ально лишь <I>один</I>  конец, замыкающий  целость
присутствиЯ. „ругой же "конец" его "начало", "рождение". ‹ишь сущее  "между"
рождением и смертью впервые представлЯет искомое  целое. ‚ыходит, предыдущаЯ
ориентациЯ   аналитики  осталась  при   всей   тенденции  к   <I>экзистирующему</I>
бытию-целым и вопреки  генуинной  экспликации собственного и  несобственного
бытиЯ к смерти "односторонней". Џрисутствие стоЯло в теме лишь  так, как оно
экзистирует словно бы "вперед", оставлЯЯ все бывшее "позади себЯ". Ќе только
бытие к началу  осталось  без вниманиЯ, но  главное  <I>протЯжение</I>  присутствиЯ
<I>между</I>  рождением  и  смертью. Љак  раз "жизненнаЯ  взаимосвЯзь",  в  которой
присутствие  все  же  постоЯнно  неким  образом  держитсЯ,  была при анализе
бытиЯ-целым просмотрена.
     Ќе должны ли мы тогда, пусть то, что рассматриваетсЯ  как "взаимосвЯзь"
между  рождением  и  смертью,  онтологически  вполне  темно,  снЯть  принцип
временности,  как  бытийного  смысла  целости  присутствиЯ?  €ли  выЯвленнаЯ
<I>временность</I>  впервые  только  и предлагает  <I>почву</I>  длЯ  приданиЯ однозначной
направленности    экзистенциально-онтологическому   вопросу   о    названной
"взаимосвЯзи"?  ‚озможно, в поле этих разысканий  достижение  уже то, что мы
учимсЯ не братьсЯ слишком легко за проблемы.
     —то кажетсЯ  "проще" чем характеризовать  "жизненную взаимосвЯзь" между
рождением  и  смертью?  Ћна  <I>состоит из</I> последовательности  переживаний  "во
времени".  …сли  пристальнее вникнуть  в  такое  обозначение  проблематичной
взаимосвЯзи и прежде всего в ее онтологическое предубеждение, то обнаружитсЯ
нечто примечательное. ‚ этом последовании переживаний "действительно" всегда
оказываетсЯ "собственно"  лишь переживание,  наличное в "конкретном теперь".
Џрошлые  и  лишь наступающие переживаниЯ  напротив,  уже не,  соотв.  еще не
"действительны". Џрисутствие  отмеривает отведенное ему временное протЯжение
между обеими границами таким  образом, что, "действительное" всЯкий раз лишь
в  теперь, оно как  бы пропрыгивает  через  последовательные  теперь  своего
"времени".  Џоэтому говорЯт, что присутствие "временно". Џри этой постоЯнной
смене  переживаний  самость  продерживаетсЯ  в  известной  то-же-самости.  ‚
определении этого устойчивого и его возможного отношениЯ к смене переживаний
мнениЯ расходЯтсЯ. Ѓытие этого  устойчиво-переменного  сцеплениЯ переживаний
остаетсЯ  неопределенным.  Џо  сути  же,  в  этой  характеристике  жизненной
взаимосвЯзи,  желают  то  признать  или  нет,  вводитсЯ  нечто  наличное "во
времени", но само собой разумеетсЯ "<A NAME="с373"></A>невещное".
     ‚о внимании  к  тому, что под титулом временности было проработано  как
бытийный  смысл заботы,  обнаруживаетсЯ,  что  по путеводной нити  расхожего
толкованиЯ  присутствиЯ,  в  своих  границах  оправданного  и  достаточного,
генуинный  онтологический  анализ  <I>протЯжениЯ</I> присутствиЯ между рождением  и
смертью не удаетсЯ не только провести, но даже фиксировать как проблему.
     Џрисутствие  экзистирует  не как  сумма моментальных  действительностей
следующих друг  за  другом  и исчезающих  переживаний. ќто друг-за-другом не
заполнЯет и  постепенно некую рамку. €бо откуда последней взЯтьсЯ в наличии,
когда  ведь всЯкий  раз  только "актуальное" переживание  "действительно"  и
границы  рамки,  рождение  и  смерть, будучи прошедшим и  лишь  наступающим,
действительности   лишены?  Џо   сути   и   расхожаЯ  концепциЯ   "жизненной
взаимосвЯзи" тоже  не  думает о какой-то "вовне"  присутствиЯ  протЯнутой  и
стЯгивающей  его  рамке,  но  ищет  его  справедливо  в  самом  присутствии.
Њолчаливое онтологическое введение этого сущего как  наличного  "во времени"
делает  однако провалом всЯкую  попытку  онтологической характеристики бытиЯ
"между" рождением и смертью.
     Џрисутствие  не заполнЯет впервые лишь  через  фазы своей  моментальной
действительности как-то  наличный путь и  срок "жизни", но  простирает  <I>само
себЯ</I> так, что заранее свое ему бытие конституируетсЯ как протЯжение. <I>‚ бытии</I>
присутствиЯ уже лежит "между"  с  отнесением  к  рождению  и  смерти. Ќикоим
образом, напротив, присутствие не <I>"есть"</I> в некой точке времени действительно
и  сверх  того еще  "окружено"  не-действительным своего  рождениЯ  и  своей
смерти. ќкзистенциально понЯтое, рождение никак и никогда не  есть прошлое в
смысле  уже-не-наличного, равно как  смерти не  присущ бытийный  род  еще не
наличной,   но  ожидаемой   недостачи.  ”актичное   присутствие  экзистирует
рождение,  и рождение оно  также  и  умирает  в смысле  бытиЯ к смерти.  Ћба
"конца" и их "между" <I>суть,</I> пока присутствие фактично экзистирует, и они <I>суть</I>
так, как это единственно возможно на основе бытиЯ присутствиЯ как <I>заботы.</I>  ‚
единстве брошенности и беглого, соотв. заступающего бытиЯ  к смерти рождение
и  смерть  присутствиеразмерно "взаимосвЯзаны". Љак забота присутствие  <I>есть</I>
свое "между".
     ЉонститутивнаЯ целость заботы опЯть же имеет возможное <I>основание</I> своего
единства  во временности. Ћнтологическое проЯснение "жизненной взаимосвЯзи",
т.е.  специфической  протЯженности, подвижности  и устойчивости  присутствиЯ
должно соответственно начинатьсЯ  в горизонте  в<A NAME="с374"></A>ременного
устройства  этого сущего.  Џодвижность экзистенции  не есть движение чего-то
наличного.  Ћна  получает  свою  определенность из  протЯжениЯ  присутствиЯ.
‘пецифическую  подвижность  <I>протЯженного  самопротЯжениЯ</I>   мы  называем   <A
NAME="событие"><I>событием</I> </A>присутствиЯ. ‚опрос  о "взаимосвЯзи" присутствиЯ
есть  онтологическаЯ проблема его событиЯ. ‚ысвобождение <I>структуры событиЯ</I> и
экзистенциально-временных  условий  ее   возможности   означает   достижение
<I>онтологического</I> пониманиЯ <I>историчности.</I>
     ‘  анализом  специфической  подвижности  и  устойчивости,  свойственных
событию присутствиЯ, разыскание возвращаетсЯ назад к проблеме, котораЯ  была
затронута  непосредственно  перед  высветлением  временности:  к  вопросу  о
постоЯнстве     самости,     которую    мы    определили    как    кто    <A
HREF="#с316"><U>присутствиЯ</U></A>. ‘амостоЯние самости  есть  способ бытиЯ
присутствиЯ  и основано  поэтому  в  специфическом  временении  временности.
Ђнализ  событиЯ  подводит к проблемам тематического исследованиЯ  временениЯ
как такового.
     …сли  вопрос об историчности ведет назад к этим "истокам", то тем самым
о <I>месте</I> проблемы истории уже  решено. …го нельзЯ  искать в историографии как
науке об истории. „аже когда научно-теоретический способ трактовки  проблемы
"истории"  полагает целью не  только "гносеологическое" (‡иммель) проЯснение
исторического     постижениЯ     или    логику     формированиЯ    концепций
историографического  описаниЯ  (ђиккерт),  но  ориентируетсЯ   также   и  на
"предметную сторону", то  и при  такой постановке вопроса историЯ в принципе
доступна  всегда лишь как  <I>объект</I> определенной науки. Ћсновофеномен истории,
располагающийсЯ до и  в основании возможной историографической  тематизации,
тем  самым невозвратимо отодвигаетсЯ  в сторону. Љак  историЯ способна стать
возможным <I>предметом</I> историографии, это можно извлечь только из способа бытиЯ
всего исторического, из историчности и ее укоренениЯ во временности.
     …сли историчность сама подлежит  проЯснению из временности и исходно из
<I>собственной</I>  временности, то в существе этой задачи  заложено, что она может
<A      HREF="#с310"><U>разрабатыватьсЯ</U></A>     только     на      путЯх
феноменологической                конструкции.<SUP>*</SUP>                <A
NAME="с375"></A>ќкзистенциально-онтологическое    устройство    историчности
подлежит  овладению  <I>наперекор</I>  затемнЯющему  расхожему  толкованию  истории
присутствиЯ.   ќкзистенциальнаЯ   конструкциЯ    историчности   имеет   свои
определенные  опоры  в  расхожей  понЯтности  присутствиЯ и  руководствуетсЯ
полученными до сих пор экзистенциальными структурами.
     ђазыскание  ближайшим образом через характеристику  расхожих  концепций
истории обеспечивает себе ориентировку относительно моментов, которые обычно
считаютсЯ существенными длЯ истории. Џри этом должно стать Ясно, что исходно
беретсЯ  как историческое.  ’ем самым, намечаетсЯ место ввода длЯ экспозиции
онтологической проблемы историчности.
     Џутеводную   нить   длЯ   экзистенциальной   конструкции   историчности
предлагают  проведеннаЯ  интерпретациЯ  собственной  способности присутствиЯ
быть целым и выросший из нее анализ заботы как временности. ќкзистенциальный
набросок историчности присутствиЯ лишь обнажает то, что уже скрытно лежит во
временении временности. ЋтвечаЯ укоренению историчности в заботе присутствие
экзистирует  всегда  как  собственно или несобственно  историчное.  —то  под
титулом повседневности стоЯло  длЯ  экзистенциальной аналитики присутствиЯ в
виду  ближайшим  горизонтом,  проЯснЯетсЯ   как  несобственнаЯ  историчность
присутствиЯ.
     Љ событию  присутствиЯ принадлежит по его сути размыкание и толкование.
€з  этого бытийного  способа  сущего,  экзистирующего  исторично,  вырастает
экзистентнаЯ  возможность  выраженного   размыканиЯ  и  осмыслениЯ  истории.
’ематизациЯ, т.е. <I>историографическое</I> размыкание истории есть предпосылка длЯ
возможного "построениЯ исторического мира в науках о духе". ќкзистенциальнаЯ
интерпретациЯ   историографии   как   науки   полагает   целью   единственно
демонстрацию ее онтологического происхождениЯ  из историчности  присутствиЯ.
‹ишь  отсюда  возможно  разметить  границы,  внутри  которых  теориЯ  науки,
ориентирующаЯсЯ на  фактичное научное производство,  сможет  подвергать себЯ
непредвиденностЯм своих проблематизаций.
     Ђнализ  историчности  присутствиЯ  пытаетсЯ  показать, что это сущее не
потому  "временно",  что  "выступает  в  истории",   но  что   оно  наоборот
экзистирует и  способно  экзистировать  лишь потому что  в  основании своего
бытиЯ оно временно.
     ‚се же  присутствие должно называтьсЯ и  "временным" в смысле бытиЯ "во
времени". ”актичное  присутствие  и  без развитой  историографии  требует  и
употреблЯет   календарь   и   часы.   ЏроисходЯщее   "с    ним"   оно    о<A
NAME="с376"></A>щущает как событиЯ "во времени".  ’аким же  образом процессы
неживой и  живой природы встречны "во времени". Ћни  внутривременны. Џоэтому
напрашивалось  бы разбору  взаимосвЯзи  между историчностью  и  временностью
предпослать  отложенный до следующей <A HREF="#с411"><U>главы</U></A> анализ
происхождениЯ "времени"  внутривременности из  временности. Ќо  чтобы лишить
расхожую  характеристику  исторического  через  времЯ  внутривременности  ее
мнимой  самопонЯтности  и  исключительности,  надо,   как  того   требует  и
"предметнаЯ"  взаимосвЯзь,  прежде   "дедуцировать"  историчность  прЯмо  из
исходной временности  присутствиЯ.  Џоскольку же времЯ как внутривременность
тоже   "идет    родом"   от    временности   присутствиЯ,   историчность   и
внутривременность оказываютсЯ равноисходными. ђасхожее толкование временного
характера истории сохранЯет поэтому в своих границах свое право.
     ’ребуетсЯ  ли  после  этого  первого  обозначениЯ  хода  онтологической
экспозиции  историчности  из  временности  еще  специального  заверениЯ, что
нижеследующее  разыскание  не  держитсЯ  веры  в  то, что  проблема  истории
разрешима мановением  руки?  ‘кудость  имеющихсЯ  "категориальных" средств и
необеспеченность первичных  онтологических  горизонтов  становЯтсЯ тем более
гнетущи, чем больше проблема истории доводитсЯ до ее <I>исходной укорененности.</I>
Ќижеследующее  рассмотрение довольствуетсЯ указанием на онтологическое место
проблемы историчности. Џо сути речь в последующем анализе идет единственно о
том, чтобы,  со своей  стороны  подготавливаЯ  путь,  содействовать усвоению
исследований <I>„ильтеЯ,</I> которое нынешнему поколению только еще предстоит.
     ќкспозициЯ   экзистенциальной   проблемы   историчности,   сверх   того
необходимо ограниченнаЯ фундаментально-онтологической направленностью, имеет
следующее членение:

     (<A  HREF="#пргр73"><U>§  73</U></A>)  расхожаЯ  понЯтность  истории  и
событие присутствиЯ;
     (<A HREF="#пргр74"><U>§ 74</U></A>) основоустройство историчности;
     (<A   HREF="#пргр75"><U>§   75</U></A>)  историчность   присутствиЯ   и
миро-историЯ;
     (<A   HREF="#пргр76"><U>§  76</U></A>)  экзистенциальное  происхождение
историографии из историчности присутствиЯ;
     (<A  HREF="#пргр77"><U>§ 77</U></A>)  взаимосвЯзь  настоЯщей экспозиции
проблемы историчности с  исследованиЯми „иль<A  NAME="с377"></A>теЯ и идеЯми
графа ‰орка.


     <B><I><A NAME="_Toc459301292"><A NAME="пргр73"></A>§ 73. ђасхожаЯ  понЯтность
истории и событие присутствиЯ</A>.</B></I>

     ЃлижайшаЯ цель в  том, чтобы найти точку ввода длЯ исходного  вопроса о
существе истории,  т.е.  длЯ экзистенциальной  конструкции историчности. ќта
точка обозначена тем, что исходно исторично. ђассмотрение начинаетсЯ поэтому
с характеристики того, что в расхожем толковании присутствиЯ подразумеваетсЯ
выражениЯми "историЯ" и "исторический". Ћни многозначны.
     Ѓлиже  всего  лежащаЯ,  часто  замечаемаЯ,  но  никак  не   "случайнаЯ"
двузначность термина "историЯ" заЯвлЯет о  себе в том, что он  подразумевает
как  "историческую действительность"  так и возможную  науку о ней. ‡начение
"истории" в смысле исторической науки (историографии) мы пока исключаем.
     ‘реди значений  выражениЯ  "историЯ", не  имеющих  в виду  ни  науку об
истории   ни   эту  последнюю   как  объект,   а  само  это  не  обЯзательно
объективируемое  сущее, на преимущественное  употребление претендует  то,  в
котором это сущее понЯто как <A NAME="прошлое_расхожее_понЯтие"><I>прошлое</A>.</I>
ќто значение  дает о себе знать  в  обороте речи:  то  и то  принадлежит уже
истории.  "Џрошло" означает  здесь  во-первых: уже  не  налично, или  также:
правда  еще  налично,  но  без  "воздействиЯ"  на  "современность".  Љонечно
историческое как прошлое имеет и противоположное значение, когда мы говорим:
от истории не уйдешь. ‡десь историЯ подразумевает прошедшее <SUP>*</SUP>, но
еще воздействующее. ‚о всЯком случае,  историческое как прошлое понимаетсЯ в
позитивном, соотв. привативном отношении воздействиЯ на "настоЯщее" в смысле
"теперь" и "сегоднЯ" действенного. "Џрошедшее"  обладает  при этом еще одной
примечательной   двусмысленностью.  Џрошлое  невозратимо  принадлежит  более
раннему времени,  оно  принадлежало к тогдашним событиЯм  и способно  тем не
менее  еще "сегоднЯ"  быть в наличии, к  примеру  остатки греческого  храма.
"Ћсколок прошлого" оказываетсЯ с ним еще "настоЯщим".
     ‡атем,  историЯ означает не столько "прошлое" в  смысле ушедшего, но <A
NAME="становление_расх_понЯтие"><I>происхождение</I>   </A>из  него.   —то   "имеет
историю", пребывает во взаимосвЯзи  становлениЯ. "ђазвитие" при этом есть то
восхождение то падение. —то таким образом "имеет историю", способно вместе с
тем таковую "делать". "„елаЯ эпоху", оно "в настоЯщем" определЯет "будущее".
€сториЯ   означает   здесь   "взаимос<A   NAME="с378"></A>вЯзь"   событий  и
"воздействий", тЯнущуюсЯ сквозь "прошлое", "настоЯщее" и "будущее". Џри этом
прошлое не имеет никакого особого преимущества.
     €сториЯ  означает далее  целое сущего,  изменЯющегосЯ  "во  времени", а
именно - в отличие от природы,  котораЯ равным образом движетсЯ "во времени"
-  перипетии и судьбы людей,  человеческих  союзов и их "культуры".  €сториЯ
подразумевает  здесь не  столько  способ бытиЯ,  происходЯщее, сколько сферу
сущего, котораЯ в  виду сущностной  обусловленности человеческой экзистенции
"духом" и "культурой" отличаетсЯ  от природы,  хотЯ последнЯЯ тоже известным
образом принадлежит к так понЯтой истории.
     € наконец  "историческим" считаетсЯ  традиционное как таковое, будь оно
познано историографически  или принЯто как само собой разумеющеесЯ и в своем
истоке потаено.
     …сли  мы соберем  названные  четыре  значениЯ  в одно,  то  получаетсЯ:
историЯ  есть протекающее  во времени  специфическое событие  экзистирующего
присутствиЯ, причем так, что "прошедшее"  в бытии-друг-с-другом  и вместе  с
тем   "передаваемое  по  традиции"  и  продолжающее  воздействовать  событие
считаетсЯ историей в подчеркнутом смысле.
     ‚се четыре значениЯ имеют взаимосвЯзь через то, что отнесены к человеку
как  "субъекту"  свершений. Љак надлежит определить событийный характер этих
последних? …сть  ли  событие  череда  процессов,  попеременное всплывание  и
исчезание  обстоЯтельств? Љаким образом  это  событие  истории принадлежит к
присутствию? Џрисутствие сначала  уже есть фактически "налично", чтобы потом
по обстоЯтельствам попасть "в историю"? <I>‘тановитсЯ</I> ли присутствие историчным
лишь  через  переплетение  с обстоЯтельствами  и  происшествиЯми?  €ли бытие
присутствиЯ  только и конституируетсЯ через  событие, так что <I>лишь поскольку
присутствие  в своем бытии исторично,</I> онтологически возможно  нечто подобное
обстоЯтельствам,   происшествиЯм   и   судьбам?   Џочему   во    "временной"
характеристике  сбывающегосЯ "во времени"  присутствиЯ именно  прошлое имеет
подчеркнутую функцию?
     …сли  историЯ принадлежит к бытию присутствиЯ, а это бытие  основано во
временности, то напрашиваетсЯ начать экзистенциальный анализ  историчности с
<I>тех</I> черт исторического, которые очевидно имеют временной смысл.  ‡атем более
строгаЯ характеристика  примечательного  приоритета "прошлого"  в  концепции
истории  призвана подготовить экспозицию основоустр<A NAME="с379"></A>ойства
историчности.
     •ранимые  в музее  древности,  домашнЯЯ утварь  к примеру,  принадлежат
"прошедшему времени" и все же еще наличны в ''современности". ‚ каком смысле
эти средства исторические, когда ведь они <I>еще не</I> ушли?  ’олько в том что они
стали   <I>предметом</I>   историографического   интереса,   охраны  памЯтников   и
краеведениЯ?  Ќо  <I>историографическим предметом</I>  подобные  средства  способны
стать  все  же  лишь поскольку  сами в себе неким  образом <I>историчны.</I> ‚опрос
повторЯетсЯ:  по  какому праву мы  именуем это сущее историческим, когда оно
ведь  не ушло? €ли эти  "вещи", пусть они  сегоднЯ еще налицо, имеют  все же
"нечто прошедшее" "в  себе"? <I>‘уть</I>  ли они еще,  наличные,  то, что они были?
"‚ещи" Явно изменились.  ‘осуд  "с течением времени"  стал  ломким и изъеден
червЯми.   Ќо  не  в  этой  преходЯщести,  сохранЯющейсЯ   и  в  продолжение
наличествованиЯ  в музее, заключен  <I>тот</I>  специфический  характер  прошлости;
который делает сосуд чем-то  историческим.  —то  же  тогда  в  этом средстве
прошлое?  —ем <I>были</I> вещи, что сегоднЯ они уже  не  суть?  Ћни  суть  все  еще
определенное употребительное средство - но вне употреблениЯ. Џоложим однако,
они  были  бы подобно многим наследуемым вещам  в  домашнем хозЯйстве еще  и
сегоднЯ  в употреблении,  разве тогда  они  еще  не были бы историческими? ‚
употреблении или  вне употреблениЯ, они все равно  уже не  то, что были. —то
"ушло"? Ќе что иное как <I>мир,</I> внутри  которого они, принадлежа к  взаимосвЯзи
средств,  встречали как  <A  NAME="историчность_подручного">подручное  </A>и
применЯлись  озаботившимсЯ,  сущим-в-мире присутствием.  ‘амого  <I>мира</I> больше
нет.  Ќо  прежнее  <I>внутримирное</I>  того мира еще налицо.  Љак миропринадлежное
средство нечто  <I>теперь</I>  еще  наличное  способно  тем  не менее  принадлежать
<I>"прошлому".</I>  —то  однако  означает  уже-не-бытие мира? Њир  <I>есть</I>  только  по
способу <I>экзистирующего</I> присутствиЯ, которое <I>фактично</I> есть как бытие-в-мире.
     €сторический  характер еще  хранимых древностей  основан стало  быть  в
"прошедшести"  присутствиЯ,  чьему  миру   они  принадлежали.  ’огда  только
"прошлое"  присутствие  исторично,  но не  "современное".  Ћднако  может  ли
присутствие вообще быть  <I>прошлые,</I> если "прошлое"  мы определЯем  как "теперь
<I>уже не наличное, соотв. подручное"?.</I> џвно присутствие  <I>никогда</I> не может быть
прошлым, не потому  что оно непреходЯще, но потому что в принципе никогда не
может быть  <I>наличным,</I> а, если оно  есть,  <I>экзистирует.</I> “же  не экзистирующее
присутствие в онтологически  строгом смысле опЯть  же не прошло, но <I>сбылось.</I>
…ще наличные  древности  имеют  характер  "п<A NAME="с380"></A>рошедшести" и
историчности на основании их средствообразной принадлежности и происхождениЯ
из былого  мира  уже сбывшегосЯ присутствиЯ. Ћно первично  историческое.  Ќо
<I>становитсЯ ли</I> присутствие впервые историческим лишь через то, что его больше
нет?  Ќе  <I>есть</I>  ли  оно  историческое  именно  как  фактично  экзистирующее?
<I>Џрисутствие становитсЯ бывшим лишь в смысле сбывшегосЯ или оно сбываетсЯ как
актуализирующее-настающее, т.е. во временении своей временности?</I>
     €з  этого  предварительного анализа средства,  еще  наличного и  все же
неким  образом  "прошлого",  принадлежащего  истории,  становитсЯ Ясно,  что
подобное  сущее  исторично  лишь  на основе своей миропринадлежности. Њир же
обладает бытийным родом  исторического потому, что составлЯет онтологическую
определенность  присутствиЯ.  „алее  обнаруживаетсЯ:  временное  определение
"прошлое"  лишено  однозначного смысла  и  Явно  отличаетсЯ  от <I>бывшести,</I>  в
которой   мы   опознали   конститутив  экстатичного   единства   временности
присутствиЯ.  ’ем  самым  однако  в конечном счете лишь заострЯетсЯ загадка,
почему именно  "прошлым"  или,  адекватнее говорЯ, бывшестью <I>преимущественно</I>
определЯетсЯ историческое, при том что ведь бывшесть временит равноисходно с
настоЯщим и настающим.
     <I>Џервично</I> исторично - утверждаем мы - присутствие. <I>‚торично</I> же исторично
внутримирно  встречное, не только подручное средство в широчайшем смысле, но
и    мироокружнаЯ   <I>природа</I>    как    "историческаЯ   почва".   Њы   именуем
неприсутствиеразмерное сущее, историчное на основе своей миропринадлежности,
<A NAME="мироисторичность_сущего">миро-историческим. </A>Њожно показать, что
расхожее понЯтие "всемирной истории" возникает  именно из ориентации  на это
вторично историческое. Њиро-историческое исторично не впервые лишь на основе
историографической объективации, но <I>как  сущее,</I>  какое оно,  встречаЯ внутри
мира, есть в себе самом.
     Ђнализ исторического характера определенного еще наличного  средства не
только привел назад к  присутствию  как  первично историчному, но  и  сделал
вместе   с  тем  сомнительным,  можно  ли  вообще  временную  характеристику
историчного ориентировать первично на бытие-во-времени  чего-то  подручного.
‘ущее  с   отодвиганием  во   все   более  далекое  прошлое  не   становитсЯ
"историчнее", так чтобы древнейшее оказывалось всего собственнее историчным.
Ћднако "временное" отстоЯние  от теперь и сегоднЯ опЯть же не поэтому лишено
первично   ко<A  NAME="с381"></A>нститутивного  значениЯ  длЯ   историчности
собственно исторического сущего, что последнее существует не  "во времени" и
вневременно,  а потому что оно  экзистирует <I>так исходно временно,</I>  как ничто
наличное "во времени", уходЯщее соотв. приходЯщее, по  своей  онтологической
сути никогда не может.
     Џобочные  соображениЯ,  скажет  кто-то.  —то  в  принципе  человеческое
присутствие  есть   первичный  "субъект"   истории,  никто  не  отрицает,  и
приведеннаЯ  расхожаЯ концепциЯ  истории говорит  это  достаточно  Ясно.  Ќо
тезис: "присутствие  исторично" не просто подразумевает онтический факт, что
человек  есть  более  или менее важный "атом" в  машине  мировой  истории  и
остаетсЯ  игральным  мЯчом  обстоЯтельств   и  происшествий,   а  выставлЯет
проблему:  <I>в  каком  смысле  и  на  почве  каких  онтологических  условий  к
субъективности   "исторического"  субъекта  принадлежит   историчность   как
сущностное устройство ?</I>


     <B><I><A  NAME="_Toc459301293"><A  NAME="пргр74"></A>§  74.  Ћсновоустройство
историчности</A>.</B></I>

     Џрисутствие всегда имеет  фактично  свою  "историю" и способно подобную
иметь,  поскольку  бытие  этого сущего  конституируетсЯ историчностью.  ќтот
тезис надлежит обосновать в видах экспозиции <I>онтологической</I> проблемы истории
как  экзистенциальной. Ѓытие  присутствиЯ  было очерчено как  забота. ‡абота
основываетсЯ во  временности.  ‚  кругу  последней  мы должны соответственно
искать событие, определЯющее экзистенцию как историческую. ’ак интерпретациЯ
историчности  присутствиЯ  оказываетсЯ по сути  лишь конкретной  разработкой
временности.  Џоследнюю  мы  обнаружили   сперва  в  ориентации   на  способ
собственного   экзистированиЯ,   который  характеризовали   как  заступающую
решимость. ‚ каком смысле здесь лежит собственное событие присутствиЯ?
     ђешимость была определена как молчаливое, готовое к ужасу бросание себЯ
на свое <A  HREF="#с295"><U>бытие-виновным</U></A>. ‘воей собственности  она
достигает  как  <I>заступающаЯ</I>   <A  HREF="#с305"><U>решимость</U></A>.  ‚  ней
присутствие со стороны своей  способности быть  понимает себЯ таким образом,
что встает перед лицом смерти, чтобы так цельно принЯть на себЯ сущее, какое
оно   само   есть,   в    его   брошенности.   ђешительное   принЯтие    с<A
NAME="с382"></A>воего  фактичного  "вот" означает вместе с  тем решимость  в
ситуации.  Ќа <I>что</I> присутствие всЯкий раз <I>фактично</I> решаетсЯ, экзистенциальный
анализ  в принципе  не  может установить. „анное  разыскание опЯть-таки даже
исключает экзистенциальный набросок фактичных возможностей  экзистенции. ’ем
не менее надо  спросить, откуда <I>вообще</I> могут быть почерпнуты возможности, на
которые  фактично бросает  себЯ присутствие.  ‡аступающее бросание  себЯ  на
не-обходимую возможность  экзистенции,  смерть, ручаетсЯ лишь  за целость  и
собственность  решимости.  ”актично   размыкаемые  возможности   экзистенции
берутсЯ однако  же не у  смерти. ’ем более  что заступание  в ее возможность
означает не спекулЯцию о ней, но именно возвращение к фактичному вот. Ќе так
ли,  что принЯтие брошенности самости в  ее мир  размыкает горизонт,  откуда
экзистенциЯ схватывает  свои фактичные возможности? Ќе было  ли  сверх  того
сказано,    что   присутствию   никогда   не    заглЯнуть   за    свою    <A
HREF="#с284"><U>брошенность</U></A>? Џрежде чем поспешно  решать, черпает ли
присутствие свои собственные возможности экзистенции из брошенности или нет,
мы должны обеспечить себе полноту понЯтиЯ этой основоопределенности заботы
     <A NAME="брошеность3">Ѓрошенное</A>,  присутствие  правда  вручено себе
самому и своей способности быть, <I>однако все же как  бытие-в-мире.</I>  Ѓрошенное
оно не может обойтись без "мира" и экзистирует фактично с другими. Ѓлижайшим
образом и  большей  частью  самость в людЯх  потерЯна.  Ћна понимает себЯ из
возможностей  экзистенции,  какие  "имеют  хождение" во  всегда  сегоднЯшней
"средней"   публичной  ис-толкованности   присутствиЯ.  —аще  они   искажены
двусмысленностью  до  неузнаваемости,  но   все   же  знакомы.   ‘обственное
экзистентное понимание  настолько не избегает традиционной  истолкованности,
что всегда из нее и против нее и все же  снова длЯ нее  схватывает в решении
избранную возможность.
     ђешимость, в которой присутствие возвращаетсЯ к  самому себе, размыкает
всЯкий раз открывающиесЯ  фактичные возможности <I>исходЯ из наследиЯ,</I>  которое
она как  брошеннаЯ  <I>принимает.</I>  ђешительное возвращение  назад к брошенности
таит в себе себ<I>е-предание</I>  наследованных возможностей, хотЯ не обЯзательно <I>в
качестве</I> наследованных. …сли всЯкое "благо" есть наследие  и характер "благ"
лежит  в  предоставлении  возможности  собственной  экзистенции,  то  в  р<A
NAME="с383"></A>ешимости конституируетсЯ  всЯкий раз передача того или иного
наследиЯ. —ем собственнее присутствие решаетсЯ, т.е. недвусмысленно понимает
себЯ в заступании в  смерть из наиболее своей отличительной возможности, тем
однозначней и неслучайней избирающее нахождение возможности его экзистенции.
‹ишь заступание  в  смерть  изгонЯет  всЯкую  случайную и  "предварительную"
возможность.  ‹ишь  бытие-свободным  <I>длЯ</I> смерти дает присутствию не условную
цель и вталкивает экзистенцию  в ее конечность.  Ѓудучи  выбрана, конечность
экзистенции рывком возвращает из бесконечной многосложности подвертывающихсЯ
ближайших   возможностей   удобства,  легкомыслиЯ,   увиливаниЯ   и   вводит
присутствие  в простоту его  <A  NAME="судьба"><I>судьбы</A>.</I>  ќтим  словом  мы
обозначаем заключенное в собственной решимости исходное событие присутствиЯ,
в  котором  оно,  свободное   длЯ  смерти,  <I>передает</I>  себЯ   себе  самому  в
наследованной, но все равно избранной возможности.
     Џрисутствие  только  потому  может  быть задето ударами судьбы,  что  в
основе своего бытиЯ оно <I>есть в</I> характеризованном  смысле судьба. ‘удьбоносно
экзистируЯ   в  себЯ-передающей  решимости,  присутствие   как  бытие-в-мире
разомкнуто длЯ "<A HREF="#с217"><U>благоприЯтствованиЯ</U></A>" "счастливых"
обстоЯтельств и жестокости катастроф. ‘удьба не возникает впервые лишь через
столкновение обстоЯтельств и происшествий. Ќерешительный тоже, и  еще больше
чем тот, кто сделал выбор,  швырЯем  ими  и все равно  неспособен "обладать"
никакой судьбой.
     Љогда присутствие, заступаЯ,  дает  смерти  стать властной в  нем,  оно
понимает,  свободное длЯ  нее, в особой <I>сверхвласти</I> своей конечной  свободы,
чтобы в этой последней, котораЯ  "есть" всегда только  в выбранности выбора,
взЯть на  себЯ <A NAME="судьба1"><I>безвластие</I> </A>покинутости на себЯ самого и
стать  прозорливым   длЯ  случайностей   разомкнувшейсЯ  ситуации.  Ђ  когда
судьбоносное   присутствие   как   бытие-в-мире   сущностно  экзистирует   в
событим-с-другими,  его  событие   есть   событие  и  определЯетсЯ   как  <A
NAME="историчекий_путь"><I>исторический  путь</A>.</I>  ’ак  мы обозначаем  событие
общности,  народа. €сторический путь  не составлЯетсЯ  из  отдельных  судеб,
равно как бытие-друг-с-другом не может быть понЯто как совместный быт многих
субъектов. ‚ бытии-друг-с-другом в одном  и том  же  мире и в  решимости длЯ
определенных возможностей  судьбы уже  заранее ведомы. ‚  сообщении и борьбе
власть  исторического  пути впервые становитсЯ <A NAME="с384"></A>свободной.
‘удьбоносный  исторический  путь присутствиЯ  в своем  "поколении"  и с  ним
создает полное, собственное событие присутствиЯ.
     ‘удьба как безвластнаЯ,  подставлЯющаЯ себЯ  превратностЯм  сверхвласть
молчаливого,  готового к ужасу бросаниЯ себЯ  на свое бытие-виновным требует
бытийного  устройства заботы, т.е. временности как  онтологического  условиЯ
своей  возможности. ’олько  когда  в  бытии сущего  смерть,  вина,  совесть,
свобода  и конечность равноисходно обитают вместе как в заботе, оно способно
экзистировать в  модусе  судьбы, т.е.  быть  в основании  своей  экзистенции
историчным.
     ‹ишь сущее, которое по сути в своем бытии  настает  так, что, свободное
длЯ своей смерти, о  нее разбиваЯсь, оно  может дать отбросить  себЯ назад к
своему  фактичному  вот,   т.е.  лишь  сущее,  которое  как  настающее  есть
равноисходно бывшее, способно, передаваЯ само себе наследуемую  возможность,
принЯть  свою брошенность  и быть мгновенно-очным длЯ "своего времени". ‹ишь
собственнаЯ  временность, котораЯ  вместе с  тем конечна,  делает  возможным
нечто подобное судьбе, т.е. собственную историчность.
     „лЯ решимости <I>отчетливо</I> знать о происхождении возможностей , на которые
она  себЯ бросает, не необходимо.  Ќо  конечно во  временности присутствиЯ и
только в  ней лежит возможность <I>отчетливо</I>  извлечь экзистентную  способность
быть,  на которую оно себЯ бросает,  из традиционно  передаваемой понЯтности
присутствиЯ.   ‚озвращающаЯсЯ   к   себе,   себЯ-себе-передающаЯ   решимость
становитсЯ  тогда <A  NAME="возобновление1"><I>возобновлением</I> </A>преемственной
возможности  экзистенции.  <I>‚озобновление  есть  отчетливое  преемство,</I>  т.е.
возвращение к возможностЯм сбывшегосЯ присутствиЯ. ‘обственное возобновление
уже-бывшей возможности экзистенции  --  что присутствие  изберет себе своего
героЯ -- основано экзистенциально в заступающей решимости;  ибо в ней прежде
всего  избираетсЯ выбор,  делающий свободным длЯ  борющегосЯ последованиЯ  и
верности  возобновимому.  Ќо   возобновлЯющее   предание   себЯ   уже-бывшей
возможности  размыкает  былое  присутствие  не  длЯ того чтобы  его поэтапно
осуществить.  ‚озобновление  возможного  не  есть ни обновленное  извлечение
"прошлого",  ни   при<A  NAME="с385"></A>вЯзывание  "актуальности"  снова  к
"преодоленному". ‚озобновление,  возникаЯ из  решительного  самонаброска, не
дает "прошедшему" уговорить себЯ дать ему как некогда действительному просто
повторитьсЯ.  ‚озобновление  скорее  <I>возражает</I> возможности  присутствовавшей
экзистенции.   ‚озражение   возможности  в   решимости  вместе  с  тем   как
<I>мгновенно-очное</I>  есть <I>отзыв  того,</I> что  в сегоднЯ действует  как  "прошлое".
‡аступание в смерть и не  отдаетсЯ прошлому и не стремитсЯ к прогрессу. ’о и
другое собственной экзистенции в мгновении-ока безразлично.
     ‚озобновление  мы  характеризуем  как  модус само-передающей решимости,
через которую присутствие выражение экзистирует как  судьба. Ќо если  судьба
конституирует  исходную  историчность  присутствиЯ,  то историЯ  имеет  свою
сущностную  весомость и не в прошлом, и  не  в сегоднЯ и его "взаимосвЯзи" с
прошлым, но  в  собственном  событии  экзистенции,  возникающем из  <I>будущего</I>
присутствиЯ.  €сториЯ как  способ присутствиЯ быть настолько сущностно имеет
свои корни в настающем,  что смерть  как означеннаЯ  возможность присутствиЯ
отбрасывает  заступающую  экзистенцию  <I>к--  ее  фактичной</I> брошенности  и так
впервые только наделЯет <I>бывшесть</I> ее своеобразным приоритетом в историческом.
<I>‘обственное  бытие  к  смерти, т.е. конечность временности,  есть  потаеннаЯ
основа историчности присутствиЯ.</I>  Џрисутствие  не  впервые  лишь  становитсЯ
историчным  в возобновлении, но,  поскольку как временное оно исторично, оно
способно  возобновлЯЯ взЯть себЯ в своей истории на себЯ.  „лЯ этого оно еще
не нуждаетсЯ ни в какой историографии.
     ‹ежащее   в  решимости   заступающее   предание  себЯ   бытийному   вот
мгновениЯ-ока  мы  именуем судьбой. ‚ ней основан  и исторический путь,  под
которым мы  понимаем событие присутствиЯ в событии  с другими.  ‘удьбоносный
исторический путь может быть в возобновлении отчетливо разомкнут в плане его
привЯзанности  к   переданному  наследию.  ‚озобновление  впервые   обнажает
присутствию его особую <A NAME="историчность_птв1">историю</A>. ‘амо событие
и   принадлежащаЯ   ему  разомкнутость,   соотв.   ее   освоение,   основано
экзистенциально в том, что присутствие как временное экстатично открыто.
     Ќазовем  то,  что до сих пор в соразмерении с  событием, заключенным  в
заступающей  решимости,   мы  обозначали   как   историчность,   <I>собственной</I>
историчностью присутствиЯ. €з  укорененных  в будущем  феноменов  преданиЯ и
возобновлениЯ     стало    Ясно,    почему    событие     собственной     <A
NAME="с386"></A>истории  имеет  свою  весомость в  бывшести. ’ем  загадочнее
однако становитсЯ, каким образом это бытие как судьба должно конституировать
целую "взаимосвЯзь" присутствиЯ от его рождениЯ вплоть  до его смерти. Њного
ли  Ясно-способно прибавить возвращение к решимости? Ќе оказываетсЯ  решение
все  же  всЯкий  раз опЯть <I>одним</I>  отдельным переживанием  в  череде  цельной
взаимосвЯзи  переживаний?   „олжна  ли  "взаимосвЯзь"  собственного  событиЯ
состоЯть скажем из безразрывной последовательности решений? ‚  чем дело, что
вопрос  конституции  "жизненной  взаимосвЯзи"  не  находит  себе  достаточно
удовлетворительного  ответа?  Ќе  слишком  ли   спешно  наконец   разыскание
порываетсЯ  к  ответу,  не  выверив прежде  <I>вопрос</I> на его правомерность?  €з
предыдущих шагов экзистенциальной аналитики что не стало так Ясно, как факт,
что  онтологиЯ  присутствиЯ  снова  и  снова  впадает  в  соблазны  расхожей
понЯтности бытиЯ.  Њетодически  здесь парировать можно  только тем,  что  мы
проследим  за  <I>паддением</I>  совсем  уж  "само  собой разумеющегосЯ" вопроса  о
конституции  взаимосвЯзи  присутствиЯ  и определим,  в  каком онтологическом
горизонте он движетсЯ.
     …сли  историчность принадлежит к  бытию  присутствиЯ, то  несобственное
экзистирование  должно   тоже  быть   историческим.   —то  если  <I>собственнаЯ</I>
историчность   присутствиЯ  определЯет   направление  вопроса  о  "жизненной
взаимосвЯзи"  и  заслонЯет  доступ   к  собственной  историчности   и  к  ее
своеобразной "взаимосвЯзи"? Љак  тут ни  обстоЯло, экспозициЯ онтологической
проблемы истории должна быть достаточно  полна, тогда мы все равно не сможем
обойтись без рассмотрениЯ несобственной историчности присутствиЯ.


     <B><I><A   NAME="_Toc459301294"><A   NAME="пргр75"></A>§   75.   €сторичность
присутствиЯ и миро-историЯ</A>.</B></I>

     Ѓлижайшим образом и чаще всего присутствие понимает себЯ из внутримирно
встречного  и озаботившего  в усмотрении. ќто понимание не  голое принЯтие к
сведению  самого  же себЯ, просто сопровождающее  все поведение присутствиЯ.
ЏонЯть  - значит бросить  себЯ на ту или иную возможность бытиЯ-в-мире, т.е.
экзистировать как возможность. ’ак понимание  как понЯтливость конституирует
собственную  экзистенцию людей. —то встречно повседневному гению в публичном
друг-с-другом,  это не только средство,  но вме<A  NAME="с387"></A>сте с тем
все что с ними "происходит": "дела",  предприЯтиЯ,  казусы, инциденты. "Њир"
вместе почва и сцена и  принадлежит как такой  тоже к повседневному  житью и
бытью. ‚ публичном  друг-с-другом  другие встречны в таком потоке, в котором
"сам человек" "тоже  плывет". ‹юди это  знают, обсуждают одобрЯют, осуждают,
сохранЯют  и  забывают, всегда  держа в виду прежде  всего то, <I>что</I>  при этом
делаетсЯ  и   "получаетсЯ".   Џродвижение,  застой,  перестройку  и   "итог"
отдельного  присутствиЯ мы  вычислЯем  ближайшим  образом  из  хода,  срыва,
изменениЯ и подконтрольности озаботившего. Љак бы ни была тривиальна отсылка
к понЯтности присутствиЯ длЯ  обыденной понЯтливости, онтологически она ведь
никоим  образом  не прозрачна.  Џочему же тогда не определЯть  "взаимосвЯзь"
присутствиЯ из озаботившего и "пережитого"? ђазве средство  и продукт и все,
чего  держитсЯ присутствие, не  принадлежит тоже к "истории"? ђазве  событие
истории есть лишь изолированное протекание "потоков переживаниЯ" в одиночных
субъектах?
     ‚   действительности,  историЯ   не   есть  ни   взаимосвЯзь   движениЯ
изменЯющихсЯ  объектов,  ни свободнопарЯщаЯ  последовательность  переживаний
"субъектов". ’огда событие  истории касаетсЯ "сцеплениЯ" субъекта и объекта?
…сли  уж относить событие к субъект-объектному отношению, то надо спросить и
о  способе бытиЯ  этого  сцеплениЯ как такового, если  оно  есть то,  что по
существу  "происходит".  ’езис  об  историчности  присутствиЯ  говорит,  что
историчен   не   безмирный  субъект,   а  сущее,  которое   экзистирует  как
бытие-в-мире.  <I>‘обытие  истории  есть  событие  бытиЯ-в-мире.</I>   €сторичность
присутствиЯ есть по своему  существу историчность мира, который на основании
экстатично-горизонтной временности принадлежит  к временению этой последней.
Ќасколько  присутствие  фактично  экзистирует,  настолько  встречает  уже  и
раскрываемое   внутри  мира.  ‘   <I>экзистенцией   исторического  бытиЯ-в-мире
подручное  и  наличное всЯкий раз  уже втЯнуты  в  историю  мира.</I> ‘редство и
продукт, книги к примеру имеют свои "судьбы", сооружениЯ и  учреждениЯ имеют
свою историю. Ћднако и природа тоже исторична. Ђ именно как раз <I>не</I> поскольку
мы  говорим  о "естественной истории'";  зато  Явно  как  ландшафт,  область
расселениЯ и  эксплуатации,  как  <A NAME="с388"></A>поле  боЯ  и  культовое
пространство. ќто  внутримирное  сущее <I>оказываетсЯ</I> как таковое исторично,  и
его   историЯ   не   означает  чего-то  "внешнего",   лишь   сопровождающего
"внутреннюю"  историю "души".  Њы именуем это  сущее  <I>миро-историческим.</I> Џри
этом требует  вниманиЯ  двоЯкое значение  выбранного  нами и  понЯтого здесь
онтологически выражениЯ "миро-историЯ". Ћно означает во-первых событие  мира
в его сущностном, экзистентном единстве с присутствием. ‚месте с тем  однако
оно, поскольку с фактично экзистентным  миром  всегда раскрыто  внутримирное
сущее,  имеет  в  виду   внутримирное  "событие"   подручного  и  наличного.
€сторический  мир   фактично  есть  лишь  как   мир   внутримирного  сущего.
"ЏроисходЯщее"  со средством и  продуктом как  таковыми имеет  свой характер
подвижности,  до сих  пор  лежащий  полностью  в  темноте. Љольцо к примеру,
которое  "вручают"  и  "носЯт",  претерпевает в  этом  своем бытии не просто
изменениЯ места.  Џодвижность  событиЯ, в котором "с ним что-то происходит",
никак не удаетсЯ уловить  из  движениЯ как перемещениЯ. ’о  же верно о  всех
миро-исторических  "процессах"   и  событиЯх,   известным  образом  также  о
стихийных бедствиЯх". ‚ проблему онтологической структуры миро-истори