 возможность.
‡аступающаЯ  решимость  позволЯет способности-быть-виновным как самой  своей
безотносительной цельно задеть себЯ в совести.
     ‚олЯ-иметь-совесть означает готовность  быть-призианным к самому своему
бытию-виновным,  каким  фактичное  присутствие  всегда уже  определЯлось  <I>до</I>
всЯкой  фактичной  провинности  и  <I>после</I>  ее  погашениЯ.  ќто опережающее  и
постоЯнное  бытие-виновным  только  тогда  неприкрыто  кажет  себЯ  в  своем
опережении,  когда  последнее   встроено  в   возможность,  длЯ  присутствиЯ
совершенно  <I>не-обходимую.</I>  …сли  решимость,  заступаЯ,  <I>вобрала</I>  возможность
смерти  в свою  способность  быть,  то  <I>отобрать</I>  собственную  "экзистенцию"
присутствиЯ не может больше ничто.
     ”еноменом решимости мы  были подведены  к исходной  <I>истине</I> экзистенции.
ђешившись, присутствие себе  самому в своей всегдашней фактичной способности
быть  обнажилось,  а  именно  так,  что  оно  само   <I>есть</I>  это  обнажение  и
бытие-обнаженным.   Љ   истине  принадлежит   ей   всЯкий   раз   отвечающее
принЯтие-за-истину. Ћтчетливое освоение разомкнутого, соотв. раскрытого есть
<I>бытие-</I>уверенным.   €сходнаЯ   истина   экзистенции  требует   равноисходного
бытиЯ-уверенным  как  себЯ-держаниЯ в  том, что  разомкнуто  решимостью. Ћна
<I>дарит</I> себе всЯкий раз фактичную ситуацию и  <I>вводит</I> себЯ  в нее. ‘итуациЯ  не
позволЯет предрасчитать и задать себЯ подобно  чему-то наличному, ожидающему
постижениЯ.  Ћна размыкаетсЯ лишь в свободной, заранее  не определенной,  но
открытой   Я  определимости   решительности.  <I>—то   однако   означает  тогда
принадлежащаЯ такой решимости уверенность?</I> Ћна должна содержатьсЯ в том, что
разомкнуто решением.  Ќо  это  значит:  она  именно  не  может  <I>отвердеть</I>  в
ситуации,  а должна понимать, что решение своему же смыслу размыканиЯ должно
быть  свободным   и   <I>держать  открытым</I>  длЯ  <A  NAME="с307"></A>всегдашней
фактичной   возможности.  <A   NAME="уверенность1">“веренность   </A>решениЯ
означает:  <I>держание-себЯ-свободным  длЯ</I> своего возможного  и всегда фактично
необходимого  <I>изъЯтиЯ.</I>  ’акое  принЯтие-за-истину  в  решимости  (как истина
экзистенции)  никоим  образом не  дает  однако  отпасть  в  нерешительность.
Ќаоборот:  это принЯтие-за-истину как решившеесЯ держание-себЯ-свободным длЯ
изъЯтиЯ есть <I>собственнаЯ решимость на возобновление  себЯ самой.</I> Ђ тем самым
как  раз потерЯнность в нерешимости экзистентно  подорвана. Џринадлежащее  к
решимости принЯтие-за-истину по своему смыслу имеет тенденцию к тому,  чтобы
держать себЯ  свободным  <I>постоЯнно,</I>  т.е.  на  <I>целую</I> способность присутствиЯ
быть. ќта постоЯннаЯ уверенность гарантирована решимости только тем, что она
относит  себЯ к возможности, в которой может  <I>быть</I>  прЯмо  уверена. ‚  своей
смерти  присутствию  предстоит  себЯ  просто   "изъЯть".  ‚  этом  постоЯнно
увереннаЯ, т.е. <I>заступающаЯ  в смерть,</I> решимость достигает своей собственной
и цельной достоверности.
     Џрисутствие  однако равноисходно  существует  в  неистине.  ‡аступающаЯ
решимость  дает ему вместе с тем и исходную  достоверность его  замкнутости.
‡аступающе  решившеесЯ присутствие <I>держит</I> себЯ  открытым длЯ постоЯнной,  из
основы   своего   бытиЯ   возможной  потерЯнности   в   нерешимости   людей.
Ќерешительность как постоЯннаЯ возможность присутствиЯ <I>тоже достоверна.</I> ‘ама
себе   прозрачнаЯ   решимость   понимает,   что  <I>неопределенность</I>   бытийной
способности определЯетсЯ всегда лишь в решимости на конкретную ситуацию. Ћна
знает  о неопределенности, пронизывающей  сущее, которое экзистирует. Ќо это
знание, если оно хочет отвечать собственной решимости, само должно возникать
из собственного размыканиЯ. <I>Ќеопределенность</I> своей,  пусть в решении  всегда
удостоверенной, способности быть, обнаруживаетсЯ <I>цельно</I> впервые лишь в бытии
к  смерти.  ‡аступание   ставит   присутствие  перед  возможностью,  котораЯ
постоЯнно достоверна и  все же  в любой момент остаетсЯ неопределенна в том,
когда возможность станет невозможностью. Ћна делает очевидным, что это сущее
брошено в неопределенность своей "граничной ситуации", решившись  на которую
присутствие   достигает   своей   собственной   способности   быть    целым.
Ќеопределенность смерти исходно разомкнута в ужасе. ќтот исходный ужас опЯть
же  решимость  расположена вверить  себе.  Ћн  снимает  всЯкое  покрывало  с
оставленности  присутствиЯ самому себе. Ќичто,  перед которым  ставит  ужас,
обнажает  ничтожность, определЯющую  присутствие  в  <A  NAME="с308"></A>его
<I>основе,</I> котораЯ сама есть брошенность в смерть.
     Ђнализ  обнажил по  порЯдку  все  возникающие из собственного  бытиЯ  к
смерти как наиболее своей, безотносительной, необходимой, заведомой и все же
неопределенной возможности <I>моменты  модализации,</I> к каким  решимость  сама от
себЯ  имеет  тенденцию. Ћна есть собственно и  цельно то, чем способна быть,
лишь как <I>заступающаЯ решимость.</I>
     Ќо  и обратно,  лишь  интерпретациЯ  "взаимосвЯзи"  между решимостью  и
заступанием достигла  полной экзистенциальной понЯтности  самого заступаниЯ.
„о сих пор  оно  могло считатьсЯ  только  онтологическим  наброском.  ’еперь
оказалось: заступание не надуманнаЯ и навЯзаннаЯ присутствию возможность, но
<I>модус</I> засвидетельствованной  в  присутствии экзистентной  способности  быть,
который  оно  берет  на  себЯ,  коль  скоро  собственно  понимает  себЯ  как
решительное. ‡аступание  "есть" не как свободнопарЯщее поступание, но  в нем
надо видеть <I>потаенную в экзистентно засвидетельствованной решимости и потому
тоже  засвидетельствованную  возможность   ее   собственности.</I>   ‘обственное
"думание    о   смерти"   есть   ставшаЯ    себе   "экзистентно   прозрачной
волЯ-иметь-совесть.
     …сли решимость как собственнаЯ, имеет  тенденцию к  модусу, очерченному
заступанием, а  заступание  составлЯет  собственную способность  присутствиЯ
быть    целым,   то    в    экзистентно    засвидетельствованной   решимости
засвидетельствована  и   способность  присутствиЯ  быть   целым.   <I>‚опрос  о
способности быть целым  фактично-экзистентный.  Џрисутствие отвечает на него
как решившеесЯ.</I>  ‚опрос  о способности присутствиЯ быть целым вполне  теперь
сбросил  с  себЯ   <A   HREF="#с231"><U>первоначально</U></A>   показавшийсЯ
характер,  будто  он  только  теоретический, методический  вопрос  аналитики
присутствиЯ,   возникший   из   хлопот  о  полномерной   "данности"   целого
присутствиЯ.  ‚начале разобранный лишь онтолого-методически вопрос о целости
присутствиЯ  был  оправдан,  но  лишь  поскольку  его  основание  восходит к
онтической возможности присутствиЯ.
     ЏроЯснение  "взаимосвЯзи"  между  заступанием  и  решимостью  в  смысле
возможной   модализации  этой   через  то  стало   феноменальным  выЯвлением
собственной способности присутствиЯ быть целым. …сли с этим феноменом угадан
способ  присутствиЯ  быть,  в  каком оно выводит себЯ к себе  и  перед самим
собой, то обыденному, понЯтливому толкованию присутствиЯ людьми и это должно
оказатьсЯ   онтически    и   онтологически   непонЯтным.    Ѓыло    бы    <A
NAME="с309"></A>недомыслием  отставлЯть  эту  экзистентную  возможность  как
"недоказанную"  или еще хотеть "доказать" ее теоретически. € все же  феномен
требует защиты от грубейших искажений.
     ‡аступающаЯ  решимость  не  лазейка,  изобретеннаЯ  чтобы  "преодолеть"
смерть,  но  следующее  совестному  зову  понимание,  высвобождающее  смерти
возможность  <I>совладать  с  экзистенцией</I> присутствиЯ и  развеЯть в его основе
всЯкое  беглое  самосокрытие. ‚олЯ-иметь-совесть,  определеннаЯ  как бытие к
смерти, тоже не означает никакой бегущей от мира отрешенности, но вводит без
иллюзий  в решимость "поступка".  ‡аступающаЯ решимость  не вырастает  и  из
воспарЯющего над экзистенцией и ее возможностЯми "идеалистического" запроса,
но возникает из трезвого пониманиЯ фактичных основовозможностей присутствиЯ.
‘  трезвым  ужасом,  ставЯщим  перед  одинокой  способностью  быть, сходитсЯ
прочнаЯ  радость  от этой  возможности. ‚  ней  присутствие  избавлЯетсЯ  от
занимательных  "непредвиденностей", какие хлопотливое любопытство устраивает
себе  прежде всего  из мировых происшествий, Ќо анализ этих основонастроений
перешагивает    границы,     отведенные    настоЯщей    интерпретации     ее
фундаментально-онтологической целью.
     Ћднако,  не лежит  ли в основе проведенной онтологической интерпретации
экзистенции   присутствиЯ   определеннаЯ  онтическаЯ  концепциЯ  собственной
экзистенции,  фактичный идеал присутствиЯ?  ’ак  оно  и  есть.  ќтот факт не
только не нужно отрицать и принужденно признавать, он должен быть осмыслен в
его <I>позитивной необходимости</I> из тематического предмета разысканиЯ. ”илософиЯ
никогда не захочет оспаривать свою "предпосылочность", но не вправе она ее и
слепо признавать.  Ћна осмысливает предпосылки и вместе с ними приводит  то,
чему они, предпосылки, к более проникающему развертыванию. ќту функцию имеет
требующеесЯ теперь методическое соображение.


     <B><I><A  NAME="_Toc459301271"><A  NAME="пргр63"></A>§  63.  „остигнутаЯ  длЯ
интерпретации  бытийного   смысла   заботы   герменевтическаЯ   ситуациЯ   и
методический характер экзистенциальной аналитики вообще</A>.</B></I>

     ‘ заступающей решимостью, присутствие сделалось  феноменально  зримым в
отношении его  возможной собственности  и  полноты. ЋстававшаЯсЯ до  сих пор
недостаточной     длЯ     толкованиЯ    бытийного    смысла     заботы    <A
NAME="с310"></A>герменевтическаЯ    <A     HREF="#с232"><U>ситуациЯ</U></A>,
получила  требуемую   исходность.  Џрисутствие  исходно,  т.е.  в  виду  его
собственной  способности-быть-целым,   поставлено   в  предвзЯтие;   ведущее
предусмотрение,  идеЯ экзистенции через  проЯснение наиболее своей  бытийной
способности  достигла  определенности;  с  конкретно  разработанной бытийной
структурой  присутствиЯ его онтологическое  своеобразие, в  противовес всему
наличному стало так Ясно, что предрешение об  экзистенциальности присутствиЯ
обладает достаточной  артикулЯцией, чтобы уверенно руководить концептуальной
разработкой экзистенциалов.
     Џройденный до  сих  пор аналитикой присутствиЯ  путь,  стал  конкретной
демонстрацией  вводно  лишь  оброненного  <A  HREF="#с15"><U>тезиса</U></A>:
<I>сущее, которое всегда суть мы сами,  онтологически  всего дальше.</I>  Ћснование
тому  лежит  в самой заботе. Џадающее бытие  при ближайше озаботившем "мире"
руководит обыденным толкованием присутствиЯ и скрывает онтически собственное
бытие присутствиЯ, отказываЯ, тем самым,  в  адекватной базе направленной на
это сущее онтологии.<SUP>*</SUP> Џотому исходное феноменальное задание этого
сущего всего менее само собой разумеетсЯ, хотЯ онтологиЯ и следует ближайшим
образом ходу обыденного толкованиЯ присутствиЯ. ‚ысветление исходного  бытиЯ
присутствиЯ должно, наоборот, быть <I>вырвано</I> у  него <I>в противоходе</I> к тенденции
падающего онтически-онтологического толкованиЯ.
     Ќе  только  выЯвление  наиболее  элементарных  структур   бытиЯ-в-мире,
очерчивание  понЯтиЯ  мира, уЯснение ближайшего  и  усредненного  кто  этого
сущего, человеко-самости, интерпретациЯ  "вот",  но прежде всего проведенные
анализы заботы, смерти,  совести и вины показывают, <I>как</I> в самом  присутствии
озаботившаЯсЯ  понЯтливость  взЯла  власть  над   способностью  быть   и  ее
размыканием, т.е. замыканием.
     <I>‘пособ   бытиЯ</I>   присутствиЯ   <I>требует</I>   поэтому   от    онтологической
интерпретации,  котораЯ  поставила  себе  целью  исходность   феноменального
показа, <I>чтобы она покорила себе бытие этого сущего наперекор его собственной
тенденции к сокрытию.</I>  ќкзистенциальный анализ  длЯ  притЯзаний,  соотв. длЯ
невзыскательности и успокоенной самопонЯтности  обыденного толкованиЯ всегда
имеет  поэтому  характер   <I>насильственности.</I>  ќта  черта,  правда,  особенно
отличает  онтологию  присутствиЯ, но она присуща  всЯкой интерпретации,  ибо
формир<A NAME="с311"></A>ующеесЯ в ней  понимание, имеет структуру наброска.
Ћднако  не имеетсЯ  ли тут всегда  какого-то своего  <I>руководства</I>  и <I>правила?</I>
Ћткуда,  с  другой  стороны,  онтологическим  наброскам  брать свидетельство
феноменальной адекватности длЯ своих "находок"? ЋнтологическаЯ интерпретациЯ
набрасывает заданное сущее на  свойственное  ему бытие, доводЯ его в аспекте
его структуры до понЯтиЯ. ѓде указатели пути длЯ направлениЯ наброска, чтобы
оно вообще попадало в бытие?  Ђ что если  то сущее, которое становитсЯ темой
длЯ  экзистенциальной   аналитики,  в   своем  способе  быть  даже  утаивает
принадлежащее  ему  бытие?  Ћтвет  на  вопросы   должен   ближайшим  образом
ограничитьсЯ затребованным в них проЯснением аналитики присутствиЯ.
     Љ      бытию     присутствиЯ      принадлежит     самотолкование.     ‚
усматривающе-озаботившемсЯ раскрытии  "мира"  озабоченность тоже  усмотрена.
Џрисутствие  фактично  всегда  уже  понимает   в  определенных  экзистентных
возможностЯх,  пусть его наброски и  коренЯтсЯ лишь  в  понЯтливости  людей.
ќкзистенциЯ,  отчетливо  или  нет,  адекватно  или нет, как-то  тоже понЯта.
‚сЯкое онтическое понимание имеет  свои,  пусть лишь до-онтологические, т.е.
теоретико -  тематически не  осмысленные "включениЯ".  ‚сЯкий  онтологически
отчетливый  вопрос  о  бытии  присутствиЯ  уже  подготовлен  способом  бытиЯ
присутствиЯ.
     Ќо  все  же,  откуда  извлечь,  что создает  "собственную"  экзистенцию
присутствиЯ?  Ѓез экзистентного пониманиЯ всЯкий  анализ  экзистенциальности
останетсЯ ведь беспочвенным. Ќе лежит ли в  основе проведенной интерпретации
собственности  и   целости  присутствиЯ  онтическаЯ  концепциЯ  экзистенции,
котораЯ пожалуй  возможна,  но  не  длЯ каждого же  непременно  обЯзательна?
ќкзистенциальнаЯ   интерпретациЯ   никогда   не  захочет   взЯть   на   себЯ
декретирование экзистентных возможностей и обЯзательств. Ќо не должна ли она
оправдать сама себЯ в плане <I>тех</I> экзистентных возможностей, с какими она дает
онтологической интерпретации  онтическую почву? …сли бытие присутствиЯ  есть
сущностно способность быть и быть-свободным длЯ самых своих ему возможностей
и если  оно всегда  экзистирует лишь в свободе  длЯ них, соотв. в  несвободе
против  них,  то  может ли онтологическаЯ интерпретациЯ  положить  в  основу
другое,  чем <I>онтические возможности</I> (виды способности быть), <I>их</I> проецируЯ на
<I>их онтологическую  возможность?</I>  € если  присутствие  толкует  себЯ  большей
частью из  потерЯнности в своем озабочении "миром", то не будет ли добытое в
противоходе  к  ней  определение  <A  NAME="с312"></A>онтически-экзистентных
возможностей и весь основанный на  этом экзистенциальный анализ  соразмерным
такому  сущему способом  его размыканиЯ? <I>Ќе будет ли тогда  насильственность
наброска высвобождением неискаженного феноменального состава присутствиЯ?</I>
     "Ќасильственное"  задание возможностей  экзистенции  может  требоватьсЯ
методом, но  удастсЯ  ли  избежать тут вольной прихоти? …сли аналитика,  как
экзистентно собственнаЯ  бытийнаЯ  способность,  кладет в основу заступающую
решимость, к  каковой  возможности присутствие вызывает само себЯ, и даже из
основы своей экзистенции, то  разве эта возможность <I>произвольна?<SUP>*</I></SUP>
ђазве способ бытиЯ, каким  бытийнаЯ способность присутствиЯ  относит себЯ  к
своей  отличительной  возможности,  смерти,  выхвачен  случайно?  <I>…сть ли  у
бытиЯ-в-мире более высокаЯ инстанциЯ его способности быть чем его смерть?</I>
     Ћнтически-онтологический  бросок присутствиЯ на собственную способность
быть  целым пусть даже  не произвол, оправдана ли  тем  проведеннаЯ  на этом
феномене  экзистенциальнаЯ  интерпретациЯ? Ћткуда берет она путеводную нить,
если не из  "предпосылки" идеи  экзистенции  вообще? —ем  направлЯлись  шаги
анализа   несобственной   повседневности,   если   не   введенным   понЯтием
экзистенции?  €  когда  мы  говорим,  что  присутствие   "падает"  и  потому
собственность  бытийной  способности  надо вырвать  у  него  наперекор  этой
бытийной тенденции, --  от какой постановки взглЯда это говоритсЯ? Ќе все ли
уже,  пусть смутно,  просвечено  светом  "предпосланной"  идеи  экзистенции?
Ћткуда берет  она  свое право? “казавший  на  нее первый  набросок был лишен
руководства? Ќичуть.
     ”ормальнаЯ  заЯвка  идеи  экзистенции   была  ведома  лежащей  в  самом
присутствии понЯтностью  бытиЯ.  Ѓез  всЯкой онтологической прозрачности она
все же обнаруживает: сущее, именуемое нами присутствием, всегда есть  Я сам,
а именно как способность  быть, длЯ которой дело идет о том, чтобы быть этим
сущим.  Џрисутствие  понимает  себЯ,  хоть  без  достаточной  онтологической
определенности, как бытие-в-мире.  ’ак сущее, его встречает сущее в бытийном
образе  подручного и  наличного. Џусть  различение экзистенции  и реальности
сколь  угодно  далеко  от  онтологического понЯтиЯ, пусть  даже  присутствие
ближайше понимает экзистенцию  как  реальность, оно не  просто  налично,  но
себ<I>Я,</I>  в сколь  угодно мифическом и магическом  толковании,  всегда  уже  <A
NAME="самопонЯтность_экзистенции"><I>понЯло</A>.</I> €бо  иначе оно не "жило" бы  в
мифе и не озаботилось  бы  в ритуале  и культе  своей магией. ‚веденнаЯ идеЯ
экзистенции есть  экзистентно несвЯзывающаЯ  прорисовка формальной структуры
понЯтности присутствиЯ <A NAME="с313"></A>вообще.
     Џод  водительством  этой   идеи   выполнЯлсЯ  подготовительный   анализ
ближайшей повседневности вплоть до  первого  понЯтийного очерчиваниЯ заботы.
ќтот феномен позволил точнее уловить экзистенцию и принадлежащие к ней свЯзи
с  фактичностью и  падением. Ћчерк структуры  заботы  дал  базу  длЯ первого
онтологического         различениЯ          экзистенции         и         <A
HREF="#реальность1"><U>реальности</U></A>. ќто привело к тезису:  субстанциЯ
человека    есть    экзистенциЯ     (<A    HREF="#с117"><U>1</U></A>,     <A
HREF="#с212"><U>2</U></A>).
     Ќо  даже  эта формальнаЯ  и экзистентно необЯзывающаЯ идеЯ  экзистенции
все-таки  уже таит в  себе определенное, хотЯ не подчеркнутое онтологическое
"содержание",  которым,  как  и  отграниченнаЯ   от  него  идеЯ  реальности,
"пред-полагаетсЯ"  идеЯ  бытиЯ вообще. ‹ишь  в <I>ее</I>  горизонте можно  провести
различение между  экзистенцией  и  реальностью.  Ћбе  подразумевают все-таки
<I>бытие.</I>
     Ќе  должна  ли  вообще,  онтологически  проЯсненнаЯ  идеЯ  бытиЯ,  быть
получена опЯть же лишь через разработку принадлежащей к присутствию бытийной
понЯтливости?  Ќо последнЯЯ, поддаетсЯ исходно осмыслению, только  на основе
исходной интерпретации присутствиЯ  по  путеводной нити идеи экзистенции. Ќе
становитсЯ   ли   так   в  итоге  совершенно   очевидно,   что   развернутаЯ
фундаментально-онтологическаЯ проблема движетсЯ по "кругу"?
     Џравда, как мы показали уже при анализе структуры пониманиЯ вообще, то,
что оказываетсЯ  опорочено  неадекватным  выражением "круг",  принадлежит  к
существу  и к отличительности  самого  <A HREF="#с152"><U>пониманиЯ</U></A>.
’ем не менее, исследование должно теперь в видах проЯснениЯ герменевтической
ситуации фундаментально-онтологической проблематики  специально вернутьсЯ  к
"аргументу  от круга".  ‚ыставлЯемый  против экзистенциальной  интерпретации
"упрек  в  круге"  хочет  сказать:  идеЯ  экзистенции  и  бытиЯ  тут  вообще
"предпосылаетсЯ"  и "в  соответствии  с ней"  интерпретируетсЯ  присутствие,
чтобы  отсюда получить  идею бытиЯ. ’олько что значит здесь "предпосылание"?
ђазве с  идеей  экзистенции  вводитсЯ  тезис, из которого мы  по  формальным
правилам  вывода дедуцируем  дальнейшие тезисы о бытии присутствиЯ?  €ли это
пред-посылание  имеет  характер  понимающего  наброска,  а  именно  так, что
формирующаЯ    такое    понимание    интерпретациЯ    <I>самому</I>    же    исто<A
NAME="с314"></A>лковываемому <I>как раз впервые  дает слово,  чтобы оно от себЯ
решило, ЯвлЯет ли оно как это сущее бытийное устройство, на которое оно было
формально-заЯвочно разомкнуто в  наброске?</I> Њожет ли вообще сущее со  стороны
своего бытиЯ  получить слово  иначе? ‚ экзистенциальной  аналитике "круга" в
доказательстве даже и "избежать" нельзЯ, потому что она доказывает <I>вообще не</I>
по  правилам  "логики  вывода".  —то понЯтливость,  воображаЯ  удовлетворить
высшей строгости научного исследованиЯ, хочет  устранить избежанием "круга",
есть  не  менее  чем  основоструктура  заботы.  €сходно  ею конституируемое,
присутствие  всегда уже есть вперед-самого-себЯ. ‘уществуЯ,  оно себЯ всегда
уже  бросило  на  определенные  возможности  своей  экзистенции  и  в  таких
экзистентных бросках доонтологически набросало вместе с тем и нечто подобное
экзистенции  и  бытию. Њожно  ли  тогда  отказать  в  этом  длЯ  присутствиЯ
существенном  наброске  <I>тому</I>  исследованию, которое,  <I>само  подобно  всЯкому
исследованию,   будучи  способом   бытиЯ  размыкающего   присутствиЯ,</I>  хочет
сформировать и  довести  до понЯтиЯ принадлежащую  к экзистенции  понЯтность
бытиЯ?
     "“прек  в  круге"  сам  опЯть  же  идет  от  способа  присутствиЯ быть.
ЏонЯтливости озаботившегосЯ растворениЯ в людЯх, все  подобное наброску, тем
более онтологическому, оказываетсЯ  неизбежно чуждо, ибо она "принципиально"
против  него запираетсЯ. ЏонЯтливость  озабочена, будь то "теоретически" или
"практически",   лишь   обозримым  в   усмотрении   сущим.   Ћтличительность
понЯтливости в том, что она намерена иметь опыт лишь "эмпирического" сущего,
чтобы уметь избавитьсЯ от  пониманиЯ бытиЯ. Ћна упускает, что "эмпирический"
опыт   сущего  возможен  только  тогда,  когда   уже  понЯто,   пусть  и  не
конципировано,  бытие.  ЏонЯтливость не  понимает  пониманиЯ, и  <I>потому</I>  она
должна то, что расположено вне диапазона ее понимаемости, соотв. выход туда,
неизбежно выдавать за "насилие".
     ђазговоры о "круге" пониманиЯ есть выражение двоЯкого упущениЯ: <OL>

     <LI>что понимание само составлЯет основообраз бытиЯ присутствиЯ; </LI>
     <LI>что это бытие конституировано как забота. </LI></OL>

     Ћтрицать  круг, утаивать  его, или тем более, хотеть преодолеть, значит
окончательно упрочивать это упущение. “силие должно наоборот быть направлено
на то  чтобы  исходно и цельно вскочить  в этот  "круг", с тем чтобы уже при
постановке  анализа  присутствиЯ  обеспечить  полный обзор  кругового  бытиЯ
присутствиЯ.  Ќе  слишком  м<A  NAME="с315"></A>ного,  а  слишком  <I>мало</I>  длЯ
онтологии присутствиЯ "предпосылают", когда "исходЯт" из внемирного џ, чтобы
устроить  ему  потом  объект и онтологически безосновное  отношение к  нему.
<I>‘лишком  близорук  взглЯд,</I>  когда  проблемой  делают  "жизнь",  <I>а  потом  по
обстоЯтельствам  также</I> берут  в  расчет  смерть.  <I>€скусственно  догматически
обстрижен</I>  тематический  предмет, когда "ближайшим  образом"  ограничиваютсЯ
"теоретическим  субъектом",  чтобы  потом  восполнить  его  "с  практической
стороны" в добавочной "этике".
     ќтого пусть будет  достаточно  длЯ проЯснениЯ экзистенциального  смысла
герменевтической  ситуации  исходной  аналитики  присутствиЯ.  ‘  выЯвлением
заступающей  решимости  присутствие  введено  в пред взЯтие  со  стороны его
собственной  целости.  ‘обственность  способности-быть-собой  поручаетсЯ  за
пред-усмотрение  исходной  экзистенциальности,   а  последнЯЯ,  обеспечивает
отчеканку адекватной экзистенциальной понЯтийности.
     Ђнализ заступающей решимости вывел вместе с тем на  феномен  исходной и
собственной  истины.  ђаньше  было  показано,  как господствующаЯ  ближайшим
образом  и большей  частью  понЯтность бытиЯ  воспринимает  бытие  в  смысле
наличности  и так прЯчет исходный феномен <A HREF="#с219"><U>истины</U></A>.
Ќо  если бытие  "имеетсЯ"  лишь поскольку "есть" истина и всЯкий раз по виду
истины  видоизменЯетсЯ  понимание бытиЯ,  то  исходнаЯ  и собственнаЯ истина
должна обеспечить понимание бытиЯ присутствиЯ и бытиЯ вообще. ЋнтологическаЯ
"истина"   экзистенциального  анализа  выстраиваетсЯ   на   основе  исходной
экзистентной  истины. ЏоследнЯЯ однако не  обЯзательно нуждаетсЯ  в  первой.
€сходнейшаЯ, основополагающаЯ экзистенциальнаЯ истина, к которой стремитсЯ -
подготавливаЯ  вопрос  о  бытии вообще -  онтологическаЯ  проблематика, есть
<I>разомкнутость бытийного смысла заботы.</I> „лЯ высвобождениЯ  этого смысла нужно
держать наготове неурезанную полноту структурного состава заботы.


     <B><I><A NAME="_Toc459301272"><A NAME="пргр64"></A>§ 64. ‡абота и самость</A></B></I>

     …динство           конститутивных           моментов            заботы,
экзистенциальности,<SUP>*</SUP>  фактичности  и  падениЯ  сделало  возможным
первый  онтологический очерк <A  NAME="с316"></A>целости структурного целого
присутствиЯ.  ‘труктура  заботы  была приведена  к экзистенциальной формуле:
уже-бытие-вперед-себЯ-в (мире) как бытие-при (внутримирно  встречном сущем).
–елость структуры  заботы  возникает не от  сочленениЯ,  и  все  же  она  <A
HREF="#с191"><U>членораздельна</U></A>.  ќтот  онтологический  результат  мы
должны  были  оценивать  по  тому,  насколько  он удовлетворЯет  требованиЯм
<I>исходной</I>  интерпретации  <A  HREF="#с231"><U>присутствиЯ</U></A>. Ћсмысление
показало, что  ни <I>целое</I> присутствие ни его <I>собственное</I> умение  быть, не были
сделаны  темой.  Џопытка феноменально уловить целое  присутствиЯ провалилась
однако, по-видимому, как  раз на структуре  заботы. ‚перед-себЯ подало  себЯ
как  еще-не.  •арактеризованное  в смысле  недостачи  вперед-себЯ раскрылось
генуинно-экзистенциальному рассмотрению как <I>бытие к концу,</I> каким оказываетсЯ
всЯкое присутствие в основании своего бытиЯ. Њы также проЯснили,  что забота
в  зове совести вызывает присутствие к его самой своей бытийной способности.
Џонимание призыва - исходно понЯтое показало себЯ как заступающаЯ решимость.
Ћна  включает  в  себЯ  собственную   способность  присутствиЯ  быть  целым.
‘труктура заботы  говорит не <I>против</I> возможного  бытиЯ-целым, но есть <I>условие
возможности</I> такой экзистентной способности быть.  ‚ ходе этого анализа стало
Ясно, что в феномен заботы прочно встроены экзистенциальные феномены смерти,
совести и  вины. <I>—ленение  целости их структурного целого стало еще богаче и
тем самым экзистенциальный вопрос о единстве этой целости еще настоЯтельнее.</I>
     Љак  должны  мы  это  единство   понимать?  Љак  способно   присутствие
экзистировать единым  в  названных  способах  и возможностЯх  своего  бытиЯ?
Ћчевидно  только  так,  что  <I>само</I>  оно  <I>есть</I>  это  бытие  в  его  сущностных
возможностЯх и что всЯкий раз<SUP>*</SUP> Я есмь это сущее. "џ" как будто бы
"скреплЯет"  всю  целость  структурного  целого.  "џ"  и  "самость"  издавна
осмысливались в "онтологии" этого сущего, как  опорное основание (субстанциЯ
соотв. субъект).  ЏредлагаемаЯ аналитика тоже  ведь уже при подготовительной
характеристике повседневности  натолкнулась  на  вопрос о  кто  присутствиЯ.
Ћказалось, что  ближайшим образом и большей частью присутствие  <I>не</I>  есть оно
само,   но   потерЯно   в   человеко-самости.<SUP>*</SUP>   ЏоследнЯЯ   есть
экзистентнаЯ  модификациЯ  собственной  самости.  ‚опрос  об  онтологическом
устройстве самостности о<A  NAME="с317"></A>сталсЯ без ответа.  Џравда, была
уже      в      принципе      фиксирована       путеводнаЯ      нить      <A
HREF="#с114"><U>проблемы</U></A>:  если  самость  принадлежит  к  сущностным
определениЯм  присутствиЯ, чьЯ  "эссенциЯ"  лежит опЯть же в <I>экзистенции,</I> то
Ячество  и  самостность должны  быть понЯты <I>экзистенциально.</I>  Ќегативно ведь
тоже обнаружилось, что онтологическаЯ характеристика людей воспрещает всЯкое
применение категорий наличности (субстанции). ‚ принципе стало Ясно:  забота
не  дедуцируетсЯ  онтологически  из  реальности  и  не  выстраиваетсЯ  через
категории <A  HREF="#с211"><U>реальности</U></A>.  ‡абота уже  таит  феномен
самости  в себе, коль скоро правомерен  тезис, что выражение "забота о самом
себе"  в  сопоставлении  с  заботливостью  как  заботой  о  других  есть  <A
HREF="#с193"><U>тавтологиЯ</U></A>.   Ќо   тогда   проблема  онтологического
определениЯ самости присутствиЯ  заострЯетсЯ до вопроса об  экзистенциальной
"взаимосвЯзи" между заботой и самостностью.
     ЏроЯснение  экзистенциальности самости  "естественно"  отправлЯетсЯ  от
повседневного самотолкованиЯ присутствиЯ,  высказывающегосЯ о "себе самом" в
<I>џ-говорении.</I> Ћзвучание при этом не обЯзательно. ‚ "џ" это сущее имеет в виду
само  себЯ  <SUP>*</SUP>. ‘одержание  этого  выражениЯ  считаетсЯ совершенно
простым. Ћно подразумевает всЯкий  раз только менЯ и ничего больше. Љак  это
простое,  "џ" не есть  и  определение других вещей,  <I>само</I>  не  предикат,  но
абсолютный  "субъект".   ‚ысказываемое   и   задействуемое   в   џ-говорении
угадываетсЯ   всегда   как  то  же  самое,  устойчивое.  —ерты   "простоты",
"субстанциальности" и "личности", которые  <I>Љант</I> к примеру  положил в  основу
своего  учениЯ  "Ћ  паралогизмах чистого разума", происходЯт из аутентичного
дофеноменологического   опыта.   ЋстаетсЯ  вопрос,  можно  ли   такого  рода
онтический  опыт   интерпретировать   онтологически  с   помощью   названных
"категорий".
     Џравда, в строгом  соответствии  с данным  в  џ-говорении феноменальным
составом <I>Љант</I> показывает, что выведенные из названных черт онтические тезисы
о  душевной субстанции  неправомерны.  Ќо этим отклонЯетсЯ  лишь  <I>онтическое</I>
псевдообъЯснение џ.<SUP>*</SUP> <I>ЋнтологическаЯ</I> интерпретациЯ самостности тут
никоим образом не  получена, ни хотЯ бы обеспечена и позитивно подготовлена.
•отЯ  <I>Љант</I>  пытаетсЯ  и  строже  своих  <A  NAME="с318"></A>предшественников
установить   феноменальное   содержание  џ-говорениЯ,   он  все   же   снова
соскальзывает  назад  в  <I>ту  самую</I>  неуместную  онтологию  субстанциального,
онтические  основаниЯ,  которой  он за џ  теоретически отрицает. ќто следует
показать точнее, чтобы уловить  так  онтологический смысл постановки анализа
самости  на  џ-говорении.  Љантовский  анализ "џ  мыслю" должен  быть теперь
привлечен  длЯ  иллюстрации  лишь  настолько,  насколько это  требуетсЯ  длЯ
проЯснениЯ названной проблематики.
     "џ"  есть  голое сознание, которое  сопровождает все понЯтиЯ. ‚ нем "не
представлЯетсЯ   ничего   больше  чем  трансцендентальный   субъект  мысли".
"‘ознание  (есть)  по  себе не  столько  представление..., но форма такового
вообще". "џ мыслю" есть "форма  апперцепции, котораЯ  прилагаетсЯ ко всЯкому
опыту и ему предшествует".
     <I>Љант</I>  оправданно улавливает феноменальное содержание "џ" в выражении "џ
мыслю"  или, если учитываетсЯ  также  вовлечение  "практической  личности" в
"интеллигенцию", как "џ поступаю". џ-говорение надо в смысле <I>Љанта</I> брать как
џ-мыслю-говорение. <I>Љант</I> пытаетсЯ фиксировать феноменальное содержание  џ как
res cogitans. …сли притом он именует такое џ  "логическим субъектом", то это
не значит что  џ вообще есть просто логическим путем добытое понЯтие. џ есть
скорее  субъект логического  соотнесениЯ, свЯзываниЯ.  "џ мыслю"  значит:  Я
свЯзываю.  ‚сЯкое  свЯзывание  есть <I>"џ</I>  свЯзываю".  ‚о  всЯком  собирании  и
сопрЯжении џ всегда уже лежит основой -- uTioKGi^ievov. Џотому  субъект есть
"сознание  по  себе" и  никак не представление,<SUP>*</SUP>  скорее  "форма"
такового. €наче сказать: џ мыслю есть не нечто представленное, но формальнаЯ
структура представлениЯ  как  такового, через  которую  только и  становитсЯ
возможно нечто  такое как представленное.  ”орма представлениЯ подразумевает
не   какие-то   рамки,   не   обобщенное   понЯтие,   но    то,   что    как
&#941;&#953;&#948;&#959;&#963; делает  всЯкое представленное и представление
тем, что оно есть. џ,  понЯтое как форма представлениЯ, означает то же  что:
оно есть "логический субъект".
     Џозитивное в кантовском анализе имеет два аспекта: во-первых Љант видит
невозможность  онтического  сведениЯ<A NAME="с319"></A>  џ к  субстанции,  с
другой стороны он удерживает џ как "Я мыслю". ’ем не  менее он берет это  џ,
опЯть же, как субъект и, тем самым, в онтологически неадекватном смысле. €бо
онтологическое понЯтие субъекта характеризует <I>не самостность  џ как самости,
но тожественность и постоЯнство чего-то всегда уже наличного.</I>  ЋпределЯть  џ
онтологически как <I>субъект</I> значит вводить его как всегда уже наличное.  Ѓытие
џ понимаетсЯ как реальность<SUP>*</SUP> res cogitans.
     Ќо в чем дело, что свою чисто феноменальную опору  на "џ мыслю" <I>Љант</I> <A
NAME="с320"></A>развернуть не может и должен откатитьсЯ к "субъекту", т.е. к
субстанциальному? џ  есть не просто  "џ мыслю", но "џ мыслю  нечто".  ’олько
разве сам <I>Љант</I>  не  подчеркивает  снова и снова, что џ остаетсЯ  отнесено  к
своим представлениЯм и без них ничто?
     ќти   представлениЯ   однако  суть   длЯ  него  "эмпириЯ",   которую  џ
"сопровождает", ЯвлениЯ, к которым оно "приложено". Љант, опЯть же, нигде не
показывает способ бытиЯ этого "приложениЯ" и "сопровождениЯ". ‚ принципе же,
они понимаютсЯ  как  постоЯнное  соналичествование џ с его  представлениЯми.
<I>Љант</I> правда избегал  отгораживаниЯ  џ  от мышлениЯ, но  не принимаЯ  само "џ
мыслю" в его полном сущностном составе как "џ  мыслю  нечто"  и, главное, не
видЯ  в  онтологической  предпосылке  длЯ  "џ  мыслю  нечто"  основоположную
определенность  самости.<SUP>*</SUP>  €бо  опора  на  "џ мыслю  нечто"  тоже
онтологически  недоопределена,  поскольку  "нечто"  остаетсЯ неопределенным.
…сли  под  ним  понимаетсЯ  <I>внутримирное</I>  сущее,  то  здесь неЯвно  заложена
предпосылка  <I>мира  <SUP>*</SUP>,</I>  а  именно  этот  феномен  со-обусловливает
бытийное устройство џ, раз уж должно быть возможно нечто такое  как "џ мыслю
нечто".  џ-говорение  подразумевает   сущее,  которое  всегда  есмь  Я  как:
"џ-есмь-в-мире".   <I>Љант</I>   не  видел   феномена   мира   и   был   достаточно
последователен,  чтобы  отделЯть "представлениЯ"  от  априорного  содержаниЯ
чистого  "Я  мыслю".  Ћднако,  џ  снова оттеснЯлось этим  до  <I>изолированного</I>
субъекта,   сопровождающего   представлениЯ   онтологически  совершенно   не
определенным <A HREF="#с202"><U>образом</U></A>.
     <I>‚ џ-говорении присутствие выговариваетсЯ как бытие-в-мире.</I>  Ќо имеет ли
повседневное џ-говорение в виду себ<I>Я как</I> сущее-в-мире? ‡десь надо разделЯть.
Љонечно, говорЯ џ, присутствие имеет в виду сущее, которое  всегда  есть оно
само.  Ћбыденное  самотолкование имеет  однако  тенденцию  понимать  себЯ из
озаботившего  "мира".  ‚  онтическом  имении-себЯ-в-виду  оно <I>упускает</I>  себЯ
относительно рода бытиЯ сущего, какое есть оно само. € это особенно верно об
основоустройстве         присутст<A          NAME="с321"></A>виЯ,         <A
HREF="#с52"><U>бытии-в-мире</U></A>.
     —ем  это "беглое"  џ-говорение  мотивировано?  Џадением  присутствиЯ, в
каком  оно  от  себЯ  самого  <I>бежит</I>  в  люди.  "…стественную"  џ-речь  ведет
человеко-самость. ‚ "џ" выговариваетсЯ  самость, какою  ближайшим образом  и
большей  частью Я  собственно  <I>не</I>  бываю.  „лЯ  растворениЯ  в  повседневной
многосложности и в  кружении озабочениЯ самость самозабвенного  џ-озаботилсЯ
кажет  себЯ  постоЯнно   той  же,  но  неопределенно-пустой  простотой.   <A
NAME="Я_люди">‹юди   </A><I>есть</I>  все   же  <I>то,</I>   чем  они   озаботились.   —то
"естественнаЯ"   онтическаЯ   џ-речь   упускает   феноменальное   содержание
подразумеваемого в  џ присутствиЯ,  не дает  онтологической интерпретации  џ
<I>никакого  права   повторить  это  упущение,</I>   навЯзав  проблематике  самости
неадекватный "категориальный" горизонт.
     Љонечно,  тем,  что   онтологическаЯ  интерпретациЯ  "џ"  отказывает  в
следовании обыденной џ-речи, она достигает никак еще не <I>решениЯ</I> проблемы, но
пожалуй <I>разметки направлениЯ,</I>  в каком надо спрашивать дальше. <A NAME="Я">џ
</A>подразумевает    сущее,    каков   человек,    "будучи-в-мире",    есть.
“же-бытие-в-мире  как   бытие-при-внутримирно-под-ручном   однако   означает
равноисходно вперед-себЯ. "џ" подразумевает сущее,  длЯ которого дело идет о
бытии  сущего, какое оно  есть. ‘ "џ"  выговаривает  себЯ забота,  ближайшим
образом  и большей  частью в  "беглой"  џ-речи  озабочениЯ. —еловеко-самость
всего громче и чаще говорит  џ-џ, ибо  по сути  она <I>не  есть собственно</I>  она
сама,  и уклонЯетсЯ  от  собственной  способности-быть. …сли  онтологическое
устройство самости не поддаетсЯ редукции ни к џ-субстанции, ни к "субъекту",
но  наоборот,  обыденно-беглое  џ-џ-говорение  надо понимать  из <I>собственной</I>
способности  быть, то  отсюда  еще  не  следует  тезис:  самость есть  тогда
постоЯнно   наличнаЯ  основа   заботы.   <A   NAME="самостность">‘амостность
</A>экзистенциально считываетсЯ только с собственной способности-быть-собой,
т.е.  с собственности  бытиЯ  присутствиЯ  <I>как заботы.</I> €з  нее получает свое
проЯснение <I>постоЯнство самости</I> как мнимаЯ устойчивость субъекта. Ќо  феномен
собственной  способности быть, открывает  и  вид  на <I>устойчивость самости</I>  в
смысле достигнутости устоЯвшегосЯ  положениЯ. <I>“стойчивость самости</I> в двоЯком
смысле  устоЯвшегосЯ  постоЯнства   есть  собственнаЯ  противовозможность  к
несамо-стоЯнию нерешительного падениЯ. <I>‘амо-стоЯние</I> означает экзистенциально
не  что иное, как заступающую решимость.  ЋнтологическаЯ структура последней
обнажает экзистенциальность самостности самости.
     Џрисутствие <I>есть собственно  само</I>  в исходном  одиночестве  молчаливой,
бер<A NAME="с322"></A>ущей на  себЯ ужас, решимости. ‘обственное <I>бытие-coбой
как молчащее,</I> именно не говорит "џ-џ", но "есть" в молчаливости то брошенное
сущее,  в  качестве  какого оно способно собственно  быть.  ‘амость, которую
развертывает    молчаливость   решившейсЯ    экзистенции,    есть   исходнаЯ
феноменальнаЯ  почва  длЯ  вопроса о  бытии "џ". ”еноменальнаЯ ориентациЯ на
бытийный  смысл  собственной  способности-быть-собой  только  и  приводит  в
состоЯние,  когда можно разобрать,  какие  онтологические права  могут  быть
отведены  субстанциальности, простоте  и  личности  как чертам  самостности.
Ћнтологический вопрос  о бытии  самости  должен  быть  оторван  от постоЯнно
подсовываемого  господствующим  џ-говорением  предвзЯтиЯ  некой  перманентно
наличной веще-самости.
     <I>‡абота не требует фундированиЯ в  самости,  но  экзистенциальность, как
конститутив   заботы    придает   онтологическое   устройство   само-стоЯнию
присутствиЯ,  к  которому, отвечаЯ полному структурному  содержанию  заботы,
принадлежит  фактичное падение  его  бытиЯ  в несамо-стоЯние.</I> Џолно  понЯтаЯ
структура  заботы  включает  феномен  самостности.  …го  проЯснением  станет
интерпретациЯ  смысла заботы,  в  качестве какой  была  определена  бытийнаЯ
целость присутствиЯ.


     <B><I><A  NAME="_Toc459301273"><A  NAME="пргр65"></A>§  65.  ‚ременность  как
онтологический смысл заботы</A>.</B></I>

     •арактеристика  "взаимосвЯзи" между заботой  и самостностью имела целью
не только проЯснение частной проблемы џ, она была призвана служить последней
подготовкой   феноменального   осмыслениЯ   целости   структурного    целого
присутствиЯ.  Ќужна  <I>ненарушеннаЯ   дисциплина</I>  экзистенциальной  постановки
вопроса,   чтобы  образ   бытиЯ  присутствиЯ  не  исказилсЯ   в   итоге  длЯ
онтологического  взглЯда все-таки  в  модус  наличности,  пусть и совершенно
индифферентный.   Џрисутствие    становитсЯ   "сущностным"   в   собственной
экзистенции, котораЯ  конституируетсЯ как заступающаЯ решимость. ќтот  модус
собственности заботы содержит исходное само-стоЯние и целость присутствиЯ. ‚
нерассеЯнном, экзистенциально  понимающем  взглЯде  на  нее надлежит достичь
высветлениЯ онтологического смысла бытиЯ присутствиЯ.
     —то онтологически отыскиваетсЯ со  смыслом  заботы? —то  значит  <I>смысл?</I>
ќтот феномен встретилсЯ разысканию<A NAME="с323"></A> во взаимосвЯзи анализа
пониманиЯ     и     толкованиЯ     (<A     HREF="#с148"><U>1</U></A>,     <A
HREF="#с151"><U>2</U></A>,  <A HREF="#с324"><U>3</U></A>). ‚ его свЯзи смысл
есть то, в  чем  держитсЯ  понимаемость чего-либо, без того,  чтобы  сам  он
входил специально и тематически в обзор.  ‘мысл означает  на-что  первичного
наброска, из которого нечто как то,  что оно есть, может быть понЯто в своей
возможности.  <A  NAME="набросок">Ќабросок </A>размыкает  возможности,  т.е.
такое, что делает возможным.
     ‚ысвободить   на-что  наброска,  значит,  разомкнуть  то,   что  делает
набросанное   возможным.   ќто   высвобождение   требует   методически   так
расследовать  лежащий в основе толкованиЯ,  большей частью неЯвный набросок,
чтобы  набросанное  в наброске стало  со стороны своего на-что  разомкнуто и
постижимо.  “становить смысл заботы  тогда значит:  проследить за  лежащим в
основе исходной экзистенциальной интерпретации присутствиЯ и ею  руководЯщим
наброском  так,   чтобы  в  им  набросанном  стало  видно   его  на-что.  <A
NAME="набросанное">Ќабросанное   <