силевсов и постановлениЯ вселенских  соборов,  а  перед
обыкновенной житницей.  ‘оединенные  попарно  Ярмом,  животные  вытЯнулись
длинной  вереницей,  и  великолепный  серый  вол  в  первой  паре  смотрел
выпуклыми глазами на красный плащ Ќикифора  ЉсифиЯ.  —удовищнаЯ  колесница
была сбита грубо, но прочно.  Џривыкшие  перетаскивать  свои  ладьи  через
катаракты, руссы двигали к  ней  тЯжелую  квадригу,  подкладываЯ  на  пути
круглые катки. Љвадрига медленно ползла, скрип катков оглашал воздух, люди
суетились вокруг нее, как муравьи  около  мертвого  насекомого.  Ќекоторые
обнажили себЯ по поЯс и в одних белых штанах, босые, как на страницах ‹ьва
„иакона, толкали крупы бронзовых коней. ‚ладимир,  в  ромейском  плаще,  в
обшитой мехом шапке, наблюдал за  работой.  Ћколо  него  стоЯл  презренный
Ђнастас. џ слышал своими ушами, как он сказал варвару:
   - Џовели литейщикам отлить голову по  твоему  подобию,  поставь  ее  на
место кесаревой, воздвигни квадригу в  твоем  городе,  и  она  будет  века
возвещать людЯм о твоей славе. €бо металл не боитсЯ ни  дождевой  сырости,
ни зимы, ни времени.
   ‚ладимир крутил светлый ус, ничего не отвечаЯ. ’еперь он в самом  деле,
может быть, воображал себЯ новым ”еодосием.
   Ќаконец квадригу водрузили на колесницу. ‡ащелкали бичи. Ћпустив  рога,
быки повлекли тЯжелый груз в порт, вздымаЯ  пыль,  с  нестерпимым  скрипом
варварских колес. Љвадрига  непонЯтным  образом  медленно  двигалась  мимо
домов, и люди смотрели на  нее  и  крестились.  ‡релище  было  страшное  и
непривычное длЯ человеческих глаз. ‚ порту добычу должны были погрузить на
ладью, чтобы везти по Ѓорисфену в Љиев.  Љазалось,  не  было  предприЯтиЯ,
которое не удавалось бы руссам.
   ‚ порту Я видел, как в ладьЯх лежали на ворохе соломы  древние  статуи,
может быть произведениЯ ‹исиппа или ЏраксителЯ, а  рЯдом  с  ними  хрупкие
вазы, богослужебные сосуды и хрупкие  изделиЯ  из  стекла.  Њолодые  скифы
заботливо передавали из рук в руки амфору  с  благовониЯми.  ЌагаЯ  богинЯ
улыбалась  на  соломенном  ложе,  собираЯсь  в  далекий  путь  к  северным
варварам. ђЯдом покоилсЯ бронзовый Ђхиллес. ‹опоухий ослик  нес  по  обоим
бокам тугого лохматого брюха кошницы, набитые книгами и свитками  писаниЯ.
Џереговоры были закончены, и руссы собирались в обратный путь. ‚первые  их
кнЯзь клЯлсЯ в тексте договора не мечом, не Языческими богами, а ’роицей.
   Џеред отъездом руссы ходили толпами по городу, в котором  снова  кипела
торговаЯ жизнь.  †адность  заставлЯла  торговцев  открывать  разграбленные
лавки, вытащить на  свет  припрЯтанные  товары.  ЋпЯть  на  ѓотской  улице
запахло миррой и мускусом, а  на  ступеньках  базилик  поЯвились  продавцы
крестиков, четок и восковых  свечей.  ’олько  виноторговцам  не  было  чем
торговать - вино было выпито до капли,  а  нового  запаса  еще  не  успели
подвезти. Ќо уже доставили из •азарии полосатые материи, женские украшениЯ
из серебра и бирюзы, золотые цепочки и разноцветную  обувь.  „аже  менЯлы,
худые иудеи или жирные греческие скопцы, выползли из своих нор  и  звенели
монетами, взвешиваЯ на весах номисмы. Ќаграбленное золото текло рекой.
   Ћдин раз Я  видел,  как  по  базару  проезжал  в  сопровождении  друзей
‚ладимир. ‚оины оставили свои торговые дела и кричали:
   - ‘лава нашему прекрасному солнцу!
   ’ак можно было перевести эти клики на наш Язык с Языка руссов.
   ѓородские дети бежали за кнЯжеским конем.  €ногда  ‚ладимир  бросал  им
пригоршнЯми серебрЯные монеты.
   ЉнЯзь ликовал, и в глазах его можно было прочесть довольство. Ќа днЯх в
базилике св.Ђпостолов состоЯлась, по древнему ромейскому обрЯду,  венчание
его с Џорфирогенитой. ‘колько было  пышности  и  торжества,  сколько  было
сказано по этому поводу  пустых  и  фарисейских  слов!  ‚енчание  совершал
митрополит  ќфесский  и  Ђнтиохийский,  родом  славЯнин,  прибывший   сюда
накануне со всей возможной поспешностью. „ва епископа кадили  перед  лицом
варвара, гремели хоры, мешки серебрЯных монет были розданы нищим и убогим.
   ‚ладимир добилсЯ всего,  чего  желал.  Ќо  во  исполнение  договора  он
возвращал ромеЯм •ерсонес, все прилежащие к нему земли, рыбные промыслы  и
солеварни, посылал на помощь василевсу новые отрЯды воинов.
   ‚ те дни в городе было много ромеев из  ЉонстантинополЯ.  Ћдни  Явились
длЯ сопровождениЯ Џорфирогениты, другие - чтобы оформить договор и следить
за его исполнением, третьи - по торговым делам. Њожно сказать, что со мною
были  все  мои  друзьЯ  и   враги:   жадный   и   невежественный   …всевий
Њаврокатакалон, интриган Ђгафий, назначенный  по  моей  просьбе  стратигом
ѓотских Љлиматов на место убитого ‘тефана Ќикифор Љсифий, магистр  ‹еонтий
•рисокефал, которому было поручено сопровождать сестру василевса до  Љиева
и убедитьсЯ в ее  безопасности.  „аже  „имитрий  Ђнгел  был  в  •ерсонесе.
‚ладимир  пригласил  на  службу  многих  художников,  чеканщиков  монет  и
переписчиков. ‚оспламененный своими строительными мечтами,  „имитрий  тоже
пустилсЯ в далекую дорогу. ‘отрЯсаЯсь от кашлЯ - ужасный недуг не  покидал
его, - „имитрий Ђнгел делилсЯ со мной своими проектами, набрасываЯ  худыми
руками в воздухе округленность куполов, придумывал условную растительность
капителей.
   - —тобы почтить север, Я возьму  длЯ  капителей  не  классический  лист
аканта, как  принЯто  строителЯми,  а  листьЯ  дуба,  вырезанные  с  таким
изЯществом природой. ђезец запечатлеет в них трепет бореЯ, воздух  степных
пространств. Џо условиЯм сурового климата окна придетсЯ сделать  узкими  и
скупо дающими свет.  Ќичего!  џ  украшу  их  снаружи  барельефами.  ‚нутри
скудость  света  возместитсЯ  размером  храма,  золотым  фоном  мозаик   и
люстрами. Џобольше свечей! ‚оска в этой  стране  горы!  Њы  научим  руссов
делать свечи...
   “ него кружилась голова от грандиозных планов.
   - ‚округ города мы построим каменные стены. Ѓашни должны быть высокими,
чтобы с них удобно было  следить  за  передвижением  кочевников.  ‚  Љиеве
выпадает много снегу, и мы возведем на башнЯх высокие крыши,  увенчаем  их
длЯ украшениЯ  фигурами  зверей.  Ќад  городскими  воротами  мы  установим
квадригу ”еодосиЯ с головой ‚ладимира.
   - ’ебе не стыдно поднЯть руку на великого императора?
   -  Џодвиги  ”еодосиЯ  сохранит  историЯ,  а  слава   ‚ладимира   только
возникает.
   - Ќо где же ты возьмешь камень длЯ таких построек?
   - Љамень? ‚се предусмотрено. ’ы знаешь, как строил в  •азарии  патрикий
Џетрона Љаматира?
   - Ќе знаю.
   - Љогда он прибыл с помощником на берега ’анаиса, то увидел, что в этой
стране нет ни извести, ни камнЯ. ’огда Љаматира построил огнеобжигательные
печи и стал делать кирпичи. €звесть он заменил речной галькой,  размолотой
в порошок на мельничных жерновах. ’ак будем строить и мы.
   џ смотрел на него с завистью. ‘колько  огнЯ  было  в  этом  болезненном
человеке!
   €ногда мы собирались у ‹еонтиЯ •рисокефала,  обсуждаЯ  событиЯ.  Ѓольше
всего на таких собраниЯх говорили о ‚ладимире. ‚опросы  и  новости  о  нем
сыпались со всех сторон.
   - ‚ладимир принимал сегоднЯ послов из ђима. Ќе знаете,  что  пишет  ему
римский папа?
   - ‚ладимир расспрашивал сарацинских купцов о €ерусалиме.
   -  ‚ладимир  осматривал  ромейские  корабли  и  любопытствовал  об   их
устройстве.
   - Ќе думает ли он посетить Љонстантинополь?
   ‘лучалось, что к нам ЯвлЯлсЯ пресвитер Ђнастас и  сообщал  о  том,  что
делаетсЯ в доме бывшего стратига.
   ‚ тот вечер он тоже принимал участие в нашей  беседе.  Њагистр  ‹еонтий
увивалсЯ около него, пытаЯсь пронюхать о планах скифов.  Ќа  рынке  ходили
слухи, что  тысЯчи  русских  воинов  отплыли  прошлой  ночью  в  ладьЯх  в
неизвестном направлении. Људа? Њы терЯлись в догадках. Ќо Ђнастас был  нем
как рыба, хотЯ в глазах его Я читал скрытое торжество.
   ‚друг вошел Ќикифор Љсифий, взволнованный и мрачный. Њы  посмотрели  на
него.
   - ‚ладимир занЯл ’аматарху! - сказал он.
   Њногие вскочили со своих мест. Њагистр схватил его за плечи.
   - ’аматарху? ќтого не может быть!
   Ђнастас-тоже встал, потЯгиваЯсь с притворной зевотой.
   - ‚ремЯ отойти ко сну...
   Ќо мы обступили его со всех сторон, требуЯ объЯснений:
   - —то это значит?
   - ‚ы предали нас!
   Ђнастас развел руками:
   - —то вы, отцы! ‚олноватьсЯ причин нет.  —ем  вы  недовольны?  ‘облюден
договор во всех подробностЯх  или  не  соблюден?  ‘облюден.  Џолучаете  вы
•ерсонес в свое владение? Џолучаете.  Џосылает  кнЯзь  варЯгов  на  помощь
василевсам?  Џосылает.  ‚озвращает  он  вам  солеварни  и  рыбные   ловли?
‚озвращает. Ћ ’аматархе же в договоре никаких упоминаний не было...
   ’аматарха лежала по ту сторону Ѓоспорского пролива. ќтот  город,  очень
важный в торговом и  военном  отношении,  был  населен  скифами  и  всЯким
торгующим людом,  среди  которого  было  много  руссов.  ѓород  никому  не
принадлежал, как-то управлЯЯсь в своей  вечной  анархии.  ’еперь  ‚ладимир
тайно переправил туда воинов и наложил на город тЯжелую руку. Њы понимали,
что, обладаЯ ’аматархой, он всегда может,  даже  не  имеЯ  военных  сил  в
•ерсонесе, оказывать давление на нашу политику в ’аврике. ’ам  он  оставил
как бы свое око, которое могло наблюдать за  ’аврическим  берегом.  ‚арвар
обошел наших проницательных магистров. „оговор соблюден, но над •ерсонесом
на вечные времена повисла в воздухе русскаЯ секира.
   Ђгафий, писавший текст  договора,  частыми  ударами  кулака  стучал  по
столу, скрипЯ зубами от злости. ‹еонтий •рисокефал, сжимаЯ голову  руками,
бегал из угла в угол, бормоча непонЯтное.
   - Џраво, вам нет причин волноватьсЯ,  отцы,  -  успокаивал  Ђнастас.  -
’аматарха никогда не принадлежала ромеЯм. ‡ачем вам этот  город?  Ђ  каган
(иногда русского кнЯзЯ называют здесь каган, в подражание хазарам, и  менЯ
не удивит, если его скоро станут  называть  василевсом)  нашел  там  своих
людей,  бежавших  от  его  суда  и  не  желающих  платить  судебной  пени,
беспокойных бродЯг и непокорных всЯкого рода.
   - џ понимаю твою игру! - многозначительно поднЯл палец ‹еонтий.
   Ђнастас приложил ладони обеих рук к груди и сказал:
   - ‚ерьте, что мы теперь с ромеЯми как братьЯ. ‚се ваши торговые права в
’аматархе будут сохранены.
   “же  ничего  нельзЯ  было  изменить  в  нашем   незавидном   положении.
Џорфирогенита была в руках варвара.  Ћ  ’аматархе  же  хитрые,  как  змеи,
магистры не подумали во времЯ составлениЯ договора.
   - …сли бы вы знали, отцы, какие у нас замыслы! - потирал руки  Ђнастас,
радуЯсь, что он тоже принимает  участие  в  составлении  этих  грандиозных
предприЯтий.
   - ѓосподь низринет вознесшихсЯ...
   - ‚се в руках всевышнего. ќто ты справедливо сказал. Ќо наш царь...
   - Љесарь, - поправил его наставительно магистр ‹еонтий.
   - –арь! - упорствовал Ђнастас.
   - Љесарь! - воскликнул магистр и даже вскочил со скамьи.
   - –арь! - не уступал свЯщенник и поднЯл вразумительно палец.
   Ќикто  больше  не  возражал  ему.  ‚прочем,  Ђнастас  сказал   в   духе
примирениЯ:
   - –арь, кесарь, кнЯзь - какое это имеет значение? ‚ажнее, что  ‚ладимир
обладает великим умом. ќто мудрый правитель.  Ђ  всЯкий  мудрый  правитель
побеждает врагов, но предпочитает  мир  войне,  объединЯет  народы,  а  не
разделЯет их, собирает в житницы, а не расхищает, любит  мирную  торговлю,
обо всем помышлЯет и заботитсЯ о том, чтобы поселЯнин  получил  пользу  от
своих трудов. …сли бы вы знали, какие замыслы у  него!  Ћн  хочет  строить
школы и академии, перекинуть мосты через реки  и  устроить  дороги,  чтобы
укрепить наше обширное государство. Ћн  хочет  знать,  как  живут  люди  в
других странах,  отправлЯет  посланцев  в  ђим,  €ерусалим,  Ѓагдад,  Ђни,
Ђлександрию, и путешествующие рассказывают ему обо всем, что они видели  и
слышали в этих городах. —его вы хотите от  него?  ‘  греками  он  живет  в
дружбе, с болгарами заключил вечный мир. Њы не нарушим его, пока не  будет
камень плавать, а хмель - в воде тонуть. Ђ когда это будет? Ќикогда. Ћн не
гордец, хотЯ породнилсЯ с ромейскими василевсами. ‘амых простых  людей  он
делает участниками своего  совета.  ’ак  поступил  он,  например,  с  џном
ЉожемЯкой, сыном бедного человека. –еркви он отдает десЯтую часть от своих
имений. Ќет, ему надо помогать по мере  сил,  ибо  он  доброе  творит  длЯ
народа...
   Ћн подошел к магистру, сел рЯдом с ним на скамью и зашептал:
   - Џродайте нам тайну греческого огнЯ!  ’ысЯчи  номисм  за  один  медный
снарЯд длЯ огнеметаниЯ! ѓоры мехов за один горшок  состава!  Ќаучите  нас,
как приготовлЯетсЯ сей огонь! —то вы хотите за него?
   Њы содрогнулись. џ с радостью вспомнил, что на ромейских кораблЯх,  что
стоЯли в херсонесском порту, не было ни одной огнеметательной  машины,  ни
одного сосуда с огненным составом Љаллиника. Џо  приказанию  василевса  их
оставили предусмотрительно в Љонстантинополе. Џусть попробуют узнать тайну
ромеев!
   ‹еонтий замахал на него руками:
   - —то ты говоришь! Ќам и самим  неизвестна  тайна  приготовлениЯ  огнЯ.
„аже сам василевс или патриарх, если бы они выдали эту тайну чужестранцам,
врагам или кому бы то ни было, подлежат анафеме и смерти...
   Ђнастас встал, Явно разочарованный.
   - †аль, - сказал он. - Ќам это пригодилось бы в борьбе с кочевниками.
   - Ќичего мы не можем сделать, - ответил ‹еонтий,  -  рады  бы  услужить
вам.
   - ‘мотрите, - погрозил пальцем пресвитер, - не прогадайте!  ‘омнут  нас
кочевники - будет плохо и вам. Њы можем защитить  вас  от  врагов,  а  без
нашей помощи вы не охраните ромейское государство. Љакие вы воины!
   - Џобеды не покидали нас! - сверкнул глазами Ќикифор Љсифий.
   - ‡наю, кто стЯжал вам победы! - не уступал Ђнастас.  -  ђазве  дело  в
победах? “ нас тоже были победы. ’ысЯча русских воинов разгромит все  ваши
гетерии, только пыль подниметсЯ облаком! Ќа „унае руссы сражались с  ничем
не прикрытой грудью,  нагие,  бросив  щиты  и  сорвав  с  себЯ  рубахи,  и
побеждали ваших закованных  в  железо  катафрактов.  „айте  нам  железо  и
греческий огонь. ‚от этого нам  и  не  хватает.  Ќе  хотите  дать  -  сами
возьмем! Џостроим корабли, мечущие пламЯ!
   Ћн прибавил:
   - ’олько бы нам не помешали обстоЯтельства...
   Џодумать  только!  „авно  ли  он  упоминал  в  молитвах  за   литургией
благочестивых ромейских государей и христолюбивое воинство, а теперь  "мы"
и "нам"!
   - Ќе будьте близорукими, ромеи! - взывал он.  -  ‚едь  теперь  мы  ваши
союзники. Ѓудем помогать друг другу! €ли -  смотрите!  Ќе  так  уж  трудно
переплыть Џонт!
   ‚ дверЯх, обернувшись к нам, он сказал:
   - Џрощайте, отцы...
   ’олько один раз имел Я случай взглЯнуть на Ђнну.  Ќаши  корабли  должны
были  вернутьсЯ  в  Љонстантинополь.  Ќа  них  возвращались  домой  ромеи,
провожавшие Џорфирогениту в  ее  путешествии.  ‘опровождать  ее  до  Љиева
остались только прислужницы, мы с ‹еонтием •рисокефалом,  „имитрий  Ђнгел,
свЯщеннослужители  и  наши  писцы.   Ќа   кораблЯх   отплывали   также   в
Љонстантинополь варЯги, поступившие на службу к василевсам. ЊенЯ  посылали
в Љиев, как знающего Язык варваров. Џо поводу варЯгов ‹еонтий говорил  мне
на ухо:
   - ЉажетсЯ, ‚ладимир весьма не прочь отделатьсЯ от этих разбойников.
   ‚озможно, что и в самом  деле  ‚ладимир  не  питал  особой  нежности  к
скандинавским наемникам, с которыми у него всегда было много хлопот. Ќо он
ЯвилсЯ вместе с Џорфирогенитой в порт  в  день  отплытиЯ,  чтобы  пожелать
ромеЯм и варЯгам благополучного плаваниЯ. ‚едь как-никак они  отплывали  к
братьЯм нежно любимой супруги.
   ЉнЯзь шел с Ђнной под пурпуровым навесом, который  держали  на  тростЯх
четыре мальчика в  серебрЯных  стихарЯх.  ‚переди  шествовали  епископы  и
многочисленные  пресвитеры.  Њножество  народу  направлЯлось  по  узким  и
холмистым, но мощеным улицам в порт, где корабли были уже  готовы  поднЯть
Якорь. џ видел, как Ђнна сходила  по  крутому  спуску,  осторожно  ставила
маленькую ногу в обшитой жемчужинами обуви на грубые камни  дороги.  Љовры
постлать на пути шествиЯ не догадались или не имели времени.  ‘  застывшей
улыбкой на лице Ђнна спускалась с  камнЯ  на  камень,  и  над  ее  головой
покачивались розовые страусовые перьЯ пурпурного навеса.
   Љорабли один за другим поднЯли паруса, медленно вышли из гавани в море.
‚низу сиЯл уже почерневший от непогод Џонт.  ‚олны  разбивались  о  берег.
‚арЯги на кораблЯх, хлебнув вина, размахивали мечами  и  секирами,  что-то
кричали оставшимсЯ на берегу - должно быть,  обещали  сокрушать  врагов  и
побеждать. ‚ладимир с довольной улыбкой смотрел им вслед. Џусть  уплывают!
‡ачем ему эти беспокойные люди, когда  у  него  сколько  угодно  смелых  и
послушных воинов! Ђнна стоЯла рЯдом, бледнаЯ, как всегда, и взволнованнаЯ.
Ћна с грустью смотрела на корабли, уплывающие к братьЯм. ѓлаза ее  никогда
не  мигали,  такие  же  огромные  и  глубокие,  как  глаза  на   церковных
изображениЯх. Ќо было что-то новое в  ее  лице.  Љак  будто  бы  оно  было
опалено каким-то  внутренним  огнем.  ѓубы  ее  запеклись,  припухли,  под
глазами легли  голубоватые  тени.  ‚се  было  понЯтно  -  впервые  страсть
прошумела над нею и опалила эти уста.
   - ’Яжкое бремЯ мы несем... - не выдержав, сказал Я сквозь зубы.
   - —то с тобой, друг? —ем ты опечален? - спросил Ќикифор  Љсифий.  -  Ќе
хочешь ли и ты вернутьсЯ вместе с ними?
   - Ѓудем и мы так.
   - “ж не оставил ли ты в городе какой-нибудь вдовицы? - намекнул  он  на
вдову логофета.
   - Џатрикию €раклию надо  обзавестись  очагом,  -  вздохнул  ‹еонтий,  -
нехорошо быть человеку одному...
   џ вспомнил лицо его последней, еще не выданной замуж дочери,  унылой  и
преждевременно увЯдшей.
   Љорабли удалЯлись. ѓолоса воинов затихали. —айки  с  криками  кружились
над портовыми башнЯми.
   —то Я мог сказать друзьЯм? “  менЯ  не  было  ни  жены,  ни  любовницы.
”елицитата, вдова покойного  логофета,  принимавшаЯ  тайно  менЯ  в  своей
увешанной  иконами  опочивальне,  ничего  не  вызывала  в  памЯти,   кроме
отвращениЯ. ѓрузнаЯ женскаЯ плоть, вскормленнаЯ жирными пирогами. ’амар? џ
старалсЯ не думать о ее смуглом теле, с которым в моей жизни были  свЯзаны
такие греховные воспоминаниЯ. Ќе один раз Я пробиралсЯ  тайком  в  квартал
‡евгмы, в тот грЯзный лупанар, где обитала ’амар. џ приходил, закрыв  лицо
куколем плаща. ‘таруха шамкала:
   - „евочка уже вспоминала сегоднЯ про тебЯ. ѓоворит: "—то-то не приходит
мой патрикий?"
   - Ћткуда тебе известно, что Я патрикий?
   - •м... Љорабельщики сказали.
   Џосле этого Я не ходил туда. …ще много  дней  Я  содрогалсЯ,  вспоминаЯ
смугловатые маленькие перси ’амар. Ќо Я бежал из этого непотребного места,
оставив ее на произвол судьбы.
   Џочему она плакала, целуЯ менЯ? ‘трашно жить в нашем мире! Њожет  быть,
Я оставил там сестру свою? Ќе такие ли у нее глаза  и  ресницы,  как  и  у
другой? Џочему же одна в пурпуре, а  эта  продает  свои  ласки  за  медную
монету? Ћбеим господь дал бессмертные души, а судьба у них не одна...
   Њы возвращались из порта усталые  и  хмурые.  Ќад  толпою  все  так  же
покачивалсЯ  пурпурный  навес.  Ќа  завтра   было   назначено   оставление
•ерсонеса. Ђнна уезжала в холодную страну гипербореев.
   Ќа  другой  день,  на  рассвете,  Ђнна  поднЯлась  на  малый   корабль,
украшенный сарацинскими коврами, который должен был доставить ее  в  Љиев.
Ќа других ладьЯх ‚ладимир увозил военную  добычу,  статуи,  мощи  св.”ивы,
ковчежец с нетленной главой св.Љлимента. Ћстанки  его  покоились  в  ђиме,
глава досталась руссам. Ћни поделили с ђимом драгоценное сокровище.
   ‘олнце сиЯло трагическое и ослепительное. Џаруса  всползали  на  мачты,
наполнЯлись дыханием понтийского ветра. ‘реди  радостных  кликов,  мычаниЯ
волов, ржаниЯ коней и криков верблюдов русы покидали город. Ђнна стоЯла на
помосте кораблЯ тоже готоваЯ оставить навеки ромейские пределы. џ опасалсЯ
за нее. ђазве не мог суровый скифский климат  погубить  ее  взлелеЯнную  в
пурпуре красоту? Ќо странно  -  мне  показалось,  что  ее  глаза  блистали
счастьем...


   Џутешествие наше напоминало переселение народа - такое множество людей,
коней, ладей, волов двигалось в  гавань  ‘имволов,  чтобы  плыть  к  устью
Ѓорисфена. ђусскаЯ конница,  брЯцаЯ  оружием,  ушла  вдоль  берега.  Њного
воинов осталось в ’аматархе. Љогда из •ерсонеса удалилсЯ последний варвар,
стратиг Ќикифор Љсифий велел запереть городские ворота. ‘  продолжительным
скрипом затворились огромные створки,  тЯжко  обитые  железом.  ‚  течение
многих месЯцев ворота не запирались, и всЯкий мог в любое времЯ входить  в
город или уходить из него, и ворота с большим трудом удалось повернуть  на
заржавевших упорах.
   џ был одним из последних покинувших •ерсонес и наблюдал все это,  когда
мы попрощались с Ќикифором, и Я пожелал  ему  счастьЯ  на  новом  поприще.
Џотом нас разделила стена.  Џосле  пронесшейсЯ  бури  в  городе  наступила
страннаЯ тишина. •ерсонес снова стал жить куплей и продажей...
   ’еперь мы с магистром ‹еонтием должны были сопровождать Џорфирогениту в
далекий гиперборейский город, как  пленницу.  •уже!  Љак  погребенную  при
жизни.
   Џрошло десЯть дней с того часа, как мы покинули •ерсонес. ЋгибаЯ  мысы,
мы приплыли к острову ѓеоргиЯ, где ‚ладимир, невзираЯ на ропот недовольных
Язычников, хотел срубить  свЯщенный  дуб,  которому  поклонЯлись  руссы  с
незапамЯтных времен.  ‚  течение  часа  раздавалсЯ  железный  звон  секир,
рубивших гиганта. Ќо воины упросили оставить дерево расти на земле, и  оно
не рухнуло, хотЯ в новом христианском мире длЯ него уже не было места.  Ќа
широких ветвЯх дуба вили гнезда многочисленные птицы, теперь они кружились
над ним с печальными криками.
   Џотом мы поплыли вверх по Ѓорисфену.  Ќа  одной  из  ладей,  украшенной
коврами,  ехала  в  далекое  изгнание  Џорфирогенита.  Ќа  другой   стоЯла
квадрига, снЯтаЯ с триумфальной арки ”еодосиЯ. ‚ остриЯх солнечной  короны
триумфатор все так же невозмутимо держал в руках  бразды,  а  кони  навеки
застыли в прекрасном полете, сгибаЯ в воздухе легкие ноги.
   Ћт Љрарийской переправы, где река Ѓорисфен не шире константинопольского
€пподрома, мы стали подниматьсЯ к порогам, как  русы  называют  катаракты.
Љонница  шла  берегом,  готоваЯ  отразить  кочевников,  которые   нападают
неожиданно, пускают тучи стрел и снова исчезают в  степных  пространствах,
чтобы вернутьсЯ в благоприЯтную минуту  и  пустить  в  ход  свои  страшные
кривые мечи.
   Ћднажды мы услышали вдали глухой шум падающей воды. ќто и были с  такой
точностью описанные ЃагрЯнородным автором пороги.
   Њы восходили все выше  и  выше  по  реке,  и  мимо  бесконечной  лентой
двигались покрытые густою  растительностью  берега.  €ногда  плакучие  ивы
опускали к самой воде свои печальные ветви, иногда на берегу зеленели рощи
дубов, откуда к нам прилетали лесные запахи.  ‚  воздухе  слышалось  пение
бесчисленных  птиц.  ’репетали  в  лазури  жаворонки,  свистели  дрозды  и
скворцы, ворковали горлинки, стучали  дЯтлы.  ѓоворЯт,  что  весною  здесь
щелкают по ночам и рассыпают бисер соловьи.
   Џорой на многие тысЯчи стадий тЯнулись  ровные  пространства,  покрытые
серебристой и  странной  длЯ  наших  глаз  травой,  котораЯ  при  малейшем
движении ветерка колыхалась, как море. ‚се было иным на берегах Ѓорисфена,
чем у нас, - растительность,  воздух,  полный  незнакомых  ароматов,  даже
самое небо.
   Ћт Љиева нас отделЯли семь порогов. Џервый называетсЯ "Њалым", так  как
проход через него наименее труден. ‡десь русские покидают ладьи,  оставлЯЯ
в них только груз,  и,  нагие,  нащупывают  ногами  дно,  чтобы  ладьи  не
наткнулись на какой-нибудь подводный камень. ‡атем они толкают лодки через
это опасное место. ирина этого порога равна приблизительно тому зданию, в
котором василевсы упражнЯютсЯ в конной езде.
   ‚торой носит название "Ѓурление воды", и река образует  здесь  страшный
водоворот.  ‡а  камнЯми  третьего  порога  стоит  тихаЯ  заводь,   кишащаЯ
множеством рыб. ‚арвары  ловили  их  сетЯми,  а  потом  варили  на  берегу
водЯнистую похлебку, заправив ее солью, лавровым листом и перцем.
   Ћтсюда  руссы  поднимаютсЯ  к  четвертому  порогу,  который  называетсЯ
"Џеликан", потому что в его утесах  в  большом  количестве  гнездЯтсЯ  эти
прожорливые птицы. ‡десь нападают на путешественников  кочевники,  и  этот
порог очень труден длЯ перехода. ђуссы вытаскивают здесь ладьи ни берег  и
волокут их по  земле,  а  легкие  лодки  несут  на  плечах  на  протЯжении
пЯтидесЯти стадий. Џлавание это -  многострадальное,  трудное  и  страшное
предприЯтие.
   ЏЯтый порог носит название "ум". ‚ода его производит  ужасный  грохот,
за которым  трудно  слышать  людскую  речь.  естой  называетсЯ  "Ћстров".
‘едьмой, за которым уже лежит свободный путь в Љиев,  руссы  называют  "Ќе
спи!".
   Џомню, как Я сидел однажды на берегу варварской реки, под сенью русских
дубов, и, раскрыв книгу €оанна ѓеометра, пыталсЯ читать стихи, но  не  мог
насладитьсЯ ими. Џеред глазами стоЯли событиЯ последнего времени.  Њорское
сражение  у  берегов  ’аврики  и  пылающий  во  мраке  корабль...  Џадение
•ерсонеса... Џутешествие Ђнны... Њои безумные слова о любви...  џ  пыталсЯ
читать стихи, написанные с такою любовью к бедным и обиженным судьбою,  но
менЯ отвлекали крики руссов, падение воды, наполнЯющие воздух  непрерывным
шумом, и всЯ необычайнаЯ обстановка переправы через порог.
   ‚  этом  месте  порог  представлЯет  собою  скалистый   гребень.   ‚ода
низвергаетсЯ  со  скал  бурным  водопадом,  и  воздух  полон  сырости   от
мельчайших водЯных частиц, создающих радужное  сиЯние.  ‘трашно  смотреть,
как воднаЯ стихиЯ обрушиваетсЯ на камни и ревет  в  узких  проходах  среди
скал.
   ‘кифы выгрузили товары, вытащили на берег челны и каким-то чудом  снЯли
квадригу ”еодосиЯ с ладьи. Ќебольшие ладьи они поднЯли на плечи и  понесли
вдоль берега,  нагибаЯ  головы,  как  атланты.  Џод  большие  ладьи  руссы
подкладывали катки и волокли их, как  обыкновенные  повозки.  ’ак  же  они
поступили и с тЯжкой квадригой. Џолуголые люди тЯнули эту огромную тЯжесть
и выкрикивали метрические слова, чтобы  соразмерить  и  согласовать  общие
усилиЯ. џ видел, как напрЯгались мышцы на обнаженных спинах  и  на  мощных
руках. ‚ыгибаЯ сильные выи, руссы иногда  топтались  на  одном  месте,  не
будучи в силах сдвинуть квадригу, потом с криком делали еще одно усилие  и
продвигали груз на один локоть. ‚  это  времЯ  другие  подкладывали  новые
вальки, и квадрига медленно  ползла  вперед.  €  все  так  же  невозмутимо
улыбалсЯ триумфатор, протЯнув перед собою руки,  в  которых  уже  не  было
бронзовых  лент,  изображавших  бразды,  так  как  в  пути  они  пришли  в
негодность и оборвались.
   Љонница ушла далеко в поле.  Ћттуда  к  реке  прилетал  степной  ветер,
пахнувший травами, мЯтой, горьковатым запахом полевой полыни.
   Ќа берегу росли дубы, и над ними часто пролетали лебеди. ‚оины  пускали
в них стрелы, и пронзенные птицы падали на землю, широко раскинув огромные
крыльЯ. ‚ладимир  в  голубом  воинском  плаще,  скрестив  руки  на  груди,
наблюдал за этой забавой.
   џ сидел на камне под прибрежным  деревом,  с  раскрытой  книгой  €оанна
ѓеометра в руках, и смотрел на быстрое  течение  воды,  символизирующее  у
поэтов бренную человеческую жизнь, на голубоватые дали, и взглЯд мой легко
представлЯл в темной листве дуба желуди, творимые природой осенью с  таким
изЯществом, но служащие пищей  свиньЯм.  Ћднако  всюду  глаза  мои  искали
‚ладимира.
   Ћ чем он думал в эти минуты? ‚споминал запекшийсЯ от поцелуев рот  Ђнны
и ее нежные руки? ‘колько любовниц он целовал по праву победителЯ! ‘муглых
пленниц из шатров, сделанных из верблюжьей шерсти,  сероглазых  славЯнских
дев,  холодных  варЯжских  дочерей,  черноглазых  хазарок,  христианок  из
•ерсонеса... —ем была длЯ него женщина? „обычей  войны.  Ќо,  увидев  наши
преклонениЯ перед Џорфирогенитой и услышав почтительный шепот ромеев в  ее
присутствии, он понЯл, что Ђнна не такаЯ, как другие. ЉнЯзь смотрел на нее
любЯщими глазами, и она улыбалась ему в ответ  с  нежностью.  Ќеужели  она
забыла в его объЯтиЯх о ромейской гордости?
   Њы только что перешли последний порог. Ќиже по течению еще  был  слышен
его шум,  похожий  на  отдаленный  ропот  морЯ.  ‹адьи  стоЯли  у  берега,
уткнувшись птицеобразной грудью в песок.  ‚ечернее  солнце  уже  покрывало
речные струи пурпуром. Ќа фоне заката отчетливо застыли в  воздухе  черные
кони квадриги, и их тонкие ноги, красиво согнутые в легком порыве, бросали
в пространство восемь подков, и было  видно  каждое  острие  на  солнечной
короне героЯ. Ќа берегу дымились костры, на которых  руссы  жарили  добычу
лесной охоты - огромных черных  вепрей.  ‡апах  жареного  мЯса  мешалсЯ  с
дымом, с вечерней свежестью воды. Њимо  прошла  группа  воинов  со  смехом
простодушных людей. Њне рассказывали, что, оставлЯЯ свой дом, они  никогда
не запирают дверей на замок и оставлЯют на  столе  хлеб  и  молоко,  чтобы
случайный путник, постучавшийсЯ в дверь в их отсутствие, мог утолить  свой
голод. Њне приходило в голову, что это, может быть,  и  есть  тот  золотой
век, о котором мечтает человечество. џ уже не был юношей и знал, что всюду
есть страданиЯ и заботы о насущном хлебе.
   Џодперев рукой голову, откинув полы простого дорожного  плаща,  который
мне посоветовали взЯть в далекий путь в  •ерсонесе,  Я  сидел  на  круглом
камне и смотрел  на  полуголых  воинов,  напоминавших  мне  тех  варваров,
которых Я случайно видел в далеком ђиме на какой-то колонне. Ћни рассекали
туши животных, чтобы  приготовить  ужин.  ‹иства  дубов  была  в  слоистой
голубой дымке от  костров.  Љогда  мой  взор  находил  на  реке  небольшой
ромейский корабль, доставленный с такими усилиЯми  в  русские  пределы,  Я
отворачивалсЯ, чтобы не терзать себЯ. Ќа том месте, где  стоЯла  хеландиЯ,
на  берегу  были  разостланы  ковры,  и  ‚ладимир  сидел  рЯдом  с  Ђнной,
окруженный друзьЯми, с которыми он делил сражениЯ и пиры.  Џо  заведенному
обычаю они пили вино из рогов или глинЯных чаш. ‘лепцы, те самые, что пели
во дворце стратига, опустив  на  грудь  седые  бороды,  перебирали  струны
гуслей. ‚ тихом вечернем воздухе до менЯ Явственно доносилсЯ  звон  струн,
голоса, бульканье изливавшегосЯ из сосуда вина. ‚ладимир крикнул лирникам:
   - ‘пойте нам песнь про синий „унай!
   ‘лепцы рванули струны... ЉнЯзь  слушал  их,  закрыв  глаза,  позабыв  о
турьем роге, который друзьЯ предлагали ему осушить.  Љогда  слепцы  начали
строфу о великом русском герое,  всю  жизнь  мечтавшем  о  синем  море,  о
далеких странах и южных плодах и погибшем где-то недалеко от здешних мест,
на берегах Ѓорисфена, ‚ладимир  опустил  голову.  Ђнна  смотрела  на  него
сострадающими глазами, как  будто  она  была  не  Џорфирогенита,  а  самаЯ
обыкновеннаЯ женщина, стирающаЯ на портомойне одежду своего мужа.
   Ќа широкой реке стоЯла необыкновеннаЯ тишина, нарушаемаЯ  только  шумом
далекого порога.  “гомонились  птицы.  ‘ильнее  запахло  речной  сыростью.
„алеко в степЯх  ржали  скифские  кони.  ‚  этой  тишине  особенно  звонко
рокотали струны и звучали голоса слепцов. Ћни пели:

   ’огда ‘вЯтослав воззрел на солнце,
   ‚ последний раз вздохнул он и рухнул, как дуб...

   Џроходивший мимо пресвитер Ђнастас сказал мне по-гречески:
   - Џатрикий чтением услаждает душу?
   џ не пожелал ответить ему и отвернулсЯ. ‚ид  этого  изменника  был  мне
ненавистен. Ќо Ђнастас продолжал:
   - Љнижные слова утешают нас среди горестей...
   - Љаких горестей? - не выдержал Я.
   - ђазве мало огорчений выпало на долю ромеев в последние годы?
   - ђомеи непобедимы, - сказал Я, - а  тебЯ,  предавшего  христиан,  ждет
геенна огненнаЯ.
   Ђнастас постучал пальцем по лбу.
   - ђомеи хитры, как змеи,  но  разум  их  мал.  Џочему  ты,  ослепленный
злобой, называешь менЯ предателем? џ не  предатель,  а  служитель  ђусской
земли.
   ЏользуЯсь надежной защитой от кочевников, вместе с русскими  воинами  в
Љиев направлЯлись из •ерсонеса и других таврических городов многие  купцы.
‘реди них был иудей по имени Ђвраам. Ћн ехал с тремЯ сыновьЯми в  Љиев  по
торговым делам. •отЯ он был израильтЯнином, но Я не пренебрегал беседами с
человеком,  видевшим  столько  на  земле,  и  расспрашивал  его  о  стране
‚ладимира.
   - ‘лавЯн много, как песчинок на морском берегу,  -  говорил  Ђвраам,  -
если найдетсЯ человек, который объединит их и положит  конец  их  распрЯм,
они будут непобедимы.
   Џо обычаю хазарских купцов Ђвраам носил меховую шапку, длинный  кафтан,
опоЯсанный пестрым платком, широкие  штаны.  Ѓорода  у  него  была  как  у
библейского патриарха.
   - “дастсЯ ли это ‚ладимиру? - спросил Я.
   Ђвраам пожал плечами.
   - Ќикому не известно, какаЯ  судьба  приготовлена  длЯ  руссов.  •азары
рассказывают, что первого русского воина родила  псица,  оттого-то  они  и
бросаютсЯ с такой Яростью на врагов. ‘трашные люди! Џосмотри на эти мышцы!
Љто может  противостоЯть  такому  народу?  Ѓыла  •азариЯ,  страна,  полнаЯ
золота, и  нет  теперь  •азарии.  Ђ  они  -  как  песок  морской.  ‘егоднЯ
неприЯтель сожжет их город, а завтра они построЯт новый. Ћни  неуЯзвимы  в
своих огромных пространствах.
   ђассказ о собаке поразил менЯ. ‚ свое времЯ Я читал, что первого  ромеЯ
вскормила волчица. ‘овпадение или подражание?
   џ снова пошел к тому месту, где пировали воины, хотЯ в последнее  времЯ
избегал вина по причине слабого здоровьЯ. ‘лепцы кончали песню:

   Ќе забудем мы твоих великих дел,
   ’воих трудов за ђусскую землю...

   ђусскаЯ  землЯ!  Ћткуда  она  родилась  в  этих  пространствах?  Ћткуда
возникла громоподобнаЯ музыка этого нового мира? €з ледЯного небытиЯ? “вы,
мы не внимали, мы проглЯдели, а теперь уже ничто не может  остановить  бег
истории!
   Ќочь путешественники провели под открытым  небом,  одни  -  на  берегу,
другие - в ладьЯх, завернувшись в плащи и овчины.  Ќад  Ѓорисфеном  стоЯли
звезды. ‚ прибрежной роще фыркал какой-то дикий зверь.  џ  решил  провести
ночь в ладье. Ћна покачивалась на воде, как колыбель, но Я не мог  уснуть,
хотЯ долгое путешествие утомило менЯ. ‚се было спокойно вокруг. € один раз
Я услышал с той стороны, где стоЯла ладьЯ  ‚ладимира,  счастливый  женский
смех.
   ђЯдом  со  мной  лежал  магистр  ‹еонтий.  Ѓыло  нелегко  в  его   годы
предпринимать такое утомительное путешествие. Ќо он мужественно  переносил
все тЯгости, выполнЯЯ  волю  благочестивого.  Џод  другой  овчиной  кашлЯл
„имитрий Ђнгел. ‘лышно было, как иногда в воде плескались огромные рыбы.
   —увствуЯ, что мне все равно не  уснуть,  Я  стал  перебирать  в  памЯти
событиЯ  и  картины  путешествиЯ.  Ћно  было  странно,  как  сон.   ‚епри,
выбегающие из дубовых рощ на водопой к реке, горы рыб, уловленных  сетЯми,
квадрига, ползущаЯ на катках по берегу Ѓорисфена!
   Ѓольше всего мой ум занимал  ‚ладимир.  ЉнЯзь  стоЯл  передо  мной  как
живой. ќтот человек может решитьсЯ на самое трудное, обратить свою  страну
в христианство, пойти войной на Љонстантинополь. Љазалось, ничего  нет  на
земле, что могло бы остановить его. ‚ его голубых глазах пылала прекраснаЯ
решимость.  ‘  каким  искусством  он  обошел  все  козни  наших   хваленых
магистров! € есть в нем какаЯ-то завиднаЯ легкость, великодушие. џ  слышал
однажды, как он говорил на пиру:
   - —то мне серебро! ‘еребром Я не куплю себе  друзей,  а  с  ними  найду
достаточно серебра и золота. Ќе пейте из рогов и глинЯных клубков, а пейте
из серебрЯных чаш!
   Џо его приказанию отроки принесли из ладей  серебрЯные  чаши,  и  кнЯзь
дарил их воинам. ‚ тот вечер пировали до  полуночи.  џ  с  большим  трудом
добралсЯ с магистром и „имитрием Ђнгелом до своей  ладьи,  хотЯ  тайком  и
выплескивал вино из чаши на землю. Ђ ‚ладимир, как  будто  бы  и  не  было
пира, потребовал конЯ и уехал в ночное  поле.  ‘  ним  отправились  другие
воины. Љогда взошло солнце, они вернулись, звенЯ оружием, пахнущие зверем,
росой, конским потом.
   ‘нова мы двинулись в  путь,  и  опЯть  мимо  поплыли  блаженные  берега
Ѓорисфена.  ‚ладимир  спешил  вернутьсЯ  в  Љиев,  торопились  и   гребцы,
стосковавшиесЯ по оставленным семьЯм. “же руки их покрылись  мозолЯми,  но
они неустанно гребли, и мускулы играли на обнаженных спинах.
   Ѓыла последнЯЯ остановка в пути на ночлег. Џо обыкновению руссы развели
костры, чтобы приготовить пищу. Љак всегда, ‚ладимир  куда-то  ускакал  со
своими воинами. џ видел, как серый в Яблоках конь, перебираЯ высоко ногами
и выгибаЯ шею, взбиралсЯ боком на береговую кручу  и  ветер  развевал  его
белую гриву. „линный меч брЯцал о позолоченное стремЯ. ѓрызЯ  удила,  конь
побеждал крутизну. ‚ероЯтно, они отправились на очередную  звериную  охоту
или разведать, все ли спокойно в полынных степЯх.
   Ђнна сошла на берег со своими патрикианками и греческими прислужницами.
“томленные путешествием, ее приближенные женщины  с  радостью  ступили  на
берег, бродили у воды, лукаво переглЯдываЯсь с северными воинами.
   џ стоЯл у дуба, когда Ђнна проходила мимо. Џод ее  зелеными  башмачками
хрустели камешки. “ менЯ сильно забилось сердце.
   - ‡дравствуй, патрикий, - сказала она тихо,  и  в  ее  глазах  мелькнул
женский огонек.
   Ћна очень изменилась за последние дни, стала радостной и  спокойной,  и
грудь ее дышала мерно и глубоко.
   Џорфирогенита улыбнулась мне. Њожет быть, она вспомнила о моих безумных
словах во времЯ путешествиЯ в •ерсонес.
   џ поклонилсЯ ей, как положено высокому званию Џорфирогениты, и сказал:
   - ‘коро мы прибудем в Љиев,  госпожа.  Џо  прибытии  в  этот  город  мы
оставим тебЯ и возвратимсЯ в ромейские пределы. Џовели рабу твоему!
   џ осмелилсЯ взглЯнуть на нее. …е лицо было похоже  на  неправдоподобный
сон. ЌарушалсЯ благочестивый  порЯдок  жизни.  ‚от  дочь  василевса  не  в
благоговейной тишине гинекеЯ, а  на  берегу  древней  реки  руссов,  и  Я,
простой смертный, обращаюсь к ней с докучными словами!
   ‹истьЯ  дуба  прошелестели  от  прилетевшего  ветерка.   Ђнна   глубоко
вздохнула. “же вокруг веЯло северной свежестью. € вдруг она прошептала:
   - Љак хорошо здесь!
   Ќоздри  ее  трепетали.  “вы,  ЃагрЯнороднаЯ  променЯла  славу  ђима  на
скифское царство, а сердце ее веселилось. Ћна опЯть улыбнулась  и  закрыла
на мгновение глаза. ‚спомнила руки кнЯзЯ, ласкавшего ее смуглые плечи?
   …два взглЯнув на менЯ, она пошла дальше, кивнув мне головой.
   Ћт ладей ко мне приближалсЯ Ђнастас. Ќе  желаЯ  встречатьсЯ  с  ним,  Я
отошел. Ќо пресвитер крикнул:
   - “стал, патрикий? ђомеи привыкли к мЯгкому ложу.
   Ќе глЯдЯ на него, Я ответил:
   - ‡а тридцать скифских сребреников ты продал христиан.
   Љ счастью, ко мне  спешил  „имитрий  Ђнгел.  “ставший  от  путешествий,
больной, но с необыкновенной жадностью воспринимавший все  новое,  он  был
взволновал открывшимсЯ ему миром.
   - ЉакаЯ прекраснаЯ река! Љакое обилие рыбы! „умал ли Я, когда  читал  у
ЃагрЯнородного о Ѓорисфере, что поплыву по его водам?
   - Љ чему все это, „имитрий, когда на душе так печально?
   - ‚ыпей чашу вина или вспомни что-нибудь забавное. Ќет, как  благодарен
Я небесам, что посетил русский мир! Љакие храмы Я построю в Љиеве! ‘колько
здесь богатства, скота, меда, мехов, золота!
   Ћн был прав. Ќа берегах этой реки цвела  жизнь,  полнаЯ  изобилиЯ.  Ќад
ђусской землей веЯл совсем иной воздух, чем  на  наших  форумах.  ‘  какой
радостью вдыхала его Ђнна! Ђ мне был милее наш строгий ромейский мир с его
канонами и правилами, литургиЯми и церемониЯми.  Ћн  был  совершенен,  как
купол ‘офии, и в центре его сиЯл василевс, хранитель  вселенских  соборов.
ђусский воздух был не длЯ менЯ. Ћн волновал, манил в  туманные  дали,  где
сероглазые девы пели грудными, теплыми голосами  и  среди  полынных  полей
ржали скифские кони.
   ‚ одно раннее утро, когда еще стлалсЯ над рекою туман,  мы  приплыли  в
Љиев. Џоследний переход руссы гребли даже ночью,  потому  что  сгорали  от
нетерпениЯ увидеть поскорее родные очаги. Џротерев глаза,  мы  рассмотрели
на высоком берегу странный бревенчатый  город.  Ќа  землЯных  валах  стоЯл
частокол. Ќад ним занималась холоднаЯ гиперборейскаЯ зарЯ.
   - Џроснись, магистр, -  разбудил  Я  ‹еонтиЯ,  -  вот  и  конец  нашего
путешествиЯ.
   Џосле сна утренний  воздух  леденил  кровь.  ЉутаЯсь  в  плащ,  магистр
отогнал сонные видениЯ и стал шептать положенную молитву. ’ак  он  начинал
свой день; даже совершенно изнуренный путешествием, он не забывал об этом.
Ђ Я с любопытством смотрел на легендарный русский город. Ќад стрехами  его
домов поднимались утренние дымы. Ќа берегу нас ждали толпы  народа,  а  из
раскрытых настежь ворот в приземистой бревенчатой башне выбегали все новые
и новые толпы и устремлЯлись к реке.
   ‹адьи с разбегу приставали  к  берегу,  и  воины,  по  колено  в  воде,
вытаскивали  их  на   песок.   ‹юди   весело   перекликались   по   поводу
благополучного прибытиЯ. ‚оины бросали из ладей на землю  охапки  материй,
оружие, одежду.
   ’ысЯчи женщин сбегали с горы с радостными криками.  Ћни  были  в  белых
рубахах, расшитых узорами  около  шеи  и  на  рукавах,  и  в  разноцветных
сарафанах. Ќа шее у них звенели ожерельЯ из серебрЯных монет или зеленые и
синие бусы, у которых был какой-то особенно радостный вид. ЊужьЯ,  братьЯ,
сыны протЯгивали им навстречу руки.
   ‘реди  шума  и  радостной  суеты  воины  вручали  женам  подарки.  Ћдин
развернул перед возлюбленной вышитую грифонами  материю,  и  она  стыдливо
отворачивалась от подарка, как будто бы страшась той награды,  которую