Я на синей, дробЯщейсЯ серебром воде.
‘коро лодка приблизилась.  —еловек,  стоЯ,  кричал им, махал рукою. Ђкинф,
вглЯдевшись,  признал  ЉасьЯна,  своего  торгового  холопа,  что  сидел  в
Ђкинфовой  лавке  на   Љостроме.   —елнок  подтЯнули  багром,   и   тотчас
стремительнаЯ сила  воды  вытЯнула его  повдоль паузка,  прижав к  набоЯм.
ЉасьЯн,  подтЯнутый десЯтком мускулистых рук,  вскочив на  дощатый помост,
прежде поклонилсЯ боЯрину и,  когда Ђкинф махнул рукой,  отстранЯЯ прочих,
молвил громко:
     - •оромы готовы! - Ђ тихо добавил уже одному боЯрину: - ЊосковлЯне на
Љостроме!
     - ћрий? - выдохнул Ђкинф.
     - Ѓорис, - возразил ЉасьЯн.
     - Ѓрата послал!  ’а-а-ак,  -  протЯнул Ђкинф,  -  ну что ж! “ низовых
причалов пристанем, пожалуй, особо-то себЯ не казать!
     ЉасьЯн меж тем сказывал прочие вести:  и  про кнЯзЯ Њихайлу,  что уже
отплыл в Ћрду, и про прежний судовой караван, загодЯ отправленный Ђкинфом.
Љончив, поглЯдел в глаза Ђкинфу. ’от озирал посыльного, любуЯсь. Ћтмолвил:
     - „обрую весть принес ты мне,  ЉасьЯн!  Џодь в чулан,  отдохни чуток,
охолонь. ‚она, руки, видать, стер веслами-то!
     ‹одьи шли одна за другою,  все так же натужно вспарываЯ воду,  и  уже
запоказывалось,  запосветливало на  зеленом  светлыми точками -  россыпЯми
застойного жильЯ,  хором  и  анбаров -  верной приметою большого торгового
города.
     - Ѓорис,  значит,  на Љостроме!  -  сказал Ђкинф вслух и  усмехнулсЯ,
сощурЯсь.


        ѓ‹Ђ‚Ђ 6

     „о Љостромы добрались едва не чудом. €зъеденные комарьем, перемокшие,
петлЯЯ  в  болотах,  они  наконец уже  в  виду  города  вышли  к  ‚олге  и
остановились  небольшою  кучкой  усталых  людей  на  замученных  конЯх.  €
все-таки, выехав на простор и увидЯ громаду воды перед собою, учуЯв чистый
ветер,  что  нежно  овеивал  лицо,  Ѓорис,  сутки  не  слезавший  с  конЯ,
обрадовалсЯ.  Ћн  жадно  дышал,  наслаждаЯсь шириною  окоема  и  тем,  что
въедливые слепни и  прочаЯ крылатаЯ нечисть тут,  на  свежем ветру,  почти
отстала от них.  Љонь коротко взоржал,  и Ѓорис, легко тронув бока гнедого
стременами и выпрЯмлЯЯсь в седле, гордЯсь невольно конем и собою, подъехал
красивою мелкою поступью к  старшему боЯрину,  окольничему ћрию  ђедегину,
что стоЯл на взгорке, обозреваЯ берег из-под ладони.
     - Љак перевозити сЯ будем?  - спросил Ѓорис легко, не думаЯ ни о чем,
а  лишь радуЯсь простору и  свету.  ћрий ‚асилич оборотил к  нему заботное
лицо, отмолвил:
     - € не ведаю,  кнЯже!  Џеревоз занЯт,  а кем -  не пойму. Ђ быть тамо
тверичам, никому боле!
     “   Ѓориса   загорелась  кровь.   ‚   нетерпеливой  горЯчности  своих
девЯтнадцати лет  он,  так же  как ћрий ‚асилич,  приложив руку к  глазам,
громко бросил:
     - “дарим на перевоз ратью! Љто ни есть, с наворопа собьем!
     - Љто знат,  сколь там оружного народу?  - раздумчиво протЯнул боЯрин
и,  остужаЯ Ѓориса,  добавил:  -  Џогубим дружину,  а  и лодей не возьмем.
Ќевелик труд, обрезать ужища да спустить лодьи вниз по реке!
     - —его ж делать-то?  - растерЯлсЯ Ѓорис, понЯв сразу, что боЯрин прав
и  дело,  увы,  не  столь просто.  ћрий ‚асилич вздохнул,  почесал бороду,
подумал и оборотил к ратным:
     - ќй, молодцы! Љоторый здешни места ведает?
     ‘коро нашелсЯ один, ходивший в Љострому, и вспомнил, что выше города,
в немногих поприщах отселе, стоит рыбацкое село.
     - …то дело! - ободрЯсь, воскликнул боЯрин. - ’ронули туда.
     ‘ело,  и верно,  нашлось,  и лодьи нашлись,  и рыбаки,  сперва угрюмо
принЯвшие неведомых ратных,  узнав, что московлЯне не за так, а за серебро
прошают перевезти их  через  ‚олгу,  разом подобрев,  с  охотою взЯлись за
весла.  ‚озились  долго  и  в  Љострому въезжали уже  ночью.  €  все,  что
творилось потом,  в  эти  два  днЯ,  вспоминал Ѓорис впоследствии как одну
сплошную и суматошную бессонную ночь...


     Љострома глухо шумела, по улицам бродили толпы вооруженных чем попадЯ
горожан.  ѓородские ворота стоЯли настежь.  Џоначалу никто даже не обратил
вниманиЯ на  новую  оружую ватагу,  что  шагом  подымалась вдоль молчаливо
замкнутых ворот и заборов,  тем паче что московлЯн и всего-то была горсть.
ѓде-то вдалеке били набат;  там и сЯм вспыхивали какие-то огни; кто-то шел
пьЯный  со  смолистым  пылающим  факелом,  меча  и  рассыпаЯ  по  сторонам
предательские  искры.  ‡аливисто  лаЯли  псы  во дворах.  € лишь на втором
перекрестке хриплый голос окликнул их:
     - ќгей! ‘той! Њать вашу... ‚ы чьи?
     - ЊосковлЯне!  -  отозвалсЯ,  прокашлЯвшись, ћрий ‚асилич. €з сумерек
вынырнула косматаЯ морда, проблеснуло лезвие рогатины:
     - Ѓрешешь, шкура, московлЯн не бывало у нас!
     - Џосланы от ћриЯ-кнЯзЯ! - строго отмолвил боЯрин.
     Ѓорис   подъехал  к   костромичу  впритык,   с   острым  любопытством
рассматриваЯ  нечаЯнного  стража,  который  мутно  глЯдел  на  комонных  и
покачивалсЯ, - от него густо несло хмелиной.
     - ЉакаЯ власть у вас? - спросил ћрий ‚асилич.
     - Ђ кто их разберет! - отозвалсЯ костромич.
     - ‚орота настежь!  - промолвил Ѓорис. Љостромич оборотил лицо к нему,
долго вглЯдывалсЯ. ‘казал, с мгновенной догадкою:
     - ЉнЯжич, што ль? —асом не ћрий „анилыч будешь?
     ‡а спиной мужика молчаливо собирались разномастно оборуженные ратные,
и у ћриЯ ‚асилича, помыслившего было попросту отпихнуть пьЯного да и ехать
дале,  пропала охота ввЯзыватьсЯ в  ссору.  Ћн  уже  намерилсЯ спешитьсЯ и
спросил:
     - ‘таршой кто-та у вас?
     - џ старшой! - возразил пьЯный мужик, и ћрий ‚асилич, крЯкнув, крепче
всел в седло.
     - ЉнЯзь ћрий за себЯ нас послал!  -  молвил Ѓорис звонко.  - Ђ Я брат
ему!
     - Љак кличут-то? - угрюмо поинтересовалсЯ пьЯный.
     - Ѓорисом!
     Љостромич задумалсЯ,  опершись о рогатину и покачиваЯсь.  Џотом хитро
взглЯнул:
     - Ђй брешешь?
     Ѓорис было закусил губу, но тот вдруг, понурЯсь, махнул рукой:
     - ‚али к собору!  ’амо прошай боЯрина ‡ахарию ‡ерна!  -  €, уже когда
ратные тронули,  крикнул вслед:  -  —егось мало народу-то привел?  ‘ такой
ратью задавЯт вас тута! - € он длинно выругалсЯ по-матерну.
     Ќа  площади перед  собором горели  сторожевые костры.  €х  остановили
вдругорЯдь.  „олго длились бестолковые переговоры то с одним,  то с другим
из подъезжавших и подходивших боЯр и воевод градских. Ѓорис начинал терЯть
прежнюю уверенность свою,  да  и  усталость наваливалась все  плотнее.  Ћн
плохо понимал,  что происходит, не поспевал следить за ћрием ‚асиличем и с
тоской посматривал по  сторонам:  в  жило  бы  хоть какое-нибудь!  ђатники
завистливо вдыхали запах варева,  что  хлебали невдали от  них костромские
кмети. Љони, голодные, как и седоки, беспокойно топотались, стригли ушами.
ЌевзираЯ  на  ночную  пору,  на  площади  не  стихала  суета.  Џодходили и
отходили,  звЯкаЯ  во  тьме  оружием,  ратные,  слышались выклики,  кто-то
кого-то  искал,  за  кем-то  отъезжали посыльные.  “  ближнего тына лежали
вповалку тела.  Ѓорис,  усмотрев,  вздрогнул, показалось - мертвые. Ќо вот
один шевельнулсЯ,  донессЯ храп,  чей-то стон и  иканье.  ’о были попросту
упившиесЯ до положениЯ риз,  коих сволочили посторонь,  чтобы не потоптали
кони.  Љ  ним  опЯть  подъехали вершники в  дорогом оружии.  ћрий  ‚асилич
принЯлсЯ что-то объЯснЯть, взмахиваЯ руками. ‚ темноте началсЯ спор.
     - Ќужны мне московлЯне!  -  кричал с конЯ некакий боЯрин, не обинуЯсь
присутствием Ѓориса с дружиной. - Љак кнЯзь Њихайло скажет, так и пущай! Ђ
ето  што:  какой хошь проезжий-прохожий вали в  Љострому!  Ќеча!  „аве два
анбара в торгу разбили! € все разорЯт!
     ћрий ‚асилич что-то возражал,  грозил, поминаЯ ‡ахарию ‡ерна, наконец
спорщик, Яростно махнув рукой, бросил:
     - Ђ,  пущай!  -  Ћн  зло обернулсЯ к  москвичам,  погрозил кому-то и,
тронув вскачь, исчез в темноте.
     Ѓорис  хотел  было  подъехать  к   своему  боЯрину,   но  тот  только
отмахнулсЯ:
     - Џожди!
     ђатники роптали.  ћрий ‚асилич скоро куда-то  ускакал,  да  и  пропал
невестимо.  Ѓориса прошали: как быть, что делать? Ћн не знал. ‚елел ждать,
не спешиваЯсь.  “  самого начинало болеть все тело,  руки,  ноги,  отбитаЯ
поЯсница.  Њучительно хотелось слезть с конЯ,  размЯть ноги,  но,  заказав
другим,  он и сам себе не позволЯл уже спешитьсЯ. ђатные дремали в седлах.
Љостромичи, кто безразлично, кто и враждебно, сновали мимо них. Ѓорису так
уже  захотелось спать,  что  стало все равно.  „рожь пробирала,  в  глазах
мутилось и  плыло.  Ћн вздрагивал,  словно конь вздергиваЯ голову,  что-то
отвечал,  кого-то от чего-то останавливал, сам уже не понимаЯ толком, кого
и от чего.  Ќа миг показалось ему, что половина дружины куда-то исчезла, и
он испугалсЯ до холодного пота,  даже сон временем соскочил.  Ќаконец-таки
поЯвилсЯ ћрий ‚асилич, захлопотанный и довольный.
     - ‘ ‡ахарием сговорил!  -  молвил он, подъезжаЯ. € деловито прибавил,
оборотЯсь к подъехавшим молодшим: - ‡ови всех!
     ‘коро  ратные расседлывали коней,  вЯзали к  коновЯзЯм,  в  полутьме,
освещаемой двумЯ факелами, пробирались внутрь длинной, в несколько свЯзей,
бревенчатой избы, видно - кнЯжеской молодечной, и там тесно впихивались на
лавки за долгими прокопченными столами. ЉонЯм дали овес, ратные, теснЯсь к
котлам  с  горЯчими щами,  жрали,  сопЯ  и  толкаЯсь ложками.  ‘ам  Ѓорис,
которого протащили куда-то за угол, потом запихнули в калитку и оттуда уже
ввели в  высокий терем,  где  представили четырем незнакомым боЯрам,  тоже
наконец оказалсЯ за обеденным столом и  сейчас уписывал за обе щеки мЯсные
пироги и кашу, давЯсь, краснеЯ, что не может оторватьсЯ от еды, и виновато
взглЯдываЯ на старого боЯрина ‡ахарию,  что молча, без улыбки, ждал, когда
насытитсЯ московский кнЯжич. (‚ недавней замЯтне у ‡ахарии убили взрослого
сына,  Ђлександра,  кинувшегосЯ на  выручку €вана †еребца.)  Ќаконец Ѓорис
почуЯл,  что сыт,  но тут же на него начал наваливатьсЯ предательский сон.
Ћн уже плохо понимал,  о чем говорил ‡ахарий ‡ерно, только одно врезалось,
когда ‡ахарий, помаваЯ головой, отмолвил ћрию ‚асиличу:
     - џ  -  как ’охта!  џ  и кнЯзЯ ћриЯ „анилыча поддержу с охотой,  коли
Ярлык получит!
     Ѓорис намерилсЯ было тут встрЯть в говорку, но, пока собиралсЯ, опЯть
утерЯл  нить  спора  и  вовсе  перестал понимать,  о  чем  речь.  Ќаконец,
сжалившись над  кнЯжичем,  ћрий ‚асилич отпустил его  спать.  Ѓорис вышел,
качаЯсь, как пьЯный, ему отворили низкую дверь в какую-то горницу, и он, в
темноте ткнувшись в мЯгкое, мгновенно уснул мертвым сном.
     Њеж  тем  уже  осветлело  небо,  громко  кричали  галки,  носЯсь  над
площадью,  где сникла на времЯ ночнаЯ суета и сторожа дремали у погасающих
костров,  а  ћрий  ‚асилич ђедегин с  ‡ахарием ‡ерном  все  еще  сидели за
столом,  дотолковываЯ,  оба  понурЯсь от  усталости,  и  ‡ахарий  невесело
повторЯл, в одно с давешним мужиком:
     - Љабы вы дружины поболе привели!  ‚идели, каково во гради? ‚орота не
заперты,  сторожа всЯ  в  лежку.  „о  кнЯжеских погребов дорвались,  вишь!
’еперь,  доколе  не  проспЯт,  ничего и  вершить нельзЯ.  €  мне  невмочь.
Ђлександр вот...  -  ‡ахарий приодержалсЯ и  вдруг,  опустЯ голову,  молча
заплакал,  вздрагиваЯ, и ћрий ‚асилич, насупЯсь, отворотил чело, пережидаЯ
невольную слабость старика...
     ЏроснулсЯ Ѓорис оттого, что его трЯсли за плечи.
     - ‚ставай,  кнЯжич,  беда!  - кричал ему в ухо посыльный. Ѓорис, весь
изломанный,  наконец встал,  выбралсЯ на свет,  застегиваЯсь на ходу.  Џри
свете днЯ плохо узнавалось место.  Љабы не свои кмети, он бы, верно, долго
проискал и прежнюю калитку, и молодечную, и ворота детинца, из которых уже
выезжали к площади вооруженные москвичи.  ЋказываетсЯ,  пока Ѓорис спал, в
городе  началась чуть  ли  не  ратнаЯ  свара.  “лицы  заставили рогатками,
отверстые давеча ворота занЯли кмети какого-то боЯрина,  врага ‡ахарии,  и
не пропускали никого ни внутрь,  ни наружу.  ‚ нижнем конце забили набат и
собралось вече. Љупцы оборужали своих молодших и, загородившись бревнами и
дрекольем,  словно в осаду, засели в торгу, оберегаЯ анбары с добром. ‹юди
‡ахарии едва еще удерживали детинец и  две улицы,  ведущие к пристани.  Ќа
прочих шумели расхристанные,  озверелые вечники, сшибались, вздымаЯ кольЯ,
ватаги чьих-то,  Явно нанЯтых, молодцов. “же в двух-трех местах вспыхивали
пожары.  Љ счастью, опамЯтовавшие после вчерашней пьЯни горожане не давали
ходу огню. Љакого-то мужика, принЯтого за поджигателЯ, схватЯ, казнили без
милости.
     Ѓорис,  еще ничего не понимаЯ,  оказалсЯ в седле и, удерживаЯ своих в
куче  (не  растерЯлись бы),  порысил  за  толпой  костромичей,  валивших к
пристанЯм.  “же  по  пути ему  дотолковали,  что тверскаЯ боЯрскаЯ помочь,
стоЯвшаЯ на  том берегу ‚олги,  на  перевозах,  вздумала из утра захватить
город, и сейчас на берегу, верно, идет бой.
     - ћрий ‚асилич где?  -  прокричал Ѓорис, засполошным зыком толпы едва
почуЯв свой голос.
     - Љажись, спит! - отозвалсЯ один из кметей.
     - ’олкуй!  Ћн и  послал!  -  перебил другой ратник.  -  Ђ ты,  Ћнька,
брехлив непутем!
     “  перевоза гудела толпа.  Ѓою не  было,  но  над головами то и  дело
вздымались кольЯ  и  лезвиЯ  рогатин и  топоров.  ‚дали,  едва  видные  за
головами толпы,  маЯчили  верхоконные тверичи.  ‘  той  и  другой  стороны
Яростно орали.  ’веричи наезжали конЯми,  и их, видно, хватали за поводьЯ,
осаживали.  ’олпа колыхалась,  как полаЯ вода в ледоход.  Ѓорис хотел было
пробитьсЯ вперед,  но  пробитьсЯ не было никакой возможности.  ’ем часом к
ним приблизилсЯ,  Яростно работаЯ плетью, какой-то боЯрин и, сложив ладони
трубой, вопросил:
     - ЊосковлЯне?
     Ѓорис поднЯл руку и помахал ему. ЃоЯрин вновь заработал плетью, пихаЯ
конЯ,  прорвалсЯ наконец к  ним  и,  едва  отдышавшись,  велел  вспЯтить и
поднЯтьсЯ на бугор.
     - Џочто? - не понЯл Ѓорис.
     - ‚идать бы было! - выкрикнул боЯрин. € Ѓорис, все так же недоумеваЯ,
велел  дружине валить к  бугру.  ЃоЯрин вновь  врезалсЯ в  толпу  и  начал
отдалЯтьсЯ от  них.  Џожав  плечами,  Ѓорис  поднЯлсЯ  на  песчаную  гриву
прибережьЯ и,  оказавшись над толпой, увидел лучше происходЯщее на берегу.
’ам вс° еще спорили,  вс° еще грозили,  кто плетью,  кто оружием.  Ќо  вот
наконец тверичи поворотили и  стали заводить коней на дощаники.  Ѓорис тут
только  понЯл,  что  им  велели  выстать нарочно,  дабы  показать тверичам
оружную московскую помочь и  тем вспЯтить их  дружину обратно,  за  ‚олгу.
ЏонЯть,  однако,  кто все это затеЯл, ему так и не пришлось. ћрий ‚асилич,
встретивший их  у  собора,  оказалось,  ничего не  знал,  не ведал и  весь
перепал было, не найдЯ Ѓориса с дружиною. (Ћн, пробыв двое суток без сна и
на ногах, не выдержал и уснул на рассвете.)
     Ѓорис после утреннего дела  был  радостен и  горд собой.  ‚здумав еще
что-то совершить без своего окольничего, он отправилсЯ в стан костромичей,
укрепившихсЯ в нижнем конце, мыслЯ уговорить их признать власть кнЯзЯ ћриЯ
Њосковского.  …го пропустили через рогатки,  угрюмо выслушали и, не сказав
ни  да  ни  нет,  отвели назад.  ћрий ‚асилич,  завидЯ Ѓориса,  только лоб
перекрестил:  как и не забрали! € строго-настрого воспретил ему на будущее
соватьсЯ одному куда бы то ни было.
     ‚ечером скудно поужинали.  ‡ахариЯ не поЯвлЯлсЯ, баЯли - слег. Ќо его
кмети,  вместе с  московскими ратными,  берегли улицы.  Ѓорис,  посаженный
ћрием ‚асиличем чуть ли не под замок,  ждал,  изводЯсь,  бродил по палате,
дремал сидЯ и уже видел,  что всем было не до него -  и ћрию ‚асиличу, что
спал с  лица и  только забегал изредка проведать,  на  месте ли кнЯжич,  и
костромским боЯрам, что становились все угрюмее и почти перестали отвечать
на  вопросы  Ѓориса.   ‘вои  тоже  взглЯдывали  на  него  тревожно  или  с
торопливыми ободрЯющими улыбками и  бежали по делам.  Ћн же сидел -  живым
залогом братних замыслов,  удостоверЯЯ собою волю Њосквы, - и пыталсЯ хотЯ
по лицам понЯть,  что же творитсЯ во граде? ’о ему казалось, что одолевают
<свои>,  то,  что все уже потерЯно и пора бежать вон из Љостромы.  ‚вечеру
ћрий  ‚асилич зашел,  свалилсЯ на  лавку,  отер  потное чело,  поглЯдел на
Ѓориса и тоже молвил, стойно давешнему мужику:
     - „ружины  мало  у  нас!  -  Ђ  про  костромичей  на  вопрос  Ѓориса,
ругнувшись, добавил: - € п°с их знает, чего хотЯт? ’верских боЯр, вишь, не
пущают в город,  а нас...  нас тоже... тово... - Ћн не договорил, замолк и
помутневшими оловЯнными глазами уставилсЯ в столешницу. Џотом встрЯхнулсЯ,
сильно потер лицо ладонЯми, встал, шатнувшись:
     - Ќу, Я пойду... Ќадо кормы добывать...
     - Ђ ‡ахарий?
     - ‡ахарий дает, да провезти некак! - отмолвил он с порога.
     ‘пать легли без ужина.  Ѓорис из  гордости отказалсЯ от  своей доли в
пользу тех  ратных,  что  стоЯли в  стороже.  €  вот началась другаЯ ночь,
полнаЯ смутных шорохов,  громкого ржаньЯ коней и топота копыт,  тревожного
звЯка оружиЯ и набатных голосов в дальних концах Љостромы.
     ‡а  ночь  Явно  что-то  произошло нехорошее.  Џеред  утром,  неслышно
снЯвшись с постов, люди ‡ахарии ‡ерна покинули детинец. ЊосковскаЯ дружина
осталась одна, без еды и сена, осажденнаЯ сама не знаЯ кем. “же на позднем
свету  ћрий  ‚асилич принес  Ѓорису  два  сухарЯ  и  кружку  воды.  ‘казал
смущенно:
     - Ќе побрезгуй, кнЯже!
     € Ѓорис,  давно и сильно проголодав,  обрадованный донельзЯ, почти со
слезами на  глазах грыз сухари и  запивал тепловатой водой,  чувствуЯ всей
кожей вину перед боЯрином за свою неумелость и молодость.
     - Џредали нас? - спрашивал он ћриЯ ‚асилича, и тот, глЯдЯ, как кнЯжич
ест, покачивал головой:
     - “ж и не знаю, как тебе и молвить!
     - Њожет... в Ќовгород? - неуверенно предложил Ѓорис.
     - Ќикуда не пробитьсЯ!  -  отмолвил боЯрин. Ћн вышел, снова воспретив
Ѓорису покидать покой:  -  ’ебЯ  захватЯт альбо убьют,  и  все  дело  наше
погибло! Џонимай сам!
     €  вновь потЯнулось тревожное томительное ожидание.  ѓде-то  там,  за
стенами,  близилсЯ и  нарастал ратный шум.  <“жли бьютсЯ с  кем?> -  гадал
Ѓорис,  не ведаЯ,  ждать ли ему еще или,  презрев наказ окольничего, лезть
вон из хором и кидатьсЯ в сечу?
     Ђ  потом  двери  запрыгали,  расскакиваЯсь наполы,  и  кмети внесли в
палату тело  ђедегина.  ‘  попоны глухо капала кровь.  ЃоЯрина положили на
пол, и ћрий ‚асилич, застонав, приоткрыл глаза:
     - ЉнЯжич, кнЯжич где?
     Ѓорис, задрожав, опустилсЯ перед ним на колени.
     - Џить!  -  хрипло попросил боЯрин,  и  Ѓорис кинулсЯ за  кружкой,  к
счастью,  не  допитой им  давеча,  и  торопливо начал вливать воду  в  рот
раненому.  Ћдин из кметей,  опустившихсЯ на колени рЯдом с Ѓорисом, взЯлсЯ
разрезать на  боЯрине  платье  и  перевЯзывать рану,  из  которой с  тупым
бульканьем, толчками выходила кровь.
     - ‡аговорить   бы!    ‚орожею   какую...    ѓде   тута   найдешь?   -
переговаривались ратные.
     ћрий  ‚асилич скоро  начал  метатьсЯ,  терЯть сознание;  раз,  широко
открыв глаза,  пыталсЯ что-то сказать Ѓорису, державшему его за голову, но
не смог,  замер. ЃоЯрина прикрыли. Ћн хрипло и редко дышал, с остановками,
в которые, казалось, вот-вот дыхание и вовсе исчезнет.
     - Њожет, еще и отойдет! - нерешительно произнес кто-то из ратных...
     ’ак  Ѓорис осталсЯ без  старшого и,  поскольку ћрий ‚асилич все делал
без  него,  не  долагаЯ кнЯжичу,  потерЯлсЯ и  растерЯлсЯ совсем.  Ћдно он
понимал:  в  Љостроме им  уже  не  усидеть.  Ќо  как  и  куда пробиватьсЯ?
Џосоветовавшись с молодшими дружинниками, он послал двоих детей боЯрских с
частью кметей сыскивать ‡ахариЯ и требовать с него ежели не ратной помочи,
так хоть помоги выбратьсЯ вон из города.  ‘ам Ѓорис,  вздевши бронь, начал
объезжать ближние  улицы,  в  которых  угрожающе собирались кучки  оружных
горожан и  откуда  то  пролетало копье,  то  град  камней,  то  с  руганью
вздымалось несколько топоров,  и Ѓорис, ЯреЯ, хваталсЯ за саблю, но каждый
раз дело не  доходило до настоЯщей сшибки.  …го тут же окликали,  начинали
ерничать или кричали:
     - €звинЯй, кнЯжич, не признали! Ђ ты храб°р!
     €  Ѓорис со  стыдом опускал обнаженную саблю,  чуЯ,  как  все более и
более заползает ему за воротник липкий гаденький страх.
     „ружина, усланнаЯ за ‡ахарией, не возвращалась. Ќесколько раз, бросаЯ
поводьЯ стремЯнному,  Ѓорис взбегал по  тесовым ступенЯм в  покой,  следил
прерывистое дыхание ћриЯ ‚асилича,  который все не умирал и  не приходил в
себЯ.  ђатные,  не евши с прошлого вечера,  глЯдели мокрыми курами. Ћн уже
было думал,  бросив все,  пробиватьсЯ вон из  города,  но  не мог покинуть
усланных за ‡ахарией кметей.  „а без них врЯд ли бы и  сил хватило,  особо
ежели городские ворота занЯты сторожей.
     Џоследний раз,  уже ввечеру, он задержалсЯ около боЯрина подолее. ’от
зашевелилсЯ,  снова попросил пить, и Ѓорис сам поил его, по-мальчишечьи от
отчаЯньЯ  закусываЯ губы.  €  в  эти-то  минуты  беда  ворвалась в  терем.
Џослышались крики,  топот и  грохот на  лестнице,  отворилась и  вновь,  с
треском,  захлопнулась дверь,  а затем, - Ѓорис, немеЯ, поднЯлсЯ на ноги и
стоЯл,  нашариваЯ в ножнах саблю, и не находил ее, ибо клинок второпЯх был
им брошен на стол,  - затем дверь отворилась нараспашь, и, пригнувшись под
верхней  колодою,  в  палату  пролез  осанистый широкий боЯрин  в  дорогой
кольчуге с зерцалом, а за ним полезли чужие незнакомые ратные.
     - Ѓорис  „анилыч!  -  вопросил  боЯрин,  уставЯ  руки в боки и щурЯсь
насмешливо. - Џошто ж не признаешь? ‚идал Я тебЯ на Њоскве!
     Ѓорис,  озрЯсь, увидел наконец на столешнице свою саблю, но, поглЯдев
на ощетиненное железо за спиною боЯрина, понЯл, что дратьсЯ бесполезно, и,
бледнеЯ,  разжал кулаки.  ’еперь и  он признал боЯрина в дорогой кольчуге:
перед ним стоЯл Ђкинф ‚еликий.


        ѓ‹Ђ‚Ђ 7

     Џо-иному поворотилось в Ќовом ѓороде.  ‚ Ќовгород ‚еликий отправились
тверские послы с Ѓороздиным,  из больших боЯринов тверских,  и Ђлександром
Њарковичем во главе.
     Ђндреевы волостели,  посаженные покойным во  Џскове,  Љореле  и  иных
новгородских  пригородах,  задались  за  Њихаила,  и  теперь  тверичи,  по
согласию  и  совету  кнЯгини-матери,  Љсении  ћрьевны,  спешили  утвердить
Њихаиловых наместников на  ѓородище и  привести ‚еликий Ќовгород под  руку
своего господина.
     ЉсениЯ полагалась на помочь боЯрской родни с Џрусской улицы.  ’еперь,
со  скорым  избранием ее  сына  на  великокнЯжеский стол,  мыслила  вдова,
родственные свЯзи  должны  были  пересилить градские приЯтельства прусских
боЯр   и   их   обЯзанности  перед   своенравными  кончанскими  сходбищами
новгородских смердов.  Ќо тут она и просчиталась. ‡а слишком тридцать лет,
прошедших с  тех пор,  как молодаЯ прусскаЯ боЯрышнЯ покинула родной город
длЯ терема великого кнЯзЯ џрослава,  уже очень и очень многое переменилось
в стенах новогородских.  Ћчень многое, чего и из боЯр мало кому захотелось
бы утерЯть,  было завоевано мЯтежной северной вольницей, слишком высок был
накал стражей в вольном городе.  Ќынче за предательство новгородского дела
можно  было  ответить и  головой.  ѓражане,  мужи  новгородские -  купцы и
смерды:  медники,  седельники,  кузнецы, лодейники, серебрЯники и иных дел
мастеры,  -  слишком крепко держали в руках боЯрскую господу,  слушаЯ лишь
тех,  кто,  не лукавЯ,  душою болел за свой город.  Џосадничал в этом году
Ђндрей Љлимович, один из двух братьев, боЯр с Џрусской улицы, на любого из
коих Њихаил мог бы оперетьсЯ меньше всего.  Љроме того, Ђндреевы волостели
правили стойно  самому  Ђндрею:  Ѓорис  Љонстантинович данЯми  и  поборами
разогнал  всю  Љорелу,   а  ”едор  Њихайлович,   посаженный  на  Џсковском
наместничестве,  удрал из Џскова при первой же ратной угрозе.  € псковичи,
приученные кнЯзем „овмонтом к безусловной доблести своих воевод, возмущены
были  паче  всЯкиЯ  меры.   Њихаилу,   таким  образом,  еще  не  севши  на
новгородский стол,  приходилось отвечать за  пакости и  шкоты  своих новых
подданных,  что  премного осложнЯло и  без  того  трудное дело  подчинениЯ
вечевой республики.
     ’верские боЯре уже от ’оржка,  где им не хотели давать ни подвод,  ни
корма конЯм, почуЯли, что дело неметно. Ѓороздин, тот кипел гневом, обещаЯ
по   возвращении  кнЯзЯ  расточить  весь   Ќовгород.   Ђлександр  Њаркович
задумалсЯ.  Џосле редкостного единодушиЯ,  с  коим высказалась за избрание
Њихаила  ‚ладимирскаЯ землЯ,  новгородское решительное нелюбие,  чуЯл  он,
требовало не  одного лишь нерассудного гнева,  но и  разумениЯ мысленного.
‚глЯдываЯсь  раз  за  разом  в  замкнутые,   упрЯмоупорные,   гневные  или
насмешливые лица,  Ђлександр все  более  хотел  поговорить с  кем-нито  из
новгородцев по душам,  не как тверскому боЯрину и кнЯжу послу, а как гостю
в приЯтельском застолье,  дабы понЯть, что же мыслЯт сами о себе эти люди,
столь единодушно отвергшие древнее право великих кнЯзей владимирских?
     - „аней  давать  не  хотЯт!  -  бросал Ѓороздин,  как  о  само  собой
понЯтном. - ђазбаловались! Џокойного Ђлександра џрославича нет на них! ’ой
поры,  как Њитрий-кнЯзь с  Ђндрей ‘анычем которовали,  они и  набрали себе
леготы!  —тобы и сел не куплЯть в ихней волости, и черного бора не давать,
и суд,  почитай, забрали, и посадника, понимай, безо кнЯзева слова ставЯт,
и двор немецкий, вишь, не трогай - сами сЯ володеют!
     - Ќу, а наши купчи? - спрашивал Ђлександр Њаркович.
     - Ќашим  свой  кнЯзь  заступа!   Ќашим-то  во  снЯх  снитце  Ќовгород
утеснить!  ’оржок под боком, вишь, а товар во ’верь провезть - не вдвое ли
станет! Џото и бунтуют!
     Ћн сердито сопел,  озираЯ чужие полЯ и перелески. ‡десь тоже начинали
жать. ’есно стоЯли по лугам высокие круглые копны сена, островатые кверху,
к  стожарам,  словно шеломы доселешних богатырей,  а  где и  продолговатые
закольЯ на северный новгородский лад.  €  уже подымались там и  сЯм скирды
немолоченого ржаного хлеба,  а  из деревень слышалсЯ ладным перебором стук
многочисленных цепов.
     ‚  Њолвотицах все посажались на лодьи и дальше плыли Џолою и ‹оватью,
перегонЯЯ купеческие караваны  с  хлебом,  льном,  скорою  и  скотом,  что
живьем,  погрузив на паузки и дощаники,  везли и везли в Ќовгород. ‚стречь
торопились купцы с  иноземным товаром к  осеннему торгу,  так что в  узких
местах  расходились  едва  не  впритык,  отталкиваЯсь  баграми.  ’веричам,
привыкшим к лодейной толчее на приволжских пристанЯх, все это было знакомо
и близко.
     - ѓлЯди!  - говорил Ѓороздин. Ћпершись о борт, он сплевывал в бегучую
воду. ‹одьи ходко шли по течению ‹овати, гребцы-тверичи старались изо всех
сил.  -  ‘коль товару везут и  водой,  и  горой!  Ђ  возьми отрез сукна на
немецком дворе ихнем - хошь две гривны с ногатою, в ’оржке уже четыре, а в
’вери -  велик ли  путь от  ’оржка!  -  и  все восемь гривен прошают!  Њне
скарлату  на  выходную  кочь  куплЯть,  стало  кормы  с  двадцати деревень
серебром выложить!  ‚ота сколь! € все они одинаки: за медное пуло задавЯт,
не вздохнут!
     ‹ес  то  подступал  к  берегу,   то  расходилсЯ.  Ќе  задерживаЯсь  у
пристаней,  проплывали рЯдки и  погосты.  „ва  ли,  три  раза,  начинаЯ от
Њолвотиц,  их пытались остановить,  едва не доходило до сшибок, и Ѓороздин
велел дружине не снимать броней.
     ‚  €льмень вышли ночью,  и  до  рассвета успели уже далеко выплыть по
озеру.  Ђлександр Њаркович вспоминал Ќовгород,  как  он  видел его  еще  в
отроческие  годы,   когда  в  числе  молодшей  дружины,   детей  боЯрских,
сопровождал великую  кнЯгиню Љсению  ћрьевну (с  тех  пор  как-то  все  не
случалось  побывать),  и  вздыхал.  ѓребцы,  иные  стерши  руки  в  кровь,
сменЯлись на  веслах.  ‚ода  тЯжело покачивала черные узконосые лодьи.  Ќа
закате уже, когда медно-красное, раскаленное солнце почти коснулось воды и
косые его лучи брызгами  крови  отсвечивали  на  темно-синей  колеблющейсЯ
воде,  приблизились наконец берега, и медленно нарастающее течение ‚олхова
принЯло в свои  струи  тверской  караван.  ‹одьи  шли  по  стрежню,  и  на
блестЯщей  воде  прорезалсЯ,  как в воротах,  далекий город меж двух,  уже
очерченных тенью,  соборных громад:  ћрьева на  левом  и  ЃлаговещениЯ  на
ѓородище на правом берегу ‚олхова.  Љак-то их встретЯт?  - гадал Ђлександр
Њаркович, про себЯ положивший за непременное, как бы то ни поворотилось, а
суметь дотолковать с новгородцами,  понЯть то, о чем громогласный Ѓороздин
не желал и думать даже.
     Ќа ѓородище,  или, вернее, ѓородце, кнЯжеском городке, поставленном в
трех  верстах от  Ќова ѓорода,  где  их  давно уже  ждали,  было тревожно.
‘тароста городецкий Ћндрей прЯмо сказал,  что невесть, пустЯт ли и в город
тверских послов...
     Љогда они наутро в  лодьЯх подходили к детинцу,  на берегу,  и верно,
встретила их  с  руганью и  издевками разномастнаЯ толпа горожан,  иные из
которых стоЯли с  шестами в  руках,  намерЯсь отпихивать тверские лодьи от
вымола.  Ѓороздин решил тут показать норов. „ружине велел обнажить оружие,
и когда толпа откачнулась,  -  впрочем,  не так уж и оробев:  над головами
замелькали ножи  и  ослопы,  -  вышел  вперед и  заорал на  чернь поносно.
Ђлександр думал уже было, что Ѓороздина сейчас и убьют, и весь напружилсЯ,
приздынув из  ножен гнутую саблю бесценного хорезмийского булата,  готовый
ринуть в свалку.  Ќо, как ни дивно, ругань Ѓороздина подействовала. ’олпа,
покричав,  расступилась,  показались из-за  спин  черни  несколько  вЯтших
мужей, с коими и началсЯ торг.
     - Ќе стану и баЯть тута! - кричал Ѓороздин. - ‚еди в палату владычню!
џ кнЯзЯ Њихайлы џрославича большой боЯрин и тверской посол! ‘ посадником и
с владыкою буду толковать, а боле ни с кем!
     Љое-как  утишив,  их  провели на  епископский двор.  Ѓороздин сердито
велел  отворить двери  ‘офии  -  послам  пристало прежде  посетить храм  и
поклонитьсЯ гробам кнЯзей опочивших и  местночтимых свЯтителей.  Ђлександр
шел следом за  Ѓороздиным и,  кабы не  честь посольскаЯ,  готов был голову
отвертеть:  все ему было в отвычку и в диковину - и новые украсы соборные,
узорочье,  ковань,  паволоки и парча, без меры и счета наполнЯвшие храм, и
сиЯющие золотою охрою,  словно горЯщие, большие, недавно написанные образа
пророков  в  высоком  иконостасе  собора,  и  серебро  и  злато  церковной
утвари...  Ћтметил он еще на реке и  на соборной площади,  как расстроилсЯ
город за протекшие годы,  разглЯдел и новые каменные стены детинца,  что с
деловитою быстротою клали у  них на  глазах новгородские мастеры палатного
дела. Ќепрерывно везли и везли плинфу, десЯтки людей мешали известь, рыли,
подносили и вздымали камень,  не прерываЯсь даже на мал час. € в ретивости
зодчих было такое же, как и во всем, деЯтельное напрЯжение воли. Ђлександр
Њаркович даже  позавидовал Ѓороздину.  Њаститый годами  боЯрин  словно  не
замечал -  или не хотел замечать?  -  упорного и враждебного им единодушиЯ
новгородцев,  от меньших до вЯтших,  от черного люда до боЯрской господы и
до самого владыки новгородского.
     ‚ тот же день, недотолковав с посадниками и владыкою, они побывали на
Џрусской улице у Љлимовичей,  обошли и объехали всех, кто мог и хотел (как
казалось в ’вери) принЯть руку кнЯзЯ Њихайлы, и всюду встречали прЯмые или
косвенные, с угрюмостью или сокрушением высказываемые отмолвки и отвертки.
     - ‘ловно пугань на всех напала! - гневалсЯ Ѓороздин.
     Џрестарелый ѓавша, что помнил еще Ђлександра Ќевского, служил „митрию
и воротилсЯ из ЏереЯславлЯ в Ќовгород, не захотев быть под кнЯзем Ђндреем,
сам приехал на  ѓородец толковать с  тверичами.  “  старика была медленнаЯ
поступь,  голос глухой и  с  отдышкой,  пальцы,  скрюченные от болезни,  в
коричневых пЯтнах старости,  но глаза на морщинистом дрЯблом лице смотрели
молодо,  а  часом даже и проказливость некаЯ начинала играть в умном взоре
новгородского боЯрина. ѓавша, успокоив несколько Ѓороздина, на другой день
сумел  собрать на  ѓородец вЯтшую господу:  старых посадников,  кончанских
старост,  тысЯцкого, приехал степенной, Ђндрей Љлимович, еще очень молодой
длЯ своего званиЯ боЯрин,  статный,  с решительным, полным огнЯ и какой-то
веселой Ярости лицом.  €  началась  прежнЯЯ,  до  хрипоты,  целодневнаЯ  и
бесполезнаЯ прЯ.
     Џока перекорЯлись о  черном боре,  данЯх и  подводах по  Ќовгородской
волости,  без конца поминаЯ села под Ѓежецким ‚ерхом,  забранные тверичами
или пограбленные новгородцами,  Ђлександр Њаркович сумел-таки  отозвать  в
сторону  старого  ѓавшу  и высказать ему свою задумку о говорке по душам с
гражанами.  ’от  пощурил  озорные   глаза,   подумал,   пожевав   беззубым
морщинистым ртом, наконец отмолвил:
     - „обро!  ‚ота как  сделаем!  ’ы  даве баЯл,  цто  икону куплЯть хошь
знатного письма?  „ак  ноне вецером будь у  ђогатицких ворот,  скажешь,  к
иконному мастеру Ћлипию;  паче его мало в Ќовом ѓороди и мастеров.  Ќу,  а
тамо смекай, купчи да ремественники со ‘лавны придут, с има баЯть с вецера
до зари моцно,  досыти дотолкуесси! ‚ызнашь, каки люди у нас, може, с того
и ѓосподину Ќову ѓороду кака корысть сдеетце!
     Љак и следовало ожидать,  толковнЯ с вЯтшей господой кончилась ничем.
ЏринЯть кнЯж-Њихайловых наместников город отказывалсЯ наотрез.
     - ‚елю  нашим суды  судить на  ѓородце без  посадничьЯ слова,  и  всЯ
недолга!  -  грозилсЯ  Ѓороздин,  когда,  проводив новгородских боЯр,  они
остались одни.  -  ’овару не пустим,  да и закамский путь переймем,  пущай
тогды попрыгают! „вор немецкий закрыть альбо свово тиуна поставить тамо...
     Ћн медведем, взад-вперед, увалисто шагал по палате, кипЯ и негодуЯ.
     - Џопрут нас отселе,  как пить дать!  - сказал Ђлександр, и Ѓороздин,
сердито глЯнув в  его сторону,  лишь поперхнулсЯ и проворчал неразборчиво.
‘лишком Ясно стало уже и ему,  что попрут. ‡авидЯ, что Ђлександр, глЯдЯ на
ночь, опоЯсываетсЯ, вопросил ворчливо:
     - Људа?
     - ‚ Ќовгород, со смердами градскими перемолвить хочу!
     Ќабычив чело, Ѓороздин фыркнул, словно вепрь, пробормотал:
     - ‚от дурень! - и пожал плечами. - “бьют!
     - “бить и тута могут! - отозвалсЯ Ђлександр без обиды.
     - „ружину возьми.
     - Ќи! ‘ дружиною и в ворота не пустЯт.
     - Ќу,  как  хошь,  своей голове сам господин!  -  отмолвил Ѓороздин с
плохо скрытою обидой. Ћн ревновал ко всему, что делалось помимо него.
     „о  ђогатицких ворот  Ђлександр  Њаркович,  выехавший всего  с  двумЯ
слугами,  добралсЯ без  приключений.  ‚  воротах их  тоже  пропустили,  не
задержав.  Ћднако потом начались препоны.  ѓород не спал.  ‚ ночных улицах
кучками собирались черные люди,  проезжали верховые, проходили, позвЯкиваЯ
железом, пешие отрЯды оружных гражан. ђаз пЯть останавливали его и, каждый
раз заставлЯЯ слезать с конЯ, долго и въедливо пытали: чего нать тверскому
боЯрину в  Ќове ѓороди?  €мЯ ѓавши и сказ,  что едет в ‘лавенский конец по
своим делам, к иконному мастеру, помогали плохо.
     - Ќоне не до икон! - возражали иные. - Ѓысть в тоби неправда, боЯрин,
цегось-то ты замыслил не на добро!
     Ќо, поворчав и видЯ, что боЯрин и в самом деле один, с парою слуг без
броней и оружиЯ, его пропускали, и даже указывали путь.
     ‚  тереме  ЋлипиЯ  Ђлександра Њарковича  ждали  и  встретили веселыми
возгласами. ‚ небольшой горнице уже кипело говорливое застолье, шевелились
тени по  стенам,  пламЯ свечей металось от  дыханиЯ спорЯщих.  Ѓросились в
глаза  жаркие лица,  крепкие плечи и  руки,  корЯвые и  темные от  работы.
•озЯина,  ЋлипиЯ, невысокого ростом, чуть кривобокого, в какой-то патлатой
сивой бородке, смахивающей на козью, Ђлександр Њаркович сперва как-то и не
разглЯдел.  ЃоЯрину освободили место, налили чару меда, усадили, охлопываЯ
по плечам, с прищуром, с любопытством глЯдючи на смельчака:
     - „умали, сробеешь, боЯрин! ѓород-от весь на дыбах, гневаютце!
     Џодавала хозЯйка,  жена ЋлипиЯ,  и  дочь,  рослаЯ молчаливаЯ девушка.
•озЯйка,  полнаЯ,  крупнее своего  супруга,  с  задорным лицом,  совсем не
чинилась,  порою подсаживалась и к столу,  пихаЯ чьи-то плечи, и Ђлександр
Њаркович с  любопытством взирал,  как  свободно она  держит себЯ  в  толпе
гостей-мужиков. ќко! € не зазрит никто!
     ’верского  гостЯ,  мало  дав  проглотить и  куска,  взЯли  в  оборот.
ЏеребиваЯ друг друга,  горЯчо,  с пылом и страстью, повели давешнее, о чем
уже  досыти толковали боЯре:  про Љорелу,  Џсков,  избыточные дани,  шкоты
волостелей Ђндреевых...  € только один,  в пушистой бороде,  мотаЯ главою,
все тщилсЯ утишить столовую дружину:
     - Њужи!   Џо-о-остой!   Ћхолонь!   -   Ћн  протЯгивал  толстые  руки,
растопыриваЯ  темные  и  корЯвые,   твердые,  словно  корни  дуба,  пальцы
(кожемЯк! - догадал Ђлександр Њаркович), отчего ветвистые шевелЯщиесЯ тени
ложились на тесаные стены хоромины,  и низко гудел, повторЯЯ все одно и то
же.  ѓрехом,  Ђлександр подумал было,  что  мужик попросту пьЯн,  но  тот,
как-то  наконец утишив  собранье,  поворотил к  тверскому боЯрину мохнатый
лик, с умно проблеснувшими глазами, и молвил:
     - Џро то все с вЯтшими говорка была! ЃоЯрину наша молвь надобна, чего
мы,  мужи ѓосподина Ќова ѓорода,  от кнЯзей володимерских хоцем!  - тут он
подмигнул кому-то в дальнем конце стола: - €зреки, ’вердЯта!
     - ЉнЯзь должен беречи Ќовый ѓород,  а  не латать новгорочким серебром
ордынски протори!  -  строго изрек названный.  Ђлександр Њаркович возразил
было,  что Ћрда требует дани со всех,  но его тут же перебили раздраженные
голоса:
     - „ак  платишь своей  шкуры  ради!  –то  Њитрей ‘аныч,  цто  Ћндрей -
единако! Ћрда напереди, а как свеЯ, дак погоди!
     - Ќу,  Ћндрей доколе билси о  стол с  братом,  дак обещал леготу Ќову
ѓороду, а опосле счо?! „ай да подай черного бора да серебра закамского!
     € дальний, тот, вновь сказал твердым глуховатым голосом, перекрывшим,
однако, шум прочих голосов:
     - Њожно платить за работу,  а не так! ЉнЯзева работа - заступа земли.
Џото и рЯд творим!
     €  кудрЯвый,  веселый,  в  годах  уже,  кругловатый,  улыбчивый,  что
спервоначалу прошал - не сробел ли боЯрин? - вмешалсЯ тут:
     - Њы-ста свою волость,  Ќовогорочку,  сами сЯ  от  погромов избавили!
Ќемчи, вона,  кажен год то под Џлесков,  то под  €зборско,  то  за  Ќарову
ладЯтце.  ‘веЯ  тож на Љорелу цто ни год,  то поход.  Ђ под ѓосподина Ќова
ѓорода опосле ђаковора не хаживали ни единого разу,  да  и  до  сей  поры!
Ћтбили Ћрден, и не лезут, ноне-то глЯ, на литву поворотили! Ћтбили и свею,
не дали им на устье засести!  Џо нашей  волости,  стойно  „юденевой  рати,
раззору николи не бывало! Ќу, Ѓежецко громили, ’оржок, дак опеть вс° ваши,
низовски кнЯзьЯ! Ћне и татар водили по Ќовгорочкой земли!
     - Џото мы и сами за сЯ! - дружно поддержали кудрЯвого прочие.
     Ђлександр Њаркович вздумал было слегка рассердитьсЯ:
     - „ак у  вас и  приговорено:  сел не  куплЯти на  Ќовгороцкой волости
никому,  ни суда не судити опричь посадника, и кнЯзи русстии вам не полюби
- словно и не ђусь вы, и не та же свЯтаЯ ђусскаЯ землЯ!
     Ќо кудрЯвый,  сощурЯсь,  спокойно, не дрогнув, принЯл сказанное, даже
головой помавал:
     - ‚ота!   ‘амую  суть  баешь  теперича,   боЯрин!   Џраво  ли  деЯли,
дружьЯ-товарищи,  -  отнессЯ он к прочим,  -  когда вечем положили пришлым
людЯм по нашей волости сел не куплЯть?
     - „осыти баЯли! - закричало застолье.
     - Ќи,  постой! - остановил кудрЯвый. - ’ы, боЯрин, как тЯ, ‹ександрой
кличут?  Џо батюшке как -  Њарковичем? Ќу дак а менЯ Ћлфимом ’воримиричем.
Џо  нашему купечкому делу менЯ на  ‘лавне всЯкой знает,  и  всЯкой мне  на
поклон поклоном воздаст:  ’воримиричу,  мол!  ’ожно понимай, боЯрин! “ нас
каждого по отецеству назовут!  “  нас все вместЯх:  ремественник,  купечь,
улица,  конечь;  цегой-та  приговорим всим  обчеством,  и  больши боЯра не
отмолвЯт! Џотому мы и живем в довольстви, руками да головой добыто дак!
     € вновь загудело застолье одобрительно, подсказываЯ купцу:
     - Њы училища налажали, у нас кажной грамотен, вота!
     „альний,  тот,  тоже  подал  голос,  показав тверскому боЯрину черные
ладони, в которые въелась несмываемаЯ железнаЯ пыль и угольный чад:
     - Љузнечь Я!  ‘тароста! - сказал он сурово. - „олони поглЯнь, боЯрин!
Ђ теперича,  -  он отогнул отвороты опашнЯ,  - глЯди, как живу! ‡десЯ вот,
перед тобою,  сижу в лунском сукне!  •ошь золоту чепь,  стойно боЯрину, на
плеча себе вздену!  ‚змогу!  †енка в черкву придет - не хуже вЯтших: атлас
да камка, оплечьЯ - парчи веницейской, грудь в серебре, кика в жемчугах да
златом извышита!  Ђ  теперича друго в  слух прими:  мой батЯ под ђаковором
лег!
     - Ђ мой на том бою еле жив осталси! - подал голос кудрЯвый купец.
     - “ его,  вона,  свеи за Љеголою родителЯ-батюшку порешили, у медника
нашего два братана из —удской земли не воротились домой!
     - „ак даром, боЯрин, бархаты ти да серебро волоченое? „аром гривны да
артуги намечки?  —ьей кровью за то плачено, боЯрин?! ’ому лунскому сукну -
крови моей цена! ’ем жемчугам цена - волЯ новогорочка!
     ‘казал - и поднЯлись голоса:
     - Џравду баЯл ’вердЯта!
     - Љровью заработано!
     - Ќашею кровью!
     - Џришлых-то теперича допусти на готово, много набежит!
     - ’олкуй!
     - Џришлому народу ту ж волю дай да права, цто и нам, - задавЯт нас!
     - ђатнаЯ пора, дак немечь противу менЯ на борони альбо сидит на двори
немечком,  пережидат! - снова вмешалсЯ кудрЯвый. - Ђ в торгу дай ему то ж,
он и по волости вразнос торговать станет, без бою-драки-кроволитьЯ задавит
менЯ!  Ђ кровь чьЯ за землю новогорочку пролита?  ЊоЯ,  да батьки мово, да
вот ихнЯ, обча, дедов-прадедов!
     - ‡а вас и володимерски вои кровь проливали честно на ратЯх,