иЯ однако тогда принадлежит, что в своем бытии оно имеет
<I>бытийное</I>  отношение  к этому бытию.  €  этим  опЯть же  сказано: присутствие
понимает каким-то образом и с какой-то Явностью в <I>своем</I>  бытии. ќтому сущему
свойственно, что с его бытием и через него это бытие ему  самому разомкнуто.
ЏонЯтность бытиЯ сама есть бытийнаЯ определенность присутствиЯ <SUP>*</SUP>.
Ћнтическое отличие присутствиЯ в том, что оно существует онтологично.
     Ѓыть онтологичным  значит  здесь не:  выстраивать  онтологию.  …сли  мы
поэтому  резервируем  титул  онтологиЯ  длЯ   эксплицитного   теоретического
вопрошаниЯ  о  смысле   сущего,  то  имеющеесЯ  в  виду   бытие-онтологичным
присутствиЯ  следует обозначить как доонтологическое. ќто опЯть же  означает
не скажем все  равно что просто онтически-сущее, но сущее способом пониманиЯ
бытиЯ.
     ‘амо<SUP>*</SUP>  бытие, к  которому<SUP>*</SUP> присутствие  может так
или   так   относитьсЯ   и   всегда   как-то   отнеслось,  мы   именуем   <A
NAME="экзистенциЯ1">экзистенцией</A>. €  поскольку  сущностно определить это
сущее через задание предметного что нельзЯ, скорее существо его лежит в том,
что  оно  всегда  имеет быть своим бытием как  своим, длЯ  обозначениЯ этого
сущего избран как выражение чистого бытиЯ титул "присутствие".
     Џрисутствие  понимает себЯ всегда из своей экзистенции, возможности его
самого быть самим собой или не самим собой. ќти возможности присутствие  или
выбрало  само  или оно  в  них  попало или  в  них  как-то  уже выросло.  Ћб
экзистенции решает способом овладениЯ или упущениЯ  только  само  всегдашнее
присутствие.  ‚опрос экзистенции должен выводитьсЯ  на чистоту всегда только
через само экзистирование. ‚едущую при этом понЯтность себе самой мы именуем
экзистентной. ‚опрос экзистенции есть онтическое  "дело" присутствиЯ. ’ут не
требуетсЯ теоретической прозрачности  онтологической структуры  экзистенции.
‚опрос   о  структуре  нацелен  на   раскладку   того,   что   конституирует
экзистенцию.<SUP>*</SUP>   ‚заимосвЯзь   этих   структур   мы   именуем   <A
NAME="экзистенциальность">экзистенциальностью</A>.   €х   аналитика    имеет
характер   не   экзистентного,   но  экзистенциального   пониманиЯ.   ‡адача
экзистенциальной  <A  NAME="с12"></A>аналитики  присутствиЯ   в   плане   ее
возможности и необходимости преднамечена онтическим устройством присутствиЯ.
     Џоскольку стало быть экзистенциЯ определЯет присутствие, онтологическаЯ
аналитика  этого   сущего   всегда   уже  требует   принЯтиЯ   во   внимание
экзистенциальности. Џоследнюю же мы понимаем как бытийное устройство сущего,
которое  экзистирует. ‚  идее такого бытийного устройства уже лежит опЯть же
идеЯ бытиЯ.  €  таким  образом  возможность проведениЯ аналитики присутствиЯ
зависит от предшествующей проработки вопроса о смысле бытиЯ вообще.
     Ќауки суть способы присутствиЯ быть, в которых оно отнесено и к сущему,
которое не обЯзательно оно само. Љ присутствию однако сущностно принадлежит:
бытие  в   мире.  Џринадлежащее   к  присутствию  понимание  бытиЯ,  поэтому
равноизначально  включает  понимание  чего-то  наподобие "мира"  и понимание
бытиЯ  сущего,  доступного  внутри  мира.  Ћнтологии,  имеющие  темой  сущее
неприсутствиеразмерного   характера  бытиЯ,  сами,  поэтому  фундированы   и
мотивированы в онтической  структуре  присутствиЯ,  котораЯ вбирает  в  себЯ
определенность доонтологического пониманиЯ бытиЯ.
     Џоэтому  фундаментальную  онтологию,  из  которой  могут возникать  все
другие, надо искать в экзистенциальной аналитике присутствиЯ.
     Џрисутствие      имеет     таким      образом      многократное      <A
NAME="преимущества_птв_перед_другими_сущими">преимущество  </A>перед  всЯким
другим сущим. Џервое преимущество онтическое: это сущее определЯетсЯ в своем
бытии  экзистенцией.  ‚торое  преимущество  онтологическое:  присутствие  на
основе своей  определенности  экзистенцией  само  по  себе "онтологично".  Љ
присутствию  принадлежит  еще  опЯть   же  равноисходно  -  как  конститутив
понЯтности  экзистенции:   понимание   бытиЯ  всего  неприсутствиеразмерного
сущего.    Џрисутствие     имеет    отсюда    третье     преимущество    как
онтически-онтологическое условие  возможности  всех  онтологии.  Џрисутствие
оказываетсЯ   так   первым,  что   до  всЯкого   другого   сущего   подлежит
онтологическому опросу.
     ќкзистенциальнаЯ  аналитика со  своей стороны опЯть же в конечном счете
экзистентна, т.е. онтически  укоренена. <A NAME="любимое_предложение">’олько
когда философски-исследующее  вопрошание само экзистентно взЯто  на себЯ как
бытийнаЯ   возможность   конкретно  экзистирующего  присутствиЯ,  существует
возможность  размыканиЯ экзистенциальности  экзистенции  и с ней возможность
подступить   вплотную  к   удовлетворительно   фундированной  онтологической
проблематике<A  NAME="с13"></A> вообще.  ’ем  самым,  однако  проЯснилось  и
онтическое преимущество вопроса о бытии</A>.
     Ћнтически-онтологическое преимущество присутствиЯ увидели уже рано, без
того  чтобы  при  этом само  присутствие  было распознано  в  его  генуинной
онтологической  структуре  или хотЯ бы стало  нацеленной  на  это проблемой.
Ђристотель говорит: г\  ч/и/т) та ovra  кшс,  ecTTiv.  „уша  (человека) есть
известным  образом сущее; "душа", составлЯющаЯ человеческое бытие, открывает
в своих способах быть, oao0ri&lt;7i(; и v6r|CTic;, все сущее в плане факта и
такости  его  бытиЯ,  т.е. всегда  в его бытии. ќто положение,  отсылающее к
онтологическому  тезису  Џарменида,  ”ома  Ђквинский включил  в  характерное
рассуждение.  ‚  рамках  задачи  дедукции "трансценденций", т.е. черт бытиЯ,
лежащих   еще   выше   всЯкой    возможной   предметно-содержательно-родовой
определенности  сущего, всЯкого modus specialis entis, и необходимо присущих
любому нечто, каким бы оно  ни  было, в качестве  одного такого transcendens
подлежит выЯвлению  также  verum.  ќто делаетсЯ через  апеллЯцию  к  сущему,
которое по самому его способу бытиЯ имеет свойство "сходитьсЯ" с любым каким
угодно сущим. ќто исключительное сущее, ens,  quod  natum est  convenire cum
omni ente,  -душа  (anima)  ‚ыступающее  здесь,  хотЯ онтологически  еще  не
проЯсненное  преимущество  "присутствиЯ" перед  всЯким другим сущим  Явно не
имеет ничего общего с дурной субъектацией вселенной сущего.
     „емонстрациЯ онтико-онтологического отличиЯ вопроса о  бытии основана в
предыдущем показе онтико-онтологического преимущества присутствиЯ. Ќо анализ
структуры бытийного  вопроса как такового (<A HREF="#пргр2"><U>§  2</U></A>)
натолкнулсЯ на  исключительную функцию этого сущего внутри самой  постановки
вопроса. Џрисутствие  приоткрылось при этом  как сущее, которое должно  быть
прежде онтологически  удовлетворительно  разработано, чтобы вопрос мог стать
прозрачным.   ’еперь  однако   оказалось,   что   онтологическаЯ   аналитика
присутствиЯ вообще составлЯет всю фундаментальную онтологию, что присутствие
поэтому  служит тем  сущим,  которое  в принципе должно  быть предварительно
опрошено о его бытии.
     Љогда интерпретациЯ  смысла  бытиЯ  становитсЯ задачей, присутствие  не
только  первичн<A NAME="с14"></A>о опрашиваемое сущее, оно сверх того сущее,
которое в  своем бытии  всегда уже  имеет отношение  к  тому, о чем  в  этом
вопросе  спрашиваетсЯ.  Ќо  бытийный  вопрос  есть  тогда ничто  другое  как
радикализациЯ   принадлежащей  к  самому  присутствию   сущностной  бытийной
тенденции, доонтологической бытийной понЯтливости.


     <B><A NAME="_Toc459301170">‚тораЯ глава</A>
     <I><A NAME="_Toc459301171">„воЯкаЯ  задача в разработке  бытийного вопроса
Њетод разысканиЯ и его план</A>


     <A   NAME="_Toc459301172"><A   NAME="пргр5"></A>§   5.   ЋнтологическаЯ
аналитика  присутствиЯ  как высвобождение горизонта длЯ интерпретации смысла
бытиЯ вообще</A></B></I>

     Џри  характеристике  задач,  лежащих в "постановке"  бытийного вопроса,
было показано,  что нужна не только фиксациЯ  того сущего, которое  призвано
служить  первично опрашиваемым, но что требуетсЯ также отчетливое усвоение и
обеспечение  правильного  типа  подхода к  этому  сущему. Љакое сущее внутри
бытийного вопроса берет на  себЯ преимущественную  роль, было разобрано.  Ќо
каким образом это сущее, присутствие,  должно стать доступным и в понимающем
толковании быть как бы взЯто на прицел?
     „оказанное   длЯ   присутствиЯ   онтически-онтологическое  преимущество
склонЯло бы  к мнению, что это сущее должно онтически-онтологически  быть  и
первично данным, не только в смысле "непосредственной" охватываемости самого
этого сущего,  но и  в плане  столь  же "непосредственной" предданности  его
образа  бытиЯ.  Џрисутствие  правда  онтически  не  только близко  или самое
близкое - мы даже суть  оно всегда сами. ’ем не менее или именно поэтому оно
онтологически  самое далекое.  Џравда  к его самому своему бытию принадлежит
иметь  понЯтие  о нем и  держатьсЯ  всегда уже в  известной  истолкованности
своего  бытиЯ.  Ќо   отсюда  еще   вовсе  не  следует,  что  это   ближайшее
доонтологическое бытийное толкование себЯ самого можно принЯть за адекватную
путеводную нить,  точно  как  если бы  эта  понЯтность  бытиЯ  возникала  из
тематически онтологического осмыслениЯ самого  своего  бытийного устройства.
Џрисутствие имеет скорее  по  своему способу  быть  тенденцию понимать  свое
бытие из того сущего, к которому оно по сути постоЯнно и ближайше относитсЯ,
из  "мира".<SUP>*</SUP>  ‚ самом присутствии и тем самым  в  понЯтности  е<A
NAME="с15"></A>му  бытиЯ  заложено  то, что  мы  выЯвим  как  онтологическое
обратное излучение понЯтности мира на толкование присутствиЯ.
     €з-за  этого  онтически-онтологического  преимущества  присутствиЯ  его
специфическое бытийное устройство  - понЯтое в смысле  принадлежащей к  нему
"категориальной" структуры - остаетсЯ присутствию скрыто.  Џрисутствие  себе
самому   онтически   "всего   ближе",   онтологически   всего   дальше,   но
доонтологически все же не чуждо.
     Џока что  тем самым указано лишь, что  интерпретациЯ этого сущего стоит
перед   своеобразными   трудностЯми,  основанными   в  самом  образе   бытиЯ
тематического   предмета  и   тематизирующего  поведениЯ,  а   не  скажем  в
недостаточной оснащенности нашей  познавательной способности или в нехватке,
очевидно легко устранимой, адекватной концептуальности.
     Џоскольку  же однако  к присутствию  принадлежит  не только  понЯтность
бытиЯ, но последнЯЯ формируетсЯ или распадаетсЯ с тем или иным образом бытиЯ
самого присутствиЯ, оно располагает  богатой  истолкованностью.  ”илософскаЯ
психологиЯ,   антропологиЯ,   этика,   "политика",   поэзиЯ,   биографиЯ   и
историографиЯ  на   своих  разных  путЯх  и  в  менЯющейсЯ  мере  расследуют
поведение, способности, силы, возможности и  судьбы присутствиЯ. Ќо вопросом
остаетсЯ, велись ли эти толкованиЯ столь же экзистенциально исходно, как они
возможно были оригинальны  экзистентно. Ћдно не обЯзательно должно совпадать
с другим,  но  одно и  не исключает  другого. ќкзистентное толкование  может
продвигать экзистенциальную аналитику, если уж философское познание понЯто в
его  возможности  и  необходимости.  ‹ишь  если  основоструктуры присутствиЯ
достаточно разработаны в  эксплицитной ориентации на саму бытийную проблему,
предыдущие достижениЯ в толковании присутствиЯ получат свое экзистенциальное
оправдание.
     Ђналитика  присутствиЯ  должна  выходит  оставатьсЯ  первой  задачей  в
вопросе  о бытии. Ќо тогда  поистине жгучей становитсЯ проблема достижениЯ и
обеспечениЯ ведущей  манеры подхода к присутствию. Ќегативно говорЯ: к этому
сущему нельзЯ конструктивно-догматически прилагать никакой произвольной идеи
бытиЯ  и  действительности,  сколь бы  она ни  была  "самопонЯтной", никакие
диктуемые  такой  идеей  "категории"   нельзЯ  навЯзывать  присутствию   без
онтологического досмотра. ’ип <A NAME="метод_исследованиЯ_птв">подхода </A>и
толкованиЯ должен быть напротив избран так,  чтобы это сущее смогло показать
себЯ само по себе из себЯ самого. Ђ именно, он должен Явить это сущее в том,
как  оно   ближайшим  образом  и   большей  частью  есть,  в   его   средней
повседневности.  ‚  ней надо вывести  не  <A  NAME="с16"></A>произвольные  и
случайные,  но  сущностные структуры,  которые  придерживаютсЯ  как  бытийно
определЯющие  во  всЯком  образе бытиЯ фактичного присутствиЯ. ‚о внимании к
основоустройству    повседневности    присутствиЯ    развертываетсЯ    затем
подготовительное высвечивание бытиЯ этого сущего.
     ’ак понЯтаЯ аналитика присутствиЯ остаетсЯ всЯ ориентирована на ведущую
задачу разработки бытийного  вопроса. ќтим определЯютсЯ  ее границы. Ћна  не
может  хотеть дать полномерную онтологию присутствиЯ, котораЯ конечно должна
быть выстроена,  будь нечто  подобное  "философской"  антропологии  призвано
стоЯть  на  философски  достаточной  базе.  ‚ видах  возможной антропологии,
соотв.  ее  онтологического  фундаментированиЯ, нижеследующаЯ  интерпретациЯ
дает лишь некоторые, хотЯ не  несущественные "фрагменты". Ђнализ присутствиЯ
однако не только неполон, но прежде всего также предварителен. Ћн выставлЯет
только  лишь бытие этого сущего без интерпретации его  смысла. ‚ысвобождение
горизонта  длЯ  исходнейшего  толкованиЯ  бытиЯ   должно   быть   им  скорее
подготовлено. …два  он будет получен, подготовительнаЯ аналитика присутствиЯ
потребует своего возобновлениЯ на более высокой и собственной онтологической
базе.
     ‘мыслом  бытиЯ  сущего,  которое  мы   именуем  присутствием,  окажетсЯ
временность.  ќто   показание   должно  подтвердитьсЯ   в   возобновительной
интерпретации всех  предварительно вскрытых структур присутствиЯ как модусов
временности. Ќо с этим  толкованием присутствиЯ как временности вовсе не дан
уже   и   ответ   на  ведущий   вопрос,  который  стоит   о   смысле   бытиЯ
вообще.<SUP>*</SUP>  Џожалуй однако приготовлена почва  длЯ получениЯ  этого
ответа.
     ‚ плане наметки было показано: к присутствию принадлежит как онтическое
устройство доонтологическое  бытие. Џрисутствие есть  таким способом,  чтобы
существуЯ понимать  нечто  подобное  бытию. Џри удержании  этой  взаимосвЯзи
должно быть показано, что  то, из чего присутствие вообще  неЯвно понимает и
толкует  нечто подобное бытию, есть  времЯ. Џоследнее  как  горизонт  всЯкой
понЯтности бытиЯ и  всЯкого толкованиЯ бытиЯ должно быть  выведено на свет и
генуинно осмыслено. —тобы дать  это увидеть,  потребна  исходнаЯ экспликациЯ
времени как горизонта понЯтности  бытиЯ из временности как бытиЯ понимающего
бытие присутствиЯ. ‚ целости этой задачи лежит вместе требование отграничить
добытое  так   понЯтие   времени   от   расхожего  пониманиЯ   времени,   <A
NAME="с17"></A>эксплицированного в толковании  времени,  как оно сложилось в
традиционной   концепции  времени,  котораЯ  сохранЯетсЯ  от  ЂристотелЯ  до
Ѓергсона  и далее. Џри этом надлежит проЯснить, что - и как -- эта концепциЯ
времени и расхожаЯ  понЯтность  времени вообще возникают из временности. ’ем
самым  расхожей концепции  времени  возвращаетсЯ  ее  самобытнаЯ  правота --
против   тезиса  Ѓергсона,   что   подразумеваемое  ею  времЯ   есть   Якобы
пространство.
     "‚ремЯ"  издавна служит  онтологическим или скорее онтическим критерием
наивного различениЯ  разных  регионов сущего. Ћтграничивают "временно" сущее
(процессы   природы    и    событиЯ   истории)    от   "невременно"   сущего
(пространственные   и   числовые  соотношениЯ).   ‡аботЯтсЯ   об   отделении
"вневременного"   смысла   пропозиций   от   "временного"    протеканиЯ   их
высказываний.   „алее   находЯт   "пропасть"   между   "временно"   сущим  и
"надвременным"  вечным  и предпринимают попытки  ее преодолениЯ. "‚ременный"
означает здесь всЯкий раз то же что сущий "во времени", определение, которое
конечно тоже еще достаточно темно. ”акт остаетсЯ:  времЯ, в смысле "бытиЯ во
времени", служит критерием  раздела бытийных регионов. Љак  времЯ приходит к
этой отличительной онтологической функции и тем более по какому праву именно
нечто подобное времени служит таким критерием и наконец происходит ли в этом
наивно  онтологическом  применении времени  к  выраженности его  собственнаЯ
возможнаЯ  онтологическаЯ  релевантность,  до  сей  поры  не  решено   и  не
исследовалось. "‚ремЯ", а  именно  в горизонте расхожей понЯтности  времени,
как бы "само собой" попало в эту  "само  собой разумеющуюсЯ"  онтологическую
функцию и до сего днЯ в ней продержалось.
     Џротив этого  на  почве  разработки вопроса  о  смысле  бытиЯ  надлежит
показать, что - и как -- в верно увиденном и верно эксплицированном феномене
времени укоренена центральнаЯ проблематика всей онтологии
     …сли бытие  предстоит понимать из времени и различные модусы и дериваты
бытиЯ  в  их модификациЯх и  ветвлениЯх  действительно становЯтсЯ понЯтны из
рассмотрениЯ времени, то с  ним само  бытие - не где-то лишь сущее как сущее
"во времени" - делаетсЯ видимым в своем "временном"  характере.  "‚ременное"
однако   не  может  тогда  уже   означать   только  "сущее  во  времени".  €
"невременное"  и "сверхвременное" в аспекте их бытиЯ тоже "временны", €  это
опЯть же не только по способу привации в  противоположность "временному" как
сущему  "во  времени",   <A  NAME="с18"></A>но  в  позитивном,  конечно  еще
ожидающем  проЯснениЯ смысле. Џоскольку  выражение "временный" в приведенном
значении засвидетельствовано дофилософским  и философским словоупотреблением
и поскольку в последующих исследованиЯх  оно будет применено еще длЯ другого
значениЯ, мы именуем исходную смысловую определенность бытиЯ с его чертами и
модусами  из  времени   его  темпоральной  определенностью.  ”ундаментальнаЯ
онтологическаЯ задача интерпретации бытиЯ как такового  охватывает поэтому в
себе    разработку   темпоральности   бытиЯ.   ‚   экспозиции   проблематики
темпоральности впервые даетсЯ конкретный ответ на вопрос о смысле бытиЯ.
     Џоскольку бытие уловимо  всегда лишь в виду времени, ответ  на бытийный
вопрос не может лежать в изолированном  и замкнутом  тезисе. Ћтвет  не понЯт
при  проговаривании того, что он  своими положениЯми высказывает,  тем более
если  он  становитсЯ  свободнопарЯщим  результатом  длЯ  голого  принЯтиЯ  к
сведению  некой  от  прежних  способов  рассмотрениЯ возможно  отклонЯющейсЯ
"точки  зрениЯ". "Ќов" ли  ответ,  к делу  не относитсЯ и остаетсЯ побочным.
Џозитивное в  нем  должно заключатьсЯ в том, что он  достаточно  стар, чтобы
учить  понимать развернутые "древними"  возможности. Ћтвет  по самому своему
смыслу дает  некое указание  длЯ конкретного  онтологического  исследованиЯ,
которое надо  начать внутри высвобожденного горизонта путем ищущих вопросов,
- и он дает только это.
     …сли  таким  образом ответ  на  бытийный  вопрос  становитсЯ  указанием
путеводной нити длЯ исследованиЯ, то  здесь лежит,  что он  только тогда дан
удовлетворительно,  когда  из него  самого специфический  род  бытиЯ прежней
онтологии, исторические пути ее вопрошаний, находок и срывов проЯснЯютсЯ как
присутствиеразмернаЯ необходимость.

     <B><I><A  NAME="_Toc459301173"><A  NAME="пргр6"></A>§  6.  ‡адача  деструкции
истории онтологии</A></B></I>

     ‚сЯкое исследование  - и не последним движущеесЯ  в  сфере центрального
бытийного  вопроса  -  есть  онтическаЯ возможность присутствиЯ.  …го  бытие
находит свой  смысл  во  временности.  ЏоследнЯЯ  однако есть  вместе с  тем
условие  возможности  историчности как  временного  бытийного модуса  самого
присутствиЯ,  независимо от того, ЯвлЯетсЯ ли оно  - и как - существующим во
времени.   Ћпределение  историчность  располагаетсЯ  до  того,  что  именуют
историей     (мироисторическим      <A     NAME="с19"></A>событием).      <A
NAME="историчность_птв">€сторичность  </A>подразумевает бытийное  устройство
"событиЯ"  присутствиЯ  как такового,  на  основе которого впервые  возможно
нечто подобное  "мировой  истории"  и исторической принадлежности  к мировой
истории.  Џрисутствие в  своем фактичном бытии есть всегда, ''как" и что оно
уже было. џвно  или нет, оно есть свое прошлое. € это не только так, что его
прошлое  тЯнетсЯ  как бы "за"  ним и оно обладает прошлым  как еще  наличным
свойством,  порой продолжающим  в нем  действовать. Џрисутствие  "есть" свое
прошлое  по  способу  своего  бытиЯ,  которое,  говорЯ  вчерне,  всЯкий  раз
"сбываетсЯ"  из  его будущего. Џрисутствие во всЯком своем способе  быть,  а
потому также  с  принадлежащей  к  нему  бытийной  понЯтливостью,  вросло  в
наследуемое толкование присутствиЯ и выросло в нем.  €з  него  оно  понимает
себЯ ближайшим  образом  и  в  известной сфере постоЯнно.  ќта  понЯтливость
размыкает  возможности его  бытиЯ и  управлЯет ими. ‘вое ему  - и это значит
всегда  его "поколению" - прошлое не следует за присутствием, но идет всегда
уже вперед его.
     ќта  стихийнаЯ  историчность присутствиЯ  может  оставатьсЯ ему  самому
тайной.  Ћна  может  однако известным  образом и  быть  раскрыта и по-своему
культивироватьсЯ. Џрисутствие  может  открыть, хранить  традицию  и  Явно ей
следовать. Ћткрытие традиции и размыкание того, что она "передает" и как она
передает,  может быть взЯто как самостоЯтельнаЯ  задача. Џрисутствие  вводит
себЯ так в бытийный способ историографического  спрашиваниЯ  и исследованиЯ.
Ќо историографиЯ  - точнее историографичность - как вид бытиЯ  спрашивающего
присутствиЯ возможна  лишь поскольку  в основе своего  бытиЯ  оно определено
историчностью. Љогда последнЯЯ  остаетсЯ присутствию скрыта и пока она такою
остаетсЯ,  ему заказана  и  возможность  историографического  спрашиваниЯ  и
раскрытиЯ  истории.  Ќеимение историографии  никак не  свидетельство  против
историчности   присутствиЯ,  но  как   дефективный  модус  этого   бытийного
устройства свидетельство за. Ќеисториографичной эпоха может быть лишь потому
что она "историческаЯ".
     €збери с другой стороны присутствие лежащую в нем возможность не только
свою  экзистенцию  сделать  себе прозрачной,  но  спросить  о  смысле  самой
экзистенциальности, т. е. предварЯюще  о смысле  бытиЯ вообще,  и откройсЯ в
таком  спрашивании  глаза   длЯ  сущностной  историчности  присутствиЯ,   то
неизбежна   догадка:   вопрос   о   бытии,    отмечавшийсЯ   в   плане   его
онтически-онтологической    необходимости,    сам    характеризован    через
историчность.  ђазработка  бытийного   вопроса  должна   таким   образом  из
собственнейшего  бытийного  смысла самого<A NAME="с20"></A>  спрашиваниЯ как
исторического расслышать  указание  проследить спрашиваЯ  свою историю, т.е.
стать историографичной, чтобы в позитивном усвоении  прошлого ввести  себЯ в
полноту обладаниЯ наиболее своими возможностЯми спрашиваниЯ. ‚опрос о смысле
бытиЯ в  меру присущего вопросу способа разработки, т.е. как  предшествующаЯ
экспликациЯ  присутствиЯ  в  его  временности  и историчности,  сам  от себЯ
приходит к тому чтобы понимать себЯ как историографический
     ЏодготовительнаЯ  интерпретациЯ  фундаментальных структур присутствиЯ в
плане его ближайшего и  усредненного образа бытиЯ в каком оно и ближайшим же
образом исторично, обнаружит однако следующее:  присутствие не  только имеет
склонность падать на  свой мир, в  котором  оно  есть,  и в отсвете от  него
толковать  себЯ присутствие  падает заодно с тем и на  свою более или  менее
Явно  воспринЯтую традицию.  ЏоследнЯЯ  отнимает  у него свое  водительство,
вопрошание и выбор. ќто верно не в последнюю очередь о той понЯтливости и ее
формируемости,  котораЯ  основана   в  наиболее  своем  бытии   присутствиЯ,
онтологическом.
     ЏриходЯщаЯ тут к господству традициЯ делает ближайшим образом и большей
частью то, что она  "передает", так мало доступным  что скорее скрывает это.
Ћна препоручает наследуемое самопонЯтности  и  заслонЯет  подступ к исходным
"источникам", откуда традиционные  категории и понЯтиЯ были  почерпнуты отч.
аутентично  ’радициЯ  делает даже  такое происхождение  вообще забытым.  Ћна
формирует ненуждаемость  в том, чтобы хоть просто понЯть такое возвращение в
его необходимости. ’радициЯ  выкорчевывает историчность  присутствиЯ с таким
размахом,  что  оно  движетсЯ уже  только  внутри  интереса  к  многообразию
возможных типов,  направлений, точек зрениЯ философствованиЯ в самых далеких
и чуждых  культурах и этим интересом пытаетсЯ  прикрыть свою беспочвенность.
‘ледствием становитсЯ, что присутствие при  всем историографическом интересе
и  всем рвении о филологически "объективной"  интерпретации уже не  понимает
элементарнейших условий,  только и делающих возможным позитивное возвращение
к прошедшему в смысле его продуктивного усвоениЯ.
     ‚начале  (<A HREF="#пргр1"><U>§ 1</U></A>) было показано,  что вопрос о
смысле бытиЯ не только не разрешен, не только удовлетворительно не поставлен
но  при всем  интересе к "метафизике" предан забвению. ѓреческаЯ онтологиЯ и
ее  историЯ, еще и сегоднЯ через многосложные филиации и деформации насквозь
определЯющаЯ  понЯтийный  состав  философии,  есть  доказательство тому,  <A
NAME="с21"></A>что присутствие понимает само себЯ и бытие вообще из "мира" и
что возникшаЯ так онтологиЯ подпадает традиции,  котораЯ дает  ей опуститьсЯ
до  самопонЯтности  и до материала,  подлежащего просто новой обработке (так
длЯ   ѓегелЯ).   ќта   выкорчеваннаЯ   греческаЯ   онтологиЯ   становитсЯ  в
‘редневековье жестким учебным реквизитом.  …е систематика  есть  что угодно,
только  не  сочетание  унаследованных фрагментов  в некую постройку.  ‚нутри
границ  догматической  рецепции  греческих   основоконцепций  бытиЯ  в  этой
систематике   лежит   еще  много   невыЯвленной  продолжающейсЯ  работы.   ‚
схоластическом чекане  греческаЯ онтологиЯ в  существенном переходит на пути
через    Dis-putationes    metaphysicae    Cyapeca    в    "метафизику"    и
трансцендентальную философию Ќового времени и определЯет еще основоположениЯ
и  цели  "логики" ѓегелЯ.  Ќасколько в  течение  этой  истории  определенные
отличительные бытийные области входЯт  в обзор и  впредь ведут за  собой всю
проблематику (ego cogito  „екарта, субъект,  џ, разум, дух,  личность),  они
остаютсЯ,  соответственно сплошному упущению  вопроса о бытии, неопрошенными
относительно  бытиЯ  и структуры  их бытиЯ. Ќаоборот, категориальный  состав
традиционной онтологии с соответствующими формализациЯми и лишь  негативными
ограничениЯми  переноситсЯ  на  это сущее, либо  же  в  видах онтологической
интерпретации субстанциальности субъекта на помощь призываетсЯ диалектика.
     …сли длЯ самого бытийного вопроса  должна быть достигнута  прозрачность
своей  ему  истории,  то  требуетсЯ  расшатывание  окостеневшей  традиции  и
отслоение  наращенных ею сокрытий. ќту задачу мы  понимаем как проводимую по
путеводной нити бытийного вопроса деструкцию наследованного состава античной
онтологии до исходного опыта, в каком были добыты первые и с тех пор ведущие
определениЯ бытиЯ.
     ќто   удостоверение  происхождениЯ  онтологических   основопонЯтий  как
исследующаЯ выдача им их "свидетельств о рождении" не имеет  ничего общего с
дурной  релЯтивизацией онтологических точек зрениЯ, установок. „еструкциЯ не
имеет равным образом и негативного смысла отрЯсаниЯ онтологической традиции.
Ћна призвана наоборот очертить эту последнюю в ее позитивных возможностЯх, а
это  всегда значит  в  ее  границах,  которые  фактично  заданы  всЯкий  раз
конкретной постановкой  вопроса и ею преднамеченным ограничением  возможного
полЯ  исследованиЯ.  Ћтрицающе  деструкциЯ  относитсЯ не  к  прошедшему,  ее
критика  касаетсЯ  "сего днЯ"  и  в  нем  <A  NAME="с22"></A>господствующего
способа  трактовки  истории  онтологии,  будь  он замыслен  доксографически,
духовно-исторически или проблемно-исторически. „еструкциЯ опЯть же  не хочет
хоронить  прошедшее  в  ничтожности,  она имеет  позитивное  назначение;  ее
негативнаЯ функциЯ остаетсЯ неспециальной и непрЯмой.
     ‚ рамках настоЯщего трактата, имеющего целью принципиальную  разработку
бытийного  вопроса, деструкциЯ  истории  онтологии, относЯщаЯсЯ сущностно  к
постановке  вопроса  и   возможнаЯ  исключительно  внутри  нее,  может  быть
проведена только применительно к принципиально решающим узлам этой истории.
     ‘ообразно позитивной  тенденции деструкции ближайшим  образом  подлежит
постановке вопрос, была ли в течение истории  онтологии вообще интерпретациЯ
бытиЯ  и могла ли быть - и в  какой  мере - тематически приведена в свЯзь  с
феноменом времени,  а необходимаЯ  длЯ этого  проблематика темпоральности  -
принципиально  разработана.  Џервый  и  единственный,   кто  продвинулсЯ  на
какой-то   отрезок  исследовательского  пути  в  направлении   к   измерению
темпоральности,  соотв. позволил напору феноменов себЯ к тому толкнуть,  был
Љант. Љогда впервые будет  фиксирована  проблематика  темпоральности,  тогда
возможно  удастсЯ пролить свет на темноту учениЯ о схематизме.  Ќа этом пути
можно однако  тогда  также показать,  почему  длЯ Љанта  эта  область  в  ее
собственных  измерениЯх и  ее центральной онтологической функции должна была
остатьсЯ  закрытой.  Љант  сам  знал, что отваживаетсЯ  вторгатьсЯ в  темную
область: "ќтот схематизм нашего рассудка, в рассмотрении Явлений и их чистой
формы,  есть потаенное искусство  в  глубинах  человеческой  души,  истинные
ухватки которого мы едва ли когда выговорим у  природы, чтобы они неприкрыто
легли перед глазами". Џеред чем Љант здесь  как  бы отшатываетсЯ, это должно
быть тематический принципиально  выведено на свет, если уж выражение "бытие"
призвано иметь  показуемый  смысл.  ‚  конце концов  ведь  именно  феномены,
выЯвлЯемые  в  нижеследующем анализе  под титулом "темпоральность", суть  те
самые  тайные  суждениЯ  "обычного  разума",  как   аналитику  которых  Љант
определЯет "занЯтие философов".
     ‘ледуЯ задаче деструкции по путеводной нити проблематики темпоральности
нижеследующаЯ работа делает <A NAME="с23"></A>попытку интерпретировать главу
о схематизме  и исходЯ  отсюда кантовское  учение  о  времени. ‚месте с  тем
указываетсЯ, почему Љанту  должно было остатьсЯ недоступным проникновение  в
проблематику   темпоральности.   „воЯкое   помешало   этому   проникновению.
‚о-первых,  упущение  бытийного  вопроса  вообще  и  во  взаимосвЯзи с  этим
отсутствие   тематической    онтологии   присутствиЯ,   кантиански   говорЯ,
предварЯющей  онтологической аналитики субъективности  субъекта. ‚место того
Љант догматически, при  всей существенности ее дальнейшего развитиЯ у  него,
заимствует позицию  „екарта. ‚о-вторых  же его  анализ  времени  несмотрЯ на
включение  этого  феномена в субъект ориентируетсЯ на  традиционную расхожую
понЯтность времени, что в  конце  концов  мешает  Љанту  разработать феномен
"трансцендентальной обусловленности  времени"  в его собственной структуре и
функции.   ‚следствие   этой   двоЯкой   подверженности  традиции   решающаЯ
взаимосвЯзь между временем и "Я мыслю"  оказываетсЯ окутана  полным  мраком,
она не становитсЯ даже проблемой.
     —ерез заимствование онтологической позиции „екарта Љант делает еще одно
существенное упущение: онтологии присутствиЯ. ќто упущение в смысле наиболее
своей  „екарту  тенденции решающее. ‘  "cogito sum" „екарт делает  заЯвку на
доставление  философии  новой  и надежной  почвы. —то  он  однако  при  этом
"радикальном"  начале  оставлЯет неопределенным, это способ  бытиЯ "мыслЯщей
вещи", res cogitans, точнее бытийный смысл своего "sum". ђазработка неЯвного
онтологического  фундамента  "cogito  sum"  заполнЯет  пребывание  у  второй
станции   на   пути  деструктивного  обратного  хода  в  историю  онтологии.
€нтерпретациЯ  не  только дает доказательство, что „екарт  вообще должен был
упустить бытийный  вопрос, но  показывает также,  почему он пришел к мнению,
что  с абсолютной "удостоверенностью" своего "cogito" он избавлен от вопроса
о бытийном смысле этого сущего.
     “ „екарта дело однако не остаетсЯ только при этом упущении и отсюда при
полной  онтологической  неопределенности его  res  cogitans  sive mens  sive
anima. „екарт ведет фундаментальные размышлениЯ своих  "Meditationes"  путем
перенесениЯ средневековой  онтологии  на это  вводимое  им  как  fundamentum
inconcussum  сущее.  Res  cogitans  онтологически  определЯетсЯ как  ens,  а
бытийный  смысл  ens длЯ средневековой онтологии фиксирован в понЯтости  ens
как ens creatum.  Ѓог как ens infinitum есть ens increatum. ‘отворенность же
в широчайшем  смысле изготовленности чего-то  есть существенный  структурный
момент  античного понЯтиЯ  бытиЯ.  <A NAME="с24"></A>ЉажущеесЯ  новое начало
философствованиЯ обнаруживает  себЯ как насаждение рокового предрассудка, на
основе  которого  последующее  времЯ  упустило  тематическую  онтологическую
аналитику  "духа" по  путеводной нити бытийного вопроса  и вместе  с тем как
критическое размежевание с унаследованной античной онтологией.
     —то „екарт  "зависим"  от  средневековой  схоластики  и употреблЯет  ее
терминологию, видит  каждый  знаток  ‘редневековьЯ.  Ќо  с этим  "открытием"
ничего философски  не  достигнуто  до  тех пор  пока остаетсЯ темным,  какую
онтологическую  весомость  длЯ  последующего времени имеет  это  действенное
внедрение  средневековой  онтологии  в  онтологическое  определение,  соотв.
неопределение,  res cogitans. ќта  весомость может быть оценена только  если
сперва из ориентации на  вопрос о  бытии  выЯвлены смысл  и границы античной
онтологии.  „р.  сл.  деструкциЯ  видит  себЯ  поставленной  перед  заданием
интерпретации почвы античной онтологии в  свете проблематики темпоральности.
Џри этом обнаруживаетсЯ, что античное толкование бытиЯ сущего  ориентировано
на  "мир",  соотв. "природу"  в  широчайшем смысле  и что  оно  по сути дела
получает понимание бытиЯ из "времени". ‚нешнее свидетельство тому но конечно
лишь такое - дает  определение смысла бытиЯ как ттароиспа, соотв. оиспа, что
онтологически-темпорально  означает   "пребываемость"  ‘ущее  в   его  бытии
схвачено  как  "пребывание", т.е.  оно  понЯто в виду  одного  определенного
модуса времени, "настоЯщего".
     Џроблематика греческой онтологии, как и  всЯкой онтологии, должна брать
свою  путеводную  нить  из  самого  присутствиЯ.  Џрисутствие,   т.е.  бытие
человека, в расхожей равно  как  в философской "дефиниции" очерчено как Ctow
\oyov e^w, живущее, чье бытие  сущностно определЯетсЯ способностью говорить.
Xeyeii^  (ср.  §  7  Ѓ)  остаетсЯ  путеводной  нитью  при выЯвлении бытийных
структур сущего, встречающего поскольку  мы с ним и  о нем  говорим.  Џотому
античнаЯ  онтологиЯ,  формирующаЯсЯ  у Џлатона, становитсЯ  "диалектикой". ‚
ходе разработки  самой  онтологической путеводной нити,  т.е. "герменевтики"
логоса,  растет возможность  более  радикального  охвата  бытийной проблемы.
"„иалектика", котораЯ была настоЯщим философским замешательством, становитсЯ
излишней.  Џоэтому  у ЂристотелЯ не  было "уже никакого пониманиЯ" длЯ  нее,
коль скоро он поставил ее на более радикальную  почву и снЯл. ‘амо это Vyav,
соотв.   voeiv  -   простое   внЯтие   чего-то   наличного   в  его   чистом
наличествовании, уже Џарменидом <A  NAME="с25"></A>взЯтое  путеводной  нитью
толкованиЯ  бытиЯ  -  имеет  темпоральную  структуру  чистой  "актуализации"
чего-либо. ‘ущее, которое себЯ в себе длЯ нее кажет и которое понимаетсЯ как
собственное  сущее,  получает  поэтому  свое  толкование  во  внимании  к  -
настоЯщему, т.е. оно осмыслено как пребывание (сюспсх).
     ќто греческое  толкование бытиЯ  ведетсЯ однако без всЯкого отчетливого
знаниЯ о служащей ему при  этом путеводной нити, без принЯтиЯ к сведению или
тем  более пониманиЯ  фундаментальной  онтологической  функции  времени, без
вглЯдываниЯ  в  основание возможности  этой  функции.  Ќаоборот:  времЯ само
беретсЯ  как сущее среди другого  сущего, и делаетсЯ попытка  его  же  в его
бытийной   структуре   уловить    из    горизонта    бытийного    пониманиЯ,
невыраженно-наивно ориентированного на времЯ.
     ‚  рамках нижеследующей  принципиальной  разработки  бытийного  вопроса
подобнаЯ темпоральнаЯ интерпретациЯ оснований античной  онтологии  -  прежде
всего ее  научно высшей и чистой  ступени  у ЂристотелЯ  - изложена быть  не
может.  ‚место этого даетсЯ толкование аристотелевского  трактата о времени,
который может быть избран мерилом базы и границ античной науки о времени.
     ’рактат   ЂристотелЯ   о   времени   есть  перваЯ   дошедшаЯ  до   нас,
прорабатывающаЯ  интерпретациЯ этого феномена.  …ю сущностно определено  все
последующее  осмысление  времени  -  до Ѓергсона  включительно.  €з  анализа
аристотелевского  понЯтиЯ  времени  становитсЯ  вместе  с тем ретроспективно
Ясно, что  осмысление  времени у  Љанта  движетсЯ  в выЯвленных  Ђристотелем
структурах, и этим  сказано, что онтологическаЯ основоориентациЯ Љанта - при
всех отличиЯх нового спрашиваниЯ - остаетсЯ греческой.
     ’олько в проведении деструкции онтологической  традиции бытийный вопрос
достигает своей  истинной конкретизации. ‚ ней он  получает  длЯ себЯ полное
доказательство обЯзательности вопроса о смысле бытиЯ, демонстрируЯ так смысл
речи о "возобновлении" этого вопроса.
     ‚сЯкое разыскание  в  этой  области,  где "глубоко  таитсЯ самаЯ суть",
будет держатьсЯ в стороне  от  переоценки  своих  результатов. €бо  подобное
спрашивание постоЯнно подталкивает  себЯ к возможности разомкнуть  еще более
исходный  универсальный  <A  NAME="с26"></A>горизонт, из  которого ответ  на
вопрос: что значит "бытие"? мог бы быть почерпнут. Ћ  подобных  возможностЯх
всерьез и с  позитивным  приобретением станет можно  вести  разговоры только
тогда, когда вообще впервые снова будет пробужен вопрос о бытии и достигнуто
поле поддающихсЯ контролю разборов.

     <B><I><A  NAME="_Toc459301174"><A  NAME="пргр7"></A>§  7.  ”еноменологический
метод разысканиЯ</A></B></I>

     ‘  предварительной  характеристикой тематического  предмета  разысканиЯ
(бытие  сущего, соотв.  смысл бытиЯ вообще)  по-видимому уже  намечен и  его
метод.  ‚ыделение  бытиЯ  сущего  и экспликациЯ  самого  бытиЯ  есть  задача
онтологии. € метод онтологии  остаетсЯ  в высшей степени сомнительным,  пока
хотЯт просить  совета  у исторически унаследованных  онтологии  или подобных
попыток. ђаз термин онтологиЯ длЯ данного разысканиЯ применЯетсЯ в формально
широком  смысле,  путь проЯснениЯ ее  метода  через прослеживание ее истории
воспрещаетсЯ сам собой.
     ‘  употреблением  термина онтологиЯ ничего не сказано  также и в пользу
какой-то   определенной  философской   дисциплины,  котораЯ  стоЯла   бы  во
взаимосвЯзи с  прочими.  ‚ообще  надо  не  задаче  той  или  иной предданной
дисциплины  удовлетворЯть,  но  наоборот:  из   объективных   необходимостей
определенных вопросов  и  из способа Џроработки, требуемого "самими вещами",
может в любом случае сформироватьсЯ дисциплина.
     ‘ ведущим вопросом о смысле бытиЯ разыскание стоит  при фундаментальном
вопросе    философии    вообще.    ‘пособ    проработки    этого     вопроса
феноменологический. ќтим даннаЯ работа не запродает  себЯ ни какой-то "точке
зрениЯ",  ни  какому-то  "направлению", поскольку  феноменологиЯ не бывает и
никогда не сможет стать ни тем ни другим, пока понимает сама себЯ. ‚ыражение
"феноменологиЯ"   означает    прежде   всего   методическое   понЯтие.   Ћно
характеризует не  содержательное что предметов философского исследованиЯ, но
их к а к. —ем подлиннее внутреннЯЯ действенность методического понЯтиЯ и чем
обширнее оно определЯет собой принципиальный почерк той или иной науки,  тем
исходное оно укоренено в разбирательстве с самими вещами, тем дальше отстоит
от того, что  мы именуем техническим приемом, каких много и  в теоретических
дисциплинах.
     ’итул  "<A  NAME="феноменологиЯ">феноменологиЯ</A>"  выражает  максиму,
котораЯ таким  образом  может  быть  сформулирована: "к самим вещам'" --  <A
NAME="с27"></A>против  всех свободнопарЯших конструкций, случайных  находок,
против  заимствованиЯ любых лишь  мнимо доказанных концепций, против  мнимых
вопросов, которые часто на протЯжении поколений выпЯчиваютсЯ как "проблемы".
Ќо - возразит  кто-то -  эта максима ведь во многом сама  собой разумеетсЯ и
сверх того  выражает принцип всЯкого научного познаниЯ. Ќе видно, почему эта
самопонЯтность   должна   быть  специально  включена  в  обозначение  титула
исследованиЯ.  ђечь идет  в действительности о  "самопонЯтности", которую мы
хотим рассмотреть ближе, насколько это имеет отношение к проЯснению подходов
данного трактата. Њы излагаем только предпонЯтие феноменологии.
     ‚ыражение имеет две составных части: феномен  и  логос; оба восходЯт  к
греческим терминам: 4)aiv6^Evov и •оуск;.  ЃерЯ внешне,  титул феноменологиЯ
соответственно  образован   как  теологиЯ,   биологиЯ,  социологиЯ,  каковые
именованиЯ переводЯтсЯ: наука  о Ѓоге, о жизни, об  обществе.  ”еноменологиЯ
будет  тогда  наукой  о  феноменах.   ЏредпонЯтие  феноменологии   предстоит
установить через характеристику того,  что подразумеваетсЯ обеими составными
частЯми титула,  "феномен"  и "логос", и через фиксацию смысла составленного
из них  имени.  €сториЯ  самого слова,  предположительно возникшего в  школе
‚ольфа, здесь не имеет значениЯ.

     <B><A NAME="_Toc459301175">Ђ. ЏонЯтие феномена</A></B>
     ѓреческое