 гору, расположенную на далеком западе.
   Њы все живем в этом  ограниченном  океаном  мире:  василевс,  патриарх,
патрикии, стратиги, епископы, простые башмачники и овчары, „имитрий  Ђнгел
и Ќикифор  Љсифий,  ‹ев  „иакон  и  Я.  ‹юди  привыкли  к  незначительному
пространству. Ђ  менЯ  это  низкое  небо  сковывает,  как  железом.  Џорой
хотелось бы разорвать его руками,  прободать  трезубцем,  посмотреть,  что
скрываетсЯ за его голубой прелестью. ѓде конец земли? ‘уществует ли еще за
океаном тот материк, на котором жили наши праотцы? —то было  бы,  если  бы
плыть на корабле на запад до тех пор, пока не покажетсЯ землЯ? —то там?
   Њагистр ‹еонтий посмеивалсЯ надо мной:
   - “мрешь - тогда узнаешь. Ђ пока  едва  хватает  времени  управитьсЯ  с
земными делами. Ћткуда у тебЯ такое беспокойство? ‘мотри,  чтобы  тебЯ  не
отлучили от церкви. ‡ачем ты читаешь, патрикии, богохульные книги?
   ‘ам он плавал в земных делах, как рыба в воде, был большим  стЯжателем,
покупал земли и виноградники, содержал в порЯдке свой дом, выгодно выдавал
дочерей  замуж,  неоднократно   исполнЯл   ответственные   государственные
поручениЯ, мечтал, что  со  временем  его  сделают  логофетом  дрома,  как
называетсЯ в ‘вЯщенном дворце императорский  чин,  ведающий  сношениЯми  с
другими государствами, и пока мы с „имитрием читали божественные строки  о
Џсихее, он играл с Љсифием в  кости  или  осматривал  лозы  и  порицал  за
нерадивость работающих на нивах...
   Њы снова двинулись в путь.  Ќо  наши  взоры  непрестанно  обращались  к
комете. ‚ этом тЯгостном молчании Я ехал  на  муле  и  размышлЯл  о  своей
необыкновенной судьбе.
   ‡емнаЯ деЯтельность €раклиЯ Њетафраста, патрикиЯ и друнгариЯ  ромейских
кораблей, какового сарацины называют адмиралом, началась в бедной  хижине,
а закончилась в мизийских ущельЯх, где  благочестивый  ослепил  пЯтнадцать
тысЯч болгарских воинов. ’огда Я вложил меч в ножны и  решил,  что  напишу
эту хронику, рассказав в ней обо всем, что видели мои глаза.
   ѓоворЯ простым Языком, как в  разговоре  с  приЯтелем,  без  метафор  и
украшений, Я мог  бы  заплыть  жиром  и  сытое  существование  предпочесть
очищающим нас трудам и страданиЯм  и,  как  многие  другие,  стремитьсЯ  к
земному благополучию, пресмыкатьсЯ, ползать на брюхе, льстить сильным мира
сего, откладывать в глинЯный горшок милиариссий за милиариссием. Ћднако во
мраке земной ночи менЯ вел свет неразделенной любви. Ћна спасала  менЯ  от
ничтожных устремлений, от чревоугодиЯ и грубого смеха. ЉакаЯ  польза  была
мне в богатстве, если то, к чему Я стремилсЯ, нельзЯ было приобрести ни за
какие богатства мира? ѓолубка не захотела променЯть небеса на курЯтник.
   ‚ те годы любовь наполнила все мое  существование.  ђуководимый  ею,  Я
пересекал житейское море, как ромейские корабли пересекают в бурю Џонт,  и
равнодушно взирал на опасности и кипение пучин.
   џ не хочу обелЯть себЯ, как тот фарисей, что с  такой  самоуверенностью
обращалсЯ к богу. џ последний из христиан. џ проливал человеческую  кровь,
и  Язык  мой  изрыгал  на  людей  злобу  и  хулу.  Љак  часто,  предаваЯсь
бессмысленному гневу, Я презирал их, хотЯ сам, может быть,  был  ничтожнее
всех. ‘колько раз Я видел, как они метались, спасаЯ свое жалкое достоЯние,
и мое сердце оставалось холодным и недоступным длЯ жалости. ‹юди полагают,
что весь мировой порЯдок существует только длЯ того, чтобы жить в тепле  и
довольстве, и не хотЯт помыслить о высоком. "Џусть гибнут  в  смЯтении,  -
думал Я, - какаЯ от них польза?" ’олько  отдающий  свою  жизнь  за  других
заслуживает сожалениЯ и  слез,  и  только  погибающий  ради  высокой  цели
достоин бессмертиЯ.  Ђ  ромеи  копошатсЯ  среди  маленьких  дел,  трусливо
прЯчутсЯ от непогоды, закрывают уши от шума бурь.  ‘просите  их:  жаль  им
героЯ, который боретсЯ за спасение их ленивых и дрожащих от страха душ? €м
все  равно.  …сли  случитсЯ  катастрофа,  они  предадутсЯ  унынию.   ‡лобу
возбуждает во мне нежелание этих торговцев, стЯжателей,  судей,  писателей
хроник и гимнослагателей загоретьсЯ ревностью к общему делу.
   Ћдни говорЯт:
   - Њы соблюдаем посты, платим налоги и подчинЯемсЯ  законам.  Џусть  все
останетсЯ как есть.
   Ђ другие уверЯют:
   - Њы пишем стихи, форма которых совершенна.  Њы  можем  из  гекзаметров
"€лиады" составить новую поэму. Њы объЯснили у  Џлатона  каждую  строку  и
подсчитали число букв и придыханий в его диалогах.  —его  вы  еще  хотите,
любители прекрасного?
   ђомеи живут как на вулкане, и каждый  день  нас  могут  затопить  волны
варварского морЯ, а эти люди не  хотЯт  расстатьсЯ  с  теплом  супружеских
постелей. Ќо сколько раз мы с василевсом поднимали их  среди  ночи,  гнали
жезлом на полЯ сражений,  однако  они  не  могли  понЯть,  что  назначение
человека - жить и умереть ради прекрасного, а не  цеплЯтьсЯ  за  ничтожную
жизнь. Ћни плакали и жаловались на невыносимую тЯжесть возложенного на  их
слабые плечи бремени. Ќе плакать надо, а пылать, как свеча  среди  ночного
мрака, стоЯть непоколебимо среди бури!  ’олько  то  прекрасно,  ради  чего
человек согласен отдать свою  жизнь,  не  имеЯ  от  этого  никакой  личной
выгоды. €наче как вы проверите  ценность  вещи?  Џосмотрите  на  руссов  и
берите пример с них! Ѓесстрашно они идут на смерть в  сражениЯх,  презираЯ
щиты и всЯкие военные ухищрениЯ и считаЯ, что умирают ради  счастьЯ  своей
земли.
   „ни текли. Њрачные  предсказаниЯ  ‹ьва  „иакона  сбывались.  Љак  потом
историк написал в своей книге, севернаЯ аврора возвестила ромеЯм о падении
•ерсонеса.  ЃурЯ  негодованиЯ  возмутила  душу  благочестивого.  Ђ  в  это
печальное времЯ, как будто ничто не случилось и как будто не угрожала  нам
со всех сторон гибель, Љонстантин,  его  брат  и  соправитель,  беззаботно
охотилсЯ  с  друзьЯми  среди  холмов  Њесемврии   на   диких   ослов.   Ќа
константинопольских  базарах  в  те  дни  говорили:  "ЏобрЯкушка  и  крест
делаютсЯ из одного куска дерева".
   Ћгненные столбы вставали на  северной  стороне  неба,  наводЯ  ужас  на
городскую чернь. ‘трашнаЯ комета плыла в небесном пространстве, может быть
предвещаЯ гибель мира. Њы были свидетелЯми того, как  рушились  с  ужасным
грохотом дивные купола церквей  -  непрочные  созданиЯ  человеческих  рук.
Џотом полеваЯ мышь пожрала посевы, и  нашу  державу  посетил  голод.  ‹юди
платили по номисме за медимн пшеницы.  ‚  бурном  море  погибло  множество
кораблей, и землЯ обильно оросилась кровью христиан.
   ‚зЯтие варварами  •ерсонеса  довершило  наши  бедствиЯ.  Џадение  этого
города горным эхом отозвалось в кавказских ущельЯх, в тишине  гинекеев,  в
бедных жилищах дровосеков, в становищах доителей кобылиц и даже в  далекой
Ђнтиохии.  ’орговцы  на  сарацинских  базарах,  корабельщики  в   портовых
кабаках,  путники  на  далеких  караванных  дорогах  или  на   ночлеге   в
придорожных гостиницах рассказывали  друг  другу  о  событиЯх  в  ’аврике.
‘транный ветер веЯл из скифских степей. ‘удьбы человечества решались  ныне
не в ђиме, а на берегах Ѓорисфена, и символ власти над миром, хрустальный,
увенчанный крестом шар, трепетал в руке василевса.
   Ќо послушайте, о чем беспокоЯтсЯ эти люди!
   - Џравда ли, что цена на хлеб  поднЯлась  на  два  фолла?  -  печалитсЯ
табулЯрий.
   - Љухарь, принес ли истец на поварню обещанного Ягненка?  -  спрашивает
судьЯ.
   - –ерковный служитель, уплатила ли вдова положенную мзду за панихиду? -
допытываетсЯ пресвитер.
   ѓородские ворота были уже заперты, когда мы приблизились к башне, но мы
выкрикнули свои имена стражам, и в исключение из правил они впустили нас в
город,  осветив  факелами  наши  лица.  ‡атем  тЯжелые  ворота  снова   со
скрежетом, медленно повернулись  на  медных  упорах.  Ќа  мгновение  огонь
блеснул на меди оружиЯ, и мы снова очутились в темноте. Ќа пустынной улице
подковы мулов гулко цокали о камни. ‚идно было, что в некоторых домах  еще
были зажжены светильники. Џахло жареной рыбой. ‹юди оставили свои  дела  и
вернулись к домашним очагам, принимали пищу, готовились отойти ко  сну.  џ
распрощалсЯ с друзьЯми и повернул мула к форуму Ѓыка, а  оттуда  на  улицу
ЃлагоденствиЯ, где стоЯл мой дом, недалеко от церкви св.ЂкакиЯ. ‘о стороны
Џропонтиды веЯло прохладой.
   ‘лужитель разоблачил менЯ, и Я опустилсЯ на  ложе,  но  ночь  провел  в
бессоннице: в голове теснились мрачные мысли, и предчувствиЯ не давали мне
покоЯ. ‚идЯ, что сон бежит от менЯ, Я зажег свечу и взЯл  с  полки  первую
попавшуюсЯ под руку книгу; она  оказалась  сочинением,  в  котором  ”еофан
Џродолженный пишет о восстании ”омы ‘лавЯнина. ‚ероЯтно, это был такой  же
молодой раб, как те, что мы видели сегоднЯ в имении ‹еонтиЯ. “ менЯ самого
было некоторое число слуг, ибо и тогда, несмотрЯ на  мое  скромное  звание
спафариЯ, василевс осыпал менЯ милостЯми.  Ћднако  стихи  €оанна  ѓеометра
растревожили  мое  сердце,  и  Я  всегда  соболезную   участи   бедных   и
порабощенных. Њожет быть, рабы и теперь готовы восстать на нас, и мы живем
как на вулкане, но откуда мне знать, о чем они замышлЯют:  ведь  при  моем
приближении они неизменно умолкают и потуплЯют глаза.


   џ написал эту книгу на греческом Языке, но чтобы Явственнее  стала  длЯ
читателЯ  логическаЯ  свЯзь  последующего,  должен  напомнить,  что  Я   в
совершенстве изучил Язык руссов. ќтим Я обЯзан  тому  обстоЯтельству,  что
провел детство в предместье св.Њамы,  где  останавливаютсЯ  приезжающие  в
столицу ромеев русские  купцы.  ‘огласно  существующим  договорам,  руссам
отводитсЯ здесь помещение в странноприимных домах и в течение трех месЯцев
выдаютсЯ съестные припасы - мЯсо, рыба, вино  и  овощи.  Ћни  также  имеют
право бесплатно мытьсЯ в общественных термах, что они и делают  с  большим
удовольствием.
   ђуссы привозЯт меха, воск, мед и порою  закованных  в  железо  рабов  -
пленниц и  пленников  или  обращенных  в  рабство  жестокими  заимодавцами
беднЯков, продающих себЯ в годы неурожаев. Ќаймиты тоже легко попадают  на
положение раба: всЯкаЯ порча плуга или падеж хозЯйского вола ставитсЯ им в
вину, и они платЯт за все, и эти пени надевают на них петлю рабства. Ђ при
случае господин продает их купцам, плывущим в Љонстантинополь.  Џотом  они
кончают свои дни евнухами, или гребут до последнего вздоха  на  хеландиЯх,
или погибают в медных рудниках.
   ђусских купцов в Љонстантинополе встречает  легаторий,  на  обЯзанности
которого - следить за иноземцами, и табулЯрий. Ћдним из последних был  мой
отец.
   ‚ предместье св.Њамы эти служители закона заверЯют подписи в письменных
документах и  составлЯют  договоры  торгующих.  ќто  весьма  ответственнаЯ
служба, и всЯкий табулЯрий должен владеть  гибким  слогом  и  уметь  точно
выражать свои мысли, чтобы совершающие куплю и продажу не могли вставить в
текст двусмысленные выражениЯ, которые потом возможно было бы  истолковать
во вред противной стороне. ‚прочем, отец рассказывал  мне,  что  руссы  не
прибегали к таким ухищрениЯм и строго  соблюдали  клЯтвы,  принесенные  на
обнаженных мечах.
   Џолучение   званиЯ   табулЯриЯ   обусловлено   многими    требованиЯми.
Ќеобходимо,  чтобы  человека  единодушно  избрали  длЯ   выполнениЯ   этой
должности все другие табулЯрий и проверили его в знании законов  Џрохирона
и  шестидесЯти  книг  ‚асиликов.  Љандидат  не  должен  быть  болтливым  и
высокомерным или распутником.  ’ребуетсЯ,  чтобы  он  был  добропорЯдочных
нравов и благочестивым в церковных делах. Џосле же принесениЯ  со  стороны
избирающих клЯтвенных обещаний здравием императора, что  они  принимают  в
свою среду нового товарища не из лицеприЯтиЯ или  по  родству,  а  за  его
добродетели,  все  направлЯютсЯ  в  дом  к  градодержцу,  где   происходит
церемониЯ возведениЯ в сан. ‡атем табулЯрий  идут  в  ближайшую  по  месту
жительства церковь. ‘нЯв плащ и оставшись  в  одной  белой  фелони,  новый
табулЯрий получает благословение от свЯщенника.  Џримикерий  же,  то  есть
старшина табулЯриев, берет в руки кадило и совершает  перед  новоизбранным
каждение, а один из  присутствующих  держит  …вангелие.  ќтим  воскурением
показываетсЯ, что мысли табулЯриЯ должны возноситьсЯ перед  господом,  как
фимиам. Џотом все  возвращаютсЯ  торжественным  образом  домой,  пируют  и
веселЯтсЯ.
   Ћтец неоднократно рассказывал об этом обрЯде и о  том,  что  по  своему
званию должен был находитьсЯ во времЯ императорских выходов в €пподроме, и
как однажды он опоздал и уплатил пени в размере четырех  кератиев,  о  чем
очень сожалел.
   Џережил отец и другие неприЯтности. Ѓыл такой случай,  что  он  заверил
подпись какого-то константинопольского купца в документе, в  котором  была
незначительнаЯ  ошибка,  что-то   вроде   пропуска   значка,   означающего
придыхание,    и    другаЯ    договаривающаЯсЯ    сторона    опротестовала
действительность соглашениЯ, и только суд признал его силу.
   ‘лучилось, однако, что отец захворал горЯчкой, и его лечил врач Ќикита,
проживающий поблизости, и иногда дочь лекарЯ €рина приходила,  чтобы  дать
питье больному, и благодарЯ встрече сделалась потом женою табулЯриЯ,  хотЯ
Ќикита, весьма состоЯтельный  человек,  лечивший  даже  высокопоставленных
людей, и противилсЯ неравному браку. ’аким образом, суждено  было,  что  Я
родилсЯ в предместье, где часто слышитсЯ русскаЯ  речь.  Љроме  того,  дед
приставил ко мне свою старую служанку по имени –вета. „евушкой пленили  ее
хазары и продали в рабство в •ерсонес, где ее купил мой дед. Ћна не  могла
до старости забыть свою страну, томилась и плакала в  плену,  рассказывала
мне русские сказки о добродушных медведЯх и хитрых  лисицах.  Ќа  улице  Я
тоже часто разговаривал с руссами на их Языке, и  среди  них  у  менЯ  был
большой приЯтель, научивший менЯ многим полезным вещам и даже стрельбе  из
лука. ‚последствии Я научилсЯ у него вскакивать на  всем  скаку  на  конЯ,
ухватившись рукою за гриву. €ванко,  как  звали  моего  друга,  родилсЯ  в
Џлескове, в одном из тех бревенчатых городов,  что  стоЯт  на  севере,  на
берегах богатых  рыбой  рек  и  во  тьме  непроходимых  лесов.  Љогда  ему
исполнилось двадцать лет и юноша по обычаю своего  племени  получил  право
носить оружие, он нанЯлсЯ в охранную  дружину  богатого  купца,  возившего
вместе с другими кнЯжескими людьми в Љонстантинополь меха и воск. …жегодно
они  приплывали  в  наш  город,  а  когда  руссы  распродавали  товары   и
приобретали потребные им  греческие  материи,  прЯности,  вино  и  сушеные
плоды, они возвращались  в  свою  страну,  получив  от  ромейских  властей
необходимые им в пути мореходные снасти, парусину и ЯкорЯ. €ванко, румЯный
и светловолосый воин, был большим любителем виноградного вина и чувствовал
себЯ хорошо при всЯких  обстоЯтельствах,  будь  то  в  константинопольской
таверне или в сражении  с  печенегами,  часто  подстерегающими  руссов  на
порогах. ’еперь Я  с  благодарностью  вспоминаю  этого  человека,  но  мне
неизвестно, что сталось с ним с тех пор.  ’ысЯчи  людей  встречаем  мы  на
своем жизненном пути и потом терЯем навеки из виду среди житейского морЯ.
   џ с удовольствием проводил времЯ  на  улице,  в  самой  гуще  ромейской
жизни, пока пресвитер €оанн, учивший менЯ чтению  и  письму,  не  усаживал
своего непоседливого ученика за Џсалтирь. Ќо уже приближалось времЯ, когда
Я должен был начать учение в школе при церкви ‘орока мучеников, где вместе
с сыновьЯми богатых родителей Я в течение  нескольких  лет  с  прилежанием
изучал риторику.
   ќта школа была славной наследницей древних Ђфин. ‚ ней некогда  учились
патриарх ”отий, проповедники Љирилл и Њефодий и многие  другие  знаменитые
люди, и Я не могу без слез вспоминать те счастливые годы, когда мы внимали
в ее стенах обучающим нас истине. ‹екарь Ќикита был просвещенным человеком
и хотел, чтобы Я постиг не только свЯщенное писание, но и светские  науки.
Џолнота образованиЯ требует того и другого, но наши  учителЯ  неизменно  и
скучно настаивали на том, что нельзЯ ставить рЯдом человеческие познаниЯ и
божественную мудрость, ибо никогда служанка не сделаетсЯ госпожой.
   ‚о всЯком случае, окончив  школу,  Я  научилсЯ  многому,  в  том  числе
безошибочно определЯть  размер  стихов,  хотЯ  сам  никогда  не  занималсЯ
стихосложением, а также искусству точно выражать  мысли  и  украшать  свой
слог примерами из поэтов и цветами риторики. ‡атем Я усвоил математическую
четверицу - астрономию, котораЯ изучает величины движущиесЯ,  геометрию  с
ее  постоЯнными  величинами,  музыку  с  соотношением  величин,  а   также
безотносительные  величины  арифметики.  €  только  тогда  Я   перешел   к
философии, познаваЯ, что такое подлежащее и сказуемое, относЯтсЯ ли они  к
целому или к части, сколько видов суждений, силлогизмов и  фигур,  все  ли
можно доказать сведением к невозможному, что такое аксиома, сколько  видов
тождества, непрерывна ли  цепь  причинности  и  прочее.  €  лишь  потом  Я
приступил к чтению ѓомера и тайком, прЯча книгу под подушкой,  зачитывалсЯ
при тусклом мерцании светильника Џлатоном, к которому нужно приближатьсЯ с
большой осторожностью, чтобы не попасть в греховные тенета его очарованиЯ.
   “ лекарЯ Ќикиты был  брат,  астроном  при  прославленной  ’рапезундской
школе. „ед, ставший уже человеком преклонного возраста, хотел, чтобы Я там
закончил свое образование. ‚ те годы этот  город  был  важным  центром  по
торговле с ‚остоком, в нем были прекрасные  зданиЯ  и  церкви,  а  на  его
улицах толпились арабские купцы и армЯне,  персиане  и  иверы;  властители
последних хвалЯтсЯ тем, что ведут свой род от жены воина “рии -  ‚ирсавии,
на  которой  самовольно  женилсЯ  царь  „авид,  и  поэтому  считают   себЯ
родственниками не  только  псалмопевца,  но  и  богородицы,  так  как  она
происходила из семени „авида,  и  утверждают,  что  венец  его  перешел  в
€ерусалиме к Ќавуходоносору, а от него к иверийским царЯм.  €звестно,  что
иверийскаЯ знать женитсЯ только на родственницах, чтобы не терЯть  чистоту
крови.
   „лЯ менЯ это было первое далекое путешествие, и  Я  никогда  не  забуду
плаваниЯ на морском корабле в ’рапезунд, слезы матери  при  расставании  и
потом прохладные  ночи  на  плоской  крыше,  небо,  усеЯнное  звездами,  и
костлЯвый палец астронома Ќикона, показывавший мне ‘трельца, Љассиопею или
какое-нибудь  другое  созвездие.  ’репет  охватывал  сердце,  когда  вдруг
раскрывались передо мною тайны небес и светила, плывущие в эфирном океане,
располагались в  стройном  порЯдке  в  хрустальных  сферах.  ‘едаЯ  борода
Ќикона, аскета и терпеливейшего из учителей, щекотала  мне  шею.  ‡вездные
небеса медленно кружились вокруг ЏолЯрной звезды. ’ихим  голосом  астроном
сказал мне однажды:
   - Џрочел Я в одном древнем трактате, что землЯ круглаЯ, как шар,  и  не
солнце совершает путь над нею, а землЯ вращаетсЯ  вокруг  солнца.  Ќо  это
ересь, осужденнаЯ церковью.
   џ взглЯнул на него с  волнением.  ‹ицо  старика  было  освещено  слабым
светом звездного неба. Њне  показалось,  что  в  глазах  у  него  блеснула
лукаваЯ искорка, и мне стало страшно. “  менЯ  было  то  чувство,  которое
испытывает ходЯщий по краю пропасти. ‚от еще одно небольшое усилие - и все
станет  понЯтным.  Ќо  мне  трудно  было  превозмочь  тайный  ужас   перед
опасностью заблудитьсЯ в этих глубинах и погубить себЯ навеки. Ђ между тем
Я предполагал, что  Ќикон  относитсЯ  с  большим  доверием  к  утверждению
древнего мудреца, и при одной этой мысли сомнениЯ рождались в моем сердце,
все менЯло свои места во вселенной, верх становилсЯ низом, а  низ  верхом,
но  Я  опасалсЯ  спросить  о  разъЯснениЯх,  потому  что  подобное  знание
противоречило свЯщенному писанию.
   Ћднако вскоре Я отыскал в библиотеке Ќикона тот трактат, о  котором  он
говорил. ќто было сочинение Ђристарха ‘амосского, весьма ветхий список. Ќа
нем с большим трудом можно было разбирать отдельные слова, и в  свитке  не
было конца. ‡емлЯ - шар? Ќе солнце плывет по небу с востока  на  запад,  а
наша планета вращаетсЯ вокруг небесного огнЯ?
   ’ысЯчи раз задавал  Я  себе  подобные  вопросы  и  не  решалсЯ  на  них
ответить. ’айна осталась скрытой навеки. ’еперь Я жалею,  что  у  менЯ  не
хватило смелости откровенно побеседовать с Ќиконом. ’еперь  уже  никто  не
ответит на мои недоуменные вопросы - астроном давно лежит на трапезундском
кладбище под высокими кипарисами. ‘ собой он унес и тайну небес, а  свиток
затерЯлсЯ.
   Ќе меньше, чем звезды, Я полюбил книги. ‡абывал о  времени  и  пище,  с
упоением читаЯ Џлатона, который так замечательно умел  говорить  о  любви.
ђавного ему в этой области не было и не будет на земле. ЋтраженнаЯ в душе,
как в некоем божественно тихом море, любовь очищаетсЯ от всего плотского и
нечистого. ’а  же,  но  совсем  инаЯ.  ЌеудовлетвореннаЯ,  но  счастливаЯ,
ликующаЯ даже в страдании.
   Џотом прочел Я  Џлотина  и  Џрокла  и  поражалсЯ  их  гению,  увлекалсЯ
некоторое времЯ „ионисием  Ђреопагитом.  ‚  этих  книгах  мир  был  совсем
другим, не грубым, как наше тело со  всеми  его  низменными  желаниЯми,  а
легким, лишенным неприЯтных запахов и слишком резких цветов, и Я  блаженно
вдыхал его прохладный, разреженный воздух и только впоследствии познал  на
жизненном опыте, что подобные рассуждениЯ бесплодны.  Ќеобходимо  вспахать
землю, чтобы на ней колосилась пшеница, нужны искусные человеческие  руки,
чтобы построить корабль или мельницу длЯ зерна, и во всем требуетсЯ труд.
   Ќо годы шли. €з ’рапезунда Я возвратилсЯ домой уже не на корабле,  а  в
повозке, пересек Џафлагонию и ‚ифинию, посетил многие города,  а  ночуЯ  в
гостиницах или останавливаЯсь на постоЯлых дворах, встретил тысЯчи людей.
   Џо возвращении в  Љонстантинополь  Я  поселилсЯ  в  доме  деда,  лекарЯ
Ќикиты, который искал благоприЯтного случаЯ получить длЯ менЯ какую-нибудь
должность. †изнь протекала без больших потрЯсений и  была  полна  приЯтных
переживаний. џ наслаждалсЯ стихами €оанна ѓеометра и в  большие  праздники
посещал вместе  с  другими  €пподром  и  там  в  тумане  курений  старалсЯ
разглЯдеть в императорской кафизме василевса.
   Ћднажды Я встретил  €оанна,  прославленного  поэта,  на  площади  около
св.‘офии. Њы шли с дедом к ранней литургии. Џридворные чины направлЯлись в
сопровождении слуг к ‘вЯщенному дворцу. „ед сказал мне,  указываЯ  перстом
на бледного, задумчивого человека в придворной красной хламиде:
   - ‘мотри,  вот  стихотворец  €оанн.  ѓоворЯт,  у  некоторых  его  стихи
вызывают слезы на глазах...
   џ удивилсЯ могуществу поэзии.
   ‘обытием в  предместье  св.Њамы  по-прежнему  было  прибытие  из  Џонта
ќвксинского русских купцов, привозивших  товары  из  ‘кифии.  ‘начала  они
распродавали меха и  шкурки  и  прЯтали  деньги  в  кожаные  поЯса.  Џотом
значительнаЯ часть денег уходила на покупку тканей, на вино и развлечениЯ.
   €з  любопытства  Я  иногда  сопровождал  варваров  в  город.  Њне  было
интересно наблюдать, как они с изумлением смотрели  на  великолепие  нашей
столицы. €х, как детей, поражала величина триумфальных колонн и храмов.  ‚
храм св.‘офии Язычников не впускали, но они могли вдоволь  наглЯдетьсЯ  на
красоту наших дворцов, на статуи и водометы. Џотом варвары возвращались  в
предместье св.Њамы, пили в тавернах вино, шумели,  хватались  за  мечи,  и
тогда ЯвлЯлись присланные градодержцем отрЯды городской стражи с привычным
к таким делам кандидатом. Ћн прикладывал руку к сердцу, увещевал, старалсЯ
уладить ссору миром, не прибегаЯ к оружию, чтобы не затруднЯть отношений с
варварами в будущем. ’ри месЯца спустЯ варвары покидали ромейские пределы.
   Љроме €ванка, у менЯ было много других друзей среди  руссов.  ќто  были
рослые и красивые люди, искусные в употреблении меча и секиры, и многие из
них превосходные наездники. Ћт них  Я  научилсЯ  умению  владеть  оружием,
ездить верхом без седла. ЃеседуЯ с ними,  Я  совершенствовалсЯ  в  русском
Языке, и впоследствии его знание мне пригодилось.
   Ќо однажды лекарь Ќикита вернулсЯ из дворца и  заЯвил,  что  теперь  мы
можем надеЯтьсЯ на исполнение наших желаний. Ћказалось,  что  ему  удалось
излечить от бессонницы какого-то важного придворного чина и тот  обещал  в
благодарность за это оказать содействие в приискании длЯ менЯ  подходЯщего
места в ‘вЯщенном  дворце.  Ќадежды  наши  вскоре  оправдались,  и  спустЯ
несколько дней дед сообщил, что менЯ принимают на службу.
   - € не в звании кандидата, как это обычно делаетсЯ,  -  ликовал  старый
лекарь, - а спафарием, то есть меченосцем. Љто знает, может быть, настанет
времЯ и ты будешь протоспафарием?
   Ћ лучшем нельзЯ было и мечтать.
   ‚  назначенный  день  мне  надлежало  надеть   праздничную   одежду   и
отправитьсЯ во  дворец.  €сцеленный  сановник  просил  за  менЯ  хранителЯ
императорской печати ‚асилиЯ, всесильного в те дни  евнуха,  чтобы  Я  был
приставлен к юным сыновьЯм покойного императора ђомана, еще не  вступившим
на престол.
   Џри этом известии мать всплеснула руками и заплакала не то от  счастьЯ,
не то от горЯ.
   - Људа ты вознессЯ, сын мой! ’еперь ты и взглЯнуть не захочешь на  наше
ничтожество!
   Ђ Я и не знал в тот вечер,  что  отныне  судьба  моЯ  будет  свЯзана  с
судьбою василевсов.
   ‚ремЯ было тревожное. Ќад ромейским миром сгущались  черные  тучи.  ‚се
труднее и труднее становилось отражать  удары  многочисленных  врагов.  Ќо
чтобы понЯть положение, в  каком  очутилось  ромейское  государство,  надо
оглЯнутьсЯ на некоторые событиЯ, среди которых прошло  детство  ‚асилиЯ  и
Љонстантина.
   Љогда почил блаженной памЯти император Љонстантин, автор  замечательных
книг, трудолюбивый, как пчела, писатель, на престол василевсов вступил его
сын ђоман, двадцатилетний юноша,  любимец  €пподрома  и  черни,  белокурый
красавец, как  все  представители  македонской  династии.  Ћн  предпочитал
государственным делам конские ристаниЯ и охоту. ‡а спиной мужественного  и
сурового Ќикифора ”оки, носившего под пурпуром  власЯницу,  не  снимавшего
много лет панцирЯ,  ђоман  мог  расточать  поцелуи  черноглазым  ромейским
красавицам.  ќто  Ќикифор  ”ока  повел  на  Љрит  дромоны  и  хеландии   с
метательными  приспособлениЯми  длЯ  огнЯ  Љаллиника  и  лучшими   воинами
империи, славЯнскими и армЯнскими  наемниками,  чтобы  изгнать  с  острова
нечестивых агарЯн. €з гавани фиголы, около ќфеса, вместе с флотом  в  море
вышла ромейскаЯ слава. ЂгарЯне были разгромлены, и христианские церкви  на
Љрите вновь огласились пением. Џобеды  были  одержаны  также  в  ‘ирии,  и
Ђлеппо подвергсЯ разграблению, но событиЯ в  городе  Љонстантина  побудили
Ќикифора ”оку вернутьсЯ с ‚остока в столицу.
   ђоман был женат на  ”еофано,  дочери  простого  трактирщика,  пленившей
легкомысленного кесарЯ изумительной красотой. €сториЯ их встречи похожа на
сказку.
   Ќо бывает на земле, что любовь разит человека как молниЯ, и, увы, Я сам
испытал подобное.
   Њагистр  ‹еонтий  •рисокефал,  бывший  в  те   дни   юным   кандидатом,
рассказывал мне об этой истории.
   ел дождь. Ћхота была удачной - на повозках лежали туши черных  вепрей.
‚ деревушке, котораЯ попалась по дороге, охотники решили  остановитьсЯ  на
ночлег.  „еревню  наполнил  лай  охотничьих  псов,  и  с  ними  немедленно
ввЯзались в драку деревенские овчарки.  Џсари  и  ловчие  разместились  по
хижинам. „лЯ василевса нашли помещение  в  придорожной  харчевне.  Ќад  ее
воротами висел на шесте сноп житной соломы - символ приЯтного ложа.
   Џостель готовила ђоману  молоденькаЯ  дочь  трактирщика.  Ћна  принесла
охапку свежей соломы и, стоЯ на коленЯх,  взбивала  ее  усердно.  ‚асилевс
любовалсЯ ее проворными руками.
   - Љак тебЯ зовут, дитЯ? - спросил он.
   - ”еофано, господин,  -  ответила  девушка  и  опустила  необыкновенные
ресницы.
   - ‘колько тебе лет?
   - ЏЯтнадцать, господин.
   - Љакие у тебЯ длинные ресницы... ‘ними с моих ног обувь, красавица!
   - џ сделаю, как ты повелишь...
   ‹еонтий только  что  прибыл  из  ЉонстантинополЯ  с  важным  посланием,
трЯсЯсь весь день в почтовой тележке.
   - ‚ыйди, - сказал ему василевс, даже  не  взглЯнув  на  государственную
печать красного воска с изображением павлина.
   Ќочью в деревне лаЯли псы, шел дождь, пахло сыростью и навозом...
   Џрошли немногие месЯцы, и прекраснаЯ ”еофано, дочь  трактирщика,  стала
августой. …е красота покорила всех ромеев, и льстецы  называли  ее  второй
…леной. Ќо на базарах и в тавернах шепотом говорили, что это она  дала  Яд
своему легкомысленному супругу. ђоман умер. ‚ернувшийсЯ с ‚остока  Ќикифор
”ока привел из Љаппадокии войска азийских фем, и  ничто  не  помешало  ему
сменить меч, увитый лаврами, на скипетр. Ќовый василевс женилсЯ на ”еофано
и объЯвил, что считает  себЯ  только  опекуном  Љонстантина  и  ‚асилиЯ  -
малолетних детей покойного ђомана.
   Ќадев пурпурные  кампагии,  Ќикифор  продолжал  походы,  вернул  ромеЯм
Ђдану, Њопсуэстию, ’арс, а из  сирийских  городов  -  ‹аодикию,  €ераполь,
Ђрку, ќмессу и даже Ђнтиохию, где в числе добычи  оказалсЯ  меч  Њагомета.
Џатрикий Ќикита •алкуци завоевал Љипр.
   ‡атем разыгрались известные всем событиЯ  на  „унае,  прекращение  дани
болгарам, посольство Љалокира  в  Љиев,  поЯвление  ‘вЯтослава.  €мператор
решил сокрушить Ѓолгарию силами русского кнЯзЯ, которому было  послано  из
ЉонстантинополЯ тысЯча пЯтьсот фунтов золота. ‘вЯтослав поЯвилсЯ со  своей
дружиной  и  печенегами  на  берегах  „унаЯ  и  быстро  завоевал  северную
Ѓолгарию. ђусскому кнЯзю понравились горы и долины „унаЯ. Ќо  это  был  бы
слишком опасный сосед. ђомеЯм снова пришлось вести войну. Ћднако походы  и
лишениЯ сломили силы василевса, тем более что, несмотрЯ  на  блистательные
победы, положение государства было тЯжелым. Ќикифор не пользовалсЯ любовью
населениЯ. ‚ его наружности не было ничего такого, что мило народу,  -  ни
величиЯ,  ни  приЯтного  взглЯда.  Ќизкорослый,  коротконогий,  с  большой
головой на толстой шее, темнолицый, с глубоко сидЯщими в орбитах жестокими
глазами, он больше походил на  мЯсника,  чем  на  императора.  Џобеды  его
стоили слишком дорого. Ќарод изнывал под бременем налогов,  воины  роптали
на невыносимую тЯжесть  службы.  Љроме  того,  он  был  слишком  стар  длЯ
прекрасной ”еофано.  ‚  одну  страшную  зимнюю  ночь,  с  ведома  коварной
августы, €оанн –имисхий, пахнущий духами щеголь и необузданный честолюбец,
ворвалсЯ во  дворец  и  предательски  убил  в  постели  безоружного  героЯ
Ђнтиохии и Ђданы.
   –имисхий, ловкий и обаЯтельный, начал с того, что отправил в  монастырь
влюбленную в него  без  памЯти  сообщницу  и  тем  обелил  себЯ  в  глазах
христиан. ‚о главе государства был поставлен евнух ‚асилий.  ‘ам  василевс
поспешил на полЯ сражений. ‚едь ‘вЯтослав захватывал на „унае, в  союзе  с
болгарами, один город за другим. Џредоставив  болгарскому  владыке  Ѓорису
носить царские инсигнии, сам русский лев сражалсЯ как простой воин.  ђуссы
перевалили Ѓалканские горы и ворвались в ”илиппополь, где они предали мечу
двадцать тысЯч человек. Ќо под Ђдрианополем, можно сказать, уже под самыми
стенами  столицы,  ‚арда  ‘клир,  лучший  полководец  ромеев,  с   крайним
напрЯжением всех  сил  нанес  первое  поражение  северным  варварам,  рЯды
которых значительно поредели к тому времени от болезней, и вынудил их уйти
обратно за Ѓалканы. ‚ это времЯ на театр  военных  действий  прибыл  €оанн
–имисхий.
   ”лот из трехсот дромонов был послан к устьЯм  „унаЯ,  чтобы  преградить
врагам  путь  к  отступлению.  Ћкруженные  со  всех  сторон  в  „оростоле,
испытываЯ крайний недостаток в съестных припасах, с одними  мечами  против
метательных машин и огнЯ Љаллиника, руссы бесстрашно шли против закованных
в железо катафрактов и погибали героЯми. ‘вЯтославу ничего не  оставалось,
как предложить мир. Џредложение было принЯто с радостью,  ибо  всЯкий  мир
лучше войны, а двадцать тысЯч варваров еще могли причинить  ромеЯм  немало
вреда.
   “ступаЯ желанию русского кнЯзЯ, €оанн согласилсЯ  на  свидание  с  ним.
‘иЯЯ металлом панцирЯ, в пурпуре и  в  осыпанной  жемчужинами  диадеме  на
голове, завитый и надушенный, в  окружении  придворных  и  телохранителей,
василевс спустилсЯ верхом на коне к „унаю. ‘вЯтослав прибыл в  условленный
час на ладье. Ћн был  в  белой  рубахе  и  штанах,  босой,  и  его  одежда
отличалась от других воинов только чистотою. ‚ одном ухе он носил  золотую
серьгу с двумЯ жемчужинами и Яхонтом. “ него  были  длинные  светлые  усы,
голова выбрита, и только сбоку оставлен длинный локон, как это в обычае  у
некоторых варварских народов. ЉнЯзь сидел с веслом в руке и греб наравне с
воинами.
   €оанн сошел с конЯ и  приблизилсЯ  к  ладье,  обворожительно  улыбаЯсь,
поблескиваЯ  красивыми  глазами.  ‘вЯтослав  молча  смотрел  на  него.  ‡а
смелость, благородство и, может  быть,  за  легкую  походку  или  быстроту
передвижениЯ руссы называли своего кнЯзЯ барсом. Љогда  ‘вЯтослав  шел  на
врага, он предупреждал:  "€ду  на  вас!"  ‚  этом  сердце  не  было  места
предательству. ЉнЯзь доверчиво протЯнул руку императору, но не  потрудилсЯ
встать со скамьи. Џобеседовав некоторое  времЯ  о  мире,  они  расстались.
Џисатель ‹ев „иакон, мой друг, который  присутствовал  при  этой  сцене  и
рассказывал о событиЯх болгарской войны, уверЯл менЯ, что никогда в  жизни
он не видел более достойного воина, чем ‘вЯтослав.
   ‚ конце концов нам удалось закончить войну. Џолучив по кошнице хлеба на
воина, руссы ушли из Ѓолгарии и поплыли в свою страну. Ќо на порогах,  где
им пришлось зимовать в ужасных условиЯх, на них напали печенеги,  вероЯтно
брошенные на руссов коварным €оанном –имисхием. ‘вЯтослав  погиб,  и  лишь
немногие вернулись домой и рассказали о том, что случилось.  Ќа  некоторое
времЯ опасность со стороны руссов была устранена.
   “далось достичь некоторых успехов и на западе. ‚ыдав замуж  племЯнницу,
благонравную ”еофано, названную этим именем в честь  августы,  за  Ћттона,
незаконно именующего себЯ императором, €оанн  прекратил  войну  в  €талии.
ЂпулиЯ, ЉалабриЯ, ‘алерно и Ќеаполь остались в руках  ромеев.  Ќа  востоке
стратиг Ќиколай продолжал  громить  сарацин,  завоевал  Ђмиду  и  Ќисибис,
памЯтный сражениЯми древности. ЂпамеЯ, ќдесса и Ѓейрут  вернулись  в  лоно
империи. Њножество свЯтынь было вырвано  из  рук  нечестивых  агарЯн.  “же
василевсу мерещились холмы €ерусалима...
   ‘реди этих потрЯсений прошли мои детство и юность. Ћ победах мы слышали
из уст глашатаев, с амвонов церквей, на форумах и на базарах. Ќо хлеб  был
дорог, и все реже приходили  в  предместье  св.Њамы  русские  купцы.  †ить
бедным людЯм было тЯжело. Ќикогда  в  городе  не  было  такого  количества
нищих, калек, безруких, безногих и слепцов,  как  в  те  годы.  Џри  таких
обстоЯтельствах длЯ менЯ начиналась новаЯ жизнь.
   ‘ бьющимсЯ сердцем Я прошел  под  аркой  огромных,  сделанных  из  меди
дворцовых ворот, под  которой  гулко  отдавались  шаги.  ЊенЯ  сопровождал
какой-то воинский чин в синем плаще, с красным  украшением  на  груди.  Њы
вошли в залу ожиданиЯ. ‡ала была круглаЯ,  и  вдоль  стены  стоЯли  обитые
полосатой и довольно потрепанной материей скамьи. Ќа  них  скромно  сидели
ЯвившиесЯ  сюда  по  „елам  люди  -  поставщики  минерального  масла   длЯ
светильников, торговцы мЯсом и овощами, просители.  Љакой-то  чернобородый
человек несколько раз пробегал  мимо  нас  с  пачкой  бумаг  в  руке.  Њой
провожатый обратилсЯ к  нему,  и  тот  осмотрел  менЯ  с  ног  до  головы.
Ќекоторое времЯ, скривив рот, он ковырЯл пальцем в ухе, а  мы  почтительно
смотрели на это занЯтие. Џотом чернобородый внимательно посмотрел на палец
и сказал:
   - ћноша! ’ы будешь лицезреть ЃагрЯнородных!
   Ћн рассказал подробно, как Я должен  вести  себЯ,  начинаЯ  с  тройного
земного  поклона  и  кончаЯ  тем,  каким  голосом  отвечать,   если   менЯ
соблаговолЯт спросить о чем-нибудь. ‚троем мы двинулись в глубину мрачного
дворца. ‘опровождающего менЯ чернобородый называл кандидатом,  а  тот  его
спафарием, и Я понЯл, что это низшие придворные служители.
   ‚ полутемных переходах и галереЯх, опираЯсь на страшные секиры,  стоЯли
огромные варЯги. —ем больше  приближались  мы  к  внутренним  покоЯм,  тем
сильнее было мое волнение. Ќаконец чернобородый остановилсЯ  перед  обитой
металлом дверью и шепнул нам:
   - Џодождите здесь...
   Њы остались ждать с кандидатом у двери, и Я с любопытством рассматривал
на стенах изображениЯ морских сражений. Ќа них  ромейские  дромоны  метали
огонь на врагов, и сарацинские корабли пылали, как костры.  ‚  потемневшей
от времени и копоти морской воде на картинах плавали серебрЯные и  красные
рыбы. ‚друг дверь отворилась, и незнакомый человек,  в  желтой  одежде  до
пЯт, судЯ по лицу - евнух, поманил менЯ пальцем.  —ернобородый  выглЯдывал
из-за его  плеча.  ‘  биением  сердца  Я  переступил  порог.  —ернобородый
поклонилсЯ и вышел, а Я направилсЯ с евнухом дальше.
   - Љак тебЯ зовут? - спросил он, справлЯЯсь с восковой табличкой.
   - €раклий Њетафраст.
   ‘крипучим голоском он тоже стал наставлЯть менЯ по  поводу  троекратных
земных поклонов.
   ‚ конце перехода была низенькаЯ, судЯ по литью - серебрЯнаЯ, дверь.
   - ‚ имЯ отца, и сына, и свЯтого духа... - постучал евнух.
   ‘лужитель отворил дверь. …два сдерживаЯ волнение, Я переступил порог, и
моему зрению представилось обширное помещение с узкими окнами в  непомерно
толстых стенах. Џеред глазами плыл туман, но евнух подталкивал менЯ,  и  Я
увидел, что  на  пурпурной  скамье  сидЯт  два  юноши.  ќто  были  сыновьЯ
покойного василевса, ‚асилий и Љонстантин, в  легких  домашних  одеждах  и
обшитых жемчугом шапочках. Ћдин - постарше, с мрачно насупленными бровЯми,
другой - совсем еще мальчик, с любопытством уставившийсЯ на менЯ  голубыми
глазами.  Ћколо  них  стоЯл  тучный  злой  человек,  евнух,   с   лишенным
растительности лицом. Ћн тоже  рассматривал  менЯ  заплывшими,  маленькими
глазками, не говорЯ ни слова.  Џотом  Я  узнал,  что  это  был  всесильный
паракимомен ‚асилий.
   ЏомнЯ о наставлениЯх, сопровождавших менЯ, Я упал троекратно ниц.
   - ЏриблизьсЯ, - услышал Я голос евнуха.
   џ подошел.
   - Ћтныне ты будешь служить здесь, - опЯть сказал евнух,  -  но  смотри,
чтобы не было на тебЯ нареканий. €ли попробуешь плетей!
   џ стоЯл, не смеЯ поднЯть глаз. ‘юда Я вошел как в храм, а мне  говорили
о плетЯх! Ќо все-таки Я успел рассмотреть, что братьЯ  отличаютсЯ  большим
сходством, оба светловолосые и голубоглазые. ‚асилий  все  так  же  угрюмо
смотрел на менЯ, а Љонстантин беззаботно показывал в детской улыбке  белые
зубы.
   Ќа столе, покрытом зеленой материей  с  золотыми  узорами,  можно  было
видеть письменные принадлежности  -  глинЯную  чернильницу,  тростник  длЯ
писаниЯ, прекрасно  отполированный  пемзой  пергамент,  красный  воск  длЯ
печатей. ’ут же лежала раскрытаЯ на титульном листе книга. ‘косив глаза, Я
прочел  ее  заглавие.  ќто  был  "‘тратегикон"  -  сочинение  о   воинских
предприЯтиЯх, написанное императором ‹ьвом. Ћчевидно, юные  кесари  только
что закончили утренние занЯтиЯ.
   …внух сказал:
   - ’ы будешь ЯвлЯтьсЯ сюда ежедневно в положенное времЯ и исполнЯть  то,
что тебе скажут. ’ебе  выдадут  приличествующую  твоему  званию  одежду  и
возведут в чин спафариЯ, как это положено в подобных случаЯх...
   ’ак началась моЯ служба в императорском дворце. Ќо Я не обманывал  себЯ
и не забывал,  что  это  произошло  не  по  моим  личным  заслугам,  а  по
ходатайству высоких особ, которых успешно лечил  мой  дед.  „лЯ  входа  во
дворец мне был  выдан  соответствующий  пропуск;  на  красной  печати  был
изображен павлин. Љаждый день, на рассвете, Я ЯвлЯлсЯ  к  медным  воротам,
слушал утреню и обедню в одной из  дворцовых  церквей,  а  потом  выполнЯл
различные поручениЯ юных василевсов  и  нес  службу  наравне  с  сыновьЯми
благородных родителей. ЋбЯзанности мои не были очень трудными, и, помнЯ  о
словах деда, что пути к преуспеванию в жизни не на  полЯх  сражениЯ,  а  в
огромных царских  залах,  Я  пользовалсЯ  каждым  удобным  случаем,  чтобы
привыкнуть к дворцовым порЯдкам. ‚прочем, большаЯ часть времени  проходила
в ожидании повелений, в игре в кости, которой тайком занимались  от  скуки
молодые кандидаты, или в пустой болтовне.
   Ќачальником моим в те дни был протоспафарий €оанн Љириот, по  прозванию
ѓеометр, тот самый, стихами которого Я увлекалсЯ. Ћн действительно усердно
изучал геометрию и в свое времЯ даже преподавал эту науку  Ќикифору  ”оке,
но с особенным блеском проЯвил он свои поэтические способности  и  написал
немало  стихов.  ‚  этих  двустишиЯх  он  то   прославлЯл   богородицу   и
христианские праздники, то воспевал любовь, хотЯ свою знаменитую элегию  о
девушке, у которой юноша  просит  воды  у  колодца,  он  тоже  заканчивает
словами о •ристе - подателе истинной воды, утолЯющей  человеческую  жажду.
Ѓыл €оанн ѓеометр сыном дворцового сановника и сам получил высокое звание,
но любил писать о заботах и трудах простого народа,  бедных  земледельцев,
как он это сделал, например, в звучных стихах, описывающих его путешествие
из ЉонстантинополЯ в ‘еливрию. ‚прочем, он обладал неиссЯкаемым богатством
тем, и стихи сыпались у него как из рога изобилиЯ - о пренестинском  вине,
о красной императорской печати, о красивом молодом человеке, о Љаллиопе  и
“рании. Ћн много читал. Џлатон и Ђристотель,  ‹иваний  и  ‚асилий  ‚еликий
были его знакомцами с самых ранних лет, но во  дворце  он  не  пользовалсЯ
большим влиЯнием, ибо ‚асилий, как Я уже говорил,  недолюбливал  поэтов  и
философов