нами, в  узорных  чешмах,  в
ковровых чепраках; седла отделаны серебром, чембуры  шелковые, шапки на всех
высокие,   меховые,  кафтаны   польские,  ноговицы   рытого  бархата   сверх
щегольских, с  загнутыми  носами,  красных сапог. Љиприан вживе  представлЯл
себе, как эта разукрашеннаЯ  процессиЯ  въезжает в Њоскву, как, рЯдами  стоЯ
вдоль дороги, встречают его старцы московских монастырей. ‡вонЯт колокола, и
сами игумены ‘ергий ђадонежский с ”едором ‘имоновским приветствуют его, а он
благословлЯет их  и осенЯет крестным знамением  толпы народа и самого  кнЯзЯ
„митриЯ, неволею вышедшего на крыльцо...
     ‚ полЯх уже  отсеЯлись,  и ровные зеленые  платы  озими перемежаютсЯ  с
черными полосами Ярового, над которыми  стаЯми  вьютсЯ, высматриваЯ червей и
не  погребенное  в  пашне   зерно,  грачи.  ђедко  где  еще  раздаетсЯ  клик
запоздалого ратаЯ,  и тонкий пар  куритсЯ над засеЯнными полЯми, под щедрыми
потоками солнечного тепла восходЯ в голубую легчающую высоту весеннего аэра.
     Љиприан поминутно высовывалсЯ из возка, озирал  дымчатые  дали, разливы
лесов,  которые с  приближением брЯнских  палестин все ближе  придвигались к
прихотливо  петлЯющей разъезженной  весенней  дороге, нюхал влажный весенний
дух  полей и молодой  листвы,  упоительно ощущаЯ  всю мудрость принЯтого  им
решениЯ  и  предвкушаЯ будущую  близкую  удачу  свою.  Ћт странников,  калик
перехожих, доносивших  до него скрытные известиЯ,  он  уже знал, что грамоты
его дошли до московских старцев, и одного токмо не ведал, что дошли они и до
великого кнЯзЯ „митриЯ.
     € ничто не предвещало  беды! €з ‹юбутска,  последнего литовского города
на этой земле, славного тем, что  тут произошло то самое "стоЯние" русских и
литовских  ратей, после  коего  Ћльгерд отступил и  заключил мир,  так и  не
добравшись до Њосквы,  Љиприан, остановЯ поезд на  отдых в припутных хоромах
боЯрских, отослал  третьего  июнЯ  письмо  ‘ергию  с  ”едором,  где  заранее
благословлЯл обоих игуменов и радостно сообщал,  что едет "к сыну своему, ко
кнЯзю  к великому на Њоскву". "‚ы же будьте готовы видетесЯ с нами, где сами
погадаете! Ђ милость ЃожиЯ и свЯтыЯ Ѓогородицы и  мое благословение да будут
на вас!" - Љиприан с удовольствием запечатал грамоту, приложив  к воску свой
именной  золотой перстень. ЋткинулсЯ на лавке,  светло и Ясно поглЯдел перед
собою. Џередал  грамоту  припутному  монашку, чуть огорчившись, что не может
послать  верхового паробка прЯмо к великому кнЯзю... Ќо и  это придет! ‚елел
вскоре торочить коней.
     €звестие о том, что  великий кнЯзь перекрыл все пути и его не пропустЯт
в Њоскву,  настигло Љиприана  уже на выезде  из  ‹юбутска и заставило  тЯжко
задуматьсЯ. Ќет!  Љак камень,  выпущенный из пращи, он уже не мог остановить
свое движение, не мог отступить, но было совершенно Ясно,  что  на  перевозе
через  Ћку  - неважно:  у ‘ерпухова,  ‹опасни или Љоломны -  их  захватЯт, а
потому приходило бросать столь  удобный и красивый возок, садитьсЯ верхом, а
Ћку  переплывать где-нибудь  в  неуказанном месте, надеЯсь  на  удачу и волю
Ѓожию.  Ћн все-таки будет в Њоскве!  Ђ  там  при стечении толп перед  рЯдами
монашества великий кнЯзь уже не посмеет его остановить!

        ѓлава 26

     ‡атеЯ Љиприанова, о которой первую  весть принес „митрию  Њихаил-ЊитЯй,
повергла великого кнЯзЯ в Ярость. …го хотели обойти! …го, его! Џринудить!
     € кто?!  ќтот литвин, Ћльгердов прихвостень, хулитель  покойного батьки
ЋлексеЯ,   ненавистник   Њосквы,  теперь  незнамо   как   и   невесть  зачем
приволокшийсЯ сюда из Љиева!
     ЉнЯзь кричал  и топал  ногами,  сломал  ударом  кулака  о стену дорогой
перстень.  Ќаконец  (с  этого  следовало  начать!)  вызвал  Ѓренка,  повелев
немедленно собрать  молодшую  дружину, а  тех  великих боЯринов, в коих  был
уверен, созвал к себе на малый совет,  после  чего по всем дорогам вплоть до
Ћки  поскакали  разъезды:  ловить  литовского  митрополита, дабы  с  соромом
выставить его за пределы кнЯжества.
     Ќи игуменов монастырей, ни купеческую старшину, ни даже  многих великих
боЯр  кнЯзь не известил о своем решении, "творЯху  отай" соромное выдворение
византийца из пределов Њосковии.
     ’ихий ропот слухов  и пересудов тек между тем по  Њоскве, отшатнувшейсЯ
от ЊитЯЯ, толковали в трапезных московских храмов, на площадЯх и в торгу.
     "…дет, едет!" - слышалось там и тут, и, как  знать, не состоЯлось ли бы
торжество Љиприаново, успей он войти в город при стечении толп народных!
     Ќадо  и то  сказать,  однако, что  дружина  и кмети, ветераны борьбы  с
‹итвой, плохо  разбиравшиесЯ в делах  и  тонкостЯх церковных, в  большинстве
полагали, как и кнЯзь: "…дет литвин!" € памЯтуЯ Ћльгердово разоренье:
     "ѓнать его надо! Ѓатьку ЋлексеЯ хулил!"
     ’ак  что и ‚анЯта ”едоров  с  ‘еменом  (они  подружились  после свадьбы
сестры) пыхали ратным духом  и рвались ловить незваного находника.  €ван был
услан к Ћке и пропустил караван  Љиприана,  подошедший иным путем. ‘емен  же
оказалсЯ как  раз в той дружине молодого  воеводы Ќикифора, котораЯ стерегла
Ѓоровицкие ворота города.
     Љиприана на левом берегу  Ћки встретил монашек, посланный из Џетровской
обители,  и  потому, обойдЯ все  заставы,  Љиприанов  поезд оказалсЯ на заре
летнего  днЯ под  самой  Њосквой.  ‘тоЯла  ЯснаЯ  чуткаЯ  ночь  и  небо  уже
окрашивалось шафранным золотом предутриЯ, когда кавалькада всадников въехала
на наплавной мост  через Њоскву-реку, отстранив стражника с коротким копьем,
что спросонь не  поспел как-то и спросить: кто такие? € только смутно глЯдел
вслед,  соображаЯ,  что надобно  бы  повестить  старшому,  который,  однако,
ускакал в замоскворецкий Ям к своей зазнобушке, крепко наказавши никому - ни
боЯрину, ни сотскому  -  не  баЯть о  том. „одумав до конца, стражник махнул
рукою и отворотилсЯ - пущай разбираютсЯ сами, кому натъ? ќто был один из тех
воЯк, про коих и позже  сложено: "‘олдат спит, служба идет". „а, на  счастье
кнЯзЯ и несчастье Љиприаново, верхоконных заметили со сторожевого шатра.
     ‘емен  сказывал  потом  €вану, что  они  как  раз  резались в  зернь  в
сторожевой избе,  а Ќикифор  стоЯл рЯдом,  уперев руки в  боки, и,  раздуваЯ
ноздри,  подсказывал  играющим.  (‘амому ему  встрЯть  в  игру  не позволЯло
воеводское звание.) ‚орота были отверсты, ибо с полчаса назад выехала ночнаЯ
сторожа, и потому вереница чужих комонных беспрепЯтственно достигла города и
начала втЯгиватьсЯ  в нутро каменного костра, когда кмети, побросавши кости,
выбежали  из  избы.  Љто захватил  оружие, кто нет. ‚ городе  уже восставали
высокие звоны колоколов, сейчас толпами пойдут молЯщиесЯ в церковь, а потому
дело решали мгновениЯ.
     - Љто таковы?! - рЯвкнул Ќикифор, багровеЯ от своей же оплошки.
     -  Џоезд  митрополита  всеЯ  ђуси  владыки  Љиприана!  -  требовательно
отозвалсЯ передовой, не останавливаЯ конЯ.
     - Љакого такого владыки, мать! ‘лезай! - рыкнул Ќикифор, хватаЯ жеребца
под уздцы. - „руги!
     ‘емен ринул  первый, ухватил за чембур  второго седока. Љонь  плЯсал, и
‘емену  пришлось  напрЯчь все силы, чтобы  стащить всадника  с  конЯ. ‘валка
началась страшнаЯ, кусались, били кулаками наотмашь. ’е хлестали  татарскими
ременными  нагайками по  глазам, упрЯмо  прорываЯсь  в  город.  Ќо  москвичи
озверели: рык, сап, задавленный мат, треск  ломающихсЯ копий, конское ржанье
и вопли тех,  кого душили, катаЯсь по земи. ‘низу вверх по холму  от водЯной
башни бежала воротнаЯ сторожа, иные прыгали прЯмо  со стен, в  обхват валили
седоков на  землю. “пирающегосЯ Љиприана сам Ќикифор за поЯс сволок с седла.
“же озверев,  обеспамЯтев,  крутили  полоненным  руки  арканами,  навешивали
последние веские оплеухи. ’ащили упирающихсЯ коней.
     ‘емен  не почуЯл в свалке, от кого  и как заработал огромный синЯк  под
глазом.
     ЌовоЯвленного  владыку стремглав, ухватЯ под руки, пронесли-протащили к
избе, ввергнув  в погреб,  куда последовали  через минуту избитые Љиприановы
клирики. Џрочих сразу же  отволокли к житному двору и  заперли тут в  пустой
амбар. ‘коро Љиприановых духовных по знаку Ќикифора вывели и утащили куда-то
за терема. Љиприана же, сорвав  с него богатый  дорожный охабень  и бобровую
шапку, оттащили, пихаЯ в  потылицу, к  ближним вымолам, где  тоже всадили  в
поруб - в старый ледник, обретавшийсЯ тут незнамо с каких времен.
     ‘емен не  поспел воротить  в избу, как его,  крепко  хлопнув по  плечу,
позвали  с  собой. Ћн так и не уведал, приказ  ли то был Ќикифора,  али сами
смекнули, но ратные ввалились в амбар и, раздаваЯ тычки и зуботычины, почали
раздевать Љиприанову свиту,  стаскиваЯ ноговицы  и  красные  сапоги, отбираЯ
кафтаны и шапки;  с кого поснимали  и  узорные  штаны -  брать так  брать! -
оставЯ разволоченных донага, дрожащих от  холода и срама. ‘емен  потом долго
хвастал польским  кафтаном  и красивым  седлом,  снЯтым  с Љиприанова  конЯ.
‚прочем, и коней тоже разобрали ратники и, резвЯсь, целый день  гонЯли потом
на угорских скакунах, так что к вечеру кони храпели и были в мыле.
     Љиприан опомнилсЯ лишь тогда, когда  его, избитого,  выволоча  из избы,
бросили в старый ледник.  Ѓыло сыро и  пакостно. ЊокраЯ гнилаЯ землЯ липла к
тонкой  одежде. Ћн  промок  и дрожал. —ерез  малое времЯ  раздались  шаги  -
воевода  Ќикифор  (имЯ  его Љиприан выЯснил в разговоре),  икаЯ, спускалсЯ в
подвал. —уЯлось,  что он  успел  опружить на  радостЯх чару пьЯного меду,  а
теперь шел продлить удовольствие от поимки важного супостата. Ќа возвышенные
укоризны Љиприановы Ќикифор, взЯвши  руки  в  бока,  захохотал, потом  начал
ругатьсЯ.  ђугал он изощренно и всех литвинов порЯду, и всю латинскую бл...,
и   самого  Љиприана,  похотевшего  забрать  владычный  престол  на  Њоскве,
"латинЯнина  суща",  а  на возражениЯ Љиприановы, что  он  не  латинЯнин,  а
православный  и  русский  митрополит,  плюнул  и  опЯть  "с руганью  многою"
высказал:
     -  ‘ука  ты,  а не митрополит!  ‹итвин  поганый! -  Џосле  чего, громко
рыгнув, поворотил к выходу.
     ‚есь день Љиприан просидел в старом  леднике  без  хлеба и воды. Ѓолели
ушибы, ныла  нога, задетаЯ в свалке конским  копытом,  от непросохшей  земли
тЯнуло мерзкою сырью, и он дрожал, не в силах  унЯть  колотье во  всем теле,
дрожал и  плакал, и молил ѓоспода о спасении, и пробовал стучать  в дверь, и
скребсЯ,  выискиваЯ, нет ли какой  щели. €  многажды впадал в отчаЯнье, и не
ведал уже ни времени,  ни исхода какого  своему срамному заточению, когда  в
позднем вечеру двери отворились и тот же Ќикифор сурово потребовал:
     - ‚ыходи... мать!
     ‡астывший Љиприан,  осклизаЯсь,  полез  по  ступенЯм. …го  опЯть  грубо
подхватили под руки, выволокли в сумерки летней ночи. ЋглЯдЯсь,  он к вЯщему
стуженью своему узрел, что  и Ќикифор,  и его кмети изодели  порты, сапоги и
шапки  его свиты, сидЯт на дорогих угорских  конЯх, приметно  спавших с тела
после целодневных потешных скачек. ‘ердце Љиприаново  упало, когда стражники
вскинули его в седло и, стеснЯсь конЯми, повезли куда-то.
     Љопыта гулко и  глухо  топотали по мосту, подрагивали доски  настила, и
несчастный Љиприан думал о том, что его сейчас или утопЯт в реке, или убьют,
и уже шептал слова  покаЯнного псалма. Ќо тут  всадники  остановили коней  и
расступились.  "‚се!"  - понЯл Љиприан, почуЯ  в  горле противную тошноту  и
спазмы в пустом желудке. ("‘корей бы уже, ѓосподи! Џрими...") Ќо его пихнули
в  шею,  и  тут  только он  увидел  своих  избитых и  опозоренных спутников:
простоволосых, в заношенной посконине, в лычных оборах и лаптЯх,  они сидели
охлюпкою, без седел, на клЯчах, добытых едва ли не с живодерни,  и на такого
же одра, правда, с деревЯнным седлом, пересадили и его самого.
     Љто-то сильно  хлестнул по крупу костлЯвую Љиприанову кобылу. "Љатись к
..... матери!" - присовокупил Ќикифор, замахиваЯсь плетью, и всЯ опозореннаЯ
кавалькада  затрЯслась убогою  рысью  под  бранный  вой,  улюлюканье и хохот
кнЯжеских стражников.  €х в самом натуральном смысле слова выпихали в шею из
Њосквы.
     —етверо кметей, нахлестываЯ коней, гнали  их, не позволЯЯ остановитьсЯ,
до  самой Ћки  и лишь на том  берегу,  обложивши на прощанье крепкой бранью,
оставили одних.
     ‚ том же  ‹юбутске, всхлипываЯ и утираЯ злые слезы (тут  только удалось
кое-как  поправить  ему  свой караван, раздобыть седла, частично  переменить
прежних клЯч на возвращенных ему, хотЯ  и загнанных и  обезноженных киевских
коней), Љиприан писал  на достанном с  трудом  великим  листе  самаркандской
бумаги второе послание  обманувшим его  (как он в тот миг полагал)  игуменам
‘ергию и ”едору ‘имоновскому:

     "Љиприан, милостью Ѓожией митрополит всеЯ ђуси?

     („а, да! €менно так! €збитый и в лычных оборах, но владыка всеЯ ђуси!
     ’ы, ѓосподи, веси!)

     Ќе утаилосЯ от вас и от всего рода христиЯнского, елико створилосЯ надо
мною, еже створилосЯ ни над единым свЯтителем от начала ђусской земли!
     џ  Ѓожьим  изволением  и  избранием  всего свЯтого собора  и  патриарха
вселенского поставлен есмь митрополитом на всю ђусскую землю!
     €  нынче  поехал  есмь со всем чистосердечием и  доброхотением ко кнЯзю
великому!
     €  он,  кнЯзь,  послы разослал  и  заставы разоставил,  аще же и смерти
предать нас немилостивно тех научи!
     Ђз  же иным путем  пройдох, на  свое чистосердечие надеЯсЯ  и  на  свою
любовь, еже имел есмь ко кнЯзю великому, к его кнЯгине и к его детЯм!

     (Љиприан всхлипнул,  обтерев платом лицо  и  нос  - с  сиденьЯ в  сыром
погребе его бил кашель.)

     Ћн же пристави  надо  мною мучителЯ, проклЯтого Ќикифора.  €  какое зло
токмо не содеЯли надо мною! •улы, и надруганиЯ, и насмеханиЯ, и граблениЯ, и
голод!  ЊенЯ в  ночи заточил нагого и голодного! €  от  тоЯ  ночи студени  и
нынеча стражду! Ќад слугами же моими что изделали!
     Ћтпустили  на клЯчах хлибивых,  без седел, во обротех лычных, из города
вывели ограбленных и до сорочки, и  до  исподнего, и ноговиц, и  сапогов,  и
киверов не оставили на них!
     ’ако  ли не  обретесЯ никто же  на Њоскве  добра  похотети  душе  кнЯзЯ
великого и всей отчине его?!
     ‚ы, иже мира отреклисЯ и иже живете единому  Ѓогу,  како, толику  злобу
видев,  умолчали  есте?  ђастерзали бы  одежды  своЯ, глаголали бы есте пред
кнЯзем, не стыдЯсЯ! Ђще бы и убили вас, а вы - свЯты!
     Ќе весте ли, Яко кнЯжеский грех на люди нападает?  Ќе весте ли Џисание?
Ќе весте  ли,  Яко свЯтых Ђпостол  правило семидесЯти  шестое  глаголет: "Ќе
подобает  свЯтителю наследника  себе  поставлЯти!  ‘ам  же  таковой  отлучен
будет!"
     Џослушайте  же, Яко  тридцать второе правило собора,  иже  в Љарфагене,
речет:  "‘троптивый  же  да   отлучен  будет!"  €  двадцать  третье  правило
Ђнтиохийского  собора тако  глаголет: "Ќе  подобает епископу, аще и на конец
житиЯ своего, иного оставлЯти наследника в себе место!"
     ’ожде  глаголет  и тридцатое правило тех же свЯтых  Ђпостол:  "Ќичто же
есть злейшее сего, еже божественное  дарование  куплением  себе приобретает,
мздою  или  силою  кнЯжеской!  „а   будет   отречен   таковый   от   всЯкого
свЯщеннического  достоЯниЯ, службы  лишен,  проклЯтию и анафеме предан!"  ‘е
слышите ли заповеди свЯтых Ђпостол и свЯтых отец?!
     Љак можно  сие:  у вас  стоит на митрополичьем месте  чернец, в манатии
свЯтительской и в клобуке,  и перемонатка  свЯтительскаЯ на  нем,  и посох в
руках? € где сие бесчиние и зло слышалосЯ? Ќи в которых книгах! Ђще брат мой
Ђлексий преставилсЯ, аз есмь свЯтитель на его месте! ЊоЯ есть митрополиЯ!
     ‚еруйте, братиЯ, Яко тому предерзкому Њихаилу-ЊитЯю лучше  бы и на свет
не родитьсЯ! „олготерпелив Ѓог, но к вечной казни и муке таковых готовит!
     Ђ что клеплют  на митрополита ЂлексиЯ, брата нашего, что он благословил
есть оного ЊитЯЯ, дак то есть лжа! ‚идел аз грамоту, еже записал митрополит,
умираЯ. Ђ та грамота будет с нами и на великом соборе!
     Ђ се будет вам ведомо: не вышло  из  моих уст  ни  одно  слово на кнЯзЯ
великого „митриЯ ни до ставлениЯ, ни по поставлении, ни на  его  кнЯгиню, ни
на его боЯре! Ќесть моеЯ вины перед ним!
     Џаче же молил Ѓога о нем и о детЯх его! € любил есмь от всего сердца, и
добра хотел великому кнЯзю „митрию и всей отчине его!
     € аще кого слышал  есмь, мыслЯщих лихо на кнЯзЯ великого, тех ненавидел
есмь! € "многаЯ лета" велел пети ему первому!

     (Љиприан писал, в  миг этот  свЯто  верЯ всему, им написанному. € тому,
что он,  живучи в ‹итве, только и  хотел добра московскому кнЯзю, - тоже. Ћн
вспоминал все свои добрые дела,  припомнил кашинцев,  когда-то выпущенных им
из литовского  плена,  забываЯ, впрочем,  что  поступил так  не  по  любви к
„митрию,  а  единственно  по просьбе  “льЯнии. Џоминал  об изволении  полона
татарского и об иных добрых делах...)

     Љоторую вину нашел есмь на мне  кнЯзь великий? —ем аз ему виноват? …хал
благословити его и кнЯгиню и всю отчину его и боЯр!
     Љладет на менЯ вину,  что был есмь  в ‹итве первое! €  которое лихо ему
учинил, быв тамо? Ѓудучи в ‹итве, укреплЯл веру христианскую!
     –еркви   свЯтые   обновил!   •ристианство   утвердил  есмь!   ‚олынскую
володимерскую епископию справил!
     Ѓуди ведомо  вам, Яко брату нашему Ђлексееви митрополиту не было вольно
слати ни в ‚олынскую землю, ни в ‹итву! Ќашим же  потружанием оправилосЯ там
церковное дело! ЉнЯзь же великий с ЊитЯем-чернецом гадают двоити митрополию!
Љоторое величество прибудет ему с того?!
     Ђ ныне  менЯ  без вины обесчестил  и пограбил! ‘е  ли воздаст мне кнЯзь
великий за любовь мою и доброхотение? ‘лышите ли слова свЯтого собора:  "Ђще
кто от мирских преобидит свЯтителЯ, таковой да будет проклЯт!"
     ‘лышите, небо и землЯ и вси христиЯне, что сотвориша надо мной!
     Џатриарха литвином назвали, и царЯ, и всечестный собор вселенский!
     Ѓог  ведает, что любил есмь от чистого сердца кнЯзЯ великого „митриЯ! Ђ
понеже таковое бесчестие на мене  возложили, елици, причастнии суть к  моему
иманию, и запиранию, и бесчестию, от менЯ,  Љиприана, митрополита всеЯ ђуси,
- проклЯты есте по правилам свЯтых отец!
     џ же ныне иду к –арю-городу, надеЯсь на Ѓога и на свою правду!"

     Љиприан отвалилсЯ к  стене, полузакрыл  глаза.  †арко ходила  в груди и
висках потревоженнаЯ кровь. ‚зглЯнул  на  терпеливого монашка, что  смиренно
ждал,  когда  владыко  окончит послание  свое,  дабы  передать  его  в  руки
московских игуменов. Ћн  перечел  написанное, исправил и  перебелил  твердою
рукою. Џодумавши, приписал:

     "Ђ от того бесчестиЯ аз больши того ныне прославлен!".

     Џосле  чего  скатал грамоту трубкою,  запечатал  своим чудом  уцелевшим
печатным  перстнем,  протЯнул монаху,  почти  величественный в этот  миг.  €
только уже когда тот вышел, сгорбилсЯ, утупив лицо в подставленные ладони.
     ‚се рухнуло, все приходило теперь зачинать вновь!

        ѓлава 27

     ‚  июле  татары  совершили  новый набег  на  Ќижний  Ќовгород.  „митриЯ
Љонстантиныча  не  случилось во  граде,  воеводы  пополошились,  начали было
забивать  в  осаду народ, но  уже не  сумели  ничто  же - все и всЯ бежало к
судам, оставив стены и костры новой городовой стены без обороны.
     ‚  страшной  сутолоке  перегруженные  лодьи,  челноки, учаны,  кербаты,
паузки, насады, бафты, мокшаны,  наполненные  людьми  и скотом так, что вода
шла  вровень  с  бортами,  рыбачьи долбленки,  плоты, наспех  сооруженные из
подручных бревен, из  раскатанных  тут же амбаров, из причальных отЯжелевших
от  воды и  снЯтых с  Якорей  плавучих  вымолов, -  любаЯ  посуда, способнаЯ
удержать человека  на плаву, -  все устремило  к  противоположному волжскому
берегу.  Љто-то, гребЯ  кичигою, плыл еще на  резном полотнище ворот, кто-то
стоЯ правил большою  водопойной  колодой. ‡абытый  безногий  слепец  полз по
вымолу, ощупью суЯсь в воду, но не находЯ уже никоторой путевой посудины.
     ’оскливо мычала вослед  лодьЯм брошеннаЯ  корова. Љонь, отфыркиваЯ воду
из  ноздрей, плыл за  своим  хозЯином.  ЉакаЯ-то собака с лаем  носилась  по
берегу,  потом,  решась,   тоже   сунулась  в  воду   и   поплыла,  отчаЯнно
взвизгиваЯ...
     ѓород  вымер.  Џоследние боЯрские дружины,  отстреливаЯсь,  уходили  на
рысЯх,  меж  тем как татары  сквозь  отверстые  ворота врывались в опустелый
город и разливались по улицам, пустоша хоромы, амбары и погреба горожан.
     Ќижегородского кнЯзЯ беда застала в ѓородце. Ћн спешно послал к Ќижнему
боЯрина †идислава в лодье, предлагаЯ татарам окуп с города.
     „вукратное давешнее разорение и  гибель ратей сломили старого кнЯзЯ. Ќо
татарские  мурзы  не  принЯли  окупа.  ѓород,  ограбив дочиста,  подожгли, и
спасшиесЯ нижегородцы смотрели издалека с томительным отчаЯнием, как светлое
пламЯ съедает их только что отстроенные хоромы.
     “ходЯ назад, татары опустошили  Ѓерезово поле с  волостью  и "много зла
сотворше, отидоша..."
     ‚ Ћрде  царила радость. Њамай открыто торжествовал, мыслЯ, что оказалсЯ
прав в споре  с  ‚ельЯминовым и теперь, смирив дозела тестЯ  великого кнЯзЯ,
сможет без помех занЯтьсЯ самим „митрием.  ‘пешно  собиралась  инаЯ, большаЯ
рать, теперь  уже длЯ похода  на Њоскву,  с  которой Њамай  посылал  лучшего
своего воеводу Ѓегича. (‘равниваЯ себЯ с Ѓатыем, Њамай называл иногда Ѓегича
своим ‘убэдеем.) €ван ‚ельЯминов во всех этих торжествах и сборах участиЯ не
принимал.
     Ћн лениво  ездил в  главный юрт, ЯвлЯлсЯ  Њамаю и новому  хану  ’юлЯку,
посаженному на престол Ћрды всесильным темником,  участвовал  в пирах, когда
этого неможно было избежать.
     ‘егоднЯшний день €вану было особенно пакостно. …ли руками, рыгали, пили
без береженьЯ русский мед и красное греческое вино.  Њамай  сам передал  ему
глаз лошади:
     - Ќа! ‘ъешь!  ’ы  почетный гость, ‚ельЯмин! ‘егоднЯ  твоЯ радость! €дем
бить великого коназа  „имитриЯ! - „овольный Њамай  маслЯно  улыбалсЯ,  щурил
глаза. €ван  тоже  был  пьЯн, колыхались  цветные  шелковые занавесы ханской
юрты,  двигались,  плыли спины гостей в дорогих  халатах, и несокрушимые шеи
степных  повелителей  склонЯлись над  грудами  баранины  и  конины.  Љто-то,
смеЯсь, швырнул  вареную баранью голову  в  толпу  слуг.  €ван с отвращением
жевал плохо пропеченные конские почки, обсасывал баранье ребро, брал горстью
пахучую траву тархун и стебли дикого  чеснока, макал в жидкий рассол и думал
только об одном: как бы скорее уйти!
     “же  Явились   зурначи,  уже   полуголаЯ   хорассанскаЯ  рабынЯ  начала
извиватьсЯ на ковре,  складываЯ пальцы тонких рук в замысловатые живые узоры
и двигаЯ обнаженным животом под томительный горловой напев степного певца, а
гости разлеглись на подушках,  лениво протЯгиваЯ руки то к греческим орехам,
то  к  плетЯм  хорезмийской  вЯленой  дыни,   когда  по-за   спинами  гостей
продвинулсЯ к повелителю Ћрды улыбчивый Ќекомат, что то нашептываЯ Њамаю.
     ЏьЯный Њамай плохо слушал фрЯзина, кивал, отвечаЯ нетерпеливо:
     "Џотом, потом!".  €  €ван, исхитрЯсь и выждав миг, когда  Ќекомат полез
вон из шатра, схватил его за ногу и подтащил к себе по ковру.
     - Ђ ну садись, приЯтель!
     Ќекомат с некоторым трепетом глЯнул в  бедовые хмельные очи московского
боЯрина,  не посмел спорить. Џодталкиваемый €ваном,  опружил чашу греческого
вина.
     - Џей! Џей еще! - кричал  €ван в хмелевом задоре,  а сам все подливал и
подливал  и, дождав,  когда у  фрЯзина глаза полезли  в  стороны и выступила
испарина  на  лбу,  жарко  притиснул  Ќекомата  к  себе,  оглаживаЯ,  словно
красавицу, вопросил вполгласа:
     - Џочто прилез, приЯтель? Љого теперь хану продаешь?
     €  не  отстал,  пока  сдавленный,  мало  что  соображающий  Ќекомат  не
пробормотал  сквозь  зубы, что речь  идет о ЊитЯе, печатнике кнЯзевом, коего
надобно  проводить  сквозь  ордынские   степи  на  поставленье  к  патриарху
константинопольскому.
     Џомучив  еще и отпустив  Ќекомата, €ван  задумалсЯ. ‚ознЯ  и недомолвки
фрЯгов давно стали подозрительны ему. ‚ыйдЯ из шатра и ощупью отыскав своего
конЯ и стремЯнного, которому сунул в  руки просЯную лепешку и кусок бараньей
ноги,  €ван  все думал и  думал, решал что-то,  медленно прокручиваЯ жернова
отуманенного  соображениЯ.  ‚ыругалсЯ  даже, едучи  верхом  по темной ночной
степи.  „а  за  каким  чертом  фрЯги нового  митрополита на Њоскве  ставЯт -
взаболь  захотелось  понЯть. ЏросыпалсЯ ночью, пил квас, засыпал  опЯть и во
сне тоже думал. “тром, кажетсЯ, понЯл.
     - ”илофеЯ скинули! ‘ Ђндроником посадили нового патриарха! Љиприан...
     „а не нужен им вовсе Љиприан! ЉатолическаЯ ‹итва надобна! ‚ота што! ќх,
наши  ти дураки московские! ЋпЯть обоср.....! „околе же  будет  этот теленок
„митрий русское  дело губить?!  Њамай, вишь, должен  благословить ЊитЯЯ! Ђх,
гады! Џока тут  мирЯтсЯ  да ссорЯтсЯ,  они, глЯди,  и  всю ‹итву заберут под
папскую  власть! Ђ там  и Њоскве  край придет! Ћлухи  стоеросовые! ‡аглавной
беды не угадали! Ђ фрЯги-то, фрЯги! “ж и –арьград забрали под себЯ!
     Ќе-е-е-т, ђусь вам не получить! Ќе так просто!
     ‘какать, отдатьсЯ „митрию?  ђассказать все? „ак ведь и не допустит пред
очи, казнит! „а и не поверит еще!
     „олго лежал, утонув в курчавом меху. Џосле позвал негромко:
     - Ћтец ѓерасим! - Џоп,  словно  того и ждал, вылез, уселсЯ рЯдом. -  Ќе
слушает кто? - строго вопросил €ван.
     - ‘луги коней прибирают! - возразил тот.
     - ‘лышь, отче, фрЯги-то что затеЯли?!
     - ‘лыхал, слыхал, батюшко, - ответил, киваЯ  головою, ѓерасим. - ‘вЯтой
град забрали под себЯ!
     - Ќе то! -  отмахнул  рукою  €ван. -  ЊитЯЯ, слышь, печатника  кнЯзева,
фрЯги ладЯт тута провезти на поставленье к Њакарию! —уешь? Љиприана скинуть,
а там и ‹итву католикам передать! ‘овсем Њитрию голову задурили!
     ѓерасим растерЯнно внимал,  не в силах  враз уследить за быстрою мыслью
своего  боЯрина: "‹итву? Џочто же  ‹итву?" € только когда  €ван  нетерпеливо
вновь перечислил все свои доводы, ѓерасим понЯл. Ћгромность замысла подавила
и потрЯсла его до глубины души.
     ”рЯги в  этот раз действительно  не мельчились  и затеЯли самую крупную
игру.
     - “ж без легата папского тута не обошлось! - подытожил €ван.
     - —то же делать-то, батюшко? - растерЯнно вопросил отец ѓерасим.
     - …хать  в Њоскву! - сурово отрезал €ван.  - ’ебе ехать! ЊенЯ тамо безо
слова убьют!  ‘ ратью ихнею, с Ѓегичем и поедешь в обозе! Ќу а на ђуси - сам
смекай! Џримет твои слова великий кнЯзь - ин добро, а не примет...
     -  Џогинуть  сумею,  батюшко!  -  тихо отозвалсЯ  ѓерасим.  -  ‡а  веру
православную нашу и Я, старый, коли надобно, муку пытошную приму!
     ’ак вот вельЯминовский поп и оказалсЯ в татарском войске Ѓегича.

        ѓлава 28

     3наменитое сражение на ‚оже, прообраз или набросок  Љуликовской  битвы,
описано многажды и многими. Ћднако неЯсностей тут хватает и поднесь.
     ЌеЯсно, например, кто предводительствовал полками. ‚ челе войска стоЯл,
по всем  данным, сам великий кнЯзь „митрий. € почему-то не назван Ѓоброк. Ќе
было его  тут? ‚ столь важном сражении! Џочему? ‚ бою погиб известный боЯрин
выдающегосЯ  рода белозерских  володетелей  Њонастырев.  —ем  руководил  он?
ЉрыльЯми войска началовали „анило Џронский и ’имофей  ‚ельЯминов, окольничий
("Њосковский летописный  свод конца XV  века", "ђогожский летописец"), или -
„анило  Џронский   и  Ђндрей   Ћльгердович  Џолоцкий  ("’верскаЯ  летопись",
"Ќиконовский свод"). „анным  "ђогожского  летописца"  и "Њосковского  свода"
следует доверЯть, однако настораживает вот что: ’имофей ‚асильич ‚ельЯминов,
окольничий, год спустЯ осуществлЯл тыловую  службу  армии. —еловек мирный  и
распорЯдительный,  он как  раз врЯд  ли годилсЯ длЯ прЯмого ратного  дела. Ђ
Ђндрей  Ћльгердович  на  Љуликовом поле руководил  крылом  огромного войска,
руководил со славою. ‚рЯд ли беглому литовскому  кнЯзю, да еще разбитому под
‚ильною Љейстутом, дали бы  такое  ответственное место,  не проверив его  на
рати. Ђ битва на  ‚оже как  раз  и могла  быть таковою проверкой.  Ќо тогда,
значит,  Ђндрей,  бежавший  сперва  во  Џсков, а  потом на  Њоскву, попал  к
великому кнЯзю „митрию еще летом  1378 года,  то  есть почти в то же  времЯ,
когда и Љиприан пыталсЯ  проникнуть туда! Ќе было ли сговорено  у Љиприана с
Ђндреем?  Ђ  ежели  было,  что  помешало  им объединитьсЯ? ‚олЯ „митриЯ?  Ќо
ЂндреЯ-то  он  принЯл  радостно  и  с  распростертыми  объЯтиЯми!   ЋстаетсЯ
предположить, что у Љиприана не было прЯмого сговора с Ђндреем, да и Ђндрей,
видимо, сидЯ во Џскове, не знал еще, примет ли его Њосква.
     ‚тораЯ и значительнаЯ неЯсность касаетсЯ „анилы Џронского и отношений с
кнЯзем  Ћлегом,  не  получивших  доднесь  у  наших  историков  и  романистов
истинного  освещениЯ.  Њамай  в  том же  году  отмстил  за  разгром на  ‚оже
разорением рЯзанской земли.  Ђ „митрий в свою очередь  углублЯлсЯ с войском,
не  обинуЯсь, в пределы той же ђЯзанщины (‚ожа протекает по владениЯм  кнЯзЯ
Ћлега),  то  есть  Явно  имеЯ  сговор  с рЯзанским  кнЯзем  по  крайности  о
ненападении. ‘порить с Ћлегом в ту пору Њоскве было бы слишком накладно.
     Љосвенные  (и  многие  притом)  свидетельства  убеждают  нас, что между
„митрием  и Ћлегом  в  это  времЯ  состоЯлсЯ  союз  или иное  какое  военное
соглашение и  что  во  всЯком случае  против  Ћрды  они выступали вместе. Ќе
послал бы  иначе Ћлег,  достаточно властно распорЯжавшийсЯ  к  этому времени
подручными кнЯзьЯми  в своей  земле, не послал бы пронского кнЯзЯ с ратью на
помощь москвичам!
     Ђ и у ЊамаЯ, при ином толковании событий,  не было  бы нужды в злобе за
погром пустошить ту же многострадальную рЯзанскую землю.  „а и слишком видна
в этом стремительном набеге  на  ђЯзань  рука ЊамаЯ!  ’от  же стратегический
почерк и расчет, как и с Ќижним Ќовгородом:  нежданным ударом  сокрушить еще
одного союзника  московского кнЯзЯ,  выбив  его из  игры,  дабы потом  всеми
силами  обрушитьсЯ  на  одинокого  „митриЯ. ’ак  что  союз „митриЯ с  Ћлегом
ђЯзанским  в  эту  и  последующую  (год  спустЯ)  пору  приходитсЯ  признать
существующим и повторить  опЯть  то, что  бросаетсЯ  в глаза при  первом  же
беспристрастном  изучении событий: в  спорах  с  ђЯзанью  виноват был всегда
московский кнЯзь,  то оставлЯющий  ђЯзань  на грабление  татарам,  то  и сам
пытающийсЯ   отщипнуть  кусок  от   рЯзанского  пирога.   Џравду   не   худо
восстанавливать  и через  шесть веков,  ибо  правда надобна  всегда  и любое
извращение  ее  сказываетсЯ разрушительно  на  самом солгавшем даже и спустЯ
столетиЯ.
     —то  касаетсЯ самого сражениЯ, "классического" по  расстановке полков и
исходу, то здесь к уже сказанному в источниках ничего прибавить нельзЯ.
     ‹обовой  удар  татарской конницы, переоценившей свои силы.  ‹обоваЯ  же
контратака московского центра и  два охватывающих фланговых  удара  с боков,
стеснивших  татарские рЯды до  невозможности маневрированиЯ  и решивших  тем
самым  исход  сражениЯ.   ђека   за  спиной  наступающих  при  беспорЯдочном
отступлении конницы довершила разгром.
     Ќу и, разумеетсЯ, длЯ  всей этой операции требовались: если не перевес,
то равенство сил, высокий дух войска и дисциплина. ‚се это было.
     Ђ  воеводы  правой и левой руки „анило Џронский и Ђндрей Џолоцкий умели
дратьсЯ, равно как и погибший в сече „митрий Њонастырев.

        ѓлава 29

     €ван ”едоров шел  в этот поход в одном полку со своим зЯтем ‘еменом под
командованием самого великого кнЯзЯ „митриЯ, чем ужасно гордилсЯ. Ќа двоих у
них  был один  слуга с телегою (‘емен, настоЯвши на том,  взЯл  своего)  и у
каждого по поводному коню. атер  тоже  взЯли один на  двоих,  точнее  -  на
троих, и припасов недели на две.
     Џеред выступлением  пили  в Љремнике, в  кнЯжеской молодечной. Џриходил
великий  кнЯзь, ратные  орали  ему  здравицу,  прыгали  на  столы.  „митрий,
широкий,  румЯный,  в одном летнике,  без  кафтана,  сопровождаемый молодыми
боЯрами,  тоже подымал чару,  кричал что-то  в  ответ,  не  слышимое в  реве
ратных,  и скоро  ушел, впрочем, не погасивши  весельЯ. €ван  едва  добралсЯ
домой, долго тыкалсЯ пьЯный у воротнего  засова, пока  мать  не  вышла сама,
долго и  непутем кочеврЯжилсЯ, снимаЯ  сапоги,  и  едва не проспал  из  утра
выступление ратей.
     ли под музыку. Љони выступали, красиво изгибаЯ  шеи. ‡вонили колокола.
‚здетые  доспехи сверкали на солнце. Ћни снова орали, потрЯсаЯ копьЯми, пока
наконец и  толпы народа, и  колокольные  звоны не  остались далеко назади, а
долгаЯ   змеЯ  верхоконных,  пылЯ  и  посверкиваЯ  шеломами  и  бронЯми,  не
вытЯнулась в полЯ ‡амоскворечьЯ и не утонула в лесах.
     Ћку переходили  у  Љоломны  по  мосту.  ’ут  не было  уже  той  веселой
бестолочи, не было и головной боли с попойки, и уже в одном переходе за Ћкой
воеводы  распорЯдили  вздеть  снЯтые  было брони  и  больше не  снимать. Џот
заливал чело, ел глаза; спины почитай у всех были мокрые. ‚ полЯх жали хлеб,
и вечное это единение двух страд - жнитвы хлебов  и военной, смертной страды
- потрЯсало.
     Ѓабы, подоткнувшие  под поЯс  краЯ  панев, разгибаЯсь, любовали  взором
проходЯщих ратников.  Њужики, что  горбушами  валили хлеб, разгибались тоже,
обрасываЯ  пот со  лба,  кричали: "Ќе подкачай  тамо! ’атар не  попустите на
нас!" †али хлеб. „лЯ мира, длЯ жизни. € шли умирать мимо созревших хлебов.
     ‡ащищать эту жизнь и труд, свЯтой труд земледельца-пахарЯ.
     Љонные  рЯзане извещали москвичей  о подходе  Ѓегича. ’атары  шли, зорЯ
волость, и подошли к ‚оже уже ополоненные.
     €ван  изо всех сил тЯнул шею: что там,  за столбами  пыли, что там,  за
лесом, за кустами, на той  стороне небольшой излучистой степной реки? Љ чему
невозможно привыкнуть  никогда,  это  к  первому  виду вражеских ратей! €  в
сердце жутью,  и в животе, и мурашами по коже: вот, те  самые! ’ам,  далеко,
разъезжающие в остроконечных шапках на мохнатых и низкорослых степных конЯх!
’е вон тЯнутые в небо  дымы - ихний стан, и завтра ли (скоро!) будет слитный
глухой топот копыт, волны жара от  скачущей  конницы, пыль  и  в  пыли блеск
оружиЯ,  пЯтна одежд,  и  вот  - рты, разорванные ревом, и ножевые глаза,  и
ножевой, зловещий просверк  стали... ‚се это будет,  придет, и когда придет,
будет уже ни до чего.  Ђ жутко все это. ‚от сейчас, при первом, через головы
рысЯщих  дружин,  тревожном  взглЯде  на  дальний  берег  с  россыпью  чужих
вражеских всадников.
     Џервую ночь, как стали станом  почитай по самому берегу  реки, почти не
спали. †дали напуска  татар. Ќа второй  день уже обдержались,  подъезжали  к
берегу, кричали, кто и по-татарски, обидное. Ћттуда отвечали тем же, пускали
стрелы.
     Ѓегич, верно, колебалсЯ, медлил ли, вызываЯ русичей на свой  берег.  Ќо
кнЯжеское войско стало прочно, даже чуть отойдЯ от обрывов реки. ђазъезды то
и дело совались по сторонам и встречь, не даваЯ отступить или перейти  реку.
Ѓрали  измором.  Ќаконец на четвертый  день Ѓегич не  выдержал. ‘  гортанным
ширЯщимсЯ криком татары кучами, покрыв черною муравьиной пеленою весь берег,
начали подступать к реке.  ‘полошное "Ђ-а-а-а-а-а!" висело  в воздухе. € вот
передовые все гуще  и гуще  начали  нырЯть  в  воду. Љони  плыли, горбатЯсь,
доставали у русского берега дно, и татарские богатуры, не переставаЯ кричать
и  размахивать копьЯми, стали  в  опор  выскакивать  на московскую  сторону.
ЌачиналсЯ бой.
     €хний  полк  стоЯл  далеко, и только так, полувзобравшись  на  одинокую
ветвистую сосну,  можно  было по-за рЯдами дружин  увидеть,  что  происходит
впереди.  Љрик  ратей  огустел. Ћгустели и  рЯды  переправившихсЯ через реку
всадников.  ‘отские стали  ровнЯть рЯды,  €вану  пришлось  с сосны слезть  и
всесть в седло.  „альнейшего он просто не  видел. ЋборачиваЯ головы, глЯдели
туда, назад, где под знаменем в начищенном сверкающем колонтаре и отделанном
серебром шеломе стоЯл кнЯзь. Љ  нему подскакивали воеводы,  он  важно кивал,
продолжаЯ  завороженно  глЯдеть  вперед  на  двигающеесЯ  татарское  войско.
‚оеводы  строго-настрого   запретили  ему  идти   в  напуск  прежде   ЂндреЯ
Ћльгердовича с „анилою Џронским, и кнЯзь ждал, сжимаЯ потною дланью граненый
горЯчий шестопер.  †дал,  изредка  сглатываЯ  слюну. € ежели бы не  прещение
воевод, многократно повторенное вестоношами, не  выдержал  бы, ринул полки в
напуск, смешав всю хитро задуманную распорЯдню боЯ.
     Ѓыл ли  хотЯ  рЯдом  с ним  воевода  Ѓоброк?  €ли  его двоюродный  дЯдЯ
‚ладимир Ђндреич? €ли хоть своЯк Њикула ‚ельЯминов, тоже нехудой воевода?
     Ђ  кто-то да был! € держал  кнЯзЯ. € держал полки. Ђ татары меж тем уже
почти  все перешли  через реку и теперь двинулись мелкою рысью, "на грунах",
пускаЯ на ходу в русских тучи стрел.
     Ќет, они не бежали и  не  пополошились, завидЯ недвижный строй русичей,
но все-таки, видимо, Ѓегич рассчитывал  на  расстройство вражьих рЯдов и  на
рубку бегущих. € верно, передовые вспЯтили  было. ‘трелы пробивали  доспехи,
ранили коней,  те  взвивались  на  дыбы,  устоЯть  было  невозможно,  хоть и
отвечали, и дружно отвечали из тех же татарских луков пускаемыми стрелами...
     € вот тут-то  и вынесло  полк Њонастырева: безоглЯдно, в лоб, в кучу, в
свальную сечу, сбиваЯ  и  увлекаЯ  за собой потерЯвшие стройность  татарские
рЯды.  €  уже  визг  татар  и "•уррра!" с  обеих сторон наполнили воздух,  и
валило, валило кучею  сюда, прЯмо на них, и уже зловещие посвисты высоко над
головою заставили воинов охмуреть  и  опустить  заборола  шеломов,  а  коней
настороженно вздернуть уши.
     € тут  наконец  почти одновременно справа и слева восстал вопль. Ђндрей
Ћльгердович и „анило Џронский с рЯзанскою помочью пошли в напуск.
     €ван  растерЯлсЯ  на  миг  и, когда  ‘емен  тронул его  сзади за плечо,
вздрогнул, едва не поднЯвши конЯ на дыбы.
     -  ‘коро нам! - прокричал ‘емен, пригибаЯсь к уху  €вана. €  верно,  не
успел он подобрать поводьЯ, ударили цимбалы, затрубили рога; разрезаЯ череду
комонных, промчалсЯ вперед кто-то в алом опашне сверх блестЯщей кольчуги и в
римском узорном шеломе, и - началось! Љони тронули, и все утонуло в глухом и
тЯжелом топоте тысЯч копыт.
     €ван  скакал,  стараЯсь  не отстать от ‘емена (таким  мальчишкою почуЯл
себЯ на миг!), и все думал о том, пора ли выхватывать саблю из ножен.
     ‘трелы шли уже  низко,  прЯмо над головою, и то  там,  то здесь  начали
падать кони и всадники.  ђаненые сползали набок, цеплЯЯ  слабнущими пальцами
за гриву  конЯ,  иногда  стремглав через голову  скакуна слетали с  седел на
землю, прЯмо под копыта скачущим.
     ‚переди (уже запоказывалось  в разрывах  шеломов и тел) была  воющаЯ  и
крутЯщаЯсЯ каша,  и  в  эту людскую  кашу  нырЯли  один по одному  передовые
всадники.
     †аркаЯ волна конского  и человечьего пота (ветер дул от реки) ударила в
ноздри,  да  так,  что €ван задохнулсЯ  на  миг, и, уже  понимаЯ, что времЯ,
вырвал  отцовскую  саблю  из  ножен, лихорадочно соображаЯ, как надо рубить,
чтобы  не  отхватить   ухо  собственному  коню.  Љрик  замер,  точно  что-то
оборвалось. Ћни врубились.
     Ќет,  татары  не  побежали  и  теперь!  ‚  круговерти  конских  морд  и
человечьих распЯленных ртов выделилось  перед €ваном одно такое же юное, как
у него, лицо  в узкой  полоске усов и  негустой  бороды, тоже  разверстое  в
крике,  и сверкнула вражьЯ саблЯ,  которую он едва успел отбить.  Ћн  ударил
снова  и снова и  уже  с  отчаЯнием,  обливаЯсь потом, бил и бил, а лезвие с
тЯжким  стоном  отскакивало каждый раз как  от  стены, проваливаЯ в какой-то
немыслимый перепад металла, и уже  первый тупой  удар оглушил его, пройдЯ по
шелому скользом, и  €ван  сжал  зубы, намерЯсь  кинуть  конЯ вперед, но  тут
одолевавший  его  черноусый  парень шатнулсЯ,  побелел, безвольно раскрылись
уста, и начал валитьсЯ на спину. Ђ голос ‘емена у него над ухом прокричал:
     "„обей!" € €ван ринул саблю с маху, прЯмым ударом сверху вниз, и уже не
узрел,  куда  попал,  потому  что  пред  ним  ЯвилсЯ грузный,  в  чешуйчатом
монгольском  панцире,  татарин,  едва не убивший €вана  с  первого же  удара
толстой, с человечью ногу, облитой железом рукой, сжимающей усаженную шипами
стальную палицу. “дар был бы ужасен. €ван успел  отскочить,  вздынув конЯ, и
только услышал  через  миг  хруст  чьих-то чужих  костей  под тЯжкою палицей
татарина. Ќевольно, не думаЯ даже того, что противник не по нем, €ван наддал
острыми краЯми стремЯн  и пролетел мимо, опЯть скрестив с кем-то сверкающее,
обрызганное кровью железо.
     ђати стеснились. ’атарам уже было не размахнуть арканом, не зайти сбоку
и в тыл. Љони, пЯтЯсь,  сшибались  крупами, рука, вздынувшаЯ копье, задевала
своего. Ќо русичи пробивались все дальше и дальше, и вот в какой-то незримый
миг (еще  сеча шла  с тою же Яростной силой!) поворотилсЯ бой, татары начали
отступать.
     ЉнЯзь „митрий  скакал  вперед,  почти уже  не слушаЯ рынд, что пытались
схватить  за  повод  его  конЯ.  “же  начинались  трупы,  уже  конь,  храпЯ,
перескакивал через  поверженных.  ЏрорвавшийсЯ  сквозь  гущу  русских  рЯдов
татарин скакал  навстречу. „митрий  рыкнул и,  наддав,  сблизилсЯ с ним.  Ќе
вынимаЯ меча,  воеводским шестоперюм  своим, вложивши  в удар всю силу руки,
свалил татарина и еще наддал, уже  в  упоении  боЯ, но тут подомчавшие рынды
решительно схватили его конЯ под уздцы.
     -  Џостой,  кнЯже!  ’ебе...  боем  руководить!  -  с  отдышкою объЯснЯл
подскакавший боЯрин Ћщера,  и  ’имофей  ‚асильич  ‚ельЯминов скоро  оказалсЯ
рЯдом:
     - ЌельзЯ, кнЯже! “ймись!
     ‡лые слезы показались на глазах „митриЯ, когда он понЯл, что рубитьсЯ в
сече они ему не дадут