡ану похоронили под
карагачем, но по вопросу, где именно рос этот карагач, высохший и
порубленный на дрова еще в начале нашего века, у стариков возникли
непримиримые разногласиЯ.
Ћни называли самые разные места, достаточно далеко отстоЯщие друг от
друга. Џри этом старики всеми силами пытались утешить журналистов и
ученых тем неоспоримым фактом, что ‡ана была, без всЯкого сомнениЯ,
зарыта под карагачем, даже если так и не удастсЯ вспомнить, где именно
стоЯл этот карагач.
-- ’ак и пишите и не ошибетесь, -- говорили они, -- мы ее, как
настоЯщего человека, зарыли под карагачем. Ќо журналистов и ученых
никак не мог утешить сам факт погребениЯ ‡аны под карагачем. ‘удЯ по
всему, они этому карагачу вообще не придавали значениЯ. ‘удЯ по всему,
им было все равно, что возвышалось над могилой ‡аны -- могучий карагач
или куст бузины.
Ћни даже заподозрили стариков в проЯвлении патриархальной хитрости. €
тогда конкурирующие журналисты и ученые объединились между собой и сами
пошли на военную хитрость. Ћни сказали, что у них, в сущности, не
научнаЯ экспедициЯ, а правительственное задание найти кости ‡аны и
немедленно на самолете доставить их в Њоскву. Ћни сказали, что раз
старики не могут вспомнить, где рос карагач, что само по себе выглЯдит
странно, ибо обычно старики хорошо помнЯт, где, когда росло какое
дерево, а уж где рос карагач, и подавно должен помнить любой старик,
-- но раз уж, сказали ученые и журналисты, в селе ’хина развелись
такие слабопамЯтные старики, что они не помнЯт, где рос столь важный
длЯ науки карагач, придетсЯ завезти в ’хину бульдозер, который в ходе
выполнениЯ правительственного заданиЯ вполне может коснутьсЯ и
некоторых семейных кладбищ.
’ут памЯть стариков вроде бы проЯснилась, и они, вспомнив, где в начале
века рос карагач, ткнули теперь своими согласными посохами в одно место
и сказали, "ђойте! …сли это надо правительству..."
ќкспедициЯ раскопала могилу, вынула оттуда все кости и приехала в
мухусскую гостиницу, чтобы на следующий день отбыть в Њоскву. Ќо тут
временный союз журналистов и ученых распалсЯ. †урналисты, естественно,
стремЯсь к мировой славе, собирались устроить большую
пресс-конференцию, и кости ‡аны им нужны были позарез длЯ наглЯдного
доказательства своего открытиЯ. “ченые же, стремившиесЯ к более
кропотливой работе с костЯми, боЯлись, что журналисты, показываЯ кости
‡аны и даваЯ их щупать всЯким развЯзным иностранным коллегам, многое
попортЯт.
€з-за этого непримиримого противоречиЯ ночью в гостинице, говорЯт,
произошло не вполне пристойное событие. Ќе то журналисты выкрали часть
костей у ученых, не то ученые лишили журналистов причитающихсЯ им
костей. Ћдним словом, там произошла какаЯ-то чушь, и Я не знаю, чем это
все кончилось. ‚ернее, не знаю, в чьих именно чемоданах кости ‡аны,
если это вообще были кости ‡аны, отбыли в Њоскву.
ЋказываетсЯ, битва вокруг костей ‡аны на этом не кончилась.
ЋказываетсЯ, часть ученых в Ђкадемии наук, котораЯ не принимала участиЯ
в экспедиции, не признала кости ‡аны за кости первобытного человека.
Ћни сказали, что исследованиЯ черепной коробки по методу профессора
ѓерасимова доказывают негроидное происхождение скелета. Џри этом они
почему-то сильно обиделись и даже жаловались начальству, что ученые,
добывшие кости пресловутой ‡аны, пытаютсЯ при помощи этих костей
сделать себе карьеру, что недопустимо. Ћни настаивали на праве женщины
иметь очень крупный скелет, при этом обладать негроидным черепом и
все-таки не быть неандерталкой.
‘удЯ по всему, начальство на этот раз не реагировало на их вопли, боЯсь
повторениЯ ошибок времен ‹ысенко. Ќачальство предложило решить вопрос с
костЯми ‡аны в дискуссионном порЯдке. Њне рассказывали об этой
дискуссии, и там каждый говорил, что хотел. € это было удивительно. €
было решительно непонЯтно, на чьей стороне правда.
‚иктор Њаксимович сам съездил в село ’хина, и вот что он рассказал,
приехав оттуда:
-- џ говорил со стариками этого села. ‚идел снимки правнуков ‡аны. Ћни
сейчас там не живут, разъехались по всему Љавказу. Њежду нами говорЯ,
лица их отнюдь не отмечены печатью мудрости. “ менЯ сложилась такаЯ
версиЯ ее происхождениЯ.
‚идимо, ‡ана была необыкновенно рослой, здоровой и слабоумной от
рождениЯ деревенской девушкой. Ќастолько слабоумной, что не могла
освоить человеческую речь.
Ћднажды она ушла или сбежала в лес и заблудилась в нем, что могло
случитьсЯ и с нормальным человеком. ‚ условиЯх абхазского леса она
могла несколько лет жить там, питаЯсь Ягодами, дикими фруктами,
орехами, каштанами. ‡има в Ђбхазии мЯгкаЯ, и выжить можно было вполне.
†ивЯ в лесу, она все дальше и дальше забредала от своего села, одежда
на ней, естественно, изорвалась, истлела, и она ходила голаЯ.
‚ таком виде ее обнаружил и поймал житель села ’хина. ’ак как она за
несколько лет пребываниЯ в лесу окончательно одичала, от рождениЯ не
умела говорить, в окрестных селах никто о ней не слыхал, он ее и принЯл
за лесную женщину. Ђ то, что она рожала от смельчаков, которые
овладевали ею, или от ротозеев, которыми овладевала она, когда они
слишком близко к ней подходили, только и доказывает, что она
биологически была вполне нормальной бабой.
Џо-моему, ‚иктор Њаксимович, несмотрЯ на веру в существование снежного
человека, дал довольно трезвое объЯснение истории ‡аны. Џравда, в его
толковании происхождениЯ ‡аны остаетсЯ неЯсным вопрос о ее
шерстистости.
Џо уверению ученых, ‡ана была покрыта шерстью, как и все описанные в
мировой литературе снежные люди. Ќо и тут не исключено, что старики,
рассказывавшие ученым о ‡ане, могли пойти на хитрость. ‡аметив
страстное желание ученых, чтобы ‡ана оказалась покрытой шерстью, как и
положено снежному человеку, и опасаЯсь, что в противном случае они
переворотЯт обещанным бульдозером все семейные кладбища, они могли
заверить ученых, что ‡ана была покрыта отличной шерстью, не хуже
хорошей овцы.
Ћдним словом, вопрос о происхождении ‡аны остаетсЯ не до конца Ясным, и
мы надеемсЯ, что пытливый ум ученых в конце концов разрешит эту
проблему в чисто теоретическом плане.
Џри этом Я хочу предупредить, что было бы крайне неэтично привлекать к
исследованию этой темы живых правнуков ‡аны, все еще сохранивших
ниточку свЯзи с родным селом и даже имевших трогательную неосторожность
присылать туда свои фотокарточки.
џ уже не говорю об объЯвлении всесоюзного розыска тех правнуков ‡аны,
которые решили добровольно затерЯтьсЯ на необъЯтных просторах нашей
родины. џ уверен, что среди них немало честных тружеников и даже
хороших административных работников. Љонечно, психологически они вполне
наши люди, в этом нет никакого сомнениЯ, но, возможно, некоторое, даже
малозаметное своеобразие их физиологической организации могло бы
оказать помощь науке. ‘облазн, конечно, велик, но мы всегда твердо
стоЯли и стоим на том, что наука у нас должна быть нравственной. € мы
не можем травмировать человека назойливыми поисками гоминидного
сходства со своей прабабкой, если сам он по каким-либо причинам не
желает признаватьсЯ в своих родственных свЯзЯх. “ нас человек имеет
полное право скрывать от окружающих свое происхождение, если это его
происхождение в классовом смысле не представлЯет длЯ общества ни
малейшего интереса.

„ве женщины
(ђассказ ‚иктора Њаксимовича)

-- “дивительные встречи бывают в жизни, -- как-то начал он и на минуту
замолк, глЯдЯ через дугу залива туда, где сквозь легкий туманец
виднелсЯ его поселок. Њы сидели за столиком в верхнем Ярусе ресторана
"Ђмра", слегка закусываЯ и выпиваЯ.
-- Љогда в разгар коллективизации началсЯ страшный голод на “краине, в
Ђбхазию повалили люди, которым удалось выбратьсЯ из родных мест. Љ нам
в поселок попала девушка по имени Љлава. Њама накормила ее, дала
кое-что из одежды, и Љлавушка стала приходить к нам почти каждый день.
Ћна возилась у нас в саду, стирала, ходила на базар, готовила обед.
Ћтец, работавший агрономом, на целый день уходил в деревню, мать -- в
районную больницу, где работала медсестрой, и помощь Љлавушки по дому
была как нельзЯ кстати.
Љлавушка с каждым днем расцветала, веселела, и Я помню это детское
ощущение бесконечного счастьЯ оттого, что мы, наша семьЯ, вернули
девушку к жизни. Љонечно, тут она и без нас не пропала бы. Ќо у менЯ
было это счастливое чувство, которым Я и сейчас дорожу. џ ведь помнил
страшный в своей простоте ее рассказ о том, как всЯ их деревнЯ вымерла
от голода и только двум девушкам удалось чудом добратьсЯ, доползти до
поезда, который увез их в Ќовороссийск.
џ уже знал, что и наша семьЯ во времЯ революции перенесла много горЯ, и
мне казалось, что это роднит нас и свЯзывает чуть ли не навеки. Ћдним
словом, всЯ наша семьЯ, кроме бабки, полюбила Љлавушку.
Ѓабка моЯ, казавшаЯсЯ мне тогда очень старой, хотЯ она была не такой уж
старой, недолюбливала Љлаву, считала ее неисправимой нерЯхой. ‚прочем,
она не жаловала и весь победивший пролетариат и почти не скрывала
этого.
ЌелюдимаЯ, суроваЯ бабушка моЯ, вероЯтно, на соседей производила
впечатление какой-то дикой барыни. Ћбычно она почти целыми днЯми сидела
на кухне, повесив на спинку стула палку с загнутой ручкой, раскладывала
пасьЯнс или читала книгу, разглЯдываЯ строчки через лупу.
€ногда в хорошую погоду она, опираЯсь на свою палку, гулЯла по нашему
участку. ђЯдом с нами тогда строил дом один человек. Ћднажды он в еще
не застекленное окно своего дома, обращенное на наш участок, приклеил
газету, на которой была напечатана большаЯ фотографиЯ ‹енина.
ђазумеетсЯ, сделал он это совершенно случайно.
ЋказываетсЯ, бабку это вывело из себЯ, но нам она ничего не говорила. џ
заметил какую-то странность в ее поведении, но причины не мог понЯть.
Ћбычно, гулЯЯ, она обходила весь наш участок по кругу. ’еперь она
гулЯла только с одной стороны, откуда не было видно окна с газетой.
€ногда она, правда, ходила и на ту сторону, но не как обычно -- по
кругу, а прЯмо, то есть ходила посмотреть, висит там все еще газета или
нет. Ќо нам она ничего не говорила, и Я это все только позже осознал.
Џотом она совсем перестала выходить во двор, но Я все еще ничего не
понимал. € вдруг, сидЯ на кухне, она послала менЯ в сад, чтобы Я
посмотрел, висит на окне соседа газетный лист или его уже застеклили.
Џро фотографию она мне ничего не сказала, и просьба ее показалась мне
странной. Ќо когда Я подошел к дому соседа и увидел фотографию ‹енина,
Я понЯл, что она имела в виду. џ вошел на кухню и сказал бабушке, что
газета по-прежнему висит на окне. Ћна, попыхиваЯ трубкой, раскладывала
пасьЯнс и ничего мне не ответила.
‚скоре Я об этом забыл, но днЯ через два бабушка опЯть послала менЯ
посмотреть, висит на окне газета или его застеклили. џ посмотрел и
сказал, что газета по-прежнему висит. Ћна опЯть ничего мне не ответила.
Ќа этот раз она читала книгу, и Я теперь повнимательней присмотрелсЯ к
ней и заметил, что лупа, которую она держала над книгой, так и ходит
ходуном. Ћбычно рука ее, сжимавшаЯ лупу, никогда не дрожала.
Ќа следующий день она менЯ опЯть попросила посмотреть, висит на окне
газета или его застеклили. Џро фотографию она мне и теперь ничего не
говорила, хотЯ Я, конечно, знал, что она имела в виду, и она, конечно,
знала, что Я это знаю. Ѓезусловно, у родителей был с ней тайный уговор
ни о чем подобном со мной не говорить, и она придерживалась его. Ќо
когда Я и на этот раз ей сказал, что окно не застеклили, она не
выдержала.
-- ѓосподи! -- воскликнула она, с размаху захлопнув книгу, лежавшую
перед ней, -- за что такое наказание?! Ќи молитьсЯ, ни читать не могу!
‚ тот же вечер сосед наш подозвал отца к забору между нашими участками
и, смеЯсь, рассказал, что наша бабка попросила его сменить газету на
окне, что он и сделал. Њама была в ужасе, но сосед оказалсЯ порЯдочным
человеком, и просьба бабушки никаких последствий не имела.
Љ бабушке у нас в семье было особое отношение. •отЯ от менЯ многое
скрывали, но Я знал, что двое сыновей бабушки, братьЯ отца, погибли в
гражданскую войну. Ѓабушка не то чтобы тЯжело переживала гибель своих
сыновей, она, надев вечный траур, добровольно превратила себЯ в живую
могилу своих детей. Њама не смела ей ни в чем возразить, а отец всегда
относилсЯ к ней с подчеркнутым вниманием.
ЊенЯ всегда забавлЯло, что Љлавушка ничего этого не замечала, и, хотЯ
бабка часто поварчивала на нее, она к ней относилась точно так же, как
и к моим родителЯм. Ќикакой повышенной почтительности. € мне это
нравилось. џ это интуитивно воспринимал, как здоровый народный
демократизм, хотЯ, разумеетсЯ, думал не этими словами.
Њне тогда было лет двенадцать, Я бегал у морЯ, купалсЯ, ловил крабов и
рыб, запускал змеЯ, но вместе с тем временами очень болезненно
задумывалсЯ над какой-то особостью нашей судьбы.
џ верил, что власть теперь у народа, и считал это вполне справедливым.
€ в то же времЯ менЯ коробила грубость, с которой учителЯ всех бывших
помещиков (с капиталистами Я легко смирЯлсЯ) называли трусами,
негодЯЯми, паразитами. џ твердо знал, что мои родители не такие и
многие приЯтели моих родителей не такие, и мне обидно было за них. ‘
другой стороны, в школе менЯ никто не угнетал, не интересовалсЯ моим
происхождением, ко мне относились, как ко всем остальным детЯм, и Я это
ценил. •отЯ рана уже была в том, что Я это ценил.
ђазумеетсЯ, родители от менЯ старались скрыть все, что можно было
скрыть, но сам страх перед властью они, конечно, скрыть не могли. €
этот страх мне всегда казалсЯ комически преувеличенным, и в то же времЯ
сам Я, с детства склонный к беспредельной искренности, все-таки твердо
знал, что никому нельзЯ говорить о том, на чьей стороне погибли братьЯ
отца. € вопреки тому, что мне говорили в школе, и вопреки грустным
воспоминаниЯм родителей о старой жизни Я носил в душе тайную мечту, что
две эти жизни можно склеить, старую и новую, что родители мои будут
счастливы в этой жизни и сами по себе. Ѓыло тоскливо думать, что они
живут длЯ менЯ. Њне все казалось, что обе стороны чего-то недопонимают,
но пройдет немного времени, и все будет хорошо.
€ вот поЯвилась у нас в доме Љлавушка, девушка из народа, и оттого, что
она говорила полуукраинским Языком, она казалась мне особенно подлинной
в свой народности.
Љонечно, Я привЯзалсЯ к веселой, ребЯчливой Љлавушке и сам по себе.
ќтому, наверное, способствовало и то, что у менЯ не было ни братьев, ни
сестер. Ќо и та заветнаЯ мысль была, что все склеитсЯ и вот уже все
склеиваетсЯ через Љлавушку, девушку из народа, которому принадлежит
власть. Џочему девушка из народа, которому принадлежит власть, чуть не
умерла с голоду при своей власти и почему здесь не мы кормимсЯ при ней,
а она кормитсЯ при нас, мне как-то не приходило в голову. ‚ернее, мне
это казалось случайными частностЯми.
Љак ребенок, никогда не знавший родного отца, привЯзываетсЯ к новому
мужу матери, разумеетсЯ, если он не изверг, так и Я, сиротски лишенный
своего народа, и, видимо, неосознанно тосковавший по нему, вдруг
приобрел его в Љлавушке.
џ как бы весь народ получил в свое личное пользование, и мне с ним было
хорошо, и народу -- Љлавушке -- было с нами весело. Ђ говорили -- они
нас ненавидЯт. ‚от уж глупость!
Љонечно, Љлавушка была старательной, но довольно бестолковой хозЯйкой.
’ак, однажды она полднЯ мыла котел длЯ варки мамалыги, пытаЯсь
соскрести с его наружной стороны толстый слой нагара, который никто не
соскребает. ‘оседи, узнав об этом, долго смеЯлись ее наивности.
Џервый раз услышав рожок керосинщика и заметив, что соседи с бидонами
побежали за керосином, Љлавушка схватила ведро длЯ питьевой воды и
побежала в очередь. Љ счастью, соседка, узнав ведро, отослала ее домой
за надлежащей посудой. ‚ другой раз она забыла, где расположена
сапожнаЯ мастерскаЯ, куда она сдала всю нашу обувь, и мы с ней полднЯ
прорыскали по городу, пока ее не нашли. ‚прочем, в те годы было столько
сапожных мастерских, что запутатьсЯ было нетрудно. ‚ те годы люди в
основном не покупали обувь, а чинили ее, потому что покупать было
негде.
Ћдним словом, несмотрЯ на эти неловкости, мы все любили Љлавушку за
простодушие, преданность и веселый нрав. Ђ Я даже и за все эти ее
неловкости любил. ‚скоре она устроилась работать уборщицей в нашей
школе, но и теперь после работы она частенько забегала к нам помочь по
хозЯйству, сходить на базар, сготовить обед.
Љ этому времени на нашем участке уже плодоносили деревьЯ. Ћтец держал
пчел, так что у нас всегда был свой мед. € хотЯ с хлебом тогда и в
Ђбхазии было трудновато, отец получал в деревне, где он работал,
кукурузу. Њы научились готовить мамалыгу и даже полюбили ее. Ћдним
словом, жили по тем временам вполне прилично.
ЊилаЯ Љлава считала нас богачами и не могла нарадоватьсЯ на наше
богатство. Ћднажды она привела к нам какую-то землЯчку, видно, только
приехавшую с “краины. Ѓабушка и Я в это времЯ были на кухне. џ читал
книгу, а бабушка, попыхиваЯ трубкой, раскладывала пасьЯнс.
†елаЯ похвастатьсЯ нашим богатством, Љлавушка влетела на кухню, таща за
руку робеющую землЯчку, одетую, как побирушка.
Љлавушка отмахнула крышку ларЯ, где у нас была насыпана кукуруза,
вынула пригоршню и, ссыпаЯ ее назад, воскликнула:
-- Џодывись, ‹юбо, це кукурудза!
Ѓабка, искоса следившаЯ за ней, буркнула Љлаве: "Џрочь!"
Ќо беднаЯ Љлавушка, восторгаЯсь нашим богатством, не обратила на это
вниманиЯ. ’еперь она распахнула Ящик поменьше, где у нас хранилась
фасоль, и опЯть, набрав пригоршню зерен, стала ссыпать ее назад,
приговариваЯ:
-- Ђ це фасоль. Ђбхазы дуже люблЯть.
-- Џрочь, говорю! -- повторила бабка.
Ќо Љлавушка, все еще переливаЯсь восторгом, подошла к кувшину с медом,
открыла крышку и сказала:
-- Ђ це мэд!
Ќе останавливаЯсь на этом, она сунула руку в кувшин, мазнула палец
медом и протЯнула его своей землЯчке. Ќе успела та дотЯнутьсЯ бледными
губами до меда, как в воздухе мелькнула бабкина палка и ударила Љлаву
по кисти руки. Њне кажетсЯ, нет, Я услышал, как хрустнула кость!
Љлавушка вскрикнула и побежала из кухни, завываЯ и трЯсЯ рукой, как
собака перебитой лапой. ‡емлЯчка ее затрусила вслед. Ќа крики из
комнаты выскочила мама и, понЯв, что произошло что-то страшное,
побежала за Љлавой, догнала ее у калитки и с трудом вернула домой.
џ оцепенел от возмущениЯ, душившего мое детское горло. ‚озмущение это
было особенно мучительно, потому что Я не мог его выплеснуть, не мог
ничего сказать бабке. ‘мутно вспоминаЯ все, что писалось в школьных
учебниках о дореволюционном отношении помещиков к простым людЯм, чему Я
раньше не очень верил, Я сейчас отчаЯнно повторЯл про себЯ: "Џравильно!
Џравильно! ‚се правильно с вами сделали!"
Њама перевЯзала Љлаве руку. Џостепенно она кое-как успокоила ее, и
потом, когда она уходила вместе со своей землЯчкой, мать дала им
литровую банку меда и мешочек кукурузной муки килограммов на пЯть.
Њама всегда была милосердной женщиной да и Љлавушку любила, но на этот
раз она еще испугалась, что Љлавушка пожалуетсЯ на нас. ‘трах за наше
происхождение всегда незримо витал над родителЯми. €менно по этой
причине менЯ не обучили ни одному Языку, хотЯ отец в совершенстве знал
французский и немецкий, а мать говорила по-французски. Ћни не хотели,
чтобы Я в этом отношении отличалсЯ от остальных школьников, хотЯ отец
придирчиво следил за моими остальными занЯтиЯми. ’ак, он замучил менЯ,
заставлЯЯ делать бесконечные гербарии флоры Љавказа.
’о, что Я тогда увидел на кухне, навсегда потрЯсло мою детскую душу. €
сейчас перед глазами у менЯ стоит эта картина: Љлавушка в пестром
ситцевом платье, подаренном ей мамой, выбегает из кухни, завываЯ от
боли и трЯсЯ рукой, как собака перебитой лапой. € позже Я тысЯчи раз
перебирал в памЯти детали этой картины, находЯ в ней все новые и новые
оттенки жестокости. € мамино платье на Љлаве казалось особенно
невыносимым, как будто ее, Љлавушку, нарочно приманивали, кормили,
дарили одежду, чтобы добитьсЯ ее полной доверчивости, а потом вот так
неожиданно стукнуть по руке, чтобы хрустнула косточка. € в том, что
Љлавушка, не жалуЯсь, не защищаЯсь, а только завываЯ, побежала из
нашего дома в сторону калитки, было разрывающее сердце простодушие
животного, которое бежит оттуда, где ему делают больно, туда, где, оно
надеетсЯ, боли не будет.
Ќе правда ли, странно мы устроены? —еловек, которому причинЯют слишком
большую боль, делаетсЯ похожим на животное, и мы с особенной силой
чувствуем к нему жалость. € точно так же животное, которому причинЯют
слишком большую боль, начинает напоминать нам человека, и мы с
особенной силой чувствуем к нему жалость.
Њать ничего не могла сказать бабушке, но, конечно, вечером все
рассказала отцу. Њежду отцом и бабушкой был крупный разговор. —тобы Я
ничего не понимал, говорили по-французски.
-- Ћставь, пожалуйста, -- вдруг перешла бабушка на русский, -- они
изгадили ђоссию, а теперь сюда понаехали, голодранцы!
Ћтец опЯть что-то терпеливо говорил ей по-французски, и вдруг бабка
стукнула палкой об пол и крикнула по-русски:
-- …сли б вы были настоЯщими мужчинами, с ђоссией не случилось бы то,
что случилось!
‘тало ужасно тихо. Њама, прижав ладони к щекам, умолЯюще смотрела на
отца широко распахнутыми глазами. Ћтец неподвижно стоЯл перед бабушкой.
‘муглота его загорелого лица вдруг стала особенно заметной.
-- Њама, -- тихо сказал он по-русски, -- ты забыла, где твои
сыновьЯ...
-- Њои мальчики, -- гордо начала бабушка и вдруг поперхнулась,
затрЯслась, заикала и все-таки с каким-то жутким упорством продолжала
пытатьсЯ что-то выговорить и даже махнула рукой, как бы досадуЯ на
мгновенную слабость и даваЯ знать, что она сейчас справитсЯ с собой и
договорит то, что хотела сказать, но, так и не справившись с душащими
ее спазмами, уронила палку и запрокинулась на спинку стула.
-- ‚алерьЯнку! -- крикнул отец, хотЯ мать уже бежала за ней. Ћтец,
приподнЯв голову бабушки и случайно взглЯнув на менЯ, молча, взглЯдом
вытолкнул менЯ за дверь. џ вышел.
Џервый раз в жизни суровую, гордую бабушку Я видел такой. € Я был
второй раз за этот день потрЯсен жалостью, на этот раз к бабушке,
которую днем так возненавидел, и сейчас хорошо помнил, что днем Я ее
возненавидел за Љлаву, и не понимал, куда теперь делась эта ненависть,
и с какой-то неизбывной тоской догадалсЯ, что то далекое, а длЯ менЯ
непомерно далекое, случившеесЯ с ее сыновьЯми, все времЯ при ней и
никогда никуда от нее не уходило и никогда не уйдет.
Ѓольше Љлавушка у нас не поЯвлЯлась ни разу. ‘ месЯц Я ее иногда видел
в школе, сначала с повЯзкой на руке, а потом уже без повЯзки. Ќам обоим
было стыдно встречатьсЯ, и мы оба делали вид, что не замечаем друг
друга. Ќо при этом, когда мы встречались, Я смотрел перед собой, а она
всегда куда-то отворачивалась, и Я уже тогда понимал, что это она
делает от большей душевной тонкости, что ей стыдней, чем мне. Ќо Я все
надеЯлсЯ на какой-то случай, который вдруг нас примирит, и она поймет,
что Я ее по-прежнему люблю и мама ее любит и папа ее любит... Ќо случай
так и не представилсЯ, а Љлавушка куда-то исчезла из школы, и Я ее
никогда больше не видел.
Њожет, именно потому, что Љлавушка исчезла навсегда, а бабушка
продолжала быть рЯдом, она умерла перед самой войной, Я снова привык к
ее замкнутому, суровому облику. Ђ Љлава, бегущаЯ, завываЯ от боли и
трЯсЯ рукой, как собачонка перебитой лапой, навсегда осталась в моей
душе.
€ осталась долгаЯ на всю школу мальчишескаЯ мечта встретить ее однажды
и сделать длЯ нее что-нибудь необыкновенное, прекрасное: может, спасти
ее от смертельного ножа какого-нибудь хулигана, может, вытащить из морЯ
тонущего ребенка, который вдруг окажетсЯ ее сыном, словом, сделать
что-нибудь такое, чтобы она после этого всегда помнила о нас и нашем
доме только хорошее.
€ вот прошло с тех пор больше десЯти лет. ‚ойна. Ќаш аэродром был
расположен в ста километрах от Ќовороссийска. ‚ свободное от боевых
вылетов времЯ Я ходил охотитьсЯ в одичавшие хлеба, где развелось за
времЯ войны множество зайцев. ‘вежаЯ зайчатина хорошо скрашивала наш
казенный солдатский стол.
‚ тот день Я убил четырех зайцев. Џоблизости от нашей базы ютилось в
землЯнке несколько семей, которым мы помогали чем придетсЯ. Ќа обратном
пути после охоты Я завернул в одну землЯнку, где жила женщина с двумЯ
детьми. ‘ этой женщиной Я договорилсЯ, что она сошьет мне и двум моим
друзьЯм плавки. Њатериал длЯ шитьЯ Я ей принес в предыдущий приход и
тогда же договорилсЯ, что сегоднЯ зайду к ней.
Љогда Я вошел в землЯнку, рЯдом с хозЯйкой сидела какаЯ-то женщина. џ
на нее не обратил вниманиЯ. ‚ынув из сумки одного из убитых зайцев, Я
положил его на стол. •озЯйка ужасно обрадовалась моему гостинцу и
попросила немного подождать, она кончала работу.
џ присел и разговорилсЯ с ее гостьей. ЋказываетсЯ, она жила в трех
километрах отсюда. ’ам тоже несколько семей погорельцев ютилось в
землЯнках. “знав, что Я из Ђбхазии, она сказала, что и она долгое времЯ
там жила.
-- ѓде же вы жили? -- спросил Я.
-- џ по вербовке работала пЯть лет в шахтах ’кварчели, -- сказала
она, -- а до этого жила под Њухусом в поселке...
Ћна назвала наш поселок.
-- Љарташовых не знали? -- спросил Я без особого интереса.
-- Љак же не знала! -- воскликнула она, вглЯдываЯсь в менЯ. -- џ
докторше помогала по хозЯйству...
-- Љлавушка? -- спросил Я, вглЯдываЯсь в ее когда-то цветущее, а
теперь изможденное лицо и уже с трудом узнаваЯ его и только никак не
понимаЯ, куда делсЯ ее украинский акцент. Ђх да, она ведь столько лет
провела с шахтерами!
-- ‚итько... ‚иктор Њаксимович, -- проговорила она и заплакала.
Ћна поплакала немного и постепенно успокоилась. џ подумал, сколько раз
за всю свою юность Я вспоминал тот случай с бабушкой, сколько раз Я
мечтал встретитьсЯ с Љлавой, сделать длЯ нее что-нибудь прекрасное и
выпросить у нее прощение.
Ќе то чтобы этого чувства совсем не было, но куда делась его прежнЯЯ
острота? ’огда Я этого не мог понЯть, но все было просто: война. џ уже
потерЯл нескольких друзей-фронтовиков, видел столько крови, что тот
далекий случай, мучивший менЯ, школьника, теперь казалсЯ мне не таким
уж значительным.
Ќо до войны Я так часто об этом думал, так часто мечтал о встрече с
Љлавой, что н теперь по инерции заговорил об этом.
-- Љлавушка, -- сказал Я, -- прости бабку за ее выходку. ’ем более,
она уже умерла.
-- —то вы, что вы! -- вскинулась Љлавушка. -- џ же сама была
виноватаЯ! ѓлупаЯ была! Ќадо же, мед руками цапать!
Њы поговорили о житье-бытье. Љлавушка в ’кварчели вышла замуж за
шахтера, а потом через пЯть лет они перебрались сюда на родину к мужу.
‘ейчас муж у нее на фронте, деревнЯ сгорела, и она с тремЯ детьми живет
в такой же землЯнке, как эта.
ѓосподи, думал Я, сколько лет прошло, и опЯть голод, опЯть запустенье!
џ отдал Љлавушке трех оставшихсЯ зайцев, взЯл плавки и, попрощавшись с
женщинами, ушел.
Љогда-то в юности Я мечтал сделать длЯ Љлавушки что-нибудь прекрасное и
вот отделалсЯ тремЯ зайцами. ‚прочем, может, длЯ ее голодных детей это
и было тогда самым прекрасным...
‚от какие встречи бывают иногда в жизни...
‚скоре мы перебазировались на другой аэродром, и Я ее больше никогда не
видел.

‘ердце

‚ верхнем Ярусе ресторана "Ђмра" сейчас не только пьют кофе,
закусывают, потЯгивают вино, но и довольно много играют в шахматы.
ЃлестЯщие успехи Ќоны ѓаприндашвили, а за ней и целого созвездиЯ
грузинских шахматисток, вызвали у мужчин, жителей ѓрузии и Ђбхазии,
обостренный интерес к этой древней игре.
‚о всЯком случае, добраЯ часть времени, которую они раньше тратили на
застольЯ и нарды, теперь перепадает шахматам. ‚озможно, это некоторым
образом попытка, впрочем, достаточно обреченнаЯ, догнать женщин и
поставить их на место. …сли не на место вообще, то хотЯ бы на прежнее
место. ’ем не менее догнать женщин в этом деле мужчинам пока не удаетсЯ
и, судЯ по всему, наврЯд ли удастсЯ. џ не хочу оказать, что слишком
много выпито за прошедшие века, Я просто хочу напомнить, что нет
обнадеживающих фактов. Ћднако мужчины стараютсЯ. ‚ шахматы сейчас
играют много и шумно, в том числе и в верхнем Ярусе ресторана "Ђмра".
‡десь и мы с ‚иктором Њаксимовичем иногда усаживались за столик с
освобожденной шахматной доской. €грали мы примерно на одном уровне.
‚иктор Њаксимович в отличие от некоторых любителей и даже, к сожалению,
великих гроссмейстеров (вот тема трагикомического разрыва между
изощренностью интеллекта и вандализмом этического состоЯниЯ человека),
так вот, ‚иктор Њаксимович в отличие от них был в игре абсолютно
корректен. ќто тем более надо ценить, потому что он ужасно, просто
по-мальчишески, не любил проигрывать.
Ћднажды во времЯ игры над его королем нависла матоваЯ сеть. џ уютно
задумалсЯ, чтобы в этих условиЯх не поспешить, не сделать глупого хода
и не дать ему выскочить из этой сети. Ќо ‚иктор Њаксимович до того не
любил проигрывать, что во времЯ моей затЯнувшейсЯ паузы нервы у него не
выдержали, он схватил мою фигуру и, сделав несколько взаимных ходов,
провозгласил:
-- Њат!
’аким образом, поставив мат самому себе, но сделав это своими руками,
он как бы отчасти поставил его мне. ‚от до чего он не любил
проигрывать!
Ќо на этот раз дело шло к его выигрышу. Ѓыл жаркий солнечный день, мы
сидели за столиком под тентом, с морЯ навевал легкий бриз, и
предстоЯщий проигрыш не казалсЯ мне катастрофой.
ђЯдом за соседним столиком столпились наиболее заЯдлые шахматисты.
€грали на высадку, и те, что дожидались своей очереди, иронизировали
над ходами тех, что играли, давали советы, острили, смеЯлись. ‘реди них
выделЯлсЯ самый азартный игрок с нехитрым прозвищем ’урок, потому что
он и на самом деле был турком.
‚иктор Њаксимович довел партию до победного конца, Я не настаивал на
возобновлении игры, и он, откинувшись на стуле, вознаградил менЯ таким
рассказом:
-- Њне в жизни нередко приходилось попадать в условиЯ, когда страх
смерти заполнЯл мое существо, и мне всегда или почти всегда удавалось
его преодолеть, потому что Я был подготовлен к нему. ‘ самой юности Я
закалЯл себЯ в этом, Я заставлЯл себЯ привыкать к мысли, что в
известных обстоЯтельствах необходимо принимать вариант смерти, и это
многое определЯло. ‚еликой максимой моей юности было: не дать себЯ
унизить ни перед кем и не дать никого унизить в моем присутствии.
€ все-таки настоЯщий, всепоглощающий страх Я испытал не на фронте, не в
тюрьме, а здесь, в мирной жизни. ‹ет десЯть назад Я, как и многие,
увлексЯ подводной охотой. џ сделал себе ружье с таким мощным боем,
какого Я не видел не только у ружей нашего отечественного, но и
иностранного производства. “ менЯ было отличное дыхание, что
неудивительно: Я вырос у морЯ, с детства много нырЯл, позже занималсЯ
боксом, легкой атлетикой. ’ри-четыре минуты Я свободно мог провести под
водой. Ѓыло большой редкостью, чтобы Я вернулсЯ с охоты без рыбы.
Ћднажды, нырнув возле подводной скалы, Я заметил великолепного лобана.
ЏошевеливаЯ плавниками, он стоЯл в нескольких сантиметрах от нее. џ
осторожно подплыл поближе, прицелилсЯ и нажал на спусковой крючок.
Ћбычно после выстрела нырЯльщик выплывает на поверхность воды, и, если
стрела пронзила рыбу, он подтЯгивает ее за шнур, на котором она висит,
сдергивает ее, подвешивает к поЯсу и перезарЯжает ружье. …сли нырЯльщик
не попал в рыбу или она каким-то образом сошла со стрелы, он снова
зарЯжает ружье и нырЯет. ‘трела на крепком капроновом шнуре привЯзана к
поЯсу.
Ќа этот раз Я не попал в лобана и стал выныривать. „о поверхности воды
оставалось примерно полметра, когда Я вдруг почувствовал, что шнур, к
которому была привЯзана стрела, натЯнулсЯ и не пускает менЯ дальше. џ
понЯл, что стрела плотно вклинилась в расщелину скалы и не выходит
оттуда. џ попыталсЯ нащупать на поЯсе нож и вспомнил, что забыл его
дома. ‘трах стал овладевать мной. џ попыталсЯ оторвать шнур от поЯса,
но он не поддавалсЯ. нур был очень крепким, и в воде без точки опоры
его невозможно было разорвать.
€ тут Я почувствовал ужас. —ерез несколько секунд Я потерЯю сознание, а
еще через несколько минут мой труп будет колыхатьсЯ в полуметре от
поверхности воды. €, разумеетсЯ, никто не узнает, куда Я делсЯ. џ
взглЯнул наверх и увидел сквозь небольшую толщину воды ослепительно
расплывающеесЯ золото солнечного диска. €нстинктивно вытЯнул руку над
водой, словно пытаЯсь ею зацепитьсЯ за воздух и вытащить себЯ. Ќо это
было невозможно.
€ тут, уже почти терЯЯ сознание, Я попыталсЯ использовать последний
шанс. Ќадо донырнуть до скалы, уперетьсЯ в нее ногами и изо всех сил
дернуть шнур. …сли он оборветсЯ, Я спасен, если нет -- каюк. ‹егко
сказать! џ уже почти задыхаюсь и все-таки нырЯю с единственной мыслью
не потерЯть сознание, пока не упрусь ногами в скалу. ’олько держась на
этой мысли и только на ней, Я, перебираЯ в руках шнур, дошел до скалы,
уперсЯ в нее ногами, изо всех сил дернул шнур и потерЯл сознание.
Ќе знаю, через сколько секунд или минут Я пришел в себЯ на поверхности
воды. ‘остоЯние было такое, какое бывает, когда просыпаешьсЯ утром
после тЯжелого приступа малЯрии: тело раздавлено. „о берега было метров
пЯтьсот. Љое-как доплыл. € впервые в жизни, плывЯ к берегу, Я боЯлсЯ
утонуть от слабости, и море, любимое с детства море, впервые внушало
мне отвращение, словно Я плыл в теплом, грЯзном болоте.
Ќа берегу Я выкашлЯл из легких воду и вытравил ее из желудка. ЋтлежалсЯ
и поплелсЯ домой. ЋхотилсЯ Я у себЯ в заливе напротив дома.
„ней десЯть Я чувствовал себЯ все еще плохо, а потом оклемалсЯ. Ћднажды
вхожу в море и плыву. Ћтплыв от берега метров на пЯтнадцать --
двадцать, вдруг чувствую: сердце делает какой-то сдвоенный удар и
останавливаетсЯ. Њожет, на две-три секунды -- не знаю. Ќо ощущение
очень неприЯтное.
’ут Я вспомнил, что накануне выпил, и решил, что дело в этом. Ќикогда
раньше Я не знал никаких сердечных Явлений, это было впервые. џ снова
поплыл. € вдруг опЯть сдвоенный удар и ощущение, что сердце
остановилось и Я сейчас захлебнусь. ЃоЯсь потревожить его, Я осторожно
поплыл к берегу.
“тром на следующий день лезу в воду, прислушиваЯсь к работе своего
сердца. ‚роде все в порЯдке. „а, думаю, возраст дает о себе знать, и
уже сердце после выпивки начинает барахлить. ’олько Я это подумал --
и снова повторение вчерашнего. џ страшно разозлилсЯ на свое сердце и
решил, ни на что не обращаЯ вниманиЯ, плыть и плыть. € снова то же
самое. џ плыву. € опЯть то же самое! € тут Я не выдержал. ѓлавное,
ощущение такое, что сердце только случайно остановилось на эти две-три
секунды, а может остановитьсЯ и на больший срок. € тогда конец.
€ все-таки Я не так быстро сдалсЯ. џ обратил внимание, что эти перебои
в сердце настигают менЯ, когда Я отплыву от берега уже метров на
двадцать -- тридцать. Њожет, это какой-то неосознанный страх глубины?
џ нарочно выхожу в море на лодке, прыгаю за борт, плаваю, чтобы
преодолеть страх глубины, если это именно он. Ќо и там менЯ каждый раз
настигает это странное Явление. Џоследний раз Я с трудом влез в лодку,
так менЯ напугали эти перебои и остановки сердца.
Ћдним словом, иду к врачу. ’ерапевт выслушивает менЯ, отправлЯет на
электрокардиограмму и в конце концов говорит мне:
-- ‘ердце у вас, как у двадцатилетнего юноши. џ ничего не понимаю, вам
надо обратитьсЯ к психиатру.
ЊенЯ знакомЯт с самым модным в Њухусе психиатром. ‚о времЯ беседы он
выслушивает менЯ, наклонив голову сердитым петушком, и, что Я ни скажу,
все ему не так.
ЏеребиваЯ менЯ, сыплет какими-то непонЯтными терминами, а что со мной
случилось, объЯснить не может. ‚ыслушав все, что Я рассказал про
подводную охоту и про плавание, он, словно разоблачив менЯ в сокрытии
самого главного, переводит разговор на мой махолет.
Љто-то ему, видимо, сказал, что Я занимаюсь сооружением летательного
аппарата, движущегосЯ на мускульной силе пилота. ‘прашивает, сколько
времени Я им занимаюсь, рекомендует вспомнить, не ЯвилсЯ ли мне образ
махолета после фронтовой контузии, какие сверхцели Я себе ставлю, какие
травмы получал во времЯ падениЯ и так далее. џ спокойно пытаюсь ему
объЯснить, что махолетом Я занимаюсь давно и никакого отношениЯ он не
имеет к тому, что случилось со мной в море.
-- Њне лучше знать, -- обрывает он менЯ, -- что к чему имеет
отношение.
€ опЯть, петушком наклонив голову, как-то очень лично сердитсЯ на менЯ
и предупреждает, что если Я не перестану заниматьсЯ махолетом, во мне
будет неуклонно возрастать ощущение дискомфортности сначала в море (уже
начинаетсЯ), потом на суше, а потом, видимо, окончательно рехнувшись, Я
провозглашу воздух единственной средой обитаниЯ.
џ, может, слегка утрирую, но, честное слово, передо мной был полный
псих. Љогда же Я, отвечаЯ на его полувопрос-полуутверждение, сказал,
что у менЯ в родне не было ненормальных людей, он просто взвилсЯ.
-- „а вы что, лечитьсЯ ко мне пришли или все отрицать! -- воскликнул
он.
Ћдним словом, Я еле унес ноги от этого поврежденного то ли наукой, то
ли пациентами человека. Ќо что делать? џ еще несколько раз пыталсЯ
плавать, но все повторЯлось. € тогда Я пришел к печальному выводу, что
придетсЯ отказатьсЯ от плаваниЯ и подводной охоты. ќто шаги старости,
пыталсЯ Я себЯ утешить, к разным людЯм она приходит по-разному.
‘ морем менЯ еще все-таки свЯзывала лодка. џ мог в свободное времЯ
рыбачить с лодки, что Я и делал. Џрошло с тех пор около года. ‚ море Я
больше не купалсЯ, ружье длЯ подводной охоты подарил одному любителю.
Ћднажды в апреле, примерно за километр от берега, рыбачу с одним
соседским мальчишкой. ќто был очаровательный десЯтилетний мальчуган с
хитренькими черными глазками, до смешного похожий на своего деда,
дружившего с моим отцом. Ћн жил с дедом и с матерью, без отца. Ћтец
ушел из семьи. Ћтчасти, может, поэтому мальчик хаживал ко мне, часами
любуЯсь, как Я вожусь со своим махолетом, иногда Я его брал на рыбалку.
Њы ловим на самодуры ставриду. ђыба хорошо идет, но работает течение, и
то и дело нас относит от стаи. ЏриходитсЯ времЯ от времени подгребать.
‚друг раздаетсЯ тарахтенье моторной лодки все ближе и ближе, и вот
совсем рЯдом с нами она проноситсЯ, обдав нас брызгами и раскачав лодку
крупной волной. џ посмотрел вслед и увидел хохочущее лицо рыбака,
рулившего на корме. Ќа средней банке сидел второй. џсно было, что они
под газом. Ћни резко развернулись, и Я подумал, что их может
перевернуть. Ќа лодке был очень сильный мотор.
ђыба хорошо шла. Њы опЯть увлеклись ловлей, и Я забыл об этих пьЯных
рыбаках. Џримерно через полчаса опЯть завывание мотора, но на этот раз
они, может быть, не соразмерив расстоЯниЯ, так близко прошли, что наша
лодка от обдавшей ее большой волны перевернулась.
‚се произошло в одно мгновение. ’рудно представить, чтобы мерзавцы,
перевернувшие лодку, не заметили того, что случилось. ‚идимо, заметив,
что наша лодка перевернулась и, боЯсь некоторой ответственности за
случившеесЯ, они рванули в сторону города, и вскоре мотор затих.
Ћчутившись в воде, Я испугалсЯ, не ушибсЯ ли мальчик, когда лодка
перевернулась.
-- ’ы не ударилсЯ? -- спросил Я у него.
-- Ќет, -- ответил он достаточно безмЯтежно. џ знал, что он плавает,
как рыбка, но апрель -- вода ледЯнаЯ. Џока мы очухались и Я подплывал к
нему, нашу лодку отнесло метров на пЯтнадцать. —то делать? џ ее,
конечно, мог догнать. Ќо, с одной стороны, мне было боЯзно мальчика
оставлЯть одного, а с другой стороны, какаЯ от нее польза? Џеревернуть
и поставить ее на киль мы все равно не смогли бы. ‚цепитьсЯ в нее и
ждать, пока нас найдут и снимут с нее, -- опасно. џ принЯл решение
плыть к берегу с некоторой надеждой, что эти сволочи хотЯ бы
кому-нибудь скажут, что перевернули лодку, и за нами подойдут.
ђазумеетсЯ, скажут своим дружкам, которые их не выдадут.
€ тут Я вспомнил о своем сердце. Ќо как-то мимоходом. Њысль о том, что
со мной мальчишка, которого во что бы то ни стало надо довести до
берега, целиком поглотила менЯ. ‚спомнив о сердце, Я почти сразу
услышал тот сдвоенный стук и мгновенную остановку в груди. ‚се было как
раньше, но в несколько раз слабей. Љак будто то, что случилось с моим
сердцем, мне теперь говорило: "џ все еще здесь, но сейчас ты намного
сильней менЯ".
€ Я это прекрасно почувствовал. ‘трах за мальчика вышиб из менЯ все на
свете. џ подплыл к нему, расстегнул на нем рубашку и, поддерживаЯ его
одной рукой, приказал:
-- ‘нимай.
Ћн стЯнул рубашку вместе с майкой. џ нащупал в воде ступни его ног,
скинул с них башмаки. Џотом нашарил ремень его брюк, расстегнул его,
слегка откинул мальчика на спину и стащил с него брюки. ’о же самое Я
сделал со своей одеждой и отбросил ее. ЏодхваченнаЯ течением, она еще
некоторое времЯ плыла в стороне от нас. Њы остались в одних трусах.
-- ’ы ничего не бойсЯ, -- сказал Я мальчику как можно спокойней, --
мы обЯзательно доплывем до берега.
-- Ђ Я и не боюсь, -- ответил он, -- только Я не пойму, за что они
опрокинули нашу лодку?
Ћн внимательно смотрел на менЯ своими черными глазенками, пытаЯсь
осознать смысл случившегосЯ.
-- ЏьЯные болваны, -- сказал Я, -- но ты ничего не бойсЯ. Њы доплывем
до берега.
‘ейчас мальчик выглЯдел хорошо, но Я знал, что холод скажетсЯ минут
через пЯтнадцать. „алекий зеленый берег нашего поселка отсюда казалсЯ
приплюснутым к воде. џ оглЯдел пустынное море, но нигде поблизости не
было видно ни одной лодки. ‚ это времЯ года здесь редко рыбачат.
-- „ЯдЯ ‚итЯ, -- спросил мальчик через некоторое времЯ, -- а ваша
лодка теперь пропала?
-- Ќет, -- сказал Я, -- ее прибьет к берегу где-нибудь в ѓульрипшах.
Њинут через пЯтнадцать, как Я и ожидал, смуглое лицо его побледнело. Ќо
плыл он пока хорошо. џ только боЯлсЯ, как бы его судорога не скрутила.
Ћт боли он мог потерЯть самообладание, и тогда наврЯд ли Я сумел бы
дотащить его до берега. …ще минут через десЯть Я заметил, что лицо его
подернулось синевой.
-- ’ы замерз?
-- Ќет.
Ђ у самого уже зубы клацнули. Њальчик держалсЯ замечательно.
-- Џодожди, Я тебЯ разотру, -- говорю.
џ подплыл к нему и, балансируЯ в воде одной рукой, другой изо всех сил
стал растирать ему спину, живот, ноги.
-- Њне больно, -- вдруг сказал он.
-- Џотерпи, -- ответил Я, продолжаЯ изо всех сил растирать его тело,
-- так надо.
-- …сли надо, буду терпеть, -- сказал он и закусил губу.
џ стольно энергии вложил в растирание его худенького ребристого тельца,
что у менЯ рука занемела. Ќо с лица его сошел землистый оттенок. Њы
снова поплыли.
-- ’ы не устал? -- спросил Я у него минут через
-- Ќет, -- сказал он и, подумав, добавил: -- ‚се равно надо плыть.
Њы продолжали плыть. џ ему с самого начала сказал, чтобы он плыл не
саженками, а брассом, как Я его учил. Ћт плаваниЯ саженками руки
гораздо быстрей устают.
-- „ЯдЯ ‚итЯ, -- спросил он, взглЯнув на менЯ погрустневшими черными
глазенками, -- а пьЯные становЯтсЯ как сумасшедшие?
‚идно, он напрЯженно думал о тех, кто нас перевернул.
-- ќти люди негодЯи, -- сказал Я ему, -- а когда человек пьЯный, его
негодЯйство, если он негодЯй, выходит наружу.
Ћн кивнул и продолжал плыть. Ѓыло заметно по его лицу, что он
напрЯженно о чем-то думает.
-- ќто все равно, как жадные, -- сказал он через некоторое времЯ,
взглЯнув на менЯ, -- пока †орик не имел велосипеда, Я не знал, что он
жадный, а теперь знаю.
-- ’очно, -- согласилсЯ Я.
—ерез некоторое времЯ Я почувствовал, что сам замерзаю. џ посмотрел на
мальчика. ‹ицо его опЯть подернулось синевой.
-- Џодожди, -- сказал Я ему и подплыл.
€ опЯть, балансируЯ одной рукой в воде, другой Я растер ему тело. џ
растирал его из всех сил, но он терпел и не стонал. Џотом, когда рука у
менЯ онемела, Я сменил ее и растер его тело другой рукой.
‹ицо его снова ожило. Њы поплыли. •отЯ Я видел, что он устает, Я не
останавливалсЯ, боЯсь, что так он быстрей замерзнет. Љраем сознаниЯ Я
иногда прислушивалсЯ к своему сердцу, но оно никак себЯ не проЯвлЯло, и
Я почему-то знал, что оно не может и не должно себЯ проЯвить.
„о берега оставалось метров четыреста, и уже хорошо были видны зеленые
купы деревьев на прибрежных участках. € вдруг Я почувствовал, что
правую ногу мою скрутила судорога. € вместе с костЯной болью судороги Я
ощутил опережающий эту боль страх за мальчика.
‘тараЯсь гримасой не выдавать боль, Я подплыл к нему и снова стал
растирать его тело. ’еперь одна нога моЯ совсем не действовала и
балансировать в воде было гораздо трудней. Ќадо было сделать все, чтобы
не дать ему переохладитьсЯ. ’еперь, если б его тело свело судорогой, Я
бы Явно не смог дотащить его до берега.
ЊенЯ еще смутно тревожила мысль, что, если судорога сведет мою левую
ногу, Я вообще не смогу больше растирать его тело. Џоэтому Я сейчас
старалсЯ выложитьсЯ. џ дотЯгивалсЯ до самых его щиколоток, щипал и
выкручивал его худенькие бедра и икры, растирал спину и разминал ему
живот. ‚идимо, чувствуЯ серьезность положениЯ, он терпеливо, только
иногда покрЯхтываЯ, все переносил.
Ќаконец лицо его порозовело, а Я выдохсЯ. ’олько Я подумал, что не
мешало бы промассировать свою левую ногу, чтобы уберечь ее от судороги,
как чуть не вскрикнул: костЯнаЯ боль перекрутила и левую ногу.
џ слишком хорошо плавал, чтобы утонуть, но Я не знал, что будет дальше.
џ слыхал, что, если судорога добираетсЯ до мышц живота, человек не
может ни двинутьсЯ, ни разогнутьсЯ. џ стал изо всех сил разглаживать,
щипать и расцарапывать себе живот.
„о берега оставалось метров двести, и Я теперь, гребЯ одними руками,
едва поспевал за мальчиком. Ѓерег был пуст, море было пусто и ждать
помощи было неоткуда. џ плыл на одних руках, сердце стучало у самого
горла. ѓосподи, думал Я, дай продержатьсЯ еще метров сто, а там, даже
если со мной что-нибудь и случитсЯ, мальчик сам доплывет. Џотом Я,
видимо, на некоторое времЯ впал в забытье. Ћчнувшись, Я заметил, что
мальчик позади, хотЯ Я никак не мог прибавить скорости, скорее, Я ее
сбавлЯл. џ остановилсЯ, дожидаЯсь его. Ћн подплыл. ‹ицо его было серым.
-- Њаму жалко, -- вдруг сказал он и осексЯ, стыдЯсь договорить свою
мысль.
-- —то ты говоришь! -- прикрикнул Я на него. -- Џосмотри, мы совсем у
берега.
Ћн ничего мне не ответил. ќто был замечательный мальчик, и он прекрасно
держалсЯ до конца. Џоследние метры Я плыл в каком-то полусне. “ берега
Я попробовал стать на дно и упал, не сразу понЯв, почему менЯ не держат
ноги. Њальчик вылез из воды и шлепнулсЯ на теплый песок. џ выполз на
руках, как животное. ’еперь мне незачем было скрывать, что у менЯ ноги
свело судорогой.
’ечение нас отнесло метров за пЯтьсот от нашего поселка. Љак отходчиво
детство! —ерез полчаса мальчик уже играл в песке, а Я только часа через
два смог встать на ноги. „ень был очень теплый, и, глЯдЯ на ласковое
море, трудно было поверить, что мы чуть не замерзла в нем.
Њы пошли берегом к своему поселку. Њне казалось, что мальчику не
следует говорить дома всю правду. ‘тоит ли расстраивать маму? Њожно
сказать, что все это случилось близко от берега. Ќо потом Я передумал.
Џусть говорит все, как было! Ќе надо комкать праздник его первой,
настоЯщей победы.
‚ тот же день пограничники пригнали мою лодку. Ќо Я это дело не
собиралсЯ так оставлЯть. „нЯ через три, к счастью, ни мальчик, ни Я не
простудились, Я отправилсЯ в город. џ знал, что рано или поздно найду
того, кто рулил, сидЯ на корме, и хохотал, глЯдЯ на нас. Ћни все, как
куры на насесте, собираютсЯ на лодочном причале, даже когда не выходЯт
в море.
џ зашел на причал и увидел его за столом играющим в домино. Ќекоторые
из рыбаков знали менЯ как чудака-интеллигента, но никто из них не знал,
что Я старый лагерник.
џ подошел к столу. Ћн поднЯл свою рожу, не столько узнаваЯ менЯ,
сколько догадываЯсь, что Я свЯзан с его преступлением.
-- Џойдем в милицию или так поговорим? -- спросил Я у него.
џ знал, что он предпочтет. џ тоже это предпочитал.
-- Ќу, чо, чо, поговорим, -- пробормотал он, видимо, соображаЯ, во
сколько бутылок обойдетсЯ ему этот разговор.
-- ’огда иди туда, -- сказал Я ему, показываЯ на одну из будочек, где
рыбаки держат свои моторы и снасти. Ћн молча встал и отошел туда.
џ вкратце рассказал рыбакам о его делах, и они в ответ возмущенно
поохали. џ знал, что грош цена их возмущению. Џовозмущавшись, один из
них шутливо заметил:
-- ’ут, Њаксимыч, без пол-литра не разберешьсЯ...
„ругой, менее миролюбиво, добавил:
-- Џодумаешь, делов... ђебЯта слегка подзарулили и раздухарились...
џ подошел к будке, где стоЯл этот амбал, и завел его за будку. „аже
мальчишкой никогда Я первым не подымал руку. ‚ лагере приходилось, как
правило, защищаЯ других. џ ударил его с ходу. ѓолова его закинулась, но
он не упал. Ќеужто оскудела рука, подумал Я, и ударил его второй раз.
’еперь он, как бык, рухнул на колени.
-- —о, Я один был?.. -- бормотал он, мотаЯ головой и пытаЯсь утереть
кровь, стекающую из угла рта.
џ вдруг представил, что могло случитьсЯ с мальчиком, и настоЯщаЯ Ярость
сотрЯсла менЯ: нет мне, падло, до того дела, что и свою-то жизнь ты не
очень ценишь!
-- ’ы сидел на руле, -- сказал Я ему, как можно внЯтней, и, приподнЯв
его тЯжело обвисающее тело двумЯ руками, дал ему в морду третий раз. Ћн
завалилсЯ основательно.
Џримерно через месЯц Я случайно оказалсЯ на этом лодочном причале, и,
когда проходил мимо стола с доминошниками, они почти все вскочили,
радостно приветствуЯ менЯ. € было не совсем Ясно, что они приветствуют:
щедрость, с которой Я отказалсЯ от причитающейсЯ мне выпивки, или
быстроту расправы с этим кретином. ‘корее всего они восторгались и тем,
и другим.
‚от так, расставшись с морем на год и оказавшись в роли хранителЯ жизни
мальчугана, Я навсегда избавилсЯ от этих таинственных сердечных
Явлений. Ѓольше они ни разу не повторЯлись. €нтересно, что бы сказал
мой безумный психиатр, узнав об этом? ’олстой это, кажетсЯ, называл --
забывать себЯ? ‚ народе еще лучше говоритсЯ: клин клином вышибают...
Љстати, будь Я энциклопедически образованным человеком, Я бы посвЯтил
свою жизнь раскрытию мировых идей, заложенных, как Я абсолютно уверен,
в сжатом виде в народных пословицах и поговорках! ЉакаЯ увлекательнаЯ
работа! Џо-русски, по-моему, такой книги нет, но есть ли она у других
народов? џ не слыхал.
...Ќа этом ‚иктор Њаксимович закончил свой рассказ, и мы еще некоторое
времЯ сидели за столиком, рассеЯнно глЯдЯ на кейфующих любителей кофе и
шумных шахматистов.
’ам сейчас ’урок играл со своим партнером, а вокруг толпились
болельщики, насмешничаЯ над игроками и обсуждаЯ возможности упущенных
комбинаций.
Њороженщица со своим лотком и до этого несколько раз подходившаЯ к ним
и безуспешно предлагавшаЯ им купить мороженое, сейчас снова подошла,
по-видимому, надеЯсь на новых, более сговорчивых покупателей. Ќо тут
’урок не выдержал.
-- ‘колько стоит полный лоток мороженого? -- спросил он у продавщицы.
-- „вадцать рублей, -- ответила она охотно.
-- Ђ сколько стоит лоток? -- продолжал любопытствовать он.
-- ЏЯть рублей, -- с той же готовностью ответила она.
’урок вытащил из кармана бумажник, вынул оттуда три десЯтки и протЯнул
ей.
-- ‡ачем? -- спросила мороженщица, но протЯнутые деньги почему-то
взЯла.
-- ‘ейчас увидишь, -- сказал ’урок и, выхватив у нее голубой лоток с
мороженым, выкинул его в море.
’акой остроумный комбинации никто не ожидал. Џод хохот шахматистов и
крики мороженщицы мы покинули гостеприимную палубу "Ђмры". Љонечно,
наврЯд ли в подобных условиЯх рождаютсЯ великие шахматные композиции,
но мир, в котором еще осталась полнота жеста, может быть и сам, по
чертежу этого жеста, постепенно восстановлен во всей его полноте.
’ерпениЯ и мужества, друзьЯ.

‚ремЯ большого везеньЯ
(ђассказ ‚иктора Њаксимовича)

Ќикогда, ни до, ни после войны, Я не чувствовал себЯ на таком подъеме,
как во времЯ войны. џ не чувствовал себЯ в таком полном соответствии
внутреннего состоЯниЯ и окружающей жизни. ‚се проклЯтые вопросы были
отброшены реальной общенародной бедой, реальным участием в борьбе с
этой бедой. € ни разу за всю войну не было ощущениЯ скрежещущей
дисгармонии, отравившей столько дней моей юности.
€менно поэтому, несмотрЯ на потери друзей, ежедневный риск, годы войны
оставили в душе мощную и даже веселую музыку бесконечного внутреннего
подъема.
’олько перваЯ смерть, которой Я был свидетелем, потрЯсла все мое
существо и больше с такой силой Я не переживал ее, хотЯ к смерти
невозможно привыкнуть. ќто случилось еще во времЯ учебы в летной школе.
Њы были в одной части, отпрыгались и, веселые, возбужденные, ввалились
в столовую обедать.
‹етчик, подымавший нас в воздух, и инструктор-парашютист обедали за
столом рЯдом с нами. € вот Я вижу: к ним подходит повар и упрашивает
инструктора разрешить ему прыгнуть с парашютом.
-- Ђ ты когда-нибудь прыгал? -- спросил у него инструктор, потЯгиваЯ
компот из стакана.
-- Љонечно, -- кивнул повар, -- Я до армии ходил в аэроклуб и много
раз прыгал.
Ѓезусловно, инструктор не имел права разрешать ему прыжок. Ќо Я, как
сейчас, помню благодушное выражение его лица, то ли вызванное отличным
обедом, которым угостил их повар, то ли еще какими-то причинами. Ћн
взглЯнул на летчика и сказал:
-- Ќу, что, стрЯхнем его разок?
-- Џожалуй, -- засмеЯлсЯ летчик, кивнув на повара, -- если он снимет
колпак хотЯ бы перед тем, как выйти на крыло.
Љак потом выЯснилось, повар этот никогда не прыгал с парашютом. …му
было на вид лет двадцать пЯть. ‚ероЯтно, он и раньше мечтал прыгнуть с
парашютом, а тут вдруг видит -- вваливаютсЯ в столовую
девЯтнадцатилетние салажата, вваливаютсЯ после прыжков, сиЯющие,
шумные, счастливые! € он решил: что тут особенного, если эти пацаны
прыгают и в ус не дуют. Ќо он не понимал, что каждое дело требует
подготовки, и мы, хоть и салажата, но уже хорошо обучены прыжкам.
Љогда мы отобедали, все высыпали наружу, а вместе с нами официантки и
работники кухни вышли посмотреть, как их повар будет прыгать.
‚се произошло на наших глазах. ‘амолет поднЯлсЯ в воздух. ‘делал круг
над аэродромом. Њы увидели, как повар вышел на крыло, а дальше
произошло вот что. Џовар еще стоит на крыле и вдруг парашют его
выструиваетсЯ вдоль корпуса самолета, белый шелк, как молоко, обтекает
фюзелЯж и обматывает хвост. ‘амолет мгновенно терЯет управление,
несколько секунд идет со снижением, входЯт в штопор и врубаетсЯ в землю
в конце аэродромного полЯ. Љогда мы подбежали к обломкам, все было
кончено. ‚се трое были мертвы.
’олько что люди обедали, смеЯлись, шутили и вдруг -- смерть. џсно,
почему все так произошло. Љогда повар вышел на крыло и посмотрел на
землю, он, конечно, испугалсЯ и со страху, еще стоЯ на крыле, дернул за
кольцо.
Ћбычно начинающих парашютистов учат после прыжка отсчитывать три
секунды и только потом дергать за кольцо. € хотЯ начинающий парашютист
от волнениЯ, как правило, считает быстрей, чем положено, все равно
времЯ даетсЯ с большим запасом. € одной секунды достаточно, чтобы
парашют не задел самолет.
„а, вот эта перваЯ смерть менЯ потрЯсла больше всего, и хотЯ, конечно,
к смерти привыкнуть невозможно, но Я уже такой силы потрЯсениЯ не
испытывал при виде погибших людей. Ђ ведь приходилось видеть все,
приходилось по частЯм собирать разбившихсЯ летчиков, чтобы предать их
земле.
€ все-таки главное чувство того времени -- это веселаЯ, могучаЯ музыка
подъема. “веренность, что все или почти все будет так, как мы хотим.
Ћднажды Я получаю приказ командира полка лететь в один пункт, где
расположены авиамастерские. ’ам менЯ должен был встретить
инженер-капитан длЯ установки радиооборудованиЯ к штурманскому сиденью.
‚ те времена на Џо-2 никакой свЯзи с землей не было, и летчик, взлетев,
был полностью предоставлен самому себе.
Ѓолее того, на Џо-2 обычно не было никакой огневой точки. €ногда
устанавливалсЯ пулемет, чтобы защищать машину с хвоста. Ќо чаще всего
ни черта не было, кроме пистолета "’’" на поЯсе у летчика. Џо-2 в
основном использовались как ночные бомбардировщики, каковым в то времЯ
Я и был.
€ вот, значит, лечу в расположение авиаремонтных мастерских. ‹ечу на
бреющем, чтобы не повстречатьсЯ с "мессершмиттом". "Њессера" в те
времена, как хотели, издевались над Џо-2.
Љак правило, встретившись с этим самолетом, они не сразу их
расстреливали, а сначала вдоволь наиздеваютсЯ над летчиком, облетаЯ его
и показываЯ, что его ждет смерть, а потом уже пулеметнаЯ очередь, и
самолет вспыхивает, как спичка, -- фанера, перкаль, кроме мотора, на
них почти не было никакого металла.
€менно из-за этого пруссаческого издевательства они сами иногда
увлекались, забываЯ о близости земли, и врезались в нее.
‘ одним нашим летчиком, развозившим почту на Џо-2, произошел
курьезнейший случай, едва ли не единственный за всю войну. „ело
происходило на Љубани. ’ак вот этого летчика, развозившего почту,
настиг "мессер".
Џрежде чем расстрелЯть его из пулемета, он, как обычно, стал изгалЯтьсЯ
над ним. ‘нижает скорость до предела, пролетаЯ возле него, хохочет,
показываЯ на горло, и что-то кричит нашему летчику, скорее всего: "ђус
капут!"
ђаз пролетел, два пролетел и, главное, все ближе и ближе притираетсЯ к
нему. Ќаконец нашему летчику надоело это. Ћн решил: и так и так
погибать, дай попробую убить его из пистолета! Ћн берет ручку
управлениЯ в левую руку, вытаскивает пистолет, но не высовывает его над
бортом, а ждет, когда "мессер" пролетит рЯдом с ним.
€ в самом деле немец снова летит рЯдом, хохочет, кричит, а наш летчик
успевает пару раз выстрелить из пистолета и попадает в него. "Њессер",
потерЯв управление, врубилсЯ в землю. Ћб этом случае много говорили в
те времена. Ќо обычно встреча Џо-2 с "мессершмиттом" кончалась гибелью
нашего самолета.
€ вот, значит, прилетаю на бреющем в назначенный пункт и встречаю там
инженер-капитана. ќто такой крупный, грузноватый мужчина лет тридцати
пЯти, и по лицу видно -- выпивоха. ’олько Я об этом подумал, как он
хлопнул себЯ по боку, там у него флЯжка висела, и сказал:
-- ‹итр чистейшего медицинского спирта. Њожет, поговорим о душе?
-- Ќет, -- отвечаю, -- выполним задание, тогда с удовольствием.
Ћн устанавливает свое радиооборудование возле штурманского сиденьЯ, и
мы летим назад к себе в полк. Џрилетели -- новое задание: лететь в
расположение штаба фронта, дальнейшие указаниЯ получим там.
‡аправлЯемсЯ горючим и летим. Ћн сидит на штурманском месте. “ нас
допотопнаЯ шланговаЯ свЯзь.
-- Ќе пора ли поговорить о душе? -- слышу голос инженер-капитана.
-- Ќет, -- говорю в переговорный раструб, -- выполним задание -- тогда
с удовольствием.
-- Ќапрасно, -- отвечает он, -- вы избегаете разговоров о душе. ‚
боевых условиЯх опасно откладывать такие разговоры.
‘воеобразный юмор этого инженер-капитана заключалсЯ в том, что он самые
забавные вещи говорил серьезным голосом без малейшей улыбки. € при
этом, несмотрЯ на большую разность наших возрастов, обращалсЯ ко мне
вежливо, называЯ по имени-отчеству.
Џрилетаем в расположение штаба фронта. Ђ длЯ нас, фронтовиков, штаб
фронта был тогда все равно что столица -- прекраснаЯ столоваЯ,
парикмахерскаЯ, кино, приличный поселок.
„ежурный офицер встречает менЯ и говорит, мол, никуда не уходите,
дожидайтесь приказа. Џроходит час, два, уже вечереет, никакого приказа.
Ђ тут еще инженер-капитан мрачно ходит за мной и зудит насчет
необходимости поговорить о душе. Џри этом уверЯет, что мы сегоднЯ
никуда не улетим. Ќет, говорю, потерпим, будем ждать отбоЯ.
‡аходим в парикмахерскую постричьсЯ и встречаем там моего приЯтелЯ
летчика-туркмена. Њы раньше служили с ним в одном полку. ќто был
опытный летчик, хороший парень, только по-русски, мЯгко выражаЯсь,
говорил с большим акцентом. Ћн, оказываетсЯ, прилетел сюда с заданием
из своей части и застрЯл здесь на двое суток. Њы обрадовались
неожиданной встрече, он сказал, что у него припасено пол-литра водки и
надо отметить это событие, потому что и мы, скорее всего, застрЯнем
здесь, как и он.
Њы постриглись, побрились, поодеколонились и выходим из парикмахерской.
’еперь инженер-капитан, получив подкрепление в лице моего приЯтелЯ,
кстати, звали его ђуфет, стал еще больше настаивать на необходимости
поговорить о душе, попутно выЯснив, что о ней думает мусульманин. Ќо Я
крепко держалсЯ, и они менЯ не смогли уговорить.
Ќо вот проходит еще примерно час, мы встречаем дежурного офицера, и он
говорит:
-- Ћтбой! Њожете идти ужинать и располагатьсЯ на отдых.
Њы пошли в столовую и надолго засели там. Ћфициантка принесла
прекрасный бифштекс с жареной картошкой, такой бифштекс можно было
получить только в столовой штаба фронта. Љ тому же у нас в запасе были
еще две банки тушенки, мы отправили их на кухню разогреть. Ћдним
словом, пируем. ‚одку выпили почти сразу и теперь потихоньку посасываем
спирт.
‘легка подвыпив, мы с ђуфетом начинаем ухаживать за нашей официанткой.
„олжен тебе сказать, что после первой моей любви Я больше двух лет не
мог видеть в женщине женщину. „лЯ менЯ женщиной оставалась только она.
Џотом, постепенно, природа взЯла верх, и Я не то чтобы впал в обратную
крайность, но от других фронтовых летчиков не слишком отставал.
€ вот мы наперебой ухаживаем за официанткой, и чем больше пьем, тем
неотразимей она нам кажетсЯ. Ђ между прочим, она так забавно
приглЯдываетсЯ к нам обоим, так напрЯженно соображает своей глупенькой
головкой, кого из нас выбрать, что Я никак не могу удержатьсЯ от смеха.
€ именно оттого, что Я все это воспринимаю более легко и более весело,
чаша весов постепенно склонЯетсЯ на мою сторону.
-- ‘остЯзание за право первой ночи, -- говорит инженер-капитан,
поглЯдываЯ на нас, -- при любом исходе опоздало лет на десЯть!
ђуфет, чувствуЯ мой перевес, грустнеет и наконец выкладывает свой
главный козырь. Џосле войны он обещает увезти ее в Ђшхабад, о
существовании которого она, как выЯснЯетсЯ к ужасу ђуфета, не имела
представлениЯ.
-- ЋвсЯнка штаб фронт -- Ђшхабад не знает! -- воскликнул ђуфет и так
горестно задумалсЯ, подперев ладонью щеку, словно усомнилсЯ: а можно ли
в условиЯх такого невежества даже внутри штаба фронта вообще выиграть
войну?
Џомрачнение ђуфета окончательно проЯснЯет расстановку сил. € вот, когда
мы выпили уже весь спирт, Я подхожу к официантке и потихоньку
договариваюсь с ней. Ћна сначала немного ломаетсЯ, но потом, бросив
последний взглЯд на ђуфета ("а вдруг Я чего-то недоглЯдела"), назначает
мне свидание.
Ћна называет дом рЯдом со штабом фронта, где она живет, номер комнаты и
говорит, что ключ лежит под ковриком перед дверью. џ должен тихо-тихо
войти в дом, открыть дверь, ложитьсЯ и ждать, пока она придет, закончив
свои дела в столовой.
џ подхожу к нашему столу, говорю, что у менЯ все в порЯдке, остаетсЯ
пристроить на ночлег инженер-капитана. ’олько Я это сказал, как в
столовую вбегает вестовой и кричит:
-- ‹етчика Љарташова к телефону!
џ иду к телефону. ‘тараюсь изо всех сил держать себЯ в руках, но
чувствую -- дело плохо. Ѓеру трубку и слышу сердитый начальственный
голос: вылетать на Ћскол, оттуда инженер-капитан свЯжетсЯ с
приемопередаточной станцией штаба фронта.
џ настолько пьЯн, что боюсь дышать в трубку. Њне кажетсЯ, что на том
конце почувствуют мое дыхание. € в то же времЯ Я хоть и пьЯн, но знаю,
что посадочнаЯ площадка не готова длЯ ночного взлета. € Я говорю ему об
этом.
-- —то Я вам, базовый аэродром рожу? -- кричит он в ответ. --
‚ыполнЯйте приказ!
—то делать? џ возвращаюсь в столовую и говорю инженер-капитану, что нам
надо готовитьсЯ к немедленному вылету. Ђ ђуфет сидит рЯдом и все
слышит, но Я о нем теперь забыл. Ќо он, разумеетсЯ, о себе не забыл.
“слышав мои слова, он начинает неудержимо хохотать, а официантка издали
тревожно смотрит на нас, не понимаЯ, почему веселье переместилось в
сторону Ђшхабада и не стоит ли ей самой последовать за ним.
Ќо мне уже не до них. —увство ужасной ответственности пробиваетсЯ
сквозь хмель. ‘ одной стороны, конечно, был объЯвлен отбой, но, с
другой стороны, в этих условиЯх никто нам не разрешал напиватьсЯ.
џ свЯзываюсь с аэродромной службой, домогаюсь, чтобы они пригнали и
поставили два "виллиса" в конце взлетной полосы, осветив ее фарами,
чтобы Я мог держать направление взлета.
‘амое трудное в авиации посадка, а не взлет. Ќо Я сейчас по пьЯнке об
этом не думаю, думаю только, как бы взлететь. "‚иллисы" пригнали, и Я
взлетел.
‹етим на город Ћскол. Џрилетели. €нженер-капитан свЯзываетсЯ с приемным
пунктом радиопередаточной станции, и мы делаем над городом круги, а
точнее, четырехугольники. ЏроверЯем радиосвЯзь на разных высотах.
ђаботаем. € вдруг Я выглЯдываю за борт и ничего не понимаю. ѓород,
который был погружен в темноту, почему-то во многих местах озарен
огнЯми. џ встрЯхиваю головой, думаю, не мерещитсЯ ли мне это спьЯну.
Ќет! ‚низу пожары. —то за черт, думаю, неужели город бомбЯт? € вдруг
слышу в кабине характерный запах тротила. Љабина у Џо-2 открытаЯ,
только впереди козырек, как у мотоцикла. ‡апах тротила можно
почувствовать только тогда, когда поблизости разрываютсЯ зенитные
снарЯды. Џрислушиваюсь и слышу сквозь гул мотора слабые звуки разрывов:
тук! тук! тук! тук!
€ по запаху слышно, что очень много разрывов поблизости. ЏрЯмо скажу --
Я от страха наполовину отрезвел. ‘верху бомбЯт немцы, того и глЯди
угодЯт бомбой в самолет, а снизу поливают наши же зенитки.
€ вдруг Я слышу спокойный голос инженер-капитана:
-- ‘лушайте, ‚иктор Њаксимович, -- говорит он, -- у менЯ такое
впечатление, что ваш дружок именно сейчас спикировал!
-- Љ черту официантку! -- кричу ему в раструб. -- Ќемедленно
запросите штаб фронта, что нам делать! ѓород бомбЯт немцы!
Ћн запрашивает радиостанцию, и ему оттуда отвечают: да, город бомбЯт
"юнкерсы", выходите из зоны огнЯ и ждите конца бомбежки.
Њы, слава богу, целыми выходим из зоны огнЯ и ждем. Ђ "юнкерсы" идут на
город волнами.
Џримерно через полчаса из штаба фронта сообщают, что "юнкерсы"
отбомбили, и мы можем продолжать выполнение заданиЯ. Њы снова над
городом. ’еперь внизу сплошные пожары. Ќаконец выполнЯем задание и
получаем приказ лететь, но не в расположение штаба фронта, как мы
ожидали, а называетсЯ некий новый пункт.
‡апрашиваю через инженер-капитана:
-- Ћборудован там аэродром длЯ приема самолета?
-- „а, -- отвечают, -- оборудован.
џ смотрю на карту и никак не могу найти этот пункт. Ќа Џо-2 нет
никакого специального освещениЯ, только бортовой фонарик да приборы
фосфоресцируют. € в этом слабом свете, а главное, конечно, спьЯну, Я
никак не могу найти этот проклЯтый пункт. € уже начинаю нервничать.
€ именно в эту минуту раздаетсЯ спокойный голос инженер-капитана:
-- ‚ы понЯли, почему нас не принЯли?
-- Ќет, -- говорю в раструб, -- не понЯл.
-- таб фронта, -- говорит, -- пришел к мудрому решению: не ослаблЯть
наши воздушные силы братоубийственной борьбой двух летчиков за
обладание сердцем одной официантки.
‚от черт, думаю, нашел времЯ шутить! Ќо тут Я догадываюсь запросить у
радиостанции штаба фронта (а ведь он напомнил мне про него!)
направление в градусах и расстоЯние до этого пункта. Ћни отвечают. џ
засекаю времЯ и ставлю самолет по курсу.
Ќо теперь, когда Я наполовину отрезвел, Я по-настоЯщему почувствовал,
как трудна будет посадка. ѓотов ли аэродром длЯ приема? ѓосподи, думаю,
помоги на этот раз, и Я никогда в жизни не приму рюмки в подобных
условиЯх! Ќо, разумеетсЯ, вместе с тем напрЯгаю сознание, чтобы держать
голову в полной Ясности. € это нелегко...
’очно вовремЯ вышли на аэродром. ‘жал в кулак всю свою волю и пошел на
посадку. Ќо что за черт! Џосадка не получаетсЯ! ‘амолет проноситсЯ и
выскакивает за полосу освещениЯ прожектора! џ понЯл, что сажусь по
направлению ветра, а не против ветра, как положено. —то они там, у
прожектора, уснули, что ли?!
‡ахожу против ветра, начинаю планировать, показываю, чтобы они
перенесли прожектор, потому что он менЯ слепит, вместо того, чтобы
помогать. Ќет, ничего не получаетсЯ! „елаю пЯть-шесть попыток --
никто менЯ не понимает. —еловек у прожектора или уснул, или там вообще
никого нет. …сли бы прожектора совсем не было, Я бы рискнул сесть по
фонарикам посадочного знака. Ђ так невозможно -- прожектор слепит,
’огда Я принимаю решение садитьсЯ по ветру. Ћтлетаю как можно дальше,
снижаюсь и, рискуЯ врезатьсЯ во что-нибудь, ведь Я не знаю ландшафта,
лечу, прощупываЯ землю слабым светом плоскостной фары. Џеред самой
посадочной полосой, уже на скорости парашютированиЯ, выключаю мотор,
чтобы быстрее снижатьсЯ и не загоретьсЯ в случае аварии.
„аже несмотрЯ на все эти принЯтые меры, нас пронесло через полосу
освещениЯ и мы остановились в двух метрах от стоЯнки штурмовиков €‹-2.
…ще бы чуть-чуть и врубились!
‚от так мы прилетели. Ќо что там случилось с прожектором? Ћбычное наше
российское разгильдЯйство. ‚озле прожектора был поставлен не работник
аэродромной службы, а обычный солдат, ни черта не понимающий в этом
деле. Љогда его поставили, ветер был встречным, а потом ветер переменил
направление, но ему никто не подсказал, что прожектор надо перенести.
Џереночевали мы в общежитии. “тром просыпаюсь, и после всего пережитого
и перепитого мне ужасно захотелось вымытьсЯ в бане. Ѓужу
инженер-капитана.
-- ‘лушайте, -- говорю, -- давайте сходим в баньку?
-- Ђ у вас есть выпивка? -- спрашивает он у менЯ, зеваЯ.
-- Ќет, -- говорю, -- по-моему, мы вчера выпили все, что можно было
выпить.
-- Љакой же русский человек, -- отвечает он, -- ходит в баню, не
запасЯсь водкой? ‚ы, наверное, турок, ‚иктор Њаксимович. Ќедаром вы
откуда-то с Љавказа.
-- Ќу, ладно, -- говорю, -- как хотите, а Я пойду.
‚стаю, одеваюсь, выхожу в коридор. ‚ижу, там похаживает какой-то
старичок, вроде комендант общежитиЯ.
-- ‘кажите, -- говорю, -- у вас тут банЯ есть?
-- Ђ как же, -- охотно отвечает он и показывает в окно, -- вон там, на
пригорке. Љак раз сегоднЯ работает.
Џоселок, где мы устроились, находилсЯ примерно в километре от
аэродрома. € хотЯ пригорок, на который показал мне комендант, был в
стороне от него, Я все-таки подумал: как здорово, что вчера ночью Я не
шарахнулсЯ в него.
-- Ђ мыло с полотенцем, -- говорю, -- у вас найдетсЯ?
-- Љонечно, -- кивает он, -- у нас порЯдок. •орошему человеку мы
все можем достать.
—увствовалось по его голосу и взглЯду, что он так и жаждет, чтобы Я
попросил у него чего-нибудь посущественнее. € вот он приносит мне мыло,
мочалку, полотенце. џ спускаюсь вниз. Џригорок, на котором была
расположена банЯ и несколько других строений, находилсЯ примерно в
трехстах метрах от поселка.
џ поднЯлсЯ на него, вошел в баню, вымылсЯ от души, оделсЯ и выхожу.
‘верху хорошо виден и аэродром и поселок. Ќе успел Я сделать и десЯти
шагов, как вижу, откуда-то выскакивает "мессер" и идет со снижением в
сторону пригорка. ’олько подумал: чего ему здесь надо? € вдруг догадка
-- он идет на менЯ! Ќа несколько мгновений Я почувствовал тот ужас,
который, вероЯтно, чувствует цыпленок, заметивший, что на него пикирует
Ястреб. “ "мессершмитта" оружие неподвижное, поэтому он на цель идет
всем корпусом. € Я по зловещей направленности его корпуса понЯл, что он
целитсЯ в менЯ.
’олько Я об этом подумал, как вжик! вжик! вжик! -- вздымаЯ столбики
пыли, вокруг менЯ полоснула пулеметнаЯ очередь. џ шмЯкнулсЯ на землю!
"Њессершмитт" с грохотом пролетел надо мной и пошел дальше, набираЯ
высоту. ‘мотрю, сволочь, разворачиваетсЯ. Ѓыстро оглЯдываю пригорок.
‚ижу -- чуть пониже, метрах в пЯтнадцати, куст сирени. Ѓольше никакого
прикрытиЯ. џ бегом туда и падаю за куст. Ќо он успел заметить, куда Я
бегу. € дал очередь по этому кусту. Ќесколько веток как бритвой
срезало.
Ќо, менаду прочим, расстрелЯть человека с самолета больших скоростей,
каким в то времЯ считалсЯ "мессершмитт", не так просто, если дело не
происходит в чистом поле. Џока самолет далеко, попасть в человека
трудно, цель слишком мелкаЯ, а близко подойти к нему рискованно, потому
что самолет летит со снижением и может, замешкавшись, врезатьсЯ в
землю. ’ак что у него всего две-три секунды прицельного времени.
Ђ между тем он опЯть разворачиваетсЯ. ‚идно, решил во что бы то ни
стало менЯ добить. Ќо и Я не даюсь. џ приметил -- ниже, метрах в десЯти
от менЯ торчит сосновый пень. џ бегу и ласточкой прыгаю под него. ‘нова
пули ложатсЯ вокруг, и "мессер" с грохотом проноситсЯ надо мной.
Љогда он пролетел, Я переполз на ту сторону пнЯ. Ќо пень все-таки
недостаточно широкий, и Я хоть вжимаюсь в землю, а все-таки высовываюсь
из-за него. ЋпЯть веером пули, и самолет с грохотом пролетает надо
мной.
џ быстро оглЯдываюсь и вижу: уже далеко внизу, метрах в пЯтидесЯти,
довольно здоровый камень торчит из земли. Ќу, думаю, была не была --
добегу -- спасен!
џ к нему со всех ног и слышу по нарастающему грохоту -- "мессер" уже
развернулсЯ, приближаетсЯ и вот-вот снесет мне голову! € все-таки Я
успеваю упасть под камень. ‘лышу -- пули на этот раз чиркают и
рикошетируют от камнЯ. Ќу, тут ты менЯ не возьмешь, думаю, стараЯсь
отдышатьсЯ от быстрой перебежки. Љогда он пролетал надо мной, Я
переполз на ту сторону камнЯ.
Ћн опЯть развернулсЯ. ѓрохот нарастает, а пуль, между прочим, не
слышно. ’олько пролетел надо мной, вижу -- машет крыльЯми и улетает. ‚
авиации это знак прощаниЯ. ‚идно, расстрелЯл все патроны, помахал
крыльЯми и улетел.
‘пускаюсь в поселок, а там возле общежитиЯ, где мы ночевали, столпились
солдаты, офицеры, летчики. ЋказываетсЯ, они все видели и наблюдали за
всем, что происходит на пригорке. ЏоздравлЯют менЯ, обнимают, смеютсЯ.
-- ѓлавное, -- хохочет один, -- сколько ни прыгал, как заЯц, а
полотенце не выпустил из рук.
‚ самом деле, Я как сжал в руке полотенце, свернутое жгутом с мочалкой
внутри, так и не выпустил его из ладони. Љонвульсивно, конечно.
ЏостоЯли, поговорили, посмеЯлись, и Я наконец подымаюсь к себе в
комнату. Ђ там мой инженер-капитан уже за столом. Ќа столе хлеб,
консервы, четвертиночка. ‘таричок-комендант вертитсЯ рЯдом. Ћн,
конечно, все это устроил ему за деньги и успел рассказать про менЯ.
-- ‘лышал, -- говорит инженер-капитан, -- про ваши дела. Ђ кто вас
останавливал от этой глупой затеи? ‚се норовите тело ублажить...
Љстати, именно теперь вам самое времЯ идти в баню... Џосмотрите, на что
вы похожи.
џ посмотрел на себЯ и только заметил, что весь в пылище с головы до
ног.
-- ‚ыпейте на дорогу рюмулю, -- говорит он, -- и снова идите в баню...
…сли, конечно, немецким летчикам не дан секретный приказ подстерегать
вас у выхода из бани.
-- Ќет, -- говорю, -- Я поклЯлсЯ перед полетом больше никогда не пить.
Ђ нам сегоднЯ лететь.
џ вышел в коридор, где долго отрЯхивалсЯ от пыли и приводил себЯ в
порЯдок. ‚ тот же день Я доставил инженер-капитана туда, где он служил,
и вернулсЯ в свой полк. Ќо ты думаешь, необычайное везенье этих суток
на этом закончилось? Ќет!
—ерез четыре месЯца встречаюсь с ђуфетом, мы с ним снова попали в один
полк.
-- ‚езунчик! -- кричит он мне, здороваЯсь, -- такой везунчик мир не
знал!
-- „а, -- говорю, -- повезло мне.
џ думал -- он что-то прослышал про "мессершмитт", охотившийсЯ за мной.
-- ’ы везунчик, -- повторЯет ђуфет, -- Я подцепил от овсЯнка штаб
фронта то, что ты должен был подцепить. ‘ипасибо, старший брат!
-- Ќу, теперь-то ты здоров? -- спрашиваю серьезно, хотЯ самого
распирает смех от всей этой перекрутки.
-- ’ипер, конично, -- кивает ђуфет, -- но, оказываетсЯ, хуж нет, чем
овсЯнка штаб фронта... Ђшхабад не знает... €спорченный ченчин! Ќо Я был
пиЯный -- не догадалсЯ...
€ смех и грех, как говоритсЯ. Љонечно, такого сгустка везеньЯ за всю
войну больше не повторЯлось, Я трижды был ранен, горел, но одни такие
сутки были. —естно скажу -- Я практически сдержал свое слово и выпившим
больше никогда не подымалсЯ в воздух. ќто было в первый и последний
раз.

Ћхотник-Ясновидец

Ћднажды ‚иктор Њаксимович спросил у менЯ, не случалось ли в моей жизни
что-нибудь такое, чего нельзЯ объЯснить никаким разумом и логикой. Њы
пили кофе у пристани, стоЯ за столиком под низко нависающей ветвью
ливанского кедра.
џ ему рассказал такой случай. Њного лет назад Я сидел в своей комнате
за письменным столом. ‚друг в приоткрытое окно кто-то с улицы постучал
пальцем. Ћбычно так извещала о своем поЯвлении почтальонша.
†уткаЯ волна необъЯснимого страха при звоне стекла сковала все мое
тело. ‡нал ли Я в тот миг, что это обычный стук почтальонши? Ќе помню.
€ в то же времЯ Я разумом понимал, что длЯ страха не может быть никакой
причины, надо встать и подойти к окну. “видев, что за окном, как
обычно, стоит почтальонша и уже роетсЯ в сумке, чтобы передать мне
письмо, Я не только не успокоилсЯ, а почувствовал источник своего
страха, Я понЯл, что его источает именно то, что она мне сейчас
передаст.
Џочтальонша передала мне письмо с иностранными марками. џ сразу понЯл,
что это письмо от отца, потому что заграничных писем Я больше ни от
кого не получал. ќто было письмо из Џерсии.
Џисьма от отца приходили в полтора-два года раз. €, конечно, Я с
обычной почтой не привык ожидать писем оттуда. ‘ ужасом, преодолеваЯ
какое-то предчувствие, Я раскрыл конверт и увидел в нем собственное
письмо, посланное ему год назад. Ѓольше в конверте ничего не было.
џ начал успокаиватьсЯ, недоумеваЯ, почему мое письмо пришло назад.
Џеревернул листок письма и увидел на обратной стороне моей недописанной
страницы какую-то приписку, сделанную дрожащим, крупным, старческим
почерком: "‚аш отец умер в 1957 году. –арство ему небесное!"
Џриписка была сделана другом отца, который так же, как и он, был выслан
туда из Ђбхазии и на адрес которого мы обычно посылали письма.
‚иктор Њаксимович, отставив чашку с кофе, внимательно выслушал менЯ и,
дослушав, кивнул головой.
-- ‘о мной лично, -- сказал он, -- ничего такого не бывало. Ќо Я
близко видел человека, который был одарен настоЯщим сверхчувственным
опытом.
‚ молодости Я любил походы в горы. „а и сейчас люблю, хотЯ приходитсЯ
экономить времЯ. Ђ тогда Я вдоль и поперек исходил всю горную Ђбхазию и
‘ванетию.
Љрасоту гор описать еще никому не удалось. Љогда стоишь на какой-нибудь
вершине и видишь плавно уходЯщий от тебЯ изумрудный склон, обильное
высокотравье, в котором мерцают голубые горечавки, белые, Ярко-желтые,
синие крокусы, бледные анемоны, золотые лапчатки, а дальше ледниковое
озеро ангельской синевы, а над ним стройные, темно-зеленые пихты и все
это погружено в прозрачный родниковый воздух, озарено солнцем и видитсЯ
весь этот божий мир с утолЯющей душу четкостью, ты вдруг чувствуешь,
хотЯ бы на несколько минут, что достиг истинного человеческого
состоЯниЯ и это состоЯние -- предощущение полета или счастьЯ.
Ћднажды мне рассказали про абхазского пастуха, который ни разу не
приходил с охоты без добычи. Ђбхазский бог Ђжвейпшаа подает ему знак,
говорили мне пастухи. џ, конечно, ни в какой знак не поверил, но,
решив, что это очень опытный охотник, захотел с ним встретитьсЯ.
‚ то лето он жил с пастухами своего села в горах Ѓашкапсары. „орогу
туда Я знал хорошо. € вот подымаюсь на альпийские луга Ѓашкапсары,
встречаю какого-то пастуха и спрашиваю у него, где тут располагаетсЯ
охотник ™аадат. ’ак звали его. Џастух показывает мне дорогу к его
шалашу, и Я через полчаса там.
‚ шалаше жили четыре пастуха. ’рое из них кое-как говорили по-русски, а
четвертый, самый молодой, говорил прилично. “знав о цели моего визита,
они закивали головой на ™аадата, и тот, застенчиво улыбнувшись, обещал
взЯть менЯ на охоту.
€ вот Я живу с ними, присматриваюсь к своему охотнику и ничего в нем
особенного не вижу. ‘ухощавый, пожилой крестьЯнин-пастух, молчаливый,
услужливый, однако никогда не терЯющий чувства собственного
достоинства, о котором он сам Явно не задумываетсЯ. ќто прирожденное.
Џогода стоит отличнаЯ, но почему-то на охоту он менЯ не берет. “тром
доит коз и гонит их на зеленые склоны, в полдень приходит обедать,
вечером пригонЯет коз, снова доит, а потом, подвесив на огонь большой
котел с молоком, закатывает рукава и, по локоть погрузив руки в молоко,
начинает выколдовывать оттуда сыр.
-- Љогда пойдем? -- показываю Я ему на горы днЯ через три.
Ћн смеетсЯ.
-- ‘ичас коза нет, -- говорит, -- когда будет, пойдем на гора.
-- Ћткуда знаешь, -- спрашиваю, -- когда будет?
Ћн опЯть смеетсЯ и что-то говорит своим товарищам по-абхазски. Ћни тоже
смеютсЯ.
-- ЊоЯ знай, -- кивает ™аадат мне, -- когда будет, пойдем на гора.
Џроходит еще несколько дней, и вдруг однажды просыпаюсь на рассвете.
ЋказываетсЯ, менЯ осторожно будит ™аадат. Џрижимает палец к губам,
чтобы Я шумом не будил остальных пастухов. џ быстро одеваюсь, винтовку
через плечо, в руки посох, и мы начинаем подыматьсЯ в горы.
ЏодымаемсЯ час, два, три, а конца пути не видно.
€ хотЯ Я был тогда замечательный ходок, но подъем крут, чувствую,
устаю.
-- „олго еще? -- киваю ему вверх.
-- ‘кора, скора, -- успокаивает он менЯ.
Ћднако мы еще часа два карабкаемсЯ по скалам, а он только идет впереди
мерным шагом, и большаЯ толстаЯ палка торчит у него через плечо. Ћн ее
вырезал в леске, когда мы только вышли на дорогу. џ знал, что к такой
палке подвешиваетсЯ крупнаЯ добыча.
Ќаконец он оборачиваетсЯ ко мне и, приложив палец к губам, показывает,
чтобы Я молчал, хотЯ Я и так молчу. ‡наками показывает, чтобы Я как
можно осторожней, не потревожив камушки, переставлЯл ноги. Њетрах в
пЯтидесЯти впереди нас скалистаЯ вершина. ‡а несколько метров до
вершины он лег и стал ползти, показываЯ, чтобы Я делал то же самое.
„оползли до вершины. Ћсторожно выглЯдываем.
Џеред глазами распахиваетсЯ слепЯщаЯ белизна огромного ледника, над
которым торчит зубчатаЯ скала. ѓлазам больно от непривычного сверканиЯ
льда. ™аадат тихонько толкает менЯ и кивает наверх, туда, где
начинаетсЯ ледник. џ смотрю и ничего не вижу. Ћн опЯть толкает. џ
старательно вытираю слезЯщиесЯ глаза, присматриваюсь и вдруг вижу на
крошечной лужайке, над самым ледником у скальной стены неподвижно стоит
тур. џ вглЯдываюсь и вдруг вижу, что еще три тура рЯдом с ним, но они
не стоЯт, а сидЯт на лужайке. ‚се они так удивительно сливались с
цветом скал, что Я их не сразу различил.
џ снимаю с плеча винтовку. ™аадат кивает, мол, давай. Ђзарт торопит
менЯ, а он знаками показывает, мол, спешить не надо, они никуда не
уйдут. џ прилег, тщательно прицелилсЯ в стоЯщего тура и выстрелил. ’ур
упал. џ думал, остальные разбегутсЯ, но они не разбежались. ’о ли не
услышали выстрела, то ли принЯли за грохот камнепада, не знаю. ’олько
один из сидевших туров встал, подошел к упавшему и понюхал его. “видев,
как удобно в него сейчас стрелЯть, Я снова почувствовал охотничий
азарт, вскинул винтовку, но вдруг ™аадат Яростно вырвал ее у менЯ из
рук.
-- Ѓог серчай! -- крикнул он мне так сердито, что Я опешил.
џ тогда не знал, что по древней абхазской охотничьей этике травоЯдного
зверЯ больше одного нельзЯ убивать. џ-то встречал охотников, которые,
если им удавалось, убивали не одного тура и не одну косулю, но, видно,
бывали еще и охотники, которые придерживались древних правил.
Њы спустились к леднику, осторожно ступили на него и, вонзаЯ в него
посохи, наискосок поднЯлись до самой лужайки, где лежал мой тур.
™аадат знаками показал, что Я могу отдохнуть. —увствуЯ смертельную
усталость, Я растЯнулсЯ на траве. ™аадат скинул с плеча бурдючок с
кислым молоком, снЯл с поЯса кружку, встрЯхнул бурдючок, вынул затычку
и налил мне. џ выпил три кружки густого, утолЯющего голод и жажду
кислого молока и почувствовал себЯ посвежевшим. ™аадат тоже выпил пару
кружек, но в отличие от менЯ сделал это не спеша, стараЯсь, как это
принЯто у горцев, не оскорблЯть взор спутника слишком Явным проЯвлением
телесной жажды.
Џосле этого он вынул из чехла свой пастушеский нож, вспорол брюхо тура,
выволок оттуда ненужные внутренности, а потом за ноги подвЯзал тушу к
своей палке. џ обратил внимание, что тушу тура он подвЯзал не к
середине палки, а поближе к одному концу.
Њы посидели еще с час, а потом ™аадат показал рукой на солнце, даваЯ
знать, что нам пора в дорогу. Њы приподнЯли с обоих концов палку с
подвешенным туром и подставили под нее плечи. Ћн встал впереди и,
конечно, взЯлсЯ за тот конец, ближе к которому был подвешен тур.
ЋпираЯсь на посохи, мы медленно стали спускатьсЯ к леднику. ‚ самых
опасных местах ™аадат продалбливал посохом лед, чтобы мне удобней было
ставить ногу.
‚ечером у пастушеского костра, поверчиваЯ на деревЯнном вертеле шашлык
из турьего мЯса, ™аадат раскрыл свою тайну. ЋказываетсЯ, абхазский бог
охоты Ђжвейпшаа ночью во сне указывает ему на место, где ждет его
добыча.
Џрошло с неделю. џ живу с пастухами и больше уже не тормошу ™аадата, а
жду, когда ему бог охоты подскажет времЯ и место нашей следующей
вылазки.
€ опЯть слышу, на рассвете менЯ осторожно будит ™аадат. џ тихо встаю,
одеваюсь, беру винтовку и выхожу из шалаша. ’еперь мы идем совсем в
другую сторону, на юг. Њы вышли к подножию небольшого обрывистого
плато, поросшего кустарником. ™аадат кивнул головой на вершину. џ
всмотрелсЯ в заросли и увидел головку косули. ‘ловно почуЯв нас,
головка косули с минуту оставалась неподвижной, Явно к чему-то
прислушиваЯсь, а потом дотЯнулась до куста и стала срывать с него
листьЯ. Њы долго всматривались в заросли, и Я видел времЯ от времени то
тут, то там шевелЯщиесЯ кусты. Њы набрели на стадо.
™аадат знаком показал, что надо ползти вверх, и мы поползли. ‚ремЯ от
времени останавливались, всматривались в кусты на вершине плато, а
™аадат, мазнув палец о Язык, пробовал ветер. ‚етер нам
благоприЯтствовал, он дул со стороны косуль.
Љак мы ни прЯтались, чем ближе мы подползали к вершине, тем беспокойнее
вели себЯ косули. € если теперь головка косули показывалась в кустах,
она все дольше и дольше замирала, прислушиваЯсь к чему-то.
Њы подползли к ним метров на пЯтьдесЯт. ™аадат велел остановитьсЯ. ‚
шевелЯщихсЯ кустах их почти не было видно. Ќаконец высунулась голова
одной косули, замерла, и ™аадат кивнул мне. џ тщательно прицелилсЯ и
выстрелил.
ЉосулЯ, как подброшеннаЯ, выпрыгнула из кустов и побежала в
противоположную от нас сторону. € сразу же кусты ожили, и грациозно
прыгающие косули, то поЯвлЯЯсь над кустами, то нырЯЯ в них, побежали за
первой.
“ менЯ была шестизарЯднаЯ боеваЯ винтовка, и Я стрелЯл и стрелЯл вслед
выныривающим из кустов и словно бултыхающимсЯ в кусты косулЯм. € все
они бежали вслед за первой, спрыгиваЯ с краЯ плато на каменистый склон,
мелькаЯ в воздухе желто-золотистой шкуркой, и ни одна из моих пуль не
достигла цели. Љогда последнЯЯ косулЯ подбежала к краю плато и
отделилась от него, ™аадат вскинул ружье и выстрелил. Ќо и он
промахнулсЯ. Љосули исчезли.
-- —ужой судьба! -- сказал ™аадат, махнув рукой в сторону ускакавших
косуль, и мы не солоно хлебавши вернулись в свой шалаш.
Ќа следующее утро снова просыпаюсь оттого, что менЯ будит ™аадат.
‚идно, бог охоты, подумал Я, жалеЯ нас за вчерашнюю неудачу, показал
ему новое место.
џ быстро оделсЯ, взЯл винтовку и вышел из шалаша. ™аадат с посохом в
руке дожидалсЯ менЯ. Џосмотрев на менЯ, он знаками показал, чтобы Я
винтовку оставил. ’ут только Я заметил, что у него за плечами нет
ружьЯ.
Ќичего не понимаЯ, Я снЯл с плеча винтовку и внес ее в шалаш.
-- Ђ куда мы идем? -- спросил Я у него, выходЯ наружу.
-- ЊоЯ знай, -- сказал он и пошел вперед.
џ беру свой посох и отправлЯюсь за ним. ‚скоре Я понЯл, что мы идем
туда, где были вчера. ‡ачем? ‘ам Я никак не мог догадатьсЯ, а
спрашивать не хотелось. “ таких людей, Я уже по опыту знал, ни о чем
спрашивать нельзЯ. ’о, что нужно сказать, они скажут сами, а то, что,
по их разумению, нельзЯ говорить, они никогда не скажут. € все-таки Я
со жгучим любопытством раздумывал, зачем он менЯ туда ведет? …сли б мы
шли туда с оружием, Я бы подумал, что бог охоты дал ему во сне еще один
шанс попытать счастьЯ на том же месте. Ђ так было ничего не понЯтно.
‚скоре перед нами показалось вчерашнее плато. Њы стали подыматьсЯ к
нему. ‘колько Я ни всматривалсЯ в кусты, никаких косуль сегоднЯ не
было.
Њы выбрались на плато и вошли в кустарники. ™аадат стал показывать на
обломанные ветки держи-дерева, смЯтые кусты кликачки, раздвинутые
папоротники. ‡десь пробегало стадо. „вигаЯсь по следу, мы подошли к
краю плато и заглЯнули вниз. ‚ этом месте оно круто обрывалось,
переходЯ в каменистый склон, в глубине своей покрытый буковым лесом.
Њы стоЯли минут десЯть -- пЯтнадцать над краем плато, и ™аадат, как Я
заметил, внимательно всматривалсЯ в усеЯнный крупными камнЯми склон. €
вдруг, вытЯнув руну в сторону одного из камней, он стал на что-то
показывать мне.
-- Љоза! Љоза! -- закричал он. ’ак он называл косуль. џ посмотрел в
направлении его руки, но ничего не увидел, кроме камнЯ, обросшего с
противоположной стороны кустами чубушника.
Ћн спрыгнул с краЯ плато и побежал по склону, притормаживаЯ посохом. џ
спрыгнул за ним. Љогда мы подошли к камню, на который он показывал, Я
увидел в кустах чубушника навзничь лежащую косулю с вытЯнутыми,
растопыренными, одеревеневшими ногами. ‡адние ноги высовывались над
камнем, но Я их принЯл за высохшие сучки.
€ тут Я, наконец, ему поверил. ЏонЯть, что это ноги косули торчат из-за
камнЯ, мог только человек, твердо знавший, узнавший в эту ночь, что
где-то здесь на склоне должна лежать убитаЯ косулЯ.
-- ’вой судьба, -- сказал ™аадат, показываЯ на косулю, но Я сильно
подозревал, что косулЯ убита его единственным последним выстрелом.
‚ечером у костра, поджариваЯ мЯсо, молодой пастух, кивнув на ™аадата,
сказал:
-- Ћн видит во сне не только место, где ждет его хорошаЯ охота. Ћн
видит и то, что он должен встретить: коза, тур, олень, медведь.
Џожалуй, охотник ™аадат был единственным носителем необъЯснимого
сверхопытного знаниЯ, которого Я встречал в своей жизни. Љонечно, можно
говорить о телепатической свЯзи старого охотника с животными, на
которых он охотитсЯ. Њожно говорить о каком-то почти неприметном длЯ
глаза изменении в полете смертельно раненной косули и только позже
расшифрованном им во сне, но так можно развенчать любое чудо.

’айга и море

Њоре пахло так, как пахнет здоровое тело после купаниЯ в коре. Ѓыл
чудесный день начала октЯбрЯ. Ќичего в мире нет слаще этой прощальной
щедрости осеннего солнца.
Њы рыбачили в море. Ћно было спокойно. …го миражирующаЯ даль сливалась
с горизонтом. Љазалось, дыхание могучего и доброго животного то слегка
приподымало лодку, то опускало. „ремотный шлепок волны вдруг откачнет
ее, и снова спокойное, ровное дыхание.
‚ светЯщемсЯ, струЯщемсЯ воздухе -- без преувеличениЯ -- стоЯла
температура раЯ. „а и пейзаж с берега с легкими строениЯми и купами
деревьев, с холмами, прохладно лиловеющими вдали и зелеными вблизи, на
которых сквозь зелень уютно высовывались пЯтна домов (вон в том
хотелось бы жить или лучше вон в том: дымчатаЯ эйфориЯ бездомности), в
немалой степени приближалсЯ к ландшафтам раЯ.
Ћднако ржавый остов разбомбленного во времЯ войны танкера "ќмба",
торчавший из морЯ недалеко от нас, напоминал о реальности нашей грешной
земли и о шалостЯх народов, еще не попавших в рай. „аже по скудным
сведениЯм, времЯ от времени поступающим оттуда, Ясно, что такие вещи
там абсолютно невозможны.
Њы с ‚иктором Њаксимовичем рыбачили на моей лодке, которой Я дал
название "—егем", еще сам того не ведаЯ, что во мне уже зреет тема моей
будущей книги.
‘права от нас, ближе к берегу, сгруппировалось около пЯтнадцати лодок.
ђыбаки времЯ от времени ревниво поглЯдывали на соседние лодки, чтобы
узнать, как у кого идет рыба. €ногда происходила таинственнаЯ
перегруппировка всей флотилии.
Љакой-нибудь рыбак замечал, что на другой лодке несколько раз подрЯд
тащили хорошую рыбу. ‡релище вообще невыносимое. …сли же это наблюдение
совпадало с промежутком, когда у него самого рыба не клевала, он
потихоньку снималсЯ с места и устраивалсЯ поближе к той лодке, где рыба
брала. …го переход на новое место не оставалсЯ незамеченным и другими
временными неудачниками, и они снимались с места и устраивались поближе
к нему.
Џеремещение нескольких лодок не могло не растревожить остальных
рыбаков, и, даже если у них рыба неплохо клевала, они, решив, что стаЯ
отошла и на новом месте рыба будет клевать еще лучше, тоже снимались с
места и пристраивались к переместившимсЯ.
Ђ тот первый рыбак, не знаЯ, что он сам и есть источник всех
перемещений, вдруг спохватывалсЯ, что все перешли на новое место, а он
один, как дурак, рыбачит на старом. Ћн заводил мотор или садилсЯ на
весла и, так как поблизости все места были уже занЯты, да он и не
стремилсЯ к близости, ибо не знал, к какой близости надо стремитьсЯ,
пристраивалсЯ к последнему в перегруппировке, при этом, как и все,
молча делаЯ вид, что сам прекрасно знает о причине всех перемещений.
’акова технологиЯ мировой глупости.
‘лева от нас далеко в море мелькали белые и цветные паруса Яхт. Џозади
лежал город. Њы ловили ставриду на самодуры. ‚иктор Њаксимович, времЯ
от времени подергиваЯ шнур и как бы прислушиваЯсь к тому, что делаетсЯ
в глубине морЯ вокруг его ставки, рассказывал о тайге. ‚озможно,
воспоминание это всплыло в его памЯти по контрасту с тем, что он видел
вокруг. ‚от его рассказ.
-- ‚ ту зиму Я попал в тайгу на геологоразведочную работу. Њы
забуривали шурфы в поисках золотоносной породы. урф -- это колодец,
иногда глубиной до тридцати метров. Џосле каждой проходки вынимаетсЯ
порода и подвергаетсЯ промывке на предмет проверки -- есть золото или
нет.
Џостепенно колодец углублЯетсЯ, и шурфовщик опускаетсЯ на дно при
помощи бадьи, которую на тросе опускают два человека, работающие на
воротке.
урфовщик, опускаЯсь на дно колодца, выдалбливает кайлом несколько
лунок, так называемых бурок, закладывает туда аммонит, втыкает
бикфордов шнур и запаливает его. Џосле этого дает команду наверх, чтобы
его подымали. Ђ наверху два человека, так называемых воротовщика. Ћни
крутЯт ворот и подымают его. Џосле взрыва шурфовщик снова опускаетсЯ на
дно колодца и вынимает в бадье очередную порцию породы, которую тут же
промывают.
‡има на Љолыме начинаетсЯ с того, что запоздалые гуси и лебеди ходЯт с
растопыренными крыльЯми по берегам озер и рек. ЉрыльЯ растопырены
потому, что обмерзли. ЃеднЯги взлететь не могут и становЯтсЯ жертвами
зверьЯ и людей, если таковые оказываютсЯ поблизости.
‘амые сильные морозы иногда доходЯт до шестидесЯти градусов. Џри
большом морозе долины и распадки ручьев окутаны колючим, приземистым
туманом. €дешь -- словно плывешь по разлившейсЯ реке. ‚ пЯти метрах
ничего не видно.
‚ это же времЯ на вершинах гор совсем другаЯ картина. ’ам ослепительное
солнце, и, когда сверху смотришь в долины рек и распадки ручьев,
пронизывает жуть -- мрак, адскаЯ мгла. Љстати, температура воздуха на
вершинах на десЯть -- пЯтнадцать градусов выше, чем внизу.
Џри сильном морозе в тайге космическаЯ тишина. Ќе слышно ни птиц, ни
зверей. € только времЯ от времени далеко разноситсЯ треск лопающихсЯ
стволов.
€так, в ту зиму впервые бесконвойно мы жили в тайге. Ќас было шестеро в
одной палатке. ‚ ней было тепло, потому что обыкновенную брезентовую
палатку обкладывают снегом, потом обливают водой, и снег, притертый
коркой льда, хорошо держит тепло. ‚нутри железнаЯ печка.
ќто была перваЯ зима, когда постоЯнный лагерный голод осталсЯ позади. Љ
обычной своей пайке мы глушили рыбу: взрыв -- и рыба вместе с кусками
льда разлетаетсЯ в разные стороны. Љроме того, мы научились ловить
полЯрных куропаток. Ѓутылкой продавливаешь в снегу лунку и насыпаешь
туда брусники или голубики. Љуропатка пасетсЯ на снегу, заглЯдывает в
лунку, пытаетсЯ дотЯнутьсЯ до Ягод, шлепаетсЯ туда и замерзает, потому
что не может вылететь.
‚се было бы хорошо, если б не одно обстоЯтельство. џ замечаю, что один
из заключенных заставлЯет другого на себЯ ишачить. ’о ему чефирь
завари, то ему консервы открой, то ему портЯнки постирай, то ему
валенки просуши.
Ћни были из одного лагерЯ, и, конечно, эти отношениЯ у них возникли
давно. ‚ероЯтно, в лагере тот, что пользовалсЯ услугами своей шестерки,
защищал его от уголовников. Ќо здесь он в такой защите не нуждалсЯ, и
видеть вблизи в одной палатке это постоЯнное холуйство было мучительно.
‡вали этого барина ’ихон ‘авельев. ‡доровенный верзила с неподвижным
взглЯдом зеленых, почти не мигающих глаз. Ћн вроде видит тебЯ и не
видит. ‚зглЯд из какого-то другого измерениЯ, очень неприЯтный взглЯд.
Љто он был в прошлом, не знаю. Ћн уже восьмой год сидел за убийство в
драке.
Ђ человек, которого он сделал своей шестеркой, звали его Ђлексей
€ванович, в прошлом был директором завода одного из подмосковных
городков. Ћн был лет на двадцать старше ’ихона, и потому особенно
неприЯтно было это холуйство.
…сли б не бушлат, ватные брюки и валенки, его можно было бы назвать
вполне импозантным мужчиной. Ћн был выше среднего роста, имел красивые
правильные черты лица, и только в его больших, голубых, как бы
теоретически плачущих глазах застыл тоскливый идиотизм ожиданиЯ
справедливости.
Ћн сидел уже по второму сроку с тридцать седьмого года. ЉакаЯ-то чушь
там получилась с его заводской стенгазетой, что-то там не то
напечатали. € вот он уже пЯтнадцать лет писал прошениЯ и горестно
недоумевал, почему в его деле не разобрались.
Ћн простодушно и охотно о себе рассказывал. ‚от несколько случаев из
его жизни, которые мне запомнились. ‚ тридцатые годы молодые
рабфаковские инженеры все времЯ что-то изобретали. Ћн тоже изобретал.
‘удЯ по тому, что он имел несколько патентов, был он инженером не без
изобретательской жилки.
Ќо однажды ему в голову пришла гениальнаЯ идеЯ. Ћн решил изобрести
такое магнитное поле, которое во времЯ войны будет отклонЯть вражеские
пули от наших окопов.
Ќесколько месЯцев он не спал по ночам в своей коммуналке, изучаЯ
степень отклонениЯ железных предметов, падающих возле магнитной
подковы. Ћн настолько увлексЯ своим открытием, что жена его стала
роптать на то, что он из-за своего магнита совершенно перестал ощущать
магнетизм ее собственных чар. Ќо он мужественно не обращал вниманиЯ на
ропот жены, потому что хотел сделать нашу армию неуЯзвимой длЯ
вражеских пуль.
Ћ своем открытии он написал в наркомат обороны, и его вызвали туда. €
он там заседал с какими-то военными чинами и учеными. ‘реди ученых был
академик, а среди военных присутствовал сам маршал Ѓуденный.
Њожно представить, что это было за времЯ, если академик не посмел ему
сказать, что он чушью занимаетсЯ. „оклад его одобрили и рекомендовали
продолжать опыты. Ћн продолжал.
Ќо однажды в трамвае он оказалсЯ рЯдом с военным, и его осенило
спросить, из какого металла делаютсЯ пули. “слышав, что из свинца, он
похолодел от ужаса. Ћн знал, что свинец равнодушен к чарам магнита.
Ќи жив ни мертв он пришел домой. Ћн решил, что его вот-вот заберут за
обман армии и доверчивого маршала Ѓуденного. Ќесколько ночей он не
спал, а его все не брали. ‚идЯ, что его не берут, он пришел в полное
отчаЯнье и написал покаЯнное письмо в тот же наркомат, указываЯ, что
причина ошибки в его крестьЯнском малограмотном происхождении, а не во
вредительском желании оголить нашу армию под пулЯми противника. Љак это
ни странно -- пронесло. …го больше по этому поводу не вызывали.
Ђ вот еще случай из его жизни. Ћднажды, будучи в Њоскве в командировке,
он влюбилсЯ (опЯть магнетизм) в одну женщину. ’огда он еще не был
директором завода. †енщина эта предложила ему перебратьсЯ к ней, и он
покинул жену, сказав, что по секретному заданию партии на три года
отправлЯетсЯ за границу. Џочему он был уверен, что будет любить эту
женщину ровно три года, аллах его знает.
—ерез полгода он приехал в деревню наведатьсЯ к своим родителЯм. ‚ходит
в дом, а там жена его сидит в горнице. Ћна, беднЯга, соскучившись по
нему, решила немного пожить с его родителЯми. ‚от тебе и тайное задание
партии! Ќе помню, что он ей там соврал, но на этот раз жена оторвала
его от московской Њагнитки.
Ђ вот самый удивительный его рассказ. Ћднажды утром по дороге на завод,
проходЯ мимо какой-то церквушки, Ђлексей €ванович увидел такое зрелище.
Ћн увидел монаха, который, прикрепив веревку к колокольне и сделав на
другом конце петлю, стоЯл возле табуретки, Явно готовЯсь взобратьсЯ на
нее.
—то же предпринЯл представитель самой гуманной идеологии в мире? Ћн тут
же пошел в милицию и сообщил об увиденном. Љогда он вместе с милицией
приехал на место происшествиЯ, монах мертвый висел в петле.
-- —то же вы, Ђлексей €ванович, -- говорю, -- сразу же не подошли к
нему и не остановили его?
Ћн подумал, подумал, уставившись на менЯ своими теоретически плачущими
глазами, и сказал:
-- ѓород у нас маленький, ‚иктор Њаксимович, а Я директор завода. ‹юди
могли неправильно понЯть, почему Я, член партии, общаюсь с монахом.
-- Ђ почему вы пошли в милицию?
Ћн опЯть подумал, уставившись на менЯ замороженными глазами, и сказал:
-- Ќадо же было прореагировать.
‡начит, какое-то смутное представление об общественном долге у него
было: то ли своевольный поступок монаха должен быть наказан, то ли
непорЯдок в виде трупа, висЯщего в общественном месте, должен быть
устранен.
џ, конечно, вспоминаю с определенным выбором. Ћн и вполне невинные вещи
говорил... Љстати, вот еще один случай из его золотых студенческих лет.
Ћднажды все студенты его курса ушли с лекции. „еканат начал
дознаватьсЯ, кто был заводилой. Љогда к нему сильно пристали, он назвал
студента, который Явно не был заводилой, и он об этом знал. Љстати,
заводилы вообще могло и не быть.
-- Џочему же вы его назвали?
-- Ќо они, ‚иктор Њаксимович, пристали ко мне: назови да назови. џ
понЯл, что не отстанут, и назвал.
-- Ђ что же он?
-- Ђ он -- ничего. ’олько перестал со мной разговаривать до конца
института.
Џоразительней всего в его рассказах -- простодушнаЯ откровенность.
€деологиЯ -- страшнаЯ вещь, и мы ее недооцениваем. Ћбычно мы считаем,
что она навалилась и заставила. Џравильно -- навалилась. Ќо идеологиЯ,
разделив людей на исторически полноценных и неполноценных, разрушила в
человеке универсальность и цельность нравственного чувства. …го
заменЯет ничтожный рационалистический расчет, по которому своих следует
любить и жалеть, а чужих надо ненавидеть и держать в страхе.
Ћбразно говорЯ, по идеологии получаетсЯ, что если рабоче-крестьЯнскаЯ
старушка переходит улицу, ей надо помочь. Ђ если буржуазнаЯ старушка
переходит улицу, ей нельзЯ помогать. Ќо идеологизированный человек, то
есть человек с разрушенным нравственным чувством, вообще никакой
старушке не будет помогать. € если б его поймали на том, что он не
помог перейти дорогу пролетарской старушке, он бы сказал: "џ ей не
помог, потому что в тот момент она мне показалась буржуазной
старушкой".
Ћн это мог сказать искренне и неискренне. Ќеискренний, конечно, циник,
он уже понЯл, что все это игра и эта игра ему выгодна. €скренний
страшней, ибо, не понимаЯ, что внутри него разрушено нравственное
чувство, и в этом всЯ суть, он, рационалистически сожалеЯ, что не помог
близкой по классу старушке, будет стремитьсЯ ввести во все сферы жизни
многочисленные знаки, по которым можно отличить своих от чужих. —то и
случилось. Ћтсюда грандиозность бюрократической машины, котораЯ
окончательно запутывает вопрос и дает новые многочисленные преимущества
циникам и мошенникам.
„умать, как некоторые, что наша идеологиЯ, разрушив старую
нравственность, создала новую, хотЯ бы зачаточную, хотЯ бы частичную,
хотЯ бы длЯ правЯщей элиты, абсолютно неверно. Ќравственное чувство или
универсально, или его нет. Џростейшее доказательство -- безумнаЯ
жестокость, с которой идеологи расправлЯлись со своими же соратниками.
‘ейчас жестокость снизилась, но ровно настолько, насколько снизилась
идеологичность. Ќо Я слишком далеко отошел от моего ЂлексеЯ €вановича.
џ просто хотел понЯть, почему он в истории с этим монахом поступил
столь странно и почему он даже в позднем рассказе не испытывал никакого
покаЯниЯ.
’ак вот, значит, этого самого ЂлексеЯ €вановича, командовавшего
заводом, пусть небольшим, приспособил к себе этот ’ихон. € Ђлексей
€ванович теперь обслуживал его с той же степенью добросовестности, как,
вероЯтно, раньше обслуживал свою идеологию.
€ вот хотЯ Я знаю все про него, а все-таки мне его жалко. € видеть его
униженным длЯ менЯ мучительно, и Я ничего с собой сделать не могу. Ђ
ведь Я уже не раз получал за это.
Ћднажды нас этапом пригнали в один из лагерей. “ вахты встречал нас
комендант с помощниками. “ некоторых в руках дрыны. ‚се, что понравитсЯ
из вещей заключенных, тут же отбирают.
ђЯдом со мной стоЯл парень лет восемнадцати. ЋказываетсЯ, у него под
бушлатом был надет шерстЯной спортивный костюм, который дала ему мать
во времЯ свиданиЯ. Ѓушлат у этого парнишки был плохо застегнут, и один
из людей коменданта увидел новую шерстЯную фуфайку. •отЯ заключенным
формально и не положено ничего носить, кроме казенной одежды, но тот,
конечно, хотел взЯть ее длЯ себЯ.
-- Ђ ну, сымай! -- дернул он его за бушлат.
-- Ќе отдам, это мамин подарок! ќто мамина памЯть! -- завопил
парнишка.
—то-то во мне перевернулось.
-- Ћставь парнЯ! -- крикнул Я и оттолкнул этого мерзавца.
Љак они на менЯ навалились! Њинут пЯть Я еще держалсЯ в глухой защите,
а потом рухнул. ЋказываетсЯ, мне дрыном проломили череп, и Я шесть
суток без сознаниЯ пролежал в больнице. Џрихожу в себЯ: злой, как змеЯ.
Ќа весь мир и собственную глупость. Ќа что, на что Я надеЯлсЯ, когда
пыталсЯ его защитить?! Ќо, слава богу, свет не без добрых людей. ‚
больнице оказалась чудеснаЯ врачиха. Ћна не только выходила менЯ, но Я
и душой постепенно оттаЯл за месЯц выздоровлениЯ.
€ вот опЯть чувствую, назревает бешенство, но остановить себЯ не могу.
Ћднажды утром Ђлексей €ванович подает ’ихону, который возлежит на нарах
напротив менЯ, кружку с чефирем. Џотом подает ему завтрак. € тут ’ихон,
поварчиваЯ, что Ђлексей €ванович сам не может ни о чем догадатьсЯ,
велит ему высушить над печкой валенки.
€ когда этот бывший директор завода, стоЯ у печки, стал сушить ему
валенки, Я не выдержал. ‘идЯ на нарах, Я ударом ноги выбил у него из
рук валенки.
-- …сли кому надо подсушить валенки, пусть он сам их и сушит, --
сказал Я, взглЯнув на ’ихона. Ћн возлежал напротив менЯ. ’ихон, не
менЯЯ позы, взглЯнул на менЯ своими зелеными, невидЯщими глазами.
-- Ђ ты, летун, с душком, -- сказал он наконец, а через мгновение
добавил, -- жалко, что такие в тайге долго не живут.
-- „авай выйдем, -- сказал Я, -- посмотрим, кто дольше проживет.
џ был сейчас готов на все и знал, что таких людей надо переламывать
сразу. Ћн снова посмотрел на менЯ своими длинноресничными, сонными
глазами.
-- Ќам спешить некуда, -- сказал он и, привстав с нар, стал надевать
валенок, упавший возле него. ‚торой валенок отлетел ко входу в палатку,
и Ђлексей €ванович несколько раз посмотрел на менЯ, потом на ’ихона,
как бы не знаЯ, что теперь ему делать. Џотом он поднЯл второй валенок и
поставил его возле ’ихона. ’от, не говорЯ ни слова, надел его...
...‡авывание приближающегосЯ на большой скорости глиссера прервало
рассказ ‚иктора Њаксимовича. Њетрах в десЯти от нас на глиссере
выключили мотор, и он по инерции прошел рЯдом с нами. Џортовый
милиционер сидел на средней банке.
-- Ѓыстро сматывайте удочки, -- крикнул он, -- греческий пароход
идет!
џ вопросительно посмотрел на него, но он взглЯдом дал знать, что
разговоры излишни.
-- Ѓыстро! Ѓыстро! -- повторил он. Њоторист дернул за шнур, и мотор
снова взвыл. Ќаша лодка сильно качнулась от большой волны.
ђазвернувшись на бешеной скорости, глиссер пошел в сторону рыбаков. ‚
открытом море другой глиссер мчалсЯ к далеким Яхтам. Ќа горизонте висел
белый призрак приближающегосЯ судна.
-- Џошли к берегу, -- сказал ‚иктор Њаксимович и стал сматывать леску,
-- сейчас они море очистЯт.
ђедкие заходы иностранных судов в наш порт всегда сопровождались
освобождением поверхности морЯ от любых плавсредств. ‘читалось, что
таким образом они лишают потенциальных злоумышленников возможности
контрабандой перейти на судно или что-то принЯть от него. Ќо это
абсолютно исключено, потому что и в порту, и поблизости от порта
иностранное судно всегда находитсЯ под неусыпным дозором пограничников.
џ смотал свою снасть и, сев на весла, стал грести в сторону города.
‚иктор Њаксимович, наклонившись, собирал рыбу в целлофановый пакет. Њы
поймали килограмма два ставриды. ђыбаки, ловившие рыбу бережнее нас,
постепенно расползлись. Ћдни, как и мы, в сторону города, другие,
жившие на ЊаЯке, удалЯлись в противоположную сторону. ЏочихиваЯ, глохли
и взвывали моторы. ’е, что были на веслах, взЯлись за них. ‚иктор
Њаксимович полулежал на корме, вытЯнув ноги и упираЯсь босыми ступнЯми
в банку. Ћн продолжил свой рассказ:
-- ...€ вот, значит, с тех пор наступила длЯ менЯ страннаЯ жизнь.
Ћщущение такое, что рЯдом с тобой хищник и ты не знаешь, когда и как он
на тебЯ накинетсЯ. €ногда мы работаем на одном шурфе, и Я стараюсь
следить, чтобы он не оказалсЯ за моей спиной, особенно если у него в
руках кайло.
€ногда мы работаем в разных местах, и тогда Я, проходЯ под обрывистой
сопкой, поглЯдываю, не свалитсЯ ли мне на голову обломок скалы. Ћднажды
ночью просыпаюсь и вижу: он, приподнЯвшись на нарах, смотрит на менЯ из
полутьмы. —то задумал? —то у него под подушкой? Ќож? ‘коба?
‹адно, думаю, посмотрим, чем это все кончитсЯ. Ђлексей €ванович
продолжает подавать ему завтрак в постель и по малейшему знаку
заваривает ему чефирь. Ќо валенки, между прочим, тот уже не просит
просушить. —то это означает? Ќе знаю.
Ћднажды нам, как обычно, привезли на нартах продукты и Ящики с
аммонитом. Љстати, мы перевыполнЯли норму по сдаче золота, и поэтому у
нас вдоволь было чаю, курева, да и спирту перепадало. ’ак вот,
выгружаем продукты и Ящики с аммонитом. € вдруг ’ихон мне говорит:
-- Ђ ну, летун, посмотрим, у кого гайка крепче. „авай, кто больше
выжмет Ящик!
-- •орошо, -- говорю, -- только ты первый.
‚се остановились и смотрЯт на нас. ‚се понимали тайный смысл того, что
произойдет. Ћт того, кто окажетсЯ сильней, зависит мое будущее.
џщик с аммонитом весит пЯтьдесЯт два килограмма. Ћн кладет его на грудь
и начинает выжимать. џ знаю, что он физически сильней менЯ, но у него,
как у заЯдлого чефириста, сердце разболтано. Љ тому же он не умеет
правильно распределЯть силы. Ђ Я, хоть и не занималсЯ специально
штангой, но во времЯ боксерских тренировок в спортзале иногда подходил
к штанге и знал основные правила.
ЏытаЯсь сохранить силы, он выжимал Ящик, не задерживаЯ его на груди. Ћн
не понимал, что гораздо правильней после того, как выжал вес, спокойно
выдохнуть и с новым вдохом тЯнуть его с груди. Ќе сообразуЯсь с
дыханием, он выжал Ящик четыре раза. Џопробовал в пЯтый раз, лицо его
побагровело, Ящик затрЯссЯ в руках, которые он так и не смог
распрЯмить. Џришлось поставить его на снег.
’еперь Я подошел к Ящику. џ взЯл его на грудь. ‚ыжал. Џоставил на
грудь. ‚ыдох, и снова, набираЯ воздух, выжал. џ понимал, что должен его
во что бы то ни стало сломать именно сейчас. џ выжал Ящик семь раз.
•отел длЯ наглЯдности преимущества (в два раза!) выжать его восемь раз,
но почувствовал, что больше не вытЯну, и поставил Ящик на снег.
‘мотрю на ’ихона. Ћн все еще тЯжело дышит. Ќе может прийти в себЯ.
’еперь его зеленые глаза смотрЯт не как обычно сквозь менЯ, а именно на
менЯ. € весь его облик как бы говорит, что хищник смирилсЯ.
-- ‘илен, летун, -- процедил он нехотЯ, -- а на вид вроде не
скажешь.
€ с того днЯ Я перестал его опасатьсЯ. џ понЯл, что он смирилсЯ. Џрошло
недели две. ‚ тот день мы втроем, ’ихон, Ђлексей €ванович и Я, работали
на шурфе на одной из дальних сопок.
Ћни спустили менЯ в бадье на дно колодца. џ продолбил кайлом четыре
бурки, вставил туда аммонит, воткнул в каждую бурку бикфордов шнур и
запалил.
-- ’Яните! -- крикнул Я наверх, влезаЯ в бадью. Ћни стали поднимать
менЯ и вдруг метрах в восьми от дна колодца бадьЯ остановилась. џ не
понЯл, в чем дело.
-- ’Яните! -- крикнул Я еще раз.
-- Њожешь помолитьсЯ, -- вдруг слышу спокойный голос ’ихона. Ћн
склонилсЯ над шурфом.
џ похолодел. —ерез две минуты аммонит взорветсЯ и от менЯ ничего не
останетсЯ.
-- ’Яните! ’Яните! -- заорал Я в ужасе и одновременно ненавидЯ себЯ за
то, что в моем голосе дрожала мольба.
-- …ще сто секунд покричишь, -- спокойно сказал ’ихон сверху.
€ тут Я мгновенно взЯл себЯ в руки и принЯл единственное решение.
„ержась руками за трос, Я осторожно становлюсь на край бадьи и
спрыгиваю вниз, стараЯсь на лету не задеть стенки колодца и вовремЯ
спружинить ногами. џ удачно приземлилсЯ, не вывихнув себе ног. ‘казалсЯ
опыт прыжков с парашютом. џ загасил бикфордов шнур. ЏьЯнЯщаЯ радость
спасениЯ и одновременно буйнаЯ Ярость душат менЯ. €диот! Љак Я мог
поверить в его смирение! Ђ они молчат, не поймут, куда делсЯ взрыв.
Ћни, конечно, не совсем точно рассчитали, но и слишком высоко подымать
менЯ не имело смысла, взрыв мог не достать.
‚ижу, кто-то наклонЯетсЯ над колодцем шурфа, и раздаетсЯ унылый голос
ЂлексеЯ €вановича:
-- ‚ы живы?
ќта осторожнаЯ вежливость в обращении с возможным трупом менЯ почему-то
безумно смешит.
-- Ќет, -- кричу ему, -- Я с того света! ’ут один монах тебЯ
спрашивает! Ћпускайте бадью, гады!
Џрошло несколько минут, видно, они о чем-то переговорили, и бадьЯ пошла
вниз. џ сел в нее, сжав в руке кайло. џрость душила менЯ. џ знал, что
драка будет смертельнаЯ. џ был готов на все. ЃадьЯ поднЯлась над
колодцем. ‚ижу -- Ђлексей €ванович стоит с одной стороны воротка,
’ихон с другой. Ђлексей €ванович смущенно поглЯдывает на менЯ, словно
хочет сказать: мол, что Я мог поделать, хозЯин велел. Ђ ’ихон нисколько
не смущен, смотрит с кривой ухмылкой, мол, будешь теперь знать, как со
мной свЯзыватьсЯ. “ него в руке не было даже кайла. ‡начит, он был
уверен, что раздавил менЯ страхом. џ вспомнил свой голос, умолЯющий
опустить бадью, и совсем взбесилсЯ. џ бросил кайло, выпрыгнул на снег,
и мы сцепились.
Ћн, конечно, был сильней менЯ, но на моей стороне был неистовый напор,
и первые несколько минут Я уравновешивал его силу своей Яростью. Ќо эта
же слепЯщаЯ Ярость помешала мне в первые секунды свалить его точным
ударом, а потом, пропустив эти секунды, Я уже никак не мог отцепитьсЯ
от пего, чтобы нанести хороший удар. Ќо минут через пЯть, а мороз
дикий, градусов сорок он стал задыхатьсЯ, ослаб. џ отодралсЯ от него и
сильным ударом свалил его с ног. Ћн упал и потерЯл сознание. Ќо Ярость
все еще клокотала во мне. Њне хотелось покончить с ним навсегда!
џ схватил его за шиворот и поволок к старому отработанному шурфу, чтобы
сбросить его туда. ‡десь в тайге наша жизнь и смерть -- копейка. Ќикто
особенно не будет дознаватьсЯ. ЌачефирилсЯ, скажу, и оступилсЯ в
колодец. Ћтчетливо помню, что, пока Я его волок, и это мелькнуло у менЯ
в голове.
џ уже был в десЯти метрах от шурфа, когда он вдруг ожил и схватил менЯ
за ноги. џ остановилсЯ и посмотрел на него. ‚се еще держа менЯ за ноги,
в каком-то полубессознательном состоЯнии, он подкарабкалсЯ к моим
ногам, прильнул к ним, прижавшись обессиленным телом, приютилсЯ.
—то-то пронзило мне душу. џ очнулсЯ. Љазалось, тело его, прижавшись к
моему телу, просит о пощаде. Ќе менЯ просит, на мое сознание оно уже не
рассчитывало, а мое тело просит. ’ело просило тело! € эта странность,
которую Я сейчас расшифровываю, но тогда почувствовал, потрЯсла менЯ.
џ оттолкнулсЯ от него, и он повалилсЯ на снег. ‘тараЯсь отдышатьсЯ, Я
стоЯл, ничего не видЯ вокруг.
-- ‚иктор Њаксимович! ‚иктор Њаксимович! -- донессЯ до менЯ голос
ЂлексеЯ €вановича. Ћн трЯс менЯ за плечо. џ посмотрел на него. Ћн
протЯгивал мне мою ушанку.
-- Ќаденьте, замерзнете! -- сказал он. ЏриходЯ в себЯ, Я взЯл у него
ушанку и надел ее на голову.
џ посмотрел на ’ихона. Ћн сейчас уже сидел на снегу, на голове у него
тоже не было ушанки и один валенок соскочил с ноги, когда Я его волок к
шурфу.
-- Џринеси ему валенок и ушанку, -- кивнул Я Ђлексею €вановичу.
-- …му? -- удивленно переспросил он.
-- Ђ кому же еще, болван! -- прикрикнул Я на него.
“слышав мой окрик, он заторопилсЯ, подхватил валенок, нашел ушанку и,
подойдЯ к ’ихону, кинул ему то и другое. ’ихон надел ушанку и, времЯ от
времени выплевываЯ кровь изо рта, натЯнул на ногу валенок. Љстати, мне
тоже порЯдочно досталось, один глаз у менЯ оплыл.
џ не стал упрекать ЂлексеЯ €вановича за то, что он принимал участие в
попытке убить менЯ. Љак-то все отошло. џ устал. Ђлексей €ванович развел
костер, мы погрелись и выпили с ’ихоном по кружке чефирЯ,
приготовленного Ђлексеем €вановичем. ‘ам он выпил обыкновенный чай.
—ефирь он не пил. Ѓерег здоровье. Љак следует отдохнув и согревшись, мы
снова принЯлись за работу.
Ќа следующее утро Я проснулсЯ оттого, что менЯ кто-то тормошил.
-- ‚иктор Њаксимович! -- услышал Я вкрадчивый голос ЂлексеЯ €вановича.
-- Ђ Я вам, ‚иктор Њаксимович, чефирек приготовил, -- говорит он
родственным голосом.
-- ‡ачем, -- говорю, -- разве Я вас просил?
-- „лЯ бодрости, -- сказал он, слегка опешив, -- Я думал, вам
захочетсЯ.
-- …сли мне захочетсЯ выпить чефирь, -- говорю ему как можно внЯтней,
-- Я сам себе его заварю.
Ћн смотрит на менЯ теперь уже в недоумении плачущими глазами, словно
вопрошаЯ: разве теперь не вы хозЯин? Ќу, что ты ему скажешь! Ђ всЯ
палатка проснулась и слушает нас. “же все знали, что было вчера в
тайге. € ’ихон, приподнЯвшись с нар, смотрит в нашу сторону своими
зелеными и теперь уже отчасти невидЯщими глазами.
-- ’ак что же мне, вылить его? -- наконец спрашивает у менЯ Ђлексей
€ванович.
-- •отите, вылейте, -- говорю, -- хотите, отдайте тому, кому
отдавали.
Ћн подумал, подумал и поднес кружку ’ихону. ’ихон с достоинством принЯл
кружку и стал прихлебывать чефирь, поглЯдываЯ на менЯ с видом человека,
который потому-то и смотрел сквозь менЯ, что знал о жизни нечто такое,
чего не знаю Я.
€ Я вдруг понЯл, что те отношениЯ, которые сложились между ’ихоном и
Ђлексеем €вановичем и которые Я пыталсЯ разрушить, приЯтны и желательны
обоим. €менно обоим. € напрасно Я вмешалсЯ в эту холопскую идиллию.
Ќо и видеть их Я больше не мог. ‚ тот же день Я попросил бригадира
перевести менЯ куда-нибудь подальше. ЊенЯ перевели к другим
золотоискателЯм, работавший в пЯти километрах от этого распадка. Ѓольше
мы практически не встречались. Ќо случай этот врезалсЯ в памЯть на всю
жизнь. Љак сказал мой поэт:

’о, что было пережито,
†ито, жатва на века.
Џережито, значит, жито,
ЏеремелетсЯ -- мука.

џ много думал об Ђлексее €вановиче. Ќе будем все сваливать на
идеологию. Џредрасположенность к дурной гибкости, к рабскому артистизму
тоже была. ќто облегчило безумную рокировку... Љстати, бери мористей,
пристань...
‡аслушавшись ‚иктора Њаксимовича, Я слишком близко подошел к ней. џ
налег на правое весло и обогнул ее. Ћбычно там, свесив ноги, часами
сидЯт рыбаки-любители и ловЯт кефаль на хлебную наживку. ‘ейчас
милиционер гнал их оттуда. ђыбаки, слегка огрызаЯсь, неохотно
сворачивали снасти.
-- ѓреческий пароход, -- долетел властный голос милиционера.
“стье Ѓеследки, где находились лодочные причалы, было запружено
лодками, скутерами, байдарками и Яхтами с погасшими парусами. џхтсмены,
спрыгиваЯ за борт, заталкивали в речку свои Яхты. ‘мех, шум, крики:
-- Ѓыстрей, быстрей, греческий пароход!
‚се так спешили, правда, подгонЯемые дежурным причала, словно этот
греческий пароход собиралсЯ войти в нашу речушку и тогда, того и глЯди,
подомнет все эти хрупкие суденышки.
џ вошел в речку, подошел к своему месту на причале и привЯзал лодку. џ
убрал весла и спрЯтал снасти. Њы приоделись, ‚иктор Њаксимович
подхватил целлофановый пакет с рыбой, и мы вышли на берег.
џ уговорил ‚иктора Њаксимовича попытатьсЯ пройти на пристань, выпить
там в кофейне по кофе и под этим хитрым предлогом полюбоватьсЯ вблизи
греческим пароходом и его обитателЯми.
Њы вышли на приморское прадо, по которому обычно гулЯют нарЯдные
курортники и местные пижоны. ‚ самом начале улицы у разрытого асфальта
стоЯли два человека и смотрели в дыру, откуда доносились голоса. ‚иктор
Њаксимович почему-то заинтересовалсЯ тем, что происходит под разрытым
асфальтом. ‚озможно, после колымских шурфов дыры в земле не давали ему
покоЯ.
Ћказалось, что два инженера наблюдают за работой двух рабочих,
возившихсЯ внизу с трубами теплоцентрали. ‘оотношение сил, характерное
длЯ развитого социализма. Ћдин инженер за двумЯ рабочими, конечно, не
углЯдит.
€нженеры были в свежих рубашках, в галстуках и строго отутюженных
брюках. ’ак что со стороны можно было подумать, что это дефилирующие
пижоны случайно остановились поглазеть на подземные работы. „умаю, что
сами инженеры тоже не были чужды такой сверхзадаче. Ћни были местного
происхождениЯ. Џо выговору Я понЯл, что один из них мингрелец, а другой
абхазец. ђабочие были русскими. Ћни переговаривались с инженерами, и
голоса их были совершенно несоразмерны глубине траншеи. €нженеры
показались мне трезвыми и глуповатыми. ђабочие были пьЯными и
хитроватыми.
‚иктор Њаксимович вдруг заметил, что резиноваЯ прокладка, которой
пользуютсЯ рабочие, соединЯЯ трубы, не годитсЯ. ѓорЯчаЯ вода ее быстро
разъест, и трубу обЯзательно разорвет.
-- Ќужна паранитоваЯ прокладка, -- сказал всезнающий ‚иктор
Њаксимович, -- у менЯ дома она есть. Њогу привезти.
-- Ѓез тебЯ знаем, -- сказал один из инженеров, -- иди своей дорогой.
Џо-моему, он не знал, что та прокладка, которой они пользуютсЯ,
непригодна, и был профессионально уЯзвлен. Ђ ‚иктор Њаксимович, не
понимаЯ этого, продолжал настаивать, чтобы они приостановили работу, а
он съездит домой за паранитом. ‚идимо, материалом этим он запассЯ длЯ
своего махолета.
-- Ђ этот фраер в нашем деле кумекает. -- сказал один из рабочих и,
приподнЯв чумазое лицо, посмотрел на нас с шельмовским весельем.
-- ‘троит из себЯ, -- сумрачно заметил другой, не подымаЯ головы, -- Я
бы таких давил...
џсно было, что они пили независимо друг от друга. ‚ернее, до того, как
они выпили вместе, они еще пили отдельно, при этом времЯ и количество
предыдущей выпивки Явно не совпадало. ‚озможны и другие варианты. Ќо
разбор их дал бы повод какому-нибудь психоаналитику обернуть этот
анализ против менЯ. Џросто Я хотел сказать, что первый рабочий был на
вершине кейфа, а второй уже входил в тоннель похмельного мрака.
‚иктор Њаксимович продолжал настаивать на своем, и тут оба инженера
взорвались и, громко ругаЯсь, стали с угрожающей злостью подступатьсЯ к
моему другу. ‚иктор Њаксимович мгновенно подобралсЯ, он даже слегка
наклонилсЯ вперед, и на скулах его обозначились желваки.
џ кинулсЯ между ними, одновременно пускаЯ в ход абхазский Язык. џ давно
заметил, что если наш кавказец, пользуЯсь русским Языком, входит в раж,
его можно осадить неожиданным переходом на его родной Язык. ќффект
внезапного поЯвлениЯ патриарха. Ђбхазец растерЯлсЯ и замолк, а второй
инженер с дружественной деловитостью приценилсЯ к рыбе, которую держал
в руке ‚иктор Њаксимович.
-- …сли все делать по правилам, -- уже мирно заметил абхазец, однако,
на родном Языке, -- нас слишком далеко занесет...
Ћн как бы намекал на опасность приближениЯ к истокам хаоса. Њы пошли
дальше. џ подумал, что инженеры, вероЯтно, не такие уж глупые. Њожет, и
рабочие не такие уж пьЯные? Ћдним словом, хорошо, что все обошлось.
‡абегаЯ вперед, должен заметить, хотЯ это и вносит в наш рассказ
некоторый резонерский оттенок, что ‚иктор Њаксимович оказалсЯ абсолютно
прав. —ерез год трубу прорвало. Њой товарищ, живший за два дома от того
места, случайно все видел в окно. ЏерваЯ струЯ, пробив асфальт,
выфонтанила на высоту двухэтажного дома.
Ќо тогда Я еле сдерживал смех, вспоминаЯ бурное столкновение инженеров
с ‚иктором Њаксимовичем. Ћсобенно смешно было, что оба инженера,
перебиваЯ друг друга, называли его пьЯницей. Њожно было подумать, что
вид пьющего человека им так уж невыносим.
-- ‡а что они вас пьЯницей называли, -- спросил Я у погрустневшего
‚иктора Њаксимовича, -- может, они вас видели пьЯным?
-- Ќет, конечно, -- сказал он и, пожав плечами, добавил, -- видЯт
русский, значит, пьЯница.
Њы подошли к пристани. ’еплоход уже причалил. “ входа на пристань стоЯл
знакомый милиционер. Џри виде менЯ он тут же дал знать выражением
своего лица, что никогда не придавал большого значениЯ нашему
знакомству.
-- Љофе пить, -- сказал Я, Якобы не замечаЯ греческий теплоход.
-- ЌельзЯ, -- сказал он миролюбиво.
-- Џочему? -- удивилсЯ Я, как человек, совершенно далекий от всЯкой
политики.
-- ѓреческий пароход, -- важно заметил милиционер.
‘обственно, осматривать его было даже незачем. € отсюда все было видно.
Ћн был похож на обычный наш теплоход, и только труба у него была
горбатаЯ, как греческий нос.
„уга залива, еще два часа назад расцвеченнаЯ Яхтами и лодками, была
пуста. ‡алив был приведен в состоЯние идейной чистоты. ’о, что на
туристов ‘редиземноморьЯ столь пустыннаЯ бухта произведет малоприЯтное
впечатление, никого не интересовало.
Њы зашли в открытый ресторан "Ќарты". џ отдал нашу рыбу повару, чтобы
он ее нам поджарил. Џовар охотно согласилсЯ, потому что обычно в таких
случаЯх половину улова он забирает себе. Ќас это вполне устраивало.
-- Џоддержим вашу репутацию? -- спросил Я у ‚иктора Њаксимовича.
-- Џоддержим, -- согласилсЯ он.
Њы сели за свободный столик. Џодошла официантка. џ ей заказал два кофе
по-турецки и две бутылки легкого вина "Џсоу". Ћфициантка радостно
взглЯнула на ‚иктора Њаксимовича, но он этого не заметил. ЉажетсЯ, он
еще доспоривал с инженерами. Ћфициантка вздохнула и пошла.
-- Џотом принесите из кухни жареную рыбу, -- сказал Я ей вдогон.
-- ‘ама знаю, -- ответила она, не оборачиваЯсь, и пошла за кофе.
Ѓыло приЯтно, что она видела, как Я с рыбой прошел на кухню. Ѓыло
приЯтно думать, что она слегка влюблена в ‚иктора Њаксимовича. Ѓыло
приЯтно сидеть с ним за чистым столиком под открытым небом. Ѓыло
приЯтно ожидать кофе, легкое вино "Џсоу", ожидать свежую жареную
ставриду. Ѓыло вообще приЯтно. ’акие минуты не забываютсЯ, и лучше
кончить на этом.

€деалист
(ђассказ ‚иктора Њаксимовича)

Ќекогда Я дружил с одним молодым ученым. Ћн и сейчас работает в одном
из научно-исследовательских институтов нашего города, поэтому имени его
Я не буду называть. ’акова историЯ, что имен не будет.
Џознакомились мы с ним на рыбалке, понравились друг другу и стали
встречатьсЯ примерно раз в неделю. Ћбычно мы выходили рыбачить на моей
лодке, а потом сидели у менЯ в саду или в зимнее времЯ дома за бутылкой
вина или чачи.
Џоверь моему вкусу, это был редчайшей душевной тонкости человек.
Љоллеги его, которые, кстати, и познакомили менЯ с ним, говорили, что
он первоклассный биолог, гордость института. Ќо он тогда был всего лишь
кандидатом наук. Ћднажды, когда Я спросил у него, почему он не готовит
докторскую диссертацию, он мне ответил:
-- Џришлось отдать ее шефу. џ ведь занимаюсь своим любимым делом. Ђ
каково ему, беднЯге?
€ расхохоталсЯ! Ќикогда, ни до, ни после него, Я не видел человека,
который бы так самозабвенно смеЯлсЯ. “меЯ, как никто, замечать в себе,
в людЯх, в событиЯх окружающей жизни смешные, парадоксальные черты, он
в то же времЯ отличалсЯ феноменальной доверчивостью. ‚ариант лжи или
вариант зла просто ему никогда не приходил в голову.
‚от пример. Ћднажды, когда мы рыбачили недалеко от загородного плЯжа,
он, кивнув на берег, сказал:
-- ‚ юности ребЯта часто мне говорили, что лучший способ познакомЯтьсЯ
с девушкой -- это взЯть лодку на прокатной станции, подойти к плЯжу,
и обЯзательно какаЯ-нибудь девушка, купающаЯсЯ поблизости, попроситсЯ в
лодку. ’ы ей помогаешь перелезть через борт, катаешь, и, пожалуйста, у
тебЯ поЯвлЯетсЯ романтическаЯ подружка.
€ вот, поверьте мне, Я за одно лето примерно пЯтьдесЯт раз брал лодку,
подходил к плЯжу, и ни разу хотЯ бы мало-мальски приличнаЯ девушка не
попросилась ко мне в лодку. Џару раз просились, но это были такие
крокодилицы в своей надводной части, что знакомитьсЯ с их подводной
частью просто было боЯзно. € Я до сих пор не могу понЯть, почему Я, ни
в чем не уступаЯ нашим ребЯтам, каждый раз терпел крах. Њожете вы мне
ответить?
Ђ Я ему отвечаю, как в анекдоте:
-- Ђ что тебе мешало рассказывать своим приЯтелЯм, каких
очаровательных девушек ты катал в своей лодке?
-- Љак?! Љак?! -- переспросил он у менЯ и, бросив весла, принЯлсЯ
хохотать: -- Џочему же мне это ни разу не пришло в голову!
џ часто думал о природе его необыкновенной доверчивости, но до конца ее
не мог понЯгь. —то это -- львинаЯ храбрость духа, который не боитсЯ
ударов жизни и не выставлЯет никаких сторожевых постов? ‘читаю, что
было и это.
ЋбаЯние натуры щедрой, доброй, никогда не стремЯщейсЯ выскочить вперед
и отцапать побольше у жизни и потому не наживающей себе врагов? „умаю,
отчасти и это.
‘емьЯ? Ћтец и мать, простые педагоги, правда, не знали ни тридцать
седьмого года, ни других потерь.
Њы несколько раз с ним обсуждали проблему его патологической
доверчивости, и он, смеЯсь, так объЯснЯл ее механизм:
-- …сли мне говорЯт о человеке, который никогда в жизни не пил, что он
пьЯный валЯетсЯ на улице, Я эту информацию мгновенно обрабатываю так:
он никогда не пил. Ќе умеЯ пить, первый раз выпил и именно поэтому
валЯетсЯ на улице.
ђазумеетсЯ, бывали люди, которые его обманывали или подводили с
низкими, корыстными целЯми. € он убеждалсЯ в этом. Љ таким людЯм он
потом испытывал хроническое отвращение. Ќасколько Я знаю, он никогда
никому не мстил, но прощениЯ им не было во веки веков. ќто была
какаЯ-то музыкальнаЯ злопамЯтность.
Ћднажды в одной компании речь зашла об одном известном в городе
человеке, который почти насильно запихнул свою мать в дом длЯ
престарелых.
-- Ђ что вы удивлЯетесь, -- сказал мой друг, -- Я с ним училсЯ в
школе. ќтот негодЯй в седьмом классе бросил кошку с третьего этажа.
ЏриходЯ ко мне, он обычно рассказывал забавные истории о самом себе и
своих коллегах-чудаках, о должниках, он одалживал деньги направо и
налево, об одном нищем, с которым у него был прЯмо-таки многолетний
роман, и особенно много он рассказывал о своем профсоюзном боссе.
‚от что он однажды рассказал о себе:
-- Ќедавно один мой коллега попросил помочь ему и поковырЯтьсЯ в его
теме. Њы работаем в одной области. Ќу, Я поковырЯлсЯ, поковырЯлсЯ и
неожиданно сделал два маленьких открытиЯ, громко выражаЯсь. Ћдно
поинтересней, другое попроще. ’еперь как быть? Ћтдать ему или взЯть
себе? ‘ одной стороны, находки мои. ‘ другой стороны, не попроси он
поковырЯтьсЯ в своей теме, Я бы их не сделал.
џ проЯвил благородство второго сорта. Ћдну находку взЯл себе, а другую
отдал ему. Ќо так как благородство мое было второго сорта, Я
вознаградил себЯ находкой, что была попроще. ‘праведливо?
•охочет и добавлЯет:
-- ‚ таком случае, может быть, Я проЯвил благородство первого сорта?
’огда почему же Я не отдал ему обе находки?
Ђ вот несколько историй из его бесчисленных рассказов о своем
профсоюзном боссе. Ћн к нему относилсЯ, как к любопытнейшему насекомому
с новыми мутационными признаками.
Ћднажды в одном районном городе мой друг сидел в заполненном автобусе,
и шофер уже закрыл дверь, когда он заметил в толпе людей, стремившихсЯ
сесть в этот же автобус, своего профсоюзного босса. ’от, потрЯсаЯ
высоко поднЯтым портфелем, через стекло давал знать шоферу, что
важность содержимого портфелЯ требует его немедленной доставки по месту
назначениЯ вместе с владельцем портфелЯ.
офер некоторое времЯ держалсЯ, а потом дрогнуло его сердце, скорее
всего не под влиЯнием портфелЯ, а под влиЯнием толпы, и он открыл
дверь, куда хлынули люди. Љак только профсоюзный босс очутилсЯ в
автобусе, он немедленно стал ругать шофера, что тот впускает людей в
переполненный автобус.
-- Љлассический пример разорванности сознаниЯ. -- хохоча, заключил он
свой рассказ.
ќто была его любимаЯ тема. џ помню блистательный каскад его рассуждений
о потере цельности, о драме разорванности сознаниЯ современного
человека. €менно эти его рассуждениЯ мне так понравились, что Я
сблизилсЯ, а потом подружилсЯ с ним.
Ћднажды, после командировки в Њоскву, он пришел ко мне и рассказал:
-- ‘лушайте, что учудил наш профсоюзный босс! Џеред моей поездкой в
командировку он зашел в лабораторию и попросил, чтобы Я его завтра
утром подкинул на своей машине до аэропорта. џ ему сказал, что Я этого
сделать не могу, потому что сам завтра утром улетаю в Њоскву и в
аэропорт поеду на автобусе. Ђ он мне на это отвечает: "Ќу и что? ’ы
менЯ подкинь на своей машине, приезжай домой, оставь машину и поезжай в
автобусе".
Ќу, не прелесть ли этот человек? ’ак и не понЯл, почему Я его не повез
на своей машине.
Ђ вот еще один случай с этим неисчерпаемым боссом. Њой друг узнал, что
их профсоюзнаЯ организациЯ имеет одну путевку в санаторий, куда очень
стремилась попасть его жена. Ћн зашел в его кабинет, где сидело еще
несколько членов профкома, и стал просить у него путевку. Ѓосс сказал
ему, что он не может дать ее, потому что она нужна ему самому.
Ќекоторое времЯ они спорили, стараЯсь доказать друг другу, кому нужней
эта путевка. Ќаконец, исчерпав все аргументы, мой друг сказал ему:
-- ’ы ведь коммунист, а Я нет. ‚от ты и проЯви большую сознательность.
‚ ответ на его слова раздалсЯ гомерический хохот всех членов профкома
во главе с боссом. ‚прочем, через несколько мгновений мой друг сам
присоединилсЯ к общему хохоту. —лены профкома во главе с боссом с
удовольствием посмеЯлись его словам, но путевки все-таки так и не дали.
-- ћмор моего замечаниЯ заключалсЯ в том, -- поЯснил он свои слова, --
что Я как-то забыл, что они об этом давно забыли. Ђ они смеЯлись
потому, что были уверены, что все помнЯт, что они об этом давно забыли,
и вдруг выискалсЯ такой чудак.
Ћ нищем, считавшем себЯ самым интеллигентным нищим города и потому
сидевшем возле их научно-исследовательского института, он рассказывал
множество историй.
-- Џознакомились мы, -- вспоминал он, -- таким образом. Љак-то Я
прохожу мимо него, а он окликает менЯ: "ѓражданин, постойте!"
џ останавливаюсь и вижу, он мне протЯгивает пуговицу и говорит: "’ри
днЯ назад вы мне бросили в шапку эту пуговицу. …сли это по научной
рассеЯнности -- можете исправить ошибку. Ђ если вы считаете, что Я
коллекционирую пуговицы, то вы глубоко заблуждаетесь".
€ в самом деле это была пуговица от моего пиджака. џ все забывал жене
сказать, чтобы она ее пришила. ЏредставлЯете, какой наблюдательный! џ
сыпанул ему мелочь из кармана, и так мы познакомились.
‚ другой раз утром иду в институт, что со мной случаетсЯ крайне редко,
прохожу возле него и вижу -- солиднаЯ горсть мелочи лежит у него в
шапке.
џ кладу пару монеток ему в шапку и говорю:
-- Ќеплохой урожай с утра.
-- Ќет, -- отвечает он, -- это Я сам насыпал длЯ возбуждениЯ
милосердиЯ клиентов через мнимое милосердие других.
Љакой психолог! џ его просто расцеловал.
Ђ вот о чудаке.
-- …сть у нас в институте один профессор. ЌевероЯтный чудак. Ћднажды
он уговорил менЯ поднЯтьсЯ на ледник Ѓибисцкали. Ќу, вы же знаете,
‚иктор Њаксимович, что Я терпеть не могу все эти пешие походы с
ночевками в дурацких мешках. Ќо он с упрЯмством, свойственным пламенным
чудакам, затащил менЯ на этот ледник.
Ќу, ледник как ледник, похож на самого себЯ. €дем обратно. Џримерно
через час мой спутник вдруг садитсЯ на камень и объЯвлЯет, что дальше
не пойдет, потому что голоден. Ђ у нас никаких припасов и впереди
пЯтичасовой путь. ЏредставлЯете? ‘ам же менЯ втравил в эту вылазку и
сам же закапризничал. џ с величайшим трудом уговорил его идти дальше.
€дем. Ќо он продолжает ныть, что хочет кушать, угрожаЯ снова сесть и
больше не встать.
‚друг недалеко от тропы мелькнули пастушеские шалаши грузинских
пастухов. Њой профессор ожил.
-- ‘ейчас, -- говорит, потираЯ руки, -- попросим у них свежего
творога и сыру!
-- Љак же мы у них попросим, -- отвечаю, -- когда они ни слова не
понимают по-русски!
-- Ђ Я с ними по-немецки буду говорить! -- уверенно отвечает он.
-- „а по-не-мецки, -- говорю, -- они тем более не понимают!
-- Љак же не понимают? -- удивлЯетсЯ он. -- џ, например, был в
—ехословакии и там с простыми людьми объЯснЯлсЯ по-немецки.
Ќу, что ты ему скажешь? Џодходим к пастухам. Ћн бодро заговаривает с
ними по-немецки, и они, вежливо киваЯ, выслушивают его. Љак только он
замолк, они, разумеетсЯ, понЯв его по жестам, которыми он сопровождал
свою речь, вынесли нам из шалаша по большому куску сыра и по миске с
кислым молоком.
-- ‚от видишь! -- подмигивает он мне, уплетаЯ сыр и запиваЯ его кислым
молоком. -- џ же тебе сказал, что простые люди прекрасно понимают
по-немецки. Џравда, они простоквашу спутали с творогом, но это даже
лучше!
•итрец, хитрец! ‘начала-то он вполне искренне сказал, что будет с
пастухами говорить по-немецки, а потом уже, переигрываЯ образ, сделал
вид, что с самого начала шутил! ќто тем более точно, что он, кроме как
в —ехословакии, ни в одной стране не бывал!
Ђ вот об одном из должников.
-- Џодходит ко мне, -- рассказывает он, -- один наш сотрудник и просит
менЯ одолжить деньги, если не сейчас, то хотЯ бы в конце месЯца. џ ему
говорю, что в ближайшее времЯ не получитсЯ, потому что не предвидЯтсЯ
свободные деньги.
-- Љак же не предвидЯтсЯ, -- возражает он и, присев к моему столу,
берет бумагу, ручку и подсчитывает мои предстоЯщие доходы: зарплату,
премиальные и гонорар за статью, о которой Я сам забыл.
-- € ты ему дал? -- спрашиваю Я,
-- Џришлось дать, -- хохочет в ответ, -- он правильно подсчитал мои
доходы!
-- Ќе слишком ли ты небрежно раздаешь деньги? -- спросил Я у него
однажды.
-- Ќет, -- сказал он, -- за последние семь-восемь лет Я раз сто
одалживал людЯм деньги и только в трех случаЯх мне их не возвратили.
„оверие к человеческой порЯдочности можно считать экспериментально
оправданным.
-- Ђ как жена, не контролирует твои доходы?
-- Ќет, -- говорит, -- жена у менЯ молодчина. Ћна выше этих мелочей.
€ногда после рыбалки на берегу собирались вместе с нами
рыбаки-любители. ѓотовили уху, пили водку, рассказывали всЯкие
житейские истории. ‘реди этих рыбаков-любителей попадались отставники,
причем самого широкого профилЯ. Њой молодой друг, совершенно
невоздержанный на Язык, начинал в их присутствии обсуждать проблемы,
которые не принЯто обсуждать с малознакомыми людьми. ’ем более с
отставниками самого широкого профилЯ. џ, слава богу, битый волк,
несколько раз предупреждал его, но он отмахивалсЯ, говорЯ:
-- Њиф о стукачах создан людьми, испытывающими острую нехватку в
стукачах!
Ћн и этих отставников умел обаЯть, выуживаЯ у них всЯкие интересные
истории. Ћдин из них однажды рассказал о своей встрече с ’роцким.
‚о времЯ гражданской войны он был рЯдовым бойцом. ‚ тот день они трижды
неудачно атаковали вокзал одного городка, где засели белогвардейцы.
Џолуголодные, озлобленные потерЯми, бойцы отошли на свои позиции; и тут
поЯвилсЯ на своем броневике ’роцкий. ‚ыйдЯ на броневик, он стал
произносить речь, но сначала его не только не слушали, но и громко
матюгались в его адрес.
Њинут двадцать он говорил почти в полной пустоте, а потом постепенно к
броневику стали стЯгиватьсЯ бойцы, а часа через два он так раззадорил
всех своей неистовой речью, что бойцы вслед за броневиком ринулись в
атаку и захватили вокзал.
-- ЏрЯмо так вместе с броневиком захватили вокзал? -- спросил мой
друг.
-- Ќет, -- поЯснил рассказчик, -- броневик по дороге свернул, но мы
захватили вокзал.
-- џ так Я думал! -- захохотал мой друг, обнимаЯ и целуЯ отставника.
Ќо больше всего Я любил наши встречи вдвоем после рыбалки. Ћ чем только
мы не говорили за бутылкой хорошей "€забеллы" или чачи.
‘колько же он успел перечитать и передумать в свои тридцать четыре
года!
Њы говорили о ‘редиземноморье как об истинной духовной родине русских,
закрепленной в творчестве Џушкина. (-- ‚ы варЯг, ‚иктор Њаксимович,
кричал он, -- у вас жесткаЯ душа воина, но если вы способны защищать
наши нежные души -- кнЯжьте! -- и откидывалсЯ в хохоте), о
национальной драме русского человека, его культурной неукорененности по
сравнению с европейцем (чуждость вольтеровскому: каждый -- свой
виноградник), о трагедии огромных растекающихсЯ пространств, которые
всегда объективно приводили к непомерному сжиманию обручей
государственности, что закреплЯло в русском человеке психологию
перекати-полЯ, благо было куда катитьсЯ, о способах преодолениЯ этой
психологии, об интуиции ‘толыпина, о золотом сне Ќовгорода, о
сочинениЯх Џлатона ("Ђпологию ‘ократа" он знал наизусть от первой до
последней строчки), о влиЯнии мутагенных веществ на наследственные
процессы, о низменных тенденциЯх искусства двадцатого века, его тайном
рабстве в служении дурному своеволию под видом абсолютной свободы и о
многом другом.
Љак же Я любил его в эти часы, как хорошело его лицо, когда он,
подхваченный вдохновением, развивал только что тут же родившуюсЯ мысль!
Ќет, думал Я, не может сгинуть страна, в которой уже есть такие люди!
Љонечно, ощущение его душевной незащищенности порождало во мне
некоторую тревогу, но и эта черта его была обаЯтельна. „а, это был один
из тех редчайших людей, которые в клетку с человеком всегда входЯт без
оружиЯ!
…динственное, что мне в нем не нравилось, это его абсолютнаЯ
неспортивность. ‚ысокий, немного нескладный, он отличалсЯ некоторой
нескоординированностью движений, свойственной людЯм такого рода.
Љонечно, раз в неделю, когда мы выходили в море, Я сажал его на весла,
но и тут он пыталсЯ всЯчески отлынивать.
‚от что он однажды ответил на мои упреки по этому поводу:
-- „а, Я питаю отвращение ко всЯкому физическому действию. Њне легче
выучить новый Язык, чем по утрам полчаса размахивать руками. Ќедавно Я
даже сконфузилсЯ из-за этого. ‘тоЯв очереди в кофейне, Я вынул из
кармана мелочь и уронил пЯтак. Њне неохота было нагибатьсЯ, Я же
длинный, нерентабельно -- и Я не поднЯл монету. ЋказываетсЯ, за мной
стоЯл какой-то местный старичок. Ћн все видел, минуты две терпел, а
потом как понес менЯ: приезжают тут всЯкие, сорЯт деньгами, взвинчивают
цены на базаре, жить невозможно.
-- „едушка, -- говорю, -- Я местный, хоть и русский.
-- Ќет, -- говорит, -- какой, ты местный, Я всех местных знаю.
€ опЯть ругатьсЯ. Ђ ведь он прав. ЌельзЯ было оскорблЯть взглЯд бедного
человека такой пижонской сценой.
Ђ все из-за моего отвращениЯ ко всЯкому физическому труду. „лЯ менЯ
ввинчивать лампочку в патрон все равно что выполнЯть ритуал чуждой мне
веры. Ђ они, проклЯтые, перегорают с быстротой спички. Ђ вбивать гвозди
в стены? —то за унылое занЯтие! Љак сказал, кажетсЯ, Ћлеша: вещи не
любЯт менЯ. „обавлю к этому -- и Я не люблю вещи. ‡ато идеи любЯт
менЯ, и Я люблю идеи. —еловеку свойственно обращатьсЯ к тому, что его
любит...
-- Ќе слишком ли ты много ишачишь на своих коллег, -- спросил Я его
тогда, -- со своей взаимной любовью к идеЯм?
Ћн пожал плечами:
-- —еловек знакомит менЯ со своей работой. џ ему говорю, если что-то
плодотворное приходит мне в голову... ќто в порЯдке вещей... Љонечно,
надо рациональней дозировать свое времЯ.
…динственное, в чем он терЯл чувство такта, это в разговорах о своей
жене. ’о, что он ее очень любит, это было Ясно и так, хотЯ он об этом
никогда не говорил. Ќо проскальзывали какие-то мелочи, которые
неприЯтно царапали слух, тем более, что они исходили от него, столь
тонкого во всем остальном человека. Ќапример, пойманную рыбу он никогда
не брал домой.
-- †ена не любит возитьсЯ с рыбой, -- говорил он,
€, наоборот, если Я коптил пойманную ставриду, он охотно брал ее домой.
-- †ена обожает копченую ставриду, -- говорил он.
€ногда он жаловалсЯ, что жена его сильно переутомлЯетсЯ. џ знал, что
она нигде не работает и у них единственный десЯтилетний мальчик. ‚
таких случаЯх он отправлЯл ее к матери в Њоскву или в какой-нибудь
санаторий. Њальчик в это времЯ переходил жить к его родителЯм.
-- Ћтчего это она у тебЯ переутомлЯетсЯ? -- спросил Я у него однажды,
сдерживаЯ раздражение.
Ћн что-то такое начал бормотать об ее ужасном детстве, психопатическом
отце, который угнетал семью, пока не покинул ее и не завел новую.
Ћдним словом, то ли из-за этих, правда, достаточно редких напоминаний о
его жене, то ли по каким-то другим причинам Я избегал бывать у него
дома, хотЯ он несколько раз приглашал менЯ к себе.
’ак длилось примерно два года. € вот однажды он пригласил менЯ на
праздничный банкет в институтский клуб. ‹абораториЯ, в которой он
работал, получила премию Ђкадемии наук, и банкет должен был состоЯтьсЯ
по этому случаю. џ пыталсЯ отказатьсЯ, но тут он очень настаивал,
говорил, что, в сущности, это его личный праздник и он обЯзательно
хочет, чтобы Я там был.
џ согласилсЯ, и мы договорились в восемь часов вечера встретитьсЯ в
вестибюле клуба. ЏодойдЯ ко входу, Я заметил женщину, стоЯвшую с той
стороны и глЯдевшую наружу через стеклЯнную дверь. Ќаши взглЯды
встретились, и что-то неприЯтное заставило менЯ оцепенеть на несколько
секунд, и эти несколько секунд мы смотрели друг на друга с какой-то
тЯжелой взаимной неприЯзнью.
џ никак не мог понЯть -- откуда эта неприЯзнь и почему она взаимнаЯ. џ
открыл вторую створку двери, прошел мимо этой женщины, неприЯтное
ощущение улетучилось, и минут через десЯть Я нашел своего друга,
который бросилсЯ мне навстречу.
-- ‘ейчас Я познакомлю тебЯ со своей женой, -- сказал он и подвел менЯ
именно к этой женщине.
Њы познакомились. ќто была немного полнаЯ, но довольно стройнаЯ
тридцатилетнЯЯ женщина с красивым лицом, тЯжеловатым взглЯдом больших,
выразительных глаз, с хорошо очерченными губами, с тЯжелым темным
пучком волос на затылке.
’еперь, глЯдЯ на нее, Я понЯл, что где-то видел ее раньше, и то, что Я
ее видел где-то, внушало мне неприЯтное чувство. Ѓолее того, по ее
взглЯду Я понЯл, что и она где-то менЯ видела, но не может вспомнить
где, и то, что она менЯ видела, внушает ей тоже тревожное, неприЯтное
чувство.
-- Ќу что, красавица у менЯ жена? -- спросил мой друг, улыбаЯсь и,
видимо, воспринимаЯ некоторую мою сдержанность как результат слишком
сильного впечатлениЯ. Ћн взЯл нас обоих под руки, и мы отправились в
помещение, отведенное под банкетный зал, который уже заполнЯлсЯ шумной,
веселой толпой.
Њой друг посадил нас рЯдом, но она вдруг закапризничала, ссылаЯсь на
свет люстры, Якобы бьющий в глаза, и пересела на ту сторону стола. ’ам
еще было несколько пустых мест.
Њой друг слегка засуетилсЯ, хотел перетащить и менЯ на ту сторону, но Я
осталсЯ, потому что понЯл, почему она решила сидеть напротив. ’ак ей
удобней было смотреть на менЯ и вспоминать, где она менЯ видела. € мне
так удобней было смотреть на нее и вспоминать, где Я ее видел.
Ѓанкет после двух-трех чопорных тостов институтского начальства, словно
облегченно вздохнув, зароилсЯ весельем. ‚ремЯ от времени к моему другу
подходили коллеги, чтобы лично с ним чокнутьсЯ и сказать ему несколько
дружеских слов. џ видел, что его в самом деле любЯт, и радовалсЯ за
него. Ћн и сам радовалсЯ за себЯ, был счастлив и с Явно преувеличенной
добросовестностью выпивал с каждым из них.
Ђ между тем Я времЯ от времени бросал взглЯд на его жену, и менЯ не
оставлЯло ощущение, что где-то Я ее видел и видел нехорошо. Ћна тоже
времЯ ог времени взглЯдывала на менЯ с выражением туповатой тревоги, и
Я чувствовал, что и она пытаетсЯ менЯ вспомнить и никак не может это
сделать.
Љстати, ее отвлекали те, что подходили чокатьсЯ с мужем, они и ее
поздравлЯли, и она им, благосклонно улыбалась, едва пригублЯЯ свой
бокал. Џри этом выражением лица она показывала, что дар ее мужа имеет и
нелегкую сторону, но она, как и положено настоЯщей жене, безропотно
несет свою ноту.
‚ремЯ от времени мы продолжали поглЯдывать друг на друга. џ чувствовал,
что между нами уже идет незримаЯ борьба: кто быстрее вспомнит, где и
почему мы встречались. Љазалось, от этого зависит что-то очень важное,
казалось, что если она быстрее вспомнит, где мы встречались, у нее еще
будет времЯ стереть следы этой встречи, перечеркнуть их.
€ вдруг Я совершенно отчетливо, как будто в голове вспыхнула лампочка,
вспомнил ее. ђовно пЯть лет тому назад Я жил в московской гостинице.
Ћднажды ко мне пришел один мой бывший солагерник со своей
приЯтельницей, как он ее мне представил. ќто была она!
Њой бывший солагерник был, что называетсЯ, интересный мужчина и, выйдЯ
на свободу, намеренно не женилсЯ, стараЯсь, как он это объЯснЯл,
наверстать упущенное за времЯ заключениЯ. Џо-моему, он давным-давно
наверстал упущенное, но у менЯ не было никаких оснований вмешиватьсЯ в
его образ жизни. ‹агерь легко сближает людей по главному их признаку,
по признаку несвободы, но когда человек выходит на свободу,
обнаруживаетсЯ, что разные люди по-разному понимают ее и по-разному ее
используют.
Њы были совсем разные люди, но менЯ это приЯтельство не тЯготило,
потому что Я бывал в Њоскве редко и две-три встречи во времЯ моих
приездов ничего не означали.
’ак вот, он пришел с ней. Љстати, он по телефону предупредил менЯ, что
будет со своей приЯтельницей и не имею ли Я чего-нибудь против.
ђазумеетсЯ, отвечал Я, приходи с ней.
Ћни посидели у менЯ несколько минут, и Я решил позвонить в ресторан,
чтобы заказать бутылку вина и кое-какие закуски. Ќо телефон у менЯ
почему-то забарахлил, и Я вышел из номера, сказав, что мне нужно
поговорить с коридорной. џ намеренно не сказал, что собираюсь звонить в
ресторан, чтобы он не подключилсЯ к моему скромному мероприЯтию и не
довел его до размеров пьЯнки. ’акаЯ склонность у него тоже была.
џ вышел из номера, подошел к столику коридорной, и мне пришлось еще
несколько минут ожидать, потому что она сама звонила. Џетом Я позвонил
в ресторан, заказал бутылку вина, немного закуски и минут через десЯть
вернулсЯ в свой номер.
Џриоткрыв дверь и автоматически сделав шаг, Я замер, ничего не понимаЯ.
Ќомер был погружен в полную темноту. ЏонЯв, в чем дело, но все еще
растерЯнный, Я довольно глупо, вместо того чтобы тихонько выйти,
постучал в приоткрытую дверь.
€ тут из темноты раздалсЯ ее быстрый шепот:
-- ‘кажи, что его нет!
Ћн подошел к дверЯм. €з коридора доходил слабый свет, и он
подслеповато, как курица в полутьме, глЯдЯ на менЯ, сказал:
-- …го нет... Ћн ушел...
‚месте с этими словами он легонько так оттеснил менЯ за дверь и закрыл
ее. Џо его жесту было решительно непонЯтно -- узнал он менЯ и сказал
эти слова, чтобы не смущать свою приЯтельницу, или в самом деле не
узнал. ’ак или иначе, оказавшись в коридоре, Я сильно разозлилсЯ на
своего бывшего солагерника. Љакого черта! џ не давал ему повода делать
из своего номера дом свиданий! ‚ крайнем случае хоть бы предупредил
менЯ!
џ еще с полчаса оставалсЯ в коридоре. “ менЯ было времЯ поразмыслить
над тем, что случилось, и несколько успокоитьсЯ. Џо-видимому, в самом
его предупреждении, что он будет с приЯтельницей, уже заключалсЯ
договор, о котором Я не подозревал. Џотом, когда Я, как, вероЯтно, ему
показалось, сделав вид, что не смог дозвонитьсЯ, вышел из номера, он
решил, что Я выполнЯю условие договора.
Љогда Я вошел в номер, занавески были раздвинуты, постель была убрана
еще лучше, чем горничной, она сидела в кресле, а он, присев на стол,
курил.
-- ’ебЯ тут кто-то спрашивал, -- сказал он, глЯдЯ на менЯ с
великолепным нахальством. € все же было непонЯтно -- говорит он это длЯ
нее, чтобы она не смущалась, или в самом деле он тогда менЯ не узнал.
ЏродолжаЯ полусидеть на столе, он придвинул к себе телефон и стал
пытатьсЯ куда-то звонить. ’акие люди, ублажив себЯ в одном месте, сразу
же начинают звонить в другое. “бедившись, что телефон не работает, он
бросил трубку на рычаг, скорее всего забыв о том, что Я тоже не
дозвонилсЯ.
Ћна неподвижно сидела в кресле. ЏритихшаЯ, может быть, смущеннаЯ. € Я
помню, впечатление какой-то тЯжести было от взглЯда ее больших,
выразительных глаз, выпукло очерченных губ, мощного пучка волос. €
помнитсЯ, у менЯ тогда же мелькнула мысль: тЯжелаЯ тупость красавицы.
Љак позже выЯснилось, она была умственно совсем не тупаЯ. ’упость ее
была гораздо более глубокого свойства.
Ћдним словом, официантка принесла вино и закуску. Ћни посидели у менЯ
около часу, а потом ушли. Ѓольше Я ее никогда не видел. —ерез неделю Я
снова встретилсЯ со своим бывшим солагерником. Њы гулЯли по улице
ѓорького.
-- Ђ где твоЯ приЯтельница? -- спросил Я.
-- Ќе знаю, -- ответил он достаточно презрительно, -- она мне надоела
со своими коровьими глазами. џ ей сказал, что уезжаю в ‹енинград по
делу.
-- Ђ если она тебЯ вдруг увидит? -- спросил Я.
Ћн пожал плечами:
-- Ќу, увидит -- увидит.
€ вот через пЯть лет Я узнаю, что она жена человека, которого Я
полюбил, и Я знаю, что у них десЯтилетний сын. ’рудно передать то
тошнотворное состоЯние, в котором Я находилсЯ.
Ћна все еще менЯ не узнавала и времЯ от времени смотрела на менЯ своими
большими, выразительными глазами, в глубине которых чувствовалась и
растерЯнность и мучительнаЯ попытка вспомнить, где она менЯ видела. €
вдруг Я с пронзительной Ясностью понЯл характер затруднениЯ, которое
испытывала ее памЯть: слишком много встреч она тасует в голове, чтобы
угадать, какой именно Я был свидетелем!
‚ конце концов угадала, и Я это понЯл по ее взглЯду. Ћн, ее взглЯд,
пыталсЯ внушить мне, что тогда в гостинице ничего не было. Ќо теперь,
когда Я совершенно очевидно узнал ее и она уже знала, что Я узнал ее, Я
пыталсЯ внушить ей своим взглЯдом, что вообще не помню ее. Ќо она
взглЯдом своим правильно определила, что отсутствие теперь в моем
взглЯде любопытства к ее личности объЯснЯетсЯ не тем, что это
любопытство угасло, а тем, что Я ее уже узнал и именно поэтому делаю
вид, что не узнаю. ’акой вариант ее не устраивал, видимо, он казалсЯ ей
недостаточно надежным. € ее взглЯд теперь мне говорил: "Ќет, ты
помнишь, где и когда менЯ видел, но тогда ничего плохого не было".
‚от такой вариант ее устраивал.
Ѓанкет окончилсЯ. Њой друг слегка перепил, и его вместе с женой увезли
друзьЯ. ЊенЯ тоже его коллеги подвезли к дому. Ћт всего, что Я увидел и
узнал в этот вечер, на душе осталсЯ горький осадок. —то делать? Ћн ее,
конечно, очень любит. Ћна его, конечно, не любит, но дорожит браком с
этим блестЯщим ученым. џ ничего не собиралсЯ ему говорить, но тЯжелое
предчувствие беды давило душу.
Џрошло недели две, и он снова пришел ко мне. Њы, как обычно, вышли в
море. Љ этому времени Я несколько успокоилсЯ.
-- ‚иктор Њаксимович, -- сказал он, вспоминаЯ банкетный вечер, -- вы
понравились моей жене, а ей редко кто нравитсЯ... ‚кус у нее есть...
Љонечно, она ему должна была сказать что-нибудь в этом роде. Ќо дело, к
сожалению, на этом не остановилось. Ћднажды он пригласил менЯ к себе
домой, все мои попытки отказатьсЯ были тщетны, и Я пошел.
‚стретила она менЯ как великолепнаЯ гостеприимнаЯ хозЯйка. € все было
бы хорошо, если бы она опЯть несколько раз не бросала на менЯ
выразительные взглЯды, означавшие, что именно тогда она была в
гостинице, но ничего порочного в этом не было. ’о ли из какого-то
упрЯмства, то ли длЯ того, чтобы вышибить у нее из головы эту тему, Я
отвечал взглЯдом, что ничего не знаю и ничего не помню. Ќо ее этот
вариант не устраивал, как Я уже говорил, он ей казалсЯ недостаточно
надежным.
€ вот Я стал бывать у него, почти каждый раз под напором его
настоЯтельных приглашений, и Я даже почувствовал некоторое обаЯние,
свойственное этой красивой женщине. ‘легка подвыпив, она делалась
легкой, милой, и ее облик переставал источать тЯжесть тупоголовой
чувственности.
“ менЯ была подспуднаЯ надежда, что характер наших отношений с ее
мужем, наша ничем не замутненнаЯ дружба может благотворно
воздействовать на нее. ЉакаЯ глупость! Љак правило, душевный порок
человека становитсЯ заметным людЯм уже в необратимый период метастаза.
—еловек может перебороть свой порок тогда, когда он еще незаметен
другим. …сли человек не смог или не захотел боротьсЯ со своим душевным
пороком, этот порок неуклонно стремитсЯ к универсальному охвату души. €
достигает его, как правило.
Ќо каждый раз, когда Я приходил, она была щедра, гостеприимна, мила, и
мне в конце концов стало казатьсЯ, что, может быть, у нее тогда была
какаЯ-то внезапнаЯ, безумнаЯ влюбленность в моего солагерника и потому
все тогда так получилось. Ћн был хорош собой и к тому же в отношениЯх с
женщинами превращал свой лагерный опыт в маленький романтический
бизнес.
Ћднажды ночью часов в одиннадцать приходит ко мне соседка, у нее был
телефон, и говорит, что звонила жена моего друга и просила срочно
зайти.
џ решил, что у них что-то случилось, и пошел к ним. Ћни жили в двадцати
минутах ходьбы от нашего поселка.
-- ‚иктор Њаксимович, -- говорит она, открываЯ мне дверь, -- тысЯчи
извинений... “ менЯ кран испортилсЯ и раковина засорена... Ѓоюсь,
зальет нижний этаж...
џ прошел в ванную. ‚ самом деле кран льет и раковина засорена.
-- ѓде у вас инструменты? -- спрашиваю.
Ћна открывает кладовку и показывает на Ящик с инструментами.
-- €нструменты есть, -- говорит, -- да что толку -- муж у менЯ
безрукий.
-- ‡ато не безголовый, -- отвечаю, роЯсь в Ящике, -- а где он?
-- Ћн в командировке, -- говорит она.
џ беру нужные инструменты, привожу в порЯдок кран, прочищаю раковину,
мою руки и выхожу. ‘мотрю -- на кухне водочка и закуска. ’олько теперь
Я обращаю внимание, что на хозЯйке легкий халатик с короткими рукавами
и выглЯдит она слегка возбужденно. Ќу, ладно, думаю, выпью рюмку и
уйду.
Џрисел за стол, наливаю рюмку и только тЯну ее ко рту, как вдруг сзади
за шею менЯ обнимают ее голые руки и она льнет ко мне своей пахучей,
надушенной головой.
-- ќто как понЯть? -- говорю как можно более спокойным голосом, чтобы
не оскорбить ее, и осторожно ставлю невыпитую рюмку на
стол.
-- Ђ вот так и понЯть, -- отвечает она, еще сильнее прижимаЯсь ко мне,
-- Я влюбилась в вас... ЉаждаЯ женщина мечтает о сильном человеке...
’ут Я разозлилсЯ на неси на себЯ. Ќа себЯ за то, что боЯлсЯ оскорбить
ее. ’ем не менее Я все еще достаточно вежливо отцеплЯю ее руки, встаю и
спокойно говорю, хотЯ изнутри менЯ всего выворачивает:
-- ‚ы очень избирательно любите, мадам... ‘тоит человеку посидеть в
тюрьме, как вы в него влюблЯетесь. Њожет, длЯ того, чтобы полюбить
своего мужа, вам надо его посадить?.. Џри его невоздержанности на Язык
в принципе это возможно, хотЯ и трудновато в наше времЯ...
€ вдруг впервые в жизни Я вижу, как женщина в бессильной злобе
ощериваетсЯ. џ раньте считал это чисто литературным преувеличением.
Ќет, на моих глазах верхнЯЯ губа ее конвульсивно дернулась, обнажаЯ
зубы. —ерез несколько секунд она взЯла себЯ в руки.
-- ‚ы менЯ оскорблЯете, -- сказала она тихим голосом, -- как это
неблагородно со стороны мужчины... Љстати, возьмите вашу книгу, мы ее
уже прочли.
Ћна приносит из комнаты книгу Џлатонова "‚ прекрасном и Яростном мире"
и протЯгивает ее мне. џ молча беру книгу и выхожу, несколько удивлЯЯсь,
почему она в такую минуту вспомнила о книге. џ решил, что это знак
того, что она не хочет больше видеть менЯ у себЯ дома.
ЉакаЯ мразь, думал Я по дороге, чтобы полностью обеспечить мое молчание
относительно гостиничной встречи, она решила подключить менЯ к своим
грехам.
—то делать? џ решил ничего не говорить моему другу при встрече и просто
никогда больше не бывать у него дома. Ќо вот проходит месЯц, два, а его
нет. —то это -- затЯнувшаЯсЯ командировка или она ему что-то сказала?
Ќо что?
€ вдруг Я узнаю от одного автомеханика, что мой друг приходил к нему
починЯть машину. Ћн ни бельмеса не понимал в моторе и чуть что
обращалсЯ ко мне. џ понЯл, что она ему что-то сказала. Ќу, ничего,
думаю, не может быть, чтобы мы где-нибудь не столкнулись. € в самом
деле, месЯца через два Я встречаю его в кофейне. ‘тоит за столиком и
пьет кофе, длинный, нескладный, одинокий.
џ взЯл кофе, подошел к его столику, поздоровалсЯ в поставил чашку. Ћн
суховато мне кивнул.
-- ‚ чем дело, -- спросил Я, -- почему ты не поЯвлЯешьсЯ?
Ћн криво усмехнулсЯ, вдруг весь покраснел и, глЯдЯ вниз, стал говорить:
-- ‚иктор Њаксимович, дело прошлое, Я вам все простил... Ќо дружить мы
не можем... џ много думал об этом... џ понимаю, что вы влюбились... ‚ы
долго боролись с собой... Њне всегда казалось странным, что вы так
неохотно принимаете мои приглашениЯ... ‚ы боролись с собой, и это
делает вам честь... Ќо ваш последний приход в мой дом и... солдафонское
признание в любви моей жене не делает вам чести...
-- Њой приход?! -- опешил Я, -- мое признание в любви?!
-- Ќу, разумеетсЯ, -- криво и болезненно усмехнулсЯ он, все еще глЯдЯ
вниз. -- формально вы пришли за своей книгой... ‚ двенадцатом часу...
’ак вот зачем она всучила мне книгу! Љак молниеносно соображает порок,
когда действует в своей области!
Џочему Я тогда не сказал всей правды? „а потому что Язык не повернулсЯ!
Ќе знал Я, чем длЯ него кончитсЯ такаЯ операциЯ! Ќу и, конечно,
некоторое рыцарское отношение даже к этой гадине! Ќу как Я ему скажу,
что она обнЯла менЯ за шею?! ’ы спросишь: "Ќа что она рассчитывала?"
‚от именно на все это рассчитывала и правильно рассчитала.
Ќо часть правды Я ему сказал. џ сказал, что ЯвилсЯ в его дом по
телефонному звонку, в чем он может убедитьсЯ, спросив у соседки.
‘казал, по какой причине менЯ вызвала его жена, сказал, что книгу мне
она сама всучила, когда Я уходил. ‘казал, что его жена, может, имеет
какие-то свои достоинства, но она, безусловно, очень лживаЯ и очень
вероломнаЯ женщина.
Ћн как-то мимо ушей пропустил это все и сказал:
-- Ћставим нравственные качества моей жены... Ќо вы ведь влюбились в
нее и признались ей в этом...
џ ему объЯснил, переходЯ на Язык науки, как более доступный ему, что
этого со мной не могло произойти и не произошло. ЉристаллизациЯ чувства
требует времени, хотЯ бы самого малого, сказал Я. —тобы влюбитьсЯ в
жену друга, надо какое-то, хотЯ бы очень короткое времЯ смотреть на нее
как на свободную женщину, то есть быть в это времЯ абсолютно аморальным
по отношению к своему другу. ‘читает ли он, спросил Я у него, что Я мог
быть по отношению к нему аморальным?
Њне показалось, что он стал прозревать. Ћн поднЯл голову и посмотрел на
менЯ.
-- ’огда во имЯ чего всЯ эта чудовищнаЯ ложь?! -- вскрикнул он, глЯдЯ
на менЯ, и Я увидел на его милом лице ужас ребенка, на глазах которого
разваливаетсЯ его родной дом, и он умолЯет остановить этот развал.
-- “спокойсЯ, -- сказал Я ему, -- есть тип женщин, которые бешено
ревнуют мужей к их друзьЯм, даже если и делают вид, что они им
нравЯтсЯ...
Ќе думаю, что Я его убедил до конца. ‚ысокий, нескладный, он ушел,
неуклюже горбЯсь. Ќо мысль, его начавшаЯ работать в новом направлении,
уже не могла остановитьсЯ. Ќе знаю, догадалсЯ ли он о приключениЯх
своей жены или, прокрутив в своей светлой голове событиЯ их прошлой
жизни, убедилсЯ в ее абсолютной лживости, и этого ему было достаточно,
но через год он с ней разошелсЯ. ЏредставлЯю, что это за год был длЯ
него.
Ќо и ко мне он больше не вернулсЯ. Џоверив на какое-то времЯ своей
жене, он унизил себЯ в моих глазах. ’ак ему должно было казатьсЯ. Ђ
человеку страшнее всего возвращатьсЯ туда, где он был унижен. Ћсобенно
если он был унижен самим собой.
Џоверь, мне в жизни нравились многие люди, но так, как его, ни одного
мужчины Я никогда не любил. Ќаверное, о такой мужской дружбе говоритсЯ
в абхазской поговорке: будь ты горЯщей рубашкой на мне, и то бы не
скинул тебЯ.
Ћн был на пЯтнадцать лет младше менЯ, и Я его любил одновременно и как
сына и как брата. Ќи того, ни другого у менЯ никогда не было. Ћн был
мне сыном по своей духовной незащищенности и братом по духу.
џ и сейчас смотрю иногда на его фотокарточки. џ его несколько раз
щелкал у себЯ в саду и в море. Ќо разве они могут передать бесконечное
одухотворение его лица, когда он заговаривал на любимую тему или
импровизировал, развиваЯ только что родившуюсЯ мысль. Ђ как он хохотал,
господи, как он смеЯлсЯ!
Џрошло с тех пор шесть лет. џ знаю, что у него новаЯ семьЯ. Ћн доктор
наук, профессор. Џопивает. Ћднажды Я познакомилсЯ с одним научным
работником их института, который перевелсЯ туда из Њосквы. Ћн с большим
восхищением говорил о нем. Ћни дружат. Ќет, Я не испытывал никакой
ревности.
-- ‘кажите, -- спросил Я у него, не распространЯЯсь о нашей недолгой,
но горЯчей дружбе, -- он под настроение все так же самозабвенно
хохочет?
-- •охочет?! -- переспросил он, уставившись на менЯ недоуменными
глазами, -- он, безусловно, самый талантливый ученый института, но и
самый желчный человек из всех, кого Я видел!
‘трашнаЯ вещь -- оскорбленный идеализм.

Њальчики и перваЯ любовь
(€споведь ‚иктора Њаксимовича)

“ нас была компаниЯ из четырех мальчиков. Њы все учились в одном
классе. Љонечно, времЯ от времени к нам присоединЯлись и другие, но
настоЯщаЯ духовнаЯ близость была только межу нами. ѓлавным авторитетом
в ней был ЉолЯ ервашидзе. Ћн был потомком, хотЯ и достаточно непрЯмым,
того самого кнЯзЯ ѓеоргиЯ „митриевича ервашидзе, обергофмейстера
двора, который после смерти Ђлександра ’ретьего женилсЯ морганатическим
браком на его вдове Њарии ”едоровне. ‚от как нас высоко заносило!
Ќо, разумеетсЯ, нас привлекала к нему не его высокородность. „а и род
его к этому времени распалсЯ, и сам он жил в ужасающей нищете. Ѓольшой,
многоквартирный дом его отца был давно распродан, родители умерли.
‘начала отец, кажетсЯ, он был юристом, потом мать.
€з трех оставшихсЯ комнат две еще при жизни матери сдавались жильцу, а
в одной обитал ЉолЯ со своей восьмилетней сестренкой. Љомнаты жильца
имели парадный выход на улицу, а Љолина комната через обширную веранду
выходила во двор. ‚ десЯти шагах от веранды росла могучаЯ магнолиЯ,
бросавшаЯ на нее в жаркие летние дни прохладную тень. Џочти круглый год
подножие дерева пестрело опавшими, но упорно не гниющими листьЯми и
плюшевыми шишками. ‡десь на веранде мы обычно собирались.
ЃольшаЯ комната Љоли наполовину была загромождена книжными шкафами.
—асть книг, не уместившаЯсЯ в шкафах, дрЯблой горой лежала прЯмо на
полу. Ѓывало, если вытащишь из груды заинтересовавшую тебЯ книгу,
облачко пыли подыметсЯ над горой, что означало -- вулкан еще не потух.
‚ комнате стоЯли две кровати, прикрытые ветхими, засаленными одеЯлами,
стол и огромный буфет, напоминающий деревЯнный дворец, как бы усохший
за исторической ненадобностью.
Љолин квартирант казалсЯ нам странноватым. ‡вали его Ђлександр
Ђристархович. Њы о нем знали только то, что приехал он из ‹енинграда.
‘начала один прожил целый год, а потом к нему перебрались жена с
дочкой.
Ћн преподавал в деревенской школе математику и физику. Џод влиЯнием
Љоли, конечно, мы почему-то дружно решили, что он беглый меньшевик. Ћ
юность! Џочему меньшевик? Џочему беглый? Ќикаких сведений!
…динственное: живет в городе -- преподает в сельской школе. ‡начит,
беглый меньшевик; путает следы.
Њожет, это покажетсЯ странным, но ни один из нас не был монархистом.
„аже ЉолЯ, хотЯ он и любил хорохоритьсЯ своим происхождением. Њы жалели
царЯ и его семью, но по убеждению были сторонниками демократической
системы.
€зредка мы слегка выпивали сухое винцо, и ЉолЯ, неизменно стоЯ,
произносил свой неизменный первый тост:
-- ‡а здоровье ее величества королевы Ђнглии!
Ћн считал, что русскаЯ историЯ надломилась в 1905 году, когда царь
упустил возможность дать стране настоЯщий парламент и сохранить
монархию по английскому образцу.
ђаспахивать окно в феврале семнадцатого года, по убеждению Љоли, было
уже поздно, ибо наружный воздух ђоссии в то времЯ был гораздо
тлетворней внутреннего и страна задохнулась. ’ак он считал.
€ вот мы, принимаЯ Ђлександра Ђристарховича за скрытого меньшевика,
совсем как в советских фильмах, но по своим причинам, смеЯлись над ним.
Ѓольшевики их высмеивали, потому что те Якобы по своей злокозненной
тупости не понимали победную правильность ленинского пути. Њы же над
ними горько иронизировали, потому что они, по нашему мнению, прошлЯпили
демократию.
’рудно понЯть все причины, но Ђлександр Ђристархович был предметам
постоЯнных издевательств Љоли, и нас он этим заразил. Њожет быть,
юношеское самолюбие сказывалось тут, зависимость от квартплаты жильца,
пЯтьдесЯт рублей в месЯц, единственный твердый доход. Џравда, иногда он
еще продавал букинисту книги. Љроме того, изредка приходили денежные
переводы из ‘ибири, куда после революции отбросило его бабушку и
дедушку по материнской линии. џ сознательно не называю большой город,
где они жили. …ще живы люди, которых это может огорчить.
“ Ђлександра Ђристарховича были жена и дочка, анемичнаЯ дудонЯ,
студентка педагогического института. Ћна времЯ от времени брала у Љоли
что-нибудь почитать. ЉолЯ целенаправленно руководил ее чтением, что не
всегда нравилось ее отцу.
џ был уверен, что она влюблена в Љолю. Ќо он этого не замечал, как не
замечал и того, что она не понимает его длинных литературоведческих
рассуждений.
Ќедавно, читаЯ Ѓахтина, Я вдруг вспомнил с необыкновенной Яркостью
фразу, мелькнувшую во времЯ импровизированного семинара, когда ЉолЯ,
склонившись над перилами веранды, объЯснЯл бедной дудоне суть метода
„остоевского, а она, стоЯ на земле, смотрела на него
обреченно-обожающими глазами, фраза эта прозвучала так:
-- „вижущийсЯ скандал!
Ќо ведь это почти то же самое, что говорит Ѓахтин. …сли бы он его
читал, он прЯмо бы его и процитировал, памЯть у него была
фотографическаЯ.
€ногда ЉолЯ играл в шахматы с Ђлександром Ђристарховичем. †илец у него
чаще всего выигрывал, что, конечно, не способствовало Љолиным симпатиЯм
к нему.
-- Ќевозможно играть с человеком, у которого все времЯ трЯсутсЯ руки,
-- жаловалсЯ он. -- ЏротЯнет руку над фигурой и замрет на полчаса. Ђ
она у него трЯсетсЯ! џ не могу думать! Ѓестактность этого человека
феноменальна! ђаз уж у тебЯ псевдопаркинсонова болезнь, ты сначала
обдумай ход, а потом тЯни свою трЯсущуюсЯ руку!
Њы редко видели Ђлександра Ђристарховича. ђаботаЯ в сельской школе, он
иногда оставалсЯ там ночевать. ‚идно, ему там выделили комнату. Џо
этому поводу ЉолЯ неоднократно давал голову на отсечение, что тот завел
в деревне незаконную жену.
Ђлександр Ђристархович был грузноватый, розовый мужчина лет пЯтидесЯти
с бритой Яйцевидной головой, всегда очень аккуратно и чисто одетый.
Ћбычно он во двор входил с двумЯ ведрами, набирал в колонке воды и
осторожно, чтобы не облить брюки, возвращалсЯ домой.
Џока ведра наполнЯлись водой, он почти всегда с каким-то тупым
удивлением оглЯдывал могучую крону магнолии, как бы не до конца верЯ в
реальность этой южной роскоши, а возможно, и несколько осуждаЯ столь
бесплодную, хоть и внушительную трату земных соков. €ногда он подымал
шишку, подолгу рассматривал ее, осторожно нюхал и никогда не бросал на
эемлю, а, нагнувшись, клал ее. Ќе поручусь, что на то же место, но
клал.
…сли ЉолЯ ловил его за этим чрезмерно уважительным обращением с шишками
магнолии, он кивал нам, трЯссЯ от беззвучного смеха и страстно шептал:
-- ЊаниЯ лоЯльности! ЊаниЯ лоЯльности!
Џри всем этом Ђлександр Ђристархович никогда не забывал о своих ведрах:
не давал переполнитьсЯ подставленному под струю, вовремЯ пододвигал
пустое.
Ћбычно ЉолЯ обращал наше внимание не только на действительно странное
отношение к шишкам Ђлександра Ђристарховича, но и на все его действиЯ,
а также бездействие возле колонки, Явно преувеличиваЯ количество
комических подлостей, заключенных в них.
Ђлександр Ђристархович стал длЯ нас образцом буржуазной пошлости. Џочти
каждый раз, когда мы приходили к Љоле, он что-нибудь рассказывал о нем,
чаще всего уличающее того в невежестве.
-- Ђ мой петербуржец опЯть оскандалилсЯ, -- говорил ЉолЯ с
презрительной улыбкой, -- Я вчера у него спрашиваю: "Љак вы находите
трактовку идей Ќицше у Ѓрандеса?" -- а он мне: "Љакой Ѓрандес?
Ѓундовец?" € это человек с университетским образованием? Ќевежество
этого типа феноменально! ”еноменально!
‡аранее уверенные в феноменальности этого невежества, мы начинали
громко хохотать, а ЉолЯ, готовЯ кофе над вечно коптЯщей керосинкой, тут
же экспромтом излагал статью Ѓрандеса о Ќицше "Ђристократический
радикализм".
‹егкий, как перышко, в изжеванной нищенской одежде, с пЯтнами копоти на
лице, с лихорадочным блеском черных глаз, он с необыкновенной
непринужденностью, начав разговор о свойствах малЯрийных плазмодий, мог
кончить афоризмами опенгауэра. € кофе! Љофе! Љофе! ‘ утра до вечера!
‚сЯкую нашу попытку обратить внимание на свою внешность, навести на
себЯ хоть какой-нибудь марафет он отвергал с нескрываемым презрением.
Љульт духа, всепожирающаЯ любовь к знаниЯм и льющаЯсЯ через край
готовность делитьсЯ ими.
-- ‘ветлейший кнЯзь скрывает породу, -- пошутил как-то по поводу его
немытого, чумазого лица один из членов нашей компании, а именно
Ђлексей.
Ћднажды случилось редчайшее совпадение, мы пришли к нему на веранду,
когда он только что вернулсЯ из бани, куда он, разумеетсЯ, без крайней
надобности не ходил. ‚се, смеЯсь, обратили внимание на то, что он
неожиданно похорошел. —то-то в нем было от "Њальчика" Њурильо.
Ќе могу вспомнить, чтобы он спокойно обедал. ‚сухомЯтку. Ќа ходу.
“чилсЯ кое-как. ‡анЯтиЯ пропускал безбожно, а в десЯтом классе поближе
к зиме совсем перестал ходить в школу.
Ќо до этого на уроках литературы и истории с его лица не сходила
усмешечка, за которую его можно было убить, если бы учителЯ посмели
расшифровать эту усмешечку. Ќо они этого не смели и как бы с некоторой
виноватой осторожностью пробрасывали мимо него свои убогие знаниЯ.
‘правки о болезни сестренки или о собственной болезни, кстати, не
всегда ложные, устраивала ему очень подвижнаЯ старушенциЯ-врач, которую
мы у него иногда заставали за кофе. Ћна же времЯ от времени наводила в
его хозЯйстве кое-какой порЯдок и кормила девчушку.
-- ‹адно, мальчики, -- говорила она, вставаЯ, -- вы тут развлекайтесь,
а Я пойду в кибениматограф.
’ак она шутила, хотЯ кино и в самом деле любила. Ћна была одинокаЯ и
очень привЯзалась к Љоле. Њы ее так и называли --
старушка-кибениматограф.
-- •орошей фамилии, -- уважительно кивнул ей вслед ЉолЯ, когда мы ее
застали в первый раз, и не менее уважительно добавил: -- Њорфинистка.
‡десь на веранде мы обсуждали во главе с Љолей все прочитанные книги и
политические проблемы. Њы были проперчены политикой насквозь. Џомню, мы
удивлЯлись, что ульгин задолго до прихода ‘талина к власти кое в чем
предугадал его физический облик. Љстати, ‘талина ЉолЯ всегда называл
„жугашвили. Ќа людЯх -- вождь. ‘реди своих -- „жугашвили.
Љнижка ”ейхтвангера "Њосква, 1937 год" была высмеЯна вдоль и поперек.
Њы только спорили: „жугашвили купил ”ейхтвангера или тот запасалсЯ
нашей страной как пушечным мЯсом против ѓитлера? ‘ейчас Я думаю, что
дело обстоЯло еще хуже. …вропейский интеллектуал был заинтересован в
продолжении опыта над ђоссией: не умрут -- тогда и мы кое-что переймем.
Џосле пакта с ѓерманией ЉолЯ кричал:
-- ’еперь „жугашвили и ѓитлер расхапают …вропу! ѓрЯдет великаЯ война!
ЂнглиЯ с Ђмерикой против ѓитлера и „жугашвили! Љонец непредставим!
‘корее всего долгий, изнурительный пат... Џосле чего возможно новое
нашествие желтой расы...
ЋставлЯЯ в стороне пророчества Љоли, должен сказать, что в общих чертах
мы знали все, что происходит в стране. џ это говорю к тому, что все еще
бытует мысль, мол, многие ничего не знали. Ќичего не знали те, кто не
хотел ничего знать. Ќас и объединило именно это желание знать правду.
‘амым близким Љоле человеком был Ђлексей, сын потомственного рабочего.
‘реди нас он один упорно занималсЯ иностранными Языками. Ђлексей был
умен, обладал мрачноватой внешностью, таким же юмором и был невероЯтно
капризен. „ерзил Љоле только он и, дерзЯ, переходил на "вы". ‘воими
дерзостЯми и капризами он как бы испытывал истинность привЯзанности к
нему кнЯзЯ.
Ђ кнЯзь был почему-то привЯзан к нему особенно. ’о ли потому, что
именно он и только он предлагал перейти от слов к делу, то есть
расклеивать разоблачающие ‘талина листовки, что отвергалось кнЯзем как
революционнаЯ вздорность, но должно было льстить его просветительскому
честолюбию. ’о ли в Љолиной, все-таки мальчишеской, голове жила идеЯ,
что здоровый представитель народа пришел именно к нему. ’ак или иначе,
но этот здоровый представитель народа обладал самой причудливой
психикой.
Ѓывало, обычную просьбу он излагал, морщась от смущениЯ, краснеЯ и
уставившись в пол. Ќо таким же образом, смущаЯсь и краснеЯ, он мог
высказать и необыкновенную дерзость.
‚о времЯ наших самых раскаленных споров он вдруг залезал под стол и
оттуда продолжал излагать свои соображениЯ, что при его не очень
отчетливой дикции создавало дополнительные акустические неудобства.
ЉнЯзь почему-то с особой серьезностью относилсЯ к аргументам,
доносившимсЯ из-под стола.
Џорой, когда ЉолЯ, излагаЯ свои мысли или чужие философские идеи,
становилсЯ утомительным -- и такое случалось! -- Ђлексей вдруг
уставитсЯ пугачевским взглЯдом в его сестренку, играющую на полу, и
смотрит, смотрит на нее, пока она этого не заметит и не начнет хныкать.
-- Ђлексей, прекрати! -- кричал кнЯзь, не глЯдЯ и торопЯсь довести до
конца свою мысль, пока девчонка не разревелась.
Џри этом именно Ђлексей больше всех о ней заботилсЯ, баловал, и она
была привЯзана к нему не меньше брата.
€ногда он вдруг оскорблЯлсЯ без всЯкого видимого повода и, покраснев и
уставившись в пол, говорил:
-- …сли Я здесь кому-нибудь в тЯгость, могу уйти.
€ уходил своей победной походкой. Ќо тут кнЯзь бросалсЯ за ним и после
некоторых пререканий возвращал его на веранду. Љак Я хорошо помню
походку ЂлексеЯ! Љаждым движением, как бы преодолеваЯ некую
зависимость, он провозглашал свою независимость. Ќо именно потому, что
каждое его движение подчеркивало независимость, в конечном итоге
чувствовалось постоЯнное присутствие того, от чего он пыталсЯ быть
независимым.
€ четвертым в нашей компании был очаровательный хохол †енЯ. Ћн был
сыном богатого кубанского крестьЯнина, в тридцатом году бежавшего от
раскулачиваниЯ на Љавказ. Ћн был красив, мЯгок, добродушно-насмешлив.
†енЯ писал стихи, очень хорошо рисовал и готовилсЯ стать художником.
Џри этом, имеЯ довольно средние отметки по алгебре, он на других
уроках, если не рисовал карикатуры, склонив свою лобастую голову, решал
задачи по высшей математике.
Ћн легко все схватывал, но никогда ни во что не углублЯлсЯ, как бы
боЯсь чем-нибудь себЯ закабалить. ‚ наших спорах почти не принимал
участиЯ, даже страдал от них, хотЯ вдруг иногда выдавал свежие
соображениЯ. Ќо если на них возражали, он тут же без всЯкой обиды
замолкал.
-- ‚о цу диз лерм? -- недоуменно повторЯл он, кажетсЯ, фразу
ЊефистофелЯ в любом положении, грозЯщем дисгармонией, раздрызгом,
скандалом.
“ него были очень красивые волосы, но, увы, уже тогда слегка редевшие,
что его сильно беспокоило. Ћн их подолгу оглЯдывал в зеркале, висевшем
на веранде, при этом пальцами беззастенчиво довиваЯ и без того вьющиесЯ
волосы. Ќаши остроты и насмешки по этому поводу не производили на него
ни малейшего впечатлениЯ.
‚незапно влюбившись, он исчезал, но ненадолго. ‘нова поЯвлЯлсЯ, опЯть
занималсЯ своими локонами, как бы слегка потрепанными в любовной
схватке, и, глЯдЯ в зеркало, неизменно мурлыкал себе под нос одну и ту
же песенку:

Њой добрый старый „жека,
ђодной цыган.
—то делать человеку?

‹юбовь -- обман.
Џусть звуки старой скрипки
ЌапомнЯт мне,
Љак часто врут улыбки
Џри луне.

‡абавнаЯ историЯ приключилась с †еней. ‚ нашей школе в параллельном
классе был еще один поэт. ‡вали его ’олЯ. ђыжий, коренастый коротышка.
Ћн был ужасно самоуверен, напорист и в своих не очень умелых, но очень
громогласных стихах призывал к мировым классовым битвам. ‚прочем, у
него была и лирика со знаменитыми на всю школу строчками:

Ћ, как мне хочетсЯ мЯсо любимой
”инским ножом полоснуть!

ЊЯсо он, конечно, раздобыл у раннего ЊаЯковского, а финский нож -- у
позднего …сенина.
‚ школе были поклонники как ’оли, так и †ени. Ќа вечерах соперники
пользовались переменным успехом. ’олю любили за напор и мощную глотку.
†еню любили за внешнюю красоту и умение высмеивать школьные
происшествиЯ.
’олЯ при всей своей напористости был ужасно наивен и считал, что он,
безусловно, первый поэт школы, а †енЯ добиваетсЯ дешевого успеха,
поэтизируЯ сиюминутные проблемы, вместо того чтобы ставить проблемы
века,
†енЯ его всерьез вообще не принимал и добродушно высмеивал за неумелые
ухаживаниЯ как за Њузами, так и за девушками. Њежду ними часто
обыгрывалась тема: кто первый поэт школы?
Ћднажды при мне †енЯ ему говорит:
-- ’олЯ, ты первый поэт школы, а Я второй...
’олЯ с уважением к такого рода самоотверженному признанию кивнул ему
головой.
Ќо тут †енЯ неожиданно добавил:
-- ...поэт страны.
’олЯ сначала онемел от возмущениЯ, а потом, заикаЯсь, выговорил:
-- ’ы, ты, ничтожество, второй поэт страны?
-- „а, -- скромно подтвердил †енЯ, -- Я второй поэт страны.
’олЯ, хоть и был страшно возмущен, все же не удержалсЯ от любопытства
узнать, каким отсчетом он пользуетсЯ, даваЯ себе такую наглую
самооценку:
-- •орошо! Ђ кто первый поэт страны?
-- Џервого просто нет, -- сказал †енЯ скромно.
’олЯ, готовившийсЯ его высмеЯть, продемонстрировав всю смехотворность
разницы между первым и вторым поэтом, был сбит с толку и взбесилсЯ.
-- ’ы совсем сбрендил, -- закричал он, -- ведь по логике получаетсЯ,
что раз первого нет, ты и есть первый поэт страны. ѓде твоЯ логика,
псих?
-- Ќу хорошо, ’олЯ, -- как бы трезво оценив свои возможности, сказал
†енЯ, -- Я первый поэт школы, а ты второй поэт страны. €дет!
’ут ’олЯ на несколько мгновений замолк, стараЯсь уловить в глазах †ени
насмешку, однако, не улавливаЯ ее, замЯлсЯ и в конце концов предпочел
синицу в руке:
-- џ первый поэт школы! Ђ насчет страны -- все впереди!
‚ другой раз †енЯ ему как-то сказал:
-- Љто за один урок напишет стихотворение в три строфы, тот и будет
первым поэтом школы.
-- €дет! -- крикнул ’олЯ и хлопнул †еню по плечу. ’олЯ был или считал
себЯ продуктивней †ени.
-- ’олько с одним условием, -- добавил †енЯ.
-- ‘ каким?
-- ‚се рифмы должны быть сверхдидактилические.
Ѓедный ’олЯ опЯть онемел от возмущениЯ. Ћн Явно не имел никакого
представлениЯ о сверхдидактилических рифмах.
-- ”ормалист проклЯтый! -- наконец выпалил он, не даваЯ себЯ провести
такими дурацкими условиЯми, -- берем любую тему! Ћт Љрасной площади до
Љрасной €спании! Љладу тебЯ на лопатки!
ЃеднЯга ’олЯ в отличие от †ени совершенно безуспешно ухаживал за
девушками. “грожающие стихи относительно финского ножа и мЯса любимой
тоже не способствовали успеху у девушек. Љармен или другой любительницы
сильных страстей в доступном ’оле окружении не находилось.
Ћднажды в школьной стенгазете †енЯ напечатал на ’олю такую эпиграмму:

"„евушки, ’олЯ! -- Њузы вскричали и в чащу!
’олЯ, блаженный, стоит. ‘нова в руках пустота".

‘лучайно при мне ’олЯ прочел эту эпиграмму и Явно не придал ей большого
значениЯ.
-- Ѓлаженный! -- презрительно фыркнул он, обращаЯсь ко мне, как к
человеку, хорошо знающему обоих. -- Љто из нас блаженный?! ‹юди не
видЯт себЯ со стороны!
‘ этим он ушел. Ќичто не предвещало бури, но бурЯ разразилась.
’олЯ не обратил вниманиЯ на двойной смысл эпиграммы. Ђ потом, когда на
переменах девушки стали толпитьсЯ у стенгазеты и, хохоча, повторЯть ее,
он заклокотал.
—ерез одного своего поклонника он вызвал †еню на дуэль -- драку. Ѓедный
†енЯ не на шутку растерЯлсЯ. ‚ отличие от ”альстафа он не был трусом. џ
был с ним в горах, и он, как козел, вскарабкивалсЯ на такие скалы, куда
не всЯкий альпинист решитсЯ взойти. Ќо драка? ќто хаос, дисгармониЯ.
Ќет, нет, это ему никак не подходило.
-- Ћ, менш, во цу диз лерм? -- обратилсЯ он ко мне, тревожно трогаЯ
волосы, как бы предчувствуЯ, что они могут пострадать.
џ пыталсЯ уладить дело, но ’олЯ отказалсЯ со мной говорить и выставил
длЯ переговоров своего поклонника-секунданта. џ был ему неприЯтен
сейчас не столько как друг †ени, сколько как человек, знающий, что он
не сразу обиделсЯ на эпиграмму. ’ут была своЯ тонкость.
џ предложил секунданту принести из спортзала перчатки, песочные часы и
провести бой из трех раундов по три минуты. ‘екундант пошел
советоватьсЯ с оскорбленным поэтом. Њы ждали. Ћтвет его был суров и
четок: песочные часы -- да. Џерчатки -- нет. Ѓой до третьей крови.
Њы договорились, что поединок произойдет в пЯть часов вечера на
волейбольной площадке рЯдом с детским парком.
-- ’ы же умница, †енЯ, -- укорЯл своего друга Ђлексей, узнав о дуэли,
-- неужели ты будешь дратьсЯ с этим шибздиком? Џлюнь! Ћн же вообще не
человек.
-- ЊенЯ вынуждают, -- оправдывалсЯ †енЯ, -- ты бы ему это сказал!
Љстати, в субботу предстоЯл школьный вечер, где должны были выступить
оба поэта. ’олЯ обещал в случае отказа от дуэли сделать на этом вечере
такое заЯвление, после которого †ене только и останетсЯ перейти в
другую школу.
Љоли, как обычно, на занЯтиЯх не было. Љогда мы пришли, он сидел на
веранде, читаЯ книгу и покручиваЯ ручку своей скрипучей кофемолки. Ћн
выслушал нас, не переставаЯ крутить ручку и оглЯдываЯ нас своими
разумно-лихорадочными черными глазами. Џотом он сказал:
-- ќпиграмма прекраснаЯ. Љ сожалению, по этикету, принЯтому у
французов, она может быть поводом длЯ дуэли. “словие дратьсЯ до третьей
крови вообще безграмотно. „ерутсЯ или до первой крови, или до смерти
одного из противников. ’ы, ‚итЯ, мог бы об этом знать как дворЯнин. ’ак
что смело отвергайте это условие.
Љстати, античный мир вообще не знал, что такое дуэль. ‚ те времена
только государство могло отнЯть честь у человека. ‘даетсЯ мне, что мы
вернулись в античность, „жугашвили отнЯл у нас честь. Ќо, серьезно
говорЯ, так оно и было. ‚ Ђфинах Љрат, получив по морде, привесил к
месту фингала дощечку с надписью -- "ќто сделал Ќикодромос". Ћн ходил в
таком виде по городу, и афинЯне сочувствовали ему и возмущались
хамством Ќикодромоса.
-- Ђ кто такой Љрат? -- спросил Ђлексей.
-- –иник, -- небрежно кивнул ЉолЯ, взглЯнув на ЂлексеЯ, и продолжал:
-- ‘енека любил говорить...
-- …сли вы, светлейший кнЯзь, -- обиделсЯ Ђлексей, -- встали сегоднЯ
не с той ноги, Я могу удалитьсЯ.
‘ этим он встал, повернулсЯ и пошел своей четкой, независимой походкой.
ЉолЯ с трудом покинул античный мир и осознал, что случилось.
-- Ђлексей, вернись! -- закричал он и, бросив мельницу, кинулсЯ за
ним.
-- € вскрикнул внезапно ужаленный кнЯзь, -- не удержалсЯ †енЯ,
несмотрЯ на опечаленность предстоЯщими делами.
ЉолЯ догнал ЂлексеЯ и, сумев его остановить, стал объЯснЯть, что под
циником он имел в виду не ЂлексеЯ, а Љрата, который был представителем
философской школы циников, или киников, возникшей в ѓреции после
Џелопоннесской войны.
-- —то ж, Я такой кретин, что не знаю о философах-циниках, -- бормотал
Ђлексей, возвращаЯсь вместе с Љолей на веранду и голосом показываЯ, что
другой на его месте и теперь мог бы обидетьсЯ, но он уж привык, -- ты
бы так по-человечески и сказал...
-- †енЯ, -- мимоходом бросил ЉолЯ, -- твоЯ последнЯЯ острота --
настоЯщаЯ плоскодонка. ‚озможно, длЯ кубанских плавней она и годитсЯ,
но здесь, у нас на —ерноморье, плоскодонки не проходЯт. Џотрудись
оснащать свои остроты килем... ’ак вот, ‘енека говаривал: "Ћскорбление
не достигает мудреца". Ќо ’олЯ не ‘енека. Ћскорбление достигло с
соответствующей быстротой. ЏридетсЯ дратьсЯ. џ не хочу принимать
участие в этом зрелище черни. Ќо ты, ‚итЯ, будешь секундантом и
отвечаешь мне за голову †ени.
-- Ћ, менш, -- воскликнул †енЯ, -- неужели дело может дойти до
головы?
џ успокоил †еню и стал обучать его простейшим правилам защиты. Ћт
приемов атаки он с негодованием отказалсЯ.
Џотом Я, †енЯ и Ђлексей втроем пошли в спортзал.
Џока Я доставал часы, Ђлексей и †енЯ наблюдали за спарринговыми боЯми.
-- ‹учше бы в перчатках, -- задумчиво вздохнул †енЯ. Ћн понЯл, что в
перчатках почти невозможно ухватитьсЯ за волосы противника.
-- Џоздно, -- сказал Я, и мы вышли.
-- “мный человек, а пошел на поводу у этого идиота, -- всю дорогу
попрекал †еню Ђлексей, при этом сам вышагиваЯ своей отчетливой
походкой, как бы отсекаЯ и отсекаЯ от себЯ глупую навЯзчивость
окружающего мира.
‚ парке нас уже ждали. Љак только Я перевернул песочные часы. ’олЯ
рванулсЯ, как рыжий боевой петух. ‚ первую минуту †енЯ растерЯлсЯ и
получил несколько ощутимых ударов. Ќо потом он его отбросил. ЃоЯсь, как
бы в схватке не пострадали его волосы, †енЯ неожиданно правильно
построил бой. €спользуЯ преимущество своих длинных рук, он брезгливыми
ударами-толчками отбрасывал ’олю, и тот уже никак не мог добратьсЯ до
его лица.
Џосле второго раунда они оба смертельно устали. Љ счастью, дело не
дошло даже до первой крови. “же обоим дратьсЯ ужасно не хотелось, и тут
хитрый хохол придумал выход.
-- •очешь, -- сказал он ’оле, вытЯнув ноги, -- они сидели рЯдом на
траве, -- Я на вечере в субботу прочту свою эпиграмму так:

"„евушки, †енЯ! -- Њузы вскричали и в чащу!
†енЯ, блаженный, стоит. ‘нова в руках пустота".

-- Љонечно, -- завопил наивный ’олЯ, -- тем более это чистаЯ правда!
-- ’огда целуйтесь, -- сказал Я, изо всех сил сдерживаЯ смех.
-- ‡ла не держу! Џо-пролетарски! -- крикнул ’олЯ и, сидЯ облапив †еню,
поцеловал его. †енЯ слегка растерЯлсЯ.
-- Ќаш первый в жизни поцелуй, -- сказал он, оправившись от
растерЯнности и снова насмешничаЯ. Ћн Явно намекал, что первый в жизни
поцелуй ’оли пришелсЯ, увы, на †еню.
-- ЋпЯть начинаешь? -- насторожилсЯ ’олЯ.
-- Џервый поцелуй поэтов, -- поЯснил †енЯ.
-- ќто другое дело, -- сказал ’олЯ, оглЯдываЯ своих поклонников.
Ќа вечере в субботу всЯ школа уже знала о том, что предстоит. Љогда
высокий, красивый †енЯ, близоруко щурЯсь в зал и поминутно трогаЯ
шевелюру, стал читать юмористические стихи и последней прочел
эпиграмму, теперь как бы на самого себЯ, зал грохнул от хохота. ‘ейчас
эпиграмма прозвучала как утроеннаЯ насмешка.
-- Ќет, ’олЯ! -- с глупой вероломностью выкрикивали некоторые девушки
с места.
’олЯ на эти выкрики не обращал вниманиЯ. Ћн сиЯл от восторга и озиралсЯ
на своих поклонников.
-- Ќо пасаран! -- кричал он сквозь общий хохот и вздымал сжатый кулак.
-- џ его вынудил!

---

Љо мне ЉолЯ относилсЯ сдержанней, чем к Ђлексею и †ене. Њое увлечение
авиацией и спортом он рассматривал как уступку черни.
-- ќнергиЯ мышц не усиливает энергию ума, -- шутил он, -- а
невозможность воспарить духом не заменишь самолетом.
ЊенЯ эти шуточки нисколько не огорчали. ЊенЯ огорчало другое. …сли
вдруг возникали политические разговоры вне нашей среды, ЉолЯ как-то
легко перестраивалсЯ под общую пошлость и точно угадывал, на какую
степень пошлости нужно перестроитьсЯ именно в этой среде. Ќу,
разумеетсЯ, длЯ нашего слуха он иронизировал. Ќо иногда и не
иронизировал. Љонечно, отсутствие иронии тоже можно было рассматривать
как утонченную форму иронии, но все же, все же...
џ сам в себе чувствовал эту давЯщую иррациональную силу, но что-то во
мне вызывало бешеное сопротивление ей, и иногда оно выплескивалось в
виде слов, которые не принЯто говорить в малознакомой компании.
-- ’ебЯ, Љарташов, чекисты заметут, -- кричал ЉолЯ потом. -- "Њухус --
Њагадан" будет твоим первым беспосадочным перелетом! € не будет снимка
в "Џравде" -- „жугашвили облапил нового —калова! ’ы же спишь и видишь
такой снимок!
ђазумеетсЯ, ни о чем таком Я не мечтал.
-- Ђ твои улыбочки на уроках истории и литературы? -- бывало,
спрашивал Я.
-- Ќе ловитсЯ! -- кричал он, Яростно улыбаЯсь. -- “лыбочки можно
отнести за счет недостаточной подкованности преподавателЯ!
Џророчество Љоли, правда, с большим опозданием, но сбылось. Љак Я
сейчас понимаю, источником всплесков моих откровений была еще и
неосознаннаЯ потребность уважать людей. „оверЯЯ людЯм, Я как бы заранее
демонстрировал уважение к их порЯдочности и призывал держатьсЯ уровнЯ
этого уважениЯ. Џосле тюрьмы, хотЯ и времЯ изменилось, Я стал
осторожней. € знаю, что на столько же обеднил себЯ.
...‚ремЯ от времени к Љоле заходил единственный букинист нашего города.
‡вали его €ван Њатвеевич. ќто был хромоногий человек на деревЯнном
протезе со светлыми глазами и дочерна загорелым лицом от вечного
стоЯниЯ под открытым небом над желтой, перезрелой нивой своих книг.
‚ремЯ от времени он приходил к Љоле за покупками. €ногда ЉолЯ сам,
желаЯ у него приобрести ту или иную книгу, менЯл ее на свою. €меЯ в
виду его деревЯнную ногу и свирепый океанский загар, мы его между собой
называли пиратом ‘ильвером.
Ћднажды мы были свидетелЯми забавной сцены. ЉолЯ хотел приобрести
однотомник Џастернака, включающий почти все его стихи, написанные до
1937 года, и отдавал за него пирату два тома ЉарлейлЯ. Џират требовал
третий том.
‡абавность их торга заключалась в том, что каждый унижал именно то,
что хотел приобрести. Џират, уважаЯ в Љоле равного себе знатока книг,
сам ЉолЯ над этим равенством посмеивалсЯ, называл его по
имени-отчеству.
-- Џоверьте мне, Ќиколай Њихайлович, -- говорил пират, -- цена на
однотомник Џастернака будет неуклонно расти, учитываЯ, что его больше
не издадут. ќто их ошибка. Ђ Љарлейль, что ж, Љарлейль... ќто давно
прошедшие времена, и, если строго говорить, он же, в сущности, не
историк...
-- ’о есть как не историк, -- возмущалсЯ ЉолЯ, -- вас послушать, так,
кроме Џокровского, не было историков.
-- Ќиколай Њихайлович, вы же образованный человек, -- говорил пират,
-- вы прекрасно знаете, что Љарлейль скорее поэт истории, нежели
историк. „а и во всем городе наврЯд ли найдутсЯ еще два человека,
которые о нем слыхали... Џродать его будет чрезвычайно трудно, разве
что отдыхающим... Ќо у них каждаЯ копейка на учете...
-- Ќу, конечно, -- выпалил ЉолЯ в ответ, -- Њухус только и делает, что
клЯнетсЯ именем Џастернака! Ђ поэтический взглЯд на историю и есть
единственно возможный взглЯд... ‚сю правду знает только бог!
-- Љстати, учтите. -- Џират снизил голос и вопросительно посмотрел
на нас. € хотЯ он прекрасно знал, кто мы такие, но взглЯд его означал:
не изменились ли мы со днЯ его последней встречи с Љолей?
-- ‘вои, свои! -- раздраженно поЯснил ЉолЯ.
-- ’ак вот, учтите, -- тихо сказал пират, -- Џастернак ни разу не
воспел ‘талина. ќто о чем-то говорит?
Ћн Явно решил сыграть на ненависти Љоли к „жугашвили. Ќо ЉолЯ не дал
сыграть на этой струне.
-- Џока жив тиран, -- безжалостно осадил он пирата, -- никогда не
поздно его воспеть.
Џират до того огорчилсЯ таким ходом дела, что забыл об осторожности.
-- Ќиколай Њихайлович, это несправедливо, -- сказал он крепнущим от
обиды голосом, -- если уж он его в тридцать седьмом году не воспел, нет
никаких оснований подозревать...
-- „а вы что думаете, Я не знаю творчество Џастернака? -- перебил
его ЉолЯ. -- “ менЯ почти все его книги есть. Љонечно, прЯмых од он
не писал, но есть одно весьма подозрительное место...
-- Ќиколай Њихайлович, такого места нет!
-- €ван Њатвеевич, не спорьте! џ с этой точки зрениЯ тщательно
профильтровал его творчество. ‚ цикле "‚олны" есть одно место, на
котором прЯмо-таки застрЯл мой микроскоп.
-- Ќет там такого места, Ќиколай Њихайлович!
-- €ван Њатвеевич, почему вы нервничаете? Ћднотомник у вас в руках. „а
Я и наизусть помню это место. Џастернак, говорЯ о неких условиЯх
становлениЯ человека в ѓрузии, кстати, мы, живущие здесь, этих условий
как-то не приметили, пишет:

—тобы, сложившись средь бескормиц
€ поражений и неволь,
Ћн стал образчиком, оформЯсь,
‚о что-то прочное, как соль.

-- Ќичего себе образчик! ”альшь! ”альшь! ‡амаскированнаЯ лесть!
-- Ќиколай Њихайлович, это придирка!
-- ќто не с моей стороны придирка, -- парировал ЉолЯ, -- это с его
стороны притирка!
Њы рассмеЯлись неожиданному каламбуру, и пират помрачнел.
-- ‡ачем же тогда вы его берете? -- сказал он.
-- ‡атем, что он настоЯщий поэт. Ђ вы из него делаете •риста.
-- Ђ ваш Љарлейль с его высокопарностЯми...
ЉолЯ в конце концов победил. Ћн приобрел однотомник Џастернака за два,
а не за три тома ЉарлейлЯ, как хотел пират.

---

’еперь о главном. „евушку звали ‡ина. Џервым с ней познакомилсЯ и
влюбилсЯ в нее †енЯ. Ћна училась в другой школе. ’ак как такое с †еней
случалось и раньше, мы посмеивались над ним. Ћсобенно над его рассказом
о том, что он влезает на платан, растущий возле ее дома, и оттуда, с
ветки, заглЯдываЯ в ее комнату, делает с нее зарисовки. Ќасчет
зарисовок мы сильно сомневались, но то, что он влезал на дерево и
оттуда вглЯдывалсЯ в ее комнату, чтобы узнать, кого она на этот раз
пригласила в гости, было похоже на правду. Љстати, и позже его
насмешливый карандаш никогда не делал с нее набросков.
Џотом †енЯ как-то привел в ее дом ЂлексеЯ и Љолю, и они тоже влюбились.
“ менЯ было меньше времени, Я ходил в спортзал и, наверное, потому
попал к ней позже. ’ак что был промежуток, когда Я насмешничал над
такой повальной влюбленностью.
Ђ потом мы пришли к ней в гости, и Я увидел ее. ‘тройнаЯ, резваЯ
кареглазаЯ девушка с каштановой прЯдью на лбу встретила нас. Ќа ней был
серый свитер и сераЯ юбка. ЏротЯгиваЯ руку длЯ знакомства, она просиЯла
глазами с каким-то сладЯщим любопытством, как если бы Я был первым
мальчиком, с которым она знакомитсЯ впервые в жизни. Ќет, сказал Я
себе, совсем не обЯзательно влюблЯтьсЯ, она вполне переносима, даже с
запасом.
’ак началось наше знакомство. Њы гулЯли по набережной и по городу, пили
чай у нее в комнате, танцевали, провожали ее в музыкальную школу. € Я
как будто ничего не чувствовал. Њне только нравилось очаровательное
свойство ее глаз видеть то, что делаетсЯ сбоку. €дешь с ней или сидишь
в ее комнате рЯдом, она с кем-то разговаривает, а ты в то же времЯ
чувствуешь, что ее глазок под мохнатыми ресницами все времЯ видит тебЯ.
‡ачем ему надо видеть тебЯ -- непонЯтно, но зачем-то надо. џ никогда
точно не мог вспомнить мгновениЯ перехода в состоЯние влюбленности.
Џомню лунную ночь, равномерные вздохи прибоЯ, мы на скамейке, и она нам
гадает. „ошла очередь до менЯ. џ подсел к ней. Њожет, уже был влюблен,
потому что было ужасно приЯтно подсесть к ней. € вдруг впервые в жизни
таинство прикосновениЯ девичьих пальцев к ладони. € другаЯ рука ее
как-то по-хозЯйски поворачивает мою ладонь к луне, чтобы Яснее
различать на ней линии судьбы. € легкое, странное, летучее
прикосновение тонких пальцев, и взглЯд потемневших глаз исподлобьЯ, и
смугло голубеющее в лунном свете лицо, и нежный лоб, Я темнаЯ прЯдь у
самого глаза, и слова о моей судьбе, строгаЯ, горькаЯ, родственнаЯ
заинтересованность в моей судьбе. Њожет, тогда? €ли позже, когда она у
себЯ в училище играла "‚альс-фантазию" ѓлинки? Ќет, не знаю. Џросто ты
однажды просыпаешьсЯ утром и точно знаешь, что влюблен, а когда это
случилось, не знаешь. ‚ероЯтно, это случилось ночью, когда ты спал.
Ћдним словом, началсЯ золотой кошмар. „ело дошло до того, что однажды
вечером, идЯ к ней домой, Я каким-то образом проскочил ее улицу и в
городе, где каждый переулочек исходил сто раз, запуталсЯ. ќто было
невероЯтно. € от самой реальности этого безумиЯ Я совсем потерЯл голову
и блуждал в ужасе, что вот так и не найду ее дома и не увижу ее
сегоднЯ.
‚ конце концов мне хватило сообразительности решить, что если Я буду
спускатьсЯ вниз по улице, то обЯзательно выйду к морю и тогда
разберусь, что к чему. ‚ страшном возбуждении Я добралсЯ до морЯ, и,
словно могучаЯ стихиЯ сразу оздоровила менЯ, Я мгновенно узнал часть
берега, на которую вышел, и все стало на свои места, все улицы,
глЯдевшие на менЯ с выражением враждебной странности, превратились в
старых, милых знакомцев. ќто было какое-то наваждение. —ерт попутал,
говорЯт в народе.
‡ина жила в верхней части Њухуса на тихой, обсаженной платанами улочке.
Ќебольшой травЯнистый двор, винограднаЯ беседка и двухэтажный
деревЯнный дом, на верхнем этаже которого ее семьЯ занимала
трехкомнатную квартиру. —асть стены, обращеннаЯ к улице, и всЯ лестница
были оплетены глицинией. ‚идно было, что хозЯин дома, у которого они
снимали квартиру, любовно следит за своим зеленым усадебным островком.
Љ этому времени все мои друзьЯ успели признатьсЯ ей в любви и все
получили мЯгкий отказ. ’ак что дружеские отношениЯ не менЯлись. Ѓыло
похоже, что друзьЯ мои готовы заново пройти программу влюбленности,
снова признатьсЯ ей в любви и, как бы сдав переэкзаменовку, перейти в
счастливый класс.
-- ’оже мне, дворЯне из девЯтнадцатого века, -- ворчал ЉолЯ, получив
отказ, -- наш род кнЯжил с пЯтого...
€ тут же взвилсЯ, вспомнив соседа:
-- Њир еще не знал такого подлеца! ‚чера играем с ним в шахматы. …го
король буквально зажат моими фигурами. Ќо надо мной висит мат в один
ход ладьей. ‘тоит мне сдвинуть пешку, и этот липовый мат сгинет. Ќо Я
решил: зачем, когда Я его сейчас заматую? џ: -- ах! -- он, подлец,
находит клетку. џ: -- ах! -- он, подлец, опЯть находит клетку. € тогда
Я, забыв, что надо мной висит, делаю предварительный ход, чтобы
покончить с ним вторым ходом. € тут он тупо ставит мне мат. Ќу, Я
зеванул! Ѓраво! Ѓраво! Љеренский на белом коне! ’ак этот подлец,
знаете, что мне говорит в утешение: "‚се равно у вас было все плохо".
ќто у менЯ было все плохо?! џ чуть сознание не потерЯл от возмущениЯ! €
эти люди с таким пониманием реальности правили ђоссией?! Џравда,
недолго! Ќе триста лет! „аже не триста дней! „жугашвили, где ты? ‚озьми
его!
Љстати, чуть не забыл. Ћднажды Ђлександр Ђристархович, заметив, что мы
на веранде играем в шахматы, оставил свои ведра и поднЯлсЯ к нам. Ћн
стал с нами играть, и руки у него в самом деле заметно дрожали, хотЯ
это было вполне терпимо.
‚се мы ему проиграли, и только один †енЯ, не обращаЯ вниманиЯ на его
руки, выиграл. Ћн играл примерно на нашем уровне, но гораздо меньше нас
проЯвлЯл интерес к шахматам. “ Ђлександра Ђристарховича ему захотелось
выиграть, и он выиграл.
-- “ вас оригинальное шахматное мышление, -- сказал ему Ђлександр
Ђристархович, -- вам стоит всерьез заниматьсЯ шахматами.
-- „а, -- согласилсЯ †енЯ и начал дурачитьсЯ, -- девушки так и говорЯт про
менЯ: "Ќаш Ђлехин". -- ‚ы тренируете команду школьниц? -- спросил
Ђлександр Ђристархович.
-- ’ренирую, -- подхватил †енЯ, -- в моей команде есть и две
студентки. ‘ дебютами у нас все хорошо. Ќо дальше беда! Ћни никак не
хотЯт идти на жертвы.
-- “мение жертвовать, -- важно заметил Ђлександр Ђристархович, -- это
достаточно высокаЯ стадиЯ шахматного мышлениЯ... Ќичего... ‘о временем
научатсЯ...
‚идЯ наши корчи, он что-то почувствовал, но не мог понЯть что.
-- ЋстаетсЯ надеЯтьсЯ, -- вздохнул †енЯ, -- но ведь лучшие годы
проходЯт, Ђлександр Ђристархович. ‘огласитесь, обидно.
-- Ќу, что вы, у вас все впереди, -- засмеЯлсЯ Ђлександр Ђристархович,
продолжаЯ что-то чувствовать. -- ‘пасибо, ребЯта, за удовольствие. џ
пойду...
‘ этими словами он покинул веранду, всей своей солидно удалЯющейсЯ
фигурой как бы говорЯ: нет, нет, все было прилично.
...Ћднажды во времЯ вечеринки у ‡ины в комнату вошел ее отец. Љроме
нас, там было еще несколько мальчиков и девушек. Ќекоторые танцевали.
Ћтец ее, оказалсЯ мужчиной среднего роста, ладным, спортивным, с
быстрыми насмешливыми глазами. Њы о нем знали только то, что он крупный
банковский чиновник.
-- ђад познакомитьсЯ, -- сказал он мне просто, -- Я давно знаю вашего
отца.
Ћн оглЯдел комнату дочки. Ќа диване в окружении мальчиков и девушек
сидел ЉолЯ и витийствовал. ђЯдом стоЯл Ђлексей. ’огда как раз был у них
период страстного увлечениЯ символистами, которых ЉолЯ при полной
поддержке ЂлексеЯ через полгода проклЯл. €деЯ проклЯтиЯ была такаЯ:
декаданс из искусства, как зараза, перешел в политику и оттуда проник
во дворец в виде гигантского микроба, ђаспутина. ЃлагодарЯ всему этому
часть нации потЯнулась к лжездоровью, понЯтно кого. Ќо это потом, а
сейчас сквозь музыку "ђио-ђиты" доносилсЯ страстный голос Љоли:

“несем зажженные светы
‚ катакомбы, в пустыни, в пещеры...

Ђлексей слушал его с выражением горестной сумрачности, всем своим
обликом показываЯ жертвенную готовность взвалить на свои плечи
увесистые светильники культуры.
-- ќто, конечно, кнЯзь, -- быстро определил отец ‡ины, -- а брюки кто
ему мешает погладить, большевики? €ли это знак протеста? Ђ этот мрачный
малый, вероЯтно, бомбист!
Ћн перевел взглЯд на танцующих. †енЯ, конечно, танцевал, но не с ‡иной,
а с одной из ее подружек. ’анцевал он прекрасно и, времЯ от времени с
улыбкой наклонЯЯсь к своей девушке, что-то ей интимно нашептывал. Џотом
он вдруг озиралсЯ, близоруко щурЯсь, находил глазами ‡ину, бросал на
нее несколько тоскующих взглЯдов и снова, склонив свою лобастую голову,
начинал что-то нашептывать своей девушке.
-- Ђ это, видимо, ваш художник, -- кивнул отец ‡ины на †еню, -- хорошо
танцует... •орош... •орош... ’ак, так... ЏонЯтно... € о хлебе насущном
не забывает, и о дальней цели помнит,
џ расхохоталсЯ, до того точно он схватил облик †ени “слышав мой хохот,
‡ина бросила своего мальчика и подбежала к нам.
-- —то папа сказал? —то? -- пристала она ко мне, переводЯ свой сиЯющий
взглЯд с менЯ на отца. џ ей передал слова отца, и она, закинув голову и
блестЯ зубами, стала смеЯтьсЯ всем лицом, всем телом, как смеЯлась
только она. Ћт смеха не в силах вымолвить ни слова, она кивками головы
подтверждала тонкость наблюдений отца и, продолжаЯ смеЯтьсЯ,
повернулась к танцующему †ене. †енЯ, услышав взрыв ее хохота и видЯ,
что она смотрит в его сторону, придал своим танцевальным движениЯм
оттенок усталого, вынужденного автоматизма и издали болезненно ей
улыбнулсЯ, как бы говорЯ: радуюсь твоему смеху, превозмогаЯ собственные
страданиЯ. ќто его новое выражение лица вызвало новый взрыв смеха, тут
†енЯ, почувствовав какую-то опасность, перестал улыбатьсЯ и,
подтанцевав к нам, спросил у менЯ:
-- Ћ, менш, во цу диз лерм?
-- Ћй, папа, -- сказала она наконец, вздохнув и слегка прикрываЯ
ладонью губы отца, в том смысле, чтобы он все-таки не слишком далеко
заходил в своей критике и не обижал †еню.
Љстати, чуть не забыл †енЯ читал нам стихи, посвЯщенные ‡ине. ‚ообще,
перед тем как читать новые стихи, он имел привычку говорить одну и ту
же фразу:
-- Џохвалу принимаю в любом виде. Љритику -- только умную.
‘тихи, посвЯщенные ‡ине, казались мне прекрасными. Љогда он их читал,
менЯ охватывало пьЯнЯщее ощущение одновременно восторга и ревности.
“дивительно было то, что к живому †ене с его ухаживаниЯми Я не
чувствовал ревности, а к стихам чувствовал. ‚ стихах казалось, что он
глубже ее понимает и потому достойней ее. ќто было так странно
совмещать с его насмешливым обликом. € все-таки восхищение всегда
побеждало ревность. џ от души восторгалсЯ его стихами. Њне и сейчас
думаетсЯ, что длЯ шестнадцатилетнего мальчика он писал просто хорошо.

€ тоску никуда не затискаю,
‚сюду, всюду глаза с поволокою.
Ќикогда она не была близкою,
Ђ теперь стала вовсе далекою.

Ђ сейчас снова об отце ‡ины. ‚ другой раз, войдЯ в комнату дочери и
увидев у менЯ в руке томик ‡ощенко, он взЯл его у менЯ, листанул
оглавление и, возвращаЯ, сказал:
-- ‚аш знаменитый ‡ощенко...
-- Ђ вам не нравитсЯ? -- спросил Я.
-- Љонечно, юмористика, -- сказал он и вдруг добавил: -- Љогда нациЯ в
бесчестии, у нее два пути: или учитьсЯ чести на высоких примерах, или
утешатьсЯ, читаЯ ‡ощенко... Ќо не будем заниматьсЯ политикой, лучше
пойдемте в кухню лепить пельмени. “ нас сегоднЯ будут настоЯщие
сибирские пельмени.
Ћн потащил нас на кухню лепить пельмени, с большим юмором, знаками
даваЯ нам понЯть, чтобы мы не тревожили Љолю. ћмор заключалсЯ в том,
что он свои гигиенические соображениЯ выдавал за уважительный трепет
перед учеными разговорами. ЉолЯ в это времЯ, сидЯ на диване,
проповедовал девушкам своего любимого ѓаутаму Ѓудду, учение которого
прЯмо-таки отскакивало от юных девушек, а ЉолЯ вдыхал аромат пыльцы,
сбитой этими отскоками. Њилые лица девушек словно говорили: "’ы нам
немножко Ѓудды, а мы тебе немножко пыльцы".
-- Ѓанкир с головой, -- признал ЉолЯ, когда Я ему на следующий день
передал отзыв о ‡ощенко, -- но он слишком рационалистичен... ‡ощенко --
это прорыв, эксперимент. ЏерваЯ в мировой практике попытка создать
серьезную литературу вне этического пафоса.
-- Ђ разве это возможно? -- с такой личной обидой спросил Ђлексей, что
в воздухе замаЯчил очередной уход с веранды.
-- €ногда надо делать невозможное, -- с неожиданным раздражением
сказал ЉолЯ и стал проповедовать необходимость героического освоениЯ
тупиковых путей. …сли б мы знали, что будет!

---

Ћна, конечно, не могла не понимать, что Я безумно влюблен. €ногда она
оказывала мне знаки вниманиЯ, а порой, словно устав от моего
назойливого присутствиЯ, целыми вечерами не смотрела в мою сторону.
Љогда мы покидали ее дом, на менЯ вдруг находила такаЯ тоска, что она
это замечала, хотЯ Я, конечно, старалсЯ скрывать от нее всЯкое внешнее
проЯвление моего чувства.
-- ‚ыше голову, Љарташов! -- вдруг говорила она, проводив нас до
крыльца, и, мгновенно трепанув менЯ по волосам, вбегала в дом.
Џорой Я сам целыми вечерами, собрав всю свою волю, не смотрел на нее,
пытаЯсь увлечь разговором какую-нибудь из ее подружек. € вдруг она
подходила к нам и тихо усаживалась рЯдом. €ногда Я ловил на себе ее
долгий, задумчивый взглЯд. ‚зглЯд этот был приЯтен пристальностью к
чему-то во мне и тревожил, как если бы она убедилась, что не нашла во
мне того, что пыталась разглЯдеть. џ не мог ничего понЯть.
Ћднажды, когда мы гулЯли по городу и подошли к маленькой корЯвой сосне,
росшей на краю тротуара, Я как-то автоматически обошел дерево, и оно
нас на мгновение разделило. ‡ина вдруг побледнела и сказала: "ќто к
разлуке... "
’огда Я подивилсЯ силе ее капризного суевериЯ. џ не понимал, какаЯ
страстнаЯ натура живет в этой резвой, веселой девушке!
ђазумеетсЯ, мы хотели ее видеть гораздо чаще, чем это было возможно. џ
помню долгие зимние вечера, когда мы бесконечно ходили по городу, до
оскомины во рту пережевываЯ наши проклЯтые вопросы, одновременно мечтаЯ
встретить ее где-нибудь с подругами и чувствуЯ беспрерывно
подсасывающую душу тоску по ней.
€ сила этой тоски и отчаЯниЯ порой была такаЯ, что, мысленно воображаЯ
‡ину, хотелось схватить ее за эту каштановую прЯдь, падающую на лоб, и
проволочить по городу, пока она не оторветсЯ. €ли, схватив обеими
руками, до отказа раздернуть в обе стороны ее длинное коричневое кашне,
лихо повЯзанное поверх воротника пальто, или в крайнем случае взЯть и
вдавить в лицо этот аккуратненький, не по чину самостоЯтельный носик!
Ћбезобразить ее, чтобы не мучила!
€ как забывалось это мучение, как все расцветало, брызгалось свежестью
жизни, если она вдруг поЯвлЯлась с подружками из-за угла! Љаким
ветерком обвевало душу, раздуваЯ в ней веселые угольки надежды, как
глупо расползалось лицо в благодарной улыбке и как стыдно было на
глазах у ее переглЯдывающихсЯ подружек становитьсЯ столь бессовестно
счастливым!
Ќо так бывало редко. —аще всего мы ее нигде не встречали. € тогда,
перед тем как разойтись по домам, мы подходили к фотоателье на
набережной, где в витрине вместе с другими фотографиЯми был выставлен
ее снимок.
Њы подолгу любовались ее лицом, таинственно оживающим в неровном свете
фонарЯ, полуприкрытого раскачивающейсЯ веткой эвкалипта. Ђ с морЯ
налетали холодные, сырые, соленые порывы пронизывающего ветра, и веера
пальм, росших на тротуаре, издавали сухой, бронхиальный скрежет, и была
юность, влюбленность, государственное сиротство и слегка согбеннаЯ под
этим вера в свою обреченную правоту! ”отографию эту обнаружил, конечно,
†енЯ.
‚сЯ семьЯ у нее была музыкальнаЯ. ‚ ту зиму ее отец и мать играли в
любительской постановке оперы "…вгений Ћнегин". ђепетиции почему-то
проводились в клубе ЊорЯков, и ‡ина нас туда времЯ от времени водила.
Ћтец играл Ћнегина, а мать играла ’атьЯну.
Ѓедные кулисы, беднаЯ сцена с глупой трибункой в углу, жалкие костюмы,
но музыка —айковского, и она рЯдом в сером свитере и серой юбке. ‚ечно
менЯющаЯ позу, покашливающаЯ в коричневое кашне, в клубе было
прохладно, отбрасывающаЯ его край, покусывающаЯ губы от волнениЯ,
одновременно все времЯ видЯщаЯ менЯ рЯдом своим непостижимым карим
глазком, встрЯхивающаЯ головой и отбрасывающаЯ прЯдь со лба, в ужасе
закрывающаЯ уши, если на сцене сфальшивили, кричащаЯ туда или, если ее
не понимали, вскакивающаЯ и бегущаЯ с развевающимисЯ концами длинного
кашне, вылетающаЯ на сцену, свет которой почему-то с особой жадностью
озарЯл и ловил ее быстрые, цветущие ноги! „вижениЯ, движениЯ, движениЯ
и моЯ влюбленность, с пугливой цепкостью следЯщаЯ за ними!
Ћт ее близости, от самого ее запаха, от музыки —айковского, от
изображениЯ нашей потерЯнной пушкинской родины в голове все
перепутывалось и, перепутываЯсь, оживало странной Явью. Ћттого, что
Ћнегина и ’атьЯну играли ее родители, уже стареющие, нежно любЯщие друг
друга муж и жена, казалось, что и Ћнегин с ’атьЯной были счастливы в
настоЯщей жизни, а просто так, по таинственной воле поэта, сыгран
теневой вариант их судьбы, и сам Џушкин не убит, и с ними наша прежнЯЯ
родина, а все, что с ней случилось, это только сон, только теневой
вариант судьбы, который мог бы случитьсЯ, но, к счастью, не случилсЯ, и
милый чудаковатый мсье ’рике -- это Џариж, влюбленный в неповторимую
поэтичность ’атьЯны-ђоссии. Љак это было давно, но это же было!
‡ина думала обо всем примерно так же, как и мы, но терпеть не могла
политические наши разговоры.
-- Љак можно все времЯ об одном и том же, -- встрЯхивала она головой и
предлагала пойти в кино, выпить лимонад ‹огидзе, нагрЯнуть к одной из
подруг или даже испечь пирог, если мы после долгой прогулки соглашались
подождать.
-- Њой папа говорит, -- любила она повторЯть в таких случаЯх, -- что
мы, русские, сначала разучились жить, а потом научились жить химерами.
ЃываЯ у подруг ‡ины, детей простых советских служащих, мы заметили, что
все они гораздо избалованней ее, просто неумехи, и их матери дома все
за них делают.
Њы обсудили между собой этот вопрос, и ЉолЯ ехидно заметил:
-- ‚се обстоит просто. Ѓывшие кухарки, потерЯв своих барынь, стали
кухарками своих детей. Ђ бывшие барыни, потерЯв кухарок, сделали
кухарками своих дочек.
€ногда мы всей гурьбой заходили к Љоле поболтать и выпить кофе
по-турецки. Ћднажды мы там застали старушку-кибениматограф. ‡ина ей
Явно понравилась. “знав, чьЯ она дочь, старушка-кибениматограф,
хитренько взглЯнув на шмыгнувшего в комнату Љолю, быстро прошептала ей:
-- ‚ыходи за Љолечку замуж. ‚ будущем. Ќичего, что он кнЯзь. ‘ейчас,
милочка, это не имеет большого значениЯ.
Њы захохотали достаточно нервным смехом.
-- —ем Я заслужила такую честь? -- смеЯсь спросила ‡ина.
-- ‡аслужила, -- избавлЯЯ ее от комплексов, уверенно кивнула старушка
и быстро приложила палец к губам, потому что в дверЯх поЯвилсЯ ЉолЯ.
‚есной, когда все расцвело, комната Љоли как бы стала еще более
затхлой, и ‡ина не выдержала.
-- Њальчики, -- сказала она, -- дальше терпеть нельзЯ! ќто не дом, а
притон бродЯги!
Ћна сорвала с вешалки старый халат Љолиной мамы, почти дважды
завернулась в него и крепко перепоЯсалась. ‘о времени смерти мамы Љоли,
а с тех пор прошло четыре года, полы в комнате, конечно, никто не мыл.
“сохший дворец буфета был покрыт таким слоем пыли, что хранил на своей
огромной поверхности все рисунки, нанесенные на него пальчиком его
сестренки. ‚глЯдевшись в эти рисунки, можно было проследить за
развитием ее воображениЯ от наскальных примитивов до первых школьных
сюжетов.
ЉолЯ был не на шутку взбешен этим, как он сказал, чекистским
вторжением. Ќо ‡ина в ответ только смеЯлась. ‚ знак протеста ЉолЯ
уселсЯ на веранде с книгой и ни разу не взглЯнул в нашу сторону.
‘ очаровательным вкрадчивым коварством ‡ина подошла к горе книг,
достававшей ей до плеча, и толкнула ее руками, как бы разыгрываЯ сцену
из неведомой пьесы "Њолодость и мудрость". ‚ершина рухнула, и вулкан
осел, выбросив в потолок вЯлое облако истлевшей мудрости.
‡ина громко чихнула и, расхохотаршись, взЯлась за трЯпку. Љниги,
сохранившие обложки, тщательно протирались и водружались на кровать.
Љниги же, лишенные обложки, не только не удостаивались быть протертыми
трЯпкой, но сами встрЯхивались, как трЯпочки, и укладывались на
кровать. ’ри из них, наиболее ветхие, не выдержав такой физкультуры,
частично лишились своих потрохов, а она, поощрЯемаЯ нашим хохотом,
возвращала им внутренние органы, не слишком заботЯсь об их естественном
расположении. ‘ выражением на лице: "‘ами разберутсЯ, если живы!" --
она поспешно вкладывала в них вывалившиесЯ страницы, отправлЯла на
кровать и бралась за новые. ЉолЯ, конечно, этого не видел.
Љолина половаЯ трЯпка, найденнаЯ после долгих поисков под топчаном на
веранде и с большой осторожностью отодраннаЯ от пола, совершенно не
гнулась и была похожа на обломок глинЯной стены со следами клинописи,
не поддающейсЯ расшифровке. ЏытаЯсь вернуть ее к жизни и придать ей
если не первоначальную, то хотЯ бы какую-нибудь эластичность, мы
положили ее под колонку и пустили воду, рискуЯ не только смыть следы
клинописи, но и вообще растворить в воде ее новую субстанцию.
‡анЯв половые трЯпки у соседей, мы принЯлись отмывать полы. Љогда Я
первый раз с ведром, наполненным грЯзной водой, подходил к помойной
Яме, Я увидел дочь Ђлександра Ђристарховича. агах в десЯти от менЯ,
спиной ко мне, она стоЯла, прислонившись к шелковице, и всхлипывала.
ЏоЯвление ‡ины в доме у Љоли да еще эта хозЯйственнаЯ суета, а главное,
что она облачилась в халат его матери, Явно надломили ее.
‚озвратившись в дом, Я рассказал Љоле об увиденном. ЉолЯ отбросил книгу
и взвилсЯ, устремлЯЯ Ярость по поводу нашего вторжениЯ на свой
Љарфаген.
-- ќтот невежда, -- закричал он, -- злитсЯ на менЯ за то, что Я
избавлЯю его дочь от невежества! џ дал его дочери почитать книгу ѓусева
"Ќравственный идеал буддизма". ќтот кретин вернул книгу и стал
объЯснЯтьсЯ. ‘егоднЯ Я над ним издевалсЯ как никогда! "ЉолЯ, -- сказал
он, -- зачем вы забиваете голову моей дочке реакционными вероучениЯми?
Ћна же будущий педагог!" "Џомилуйте, -- говорю, -- Ђлександр
Ђристархович, по этому вероучению уже две с половиной тысЯчи лет живет
треть человечества! ‚ам же, конечно, известно, что ѓаутама Ѓудда, кроме
того что был великим философом, лечил больных и защищал угнетенных
примерно за две тысЯчи четыреста лет до Њаркса? ‚едь вы же не станете
отрицать признанное всеми историками, что правление первого буддийского
царЯ Ђсоки было самым гуманным, разумеетсЯ, длЯ того времени, а не длЯ
нашего?!"
Ћн надулсЯ и сказал: "ќто реакционное вероучение облегчило английскому
империализму захват €ндии".
’акого перехода Я даже от него не ожидал. Ќу, тут Я ему выдал.
-- „а, -- говорю, -- Ђлександр Ђристархович, относительно того, что
буддизм зародилсЯ в €ндии, вы попали в точку. Ќо и точка, согласитесь,
достаточно крупнаЯ. Ђ в остальном вы не правы. Љ сожалению, Ђлександр
Ђристархович, вам никогда не стать Ѓуддой! Ѓуддой, Ђлександр
Ђристархович, вам не стать! -- Ћн, конечно, не знает, что Ѓудда
означает -- просвещенный. Ќе знает! Ќе знает!
-- Ђ Я, ЉолЯ, и не претендую, -- говорит он, -- это мне странно даже
слышать. џ только прошу насчет дочки...
-- Ќет, -- говорю, -- Ђлександр Ђристархович, Ѓуддой вам никогда не
стать!
Ћн ушел, видимо, решив, что Я рехнулсЯ, и наказал дочь. ‚от она и
плачет.
Џока ЉолЯ рассказывал, мы, переглЯдываЯсь, хохотали. ‘мех наш был
следствием юмора, рикошетирующего от его рассказа к уборке его
библиотеки. „ело в том, что одной из трех книг, не выдержавших ‡ининых
встрЯхиваний, и была книга "Ќравственный идеал буддизма". •отЯ бедному
проповеднику были полностью возвращены внутренние органы учениЯ, однако
Явно не в первоначальном порЯдке. ’ак что, попадись Ђлександру
Ђристарховичу эта книга после нашей уборки, он уже с полным основанием
мог бы обвинить учение Ѓудды в некоторой логической путанице.
„ополнительным источником юмора к рассказу Љоли служило его собственное
восприЯтие нашего смеха: то ли он стал намного остроумней, то ли мы,
поумнев от соприкосновениЯ с его книгами, лучше стали понимать его? Ћн
так до конца и не решил, времЯ от времени тревожно поглЯдываЯ на свою
сестричку, котораЯ слегка опьЯнела от всей нашей суматохи и каждый раз
хохотала вместе с нами.
Ќаконец, отсмеЯвшись, мы взЯлись за половые трЯпки. Џол, надо было еще
до него добратьсЯ, наконец выскребли и вымыли. Џод слоем многолетней
грЯзи, как на раскопках, обнаружили великолепный паркет. Њебель была
протерта, стены очищены от рыболовецких сетей паутины вместе с усохшими
трупиками уловов, а книги стопками уложены возле книжных шкафов.
Ќезадолго до конца уборки †енЯ куда-то исчез и через полчаса вернулсЯ с
бутылкой вина и стал осторожно, как бокалы, выкладывать из карманов
электрические лампочки. €здевательски бормоча: "Џринесем зажженные
светы в катакомбы, в пустыни, в пещеры", он вывинтил на веранде и в
комнате тусклые, замызганные лампочки и ввинтил сиЯющие, многосвечовые.
Ќас всегда удручали Љолины лампочки, но мы как-то примирились с этим,
чувствуЯ, что, если по этому пути идти, слишком многое придетсЯ
преодолевать.
Њы весело распили бутылку вина. ЉолЯ, как всегда стоЯ, провозгласил
первый тост за здоровье ее величества королевы Ђнглии, подданные
которой с полным правом утверждают, что их дом -- это их крепость,
поскольку к англичанину никто не может ворватьсЯ и под видом
генеральной уборки устроить у него в доме повальный обыск.
’ут †енЯ в свЯзи с тостом Љоли вспомнил, что он, возвращаЯсь после
покупки вина, подошел к колонке и полюбопытствовал о судьбе Љолиной
половой трЯпки. Џо его уверению, она уже вЯло пошевеливаетсЯ под струей
воды, хотЯ и уменьшилась до размеров мужского платка.
Ћн напомнил, что у Љоли с носовыми платками всегда обстоЯло, мЯгко
выражаЯсь, туговато, и предложил ему скорее вытащить ее из-под струи, а
то за ночь она там полностью растворитсЯ или, что тоже не исключено, ее
просто сопрут.
’ут вставилсЯ ЉолЯ, уже готовивший кофе над керосинкой, особенно
радостно коптившей под обновленной верандой. Ћн давал голову на
отсечение, что если кто и похитит его таинственное сокровище, то только
не Ђлександр Ђристархович. …сли, придЯ на утренний водопой, он
обнаружит ее под колонкой и со свойственной ему проницательностью
примет ее, к этому времени соответственно уменьшившуюсЯ и даже
побледневшую, за большой лепесток магнолиевого цветка, слетевшего с
дерева, он может только взЯть се в руки, понюхать, удивитьсЯ ее запаху,
обрадоватьсЯ, что удивление его по поводу странности ее запаха в еще
спЯщем доме никто не заметил, и, решив, что на данном этапе цветам
магнолии дано указание именно так пахнуть, положит ее на место.
‡акончив свой монолог, ЉолЯ разлил нам кофе по чашечкам и, как всегда,
поставил свою турку прЯмо на стол, уже неоднократно, как старый
каторжник, клейменный ее раскаленным днищем. Џо этому поводу †енЯ
сказал, что если уж ЉолЯ дал буддийский обет никогда в жизни не
пользоватьсЯ носовыми платками и если половаЯ трЯпка, уменьшившись до
размеров носового платка, сохранила при этом свое великолепное свойство
в сухом виде каменеть, то ее с завтрашнего днЯ можно использовать как
подставку длЯ Љолиной турки. …го коптЯщаЯ керосинка, заметил он, может
быть использована длЯ окончательного обжига уже окаменевшей трЯпки. Ќа
этом импровизации на данную тему, вдохновлЯемые смехом ‡ины, были как
будто исчерпаны.
Ќапившись кофе, ЉолЯ окончательно примирилсЯ с нами в духе буддизма и
уже в собственном духе прочел нам лекцию о жизни и учении своего
любимого ѓаутамы.
Ќаши отношениЯ с ‡иной, мучительные своей неопределенностью, в ту
памЯтную на всю жизнь весну вдруг изумительно проЯснились. ‘ейчас,
когда Я думаю о лучших минутах моей жизни, Я вспоминаю не сладость
первых поцелуев, а ее, когда она, быстро стуча каблучками, отбрасываЯ
скользЯщей по перилам рукой фиолетовые кисти глициний, вихрем свежести
слетала ко мне со второго этажа своего деревЯнного дома. €ли позже, уже
осенью, как бы со стороны, вижу нас обоих, притихших и взЯвшись за руки
идущих по чистой улочке, усеЯнной листьЯми платана, шуршащими под
ногами.
... -- џ понЯла, что это навсегда, понимаешь, навсегда, и потому
испугалась, -- говорила она в наш первый вечер вдвоем. Ђ потом сама
поцеловала менЯ и добавила: -- ’ы папе тоже понравилсЯ ..
џ ничего не говорил друзьЯм, но все было Ясно и так. Њилый †енЯ
продолжал улыбатьсЯ своей лукавой улыбкой и по привычке трогал свои
драгоценные кудри, словно, убедившись, что они на месте, убеждалсЯ сам,
что мои успехи временны.
Ђлексей важно отвел менЯ к подножию магнолии и, покраснев и опустив
голову, приказал:
-- „ай клЯтву любить ее всю жизнь,
џ дал.
Ђ ЉолЯ, конечно, был верен себе, хотЯ долго делал вид, что ничего не
замечает.
-- ЂвиациЯ, спорт, женщина -- полный совдеповский джентльменский
набор, -- сказал он с улыбочкой и с особенным бешенством накинулсЯ на
своего квартиранта.
‚ те времена, не знаю, помнишь ли ты, в дни советских праздников флаги
вывешивались не только на фасадах правительственных зданий, но и
частных домов.
-- Ћн совсем спЯтил! -- закричал ЉолЯ. -- Ћн за три днЯ до
ЋктЯбрьского переворота вывесил флаг! Љретин, не понимает, что такой
наглый подхалимаж навлекает подозрение —ека! € на менЯ навлекает! Ћн же
мой квартирант! џ ему говорю: -- —то это вы, Ђлександр Ђристархович,
так смело передвинули наш всенародный праздник? Ђ ведь вождь учит, что
историю нельзЯ ни ухудшать, ни улучшать. ‹юбопытствую, что означает
ваша поспешность? “лучшение истории или ее ухудшение? -- Я его загнал в
ловушку! ‚едь они считают, что ‹енин мистически точно предугадал день!
‹юбой ответ звучит двусмысленно! Ћн смутилсЯ, ужасно смутилсЯ!
-- џ, -- говорит, -- ЉолЯ, еду в школу. Ѓоюсь, что жена забудет.
-- ’ак и забудет! „ержи карман шире!
...Љонечно, мы с ‡иной любили говорить о будущем. “же было твердо
решено вместе ехать в Ћдессу -- Я в летное училище, она в мединститут.
Њы целовались до умопомрачениЯ, но все еще последнюю черту не
переходили.
€ вот после выпускных экзаменов мы идем на день рождениЯ к ее подруге.
“ нас впереди всЯ ночь! ’акого никогда не бывало! € мы знаем, что это
будет наша ночь!
Џодруга ее жила возле греческой церкви, совсем недалеко от Љоли. ’уда
Явилась всЯ наша компаниЯ, и было множество полузнакомых друзей ее
подруги.
‘толы. ‘алаты. ‚ина. Њузыка. ‘мех. € рЯдом она в моем любимом платье, и
ее горЯщее лицо, и видЯщий, обжигающий сбоку глазок, и отважнаЯ шеЯ, и
ледЯнаЯ ладонь, почти беспрерывно ловЯщаЯ мою руку под столом и
сжимающаЯ ее, и ощущение какой-то тревоги, переизбытка напрЯжениЯ,
грозЯщего непонЯтным взрывом.
Џосле ужина начались танцы. …е много раз приглашали, но она так и не
встала с места. Ћсобенно упорствовал один мальчик. Ћн даже разозлилсЯ,
но потом отстал.
‘легка шаржируЯ, †енЯ начал набрасывать быстрым карандашом портреты
мальчиков и девушек. € только один мальчик у него никак не получалсЯ
похожим. Ћн несколько раз бралсЯ его рисовать, но рисунок не удавалсЯ.
‚озможно, сказалось, что †енЯ к этому времени слегка подпил.
€ тут вдруг ЉолЯ сострил:
-- Ћдно из двух: или у художника нет таланта, или у модели нет лица.
‚се расхохотались. ‘меЯлсЯ и мальчик, чей портрет никак не получалсЯ.
‚идимо, он был уверен, что виновато не его лицо, а рука художника. †енЯ
просто покатывалсЯ от хохота, настолько смешным казалось ему
предположение, что у него нет таланта. ‚идЯ, что оба, и художник, и
модель, смеютсЯ, остальные начали находить в этом новый источник юмора
и долго смеЯлись.
‘мех уже начал угасать, как вдруг Ђлексей плеснул топливо в этот
догорающий огонь. ЉраснеЯ и опускаЯ голову, он сказал:
-- ‚озможен еще один вариант: и у художника нет таланта, и у модели
нет лица!
‚се грохнули, а †енЯ от смеха даже свалилсЯ со стула. Ќо мальчик, чей
портрет не получалсЯ, вдруг страшно разобиделсЯ, стал кричать,
пробиратьсЯ к выходу, отмахиваЯсь от тех, кто пыталсЯ его удержать. Ќо
тут целаЯ гроздь кричащих девушек в него вцепилась, и он позволил себЯ
остановить.
‚се успокоились и сели к столу. џ было подумал, что вот этой вспышкой и
разрешилось то перенапрЯжение, которое Я чувствовал. Ќо лицо ‡ины все
так же пылало, ее карий глаз под мохнатыми ресницами все так же обжигал
менЯ сбоку, и ладонь, сжимавшаЯ мою руку под столом, была все такой же
ледЯной.
Ќи с того ни с сего разговор зашел о киножурнале с докладом ‘талина.
Ќекоторые стали умильно упоминать Якобы неожиданные сталинские слова и
телодвижениЯ: вдруг взЯл да и оглЯнулсЯ на президиум (никто бы не
подумал!), пошутил, улыбнулсЯ, сам себе налил боржом, нет, сначала
налил боржом, а потом выпил и пошутил, и все такое прочее, может,
обдуманно рассчитанное им самим длЯ оживлениЯ его тухлых слов.
€ вдруг громкий голос ‡ины:
-- Ђ мой папа говорит: -- Ѓеглый каторжник управлЯет страной!
‘квознЯк ужаса пробежал по комнате и разом сдунул все голоса. Ќа
некоторых лицах мелькнула тень отдаленного любопытства -- разве так уже
можно говорить?! -- и тут же улетучилась. ’ишина длилась пЯть-шесть
невыносимых секунд, и было Ясно, что каждый боитсЯ что-нибудь сказать,
потому что первый, сказавший что-либо после сказанного, будет
обЯзательно привЯзан к сказанному. € тут раздалсЯ спокойный голос Љоли:
-- Љонечно, вождь семь раз бежал с царской каторги. Ћб этом
неоднократно писалось в его биографиЯх. †аль, что еще нет кинофильма о
его героических побегах с каторги.
Ђ лицо ‡ины еще несколько секунд пылало, словно она хотела сказать: --
Ќет, мой папа имел в виду совсем другой смысл! -- а потом ее лицо
погасло, она опустила голову, ее ледЯнаЯ ладонь, сжимавшаЯ мою руку,
разжалась, и Я сам схватил ее ладонь и сжал изо всех сил.
ЉомпаниЯ, оцепеневшаЯ было на минуту, словно облегченно вздохнув,
лихорадочно зашумела. ‘ какой грозной разницей звучит одно и то же
понЯтие! Ћдно дело: вождь бежал с каторги! „ругое дело: беглый
каторжник управлЯет страной!
Ќачались танцы. ‡ина в передней нашла свою сумочку, Я схватил плащ, и
мы выскочили на улицу. Ќа ходу, целуЯ ее, Я упрекнул:
-- ’ы что, спЯтила? ђазве так можно?
-- Ђ ты? Ђ ты? -- отвечала она, прижимаЯсь ко мне горЯщей щекой и сиЯЯ
в полутьме глазами, -- Ђх, ничего! ЉнЯзь менЯ спас!
‡а два квартала от дома ее подруги был тот самый парк, где когда-то
†енЯ дралсЯ со своим соперником. Њы быстро шли туда. ЏройдЯ ближнюю
часть парка, оборудованную длЯ детских игр, мы углубились в него и
уселись на скамейке под могучей секвойей. ‚переди была целаЯ ночь. Њы
обнЯлись, и началось долгое истЯзающее блаженство, иногда прерываемое
признаниЯми и разговорами о будущем. Љстати, тут Я ей рассказал о дуэли
†ени с ’олей. Љак она хохотала, как в темноте блестели ее зубы!
ѓде-то далеко от нас сидела какаЯ-то компаниЯ. Ћттуда времЯ от времени
доносились голоса. џ понимал, что это скорее всего хулиганы. Ћни менЯ
не тревожили, но все-таки останавливали от последней смелости. “йдут же
они когда-нибудь, думал Я.
-- ‘умка! -- вдруг вскрикнула ‡ина, и Я увидел тень человека,
мотнувшуюсЯ от нашей скамейки.
џ вскочил и тупо побежал за ним. Ћн мгновенно растворилсЯ в темноте, а
Я, пробежав метров тридцать, споткнулсЯ о какой-то корень и растЯнулсЯ
на мокрой земле. Ќочь была пасмурной, и иногда накрапывало.
Љогда Я вскочил, было уже совсем непонЯтно, куда бежать, да и тревожный
голос ‡ины вернул менЯ к ней.
-- Ћй, хорошо, что ты пришел, -- сказала она, прижимаЯсь ко мне, --
бог с ней, с сумкой, там ничего не лежало... џ закричала от страха!
—еловек этот скорее всего был из той компании и, услышав наши голоса,
решил поживитьсЯ. “же к скамейке он Явно подполз, потому что когда Я
его заметил в темноте, фигура его разгибалась. Ѓыло неприЯтно думать,
что кто-то к нам подползал, пока мы целовались.
-- Џошли отсюда, -- сказал Я.
Џарк упиралсЯ в поросший соснЯком холм, и Я знал, что на ровной вершине
этого холма, где растет мимозоваЯ рощица, мы найдем укромное место. џ
взЯл ее за руку, и она покорно пошла со мной. Њы стали подыматьсЯ по
крутому холму, покрытому опавшей хвоей.
‚ темноте подыматьсЯ было трудно, ноги соскальзывали с нахвоенного
склона, но менЯ вдохновлЯло то, что нас ждет впереди, и она героически
и безропотно следовала за мной. €ногда она останавливалась, чтобы
вытрЯхнуть хвою из туфель, и пока она в полной темноте, сливаЯсь с этой
темнотой, в которой, как в воде, слегка изгибаЯсь, бледнели ее голые
руки, стоЯла на одной ноге, держась за менЯ, и вытрЯхивала из туфель
хвоинки, Я осторожно целовал ее в затылок опущенной головы.
Ќа самых крутых местах Я выискивал какие-нибудь кусты и подтЯгивалсЯ на
них, а потом протЯгивал ей руку и вытЯгивал ее к себе, на себЯ, и мы,
разогнувшись на крошечной площадке и задыхаЯсь от крутизны подъема,
Яростно целовались, и Я вдыхал смешанный с запахом хвои запах ее
расцветающего и расцветающего в теплой темноте тела и пальцами,
горЯщими и натертыми наждачной хвоей и колкими кустами, особенно чутко
ощущал в объЯтиЯх чудо ее прогибающегосЯ ребрами любЯщего тела.
—увственный порыв освежал наши физические силы, и мы снова пускались в
путь. ‡адумчиво шелестЯ на вершинах сосен, времЯ от времени накрапывал
дождь, но до их подножиЯ он почти не доходил.
‚друг мне показалось, что Я слышу какой-то вкрадчивый посвист. џ
прислушалсЯ. Ћн снова повторилсЯ где-то слева. Џотом справа. ќто был
тихий пересвист по крайней мере двух человек.
џ ей ничего не сказал, чтобы не волновать ее. Њне было неприЯтно, что
какие-то люди параллельно с нами, по обе стороны от нас, пробираютсЯ на
холм. џ слышал о мерзавцах, которые охотЯтсЯ в таких местах за
уединившимисЯ парочками, но юность, влюбленность, беспечность победили
мою тревогу, и Я решил, что, может быть, эти люди к нам никакого
отношениЯ не имеют. ќтот еле уловимый посвист еще несколько раз
повторЯлсЯ, но ‡ина его не слышала или принимала за какие-то звуки
летней ночи.
Њы выбрались на холм. Џосле сумрачного склона здесь сразу стало
светлей. „ождь перестал накрапывать. ’емнела трава, и на лужайке были
разбросаны голубоватые на фоне травы легкие кусты мимозы.
џ оглЯделсЯ и возле одного из кустов, место это показалось мне особенно
уютным, расстелил на мокрой траве свой плащ. џ осторожно опустил ее и
уже сам хотел сесть, но что-то заставило менЯ выпрЯмитьсЯ.
-- ’ы что? -- шепнула она, глЯдЯ на менЯ снизу вверх темными,
непонимающими и в то же времЯ навсегда доверЯющими глазами. …ще
девушка, но уже как истиннаЯ женщина, она не понимала, почему Я покидаю
с таким трудом добытое гнездо, и одновременно в голосе ее была та
изумительнаЯ покорность развитой женской души, котораЯ и порождает в
мужчине настоЯщую ответственность. ќто, конечно, Я сейчас все осознаю,
вспоминаЯ ее облик.
-- Џодожди, -- шепнул Я ей и, оглЯдевшись, подошел к большому кусту
мимозы, росшему в десЯти метрах от нас. ’олько Я сделал шаг за куст,
как вдруг увидел перед собой на расстоЯнии вытЯнутой руки лицо хама.
‚сЯ большаЯ фигура его, наклоненнаЯ вперед, и широкое лицо с мокрыми,
прилипшими ко лбу волосами выражали подлый, пещерный азарт любопытства.
џ замер, и мы секунд десЯть, не отрываЯсь, смотрели друг на друга.
Ќаконец, скот не выдержал и, молча повернувшись, бесшумно исчез за
другими кустами. ‚идимо, когда Я столкнулсЯ с ним, он только собиралсЯ
выглЯнуть из-за мимозы и потому не заметил моего приближениЯ.
џ вернулсЯ к ‡ине. џсно было, что нам оставатьсЯ здесь нельзЯ.
‚споминаЯ, удивлЯюсь, но почему-то большого страха не было. …сли б Я
один в таком месте столкнулсЯ с ним, наверное, было бы гораздо
страшней. Ќо тут и взволнованность, и готовность защищать то, что мне
дороже всего в мире, и оскорбленность, что за нами следЯт какие-то
мерзавцы, с какими-то темными целЯми, видимо, ослаблЯли страх.
-- ‘мотри, что Я нашла? -- шепнула она мне, что-то протЯгиваЯ.
џ наклонилсЯ. „ве темные землЯничины на стебельках торчали над ее
сжатыми пальцами.
-- Љак мы удачно выбрали место, -- сказала она, -- это самые
последние в сезоне. Ћдну тебе, другую мне. Џочему ты не садишьсЯ?
џ отправил свою землЯнику в рот и спокойно сказал:
-- Ќам лучше уйти отсюда...
-- Џочему, -- спросила она и, ухватив губами землЯнику, оторвала
стебелек, -- разве что-нибудь случилось?
-- ‹учше уйти, -- сказал Я и подошел к кусту мимозы. џ наклонилсЯ и,
чувствуЯ лицом ласково лижущуюсЯ мокрую зелень, выломал достаточно
крепкую ветку, стараЯсь при этом как можно громче хрустнуть ею.
-- ‡ачем тебе это? -- спросила она с некоторым беспокойством.
-- ЏригодитсЯ, -- сказал Я громко и стал очищать палку от мелких
веточек.
Ћна покорно встала, Я надел плащ, и мы пошли назад. ‘ейчас в ее
покорности была и усталость, и Я подумал, что замучил ее, бедную, за
эту ночь. ‚се же Я об этом подумал мимоходом, потому что мысленно
готовилсЯ к отпору, если они все-таки подойдут и пристанут к нам.
Ќо к нам никто не пристал, и мы снова вошли в соснЯк. ‚ темноте
спускатьсЯ было еще трудней, но палка мне пригодилась. џ опиралсЯ на
нее и тем самым давал ‡ине оперетьсЯ всей тЯжестью на свое плечо, и мы
боком спускались вниз, порой оскальзываЯсь и скатываЯсь, как на
салазках, на пластах хвои. ‚ конце концов мы вышли в парк, и Я бросил
палку.
‘нова стал тихо накрапывать дождик. Њы уже перешли в детскую часть
парка, чтобы выйти на улицу. џ взглЯнул на ее бледное, осунувшеесЯ
лицо, вспомнил весь наш поход, и мне вдруг стало безумно ее жалко, и
без всЯкого чувственного желаниЯ Я обнЯл ее, и она бессильно склонила
голову на мое плечо.
–елуЯ ее, Я снова ощутил волнение и снова почувствовал оживающую
встречную нежность, и волнение все нарастало, и дождик усиливалсЯ. џ
быстро снЯл плащ и накинул на нее и снова обнЯл ее под плащом, а дождь
не переставал идти, теплый, парной дождь, и волнение нарастало, и Я
целовал ее лицо и мокрую от дождЯ голову, пахучую, как букет, а дождь
все не переставал идти, и Я сквозь промокшую рубашку чувствовал
очаровательное, уже торкающее прикосновение ее горЯчих рук, обнимавших
менЯ, и вдруг заметил в десЯти шагах от нас домик, в котором днем
играют дети.
„емоны иронии подсказали мне решение. џ схватил ее за руку, и мы
побежали к домику, и когда Я впустил ее вперед, и она, наклонившись,
входила в узкий дверной проем, рассчитанный на детей, она -- умница! --
уловила юмор мгновениЯ и успела обернутьсЯ ко мне смеющимсЯ ртом.
‚ домике выпрЯмитьсЯ было невозможно, и мы сразу расстелили плащ. „ождь
близко, близко стучал о крышу, и был неповторимый уют домашнего очага,
и в темноте ее пылающий шепот.
Њы очнулись от бодрого пениЯ птиц, словно они, сговорившись, грЯнули
разом. Њы выскочили из домика. ‘ветало, и на небе не было ни единой
тучки.
‚о всем теле Я ощущал незнакомую, пьЯнЯщую легкость. Њы молча и быстро
шли к ее дому. ‚озле одного магазина сторожиха, окинув нас сонным
взглЯдом, проворчала, как стараЯ нЯнька:
-- Ћхолодил ее, окаЯнный...
Њы рассмеЯлись и пошли быстрей. џ проводил ее до дому и пересек город,
еще спЯщий, еще свежий после ночного дождЯ. Њы условились встретитьсЯ в
этот же день в шесть часов вечера.
„ома Я так и не смог уснуть. Ѓыла страннаЯ, пьЯнЯщаЯ легкость, звон в
ушах, ощущение ускользающего из-под ног нахвоенного склона, запах ее
мокрой головы и какаЯ-то уже особеннаЯ, телеснаЯ, родственнаЯ, сиамскаЯ
тоска по ней. Ћколо шести часов Я был у ее дома и прекрасно помню, что
никакого предчувствиЯ у менЯ не было.
‘тарик хозЯин, которого Я и раньше много раз видел, сейчас стоЯл возле
дорожки к дому и, мерно взмахиваЯ руками, косил траву.
-- Њальчик, ты куда? -- спросил он, останавливаЯсь и поворачиваЯсь ко
мне. €з травы выблеснуло лезвие косы.
-- Љ ‡ине, -- сказал Я, удивлЯЯсь его любопытству. Ћн видел менЯ много
раз и знал, куда Я иду.
-- €х нет, -- сказал он строго, -- иди домой и больше сюда не
приходи.
-- Љак нет? -- спросил Я, деревенеЯ.
-- €х взЯли сегоднЯ днем... ‚сех! Љвартира опечатана... ‡а домом,
вероЯтно, следЯт... ’ы у менЯ спросил, который час, -- он посмотрел на
часы (неприЯтное, сильное, костистое запЯстье), -- Я тебе ответил --
шесть часов .. €ди, и да хранит тебЯ бог.
€ Я пошел. € снова услышал за спиной сочный звук срезаемой травы: чок,
чок, чок! џ шел и все времЯ слышал этот звук, странно удивлЯЯсь, что он
от менЯ не отстает. џ очнулсЯ в детском парке у нашего ночного домика.
ђЯдом с ним была скамейка. џ сел на нее и заплакал. „етей в парке уже
не было, и никто не обратил на менЯ вниманиЯ. ЉажетсЯ, тогда Я выплакал
все свои слезы.
—аса через три Я пришел в дом под магнолией. „рузьЯ сидели на веранде.
‚се были потрЯсены моими словами, и сначала никто ничего не мог
сказать. Џотом ЉолЯ заметалсЯ.
-- ќто она сказала, чтобы тебе угодить! -- крикнул он, мечась по
веранде.
-- Ќи малейшего сомнениЯ, -- безжалостно подтвердил Ђлексей, -- но ты,
конечно, не виноват.
-- Ќет, -- возразил †енЯ, -- она и раньше мне это говорила, когда вы
еще ее не знали...
ЉолЯ стал лихорадочно вычислЯть, кто бы мог донести. ‘начала все
остановились на том мальчике, про которого Ђлексей сказал, что у него
нет лица. Џотом вспомнили мальчика, приглашавшего ее несколько раз
танцевать. Џотом других. Њы еще были так юны, что девушки оставались у
нас вне подозрениЯ. Ђ позже в лагере Я встречал стольких людей,
сидевших по доносам жен, любовниц, сослуживиц.
Ђлексей предложил сейчас же всем вместе идти в ЌЉ‚„ и сказать...
-- —то сказать? -- набросилсЯ ЉолЯ.
-- Ќу, сказать, -- краснеЯ и уставившись в пол, начал Ђлексей, -- что
все так именно ее понЯли, как ты сказал вчера... Ћна никого не хотела
оскорбить...
-- ѓлупо! ѓлупо! ѓлупо! -- вскричал ЉолЯ. -- ‚сех заметут, и на этом
кончитсЯ все! Ћни и несказанным словам придают свое значение, а о
значении сказанных слов они ни у кого не спросЯт.
-- ’русость сгубила ђоссию, -- сказал Ђлексей столь угрожающе, что
ЉолЯ задергалсЯ.
-- Ќу, Я пошел, -- добавил Ђлексей через несколько минут. ЉолЯ в него
вцепилсЯ. Ђлексей страшно сморщилсЯ, покраснел и презрительно процедил:
-- ‘ветлейший кнЯзь, Я еще, кажетсЯ, не состою в вашей челЯди. Ќикому
не дано распорЯжатьсЯ моей свободой џ просто иду домой. Ќе могу же Я
каждый день приходить в час ночи. џ все-таки из рабочей семьи, у нас
рано ложатсЯ и рано встают...
Ћн ушел. ЉолЯ заметалсЯ по веранде. ‚се это Я видел сквозь какое-то
сонное оцепенение. Џрошло минут десЯть. ЉнЯзь металсЯ и что-то
бормотал. € вдруг Я очнулсЯ, как от слепЯщей пощечины! џ сорвалсЯ и
побежал.
џ догнал ЂлексеЯ уже на улице ќнгельса, за два квартала от зданиЯ ЌЉ‚„.
џ его остановил, и мы заспорили, кому из нас туда идти.
-- Џослушай, ‚итЯ, не будь кретином, -- сказал он, уставившись в
землю, -- ты прекрасно понимаешь, что они заинтересуютсЯ происхождением
защитника... ’ы недобитый враг, а у менЯ три поколениЯ рабочих позади.
џ не уступал, и тогда он, как это с ним бывало и раньше, вдруг перешел
на самый высокий тон и сказал:
-- Ќу ладно. Џойдем оба. …сли надо -- умрем за нее.
Ѓыло уже около одиннадцати часов ночи. ‚ дверЯх стоЯл часовой. Њы были
готовы ко всему. ’олько к одному мы не были готовы, что нас не пустЯт.
‚ыслушав наш сбивчивый рассказ, он проговорил:
-- ‡десь разберутсЯ... Ђ вы даже не родственники... €дите домой и не
шумите! Ѓудете шуметь -- милицию вызову!
Њы ушли. “тром Я рассказал отцу о случившемсЯ. Њаму Я не хотел
беспокоить. Ћн молча стал ходить по комнате, потом остановилсЯ и
посмотрел на менЯ:
-- ‚итЯ, пойми, во мне сейчас говорит не отец, а здравый смысл. џ их
знаю больше двадцати лет. ‡а это времЯ никогда ни одна попытка защитить
людей не увенчалась успехом. Ћна только подхватывает новых людей. …сли
ты пойдешь туда, ты там останешьсЯ и убьешь свою мать... Њожет быть,
они сами их отпустЯт... ’акое бывало... Ќе исключено, что вас
вызовут... ‚от тогда твердо держитесь версии кнЯзЯ... „ругого выхода
нет...
‘ неделю мы ждали, но нас никто не вызывал. ‡а это времЯ Я трижды
побывал в доме ‡ины, но квартира их была опечатана, а хозЯин ничего о
них не знал. ‚ городе у них не было родственников. џ сходил к ее
подруге, у которой мы были на дне рождениЯ. Ћна была страшно
перепугана. Ћна знала, что их взЯли. ’о ли уже ходила какаЯ-то версиЯ,
характернаЯ длЯ тех времен, то ли она сама ее придумала, чтобы отвести
беду от своего дома, -- не знаю. Ћна сказала, что их арестовали,
потому что ее отец, работаЯ в банке, способствовал распространению
фальшивых денег.
-- ‚спомни, ‚итЯ, -- говорила она взволнованно, -- как они широко
принимали гостей! џ сама видела своими глазами, как ‡инина мама
выбрасывала пирожные в помойное ведро под видом протухших... ЃеднаЯ
‡ина не виновата, но ее отец...
—ерез несколько дней мы решили попросить в фотоателье переснЯть ее
снимок, выставленный в витрине. Њы подошли к витрине и застыли в ужасе
-- на месте фотографии ‡ины висел снимок какой-то парочки.
Њы понЯли, что это не случайно, и вошли в ателье. ’ам работал маленький
фотограф по имени •ачик. Љогда мы спросили у него, почему с витрины
снЯта фотографиЯ девушки, он напустил на себЯ необыкновенную важность и
сказал, что менЯет снимки по собственному усмотрению и ни перед кем за
это не отчитываетсЯ. ’огда мы попросили сделать нам копии с той
фотографии. ‚идно, что-то в нашем облике его тронуло.
-- Љто она вам, родственница? -- спросил он, потеплев.
-- Ќет, -- сказали мы, -- она наша подруга.
-- €дите, идите, ребЯта, -- сказал он и болезненно развел руками, --
эту фотографию Я сам порвал... Џолитика! Џолитика! •ачик -- маленький
человек...
Њы вышли. Ќам было Ясно, что оттуда кто-то приходил и приказал
уничтожить фотографию. Ќас потрЯсло не только их всеведение, город у
нас маленький, но и само безжалостное желание вырвать последнее, что от
нее оставалось по эту сторону жизни.
ђаздавленные этой избыточной энергией уничтожениЯ, мы вернулись на
веранду. ‚ то лето мы разъехались навсегда. ЉолЯ уехал первым. Ћн и так
собиралсЯ уезжать в ‘ибирь к дедушке и бабушке. Џри помощи
старушки-кибениматограф он купил себе аттестат об окончании средней
школы. „о этого он говорил, что, уезжаЯ, обЯзательно выселит Ђлександра
Ђристарховича и продаст квартиру другому человеку. Ќо тут он
лихорадочно заторопилсЯ, спустил всю свою огромную библиотеку
пирату-букинисту, а квартиру, поленившись искать другого покупателЯ,
продал своему старому жильцу, еще больше его за это возненавидев.
-- ќтот город исчерпал себЯ, -- говорил он, -- надо начинать новую
жизнь.
Ђлексей уехал в •арьков и поступил там в университет на факультет
иностранных Языков. †енЯ -- к родственникам в Љраснодар и, видимо, за
неимением под рукой другого вуза, поступил в пединститут. џ -- в Ћдессу
в летное училище.
„о самой войны мы с Ђлексеем переписывались. Ђ он еще переписывалсЯ с
Љолей и †еней. †енЯ по-прежнему влюблЯлсЯ, рисовал и писал стихи, а с
Љолей приключилась метаморфоза. Ћн поступил в университет, он член
комитета комсомола, отличник. ‚ научном кружке на его доклады по
истории приходЯт профессора. ‚ своих длинных письмах Ђлексею он
иносказательно объЯснЯл необходимость буддизировать действительность
изнутри и, нежно заботЯсь о друге, настойчиво предлагал идти его путем.
Ћтец несколько раз заходил в дом ‡ины. €х квартиру теперь занимали
другие люди, и хозЯин ничего не знал о судьбе своих прежних жильцов. Ђ
Я до самой войны все видел ее во сне. € ничего мучительней этих снов не
было в моей жизни.
‚ каждом сне Я ее искал и уже заранее с тупой болью предчувствовал, что
не найду. ‚о сне Я или сразу ее искал, или было мгновение счастьЯ, -- и
мы на веранде у Љоли пьем кофе, шутим или дурачимсЯ на вечеринке у нее
в комнате, и вдруг она на минуту куда-то выходит и не возвращаетсЯ. € Я
ее начинаю искать. €щу у морЯ, в горах, в каких-то незнакомых городах,
многолюдных вокзалах, на каких-то фантастических пустырЯх и нигде не
могу найти.
€ во сне терзает одна и та же мысль: как это Я не догадалсЯ спросить,
куда она идет или почему Я не вышел вместе с ней?! ‚едь это так Ясно
было, что она сама дорогу назад никогда не найдет! ‚едь это так Ясно
было!
€ среди этих снов был один, не повторившийсЯ ни разу. Њиг счастливого
дружества, мы всей гурьбой на веранде у Љоли, но она же, эта веранда,
почему-то наш с ней дом. € вдруг она с привычной легкостью вскакивает в
своем летнем сарафане и входит в комнату Љоли, котораЯ одновременно и
наша с ней комната. Џо той легкости, с которой она привычно вскочила и
вошла в комнату, Я понимаю, что она подошла к нашему ребенку, спЯщему в
кровати. Ќо вот она не возвращаетсЯ, и Я во сне уже испытываю знакомую
тЯгость и начинаю понимать, что это сон, который Я и раньше много раз
видел, что она исчезла навсегда. € тут вдруг Я соображаю во сне, что на
этот раз это не сон, а Явь, потому что раньше, во сне, она никогда не
выходила к ребенку. ђадуЯсь своей сообразительности, Я вхожу в комнату
в полной уверенности, что теперь это не сон и потому Я ее сейчас там
найду. џ вхожу в комнату и вижу, что кровать пустаЯ и никого в комнате
нет. € тогда Я запоздало начинаю понимать, что те тЯгостные сны мне
потому и снились, что они были предупреждением: береги ее, не отпускай
от себЯ! € Я в удручающей тоске теперь думаю во сне: как же Я не
догадывалсЯ о смысле тех снов, ведь это же Ясно, что сны менЯ
предупреждали! Љак же Я не догадывалсЯ! ЌельзЯ же и во сне и наЯву
вечно повторЯть одну и ту же ошибку! € вот они ее взЯли вместе с
ребенком! € дополнительное стыдное чувство, что Я почему-то забыл облик
своего ребенка и никак не могу представить его себе. € вот они ее взЯли
вместе с ребенком.
Ќо как же, думаю Я, они могли ее взЯть, когда другой двери нет, а мимо
нас они не проходили. € тогда Я вдруг вижу окно и не удивлЯюсь ему,
хотЯ знаю, что в Љолиной комнате нет окна, не выходЯщего на веранду.
‚зЯть ее могли только через окно. Ќо оно закрыто, и шпингалет изнутри
задвинут. ‚друг молнией догадка: один из них осталсЯ, он и задвинул
шпингалет окна изнутри!
џ мгновенно оборачиваюсь и вижу в углу комнаты того хама, который
смотрел на менЯ из-за кустов мимозы. Ћн стоит точно в такой же позе,
как и тогда в кустах, но Я почему-то понимаю, что он принЯл эту позу с
той же быстротой, с какой Я на него обернулсЯ. Ѓольшой, чуть
наклоненный вперед, с широким лицом и мокрыми волосами, налипшими на
лоб, и с выражением подлого, пещерного любопытства в глазах, но теперь
уже только ко мне, к постыдной тайне моей личности.
Њы опЯть смотрим друг другу в глаза, плотоЯдные губы его не шевелЯтсЯ,
но Я как будто бы слышу его слова:
-- ’ы менЯ испугалсЯ...
-- Ќет, -- кричу Я ему, -- это ты, скотина, тогда повернул и молча
скрылсЯ в кустах! Ѓольше мы с тобой нигде не встречались!
Ђ он, продолжаЯ неподвижно смотреть на менЯ с выражением подлого
любопытства к постыдной тайне моей личности, опЯть, не шевелЯ своими
плотоЯдными губами, уверенно повторЯет:
-- ’ы менЯ испугалсЯ!
џ кричу, Я пытаюсь ему напомнить, где и как мы встретились и кто
повернул и бесшумно скрылсЯ в кустах, а он с выражением все того же
подлого любопытства смотрит на менЯ. € вдруг его толстые губы
раздвигаютсЯ в неостановимой, торжествующей, почти добродушной и именно
поэтому гибельной длЯ менЯ улыбке. € Я слышу его голос, хотЯ он только
улыбаетсЯ:
-- Ќе все ли равно, где ты менЯ испугалсЯ... ‚ кустах мимозы или
где-нибудь в другом месте... ѓлавное, что испугалсЯ...
€ менЯ пронзает невыносимаЯ догадка: он прав!!!
-- Љарташов! Џроснись! Џроснись! -- услышал Я над собой голос товарища
по общежитию училища. Ћн трЯс менЯ, приговариваЯ:
-- Ќу что Я за невезучий человек! ‚ той комнате храпели, как свиньи!
Џерешел сюда! ‡десь кричит, как зарезанный! —то за народ!
Ђ Я слушал его, и струЯ нежной благодарности разливалась по телу, и
хотелось слышать и слышать голос, возвративший менЯ из этой жути в наше
такое милое в своей грубой мужской простоте общежитие!
ќтот сон больше не повторЯлсЯ, но Я на всю жизнь запомнил его смысл.
‚идит бог, Я их с тех пор не боЯлсЯ! Ќо ее Я продолжал видеть во сне и
иногда, по рассказам товарищей, во сне кричал. Џотом война, и она мне
перестала снитьсЯ, словно легкаЯ улетучилась, чтобы не мешать мне
защищать нашу безумную несчастную родину. €з нашей компании все, кроме
Љоли, у него в самом деле было очень слабое здоровье, попали на войну.
Њы с Ђлексеем вернулись, а милый †енЯ, так и не доносив свои редеющие
кудри, погиб: Ћ, менш, во цу диз лерм!
Ђ потом арест, смерть ‘талина, двадцатый съезд, реабилитациЯ. ‚ечером
шестого марта 1956 года Я гулЯл по Њухусу. Џоклонники кумира,
взбешенные критикой ‘талина, в годовщину его смерти вышли на улицы.
ѓород два днЯ, в сущности, был в их руках. ЊилициЯ боЯлась нос
высунуть. ествиЯ, бесконечные гудки насильственно остановленных машин,
митинги у памЯтников ‘талину.
‚от в такой вечер Я встретил на улице Ђлександра Ђристарховича.
ЌесмотрЯ на годы, он почти не изменилсЯ. „аже стал глаже. “знав, кто Я,
искренне обрадовалсЯ. ЋказываетсЯ, он уже на пенсии, но подрабатывает в
городском методическом кабинете. …го консультации ценЯт. “ него два
внука, а сам он женат второй раз, потому что жена умерла. ќто случилось
много лет назад.
-- ‚аша жена не из деревни, где вы преподавали? -- дернул менЯ черт
спросить, вспомнив Љолины намеки.
-- „а, -- сказал он, с некоторым удивлением взглЯнув на менЯ, -- так
получилось.
ЋказываетсЯ, он Љолю видел лет пЯть тому назад. ЉолЯ приезжал к нам в
город с молодой, симпатичной, по словам Ђлександра Ђристарховича,
женой. ‡аходил с него во двор и, стоЯ под магнолией, рассказывал ей
что-то о своей прошлой жизни. ЌесмотрЯ на уговоры Ђлександра
Ђристарховича, в свой бывший дом он так и не заглЯнул.
-- Њожет, Я ошибаюсь, -- сказал Ђлександр Ђристархович, -- но мне
кажетсЯ -- он менЯ почему-то недолюбливал. Ќет, нет, он никогда не
грубил! Љ нам несколько раз в свое времЯ заходила та аристократическаЯ
старушка, что помогала ему, когда он здесь жил. Ћна мне говорила о его
научных успехах. џ никогда не сомневалсЯ, что он необычайно способный
мальчик. Ќо в нем всегда была какаЯ-то чрезмерность. ќтот кофе и все
остальное. € эта чрезмерность осталась. џ это заметил. Џопомните мое
слово, такаЯ чрезмерность не может окончитьсЯ добром.
џ сказал ему, что мы в мальчишестве считали его скрытым меньшевиком.
-- Ќет, -- засмеЯлсЯ он, -- Я никогда ни в какой партии не состоЯл. ‚
тридцать четвертом году Я бежал от ужасающих чисток в ‹енинграде после
убийства Љирова. Њы с вами люди культурные, и Я буду с вами откровенен.
Џоверьте моему опыту. Љритика ‘талина -- это новый дьЯвольский маневр.
ЏредстоЯт чистки. Ћни высматривают, кто высунетсЯ с критикой ‘талина...
џ уже его почти не слушал. Њы проходили мимо центрального городского
парка. ЋгромнаЯ толпа окружала памЯтник ‘талину. Ћраторы с постамента
что-то говорили. џ предложил моему спутнику войти в толпу и послушать
их.
-- Ќет, -- сказал он. -- и вам не советую. ‚озможны эксцессы, да и
чекисты, безусловно, все это снимают на пленку.
Ћн осталсЯ у входа в парк, а Я вошел в толпу. Ћраторы говорили ту же
пошлость, что и при жизни ‘талина. ‚ыкопали откуда-то пьЯного
отставника. Ћн Явно был под газом, и сзади его слегка придерживали. Ћн
кричал о полководческом гении генералиссимуса.
Џотом какие-то доморощенные поэты читали стихи о ‘талине. Ђ люди,
стоЯвшие вокруг менЯ, сентиментально посматривали в мою сторону и
бросали дружественнпе реплики. џ уже хотел уходить, как вдруг раздалсЯ
какой-то приказ, и всЯ толпа мгновенно повалилась на колени.
€ разом оголили мою душу! ’е, что сентиментально посматривали на менЯ,
знаками и словами стали показывать, чтобы Я последовал их примеру. €х
взглЯды как бы уверЯли: это просто, это даже уютно. џ не последовал их
примеру. Џо толпе калек прошел злобный, фанатический ропот. џ
почувствовал, что ноги у менЯ чугунеют. —еловек, стоЯвший на
постаменте, Явно тот, что дал приказ рухнуть, несколько раз махнул мне
рукой. ‚идЯ, что Я не следую его призыву, он решительно обогнул
постамент и зашел за него. ‚ероЯтно, там у них был какой-то штаб, и он
хотел спросить, как быть со мной. џ решил больше не испытывать судьбу.
ЋгибаЯ коленопреклоненных, Я вышел из толпы. ‡а мной никто не погналсЯ.
Ђлександр Ђристархович ничего не заметил. Њы пошли дальше. ЉакаЯ-то
женщина, спешившаЯ на этот митинг, как спешат женщины занЯть очередь за
дефицитным товаром, с победной злорадностью крикнула:
-- ‚от такаЯ демократиЯ!
‘арказм ее означал: вы критиковали ‘талина за нарушение партийной
демократии, так вот она, демократиЯ, и мы демократическим путем
митингуем за ‘талина.
-- ‚се-таки вы напрасно вошли в толпу, -- сказал мне на прощание
Ђлександр Ђристархович, -- чекисты все снимают на пленку.
Ќа этой любимой советской ноте, которую ни смерть ‘талина, ни его
критика не смогли перебороть, мы с ним и расстались.
Џрошло лет десЯть. € вдруг ко мне пришел Ђлексей. џ после тюрьмы,
приехав домой, заходил на квартиру его родителей, но они уже там не
жили, и Я не знал, куда они делись. Ћн приехал в отпуск к родителЯм и
решил узнать: жив ли Я, дома ли? Њы братски обнЯлись, Я собрал на стол
закуску и выпивку, но, увы, оказалось, что он в большой завЯзке.
‚от его судьба. Џосле войны он окончил университет и многие годы
работал в иностранном отделе какой-то харьковской библиотеки. †енилсЯ,
имеет взрослого сына. …ще до "оттепели" у него начались нелады с
начальством. Џосле "оттепели" усилились. Ћн много раз свирепо запивал.
Ѓросал. ‘нова запивал. €, наконец, бросил пить, бросил библиотеку и
пошел на завод, где до сих пор работает токарем. Љак и у многих, сильно
пивших, а потом совсем бросивших пить, в нем есть что-то ушибленное.
Ќо походка та же, даже усугубилась. …ще круче, еще непреклоннее,
преодолеваЯ некую зависимость, она провозглашает независимость. € от
этого еще отчетливее чувствуетсЯ в воздухе то, от чего он зависит.
Ћ судьбе Љоли Я узнал от него. Ћн долгое времЯ переписывалсЯ с ним, а
потом с его сестрой. …ще аспирантом ЉолЯ вступил в партию, но женилсЯ
на любимой студентке. Ћна ему родила двух детей. Џосле аспирантуры
одним прыжком он стал профессором истории, на лекциЯх которого Яблоку
негде было упасть.
Ќо после двадцатого съезда у него начались серьезные неприЯтности с
начальством. Ћн так ненавидел ‘талина, что, видимо, решил: настал его
час! ‚ероЯтно, он стал пытатьсЯ буддизировать историческую науку. Љогда
рухнула главнаЯ стена -- „жугашвили, -- либеральнаЯ пыль, поднЯтаЯ
этим падением, некоторое времЯ прикрывала наличие многих малых, но зато
уходЯщих в бесконечность стен. Џыль осела, и он стал задыхатьсЯ,
нервничать, делать неточные ходы. Ђвторитет у него все еще был большой,
и его кое-как с выговорами терпели.
€ вдруг у него от родов умерла жена, и все покатилось. Ћн стал пить,
потом колотьсЯ. …го отовсюду прогнали. Ќо ему еще длЯ куска хлеба
давали читать лекции -- о чем? -- о международном положении!
ђодственники жены забрали детей, и он в это времЯ свЯзалсЯ с дочкой
одного высокопоставленного человека. †енщина эта, еще будучи
студенткой, была влюблена в молодого профессора. ’еперь она кололась, и
на этом они сошлись. Ћна не удержалась в своей среде и попала в люмпен.
Ђ он не удержалсЯ в своей, выпал в ее среду, но и там не удержалсЯ, и
они встретились на дне.
„альше случилось вот что. Ћб этом друг Љоли писал Ђлексею. ЋказываетсЯ,
ЉолЯ женилсЯ на этой женщине, и они, обменЯв свои квартиры, съехались.
Љолин друг был против этой женитьбы и особенно этого обмена. Џо его
словам, о семье этой женщины ходили всЯкие темные слухи.
—ерез какое-то времЯ друг по какому-то тревожному предчувствию позвонил
Љоле. Ќо никто не ответил и весь день не отвечал.
’огда он решил пойти к нему домой. „верь была заперта, и на его звонок
страшным воем ответила Љолина собака. „руг вызвал милицию. ‚зломали
дверь. ‘ воем выскочила поседевшаЯ собака Љоли и куда-то сгинула
навсегда. Њертвый ЉолЯ лежал на полу, судЯ по всему, уже несколько
дней. ‚ены на обеих руках были взрезаны. ’елефонный шнур был тоже
перерезан.
†ена и бабушка жены, котораЯ уже много лет не выходила из дому,
оказались в отъезде. „руг подозревал, что это -- убийство, тщательно
замаскированное под самоубийство. Џо его словам, так перерезать вены на
одной руке, с уже перерезанными венами на другой, невозможно. Ќо
таинственное, могучее давление каких-то сил заставило всех остановитьсЯ
на версии самоубийства. —то там было, теперь никто не узнает.
ЉолЯ, последний всплеск нашей крови, зачем ты пошел к ним?! ѓосподи,
как он был талантлив и слаб!

Ѓеседы с ‚иктором Њаксимовичем

‘ейчас Я хочу привести здесь некоторые мысли и выражениЯ ‚иктора
Њаксимовича. •отелось бы, чтобы люди почувствовали его юмор, по-русски
меткий, а по-испански едкий. ‚прочем, не будем ставить народам отметки.
Џривожу его мысли и замечаниЯ вразброс, так, как они сейчас мне
вспоминаютсЯ.

Ќе из раздумьЯ рождаетсЯ мысль, но мы погружаемсЯ в раздумьЯ, потому
что мысль в нас уже зародилась...

‹юди часто путают взволнованную глупость с бурлЯщим умом.

...аловливый палач...

•ам на цыпочках...

—еловек устает боротьсЯ и делает вид, что он помудрел.

‡ависть -- религиЯ калек.

‹юди разделЯютсЯ на две категории. ‚ыслушав тот или иной жизненный
рассказ, один подсознательно взвешивает: справедливо ли, благородно ли
то, что Я узнал? „ругой подсознательно: выгодно ли мне то, что Я узнал?

Џри равенстве прочих условий и собственном равнодушии женщина из двух
поклонников, влюбленного и невлюбленного, выбирает всегда
невлюбленного. Џочему? ‚любленный вызывает стыд, страх, беспокойство.
Ћна знает, что в ней нет того храма, который в ней видит влюбленный, и
ритуал поклонениЯ ее коробит и раздражает. Џочему раздражает? Џотому
что влюбленный ей напоминает, что в ней мог быть храм, но то ли она его
сама разрушила, то ли по бездарности вовремЯ не заметила, а теперь он
загажен...

’елефон в наших условиЯх -- это государство внутри твоего дома.

‘купой человек может быть умным, может быть талантливым, но он не может
быть обаЯтельным. ЋбаЯние есть форма выражениЯ щедрости. ™едрость есть
наиболее полное выражение свободы. ЋбаЯтельный ум -- это ум, в
котором особенно Ярко чувствуетсЯ свобода от глупости.

џ хотел бы знать, где кончаетсЯ артистизм и начинаетсЯ шарлатанство.

‘ейчас мода на религию. Њногие люди, совершенно нерелигиозные,
примазываютсЯ к религии. €нтересно, почему никогда не бывает наоборот,
почему религиозные люди не примазываютсЯ к атеизму? ЏримазываютсЯ к
чему-то высшему.

‚се считают, что в мире происходит беспрерывнаЯ борьба добра со злом.
Џора бы попытатьсЯ определить процентное соотношение силы зла с силой
добра.

Ћднажды Я прочел ‚иктору Њаксимовичу новое стихотворение. ‚ыслушав
менЯ, ‚иктор Њаксимович простодушно сказал: -- €стина не может быть
столь длинной...

ЌоваЯ истина, новаЯ Ясность.

Џарадокс воспитаниЯ состоит в том, что хорошо поддаютсЯ воспитанию как
раз те, что не нуждаютсЯ в воспитании.

‘частье -- плохой наблюдательный пункт.

џ часто замечал, что люди глупые и одновременно лживые нередко
проЯвлЯют умную находчивость. ‚ чем секрет? џ думаю так. Џривычка ко
лжи и необходимость постоЯнно выворачиватьсЯ из лживой ситуации
натренировали их мозг в сторону необыкновенной подвижности умственных
сил. •отЯ у глупого человека сил этих мало, но, умеЯ мгновенно собрать
их в единую точку, он добиваетсЯ на этой точке преимущества. Џока его
умный оппонент соображает, что к чему, лжец вывернулсЯ и ушел. Ћн
хороший полководец своих малых умственных сил.

“м и мудрость. “м -- это когда мы самым лучшим образом разрешаем ту
или иную жизненную задачу. Њудрость обЯзательно сопрЯгает разрешение
данной жизненной задачи с другими жизненными задачами, находЯщимисЯ с
этой задачей в обозримой свЯзи. Џоэтому мудрость часто пренебрегает
самым лучшим решением данной задачи ради чувства справедливости по
отношению к другим задачам. “мное решение может быть и безнравственным.
Њудрое -- не может быть безнравственным. “м -- разит. Њудрость --
утолЯет. Њудрость -- это ум, настоЯнный на совести. ’акой коктейль
многим не только не по плечу, но и не по нутру.

Њошенник часто вызывает сочувствие, если его мошенничество не свЯзано с
ограблением слабых или тем более кровью. Ќо почему, если мы сами не
способны на мошенничество, мы все-таки испытываем к некоторым
мошенникам симпатию? ‚ их мошенничестве мы видим возмездие за
мошенничество самой жизни, которой мы не смогли отомстить.
‚ этой свЯзи Я вспоминаю одного забавного старого человека, который
сидел со мной в Њоскве, в Љраснопресненской пересыльной тюрьме. Ћн был
бездипломный адвокат и сидел за подпольную адвокатскую деЯтельность. “
него была поговорка:
-- ‹учше сидеть на двух стульЯх, чем на одной скамье подсудимых.
Ћднако же сел, но не унывал. Љ нам в камеру попал один парень, которому
грозил год тюрьмы за хулиганство. ’огда был такой указ. Ћн на базаре
повздорил с какой-то торговкой и назвал ее проституткой. Џодвернулась
милициЯ, и его забрали.
Џарень был без ума от горЯ, потому что вот-вот собиралсЯ женитьсЯ.
Џодпольный адвокат взЯлсЯ ему помочь, попросив вместо гонорара прислать
ему с воли посылку с салом. Ћн дал ему один из своих хитроумных
советов, которыми промышлЯл всю жизнь. Ћн посоветовал ему на суде
держатьсЯ одной и той же версии:
-- џ ей сказал -- прости, тетка, а ей послышалось -- проститутка.
‚скоре его увели на суд, и больше мы его не видели. Ќо через некоторое
времЯ подпольный адвокат получил шматок сала. ЏарнЯ Явно отпустили.

“даль. ‚ этом слове Ясно слышитсЯ -- даль, хотЯ формально у него другое
происхождение. “даль -- это такаЯ отвага, котораЯ требует длЯ своего
проЯвлениЯ пространства, дали. ‚ слове мужество -- суроваЯ
необходимость, взвешенность наших действий. Њужество -- от ума, от
мужчинства. Њужчина, обдумав и осознав, что в тех или иных
обстоЯтельствах жизни, защищаЯ справедливость, необходимо проЯвить
высокую стойкость, проЯвлЯет эту высокую стойкость, мужество. Њужество
ограничено целью, цель продиктована совестью.
“даль, безусловно, предполагает риск собственной жизнью, храбрость. Ќо,
вглЯдевшись в понЯтие "удаль", мы чувствуем, что это неполноценнаЯ
храбрость. ‚ ней есть самонакачка, опьЯнение. …сли бы устраивались
соревнованиЯ по мужеству, то удаль на эти соревнованиЯ нельзЯ было бы
допускать, ибо удаль пришла на соревнование, хватив допинга.
ђусское государство расширЯлось за счет удали. ‡ащищалось за счет
мужества. Ѓородино -- это мужество. ‡авоевание ‘ибири -- удаль.
“даль -- отвага, требующаЯ пространства. ‚оздух пространства накачивает
искусственной смелостью, пьЯнит. ЋпьЯненному -- жизнь копейка. “даль --
это паника, бегущаЯ вперед. “даль рубит налево и направо. “даль -- это
ситуациЯ, когда можно рубить, не задумываЯсь. “даль -- возможность
рубить, все времЯ удалЯЯсь от места, где уже лежат порубленные тобой,
чтобы не задумыватьсЯ: "Ђ правильно ли Я рубил?"
Љогда русского мужика пороли, он подсознательно накапливал в себе
Ярость удали: "‚от удалюсь куда-нибудь подальше и там такую удаль
покажу!" Ќо иногда удалитьсЯ не успевал, и тогда -- русский бунт,
бессмысленный и беспощадный. ’оже удаль.

—то такое уважение к человеку? “важение есть признание субъективных
усилий человека. “силий умственных, нравственных, физических. —ем
больше уважают человека, тем больше предполагают наличие его
субъективных усилий. “важение бывает ложным, но и тогда оно --
следствие наших иллюзорных представлений о субъективных усилиЯх
человека.

Ђ вот отзыв ‚иктора Њаксимовича об одном нашем знакомом, не слишком
чистоплотном в выборе друзей:
-- ‚ его доме, как на том свете, можно сразу встретить и убийцу и
убиенного.

—еловек неверующий, но с чистой совестью гораздо угодней богу, чем
верующий, но с нечистой совестью. ’акой и верит, но и, сподличав,
надеетсЯ: "Ѓог милостив, отмолю грех".
Љонечно, можно сказать, что неверующий, но совестливый человек носит в
себе неосознанную религиозность. Ќо никак нельзЯ пренебрегать и тем,
что такой человек, будучи взрослым и разумным, нам говорит: "џ не
верю". Џравильней всего предположить, что и такие люди входЯт в
бесконечную сложность божьего замысла. Ћни ему нужны.

-- Џодлые костры инквизиции... Ќе отсюда ли генетическаЯ трагедиЯ
дурной левизны интеллигенции? ЏЯтЯсь от этих костров, в какие только
пожары она не рушилась...

утка по поводу одного нашего знакомого, не в меру осторожного
человека.
-- ’ого, кто всего боитсЯ, ничем не испугаешь.

-- ‚ысокую репутацию честности поддерживает ее прочнаЯ невыгода. …сли
бы честность была выгодна, сколько бы мошенников ходило в честных
людЯх.

-- Љ пЯтидесЯти годам некоторые честные люди начинают нервничать: "Ђ
стоило ли?!" •очетсЯ взбодрить их криком: "„ержитесь, братцы, уже не
так много осталось!"

Џо поводу книги одного историка, переполненной цитатами из книг других
историков.
-- џ прочитал его книгу, перепрыгиваЯ с цитаты на цитату, как с камнЯ
на камень, и не замочив ног о его собственные мысли. ‚ойны Ќаполеона он
объЯснЯет исключительно социальными и политическими причинами.
ЌевероЯтнаЯ глупость! Џричины эти Ќаполеон придумывал длЯ дураков. Ћн
воевал, потому что длЯ него это было единственным интересным занЯтием в
жизни.
ђоссиЯ, победив Ќаполеона, объективно спасла ”ранцию. Џо свидетельству
современников, к концу наполеоновских войн во ”ранции почти не
оставалось мужчин в возрасте от двадцати до сорока лет. —то ждало
”ранцию, если бы он провоевал еще пЯть лет? Ќо полководец он был
гениальный, никакими случайностЯми нельзЯ объЯснить такое количество
побед. ‚ молодости пыталсЯ читать его сочинениЯ. ‘еро. Љак глупо
выглЯдит человек, когда занимаетсЯ не своим делом.

Ћб ответственности.
-- „уховно развитаЯ личность наибольшую требовательность всегда
предъЯвлЯет к самой себе. —ем дальше от нее человек, тем
снисходительней она к его недостаткам. Ћтсюда и вечнаЯ драма духовно
развитой личности с близкими людьми. ‚едь к ним она относитсЯ, как к
себе или почти как к себе. Ђ они этого не выдерживают. Ћни этого тем
более не выдерживают, видЯ, как она снисходительна к далеким.

-- Ѓыть свободным среди несвободных не только бестактно, но и
невозможно. ’олько стараЯсь освободить других от несвободы, человек
самоосуществлЯетсЯ как свободнаЯ личность.

-- Њера наказаниЯ в каждой государственной системе определЯетсЯ
степенью разницы между жизнью на воле и в неволе. ‚ странах, где эта
разница невелика, провинившемусЯ дают почувствовать наказание за счет
более длительного срока заключениЯ в неволе.

-- —то можно сделать длЯ родины, когда ничего нельзЯ сделать? „елай
самого себЯ! …сли альпинисту погодные условиЯ не позволЯют штурмовать
вершину, он должен упорной тренировкой готовить себЯ к тому времени,
когда восхождение на вершину будет возможным.

€ вдруг жизнь встает в таком разрезе, что все твои ошибки, неудачи,
страданиЯ -- это абсолютно необходимаЯ цепь к той мысли, к тому
пониманию времени, которое ты, оказываетсЯ, обрел. € ты с ужасом
осознаешь, что ничего не понЯл бы, если б не эти страданиЯ, если б не
эти неудачи, не эта боль. ѓосподи, как точно все сложилось! „ва-три
везениЯ там, где не повезло, и Я бы ничего не понЯл!

…сли расщепленный волос не имеет практического значениЯ, он не должен
претендовать и на теоретическое значение.

Ѓезнравственный поступок образованного человека мы склонны осуждать
резче, чем тот же поступок необразованного человека. € это хорошо.
‡десь сказываетсЯ инстинкт самосохранениЯ рода человеческого: знаниЯ
должны увеличиватьсЯ вместе с нравственностью.

Ѓывают времена, когда люди принимают коллективную вонь за единство
духа.

ѓотовность умереть за любимую идею -- признак здорового психического
состоЯниЯ человека. €, наоборот, неготовность -- признак психической
ущербности, болезненности духа.

’от, кто день и ночь мечтает о сказочной красавице, в конце концов
изнасилует собственную молочницу... ’ак и получилось.

‘меЯсь над глупцом, никогда не забывай, что в шашки он играет лучше
тебЯ.

Ћбесчещенные ненавидЯт друг друга. Љаждый -- зеркало длЯ другого.
Ћтсюда грубость нравов.

...Љто видит в небе ангелов, не видит в небе птиц...

Ѓывает рассеЯнность от сосредоточенности ума, но бывает рассеЯнность и
от слабости ума: нечего сосредоточивать. Њы склонны путать эти две
рассеЯнности.

Ќеспособные любить склонны к сентиментальности точно так же, как
неспособные к братству склонны к панибратству.

ќстет -- грЯзь в чистом виде.

€деологиЯ держитсЯ на дефиците, а дефицит держитсЯ на идеологии.

Љогда общество отнимает у человека его социальное достоинство,
национальное достоинство неожиданно начинает раздуватьсЯ, как раковаЯ
опухоль. Ћбщество должно вернуть человеку его социальное достоинство, и
тогда националистическаЯ опухоль сама рассосетсЯ.

Њы часто укорЯем бюрократа в том, что он свою работу делает
бессмысленной. Ќо и бессмысленнаЯ работа превращает человека в
бюрократа. ‘изиф был первым бюрократом в мире. Љто виноват? Ѓоги.

ЌастоЯщаЯ ответственность бывает только личной. —еловек краснеет один.

„урной консерватизм и дурнаЯ революционность в конечном итоге сливаютсЯ
в самом главном. „урной консерватизм -- спЯчка. „урнаЯ революционность
-- опьЯнение действием. ‚ обоих случаЯх -- отсутствие работы мысли.

Њы склонны удивлЯтьсЯ и даже как бы восхищатьсЯ отрицательной силой ума
знаменитых политических деЯтелей, так сказать, макиавеллизмом, даже
если одновременно осуждаем их аморальность. Ђ между тем любой истинный
ученый, изобретатель, художник в своей работе пользуетсЯ в тысЯчу раз
более остроумными комбинациЯми, чтобы создать машину, картину или
открыть новую закономерность в ЯвлениЯх природы.
‚сЯ суть вопроса состоит в том, что нравственно здоровый человек сам
никогда мысленно не вторгаетсЯ в область аморальных комбинаций. Џоэтому
он крайне наивен в этой области. ’акой человек, узнав, что некий
политический деЯтель при помощи такой-то сложной манипулЯции
человеческими страстЯми добилсЯ власти, хотЯ и осуждает аморальность
этих манипулЯций, одновременно может испытывать и некоторое
уважительное восхищение:
-- Њне бы такое никогда в голову не пришло!
’ем самым как бы частично признаваЯ недоразвитость своей головы. ’ак,
физически здоровый и сильный человек может испытывать восхищение
человеком, который так поднЯл ногу, что обнЯл ею собственную шею и
поцеловал собственную пЯтку. ‘ам он никогда не развивал в себе этих
способностей, они ему были не нужны. …му и в голову не приходит, что
двигателем этого человека была и есть хроническаЯ влюбленность в
собственную пЯтку. € в момент восхищениЯ человеком, целующим
собственную пЯтку, он сам, здоровый и сильный человек, склонен
забывать, что целующий собственную пЯтку во всем остальном хилый,
невзрачный и даже просто слабый человек.

“ ‚иктора Њаксимовича было вообще повышенное чувство русского Языка. Ћн
страдал, если русский человек говорил по-русски стертым или вычурным
Языком.
Ћднажды, потЯгиваЯ кофе, он задумчиво пробормотал:
-- ‘траннаЯ свЯзь существует между словами. ЏламЯ -- это не то ли, чем
владело племЯ? ’оска -- это не то ли, что стискивает грудь?
-- ‚ерите ли вы в бога? -- спросил Я его тогда.
-- Џо натуре, -- сказал он мне, и в его глазах поЯвилось то отрешенное
выражение, которое Я так любил, попытка понЯть истину, совершенно
независимо от того, каким он сам покажетсЯ в свете этой истины, -- Я
человек нерелигиозный. “ менЯ никогда не возникает ни желаниЯ молитьсЯ
богу, ни просить у него помощи. Ќо Я верю в бога, и это -- простое
следствие научной и человеческой корректности.
Љогда ко мне приходит то, что называют вдохновением, и Я с
необыкновенной Ясностью вижу конструкцию нового аппарата, с
необыкновенной быстротой делаю необходимые вычислениЯ, и даже чертеж у
менЯ получаетсЯ стройней и красивей, чем обычно, разве Я не понимаю,
что в менЯ влилась некаЯ сила, не принадлежащаЯ мне? Ѓыло бы научной
некорректностью и даже отчасти плагиатом приписывать эту силу самому
себе.
-- Ђ человеческаЯ корректность в чем заключаетсЯ? -- спросил Я.
-- ‘ам посуди, -- сказал он, -- Я был на фронте трижды ранен и осталсЯ
жив. Њой самолет горел, но Я его успел посадить и осталсЯ жив. ђазве
чувство благодарности не подсказывает, что существует объект
благодарности?

„евушка ‹ора и лошадник —агу

ѓете сказал: коллекционеры -- счастливые люди. ‚несем небольшую
поправку -- пока их коллекцию не ограбили.
“ менЯ есть родственник. ‡овут его ђасим. Ћн работает в институте
усовершенствованиЯ учителей и в свободное от усовершенствованиЯ
учителей времЯ коллекционирует своих родственников и однофамильцев. Ћн
их фотографирует и вклеивает их снимки в альбомы. Ћригиналы же
фотографий он раз в году собирает в селе Љутол, где они за выпивкой и
свежим мЯсом с мамалыгой обсуждают свои фамильные успехи и провалы. ‚
маленькой Ђбхазии это вполне возможно.
џ несколько раз просил его взЯть менЯ с собой на эти торжества. Ќо ко
дню праздничного сборища он, беднЯга, так изматываетсЯ от
организационной суеты, что забывает мне позвонить. ’ак, во всЯком
случае, он мне объЯснЯл свою забывчивость, а заподозрить его в некоем
фамильном масонстве у менЯ нет никаких оснований.
‚ысокий, горбоносый, ђасим всегда находитсЯ в бодром, деЯтельном
состоЯнии духа. џсно, что таким он и будет всегда -- его коллекции не
грозит ограбление.
Њы с ним родственники через бабушку по отцовской линии. Ћн мне открыл,
что еще задолго до революции, когда моЯ бабушка вышла замуж за перса,
родственники не признали этот брак, и она с мужем лет десЯть скиталась
по странам Ѓлижнего ‚остока. € только позже, когда они вернулись в
Ђбхазию с детьми, мой персидский дед был признан строгим кланом. Ђ Я-то
думал, что моЯ беднаЯ бабушка, в детстве так сладостно искавшаЯ у менЯ
в голове (разумеетсЯ, чисто символически), дальше ѓудауты никуда не
ездила. ђешительно не знаЯ, как применить эти столь запоздалые
сведениЯ, Я их на всЯкий случай вписываю сюда.
Љстати, насчет браков. ђасим коллекционирует и фамильные свадьбы. Ћн
мне жаловалсЯ, что наши абхазцы стали подвергатьсЯ всеобщей порче.
Љак-то он заснЯл свадьбу одного юного сородича. —ерез полтора месЯца,
когда часть фотографий готовилась к отправке новобрачным, его настигла
весть, что они разошлись. ЌельзЯ сказать, что он слишком торопилсЯ со
своим подарком, как нельзЯ сказать, что новобрачные слишком долго
раздумывали.
-- Ѓесстыжие, -- сказал ђасим, -- хоть бы моих фотографий дождались.
‘ этими словами, горестно вздохнув, если вздох коллекционера можно
назвать горестным, он завел фамильный альбом скоропостижных разводов.
Љстати, фотографии арестованных однофамильцев он перечеркивает
карандашом, что означает возможность стереть резинкой следы карандаша,
если провинившийсЯ исправитсЯ. …сли же данный однофамилец снова попадал
в тюрьму, его фотографиЯ перечеркивалась красными чернилами, и он уже
больше никогда не приглашалсЯ на фамильные торжества. ђасим несколько
раз лично выезжал в близлежащие тюрьмы, чтобы на месте провести с
однофамильцем или родственником культурно-просветительную беседу.
Ћпытом его работы заинтересовались на каком-то совещании учителей в
‹енинграде. Џо-видимому, кому-то пришло в голову таким образом
попытатьсЯ укрепить трудовую дисциплину русской нации. ђасим им все
рассказал, продемонстрировал альбомы, не скрываЯ фотографии, не только
перечеркнутые карандашом, но и красными чернилами. —естность прежде
всего! ‘удЯ по всему, в условиЯх раскидистой ђоссии, где не только
однофамильцы, но и родственники иногда всю жизнь не встречаютсЯ,
использовать его опыт трудновато.
џ как-то спросил у ђасима, нет ли в его клане хорошего лошадника,
который на моих глазах мог бы объездить лошадь. Њне это надо было длЯ
моей работы.
-- Љак же, -- сказал он, -- есть такой. ‡овут его —агу. ЃываЯ в
городе, он всегда заходит ко мне.
ђасим рассказал забавный случай с этим —агу, когда тот однажды,
отбазарив, пришел к нему домой. ‚ это времЯ ђасим спешил на работу.
†ены дома не было, и он решил на скорую руку накормить гостЯ. Ћн вынул
из холодильника закуски, бутылку отличного вина и посадил —агу за стол.
ђасим успел налить ему пару стаканов вина, и —агу их выпил.
-- Љак тебе вино, —агу? -- спросил у него ђасим.
-- •орошее вино, -- сказал —агу, -- хотЯ чуть-чуть кислит.
-- Љак так кислит? -- удивилсЯ ђасим и, налив себе немного в стакан,
отпил. ѓосподи! ЋказываетсЯ, второпЯх он из холодильника достал бутылку
с уксусом вместо бутылки с вином. —агу, подчинЯЯсь абхазскому обычаю
принимать как должное любое хозЯйское угощение, выпил, не дрогнув ни
одним мускулом, два чайных стакана уксуса, винного, конечно.
ђасим знает этого —агу с давних времен, сам он выходец из того села,
где и сейчас живет —агу. Ћднажды в юности он верхом отправилсЯ на
альпийские луга, куда днем раньше выехал —агу с другими пастухами.
Љилометров за десЯть от пастушеской стоЯнки лошадь ђасима споткнулась и
не то сломала ногу, не то растЯнула. „альше она не могла идти, ђасим
снЯл с нее поклажу и один к вечеру пришел в пастушеский лагерь.
—агу, узнав о случившемсЯ, страшно рассердилсЯ на него: как можно
хромую лошадь одну оставлЯть в лесу?! ‚едь она не сможет бежать ни от
волка, ни от медведЯ! Ђ что ты мог сделать?! †дать нас возле нее! Њы же
знали, что ты должен прийти, и раз ты вовремЯ не пришел, мы бы вышли
тебе навстречу!
Ћн ушел за лошадью, каким-то образом стЯнул и перевЯзал ей больную
ногу, и она поздно вечером приковылЯла вместе с ним к пастушеской
стоЯнке.
Џо словам ђасима, хотЯ с тех пор прошло около тридцати лет, —агу
нет-нет да и вспомнит: как это ты мог хромую лошадь оставить одну в
лесу?!
Љстати, сейчас Я вспомнил, что когда-то читал о подвиге
североамериканского индейца, который, вроде —агу, тоже не дрогнув ни
одним мускулом, выпил какую-то дрЯнь. Ќеудивительно. ‹юди
патриархальной психологии ведут себЯ одинаково.
Ћднажды один бывший работник ЉѓЃ простодушно рассказал мне, что в
послевоенные времена ему в недрах его учреждениЯ попалась некаЯ
статистическаЯ диаграмма, что ли, где демонстрировались сравнительные
данные вербовки населениЯ по национальному признаку. €з его рассказа
совершенно отчетливо прослеживалось угасание силы сопротивлениЯ по мере
угасаниЯ патриархальности народа. ‘ам он даже отдаленно не подозревал
такого признака, просто рассказал, что помнил. Џризнак патриархальности
заметил Я.
џ думаю, человечество, если оно вообще уцелеет, еще сильно поплатитсЯ
за грЯзный релЯтивизм цивилизации.
Ќо Я отвлексЯ. ђасим свЯзалсЯ с —агу и узнал, что у него и в самом деле
есть необъезженнаЯ лошадь. ‚ один прекрасный день ђасим мне позвонил и
как всегда бодрым, радостным (коллекционер!) голосом сказал:
-- ‡автра —агу нас ждет. …дем на моей машине.
‚иктор Њаксимович еще раньше высказывал мне желание поехать со мной к
этому лошаднику. џ прихватил его с собой, и мы выехали из города. Љогда
мы проезжали небольшой сельский поселок, ‚иктор Њаксимович показал
рукой в окно:
-- ‚идишь вон тот дом?
Њы оба сидели сзади. џ проследил за его рукой. Ћн показывал на довольно
обычный в этих местах кирпичный дом на высоких бетонных сваЯх. ‘разу за
домом начиналась табачнаЯ плантациЯ.
-- ‚ этом доме жил “ту Ѓерулава, -- сказал ‚иктор Њаксимович.
’ак вот он, дом знаменитого бандита! џ его самого никогда не видел, а
теперь уже и не увижу, потому что его расстрелЯли. ЏреступлениЯ его
были всегда мерзки, а иногда мерзки и бессмысленны.
’ак, в большой статье, поЯвившейсЯ в "‡аре ‚остока" после его
расстрела, говорилось, что однажды он выстрелил в мальчика за то, что
тот попросил его не чистить туфли возле родника, где какие-то
загородные люди набирали воду. Њальчик, конечно, не знал, кто он такой.
‚ отличие от многих других мальчика он, к счастью, не убил, а ранил.
ќто был человек-зверь, возможно, и не совсем нормальный. ’рудно
сказать. Ћдно времЯ он работал на бензоколонке, тайно промышлЯЯ
ворованными машинами. —аще бывал в бегах. Ћн обладал неимоверной
физической силой. ‚от единственнаЯ его невиннаЯ забава, известнаЯ в
городе. Џоздно ночью, выпивший, в хорошем настроении возвращаЯсь из
какой-нибудь компании, он аккуратно переворачивал кверху колесами
легковые машины, попадавшиесЯ на его пути.
‚се остальные забавы были ужасны. ‚от одна из них. Ћ ней мне рассказал
мой школьный товарищ, тогда работавший в прокуратуре. “ту кутил в
каком-то доме с какими-то мерзавцами и шлюхами. Ќапившись, он стал
выводить из помещениЯ, где они кутили, представительниц прекрасного
пола. Ќикто ему не смел возразить, пока очередь не дошла до женщины,
принадлежащей достаточно храброму головорезу. ‚озникла дискуссиЯ, в
результате которой “ту предложил ему сесть в его машину и продолжить
спор на одном из загородных кладбищ. Џредложение было принЯто, и, как
позже выЯснилось, они вместе с несколькими свидетелЯми отправились
туда.
џ уже не помню, убил ли он своего соперника еще в дороге или только
оглушил его своей страшной рукой. Ќа кладбище он выволок его тело из
машины, разрЯдил в него свой пистолет, потом вылил на него канистру с
бензином и поджег, чтобы труп не опознали. Њой школьный товарищ
рассказывал, что в этот раз следствие по пулЯм определило его пистолет.
•отЯ его много раз сажали, менЯ всегда удивлЯло, что он достаточно
быстро выходил из тюрьмы. ‚ тюрьме у него всегда был особый режим и
особое питание. ‚ том же номере "‡ари ‚остока" говорилось, что, когда
он сидел в тбилисской тюрьме, в новогоднюю ночь ему тюремщики принесли
вино и жареного поросенка. ‘лавные тюремщики!
‚ последний раз он бежал из потийской тюрьмы при довольно забавных
обстоЯтельствах. Ћн попросилсЯ проведать больного родственника,
лежавшего в больнице. …го отпустили с двумЯ офицерами. Џроведав
родственника, они втроем пошли в ресторан и выпили шампанского Ћфицеры
забыли, что шампанское располагает к свободе, и на обратном пути “ту
отнЯл у одного из них пистолет, сел в такси, пригрозил таксисту оружием
и заставил его привезти себЯ в Ђбхазию. ‡десь он бросил такси и ушел в
горы.
ЌесмотрЯ на деньги и свЯзи, он, будучи в бегах, словно зверь, могущий
жить только в одной климатической зоне, далеко не уходил. ‘крывалсЯ
только в Ђбхазии и Њингрелии. ‚ конце концов ему это, видимо, надоело,
и он, пустив в ход свои свЯзи, договорилсЯ с властЯми, что если ему не
дадут нового срока, то он выйдет с повинной. …му обещали и обманули.
‘делали вид, что уже после того, как его взЯли, обнаружились его новые
преступлениЯ, о которых до этого не знали. Љ этому времени в ѓрузии к
власти пришел еварднадзе, и, видимо, те люди, которым “ту был нужен
длЯ каких-то целей, потерЯли влиЯние.
ѓоворЯт, на суде, как это бывало и раньше, он пустил в ход свой старый
псевдобиблейский номер. Ћн разделсЯ догола и крикнул:
-- ѓраждане судьи, вот таким Я пришел в этот мир! ‹юди менЯ сделали
преступником!
‘ам того не ведаЯ, подобно нашим социологам, он спорил с ‹омброзо,
забываЯ, что и его отец и его братьЯ были такими же преступниками, хотЯ
он их всех намного превзошел. …го, наконец, расстрелЯли.
‚от о чем Я вспомнил, когда ‚иктор Њаксимович показал мне на дом “ту
Ѓерулава. Њашина сейчас катила по верхнеэшерскому шоссе. ‘права от нас
высились скальные нагромождениЯ, поросшие кустами ежевики и азалий.
‘лева пониже нас расстилалась мЯгко холмистаЯ низменность с мирными
крестьЯнскими домиками, кукурузными полЯми и табачными плантациЯми.
„альше вставала сиреневаЯ стена морЯ. Ѓыл солнечный день начала лета.
-- ‘ейчас Я вам расскажу одну историю, -- начал ‚иктор Њаксимович. --
Ќедалеко от моего дома жила очаровательнаЯ девушка. ‡вали ее ‹ора. Ћна
была маленького роста с большими, сиЯющими карими глазами на всегда
чистом утреннем лице. Љаждый раз, увидев менЯ, она останавливалась или
мимоходом бросала:
-- ‚иктор Њаксимович, ну когда же наконец вы менЯ покатаете на своем
самолете?
-- ‘коро, скоро, ‹орочка, -- отвечал Я ей в тон, и она, простучав
каблучками, быстро проходила мимо моего дома.
‹ора жила одна со своей мамой. Ћтец у них давно умер. „ве старшие
сестры вышли замуж и жили в ђоссии. Њать, бывшаЯ работница табачной
фабрики, получала пенсию, но основной доход им приносили курортники. Ќа
весь сезон они сдавали свой дом отдыхающим.
“ходЯ на рыбалку или возвращаЯсь с рыбалки, Я видел с морЯ, как ‹ора
хлопочет на своей усадьбе: стирает или развешивает белье своих
многочисленных жильцов, гладит, возитсЯ на огороде или варит варенье
возле своего дома.
Љо времени, о котором Я рассказываю, ‹ора была студенткой третьего
курса педагогического института. “ нее был жених. ‡вали его Њарк. Ћн
был начинающим преподавателем музыкального техникума.
Њарк вырос на моих глазах. Ћн жил со своими родителЯми через один дом
от менЯ. Ћтец его, весьма преуспевающий жестЯнщик, был порЯдочным
негодЯем. Џо-видимому, он вдолбил себе мысль, что еврей в этой стране
может выжить, только будучи жестЯнщиком или музыкантом. ’ак как стадиЯ
жестЯнщика была пройдена, Њарка с детства обучали музыке, которую он,
судЯ по всему, ненавидел.
‘кандалы и битье ремнем были довольно частым Явлением. Ѓедный маленький
Њарик так визжал, что Я слышал его голос на своем участке. Ќесколько
раз Я не выдерживал, вбегал к ним во двор и отнимал у разъЯренного отца
мальчишку. Ћдин раз не выдержал и двинул отца как следует. Ќе знаю,
прекратилось ли с тех пор битье или жестЯнщик перенес свои экзекуции в
глубину дома, но с тех пор Я не слышал, чтобы мальчик кричал.
Ќо вот прошли годы. †естЯнщик все-таки добилсЯ своего: Њарк --
преподаватель музыкального техникума.
Ћни с ‹орой должны были женитьсЯ, как только она окончит институт.
‚ообще все это у них началось со школы. Њарк, конечно, бренчал на
фортепьЯно на школьных вечерах, как и все школьные музыканты,
окруженный поклонниками и поклонницами. ’огда-то он, может, и произвел
впечатление на еще совсем юную девочку. Ђ может, что-то другое. Ћни
ведь тоже почти соседи. ‚ конце концов, Я думаю, она его полюбила за
его обезоруживающую доброту.
‚ысокий, некрасивый, но обаЯтельно лопоухий Њарк и маленькаЯ
очаровательнаЯ ‹ора казались мне прекрасной парой. Љонечно, она им
вертела как хотела, но бывала только с ним и собиралась выйти за него
замуж.
џ, кстати, не замечал в Њарке ни малейшего озлоблениЯ на отца, так
нещадно колотившего его в детстве. „умаю, все дело в природе. …сли уж
человек от природы наделен большой добротой, никаким ремнем ее из него
не выбьешь.
Љогда Я их встречал вместе, ‹ора, сиЯЯ своими большими чудными глазами,
говорила мне, улыбаЯсь:
-- ‚иктор Њаксимович, когда ж мы полетим наконец? Ђ то скоро Њарк на
мне женитсЯ, у нас будут дети и тогда Я не рискну полететь. ђазве что
Њарку отец подыщет богатую невесту?
Њарк смущенно сопел и улыбалсЯ. џсно было, что он свою ‹ору не
променЯет ни на какие богатства мира.
Ћднажды Я рыбачил километра за полтора от берега. ‚друг слышу: --
‚иктор Њаксимович, Я к вам!
џ вздрогнул. ‘мотрю, ‹ора вцепилась руками за корму. ‹ицо побледнело,
глаза сиЯют. џ не заметил, как она подплыла.
-- ’ы почему так далеко заплыла? -- говорю.
-- Ђ Я знала, что вы здесь рыбачите, -- говорит, -- мне захотелось
доплыть до вас.
-- ‹ора, -- говорю, -- ты представлЯешь, что будет с Њарком, если он
узнает, как ты далеко отплыла от берега?
-- Ќичего, -- с неожиданной твердостью сказала ‹ора, -- не умрет.
џ ей дал как следует отдохнуть, а потом она поплыла назад, и Я долго
следил за ее голубой купальной шапочкой.
‚от такаЯ девушка жила недалеко от менЯ, и каждый раз видеть эту
деЯтельную, как пчелка, жизнерадостную девушку было маленьким
праздником.
€ вдруг страшное несчастье. Њать ‹оры попала под машину на шоссе совсем
рЯдом со своим домом. Ќа нее наехал вдребадан пьЯный местный врач, за
которым уже гналась милицейскаЯ машина. …го, конечно, взЯли. Ћн был
настолько пьЯн, что сам не мог выйти из своих "†игулей". Ѓыл составлен
акт, нашелсЯ свидетель, местный житель, который видел, что машина
мчалась с огромной скоростью.
—ерез неделю Я встретил ‹ору. Ћна в траурном платье проходила мимо
моего дома.
-- ’олько что была в милиции, -- сказала она, -- маму не вернешь, но
пусть этот мерзавец посидит в тюрьме. ‘ледователь дал прочесть мне
свидетельские показаниЯ и акт экспертизы психоневрологического
диспансера. ’ам написано -- опьЯнение сильное. „ело передано в
прокуратуру... Џусть посидит, мерзавец...
€ она прошла дальше. џ ничего ей не сказал и только с грустью посмотрел
ей вслед. џ уже знал, что этот врач родной брат местного миллионера,
мЯсного королЯ, свЯзанного с западногрузинской мафией. ’рудно было
поверить, что миллионер не выручит своего брата.
—ерез пару месЯцев опЯть встречаю ‹ору. Ћна шла с базара с корзиной в
руке. “видев менЯ, поставила корзину и остановилась.
-- ‚иктор Њаксимович, что же это делаетсЯ! -- воскликнула она. -- Ћни
все перевернули! ‚ прокуратуре все документы подделаны. Ђкт экспертизы
совсем другой, как будто бы никакого опьЯнениЯ не было. ‘видетельских
показаний нет. ‚ыходит, как будто бы мама переходила дорогу в
неположенном месте, а этот мерзавец пыталсЯ затормозить, но не смог.
‚ыдумали какой-то тормозной путь! Џочему они раньше ничего о нем не
писали! Џереход прЯмо напротив нашего дома. ‡ачем маме нужно было
переходить улицу в неположенном месте? Ђ показаниЯ свидетелЯ исчезли. џ
пошла к следователю милиции, который давал мне все это читать. Ћн долго
менЯ не принимал, но Я все-таки добилась встречи. Љакой подлец!
-- ‚ы же, -- говорю, -- показывали мне анализ крови. ’ам же Ясно было
написано: опьЯнение сильное. ќто мне приснилось или была такаЯ справка?
-- „а, -- говорит, а сам в глаза не смотрит, -- но это результат
неисправности аппарата. ЏовторнаЯ экспертиза показала, что он был
трезвый.
-- Ћн же был, -- говорю, -- настолько пьЯн, что сам не мог выйти из
машины. ‚аши милиционеры его вытащили!
-- ќто шок, -- говорит, -- он просто потерЯл контроль над собой.
џ чуть с ума не сошла, но все-таки сумела удержать себЯ в руках.
-- ѓде же показаниЯ свидетелЯ, -- говорю, -- почему вы их не передали
в прокуратуру?
-- Ћн их забрал, -- говорит, а сам в глаза не смотрит, -- по
советским законам, показаниЯ свидетелЯ не документ. Ћн не отвечает за
них. ‘начала ему так показалось, а потом он вспомнил, что все было не
так. Ћн отвечает только за показаниЯ на допросе.
-- џ пошла к свидетелю, -- продолжала ‹ора. -- џ его всю жизнь знаю,
он же недалеко от нас живет. Љогда Я вошла к нему во двор, он сидел на
крыше сараЯ и крыл его дранью.
-- ‚асилий Џетрович, -- говорю, -- вы же двадцать лет маму знаете. —то
с вами случилось, неужели они вас купили?
Њолчит. ’олько молотком постукивает, а изо рта гвозди торчат. џ
постоЯла, постоЯла, вижу, он не хочет говорить со мной, и пошла назад.
“ калитки догнала его жена:
-- ‹орочка! ‹орочка! Џрости! Џриходил человек и угрожал сжечь дом.
-- —то же это такое, ‚иктор Њаксимович, неужели на этого мЯсника
управы нет?
-- ЊилаЯ ‹ора, -- говорю, -- к сожалению, это так. Ћставь, ты себЯ
изведешь и ничего не добьешьсЯ.
-- Ќет, ‚иктор Њаксимович, -- сказала ‹ора, качаЯ головой, -- Я
никогда в жизни не отступлюсь. ЊоЯ мама, оставшись без папы, нас, трех
дочерей, поставила на ноги. Ћна всю жизнь набивала папиросы на табачной
фабрике. “ нас целаЯ пачка грамот. Ђ теперь, значит, она никому не
нужна? € пьЯный негодЯй ее может убить машиной, как бродЯчую собаку?
Ќет! џ пойду в ЉѓЃ.
Ћна поднЯла свою тЯжелую корзину, и Я долго смотрел вслед ее маленькой,
упорной фигуре. —то Я ей мог сказать? —ем помочь? € при чем тут ЉѓЃ?
Џроходит еще какое-то времЯ. џ встречаю ‹ору в нашем гастрономе. Њы
выходим вместе.
-- Ќу что, ‹ора, была в ЉѓЃ?
-- Ѓыла, была! -- говорит. -- ЊенЯ принЯл какой-то полковник,
доброжелательно выслушал, а потом позвал своего помощника. € они стали
между собой переговариватьсЯ по-абхазски. Ћни не знали, что Я прекрасно
понимаю по-абхазски. џ все понимаю, а они переговариваютсЯ между собой.
ЋказываетсЯ, помощник был в курсе моего дела. ’очнее, он был в курсе
дел миллионера и его брата.
-- „евушка права, -- говорит помощник, -- но что мы можем сделать?
Њиллионер со вторым секретарем обкома вот так...
Ћн свел указательные пальцы обеих рук, показываЯ, что они, как братьЯ.
-- ‚чера, -- продолжает он, -- его машина стоЯла возле особнЯка
миллионера три часа двадцать минут... Џусть девушка жалуетсЯ в Њоскву,
мы ничего не можем сделать.
Ђ Я слушаю и жду, что скажет мне полковник.
-- ‚идимо, в вашем деле здесь не смогли разобратьсЯ, -- говорит он мне
наконец, -- жалуйтесь в Њоскву. ќто дело вообще не по нашей части.
’ут Я не выдержала.
-- ‚ Њоскву, -- говорю, -- Я пожалуюсь и без вас. Ќо вы мне объЯсните
такую вещь. џ ее своим женским умом не могу понЯть. —то может делать
секретарь обкома в особнЯке вора-миллионера? —то он, свЯщенник,
наставлЯющий грешника? € что, вы засекаете времЯ, пока он гостит у
него? ЉакаЯ от этого польза?
‚иктор Њаксимович, он от моих слов покраснел, как флаг.
-- ‚ы что, абхазка? -- говорит.
-- „а, -- говорю, -- у менЯ мама была абхазка.
-- ‚се это сложней, чем вы думаете, -- говорит он, глЯдЯ мне в глаза,
-- и если мы засекаем времЯ, значит, это длЯ чего-то нужно. †алуйтесь в
Њоскву, но здесь будьте осмотрительней.
’еперь Я понЯла, что тут мне никто не поможет. џ уже написала в
Џрокуратуру ‘‘‘ђ. †ду ответа.
Ќа этом мы расстались. —ерез какое-то времЯ ‹ора получила ответ из
Џрокуратуры ‘‘‘ђ, откуда ей написали, что ее жалоба рассмотрена и
направлена в прокуратуру ѓрузии. ’еперь ‹ора ждала ответа из
прокуратуры ѓрузии. € вдруг однажды поздно вечером она прибежала ко мне
домой. ‚первые Я ее видел такой бледной, испуганной.
-- Ћй, ‚иктор Њаксимович, что сейчас было! -- воскликнула она и
рухнула на диван. -- Љто-то стучит мне в дверь. Ћткрываю. ‚ходит
огромный мужчина со страшными глазами. “ менЯ душа в пЯтки ушла. Ќо Я
взЯла себЯ в руки и говорю:
-- —то вам надо?
Ћн стоит и прЯмо жрет менЯ своими глазищами. Џотом говорит:
-- “ тебЯ несчастье было. Ќо этот человек не хотел убивать твою маму.
‘лучайно получилось... ‚от здесь десЯть тысЯч... ЏригодитсЯ... ’ы
теперь одна...
’ут у менЯ страх прошел.
-- Ќет, -- говорю, -- если б они мне даже миллион заплатили, Я бы ему
не простила маму...
Ћн молчит и стоит с протЯнутой пачкой денег в руке.
-- Ќе возьмешь?
-- Ќет, -- говорю.
-- ’ы смелаЯ девушка, -- говорит он мне и кладет пачку в карман, --
но перестань жаловатьсЯ... •уже будет... ’ем более живешь одна...
€ смотрит на менЯ своими волчьими глазами. џ собрала все свои
силы.
-- Ќет, -- говорю, -- лучше пусть они менЯ убьют.
Ћн еще некоторое времЯ смотрел, смотрел на менЯ а потом молча ушел.
‘лышу -- завел машину и уехал. ’ут только Я понЯла, какой ужас
пережила, и прибежала к вам. Ќо, видно, и они испугались, испугались,
правда?
-- Ќе верю Я, -- говорю, -- что милиционеры, взЯвшие пьЯного, дадут
теперь новые показаниЯ. ЋдумайсЯ, ‹ора, пока не поздно. Ћни тебЯ
угробЯт, Я боюсь за тебЯ.
џ вижу, она сидит в глубокой задумчивости, даже не слушает менЯ.
-- Ќи один человек в мире, -- вдруг говорит она словно в пространство,
-- не умел так любить, как моЯ мама. …ще до нас, своих детей, она
воспитывала свою родственницу -- сиротку. џ ее немного помню. Ћна
умерла лет пЯтнадцать назад от воспалениЯ легких. Њама до последней
минуты была с ней. € она перед смертью маме сказала: "‹юби менЯ
всегда!"
Ћна была сиротка, и ей было страшно умереть, думаЯ, что никто из живых
о ней не будет помнить. € за все эти пЯтнадцать лет мама никогда о ней
не забывала и всегда плакала, вспоминаЯ ее последние минуты... ’ак
любить, как мама... Џока Я жива, Я не прощу этому мерзавцу.
-- …сли так, -- сказал Я, -- тебе опасно оставатьсЯ дома. Џереходи к
Њарку или оставайсЯ у менЯ, а там посмотрим...
-- Ќет, -- вздохнула она после некоторого раздумьЯ, -- только
сейчас мне не по себе. Џроводите менЯ домой.
џ проводил ее, предупредив, чтобы она никому никогда не открывала по
вечерам дверь. Ћна грустно кивнула и вошла в дом. Ќа душе у менЯ было
скверно, но Я не знал, чем ей помочь.
Џрошло еще несколько месЯцев, и Я узнал от ‹оры, что прокуратура ѓрузии
ничего не добилась. ќтого следовало ожидать. Љстати, в местной
прокуратуре оказалсЯ один работник, который симпатизировал ‹оре, может
быть, даже влюбилсЯ в нее. Ћдин из милиционеров, взЯвших тогда пьЯного
брата мЯсника, кажетсЯ, чем-то обЯзанный этому прокурору, дрогнул было
и обещал тбилисскому следователю рассказать всю правду, но в последний
момент не решилсЯ.
-- ‡ачем вы здесь работаете, если ничего не можете сделать? --
оказываетсЯ, выпалила ему ‹ора.
-- џ чучело честности, -- сказал он ей, -- хоть одного человека им
приходитсЯ обходить, когда они занимаютсЯ темными делишками.
ќтот же прокурор помог ей написать обстоЯтельное письмо в "Џравду".
—ерез некоторое времЯ оттуда пришла в местную прокуратуру копиЯ ее
жалобы с отметкой Ћ. Љ., то есть особый контроль.
-- Њой прокурор, -- впервые за все это времЯ радостно сказала мне
‹ора, -- призналсЯ мне, что такое указание -- большаЯ редкость! Ћсобый
контроль! ‘коро приедет корреспондент и во всем разберетсЯ!
ЃеднаЯ ‹ора, опЯть все сорвалось. Њиллионер, даже носа не высовываЯ из
своего особнЯка, все улаживал. Љстати, когда началась кампаниЯ борьбы с
хищениЯми, снимок его особнЯка поЯвилсЯ в "Џравде". ’огда у некоторых
местных воротил в самом деле отнЯли дома, но только не у этого.
евельнулись было тронуть его, но город вдруг на несколько дней
таинственно осталсЯ без мЯса, и от него отстали. Ќо, видно, ему
все-таки были неприЯтны ее бесконечные, бесстрашные жалобы на брата.
-- ЋпЯть приходил этот с волчьими глазами, -- сказала мне как-то ‹ора.
-- Ќу и что?
-- ЋпЯть деньги предлагал.
-- Ќе грозил? -- спросил Я, заглЯдываЯ в ее чудные, полные невыразимой
печали глаза.
-- Ќет, -- вздохнула она и как-то странно опустила свой
длинноресничный взор.
‚сЯ эта эпопеЯ длилась около двух лет. Ќезадолго перед выпускными
экзаменами ‹оры Я однажды ночью, возвращаЯсь из гостей, проходил к
своему дому по плЯжу. Ѓыла теплаЯ луннаЯ ночь. ‘мотрю, рЯдом с моим
домом на песке лежит человек. џ подхожу к нему и вдруг узнаю в лунном
свете мертвое лицо Њарка. Њолнией мелькнуло: они его убили в знак
предупреждениЯ, что следующей будет она, если не перестанет жаловатьсЯ!
-- Њарк! -- закричал Я и, наклонившись, приподнЯл его голову. Ќикогда
запах алкоголЯ менЯ так не радовал -- он был в полной отключке!
џ прекрасно знал, что Њарк больше двух-трех рюмок не пил. Ћни с ‹орой
много раз бывали у менЯ. ЋпьЯнение было страшное, Я его трЯс, но он
только постанывал и никак не приходил в себЯ.
•отЯ ночь была теплаЯ, все-таки оставлЯть его на берегу было как-то
боЯзно. џ поднЯл его, перевесил через плечо и отнес домой. Љонечно,
можно было крикнуть его родителей, но Я не знал, как этот биндюжник
отнесетсЯ к его ужасному опьЯнению. Ќичего, думаю, перетерпЯт, да и
времЯ было позднее. “же около трех часов ночи.
џ гадал, что с ним, почему он так напилсЯ. Ќеужели они поссорились с
‹орой? Ќо если он так напилсЯ, значит, это не обычнаЯ ссора, а что-то
страшное. ђазрыв?
џ поздно проснулсЯ на следующее утро. …го уже не было. Ќа столе лежала
записка -- "‚иктор Њаксимович, спасибо. Ќикогда, никогда ни о чем не
спрашивайте. ‚аш Њарик".
‚ тот же день Я узнал новость, облетевшую город. Ќочью брат миллионера
был убит. ‘ улицы его окликнули. Ћн вышел из парадной двери своего
дома, и кто-то из темноты одним выстрелом уложил его. ‚се считали, что
это дело рук одного из западногрузинских мафиози, с которыми они были
свЯзаны. Ќикаких следов милициЯ не нашла. ‘трелЯвший растворилсЯ в
темноте. „икое опьЯнение Њарка и ночь убийства как-то загадочно
совпали.
Џоверить в это было невозможно. Ќо и невозможное возможно в этом мире!
Ђ что если она ему поставила такое условие? €ли случайное совпадение?
Џочему он так настойчиво просил ни о чем не спрашивать? џ зашел к ‹оре,
чтобы поделитьсЯ с ней новостью об убийстве брата миллионера, но ее не
оказалось дома.
—ерез неделю встречаю Њарика и ‹ору на автобусной остановке. “ Њарика
на лице выражение загнанного зайца, а ‹ора какаЯ-то
оледенело-спокойнаЯ.
-- ‹орочка, -- говорю, -- бог за тебЯ отомстил.
-- Ђ вы верите в бога, ‚иктор Њаксимович? -- спросила она с каким-то
Язвительным вызовом.
-- ‚ерю, -- сказал Я, -- и тебе советую.
-- ‚иктор Њаксимович, -- говорит ‹ора, -- Я об этом много думала. ‘
тех пор как мою маму убил этот пьЯный мерзавец, а в целой стране не
нашлось ни одного справедливого человека, который осудил бы его, Я
много думала о всЯком таком. …сли жизнь моей мамочки оказалась не
дороже жизни бродЯчей собаки, попавшей под колесо, во что Я могу
верить? ‚ какого бога? Ќе смешите менЯ, ‚иктор Њаксимович, не смешите,
а то Я сама не знаю, что со мной будет!
ЃеднЯга ‹ора, сколько же она пережила за эти два года! џ почувствовал,
что это женскаЯ истерика, сдержаннаЯ огромными усилиЯми воли.
Ќо вот ‹ора сдала выпускные экзамены, и они с Њариком наконец
поженились. †или, конечно, у ‹оры. ’ам и места было много, да и ‹ора не
слишком ладила с отцом Њарка. ‚ремЯ шло, мы иногда встречались, даже
перешучивались, но той солнечной ‹оры Я больше никогда не видел.
Џрошло три года. “ менЯ есть молодой приЯтель. Ћн работает в
сельскохозЯйственном институте. Ћднажды мы с ним выходили из моего дома
и столкнулись с ‹орой и Њариком. Ћни шли мимо. Њы перекинулись
несколькими словами, и Я заметил, что мой приЯтель остолбенел,
оглЯдываЯ ‹ору.
-- —то, понравилась? -- спросил Я у него, когда они прошли.
-- Ђ кто она такаЯ? -- спросил он.
џ ему рассказал в двух словах.
-- Ђ давно они женаты? -- спросил он.
-- ’ри года.
-- € как они ладЯт?
-- “ них любовь со школьной скамьи, -- говорю.
-- ЏотрЯсающе! -- воскликнул он. -- ЏотрЯсающе! €менно три года
назад Я впервые был на практике со студентами. “ нас за городом опытное
поле. ‚ тот день Я отпустил студентов и один осталсЯ на табачной
плантации. ‚друг Я услышал автоматную очередь, и пули, взметнув пыль,
легли вправо от менЯ. џ отпрЯнул влево и упал на землю. ‚ тот нее миг
снова раздалась очередь, и пули, срезаЯ табачные стебли, легли влево от
менЯ. џ инстинктивно отпрЯнул вправо. ‘нова очередь, и пули вспыхнули
справа от менЯ. џ отпрыгнул влево. € тишина.
џ пролежал еще минут двадцать, а потом встал и оглЯделсЯ. ‚ самое
первое мгновение Я подумал, что началась война. Ђ теперь не знал, что
думать. Њетрах в пЯтидесЯти от менЯ стоЯл дом, слегка прикрытый
грушевыми деревьЯми. Ќо стрелЯть могли и с любой другой стороны. —то
это? ЋбознавшийсЯ мститель? ‘умасшедший? Џерестрелка бандитов? џ не
знал, что думать. џ вышел к автобусной стоЯнке и поехал в город.
џ решил, что в милицию сообщать об этом как-то глупо. ‚озможно,
подсознательный страх перед тем, кто стрелЯл. ‹юди, которым Я об этом
случае рассказывал, только пожимали плечами.
Џрошло несколько дней. Њы со студентами, как обычно, работали на
табачной плантации. ‚друг ко мне подходит человек высокого роста и
очень сильного сложениЯ.
-- ‘лушай, -- говорит он мне и, похохатываЯ, бьет по плечу, -- хорошо
Я тебЯ напугал! ’ы как заЯц прыгал на поле! Џойдем выпьем по
стаканчику!
€ Я пошел. џ еще тогда не знал, что это знаменитый бандит “ту Ѓерулава,
но от его облика веЯло такой невероЯтной звериной силой, что не
подчинитьсЯ ему было нельзЯ. Ћн был хозЯином дома, возле которого
располагалась наша плантациЯ.
†ена его, бесшумнаЯ как тень, накрыла нам на стол, и мы сели пить.
Љстати, вино было очень хорошее и закуска тоже. џ был весь сосредоточен
на том, чтобы выглЯдеть естественным и дружелюбным. Џротивно, но что
поделаешь! Ћн мне продемонстрировал цветной телевизор, три холодильника
и тот самый автомат.
Џотом рассказал про какое-то умыкание, в котором принимал участие, и
похвасталсЯ, что на днЯх к нему в гости должен заехать некий генерал.
-- Љроме птичьего молока, все будет на столе, -- сказал он.
Ќо дело не в этом. џ, слава богу, в тот день унес от него ноги и больше
он менЯ к себе не звал. Ђ дело в том что Я видел своими глазами, как
эта вот юнаЯ женщина вышла вместе с ним из его машины и прошла в его
дом
-- Ќе может быть, ты спутал! -- закричал Я.
-- џ никак не мог спутать, -- сказал он, -- машина остановилась
возле его дома, и они вышли из нее. џ стоЯл в десЯти шагах. „а они и не
скрывались ни от кого. ЋгромнаЯ фигура “ту рЯдом с миниатюрной девушкой
произвела на менЯ незабываемое впечатление.
-- Љогда это было, -- спросил Я, -- ты не можешь сказать поточней?
-- ’ри года назад, -- сказал он, -- май месЯц... ’очней не помню...
џ ему тогда, конечно, ничего не сказал, а теперь говорю, потому что все
позади. џ думаю, отчаЯвшись дождатьсЯ наказаниЯ убийце матери и
заметив, что она понравилась этому бандиту, ‹ора обо всем с ним
договорилась. Ћн убил того, кому служил, и получил за это то, что
хотел. Џо-видимому, она обо всем рассказала Њарику, и он напилсЯ, чтобы
не сойти с ума от боли.
—ерез год они продали дом и переехали в Љраснодар, где жила сестра
‹оры. ‘ тех пор прошло много лет. Њарик с сыном ежегодно в отпуск
приезжают к отцу, а ‹ора никогда. „умаю, что она решила навсегда
отрезать этот город от своей жизни. “далось ли это ей -- не знаю.
Њногое можно сказать по этому поводу, но Я одно скажу -- Я ей не
судьЯ.
Ќа этом ‚иктор Њаксимович закончил свой рассказ. Њашина уже мчалась по
Ќовому Ђфону.
-- ‘ильнаЯ историЯ, -- сказал ђасим, оборачиваЯ к нам свое горбоносое
лицо, -- давайте сейчас здесь выпьем кофе, и Я вам расскажу о своей
встрече с “ту Ѓерулава... Ђ эта девушка в определенных исторических
условиЯх могла бы стать выдающейсЯ личностью... Ќо напрасно она своему
бедному жениху все рассказала... Ќепедагогично... Њожно было скрыть...
…сть средства...
Ћн остановил машину возле веранды открытого ресторана. Њы поднЯлись
наверх, уселись за столик и заказали три кофе.
-- ‚от как Я встретилсЯ с ним, -- начал ђасим, -- Я поехал в лагерь
под ‡угдиди, где сидел один наш однофамилец. Њне нужно было серьезно с
ним поговорить, пристыдить его за то, что он позорит наш род, и
спросить его, как он в конце концов думает жить дальше!
‹агерЯ, собственно, не было. ‡аключенные жили в бараках и работали на
чайной плантации. € вот нас человек пЯтнадцать, прибывших на свидание.
Љаждый стоит и разговаривает со своим родственником. ђЯдом стоит офицер
и присматривает за нами. ‚друг Я услышал какой-то испуганный шепоток,
все замолчали, и заключенные вместе со своими родственниками сбились в
кучу.
Ќа месте остались только Я со своим однофамильцем и какаЯ-то
мингрельскаЯ старушка, котораЯ о чем-то горЯчо упрашивала своего
сына-балбеса. џ оглЯнулсЯ и увидел, что к нам подходит какой-то
человек. ‚нушительного роста, плечистый, с черной бородой до поЯса.
Џотом Я узнал, что “ту в заключении всегда отпускал бороду. Ћдет он был
в черную косоворотку, хорошие шерстЯные брюки и сапоги.
Ћн подошел к нам, остановилсЯ, взглЯнул на притихшую, сбившуюсЯ группу,
а потом обернулсЯ на старушку, котораЯ, не обращаЯ вниманиЯ на “ту,
продолжала о чем-то упрашивать своего сына. €, видно, это ему
понравилось. Ћн спросил у старушки, чем она недовольна, и та, возможно,
принЯв его за какого-то начальника, стала выкладывать ему свои горести.
‚друг взглЯд “ту упал на офицерика, продолжавшего стоЯть поблизости, и
он ему гаркнул по-мингрельски:
-- ’ы чего тут?
-- џ ничего, Я ничего, -- пробормотал офицерик и попЯтилсЯ к группе,
котораЯ раболепно стоЯла в стороне.
-- Ќе беспокойсЯ, мамаша, -- сказал “ту наконец, -- Я присмотрю за
твоим сыном.
‘ этими словами он легким взмахом ладони дал ее сыну дружеский
подзатыльник, так что голова парнЯ откачнулась, как у болванчика. Џосле
этого он молча повернулсЯ и ушел... ‚от как Я видел “ту Ѓерулава...
ђасим отпил кофе, на минуту замолк, и вдруг его горбоносое лицо
озарилось улыбкой воспоминаниЯ.
-- ‘лушайте, -- сказал он, -- до чего интересно получаетсЯ! “ нас
сегоднЯ день поминовениЯ “ту Ѓерулава! џ сейчас вспомнил, что мой —агу
тоже с ним встречалсЯ, только очень давно. ЏровалитьсЯ мне на этом
месте, если это был не “ту Ѓерулава! Њолодец мой —агу, не осрамил наш
род! Ќо он сам лучше расскажет об этом, вы мне только напомните!
Њы долили кофе, сели в машину, и поехали дальше. —аса через два мы
въехали в это горное сельцо. —агу жил на отшибе. ‚озле выезда из села
улица была перекрыта воротами, чтобы скот не мог пройти на полЯ.
-- ‚от его сын ждет нас, -- кивнул ђасим на мальчика лет двенадцати,
стоЯвшего возле ворот. Њальчик открыл их и, пропустив машину, подбежал
к нам.
-- џ пригоню лошадь, -- радостно сказал он, заглЯдываЯ в окно.
Њы поехали дальше.
-- ќтот мальчишка -- прекрасный наездник, -- сказал ђасим, -- он с
девЯти лет участвует в районных и республиканских скачках. „важды брал
призы на лошадЯх своего отца.
Њашина остановилась возле усадьбы —агу. Њы вошли во двор. ќто был
чистый, зеленый, косогористый двор, обсаженный цветущими благоухающими
розами. „вор по абхазской традиции -- это как бы главнаЯ комната,
внутри которой расположены все остальные комнаты. Ќаши женщины убирают
и украшают свой дом, начинаЯ с главной комнаты.
Љстати, сам дом —агу выглЯдел весьма ветхим и бедным, но рЯдом с ним
был заложен фундамент более обширного строениЯ с одинокой стеной.
€з дома нам навстречу вышла пожилаЯ женщина, жена —агу, ее сын, парень
лет тридцати, его жена с грудным младенцем на руках и двумЯ малышами,
цеплЯвшимисЯ за ее юбку. Њы поздоровались с хозЯевами, а ђасим, кивнув
в сторону недостроенного дома, сказал:
-- ‘колько же вы будете его строить? Ћн уже лет пЯть стоит в таком
виде.
-- ‘ моим сумасшедшим мы его никогда не построим, -- крикнула жена
—агу, -- мы в колхозе заработали девЯтнадцать тысЯч! Њой сумасшедший
поехал в —еркезию и купил две лошади. ђасим, дорогой, поговори с ним,
пристыди его!
-- •орошо, поговорю, -- важно сказал ђасим, -- а где он сам?
-- Ћн по соседству, сейчас придет, -- отвечала хозЯйка, кажетсЯ,
довольнаЯ обещанием ђасима.
Њальчик пригнал рыжую лошадку и загнал ее во двор.
-- Ђ ну покажи фотографии, -- сказал ему ђасим,
Њальчик вбежал в дом и через некоторое времЯ выскочил из него, несЯ в
руке кучу разноформатных фотографий.
-- џ же вам альбом купил, почему ты не вклеил их туда? -- спросил
ђасим.
-- Ќе знаю, -- сказал мальчик и смущенно пожал плечами.
ќто были изломанные и расплывчатые снимки скачек. ‚идно, он их часто
показывал людЯм. €зображение толпы и бегущих лошадей. Џолучение приза
верхом на лошади. Ќаездник, проезжающий мимо трибуны и приветствуемый
какими-то начальниками.
’ыкаЯ пальцами, мальчик односложно объЯснЯл:
-- џ... здесь... џ...
-- џ тобой недоволен, -- строго сказал ђасим. -- ‚ каком состоЯнии у
тебЯ снимки? џ же тебе купил альбом. Џочему ты их не вклеил туда?
Њальчик трогательно прижал голову к плечу и с трудом выдавил: "Ќе
знаю..."
Ћдносложность его ответов показалась мне странноватой, и, когда он
вошел со снимками в дом, Я спросил об этом у ђасима.
-- „а, -- кивнул он, болезненно поморщившись, как бы признаваЯ наличие
ущербной царапины в роду, -- он однажды неудачно упал с лошади...
‚о двор вошел хозЯин дома. ќто был сухощавый мужчина лет шестидесЯти.
Њаленького роста, жилистый. Ћдет он был в галифе и черную сатиновую
рубашку, перепоЯсанную кавказским поЯсом, на котором сбоку болталсЯ в
чехле большой пастушеский нож.
Ћн за руку поздоровалсЯ со всеми и, понЯв, что ‚иктор Њаксимович не
абхазец, особенно сердечно с ним поздоровалсЯ как с наиболее дальним и
потому почетным гостем.
-- „олго же вы собирались, -- сказал он, взглЯнув на ђасима, -- вон
уже где солнце... ’еперь сами решайте, сначала сЯдем за стол, а потом
объездим лошадь или наоборот?
-- Ќет, нет, -- за всех сказал ђасим, -- сначала объездим лошадь, а
потом спокойно сЯдем за стол, выпьем, поговорим...
-- ‚ынеси седло, -- кивнул отец мальчику. Њальчик побежал на кухню и
вынес седло и уздечку.
—агу осторожно подошел к лошади и надел на нее уздечку. Њальчик поднес
седло. Ћтец так же осторожно, что-то ласково мурлыкаЯ, оседлал лошадь и
затЯнул подпруги. ‹ошадь вела себЯ довольно смирно. „альше произошло
неожиданное длЯ менЯ. —агу не сел на лошадь, а стал, держась за
поводьЯ, гонЯть ее вокруг себЯ, нещадно шлепаЯ камчой. Џотом он,
перехватив поводьЯ у самой лошадиной морды, стал заставлЯть ее
двигатьсЯ назад. ‹ошадь вздрагивала, дергалась в сторону, вздымала
морду и долго не могла его понЯть.
‚ конце концов он ее заставил пЯтитьсЯ, и она, пЯтЯсь, прошла по двору
до самой изгороди. —агу снова привел ее на середину двора.
’еперь он совсем коротко перехватил поводьЯ и стал заставлЯть ее
кружитьсЯ вокруг себЯ. ‹ошадь всхрапывала, упрЯмилась, но под ударами
камчи все быстрее и быстрее кружилась в полуметре от хозЯина. € вдруг
то ли она слишком круто повернулась, то ли еще что, Я не успел
заметить, но она опрокинулась на хозЯина. Ћни оба покатились по
косогору двора. Њне показалось, что теперь ни лошадь, ни хозЯин не
сумеют сами встать на ноги. Ќо они оба вскочили, и лошадник, сделав это
на мгновенье раньше, на лету цапнул ее за поводьЯ и не дал уйти.
’еперь лошадь так тЯжело дышала, что было слышно на весь двор ее
хриплое дыхание. —агу перекинул поводьЯ через шею лошади и вскочил в
седло. ‹ошадь вела себЯ спокойно. —агу промчалсЯ несколько раз по
двору, резко притормаживаЯ у изгороди.
Џотом он, видимо, решив, что сопротивление лошади недостаточно
красочно, стал подымать ее на дыбы. Ќо она беднЯга, долго не понимала
его, крутила головой, вспрыгивала в сторону и, наконец, все-таки встала
на дыбы. —агу соскочил с нее, подвел к изгороди и накинул поводьЯ на
кол.
-- ѓотова! -- крикнул он по русски и, помахиваЯ камчой, подошел к
нам.
‘тол накрыли на веранде, и ми уселись. Џока мы пили и ели, Я несколько
раз оглЯдывалсЯ на привЯзанную лошадь, и мне показалась странной ее
абсолютнаЯ неподвижность. Ћна даже хвостом не шевелила. џ спросил у
—агу, чем это объЯснить.
-- Ћбижена, обижена, -- сказал он с улыбкой, как о простительном
чудачестве еще слишком молодой лошади, -- ничего, скоро пройдет.
-- ‹ошадь, как человек! -- вдруг вскричал —агу. -- ’олько не
разговаривает. ‚от Я вам расскажу, что со мной однажды было, а вы
переведите нашему гостю.
Ћн кивнул в сторону ‚иктора Њаксимовича.
-- ‹ет пЯть тому назад, -- начал —агу, -- Я возвращалсЯ со свадьбы в
одном селе. Њы пили всю ночь, и Я, конечно, был крепко выпивший. ѓде-то
на полпути Я заснул, вывалилсЯ из седла и упал на землю. Љак Я потом
сообразил по солнцу, Я проспал часов семь-восемь. ЏроснулсЯ Я оттого,
что лошадь менЯ толкала мордой: "‚ставай, пора домой". ‚округ менЯ
метров на десЯть траву словно косой выкосило. Ќикуда не ушла. Џаслась
поблизости, сторожила менЯ, чтобы какаЯ-нибудь свиньЯ не осквернила или
зверь не подошел. € уже когда времени оставалось ровно столько, чтобы
хорошим шагом к вечеру дойти домой, она менЯ разбудила: "‚ставай, пора
домой!" џ сел на свою лошадь, и как раз, когда мы входили в ворота
нашего двора, солнце приводнЯлось (пересоздаю слабую копию абхазского
глагола). ‚идите, как она уразумела, когда надо менЯ будить. ‚от что
такое лошадь!
џ перевел ‚иктору Њаксимовичу слова —агу. Њы посмеЯлись.
-- ‘лушай, -- вспомнил ђасим, -- что это за бандит когда-то к тебе
приходил? ќто был “ту Ѓерулава или кто другой?
-- Ћн! Ћн! -- вскричал —агу. -- ѓоворЯт, его расстрелЯли и в газете об
этом прописали. џ охотилсЯ за этой газетой, но не достал. „остань ее
мне!
-- ‡ачем тебе газета, -- сказал ђасим, -- ты лучше расскажи, как это
было.
-- Ђ какой он с виду был? -- спросил Я у —агу.
-- Ѓольшой, -- вскричал —агу, -- в эту дверь не пройдет. Ђ глаза -- на
беременную взглЯнет -- раньше времени выкинет, такие глаза!
-- Ћставь его глаза, лучше расскажи, что было, -- перебил его ђасим.
-- „лЯ гостЯ по-русски расскажу, -- сказал —агу, осмелев от выпивки,
-- а вы не смейтесь над моим русским.
-- ќто давно было, -- сказал —агу, обращаЯсь к ‚иктору Њаксимовичу, --
моЯ старший сын, вот этот, в армии была. ‡начит, десЯть-одиннадцать лет
назад. Ќочью кто-то стучит. Ћткрываю. —еловек стоит.
-- —то надо?
-- Љушать хочу.
џ ему дал кушать и оставил ночевать. ‘разу понЯл -- скрываетсЯ от
власти. Њожет, кровник, может, абрек -- не знаю. џ не спрашиваю. Ћн не
говорит. Ђга! ‚от так живет у менЯ три днЯ. ‚се, что мы кушаем, ему
кушать даем, все, что мы пьем, он пьет. „нем он ничего не делает,
только пистолета свой чистит. Ќочью спит, как мы. Ќа четвертаЯ днЯ
садимсЯ обедать, вот эта моЯ хозЯйка подала, что было. Ђ он мне
говорит:
-- —агу, пойди и достань у соседей хорошаЯ вино.
џ чуть с ума не сошел! џ крестьЯнин, у менЯ простаЯ крестьЯнскаЯ вино.
—ем виновата моЯ вино?! †ивет мой дом и посереди моего дома сирет на
мой хлеб-соль!
-- ЊоЯ вино плохаЯ? -- говорю.
-- ЏлохаЯ, -- говорит.
-- ЊоЯ отца, -- говорю, -- у твоего отца тоже батраком работала? ‡емлю
пахал, вино приносил, дрова рубил?
-- Њного не разговаривай, иди, -- говорит, -- а то узнаешь, кто такой
“ту Ѓерулава!
…сли человек, как скотина, сирет на твой хлеб-соль в твоем доме, или
убей его или убей себЯ! ‡ачем жить! Ђга, думаю, сейчас Я тебе покажу
плохаЯ вино. “ менЯ в другой комнате висела хорошаЯ двустволка с
медвежьим жакан. ‘ейчас тоже там висит!
-- •орошо, -- говорю, -- сейчас принесу.
Ћн, как зверь, что-то догадал.
-- ‡ачем туда идешь? -- Ќа двор показывает. -- ’уда иди!
-- „еньги, -- говорю, -- надо взЯть. Љувшин вина бесплатно никто не
даст.
-- •орошо, -- говорит, -- бери.
Ђга! џ иду другой комната, снимаю ружье и выхожу. ‘лово не мог сказать!
‘мерть любаЯ человек боитсЯ!
џ мать его не оставил! Ћтца его не оставил! „еда на оставил! Ќикого не
забыл!
-- ‚ставай, выходи, -- говорю, -- свиньЯ в свинарнике надо убивать!
Ћн встает. †ена кричит: "Ќе убивай, тебЯ посадЯт!" -- но Я убить не
хочу, так пугаю. •очу сдать его государству в райцентр.
‚ышли. ’еперь как? „о райцентра двадцать километров. ‹ошадь моЯ во
дворе. ’игра, никого, кроме менЯ, к себе не допускает. Љак оседлать?
џ говорю жене:
-- „ержи ружье! ђука, нога, голова -- чем бы ни двигала -- вот это
нажимай! Џусть, как мертваЯ, стоит!
†ена моЯ кричит, не хочет брать ружье. ‡аставил! ‚зЯла! Ћн стоит
пЯть-шесть шагов.
-- —ем бы ни двигала -- сразу стрелЯй! -- говорю.
џ быстро поймал лошадь, оседлал ее, вынул его пистолета из-под подушки,
положил карман, сел на свою лошадь и, как скотину, погнал его впереди
себЯ.
Џо дороге он просил менЯ отпустить. „еньгь обещал. Ѓольшие деньгь! Ќо Я
его не слушала. џ его (тут —агу, не найдЯ соответствующего русского
слова, по-абхазски добавил) искамчил! ‚сего искамчил! „аже рука устала!
—агу снова перешел на русский.
-- € он уже менЯ ничего не просит. € Я успокоил душа. € тут мы
проходили, где мелкаЯ ольха растет. Њного-много мелкаЯ ольха. € он
прыгнул в это мелкаЯ ольха. џ выстрелил -- не попал! ‹ошадь пустил, но
лошадь быстро не может. ‚етка мешай! ЊелкаЯ ольха мешай! “бежал! џ
повернул лошадь. ‘дал пистолета в сельсовет. € сказал. ’ри днЯ жила --
не сказал. ‘казал -- в этот день пришла. џ боЯлсЯ, что он ночь придет и
наш дом пожар сделает. џ достал хороший собака. Ќо он не пришла. Ђ
сейчас все! ‘ейчас власть его стрелЯл!
-- ‹учше бы он сжег наш дом, -- неожиданно по-абхазски вставила
хозЯйка, до этого молча и внимательно слушавшаЯ своего мужа, -- тогда
уж ты построил бы новый...
’ут наш ђасим стал серьезно увещевать старого —агу, указываЯ ему на то,
что любовь к лошадЯм -- это, конечно, дело хорошее, и он призами на
скачках прославлЯет свой род, но все-таки и дом наконец пора построить.
‚он и семьЯ разрослась.
-- “спеем, успеем, -- сказал —агу и, с ходу зажигаЯсь, добавил: --
слава богу, над головой не течет! Ђ ты что в лошадЯх понимаешь?
Ћхромевшую лошадь бросил в лесу! ‚се равно, что этого несмышленыша в
чащобе оставить!
Ћн ткнул рукой на одного из своих внуков, вместе с братцем стоЯвшего,
прижавшись к материнской юбке. Њалыш встрепенулсЯ и еще теснее прижалсЯ
к матери.
Њы поблагодарили хозЯйку за угощение, спустились во двор и прошли к
машине. ЋбъезженнаЯ лошадь все так же неподвижно с опущенным хвостом
стоЯла на привЯзи.
-- Џриезжайте на осенние скачки, -- крикнул —агу напоследок, когда мы
уже были в машине, -- черкесскую пущу!
Њы поехали по узкой каменистой дороге. Њладший сын —агу, возможно,
изображаЯ лошадь, мчалсЯ за машиной до самых ворот. „обежав, он открыл
их нам, помахал рукой, и мы поехали дальше.
-- …динственно, в чем был прав “ту Ѓерулава, -- неожиданно без всЯкого
юмора заметил ђасим, -- это то, что у —агу вино плоховатое. € оно
всегда у него было такое! ђасим был прав. Ќо —агу -- Явно настоЯщий
лошадник, а истиннаЯ страсть не терпит соперниц.

‚ечер в саду

Ћднажды из Њосквы приехал мой знакомый журналист и сказал, что у него
от редакции задание увидетьсЯ с ‚иктором Њаксимовичем и написать о нем.
џ удивилсЯ, что об его опытах знают в редакции, и обрадовалсЯ за него.
†урналист этот был известен достаточно острыми и горькими статьЯми по
вопросам нашего сельского хозЯйства.
Џолгода назад его послали на несколько месЯцев в Ђмерику, отчасти, как
Я думаю, чтобы вознаградить за ненапечатанные статьи, отчасти длЯ того,
чтобы он поделилсЯ с нашим читателем опытом ведениЯ фермерского
хозЯйства, хотЯ бы в тех пределах, в каких этот опыт не мешает
идеологии.
-- Љак съездил? -- спросил Я у него.
-- —удесно, -- бодро кивнул он, -- пишу книгу.
-- Ђ если одним словом сказать, что главное?
-- Ћдним словом ничего не скажешь, -- ответил он, -- разве что
придетсЯ повторить слова одного славного фермера.
-- Ђ что он сказал?
-- Ћн посмотрел, посмотрел, как мы топчемсЯ на его полЯх, и сказал:
"‚от вернетесь вы к богу, и у вас будет хлеб".
џ призадумалсЯ над такой своеобразной рекомендацией ведениЯ сельского
хозЯйства, и мы тут же договорились поехать к ‚иктору Њаксимовичу.
Њы зашли в гастроном, купили две бутылки коньЯка, дрЯнную колбасу, ибо
другой не было, и сыр. ‚зЯли такси и поехали в поселок, где жил ‚иктор
Њаксимович.
џ не совсем точно знал, где расположен его дом, но надеЯлсЯ
сориентироватьсЯ. ђасплатившись с таксистом, мы свернули с шоссе,
прошли по узкой дорожке между двумЯ приусадебными участками, вышли к
железной дороге, прошли под мостом, свернули вправо и, похрустываЯ
плЯжной галькой, зашагали вдоль морЯ.
Ѓыл теплый день конца сентЯбрЯ. ‘олнце клонилось к закату, и оттуда
почти до самого берега вода была покрыта трепещущим золотом. ЏлЯж был
почти пуст, море едва вздыхало, в воздухе стоЯл легкий запах
водорослей.
€менно отсюда, со стороны морЯ, где Я тогда рыбачил с товарищами, мне
когда-то показали домик ‚иктора Њаксимовича, и Я теперь надеЯлсЯ
вспомнить его месторасположение.
Џриусадебные участки в этих местах метра на два возвышаютсЯ над плЯжем
и кое-где в зависимости от доходов хозЯев прикрыты от морЯ деревЯнной
или бетонной дамбой.
Ќеизвестно, как скоро Я узнал бы его участок, если б внезапно не увидел
торчащее из зелени виноградной беседки крыло махолета.
Ћдновременно с крылом махолета Я увидел на плЯже прЯмо под участком
‚иктора Њаксимовича сидЯщего на песке милиционера. Ћн оказалсЯ моим
знакомым абхазцем. “видеть его здесь, на пустынном плЯже, было так же
странно, как увидеть крыло махолета, торчащее из виноградной беседки. џ
почувствовал родство этих двух странностей. € так как одна из этих
странностей объЯснЯлась ‚иктором Њаксимовичем, естественно было
предположить, что и втораЯ странность объЯснЯетсЯ им же.
-- —то ты здесь делаешь? -- спросил Я по-абхазски, здороваЯсь с
милиционером.
-- ‘торожу, -- ответил он мне, смущаЯсь и от смущениЯ склонЯЯ набок
голову. Њне показалось, что смущение его усилено тем, что он говорит со
мной по-абхазски. Џо-видимому, он считал, что некотораЯ нелепость его
занЯтиЯ на Языке закона выглЯдела бы менее нелепой.
-- —то сторожишь? -- спросил Я, хотЯ уже понЯл, что он сторожит.
-- Ђэроплан его сторожу, -- кивнул он наверх.
-- Ђ зачем его надо сторожить? -- спросил Я.
-- Ћни боЯтсЯ, -- ответил он, -- чтобы на нем кто-нибудь не улетел в
’урцию.
-- …сли они этого так боЯтсЯ, -- сказал Я, -- они могли бы запретить
ему этим заниматьсЯ.
-- ‡апретить нельзЯ, -- важно сказал милиционер.
-- Џочему?
-- Џотому что они хотЯт посмотреть, -- оживилсЯ он, как бы приобщаЯ
менЯ к хитроумному замыслу, -- получитсЯ у него что-нибудь или нег.
Џотому следить следим, а мешать не мешаем.
-- Ђх, вот как, -- сказал Я и, кивнув ему на прощанье, направилсЯ
вместе с журналистом к деревЯнной лесенке, подымающейсЯ от плЯжа на
участок.
-- —то он тебе говорил? -- спросил журналист, когда мы прошли в
калитку, и Я закрыл ее на щеколду. џ ему передал нашу беседу, и мы оба
рассмеЯлись. ’ропинка к дому проходила между корЯвыми мандариновыми
кустами. ‘права от тропинки стоЯл сарай, возле которого рос большой
пекан, североамериканский родственник нашего грецкого ореха. ‘лева за
мандариновыми кустами начиналсЯ сад, где росли груши, инжир и
гранатовое дерево, усеЯнное пунцовыми плодами.
Њы подошли к дому, где возле виноградной беседки стоЯл махолет, как бы
молча проповедуЯ тесноте заросшего сада идею распахнутого пространства.
‘ад безмолвствовал.
ђЯдом за большим столом, врытым в землю, сидели трое: девушка в голубом
сарафане со светЯщимсЯ узким марсианским лицом, какой-то юноша и ‚иктор
Њаксимович.
ћноша и хозЯин дома, низко склонившись к ватманскому листу,
заполненному чертежами и формулами, что-то обсуждали. „евушка поднЯла
нам навстречу свое светЯщеесЯ и как бы исключительно в интересах
воздухоплаваниЯ суженное лицо. Ћна улыбнулась нам. „вое остальных нас
так и не заметили.
-- ‚иктор Њаксимович, -- сказал Я, выкладываЯ на стол нашу небогатую
снедь, -- оказываетсЯ, за вами хвост.
Њы поздоровались.
-- Ђ-а-а! -- махнул ‚иктор Њаксимович голой мускулистой рукой, рукава
штормовки у него были закатаны. -- ‘лава богу, Я давно привык.
Њы познакомились с его гостЯми. „евушка, с улыбкой протЯгиваЯ длинную
тонкую, руку, как бы сказала: можете немножко подержатьсЯ за мою руку,
вам это будет приЯтно.
-- ‡апомните его имЯ, -- кивнул ‚иктор Њаксимович на юношу, -- будущее
светило математики. Ћн нашел новый случай сохранениЯ двух солитонов
после взаимодействиЯ.
„лЯ менЯ это был Язык ирокезов.
-- ‚иктор Њаксимович, -- спросил Я, -- откуда вы знаете высшую
математику?
-- ќто, -- сказал он, усаживаЯ нас за стол, -- интереснаЯ историЯ. ‚
лагере у менЯ был учебник высшей математики ‹оренца. Љаждый день после
работы Я заваливалсЯ спать и спал до отбоЯ, когда барак затихал. ’ут Я
вставал, брал учебник и шел к параше, потому что это было единственное
место, где ночью горел свет и можно было читать. Ќо чтобы не зачитатьсЯ
до утра и доспать положенное времЯ, иначе не сохранишь силы длЯ работы,
Я придумал себе часы. ‚одЯные часы, клепсидра с поправкой на лагерные
условиЯ. ‹агерники спЯт беспокойно, кричат во сне, часто встают
мочитьсЯ. џ приспособилсЯ определЯть времЯ по степени наполнениЯ параши
мочой.
ћноша, внимательно выслушав рассказ ‚иктора Њаксимовича и дождавшись
его конца, почему-то передвинул бутылки с коньЯком с краЯ стола на его
середину, как на более надежное место.
-- ѓде вы учитесь? -- спросил Я у него. …сли б не слова ‚иктора
Њаксимовича о его математическом открытии, было бы естественней
спросить, в каком он классе, до того он молодо выглЯдел.
-- џ аспирант Њосковского университета, -- сказал он и посмотрел на
девушку.
-- ќто вы его так омолодили? -- спросил Я у нее. -- „а! --
воскликнула она и затрЯслась от сдавленного хохота. -- ‚се так находЯт!
Ћн у нас преподает! Ћднажды нас встретила знакомаЯ мне девушка и
спросила: "ќто твой младший брат?" џ так и вырубилась от смеха!
…е худенькое, почти безгрудое тело под голубым сарафаном сейчас
сотрЯсалось от хохота, одновременно как бы отсылаЯ любоватьсЯ обаЯнием
одухотворенности ее неправильного лица.
-- ‹юдочка, посуетись! -- кивнул аспирант на стол и вдруг плотоЯдно
потер ладони, Явно предвкушаЯ выпивку, и теперь стало легче представить
его истинный возраст.
-- џ сейчас, -- сказала девушка и, взЯв двумЯ пальцами развевающийсЯ
ватманский лист, унесла его в дом. —ерез некоторое времЯ она вышла
оттуда с тарелками, вилками, рюмками. Џоставив все это на стол, она
опЯть исчезла в проеме дверей и поЯвилась, держа в одной руке тарелку с
помидорами, а в другой -- хлебницу с длинной лепешкой лаваша.
-- џ вам фруктов нарву, -- сказал ‚иктор Њаксимович и, подхватив
плетеную корзину, стоЯвшую в беседке, быстро удалилсЯ в глубину сада.
„евушка пошла мыть помидоры под краном. ‚заимокасание струи воды и двух
голых девичьих рук располагало к созерцанию в духе Японцев.
Ћднако наше молчаливое созерцание прервал некий толстый небритый
человек в мЯтой рубашке навыпуск, поЯвившийсЯ, как и мы, со стороны
морЯ. ‚ руке он держал приемник "‘пидола". Љстати, все прибрежные
участки этого поселка имеют по два входа; один со стороны морЯ, а
другой со стороны железной дороги и шоссе.
-- ‡дравствуйте, -- сказал человек, подойдЯ к столу и удивленно
оглЯдываЯ нас, -- а где ‚иктор Њаксимович?
-- ”рукты собирает, -- ответил аспирант, -- позвать?
-- Ќе надо, Я подожду, -- ответил толстЯк и уселсЯ на скамью. Ћн
некоторое времЯ так сидел, как кошку, держа на коленЯх приемник, и,
надув губы, что-то беззвучно насвистывал, скорее всего изображаЯ
непринужденность. Џо-видимому, он здесь не ожидал чужих людей и теперь
считал, что его затрапезный вид создает неправильное представление о
его духовной сущности. —увствовалось, что ему не терпитсЯ исправить эту
ошибку.
-- €звините, -- вдруг сказал он, перестав беззвучно свистеть и
оглЯдываЯ нас, -- ви кто будете?
-- Њы друзьЯ ‚иктора Њаксимовича, -- сказал Я.
-- Ђха, друзьЯ, -- согласилсЯ толстЯк и, дав себе времЯ осознать этот
факт, добавил, кивнув на махолет: -- что-нибудь из него вийдит? ’олько
правду -- как мужчины мужчине!
-- “же вышло, -- сказал аспирант, -- он несколько раз взлетал.
-- ‚злетал, что такое! -- взмахнул толстЯк одной рукой, другой
продолжаЯ придерживать на коленЯх приемник. -- Ћтсюда хотЯ бы до
Ћчемчири может пролететь?!
„евушка, стоЯвшаЯ у стола и нарезавшаЯ помидоры, замерла и тревожно
посмотрела на толстЯка, видимо, стараЯсь представить, как далеко отсюда
находитсЯ Ћчемчири.
-- Џока нет, но обЯзательно пролетит, -- сказал аспирант.
„евушка благодарно посмотрела на него и взЯлась за помидоры.
-- „венадцатый номер видите? -- сказал толстЯк, туго оборачиваЯсь к
махолету и показываЯ на цифру.
Њы взглЯнули на цифру, а потом на толстЯка.
-- „венадцать "†игулей" он мог купить на деньги, которые всю жизнь
тратил на свои аэропланы! -- воскликнул толстЯк. -- —тобы Я своими
руками свою маму похоронил, если неправда!
Њы промолчали.
-- ‚и не думайте, -- через некоторое времЯ, поуспокоившись, добавил
он, -- Я его, как брата, уважаю... „вадцать лет соседи... Ђ там, внизу,
кто стоит, знаете?
Ћн кивнул в сторону морЯ, Явно думаЯ, что мы вошли в калитку со стороны
железной дороги.
-- ‚идели, -- сказал Я.
-- ќ-э-э, -- закачал головой толстЯк и добавил: -- Џолитика...
‚озможно, он еще что-то хотел сказать, но тут из сада с корзиной в руке
вынырнул ‚иктор Њаксимович.
-- Џривет, ‚иктор! -- сказал толстЯк.
-- ‡дравствуй, ‡ураб! -- ответил ‚иктор Њаксимович и поставил корзину
на стол.
-- ‡вук барахлит, -- сказал толстЯк, приподымаЯ "‘пидолу", -- вот эти
прибалты совсем халтурчики стали. •уже наших.
-- Ћставь, посмотрю, -- сказал ‚иктор Њаксимович не глЯдЯ и добавил,
отбираЯ у девушки лаваш, который она взЯлась нарезать, -- лаваш не
режут, а рвут.
‚ саду уже было сумеречно, хотЯ сквозь виноградные листьЯ еще был виден
догорающий над морем закат.
‚иктор Њаксимович стал быстро рвать лаваш, раздергиваЯ его, как
гармошку.
-- Џока, ‚иктор! -- сказал толстЯк и поднЯлсЯ.
-- ЋставайсЯ, выпьем по рюмке, -- предложил ‚иктор Њаксимович,
расправившись с лавашем.
-- ђади бога, -- сказал толстЯк, останавливаЯсь и беспомощно
приподымаЯ руки, -- гости ждут дома!
-- ‹адно, -- сказал ‚иктор Њаксимович, -- завтра к вечеру заходи!
’олстЯк исчез в уже сгущающихсЯ сумерках.
-- ‹юдочка, свет! -- сказал ‚иктор Њаксимович, вынимаЯ из корзины
инжир и груши.
Њы расселись за столом и приступили к еде и выпивке. Њне не
понравилось, как аспирант выпил две первые рюмки. ’а особаЯ, как ее ни
скрывай, хищность, с которой он отсосал их, подсказывала, что огонек
там, внутри него, уже горит и требует топлива. ‚прочем, может, это мне
и показалось.
Љто-то завозилсЯ у калитки, обращенной в сторону железной дороги.
-- Љого это еще несет, -- проговорил ‚иктор Њаксимович, вглЯдываЯсь в
темноту.
€з тьмы поЯвилась какаЯ-то фигура и, осторожно войдЯ в полосу света,
оказалась пожилой женщиной в коричневом платье.
-- €звините, -- сказала она, подходЯ к столу, -- ‚иктор Њаксимович, Я
за мЯсорубкой.
‚иктор Њаксимович встал, небрежно сунул в карман протЯнутые ему деньги
и вошел в дом.
†енщина отвернулась от стола и, подперев подбородок ладонью, с такой
комической скорбью уставилась на махолет, что Я не выдержал и спросил:
-- ‚ам он не нравитсЯ?
†енщина обернулась к нам и, улыбаЯсь милой, виноватой улыбкой,
призналась с горестной откровенностью:
-- ‘емьи нет... …сли б хоть семьЯ была... Ћн еще не старый, интересный
мужчина, скажите -- пусть женитсЯ... „еточки будут бегать здесь...
ЏродолжаЯ улыбатьсЯ виноватой улыбкой, она смотрела на нас, словно
ожидаЯ нашей поддержки.
Љстати, ‚иктор Њаксимович в самом деле выглЯдел гораздо моложе своих
шестидесЯти лет. Ѓольше пЯтидесЯти ему никак нельзЯ было дать.
Ќекоторые считали это результатом его кефирной диеты. Ћднажды, когда
разговор зашел на эту тему, он улыбаЯсь, сказал:
-- ‚се обстоит очень просто. Њужчину старЯт женщины и политика. ‚
молодости, когда Я был влюблен и увлекалсЯ политикой, Я выглЯдел
гораздо старше своих лет.
€з дому вышел ‚иктор Њаксимович с мЯсорубкой в руке.
-- Ќу, как твоЯ новаЯ курортница? -- передаваЯ мЯсорубку, спросил он у
женщины, словно угадав, о чем она здесь говорила, и насмешливо снижаЯ
тему.
-- Ђх, ‚иктор Њаксимович, не говорите, -- пожаловалась она, -- сколько
раз Я ее предупреждала: "Ќе лежи так долго на солнце!" Ќе послушалась,
и теперь у нее всЯ спина сгорела.
-- ЏонЯтно, -- сказал ‚иктор Њаксимович усаживаЯсь и, обращаЯсь к нам,
добавил: -- Љогда на юг приезжает интеллигентнаЯ женщина, она на третий
день идет с ворохом писем по улице и спрашивает, где почта. Ђ когда
приезжает неинтеллигентнаЯ женщина, она на третий день ковылЯет по
улице и спрашивает, где бы купить простоквашу, чтобы обмазать
обгоревшее тело. € таких множество.
Њы посмеЯлись наблюдению ‚иктора Њаксимовича, которое, может быть,
отдаленным образом давало ответ на горестное недоумение женщины по
поводу его одиночества. € женщина, как бы отчасти это понЯв и
смирившись, скорее всего временно, скрылась в темноте, держа в руках
починенный ‚иктором Њаксимовичем маленький символ домашнего очага.
‚иктор Њаксимович стал подробно объЯснЯть журналисту, почему он
винтовому аппарату предпочел махолет, а потом постепенно разошелсЯ и
выложил свое жизненное кредо.
-- —еловек должен взлететь сам, без мотора, -- сказал он, -- всЯ
трагедиЯ мировой истории в том, что человек, пытаЯсь удовлетворить свою
самую коренную жажду, жажду свободы, все больше и больше закабалЯетсЯ.
’ысЯчелетиЯ человеческой истории превратили его психологию в Ђвгиевы
конюшни. ’олько взлетев, он промоет свою душу и поймет истинную цену
земной жизни -- идеЯм, вещам, людЯм...
‚незапно он прервалсЯ, оглЯдел нас своим кротким и неукротимым
взглЯдом, потом налил полстакана коньЯка, поставил его в тарелку,
набросал туда несколько кружков колбасы, ломоть лаваша и сказал:
-- ‹юдочка, отнеси моему стражу. Ћт тебЯ ему приЯтней будет получить
угощение... ”онарь лежит на кухонном столе.
„евушка принесла фонарь, зажгла его, взЯла в руки тарелку и скрылась в
темноте, как светлЯчок, сама себе освещаЯ дорогу.
-- —еловек должен взлететь, иначе все мы погибнем, а вместе с нами и
всЯ мироваЯ культура, -- продолжал ‚иктор Њаксимович, разлив коньЯк по
рюмкам и кивнув на свой махолет, который, казалось, прислушиваетсЯ к
нему, -- это двенадцатый аппарат, который Я сконструировал за свою
жизнь. есть из них вдребезги разбились. „ва -- на земле, а четыре
начали разваливатьсЯ в воздухе. Љто хотЯ бы на минуту испытал свободное
парение в небе, тот не может не возвратитьсЯ на землю обновленным
человеком. Ћн поймет, что это возможно, и будет бесконечно искать во
всех формах земной жизни повторениЯ этого счастьЯ распахнутого полета.
Ћн будет искать и добиватьсЯ его в книгах, в любви, в дружбе, в работе,
во всем! Ћн приучитсЯ чувствовать проЯвление малейшей пошлости и
подлости как омерзительное выражение антиполета, антипарениЯ, как
предательство своего собственного испытанного в полете счастьЯ.
—еловечество ждет великое самовоспитание через полет и парение.
ђазумеетсЯ, это произойдет не в один день. Ќо когда поЯвЯтсЯ надежные
варианты аппарата и наладитсЯ их промышленное производство, они будут
ненамного дороже хорошего зонтика.
‘егоднЯ нас, изобретателей подобных аппаратов, никто не поддерживает --
ни спортивные организации, ни конструкторские бюро, ни министерства. Ќо
мы должны доказать и докажем свою правоту.
-- Ђ много вас? -- спросил Я и, не вполне уверенный в уместности
своего желаниЯ, потЯнулсЯ за грушей.
-- џ переписываюсь с двумЯ, -- сказал ‚иктор Њаксимович, -- один живет
в Ђрмавире, другой -- в Џолтаве. Ќо, наверное, есть еще.
-- „а, есть, -- подтвердил журналист, -- к нам поступают сведениЯ об
этом. Ќо пока их мало.
‚незапно деревьЯ сада и беседка озарились голубоватым, мертвенным
светом и махолет побелел в этом свете, словно оголилсЯ. ќто далекий
пограничный прожектор на несколько мгновений просочилсЯ в сад,
безмолвно вглЯделсЯ в него и унессЯ дальше шарить по берегу.
-- ‘ каждым годом их будет все больше, -- сказал ‚иктор Њаксимович, --
это неизбежно. —еловек должен взлететь, и он взлетит. ЌикакаЯ диктатура
не сможет управлЯть летающими людьми, потому что у летающего человека
будет совсем другаЯ психологиЯ.
-- Ђ разве ваш милиционер не сможет пристрелить летающего человека? --
спросил журналист.
€з темноты пришла девушка и поставила на стол тарелку и стакан.
-- Ќет, не сможет, -- без всЯкой улыбки сказал ‚иктор Њаксимович, --
потому что он сам тогда будет летающим человеком.
-- Ќу, как он там? -- спросил аспирант у своей девушки.
-- ‚ыпил за мое здоровье, -- сказала она, просиЯв, -- может, позвать
его сюда?
-- ќто лишнее, -- заметил ‚иктор Њаксимович, -- пусть стоит там, где
его поставили.
-- Ќеужели они не знают, что без разгона вы отсюда взлететь не можете?
-- спросил аспирант.
-- Љонечно, знают, -- сказал ‚иктор Њаксимович, -- но это и есть
безумие нашей жизни. —еловек ежедневно совершает тысЯчи подобных
глупостей, и мы все им подчинЯемсЯ. Ќо как только человек взлетит,
бессмысленность этих глупостей всем станет очевидной.
-- Ђ что, в плохую погоду они тоже дежурЯт? -- спросил Я и, встав со
стула, потЯнулсЯ к винограду, свисавшему с краЯ беседки.
-- ‚ плохую погоду Я их пускаю в сарай, -- сказал ‚иктор Њаксимович и,
проследив за моими действиЯми, добавил: -- с южной стороны зрелей.
џ сорвал несколько кистей винограда, одну из них протЯнул девушке, а
остальные положил на стол.
-- Ђ как давно они дежурЯт? -- спросил аспирант.
Ћн взЯл со стола гроздь винограда, словно неосознанно обращаЯ обе
кисти, и ту, которую он взЯл, и ту, которую держала его девушка, в
наглЯдный символ их парности. Ќо в отличие от своей девушки, котораЯ
уже отщипывала Ягоды, он только жадно внюхалсЯ в гроздь, как бы не
решаЯсь разрушить символ.
-- ‹ет двадцать, -- ответил ему ‚иктор Њаксимович подумав, -- с
перерывами. Џосле двадцать второго съезда отменили дежурство. Ќо после
чешских событий снова стали дежурить.
‘ некоторым мистическим трепетом Я ощутил всепроникающую неотвратимость
идеологических щупальцев. Ћгромный и как бы неуклюжий аппарат идеологии
где-то в Њоскве делает поворот, и в зависимости от него в непомерной
дали, здесь, в поселке под Њухусом, возле участка ‚иктора Њаксимовича,
поЯвлЯетсЯ или исчезает милиционер.
€ снова фантастическим, синим, дрожащим на листьЯх светом озарилсЯ сад.
€ опЯть несколько мгновений белел в этом свете словно оголившийсЯ
махолет. Џотом свеченье погасло, истекло, и луч прожектора унессЯ
дальше высвечивать берег.
„евушка поежилась и, войдЯ в дом, вышла оттуда с шерстЯной кофточкой,
накинутой на плечи. Њы выпили по последней рюмке и стали собиратьсЯ.
-- ‘ейчас дам одеЯло моему охламону и провожу вас, -- сказал ‚иктор
Њаксимович и вошел в дом. —ерез минуту он вышел с одеЯлом в руках,
пошел в сторону берега и потонул в темноте. ‚идимо, он остановилсЯ над
краем участка, потому что раздалсЯ его голос:
-- ѓде ты там? „ержи!
Њы попрощались с аспирантом и его девушкой. ‚иктор Њаксимович взЯл со
стола фонарь, и мы, сделав несколько шагов, окунулись в вЯзкую черноту
южной ночи. ‚иктор Њаксимович шел сзади, бросаЯ нам под ноги жидкую
полоску света. Њы перешли железную дорогу, прошли тропинкой, то и дело
теснимой зарослЯми разросшейсЯ ежевики, и вышли на шоссе к автобусной
остановке.
-- …сли материал пройдет, пришлите газету, -- сказал ‚иктор Њаксимович
журналисту и пожал нам обоим руки бодрЯщим рукопожатием, словно пытаЯсь
влить в нас часть своей неукротимой, веры. Њне подумалось -- только
мечту и ловить такой сильной и цепкой ладонью. Ћн ушел в черноту ночи,
не зажигаЯ фонарЯ, потому что хорошо знал дорогу.

Џоследнее

‚ ту зиму ‚иктор Њаксимович, как обычно, разобрав и сложив свой
махолет, уехал вместе с ним в Њоскву. ‚начале марта Я пил кофе в
верхнем Ярусе ресторана "Ђмра". „ень уже был по-весеннему теплый. —айки
с криками носились возле пристани-кофейни, на лету подхватываЯ куски
хлеба, которые им подбрасывали люди, стоЯ у поручней ограды.
Љ столику, стоЯвшему рЯдом с моим, подошел толстый человек с брюзгливым
выражением лица. џ сразу же узнал в нем того соседа, который приходил к
‚иктору Њаксимовичу со "‘пидолой".
-- ‘кажите, -- обратилсЯ Я к нему, когда он, хлебнув кофе, рассеЯнно
взглЯнул в мою сторону, -- ‚иктор Њаксимович приехал?
’олстЯк внимательно посмотрел на менЯ, и лицо его сделалось еще более
брюзгливым и сумрачным. Ћн Явно менЯ не узнал.
-- Ђ кто ви ему будете? -- спросил он настороженно. …го настороженный
голос вызвал во мне смутное, неприЯтное чувство.
-- џ его друг, -- сказал Я, -- однажды, когда мы сидели у него в
гостЯх, вы к нему заходили со "‘пидолой"...
Џо мере того как Я говорил, лицо его мрачнело и мрачнело, и Я все
сильнее и сильнее чувствовал приход непоправимого и фальшь своего
многословиЯ. ѓосподи, при чем тут "‘пидола"!
-- ‚иктор Њаксимович умер, -- сказал толстЯк, и лицо его горестно
перекосилось.
-- Љак?! -- вырвалось у менЯ.
-- „а, -- кивнул он и, отхлебнув кофе, добавил: -- разбилсЯ в
Њоскве...
Ћн замолчал, и сразу же вонзилось в слух скрежещущее визжание чаек,
мельтешащих в воздухе, подхватывающих корм на лету и на лету вырывающих
его друг у друга.
-- Њи, соседи, -- продолжал он снова, отхлебнув кофе, -- устроили ему
сорок дней... Ќедавно из Њичуринска приехал его родственник...
Џрилетел, как ворона... ‘ейчас живет в его доме... €з Њичуринска... џ
раньше даже город такой не слыхал...
‘транно, подумал Я, ‚иктор Њаксимович никогда ни об одном живом
родственнике мне не рассказывал. ‚изг чаек и возгласы людей, бросающих
им хлеб, сделались невыносимыми. џ повернулсЯ и пошел домой. Ќе знаю,
то ли жизнь менЯ иссушила, то ли еще что, но Я не в силах был осознать
потерю. ’олько почему-то все времЯ бессмысленно и тупо в голове
вертелись строчки:

Ќе выбегут борзые с первым снегом
‹изать наследнику и руки и лицо.

---

Ќа следующий год в Њоскве мы встретились с моим знакомым журналистом и
выпили за упокой души ‚иктора Њаксимовича. Љстати, книга его об
американском фермерском ведении хозЯйства так и не поЯвилась в печати,
ее отвергли все издательства. Ћднако он не унывает и полон творческих
планов. Ћ судьбе аспиранта и его девушки мне ничего не известно, и
поэтому хочетсЯ думать, что по крайней мере у них там все хорошо.
Џрошло с тех пор пЯть лет. € вот здесь, на альпийских лугах, в
пастушеском шалаше, радио приносит весть, что англичанин Ѓриан Ђллен
впервые в истории перелетел ‹а-Њанш на махолете, работающем при помощи
мускульной силы ног пилота. Ћн был не один, Ѓриан Ђллен. Њорем на
катере его полет сопровождали друзьЯ во главе с конструктором Џолем
Њак-Љриди, который плакал от счастьЯ, когда его аппарат достиг берегов
”ранции.
‚есть эта и всколыхнула мои воспоминаниЯ о ‚икторе Њаксимовиче. џ сижу
над глубоким провалом, вечно рождающим сладостную тоску по крыльЯм,
сижу рЯдом с альпийскими лугами, многоцветными вблизи и нежно
золотЯщимисЯ на дальних холмах от обилиЯ цветущих примул.
„алеко впереди громоздЯтсЯ цепи горных хребтов, словно с размаху
окаменевших в ожесточенных попытках героическими рывками дотЯнутьсЯ до
бездонного неба.
Ђ на той стороне, за обрывом зеленеет пихтовый лес, сквозь который
желтеет ниточка дороги от ђицы на Џсху, куда когда-то летал ‚иктор
Њаксимович...
џ сижу один над обрывом и глажу добрейшую собаку по кличке „унай с
невероЯтно забавными в своей ложной свирепости желтыми мужичьими
глазами. ‘ерый коршун с растопыренными, шевелЯщимисЯ кончиками крыльев
пролетел над гребнем горы, на которой Я сижу. ЏоравнЯвшись со мной, он
лениво откачнулсЯ вверх, словно оплыл менЯ в воздухе, как чужеродный
предмет.

< 1990 >
Last-modified: Wed, 17 Feb 1999 12:53:30 GMT
Ћцените этот текст: