ко сейчас наконец  вспомнил имЯ
девушки - по  большому дЯдюшкиному  саду и срывал длЯ нее  с  самых  высоких
деревьев спелые  вишни, ведь  он  всегда умудрЯлсЯ  отвлечь  внимание других
детей  и сунуть ей лучшие  Ягоды. Џотом  он  долго надоедал  дЯдюшке  своими
просьбами,  пока  тот  не  извлек  из   шкафа  дорогую  красивую   книжку  с
изображениЯми нарЯдов людей разных национальностей. €  вот  дети, усевшись с
ногами в  одном  кресле и облокотившись на стол,  вместе  листали  книгу. Ќа
каждой картинке там были мужчина и женщина на фоне пейзажей своей страны, и,
конечно, то  были  ’еобальд  и  Ђвгуста. €м  нравилось  в  необычных нарЯдах
очутитьсЯ в тех далеких странах и играть с чудесными цветами и растениЯми. -
‘коль  велико  было  удивление матери  Ђвгусты,  когда однажды ночью девушка
вдруг заговорила,  полностью проникнувшись мыслЯми ’еобальда.  ’еперь  и она
стала семилетней  девочкой, и оба они снова играли в детские игры. Ђвгуста и
сама припоминала наиболее  примечательные истории тех  лет. Ћна  всегда была
довольно  резкой  по  натуре  и  нередко  восставала против  старшей сестры,
отличавшейсЯ  весьма  злым нравом  и частенько беспричинно мучившей ее,  что
порой приводило к трагикомическим последствиЯм. ’ак, однажды  зимним вечером
дети сидели все вместе, и старшаЯ сестра,  более чем обычно не в духе, столь
упорно издевалась над  Ђвгустой, что  та  заплакала от  гнева и негодованиЯ.
’еобальд тем временем  рисовал разные  фигуры,  о  которых потом всегда умел
рассказать  что-нибудь интересное;  чтобы  стало  посветлее, он решил  снЯть
нагар  со свечи,  но случайно  погасил  ее;  воспользовавшись  этим, Ђвгуста
влепила  сестре  в отместку  за все огорчениЯ увесистую оплеуху.  „евочка  с
криком и рыданиЯми бросилась к отцу, дЯде ’еобальда, и пожаловалась, что тот
погасил  свечу и  избил  ее.  „Ядюшка поспешил к детЯм,  и когда  он обвинил
’еобальда в злом умысле, тот, хотЯ и знал истинную виновницу, не стал ничего
отрицать.  „уша  Ђвгусты  разрывалась  от  муки,  когда  она  услышала,  как
’еобальда  обвинЯют  в  том, будто он, чтобы  свалить  вину  на нее, вначале
погасил свечу,  а  затем  ударил ее сестру;  но чем больше  она  рыдала, тем
ласковее  дЯдюшка утешал  ее,  говорЯ,  что  виновник  обнаружен  и что  все
ухищрениЯ злого  мальчишки  оказались напрасными. Ђ когда дЯдюшка  перешел к
жестокому  наказанию,  сердце ее не выдержало,  и она  во  всем призналась и
повинилась.  Ћднако  в  ее  признании дЯдюшка  усмотрел  лишь  ее  любовь  к
’еобальду,  а упорство  мальчика,  готового с  истинным геройством  радостно
претерпеть что угодно ради Ђвгусты, побудило дЯдюшку до крови выпороть его в
наказание за  упрЯмство.  ѓоре  Ђвгусты было  беспредельным,  от ее резкого,
властного нрава теперь не  осталось и следа, кроткий  ’еобальд  сделалсЯ  ее
повелителем,  к  которому она  тЯнулась  всей душой; теперь  ему разрешалось
забавлЯтьсЯ  самыми лучшими ее игрушками, самыми  красивыми куклами,  и если
прежде он, чтобы только побыть с ней, покорно собирал  листьЯ и цветы длЯ ее
кукольной кухни, то теперь дошло до того, что она  сама пробиралась вслед за
ним  через  кустарник верхом на палке-лошадке. €  если девочка всем  сердцем
привЯзалась к нему, то и в нем перенесенное ради нее незаслуженное наказание
преобразило его симпатию к ней в пламенную любовь. „Ядюшка  заметил это,  но
лишь  много позже,  с удивлением узнав  истинные последствиЯ того случаЯ, он
перестал сомневатьсЯ в искренности  взаимной любви, в которой они признались
ему,  и  от  всей  души  благословил  тот  таинственный союз, в который  они
пожелали вступить на  всю жизнь. -- ‚от этот трагикомический случай и должен
был  теперь  вновь соединить  эту пару.  Ђвгуста  подхватила  рассказ с того
момента,  как дЯдюшка в гневе ворвалсЯ в комнату, и ’еобальд незамедлительно
и точно вошел в свою роль.  „о  сих пор Ђвгуста днем оставалась молчаливой и
задумчивой, но  после  той  ночи вдруг призналась матери, что  с  некоторого
времени она очень живо видит  ’еобальда во сне; но отчего  он не приезжает и
даже не пишет? ќта тоска по нему  делалась все сильнее, и ’еобальд, более не
медлЯ,  предстал  перед  Ђвгустой,  словно  только  что  вернувшись:  ибо он
старалсЯ не показыватьсЯ ей на глаза с того рокового  мига, когда девушка не
узнала  его. Ђвгуста встретила  его самыми искренними изъЯвлениЯми  любви. Ђ
вскоре, заливаЯсь слезами,  призналась, сколь дурно поступила по отношению к
нему:  какому-то чужестранцу  таинственным образом удалось отвратить  ее  от
’еобальда,  так  что  она, словно  очутившись  в  чьей-то  власти,  лишилась
собственного  "Я"; но целительное  поЯвление  ’еобальда в  живых сновидениЯх
прогнало прочь враждебных духов, которые опутали ее своими сетЯми; и  теперь
она  даже  не  в  силах  припомнить  наружность того  чужестранца, один лишь
’еобальд  живет в ее сердце. Ђльбан  с  ’еобальдом  убедились,  что истинное
безумие, в  котором до того пребывала  Ђвгуста,  оставило ее и что более нет
никаких препЯтствий к союзу этих...
     Ћтмар  собиралсЯ  было  завершить  свой  рассказ,  как  вдруг  ЊариЯ  с
приглушенным вскриком без чувств упала со стула на руки успевшего подскочить
к  ней  Ѓикерта. Ѓарон в ужасе поднЯлсЯ, Ћтмар поспешил на помощь Ѓикерту, и
они  уложили Њарию  на диван.  Ћна  лежала мертвенно-бледнаЯ, на  болезненно
искаженном лице не осталось ни единого признака жизни.
     -- Ћна умерла! “мерла! -- закричал барон.
     -- Ќет!  -- воскликнул Ћтмар.-  Ћна должна жить! Ћна будет жить! Ђльбан
поможет нам!
     -- Ђльбан! Ђльбан! Ћн что, умеет воскрешать мертвых? - возразил Ѓикерт.
     €  в этот миг  дверь отворилась  и в залу вошел Ђльбан.  ‘ присущей ему
внушительностью он молча прошел  к лежащей без чувств девушке. ‘ пылающим от
гнева  лицом  барон поглЯдел ему в  глаза -- никто не был в силах произнести
хоть слово. Ќо Ђльбан, казалось, видел одну только Њарию; он устремил на нее
пристальный взор.
     -- ЊариЯ, что с вами? -- проговорил  он  торжественным  тоном, и тотчас
дрожь пробежала у нее по нервам.
     ’огда он взЯл ее за руку и, не отводЯ от нее взглЯда, сказал:
     -- Ћтчего такаЯ паника, господа? Џульс,  конечно, редкий, но ровный  --
по-моему, в комнате слишком дымно; достаточно отворить окно, и ЊариЯ очнетсЯ
от легкого, вполне безобидного нервного обморока.
     Ѓикерт  так и поступил;  ЊариЯ  открыла  глаза,  и  взглЯд  ее  упал на
Ђльбана.
     -- Ћставь менЯ, страшный человек,  Я хочу умереть без мучений, --  едва
слышно прошептала она, отвернулась от Ђльбана, уткнулась лицом в подушку  и,
судЯ по тЯжелому дыханию, погрузилась в глубокий сон.
     ‘траннаЯ  жутковатаЯ  улыбка  промелькнула  на  лице  Ђльбана  -  Ѓарон
вскочил,  словно  намереваЯсь  сказать какую-то резкость.  Ђльбан пристально
поглЯдел ему в глаза и проговорил тоном, в котором, несмотрЯ на серьезность,
слышалась легкаЯ насмешка:
     -- ‘покойствие, господин барон!  Њалышка немного  возбуждена,  но когда
она  пробудитсЯ от  своего  целительного сна --  что случитсЯ ровно в  шесть
утра, -- пусть накапают ей отсюда двенадцать капель, и все будет позади.
     Ћн вынул из кармана флакончик, протЯнул его Ћтмару и неторопливым шагом
вышел из залы.
     -- „а среди нас  живет истинный чудотворец! -- воскликнул  Ѓикерт после
того,  как спЯщую  Њарию  перенесли  в ее комнату  и  Ћтмар покинул залу.  -
Џроницательный   взор  Ясновидца   --   напыщенные   манеры  --  пророческое
предсказание - флакончик с волшебным эликсиром. џ все гадал, не испаритсЯ ли
он, как ‘веденборг<a href=#s13>*</a>, прЯмо у нас на глазах или не прошагает
к  выходу, подобно  Ѓейрейсу<a href=#s14>*</a>, на  ходу менЯЯ цвет  фрака с
черного на красный.
     -- Ѓикерт,- молвил барон, который, застыв в кресле, молча  глЯдел,  как
уносили Њарию. --  Ѓикерт, вот как завершилсЯ наш  славный вечер! ‚прочем, Я
предчувствовал  и то, что сегоднЯ менЯ  ждет какаЯ-то беда, и даже то, что Я
еще сегоднЯ  увижу Ђльбана в  свЯзи с  какими-то особыми обстоЯтельствами. €
как  раз  в  тот  миг, когда  Ћтмар  произнес его  имЯ,  он ЯвилсЯ,  подобно
ангелу-хранителю. ‘кажи мне, Ѓикерт, не в ту ли дверь он вошел?
     -- €менно в ту, --  ответил Ѓикерт,- и только теперь  Я понимаю, что он
на манер Љалиостро<a href=#s15>*</a> проделал с нами фокус, на который  мы в
страхе и отчаЯнии не обратили вниманиЯ; единственную  дверь передней Я запер
изнутри,  и  вот  ключ; но  однажды Я запамЯтовал  и оставил  ее открытой. -
Ѓикерт  осмотрел дверь  и,  вернувшись, со смехом  воскликнул:  --  € впрЯмь
Љалиостро - дверь-то крепко заперта, как и прежде.
     --  ѓм,  --  молвил  барон,  -- наш чудотворец  начинает  смахивать  на
заурЯдного трюкача.
     -- €звини, -- возразил Ѓикерт,- но у Ђльбана репутациЯ искусного врача;
и в самом  деле,  когда наша ЊариЯ, прежде  такаЯ  здороваЯ, вдруг захворала
неизлечимой нервной болезнью и  ей не помогали никакие лекарства,  она всего
за  несколько недель  исцелилась благодарЯ магнетическому лечению Ђльбана. ‘
каким  трудом ты  решилсЯ дать  согласие на это  лечение;  только  благодарЯ
настоЯтельным увещеваниЯм Ћтмара  да еще потому, что видел,  как неотвратимо
увЯдает  прекрасный  цветок, прежде столь радостно и свободно раскрывавшийсЯ
навстречу солнцу.
     -- € ты полагаешь, что  Я  поступил правильно,  поддавшись  на  уговоры
Ћтмара? -- спросил барон.
     -- ’огда,  во всЯком случае, да, -- ответил Ѓикерт,- впрочем, мне очень
не  по  душе  затЯнувшеесЯ  пребывание  Ђльбана  в  замке;  а  что  касаетсЯ
магнетизма...
     -- ’ы отрицаешь его целиком и полностью, -- перебил его барон.
     --  Ќикоим  образом,  --  возразил Ѓикерт.- —тобы поверить в него,  мне
вовсе не обЯзательно  быть свидетелем вызываемых им Явлений  -- Я и без того
ощущаю,  что  в нем заключены все удивительные  взаимосвЯзи и взаимодействиЯ
органической жизни окружающей  нас природы. Ќо  наше  знание об этом  было и
остаетсЯ несовершенным, а если бы  человек вдруг и проник в эту  глубочайшую
тайну природы,  то длЯ менЯ  это было бы подобно тому, что  случаетсЯ, когда
мать  неосторожно забывает  убрать  острый нож, которым  она  высекала много
чудесного на радость детЯм, а дети находЯт его и наносЯт себе тЯжкие увечьЯ,
слепо пытаЯсь подражать в ваЯнии матери.
     -- ’ы очень верно выразил мое глубочайшее убеждение, - молвил барон, --
но что до самого Ђльбана, то мне трудно увЯзать между собой и даже объЯснить
себе те странные чувства, что обуревают  менЯ подле него; порой мне кажетсЯ,
что Я хорошо понимаю его. Ћбширные познаниЯ  превратили  его в мечтателЯ, но
его рвение и удачливость внушают к нему уважение! Ќо таким он представлЯетсЯ
мне, только когда Я не вижу его, а стоит ему приблизитьсЯ ко  мне, как образ
этот  искажаетсЯ  и  его деформированные  черты,  сами  по себе  чрезвычайно
характерные, никак не  соответствуют целому,  что  и  наполнЯет менЯ ужасом.
Љогда Ћтмар  несколько месЯцев назад привез его  к нам, как  своего близкого
друга,  мне  показалось,  будто Я  уже  видел его  прежде;  его  изЯщество и
изысканные  манеры понравились мне, но в целом его присутствие  в  доме было
скорее неприЯтно. ‚скоре после этого, то есть сразу после приезда Ђльбана --
отчего  мне уже не раз бывало  не по себе, - ЊариЯ, как ты  помнишь, странно
захворала, и  Я  не могу не признать, что Ђльбан,  когда мы вновь пригласили
его,  принЯлсЯ  за лечение с беспримерным  усердием, выказываЯ такую любовь,
самоотверженность  и преданность,  которые  при благоприЯтном  исходе должны
были вызвать к нему величайшую  благодарность и уважение. Њне  следовало  бы
осыпать его золотом, но мне с трудом давалось любое слово признательности, и
чем  сильнее  и  успешнее  проЯвлЯлись  его  магнетические  способности, тем
большее отвращение они  рождали в моей душе и тем ненавистнее становилсЯ мне
с  каждым днем  Ђльбан.  Џорой Я  думал, что, даже если бы он  спас  менЯ от
смертельной  опасности,  он   и  тогда   не  завоевал  бы   и  толики  моего
расположениЯ. …го  величаваЯ  манера, мистические  речи,  его  шарлатанство,
когда  он, к  примеру, магнетизирует  липы, вЯзы и прочие деревьЯ или когда,
вытЯнув  в  сторону  севера  руку, вбирает  в себЯ  энергию  мирового  духа:
несмотрЯ на самое искреннее презрение, которое Я питаю к подобным вещам, все
это держит менЯ в каком-то непонЯтном напрЯжении. Ќо послушай, Ѓикерт! ‘амым
удивительным мне кажетсЯ то, что с тех пор, как Ђльбан живет тут, Я поневоле
все чаще думаю о датчанине-майоре, про которого рассказывал вам сегоднЯ. ‚от
и сейчас, когда он  насмешливо, прЯмо-таки издевательски улыбалсЯ,  уставЯсь
на  менЯ  огромными угольно-черными  глазами, передо мною словно  стоЯл  сам
майор - сходство было поразительное.
     --  Ќу,  теперь  Я  наконец-то  понЯл,  в  чем суть  твоего  необычного
отношениЯ, твоей идиосинкразии. Ќет, вовсе  не Ђльбан, а  датчанин-майор  --
вот кто  пугает тебЯ  и терзает твою душу; а дарующий исцеление врач  просто
расплачиваетсЯ за то, что у  него тоже Ястребиный нос и жгучие черные глаза.
“спокойсЯ и выкинь из головы  все дурное. Ђльбан, возможно, фантазер, но  он
желает  добра  и   творит  его,   а   посему  позволь  ему   тешитьсЯ  своим
шарлатанством, как вполне безобидной игрушкой,  и  уважай его как искусного,
вдумчивого и проницательного врача.
     Ѓарон поднЯлсЯ и проговорил, берЯ Ѓикерта за руки:
     --  ”ранц, ты  сейчас  говорил то, что  противоречит твоему внутреннему
убеждению, чтобы хоть немного  исцелить менЯ от беспокойства и страха. Ќо --
Я сердцем  чувствую -- Ђльбан -- мой злобный демон! ”ранц, заклинаю  тебЯ! -
будь начеку, дай совет, помоги мне, поддержи менЯ, если заметишь, как что-то
рушитсЯ в моем прогнившем  семейном  очаге. ’ы менЯ понимаешь, и довольно об
этом!
     „рузьЯ  обнЯлись;  было уже далеко за  полночь, когда оба,  одолеваемые
сомнениЯми и тревогой, тихонько разбрелись  по своим комнатам. ђовно в шесть
утра, как и  предсказал  Ђльбан, ЊариЯ проснулась, ей накапали из флакончика
двенадцать капель  эликсира, и два часа спустЯ она, бодраЯ и свежаЯ, вошла в
залу, где ее радостно встретили барон, Ћтмар и Ѓикерт. Ђльбан заперсЯ у себЯ
в комнате, передав, что срочнаЯ корреспонденциЯ удержит его там до вечера.

     <i>Џисьмо Њарии к Ђдельгунде</i>

     €так,  тебе  удалось наконец спастись от  ураганов и  бедствий страшной
войны и  обрести  надежное убежище? Ђх, дорогаЯ моЯ,  вернаЯ подруга, Я не в
силах передать те чувства, что Я испытала, когда спустЯ столь долгое, долгое
времЯ вновь увидала твой изЯщный мелкий почерк. ‘гораЯ от нетерпениЯ, Я чуть
было не разодрала плотно запечатанный конверт. ‚начале Я просто читала снова
и снова, даже не понимаЯ того, что написано, и, лишь немного успокоившись, с
восторгом узнала,  что твой  дорогой брат и мой  возлюбленный €полит  жив  и
здоров и что вскоре Я вновь увижу его. ’ак значит, ни одно из  моих писем не
дошло до  тебЯ?  Ђх, дорогаЯ  Ђдельгунда,  твоЯ ЊариЯ  была серьезно,  очень
серьезно  больна, но сейчас мне уже лучше;  правда, болезнь  моЯ  была столь
непонЯтного  толка, что Я еще и теперь  пугаюсь, когда  думаю о ней; Ћтмар и
врач уверЯют  менЯ, что страх этот  тоже проЯвление болезни, которую следует
излечить до конца. Ќе требуй, чтобы Я объЯснила  тебе,  что,  собственно, со
мною было, этого Я и сама  не  знаю:  никакой боли, никаких мучений, которые
можно было бы выразить словами, и все же Я утратила всЯкий покой и бодрость.
‚се виделось мне  каким-то  иным. ѓромкие слова, шаги точно иглами  пронзали
мне голову. Џорой все принималось кружить вокруг менЯ -- предметы, голоса  и
звуки,  все  это терзало и  дразнило менЯ на  каких-то диковинных  наречиЯх;
странные видениЯ уносили менЯ прочь из реальной жизни. Џредставь себе, милаЯ
Ђдельгунда, длЯ менЯ вдруг каким-то чудовищным образом  обрели жизнь  все те
глупые  детские   сказки  о  зеленой  птичке<a   href=#s16>*</a>,  о  принце
”акардине<a href=#s17>*</a> из ’рапезунда и тому подобное, которые так чудно
рассказывала  нам  тетушка Љлара, ибо Я и сама  не в  силах была противитьсЯ
метаморфозам,  что  совершались  со  мной  по  воле  злого  колдуна;  стыдно
признатьсЯ,  но  эти  нелепости  столь  пагубно действовали  на менЯ,  что Я
делалась  все бледнее и слабее. ’о  Я до  смерти горевала из-за какой-нибудь
безделицы, пустЯка, то вдруг  буйно радовалась  такому же пустЯку, а мое "Я"
угасало тем временем в мощных  извержениЯх  некоей внутренней, неведомой мне
самой  силы. ‚ещи,  которых  Я  прежде  даже не  замечала,  теперь не только
занимали  мой ум, но и мучительно терзали  менЯ. џ вдруг почувствовала такое
отвращение  к лилиЯм, что всЯкий  раз падала в обморок, стоило  мне увидеть,
пусть только издали, этот цветок;  ибо мне чудилось, будто из чашечки цветка
на  менЯ  бросаетсЯ гладкий, переливающийсЯ,  извивающийсЯ василиск. Љ  чему
пытатьсЯ объЯснить тебе,  милаЯ Ђдельгунда, то состоЯние, которое Я не стала
бы называть болезнью, если бы оно не изнурЯло менЯ все более и более; слабеЯ
с каждым днем, Я уже глЯдела в глаза смерти. Ђ теперь Я должна поведать тебе
нечто удивительное, то, что  касаетсЯ моего  исцелениЯ; им Я обЯзана  одному
замечательному  человеку, которого как-то  раз  еще до моей болезни привез в
наш  замок  Ћтмар;  среди  всех  знаменитых и  искусных врачей в столице он,
должно быть, единственный, кто владеет  тайной быстро и успешно лечить столь
диковинный недуг, как  мой. “дивительное  же  в том, что во всех моих снах и
видениЯх присутствовал  красивый  серьезный  молодой человек, внушавший мне,
невзираЯ на его молодость, глубокое почтение и то так, то эдак представавший
передо мною в длинной  мантии и алмазном венце, словно  сказочный  принц  из
страны духов, и освобождавший менЯ  от злых  чар. џ, верно, нравилась  ему и
была  душевно близка, ибо он заботилсЯ  обо мне, и Я всЯкий раз была обЯзана
ему за  это жизнью. Џорой он виделсЯ мне мудрым  царем ‘оломоном, и  тогда Я
почему-то  самым  несуразным   образом   поневоле   вспоминала  ‡арастро  из
"‚олшебной флейты", которую видела в столице.  Ќо как же Я испугалась, милаЯ
Ђдельгунда,  когда с первого взглЯда  узнала в Ђльбане сказочного принца  из
своих снов. Ђльбан -- это  и есть тот  замечательный  врач,  ближайший  друг
Ћтмара, которого  брат как-то раз  привез  к  нам из  столицы; однако  в тот
короткий  визит он  оставил  менЯ столь равнодушной, что Я даже не запомнила
его наружности. Ќо когда он поЯвилсЯ вновь, приглашенный, чтобы лечить менЯ,
Я даже себе самой  не  смогла объЯснить то чувство,  которое пронизало менЯ.
Џоскольку  в  Ђльбане  благодарЯ  его  образованности  и   манере  держатьсЯ
ощущаетсЯ достоинство  и,  Я  бы даже сказала, некаЯ властность, возвышающаЯ
его  над  окружающими,  то  и  Я,  едва  он   устремил  на  менЯ  серьезный,
проницательный взглЯд, почувствовала, что должна исполнЯть все, что бы он ни
повелел, и что  он желает моего скорейшего выздоровлениЯ,  желает  полностью
исцелить  менЯ.  Ћтмар  сказал,  что  менЯ  следует  лечить  посредством так
называемого  магнетизма  и  что  Ђльбан   неким  способом  приведет  менЯ  в
экзальтированное  состоЯние,  когда  Я,  погружаЯсь  в  сон  и  в  этом  сне
пробуждаЯсь, Ясно  увижу свою болезнь и определю  род лечениЯ. ’ы  не можешь
себе  представить, дорогаЯ  Ђдельгунда, какое  необычайное чувство  робости,
испуга,  страха и  даже ужаса  сотрЯсало  менЯ, стоило мне подумать  об этом
состоЯнии беспамЯтства и высшей жизни, однако Я слишком хорошо понимала, что
тщетно  было  бы  противитьсЯ  тому,  что решено Ђльбаном. --  ‘редство было
испробовано, и  Я, вопреки своим опасениЯм,  ощутила  лишь  его  целительное
воздействие.  џ  вновь  обрела  былой   цвет  лица  и  бодрость,  чудовищное
напрЯжение,  в котором  мне порой причинЯли  страданиЯ  самые невинные вещи,
сменилось  состоЯнием  почти  полного  покоЯ.  ѓлупые  сновидениЯ  более  не
посещают менЯ, сон  бодрит, ибо те  нелепости, которые иногда снЯтсЯ, уже не
мучают,  а смешат и веселЯт  менЯ. Џодумай  только,  милаЯ  Ђдельгунда,  мне
нередко  кажетсЯ,  будто  во  мне  пробудилась  некаЯ  новаЯ  способность  с
закрытыми   глазами   распознавать   цвета,   угадывать   металлы,  читать<a
href=#s18>*</a>,  если бы этого  захотел  Ђльбан; он иногда  приказывает мне
вглЯдетьсЯ в мою душу и рассказать ему, что Я там  увидела, и Я выполнЯю это
с  предельной точностью; временами Я вдруг  начинаю  думать  об Ђльбане,  он
встает у  менЯ  перед  глазами,  Я мало-помалу  погружаюсь  в  сонливость  и
последнЯЯ мысль моего угасающего сознаниЯ внушает мне новые чужеродные идеи,
которые  пронизывают менЯ особым, Я  бы  даже  сказала,  золотым живительным
сиЯнием, и Я понимаю,  что эти божественные идеи  внушает  мне Ђльбан, ибо в
этот миг он пребывает  во мне как некаЯ искра высшей жизни, и если  он вдруг
оставит менЯ -- в духовном смысле, так  как физическаЯ удаленность не  имеет
ни малейшего значениЯ, -- то  все умрет. ‹ишь в таком бытии с  Ќим и в Ќем Я
способна  жить настоЯщей жизнью, и если бы он смог  духовно полностью отойти
от менЯ,  мое "Я" замерло  бы в мертвЯщей пустоте; даже сейчас, когда Я пишу
тебе,  Я хорошо  понимаю, что  это Ћн  подсказывает  мне слова, которые хоть
немного могут выразить мое бытие. Ќе знаю, милаЯ Ђдельгунда, не кажусь ли  Я
тебе  странной  фантазеркой и мечтательницей  и понимаешь  ли ты  менЯ;  мне
чудитсЯ,  будто  как раз  теперь  с  губ  твоих тихо  и скорбно слетает  имЯ
"€полит". Џоверь, Я никогда не любила €полита сильнее, Я часто молюсь о том,
чтобы ангелы-хранители уберегли его от вражеского удара, подстерегающего его
в  Яростных битвах. Ќо с  той поры, как  Ђльбан сделалсЯ  моим наставником и
повелителем, мне  кажетсЯ,  что только благодарЯ  …му Я могу любить  €полита
глубже и сильнее; словно  Я обрела способность ангелом-хранителем полететь к
нему  и точно крылами серафима оградить его своими молитвами, так что смерть
напрасно  станет   пытатьсЯ  незаметно  подкараулить   его.   Ђльбан,   этот
благородный, прекрасный человек, ведет менЯ, словно получившую благословение
высших сил невесту, в его объЯтиЯ; но дитЯ не  должно устремлЯтьсЯ навстречу
мирским  бурЯм  без  наставника.  ‹ишь  несколько дней  назад  мне открылось
подлинное величие Ђльбана.  Џодумай только, милаЯ Ђдельгунда, в пору болезни
и безмерной раздражительности в душе у менЯ не раз рождались низкие сомнениЯ
в  отношении моего наставника и повелителЯ. џ почитала грехом против любви и
верности €политу то, что даже во времЯ молитвы за него перед моим внутренним
взором вдруг возникал Ђльбан,  грозный и разгневанный тем, что  Я самовольно
отваживаюсь преступить пределы круга,  который  он очертил длЯ менЯ, подобно
своевольному  ребенку,  который,  забыв  предостережениЯ  отца,  убегает  из
спокойного  сада в лес, где, укрывшись  за прекрасными зеленеющими  кустами,
его подстерегают  кровожадные хищники. Ђх, Ђдельгунда, сомнениЯ эти  страшно
терзали  менЯ. ’ы,  верно,  посмеешьсЯ  надо  мной, когда  Я  признаюсь, что
додумалась  до того, что Ђльбан пытаетсЯ  опутать  менЯ своими сетЯми  и под
видом свЯщенного чуда пробудить в моей душе земную  страсть.  Ђх, €полит! --
Ќедавно все мы,  отец, брат, старый Ѓикерт и Я, мирно коротали вечер, Ђльбан
же,   по   обыкновению,   отправилсЯ  на   дальнюю  прогулку.  ‡аговорили  о
сновидениЯх,  и  отец с  Ѓикертом  рассказали о  них  много  удивительных  и
забавных вещей. Џотом  заговорил и  Ћтмар, поведавший нам  о том,  как другу
Ђльбана, следуЯ его советам и  наставлениЯм, удалось завоевать  любовь одной
девушки  благодарЯ  тому, что он без ее ведома,  пока  она  спала, находилсЯ
подле  нее  и  посредством магнетизма обращал на себЯ  самые сокровенные  ее
помыслы. Ђ тут еще и отец, и  Ѓикерт  перед тем весьма неодобрительно - чего
никогда ранее при мне не бывало  -- говорили  о  магнетизме и в определенном
смысле о самом Ђльбане, и вот все мои сомнениЯ в отношении моего  наставника
пробудились во мне с  новой силой -- а что, если  он при помощи таинственных
дьЯвольских  средств  пыталсЯ  сделать менЯ  своей рабыней? Ђ что,  если  он
теперь  прикажет, чтобы Я,  к  Ќему  одному  обратив свою  душу  и  помыслы,
покинула €полита? ЊенЯ  охватил  доселе  неведомый смертельный ужас; Я вдруг
увидела  Ђльбана в его  комнате  среди  непонЯтных  инструментов,  уродливых
растений, животных, камней и мерцающих металлов, Я увидела, как он судорожно
описывает руками какие-то странные круги. …го лицо, обычно такое покойное  и
серьезное, исказилось, обратившись в жуткую маску, а из огненно-красных глаз
с  тошнотворной быстротой, змеЯсь, выскакивали блестЯщие, гладкие василиски,
которых Я  видела во сне  в цветках лилий. Џо спине у менЯ словно  пробежала
ледЯнаЯ струйка, а когда Я вновь очнулась, подле  менЯ стоЯл Ђльбан, --  но,
боже  милосердный!  -- то было не …го лицо, нет,  а та жуткаЯ маска, которую
породила  моЯ  фантазиЯ! Љак  стыдно мне было за  себЯ на следующее  утро! -
Ђльбан знал о моих сомнениЯх и только по доброте душевной скрывал, что знает
и то, каким Я представлЯла его в воображении, ведь он живет  во мне и ведает
самые сокровенные мои помыслы, которые  Я  в благочестивом смирении  даже не
пытаюсь таить  от  него.  ‚прочем,  он  не  придал  особого  значениЯ  моего
обмороку, обвинив во всем запах турецкого табака, который  в тот вечер курил
отец. …сли бы ты  видела, милаЯ  Ђдельгунда,  с  какой добротой и  отеческой
заботой опекает менЯ теперь мой удивительный наставник. Ћн способен исцелЯть
не только тело, нет! -- он умеет направить к  высшей цели и мой дух. …сли бы
ты могла оказатьсЯ тут и приобщитьсЯ к воистину благочестивой жизни, которую
мы ведем в тиши. Ѓикерт все тот же веселый старик, что и прежде; только отец
с  Ћтмаром пребывают порой  в каком-то  странно  дурном  расположении  духа;
мужчинам, живущим деЯтельной  жизнью, нередко  не по нраву наше однообразие.
-- Ђльбан рассказывает о мифах и легендах древних египтЯн и индийцев; слушаЯ
его, Я частенько засыпаю, иногда прЯмо в  парке под высокими буками, а когда
пробуждаюсь, чувствую себЯ словно родившейсЯ заново. Џорой Я  напоминаю себе
Њиранду  из  шекспировской  "Ѓури", которую  Џросперо  безуспешно  побуждает
выслушать до конца его рассказ.  Ђ недавно Ћтмар обратилсЯ ко мне прЯмо-таки
словами Џросперо: "’ы хочешь спать.  ’о будет сон благой. …му сопротивлЯтьсЯ
ты не в силах".
     €так,  милаЯ  Ђдельгунда, теперь ты знаешь все  мои мысли и  чувства, Я
поведала  тебе  обо  всем, и  у менЯ стало легко на  душе. Ђ эти строки  длЯ
€полита...

     <i>Ћтрывок из письма Ђльбана к ’еобальду</i>

     ...осталось.  Ѓлагочестие  предполагает  вершение  благих дел,  а любое
благое  дело -- лицемерие, пусть даже ты  лицемеришь  не  столько ради того,
чтобы  обмануть  других,  сколько длЯ того, чтобы  потешить  себЯ  отблеском
лучей, сверкающих  в фальшивом золоте  нимбов, коими  венчают головы свЯтых.
ђазве в  груди  твоей,  мой дорогой  брамин, не  пробуждались порой чувства,
которые  тебе не удавалось  увЯзать со всем тем,  что  ты в силу привычки --
оставаЯсь в  удобной колее,  которую проложила утратившаЯ  за давностью  лет
всЯкий  смысл  бабьЯ  мораль, - склонен считать добрым  и разумным?  ‚се эти
сомнениЯ в  прописных  истинах  матушки  ѓусыни<a href=#s19>*</a>, все  наши
порывы, выходЯщие из берегов перекрытого искусственными моральными плотинами
потока, наше неодолимое  желание расправить  крепкие,  оперившиесЯ  крыльЯ у
себЯ  за  плечами  --  это  и  есть  те  дьЯвольские  искушениЯ,  от которых
предостерегают  нас  проповедующие  аскетизм школьные  учителЯ. Њы  обЯзаны,
точно  доверчивые  дети,  послушно зажмуривать  глаза, дабы не  ослепнуть от
блеска и сиЯниЯ •риста, которого природа вечно  ставит у нас на  пути. -- Ќи
один порыв,  требующий  наивысшего  напрЯжениЯ  духовных сил, не может  быть
греховным:  порожденный человеческой натурой и коренЯщийсЯ в  ней, он должен
угасать лишь после того, как достигнет высшей цели нашего  бытиЯ. Ђ может ли
эта цель быть чем-то иным, кроме как наиболее полным развитием и приложением
наших физических и психических возможностей? џ понимаю, мой милый брамин (не
могу  звать  тебЯ иначе, знаЯ  твои жизненные принципы), что, даже если Я не
скажу более ни слова, в тебе все  равно уже возникло  желание возразить мне,
ибо всей  твоею  жизнью и делами ты отрицаешь  то сокровенное  воззрение, на
которое Я сейчас намекнул тебе. ‚о всЯком случае, можешь быть уверен, что  Я
уважаю твою  созерцательную жизнь и твои попытки проникнуть в тайны  природы
все  более  пристальным  взором;  но  вместо  того,  чтобы  порадовать  тебЯ
невозмутимым созерцанием сверкающего алмазного ключа, Я дерзко  хватаю его и
бесстрашно  открываю  потайную  дверь,  через порог которой  ты  никогда  не
решишьсЯ переступить.  --  ’ы вооружен длЯ битвы, так  отчего же ты медлишь,
пребываЯ  в ленивом  покое? ‘уществование  -- это  борьба, и оно основано на
борьбе. —ем  ты могущественнее,  тем легче даетсЯ  тебе победа, а покоренный
вассал еще более умножает твое могущество. ’ы знаешь, любезный ’еобальд, что
Я всегда давал пример такой борьбы в духовном смысле,  дерзко утверждаЯ, что
таинственнаЯ  сверхчеловеческаЯ  власть  того  или  иного  баловнЯ  природы,
господство, на  которое он осмеливаетсЯ  притЯзать, вселЯют в него силы  длЯ
еще более смелого порыва.  Ћружие, с помощью которого мы,  наделенные высшей
властью и могуществом, ведем борьбу против стоЯщего  на более низкой ступени
начала и подчинЯем его себе, уже вручено нам. Ќо как же случилось, что такое
проникновение в существующее вне нас духовное начало, такое втЯгивание его в
свое "Я" и  господство  над ним  благодарЯ  открытому  нами  средству,  было
названо магнетизмом? ‚едь название это не просто несовершенно, а более того,
будучи производным от наименованиЯ физической силы, обозначает отнюдь не то,
что мы понимаем под этим. „а,  именно врачом  должен был  быть тот человек<a
href=#s20>*</a>,  что  первым  поведал  миру  тайну, которую  некаЯ незримаЯ
церковь  хранила  как  самую  драгоценную  свЯтыню,  чтобы  затем  выставить
наименее   существенное  ее  проЯвление  в  качестве  единственной  цели  ее
воздействиЯ, ибо так был соткан покров, за который не могут проникнуть взоры
непосвЯщенных. Ќе наивно  ли  полагать, будто природа  подарила нам чудесный
талисман,  позволЯющий царить  в мире  духов,  лишь затем,  чтобы  мы  могли
исцелЯть зубную боль, мигрень и  тому подобное? Ќет, безусловное  господство
над высшим духовным  принципом жизни -- вот к чему  мы стремимсЯ, все глубже
постигаЯ  волшебную   силу   талисмана.  ‘жимаЯсь  под  действием  его  чар,
покоренное  духовное начало должно вливатьсЯ в нас,  чтобы только нас питать
своей силой! ”окус, в котором сливаютсЯ воедино все духовные начала, --  это
Ѓог!  —ем больше  лучей сходитсЯ  в огненную пирамиду, тем ближе  фокус! Љак
рассеиваютсЯ эти лучи -  они охватывают  всю  органическую жизнь  природы, и
именно сиЯние духовности позволЯет нам увидеть в растениЯх  и животных наших
друзей,  одухотворенных  той  же  силой.  ‘тремление  к  господству  --  это
стремление  к  божеству,  и чем сильнее твое ощущение  власти,  тем  большее
блаженство ты испытываешь. Ђ высший смысл  блаженства --  в фокусе! -- ‘коль
ничтожна  и  пуста  любаЯ  болтовнЯ по поводу  той  изумительной  силы,  что
дарована  лишь  избранным, и  следовало  бы  понимать,  что  только  высокие
устремлениЯ,   выражающие  это  избранничество,  порождают  высокую  степень
воздействиЯ. ’еперь ты, верно, решишь, что Я вовсе  отказалсЯ  от физических
средств  воздействиЯ,  но  это не  так.  Ћни  нужны  нам,  пока  мы блуждаем
впотьмах, пока мы не  познали до конца таинственную свЯзь духа и тела, более
того,  эти  вспомогательные физические  средства  дарованы  нам  как символы
власти, которым  покорЯютсЯ неведомые  вассалы. ‘ам не  пойму,  отчего столь
много  наговорил  тебе  о  предмете,  о  котором  предпочитаю  молчать,  ибо
чувствую, что только убежденность, опирающаЯсЯ на особую душевную и духовную
организацию,  может придать  словам  значимость и  вес. Џросто  мне хотелось
возразить  тебе,  в ответ  на  упрек, будто  Я, уступаЯ вспыхнувшему  во мне
влечению, грешу  против твоих  так  называемых моральных устоев;  но  только
теперь мне стало Ясно, что в прошлый раз Я  слишком отрывочно рассказал тебе
о моих отношениЯх в замке барона, чтобы ты мог правильно понЯть менЯ. ’еперь
Я  не  пожалею  времени  и  сил на  то, чтобы  подробнее  описать  тебе  мое
вступление  в этот дом,  и если мой  дорогой благочестивый брамин  соизволит
хоть ненадолго  последовать за  мной в мои пределы,  с  менЯ будут снЯты все
обвинениЯ.
     €так, Ћтмар -- один из многих, не  лишенных души  и разума людей, что с
живостью  и энтузиазмом  воспринимают  все  новое  в области науки; но такое
восприЯтие и есть конечнаЯ цель их устремлений, и единственное, чего они без
труда достигают, радуЯсь своим духовным  возможностЯм, -- это  знание формы.
ќтим знанием  и довольствуетсЯ их дух,  даже не  подозревающий о  каком-либо
внутреннем содержании; их  душе  --  а в ней им  все же нельзЯ  отказать  --
недостает  глубины. Ћтмар, как  тебе известно,  настойчиво  осаждал менЯ,  а
поскольку он показалсЯ мне наиболее Ярким  образчиком столь распространенной
ныне породы  молодых  людей, мне было забавно  немного  поигратьсЯ с ним. Ћн
входил в мою  комнату с таким  благоговением, словно то  была  свЯтаЯ свЯтых
храма в  ‘аисе<a href=#s3>*</a>,  и,  считаЯ  себЯ  моим  учеником, с  такой
готовностью подставлЯл  спину под розги, что  мне было не жаль  подарить ему
кое-какие безобидные игрушки,  которые  он,  похвалЯЯсь любовью  учителЯ,  с
гордостью  показывал  другим  мальчишкам.  Љогда  Я, уступив  его  просьбам,
приехал  в  имение  его отца, Я  обнаружил  там барона,  весьма своенравного
старика,  в  компании  чудаковатого,  не лишенного юмора старого  художника,
который  порой  корчит  из  себЯ   слезливо-морализирующего   pagliasso<i>(ЏаЯц
(итал.))</i>. Ќе помню, что Я говорил тебе о том  впечатлении, которое произвела
на  менЯ ЊариЯ; чувствую, что мне будет нелегко рассказать тебе об этом так,
чтобы быть понЯтым до  конца. Њне  придетсЯ положитьсЯ на то,  что  ты  менЯ
хорошо знаешь  и даже понимаешь ту  высшую направленность моей деЯтельности,
котораЯ недоступна всем прочим. Ђ потому ты, конечно, не сомневаешьсЯ в том,
что стройнаЯ фигурка, напоминающаЯ великолепный цветок, что несет на  тонком
стебле  пышные   листьЯ  и  бутоны;  голубые   глаза,  взор  которых  словно
устремлЯетсЯ к чему-то сокрытому за облаками, -- короче,  что даже ангельски
прекраснаЯ девушка  не может  превратить  менЯ  в изнемогающего  от любовной
тоски,  нелепого  воздыхателЯ. Њгновенное  осознание тайной  духовной  свЯзи
между мной и Њарией -- вот что пронизало менЯ неким удивительным чувством. Љ
глубочайшему   блаженству  примешивалась  мучительнаЯ   Ярость,   вызываемаЯ
сопротивлением Њарии,  -  какаЯ-то чужаЯ,  враждебнаЯ  мне  сила противилась
моему влиЯнию  и  держала  в  плену душу Њарии. ‘осредоточив всю силу своего
духа, Я  распознал врага и, вступив  с  ним в  Яростную  схватку,  попыталсЯ
уловить, как зажигательным стеклом, те лучи, что устремлЯлись ко мне из души
Њарии. ‘тарый  художник  следил за мной внимательнее, чем все остальные; он,
похоже, догадалсЯ,  какое  напрЯжение  вызвала во мне ЊариЯ. ‚озможно,  менЯ
выдали  глаза,  ведь  нашему  духу  столь тесно  в теле,  что даже  малейшее
внутреннее  движение,  вызываЯ  колебание  в  нервах,  передаетсЯ  наружу  и
изменЯет выражение лица или по  меньшей мере  глаз. Ќо менЯ насмешило, сколь
вульгарно  он  понЯл  все это: он  беспрерывно  твердил мне о графе €полите,
женихе  Њарии,  а  когда  он  принималсЯ  раскладывать  передо  мной пестрые
образчики  всех  его добродетелей,  то  добивалсЯ лишь  того,  что Я от души
потешалсЯ над глупыми отношениЯми, которые по-детски наивно завЯзывают люди,
и наслаждалсЯ своим  глубоким пониманием тех свЯзей, что  устанавливает сама
природа, и способностью оберегать их. Џолностью  втЯнуть Њарию в  свое  "Я",
все ее существо и бытие столь тесно  переплести с моими, чтобы отрыв от менЯ
стал  длЯ нее  гибельным, --  таковы  были  мои помыслы,  рождавшие  во  мне
упоительный восторг и устремленные лишь на то, чего желала сама природа. ќта
глубочайшаЯ духовнаЯ свЯзь с женщиной, дарующаЯ блаженство,  не сравнимое ни
с чем, даже с самым  высшим животным наслаждением,  подобает жрецу €зиды; ты
знаешь  мои  взглЯды  на  это,  и мне незачем  объЯснЯть все  это подробнее.
Џрирода создала женщину пассивной во всех отношениЯх. ЏокорнаЯ уступчивость,
жадное приЯтие всего лежащего вовне, признание и почитание высшего духовного
принципа, что и составлЯет суть истинно детской души,  -- все  эти  качества
свойственны только  женщине, и  полностью подчинить  их себе, принЯть в свое
"Я" -- наивысшее  наслаждение. ‘ того первого мига Я, даже уехав из замка, в
духовном  смысле  постоЯнно  находилсЯ  подле Њарии,  но и тебе Я  не решусь
рассказать  обо  всех  уловках,  на  которые  Я  пускалсЯ,  стараЯсь  тайком
приблизитьсЯ к ней и в  физическом смысле, чтобы сильнее влиЯть на  нее, ибо
некоторые из  них ты  назвал  бы низкими,  хотЯ  они и  вели к высокой цели.
‚скоре  ЊариЯ  впала  в некое  странное  состоЯние,  которое  Ћтмар,  как  и
следовало  ожидать, счел нервной болезнью, и Я -- на что Я и  рассчитывал  -
вновь  поЯвилсЯ в  их  доме в роли врача. ЊариЯ  узнала во  мне  того, кто в
ореоле  власти  уже  не  раз  представал  перед  ней  как  повелитель  в  ее
сновидениЯх, и теперь она Ясно увидела своим внутренним взором все то, о чем
до той поры лишь смутно догадывалась. Њоего взглЯда и твердой воли оказалось
достаточно, чтобы погрузить  ее в так называемое сомнамбулическое состоЯние,
которое было  не чем иным, как полным уходом  от самой  себЯ и пребыванием в
более высоких духовных сферах своего повелителЯ. Ђ потом она покорно принЯла
в себЯ мой дух, пробудивший в ней желание улететь из темницы, куда заключили
ее люди. ’еперь ЊариЯ может жить, только существуЯ во мне, и  она спокойна и
счастлива.  Ћбраз €полита, верно, еще  сохранил в  ее душе  какие-то смутные
очертаниЯ, но скоро рассеютсЯ  и они. Ѓарон и старый художник глЯдЯт на менЯ
враждебными глазами, но  сколь поразительно то, как и  тут сказываетсЯ сила,
которую даровала мне природа.  €м, должно быть, жутко ощущать, что, несмотрЯ
на  сопротивление,  они  вынуждены  признать  повелителЯ. ’ы  знаешь,  каким
удивительным способом Я накопил сокровища тайных познаний. ’ы никогда не мог
заставить себЯ прочесть эту книгу<a href=#s22>*</a>, хоть тебЯ и поразили бы
в  ней такие  великолепные комбинации природных сил и воздействий, каких  не
найти  ни в одном  из учебников  физики. Ќе  брезгую Я  и  тем,  чтобы порой
подготовить все  заранее,  -- да  разве  это  надувательство,  когда  толпа,
разинув  рот  от испуга,  удивлЯетсЯ  чему-то,  что она  вполне  справедливо
считает чудом,  ведь  понимание  наиболее простой и  доступной  его  причины
разрушает не само  чудо,  а лишь удивление перед ним? €полит -- полковник на
службе  в  ...,  в  самой  гуще  сражений.  џ не  желаю  ему  смерти,  пусть
возвращаетсЯ,  тем  великолепнее  будет мой  триумф, ибо  Я  не сомневаюсь в
победе. Ђ если противник  окажетсЯ более  опасным, нежели Я  предполагал, то
можешь мне поверить, что ощущение моей силы...

     Ћ„€ЌЋЉ€‰ ‡ЂЊЋЉ

     ѓроза миновала, и пылающее багровым  пожаром закатное солнце показалось
меж темных туч, которые, быстро уносЯсь  прочь, исчезали в глубоких лощинах.
‚ечерний  ветерок  взмахнул  своими  крылами,  и  в  теплом  воздухе волнами
заструились ароматы, источаемые деревьЯми, цветами и травами. Љогда Я  вышел
из лесу, прЯмо передо мной в цветущей долине приветливо раскинулась деревнЯ,
о близости  которой возвестил  мне рожок  почтовой кареты,  и высоко в  небо
возносились  готические  башни  замка,  окна  которого  так сверкали в лучах
солнца,  словно наружу рвались  горевшие  в залах огни. „о менЯ донессЯ звон
колоколов и духовные  песнопениЯ: вдали Я  заметил торжественную  похоронную
процессию,  направлЯвшуюсЯ  от замка  к  кладбищу; когда Я наконец  добралсЯ
туда,  пение уже  смолкло, гроб опустили  подле могилы, открыв  его согласно
здешним обычаЯм, и пастор начал читать последнюю молитву. Ћни уже собирались
снова  возложить  крышку  на  гроб,  когда  Я  подошел  ближе и  поглЯдел на
покойного. ’о  был  мужчина преклонных  лет,  лежавший  с таким  радостным и
спокойным  лицом, словно  он  тихо  забылсЯ мирным  сном.  ‘тарик-крестьЯнин
проговорил с глубоким волнением:
     --  ЏоглЯдите, как красиво лежит тут наш старый ”ранц, да  ниспошли мне
ѓосподь столь же благочестивую кончину  -- воистину, блаженны упокоившиесЯ в
Ѓоге!
     Њне  подумалось, что  это  и  есть  истиннаЯ  тризна  по благочестивому
усопшему, а слова  старого крестьЯнина  -- лучшаЯ из надгробных  речей. ѓроб
опустили в могилу, и  когда комьЯ земли с глухим стуком  упали на него, менЯ
охватила такаЯ горькаЯ печаль, словно в  мертвенно-холодной земле лежал  мой
самый близкий друг. џ уже собиралсЯ поднЯтьсЯ в гору, где стоЯл замок, когда
ко  мне подошел пастор, у которого Я осведомилсЯ о покойном. ‘тарый художник
”ранц Ѓикерт, три года одиноко  живший  в пустом замке в качестве кастелЯна,
--  вот  кого сейчас опустили в  могилу.  џ пожелал отправитьсЯ в  замок; до