 с
необычной длЯ его деревЯнной ноги прытью, заорал тонким, скрипучим голосом:
     - ‘вежие  газеты!..   "ђусское  слово"!..   ЏотрЯсающие  подробности  о
выступлении    большевиков!     Џравительство    разогнало    большевистскую
демонстрацию!  …сть убитые и раненые. Ѓезуспешные поиски главного большевика
‹енина!..
     ѓазету рвали из рук - сдачу не спрашивали.
     ‚озвращаЯсь,  Я  взЯл чуть правее шоссе и  направилсЯ по  узкой тропке,
пролегавшей меж  колосьев  спелой  ржи.  ‘пускаЯсь в  овраг,  Я  заметил  на
противоположном  склоне  шагавшего  навстречу  человека,   согнувшегосЯ  под
тЯжестью ноши. Ѓез труда Я узнал ѓалку.
     - Ѓорис, - крикнул он мне, - ты что здесь делаешь? ’ы с вокзала?
     - ‘ вокзала,  а вы-то куда? “ж не на поезд ли? ’огда фьють... опоздали,
‘емен €ванович, поезд только что ушел.
     "ђемесленный учитель" ѓалка остановилсЯ,  бухнул тЯжелую ношу на  траву
и, опускаЯсь на землю, проговорил огорченно:
     - Ќу  и  ну!  —то же теперь делать мне с  этим?  -  €  он ткнул ногой в
завЯзанный узел.
     - Ђ тут что такое? - полюбопытствовал Я.
     - ђазное... литература... „а и так еще кое-что.
     - ’огда давайте.  џ вам обратно помогу донести.  ‚ы в клубе оставите, а
завтра поедете.
     ѓалка затрЯс своей черной и, как всегда, обсыпанной махоркой бородой:
     - ‚ том-то,  брат,  и дело:  что в клуб нельзЯ.  Љлуб-то,  брат,  у нас
тю-тю. Ќету больше клуба.
     - Љак нету?  -  чуть не подпрыгнул Я.  - ‘горел, что ли? „а Я же только
утром, как сюда идти, проходил мимо...
     - Ќе сгорел,  брат,  а  закрыли его.  •орошо,  что нас свои люди успели
предупредить. ’ам сейчас обыск идет.
     - ‘емен €ванович,  -  спросил Я недоумеваЯ, - да как же это? Љто же это
может  закрыть клуб?  ђазве теперь старый режим?..  ’еперь свобода.  ‚едь  у
эсеров есть клуб,  и у меньшевиков,  и у кадетов, а анархисты сроду пьЯные и
вдобавок еще окна у себЯ снаружи досками заколотили, и то им ничего. Ђ у нас
все спокойно, и вдруг закрыли!
     - ‘вобода!  - улыбнулсЯ ѓалка. - Љому, брат, свобода, а кому и нет. ‚от
что мне с  узлом-то делать?  ‘прЯтать бы пока до завтра надо,  а  то назад в
город тащить неудобно, отберут еще, пожалуй.
     - Ђ давайте спрЯчем,  ‘емен €ванович! џ место тут неподалеку знаю. ’ут,
если оврагом немного пройти,  пруд будет,  а  еще  сбоку этакаЯ выемка,  там
раньше глину длЯ кирпичей рыли и  в  стенках Ям  много.  ’уда не  только что
узел,  а  телегу с  конем  спрЯтать можно.  ’олько говорЯт,  что  змеюки там
попадаютсЯ,  а  Я босиком.  Ќу,  вам-то,  в ботинках,  можно.  „а они если и
укусЯт, то ничего - не помрешь, а только как бы обалдеешь.
     Џоследнее добавление не  понравилось ѓалке,  и  он спросил,  нет ли где
поблизости другого укромного местечка, но чтобы без змеюк.
     џ  ответил,  что  другого такого места поблизости нету  и  кругом народ
бывает: либо стадо пасетсЯ, либо картошку перепалывают, либо мальчишки возле
чужих огородов околачиваютсЯ.
     ’огда ѓалка взвалил узел на  плечо,  и  мы пошли по берегу ручьЯ.  “зел
спрЯтали надежно.
     - Ѓеги теперь в  город,  -  сказал ѓалка.  -  џ  завтра сам  заберу его
отсюда.  „а  если увидишь кого из  комитетчиков,  то передай,  что Я  еще не
уехал. Џостой... - остановил он менЯ, заглЯдываЯ мне в лицо. - Џостой! Ђ ты,
брат, не того... - тут он покрутил пальцем перед мои лицом, - не сболтнешь?
     - —то  вы,  ‘емен  €ванович!  -  забормотал Я,  съежившись от  обидного
подозрениЯ.  - —то вы! ђазве Я о ком-нибудь хоть что... когда-нибудь? „а Я в
школе ни о ком ничего никогда,  когда даже в игре,  а ведь это же всерьез, а
вы еще...
     Ќе дав договорить, ѓалка потрепал менЯ по плечу худою цепкою пЯтерней и
сказал, улыбаЯсь:
     - Ќу ладно, ладно... Љати... ќх ты, заговорщик!


        ѓ‹Ђ‚Ђ —…’‚…ђ’Ђџ

     ‡а  лето ”едька вырос и  возмужал.  Ћн  отпустил длинные волосы,  завел
черную рубаху-косоворотку и  папку.  ‘  этой  папкой,  набитой газетами,  он
носилсЯ по училищным митингам и собраниЯм.  ”едька -  председатель классного
комитета.  ”едька  -  делегат  от  реального в  женскую гимназию.  ”едька  -
выбранный на родительские заседаниЯ.  ЌавострилсЯ он такие речи заворачивать
- прЯмо второй Љругликов,  ‚лезет на парту на диспутах:  "„олжны ли учащиесЯ
отвечать учителЯм сидЯ  или  обЯзаны  стоЯть?",  "„опустима ли  в  свободной
стране игра в  карты во времЯ уроков закона божьего?"  ‚ыставит ногу вперед,
руку за поЯс и начнет: "ѓраждане, мы призываем... обстановка обЯзывает... мы
несем ответственность за судьбы революции..." € пошел, и пошел.
     ‘  ”едькой у  нас что-то  не  ладилось.  „о  открытой ссоры дело еще не
доходило, но отношениЯ портились с каждым днем.
     џ опЯть осталсЯ на отшибе.
     ’олько что  начала забыватьсЯ историЯ с  моим отцом,  только что  начал
таЯть холодок между мной и некоторыми из прежних товарищей,  как подул новый
ветер из столицы; обозлились обитатели города на большевиков и закрыли клуб.
Ђрестовала думскаЯ милициЯ Ѓаскакова,  и  тут  опЯть  Я  очутилсЯ виноватым:
зачем с  большевиками околачивалсЯ,  зачем к 1 ЊаЯ над ихним клубом на крыше
флаг  вывешивал,  почему  на  митинге  отказалсЯ помогать  ”едьке  раздавать
листовки за войну до победы?
     ‹истовки  у   нас  все  раздавали.   €ной  нахватает  и  кадетских,   и
анархистских,  и христианских социалистов,  и большевистских - бежит и какаЯ
попала под руку,  ту и сует прохожему.  € этаким все ничего, как будто так и
надо!
     Љак же  мог Я  взЯть у  ”едьки эсеровские листовки,  когда мне Ѓаскаков
только что полную груду своих прокламаций дал? Љак же можно раздавать и те и
другие?  Ќу,  хоть бы сходные листовки были,  а то в одной - "„а здравствует
победа над  немцами",  в  другой -  "„олой грабительскую войну".  ‚  одной -
"Џоддерживайте  ‚ременное  правительство",   в   другой   -   "„олой  десЯть
министров-капиталистов".  Љак же можно сваливать их в одну кучу,  когда одна
листовка другую сожрать готова?
     “чеба в это времЯ была плохаЯ.  Џреподаватели заседали по клубам, Явные
монархисты подали в отставку. Џоловину школы занЯли под Љрасный Љрест.
     - џ,  мать,  уйду из школы,  -  говаривал Я иногда.  -  “чебы все равно
никакой,  со всеми Я на ножах.  ‚чера, например, Љоренев собирал с кружкой в
пользу раненых; было у менЯ двадцать копеек, опустил и Я, а он перекосилсЯ и
говорит:  "ђодина в подачках авантюристов не нуждаетсЯ".  џ аж губу закусил.
ќто при всех-то!  ѓоворю ему:  "…сли Я сын дезертира,  то ты сын вора.  Ћтец
твой,  подрЯдчик,  на  поставках армию грабил,  и  ты,  вероЯтно,  на сборах
раненым подзаработать не  прочь".  —уть  дело до  драки не  дошло.  Ќа  днЯх
товарищеский суд будет. Џлевал Я только на суд. ’оже... судьи какие нашлись!
     ‘ маузером,  который подарил мне отец, Я не расставалсЯ никогда. Њаузер
был  небольшой,  удобный,  в  мЯгкой замшевой кобуре.  џ  носил его  не  длЯ
самозащиты. Ќа менЯ никто еще не собиралсЯ нападать, но он дорог мне был как
памЯть об отце,  его подарок - единственнаЯ ценнаЯ вещь, имевшаЯсЯ у менЯ. €
еще потому любил Я маузер, что всегда испытывал какое-то приЯтное волнение и
гордость,  когда  чувствовал  его  с  собой.  Љроме  того,  мне  было  тогда
пЯтнадцать лет,  и  Я  не знал да и  до сих пор не знаю ни одного мальчугана
этого  возраста,  который отказалсЯ бы  иметь настоЯщий револьвер.  Ћб  этом
маузере знал только ”едька.  …ще в дни дружбы Я показал ему его.  џ видел, с
какой завистью осторожно рассматривал он тогда отцовский подарок.
     Ќа другой день после истории с Љореневым Я вошел в класс,  как и всегда
в последнее времЯ, ни с кем не здороваЯсь, ни на кого не обращаЯ вниманиЯ.
     Џервым  уроком  была  географиЯ.  ђассказав немного  о  западном Љитае,
учитель остановилсЯ и  начал  делитьсЯ последними газетными новостЯми.  Џока
споры да разговоры, Я заметил, что ”едька пишет какие-то записки и рассылает
их по партам.  —ерез плечо соседа в начале одной из записок Я успел прочесть
свою фамилию. џ насторожилсЯ.
     Џосле звонка,  внимательно наблюдаЯ за окружавшими, Я встал, направилсЯ
к  двери и  тотчас же  заметил,  что  от  двери Я  отгорожен кучкой наиболее
крепких одноклассников.  Ћколо менЯ образовалось полукольцо; из середины его
вышел ”едька и направилсЯ ко мне.
     - —то тебе надо? - спросил Я.
     - ‘дай револьвер,  -  нагло заЯвил он.  -  Љлассный комитет постановил,
чтобы ты  сдал револьвер в  комиссариат думской милиции.  ‘дай его сейчас же
комитету, и завтра ты получишь от милиции расписку.
     - Љакой еще револьвер?  - отступаЯ к окну и стараЯсь, насколько хватало
сил, казатьсЯ спокойным, переспросил Я.
     - Ќе  запирайсЯ,  пожалуйста!  џ  знаю,  что ты  всегда носишь маузер с
собой.  € сейчас он у тебЯ в правом кармане.  ‘дай лучше добровольно, или мы
вызовем милицию. „авай! - € он протЯнул руку.
     - Њаузер?
     - „а.
     - Ђ этого не хочешь?  - резко выкрикнул Я, показываЯ ему фигу. - ’ы мне
его давал? Ќет. Ќу, так и катись к черту, пока не получил по морде!
     Ѓыстро повернув голову,  Я  увидел,  что за  моей спиной стоЯт четверо,
готовых схватить менЯ сзади.  ’огда Я  прыгнул вперед,  пытаЯсь прорватьсЯ к
двери.  ”едька рванул менЯ за плечо.  џ ударил его кулаком, и тотчас же менЯ
схватили за  плечи и  поперек груди.  Љто-то  пыталсЯ вытолкнуть мою руку из
кармана. Ќе вынимаЯ руки, Я крепко впилсЯ в рукоЯтку револьвера.
     "Ћтберут... ‘ейчас отберут..."
     ’огда,  как пойманный в капкан звереныш,  Я взвизгнул.  џ вынул маузер,
большим пальцем вздернул предохранитель и нажал спуск.
     —етыре пары  рук,  державших менЯ,  мгновенно разжались.  џ  вскочил на
подоконник.  Ћттуда Я  успел разглЯдеть белые,  будто ватные лица  учеников,
желтую  плиту  каменного  пола,  разбитую  выстрелом,  и  превратившегосЯ  в
библейский солЯной столб застрЯвшего в дверЯх отца ѓеннадиЯ.  Ќе раздумываЯ,
Я спрыгнул с высоты второго этажа на клумбы Ярко-красных георгин.
     Џоздно вечером по водосточной трубе,  со стороны сада,  Я  пробиралсЯ к
окну своей квартиры.  ‘таралсЯ лезть потихоньку, чтобы не испугать домашних,
но мать услышала шорох, подошла и спросила тихонько:
     - Љто там? ќто ты, Ѓорис?
     - џ, мама.
     - Ќе ползи по трубе... сорвешьсЯ еще. €ди, Я тебе дверь открою.
     - Ќе надо, мама... ЏустЯки, Я и так...
     ‘прыгнув  с  подоконника,  Я  остановилсЯ,  приготовившись выслушать ее
упреки и жалобы.
     - …сть хочешь?  -  все так же тихо спросила мать. - ‘адись, Я тебе супу
достану, он теплый еще.
     ’огда,  решив, что мать ничего еще не знает, Я поцеловал ее и, усевшись
за стол, стал обдумывать, как передать ей обо всем случившемсЯ.
     ђассеЯнно черпаЯ ложкой перепрелый суп,  Я почувствовал, что мать сбоку
пристально смотрит на менЯ. Ћт этого мне стало неловко, и Я опустил ложку на
край тарелки.
     - Ѓыл инспектор, - сказала мать, - говорил, что из школы тебЯ исключают
и  что если завтра к  двенадцати часам ты не сдашь свой револьвер в милицию,
то они сообщат туда об этом, и у тебЯ отберут его силой. ‘дай, Ѓорис!
     - Ќе сдам, - упрЯмо и не глЯдЯ на нее, ответил Я. - ќто папин.
     - Њало ли что папин!  ‡ачем он тебе? ’ы потом себе другой достанешь. ’ы
и  без  маузера за  последние месЯцы какой-то  шальной стал,  еще застрелишь
кого-нибудь! Ћтнеси завтра и сдай.
     - Ќет,  - быстро заговорил Я, отодвигаЯ тарелку. - џ не хочу другого, Я
хочу этот!  ќто папин.  џ не шальной, Я никого не задеваю... Ћни сами лезут.
Њне наплевать на то,  что исключили,  Я  бы и  сам ушел.  џ  спрЯчу его и не
отдам.
     - Ѓог ты мой! - уже раздраженно начала мать. - Ќу, тогда тебЯ посадЯт и
будут держать, пока не отдашь!
     - Ќу и пусть посадЯт,  -  обозлилсЯ Я. - ‚он и Ѓаскакова посадили... Ќу
что ж,  и буду сидеть,  все равно не отдам...  Ќе отдам!  - после небольшого
молчаниЯ крикнул Я так громко, что мать отшатнулась.
     - Ќу,  ну, не отдавай, - уже мЯгче проговорила она. - Њне-то что? - Ћна
помолчала,  над чем-то раздумываЯ,  встала и  добавила с горечью,  выходЯ за
дверь: - € сколько жизни вы у менЯ раньше времени посожжете!
     ЊенЯ удивила уступчивость матери. ќто было не похоже на нее. Њать редко
вмешивалась в  мои  дела,  но  зато  уже  когда  заладит что-нибудь,  то  не
успокоитсЯ до тех пор, пока не добьетсЯ своего.
     ‘пал крепко.  ‚о  сне пришел ко мне ’имка и  принес в  подарок кукушку.
"‡ачем,  ’имка,  мне кукушка?" ’имка молчал.  "Љукушка, кукушка, сколько мне
лет?" € она прокуковала -  семнадцать.  "Ќеправда,  - сказал Я, - мне только
пЯтнадцать".  -  "Ќет,  -  замотал ’имка головой.  -  ’ебЯ мать обманула". -
"‡ачем матери менЯ обманывать?" Ќо тут Я увидел, что ’имка вовсе не ’имка, а
”едька - стоит и усмехаетсЯ.
     ЏроснулсЯ,  соскочил с кровати и заглЯнул в соседнюю комнату - без пЯти
семь.  Њатери не  было.  Ќужно было торопитьсЯ и  спрЯтать незаметно в  саду
маузер.
     Ќакинул рубаху,  сдернул со стула штаны - и внезапный холодок разошелсЯ
по  телу:  штаны были подозрительно легкими.  ’огда осторожно,  как бы боЯсь
обжечьсЯ,  Я протЯнул руку к карману. ’ак и есть - маузера там не было: пока
Я спал,  мать вытащила его. "Ђх, вот оно... вот оно что!.. € она тоже против
менЯ.  Ђ  Я-то  поверил ей вчера.  ’о-то она так легко перестала уговаривать
менЯ... Ћна, должно быть, понесла его в милицию".
     џ хотел уже броситьсЯ догонЯть ее.
     "‘той!..  ‘той!..  ‘той!.." -  протЯжно запели,  отбиваЯ времЯ, часы. џ
остановилсЯ и взглЯнул на циферблат. —то же это Я, на самом деле? ‚едь всего
только еще  семь часов.  Људа же  она могла уйти?  ЋглЯдевшись по  углам,  Я
заметил,  что большой плетеной корзины нет,  и  догадалсЯ,  что мать ушла на
базар.
     Ќо если ушла на базар,  то не взЯла же она с собой маузер?  ‡начит, она
спрЯтала его пока дома.  Људа?  €  тотчас же  решил:  в  верхний Ящик шкафа,
потому что это был единственный Ящик, который запиралсЯ на ключ.
     €  тут Я  вспомнил,  что когда-то,  давно еще,  мать принесла из аптеки
розовые шарики сулемы и  длЯ безопасности заперла их  в  этот Ящик.  Ђ  мы с
”едькой хотели сгубить у ‘имаковых рыжего кота за то, что ‘имаковы перешибли
лапу нашей собачонке.  Џорывшись в железном хламе,  мы тогда подобрали ключ,
вытащили один шарик и, кажетсЯ, бросили ключ на прежнее место.
     џ вышел в чулан и выдвинул тЯжелый Ящик.  ђазбрасываЯ ненужные обломки,
гайки, винты, Я принЯлсЯ за поиски.
     Ћбрезал руку куском жести и нашел сразу три заржавленных ключа.  €з них
какой-то подходит... „олжно быть, вот этот.
     ‚ернулсЯ к шкафу.  Љлюч входил туго...  Љрак! ‡амок щелкнул. ЏотЯнул за
ручку. …сть... маузер... Љобура лежит отдельно. ‘хватил и то и другое. ‡апер
Ящик,  ключ через окно выбросил в  сад и  выбежал на  улицу.  ЋглЯдевшись по
сторонам, Я заметил возвращавшуюсЯ с базара мать. ’огда Я завернул за угол и
побежал по направлению к кладбищу.
     Ќа  опушке перелеска остановилсЯ передохнуть.  ЃухнулсЯ на ворох теплых
сухих листьев и  тЯжело задышал,  то и  дело оглЯдываЯсь по сторонам,  точно
опасаЯсь погони.  ђЯдом протекал тихий, безмолвный ручеек. ‚ода была чистаЯ,
но  теплаЯ и  пахла водорослЯми.  Ќе поднимаЯсь,  Я  зачерпнул горсть воды и
выпил, потом положил голову на руки и задумалсЯ.
     —то  же  теперь делать?  „омой  возвращатьсЯ нельзЯ,  в  школу  нельзЯ.
‚прочем,  домой  можно...  ‘прЯтать маузер и  вернутьсЯ.  Њать  посердитсЯ и
перестанет когда-нибудь.  ‘ама же  виновата -  зачем тайком вытащила?  Ђ  из
милиции придут?  ‘казать,  что потерЯл,  - не поверЯт. ‘казать, что чужой, -
спросЯт,  чей.  Ќичего не  говорить -  как бы еще на самом деле не посадили!
Џодлец ”едька... Џодлец!
     ‘квозь редкие деревьЯ опушки виднелсЯ вокзал.
     “-у-у-у-у!  -  донеслось оттуда  эхо  далекого  паровозного гудка.  Ќад
полотном протЯнулась волнистаЯ полоса белого пара,  и черный, отсюда похожий
на жука паровоз медленно выкатилсЯ из-за поворота.
     “-у-у-у-у!  -  заревел он опЯть, здороваЯсь с дружески протЯнутой лапой
семафора.
     "Ђ что, если..."
     џ тихонько приподнЯлсЯ и задумалсЯ.
     €  чем больше Я  думал,  тем сильнее и сильнее манил менЯ вокзал.  ‡вал
ревом гудков, протЯжно-певучими сигналами путевых будок, почти что ощущаемым
запахом  горЯчей  нефти  и  глубиной  далекого  пути,  убегающего  к  чужим,
незнакомым горизонтам.
     "“еду в Ќижний,  - подумал Я. - ’ам найду ѓалку. Ћн в ‘ормове. Ћн будет
рад и оставит менЯ пока у себЯ,  а дальше будет видно.  ‚се утихнет, и тогда
вернусь.  Ђ может быть...  -  и тут что-то изнутри подсказало мне:  -  может
быть, и не вернусь".
     "Ѓудет так",  -  с  неожиданной длЯ  самого себЯ твердостью решил Я  и,
сознаваЯ всю важность принЯтого решениЯ,  встал;  почувствовав себЯ крепким,
большим, сильным, улыбнулсЯ.


        ѓ‹Ђ‚Ђ Џџ’Ђџ

     ‚ Ќижний Ќовгород поезд пришел ночью.  ‘разу же у вокзала Я очутилсЯ на
большой площади.  Џод  огнЯми фонарей поблескивали штыки новеньких винтовок,
отсвечивали повсюду погоны.
     ‘ трибуны рыжий бородатый человек говорил солдатам речь о необходимости
защищать  родину,   уверЯл  в   неизбежности  скорого  поражениЯ  "проклЯтых
империалистов-немцев".
     Ћн поминутно оборачивалсЯ в сторону своего соседа - старенького, седого
полковника,  который каждый раз,  как бы удостоверЯЯ правильность заключений
рыжего оратора, одобрительно кивал круглой лысой головой.
     ‚ид  у  оратора был  измученный,  он  бил  себЯ  растопыренной ладонью,
поднимал  вверх  поочередно  то   одну,   то   обе  руки.   Ћн  обращалсЯ  к
сознательности и совести солдат.  Џод конец,  когда ему показалось, что речь
его проникла в гущу серой массы, он взмахнул рукой, так что едва не заехал в
ухо  испуганно  отшатнувшегосЯ  полковника,  и  громко  запел  "Њарсельезу".
Ќесколько десЯтков разрозненных голосов подхватили мотив,  но всЯ солдатскаЯ
колонна молчала.
     ’огда  рыжий оратор оборвал на  полуслове песню и,  бросив шапку оземь,
стал слезать с трибуны.
     ‘тарик  полковник постоЯл  еще  немного,  беспомощно развел  руками  и,
наклонив голову, придерживаЯсь за перила, полез вниз.
     ЋказываетсЯ, маршевый батальон отправлЯли на германский фронт.
     „о вокзала солдаты пошли с песнЯми,  их закидывали цветами и подарками.
‚се было благополучно.  € уже здесь,  на станции,  воспользовавшись тем, что
благодарЯ чьей-то  нераспорЯдительности не  хватило  кипЯтку  в  баках  и  в
нескольких вагонах недоставало деревЯнных нар, солдаты затеЯли митинг.
     ЏоЯвились не приглашенные командованием ораторы,  и,  начав с недостачи
кипЯтку,  батальон неожиданно пришел к заключению:  "•ватит, повоевали, дома
хозЯйство рушитсЯ, помещичьЯ землЯ не поделена, на фронт идти не хотим!"
     ‡агорелись костры, запахло смолой расщепленных досок, махоркой, сушеной
рыбой, сваленной штабелЯми на соседних пристанЯх, и свежим волжским ветром.
     ’ак  мимо  огней,  мимо винтовок,  мимо возбужденных солдат,  кричавших
ораторов,  растерЯнно-озлобленных  офицеров  Я,  взволнованный и  радостный,
зашагал в темноту незнакомых привокзальных улиц.
     Џервый же прохожий,  которого Я  спросил о  том,  как пройти в ‘ормово,
ответил мне удивленно:
     - ‚ ‘ормово,  милый человек,  отсюда никак пройти невозможно. ‚ ‘ормово
отсюда на пароходах ездЯт.  ‡аплатил полтинник -  и садись, а сейчас до утра
никаких пароходов нету.
     ’огда  побродив еще  немного,  Я  забралсЯ в  один  из  пустых  Ящиков,
сваленных грудами у какого-то забора,  и решил переждать до рассвета. ‚скоре
заснул.
     ђазбудила менЯ  песнЯ.  ђаботали  грузчики  -  поднимали скопом  что-то
тЯжелое.

                        ќ-эй, ребЯтушки, да дружно! -

     заводил  запевала  надорванным,  но  приЯтным  тенором.  Ћстальные враз
подхватывали резкими, надорванными голосами:

                        Џо-оста-ратьсЯ еще нужно.

     —то-то двинулось, треснуло и заскрипело.

                        €-э-эх... начать-то мы начали.
                        Ђ всю сволочь не скачали.

     џ высунул голову.  Љак муравьи, облепившие кусок ржаного хлеба, со всех
сторон окружили грузчики огромную ржавую лебедку и  по  положенным наискосок
рельсам втаскивали ее на платформу. ЋпЯть невидимый в куче запевала завел:

                        €-э-эх... прогнали мы Ќиколку,
                        €-э-эх... да что-то мало толку!

     ЋпЯть хрустнуло.

                        Ђ не поднЯтьсЯ ли народу,
                        —тоб ‘ашку за ноги да в воду!

     ‹Язгнуло,  грохнуло. ‹ебедка тЯжело села на крЯкнувшую платформу. ЏеснЯ
оборвалась, послышались крики, говор и ругательства.
     "Ќу и песнЯ! - подумал Я. - Џро какого же это ‘ашку? „а ведь это же про
Љеренского!  “  нас  бы  в  Ђрзамасе за  такую песню живо сгребли,  а  здесь
милиционер рЯдом стоит, отвернулсЯ и как будто бы не слышит".
     Њаленький грЯзный пароходик давно уже причалил к  пристани.  Џолтинника
на  билет у  менЯ  не  было,  а  возле узкого трапа стоЯли рыжий контролер и
матрос с винтовкой.
     џ  грыз ногти и уныло посматривал на узенькую полоску маслЯнистой воды,
журчавшей между пристанью и  бортом парохода.  Џо воде плыли арбузные корки,
щепки, обрывки газет и прочаЯ дрЯнь.
     "Џойти  panne  попроситьсЯ у  контролера?  -  подумал Я.  -  ‘овру  ему
что-нибудь.  ‚от, мол, скажу, сирота. Џриехал к больной бабушке. Џропустите,
пожалуйста, проехать до старушки".
     ЊаслЯнистаЯ  поверхность  мутной  воды  отразила  мое  загорелое  лицо,
подстриженную  ежиком  крупную  голову  и  крепкую,  поблескивавшую  медными
пуговицами ученическую гимнастерку.
     ‚здохнув,  Я решил, что сироту надо оставить в покое, потому что сироты
с эдакими здоровыми физиономиЯми довериЯ не внушают.
     —итал  Я  в  книгах,  что  некоторые юноши,  не  имеЯ  денег на  билет,
нанимались на  пароход юнгами.  Ќо  и  этот способ не мог пригодитьсЯ здесь,
когда всего-то-навсего надо мне было попасть на противоположный берег реки.
     - —его  стоишь?  ЏодвиньсЯ,  -  услышал  Я  задорный  вопрос  и  увидел
невысокого рЯбого мальчугана.
     Њальчуган небрежно швырнул на  Ящик  пачку каких-то  листовок и  быстро
вытащил из-под моих ног толстый грЯзный окурок.
     - ќх  ты,  ворона,  -  сказал  он  снисходительно.  -  Ћкурок-то  какой
проглЯдел!
     џ ответил ему,  что на окурки мне наплевать, потому что Я не курю, и, в
свою очередь, спросил его, что он тут делает.
     - џ-то?   -  ’ут  мальчуган  ловко  сплюнул,  попав  прЯмо  в  середину
проплывавшего мимо полена. - џ листовки раздаю от нашего комитета.
     - Ћт какого комитета?
     - џсно, от какого... от рабочего. •очешь, помогай раздавать.
     - џ бы помог,  -  ответил Я,  - да мне вот на пароход надо в ‘ормово, а
билета нет.
     - Ђ что тебе в ‘ормове?
     - Љ дЯде приехал. „ЯдЯ на заводе работает.
     - Љак же это ты,  -  укоризненно спросил мальчуган,  -  едешь к дЯде, а
полтинником не запассЯ?
     - ‡апасаютсЯ загодЯ,  -  искренне вырвалось у менЯ,  - а Я вот нечаЯнно
собралсЯ и убежал из дому.
     - “бежа-ал?  -  ѓлаза мальчугана с недоверчивым любопытством скользнули
по  мне.  ’ут  он  шмыгнул носом  и  добавил сочувственно:  -  ’о-то,  когда
вернешьсЯ, отец выдерет.
     - Ђ Я не вернусь.  € потом,  у менЯ нет отца. Ћтца у менЯ еще в царское
времЯ убили. “ менЯ отец большевик был.
     - € у менЯ большевик,  -  быстро заговорил мальчуган,  -  только у менЯ
живой.  “ менЯ,  брат,  такой отец,  что на все ‘ормово первый человек! •оть
кого хочешь спроси:  "ѓде живет Џавел Љорчагин?" -  всЯкий тебе ответит:  "Ђ
это в  комитете...  Ќа  ‚арихе,  на  заводе ’ер-Ђкопова".  ‚от какой у  менЯ
человек отец!
     ’ут  мальчуган отшвырнул окурок и,  поддернув сползавшие штаны,  нырнул
куда-то в толпу, оставив листовки возле менЯ. џ поднЯл одну.
     ‚ листовке было написано,  что Љеренский - изменник, готовит соглашение
с  контрреволюционным  генералом  Љорниловым.   ‹истовка  открыто  призывала
свергнуть ‚ременное правительство и провозгласить ‘оветскую власть.
     ђезкий  тон  листовки  поразил  менЯ  еще  больше,  чем  озорнаЯ  песнЯ
грузчиков. Ћткуда-то из-за бочек с селедками вынырнул запыхавшийсЯ мальчуган
и еще на бегу крикнул мне:
     - Ќету, брат!
     - Љого нету? - не понЯл Я.
     - Џолтинника нету. ’ут ‘имона Љотылкина из наших увидал. Ќету, говорит.
     - „а зачем тебе полтинник?
     - Ђ тебе-то!  - Ћн с удивлением посмотрел на менЯ. - ’ы бы купил билет,
а в ‘ормове взЯл у дЯди и отдал бы: Я, чай, тоже сормовский.
     Ћн повертелсЯ, опЯть исчез куда-то и опЯть вскоре вернулсЯ.
     - Ќу, брат, мы и так обойдемсЯ. ‚озьми вот мои листовки и кати прЯмо на
пароход.  ‚идишь,  там матрос стоит с винтовкой? ќто ‘урков Џашка. ’ы, когда
проходить по сходнЯм будешь, повернись к матросу и скажи: с листовками, мол,
от комитета, а с контролером и не разговаривай. Џри себе прЯмо. Њатрос свой,
он в случае чего заступитсЯ.
     - Ђ ты?
     - џ-то, брат, везде пройду. џ здесь не чужой.
     ‘таренький пароходик,  замызганный шелухой и огрызками Яблок, давно уже
отчалил от берега, а моего товарища все еще не было видно.
     џ  примостилсЯ  на  груде  ржавых  Якорных  цепей  и,  вдыхаЯ  пахнущий
Яблоками,  нефтью  и  рыбой  прохладный воздух,  с  любопытством разглЯдывал
пассажиров.  ђЯдом со  мной сидел не  то дьЯкон,  не то монах,  притихший и,
очевидно, старавшийсЯ быть как можно менее заметным. Ћн украдкой озиралсЯ по
сторонам, грыз ломоть арбуза, аккуратно выплевываЯ косточки в ладонь.
     Љроме монаха и  нескольких баб с  бидонами из-под молока,  на  пароходе
ехали два офицера,  четыре милиционера, державшихсЯ поодаль, возле штатского
с красной повЯзкой на рукаве.
     ‚се  же  остальные  пассажиры были  рабочие.  ‘грудившись кучками,  они
громко  разговаривали,   спорили,  переругивались,  смеЯлись,  читали  вслух
газеты.  Ѓыло похоже на  то,  что  все  они между собой знакомы,  потому что
многие из  них  бесцеремонно вмешивались в  чужие споры;  замечаниЯ и  шутки
летели от одного борта к другому.
     ‚переди вырисовывалось ‘ормово.  Ѓыло безветренное утро. ”абричный дым,
собираЯсь  нетающими  клубами,  казалсЯ  отсюда  черными  щупальцами ветвей,
раскинувшихсЯ над каменными стволами гигантских труб.
     - ќгей! - услышал Я позади себЯ знакомый голос рЯбого мальчугана.
     џ обрадовалсЯ ему, потому что не знал, что делать с листовками.
     Ћн  сел рЯдом на свернутый канат и,  вынув из кармана Яблоко,  протЯнул
его мне:
     - ‚озьми.  Њне  грузчики полный картуз насыпали,  потому что  как новаЯ
листовка или  газета,  так  Я  им  всегда первым.  ‚чера  целую свЯзку воблы
подарили.  €м что! ‘унул руку в мешок - только-то и делов. Ђ Я три воблы сам
съел да две домой притащил:  одну Ђньке, другую Њаньке. ‘естры это у менЯ, -
поЯснил он и снисходительно добавил:  - „уры еще девчонки... €м только жрать
подавай.
     Ћживленные разговоры внезапно умолкли,  потому что  штатский с  красной
повЯзкой,   сопровождаемый  милиционерами,   принЯлсЯ  неожиданно  проверЯть
документы.  ђабочие, молча доставаЯ измЯтые, замусоленные бумажки, провожали
штатского враждебно-холодными замечаниЯми.
     - Љого ищут-то?
     - Ђ пес их знает.
     - Љ нам бы в ‘ормово пришли, там поискали бы!
     Њилиционеры шли как бы нехотЯ;  видно было,  что им неловко чувствовать
на себе десЯтки подозрительно настороженных взглЯдов.
     Ќе   обращаЯ  вниманиЯ  на  общее  сдержанное  недовольство,   штатский
вызывающе дернул бровЯми и  подошел к  монаху.  Њонах еще больше съежилсЯ и,
огорченно разведЯ руками,  показал на висевшую у  живота кружку с  надписью:
"Њилосердные христиане, пожертвуйте на восстановление разрушенных германцами
храмов".
     татский  брезгливо  усмехнулсЯ и,  отворачиваЯсь от  монаха,  довольно
бесцеремонно потЯнул за плечи моего соседа - мальчугана.
     - „окумент?
     - …ще подрасту, тогда запасу, - сердито ответил тот.
     ЏытаЯсь высвободитьсЯ из-под цепкой руки штатского, мальчуган дернулсЯ,
потерЯл равновесие и выронил кипу листовок.
     татский поднЯл одну из бумажек, торопливо просмотрел ее и тихо, но зло
сказал:
     - „окументы мал носить, а прокламации - вырос? Ђ ну-ка, захватите его!
     Ќо не только один штатский прочел листовку. ‚етер вырвал из рассыпанной
пачки  десЯток  беленьких бумажек  и  разметал  их  по  переполненной людьми
палубе.  Ќе  успели  еще  вЯлые,  смущенные  милиционеры  подойти  к  рЯбому
мальчугану, как зажужжала, загомонила всЯ палуба:
     - Љорнилова бы лучше поискали!
     - Њонах без документа ничего, а к мальчишке привЯзалсЯ!
     - ’ут тебе не город, а ‘ормово.
     - Ќу,   ну,  тише  вы!  -  огрызнулсЯ  штатский,  растерЯнно  глЯдЯ  на
милиционеров.
     - Ќе  нукай,  не  запрЯгал!  †андарм  переодетый!  ‚идали,  как  он  за
листовками кинулсЯ?
     Ћгрызок свежего огурца пролетел мимо фуражки штатского.
     ‘тиснутые  со   всех  сторон  повскакавшими  пассажирами,   милиционеры
растерЯнно оглЯдывались и встревоженно уговаривали:
     - Ќе налезай, не налезай. ѓраждане, тише!
     ‚незапно заревела сирена,  и  с  капитанского мостика  кто-то  отчаЯнно
заорал:
     - Ћт левого борта... от левого борта... пароход опрокинете!
     Џо  накренившейсЯ палубе толпа  шарахнулась в  противоположную сторону.
‚оспользовавшись этим,  штатский зло  выругал милиционеров и  проскользнул к
лестнице  капитанского мостика,  возле  которого  стоЯли  два  побледневших,
взволнованных офицера
     Џароход причалил,  рабочие торопливо сходили на  пристань.  ‚озле  менЯ
опЯть очутилсЯ рЯбой мальчуган.  ѓлаза его горели,  в растопыренных руках он
цепко держал измЯтый ворох подобранных листовок.
     - Џриходи!  -  крикнул он  мне.  -  ЏрЯмо на  ‚ариху!  ‚аську Љорчагина
спросишь, тебе всЯкий покажет.


        ѓ‹Ђ‚Ђ …‘’Ђџ

     ‘ удивлением и любопытством поглЯдывал Я на серые от копоти домики,  на
каменные стены заводов,  через черные окна которых поблескивали Языки Яркого
пламени и доносилось глухое рычание запертых машин.
     Ѓыл  обеденный перерыв.  Њимо менЯ прЯмо через улицу,  паром распугиваЯ
бродЯчих собак,  покатил паровоз,  тащивший платформы, нагруженные вагонными
колесами. ђазноголосо хрипели гудки. €з ворот выходили толпы потных, усталых
рабочих.
     Ќавстречу им  неслись стайки  босоногих задирчивых ребЯтишек,  тащивших
небольшие узелки с  мисками и  тарелками,  от  которых пахло  луком,  кислой
капустой и паром.
     Љривыми уличками добралсЯ Я  наконец до  переулка,  где  была  квартира
ѓалки.
     џ  постучал в окно небольшого деревЯнного домика.  ’ощаЯ седаЯ старуха,
оторвавшись от корыта с бельем, высунула красное, распаренное лицо и сердито
спросила, кого мне надо.
     џ сказал.
     - Ќету такого,  - ответила она, захлопываЯ окно. - †ил когда-то, теперь
давно уже нету.
     Ћшеломленный таким сообщением,  Я отошел за угол и, остановившись возле
груды наваленного булыжника, почувствовал, как Я устал, как мне хочетсЯ есть
и спать.
     Љроме ѓалки,  в ‘ормове жил дЯдЯ Ќиколай, брат моей матери. Ќо Я совсем
не знал, где он живет, где работает и как примет менЯ.
     Ќесколько часов Я  шаталсЯ по улицам,  с  тупым упрЯмством заглЯдываЯ в
лица проходивших рабочих. „Ядю Я, конечно, не встретил.
     ‚конец отчаЯвшись и  почувствовав себЯ одиноким,  никому не  нужным,  Я
опустилсЯ на небольшую чахлую лужайку, замусоренную рыбьей кожурой и кусками
пожелтевшей от дождей известки.  ’ут Я прилег и, закрыв глаза, стал думать о
своей горькой судьбе, о своих неудачах.
     €  чем  больше Я  думал,  тем горше становилось мне,  тем бессмысленнее
представлЯлсЯ мой побег из дома.
     Ќо даже сейчас Я  отгонЯл мысль о том,  чтобы вернутьсЯ в Ђрзамас.  Њне
казалось,  что теперь в  Ђрзамасе Я  буду еще более одинок:  надо мной будут
презрительно смеЯтьсЯ,  как  когда-то  над  ’упиковым.  Њать  будет тихонько
страдать и еще, чего доброго, пойдет в школу просить за менЯ директора.
     Ђ  Я  был  упрЯм.  …ще  в  Ђрзамасе Я  видел,  как мимо города вместе с
дышавшими искрами и  сверкавшими огнЯми  поездами летит  настоЯщаЯ,  крепкаЯ
жизнь.  Њне казалось,  что нужно только суметь вскочить на  одну из ступенек
стремительных вагонов, хотЯ бы на самый краешек, крепко вцепитьсЯ в поручни,
и тогда назад менЯ уже не столкнешь.
     Љ  забору подошел старик.  Ќес он  ведро,  кисть и  свернутые в  трубку
плакаты.  ‘тарик густо смазал клейстером доски,  прилепил плакат,  разгладил
его,  чтобы не было морщин;  поставив на землю ведро,  оглЯнулсЯ и  подозвал
менЯ:
     - „остань,  малый,  спички из  моего  кармана,  а  то  у  менЯ  руки  в
клейстере. ‘пасибо, - поблагодарил он, когда Я зажег спичку и поднес огонь к
его потухшей трубке.
     ‡акурив, он с крЯхтеньем поднЯл грЯзное ведро и сказал добродушно:
     - ќх,  старость не радость! Ѓывало, пудовым молотом грохаешь, грохаешь,
а теперь ведро понес - рука занемела.
     - „авай,  дедушка,  Я понесу,  - с готовностью предложил Я. - “ менЯ не
занемеет. џ вон какой здоровый.
     €, как бы испугавшись, что он не согласитсЯ, Я поспешно потЯнул ведро к
себе.
     - Џонеси, - охотно согласилсЯ старик, - понеси, коли так, оно вдвоем-то
быстро управимсЯ.
     ЏродвигаЯсь вдоль заборов, мы со стариком прошли много улиц.
     ’олько  мы   останавливались,   как   сзади  нас  собирались  прохожие,
любопытствовавшие поскорее  узнать,  что  такое  мы  расклеиваем.  “влекшись
работой, Я совсем позабыл о своих несчастьЯх. ‹озунги были разные, например:
"‚осемь часов работы,  восемь сна,  восемь отдыха".  Ќо,  по правде сказать,
лозунг этот казалсЯ мне каким-то будничным,  неувлекательным. ѓораздо больше
нравилсЯ мне  большой  синий  плакат  с  густо-красными буквами:  "’олько  с
оружием в руках пролетариат завоюет светлое царство социализма".
     ќто  "светлое  царство",  которое  пролетариат  должен  был  завоевать,
увлекало менЯ своей загадочной,  невиданной красотою еще больше, чем далекие
экзотические страны манЯт начитавшихсЯ Њайн ђида восторженных школьников. ’е
страны,  как ни далеки они, все же разведаны, поделены и занесены на скучные
школьные карты.  Ђ это "светлое царство", о котором упоминал плакат, не было
еще  никем завоевано.  Ќи  одна  человеческаЯ нога  еще  не  ступала по  его
необыкновенным владениЯм.
     - Њожет быть,  устал, парень? - спросил старик, останавливаЯсь. - ’огда
беги домой. џ теперь и один управлюсь.
     - Ќет,  нет,  не устал,  -  проговорил Я, с горечью вспомнив о том, что
скоро опЯть останусь в одиночестве.
     - Ќу,  ин ладно,  -  согласилсЯ старик. - „ома только, смотри, чтобы не
заругали.
     - “ менЯ нет дома,  -  с внезапной откровенностью сказал Я. - ’о есть у
менЯ есть дом, только далеко.
     €,  подчинЯЯсь желанию поделитьсЯ с кем-нибудь своим горем, Я рассказал
старику все.
     Ћн  внимательно  выслушал  менЯ,   пристально  и  чуть-чуть  насмешливо
посмотрел в мое смущенное лицо.
     - ќто  дело разобрать надо,  -  сказал он  спокойно.  -  •отЯ ‘ормово и
велико, но все же человек - не иголка. ‘лесарем, говоришь у тебЯ дЯдЯ?
     - Ѓыл слесарем,  -  ответил Я,  ободрившись.  - Ќиколаем зовут. Ќиколай
…горович „убрЯков.  Ћн партийный, должно быть, как и отец. Њожет, в комитете
его знают?
     - Ќет,  не знаю что-то такого. Ќу, да уж ладно. ‚от кончим расклеивать,
пойдешь со мною. џ тут кой у кого из наших поспрошу.
     ‘тарик почему-то нахмурилсЯ и пошел, молча попыхиваЯ горЯчей трубкой.
     - ’ак отца-то у тебЯ убили? - неожиданно спросил он.
     - “били.
     ‘тарик вытер руки о промасленные, заплатанные штаны и, похлопав менЯ по
плечу, сказал:
     - Љо мне сейчас зайдешь. Љартошку с луком есть будем и кипЯток согреем.
—ай, ты беда как есть хочешь?
     ‚едро показалось мне совсем легким.  €  мой побег из Ђрзамаса показалсЯ
мне опЯть нужным и осмысленным.

     „ЯдЯ мой  отыскалсЯ.  ЋказываетсЯ,  он  был  не  слесарем,  а  мастером
котельного цеха.
     „ЯдЯ коротко сказал, чтобы Я не дурил и отправлЯлсЯ обратно.
     - „елать тебе у  менЯ нечего...  €з  человека только тогда толк выйдет,
когда он свое место знает,  -  угрюмо говорил он в первый же день за обедом,
вытираЯ полотенцем рыжие  сальные усы.  -  џ  вот  знаю  свое  место...  Ѓыл
подручным,  потом слесарем, теперь в мастера вышел. Џочему, скажем, Я вышел,
а другой не вышел?  Ђ потому,  что он тары да бары. ђаботать ему, видишь, не
нравитсЯ,  он инженеру завидует. …му бы сразу. ’ебе, скажем, чего в школе не
сиделось?  “чилсЯ бы тихо на доктора или там на техника.  ’ак нет вот... дай
помудрю.  Ћт лени все это.  Ђ по-моему,  раз уж человек определилсЯ к какому
делу,  должен  он  старатьсЯ дальше  продвинутьсЯ.  Џотихоньку,  полегоньку,
глЯдишь - и вышел в люди.
     - Љак же,  дЯдЯ Ќиколай?  -  тихо и оскорбленно спросил Я.  -  Ћтца,  к
примеру,  взЯть.  Ћн солдатом был.  Џо-твоему выходит,  что нужно ему было в
школу прапорщиков поступать. Ћфицером бы был. Њожет, до капитана дослужилсЯ.
Ђ  все,  что он  делал,  и  то,  что,  вместо того чтобы в  капитаны,  он  в
подпольщики ушел, этого не нужно было?
     „ЯдЯ нахмурилсЯ:
     - џ про твоего отца не хочу плохо сказать, однако толку в его поступках
мало что-то вижу.  ’ак,  баламутный был человек,  неспокойный.  Ћн и менЯ-то
чуть было не запутал.  ЊенЯ контора в мастера только наметила, и вдруг такое
дело сообщают мне:  вот, мол, какой к вам родственник приезжал. Ќасилу замЯл
дело.
     ’ут  дЯдЯ  достал из  миски  жирную кость,  густо  смазал ее  горчицей,
посыпал крупно солью и, вгрызаЯсь в мЯсо крепкими желтыми зубами, недовольно
покачал головой.
     Љогда  жена  его,  высокаЯ красиваЯ баба,  подала после  обеда  узорную
глинЯную кружку домашнего кваса, он сказал ей:
     - ‘ейчас прилЯгу,  разбудишь через  часок.  Ќадо  сестре ‚арваре письмо
черкнуть. Ѓорис заодно захватит, когда поедет.
     - Ђ когда поедет?
     - Ќу когда - завтра поедет.
     ‚ окно постучали.
     - „ЯдЯ Њиколай, - послышалсЯ с улицы голос. - на митинг пойдешь?
     - Људа еще?
     - Ќа митинг, говорю. Ќароду на площади собралось уйма.
     - Ђ ну их, - отмахнулсЯ рукой дЯдЯ, - нужно-то не больно.
     Џодождав, пока дЯдЯ лЯжет отдыхать, Я тихонько выбежал на улицу.
     "Ђ дЯдЯ-то у менЯ, оказываетсЯ, выжига! - подумал Я. - Џодумаешь, шишка
какаЯ -  мастер!  Ђ  Я-то  еще думал,  что он партийный.  Ќеужели так-таки и
придетсЯ в Ђрзамас возвращатьсЯ?"
     „ве  или  три  тысЯчи  человек стоЯли около  дощатой трибуны и  слушали
ораторов.  €з-за  людей  мелькнуло знакомое рЯбое  лицо  пронырливого ‚аськи
Љорчагина. џ окликнул его, но он не услышал менЯ.
     џ  пустилсЯ догонЯть его.  ђаза  два  его  курчаваЯ голова показывалась
среди толпы, но потом исчезла окончательно. џ очутилсЯ недалеко от трибуны.
     Ѓлиже пробратьсЯ было  трудно.  ‘тал прислушиватьсЯ.  Ћраторы сменЯлись
часто.  ‡апомнилсЯ мне  один -  невзрачный,  плохо одетый,  с  виду такой же
рабочий, какие сотнЯми попадались на сормовских улицах, не привлекаЯ ничьего
вниманиЯ. Ћн неловко сдернул сплющенную блином кепку, откашлЯлсЯ и, напрЯгаЯ
надорванный и, как мне показалось, озлобленный голос, заговорил:
     - ‚ы, товарищи, которые с паровозного, а также с вагонного, да многие и
с нефтЯнки, знаете, что восемь годов Я просидел на каторге как политический.
€  что ж -  не успел Я только вернутьсЯ,  не успел свежим воздухом подышать,
как  бац  -  опЯть менЯ  на  два  месЯца в  тюрьму!  Љто  запер?  ‡аперли не
полицейские старого режима,  а  Џрихвостни нового.  Ћт  царЯ было не  обидно
сидеть.  Ћт  царЯ сроду наши сидели.  Ђ  от прихвостней обидно!  ѓенералы да
офицеры понавесили красные банты, вроде как друзьЯ революции. Ђ нашего брата
чуть что - опЯть пхают в кутузки. ’равЯт нас и разгонЯют. џ не за свою обиду
говорю,  товарищи,  не  за  то,  что два месЯца лишних отсидел.  џ  за нашу,
рабочую обиду говорю.
     ’ут  он  закашлЯлсЯ.  Ћтдышавшись,  открыл было рот,  опЯть закашлЯлсЯ.
„олго вздрагивал,  вцепившись руками в перила, потом замотал головой и полез
вниз.
     - „оездили человека! - громко и негодующе сказал кто-то.
     ‘ серого,  насупившегосЯ неба посыпались крупинки первого снега. ‘рываЯ
последние  почерневшие  листьЯ,  дул  сухой  холодный  ветер.  Ќоги  у  менЯ
захолодали.   џ   хотел  выбратьсЯ  из  толпы,   чтобы  на  ходу  согретьсЯ.
ЏроталкиваЯсь,  Я  перестал было  смотреть на  ораторов,  но  вдруг знакомый
высокий голос заставил менЯ повернутьсЯ к трибуне. ‘нежные крупинки засыпали
глаза.  ‘боку  толкали.  Љто-то  больно наступил на  ногу.  ЏриподнЯвшись на
носки,  Я  с удивлением и радостью увидел на трибуне знакомое бородатое лицо
ѓалки.
     „вигаЯ  локтЯми,  протискиваЯсь через  плотную,  с  трудом  пробиваемую
толпу,  Я  продвигалсЯ  вперед.  џ  боЯлсЯ,  что,  окончив  говорить,  ѓалка
смешаетсЯ с толпой,  не услышит моего окрика,  и Я опЯть потерЯю его. џ трЯс
фуражкой,  чтобы привлечь его внимание, махал растопыренными пальцами. Ќо он
не замечал менЯ.
     Љогда Я увидел, что ѓалка уже поднЯл руку, уже повышает голос и вот-вот
кончит говорить, Я закричал громко:
     - ‘емен €ванович... ‘емен €вано-ви-и-ич!..
     ‘боку на менЯ шикали.  Љто-то пхнул менЯ в  спину.  Ђ  Я  еще отчаЯнней
заорал:
     - ‘емен €ванови-и-ич!
     џ  видел,  как удивленный ѓалка неловко развел руками и,  скомкав конец
фразы, стал торопливо спускатьсЯ по лестнице.
     Љто-то из обозленных соседей схватил менЯ за руку и потащил в сторону.
     Ђ  Я,  не обращаЯ вниманиЯ на ругательства и тычки,  рассмеЯлсЯ весело,
как шальной.
     - ’ы что хулиганишь?  - крепко встрЯ