        ќ.’.Ђ.ѓофман. Њайорат

---------------------------------------------------------------
     ЏубликуетсЯ по книге "ѓофман ќ.’.Ђ. €збранное", Љалининградское книжное
издательство, 1994. Џеревод Ђ. Њорозова.
     ќлектроннаЯ версиЯ подготовлена ‚олковой Ђ.‚., "‘ловесник" і http://www.slovesnik.ru
---------------------------------------------------------------


     <b>ќ.’.Ђ. ѓофман - Њайорат</b>
     (*25)Ќедалеко  от  берега  Ѓалтийского морЯ стоит родовой замок баронов
фон  ђ.,  названный ђ...зиттен.  …го  окрестности  суровы  и  пустынны, лишь
кое-где на бездонных зыбучих песках растут одинокие былинки, и вместо парка,
который  обыкновенно украшает замок,  к  голым  стенам  господского  дома  с
береговой стороны  примыкает тощий  сосновый лес,  чей вечно сумрачный  убор
печалит пестрый  нарЯд весны и где вместо радостного ликованиЯ пробудившихсЯ
к  новому   веселию   птичек  раздаетсЯ  лишь  ужасающее  карканье  воронов,
пронзительные крики чаек,  предвестниц бури.  Ќо стоит удалитьсЯ  оттуда  на
четверть  часа пути,  как в  природе  произойдет внезапнаЯ перемена.  ‘ловно
волшебством перенесены вы на цветущие полЯ, тучные пажити и нивы. Џеред вами
большаЯ богатаЯ  деревнЯ  с  поместительным домом  эконома.  Ќа  приветливой
опушке ольхового перелеска виден фундамент большого замка, который собиралсЯ
возвести  здесь один из прежних владельцев. Ќаследники, жившие в курлЯндских
своих  имениЯх, оставили его  недостроенным, также и барон  ђодерих  фон ђ.,
поселившийсЯ в  родовом своем поместье, не пожелал продолжать  строениЯ, ибо
старый   уединенный   замок   более   отвечал   его   мрачному,   нелюдимому
(*26)характеру. Ћн велел несколько поправить разрушенное здание и затворилсЯ
в нем  с угрюмым дворецким и малочисленной прислугой. ‚  деревне  видели его
редко,  зато часто  прохаживалсЯ он и разъезжал верхом по морскому берегу, и
будто бы не раз замечали издалека, что он говорит с волнами и прислушиваетсЯ
к шуму и кипенью прибоЯ, словно внимаЯ ответному голосу духа морЯ.
     Ќа  самом  верху  дозорной   башни   он   устроил  кабинет,  снабженный
зрительными трубами и полным набором астрономических инструментов; там днем,
глЯдЯ на море,  он наблюдал корабли, часто пролетавшие на дальнем горизонте,
подобно  белокрылым морским  птицам.  џсные  звездные  ночи проводил  он  за
астрономическими или,  как утверждала  молва, астрологическими занЯтиЯми,  в
чем помогал ему старый дворецкий. ‚ообще при жизни барона ходил слух, что он
предалсЯ  тайной науке, так  называемому чернокнижию,  и что некаЯ неудачнаЯ
магическаЯ  операциЯ,  котораЯ  самым чувствительным образом оскорбила  один
прославленный кнЯжеский  дом, послужила причиной его изгнаниЯ из  ЉурлЯндии.
‹егчайшее  напоминание о  тамошнем житье повергало его в ужас, однако ж все,
что  тогда  приключилось  с  ним  и  возмутило  его  жизнь,   приписывал  он
единственно только вине своих предков, бесчестно покинувших родовой замок. €
дабы по  крайней  мере  на  будущее привЯзать главу  семьи к наследственному
имению, он  установил  майорат<sup>[1]</sup>.  ‚ладетельный государь  весьма
охотно  утвердил  это  учреждение, ибо таким  образом отечество  приобретало
богатую рыцарскими  добродетелЯми фамилию,  ветви которой уже укоренились  в
чужих  землЯх.  Њеж  тем ни  сын  ђодериха, ѓуберт,  ни  теперешний владелец
майората, которого звали так же, как и его деда, ђодерихом, не пожелали жить
в родовом замке, и оба остались в ЉурлЯндии. Ќадо полагать, что они, обладаЯ
более  веселым и жизнерадостным нравом, нежели сумрачный  их дед, страшились
ужасающей пустынности этих мест. Ѓарон ђодерих  дозволил поселитьсЯ в имении
и получать там содержание двум старым незамужним сестрам своего отца, скудно
обеспеченным и  жившим  в  нужде.  Ћни-то вместе  с  престарелой служанкой и
населЯли маленькие  теплые покои  бокового  флигелЯ, и,  (*27) помимо их  да
повара, занимавшего большую комнату в  нижнем этаже, возле кухни, по высоким
покоЯм  и  залам главного зданиЯ  бродил только дрЯхлый  егерь, исправлЯвший
вместе с  тем должность кастелЯна. ‚сЯ остальнаЯ  прислуга  жила в деревне у
эконома. ’олько поздней осенью, когда  выпадал первый снег и наступало времЯ
охоты на волков и кабанов, заброшенный  угрюмый  замок оживал.  €з ЉурлЯндии
приезжал  со  своей  супругой  барон ђодерих в сопровождении  родственников,
друзей и  многочисленной охотничьей  свиты. ‘ъезжалось соседнее дворЯнство и
даже любители охоты из ближнего города; главное здание  и флигель едва могли
вместить прибывавших отовсюду гостей,  во всех  печах  и каминах потрескивал
щедро разведенный огонь, с раннего утра до поздней ночи жужжали вертелы,  по
лестницам вверх  и  вниз  сновали  сотни  веселых людей,  господ и слуг; тут
гремели  сомкнутые бокалы  и радостные  охотничьи песни; там  слышалсЯ топот
танцующих  под  звонкую музыку, повсюду громкий смех и  ликование; и так  от
четырех  до  шести  недель  крЯду  замок  скорее  уподоблЯлсЯ  великолепному
постоЯлому  двору  на  людной  проезжей дороге,  нежели  походил  на  жилище
владельца  родового поместьЯ. ќто времЯ, насколько дозволЯли обстоЯтельства,
барон  ђодерих  посвЯщал занЯтиЯм важным  и,  покинув  шумный  круг  гостей,
исполнЯл обЯзанности  владельца майората.  Ћн не только требовал  подробного
отчета о доходах, но и  выслушивал всЯкое предложение об улучшениЯх, а также
малейшие  жалобы своих  подданных,  по мере  сил  стараЯсь навести порЯдок и
предупредить всЯкую обиду  и несправедливость.  ‚ этих занЯтиЯх ему  усердно
помогал  старый  стрЯпчий  ”.,  перешедший от отца к сыну поверенный в делах
фамилии ђ. и юстициарий поместий,  расположенных в  Џ.; он имел  обыкновение
выезжать в майоратное имение неделей раньше того днЯ, на который назначалось
прибытие барона.
     ‚  179... году пришло  времЯ  старику ”. поехать в ђ...зиттен. Љаким бы
бодрым и свежим он себЯ ни чувствовал, однако ж полагал, что в семьдесЯт лет
не худо заручитьсЯ помощником. ‘ловно в шутку он однажды сказал мне:
     - ’езка! (так звал он менЯ, внучатого своего племЯнника, крещенного тем
же именем, что и он) ’езка! џ думаю, ты не прочь немного проветритьсЯ у морЯ
и (*28) прокатитьсЯ со мной в ђ...зиттен. ’ы мне славно пособишь в некоторых
весьма  хлопотливых  делах,   а  кроме  того,  хоть  раз  испытаешь  себЯ  и
присмотришьсЯ  к дикой охотничьей  жизни, когда,  утречком написав аккуратно
протокол,  потом  покажешь,  что  ты  способен  заглЯнуть  в  сверкающие очи
непокорному зверю,  к примеру длинношерстному свирепому волку или клыкастому
кабану, а не то и уложить его метким выстрелом из ружьЯ.
     џ столько наслышалсЯ всЯких чудес о веселой охоте в ђ...зиттене  и всей
душой был предан добрейшему старому деду,  а потому известие, что он на  сей
раз берет менЯ с собой, обрадовало менЯ  чрезвычайно.  ЏорЯдком поднаторев в
делах,  которые ему  предстоЯли,  Я обещал  употребить  все  старание, чтобы
избавить его от всех трудов и забот.
     Ќа  другой день,  завернувшись  в  теплые шубы, мы сели  в  повозку и в
густую  метель, возвещавшую  о  наступлении зимы, отправились  в ђ...зиттен.
„орогою  старик нарассказал  мне  немало странных вещей  о  бароне ђодерихе,
основавшем  майорат  и назначившем  моего  деда, тогда  еще  совсем молодого
человека,  своим  юстициарием и душеприказчиком. Ћн говорил о  дикой, грубой
натуре старого  барона, что, по-видимому, унаследовала от  него всЯ семьЯ, и
даже  нынешний владелец майората, которого  мой  дед  знавал  кротким,  даже
мЯгкосердечным юношей,  год от году становитсЯ  все мрачнее.  Ћн сказал, что
если Я хочу что-нибудь значить в глазах барона, то должен вести себЯ смело и
непринужденно, и  наконец упомЯнул о покоЯх в замке, которые он раз навсегда
избрал  себе жильем, так как там было тепло, удобно  и настолько  отдаленно,
что мы, когда того пожелаем, можем удалитьсЯ от безумного гомона веселЯщихсЯ
гостей. …му всЯкий раз  приготовлЯли  резиденцию в двух маленьких обвешанных
теплыми  коврами  покоЯх,  рЯдом с  большой  судейской  залой,  во  флигеле,
напротив того, где жили старые девы.
     Џосле  скорого,  однако ж весьма утомительного  путешествиЯ, мы прибыли
поздней ночью  в ђ...зиттен. Ѓыло как раз воскресенье, и когда  мы проезжали
деревню, из корчмы доносились  плЯсоваЯ  музыка и веселые крики, дом эконома
был освещен сверху  донизу, там тоже слышалась  музыка и  пенье; тем больший
ужас наводила  пустыннаЯ местность,  в которой мы скоро очутились. †алобно и
пронзительно   завывал   морской   ветер,  и  мрач(*29)ные   сосны,   словно
пробужденные от глубокого  волшебного сна,  вторили ему глухими  стенаниЯми.
ѓолые  черные  стены замка  высились  над  снегами;  мы  остановились  перед
запертыми воротами. Ќи крики, ни щелканье бича, ни стук, ни удары молотком -
ничто не  помогало, словно все вымерло; ни в одном окне  не было  света. ’ут
старик грозно закричал во всю мочь:
     - ”ранц! ”ранц!  Људа ты запропастилсЯ? ЏошевеливайсЯ, черт  подери! Њы
замерзаем у ворот! ‘нег до крови нахлестал лицо, пошевеливайсЯ, черт дери!
     ‡авизжала  двороваЯ  собака,  в нижнем этаже  замелькал свет, загремели
ключи, и скоро со скрипом растворились тЯжелые створки ворот.
     -  Ђ, добро пожаловать, добро пожаловать, господин стрЯпчий, угораздило
вас в такую несносную погоду!
     ’ак вскричал старый ”ранц, поднЯв высоко фонарь;  свет ударЯл ему прЯмо
в лицо,  морщинистое и странно скривившеесЯ  в  приветливой  улыбке. Џовозка
въехала  во двор; мы выбрались из нее, и тут только Я разглЯдел  необычайную
фигуру старого  слуги, облаченного в старомодную егерскую ливрею,  затейливо
расшитую  множеством всЯких  снурков.  Ќад широким  белым лбом лежало  всего
несколько  седых  прЯдей,  нижнЯЯ  часть лица обветрела и  загрубела, как  и
полагаетсЯ  охотнику,  и  хотЯ напрЯженные мускулы почти  превращали  его  в
причудливую  маску,  однако  глуповатое   добродушие,  светЯщеесЯ  в  глазах
старика, играющее на его устах, вновь примирЯло с ним.
     - Ќу, старина ”ранц,- заговорил в передней мой дед, выколачиваЯ снег из
шубы, - ну, старина ”ранц, все ли готово, выбита ли пыль из ковровых обоев в
моих комнатушках,  принесены ли постели,  ладно  ли  истопили  там  вчера  и
сегоднЯ?
     -  Ќет,-  невозмутимо  ответил   ”ранц,-  нет,   высокочтимый  господин
стрЯпчий, ничего этого не сделано.
     -  Ѓоже  милостивый,   -  изумилсЯ   дед,   -  да  Я,  кажись,  написал
заблаговременно: Я ведь приезжаю всегда в указанный срок; вот бестолковщина;
стало быть, придетсЯ поселитьсЯ в промерзлых комнатах!
     - „а,  высокочтимый  господин  стрЯпчий,  - продолжал ”ранц,  заботливо
перекусив щипцами курЯщийсЯ нагар свечи  и затоптав его ногами,- да,  видите
ли,  все  это не  много бы  помогло, особливо топка, ибо ветер и (*30)  снег
гулЯют там без всЯкого препЯтствиЯ, окна разбиты, и там...
     - —то, -  перебил  его мой дед, распахнув шубу и подбоченившись, - что,
окна разбиты, а ты, замковый кастелЯн, не распорЯдилсЯ исправить?
     -  „а,  высокочтимый  господин  стрЯпчий,  -  спокойно  и   невозмутимо
продолжал старик, -туда и не подступишьсЯ, уж очень много навалилось щебнЯ и
кирпича в ваших покоЯх.
     - ’ьфу ты,  провал  возьми,  откуда взЯлись  в  моих комнатах  щебень и
кирпич? - вскричал дед.
     - †елаю вам беспрестанно пребывать  в добром здравии, молодой господин,
- проговорил ”ранц, учтиво мне кланЯЯсь,  ибо Я  только что чихнул, и тотчас
прибавил, - это известка и камни от средней стены, той, что обвалилась.
     - —то ж случилось у вас - землетрЯсение? - сердито выпалил мой дед.
     -  Ќикак нет, высокочтимый господин стрЯпчий,- ответил ”ранц,  улыбаЯсь
во весь  рот, -  но три днЯ  назад  в  судейском  зале с  грохотом обрушилсЯ
тЯжелый штучный потолок.
     - Ђх, чтоб...- дед, по своему вспыльчивому и горЯчему нраву, хотел было
крепко чертыхнутьсЯ,  но,  поднЯв  правую руку  вверх,  а левой  сдвинув  на
затылок лисью шапку, удержалсЯ,  оборотилсЯ ко  мне и,  громко  засмеЯвшись,
сказал:  - Џо правде, тезка, надобно  нам попридержать Язык и  не спрашивать
более ни о  чем; а не то узнаем о еще горшей беде, или весь замок  обрушитсЯ
на наши головы. Ћднако ж,- продолжал он, повернувшись  к старику,- однако ж,
”ранц, неужто не  хватило у тебЯ смекалки распорЯдитьсЯ очистить  и натопить
длЯ менЯ другую комнату? Ќе мог разве ты приготовить другую залу длЯ суда?
     -  „а  все  уже  приготовлено,-  промолвил  он  приветливо,  указав  на
лестницу, и тотчас стал по ней подниматьсЯ.
     -  Ќу,  поглЯдите-ка на этого удивительного  чудака,  - воскликнул дед,
когда мы пошли следом за кастелЯном.
     Њы  проходили по длинным  сводчатым  коридорам; зыбкий  пламень  свечи,
которую  нес ”ранц, отбрасывал причудливый свет  в густую темноту.  Љолонны,
капители и пестрые арки словно висели в воздухе; рЯдом  с  ними  шагали наши
исполинские тени,  а  диковинные (*31)изображениЯ на стенах, по  которым они
скользили,  казалось, вздрагивали и трепетали, и к  гулкому эху наших  шагов
примешивалсЯ  их шепот:  "Ќе будите нас,  не будите  нас! Њы -  безрассудный
волшебный народ, спЯщий здесь, в древних камнЯх". Ќаконец, когда  мы  прошли
длинный рЯд холодных, мрачных  покоев, ”ранц отворил  дверь в залу, где Ярко
пылающий камин радушно приветствовал нас веселым треском. …два Я вошел туда,
у менЯ сразу стало легко на душе; однако  ж дед стал посреди залы, посмотрел
вокруг и весьма серьезным, почти торжественным тоном сказал:
     - €так, здесь, в этой зале, должен быть суд?
     ”ранц,  поднЯв высоко свечу, так что на широкой темной стене  открылось
взору светлое пЯтно с дверь величиною, ответил глухо и горестно:
     - ‡десь ведь однажды уже был свершен суд!
     - —то это тебе взошло на  ум, старик? - вскричал дед, торопливо сбросив
шубу и подойдЯ к огню.
     - ’ак, просто у менЯ вырвалось, - ответил ”ранц, зажег свечи  и отворил
дверь  в  боковой покой, который  был  уютно прибран  длЯ  нас. ‘коро  перед
камином  поЯвилсЯ  накрытый стол; старик подал отлично приготовленные блюда,
за сим последовала добраЯ чаша пунша, как только умеют варить на севере, что
пришлось весьма по душе нам обоим, мне и моему деду. “томившись дорогою, мой
двоюродный дед, отужинав, тотчас отправилсЯ почивать; новизна, необычайность
места и пунш так возбудили мой дух, что о сне нечего было и помышлЯть. ”ранц
собрал со стола, помешал в камине огонь и вышел с приветливым поклоном.
     €  вот  Я  осталсЯ  один  в высокой  просторной рыцарской зале.  Њетель
улеглась: ветер перестал завывать, проЯснилось и сквозь широкие арковые окна
сиЯла  полнаЯ  луна,  озарЯЯ  магическим  светом  все  темные  уголки  этого
старинного  зданиЯ, куда не достигал  ни тусклый свет моей  свечи,  ни огонь
камина. ‘тены и потолки залы - как это  и  посейчас  еще  можно  встретить в
старых замках  -  были  покрыты  диковинными  старинными  украшениЯми:  одни
тЯжелыми панелЯми,  другие  фантастической  росписью  и пестро  раскрашенной
золоченой  резьбой. Ќа больших  картинах,  чаще  всего  представлЯвших дикую
свалку кровавой  медвежьей и волчьей  охоты, выдавались вырезанные из дерева
звериные и  человеческие  головы,  приставленные к (*32)написанным  красками
туловищам,  так что, особенно при зыбком, мерцающем свете луны  и  огнЯ, все
оживало ужасающе правдиво. €з портретов,  помещенных между  этими картинами,
выступали  во  весь  рост  рыцари  в охотничьих  нарЯдах,  вероЯтно,  предки
нынешних владельцев,  любивших охоту. ‚се: живопись и  резьба - было темного
цвета давно  минувшего времени; тем  резче выделЯлось светлое голое пЯтно на
той стене, где были пробиты две  двери в соседние  покои; скоро Я  уразумел,
что там, должно быть, также была дверь, которую  потом  заложили, и что  как
раз эта новаЯ  кладка не была, подобно другим стенам, расписана или украшена
резьбой. Љто не знает, как непривычнаЯ причудливаЯ обстановка с таинственной
силой  воздействует  на  наш  дух,   так  что   самое   ленивое  воображение
пробуждаетсЯ и начинает предчувствовать небывалое - как, например, в долине,
окруженной  диковинными  скалами,  в  темных стенах церквей и проч.  …жели Я
прибавлю, что мне  было двадцать лет и  Я выпил несколько стаканов  крепкого
пуншу,  то  мне поверЯт, что в  рыцарской зале  мне  было  неспокойней,  чем
когда-либо. Џредставьте себе тишину ночи, когда глухой рокот морЯ и странный
свист  ветра  раздаютсЯ  подобно  звукам  огромного органа,  приведенного  в
действие  духами;  светлые  мерцающие  облака,   проносЯсь  по  небу,  часто
заглЯдывают   в   скрипучие  сводчатые   окна,   уподоблЯЯсь   странствующим
великанам,- поистине, в тайном трепете,  пронизывавшем менЯ,  Я  должен  был
почувствовать, что неведомый мир  может  зримо  и Явственно открытьсЯ передо
мной. Ќо  это чувство было  подобно  той  дрожи, которую охотно испытываешь,
читаЯ живо представленную повесть о привидениЯх. ’ут мне пришло на ум, что Я
не обрету лучшего расположениЯ духа длЯ чтениЯ книги, которую Я, как всЯкий,
кто в то времЯ хоть сколько-нибудь  был  предан романтизму, носил в кармане.
ќто был иллеров "„уховидец". џ читал и читал, и воображение мое распалЯлось
все более и более. џ  дошел  до захватывающего своей жуткой силой рассказа о
свадебном празднестве у графа фон ‚. € вот как раз когда поЯвлЯетсЯ кровавый
призрак „жеронимо - со странным грохотом растворилась „верь, котораЯ  вела в
залу. ‚ ужасе Я вскакиваю, книга валитсЯ у менЯ из рук,  но в тот же миг все
стихло,   и  Я  устыдилсЯ  своего  ребЯческого  испуга!  Ѓыть  может,  двери
распахнулись от сквозного ветра  или по  другой (*34) какой причине. ’ут нет
ничего   -   только  мое   разгорЯченное  воображение   преображает   всЯкое
естественное  Явление  в призрак. “спокоив  себЯ, Я подымаю  книгу с полу  и
снова бросаюсь в  кресла,  но вдруг  кто-то тихо и  медленно, мерными шагами
проходит через залу, и  вздыхает,  и  стонет, и в  этом вздохе, в этом стоне
заключено  глубочайшее человеческое страдание, безутешнаЯ скорбь.  Ђга! ќто,
верно,  какой-нибудь больной  зверь, запертый в  нижнем этаже.  ‚едь  хорошо
известны ночные акустические  обманы,  когда все  звуки,  раздающиесЯ вдали,
кажутсЯ такими близкими. Љто же  будет  от этого ужасатьсЯ!  ’ак успокоил  Я
себЯ,  но вдруг  кто-то  стал  царапать в новую  стену,  и  громче  прежнего
послышались   тЯжкие   вздохи,   словно  исторгнутые   в   ужасающей   тоске
предсмертного часа. "„а,  это  несчастный  запертый  зверь, -  вот сейчас  Я
громко крикну, хорошенько притопну ногой, тотчас все смолкнет или зверь там,
внизу, Явственнее отзоветсЯ своим естественным голосом". ’ак Я раздумываю, а
кровь стынет в моих жилах, холодный пот выступает на лбу; оцепенев, сижу Я в
креслах, не в силах поднЯтьсЯ и еще менее того вскрикнуть. Њерзкое царапание
наконец  прекратилось,  снова  послышались  шаги,-  жизнь  и  способность  к
движению пробудились во мне: Я вскакиваю и ступаю  два шага  вперед;  но тут
ледЯной порыв ветра проноситсЯ по  зале, и в тот же миг месЯц ронЯет бледный
свет на портрет весьма  сурового, почти  страшного  человека, и будто сквозь
пронзительный свист ночного ветра и оглушительный ропот морЯ отчетливо слышу
Я, как шелестит  его  предостерегающий голос: "Ћстановись! Ћстановись, не то
ты подпадешь всем  ужасам призрачного мира!"  € вот  дверь  захлопываетсЯ  с
таким  же  грохотом,  как перед тем; Я Явственно  слышу шаги  в зале; кто-то
сходит  по лестнице, - с лЯзгом растворЯетсЯ  и  захлопываетсЯ главнаЯ дверь
замка.  ‡атем  будто  кто-то  выводит  из  конюшни  лошадь  и  по прошествии
некоторого времени ставит  обратно в  конюшню;  потом  все стихло!  ‚ ту  же
минуту услышал Я, что мой дед в соседней комнате тревожно вздыхает и стонет.
џ разом пришел в себЯ, схватил свечи и поспешил к нему. ‘тарик, по-видимому,
металсЯ в дурном, тЯжелом сне.
     - Џробудитесь,  пробудитесь! -  закричал Я, взЯв  его  нежно за  руку и
поднЯв  свечу  так,  что  Яркий свет ударил ему в  лицо.  ‘тарик  вздрогнул,
испустил (*35)неЯсный крик, потом ласково поглЯдел на менЯ и сказал:
     - ’ы хорошо сделал, тезка, что разбудил менЯ. Ђх, мне привиделсЯ дурной
сон, и тому виной только эта комната и зала, ибо Я вспомнил минувшее и много
диковинного,  что   здесь  случилось.  Ќо   все  же  постараемсЯ   выспатьсЯ
хорошенько! - ‘ этими словами старик завернулсЯ в одеЯло и, казалось, тотчас
уснул.  Ќо когда Я  погасил  свечу и улегсЯ в постель,  то  услышал,  что он
тихонько творит молитву.
     Ќа  другой день  мы  приступили к делам,  -  пришел эконом  с отчетами,
Явились люди, чтобы решить возникший спор или кое-что уладить. ‚ полдень дед
отправилсЯ со мной  во  флигель, чтобы  по  всей  форме  представитьсЯ обеим
старым баронессам. ”ранц  доложил  о нас; нам пришлось  подождать  несколько
минут, после чего  шестидесЯтилетнЯЯ сгорбленнаЯ старушка, одетаЯ  в пестрые
шелка  и назвавшаЯ себЯ камер-фрейлиной милостивейших  госпож,  ввела  нас в
самое  свЯтилище.  ’ам  с  уморительными церемониЯми нас принЯли  две старые
дамы,  затейливо  нарЯженные по стародавней моде, и Я сделалсЯ  предметом их
особливого удивлениЯ,  когда дед,  в веселом расположении  духа,  представил
менЯ как  своего молодого  помощника  по судейской части.  Џо их минам можно
было  заключить,  что  они   почитают  мою  молодость  весьма   опасной  длЯ
благополучиЯ  подданных ђ...зиттена. ‚о всем представлении старым баронессам
было много смешного, однако ужасы прошедшей ночи  все еще леденили мою душу,
Я  чувствовал, будто менЯ  коснулась  какаЯ-то  неведомаЯ  сила,  или, лучше
сказать,  что  Я приблизилсЯ к магическому кругу и оставалось  сделать всего
лишь один шаг, чтобы, переступив его,  безвозвратно погибнуть:  словно  лишь
напрЯжение  всех моих внутренних сил  могло оградить менЯ  от ужаса, который
ввергнет менЯ в неисцелимое безумие. €  потому-то даже старые  баронессы, со
своими странными, вздымающимисЯ, как башнЯ, прическами, в своих удивительных
штофных платьЯх,  убранных  пестрыми лентами  и  цветами, представлЯлись мне
отнюдь не смешными, а совсем призрачными и странными. Љазалось, Я читал в их
древних пергаментных лицах,  в  их прищуренных глазах,  казалось,  Я слышал,
когда  их поджатые синие  губы шамкали что-то  на дурном французском  Языке,
когда гнусавили их острые  носы,- что старухи (*36) были в ладах со зловещим
приведением, бродЯщим по замку, а возможно,  и сами способны учинить  что-то
жуткое или  ужасное.  „ед  мой, будучи великим  охотником до  всЯких  шуток,
балагурЯ  с ними, завел их своей иронией в такие дебри, что будь Я  в другом
расположении духа, то не знал бы, как  подавить в себе неудержимый смех, но,
как сказано,  и  сами  баронессы,  и  всЯ  их  болтовнЯ казались мне  чем-то
призрачным,  так  что  мой  дед,  собравшийсЯ  доставить мне немалою потеху,
поглЯдывал на менЯ с изумлением. Џосле обеда, едва мы остались  одни в нашей
комнате, он все же спросил:
     -  Ћднако ж,  тезка,  скажи, бога ради,  что  с  тобой  сталось? ’ы  не
смеешьсЯ, не говоришь,  не  ешь,  не пьешь? “ж  не болен ли ты, или с  тобой
что-нибудь стрЯслось?
     Ќе  запираЯсь,  Я  обстоЯтельно  рассказал  ему все,  что  приключилось
прошедшей ночью. џ ни о чем не умолчал, особенно подчеркнув, что выпил много
пуншу и читал иллерова "„уховидца".
     - Ќадобно в  этом признатьсЯ  - добавил Я, -  и тогда станет вероЯтным,
что моЯ  разгорЯченнаЯ  фантазиЯ  создала все эти  призраки, на  самом  деле
бродившие  лишь  в моем  собственном  мозгу.  - џ  полагал, что  дед жестоко
напуститсЯ на менЯ и осыплет колкими насмешками мое общение с призраками, но
место того  он  помрачнел, уставилсЯ в  пол,  потом быстро поднЯл голову  и,
устремив на менЯ сверкающий взор, сказал:
     - џ не знаю, тезка, твоей книги. Ћднако ж не ей и не парам пунша обЯзан
ты этим видением. ‡най же:  мне привиделось то же самое, что  приключилось с
тобой. Њне представилось,  что Я так же, как  и  ты, сижу  в  креслах  подле
камина,  но то,  что открылось тебе только в  звуках,  то  Я отчетливо узрел
внутренним  моим  взором.  „а, Я  видел,  как вошел  страшный  призрак,  как
бессильно  толкалсЯ  он  в замурованную  дверь, как  в  безутешном  отчаЯнии
царапал стену  так, что  кровь  выступила из-под сломанных ногтей, как потом
сошел вниз, вывел из конюшни лошадь и опЯть поставил ее  туда. ‘лышал ли ты,
как далеко в древне пропел петух?.. € тут ты разбудил менЯ; Я  скоро поборол
злое  наваждение этого чудовищного человека который все еще  смущает ужасами
веселие жизни.
     ‘тарик умолк,  а Я  не  хотел его расспрашивать,  полагаЯ,  что  он все
объЯснит сам, когда найдет нужным.
     (*37)Џробив некоторое времЯ в глубоком раздумье, дед продолжал:
     - ’езка, теперь, когда ты знаешь, как обстоЯт дела,  достанет ли у тебЯ
мужества еще раз испытать это наваждение? ‘о мной вместе?
     ђазумеетсЯ, Я сказал, что чувствую довольно сил длЯ этого.
     - Ќу,  тогда,  - продолжал старик,- будущую ночь  мы с тобой не сомкнем
глаз.  ‚нутренний голос убеждает менЯ,  что это злое наваждение  поборет  не
столько моЯ духовнаЯ сила, сколько мужество, основанное на твердом уповании,
что  это не  дерзостное предприЯтие,  а  благое дело,  и  Я не пощажу живота
своего, чтобы заклЯсть злой призрак,  который выживает потомков  из родового
замка их  предков.  Ћднако  ж ни о каком опасном дерзновении тут и речи нет,
ибо при таком твердом честном умысле, при таком смиренном уповании, какие во
мне,  нельзЯ не  быть и не остатьсЯ победителем. Ќо все же, если будет на то
волЯ божиЯ и менЯ сокрушит нечистаЯ сила, ты, тезка, должен будешь объЯвить,
что Я  пал в честной христианской  битве с адским духом, который здесь ведет
свое  смутительное  существование! Ќо  ты, ты  держись в стороне! ’огда тебе
ничего не будет!
     „ень прошел в различных рассеивающих занЯтиЯх. Џосле ужина ”ранц, как и
накануне, собрал со стола  и принес  пунш;  полнаЯ луна  Ярко светила сквозь
мерцающие облака, морские волны кипели,  и ночной  ветер завывал и стучал  в
дребезжащие стекла  сводчатых окон. ‚нутренне  взволнованные,  мы  понуждали
себЯ к  равнодушной  беседе.  Њой дед положил часы с репетицией на стол. Ћни
пробили двенадцать. € вот  с  ужасающим  треском распахнулась дверь,  и, как
вчера, послышались  тихие  и  медленные  шаги,  наискось пересекающие  залу,
донеслись вздохи  и  стоны.  „ед побледнел, однако глаза его  сверкали огнем
необыкновенным.  Ћн встал  с кресел и,  выпрЯмившись во весь рост,  подперсЯ
левой  рукой,  а  правую  простер вперед,  в середину залы, и  был  похож на
повелевающего героЯ.  Ќо  все сильнее и Явственнее  становились  стенаниЯ  и
вздохи, и вот кто-то стал царапатьсЯ в стену еще более мерзко, чем накануне.
’огда  старик выступил  вперед и  пошел прЯмо  к  замурованной двери  такими
твердыми шагами, что затрещал пол. ‘тав подле того  места, где все бешеней и
бешеней  (*39)становилось  царапанье,  он  сказал  громким  и  торжественным
голосом, какого Я еще от него никогда не слыхал:
     - „аниель, „аниель, что делаешь ты здесь в этот час?
     € вот кто-то пронзительно закричал, наводЯ оторопь и ужас, и послышалсЯ
глухой удар, словно на пол рухнула какаЯ-то тЯжесть.
     - €щи милости и отпущениЯ у престола всевышнего! ’ам твое место.  €зыди
из мира  сего,  коему ты  никогда  больше  не  сможешь  принадлежать! -  так
воскликнул  старик еще  сильнее,  чем  прежде, и  вот  словно жалобный  стон
пронессЯ и замер в реве подымающейсЯ  бури. ’ут  старик  подошел  к  двери и
захлопнул ее так крепко, что в пустой зале пошел громкий гул. ‚ голосе моего
деда, в его движениЯх было что-то нечеловеческое, что повергло менЯ в трепет
неизъЯснимый. Љогда он опустилсЯ в кресло, его взор как будто просветлел, он
сложил руки и  молилсЯ в душе.  ’ак, должно быть,  прошло несколько минут, и
вот мЯгким, глубоким, западающим  в душу голосом,  которым  дед  так  хорошо
владел, он спросил менЯ:
     - Ќу что, тезка?
     Џолон страха, ужаса, трепета, свЯщенного  благоговениЯ и  любви, Я упал
на  колени и оросил  протЯнутую  мне руку горЯчими слезами. ‘тарик  заключил
менЯ в объЯтиЯ и, прижимаЯ к сердцу, сказал необычно ласково:
     - Ќу, а теперь будем спать спокойно, любезный тезка.
     ’ак и  случилось,  а  когда и  в  следующую  ночь  не  произошло ничего
необычайного, то к нам воротилась прежнЯЯ веселость, к неудовольствию старых
баронесс,  которые  хотЯ  и  сохранили  во  всем  своем  причудливом  облике
некоторую призрачность, однако ж подавали повод только к забавным проделкам,
какие умел преуморительно устраивать мой дед.
     Џрошло еще несколько дней, пока наконец не прибыл барон вместе со своей
женой  и  многочисленной  охотничьей свитой; стали  съезжатьсЯ  приглашенные
гости, и во внезапно оживившемсЯ  замке началась шумнаЯ,  беспокойнаЯ жизнь,
как то было  описано выше. Љогда тотчас  после приезда барон вошел  к нам  в
залу, казалось, он был странно изумлен  переменой нашего местопребываниЯ, и,
бросив мрачный взор  на замурованную  дверь и  (*39) быстро отвернувшись, он
провел рукой по лбу, словно силЯсь  отогнать недоброе  воспоминание. „ед мой
заговорил о запустении судейской залы и смежных с ней  комнат, барон попенЯл
на  то, что  ”ранц  не  поставил нас на лучшей  квартире,  и радушно  просил
старика только сказать, когда чего  недостает в  новых покоЯх, которые  ведь
гораздо хуже, нежели те, где он живал прежде. ‚ообще  в обхождении барона со
старым стрЯпчим была приметна не только сердечность,  но и некотораЯ детскаЯ
почтительность, словно барон был обЯзан ему родственным решпектом.
     ’олько  это отчасти  и примирЯло менЯ  с  грубым  повелительным  нравом
барона, который он час от часу все более выказывал. ЊенЯ он едва замечал или
не  замечал вовсе, почитаЯ за обыкновенного  писца.  ‚ первый  раз,  когда Я
протоколировал дело, он усмотрел в изложении какую-то неправильность;  кровь
взволновалась во мне, и Я уже готов был сказать колкость,  как вступилсЯ мой
дед, уверЯЯ, что Я все сделал в его смысле и что здесь, в  судопроизводстве,
так  и  надлежит.  Љогда  мы остались  одни, Я принЯлсЯ горько  сетовать  на
барона, который становилсЯ мне все более ненавистен.
     -  Џоверь  мне,  тезка,  -  возразил  старик,  -   что  барон,  вопреки
неприветливому своему нраву, отличнейший, добрейший человек  в  целом свете.
„а и нрав, как Я тебе уже сказывал, переменилсЯ в нем лишь с той поры, когда
он стал  владельцем  майората, а  прежде был он юноша тихий и скромный.  „а,
впрочем, с ним обстоит все не так  худо, как ты представлЯешь, и  Я бы очень
хотел узнать,  с  чего он тебе так  не полюбилсЯ.  - Џоследние слова  старик
проговорил, улыбаЯсь весьма насмешливо, и горЯчаЯ кровь, закипев, залила мне
лицо. Ќе раскрылась ли  теперь с полной Ясностью передо мной самим душа моЯ,
не почувствовал ли Я несомнительно,  что страннаЯ эта ненависть произошла из
любви, или, лучше сказать, из влюбленности в  существо, которое казалось мне
прелестнейшим, дивнейшим, что когда-либо ступало  по земле? € этим существом
была  сама баронесса.  “же  когда она  только прибыла в замок и проходила по
комнатам,  укутаннаЯ  в  дорогую  шаль,  в  русской  собольей шубке,  плотно
облегавшей  изЯщный   стан,  -  ее  поЯвление  подействовало   на  менЯ  как
могущественные   непреодолимые  чары.  €  даже   то,  что   старые  тетки  в
наидиковиннейших своих нарЯдах  и  фонтанжах, какие довелось мне  когда-либо
(*40)видеть,  семенили  подле  нее  с  обеих  сторон,  тараторЯ  французские
поздравлениЯ в то времЯ, как она, баронесса,  с несказанной добротой взирала
вокруг и приветливо  кивала то одному, то  другому, а иногда мелодичным, как
флейта, голосом  произносила несколько слов на чисто курлЯндском диалекте, -
и  уже  одно  это было столь  удивительно странно, что воображение  невольно
сочетало  эту картину  со зловещим  наваждением,  и баронесса представлЯлась
ангелом   света,  перед   которым  склонЯлись  даже  злые   нездешние  силы.
ЏленительнаЯ эта женщина и сейчас живо представлЯетсЯ моему духовному взору.
’огда  ей было едва-едва девЯтнадцать лет:  ее  лицо, столь же нежное, как и
стан,  отражало  величайшую ангельскую доброту, особливо  же во  взглЯде  ее
темных  глаз было  заключено неизъЯснимое очарование,  подобно влажному лучу
месЯца,  светилась  в  них  мечтательнаЯ   тоска,  а  в  прелестной   улыбке
открывалось   целое  небо  блаженства   и  восторга.  Ќередко  казалась  она
углубленной в самое себЯ, и тогда прекрасное ее лицо омрачали облачные тени.
Њожно было  подумать,  что  ее  снедает  некаЯ томительнаЯ  скорбь.  Ќо  мне
чудилось,  что  в  эти мгновеньЯ  ее объемлет темное предчувствие печального
будущего,  чреватого несчастьЯми,  и странным образом,  чего Я никак  не мог
объЯснить  себе,  также и  с  этим Я  сочетал жуткий  призрак,  бродивший  в
замке... Ќа другой день по  прибытии барона,  когда все общество собралось к
завтраку, дед  мой представил менЯ баронессе, и, как обыкновенно случаетсЯ в
том расположении духа, какое было тогда у менЯ, Я вел себЯ неописуемо нелепо
и в ответ на самые простые вопросы прелестной женщины, как мне понравилось в
замке  и  прочее, городил  несусветнейший вздор,  так  что  старые  тетушки,
несправедливо  приписав   мое  замешательство  глубочайшему  решпекту  перед
госпожой, почли за должное благосклонно вступитьсЯ и принЯлись по-французски
выхвалЯть менЯ как прелюбезного и преискусного молодого человека, как garcon
tr`es joli<sup>[2]</sup>. ќто менЯ раздосадовало, и внезапно, совсем овладев
собою, Я  выпалил остроту на более чистом французском  Языке, нежели тот, на
каком  изъЯснЯлись  старухи,  так  что  они только вытаращили глаза и  щедро
попотчевали  табаком  свои  длинные  носы.  Џо   строгому  взглЯду,  который
баронесса перевела с менЯ на какую-то даму, Я  (*41)приметил, что мое острое
словцо весьма сбивалось на глупость; это  раздосадовало менЯ еще  более, и Я
мысленно посылал старух в преисподнюю. ‘воей иронией дед мой давно уже успел
развенчать   времена   буколических    нежностей   и   любовных   несчастий,
приключающихсЯ от ребЯческого самообольщениЯ, но все же Я  почувствовал, что
баронесса овладела моей душой так сильно, как ни одна женщина до сей поры. џ
видел и слышал только ее, но знал твердо и непреложно, что будет нелепицей и
безумием  отважитьсЯ  на  какие-нибудь  любовные  шашни, хотЯ вместе с тем и
понимал, что мне невозможно, уподобившись влюбленному  мальчику, созерцать и
боготворить издали,  ибо от этого  мне  было бы  стыдно  перед самим  собой.
Ћднако приблизитьсЯ  к этой  несравненной женщине, не  подав ей и  малейшего
знака о моем сокровенном чувстве, вкушать сладостный Яд ее взоров, ее  речей
и потом, вдали от нее, надолго, быть может, навсегда, запечатлеть ее образ в
своем сердце, - Я это мог и этого желал. ’акаЯ романтическаЯ, даже рыцарскаЯ
любовь,  как она  представилась мне бессонной ночью, столь взволновала менЯ,
что   у   менЯ   достало   ребЯчества  начать  самым   патетическим  образом
витийствовать перед самим собой и под конец безжалостно вздыхать: "‘ерафина,
ах ‘ерафина!", - так что дед мой пробудилсЯ и вскричал:
     - ’езка! ’езка! ‘даетсЯ мне, что ты фантазируешь вслух! „елай это днем,
если можно, а ночью дай мне спать!
     џ  был  немало  озабочен,  что  старик,  уже  отлично  приметивший  мое
взволнованное состоЯние при поЯвлении баронессы, услышал имЯ и теперь станет
донимать менЯ саркастическими насмешками, но поутру, входЯ в судейскую залу,
он промолвил только:
     - „ай бог каждому надлежащий разум и старание соблюсти его. •удо, когда
ни с того ни с сего человек  становитсЯ  трусом.  - Џотом он сел  за большой
стол и  сказал:  -  Џиши  четко, любезный тезка, чтобы Я  мог  прочисть  без
запинки.
     “важение, даже детскаЯ почтительность барона к моему деду приметны были
во всем. ‡а столом старый стрЯпчий занимал длЯ многих  весьма завидное место
подле баронессы, менЯ же случай бросал то туда, то сюда, но обыкновенно менЯ
брали в полон несколько  офицеров  из ближнего гарнизона, чтобы как  следует
наговоритьсЯ   обо   всех  новостЯх  и  веселых  происшествиЯх,   какие  там
(*42)случались, а вдобавок изрЯдно выпить. ’ак вышло, что Я много дней крЯду
сидел на  нижнем  конце  стола  совсем  далеко  от  баронессы,  пока наконец
нечаЯнный случай не  приблизил менЯ к ней.  Љогда перед собравшимисЯ гостЯми
растворили дверь в столовую, компаньонка баронессы, уже не первой молодости,
но,  впрочем, не лишеннаЯ ума  и  приЯтности, вступила  со мной в  разговор,
который, казалось, ее занимал. Џриличие  требовало, чтобы Я подал ей руку, и
Я  был  немало  обрадован, когда она занЯла место  вблизи баронессы, котораЯ
приветливо  ей   кивнула.  Њожно  представить,  что  теперь  все  мои  слова
предназначались не  только соседке,  а преимущественно баронессе.  ‚ероЯтно,
душевное напрЯжение  придавало  моим  речам особый полет, так что  слушавшаЯ
менЯ девица становилась все  внимательней  и  внимательней  и  наконец  была
неотвратимо  увлечена  в  мир  пестрых,  беспрестанно  сменЯющихсЯ  образов,
которые Я перед ней  создавал. Љак уже  сказано, она была не  лишена  ума, и
потому скоро  наш  разговор  стал  поддерживатьсЯ сам  собою, независимо  от
многословной болтовни гостей, и Я лишь изредка принимал в ней участие, когда
мне  особенно хотелось  блеснуть. џ  приметил,  что девица  многозначительно
посматривает на баронессу, а та стараетсЯ вслушатьсЯ в нашу беседу. Ћсобенно
когда Я, ибо речь зашла о музыке, с  полным воодушевлением заговорил об этом
высоком свЯщенном искусстве и под конец не умолчал, что, невзираЯ на занЯтиЯ
сухою юриспруденцией, довольно искусно  играю  на  фортепьЯнах,  пою и  даже
сочинил несколько песен. Љогда все перешли в другую залу пить ликеры и кофе,
Я  нечаЯнно,  сам не знаЯ  как, очутилсЯ  перед  баронессой,  беседовавшей с
компаньонкой. Ћна  тотчас обратилась ко мне, однако приветливее  и уже как к
знакомому, с теми же вопросами: как  понравилось мне  пребывание в  замке  и
прочее. џ стал уверЯть, что в первые дни  ужасающаЯ пустынность окрестностей
да  и сам  старинный замок  привели менЯ в странное  расположение духа, но в
этом  заключено  и  много прекрасного,  и  что теперь  Я  только  хочу  быть
избавленным от непривычной мне дикой охоты. Ѓаронесса улыбнулась, заметив:
     -  ‹егко могу  себе  вообразить,  что неистовое  рыскание  по  лесам не
составлЯет  длЯ  вас  приЯтности.  ‚ы  музыкант  и,  судЯ по всему, поэт.  џ
страстно предана  обоим  этим искусствам.  ‘ама Я немного играю  на арфе, но
принуждена лишить  себЯ  этого в  ђ...зиттене, ибо  муж  мой не (*43)желает,
чтобы Я брала с собой этот инструмент, чьи нежные звуки плохо бы подходили к
буйным крикам охотников и резким звукам рогов, что только и слышишь здесь! Ћ
боже, как бы повеселила менЯ теперь музыка!
     џ  стал уверЯть,  что  приложу все  свое искусство,  чтобы исполнить ее
желание,  ибо, нет сомнениЯ, в замке найдетсЯ какой-нибудь  инструмент, хотЯ
бы ветхое фортепьЯно.  Ќо  тут фрейлейн Ђдельгейда  (компаньонка  баронессы)
громко рассмеЯлась и  спросила, неужто Я не знаю, что в замке с незапамЯтных
времен  не  слыхивали никакого инструмента,  кроме крЯхтЯщих труб,  радостно
рыдающих охотничьих рогов да еще хриплых скрипок, расстроенных контрабасов и
блеющих гобоев бродЯчих  музыкантов. Ѓаронесса выразила непременное  желание
слушать  музыку, в особенности менЯ, и обе,  она и Ђдельгейда,  изощрЯлись в
придумывании средств,  как достать сюда мало-мальски  сносное фортепьЯно.  ‚
это времЯ через  залу проходил ”ранц. "‚от у кого  на все  готов совет и кто
достанет все,  даже неслыханное  и  невиданное", - с  этими словами фрейлейн
Ђдельгейда подозвала  кастелЯна,  и, пока она  растолковывала, что  от  него
требуетсЯ, баронесса, сложив руки, наклонив голову, слушала с милой улыбкой,
глЯдЯ  в глаза старику. Ћна была  пленительна, словно милое прелестное дитЯ,
которому  не   терпитсЯ  заполучить  желанную   игрушку.  ”ранц,  по  своему
обыкновению,  пустилсЯ   в  пространные  разглагольствованиЯ  и   перечислил
множество  причин,  по которым  никак  невозможно  в  скорости достать такой
редкостный инструмент, и наконец самодовольно ухмыльнулсЯ в бороду и сказал:
     -  Ћднако госпожа экономша там, у себЯ в  деревне,  весьма даже искусно
бренчит на клавицимбале,  или как бишь оно там называетсЯ по-чужеземному, да
и  поет при этом так нежно и жалостливо,  что у иного глаза краснеют, как от
луку, а ноги сами готовы пуститьсЯ в плЯс.
     - “ нее есть фортепьЯно! - перебила его Ђдельгейда.
     - ‚от, вот, оно  самое, -  продолжал старик,  - выписано прЯмехонько из
„рездена, так что, это...
     - Љак хорошо! - воскликнула баронесса.
     -  €зрЯдный инструмент, - продолжал старик,  - однако малость жидковат.
Ќамедни вот органист захотел  сыграть на нем "‚о всех делах моих", да вконец
его разбил и покорежил, так что...
     (*44) - Ћ боже!-воскликнули разом баронесса и фрейлейн Ђдельгейда.
     - ’ак  что, -  продолжал старик, -  пришлось его с  большими издержками
отправлЯть в ђ. и там починЯть.
     -  Ђ  теперь-то оно снова  здесь?  - с  нетерпением  спросила  фрейлейн
Ђдельгейда.
     - Ђ как же, высокочтимаЯ барынЯ! € госпожа экономша почтет за честь...
     ‚  эту  минуту мимо проходил барон, он словно в  изумлении  поглЯдел на
нашу группу и, насмешливо улыбаЯсь,  шепнул  баронессе:  "ЋпЯть ”ранц подает
добрые  советы?"  Ѓаронесса,  з