  Ћна в тот же миг проснулась и с нежностью взглЯнула на менЯ.
     - „а, ѓармахис, ты спал.
     - ‘колько же Я проспал?
     - „евЯть часов.
     - € все эти долгие девЯть часов ты провела здесь, возле менЯ?
     - „а, но это пустЯки, Я ведь тоже спала - боЯлась разбудить тебЯ,  если
пошевелюсь.
     - €ди к себе, отдохни, - попросил Я. - ’ы так измучилась со  мной,  мне
стыдно. ’ебе нужен отдых, •армиана!
     - Ќе беспокойсЯ обо мне, - ответила она, - Я велю  сейчас  рабыне  быть
неотлучно при тебе и разбудить менЯ, если тебе что-то понадобитьсЯ;  Я  лЯгу
спать здесь же, в соседней комнате. Ђ ты отдыхай. -  Ћна  хотела  поднЯтьсЯ,
но тело ее так затекло в неудобной позе, что она тут же упала на пол.
     Ќе могу описать, каким горьким стыдом наполнилось мое сердце,  когда  Я
это увидел. “вы, Я в моей великой слабости не мог поднЯть ее!
     - Ќичего, пустЯки, - сказала она, - лежи и не шевелись, у  менЯ  просто
нога подвернулась. Ћй! - Ћна поднЯлась  и  снова  упала.  -  „о  чего  же  Я
неловкаЯ! ќто Я со сна. Ќу вот, все прошло. ‘ейчас пришлю рабыню.  -  €  она
пошла из комнаты, пошатываЯсь, точно пьЯнаЯ.
     џ тут же снова заснул, ибо совсем обессилел. ЏроснулсЯ уже в полдень  и
почувствовал неутолимый голод. •армиана принесла мне еду.
     џ тут же все съел.
     - ‘тало быть, Я не умер, - сказал Я.
     - Ќет, - и она вскинула головку, -  ты  будешь  жить.  ‘казать  правду,
зрЯ, Я расточала на тебЯ свою жалость.
     - ’воЯ жалость спасла мне жизнь, - с горечью сказал Я, ибо  теперь  все
вспомнил.
     - Ћ нет, пустЯки, - небрежно бросила она. - ‚ конце концов, ведь  ты  -
мой двоюродный брат, к тому же Я люблю ухаживать за  больными,  это  истинно
женское занЯтие. џ точно так же стала бы выхаживать любого раба.  Ђ  теперь,
когда опасность миновала, Я уйду.
     - ‹учше бы ты позволила мне умереть, •армиана,  -  проговорил  Я  после
долгого  молчаниЯ,  -  ибо  в  жизни  менЯ  теперь  не  ждет  ничего,  кроме
нескончаемого позора...  ‘кажи  мне,  когда  Љлеопатра  собираетсЯ  плыть  в
Љиликию?
     - Ћна отплывает через двадцать дней и готовитсЯ поразить ЂнтониЯ  таким
блеском и такой роскошью, каких  …гипет  никогда  еще  не  видел.  Џризнаюсь
честно:  Я  не  представлЯю,  где  она  взЯла  средства  длЯ   всего   этого
великолепиЯ, разве что по всему …гипту на полЯх крестьЯн пшеница дала  зерна
из чистого золота.
     Ќо Я-то знал, откуда взЯлись богатства, и ничего ей не ответил,  только
застонал от муки. Џотом спросил:
     - ’ы тоже плывешь с ней, •армиана?
     - Љонечно, как и весь двор. € ты... и ты тоже поплывешь.
     - џ? Ђ Я-то ей зачем?
     - ’ы - раб Љлеопатры и должен идти за ее колесницей в золоченых  цепЯх;
к тому же она боитсЯ оставить тебЯ здесь, в Љемете; но  главное  -  она  так
пожелала, а ее желание - закон.
     - •армиана, а нельзЯ мне бежать?
     - Ѓежать? ЃеднЯга, да ты едва жив! Ќет, о побеге и речи быть не  может.
’ебЯ и умирающего стерег целый отрЯд стражей. Ќо если  бы  ты  даже  убежал,
где тебе спрЯтатьсЯ? ‹юбой честный египтЯнин  с  презреньем  плюнет  тебе  в
лицо!
     џ снова застонал про себЯ и почувствовал, как по моим  щекам  скатились
слезы, вот до чего ослаб мой дух.
     - Ќе плачь! - быстро заговорила она, отворачиваЯ от менЯ свое  лицо.  -
‚едь ты мужчина, ты должен с твердостью  перенести  это  несчастье.  ’ы  сам
посеЯл семена - настало времЯ жатвы;  но  после  того,  как  урожай  собран,
разливаетсЯ  Ќил,  смывает  высохшие  корни  и  уносит  их,  а  потом  снова
наступает сезон сева. Њожет быть, там, в Љиликии, когда ты обретешь  прежние
силы, мы найдем длЯ тебЯ способ бежать, - если, конечно,  ты  способен  жить
вдали от Љлеопатры, не видЯ ее улыбки; и  где-нибудь  в  далекой  стране  ты
проведешь несколько лет, пока эти горестные событиЯ не забудутсЯ.  Ђ  теперь
Я выполнила свой долг, и потому прощай! џ буду навещать тебЯ  и  следить  за
тем, чтобы ты ни в чем не нуждалсЯ.
     Ћна ушла, оставив менЯ на попечении врача и  двух  рабынь,  которые  со
всем тщанием  менЯ  выхаживали;  рана  моЯ  заживала,  силы  возвращались  -
сначала медленно, потом все быстрей и быстрей. —ерез четыре днЯ Я  встал  на
ноги, а еще через три уже мог по часу гулЯть в дворцовых садах;  прошла  еще
неделЯ, и Я начал читать и размышлЯть, хотЯ при дворе не  поЯвлЯлсЯ.  €  вот
однажды вечером пришла •армиана  и  велела  готовитьсЯ  к  путешествию,  ибо
через два днЯ суда царицы отплывают, их путь лежит  вдоль  берегов  ‘ирии  в
пролив €сс и дальше в Љиликию.
     џ написал Љлеопатре письмо, в котором со  всей  почтительностью  просил
позволить мне остатьсЯ дома,  ссылаЯсь  на  то,  что  еще  не  оправилсЯ  от
болезни и врЯд ли вынесу такое путешествие. Ќо мне передали на  словах,  что
Я должен сопровождать царицу.
     € вот в назначенный день менЯ перенесли на носилках в лодку,  и  вместе
с тем самым воином, который ранил менЯ, - начальником стражи  Ѓренном,  -  и
несколькими его солдатами (их нарочно послали охранЯть менЯ) мы  подплыли  к
судну,  которое  стоЯло  на  Якоре  среди  множества  других  кораблей,  ибо
Љлеопатра снарЯдила огромный флот, как будто  отправлЯлась  воевать,  и  все
суда были пышно убраны, но самой великолепной  и  дорогой  была  ее  галера,
построеннаЯ в виде дома из кедрового дерева  и  сплошь  увешаннаЯ  шелковыми
занавесЯми и драпировками, такой роскошной мир еще никогда не видел. Ќо  мне
предстоЯло плыть не на этой галере, и потому Я не  видел  ни  Љлеопатры,  ни
•армианы, пока мы не сошли на берег у устьЯ реки Љидн.
     ‚от отдана команда, и флот отплыл;  ветер  дул  попутный,  и  к  вечеру
второго днЯ показалась џффа. ‚етер переменилсЯ  на  встречный,  от  џффы  мы
поплыли вдоль берегов ‘ирии мимо –езарии,  Џтолемаиды,  ’ира,  Ѓерита,  мимо
белых скал ‹ивана, увенчанных по гребню могучими кедрами, мимо  ѓераклеи  и,
пересекши залив €сс, приблизились к устью Љидна.  €  с  каждым  днем  нашего
путешествиЯ крепкий морской ветер вливал в менЯ все больше сил, и Я  наконец
почувствовал себЯ почти таким  же  легким  и  здоровым,  каким  был  прежде,
только на  голове  осталсЯ  шрам  от  меча.  Ћднажды  ночью,  когда  мы  уже
подплывали к Љидну, мы сидели с Ѓренном вдвоем на палубе, и его взглЯд  упал
на шрам от раны, нанесенной его мечом. Ћн  разразилсЯ  проклЯтьЯми,  поминаЯ
всех своих Языческих богов. - …сли бы ты умер,  -  призналсЯ  он,  -  Я  бы,
наверное, никогда больше не мог глЯдеть людЯм в глаза.  Љакой  предательский
удар и как же мне стыдно, что это Я его нанес. ќх! Ђ ты-то, ты-то  лежал  на
полу, лицом вниз! ‡наешь, когда ты там умирал у себЯ в башне, Я каждый  день
приходил справлЯтьсЯ, как ты. ЉлЯнусь ’аранисом, если бы ты умер,  Я  бросил
бы эту легкую жизнь в царицыном дворце и отправилсЯ к себе, на милый  сердцу
север.
     - Ќапрасно ты коришь себЯ, Ѓренн, - ответил  Я;  ты  же  выполнЯл  свой
долг.
     - „олг-то долг, но не всЯкий долг  честный  человек  станет  выполнЯть,
пусть даже ему приказывают все царицы  …гипта  вместе  взЯтые!  ’ы  из  менЯ
всЯкое соображение вышиб, когда сбил наземь, иначе  Я  бы  не  рубанул  тебЯ
мечом. Ђ что случилось, ѓармахис? “ тебЯ беда, ты прогневил  царицу?  Џочему
тебЯ везут под стражей на эту увеселительную прогулку?  ’ебе  известно,  что
нам приказано не спускать с тебЯ глаз, ибо если ты убежишь, мы  заплатим  за
это жизнью?
     - „а, друг, у менЯ великаЯ беда, - ответил  Я,  -  но  прошу  тебЯ,  не
расспрашивай о ней.
     - Ќу что ж, ты молод, и клЯнусь, что в этой  беде  повинна  женщина,  и
хоть Я неотесан и не блещу  умом,  но,  кажетсЯ  мне,  догадалсЯ,  кто  она.
‘лушай, ѓармахис, что Я тебе скажу. Њне надоело служить  Љлеопатре,  надоела
эта страна с ее жарой, с ее пустынЯми  и  с  ее  роскошью,  она  отнимает  у
человека все силы и выворачивает наизнанку карман;  такаЯ  жизнь  многим  из
нас опостылела. „авай похитим одну из этих неповоротливых посудин и  уплывем
на север, что ты скажешь? џ приведу тебЯ в прекрасный край, его не  сравнить
с …гиптом - это страна озер и  гор,  страна  бескрайних  лесов,  где  растут
благоухающие сосны; и там есть девушка тебе под стать - высокаЯ  и  сильнаЯ,
с большими голубыми  глазами  и  длинными  белокурыми  волосами,  когда  она
сожмет  тебЯ  в  объЯтиЯх,  у  тебЯ  хрустнут  ребра;  эта  девушка  -   моЯ
племЯнница. Џойдем со мной, согласен? ‡абудь прошлое, уедем на милый  сердцу
север, ты будешь мне за сына.
     џ  подумал  немного,  потом  горестно  покачал  головой:  мне  страстно
хотелось уйти с ним, и все же Я знал, что судьба навек свЯзала мою  жизнь  с
…гиптом и что мне не должно бежать от моей судьбы.
     - Ќет, Ѓренн, это невозможно, - отвечал  Я.  -  —его  бы  Я  только  не
отдал, чтобы уйти  с  тобой,  но  Я  скован  цепЯми  ђока,  которых  мне  не
разорвать, мне суждено жить и умереть в …гипте.
     - џ не неволю тебЯ, ѓармахис, - вздохнул старый солдат. -  Ќо  с  какой
бы радостью Я выдал за тебЯ мою племЯнницу, принЯл бы в свою  семью,  любил,
как сына... Ќо помни хотЯ бы, что, пока Ѓренн здесь, у  тебЯ  есть  друг.  €
еще одно: опасайсЯ своей прекрасной царицы, ибо,  клЯнусь  ’аранисом,  может
настать час, когда она решит, что ты знаешь слишком много, и тогда...  -  Ћн
провел рукой по своему горлу. - Ђ сейчас покойной ночи. ‚ыпьем кубок вина  и
спать, ибо завтра начнетсЯ это дурацкое представление, и тогда...

    (‡десь довольно большой кусок второго папируса так сильно поврежден,
                 что расшифровать его оказалось невозможно.
                      ‘удЯ по всему, в нем описываетсЯ
               путешествие Љлеопатры вверх по Љидну к ’арсу.)

     ...€ глазам тех (повествование продолжаетсЯ), кто находит  удовольствие
в такого  рода  зрелищах,  представилась  поистине  восхитительнаЯ  картина.
Ѓорта нашей галеры были обшиты листами золота, паруса выкрашены  финикийским
пурпуром, серебрЯные весла погружались в воду, и ее  журчанье  было  подобно
музыке.  ‚  середине  палубы,  под  навесом  из  ткани,  расшитой   золотом,
возлежала Љлеопатра в одеЯнии римской богини ‚енеры, - и, без сомнениЯ,  она
затмила бы ‚енеру красотой!  -  в  прозрачном  хитоне  из  белейшего  шелка,
подхваченном под  грудью  золотым  поЯсом  с  искусно  вытисненными  на  нем
любовными сценами. ‚округ нее резвились прелестные пухленькие  мальчики  лет
четырех-пЯти, вовсе без одежды,  если  не  считать  привЯзанных  за  плечами
крылышек,  лука  и  колчана  со  стрелами,  они  овевали  ее  опахалами   из
страусовых перьев. Ќа палубах галеры стоЯли не грубые  бородатые  морЯки,  а
красивейшие девушки в одеждах ѓраций и Ќереид - то есть почти нагие,  только
в благоухающих волосах были цветы и украшениЯ,  -  и  с  тихим  пением,  под
аккомпанемент арф и удары по журчащей воде серебрЯных весел, тЯнули  канаты,
свитые  из  тонких,  как  паутина,  шелковых  нитей.  Џозади  ложа  стоЯл  с
обнаженным мечом Ѓренн, в великолепных латах и в золотом шлеме  с  крыльЯми;
возле него толпа придворных в роскошных одеЯниЯх, и среди них  Я  -  раб,  и
все знали, что Я раб! Ќа корме стоЯли курильницы, наполненные самым  дорогим
фимиамом, от них за нашим судном вилсЯ ароматный дым.
     ‘ловно в сказочном сне плыли мы,  сопровождаемые  множеством  судов,  к
лесистым горам ’авра, у подножиЯ которых находитсЯ  город,  именовавшийсЯ  в
древности ’аршишем. Њы приближались к нему, а на берегах волновались  толпы,
люди бежали впереди нас,  крича:  "Њорские  волны  примчали  ‚енеру!  ‚енера
приплыла в гости к ‚акху!" ‚от наконец и сам  город,  все  его  жители,  кто
только мог ходить и кого можно было принести, высыпали  на  пристань,  толпа
собралась многотысЯчнаЯ, да к тому же тут было чуть не все  войско  ЂнтониЯ,
так что триумвир в конце концов осталсЯ на помосте один.
     џвилсЯ льстивый „еллий, и,  кланЯЯсь  чуть  ли  не  до  земли,  передал
приветствиЯ ЂнтониЯ "богине красоты", и  от  его  имени  пригласил  на  пир,
который его повелитель  приготовили  в  честь  гостьи.  Ќо  Љлеопатра  гордо
отказалась: "Џоистине, сегоднЯ Ђнтоний должен угождать нам,  а  не  мы  ему.
Џередай благородному Ђнтонию, что мы сегоднЯ  вечером  ждем  его  к  нам  на
скромную трапезу - иначе нам придетсЯ ужинать в одиночестве".
     „еллий  ушел,  чуть  не  распластавшись  в  поклоне;   все   уже   было
приготовлено длЯ пира, и тут Я в первый раз увидел ЂнтониЯ.  Ћн  приближалсЯ
к нам в пурпурном плаще, высокий красивый мужчина  в  расцвете  лет  и  сил,
кудрЯвый, с Яркими голубыми глазами и благородными точеными чертами, как  на
греческой  камее.  Њогучего  сложениЯ,  с  царственной  осанкой  и  открытым
выражением лица, на котором отражались все его мысли, так что каждый мог  их
прочесть; и только  рот  выдавал  слабость,  котораЯ  как  бы  перечеркивала
властную силу лба. Ћн  шел  со  свитой  военачальников  и,  подойдЯ  к  ложу
Љлеопатры, остановилсЯ пораженный  и  уставилсЯ  на  нее  широко  раскрытыми
глазами. Ћна тоже не отрываЯсь смотрела на него; Я видел, как порозовела  ее
кожа, и сердце мое пронзила  остраЯ  боль  ревности.  Ћт  •армианы,  котораЯ
видела все из-под своих опущенных ресниц, не, укрылась и  моЯ  мука,  -  она
улыбнулась. Ђ Љлеопатра молчала,  она  лишь  протЯнула  Ђнтонию  свою  белую
ручку длЯ поцелуЯ;  и  он,  не  произносЯ  ни  слова,  склонилсЯ  к  руке  и
поцеловал ее.
     - Џриветствую  тебЯ,  благородный  Ђнтоний!  -  проговорила  она  своим
дивным мелодичным голосом. - ’ы звал менЯ, и вот Я приплыла.
     - „а, приплыла ‚енера, - услышал Я его глубокий звучный бас. -  џ  звал
смертную женщину - и вот из пены волн поднЯлась богинЯ!
     - Ђ на суше ее  встретил  прекрасный  бог,  -  смеЯсь,  подхватила  она
игру. - Ќо довольно любезностей и лести, ибо на суше  ‚енера  проголодалась.
Џодай мне руку, благородный Ђнтоний.
     ‡атрубили фанфары, толпа, кланЯЯсь, расступилась,  и  рука  об  руку  с
Ђнтонием   Љлеопатра   прошествовала   в   сопровождении   своей   свиты   к
пиршественному столу.

                     (‡десь в папирусе снова пропуск).


                                 ѓлава XV,
                       повествующаЯ о пире Љлеопатры;
                         о том, как она растворила
                        в кубке жемчужину и выпила;
                            об угрозе ѓармахиса
                       и о любовной клЯтве Љлеопатры

     ‚ечером третьего днЯ в зале дома, который был отведен Љлеопатре,  снова
был устроен пир, и  своим  великолепием  этот  пир  затмил  два  предыдущих.
„венадцать  лож,  которые  стоЯли  вокруг  стола,  были  украшены   золотыми
рельефами, а ложе  Љлеопатры  и  ложе  ЂнтониЯ  были  целиком  из  золота  и
сверкали  в  узорах  драгоценных  камней.  Џосуда  была   тоже   золотаЯ   с
драгоценными камнЯми,  стены  зала  увешаны  пурпурными  тканЯми,  расшитыми
золотом, пол, покрытый золотой  сеткой,  усыпан  таким  толстым  слоем  едва
распустившихсЯ  роз,  что  нога  тонула  в  них  по   щиколотку,   и   когда
прислуживающие рабы ступали по ним, от  пола  поднималсЯ  одурЯющий  аромат.
Њне опЯть было приказано стоЯть у ложа Љлеопатры вместе с •армианой,  €радой
и Њерирой и,  как  того  требуют  обЯзанности  раба,  объЯвлЯть  каждый  час
пролетевшего  времени.  ‚ыказать  неповиновение  Я  не  мог,  менЯ  охватило
бешенство, но Я поклЯлсЯ, что играю эту роль в последний раз, больше Я  себЯ
такому позору не  подвергну.  Џравда,  Я  еще  не  верил  •армиане,  котораЯ
убеждала менЯ, что Љлеопатра  вот-вот  станет  любовницей  ЂнтониЯ,  но  это
надругательство надо мной и эта изощреннаЯ  пытка  были  невыносимы.  ’еперь
Љлеопатра  больше  не  разговаривала  со   мной,   только   иногда   бросала
приказаниЯ, как царица  приказывает  рабу,  и,  мне  кажетсЯ,  ее  жестокому
сердцу доставлЯло удовольствие мучить менЯ.
     € вот веселый пир в разгаре, гости смеютсЯ, поднимают кубки с вином,  а
Я,  фараон,  коронованный  владыка  страны  Љемет,  стою  среди  евнухов   и
приближенных девушек у ложа царицы …гипта. ѓлаза ЂнтониЯ  не  отрываютсЯ  от
лица Љлеопатры, она тоже порой погружает в его глаза свой  взглЯд,  и  тогда
беседа их замирает... Ћн рассказывает ей о войнах, о  сражениЯх,  в  которых
билсЯ, отпускает соленые шуточки, не предназначенные длЯ  женских  ушей.  Ќо
ее все это ничуть не смущает она, заразившись его настроением,  рассказывает
анекдоты более изысканные, но ничуть не менее бесстыдные.
     Ќаконец роскошнаЯ трапеза закончилась,  и  Ђнтоний  оглЯдел  окружающее
его великолепие.
     - ‘кажи мне, о прелестнейшаЯ царица …гипта, - спросил он, - что,  пески
в пустынЯх, среди которых течет Ќил, все  из  чистого  золота  и  потому  ты
можешь ночь за ночью устраивать пиры, швырЯЯ за каждый  баснословные  суммы,
на которые можно купить целое царство? Ћткуда эти несметные богатства?
     џ  мысленно  увидел  усыпальницу  божественного   Њенкаура,   свЯщенное
сокровище которого она столь непристойно расточала, и поглЯдел на  Љлеопатру
так, что она повернула ко мне голову и встретилась со мной  глазами;  прочтЯ
мои мысли, она гневно нахмурилась.
     - Ђх, благородный Ђнтоний, что тебЯ так поразило? “ нас в  …гипте  есть
свои тайны, и мы умеем,  когда  нам  надо,  создавать  богатства  с  помощью
заклинаний. Љак ты думаешь, какова цена золотых приборов,  а  также  Яств  и
вин, которыми Я вас угощаю?
     Ћн оглЯдел пиршественный стол и наугад предположил:
     - ’ысЯча систерций?
     - “величь цифру в два раза, благородный Ђнтоний!  Ќо  все  равно:  Я  в
знак дружбы дарю то, что ты видишь, тебе и твоим друзьЯм. Ђ сейчас Я  удивлю
тебЯ  еще  больше:  Я  выпью  в  одном-единственном  глотке   десЯть   тысЯч
систерций.
     - ќто немыслимо, прекраснаЯ царица!
     Ћна засмеЯлась и велела рабу принести  в  прозрачном  стеклЯнном  кубке
немного  уксуса.  “ксус  принесли  и  поставили  перед  ней,  и  она   снова
засмеЯлась, а Ђнтоний, поднЯвшись со своего ложа,  подошел  к  ней  и  встал
рЯдом; все гости смолкли и устремили на нее глаза - что-то она  задумала?  Ђ
она - она вынула из уха одну из тех огромных жемчужин, которые  извлекла  из
мертвой груди божественного фараона, когда в последний  раз  запускала  туда
руку, и, не успел  никто  догадатьсЯ  о  ее  намерениЯх,  как  она  опустила
жемчужину  в  уксус.  Ќаступило  молчание,   потрЯсенные   гости,   замерев,
наблюдали,  как  несравненнаЯ  жемчужина  медленно  растворЯетсЯ  в  крепком
уксусе. ‚от от нее не осталось  следа,  и  тогда  Љлеопатра  поднЯла  кубок,
покрутила его, взбалтываЯ уксус, и выпила весь до последней капли.
     - …ще уксусу, раб! - воскликнула она. - ЊоЯ трапеза  не  кончена!  -  €
она вынула жемчужину из другого уха.
     - Ќет, клЯнусь ‚акхом!  ќтого  Я  не  позволю!  -  вскричал  Ђнтоний  и
схватил ее за руки. - ’ого, что Я видел, довольно.
     € в эту минуту Я, повинуЯсь неведомой мне силе, громко произнес:
     - …ще один час твоей жизни пролетел,  о  царица,  -  еще  на  один  час
приблизилось свершение мести Њенкаура!
     Џо лицу  Љлеопатры  разлилась  пепельнаЯ  бледность,  она  в  бешенстве
повернулась ко мне, все остальные в изумлении глЯдели на  нас,  не  понимаЯ,
что означают мои слова.
     - Љак ты посмел пророчить мне несчастье, жалкий раб! - крикнула она.  -
Џроизнеси такое еще раз - и  тебЯ  накажут  палками!  „а,  палками,  клЯнусь
тебе, ѓармахис, - как злого колдуна, который накликает беду!
     - —то хотел сказать этот астролог? - спросил Ђнтоний. - Ђ ну,  отвечай,
негодЯй. € объЯсни все Ясно, без утайки, ибо проклЯтьЯми не шутЯт.
     - џ служу богам, благородный Ђнтоний, и  слова,  которые  Я  произношу,
вкладывают в мои уста они, а смысла  их  Я  не  могу  прочесть,  -  смиренно
ответил Я.
     - Ђх,  вот  как,  ты,  стало  быть,  служишь  богам,   о   многоцветный
волшебник! - ќто он так отозвалсЯ о моем роскошном  одеЯнии.  -  Ђ  Я  служу
богинЯм, они не так суровы. Ќо у нас с тобой много общего: Я тоже  произношу
слова, повинуЯсь их воле, и  тоже  не  понимаю,  что  они  значат.  -  €  он
вопросительно посмотрел на Љлеопатру.
     - Ћставь этого негодЯЯ, - с досадой проговорила она.  -  ‡автра  мы  от
него избавимсЯ. ‘тупай прочь, презренный.
     џ поклонилсЯ и пошел из зала, и пока  Я  шел,  Я  слышал,  как  Ђнтоний
говорит:
     - —то ж, может быть, он и негодЯй - ведь все мужчины негодЯи, - но  мне
твой астролог нравитсЯ: у него вид и манеры царЯ, к тому же он умен.
     ‡а  дверью  Я  остановилсЯ,  не  знаЯ,  что  делать,  в  моем  горе   Я
растерЯлсЯ. Ќо тут кто-то тронул менЯ за руку. џ поднЯла глаза - возле  менЯ
стоЯла  •армиана,  она  выскользнула  из  зала,  воспользовавшись  тем,  что
пирующие поднимаютсЯ из-за стола, и догнала менЯ.
     ‚ беде •армиана всегда спасала менЯ.
     - €дем со мной, - шепнула она, - тебе грозит опасность.
     џ послушно пошел за ней. —то мне еще оставалось?
     - Људа мы идем? - спросил Я наконец.
     - ‚ мою комнату, - ответила она. -  Ќе  бойсЯ;  нам,  придворным  дамам
Љлеопатры,  нечего  терЯть:  если  нас  кто-то  увидит,  то  решит,  что  мы
любовники и у нас свидание, и ничуть не удивитсЯ - такие уж у нас нравы.
     Њы  далеко  обошли  толпу  и,  никем  не  замеченные,  оказались  возле
маленькой боковой двери,  за  которой  начиналась  лестница,  и  мы  по  ней
поднЯлись. Ќаверху был коридор, мы двинулись по коридору  и  нашли  с  левой
стороны дверь. •армиана молча вошла в темную комнату, Я за  ней.  Џотом  она
заперла  дверь  на  задвижку  и,  раздув  тлеющий  уголек,  зажгла   висЯчий
светильник. Ћгонь разгорелсЯ, и Я стал  осматривать  комнату.  Љомната  была
небольшаЯ, всего с одним окном, причем оно было тщательно занавешено.  ‘тены
выкрашены белой  краской,  убранство  самое  простое:  несколько  ларей  длЯ
платьев; древнее кресло; что-то вроде туалетного столика, ибо на нем  стоЯли
флаконы с духами, лежали гребни и разные  вещицы,  которыми  любЯт  украшать
себЯ женщины; белое  ложе  с  накинутым  на  него  вышитым  покрывалом  и  с
прозрачным пологом от комаров.
     - ‘адись, ѓармахис, - сказала •армиана, указываЯ  на  кресло,  а  сама,
откинув прозрачный полог, села напротив менЯ на ложе.
     Њы оба молчали.
     - ’ы знаешь, что сказала Љлеопатра, когда ты  вышел  из  пиршественного
зала? - наконец спросила она менЯ.
     - Ќет, откуда же мне знать?
     - Ћна смотрела не отрываЯсь тебе в спину,  и  когда  Я  подошла  к  ней
оказать какую-то услугу, она тихо, чуть не  про  себЯ  прошептала:  "ЉлЯнусь
‘ераписом, Я положу этому конец! „овольно Я терпела его дерзость, завтра  же
его задушат!"
     - ‚от как, - отозвалсЯ Я, - что ж, может быть; хотЯ после всего, что  у
нас с ней было, Я не верю, чтобы она решилась подослать ко мне убийц.
     - „а как же ты можешь не верить, глупый ты, упрЯмый человек?  ђазве  ты
забыл, как близок был ты к смерти в Ђлебастровом  зале?  Љто  спас  тебЯ  от
ножей этих подлых евнухов? Њожет быть, Љлеопатра? €ли мы с  Ѓренном?  ‘лушай
же менЯ. ’ы все отказываешьсЯ мне верить, потому что в твоей  глупости  тебе
не понЯть, как это женщина, котораЯ совсем недавно была твоей женой,  сейчас
вдруг предательски обрекает тебЯ на смерть. Ќет, не возражай мне  -  Я  знаю
все, и Я тебе скажу: неизмерима глубина коварства  Љлеопатры,  чернее  самой
черной тьмы зло ее сердца. Ћна бы не колеблЯсь убила тебЯ в Ђлександрии,  но
она боЯлась, что весть о твоем убийстве разнесетсЯ  по  всему  Љемету  и  ей
несдобровать. ‚от потому-то  она  и  привезла  тебЯ  сюда,  чтобы  умертвить
тайно. Ќа что ты ей сейчас? ’ы отдал ей всю  свою  любовь,  она  пресытилась
твоей красотой и силой. Ћна украла у тебЯ трон, который принадлежит тебе  по
праву крови и рождениЯ, и принудила тебЯ, царЯ, стоЯть среди придворных  дам
у ее пиршественного  ложа;  она  украла  у  тебЯ  великую  тайну  свЯщенного
сокровища!
     - Љак, ты и это знаешь?
     - „а, Я знаю все; и сегоднЯ ты видел, как царица Љемета, эта  гречанка,
эта  чужеземка,  узурпировавшаЯ  нашу  корону,  транжирит  на  бессмысленную
роскошь  свЯтые  богатства,  которые  хранились  в   сердце   пирамиды   три
тысЯчелетиЯ, чтобы спасти Љемет, когда настанет  лихолетье!  ’ы  видел,  как
она сдержала  свою  клЯтву  вступить  с  тобой  в  освЯщенный  богами  брак.
ѓармахис, наконец-то ты прозрел!
     - „а, Я прозрел, но ведь она клЯлась,  что  любит  менЯ,  а  Я,  жалкий
глупец, ей верил!
     - Ћна клЯлась, что любит тебЯ! -  проговорила  •армиана,  вскидываЯ  на
менЯ свои темные глаза. - ‘ейчас Я покажу  тебе,  как  она  тебЯ  любит.  ’ы
знаешь, что было раньше в этом доме? кола жрецов, а  жрецы,  ѓармахис,  как
тебе лучше других известно, знают много  всЯких  хитростей.  ђаньше  в  этой
небольшой комнате жил  главный  жрец,  а  в  комнате,  что  рЯдом  с  нашей,
собирались на молитву младшие жрецы. ‚се это мне рассказала старуха  рабынЯ,
котораЯ убирает дом, и она же показала мне секреты, которые  Я  сейчас  тебе
открою. Њолчи, ѓармахис, ни звука, и иди за мной!
     Ћна задула светильник и в темноте, которую не мог разогнать свет  ночи,
пробивающийсЯ сквозь занавешенное окно, взЯла менЯ  за  руку  и  потЯнула  в
дальний угол. ‡десь она нажала плечом на  стену,  и  в  ее  толще  открылась
дверь. Њы вошли, она плотно закрыла  эту  дверь  за  нами.  Њы  оказались  в
каморке локтей пЯть в длину и локтЯ четыре в ширину, в нее  неведомо  откуда
пробивалсЯ слабый свет  и  доносились  чьи-то  голоса.  Ћтпустив  мою  руку,
•армиана на цыпочках подкралась к стене напротив и стала  пристально  в  нее
вглЯдыватьсЯ, потом так же тихо подкралась  ко  мне  и,  прошептав  "’с-с!",
повлекла за собой. € тут Я увидел, что в стене множество смотровых  глазков,
которые с другой стороны скрыты  в  каменных  рельефах.  џ  поглЯдел  в  тот
глазок, что был передо мной, и вот что Я увидел: локтЯх в  шести  подо  мной
был пол большой комнаты, освещенной светильниками,  в  которые  были  налиты
благовониЯ, и убранной с великой роскошью. ќто  была  спальнЯ  Љлеопатры,  и
примерно в десЯти локтЯх от нас сидела на золоченом ложе  сама  Љлеопатра  и
рЯдом с ней - Ђнтоний.
     - ‘кажи мне, - томно прошептала  Љлеопатра  -  каморка,  в  которой  мы
стоЯли, была так искусно устроена, что  в  ней  было  слышно  каждое  слово,
произнесенное внизу, - скажи,  благородный  Ђнтоний,  тебе  понравилось  мое
скромное празднество?
     - „а, - ответил он своим звучным голосом воина, -  да,  царица,  Я  сам
устраивал пиры, немало пировал на празднествах, устроенных в мою  честь,  но
ничего подобного Я в жизни не видывал; и хоть Язык мой груб и Я  не  искушен
в любезностЯх, которые так милы сердцу женщин, но Я тебе  скажу,  что  самым
драгоценным украшением на этом  роскошном  празднестве  была  ты.  Џурпурное
вино бледнело рЯдом с румЯнцем твоих щек, когда ты подносила к устам  кубок,
твои волосы благоухали слаще, чем розы, и не  было  сапфира,  который  своим
цветом и переменчивой игрой затмил бы красоту твоих синих, как море, глаз.
     - Љак, Я слышу похвалу из уст ЂнтониЯ! —еловек, который  пишет  суровые
посланиЯ, точно команды отдает, вдруг говорит мне столь приЯтные слова!  „а,
такую похвалу надо высоко ценить!
     - ’ы устроила пир, поистине достойный царей, хотЯ  мне  очень  жаль  ту
редкостную жемчужину; и потом, что значили  слова  этого  твоего  астролога,
который объЯвлЯл времЯ, он предрекал беду и поминал проклЯтье Њенкаура?
     Ќа ее сиЯющее счастьем лицо набежала тень.
     - Ќе знаю; он недавно подралсЯ и  был  ранен  в  голову;  по-моему,  от
этого удара он повредилсЯ рассудком.
     - Ћн вовсе не показалсЯ мне безумным, у менЯ в ушах до сих  пор  звучит
его голос, и Я не могу отделатьсЯ от мысли, что это  глас  судьбы.  €  он  с
таким отчаЯнием глЯдел на  тебЯ,  царица,  своими  проницающими  все  тайные
мысли глазами, словно он любит тебЯ и, борЯсь с любовью, ненавидит.
     - џ же говорила тебе, благородный Ђнтоний,  он  странный  человек  и  к
тому же ученый. џ временами сама чуть ли не боюсь его, ибо он весьма  сведущ
в  древних  магических  знаниЯх  …гипта.  ’ы   знаешь,   что   он   царского
происхождениЯ, что в …гипте был заговор и он должен был  убить  менЯ?  Ќо  Я
одержала над ним победу в этой игре и не стала его убивать, ибо у него  есть
ключ к тайнам, которые мне без него никак было не разгадать; он очень  мудр,
Я так любила слушать его рассуждениЯ о сокровенной сути Явлений.
     - ЉлЯнусь ‚акхом, Я начинаю ревновать  тебЯ  к  этому  колдуну!  Ђ  что
сейчас, царица?
     - ‘ейчас? џ выжала из него все, что он  знает,  и  больше  у  менЯ  нет
причин его боЯтьсЯ. ђазве ты не видел, что Я три ночи подрЯд заставлЯла  его
стоЯть, словно раба, среди моих рабов, и объЯвлЯть  час  летЯщего,  пока  мы
пируем, времени? Ќи один пленный царь, идущий в цепЯх за  твоей  колесницей,
когда тебЯ торжественно встречал после победы ђим, не испытывал  таких  мук,
как этот гордый египетский  царевич,  стоЯщий  в  своем  бесславии  у  моего
пиршественного ложа.
     ’ут •армиана коснулась моей руки и сжала  ее,  как  мне  показалось,  с
состраданием.
     - „овольно, больше он не  будет  тревожить  нас  своими  предсказаньЯми
беды, - медленно проговорила Љлеопатра: - завтра он умрет -  быстро,  тайно,
во сне, и никто никогда не узнает,  что  с  ним  произошло.  џ  это  решила,
благородный Ђнтоний, и даже отдала распорЯжениЯ. ‚от Я сейчас говорю о  нем,
а в мое сердце вползает страх и свиваетсЯ, точно  холоднаЯ  змеЯ.  Њне  даже
хочетсЯ приказать, чтобы с ним покончили сейчас, ибо,  пока  он  жив,  Я  не
могу свободно дышать. - € она сделала движение, желаЯ встать.
     - Ќе надо, подожди до утра, - сказал он и поймал  ее  руку,  -  солдаты
все перепились, причинЯт ему ненужные страданиЯ. € потом, мне его  жаль.  Ќе
люблю, когда людей убивают во сне.
     - Ђ вдруг утром сокол улетит,  -  сказала  она  задумчиво.  -  “  этого
ѓармахиса острый слух, он может призвать  к  себе  на  помощь  потусторонние
силы. Ѓыть может, он и сейчас  слышит  менЯ  слухом  своей  души;  признаюсь
тебе: мне кажетсЯ, он рЯдом, здесь, Я ощущаю  его  присутствие.  Џожалуй,  Я
открою тебе... но нет, забудем о  нем!  Ѓлагородный  Ђнтоний,  будь  сегоднЯ
моей служанкой и сними с менЯ эту золотую корону, она тЯжелаЯ, голова в  ней
устала. Ћсторожно, не оцарапай лоб, - вот так.
     Ћн поднЯл с ее  лба  диадему  в  виде  золотого  уреЯ,  она  встрЯхнула
головой, и тЯжелый  узел  волос  распустилсЯ,  темные  волны  хлынули  вниз,
закрыв ее, точно плащ.
     - ‚озьми свою корону, царица …гипта, - тихо произнес он,  -  возьми  ее
из моих рук; Я не отниму ее у тебЯ - Я надену ее  так,  что  она  будет  еще
крепче держатьсЯ на этой прелестной головке.
     - —то означают твои слова, о мой властелин? - спросила она, улыбаЯсь  и
глЯдЯ в его глаза.
     - —то они означают? ‘ейчас объЯсню. ’ы приплыла сюда,  повинуЯсь  моему
повелению, дабы  оправдатьсЯ  передо  мной  в  своих  действиЯх,  касающихсЯ
политики. € знаешь,  царица,  окажись  ты  не  такой,  какова  ты  есть,  не
царствовать бы тебе больше в твоем …гипте, ибо Я уверен,  что  ты  совершила
все, в чем тебЯ обвинЯют. Ќо когда Я тебЯ встретил - и увидел,  что  никогда
еще природа не одаривала женщину столь щедро, - Я все  тебе  простил.  ’воей
красоте и очарованию Я простил то, чего не простил бы добродетели,  любви  к
отечеству, мудрой и благородной старости. ‚идишь, какаЯ великаЯ сила - ум  и
чары прелестной женщины, даже великие мира сего  забывают  перед  ними  свой
долг и обманом вынуждают слепое Џравосудие приподнЯть  повЯзку,  прежде  чем
оно занесет свой карающий меч. ‚озьми же свою корону,  о  царица!  ’еперь  Я
буду заботитьсЯ, чтобы она не тЯготила тебЯ, хоть она поистине тЯжела.
     - ‘лова, достойные царЯ, мой благороднейший Ђнтоний, - ответила она,  -
великодушные  и  милосердные,  такие  только  и  может  произносить  великий
покоритель мира! Ќо коль уж ты завел речь о моих  былых  проступках  -  если
это и в самом деле были проступки, - могу ответить тебе только  одно:  в  то
времЯ Я не знала ЂнтониЯ. €бо тот, кто знает ЂнтониЯ, не  может  злоумышлЯть
против него. ђазве хоть одна женщина способна поднЯть  меч  против  мужчины,
которому мы все должны, поклонЯтьсЯ как богу: к этому мужчине мы,  увидев  и
узнав его, тЯнемсЯ всем сердцем, как к  солнцу  тЯнутсЯ  цветы.  Њогу  ли  Я
сказать больше,  не  преступив  запретов,  налагаемых  женской  скромностью?
Џожалуй, лишь одно: прошу тебЯ, надень на менЯ эту корону, великий  Ђнтоний,
Я приму ее как твой дар, и корона будет мне  тем  более  драгоценна,  что  Я
получила ее из твоих рук, Я клЯнусь: она будет  отныне  служить  тебе.  џ  -
твоЯ подданнаЯ, и моими устами всЯ древнЯЯ страна …гипет, которой Я  правлю,
клЯнетсЯ  в  верности  триумвиру  Ђнтонию,  который  скоро  станет   римским
императором Ђнтонием и царственным владыкой Љемета!
     Ћн возложил корону на ее голову и замер, любуЯсь ею, опьЯненный  жарким
дыханием ее цветущей красоты, но вот он совсем  потерЯл  над  собой  власть,
схватил ее за руки, привлек к себе и страстно поцеловал.
     - Љлеопатра, Я люблю тебЯ... Я люблю тебЯ, божество мое... никогда  еще
Я никого так не любил... - пылко шептал он. Ћна с томной улыбкой  откинулась
назад в его объЯтьЯх, и от  этого  движениЯ  золотой  венец,  сплетенный  из
свЯщенных змей, упал  с  ее  головы,  ибо  Ђнтоний  не  надел  его,  а  лишь
возложил, и укатилсЯ в темноту, за пределы освещенного светильниками круга.
     ‘ердце мое разрывалось от муки, но Я сразу понЯл, что это очень  дурное
предзнаменование. Ћднако ни он, ни она ничего не заметили.
     - ’ы менЯ любишь? - лукаво пропела она. - Ђ как ты  мне  докажешь  свою
любовь?  џ  думаю,  ты  любишь  ”ульвию,  свою  законную  жену,  ведь   так,
признайсЯ?
     - Ќет, не люблю Я ”ульвию, Я люблю тебЯ, одну тебЯ.  ‚сю  мою  жизнь  с
ранней юности женщины были ко  мне  благосклонны,  но  ни  одна  из  них  не
внушала  мне  такого  непобедимого  желаниЯ,  как  ты,  о  мое  чудо  света,
единственнаЯ, несравненнаЯ! Ђ ты,  ты  любишь  менЯ,  Љлеопатра,  ты  будешь
хранить мне верность - не за мое могущество и власть, не за то, что  Я  дарю
и отнимаю царства, не за то, что весь мир содрогаетсЯ  от  железной  поступи
моих легионов, не за то, что моЯ счастливаЯ  звезда  светит  столь  Ярко,  а
просто потому, что Я - Ђнтоний, суровый воин, состарившийсЯ  в  походах?  ‡а
то, что Я - гулЯка, бражник, за мои слабости, за переменчивость, за то,  что
Я никогда не предал друга, никогда не взЯл последнее у беднЯка, не напал  на
врага из засады, застав его врасплох? ‘кажи, царица, ты будешь любить  менЯ?
Ћ, если ты менЯ полюбишь, Я  не  променЯю  это  счастье  на  лавровый  венок
римского императора, провозглашенного в Љапитолии властелином мира!
     Ћн говорил, а она смотрела на него своими изумительными  глазами,  и  в
них сиЯли искренность, волнение и счастье, каких мне никогда  не  доводилось
видеть на ее лице.
     - ’вои слова просты, -  ответила  она,  -  но  доставлЯют  мне  большую
радость - Я радовалась бы, даже если  бы  ты  лгал,  ибо  есть  ли  женщина,
котораЯ не жаждет видеть у своих  ног  властелина  мира?  Ќо  ты  не  лжешь,
Ђнтоний, и что может быть прекрасней твоего  признаниЯ?  Љакое  счастье  длЯ
морЯка вернутьсЯ после долгих скитаний по бурному  морю  в  тихую  пристань!
Љакое счастье длЯ жреца-аскета мечтать о блаженном покое среди  полей  €алу,
эта надежда озарЯет его суровый путь  жертвенного  служениЯ!  Љакое  счастье
смотреть, как просыпаетсЯ розовоперстаЯ зарЯ и шлет  улыбку  заждавшейсЯ  ее
земле! Ќо самое большое счастье - слышать твои слова любви, о  мой  Ђнтоний.
‘лушаЯ их, забываешь, что в жизни есть иные радости! ‚едь ты  не  знаешь,  -
да и откуда тебе знать? - как пуста и безотрадна была моЯ жизнь, ибо  только
любовь исцелЯет нас от одиночества, так уж мы, женщины,  устроены.  Ђ  Я  до
этой дивной ночи никогда не любила - мне было неведомо,  что  такое  любовь.
Ђх, обними менЯ, давай, давай дадим друг другу великую  клЯтву  любви  и  не
нарушим ее до самой смерти. ’ак  слушай  же,  Ђнтоний!  Ћтныне  и  навеки  Я
принадлежу тебе, одному тебе, и эту верность  Я  буду  свЯто  хранить,  пока
жива!


     •армиана взЯла менЯ за руку и потЯнула прочь из каморки.
     - Ќу что, довольно тебе того, что ты видел? - спросила  она,  когда  мы
вернулись в ее комнату и она зажгла светильник.
     - „а, - ответил Я, - теперь-то Я наконец прозрел.


                                 ѓлава XVI,
                        повествующаЯ о плане побега,
                        который замыслила •армиана;
                 о признании •армианы и об ответе ѓармахиса

     „олго Я сидел, опустив голову, душа была до краев  наполнена  стыдом  и
горечью.
     ’ак вот, стало быть, чем все кончилось. ‚от ради чего  Я  нарушил  свои
свЯщенные обеты,  вот  ради  чего  открыл  тайну  пирамиды,  вот  ради  чего
пожертвовал своей короной, честью, быть может, надеждой на  воссоединение  с
Ћсирисом! Ѓыл  ли  в  ту  ночь  на  свете  человек,  раздавленный  таким  же
беспощадным, черным горем, как Я? Ќет, Я уверен. Људа  бежать?  —то  делать?
Ќо даже бурЯ, разрывавшаЯ мне  грудь,  не  могла  заглушить  отчаЯнный  крик
ревности. ‚едь Я любил эту женщину, Я отдал ей все,  а  она  сейчас,  в  эту
минуту...  Ћ!  ќта  мысль  была  невыносима,  и  в  пароксизме  отчаЯниЯ   Я
разразилсЯ  слезами,  они  хлынули  рекой,  но  такие  слезы   не   приносЯт
облегчениЯ.
     •армиана подошла ко мне, и Я увидел, что она тоже плачет.
     - Ќе плачь, ѓармахис! - сквозь рыданиЯ  проговорила  она  и  опустилась
возле менЯ на колени. - џ не могу видеть твоего горЯ. Ђх, почему  ты  раньше
был так слеп и глух? ‚едь ты мог бы быть сейчас счастлив  и  могуч,  никакие
беды не коснулись бы тебЯ. Џослушай менЯ, ѓармахис! ’ы помнишь,  эта  лживаЯ
тигрица сказала, что завтра тебЯ убьют?
     - Џусть, Я буду рад умереть, - прошептал Я.
     - Ќет, радоватьсЯ тут нечему. ѓармахис, не позволЯй ей в последний  раз
восторжествовать над собой! ’ы потерЯл все, кроме жизни,  но  пока  ты  жив,
живет и надежда, а если жива надежда, ты можешь отомстить.
     - Ђ! - џ поднЯлсЯ с кресла. - Љак же Я позабыл о мести? „а, ведь  можно
отомстить! Њесть так сладка!
     - ’ы прав, ѓармахис, месть сладка, и  все  же...  это  стрела,  котораЯ
часто поражает того, кто ее выпустил. џ сама... мне это хорошо  известно.  -
Ћна тЯжело вздохнула. - Ќо довольно предаватьсЯ горю  и  разговорам.  “  нас
впереди  долгаЯ  цепь  тЯжелых  лет,  наполненных  одним   лишь   горем,   а
разговоры - кто знает, придетсЯ ль их вести? ’ы должен  бежать,  бежать  как
можно скорее пока не наступило утро. ‚от что Я придумала. …ще до рассвета  в
Ђлександрию отплывает галера, котораЯ вчера привезла оттуда фрукты и  разные
запасы, Я знаю ее кормчего, а вот он тебЯ не знает. џ сейчас раздобуду  тебе
одежду сирийского купца, ты закутаешьсЯ в плащ и  отнесешь  кормчему  галеры
письмо, которое Я тебе дам. Ћн отвезет тебЯ в Ђлександрию,  и  длЯ  него  ты
будешь всего лишь купцом, плывущим по своим торговым  делам.  ‘егоднЯ  ночью
начальник стражи - Ѓренн, а Ѓренн и мой друг,  и  твой.  Њожет  быть,  он  о
чем-то догадаетсЯ, а может быть, и  нет,  во  всЯком  случае,  стражник  без
всЯких подозрений пропустит сирийского купца. —то ты на это скажешь?
     - ‘пасибо, •армиана, Я согласен, - с усилием проговорил Я, -  хоть  мне
и все равно.
     - ’огда, ѓармахис, отдохни пока здесь, а Я займусь  приготовлениЯми.  €
прошу тебЯ: не предавайсЯ так беззаветно своему горю, есть  люди,  чье  горе
чернее твоего. - € она ушла,  оставив  менЯ  один  на  один  с  моей  мукой,
котораЯ терзала менЯ, как палач. € если бы не бешенаЯ жажда  мести,  котораЯ
вдруг вспыхивала в моем агонизирующем  сознании,  точно  молниЯ  над  ночным
морем, мне  кажетсЯ,  Я  в  этот  страшный  час  сошел  бы  с  ума.  Ќо  вот
послышались шаги •армианы, она  вошла,  тЯжело  дыша,  потому  что  принесла
тЯжелый мешок с одеждой.
     - ‚се улажено, - сказала она, - вот твое платье, здесь  есть  и  другое
на смену,  таблички  длЯ  письма  и  все,  что  тебе  необходимо.  џ  успела
повидатьсЯ с Ѓренном и предупредила его, что  за  час  до  рассвета  пройдет
сирийский купец, пусть стражи его пропустЯт. џ думаю, он все  понЯл,  потому
что, когда Я пришла к нему, он притворилсЯ, будто спит, а потом стал  зевать
и заЯвил, что пусть хоть сто сирийских купцов идут, ему  до  них  дела  нет,
лишь бы произнесли пароль - Ђнтоний. ‚от письмо к  кормчему,  ты  без  труда
найдешь галеру, она стоит  на  набережной,  по  правую  сторону,  небольшаЯ,
чернаЯ, и главное - морЯки не спЯт и готовЯтсЯ к отплытию. џ  сейчас  выйду,
а ты сними этот нарЯд слуги и облачись в то платье, которое Я принесла.
     ‹ишь только она закрыла дверь, Я сорвал свое  роскошное  одеЯние  раба,
плюнул на него и стал топтать ногами. Џотом надел скромное платье купца,  на
ноги сандалии из грубой кожи, обвЯзал вощеные  дощечки  вокруг  поЯса  и  за
поЯс заткнул кинжал. Љогда Я был готов, вошла •армиана и оглЯдела менЯ.
     - Ќет, ты все тот же царственный ѓармахис,  -  сказала  она,  -  сейчас
попробуем тебЯ изменить.
     Ћна взЯла с туалетного  столика  ножницы,  велела  мне  сесть  и  очень
коротко остригла волосы. Џотом  искусно  смешала  краски,  которыми  женщины
обводЯт и оттенЯют глаза,  и  покрыла  смесью  мое  лицо  и  руки,  а  также
багровый шрам в волосах - ведь меч Ѓренна рассек мне голову до кости.
     - Ќу вот, теперь