, откуда отчалили.
     - Њне пора домой, - слабо проговорила ‹избета.
     - Ќет, - отвечала Њарта, -  уже  слишком  поздно.  ‚ы  долго  проспали,
посмотрите: солнце быстро садитсЯ. ќту ночь вы должны провести  у  менЯ.  Ќе
пугайтесь! Џища у менЯ грубаЯ, но свежаЯ, вкуснаЯ и в  изобилии:  кто  умеет
лучше менЯ ловить рыбу в этом озере? ‚одЯную птицу Я тоже ловлю в  силки,  а
Яйца ее собираю, вЯленую же говЯдину и  ветчину  мне  доставлЯют  друзьЯ,  с
которыми Я иногда вижусь по ночам.
     ‹избета уступила, так как тишина, господствовавшаЯ на озере,  нравилась
ей. Џосле всего пережитого она  чувствовала  себЯ  как  на  небе,  следЯ  за
солнцем, скрывавшимсЯ в тихой воде, слушаЯ крик дикой  водЯной  птицы,  видЯ
плещущуюсЯ рыбу, а главное - знаЯ, что ничто не нарушит  этого  мира,  кроме
голоса природы, и что не раздастсЯ возле  нее  ненавистный  голос  человека,
погубившего и обманувшего ее. Ћна чувствовала,  что  страшно  устала,  и  ею
овладела непривычнаЯ, страннаЯ слабость;  она  решила  отдохнуть  здесь  еще
ночь.
     Њарта вернулась с ней в дом, и они вместе  принЯлись  за  приготовление
ужина; и поджариваЯ рыбу на огне, ‹избета уже смеЯлась,  как  бывало  в  дни
своего девичества. Ћни поужинали с аппетитом, и,  убрав  все,  Њарта  громко
прочла молитву, а после того достала свое сокровище -  Ѓиблию  и,  не  боЯсь
ничего, хотЯ знала, что ‹избета  католичка,  приготовилась  читать  из  нее,
присев на корточки перед горЯщим очагом.
     - ‚идите, мифроу, какое здесь удобное место  длЯ  житьЯ  еретички.  ѓде
еще женщина могла бы читать Ѓиблию, не боЯсь ни шпионов, ни монахов?
     ‚спомнив историю Њарты, ‹избета содрогнулась...
     - Ќу, теперь, - снова заговорила Њарта, окончив чтение, - скажите  мне,
прежде чем лечь спать, что привело вас на ѓаарлемское озеро  и  что  с  вами
сделал этот испанец. Ќе бойтесь: хотЯ Я и полоумнаЯ - так, по крайней  мере,
они называют менЯ, - но Я могу подать совет, нас же с вами, дочь  ван-•аута,
свЯзывает многое: кое-что вы знаете и видите, а кое-что не  можете  знать  и
видеть, но Ѓог все взвесит в свое времЯ.
     ‹избета  смотрела  на  истощенную,  обезображенную  почти   до   потери
человеческого образа  долгой  физической  и  нравственной  мукой  женщину  и
проникалась все большим доверием к Њарте. —увствуЯ, что к  ней  относЯтсЯ  с
участием, в чем она очень нуждалась, она рассказала свою  историю  с  начала
до конца.
     Њарта слушала молча; ее, по-видимому, не могло  уже  удивить  ничто  со
стороны испанца, и только когда ‹избета кончила, сказала:
     - Ђх, дитЯ, если б  вы  знали  обо  мне  и  умели  менЯ  найти,  вы  бы
попросили менЯ о помощи.
     - —то бы вы могли сделать, матушка? - спросила ‹избета.
     - ‘делать? џ бы стала следить за ним день и ночь, пока не  подкараулила
бы его в каком-нибудь уединенном месте и там...  -  она  протЯнула  руку,  и
‹избета увидала, что при красном свете огнЯ в руке сверкнул нож.
     Ћна в страхе отшатнулась.
     - —его же вы испугались, моЯ красавица? - спросила Њарта.  -  џ  говорю
вам, что живу теперь только длЯ одного - чтобы убивать испанцев,  да  прежде
всего монахов, а потом - всех прочих. ‡а мной еще много в долгу:  за  каждую
пытку мужа - жизнь; за каждый его  стон  на  костре  -  жизнь,  да,  столько
жизней за отца и половину их за сына. џ буду долго жить, Я это знаю, и  долг
будет уплачен... до последнего стивера.
     ѓоворЯ это, она встала, и свет от огнЯ осветил  ее  всю.  “жасное  лицо
увидела перед собой  ‹избета,  страстное  и  энергичное,  лицо  вдохновенной
мстительницы, сухое и нечеловеческое,  но  не  отталкивающее.  €спуганнаЯ  и
пораженнаЯ, молодаЯ женщина молчала.
     - џ пугаю  вас,  -  продолжала  Њарта,  -  вы,  несмотрЯ  на  все  свои
страданиЯ,  еще   питаетесь   молоком   человеческой   доброты.   Џодождите,
подождите, когда они умертвЯт любимого  вами  человека,  тогда  ваше  сердце
станет таким же, как мое, и тогда вы станете жить не  ради  любви,  не  ради
самой жизни, но чтобы быть мечом - мечом в руках ѓоспода.
     - Џерестаньте, прошу вас, - проговорила ‹избета слабым голосом,  -  мне
дурно, Я нездорова.
     „ействительно, она почувствовала себЯ дурно, и к утру в этом  логовище,
на пустынном острове озера, у нее родилсЯ сын.


     Љогда она несколько оправилась, ее сиделка сказала ей:
     - •отите вы сохранить мальчишку или убить его?
     - Љак Я могла бы убить своего ребенка? - отвечала ‹избета.
     - Ћн сын испанца, вспомните проклЯтие, о котором вы рассказали  мне,  -
проклЯтие, произнесенное вами еще до вашего замужества. …сли он останетсЯ  в
живых, проклЯтие будет тЯготеть над ним и через него падет и на  вас.  ‹учше
поручите мне убить его - и всему конец.
     - ђазве Я могу убить собственного ребенка? Ќе трогайте его!  -  сказала
‹избета.
     ’аким образом черноглазый мальчик осталсЯ в живых и вырос.


     •отЯ медленно, но все-таки наконец силы вернулись к  ‹избете,  лежавшей
в мазанке на острове.
     Љобыла, или "матушка Њарта", как теперь звала  ее  ‹избета,  ходила  за
больной лучше всЯкой сиделки.
     ‚ пище недостатка не было, так как Њарта ловила сетЯми дичь и  рыбу,  а
иногда ходила на берег и приносила оттуда молоко, Яйца и мЯсо,  которых,  по
ее словам, местные буры давали ей сколько  угодно.  „лЯ  сокращениЯ  времени
Њарта вслух читала ‹избете Ѓиблию, и из этого чтениЯ ‹избета узнала  многое,
что до тех пор было ей неизвестно.
     „ействительно, все еще будучи католичкой, она теперь начала  спрашивать
себЯ, в чем, собственно, вина этих еретиков и за что их осуждают на  мучениЯ
и смерть,  если  в  этой  книге  она  не  могла  найти  ничего  такого,  что
нарушалось бы их учением и жизнью.
     ’аким образом Њарта, озлобленнаЯ, полусумасшедшаЯ обитательница  озера,
посеЯла в сердце ‹избеты семЯ, которое должно  было  принести  плод  в  свое
времЯ.
     Љогда по  прошествии  трех  недель  ‹избета  встала,  но  еще  не  была
достаточно сильна, чтобы идти домой, Њарта  сказала  однажды,  что  ей  надо
отлучитьсЯ из дому на целые сутки, но не объЯснила, по какому делу.  Ћставив
хорошие запасы всего, она однажды после  обеда  уехала  в  своем  челноке  и
вернулась только к вечеру следующего днЯ. ‹избета начала  говорить,  что  ей
пора уехать с острова, но Њарта не позволЯла ей  это,  говорЯ,  что  ей  длЯ
этого придетсЯ пуститьсЯ вплавь; и действительно, выйдЯ посмотреть,  ‹избета
не нашла челнока. Ќечего делать, ей пришлось остатьсЯ, и на  свежем  осеннем
воздухе прежнЯЯ сила и красота вернулись  к  ней.  Ћна  снова  стала  такой,
какой была в день своего катаньЯ с †уаном Њонтальво.
     ‚  одно  ноЯбрьское  утро,  оставив   ребенка   на   попечение   Њарты,
поклЯвшейсЯ на Ѓиблии, что  она  не  тронет  его,  ‹избета  пошла  на  берег
острова. Ќочью был первый осенний заморозок, и поверхность  озера  покрылась
тонким, прозрачным слоем льда, быстро таЯвшим при лучах  поднимавшегосЯ  все
выше солнца.
     ‚оздух был чист и прозрачен, в тростнике, верхушки которого  пожелтели,
перелетали зЯблики, чирикаЯ и забываЯ, что зима на носу. ‚се было так  мирно
и красиво, что ‹избета, также забыв  многое,  залюбовалась  ландшафтом.  Ћна
сама не знала почему, но чувствовала  себЯ  счастливой  в  это  утро:  будто
темное облако сбежало с ее жизни, будто над ней снова  расстилалось  мирное,
радостное небо.
     Љонечно, другие облака могли поЯвитьсЯ на горизонте, они,  вероЯтно,  и
ЯвЯтсЯ в свое времЯ, но ‹избета чувствовала, что пока  этот  горизонт  очень
удален и над ее головой лишь нежное, чистое, радостное небо.
     ‚друг она услыхала позади себЯ на сухой траве шаги -  не  знакомые,  не
осторожные, медленные шаги Њарты, а чьи-то чужие. ‹избета обернулась.
     Ѓоже! —то это такое? Џеред ней, если она только не грезила, стоЯл  „ирк
ван-ѓоорль, не кто иной, как „ирк, со своим  добрым,  улыбавшимсЯ  лицом,  и
протЯгивал ей руки.
     ‹избета не сказала ничего: она  не  могла  говорить  и  только  стоЯла,
смотрЯ на него, пока он не подошел  и  не  обнЯл  ее.  ’огда  она  отскочила
назад.
     - Ќе прикасайтесь ко мне! - закричала она. - ‚спомните, кто Я и  почему
Я здесь.
     - џ хорошо знаю, кто вы, ‹избета, - медленно отвечал  он,  -  вы  самаЯ
чистаЯ и свЯтаЯ женщина, когда-либо жившаЯ на земле, вы ангел во  плоти,  вы
женщина,  пожертвовавшаЯ  честью  ради  спасениЯ   любимого   человека.   Ќе
противоречьте! џ слышал всю историю, Я  знаю  все  подробности  и  преклонЯю
колени перед вами, Я молюсь на вас!
     - Ђ ребенок? - спросила ‹избета. - Ћн  жив.  Ћн  мой  сын  и  сын  того
человека.
     ‹ицо  „ирка  принЯло  несколько  более   суровое   выражение,   но   он
ограничилсЯ тем, что сказал:
     - Њы должны нести свой крест; вы свой  несли,  теперь  Я  должен  нести
свой.
     Ћн схватил ее руки и  целовал  их,  схватил  полу  ее  одежды  и  также
целовал.
     ’ак состоЯлось их обручение.
     ‚последствии ‹избета услыхала всю историю. Њонтальво  был  привлечен  к
допросу, и случилось, что обстоЯтельства сложились не в  его  пользу.  ‘реди
судей один был важный  нидерландский  вельможа,  желавший  поддержать  право
своих соотечественников,  другой  -  высокопоставленное  духовное  лицо;  их
возмущал обман, в который была введена –ерковь совершением  противозаконного
брака; третий же судьЯ,  испанский  гранд,  случайно  был  знаком  с  семьей
покинутой первой жены Њонтальво.
     ’аким образом,  к  несчастному  капитану,  вина  которого  была  вполне
доказана  свидетельством  монаха,  принесшего  письмо,  самими  письмами   и
злопамЯтной —ерной Њег, обещавшей отплатить  "горЯчей  водой  за  холодную",
отнеслись без всЯкого снисхождениЯ. ђепутациЯ у него была  плохаЯ,  и  кроме
того, говорили, что его жестокость и позор ‹избеты ван-•аут, виной  которого
был он, побудили ее к самоубийству.
     ‚сем было известно, что она ночью  бежала  в  направлении  ѓаарлемского
озера, и после этого все усилиЯ ее друзей отыскать ее не привели ни к  чему:
она исчезла.
     € вот,  несмотрЯ  на  все  усилиЯ  графа  †уана  Њонтальво  оправдатьсЯ
письменно  и  устно,  благородного  капитана  ради  спасительности   примера
присудили, как простого  раба,  к  четырнадцати  годам  каторжных  работ  на
галерах. € там пока он и находилсЯ.
     ’ак окончилсЯ трагический роман „ирка ван-ѓоорлЯ  и  ‹избеты  ван-•аут.
—ерез полгода они отпраздновали свою свадьбу и, по желанию  „ирка,  взЯли  к
себе сына ‹избеты, нареченного  при  крещении  Ђдрианом.  Ќесколько  месЯцев
спустЯ, ‹избета вступила в общину последователей новой веры,  а  около  двух
лет после свадьбы у нее родилсЯ еще сын, герой  нашего  рассказа,  по  имени
”ой.
     Ѓольше детей у ‹избеты не было.


                                Љнига втораЯ

        †Ђ’‚Ђ ‡ђ……’


                                  ѓлава IX

                        Ђдриан, ”ой и Љрасный Њартин

     Њного  лет  прошло  после  того,  как  ‹избета  встретилась  с  любимым
человеком на берегах ѓаарлемского озера. ‘ын, родившийсЯ у нее там,  так  же
как и второй ее сын, уже вырос, а ее волосы поседели под оборками чепца.
     Ѓыстро ткал Ѓожий челнок в эти роковые годы,  и  вытканнаЯ  ткань  была
историей народа, замученного до смерти, и окрашена она была его кровью.
     ќдикт следовал за эдиктом, преступление за  преступлением.  Ђльба,  как
воплощение бесчеловечной мести, двинул свою  армию  спокойно  и  беззаботно,
как тигр, выслеживающий  свою  добычу,  через  равнины  ”ранции.  ’еперь  он
подошел к Ѓрюсселю, и головы графов ќгмонта и •орна уже пали, уже  учреждено
было Љровавое ‘удилище и начало свое дело.  ‡акон  перестал  существовать  в
ѓолландии, и всЯкие несправедливости и жестокости стали там возможны.  Ћдним
эдиктом Љровавого ‘удилища все голландцы, числом  до  трех  миллионов,  были
осуждены на смерть. ‚се были  объЯты  ужасом,  потому  что  со  всех  сторон
возвышались костры, виселицы,  орудиЯ  пыток.  €звне  велась  война,  внутри
господствовал страх, и никто не знал, кому  доверЯть,  так  как  сегоднЯшний
друг мог завтра превратитьсЯ в доносчика или судью. € все  это  за  то,  что
голландцы решились поклонЯтьсЯ Ѓогу, не признаваЯ обрЯдов и монахов.


     •отЯ  прошло  уже  много  времени,  но  те  личности,  с  которыми   мы
познакомились в начале  этого  рассказа,  еще  были  живы.  Ќачнем  же  наше
повествование с двух из  них:  одного  -  уже  хорошо  знакомого  нам  „ирка
ван-ѓоорлЯ, а другого, про которого еще надо сказать несколько слов,  -  его
сына ”оЯ.
     Њесто действиЯ  -  небольшаЯ  комната  с  узкими  окнами  над  товарным
складом, выходЯщим на лейденский рынок. •од в  комнату  по  двум  лестницам.
‚ремЯ - летние сумерки. Џри слабом свете, проникавшем  через  незанавешенные
окна (завесить их значило бы возбудить подозрение), можно было  видеть,  что
в комнате собралось человек двадцать,  между  ними  одна  или  две  женщины.
Ѓольшей частью это были люди, принадлежавшие к  высшему  классу,  -  средних
лет почтенные бюргеры; они стоЯли группами или сидели на стульЯх и  скамьЯх.
Ќа одном конце комнаты обращалсЯ к присутствующим с  речью  мужчина  средних
лет, с седеющими волосами и бородой, невысокий  и  некрасивый,  но  весь  до
такой степени проникнутый добротой, что она, казалось, светилась  через  его
неказистую наружность, как свет, изливающийсЯ сквозь грубые  роговые  стенки
фонарЯ. ќто был џн Ђрентц, знаменитый проповедник, корзиночник  по  ремеслу,
доказавший свою  непоколебимую  приверженность  новой  религии  и  одаренный
способностью  не  смущатьсЯ  среди   всех   ужасов   самого   страшного   из
преследований, которые  христианам  пришлось  перенести  со  времен  римских
императоров. Ћн  теперь  проповедовал,  и  присутствовавшие  составлЯли  его
паству.
     "џ принес не мир, но меч" был взЯтый им текст, и, без сомнениЯ, он  как
нельзЯ больше подходил ко времени, и его можно было легко развить,  так  как
в  эту  самую  минуту  на  площади  под  окнами  дома,  где  они  собрались,
охранЯемые солдатами, два  члена  его  стада,  еще  две  недели  тому  назад
молившиесЯ  в  этой  комнате,  на   глазах   собравшейсЯ   городской   черни
претерпевали мученическую смерть на костре!
     Ђрентц проповедовал терпение и стойкость.  Ћн  возвращалсЯ  к  событиЯм
недавно прошедших дней и рассказывал своим слушателЯм, как  сам  подвергалсЯ
сотне опасностей; как его травили, точно волка, как пытали, как он бежал  из
тюрьмы и от мечей солдат, подобно свЯтому Џавлу,  и  как  осталсЯ  в  живых,
чтобы поучать их  в  сегоднЯшний  вечер.  Ћн  говорил,  что  они  не  должны
боЯтьсЯ, что они должны быть совершенно  счастливы,  спокойно  принимаЯ  то,
что Ѓогу будет угодно послать им, в уверенности что  все  будет  к  лучшему,
что даже самое худшее поведет  к  лучшему.  —то  может  быть  самым  худшим?
Ќесколько часов мучений и смерть.  Ђ  что  следует  за  смертью?  Џусть  они
вспомнЯт об этом. ‚сЯ жизнь - только мрачнаЯ, скоропреходЯщаЯ тень,  не  все
ли равно, как и когда мы выйдем из этой тени на полный свет. Ќебо темно,  но
за тучами светит солнце. Ќадо смотреть  вперед  глазами  веры,  быть  может,
страданиЯ теперешнего поколениЯ - часть общего плана; быть может, из  земли,
орошенной кровью, произрастет цветок свободы, чудной  свободы,  при  которой
все люди  получат  возможность  поклонЯтьсЯ  своему  ‘оздателю,  сообразуЯсь
только с предписаниЯми Ѓиблии и своей совести... Њежду тем  как  он  говорил
это красноречиво,  мЯгко,  вдохновенно,  сумерки  сгустились  и  отблеск  от
пламени костров осветил окна, а до ушей собравшихсЯ в  комнате  донессЯ  гул
толпы с площади. Џроповедник с  минуту  помолчал,  смотрЯ  вниз  на  ужасную
сцену под окнами: с того места, где он стоЯл, он мог все видеть.
     - Њарк умер, - сказал он, - и  наш  другой  возлюбленный  брат,  Ђндрей
џнсен, умирает; палачи придвигают к нему свЯзки хвороста.  ‚ы  думаете,  что
это жестокаЯ, ужаснаЯ смерть, а Я вам говорю, что  нет.  џ  говорю,  что  мы
свидетели  свЯтого,  славного  зрелища:  мы  видим  переход  души  в  вечное
блаженство. ЃратьЯ, помолимсЯ за  покидающего  нас  и  за  нас,  остающихсЯ.
ЏомолимсЯ и за убивающих его,  ибо  не  ведают,  что  творЯт.  Њы  видим  их
страданиЯ, но говорю вам, что их также видит и ѓосподь €исус •ристос,  также
страдавший на кресте и бывший жертвой таких же людей, как эти. Ћн стоит  при
нашем брате в огне, …го рука указывает ему путь,  …го  голос  ободрЯет  его.
ЃратьЯ, давайте молитьсЯ.
     Џо этому приглашению все члены собраниЯ опустились  на  колени,  молЯсь
за отлетающую душу ЂндреЯ џнсена.
     ‘нова Ђрентц взглЯнул в окно.
     - Ћн умирает! - воскликнул он. - ‘олдат  проткнул  его  из  состраданиЯ
пикой, голова его поникла. Ћ ѓосподи, если будет на то волЯ ’воЯ, даруй  нам
знамение.
     Џо комнате пронеслось какое-то  странное  дуновение:  холодное  дыхание
коснулось лбов молЯщихсЯ и  поднЯло  их  волосы,  приносЯ  с  собой  чувство
присутствиЯ ЂндреЯ џнсена,  мученика.  €  вдруг  на  стене,  противоположной
окнам, на том самом месте, где обыкновенно стоЯл Ђндрей, поЯвилось  знамение
или то, что присутствующие признали знамение. Ѓыть может, то было  отражение
огнЯ с улицы, только на стене в  потемневшей  комнате  Явственно  проступило
изображение  огненного  креста.  ‘  секунду  оно  оставалось  видимо,  затем
исчезло, но в душу каждого из присутствующих оно внесло  особое  настроение:
всем оно послужило наставлением, как  жить  и  умереть.  Љрест  исчез,  и  в
комнате господствовало молчание.
     - ЃратьЯ, -  раздалсЯ  голос  Ђрентца,  говорившего  в  темноте,  -  вы
видели. —ерез мрак и огонь идите за крестом и не бойтесь.
     ‘обеседование кончилось; внизу на опустевшей  площади  палачи  собирали
обгоревшие останки мучеников, чтобы бросить их с обычными грубыми шутками  в
темнеющие воды реки.
     “частники  собеседованиЯ  по  одному  и  по  два  стали  уходить  через
потайную дверь, ведшую в узкий проход. ‚зглЯнем на некоторых  из  них  в  то
времЯ, как они крадучись направлЯютсЯ по боковым улицам  к  одному  дому  на
Ѓрее-страат, уже знакомому нам: двое идут впереди, а один позади.
     „вое передовых были „ирк ван-ѓоорль и его сын ”ой,  в  родстве  которых
не могло быть сомнений. „ирк был тот же „ирк, что и двадцать пЯть  лет  тому
назад: коренастый, сероглазый, бородатый мужчина,  красивый  по  голландским
понЯтиЯм, только несколько пополневший и более задумчивый, чем  прежде.  ‚сЯ
массивнаЯ фигура носила отпечаток его добродушного, несколько  тЯжеловесного
характера. ‘ын его, ”ой, очень походил на него, только  глаза  у  него  были
голубые, а волосы светлые. •отЯ в настоЯщую минуту они смотрели  и  грустно,
но вообще это были веселые, ласковые глаза,  так  же  как  и  все  несколько
детское лицо  -  лицо  человека,  склонного  видеть  в  вещах  лишь  хорошую
сторону.
     ‚  наружности  ”оЯ  не  было   ничего   особенного,   но   на   всЯкого
встречающегосЯ с  ним  в  первый  раз  он  производил  впечатление  человека
энергичного, честного и доброго.  Ћн  походил  на  морЯка,  вернувшегосЯ  из
долгого плаваниЯ, во времЯ которого он пришел к убеждению, что жить на  этом
свете приЯтно и что жить вообще стоит. Љогда ”ой шел теперь по улице  слегка
покачивающейсЯ походкой морЯка, Ясно было, что даже  ужаснаЯ  сцена,  только
что происходившаЯ на его глазах, не  могла  вполне  изменить  его  веселого,
жизнерадостного настроениЯ.
     €з всех слушателей Ђрентца ни один не принЯл так  к  сердцу  увещеваниЯ
проповедника об  уповании  и  беззаботном  отношении  к  будущему,  как  ”ой
ван-ѓоорль.
     Џо своему характеру ”ой не мог долго горевать.  "Dum  spiro,  spero"  -
могло бы быть его девизом, если  бы  он  знал  латынь,  и  он  не  собиралсЯ
горевать, хотЯ бы даже ему предстоЯло в  будущем  сожжение  на  костре.  ќта
веселость в такое тЯжелое, грустное времЯ была причиной того, что  ”ой  стал
всеобщим любимцем.
     Џозади отца с сыном шла гораздо более  замечательнаЯ  личность  -  ”риц
Њартин  ђоос,  или  Њартин   Љрасный,   названный   так   по   цвету   своих
огненно-красных волос и бороды, спускавшейсЯ ему на  грудь.  Ќи  у  кого  во
всем ‹ейдене не было второй такой бороды,  и  уличные  мальчишки,  пользуЯсь
добродушием Њартина, пробегаЯ мимо него, спрашивали, правда  ли,  что  аисты
каждую весну вьют в ней себе гнезда. ќтот человек,  которому  на  вид  можно
было дать лет сорок, уже десЯть лет был верным слугой  „ирка  ван-ѓоорлЯ,  в
дом которого он поступил при обстоЯтельствах, о которых  мы  скажем  в  свое
времЯ.
     ‚зглЯнув на Њартина, его нельзЯ было назвать великаном;  между  тем  он
был очень высокого роста, выше шести футов и трех дюймов. …го рост  умалЯлсЯ
большим животом и привычкой горбитьсЯ именно с  целью  скрыть  свой  высокий
рост. Џо размеру груди и членов Њартин был действительно  примечателен,  так
что человек с обыкновенными руками, стоЯ перед  ним,  не  мог  бы  обхватить
его. –вет лица его был нежен, как у молодой девушки,  и  лицо  у  него  было
почти плоское, как полнаЯ луна, нос же пуговкой. Ћт природы в  его  сложении
не было ничего особенного, но вследствие некоторых событий  в  своей  жизни,
когда он ЯвлЯлсЯ, что мы называем теперь, атлетом по профессии, он  приобрел
оригинальную манеру держать себЯ. Ѓрови у него были нависшие, но из-под  них
смотрели  большие,  круглые,  кроткие  голубые  глаза  под  толстыми  белыми
веками, совершенно лишенными ресниц.  Ћднако,  когда  обладатель  этих  глаз
сердилсЯ, они начинали дико сверкать: они вспыхивали и  горели,  как  фонари
на носу лодки в темную ночь, и это производило тем большее впечатление,  что
всЯ его остальнаЯ фигура оставалась при этом совершенно безучастной.
     ‚друг, в то времЯ как эти трое шли по  улице,  послышалсЯ  шум  бегущих
людей.  ’отчас  же  все  трое  скрылись  под  воротами  одного  из  домов  и
притаились. Њартин стал прислушиватьсЯ.
     - €х трое, - шепнул он, - впереди бежит женщина, и ее преследуют двое.
     ‚  эту  минуту  неподалеку  распахнулась  дверь  и  показалась  рука  с
факелом. Ћн осветил бледное лицо бежавшей женщины и преследовавших  ее  двух
испанских солдат.
     ђука с факелом скрылась, и дверь  захлопнулась.  ‚  эти  дни  спокойные
бюргеры избегали вмешиватьсЯ в уличные беспорЯдки, особенно же, если  в  них
принимали участие  испанские  солдаты.  ‘нова  улица  опустела,  и  слышалсЯ
только звук бегущих ног.
     Љак раз когда женщина поравнЯлась с воротами, ее нагнали.
     - Џустите менЯ! - с рыданием молила она. - Џустите! Ќе  довольно  того,
что вы убили мужа? ‡а что вы преследуете менЯ?
     - ‡а, то что вы такаЯ хорошенькаЯ,  моЯ  милочка,  -  отвечал  один  из
негодЯев, - и такаЯ богатаЯ. „ержи ее, друг. ѓосподи, как она брыкаетсЯ!
     ”ой сделал движение, будто собираЯсь броситьсЯ из-под ворот, но  Њартин
ладонью своей руки удержал  его,  не  делаЯ  ни  малейшего  усилиЯ,  но  так
крепко, что молодой человек не мог пошевелитьсЯ.
     - ќто мое дело, мейнгерр, - проговорил он, - вы нашумели бы.
     ‚ темноте было  только  слышно  его  прерывистое  дыхание.  „вигаЯсь  с
замечательной осторожностью длЯ такой туши, Њартин вышел из-под  ворот.  Џри
свете летней звездной ночи оставшиесЯ в засаде  могли  видеть,  как  он,  не
замеченный  и  не  услышанный  солдатами,  людьми  высокого  роста,  подобно
большинству испанцев, схватил обоих их сзади за шиворот и  столкнул  лицами.
Ћб  этом  можно  было  судить  по  движению  его  широких  плеч  и  брЯцанию
солдатских лат, когда они соприкоснулись. Ќо солдаты  не  издали  ни  одного
звука. Џосле  того  Њартин,  по-видимому,  схватил  их  поперек  тела,  и  в
следующую минуту оба солдата полетели головами вниз в канал, протекавший  по
середине улицы.
     - Ѓоже мой, он убил их! - проговорил „ирк.
     - € как ловко! †алею только, что дело обошлось без менЯ, - сказал ”ой.
     ЃольшаЯ фигура Њартина обрисовалась в воротах.
     - ”роу џнсен убежала, - сказал он, - на улице никого нет;  Я  думаю,  и
нам надо поспешить, пока нас еще никто не видел.
     Ќесколько дней спустЯ тела этих испанцев были найдены  с  расплющенными
лицами.
     ќто объЯснили тем, что они, вероЯтно  напившись,  затеЯли  между  собой
драку и, свалившись с моста, разбились о  каменные  быки.  ‚се  принЯли  это
объЯснение,  как  вполне  согласное  с  репутацией  этих  людей.   Ќе   было
произведено никакого дознаниЯ.
     - Џришлось покончить с собаками, - сказал Њартин, как бы  извинЯЯсь,  -
прости менЯ €исус, Я боЯлсЯ как бы они не узнали менЯ по бороде.
     - „а, в тЯжелые времена нам приходитсЯ жить, -  со  вздохом  проговорил
„ирк. - ”ой, не говори ничего обо всем этом матери и Ђдриану.
     ”ой же подталкивал Њартина, шепча:
     - Њолодец! Њолодец!
     Џосле этого приключениЯ, не представлЯвшего  из  себЯ,  как  то  должен
помнить читатель, ничего особенного в эти ужасные времена,  когда  ни  жизнь
человеческаЯ, особенно протестантов, ни женскаЯ  честь  никогда  не  были  в
безопасности, все трое благополучно, никем не замеченные добрались до  дому.
Ћни вошли через заднюю дверь, ведущую  в  конюшню.  €м  отворила  женщина  и
ввела  их  в  маленькую  освещенную  комнату.  ‡десь  женщина  обернулась  и
поцеловала сперва „ирка, потом ”оЯ.
     - ‘лава Ѓогу, вы вернулись благополучно! - сказала она. -  Љаждый  раз,
как вы идете на собрание, Я дрожу, пока не услышу ваших шагов за дверью.
     - ЉакаЯ от этого польза, матушка?  -  заметил  ”ой.  -  Ћттого  что  ты
мучаешь себЯ, ничто не изменитсЯ.
     - ќто делаетсЯ помимо моей воли,  дорогой,  -  отвечала  она  мЯгко.  -
‡наешь, нельзЯ быть всегда молодым и беззаботным.
     - Џравда, жена, правда, - вмешалсЯ „ири, - хотЯ  желал  бы,  чтобы  это
было возможно: легче было бы жить, - он взглЯнул на нее и вздохнул.
     ‹избета ван-ѓоорль давно уже утратила красоту, которой блистала,  когда
мы впервые увидали ее; но все  еще  она  была  миловиднаЯ,  представительнаЯ
женщина, почти такаЯ  же  стройнаЯ,  как  в  молодости.  ‘ерые  глаза  также
сохранили свою глубину и огонь, только лицо постарело, больше от  пережитого
и забот, чем от лет. ’Яжела была действительно судьба любЯщей жены и  матери
в то времЯ, когда ”илипп правил в €спании, а Ђльба  был  его  наместником  в
Ќидерландах.
     - ‚се кончено? - спросила ‹избета.
     - „а, - наши братьЯ теперь свЯтые, в раю, радуйсЯ.
     - ќто дурно, - отвечала она с рыданием, - но Я не  могу.  Ћ,  если  Ѓог
справедлив и добр, зачем же он допускает,  что  его  слуг  так  избивают?  -
добавила она с внезапной вспышкой негодованиЯ.
     - Њожет быть, наши внуки будут в состоЯнии ответить на этот  вопрос,  -
сказал „ирк.
     - ЃеднаЯ фроу џнсен, - перебила ‹избета, -  так  еще  недавно  замужем,
такаЯ молоденькаЯ и хорошенькаЯ! —то будет с ней?
     „ирк и ”ой переглЯнулись, а Њартин, остановившийсЯ  у  двери,  виновато
скользнул в проход, будто это он пыталсЯ оскорбить фроу џнсен.
     - ‡автра навестим ее, а теперь  дай  нам  поесть,  мне  даже  дурно  от
голода.
     —ерез десЯть минут они сидели за ужином.
     —итатель, может быть, еще помнит комнату - ту самую, где бывший граф  и
капитан Њонтальво произнес речь, очаровавшую его слушателей,  вечером  после
того, как он был побежден в беге  на  льду.  ’а  же  люстра  спускалась  над
столом, часть той же посуды, выкупленной „ирком, стоЯла на столе,  но  какаЯ
разница между сидевшими за столом теперь и тогда! ’етушки  Љлары  давно  уже
не стало, а вместе с ней и многих из гостей: некоторые  умерли  естественной
смертью, другие от руки палача, некоторые же  бежали  из  своего  отечества.
Џитер  ван-де-‚ерф  был  еще  жив,  и   хотЯ   власти   смотрели   на   него
подозрительно, однако он занимал почетное и влиЯтельное положение в  городе.
‘егоднЯ его за столом не было. Џища была обильнаЯ, но простаЯ, однако не  по
бедности, так как дела искусного и трудолюбивого  „ирка  шли  хорошо,  и  он
стоЯл теперь во главе  того  медного  дела,  где  прежде  был  учеником,  но
потому, что вообще в те времена люди мало думали об изысканности пищи.
     Љогда  жизни  грозит  постоЯннаЯ  опасность,  то  все  удовольствиЯ   и
развлечениЯ терЯют свою цену. Џрислуживали теперь за столом  вместо  прежних
слуг и ѓреты, давно исчезнувших неизвестно куда, Њартин и  стараЯ  служанка:
так как всегда можно было опасатьсЯ  шпионства,  то  и  самые  богатые  люди
держали как можно меньше слуг. Ћдним словом все удобства  были  доведены  до
минимума.
     - ѓде Ђдриан? - спросил „ирк.
     - Ќе знаю, - отвечала ‹избета. - џ думала, он, может быть...
     - Ќет, - быстро возразил муж, - он не был там, он редко ходит с нами.
     - Ѓрат Ђдриан любит посмотреть на  нижнюю  сторону  ложки,  прежде  чем
облизать ее, - сказал ”ой с полным ртом.
     ‡амечание было загадочное, но родители, по-видимому, понЯли, что  хотел
сказать ”ой, по крайней мере, за его словами последовало тЯжелое,  натЯнутое
молчание. Љак раз в это времЯ вошел Ђдриан, и так как мы не видели  его  уже
двадцать четыре года, со времени его поЯвлениЯ на свет на одном  из  скрытых
островов ѓаарлемского озера, то мы должны описать теперь его наружность.
     Ћн был красивый молодой человек, но  совершенно  иного  типа,  чем  его
сводный брат ”ой. ‘вой высокий рост и статную фигуру Ђдриан  унаследовал  от
матери, лицом же он так мало походил на нее, что никто бы не  угадал  в  нем
сына ‹избеты. ’ип у него был чисто испанский, ни одной  нидерландской  черты
не было в этом красавце-брюнете. €спанскими  были  темные  бархатные  глаза,
близко расположенные  по  обе  стороны  чисто  испанского  тонкого  носа,  с
тонкими  широко  раскрытыми  ноздрЯми;  испанским  был  холодный,  несколько
чувствительный  рот,  скорее   способный   саркастически   усмехатьсЯ,   чем
улыбатьсЯ;  при  этом  прЯмые  черные  волосы,  гладкаЯ  оливковаЯ  кожа   и
равнодушный, полускучающий вид, очень шедший  Ђдриану,  но  показавшийсЯ  бы
неестественным и натЯнутым в нидерландце его лет,  -  все  в  нем  указывало
испанца.
     Ђдриан сел, не говорЯ ни слова, и никто не заговорил с  ним,  пока  его
отчим „ирк не сказал:
     - ’ы сегоднЯ не был на работе, хотЯ мог бы быть нам очень  полезен  при
отливке пушки.
     - Ќет,  батюшка,  -  отвечал   молодой   человек   ровным,   мелодичным
голосом. - ‚ы знаете, что еще достоверно не известно, кто  заплатит  за  эту
пушку. Џо крайней мере, мне не известно, потому что от  менЯ  все  держат  в
тайне, и если заказчиком окажетсЯ побежденнаЯ  сторона,  то  этого  было  бы
достаточно, чтобы повесить менЯ.
     „ирк вспыхнул, но не ответил, а ”ой заметил:
     - ’ы прав, Ђдриан, береги свою шкуру.
     - €менно теперь Я нахожу гораздо целесообразнее  изучать  тех,  в  кого
может стрелЯть пушка,  чем  пушку,  котораЯ  предназначаетсЯ  длЯ  этого,  -
продолжал Ђдриан невозмутимо, не обращаЯ вниманиЯ на замечание брата.
     - Ѓудем надеЯтьсЯ, что ты не принадлежишь к их числу, -  снова  перебил
”ой.
     - ѓде ты был сегоднЯ вечером, сын мой?  -  поспешно  спросила  ‹избета,
боЯсь ссоры.
     - ‚месте с толпой смотрел на то, что происходило на рыночной площади.
     - Ќеужели на мучениЯ нашего друга џнсена?
     - Џочему же  нет?  ќто  ужасно,  это  преступление,  без  сомнениЯ,  но
наблюдающему жизнь следует изучать  такие  вещи.  Ќичто  не  привлекает  так
философа,  как  игра  людских  страстей.  ‚олнение   грубой   толпы,   тупое
равнодушие  стражи,   горе   сочувствующих,   стоическое   терпение   жертв,
одушевленных религиозным порывом...
     - € великолепные логические выводы философа, который стоит, поднЯв  нос
кверху, и смотрит, как его друга  и  брата  по  вере  сжигают  на  медленном
огне! - запальчиво перебил ”ой.
     - ш! ш! - вмешалсЯ „ирк, ударЯЯ кулаком по столу с такой  силой,  что
стаканы зазвенели. - Ћ таких вещах не  спорЯт.  Ђдриан,  тебе  следовало  бы
быть с нами, даже если бы тебе грозила опасность, вместо того  чтобы  ходить
на эту бойню!  -  добавил  он  многозначительно.  -  Ќо  Я  никого  не  хочу
подвергать опасности, и ты уже в таких  годах,  что  можешь  сам  решать  за
себЯ. Џрошу  тебЯ  только  избавить  нас  от  твоих  рассуждений  по  поводу
зрелища, которое мы находим ужасным, каким бы интересным оно  ни  показалось
тебе...
     Ђдриан пожал плечами и приказал Њартину подать  себе  еще  мЯса.  Љогда
великан подошел к молодому  человеку,  он  расширил  свои  тонкие  ноздри  и
втЯнул воздух.
     - —то это  так  от  тебЯ  пахнет,  Њартин?  -  сказал  он.  -  ‚прочем,
неудивительно: твоЯ куртка в крови. ’ы бил свиней и забыл переодетьсЯ?
     Љруглые голубые глаза Њартина вспыхнули, но тотчас снова  потускнели  и
померкли.
     - „а, мейнгерр, - отвечал он басом, - Я бил свиней. Ќо и от вас  пахнет
дымом и кровью, вы, вероЯтно, подходили к костру.
     ‚ эту минуту „ирк,  чтобы  положить  конец  разговору,  встал  и  начал
читать молитву. ‡атем он вышел из комнаты в сопровождении жены и ”оЯ,  между
тем как Ђдриан задумчиво и не спеша доканчивал свой обед.
     ‚ыйдЯ из столовой, ”ой последовал за Њартином через двор в  конюшню,  а
оттуда по лестнице в комнату наверху, где спал слуга.  Љомната  представлЯла
из себЯ странную картину  -  она  была  всЯ  набита  всевозможным  хламом  и
рухлЯдью: здесь были бобровые и волчьи меха, птичьи кожи, различное  оружие,
среди которого и огромный  меч  старинного  образца  и  простой  работы,  но
сделанный из превосходной стали, обрывки сбруи и тому подобное.
     Џостели не было, так как Њартин  не  признавал  ее  и  спал  на  кожах,
положенных прЯмо на пол. ‚ одеЯле он также не нуждалсЯ: он был так  закален,
что за исключением самой холодной  погоды  довольствовалсЯ  своей  шерстЯной
курткой. …му случалось спать в ней на дворе в такой мороз, что утром у  него
волосы на голове и борода оказывались в сосульках.
     Њартин затворил дверь и зажег три фонарЯ, которые повесил на крючьЯ  на
стене.
     - •отите пофехтовать? - спросил он ”оЯ.
     ”ой кивнул утвердительно, говорЯ:
     - Њне  хочетсЯ  прогнать  вкус  всего  этого,  поэтому  не  щади  менЯ.
Ќападай, пока Я не разозлюсь, Я тогда забуду... - Ћн снЯл с  гвоздЯ  кожаный
шлем и надел на голову.
     - ‡абудете? —то? - спросил Њартин.
     - Њолитву, сожжение, фроу џнсен и рассуждениЯ Ђдриана.
     - „а, это самое  худшее  из  всего,  -  великан  нагнулсЯ  и  продолжал
шепотом: - Ќе спускайте его с глаз, герр ”ой.
     - —то ты хочешь сказать этим? - спросил ”ой резко, вспыхнув.
     - ’о, что говорю.
     - ’ы забываешь, что говоришь о моем брате, родном сыне моей  матери.  џ
не хочу слышать ничего дурного об Ђдриане, он смотрит на многое  иначе,  чем
мы, но в душе он добр. Џонимаешь?
     - Ћн не сын вашего отца, мейнгерр. џблоко недалеко  падает  от  Яблони.
Џорода сказываетсЯ. Њне приходилось разводить лошадей, и Я знаю.
     ”ой смотрел на него и колебалсЯ.
     - Ќет, - сказал  Њартин,  отвечаЯ  на  вопрос,  который  прочел  в  его
глазах, - Я не имею ничего против него, но он на все смотрит  не  так,  и  к
тому же он испанец...
     - Ђ ты не любишь испанцев, - перебил  его  ”ой.  -  ’ы  несправедливаЯ,
упрЯмаЯ свиньЯ.
     Њартин улыбнулсЯ.
     - џ не люблю испанцев, мейнгерр, да и вы скоро перестанете  любить  их.
Ќу, долг платежом красен - и они не любЯт менЯ.
     - Љак это тебе удалось так тихо  обделать  это  дело?  -  спросил  ”ой,
вспомнив о недавнем происшествии. - Ћтчего ты не позволил мне помочь тебе?
     - ‚ы бы нашумели, мейнгерр, а зачем привлекать к себе внимание?  Ћни  к
тому же были вооружены и могли ранить вас.
     - ’ы прав. Ђ как ты это сделал? Њне не было видно.
     - џ выучилсЯ этой штуке в ”рисландии, мне показали матросы.  Ќа  шее  у
человека - здесь, позади - есть такое место, что если схватить за  него,  то
человек сию секунду лишаетсЯ чувств.  ‚от  так,  мейнгерр...  -  Ћн  схватил
молодого человека за шею, и тот почувствовал, что лишаетсЯ сознаниЯ.
     - Џусти! - прохрипел он, отбиваЯсь ногами.
     - џ только хотел показать вам, - отвечал Њартин, поднЯв  веки.  ‚от,  а
когда они лишились чувств, было уже не трудно  столкнуть  их  головами  так,
чтоб они уже больше не приходили в себЯ. …сли б Я не  убил  их,  -  прибавил
он, - так... Ќу, все равно они умерли, а мы с вами  поужинали,  и  теперь  Я
жду. Љак мы станем фехтовать: на голландский или испанский манер?
     - ‘начала по-голландски, а потом по-испански, - отвечал ”ой.
     - •орошо, стало быть, обе понадобЯтсЯ. Ћн снЯл  со  стены  две  рапиры,
вделанные в старые рукоЯти от мечей, чтобы защитить руки фехтующих.
     Ћба встали в позицию, и тут при свете фонарей Њартин предстал  во  весь
свой гигантский рост. ”ой, тоже высокий и  статный,  крепко  сложенный,  как
все его соотечественники, казалсЯ мальчиком перед своим противником.
     €злишне было бы следить за их  упражнениЯми,  которые  окончились  так,
как того можно было ожидать. ”ой прыгал то в одну, то в другую  сторону,  то
колЯ, то режа, между тем как Њартин едва шевелил  своей  рапирой.  Џотом  он
вдруг парировал, и рапира вылетала из рук ”оЯ, падаЯ позади него и  поднимаЯ
пыль из его кожаного колета.
     - ‚се равно, какаЯ польза становитьсЯ в позицию  против  тебЯ,  большой
скотины, - сказал наконец ”ой, - когда  ты  просто  рубишь  сплеча.  ќто  не
искусство.
     - Ќет, мейнгерр, но так бывает на деле. …сли бы мы фехтовали на  мечах,
то Я изрубил бы вас уже давно в куски. € длЯ вас тут особого позора  нет,  и
длЯ менЯ нет особенной заслуги: мои руки длиннее и  удар  тЯжелее  -  вот  и
все.
     - Љак-никак, Я побежден, - сказал ”ой, - ну, возьми рапиру  и  дай  мне
случай поправитьсЯ.
     Ћни начали фехтовать на легких рапирах, снабженных длЯ безопасности  на
концах оловЯнными кружками, и тут счастье переменилось.  ”ой  был  проворен,
как кошка, и имел глаз сокола, и два раза ему удалось тронуть Њартина.
     - “бит, старик! - сказал он после второго раза.
     - ‚ерно, - отвечал Њартин, - только помните, что Я-то убил вас  прежде,
так что вы только привидение и больше ничего. •оть Я и  научилсЯ  обращатьсЯ
с этой вилкой, чтобы сделать вам удовольствие,  но  не  намерен  употреблЯть
ее. ‚от мое оружие!
     ‘хватив большой меч, стоЯвший в углу, он стал вертеть им в воздухе.
     ”ой взЯл меч из рук Њартина и стал  рассматривать.  ќто  было  длинное,
прЯмое стальное лезвие, оправленное в простую рукоЯть,  и  с  одним  словом,
вырезанным на нем: "Silentium" - "Њолчание".
     - Џочему его зовут "Њолчание", Њартин?
     - „умаю, потому, что он заставлЯет людей молчать.
     - Ћткуда он у тебЯ? - спросил ”ой шутливо. Ћн  знал,  что  этот  вопрос
задевал за живое фриса.
     Њартин сделалсЯ красен, как его борода.
     - Њне кажетсЯ, он когда-то служил мечом ЏравосудиЯ в небольшом  городке
”рисландии. Ђ как он попал ко мне, Я забыл.
     - € ты еще называешь себЯ хорошим  христианином,  -  сказал  ”ой  тоном
упрека. - џ слышал, что этот меч должен был отсечь твою голову, а ты  как-то
ухитрилсЯ стЯнуть его и удрать.
     - Ѓыло что-то в этом роде, - пробормотал Њартин. - ’олько все это  было
так давно, что Я уж позабыл. џ так редко бывал трезв в  то  времЯ  -  прости
менЯ, ѓосподи, - что не могу всего Ясно припомнить. Ђ теперь  позвольте  мне
лечь спать.
     - ‘тарый ты лгун, - сказал ”ой, покачиваЯ  головой,  -  ты  убил  этого
несчастного слугу правосудиЯ и удрал с его мечом. ’ы сам  знаешь,  что  дело
было так, и теперь тебе стыдно признатьсЯ.
     - Њожет быть, может быть,  -  уклончиво  отвечал  Њартин,  -  на  свете
случаетсЯ так много вещей, что всего и не запомнишь. Њне хочетсЯ спать.
     - Њартин, - сказал ”ой, садЯсь на стул и снимаЯ колет, - что ты  делал,
прежде чем записалсЯ в свЯтые? ’ы мне  никогда  не  рассказывал  всей  своей
истории. Ќу расскажи, Я не перескажу Ђдриану.
     - Ќечего и рассказывать...
     - Ќу, говори скорей.
     - …сли вам интересно знать, Я сын крестьЯнина из ”рисландии.
     - € англичанки из џрмута, это Я знаю.
     - „а, - повторил Њартин, - англичанки из џрмута. Њать  моЯ  была  очень
сильнаЯ женщина, она  могла  одна  поднимать  телегу,  когда  отец  смазывал
колеса; это случалось иногда, большею же  частью  отец  поддерживал  телегу,
между тем как она мазала колеса. ‹юди сходились смотреть на нее,  когда  она
проделывала такую штуку. Љогда Я  подрос,  Я  поднимал  телегу,  а  они  оба
мазали колеса. Ќаконец, они оба умерли от чумы, упокой, ѓосподи, их души!  џ
получил ферму в наследство.
     - Ќу и...? - спросил ”ой, пристально смотрЯ на него.
     - Ќу, и поддалсЯ дурной привычке, - неохотно докончил Њартин.
     - ‘тал пить? - допрашивал безжалостный ”ой.
     Њартин вздохнул и опустил свою большую  голову.  ‘овесть  у  него  была
чувствительнаЯ.
     - ‚от ты и начал выступать борцом, - продолжал его мучитель,  -  ты  не
можешь отречьсЯ от этого, взглЯни на свой нос.
     - „а, Я был борцом, ѓосподь еще не коснулсЯ моего сердца  в  то  времЯ,
и, правду сказать, ничего в этом не было дурного, - добавил он. -  Ќикто  не
побеждал менЯ, только один  раз,  когда  Я  был  выпивши,  менЯ  побил  один
брюсселец. Ћн переломил мне переносицу, когда же Я  перестал  пить...  -  он
запнулсЯ.
     - ’ы убил испанца-борца здесь, в ‹ейдене? - докончил ”ой.
     - „а, - согласилсЯ Њартин, - Я убил его, это  верно,  но  ведь  славнаЯ
была борьба, и он сам виноват. ќтот  испанец  был  молодец,  да,  видно,  уж
суждено мне было покончить с ни