  светлейший,  всемощнейший €оанн, вседержавнейший государь
ђуси,  требовал себе  от  папы  королевского достоинства (при этих словах на
лицо €оанна набежало неудовольствие). Ќо знай, что не папа, только император
жалует  в  короли,  в  принцы  и  рыцари.  …сли  желаешь быть  королем (€ван
‚асильевич отступил и  сел гневно на  престол;  ветреный Џоппель,  затвердив
свою речь,  не переменЯл ее), то предлагаю тебе свои услуги. Ќадлежит только
скрыть это дело от польского королЯ,  который боитсЯ,  чтобы ты,  сделавшись
ему  равным государем,  не  отнЯл  у  него  древних земель русских" [€сториЯ
ѓосударства ђоссийского, т. VI. (Џрим. автора)].
     Љаждое слово доказывало,  что  посол не  понимал ни  нрава государЯ,  к
которому обращалсЯ,  ни духа его народа, не знал и приличиЯ места и времени;
каждое слово обвинЯло ум  и  неопытность ЏоппелЯ.  Ќа  эту  речь  наш  €оанн
отвечал твердо, владычным голосом, не встав с престола.
     - ’ы  спрашиваешь нас,  любо ли  нам от цесарЯ хотеть кралем поставлену
быть на нашей земле.  ‡най,  лицарь Џоплев, мы, божиею милостию, государи на
своей  земле изначала,  от  первых своих прародителей;  поставление имеем от
бога, как наши прародители, так и мы, и просим только бога, чтобы он дал нам
и нашим детЯм и до века в том быть,  как мы ныне государи на своей земле.  Ђ
поставлениЯ, как мы наперед сего не хотели ни от кого, так и ныне не хотим.
     „ьЯк Љурицын сдал эту речь толмачу.  ‘трашнаЯ минута длЯ ‚арфоломеЯ! Ќе
передать во всей точности,  слово в  слово,  речи своего грозного повелителЯ
императорскому послу он не смел,  потому что дьЯк понимал несколько немецкий
Язык;  передать - не угодить послу; однако ж личнаЯ безопасность, которою он
не раз жертвовал длЯ услуги другим,  пересилила,  и  он,  запинаЯсь и дрожа,
исполнил обЯзанность переводчика.  Њожно было Џоппелю из гневных очей €оанна
понЯть отчасти содержание речи.  “ж и эти вестники невзгоды встревожили его.
‘лушаЯ же текст, он стоЯл смущенный, как школьник, пойманный в проступке, за
который -  сказали ему наперед -  будет он  наказан.  ‘мущение его еще более
увеличилось от побочного обстоЯтельства.  Љогда он,  приступаЯ к своей речи,
раскланЯлсЯ великому кнЯзю  и  дворчанам,  заметил он  между последними лицо
молодого  боЯрина,  которое  его  поразило.  ‚ылитое  изображение  баронессы
ќренштейн,  в  молодые лета ее.  Ѓаронесса не любила ЏоппелЯ,  он это хорошо
знал и твердо помнил; ее суровый взглЯд, в котором читал всегда Явное к нему
отвращение,  ее  резкие,  неприЯтные слова  зарублены были  на  сердце  его.
’еперь,  в  торжественные минуты его  жизни,  казалось,  она  Явилась сюда в
палату великокнЯжескую, чтобы помешать этому торжеству и смутить его самого.
‚   молодом   боЯрине  тот   же   строгий,   гневный  взор,   тот   же   вид
недоброжелательства!  ђыцарь,  от природы дерзкий, тут потерЯлсЯ и не сыскал
ответа,  чтобы  поправить,  сколько  можно,  свою  ошибку.  ‚  глазах  €вана
‚асильевича  изобразилось  удовольствие  победы,   одержанной  над  почетным
иноземцем.  Ќасладившись торжеством своим,  он  спешил,  однако ж,  ободрить
посла милостивым словом:  ему не хотелось разорвать дружбу свою с  немецкими
землЯми,  котораЯ только что  возникала,  тем  более что  известны ему  были
другие предложениЯ посла, льстившие его самолюбию.
     - ќто  не  помеха,  -  сказал €оанн,  -  нашему приЯтельству с  цесарем
римским.  Џотому мы  и  верющий лист и  дары от  его светлости и  высочества
принЯли с любовию.
     ‘лова эти,  переданные по порЯдку,  через дьЯка и переводчика, ободрили
ЏоппелЯ.
     €звестно, что в этой аудиенции посол "именем ”ридерика предложил €оанну
выдать дочь свою,  …лену или ”еодосию,  за Ђльбрехта,  маркграфа баденского,
племЯнника  императорского,   и   желал   видеть  невесту".   ‚еликий  кнЯзь
благосклонно принЯл предложение и соглашалсЯ, длЯ рассуждений по этому делу,
отправить к  императору,  вместе с  рыцарем Џоппелем,  своего посла.  —то  ж
касалось до желаниЯ видеть невесту,  то €ван ‚асильевич объЯвил,  что обычаи
русские не дозволЯют прежде времени показывать девиц женихам или сватам. Ѓыл
еще  вызов  Џоппелев,  чтобы  €оанн запретил псковитЯнам вступатьсЯ в  земли
"ливонских немцев,  подданных империи". ‚еликий кнЯзь приказал отвечать, что
псковитЯне владеют  только  своими  землЯми и  не  вступаютсЯ в  чужие.  ’ак
очищены были все политические запросы. ‹ицо молодого боЯрина навело посла на
дела  домашние.   Ћн  вспомнил  лекарЯ  ќренштейна,   и  в  желании  вредить
однофамильцу своего дЯди и  названному сопернику заносчивое сердце его нашло
скоро  источник изобретениЯ,  какой бы,  конечно,  не  подарили риторические
курсы,  чреватые этими  источниками.  Ћн  передал €вану  ‚асильевичу просьбу
"свЯтого  цесарского  величества иметь  живых  зверей,  называемых по-русски
лосЯми,  если можно молодых без рог или с  отпиленными рогами,  чтобы они не
могли вредить, и одного из гогулЯт, которые едЯт сырое мЯсо".
     - ’акой дар цесарское величество почтет за особенное благоприЯтельство,
- говорил Џоппель.  - ‚замен же обещает прислать тебе врача от двора своего,
мейстера ‹еона, искуснейшего в целении всЯких недугов. Ќе самозванец этот, а
вельми мудрый,  ученый,  имеющий на звание лекарЯ лист от самого императора,
славный не только в цесарских владениЯх,  но и в чужих землЯх. € велел тебе,
мой светлейший,  высокий господин,  сказать, не доверЯйсЯ слишком пришлому к
тебе из немецкой земли лекарю.
     - Џочему ж так? - спросил €оанн.
     - Ћн побродЯга, самозванец, неуч.
     Џри этих словах выдвинулсЯ было из рЯда великокнЯжеских дворчан молодой
боЯрин,  поразивший так рыцарЯ своим сходством с  баронессою ќренштейн:  это
был сам Ђнтон.  ‚спыхнул он и затрЯссЯ, услыхав обидные отзывы ЏоппелЯ. ѓубы
его  готовы были  произнести во  всеуслышание слово:  лжец;  но  Ђристотель,
стоЯвший подле него,  так сильно дернул его за руку и сжал ее, великий кнЯзь
так  обдал  его  своим  огненным  взором  и  грозно  поднЯл  перст,  что  он
удержалсЯ...  Ѓог знает какую бы суматоху произвело в собрании роковое слово
Ђнтона и  какаЯ б ужаснаЯ гроза разразилась тогда над его головой.  Ќо когда
€ван ‚асильевич властительски сдержал и рассеЯл бурю, он сам встал на защиту
оскорбленного.
     - Ќе по пригожу ты, лицарь Ќиколай Џоплев, - сказал он, - ведешь речь о
дворском нашем лекаре:  мастерство свое и  преданность Ћнтон доказал нам  не
раз  на  деле.  Ћнтон люб нам завсегда:  за  то  мы  и  в  милости его своей
содержим.  Ђ  другого лекарЯ нам не надо и  мы не хотим.  -  —то касаетсЯ до
гогулЯтина,  который ест сырое мЯсо,  и молодых лосей,  то €ван ‚асильевич с
великим удовольствием обещал их.  ‚место же  их просил "деловцев,  копателей
руды,  да рудника,  который умел бы разделЯть от земли золото и серебро,  да
серебрЯного мастера хитрого, который умел бы делать большие суды и кубки, да
чеканить и писать на судах". ќтим разменом просьб кончилась аудиенциЯ. Џосла
проводили с такою же честью,  как и встретили, если еще не с большею, потому
что надо было подсластить горечь сделанных ему возражений.
     ЃесЯсь на неудачу в своих дипломатических попытках, которые обещали ему
богатые милости от  императора и  великого кнЯзЯ,  бесЯсь на неудачу уронить
Ђнтона  ќренштейна  в  мнении  русского  властителЯ,  преследуемый фамильным
сходством своего названного врага  с  баронессою,  Џоппель проклинал себЯ  и
свою судьбу.  ’ак бедный рыболов,  безуспешно закидываЯ несколько дней сети,
готов хоть сам броситьсЯ в  воду.  Џосреди черных дум застала его записка от
Ђнтона-лекарЯ;  это был вызов на поединок за оскорбление личности.  „рожащею
рукою  Џоппель  отвечал:  "ђыцарь  Ќиколай  Џоппель,  по  усыновлению  барон
ќренштейн, опоЯсанный из рук самого императора, никогда не унизитсЯ до того,
чтобы поднЯть перчатку, брошенную презренным лекаришкой". - "‚ таком случае,
- отвечал ему Ђнтон,  -  благородный врач ќренштейн дает ему, подлому трусу,
своею  перчаткой пощечину,  которую благороднейший рыцарь может предъЯвить у
своего императора в  доказательство,  как  он  достойно носит свое  почетное
звание".  Џоппель принЯл пощечину,  как философ,  в надежде отплатить за нее
ударом более чувствительным.


        ѓ‹Ђ‚Ђ —…’‚…ђ’Ђџ
     ‘‚Ђ’Ћ‚‘’‚Ћ


     Ћй ты, батюшка родимый!
     ’ы за что, за что прогневалсЯ
     Ќа свое ли дитЯ милое,
     Ќа свою ли дочь родимую,
     —то отдать хочешь в чужи люди,
     ‚ чужи люди незнакомые,
     Ќа чужу, дальню сторону?
     “ж Я ли тебе помеха в чем,
     €згонЯешь с очей долой?
     €зносила ли платье цветное?
     Џереела ль кусок сахарный?
     ‚ыпила ли меды сладкие?
     ‚ытоптала ли сады зеленые?
     {Џрим. стр. 283}


     ‘  того времени,  как ЂнастасиЯ посетила милого иноземца,  вкрадывалось
иногда в  ее сердце чувство дурного дела,  тЯготила ее тайна,  скрываемаЯ от
отца;  иногда находила опЯть,  по привычке,  чернаЯ мысль, что она очарована
Ђнтоном;  но это раскаЯние,  эта чернаЯ мысль скоро убегали при воспоминании
сладких минут,  которыми подарила ее  любовь.  ’еперь одна  разлука с  милым
Ђнтоном мучила ее более всего.  •отелось бы еще сладкого свиданиЯ с ним, еще
хмельного поцелуЯ!..  ’олько о  том и  думала,  как Ђнтон будет ее миловать,
когда она будет божьЯ да его.
     …го  ж  мысли  и  чувства возносились выше  земных восторгов.  •рамовый
рыцарь  шел  на  освобождение  гроба  господнЯ  от  ига  неверных;   дорогой
заблудилсЯ в  очарованном лесу и  завел туда ж  юного,  неопытного спутника,
брата крестового.  Ћбразумившись, ищет он вывести себЯ и его на правый путь:
придут ли тогда на ум забавы турнира,  венок победный?..  ’ак и  Ђнтон думал
только,  как бы спасти невесту души своей от погибели земной и,  может быть,
вечной.  ’Яжко  было  ему  иногда  от  мысли,  что  он  творит большой грех,
переменЯЯ  исповедание  отцов  своих,   но  рЯдом  с  нею  ЯвлЯлась  другаЯ,
торжествующаЯ о свЯтости долга,  о необходимости жертвы.  —ем ближе был он к
исполнению,  тем более очищалось его сердце от нечистоты страстей.  Ќередко,
даже без отчетливой причины,  делалось ему грустно,  очень грустно: тогда он
молилсЯ -  о  чем,  знает только господь;  молитвы его  были без  слов:  они
выражались одними  горЯчими  слезами.  ‘частие  его  было  так  смутно!..  к
светлому току ее примешалась нечистаЯ струЯ...
     „ва  письма,   одно  к  матери,  другое  к  воспитателю,  были  посланы
посредством Љурицына. “ первой просил Ђнтон благословениЯ на великое дело, к
которому готовилсЯ,  и умолЯл ее приехать на ђусь,  хотЯ навестить его.  "‚ы
сами желали,  милаЯ, бесценнаЯ матушка, - писал он, - чтобы Я не возвращалсЯ
более ни в Ѓогемию, ни в €талию, чтобы Я нашел здесь свою оседлость; вы сами
не раз намекали мне, что исполнение этого желаниЯ будет лучшею усладою вашей
старости и  успокоит вас в  будущем свете.  ‚идно,  провидение было заодно с
вами:  оно  привело менЯ в  дом  русского боЯрина,  где любовь назначила мне
здесь  новое  отечество.  …сли  б  вы  знали Ђнастасию (тут  описывал он  ее
наружные и душевные достоинства),  если б вы знали,  как она менЯ любит, то,
конечно,  не желали бы мне лучшей подруги".  Џочти такого ж  содержаниЯ было
письмо к  воспитателю;  в  нем  присовокуплЯл только тЯгостные свои сомнениЯ
насчет  перемены исповеданиЯ и  тут  же  успокаивал свою  совесть  тем,  что
принимал  постановлениЯ  церкви,   не  зараженной  злоупотреблениЯми,  какие
унижают западную.  ‘ уверенностью писал Ђнтон о будущем своем союзе. €мел ли
на это причины, мы сейчас увидим.
     Љак скоро Ђристотель почувствовал облегчение от своей болезни,  молодой
друг его спешил открыть ему свое сердце, свои желаниЯ, надежды и опасениЯ. ‚
каких трудах,  как бы  думали вы,  застал Ђнтон художника?  Ћн сочинЯл вновь
чертежи своего огромного храма. ђасстатьсЯ с ним было все равно что умереть.
‚ нем был весь он. Љогда вошел лекарь, Ђристотель покраснел и побледнел, как
будто застигли его в важном проступке, и спешил кое-как, чем попало, накрыть
чертежи.  ‚место того чтобы найти в художнике усердного свата, Ђнтон нашел в
нем пламенного противника его делу. ѓрозный опыт сделал ЂристотелЯ опасливым
до какой-то робости;  во всем стал он видеть одни неудачи. Ћн обещал, однако
ж, быть его стрЯпчим у боЯрина Ћбразца, как самый близкий человек, как отец.
Ќо надежды не подавал, угадываЯ неодолимые препЯтствиЯ в ненависти воеводы к
немцу,  из  рода заклЯтых врагов его,  хотЯ бы  этот немец и  принЯл русскую
веру.  ’акое  начало  не  предвещало ничего доброго;  теперь,  как  водитсЯ,
препЯтствиЯ  возбудили  в  Ђнтоне  сильнейшее  желание  обладать  предметом,
который составлЯл счастие и муку его жизни.
     Ќе чувствуЯ ног под собою,  весь погруженный в  грустном раздумье,  шел
Ђнтон домой;  навстречу ему,  пыхтЯ,  багровый от жара и  сильного движениЯ,
переводчик  ‚арфоломей.   Ќеизбежный  стал  поперек  дороги  его,   униженно
кланЯЯсь,  киваЯ головой и ногой,  опахиваЯ себЯ шапкою; он хотел говорить и
от усталости не мог. Њолодой человек учтиво просил дать ему дорогу.
     - Ќет,  высокопочтеннейший господин,  -  сказал  наконец ‚арфоломей,  с
особенным жаром,  как будто пропустил кусок, стоЯвший у него в горле, - нет,
не сойду, пока вы менЯ не услышите. “бейте, прибейте менЯ, но выслушайте. ‚ы
менЯ не любите,  ненавидите, презираете, Я это знаю, но Я не могу отвесть от
вас души своей;  это свыше сил моих.  џ таков же к вам, как в первые минуты,
когда вас увидел... все так же уважаю вас, все так же пламенно люблю и готов
пожертвовать длЯ вас бог знает чем.  ‘делайте из менЯ... Ќу, что 6 вы хотели
из менЯ сделать?..  “сердного слугу вашего?.. Њало? ну конЯ, вьючную лошадь!
•уже?.. Ђх! что бы сыскать хуже!.. Ќу, придумайте сами...
     €  начал ‚арфоломей с  отчаЯнием бить  себЯ кулаком в  грудь,  не  хуже
исступленного,  плохого актера. ‘ презрением посмотрел на него Ђнтон и пожал
плечами.
     - Ќе  хотите говорить,  ну  так выслушайте.  ‚ы  не  знаете,  но Я  ваш
усерднейший слуга,  ваш преданнейший из людей, знаю... Њолва идет по городу,
может  дойти  до  отца...  приедет брат...  тогда  смерть ваша  неизбежна...
говорЯт, вы обольстили ЂЌ...
     - Ќесчастный,  не  доканчивай,  или  Я  убью тебЯ здесь,  на  месте,  -
воскликнул молодой человек,  побледнев и  весь дрожа,  и,  как  будто боЯсь,
чтобы угрозы его не  сбылись,  бросилсЯ опрометью от  презренного разносчика
вестей.
     "€ вот наконец,  -  говорил он сам с собою,  -  позор девушки,  по моей
милости,  ходит из уст в уста; о нем звонит уж в набат этот мерзавец! ‚ерно,
проговорилась подруга!  ѓде ж  уверенность спасти ее вовремЯ от стрел молвы?
ѓде ж  благородство,  польза жертвы?  Ћдно мне осталось,  броситьсЯ к  ногам
великого кнЯзЯ,  признатьсЯ ему во всем и  молить его быть моим спасителем и
благодетелем. ‘корее и сейчас же. Ћн намекал мне так благосклонно о невесте,
он будет моим сватом".
     Ђнтон повернул шаги свои к хороминам великокнЯжеским; но когда шел мимо
избы Љурицына,  добрый дух  шепнул ему  зайти к  дьЯку,  столько усердному к
пользам  его.   Ћн  нашел  его  в   важных  занЯтиЯх.   Њожно  бы  прибавить
затруднительных,  потому что Љурицын,  покровитель жидовской ереси на  ђуси,
должен  был,  по  приказанию великого кнЯзЯ,  составить список  еретикам,  с
назначением им ссылки и других наказаний, впрочем не жестоких. ‚ этом случае
€ван ‚асильевич понимал хорошо свои отношениЯ и  свои обЯзанности к любимому
слуге своему,  и слуга понимал так же хорошо,  чего желал его владыка,  свои
обЯзанности к  нему и  отношениЯ к  братьЯм еретикам.  Љак водитсЯ,  Љурицын
составил  список  тем   лицам,   которые  были   малозначащи,   ненадежны  и
простодушнее других.
     - ‚от,  -  сказал он,  объЯснив молодому человеку свои занЯтиЯ,  -  вот
наконец €ван ‚асильевич,  по убеждению духовных лиц, открыл глаза!.. ѓнуснаЯ
ересь обнаружилась!.. џ давно говорил ему - не слушал, не верил!.. Ћ, если б
ты знал,  господин лекарь,  как много обольстительного,  прекрасного в  этой
ереси!  Ћтчего же и ветвитсЯ она со днЯ на день!..  € между тем зло ужасное,
гибель народа!.. Ќадо искоренить, во что б ни стало... „а в этом случае €ван
‚асильевич слишком милостив или слишком упрЯм. ѓоворит, не хочу делать, чего
хочет народ; и так мешает мне много! —то ж? присудил наказание самое легкое,
детское  -  смеха  ради...  Љого  ссылает  в  дальние города,  кому  готовит
потеху... да ты сам увидишь...
     „о  Ђнтона не  раз  доходили слухи,  что  Љурицын принадлежит жидовской
ереси и телом и душой.  ‹укавству его он не изумилсЯ:  он уж более ничему не
изумлЯлсЯ.  „опытыватьсЯ же  настоЯщих его  религиозных мнений  и  старатьсЯ
обратить его к истине было некогда,  и потому молодой человек спешил открыть
ему свое положение.  ЌамерениЯ Ђнтона хвалили; с надежд его сбросили вериги,
объЯвив ему,  что  великий кнЯзь известен уж  о  склонности своего дворского
лекарЯ к  дочери Ћбразца.  ‚ том,  что государь был вкладчиком в этой тайне,
хозЯин признал себЯ  виноватым,  а  какими путЯми известна она  была  самому
Љурицыну, этого не мог, не смел и не должен был открывать.
     - ’ы это когда-нибудь узнаешь,  -  говорил дьЯк; потом прибавил: - €ван
‚асильевич заранее играет уж твою свадьбу.  Ћкрестись, и по рукам, молвил бы
Я  вместе с ним,  да боюсь:  круто повернешь властью господина нашего -  все
дело испортишь.  Њой совет:  длЯ лучшего успеха в  этом деле сыскать умного,
ловкого свата,  не из владык земных, не из кнЯзей и боЯр, а простого людина,
который умел бы побороть неприЯзнь Ћбразца к  иноземцу.  џ за это не берусь:
ты знаешь,  мы с ним друг другу чужие.  Џостой,  дай подумать, на кого ловче
напасть... „а вот... чего лучше тверчанина Ђфони!.. ‚едь ты знаешь его?
     - ‡наю,  и прибавлю,  сколько могу судить по его отношениЯм ко мне,  он
менЯ любит,  несмотрЯ на мое басурманство.  Ќе раз водил Я его по немецким и
итальЯнским землЯм, и за это считает он себЯ в долгу у менЯ.
     - ’ак с богом!  “дарь ему челом и проси его в сваты.  ЋткройсЯ,  что ты
полюбил дочь Ћбразца, увидав ее только раз в окно, и то по приезде из ’вери.
ђазумеетсЯ,   во  главу  дела  положи  обет  окреститьсЯ  в   нашу  русскую,
православную веру;  она  же  есть источник всЯкой благодати (еретик вымолвил
это с притворным благоговением). Ђ затем прибавь и волю нашего всемощнейшего
господина,  €вана ‚асильевича.  ’олько берегись сказать,  что Я тебЯ послал:
это  нужно.  ’еперь  от  души  желаю  поздравить тебЯ  с  красоткой женою  и
поместьем.
     - Ќет,  при этом случае не возьму богатых даров от великого кнЯзЯ, хотЯ
бы пришлось заслужить и гнев его. џ не продаю себЯ. Џо крайней мере душа моЯ
чиста будет,  здесь и  на  том свете,  от упрека в  корысти.  ‚о всем прочем
послушаю тебЯ;  чтоб  доказать это,  из  твоего дома  иду  прЯмо к  Ђфанасию
Ќикитину.
     - €дешь один, пешком, в село —ертолино? - сказал Љурицын.
     - Ћдин.  —его боЯтьсЯ!  ‹ошади не взЯл, чтоб не возбудить любопытства в
тех местах, где буду.
     - Џочему б  не  отложить до завтрого!  „орога дальнЯЯ,  есть перелесок,
окружен болотом... есть у тебЯ враги... ’ы забыл ЏоппелЯ...
     - Ќе   думаю,   чтобы   рыцарь  покусилсЯ  на   дело   разбойничье.   ‘
благословением божьим Я решилсЯ. ‡автра, может статьсЯ, будет поздно.
     - •орошо, что сказал. „рузьЯ твои станут у тебЯ на страже.
     Ђнтону ничего не оставалось делать, как благодарить.
     ЏодходЯ к избушке,  где жил странник,  он услыхал льющиесЯ из нее звуки
духовного пениЯ.  ‡вуки были так легки,  свободны от  всего земного,  в  них
отзывались мир души,  согласие,  детскаЯ простота и  по временам возмужавшаЯ
сила чувств,  умиление,  теплота, проникающие в сердце, в мозг костей ваших.
Ќе  таков  голос земных страстей;  так  беседуют только с  богом.  ќренштейн
остановилсЯ у  ворот и слушал духовную песнь с восторгом.  Џение становилось
тише и  тише и вдруг замолкло,  как будто спустилось на землю,  обремененное
тЯжестью небесной ноши...  Ќо  Ђнтон не  успел еще образумитьсЯ от умилениЯ,
его  обнЯвшего,  как  послышалось вновь пение.  ’еперь это  были  печальные,
раздирающие душу,  звуки.  ‘тарец пел:  "Ќе рыдай менЯ мати зрЯщи во гробе".
Ћбращение к матери, гроб, унылое пение невольно навели тоску и благочестивый
трепет на сердце молодого человека.  "Ћ! что сулишь ты мне, свЯтой старец!..
Ќеужли голос твой вещий?..  - сказал он со слезами на глазах... и отнЯл руку
от кольца,  которым готовилсЯ ударить в столб приворотный.  Ћн хотел уж идти
от ворот и одумалсЯ.  -  „итЯ,  малодушный,  - говорил он сам себе, - неужли
обращение богочеловека к  матери  из  гроба  могло  смутить тебЯ?  ‘  именем
господа иду на благое дело и не побоюсь стрел, летЯщих на менЯ во тьме".
     ‘ последним словом он постучалсЯ в ворота и на спрос ЂфанасиЯ Ќикитина,
кто  пришел,  отозвалсЯ именем господним.  …го тотчас впустили;  разумеетсЯ,
оградили  себЯ  крестным  знамением на  всЯкий  недобрый  случай.  ЂфонЯ  не
чуждалсЯ  знакомства с  чужеземцами:  с  какими  и  какими  народами  он  не
сообщалсЯ!  Ћднако ж  во  всех  сношениЯх с  ними всегда осенЯл себЯ крестом
господним, который, уверен он был, не раз спасал его от бед.
     †илище его  было  бедно,  но  чисто.  ‹учшее украшение клети составлЯла
икона божьей матери,  к  подножью которой принес путешественник все  редкое,
что мог принесть на  ђусь из своего дальнего странствиЯ:  ткани индийские на
подвески,  жемчуг и  самоцветы на  ризу,  листы  пальмова и  ветви  финикова
дерева,  красивые перьЯ редких птиц вместо рамы. ’ут было его прошедшее, его
настоЯщее и будущее; сюда соединЯл он свое богатство земное и небесное.
     - ‚олей или неволей жалуешь ко мне? - спросил старик.
     - Ќеволей,  - отвечал молодой человек, - потому что наслало менЯ к тебе
дело головное,  кровное; волей, потому что в этом деле избрал тебЯ, Ђфанасий
Ќикитич, вместо отца родного. Ѓудь же мне отец, не откажись.
     ’акое  вступление изумило  тверчанина.  Ќо  когда  молодой человек стал
рассказывать ему свои намерениЯ и  просьбу,  одинокий глаз старика заблистал
чудным светом,  губы  его  растворились улыбкой.  ‚ыслушав челобитье,  он  с
большим удовольствием изъЯвил готовность быть  печальником и  сватом Ђнтона,
христианского дела ради: только успех отдавал в руки господа.
     - Џобудь у менЯ часок,  -  сказал ЂфонЯ,  схватив свою шапку и посох, -
разом ворочусь.  ‡лое  дело  откладывай со  днЯ  на  день  и  молись:  авось
соскучитсЯ сидеть у  тебЯ за  пазушкой,  да  стошнитсЯ от молитвы;  сгинет в
благой час,  аки нечистаЯ сила от заутреннего звона.  ‘  добрым делом иначе.
‚звидел птицу дорогую,  наметывай мигом калену стрелу, натЯгивай лук тугой -
она твоЯ, птица небеснаЯ. Џропустишь, и потонула в небе.
     - Ѓоюсь только,  вовремЯ ли пришел,  -  сказал Ђнтон.  - џ с запросом к
твоему кольцу, а ты запел песнь надгробную. Ќавел на душу тоску невыносимую.
Џочему так скоро перешел к этой песне от возношениЯ господа?
     - Џочему?  -  отвечал тверчанин,  несколько смутЯсь,  - почему, сказать
тебе не  сумею.  Ќашел божий час,  не  мой.  „а  не  кручиньсЯ попусту:  где
господь,  там все благо, все добро. ЏомолимсЯ ему, и возрадуетсЯ душа наша о
нем.
     € старик пал телом и духом перед иконою - за ним Ђнтон.
     - ’еперь,  помолЯсь, с благословением божиим, примемсЯ за службу ему, -
молвил первый и вышел из избы.
     Њожно судить,  в каком тревожном состоЯнии осталсЯ молодой человек. ‚се
шаги, все слова чудного посредника между ним и судьбою были заочно взвешены,
рассчитаны по маЯтнику замиравшего сердца.  "‚от,  -  думал Ђнтон, - подошел
старик к  воротам Ћбразца,  вот  он  всходит на  лестницу...  Ћн  в  комнате
боЯрина...  произносит имЯ Ђнастасии,  имЯ мое... †ребий мой положен на весы
судьбы... ѓосподи, урони на него милостивый взор!"
     Њежду тем ЂфонЯ быстро направлЯл свои шаги к жилищу Ћбразца, приискиваЯ
в  голове  и  сердце речи,  которые могли  бы  успешнее действовать на  отца
Ђнастасьина.  ‘транник был недавно у  свЯтого мужа,  €осифа ‚олоцкого {Џрим.
стр.  289},  и  наслушалсЯ из  его  медоточивых уст духовной беседы с  одним
боЯрином,  от  которой сердце его таЯло.  €з  нее-то  источники собиралсЯ он
употребить теперь в  дело.  …ще впервые путь его неровен и грудь по временам
требует  отдыха;  впервые  рука  дрожа  схватила вестовое кольцо  и  неверно
ударила в  столб  приворотный.  ЃоЯрин дома,  Ђфоне отворЯют калитку;  Ђфоне
запрета нет,  в какие б часы днЯ ни пришел он. ‚сходит на лестницу. “ сенных
дверей он отдохнул и оправилсЯ.
     ‚асилий ”едорович лежал на постели в повалуше, ему очень нездоровилось.
Ќикогда еще в  жизни своей не хворал он сильно,  и потому настоЯщаЯ болезнь,
вдруг его свалившаЯ, не таила опасных признаков. Ћдр, может быть смертный, и
будущность  -   вот   великие   темы,   которые  представлЯлись  самородному
красноречию нашего странника-витии.
     Џо-прежнему гость,  войдЯ в  клеть,  ставил посох у дверей,  творил три
крестные  знамениЯ  перед  иконой  и  кланЯлсЯ низко  хозЯину,  пожелав  ему
здравиЯ,  по-прежнему хозЯин ласково привечал его и сажал на почетное место.
Џосле разных оговорок с обеих сторон тверчанин начал так:
     - ‚от  прошло  и  красное лето.  Џташки  свили  гнезда,  вывели  деток,
выкормили их  и  научили летать.  ЏотЯнул ветер  со  полуночи -  не  страшен
пичужечкам;  пестуны указали им  дорожку по  поднебесью на  теплые воды,  на
привольные луга.  ‡апоздай родимые выводом,  не мудрено и  снеговой непогоде
застать малых детышей, бедных птенчиков.
     ЃоЯрин взглЯнул пристально в око Ђфоне и примолвил:
     - ’ы неспросту речь ведешь, Ќикитин.
     - ‘ам ведаешь,  боЯрин, перед сказкою всегда присказок. Ђ веду Я речь к
тому,  коротко лето и нашего житиЯ. “ кого есть детки, надо подумать, как бы
им теплое гнездышко свить, как бы их от непогоды на теплые воды.
     - Џтицы небесные не сеют и не жнут,  а с голоду не умирают,  - возразил
боЯрин,  - обо всех их господь равно промышлЯет, равно их от грозы приючает,
показывает им всем путь чист в  привольную сторону.  Ђ нам за грехи ли наших
прародителей или за наши не всем одинака долЯ даетсЯ:  кому талан, кому два,
овому нет ничего.  ‡абот и  у  нас о детках не мало,  да...  (тут он глубоко
вздохнул).
     - €ной летает соколом с руки великокнЯжеской, - перебил ЂфонЯ, - что ни
круг,  то  взовьетсЯ выше;  другой пташке не та часть.  Џоет себе щебетуньей
ласточкой,  скоро-скорехонько стрижет воздух крыльЯми,  а дале дома родимого
не  смеет.  Ќе все ж  по тепло на гнездо колыбельное;  придет пора-времечко,
надо и свое гнездышко свивать и своих детушек выводить.
     - ЋпЯть отвечу: наша долЯ и наш урок в руке господней, без него и волос
с головы не падет.
     - Ќе взыщи,  осударь,  ‚асилий ”едорович, коли Я, худородный, бездомный
странник,  молвлю тебе не в укор, не в уразумение, а в напоминание. “ нас на
уме  все  сокровища земные,  то  длЯ себЯ,  то  длЯ деток,  а  про сокровища
небесные, их же ни тлЯ, ни червь не поедают, и впомине нет. Ђ там придет час
•ристов,  аскамитных кафтанов,  ковшов серебрЯных, ларцов кованых с собой не
возьмем; ЯвимсЯ к нему наги, с одними грехами или добрыми делами.
     - ѓосподь ведает, по силам и разумению трудимсЯ о спасении души нашей и
детей наших.
     - ’рудишьсЯ?  а  ищешь  богатых,  знатных  женихов  осударыне Ђнастасии
‚асильевне?..
     Ќе оскорбилсЯ боЯрин этим упреком и отвечал ласково:
     - Џравда твоЯ,  искал по немощи родительской,  а более человеческой. ‡а
то,  статьсЯ может, господь и наказал менЯ сватовством Њамона. ‘ той поры не
плодит мое  деревцо сладких Яблочков;  с  той  поры женихов Ќастеньке словно
рукой снЯло,  да и сама она, горемычнаЯ, сохнет, что былина на крутом Яру. џ
ли не ходил на богомолье по свЯтым местам;  Я ли не ставил местных свеч,  не
теплил лампады неугасимой!
     - ‘лыхал ты божье слово: вера без дел мертва.
     - ‘лыхал, и творил по божью слову. ЋделЯл Я щедро нищую братью, помогал
разоренным от пожара,  в  голодные годы,  выкупал из плену басурманского.  €
старалсЯ, чтобы леваЯ рука не знала, что подает праваЯ.
     - ‚естимо,  и то все господу в угоду.  „а ты давал свой излишек, чего у
тебЯ вдоволь было.  Ќе последний ломоть делил ты, не последнюю пулу отдавал.
‚от  дело иное,  кабы ты  длЯ спасениЯ души твоего недруга отдал бы,  чего у
тебЯ дороже, милее нет на белом свете, кусок своего тела, кровь свою!
     ‘казав это,  старик выпрЯмилсЯ и  зорко  посмотрел одиноким,  блестЯщим
глазом на своего слушателЯ, как стрелок, желаЯ высмотреть, ловко ли ударил в
цель.  ‡аставили бы  его повторить,  он  не  сумел бы;  ему самому казалось,
кто-то другой говорил в нем.
     Џри слове "недруга" боЯрин побледнел и весь задрожал.
     - Ќе о Њамоне ли говоришь? - воскликнул он голосом осужденного, который
просит милости.
     - —то ж? хоть бы о нем. Ћн твой ворог!
     - Ђфанасий Ќикитич,  друже мой,  ты хочешь бесчестьЯ моей седой голове,
бесчестьЯ  сыну,   дочери,  всему  роду  нашему.  ’ы  хочешь,  чтоб  Я  умер
неспокойно,  чтоб Я  с  того света слышал,  как дети моих детей будут пенЯть
мне, может статьсЯ клЯсть менЯ за позор свой, чтобы Я слышал, как народ, мои
вороги будут смеЯтьсЯ над моей могилой и  позорничать на ней.  ‚от,  скажут,
был добрый отец!  радел о детках!.. пристроил дочку единородную, любимую, за
внука колдуньи,  что  сожжена в  Њожае на  лобном месте!  ‚нук  ведьмы,  сын
кровного ворога моего,  с ним же должен мой сын на поле,  поймет дочь мою...
Ќет, Ђфанасий Ќикитич, проси, требуй от менЯ другого. ѓосподь видит, коли то
длЯ •ристова дела, не пожалею крови своей.
     Љ этому слову вел Ђфанасий Ќикитич; он почти торжествовал победу.
     - “спокойсЯ, боЯрин, не к Њамону речь веду. ‘пасет ли его окаЯнную душу
дочка твоЯ любимаЯ,  голубица чистаЯ?  ’олько свою погубит.  Ќе ее желает он
сыну,  а  богатства твоего.  †ених  мой  не  таков,  хочет  одного богатства
небесного;   только  с  этим  приданым  дорога  ему  ЂнастасиЯ  свет-радость
‚асильевна.
     - Ћ ком же говоришь, и в ум не даетсЯ.
     ЂфонЯ сотворил крестное знамение и сказал:
     - џ  пришел к  тебе сватом,  осударь ‚асилий ”едорович,  да не простым,
обыденным;  хочу,  да и  в день великой душа бы твоЯ Явилась ко •ристу,  аки
невеста чистаЯ, непорочнаЯ. ‚от видишь, два жениха на примете длЯ Ђнастасии.
‡а обоих стоит господин наш €ван ‚асильевич,  за одного стою Я  крепко:  оба
басурманы. Ћдин татарин и царевич...
     - Љаракача, сын касимовца „аньЯра.
     - Љак сон в руку.
     - “ж были мне стороной намеки о  нем.  Ќе прочь бы Я  от него,  коли он
окреститсЯ.
     - ‚естимо, он царевич!.. „ело христианское делом, честь таки честью!..
     €рониЯ эта глубоко потрЯсла религиозную душу Ћбразца.  Ћн смутилсЯ, как
бы проговорЯсь перед своим судьею, но, оправившись, отвечал:
     - ’ак Я за царевича не отдам,  видит господь, не отдам... Љто ж другой?
Ќе томи, ради бога.
     - ЃоЯрин,   помни,  не  простую  свадьбу  затеваем:  мы  готовим  венцы
нетленные на тебЯ и другого раба божьего.
     - ѓовори, друже, говори.
     - „ругой... Ћнтон-лекарь.
     - Ќемчин!.. - вскричал Ћбразец, помертвев.
     ‚ этом слове был целый род латынщиков,  ненавистный,  заклЯтый,  смерть
любимого сына, всЯ жизнь боЯрина с ее предрассудками и верованиЯми.
     - ‚едь Я не таил от тебЯ, что жених басурман.
     - —ернокнижник, слуга нечистого! - продолжал боЯрин.
     - Ќапраслина, ‚асилий ”едорович! Ќапраслина - грех великий. Љто заложит
душу свою, скажет, что он слыхал его в зазорных беседах, не только что видал
в делах сатанинских!  Ѓывал Я у него не раз, беседовал с ним не однажды; все
речь  о  божьем дивном творении,  разумнаЯ,  краснаЯ,  светлаЯ,  словно ключ
гремучий.  ‘кромен,  как девица,  отважен, как твой сын: милостив до бедных.
Ќиколи не  забуду его  добра.  Ћдно  только держит его  в  когтЯх нечистого,
только одно потЯнет его в смолу горючую,  что он некрещеный.  Ќо коли примет
нашу  веру крещеную,  очиститсЯ от  всЯкой скверны,  скорее нашего попадет в
обитель бога. Џодумай, боЯрин, ты заложил мне свЯтое слово.
     Ћбразец вместо ответа залилсЯ слезами,  в первый еще раз по смерти жены
своей.
     - —его хочешь от менЯ? - произнес он наконец, едва не рыдаЯ.
     - Љрови твоей,  дорогой части твоего тела;  ими  же  спасешь душу  раба
божьего Ћнтона от огнЯ вечного, помилуешь и свою душу.
     - „ай сроку днЯ три, хоть до приезда сына.
     - „аст ли тебе этот срок €исус •ристос длЯ очищениЯ грехов твоих, когда
ЯвишьсЯ к нему на тот свет?  (эти слова принадлежали не Ђфанасью Ќикитину, а
€осифу  ‚олоцкому) может  статьсЯ,  заутро  опоздает  слово  твое.  Ћткажешь
Ћнтону,  кто  поручитсЯ,  что  он  тотчас не  уедет в  свою латинскую землю?
ЋстанетсЯ тогда навеки в плену адовом. € когда придет на тот свет, свЯзанный
по  рукам и  по  ногам,  когда возьмут его,  чтобы бросить в  смолу кипучую,
господи, скажет он, Я хотел к тебе в обитель твою, а менЯ не пустил раб твой
‚асилий:  он  свЯзал менЯ по рукам и  ногам,  он кидает менЯ в  огнь вечный;
свЯжи его со мною,  ввергни его в  огонь со мною.  ‘пасут ли тебЯ тогда твои
подаЯниЯ,  твое богомолье? ЋдумайсЯ, ‚асилий ”едорович; повтори свЯтое слово
свое,  да возрадуютсЯ ангелы,  принимаЯ в  лик свой новую христианскую душу,
воспоют: слава, слава тебе, господи, на земли и на небеси!
     ѓлубоко вздохнул Ћбразец,  как  бы  вздыхало с  ним  все  его существо,
взглЯнул на  икону  спасителЯ с  любовью  и  страданием распЯтого с  ним  на
кресте,  и  поднЯлсЯ вдруг с болезненного одра своего,  крепок и сановит,  и
произнес с умилением:
     - ЏомолимсЯ господу.
     ‡а ним встал тверчанин. € молились они.
     - ѓосподи,  отец милосердый, - говорил Ћбразец, став на колена, - прими
от  недостойного раба  твоего жертву кровную,  великую!  Ћдна  дочь у  менЯ,
ненаглЯднаЯ моЯ,  сокровище мое,  и ту отдаю тебе.  ѓосподи, господи, помЯни
менЯ и ее во царствии своем!
     €  обнЯлись  боЯрин  с  странником.  Љончив  дело  божье,  принЯлись за
мирское.  “дарили по  рукам и  условились:  приготовить Ђнастасию,  объЯвить
через Ђфоню согласие Ђнтону-лекарю и сказать ему, чтобы он, сберегаЯ девичью
стыдливость и  честь  от  всЯкого нареканиЯ людского,  переехал завтра ж  на
другой двор и  тотчас взЯл духовника боЯрского,  который ввел бы его в  веру
крещеную. ‘вадьбе положено быть не прежде, как суд божий решит участь •абара
на  поле.  ‚идел ли  Ђнтон дочь боЯрина и  как видел,  не спрашивали:  может
статьсЯ, Ћбразец боЯлсЯ узнать, что узнать было бы ему неприЯтно.
     ‹ишь только сват ушел, Ђнастасию позвали к отцу.
     "‡ачем?..  Ќедаром!" - подумала она, и сердце затрепетало в груди, ноги
подломились.
     Љогда она  вошла в  повалушу отца,  важное,  умиленное лицо его,  взор,
глубоко  павший  ей  в  душу,  икона,  убраннаЯ светом  лампады,  как  перед
праздником, - все сказало ей, что готовитсЯ длЯ нее что-нибудь чрезвычайное.
     ‘тарик заговорил трогательным голосом о  своей болезни,  о предчувствии
близкой смерти.  ‚от и  ворон словно впилсЯ в кровлю дома и не хочет отстать
от нее,  и  собака роет Яму перед окном повалуши,  и мать Ђнастасьина во сне
ЯвлЯетсЯ и зовет к себе!
     - Ѓатюшка,  родимый...  не  умирай,  не  покидай менЯ...  -  едва могла
сказать ЂнастасиЯ и залилась слезами.
     - ђад бы не покидать,  дитЯ мое милое, наливное мое Яблочко, да господь
позовет,  никто не остановит. Џора подумать, как бы тебЯ пристроить... ты уж
девка в поре... злые люди скажут скоро: устарок!..
     ‚ числе уроков,  данных мамкою своей воспитаннице, как себЯ вести и что
когда говорить,  был  и  тот,  что и  каким голосом следовало отвечать отцу,
когда он молвит ей о  женихе.  ќпиграф,  взЯтый нами длЯ настоЯщей главы,  с
должным,  мерным причитанием,  затвердила на  подобный случай ЂнастасиЯ,  но
теперь было не  до него.  Ћна стоЯла у  изголовьЯ отцовой кровати ни жива ни
мертва;  она ничего не могла вымолвить и утирала тонким рукавом своим слезы,
льющиесЯ в изобилии.
     Ћтец продолжал:
     - Џо закону божьему выбрал Я тебе жениха...
     - ЃожьЯ да  твоЯ,  -  рыдаЯ,  промолвила ЂнастасиЯ и  пала в  ноги отцу
своему.  -  Џодожди...  не выдавай,  родной мой, солнышко мое Ясное... €ль Я
тебЯ в чем прогневила?  €ль Я тебе не мила более? €ль моЯ девичьЯ краса тебе
прискучила? Ќе суши менЯ безвременно, не снимай с менЯ головы...
     - Ќе воротишь днЯ прошедшего,  не возьмешь назад слова данного.  Ђ Я на
крепком слове положил, да и господу обещал. ЌастЯ, выкупи грехи отца твоего,
не поперечь моему слову.
     ‚место ответа ЂнастасиЯ, рыдаЯ, прижималась к ногам его.
     - €н за басурмана...  царевича?..  Њы введем его в веру крещеную; будет
он ходить под рукой великокнЯжей, - сказал отец, желаЯ понемногу приготовить
ее к жениху-басурману.
     - ‡а  кого  хочешь...  џ  божьЯ да  твоЯ...  только не  выдавай менЯ за
татарина...  Љоли ты  в  могилку,  и  Я  брошусь за тобой...  наложу на себЯ
руки...
     - Ћх,  беднаЯ ты, беднаЯ головушка, что сделала ты?.. Џрости менЯ, дитЯ
мое,  дочь моЯ милаЯ, Я помолвил тебЯ еще хуже, чем за татарина, помолвил за
басурмана-немца, за Ћнтона-лекарЯ.
     "Ђнтона?.." -  хотела произнесть ЂнастасиЯ и задушила это слово в груди
своей.
     —то сделалось с ней?..  Њилый друг души, радость ее, свет очей, Ђнтон -
суженый ее!  Ќе  ошибсЯ ли слух?  ‚  беспамЯтстве не проговорила ли сама это
имЯ?..  Ћна  силитсЯ  скрыть  восторг  свой  и  не  сможет:  он  проникает в
судорожном трепете, в движениЯх, даже в слезах ее.
     - ‚олЯ твоЯ,  батюшка,  -  сказала она наконец, целуЯ с горЯчностью его
ноги.
     €  больше ничего не  могла вымолвить.  Ќо  зоркий взглЯд отца заметил в
тревожных ласках дочери чувство,  которого он никогда и  подозревать не мог.
ЃоЯрин  благодарил господа,  что  это  чувство покрываетсЯ венцом  и  вместе
искупает душу басурмана от  плена адова.  ’ак  переменились обстоЯтельства в
палатах Ћбразца.
     ‚  этот  же  день послал боЯрин от  имени своего сына к  Њамону узнать,
выздоровел ли он и готов ли на суд божий (были уж такие посылки не однажды и
до этого). Њамон отвечал: "ѓотов и жду". ‘ ответом послали нарочного гонца в
’верь.


        ѓ‹Ђ‚Ђ Џџ’Ђџ
     Џ…ђ…‹…‘ЋЉ


     Ѓывало, только месЯц Ясный
     ‚зойдет и станет средь небес,
     €з подземелиЯ мы в лес
     €дем на промысел опасный.
     ‡а деревом сидим и ждем...

     Џушкин {Џрим. стр. 295}


     Ђнтон был счастлив:  он  спас честь любимой девушки;  он будет обладать
ею.   …два  верил  счастию  своему.   €сполнЯЯ  волю  Ћбразца  и  еще  более
собственного сердца,  решилсЯ он переехать завтра ж к Ђристотелю,  а от него
на  другой двор,  какой ему  назначат.  Ќыне ж  мог  еще  ночевать под одною
кровлею с Ђнастасией. ‘меркалось уж, когда он, простЯсь с своим благодетелем
и сватом,  вышел из двора его.  Ѓыло идти далеко. ‹ошади не прислал Љурицын,
как обещал. Ћн спешил.
     ‚  виду  ‡анеглинной,  по  спуску горы к  моховому болоту,  его  ожидал
довольно большой перелесок.  ‘тановилось все темней и темней. ЊесЯц привстал
только с  земли и светил лениво,  то глЯдЯ сонным лицом в глаза путнику,  то
перебираЯ листьЯми дерев,  как  блестЯщею гранью  алмазов,  то  склонЯЯсь за
дерево,  опозоренное грозой. Ќаконец и он, утомленный своим путем, готов был
упасть на  грудь  земли.  Ћдин  Љремль,  вспрыснутый последним его  сиЯнием,
вырезывал на небе кровли своих домов и  кресты своих церквей;  все же кругом
распростерлось во мраке у ног его, как рабы у ног своего падишаха.
     ‹ишь к  перелеску,  Ђнтона обдали холодом испарениЯ болот;  самое небо,
испещренное то  облаками,  то  струЯми облаков,  стоЯло  над  ним  мраморным
куполом. Љурево тумана побежало по роще, и деревьЯ, казалось, встрепенулись,
принЯли странные образы и  зашевелились.  Ѓерезы закивали кудрЯвыми головами
или  пустили по  ветру длинные косы;  черные сосны вытЯнули свои крючковатые
руки,  то с угрозой вверх,  то преграждаЯ дорогу;  зашептала осина, и кругом
путника   стали   ходить   те   причудливые  видениЯ,   которые  воображение
представлЯет нам  в  подобных  случаЯх.  Љак  будто  ведьмы  в  шабаш  свой,
слетелись сюда  рои  летучих мышей  и  поднЯли воздушные плЯски почти  перед
самым носом путника.  Џод стать им ночной рифмач и  деревенский леший,  сыч,
рассыпалсЯ своим адским хохотом. Ѓыло отчего трухнуть и не робкому. Ќо Ђнтон
спешил под свою кровлю,  в первый еще раз так прекрасную, под кровлю, где он
будет с  своею невестой.  …му было тепло,  ему было не  страшно.  Ќа  случай
встречи недобрых людей стилет у боку и кистень, оправленный в острое железо,
который дал ему ЂфонЯ -  все это в  руках мощного и  отважного молодца могло
служить надежным щитом.
     Џравда,  подал  было  ему  опасение какой-то  всадник,  который почти с
самого  —ертолина выехал  со  стороны на  его  дорогу  и  все  следил его  в
нескольких саженЯх.
     ЋстанавливалсЯ он,  и  всадник останавливалсЯ;  трогалсЯ с места,  то ж
делал и  неотвЯзчивый путник.  Ћкликал,  не  было ответа.  Ћн вспомнил слова
Љурицына и,  сам-третей с  двумЯ оружиЯми,  ловчилсЯ на защиту свою в случае
нападениЯ.  Ќаконец ему  наскучили опасениЯ без  всЯких  следствий.  "‚ерно,
путник боитсЯ менЯ,  а  Я  его  трушу",  -  подумал Ђнтон и  пошел себе  без
оглЯдки,    прислушиваЯсь   к   топоту   лошади,   его   провожавшему,   как
прислушиваетесь к жужжанию мухи, котораЯ около вас беспрестанно вертитсЯ, не
кусаЯ вас. ‘ла