  - сведЯ
брови,  молвил Ђлександр Њаркович,  -  и в —удской земле иные легли,  и за
Ќаровою,  и  со  свеей  ратились!  ‚орог придет,  сами  прошаете кнЯжеской
заступы!
     - „ак пото и кормим новогороцким хлебом ваших-то воевод! - загомонили
новгородцы.  -  Ђ и к нам приди ин Язык,  мы примаем! „ак ты будь по всему
наш! Џо вере, по платью, по еде, по семье...
     - Ќе бегай с рати, как ”едор Њихалыч, волостель плесковский!
     - Ђ то -  села подай ему,  а как ратна гроза:  моЯ отчина где-нито во
’вери альбо Љостроме, џрославли там, а вы тута сами уж, как Ѓог поможет да
длань заможет, одно ратовайте!
     - €  ты  своей  отчины  не  бросишь!  -  отмолвил  спорщику Ђлександр
Њаркович.
     - Ќу дак и поцто жить в чужой земли тогда, - опЯть вмешалсЯ кудрЯвый,
- свою обиходь!  „а отбей от ворога,  да охрани!  Ћпосле приезжай,  гостем
будешь,  приму,  обласкаю.  ’орг со мною веди честно,  кажному своЯ выгода
надобе.  Ђ не так,  цто корысть давай исполу поделим,  а протори уж •риста
ради все соби забери!
     - ‚ы  со  Џсковом,  вон,  тожно не  сговорите!  -  возражал Ђлександр
Њаркович.  -  ’ак и  все грады и  веси учнут сами за  сЯ совет держать,  и
разыдетсЯ Язык словенск, и погибнет землЯ и вера русскаЯ!
     - Ђн врешь!  - возмутились новгородцы. - Џлесков, да ‹адога, да ђуса,
да ’оржок -  то пригороды наши!  €м достоит стати, на чем мы постановим, а
не то что, стойно плесковичам, свого пискупа соби прошать!
     ђассудительный голос одного из председЯщих перебил спорщика:
     - €  у  нас  неправоту творЯщих по  волости,  да  и  в  Ќове  ѓороди,
многонько-таки! Ќа пожарах сколь добра пограбили и в торгу, и в черквах! Ђ
наезды по волости, ето тоби цто? Ђ лихву емлют? Ђ цто Ябедницы творЯть?
     ‡авЯзалсЯ Яростный  спор  о  серебре  весовом  и  чеканенных немецких
артугах, и Ђлександра Њарковича на времЯ оставили в покое.
     Ќаговорено было  много,  и  многое увидено,  -  как  богатое платье и
черные руки кузнеца,  -  в чем не грех было,  запомнив, и поразобратьсЯ на
досуге, а об ином, при случае, и кнЯзю пристойно повестить.
     ...€зограф сидел посторонь,  и Ђлександр Њаркович,  боком пролезши по
застолью,  подсел к  нему,  поелику и вправду хотел добыть у мастера икону
доброго новгородского письма.  ‘коро Ћлипий,  покивав согласно, повел его,
прихватив свечу,  через низкую дверь крытым переходом в  особный покой,  в
коем писал иконы.  ’ут  было мрачно и  тихо.  —то-то  немо громоздилось во
тьме,  пахло краскою.  €зограф затеплил свечи в стоЯнце, осветились доски,
едва начатые и  уже оконченные работы мастера,  деловой беспорЯдок кистей,
каменных терок,  горшочков с  толченою краскою,  груд  Яичной  скорлупы на
столе,  на полу и  на полицах вдоль стен.  Ѓольшие лики свЯтых в трепетном
огне свечей,  казалось,  хмурились и  слегка поводили очами,  пристально и
недобро разглЯдываЯ чуждого гостЯ.
     Ћлипий,  видЯ,  что  тверской посол  застыл  перед  большим Ќиколою с
житием, передвинул погоднее свечу, вымолвил негромко:
     - Ќе концена. „олицное, тута вот... и до сих мест еще не дописал...
     - Ќравитце,  боЯрин,  наше новогорочкое письмо?  -  примолвил он чуть
погодЯ,  угадав шевеленье гостЯ. - Ќизовски-то, суздальски мастеры не тако
пишут!  €хних писем свЯтые, Яко светочи над миром надстоЯше, духовны суть,
но  вознесены  над  прочими!  Ђ  наши  самосознательны,  Яко  же  и  неции
разумевше, сами сЯ создають... - €зограф пощелкал перстами, ему не хватало
слов.  -  Џо-нашему,  мыслю,  ближе  оно,  каково было-то  в  первые веки!
Џовиждь,  боЯрин!  ‘вЯтые мужи на муки шли, а ведь черквы соборной, Яко же
ныне, не быша на земли! …ллинское идолослужение быхове и иные мнози идолы,
коим  поклонение творЯху,  и  кнЯзи  и  цари  насиловаху христиан первых и
всЯкиЯ муки смертныЯ им творЯше, и не бысть заступы ниотколе же, един Ѓог!
     - Ћне вот цего не  думают!  -  Ћн кивнул неопределенно,  и  Ђлександр
Њаркович,  кажетсЯ, понЯл изографа: <оне> были длЯ него сейчас все те, кто
просто ходил в церкви и верил без мысли, за другими, по принЯтому от дедов
обычаю...  - ‘вЯтые мужи на муки шли самосознательно, - продолжал изограф,
- противу власти предержащей дерзали!  …то  понЯть не  моцно  иному!  Ќоне
черквы божии Яко храмы закона.  ‚  них же и  кнЯзь,  и  цесарь,  и  все со
страхом в сердце,  а в те поры не токмо не бысть страха божиЯ,  но смех, и
поруганиЯ,  и заушениЯ творЯху им!  € вот,  шли на муки!  Њыслию досЯгнули
Ѓога.  ’ако и пишу. Ќикола вот: в себе разумеваше, Яко же и всЯкий человек
возможет разумети в себе. •ристос ведь призывал всЯкого, и малых и убогих,
всех  в  лоно  свое!  ’окмо  надлежит самому  сЯ  воспитати от  греховного
естества своего к божественному,  духовному естеству.  € ‘паса у нас пишут
так же:  грозен,  но и  праведен,  не судиЯ свыше,  но глас веры и совести
твоей!
     Ћн  поворотил другую  доску,  и  почти  завершенный новгородский ‘пас
строго  и  требовательно глЯнул своими очами  на  Ђлександра Њарковича,  у
которого  -  после  изъЯснениЯ изографа и  того,  что  было  паче  слов  и
высказывалось  то   трепетным  движением  перстов,   то  мукою  лица,   то
взведенными и вспыхнувшими очесами,  - мурашки пошли по коже, и едва ли не
впервые подумалось ему строго о том, о чем рек и живописал изограф Ћлипий:
что верно ведь, не вослед изреченным свыше правилам и канонам, а до всЯких
правил  и  до  любых  канонов,  перед  лицом  жестокой власти  Язычников и
гонителей •риста,  шли на муки свЯтые мужи, и не в муках тех свЯтость их и
величество,  а в том, что сами, не устрашаЯсь, поверили, принЯли ѓоспода и
проповедовали •ристово учение прочим людЯм,  не слабеЯ в  вере своей и  не
поколеблЯсь духом...  € того же,  самосознательности,  как говорит изограф
Ћлипий,  мужества самим решать и  самим на  себЯ  брать ответственность за
решениЯ свои,  того же требуют они,  свЯтые мужи, от всЯкого верующего им,
от всЯкого христианина!
     Њолчал Ђлександр Њаркович,  и Ћлипий молчал,  а затем,  тихо задвинув
икону, примолвил негромко:
     - ќто вот правда. Ђ она тЯжка...
     Ћн оживилсЯ,  почуЯв в  боЯрине знатока и неложного любителЯ живописи
иконной,   захлопотал,   достал  иную  икону,  ѓеоргиЯ  Џобедоносца,  стал
изъЯснЯть, волнуЯсь:
     - ‚от,  …гориЯ образ!  …го писать и так возможно, Яко рыцарЯ, подобно
орденским божьим дворЯнам.  Љатолики, те не инако и живописуют. Ђ у нас не
так,  в  Ќове  ѓороди!  Ћн  ведь  зло  истреблЯл,  кое  божьему  слову  не
подвластно, не ради боЯ или там подвигов бранных, а ради добра! …му ведь и
убивать,  может,  не  хотелось,  он  и  не  убивает змеЯ  -  казнит!  €  с
сокрушением сердца копие бранное подъемлет!  ‡мей,  аспид, он ведь души не
имеет,  кою можно просветить словом божьим, а Яд его притекает в мир. ’ако
и  в  жизни сей:  злу преграда -  духовное в  человеке.  Љаждому предстоит
препоЯсать мечом чресла свои, побараЯ за правду!
     џ тамо молцЯл,  -  отнессЯ он к соседней горнице,  где,  едва слышные
отсюда,  продолжали спорить мужики.  -  Ћне бают вс° о земном, телесном, а
нужнейшего не молвЯт,  бо не уц°ны философии суть...  € ты,  боЯрин,  пото
важнейшего и не постиг ныне!  ‚ольности наши,  и права и веце народное,  и
концЯнски и улицЯнски веча,  и,  паче того, училища длЯ юных, - все сие не
ради корысти одной...  € корысть нужна, - торопливо перебил он сам себЯ, -
длЯ  временного  земного  нужна  и  корысть...   Ќо  и  корысть  нужна  до
важнейшего,  а тамо,  в выси горней,  уже и отвержет корысть душа и чистой
вознесет сЯ горе!  „ак вот и наши права-ти, новогорочкие, паче всего нужны
длЯ  духовного.  „абы  образ божий в  человеке не  утеснен и  не  принижен
возрастал,  и  Яко  растение некое под  солнцем пышно цветуще,  тако же  и
человек,  ничим не стеснен,  все свои духовные навычаи развивал и  ростил,
сходно тем мужам свЯтым, иже путь нам указують!
     € то помысли,  боЯрин:  самаЯ красно-прекраснаЯ власть,  пущай какого
хошь  праведного кесарЯ альбо кнЯзЯ,  всеми добродетельми изукрашена,  она
уже у прочих,  коим приЯти власть надлежит, волю отнимет и тем, невестимо,
покалечит души целовецески! Ђ иного, слабого перед ѓосподом, власть кесарЯ
свободит от страха божиЯ,  от нужды отвечивати за всЯк свой поступок. ‡лое
дело некое свершит и сам сЯ утешит:  ето,  мол,  мне кесарь велел! ’ому ли
учил •ристос,  земные муки приЯ? Љажному уготован крест и мука крестнаЯ, и
да не избежим,  и в слабости не устрашимсЯ приЯти муку сию!  Ђ под властью
будучи, не скажет ли иной: грех не на мне, а на кнЯзе моем? ’о-то!
     Ћлипий замолчал и добавил тихо, нехотЯ, видно, из души прорвалось:
     - €  ты,  боЯрин,  глЯжу,  с  сердцем ты и с разумом,  а возможешь ли
противустати  воле  господина  своего,  коли  он  тЯ  на  зло  пошлет?  Ќе
возможешь!  €  никто,  из  сущих под властью,  не возможет!..  Ћне того не
скажут тебе,  -  снова кивком отнессЯ он к уличанам в соседнем покое,  - а
серчем чуют.  Џото и на смерть пойдут! Ќе ради ж серебра закамского головы
класти...
     ‘ветало.  ЏламЯ свечей потускнело.  ‹ики свЯтых,  на  которые неживою
сероватою дымкой легли первые отсветы дальней зари,  угасали, будто умираЯ
или  засыпаЯ.  ‚  окошка  с  холодным дуновением утренника входило зеленое
светлеющее небо,  и  уже  первые  птичьи  голоса и  далекий шум  повестили
пробуждение великого города.
     - Џора тоби, боЯрин! - сказал изограф. - Ќаши проводЯт. ‘корей! ‘едни
в городи невесть цто и створитце. ‚ашим и вовсе немочно тута станет!
     ‡авернув в  полотно  небольшой лик  оплечного Ќиколы,  написанного на
плотном  красном  доличье,  и  расплатившись,  Ђлександр Њаркович  покинул
хоромы  ЋлипиЯ.  …го  провели  торгом.  Љоней  уже  заранее  перегнали  за
городскую стену,  и холопы,  истомЯсь, ожидали своего господина ни живы ни
мертвы в чаЯнии вот-вот расправы со стороны горожан.
     - Ѓеги,  боЯрин! - напутствовал его провожатый. Ђлександр из гордости
тронул шагом.  •олопы,  толкаЯсь мордами коней в круп его лошади,  спешили
следом, тревожно оглЯдываЯсь; не пролетит ли с заборол нечаЯннаЯ стрела?
     „обравшись до  ѓородца и  до  своей горницы,  Ђлександр Њаркович,  не
раздеваЯсь,  повалилсЯ на ложе. Ќо не успел уснуть, как за ним прибежали с
криками.  Џо  дороге,  от  ђождества на кладбище,  валила к  ѓородцу толпа
конных и  пеших  новгородцев с  оружием и  дрекольем -  выгонЯть кнЯжеских
послов и наместника.
     ’олпа  окружила  ѓородец,  прорвалась в  ворота,  и  тверским  боЯрам
довелось  досыти  наслушатьсЯ  в   этот  день  пресловущего  новгородского
срамословиЯ.
     „ружину  тверичей  разоружили,  боЯр  поковали в  железа,  разгромили
амбары с  товарами тверских гостей,  а  Ѓороздина с Ђлександром Њарковичем
намерились было отослать в ’верь безо всего, одною душою. „осыти поспорив,
им  все-таки под конец воротили платье и  коней и  отослали прочь вместе с
помЯтою дружиной.
     Ѓороздин   ехал,   свирепо   озираЯсь  на   исчезающие  вдали   верхи
новгородских соборов,  башен и теремов, изредка, длЯ облегчениЯ душевного,
ругаЯ вслух и город, и всех порЯду новгородских вЯтших.
     - ‚от!  Ђ ты ездил баЯть с има! „отолковал? ЏонЯл, что за народ?! - с
горЯчностью спрашивал  он  Ђлександра Њарковича,  спасшего-таки  от  толпы
своего <Ќиколу>, которого вез теперь за пазухою.
     - ЏонЯл,  -  ответил  односложно Ђлександр,  и  Ѓороздин,  с  мрачным
недоумением поглЯдев на него, осексЯ.


     Њеж  тем  как  битые,  наспех перевЯзанные тверичи,  в  сопровождении
городских приставов,  пробирались по  дороге  на  Ѓронничи,  скорые  гонцы
помчались из  Ќова ѓорода во все концы волости Ќовогородской кликать рать.
Ѓороздин, едва избавившись от новгородских приставов, заторопилсЯ изо всех
сил,  мыслЯ  поднЯть тверские полки,  чтобы  изгоном захватить ’оржок.  Ќо
новгородскаЯ рать  уже  шла  за  ними  следом,  и  когда тверскаЯ,  наспех
собраннаЯ сила (только-только справились с жатвою) двинулась к ’оржку, там
их уже ожидал новгородский полк, собранный изо всех волостей и пригородов:
‹адоги,  ђусы,  Џорхова.  Џришла ижора,  корела,  весь  и  вожане вместе с
городским новгородским ополчением и  дружинами боЯр.  €  тверские воеводы,
измерив на глаз и посчитав число новгородских воев,  не рискнули без кнЯзЯ
ратитьсЯ со всем ѓосподином Ќовым ѓородом...
     Ќачались долгие  пересылки из  стана  в  стан,  и  кончили  тем,  что
приговорили ожидать  кнЯзЯ  Њихайлу из  Ћрды.  Ѓуде  он  получит Ярлык  на
великое кнЯжение, то и новгородцы примут тверского кнЯзЯ у себЯ на столе.
     ’айные гонцы  тотчас донесли о  том  на  Њоскву,  где  тревожно ждали
исхода новгородских событий.


        ѓ‹Ђ‚Ђ 8

     Џо  наказу ћриЯ,  кнЯжич €ван отправилсЯ постеречи ЏереЯславлЯ,  и  в
Њоскве из всех „аниловичей осталсЯ лишь восьмилетний Ђфанасий. ‚прочем, за
Њоскву, пока ее хранили Џротасий с ЃЯконтом, можно было не боЯтьсЯ.
     €ван  меньше  всего  годилсЯ  в  ратные  воеводы.  Ћн  был  задумчив,
богомолен,  внимателен к  зажитку и  молчалив.  ‹юбовь  покойного „анилы к
делам  хозЯйственным передалась  ему  вполне,  только  ежели  „анила  лез,
бывало, сам и в коптильни, и в сушильни, и в бертьЯницы, отроком убегал на
торг  прошать купцов о  товаре и  засовывал любопытный нос  во  все  щели,
ничуть  не  обинуЯсь  кнЯжеским достоинством своим,  €ван  больше  смотрел
молча,  издали,  запоминаЯ про себЯ,  а  коли прошал о  чем -  редко и  не
всЯкого, а   только   ближних,  двух-трех  боЯринов  да  старого  батиного
дворского и редких, тоже пожилых, воспитанных „анилою холопов. Џоэтому все
знали  токмо  о  богомольности  €вана  и  мало кто - что шестнадцатилетний
кнЯжич помнит все села „аниловы,  знает,  где какое стоит и  сколь  в  нем
скота  и добра;  что ему лучше,  чем старшему брату ћрию,  ведомы запасы и
сокровища, собранные и припрЯтанные их родителем, и что богомольный кнЯжич
не  ошибаЯсь мог бы перечислить,  какие цены и на какой товар стоЯт ноне в
торгу.
     Њало не нарушив наказ брата,  €ван и  в  ЏереЯславль доехал не прежде
чем окончили жатву,  обмолотили и свезли хлеб в житницы.  ‚сем этим ведали
старые слуги отцовы, и €ван сам, пожалуй, не смог бы сказать толком, зачем
он из рани ранней следил,  стоЯ молчаливо посторонь, как везли хлеб, и про
себЯ   пересчитывал  возы,   зачем,   пробираЯсь  украдом  в   бертьЯницу,
перещупывал мЯгкую рухлЯдь и, смущаЯсь, прошал потом ключника, не потратит
ли моль дорогих береженых соболей?  ‚ церкви, на молитве, он, и не думаЯ о
том,  запоминал всЯкую утварь и  рухлЯдь церковную так,  что мог бы  потом
сказать,  где что стоит и лежит. …ще в отрочестве, когда кнЯгинЯ ЋвдотьЯ с
руганью накидывалась,  бывало,  на  девок и  мамок,  потерЯвших какую-нито
любую лопотинку, и щедро сыпала девкам тычки и пощечины, кнЯжич €ван молча
подходил сзади и,  дергаЯ мать за подол,  подавал потерЯнную вещь. ’ак что
иногда и сами девки сенные прошали:  <€ванушко,  поищи,  голубок, камчатну
сорочку ћрко задевал!>  €ли:  <‘апожок пропал у ‘ашка красненькой,  куды и
сунули? Ќе   то  государынЯ-матушка  нас  прибьет!>  €ван  тотчас  находил
просимое. …го гладили по голове, ласкали, совали то морковку, то кочерыжку
или  горсть вишеньЯ,  и только стараЯ постельница кнЯзЯ „анилы,  покачиваЯ
головой, предрекала:
     - Ќу,  девки, етот вырастет, жизни никоторой из вас не даст! ‡а кажну
оплошку деревЯнной пилой пилить станет!
     ћрий знал,  конечно,  что брат €ван в воеводы не гож, и посылал его в
ЏереЯславль только  затем,  чтобы  энатье было:  мол,  московский кнЯжич в
городе,  стало,  и без него, ћриЯ, не брошен ЏереЯславль. Ќаместничали там
старые переЯславские боЯре: престарелый ’ерентий Њишинич с сыном Њихаилом,
новгородский выходец, служивший еще прежним переЯславским кнЯзьЯм, „митрию
Ђлександровичу и €вану „митричу;  „обрынЯ ”еофаныч, …ремей Ћнтоныч, ‘офрон
и Њоисей -  из природных боЯр переЯславских.  Ћни же должны были постеречь
город и от всЯкой ратной грозы.
     Њнительный ћрий не  очень полагалсЯ на одних переЯславцев и  потому в
помочь брату послал еще  московского большого боЯрина ЋкатиЯ,  с  наказом,
коли что,  привести всех переЯславцев к присЯге и тотчас слать в Њоскву за
подмогою.
     Ћкатий,  однако,  не сумел передать весть на Њоскву. € о том, что под
ЏереЯславлем стоит  с  дружиною  Ђкинф  ‚еликой  и  город  вот-вот  падет,
узналось на Њоскве случаем, от прискакавшего из ‚есок ђодионова холопа.
     ‚ески,  как  и  соседнее село,  коее  ђодион  Ќестерович нарек  своим
именем,  принадлежали отцу  Ђкинфа  ‚еликого,  ѓавриле  Ћлексичу,  и  были
переданы волынскому боЯрину кнЯзем „анилой.  Ђкинф пото  и  не  сговорил с
ћрием,  что хотел заехать ђодиона в  думе кнЯжеской и  прошал воротить ему
ђодионовы села под ЏереЯславлем, Яко свое родовое добро.
     •олоп,  прискакавший из ‚есок, служил еще старому Ќестеру на ‚олыни и
был  предан ихней  семье до  живота своего.  Џото  и  вымчал без  передыха
полтораста верст  до  Њосквы  и  уже  на  последних силах,  прохрипев:  <Љ
Ќесторычу веди!> - ввалил в хоромы боЯрина.
     - „ворский убит!  -  долагал он  тем  же  часом ђодиону.  -  Џрочие в
недоумении и страхе.  Ѓудешь ли, батюшко? €ные уж и передались по грехам -
шкура-то одна, снимут - не отростишь...
     ѓонца,  что оставил назади двух мертвых коней,  качало. ђассказав, он
начал заваливатьсЯ вбок. ђодион махнул рукой - холопа уволокли под руки.
     „ворский,  убитый в ‚есках,  был свой,  ближний, с ‚олыни. …му ђодион
был обЯзан жизнью.  Џото и  посадил на  переЯславских вотчинах,  знал:  не
продаст!
     - Ќу, Ђкинф! - только и процедил он с угрозою.
     …два  гонца уволокли отсыпатьсЯ,  ђодион тотчас велел кликать слуг  и
собирать дружину.  Љлючник, разглЯдев побелевшее от Ярости лицо господина,
аж вздрогнул. Џереспросил:
     - ‚сех собирать?
     ђодион, овладев собою, поднЯл холодные глаза:
     - ‚сех! - € в спину ключнику: - ‚озов не берем, снедь в торока!
     Ћн тут же послал с  вестью к  Џротасию с ЃЯконтом.  ЃЯконт растерЯлсЯ
было, но Џротасий постиг дело мигом.
     - ЏереЯславль потерЯем,  вс° потерЯем.  € батюшка кнЯзь не простит! -
изрек он  твердо и  тотчас велел готовить запасной полк в  помочь ђодиону.
Ћтослав посыльных, Џротасий прикрыл глаза, подумал: <‚от оно! ѓрех мой, на
мне грех!  Ќеужели подошло?  -  покрутил головой: - Ќет, не то! Ќет... …ще
нет...  -  и  тут же  представив себе мЯгкое лицо кнЯжича €вана,  до  боли
стиснул зубы: - Ќеужели и этого мальчишку, стойно Ѓорису, в полон отдадим?
’ого хоть  сам  ћрий  „анилыч...>  - недобро подумалось о кнЯзе.  Ќехорошо
Џротасий поднЯлсЯ,  туже подтЯнул поЯс.  ‚ысокий, прошел хоромы, спустилсЯ
во двор,  где уже ждал оседланный конь. Ќа лестнице один из молодых кметей
потЯнулсЯ к нему сказать что-то, раскрыл было рот, но не решилсЯ. Џротасий
заметил  невольное  движение парнЯ,  приодержалсЯ,  внимательнее взглЯнув,
прошел и уже на дворе,  сев на конЯ и тронув,  вспомнил:  батька у него  в
ЏереЯславле!  ”едор!  ‡накомец  покойного „анилы ‹ексаныча,  грамоту кнЯзЯ
€вана  Њитрича,  дарственную  на  ЏереЯславль,  еще  привозил...  Џодозвав
дворского, велел вызвать парнЯ - <которой переЯславской там!> - и отослать
с полком ђодионовой помочи.  <Џущай батьку повидит свово!  Џото и  прошал,
верно,  менЯ,  да оробел>,  - подумал Џротасий и позабыл,  отодвинули иные
заботы.  Ќе грех было покрепить Њоскву,  тверичи и  сюда  могли  сунутьсЯ!
’олько вечером напомнилось вновь, хотел расспросить молодца погоднее, но в
сторожах были уже иные кмети,  а дворский на вопрос ЏротасиЯ отмолвил, что
днем еще отослал парнЯ в полк, два часа как уже выступивший из Њосквы...
     ђодион,  едва  дождав Џротасьевой помочи,  повел своих и  Џротасьевых
ратников прЯмою дорогой,  минуЯ „митров,  благо по  холодной поре проселки
подстыли крепко и  можно было не боЯтьсЯ завЯзнуть в  топкой грЯзи осенних
полей.
     ‹ужи раскалывались вдрызг брызгами сухого слоистого льда.  ЏодмерзшаЯ
землЯ глухо гудела под  копытами.  ли  крупной рысью.  •орошие,  киевских
степных  кровей,   сытые   выстоЯвшиесЯ  жеребцы  легко   несли   седоков,
приторочивших брони  и  сулицы к  седлам заводных коней.  ‘ам  ђодион тоже
скакал  верхом,  презрительно отвергнув предложенный было  дворским крытый
возок.  <‹ишь бы  успеть!  ‘корей!  ‘корей!  ‘корей!>  Џод  конЯми стонала
дорога.


        ѓ‹Ђ‚Ђ 9

     3а  двором  лежал  труп  убитого ђодионова дворского,  что  дерзко не
похотел поклонитьсЯ Ђкинфу.  ‘ейчас он был весь плоский, похожий на старое
платье.  Ђкинф не велел убирать тела -  длЯ острастки прочим -  и  теперь,
выйдЯ во двор,  едва вспомнил о мертвеце, и то по рычанию собаки. ЃродЯчий
пес,  свирепо  и  трусливо  взлаЯв,  посунулсЯ в  кусты  -  шерсть  дыбом,
подобранное брюхо,  -  одичало глЯдЯ на Ђкинфа, вздрагиваЯ и не переставаЯ
рычать,  ждал, когда отойдет человек. Џугни - прыгнет и зальетсЯ тоскливым
воем,  закидываЯ морду.  <Ќать  прибрать,  што  ли...>  -  подумал  Ђкинф.
“треннЯЯ злость уже угасла в нем.  Ћн повернулсЯ,  пес за его спиной снова
прыгнул к трупу.
     - ќгей!  -  позвал боЯрин и кивком,  не оборачиваЯсь, приказал унести
мертвеца.
     „оверенный холоп,  по кличке Љозел, когда-то ушедший с ним вместЯх из
ЏереЯславлЯ ко кнЯзю Ђндрею,  подошел сзади, помЯлсЯ, сожидаЯ, когда Ђкинф
поворотит к нему лицо.
     - ’ож не спитце? - спросил Ђкинф добродушно. Љозел посопел в темноте,
поморгал глазами, сказал с хрипотцой:
     - „озволь, Ћкинф ѓаврилыч, в ЉнЯжово сгонЯть!
     - Џочто?
     - Љрасного петуха дружку старому, ”едьке, нать пустить!
     Ђкинф глЯнул вприщур на хищную морду Љозла.  “смехнулсЯ. Ћтмолвил без
злобы:
     - Ћхолонь.  Њихайло-кнЯзь  не  Ђндрей.  Ћн  ентова не  любит.  „умать
надоть!  „а и тебе тута жить самому.  ‚сех попалишь,  сам куда денесси? ’ы
ево,  дружка-то,  лучше  сперва попужай,  а  после лаской...  „еревню хошь
получить?  -  спросил Ђкинф,  и  Љозел,  даже  в  темноте видать было,  аж
покраснел от вожделениЯ.  - Ђ штоб тЯ мужики попалили в той деревне, хошь?
- продолжал Ђкинф.  - Ќу вот! Ђ ты - петуха... Ќам и ЏереЯславлЯ бы зорить
не  стоило,  да  людей не  удержишь.  Ќу,  а  мы с  тобой тоже внакладе не
останемсЯ!  Љто тамо,  в городи,  из кнЯжичей,  €ван „анилыч?  ‚ота на ево
голове с московлЯн окуп и возьмем!  €з утра поезжай до Љупани, ратных нет,
дак и до Љлещина проскочи. „а смотри, не балуй у менЯ! ‚нЯл?!
     •олоп обиженно хмыкнул, полез назад, в хоромину.
     Ђкинф стоЯл,  думал.  „ень был хлопотной.  Ќа  заре изгоном захватили
окологородье,  разоставили сторожу по дорогам.  Љое-кому и  в  ЏереЯславль
была подана весть.  Њоже,  в ину пору и ворота открыли бы,  как знать!  „а
ћрий не дурак,  вишь,  брата дослал за себЯ.  ’еперича,  должно, московиты
людишек в осаду забивают...
     „авеча,  о  полдни,  проехал до ѓорищ,  зашел к настоЯтелю.  ‘вой был
монастырь!  ‘коль вкладов они с родителем-батюшкой подавали на помин души!
‘уетливый настоЯтель выбежал с  ахами  да  вздохами:  <‚оротились!  Ђкинфу
ѓаврилычу!>  ‡ахлопотал об угощении...  Ђ он сидел,  развались,  рассеЯнно
постукиваЯ  по   столу  кончиками  пальцев  в   дорогих  перстнЯх.   ‚друг
почувствовал,  что уже и устал,  и годы не прежние... Њилостиво выслушивал
многословную настоЯтелеву лесть. ‡нал, что на мал час нахлынуло такое, что
сей же  миг разом встанет...  да вот уже и  позвали!  ЏоднЯлсЯ,  рассеЯнно
кивнул на прощание.  ‡Ять „авыд стоЯл в дверЯх палаты,  торопил.  ‚ышли на
снег.  Љони перебирали копытами.  Џока вдевал ногу в  стремЯ,  пока всел в
седло, подъехал старший сын €ван. ‘ ѓорицкой горы ЏереЯславль лежал как на
ладони.  €здали,  мурашами на  белом снегу,  видать было,  как коннаЯ рать
обходит  город.  —то-то  вспыхивало  вдалеке,  белый  в  морозном  воздухе
подымалсЯ дым.
     - ѓлЯди,  €ван!  -  весело сказал Ђкинф сыну.  -  Ќаши-то, а? “же под
самым городом!
     - Џосад жгут,  што ли?  -  спросил €ван,  вглЯдываЯсь из-под руки. Ћт
молодого снега  слепило  глаза.  Ќад  черной,  еще  не  застывшей осередке
громадой озера подымалсЯ пар.
     - Ќичо им не поможет!  -  отмолвил Ђкинф.  -  ‡автра,  послезавтра ли
примет сделаем,  и коли сами сЯ не передадут, возьмем город на щит. џ бы и
седни! „а слушок есть - откроют ворота!
     ’отчас за монастырскими воротами к нему стали подъезжать дружинники и
гонцы от  старшин передовых отрЯдов.  Џодскакал воевода левой руки.  Ђкинф
окинул его разгорЯченное лицо и, отвердев голосом и взором, изрек:
     - Џовести ратным!  ‚озьмем город -  на три часа позволю эорить! Џущай
зипунов добудут себе. ‚еселее станет на валы лезти!
     Ћтослал воеводу,  и  вспомнилсЯ вновь  родитель-батюшка,  что  десЯть
летов назад,  на смертном одре,  велел ему перекинутьсЯ ко кнЯзю Ђндрею. €
как  угадал  покойник,  царство ему  небесное!  Ќе  выстоЯл Њитрий  ‘аныч!
‘лужить надо  сильному.  ‘ильный сейчас -  кнЯзь Њихайло.  Њихайло хоть  и
ровен,  а  видать,  покруче Ђндрей ‘аныча,  да  и  поумней.  <Џожалуй,  не
прогадаю и нынче!> -  подумал Ђкинф.  Ђ поднесет он Њихайле ЏереЯславль да
вотчины воротит свои...  <‘ынов уж пристрою тогда!  €вана в свое место,  в
думу кнЯжую. ”едюху... того ищо оженить нать!>
     Џеремолвив с зЯтем „авыдом,  Ђкинф отослал его на правую руку,  велев
перейти ’рубеж и  стать в Ќикитском монастыре,  замкнув кольцо осады.  ‘ам
начал объезжать окологородье, примериваЯсь, где ловчее примет приметывать.
Џодумалось было,  что с озера, да молодой лед на Љлещине показалсЯ и тонок
и слабоват. Ќе ровен час, не искупались бы кмети!
     „о  вечера,   разоставлЯЯ  дозоры,   двигаЯ  полки,  все  ждал  Ђкинф
добровольной сдачи города.  „а нет,  видно, передолили-таки московлЯне. Ќу
что ж, сами себе на беду деют!
     ‚  потемнЯх уже  Ђкинф воротилсЯ в  ‚ески.  ‚се ж  таки его озаботило
маненько. ‘пать бы сейчас самаЯ пора, а не спитсЯ! ‹ибо уж излиха устал? €
то верно, шутка - с утра в седле!
     •олопы ушли. „авно уже уволокли и убитого, а Ђкинф все стоЯл, кутаЯсь
в  долгий дорожный вотол,  все  смотрел и  смотрел в  далекую отревоженную
тьму. “зкаЯ зеленаЯ полоса Яснеющей зари уже отделила небо от земли, но не
прогнала еще ночных теней.  €  Ђкинф,  на мгновение прикрыв глаза,  втЯнул
сырой  острый запах  озера,  и  вспомнилась вдруг  далекаЯ,  из  младости,
поездка их с  отцом туда,  за озеро,  в  ЉнЯжево-село,  и тогдашние отцовы
слова: <‚олга... широко... простор>. Ђ и здесь простор! € никуда и не надо
больше.  ‚от была и ‚олга,  и степи,  и Ћрда, стольный ‚ладимир, ѓородец и
шумнаЯ  ’верь,  -  вс°,  почитай,  было!  Ђ  теперь:  отбить ЏереЯславль и
вернутьсЯ в  отцовы хоромы,  и  сидеть в  ‚есках да  глЯдеть на озеро,  на
далекий Љлещин-городок на  той стороне...  „а  ездить на службы в  ѓорицы,
принимать поклоны настоЯтелЯ и всей братии монастырской.  € - чего больше!
€ умереть в своем терему.  Џри сынах,  при добре,  в спокое... ‚ почете от
кнЯзЯ свово...  Ћн  повел плечами:  ну,  до  старости далеко еще!  Ћтец на
восьмом десЯтке умер,  и  он  не  мене проживет!  “тренний ветерок холодил
лицо.  Ђкинф прищурилсЯ,  представил, как въедет в ЏереЯславль сегоднЯшним
вечером. ЏоежилсЯ, громко позвал слугу.


        ѓ‹Ђ‚Ђ 10

     ”едор вышел на  крыльцо,  пошатываЯсь от  слабости.  Џрошел к  сараю.
Њолодой снег, выпавший за ночь, осветлЯл двор.
     Џод жердЯным навесом дремали лошади. €з сенника слышалсЯ храп старого
џшки-Ћйнаса,  литвин до  глубокого снега все  ночевал при конЯх.  ‚здыхали
коровы. Ћвцы серою грудой сонно ворочались в загоне. „воровый пес неслышно
подошел сзади,  молча,  мало  не  испугав,  ткнулсЯ носом в  руку хозЯина,
вильнул хвостом,  зевнул и,  свесив уши,  ушел обратно досыпать свои песьи
сны.   ”едор  запахнул  плотнее  овчинный  зипун,  поворотил  от  сараЯ  и
остановилсЯ,  вбираЯ ноздрЯми морозное дыхание предутреннего ветра.  ЏрЯмо
перед ним  был мЯгкий обвод соломенной кровли,  тын,  за  которым смутнели
избы  деревни  и  дальний  лес,  неровною грЯдою  замкнувший окоем  с  той
стороны,  куда уходили дороги на ђостов и  ‚ладимир и  дальше,  в  далекую
Ћрду,  и  где уже Яснело,  бледнело и  зеленело небо,  как будто с  ночною
темнотой уходЯщее ввысь от земли.
     ђодимый дом!  ‡десь вот,  на этом же месте,  стоЯл его высокий терем,
спаленный Љозлом,  терем,  которому нынешний только-только что по плечо; а
еще прежде был отцов дом,  широкий и  низкий,  из которого ”едор выбиралсЯ
младенем и топал ножками по колкому первому снегу...
     Ћтсюда отец ушел к  ђаковору и не воротилсЯ домой.  Ћтсюда ушла замуж
за  углицкого купчика  сестра  Ћпроська да  и  пропала  потом  невестимо в
ордынском плену.  ‡десь он делилсЯ с братом ѓрикшей, что сейчас на Њоскве,
в  монастыре „аниловом.  ‡десь,  уже в этом,  последнем доме умирала мать.
Ћтсюда уходил он в далекие пути в Ќовгород и ‚ладимир,  молодой, жадный до
неведомых земель и больших городов.  Ћтсюда потом отправлЯл сына в Њоскву,
к брату.  ‘ын теперь служит у тысЯцкого ЏротасиЯ.  ђослый сын, выше батьки
вымахал!  „авно чегой-то вестей не бывало от ево...  ‡десь была у него та,
далекаЯ кухмерьскаЯ любовь...  ’акаЯ далекаЯ уже, что словно и не было ее,
а так, во снЯх приснилось...
     Љак рвалсЯ он,  молодым,  вон из родимой избы!  € вот было все!  Ѓыли
города,  Языки и земли;  служил он двум хорошим кнЯзьЯм, честно служил, до
последнего часу.  €  рати  водил,  и  не  робел на  борони.  „обыл почет и
зажиток.  ‚идел Ќовгород ‚еликий,  город своей детской мечты. ‚се повидал,
что  просила душа!  €  возвращалсЯ каждый раз  снова сюда,  в  ЉнЯжево,  в
родимый дом,  а когда и на родимое пепелище! ‚ этот дом привозил он добро,
сюда привел когда-то первого холопа,  захваченного на борони,  того самого
Ћйнаса-џшку.  ‘юда же привел и жену ”еню.  € теперь,  когда годы пошли под
уклон,  что осталось ему от походов и  странствий,  что добыл он в далеких
путЯх?  Ќичего,  кроме этого дома,  что  стоит на  родовой земле покойного
родителЯ,  зарытого невестимо где,  в  чудском краю,  на  чужбине.  Љрытый
соломою дом, и кони, и овцы в хлеву. ‘тарый Ћйнас, такой же старый теперь,
как и он,  ”едор. „а пашнЯ за домом, что надо взорать по весне и вырастить
рожь.  €,  может быть, приведет ему Ѓог лечь в эту землю, с матерью рЯдом,
на отчем погосте, близ родимого дома, отчего дома своего...
     ‘ острой радостной болью понЯл он сейчас, как все это любит, и потому
стоЯл, ежась от легкой дрожи, медлил и длил мгновениЯ тишины. Ѓудут день и
заботы, воротитсЯ болезнь,  что треплет и  треплет  его,  почитай,  вторую
неделю,  будут  ворчание  и  попреки жены и служебные тЯготы,  нынче вовсе
ставшие неинтересными ”едору,  и закружат и отодвинут посторонь эту боль и
эту  любовь...  Ђ сейчас...  только сейчас и можно стоЯть,  и дрогнуть,  и
смотреть,  как Яснеет небо и меркнут звезды и как кровлЯ родимого дома все
четче и четче вырезываетсЯ на утренней заре.
     ‡а  изгородой послышались сперва  скрип  приближающихсЯ саней,  затем
топот и храп конЯ.
     - ќгей! - донеслось с улицы.
     - Љого Ѓог несет? - недовольно отозвалсЯ ”едор.
     - Ќе спишь?
     ’еперь ”едор  узнал  по  голосу знакомого мауринского мужика ’имоню и
подошел к калитке.
     - Ѓеда, Њихалкич! Ћкинф с ратью к городу подошел! Ќевестимо и как!
     - ѓде?! - выдохнул ”едор.
     - “же у ѓориц стоЯт!
     ‚от оно.  —его ждал,  чего боЯлсЯ все эти годы.  Џодошло.  €,  как на
грех,  занедужил! „а беда николи вовремЯ и не приходит... Ќу что ж, Ћкинф!
ЏомерЯемси с тобою напоследЯх!  € Љозел, верно, с ним, опеть хоромы на дым
спустит!
     ‚ доме послышалось шевеление.  ”енЯ,  раскосмаченнаЯ со сна,  в криво
наброшенном платке,  зеваЯ  во  весь  рот,  выползла на  двор.  ‡авидев за
изгородой чужие сани, исчезла.
     - „ак Я погоню, - Њихалкич! - договаривал ’имофей.
     - Ќе зайдешь?
     - Ќедосуг.
     - Људа правишь дале-то?
     - ’еперича в Љухмерь, а оттоле в Љупань!
     - €н добро.
     ”енЯ, уже прибраннаЯ, подошла с квасом.
     - Ѓлагодарствую,  хозЯюшка!  -  бросил  ’имофей,  торопливо опорожнив
посудинку.  Ћн почмокал,  подбираЯ вожжи,  послышалсЯ охлест и удалЯющийсЯ
торопливо конский топ.
     - Људы зовут опеть? - ворчливо спросила ”енЯ. - Ќедужного в спокое не
оставЯт!
     - Ћкинф под городом,  мать!  ’ы  вот што:  собери укладки да серебро.
‘час, до свету, и зарой, худа б не было. € с хлебом, џше накажи...
     ”едор  сперва было  намерилсЯ ехать в  ЏереЯславль верхом,  да  почуЯ
противную слабость в ногах,  велел џкову заложить ‘ерого в санки. Ћн круто
срЯдилсЯ,  прихватив саблю, бронь, татарский лук, топорик и каравай хлеба.
Ќаказал, где и как прЯтать добро, привлек на миг ”еню, что молча уродовала
губы,  дружески кивнул Ћйнасу и выехал со двора еще в серых предрассветных
сумерках. Ќа полном свету ”едор был уже у городских ворот ЏереЯславлЯ.
     …ще  от  Ќикитского начали ему  попадатьсЯ торопливые встречные возы,
иные  шарахались прочь  в  испуге -  видно,  бежали из  осады.  ‚  воротах
творилось невообразимое.  Њесиво  людей  и  лошадей с  гомоном,  истошными
бабьими воплЯми и  ржаньем колыхалось из стороны в  сторону.  —ей-то конь,
как был,  в  оглоблЯх и  хомуте,  встал на задние ноги,  мало не приздынув
повозку,  и рвалсЯ, храпЯ и ронЯЯ пену с оскаленной морды. ђатники, чужие,
- видать,  москвичи, - с копьЯми и саблЯми наголо загонЯли толпу в ворота,
а  люди рвались наружу,  с  матом и воем прорываЯсь сквозь строй озверелых
дружинников.  ”едор,  сцепив зубы,  встал  на  колени и,  разогнав ‘ерого,
врезалсЯ в  толпу.  Ћполоумевший ратник схватил было ‘ерого под уздцы,  но
”едор, обнажив саблю и пригибаЯсь лицом к москвичу, проорал:
     - Ћтдай, гад! ђазвалю наполы!
     ’от отпрЯнул растерЯнно,  и ”едор вломилсЯ, хлеща наотмашь по конским
мордам и людским головам,  в низкие ворота, с треском и хрустом проехал по
чьим-то санЯм и,  вырвавшись в  узкую,  запруженную народом улицу,  кнутом
проложил себе  дорогу к  Љрасной площади.  ’ут  тоже творились бестолочь и
суетнЯ,  но люди были свои,  и ”едор,  перемолвив с двумЯ-тремЯ, уже знал,
что творитсЯ в городе.  ‡аведЯ тЯжко дышащего конЯ во двор молодечной,  он
проник  боковым  проходом  в  кнЯжеские терема  и,  расталкиваЯ холопов  и
молодших ратников, отправилсЯ искать боЯрина ’ерентиЯ.
     ’ерентиЯ Њишинича ”едор  нашел  в  столовой палате,  в  толпе своих и
чужих,  видно,  московских,  боЯр, что шумели и спорили, стойно смердам на
площади.   Ѓросилось  в   глаза  растерЯнное  лицо  юного  кнЯжича  €вана,
затолканного и  забытого боЯрами.  ”едор поклонилсЯ кнЯжичу,  прокашлЯлсЯ.
’ут ’ерентий завидел ”едора, и ”едор спросил у него нарочито громко, чтобы
слышали все:
     - ‘давать град Ћкинфу не надумали?
     - ’ы што! - едва не замахнулсЯ на него боЯрин.
     - џ ништо. Ђ в городи молвь такаЯ. “ ворот кто?
     €з толпы выдвинулсЯ незнакомый московит в дорогом опашне, с надменным
лицом. ѓлЯнув скользом на ”едора, гневно вопросил ’ерентиЯ:
     - …то почто тут?!
     - “йми  людей,  боЯрин!  -  с  угрозой сказал москвичу ”едор  и,  еще
возвысЯ,  спросил: - Џочто моих ратных убрали со стен?! Ђ ты - повидь, што
кмети  твои  творЯт в  воротах,  опосле прошай!  -  кинул  он  через плечо
московиту. ЃоЯрин пошел пЯтнами, задохнулсЯ гневом, приздынул было кулаки,
но  юный  кнЯжич,  что-то  понЯв наконец,  схватил его  за  рукав и  начал
торопливо успокаивать. ”едор, глаза в глаза, молча вопросил ’ерентиЯ, тот,
едва заметно поведЯ бровью,  качнул головой: уйди, мол, от греха! - и сам,
потЯнув ”едора за собою, пошел к дверЯм палаты.
     “же за дверЯми старик достал цветной плат, отер вспотевшее лицо:
     - Ћсрамил ты менЯ! …то ж Ћкатий, большой боЯрин московской!
     - ‘...  Я на его!  -  возразил ”едор. - Џрикажи немедлЯ моих людей на
ворота вернуть, не то города не удержим!
     ’ерентий Њишинич вдруг улыбнулсЯ весело:
     - Џрости старика, ”едЯ! Џерепали маненько тута все!
     Џодошел Њихаил ’ерентьич.  Љивнул ”едору,  как равному, вопросительно
поглЯдел  на  отца.  ’ерентий  тут  же  велел  ему  вернуть  переЯславских
дружинников к  воротам,  а  московитов поставить охранЯть  терема.  Њихаил
хотел было спросить еще  что-то,  видно,  про ЋкатиЯ,  по  велению коего в
воротах  были  поставлены вместо  переЯславцев москвичи,  но  не  спросил,
махнул рукой, побежал исполнЯть отцовский приказ.
     ’ерентий Њишинич вышел с ”едором на заборола:
     - Ђ мне баЯли, хворый ты?!
     - € сейчас недужен!  -  отмолвил ”едор сурово.  - Џо мне, боЯрин, вот
што:  ѓаврилыча постеречи не  грех,  и  Ћнтонова сынка с  …ремеем.  ’е-то,
доброхоты Ћкинфовы, не открыли бы ворота отай!
     - “же послано,  ”едЯ, - сказал ’ерентий Њишинич негромко и оглЯнулсЯ,
не услыхал бы кто. - Ќа то моЯ стараЯ голова еще сгодилась!
     Ћни  поглЯдели  друг  на  друга,  и  ”едор,  оттаиваЯ  душой,  слегка
улыбнулсЯ тоже.  Ќет,  не  предаст он старика,  как не предал в  свою пору
покойного кнЯзЯ €вана Њитрича!
     - ‘тупай,  ”едЯ!  -  сказал, помолчав, ’ерентий. - Ќаведешь порЯдок в
воротах,  ворочайси назад.  Њыслю,  без  тебЯ  вести  Џротасию передать не
мочно. „ороги перегорожены все!
     ”едор воротилсЯ в терема через два часа с большим синЯком под глазом.
Љоротко доложил,  что народ успокоен,  улица очищена, и городовым воеводам
волЯ забивать в  осаду слобожан из  рыбацкого окологородьЯ,  благо озерные
ворота  свободны  и  Ћкинфовых ратных  тамо  покамест нет.  „олагал  он  в
стольной палате,  перед  лицом московского кнЯжича,  напрЯженно и  неловко
застывшего в кнЯжеском кресле,  и боЯр,  что уже не толпились, как давеча,
посередь палаты,  а  чинно сидели по лавкам,  кто с  любопытством,  кто со
скрытою  улыбкою поглЯдываЯ на  ”едора.  “треннЯЯ сшибка  его  с  Ћкатием,
видно, не прошла даром.
     ’ерентий отнессЯ к кнЯжичу и,  получив от него разрешающее наклонение
головы,  вопросил ”едора,  сумеет ли  тот пробратьсЯ мимо Ђкинфовых застав
гонцом от  кнЯжича €вана на  Њоскву?  Ћкатий тут не  выдержал,  тоже подал
голос, предлагаЯ послать с ”едором кого-нито из московских ратных.
     - Ќи!  Ќиково не нать!  - твердо отмолвил ”едор. - џ один пройду, а с
иным и пропасти мочно. Љонь надобен добрый и сани.
     ЃоЯре зашевелились.  Џо палате рЯбью прошла говорка,  и ”едор услышал
спрошенное вполголоса одним из московитов:  <‚ерный?>  Ћсуровев лицом,  он
повернулсЯ к вопрошателю и громко, гасЯ улыбки боЯр, отмолвил:
     - Њне с  Ћкинфом не  сговорить!  ‚  те поры,  как он к  Ћндрею ‘анычу
перекинулси,  Я  сотню людей у ево увел!  € грамоту на Џереславль от кнЯзЯ
€вана Њитрича привозил Я!
     ЉнЯжич  €ван  вопросительно поглЯдел  на  боЯр,  и  ’ерентий  Њишинич
медленно и  веско  утвердительно наклонил голову.  ’огда €ван,  порозовев,
приподнЯлсЯ и звонко сказал ”едору:
     - Њожешь идти!
     ”едор вышел на площадь. “ него вновь, как схлынули напрЯжение и гнев,
ослабли и  задрожали ноги.  Ћн  остоЯлсЯ,  морщась,  стараЯсь справитьсЯ с
собою.  Ѓез мысли следил,  как из  собора выносЯт кресты и  толпа ратных и
горожан  начинает  присЯгать  на  верность  московскому кнЯзю,  обещаЯ  не
предатисЯ в руки врагу.
     ‘коро его вновь позвал к  себе ’ерентий Њишинич,  изъЯснить словесно,
что и  как надобно передать Џротасию.  (”едора,  опасу ради,  посылали без
грамоты.)  ’ерентий,  наказав все,  помолчал,  глЯнул  просительно.  ”едор
понЯл, сказал:
     - Џущай  смеркнет!  Ќа  свету все  одно  изловЯт менЯ,  стойно глухой
тетере. Њне нынь час мал поспать бы...
     ‘тарый боЯрин захлопотал,  сам провел ”едора в небольшую изложницу, и
”едор с блаженным облегчением повалилсЯ на овчины и вытЯнул ноги.  Љак оно
поворотитсЯ нынешней ночью,  схватЯт его или сумеет он  уйти от  Ћкинфовых
застав,  -  все  это  отодвинулось посторонь.  ‘ейчас ”едор  хотел  только
одного: спать.


     Ћн проснулсЯ,  будто его толкнули.  Ќа дворе были сумерки, и ”едор на
мгновение испугалсЯ:  не проспал ли он?  ЏрислушалсЯ к  себе.  ‚ теле была
отвычнаЯ легкость,  и  в  голове  чуть-чуть  звенело  -  видно,  отступила
болесть.  ‚ыходЯ,  он столкнулсЯ с ’ерентием. ‘тарый боЯрин сам шел будить
”едора. Љонь, и сани, и припас - все было готово уже.
     - Ќу,  ”едюша,  •ристос с тобою! Ќе выдай, смотри! - напутствовал его
’ерентий и перекрестил на прощание.
     - “держитесь тута три днЯ!  -  деловито отозвалсЯ ”едор,  забираЯсь в
сани.
     Њеж  тем как нарочито выпущенные из  осады вместе с  ним два горицких
мужика поднЯли переполох в  Ђкинфовом стане,  ”едор  сразу свернул влево и
хорошей рысью проскочил до  раменьЯ.  ‹ишь тут  его  заметили и  пустились
всугон.  ’еперь надо было только не оплошать.  ‘пасло его то,  что он знал
все проселки как свои пЯть пальцев,  а сторожа была, видать, из тверичей и
далась на обман: заманив их в частолесье, ”едор оторвалсЯ от погони, круто
свернул  знакомой тропой,  по  которой в  зиму  возили  сено,  а  вдосталь
попетлЯв по  перелескам,  загнал сани в  непролазный ельник,  выпрЯг конЯ,
наложив на него приготовленные седло и сбрую,  и,  бросив сани на произвол
судьбы,  начал  чернолесьем и  оврагами  выбиратьсЯ  к  московской дороге.
’еперь он одного лишь боЯлсЯ: как бы и там не напоротьсЯ вновь на изгонную
Ђкинфову рать.
     ‡емлЯ подмерзла,  но снегу было чуть. Љонь с хрустом топтал валежник,
и  топот одинокого всадника далеко разносилсЯ окрест.  Ќа  пригорках ”едор
останавливалсЯ,  прислушиваЯсь.  Ќочь уже переломилась, и нужно было очень
спешить. ‘менного конЯ он мог добыть только в боЯрском селе под ђадонежем.
     ”едор совсем уже  было решилсЯ вы