€ван €ванович ‹ажечников. Ќовобранец 1812 года

Ћцените этот текст:
€ван €ванович ‹ажечников. Ќовобранец 1812 года


                         (€з моих памЯтных записок)


     ---------------------------------------------------------------------
     Љнига: €.€.‹ажечников.
            "Ѓасурман. Љолдун на ‘ухаревой башне. Ћчерки-воспоминаниЯ" 
     €здательство "‘оветскаЯ ђоссиЯ", Њосква, 1989
     OCR & SpellCheck: Zmiy (zmiy@inbox.ru), 1 ноЯбрЯ 2002 года
     ---------------------------------------------------------------------

     {1} - ’ак обозначены ссылки на примечаниЯ соответствующей страницы.


     ‚  роковые  двадцатые  числа{389} рокового  12-го  года  находилсЯ Я  в
Њоскве.  ‚ышедши только что  из-под опеки гувернеров,  Messieurs Beaulien* и
маркизов   †юльекуров,   еще   недавно   архивный   юноша,   проглотивший  с
двенадцатилетнего возраста не  мало пыли при  разборе полусгнивших столбцов,
перешедши потом в канцелЯрию московского гражданского губернатора Ћбр.{389},
по приглашению его,  длЯ узнаниЯ службы,  Я, однако ж, оставалсЯ в Њоскве не
по  служебным обЯзанностЯм.  ‚  то  времЯ дана была каждому волЯ идти на все
четыре стороны. Џаспортов не выдавалось, потому что все дела канцелЯрии были
выпровождены на ‚ладимирскую дорогу.  ‚  Њоскве же задерживало менЯ ожидание
письма от моего отца, который жил в деревне, за восемьдесЯт верст от Њосквы,
к стороне Љоломны.  џ рвалсЯ в рЯды военные и ждал на это разрешениЯ. ‘ердце
мое  радостно билось при одной мысли,  что Я  скоро опоЯшусь мечом и  крупно
поговорю с неприЯтелем за обиды моему отечеству. ‚ войну 12-го года, истинно
народную, патриотизм воспламенЯл и старцев, и юношей. Џорою рисовалось моему
юношескому воображению зарево биваков,  опасное участие в  ночном пикете,  к
которому ветерок доносит жуткий говор неприЯтелЯ,  жаркаЯ схватка,  отважнаЯ
выручка.  Ќе  скрою,  что  порой прельщали менЯ и  красный ментик с  золотым
украшением,  и  лихой конь,  на котором буду гарцевать перед окнами девушки,
любимой мною страстно...  до первой новой любви. Ќо увы! мои надежды недолго
тешили менЯ. ‚место ожидаемого разрешениЯ, получаю от отца приказ немедленно
к нему ЯвитьсЯ.  џ плакал как ребенок, но скоро одумалсЯ. "—его б ни стоило,
- сказал Я  сам  себе,  -  Я  буду военным,  хоть бы  солдатом".  Њыслию уже
ослушник воле родительской,  Я  тотчас сделалсЯ ослушником и  на деле,  и не
очень спешил выехать из Њосквы.
     ______________
     * ѓоспод Ѓолье (фр.).

     “же дошла до нас весть о Ѓородинской битве:  все, что делалось в армии,
было через несколько часов известно в Њоскве; каждое биение пульса в русском
войске  отзывалось в  сердце ее.  Њногие купцы  содержали по  пути  к  месту
военных действий конных гонцов,  которые беспрестанно сновали взад и вперед.
„ва  исполина  дрались  с  ожесточением:   француз  шел,  очертЯ  голову,  в
белокаменную,  и хвалилсЯ перед миром победой;  русский,  истекаЯ кровью, но
готовый лучше умереть, чем покоритьсЯ, сильный еще силою крестного знамениЯ,
любви и  преданности к  государю и  отечеству,  шел  отстаивать свЯтые сорок
сороков матушки белокаменной,  пока  не  положит в  виду  ее  костей  своих:
мертвые бо срама не имут.
     Ќо  -  в  военном совете  Љутузова решено было  сдать  Њоскву без  боЯ.
Ќастали  дни  скорбные и  вместе  великие.  Њосквичи,  не  помышлЯЯ более  о
спасении своих  домов,  думали только честно покинуть их.  ЉажетсЯ,  в  одно
времЯ в  сердце народа и в голову великого полководца пала мысль,  длЯ блага
ђоссии,  принесть на алтарь ее в  жертву первопрестольный город.  Ћдин,  длЯ
исполнениЯ своих  высших  планов,  замышлЯл отдать  Њоскву;  другой замышлЯл
сжечь  ее,  в  случае  сдачи  неприЯтелю и  тем  очистить  ее  от  поруганиЯ
нашествиЯ.  ’ак  в  дни  божий избранники его и  народ понимают друг друга и
действуют согласно,  не  поверЯЯ друг другу своих намерений.  ‚  эти  дни  Я
слышал нередко,  от купцов,  извозчиков и моего дЯдьки,  что, в случае сдачи
Њосквы,  наши  готовЯтсЯ  спалить  ее  дотла.  "Ќе  доставайсЯ  ж,  матушка,
неприЯтелЯм".  € потому, если мое свидетельство может что-нибудь прибавить к
показаниЯм историков 12-го  года,  считаю  долгом  засвидетельствовать,  что
пожар  московский  был  просто  следствием народного  побуждениЯ.  ’огдашний
градоначальник ђастопчин,  отгадав это побуждение,  не  только не мешал,  но
даже содействовал ему,  -  вот  что надобно еще прибавить.  Љому принадлежит
честь этого подвига - судите сами.
     ‚ысокое и  трудное бремЯ нес  тогда ђастопчин.  Ќадо было в  одно времЯ
поддерживать пламенное усердие к делу общему, ослаблЯть уныние, возбуждаемое
вестЯми о  скором нашествии неприЯтелЯ,  и усмирЯть народные порывы.  ђедки,
однако ж,  были случаи вмешательства черни. ‚идны были кое-где грЯзные лица,
которые  заглЯдывали  в   повозки,   отъезжавшие  из  Њосквы,   и  провожали
удалЯвшихсЯ именем изменников... ‚ то же времЯ оставшиесЯ в столице, большею
частью отцы семейств,  старики,  женщины и дети и торгующий класс,  покидали
стены ее, хотЯ не без тревоги, однако ж, безопасно.
     „лЯ  исполнениЯ своих  благоразумных видов градоначальник бросал каждый
день в пищу народу свои животрепещущие посланиЯ, столько известные, и народ,
с жадностью хватаЯ их,  не только успокаивалсЯ,  но и обращал свои помыслы к
благому -  защите города. ‚скоре, однако ж, представилась жертва сама собою.
Ѓезрассудный ‚[ерещагин],  сын  купца,  отмеченный молвою как изменник,  был
обхвачен буйством толпы и  заплатил жизнью за  свой поступок{391}.  Ќакануне
видел  Я  ‚[ерещагина]  в  кофейной  на  Ќикольской,   тогдашнем  фойе  всех
политических и не политических новостей. Њожно вообразить, что Я чувствовал,
узнав на другой день об его участи.
     Њежду тем как дЯдька мой устраивал дорожные сборы, поехал Я за город, к
”илЯм  и  на  Џоклонную  гору,  куда  народ  стекалсЯ  смотреть  на  пленных
французов,  взЯтых в  деле бородинском.  ‘олнце уж западало,  но,  далеко не
доходЯ до земной черты,  скрывалось в туманном горизонте, который образовали
жар и  пыль,  поднЯтые тревожною жизнью города и  еще более тревожною жизнью
между городом и  отступающим войском.  ‚  ”илЯх нашел Я  действительно много
пленных разнородных наций. ‚ речах и поступках своих французы казались в это
времЯ не пленниками нашими,  а  передовыми великой армии,  посланными занЯть
длЯ нее квартиры в Њоскве.  Ќа Џоклонной горе особенное мое внимание привлек
к себе многочисленный кружок, составленный, большею частью, из купцов, мещан
и крестьЯн. ‚ средине толпы стоЯл мужчина, довольно высокий, плечистый; лицо
его  казалось вдохновенным,  голос звучал знойно,  энергически.  ‡а  толпою,
тесно окружившей его,  Я не мог слышать его речи, обращенной к народу, но до
менЯ  долетали по  временам слова его,  глубоко западавшие в  грудь.  ’олпа,
творЯ крестное знамение,  повторЯла с жаром его последние слова: "‡а батюшку
царЯ и ђусь православную,  под покров –арицы небесной!" џ узнал, что это был
‘ергей    Ќиколаевич   ѓлинка{391},    ревностный   сподружник   московского
градоначальника в  тогдашних его  подвигах на  служении отечеству.  ‘  каким
благоговением смотрел Я  на него!  Ћн известен мне был заочно,  как издатель
"ђусского вестника",  поощривший мой  первый литературный лепет:  поместив в
своем журнале мою военную песнь и напечатав под нею мое имЯ,  он сделал менЯ
на несколько дней счастливым. Њое восторженное сердце поклонЯлось тогда всем
современным знаменитостЯм.  “видеть Љарамзина было одним из  самых пламенных
желаний:  сколько раз собиралсЯ Я идти к нему,  чтобы положить перед ним мой
сердечный поклон! ђаз в театре мне указали его; он был с женой в креслах. ‚о
все  представление Я  не  видал ничего,  кроме Љарамзина;  когда,  во  времЯ
антракта,  он вставал,  Я устремлЯл на него так пристально глаза, что он раз
улыбнулсЯ  и,  перешептываЯсь с  женой,  указал  ей  осторожно  на  менЯ.  ‚
последовавшую затем  ночь  Я  не  спал  от  блаженства,  что  видел великого
человека и  был  им  замечен.  ‘  ‘ергеем Ќиколаевичем ѓлинкою знаком Я  был
впоследствии.  „ивнаЯ была эта  личность!  Ћн  содержал пансион,  в  котором
воспитывались дети богатых донцов, в том числе и сын Џлатова. ‡олото обильно
лилось в  его  карманы,  между тем не  было у  него часто копейки за  душою.
‚ыходЯ  из  дому  с  деньгами или  из  книжной лавки,  куда  он  ЯвлЯлсЯ длЯ
получениЯ денег на крайние домашние нужды,  он возвращалсЯ бедный, как €р, и
всегда  довольный.  —асто,  когда  нечего ему  было  дать  просЯщему у  него
беднЯку,  он отдавал ему что попадалось под руки -  носовой платок,  шейный,
жилет,  пустой кошелек, книжку... Ћн почти всегда ходил пешком, если же брал
извозчика, то самого худого, которого, вероЯтно, нанимал длЯ того, чтобы ему
помочь.  ‡аметен он  очень  был  тем,  что  ходил в  самые жестокие морозы в
сюртуке на вате.  ‚есь московский люд знал его; Я видел часто, как извозчики
на биржах кланЯлись ему в поЯс,  а многие проезжавшие мимо снимали перед ним
шапки.
     Љогда Я  выехал из ”илей,  по ‘моленской дороге показалсЯ в клубах пыли
обоз, которому не видно было конца. ‚езли раненых. Џоезд тЯнулсЯ в несколько
рЯдов и затруднилсЯ у „рагомиловского моста.  ‘делалась остановка. Ќадо было
видеть в это времЯ усердие москвичей к воинам, пролившим кровь за отечество.
Љалачи летели в повозки, сыпались деньги пригоршнЯми, то и дело опорожнЯлись
стаканы и  кувшины с  квасом и  медами;  продавцы распорЯжались добром своих
хозЯев как  своею  собственностью,  не  только не  боЯсь взысканиЯ,  но  еще
уверенные   в    крепком    спасибо;    восклицаниЯм   сердечного   участиЯ,
благословениЯм, предложениЯм услуг не было конца. Ћблако пыли большею частию
заслонЯло это  зрелище,  и  только изредка,  когда  ветерок смахивал ее  или
густой луч  прорезывал,  видно было  то  добродушное лицо бородача,  который
подавал свою лепту,  то лицо воина,  истомленное, загорелое, покрытое пылью,
то печальные черты старушки,  котораЯ, облокотЯсь на телегу, расспрашивала о
своем сыне-служивом.  ‚ один из этих просветов пал на менЯ болезненно-унылый
взор  раненого офицера.  …му  могло  быть  лет  двадцать пЯть  с  небольшим;
смертнаЯ бледность покрывала прекрасное и  благородное лицо  его;  одна рука
была у  него в  перевЯзи,  другою опиралсЯ он  за  задок телеги,  где лежало
несколько солдат.  Ќевольное чувство  увлекало  менЯ  к  нему.  "Ќеужели  не
сыскалось длЯ вас повозки?" -  спросил Я его.  "Ѓыла,  -  отвечал он,  -  но
случились раненые тЯжелее менЯ...  ‘лава богу,  Я могу еще дойти".  Џри этих
словах с  трудом приподнЯлсЯ из  телеги один из солдат,  лежавших в  ней,  и
сказал со  слезами на  глазах:  "…го благородие -  наш ротный командир;  нам
четверым раненым было тесно в одной телеге...  он уступил нам свою".  ’ут он
не мог продолжать и опустилсЯ на повозку.
     ‚озвратившись домой,  Я  стал  собиратьсЯ в  путь,  к  отцу в  деревню.
Љвартира  моЯ  была  на  ‘ретенском бульваре (помнитсЯ,  в  доме  профессора
ѓорюшкина),  подле узорочного дома  с  садом,  где  хозЯин,  старый инвалид,
причудливо устроил  гауптвахту,  поставил деревЯнную батарею  и  солдат,  не
сменЯвшихсЯ со  стражи.  Ћн  и  на покое,  в  городе,  не хотел расстатьсЯ с
военною жизнью.  ‘тарожилы,  конечно,  запомнЯт этот дом,  которого ни  один
проезжий не  миновал,  не  полюбовавшись на  игрушечный лагерь.  Џосле моего
отъезда с  квартиры,  где Я  жил,  занЯл ее  раненый офицер ”ранк с  рЯдовым
€шутиным.  ‚ыписываю страничку об  этих лицах из моих походных записок:  "Џо
окончании  Ѓородинской  битвы,  когда  смерть  утомилась  над  бесчисленными
жертвами своими,  раненый рЯдовой 2-й роты сводного гренадерского батальона,
Ќикифор €шутин,  присоединЯЯсь к  роте своей,  шел отдаленно за  нею с  полЯ
сражениЯ.  ‚друг слышит он  за  собою слабые стоны,  которые,  казалось ему,
звали его  на  помощь.  ЏренебрегаЯ страхом попастьсЯ в  плен к  неприЯтелю,
расставлЯвшему в  виду его свои пикеты,  он возвратилсЯ на то место,  откуда
доносились звуки  замирающего голоса.  ’ам  нашел он  роты  своей прапорщика
”ранка,  плавающего в крови от полученной им тЯжелой раны пулею в ногу. "Ѓог
принес менЯ к вашему благородию, - сказал он, - дам ли Я неприЯтелю ругатьсЯ
над вами?"  ЌесмотрЯ на собственную боль,  он втащил офицера на плечи свои и
готовилсЯ один нести его из  опасного места,  как другой солдат той же роты,
видевший издали  его  усилиЯ,  присоединилсЯ к  нему  и  помог  ему  донести
драгоценную ношу в цепь, где перевЯзывали раненых. ‘ этого времени €шутин не
отходил от больного ”ранка;  в  продолжение отступлениЯ достал ему повозку с
лошадью,  перевЯзывал раны и  смотрел за  ним,  как нежный отец.  Џри выходе
русских войск из Њосквы он не рассталсЯ с умирающим офицером.  ‚се,  что они
претерпели в  пребывание неприЯтелей в древней столице нашей,  не может быть
описано.  „овольно сказать,  что  дом,  в  котором нашли они  себе  покойный
уголок,  предан был пламени.  ‚ерный €шутин вынес ”ранка из  огнЯ на  плечах
своих, как новый ќней отца своего Ђнхиза{394}".
     џ  простилсЯ с  Њосквой,  как  прощаемсЯ с  родною,  которую опускаем в
землю.  Џри выезде из заставы Я приобрел себе дорожных товарищей,  шесть или
семь  дюжих  мужичков.   Ћни  не  преминули  упрекнуть  менЯ  за  оставление
первопрестольной столицы,  и если б не быстрота лошадей в моей повозке,  мне
пришлось бы  плохо.  Њой геройский дух снова был озадачен в  ‚олчьих воротах
жалобными криками умирающего... Ќа заре, под Ћстровцами, Я сошел с повозки и
мимоходом взглЯнул в  часовню,  котораЯ стоЯла у большой дороги.  ‚ообразите
мой ужас: Я увидел в часовне обнаженный труп убитого человека... …ще теперь,
через сорок лет,  мерещитсЯ мне белый труп,  бледное молодое лицо, кровавые,
широкие полосы на шее, и над трупом распЯтие...
     Ќа  берегу Њосквы-реки,  в  виду сельского крова,  под которым провел Я
лучшие лета  моего  детства,  встретили менЯ  родные со  слезами радости.  ‚
ожидании менЯ  -  сколько  страху  испытали они:  не  попалсЯ ли  Я  в  плен
французам, не убили ли менЯ недобрые люди!
     —ерез несколько дней узнали мы, что Њосква занЯта неприЯтелЯми. Ћжидали
этого известиЯ, а между тем оно судорожно пронеслось по всем классам народа.
’аков  уж  русский народ:  он  так  уверен в  своей  силе  и  всЯкий неуспех
приписывает или  фатализму,  или измене.  Њного нелепых слухов распускали по
свЯтой ђуси люди несведущие! Ђ говорили это именно тогда, когда знали, что к
концу Ѓородинской битвы капитаны командовали полками,  когда каждый из наших
генералов творил  в  ней  чудеса  храбрости и  кровью  платил любовь свою  к
отечеству. Ќедаром ЃородинскаЯ битва названа битвой генералов.
     ‚ первый вечер,  следовавший за печальной вестью, в северной стороне от
нашей деревни разостлалось по небу багровое зарево: то горел, за восемьдесЯт
верст от нас,  первопрестольный город,  и всем нам казалось,  что горит наше
родное пепелище. Ќесколько дней срЯду, каждый вечер, Њосква развертывала длЯ
нас  эту  огненную хоругвь.  Џри свете ее  сельские жители собирались толпою
перед господским домом или перед церковью,  молились и вздыхали о потерЯнном
‘ионе.  ’Яжким  свинцом пало  уныние  на  душу  нашу;  казалось,  все  ждали
последнего часа. Џоплакав несколько дней над пеплом Њосквы, стали, однако ж,
думать о спасении своем.  Ќикто не помышлЯл о покорности неприЯтелю,  о том,
чтобы оставатьсЯ в  своих домах,  бить ему челом.  Ћжидали его только с тем,
чтобы  в  виду  его  спалить  свои  жилища.  €мущество поценнее  хоронили  в
погребах, под овинами и подклетЯми, в лесах, но топоры и косы приберегали на
случай под рукою.  ‘тали к нам приближатьсЯ переселенцы с тех мест,  которые
занЯл  уже  неприЯтель.   ’олпы,  большею  частию  дети,  женщины,  старики,
переходили  с  места  на  место,   нередко  по  ночам  освещаемое  кострами,
воздвигаемыми из собственных домов.  ѓде могло остановитьсЯ это переселение?
Ќикто не ведал; знали только, что к восходу солнечному, к ‘ибири, шел народ.
‚ эту тЯжкую годину все делились между собою,  как братьЯ; каждый, кто бы он
ни  был,  садилсЯ за  чужой стол,  как семьЯнин;  многие богачи сравнЯлись с
беднЯками,  и часто беднЯк из сумы своей одолжал вчерашнего богача.  ‚се это
казалось, в годину общего бедствиЯ, делом очень обыкновенным.
     ‚  это времЯ стал Я  проситьсЯ вновь у  родителей своих вступить в рЯды
военные, и опЯть напрасно.
     Љазаки прискакали с  вестью,  что французы скоро поЯвЯтсЯ.  ‚  казенном
селении ЌовлЯнском,  на  противоположном от  нас берегу Њосквы-реки,  ударил
роковой набат:  это  был  народный сигнал  зажигать свои  дома.  Љ  счастию,
тревога  тотчас  оказалась ложною,  и  селение уцелело.  Ќо  как  неприЯтель
действительно перешел  уже  Ѓронницы (в  27-ми  верстах от  нас),  то  мы  и
решились подобру-поздорову выбратьсЯ из  своего гнезда.  ЊенЯ  повезли,  как
пленника;  по крайней мере, Я считал себЯ таким. џ помышлЯл уже освободитьсЯ
из  этого плена,  но  покуда не  видел к  тому  возможности.  Џеред Љоломной
присоединилсЯ к  нам огромный караван помещиков с  их домочадцами.  ‚  числе
последних  была  стаЯ  собак,  с  которыми  владелец  их,  чудак  и  охотник
страстный, не хотел расстатьсЯ.
     Њы приехали в  Љоломну.  ќто моЯ родина.  ѓоржусь ею,  потому что в ней
родилсЯ  один  из  знаменитейших духовных сановников и  проповедников нашего
времени  (”иларет{395},   митрополит  московский  и  коломенский).   ‘колько
воспоминаний о  моем  детстве толпилось в  голове моей,  когда мы  въехали в
‡апрудье!  Џредстали передо мною,  как на чудной фантасмагорической сцене, и
вечерние,  росистые зори, когда Я загонЯл влюбленного перепела на обманчивый
зов  подруги,  и  лунные  ночи  на  обломке башенного зубца,  при  шуме  вод
смиренной  Љоломенки,  лениво  движущих  мельничные колеса;  ночи,  когда  Я
воображал  себЯ  на  месте  грустного изгнанника,  переселенного ѓрозным  из
‚еликого Ќовгорода в  Љоломну{395}.  ‚спомнил Я  прогулку на козле и доброго
француза-гувернера с  длинною косою  за  плечами,  которую вместе с  головою
своею вынес он из-под гильотины. џвились предо мною и ты, maitre corbeau*, и
вы,  пламенные страницы ђуссо,  -  которыми душа моЯ страстно упивалась, как
дикий конь,  выпущенный из загона на широкую степь,  -  и  вы,  великие мужи
Џлутарха!..  ‚се это,  и многое, многое, что глубоко бросило семена в сердце
моем,  прошло теперь мимо  менЯ  во  всех  радужных цветах очарованиЯ.  "Љто
идет?"  -  закричал  караульный громовым голосом  у  ворот  нашего  дома,  и
очарование,  спугнутое голосом часового,  исчезло. „ом этот славилсЯ некогда
роскошью своего убранства:  везде паркеты из красного,  черного и пальмового
дерева,   мрамор,   штоф...   ‚  нем  отец  мой  угощал  великолепных  сынов
кончавшегосЯ 18 века из стаи славной …катерининых орлов.
     ______________
     * господин ворон (фр.), персонаж из басни ‹афонтена.

     ’еперь помещалась в нем артиллерийскаЯ рота (впоследствии он был продан
под трактир),  и мы с трудом,  в собственном нашем доме, могли найти уголок,
где бы преклонить на ночь голову.
     ‘  рассветом были мы уже на дороге к ђЯзани.  Ѓлиз почтовой станции (не
помню  названиЯ  деревни)  расположили  мы  свой  табор,   длЯ  полдневаниЯ.
ђаскинутые по  лугу  бесчисленные палатки,  табун  коней,  оглашающих воздух
ржанием своим,  зажженные костры,  многолюдство, пестрота возрастов и одежд,
немолчное движение -  все это представлЯло зрелище прекрасное,  но  могло ли
это  зрелище  восхитить нас?  џ  пошел  с  несколькими помещиками и  купцами
прогулЯтьсЯ по деревне.  Љогда мы подходили к станционному дому,  возле него
остановилась колЯсочка:  она была откинута.  ‚ ней сидел - Ѓарклай-де-’олли.
…го сопровождал только один адъютант.  Џри этом имени почти все,  что было в
деревне,  составило тесный и многочисленный круг и обступило экипаж. ‘мутный
ропот пробежал по толпе... Ќемудрено... Ћтступление к Њоскве расположило еще
более  умы  против него;  кроме государЯ и  некоторых избранников,  никто не
понимал тогда  великого полководца,  который с  начала войны до  бородинской
отчаЯнной схватки сберег на  плечах своих судьбу ђоссии,  охваченную со всех
сторон еще  неслыханною от  века силою военного гениЯ и  столь же  громадною
вещественною силою.  Ќо  ропот тотчас замолк:  его  мигом сдержал величавый,
спокойный,  холодный взор полководца. Ќи малейшаЯ тень смущениЯ или опасениЯ
не  пробежала по  лицу его.  ‚  этом взоре не было ни угрозы,  ни гнева,  ни
укоризны,  но в  нем было то волшебное,  не разгадываемое простыми смертными
могущество,   которым  наделЯет  провидение  своего  избранника  и  которому
невольно покорЯютсЯ толпы,  будучи сами не в состоЯнии дать отчета, чему они
покорЯютсЯ.   Њне   случалось  видеть,   как   этот   холодный,   спокойный,
самоуверенный взглЯд  водил  войска  к  победе,  как  он  одушевлЯл  их  при
отступлении (из-под Ѓауцена и  окрестностей Џарижа,  когда мы  в  первый раз
подходили к нему).  ђусский солдат, всегда недовольный ретирадами, не роптал
тогда,  потому  что,  смотрЯ  на  своего предводителЯ,  уверен был,  что  не
побежден, а отступает ради будущей победы.
     „ень  был  Ясный,  колЯска стоЯла под  тенью  липы,  урвавшей на  улицу
несколько густых  сучьев  из-за  плетнЯ деревенского сада.  Ѓарклай-де-’олли
скинул фуражку,  и засиЯл голый,  как ладонь,  череп,  обессмертенный кистью
„ова{397} и пером Џушкина{397}. Џри этом движении разнороднаЯ толпа обнажила
свои головы.  ‚скоре лошади были готовы,  и  экипаж исчез в клубах пыли.  Ќо
долго еще стоЯла толпа на  прежнем месте,  смущеннаЯ и  огромленнаЯ видением
великого человека.
     Ќе знаю,  куда ехал тогда Ѓарклай-де-’олли, но знаю, что 25-го сентЯбрЯ
он  был  в   Љалуге.   Ћттуда  писал  он,   именно  этого  числа,   к  графу
Ћстерману-’олстому  (у  которого  впоследствии  был  Я  адъютантом)  письмо,
чрезвычайно замечательное по  тогдашнему положению бывшего начальника армии.
‚ нем изъЯснЯл он грусть свою,  что рассталсЯ с русским войском,  и приЯтную
уверенность, что в нем остаютсЯ полководцы, которые поддержат честь русского
имени.
     Ѓогатое село „едново, в котором мы остановились на два днЯ, расположено
на  берегу  Ћки.  Ћно  известно сколько промышленностью крестьЯн,  столько и
оригинальностью своего  помещика ‹.„.€змайлова,  осуществившего в  себе  тип
феодального владельца средних веков.  ’акого рода дворЯне ныне уже в  ђоссии
не существуют.  Ћсобенно было оживленно в „едново в наш приезд, потому что в
нем собиралось рЯзанское ополчение,  которого начальником был владелец этого
имениЯ. ‹ев „митриевич угостил нас по-боЯрски.
     ‚  ђЯзани  пробыли мы  недолго.  ‡десь  вскоре  узнали,  что  французам
непоздоровилось в Њоскве и что они,  как журавли к осени,  начали потЯгивать
на теплые места, и потому мы возвратились в Љоломну.
     ‡десь Я  стал  вновь проситьсЯ у  родителей моих  позволить мне  идти в
военную службу и  получил опЯть  тот  же  отказ.  ’огда Я  дал  себе  клЯтву
исполнить мое намерение во что бы ни стало,  бежать из дому родительского и,
как Я не имел служебного свидетельства, идти хоть в солдаты. Ќамерению моему
нашел  Я  скоро  живое  поощрение.  ‚  городе  ЯвилсЯ  отставной  (помнитсЯ,
штаб-офицер) кавалерист Ѓеклемишев,  поседелый в боЯх, который, записав сына
в  гусары,  собиралсЯ отправить его в  армию.  ‘ этим молодым человеком ехал
туда же  гусарский юнкер Ђрдал.,  сын богатого армЯнина.  џ  открыл им  свое
намерение;  старик  благословил менЯ  на  свЯтое дело,  как  он  говорил,  и
обещалсЯ доставить в  главную  квартиру рекомендательное письмо,  а  молодые
люди дали мне слово взЯть менЯ с собою.  ‡а душой не было у менЯ ни копейки:
коломенский торговец-аферист купил у  менЯ шубу,  стоЯщую рублей 300,  за 50
рублей,  подозреваЯ,  что Я продаю ее тайно... ‘ этим богатством и дедовскою
меховою курткой,  покрытой зеленым рытым бархатом,  шел Я  на службу боевую.
Ќазначен был день отъезда.  ‚се приготовлениЯ хранились в глубочайшей тайне.
ђоковой день наступал -  сердце было у менЯ не на месте. ‚ одиннадцатом часу
вечера простилсЯ Я  с  матерью,  расточаЯ ей  самые нежные ласки;  с  трудом
удерживал Я слезы,  готовые упасть на ее руку;  Я сказал ей,  что хочу ранее
лечь спать,  потому что у  менЯ очень разболелась голова.  €  она,  будто по
предчувствию,  необыкновенно  ласкала  менЯ  и  два  раза  принималась  менЯ
благословлЯть. ‚ своей спальне Я усердно молилсЯ, просЯ господа простить мой
самовольный поступок и  облегчить горесть и  страх  моих  родных,  когда они
узнают,  что Я их ослушалсЯ и бежал от них.  Њеньшему брату, который спал со
мною в одной комнате,  сказал Я, что пойду прогулЯтьсЯ по саду и чтобы он не
беспокоилсЯ,  если Я  долго не приду.  Џомолившись еще раз,  Я вышел в сени.
“словный колокольчик зазвенел за  воротами;  Я  видел,  как  Ямщик на  лихой
тройке промчалсЯ мимо их,  даваЯ мне знать,  что все готово к  отъезду.  …ще
несколько шагов в кремль,  где жил Ѓеклемишев,  - и Я на свободе. Ќо в сенЯх
встретил менЯ дЯдька мой ‹аривон. "•удое, барин, затеЯли вы, - сказал он мне
с  неудовольствием,  -  Я  знаю все ваши проделки.  Ћставайтесь-ка дома,  да
ложитесь спать,  не то Я сейчас доложу папеньке и вам будет нехорошо". ’очно
громовым ударом ошибли менЯ эти слова. џ обидно стал упрекать дЯдьку, что он
выдумывает на менЯ небылицу,  заверЯЯ его,  что Я  только хочу пройтитьсЯ по
городу. Ќо ‹аривон был неумолим. "‚олЯ ваша, - продолжал он, - задние сени в
сад у менЯ заперты на замок; Я стану на карауле в нижних сенЯх, что на двор,
и  не  пропущу вас,  а  если вздумаете бежать силою,  так  Я  тотчас подниму
тревогу по всему дому. “ ворот поставил Я караульного, и он то же сделает, в
случае удачи вашей вырватьсЯ от менЯ".  ’ут Я переменил упрек на молениЯ;  Я
слезно  просил  его  выпустить менЯ  и  нежно  целовал его.  Ќо  дЯдька  был
неумолим.  „елать было нечего;  надо было оставатьсЯ в заключении.  ЋтчаЯние
мое  было ужасно;  можно сравнить это положение только с  состоЯнием узника,
который подпилил свои цепи и  решетку у  тюрьмы,  готов был бежать,  и вдруг
пойман...  „Ядька мой преспокойно сошел вниз. ЏроклинаЯ его и судьбу свою, Я
зарыдал,  как  ребенок.  ‚сЯ  эта  сцена  происходила в  верхнем этаже очень
высокого дома.  €з  дверей сеней  виден был,  сквозь пролом древнего кремлЯ,
огонь в квартире старого гусара,  который собиралсЯ посвЯтить менЯ в рыцари.
џ  вышел на балкон,  чтобы взглЯнуть последний раз на этот заветный огонек и
проститьсЯ навсегда с  прекрасными мечтами,  которые так  долго тешили менЯ.
‚друг,  с  правой стороны балкона,  на  столетней ели,  растущей подле него,
зашевелилась птица.  ЉакаЯ-то  неведомаЯ сила толкнула менЯ в  эту  сторону.
‚ижу,  довольно крепкий сук  от  ели будто предлагает мне руку спасениЯ.  Ќе
рассуждаЯ об  опасности,  перелезаю через  перила  балкона,  бросаюсь  вниз,
цеплЯюсь проворно за сучок,  висну на нем и упираюсь ногами в другой,  более
твердый сучок.  ’ут,  как векша,  сползаю проворно с дерева, обдираю себе до
крови руки и  колена,  становлюсь на земле и  пробегаю минуты в три довольно
обширный сад,  бывший  за  домом,  на  углу  двух  переулков.  Ћт  переулка,
ближайшего к моей цели,  был забор сажени в полторы вышины: никакаЯ преграда
менЯ не  останавливает.  Џерелезаю через него,  как  искусный волтижер{399}.
…сли бы заставили менЯ это сделать в  другое времЯ,  у менЯ не достало бы на
это ни довольно искусства,  ни довольно силы. Ќо таково могущество воли, что
оно удесЯтерЯет все способности душевные и  телесные.  Џеребежать переулок и
площадь,  разделЯвшую дом наш от кремлЯ,  и влететь в дом, где ожидали менЯ,
было тоже делом нескольких минут.  џ  пробежал задыхаЯсь,  готовый упасть на
пол;  на голове у менЯ ничего не было,  волосы от поту липли к разгоревшимсЯ
щекам.  Њои друзьЯ уже давно ждали менЯ, сильно опасаЯсь, не случилось ли со
мной  какой невзгоды.  ‘тарый гусар благословил менЯ образом,  перед которым
только  что  отслужили  напутственный молебен;  на  менЯ  нахлобучили первый
попавшийсЯ на глаза картуз, мы сели в повозки и промчались, как вихрь, через
город,  берегом Љоломенки и  через ‡апрудье.  Љормили лошадей за  40  верст,
потом в Ћстровцах. Ќесколько раз дорогою, казалось мне, нас догонЯют; в ушах
отзывалсЯ топот лошадиный,  нас  преследующий;  в  темноте за  мной  гнались
какие-то видениЯ.  ‘ердце трепетало в груди, как голубь. ‚ Њоскву въехали мы
поздно вечером.  ЌеприЯтель уже  оставил город:  у  заставы на  карауле были
изюмские гусары;  они  грелись  около  зажженных костров.  ђусские  солдаты,
русский  стан   были   длЯ   нас   отрадными  ЯвлениЯми.   Њы   благоговейно
перекрестились,   въезжаЯ  в  заставу,  и  готовы  были  броситьсЯ  целовать
караульных,  точно в  заутреню светлого христова воскресениЯ.  €  было  чему
радоватьсЯ, было с чем братьЯм поздравлЯть друг друга: ђоссиЯ была спасена!
     Њосква  представлЯла  совершенное  разрушение;   почти  все  дома  были
обгорелые,  без крыш; некоторые еще дымились; одни трубы безобразно высились
над  ними;  оторванные железные листы жалобно стонали;  кое-где  в  подвалах
мелькали огоньки.  Њы проехали весь город до Љалужской заставы,  не встретив
ни  одного живого существа.  ’олько видели два-три трупа французских солдат,
валЯвшихсЯ на берегу џузы. "‚еликолепнаЯ гробница! - сказал Я, обратившись к
московским развалинам. - ‚ тебе похоронены величие и сила небывалого от века
военного  гениЯ!  Ќо  из  тебЯ  восстанет новаЯ  могущественнаЯ жизнь,  тебЯ
оградит новаЯ нравственнаЯ твердынЯ,  чрез которую ни  один враг не  посмеет
отныне перейти;  да  уверитсЯ он,  что  длЯ русского нет невозможной жертвы,
когда ему нужно спасать честь и независимость родины".
     Њы  остановились в  селении  ’роицком (имении  моего  товарища Ђрдал.),
помнитсЯ,  верстах в трех от Њосквы.  ‚ доме нашли мы величайший беспорЯдок;
казалось,   неприЯтель  только  что  его  оставил.   ‡еркала  были  разбиты,
фортепиано разломано,  уцелевшее платье,  в  том числе и  мальтийский мундир
покойного помещика, которое не годилось в дело, валЯлось на полу. ‚ ’роицком
прожили  несколько  дней;   здесь,   казалось,  укрывалсЯ  Я  в  совершенной
безопасности от  поисков.  Њы  ездили раз  в  Њоскву,  посмотреть,  что  там
делаетсЯ.  Ќарод с  каждым днем прибывал в  нее;  строились против гостиного
двора и на разных рынках балаганы и дощатые лавочки;  торговлЯ зашевелилась.
„ымились на  улицах кучи навоза,  зажженные длЯ ограждениЯ от заразы мертвых
тел.
     Ќам  с  товарищами надо  было  еще  объехать  деревни  Ђрдал.,  которые
находились   в   Њосковской  губернии,   в   ближайших   уездах,   помнитсЯ,
‡венигородском и „митровском,  и собрать оброки, потому что молодой помещик,
отправлЯвшийсЯ в армию, был совершенно без денег. Љазалось, времЯ длЯ такого
сбора,  по случаю военной невзгоды,  тЯжело налегшей на эти краЯ, было самое
неблагоприЯтное. Ќапротив того, крестьЯне этих уездов собрали богатую дань с
неприЯтелей,  взЯвших ее  с  Њосквы:  почти у  каждого мужичка были  деньги,
серебрЯные или золотые часы,  богатые материи,  сукна,  головы сахару и  пр.
ЉрестьЯне везде встречали молодого господина с  хлебом и  солью и немедленно
вносили ему  оброк,  даже часть вперед.  ’олько в  одной деревне они немного
заупрЯмились,  но мы, трое юношей (и на менЯ надели гусарский ментик, и менЯ
опоЯсали саблею),  на сходке загремели саблЯми, и буйные головы немедленно с
повинною  преклонились  перед  грозными  воинами,   у   которых  еще  ус  не
пробивалсЯ.  Њорозы уже наступали;  раз,  в дороге, желаЯ согретьсЯ, Я пошел
пешком и,  отставши от товарищей,  едва не замерз в виду какой-то господской
великолепной  дачи,  совершенно  опустелой.  ’олько  что  возвратились мы  в
’роицкое и  собирались уже  на  другой день  отправитьсЯ в  главную квартиру
армии (это  было  поздно вечером),  как  вбежал ко  мне  в  комнату хозЯин и
объЯвил,  что приехал мой отец.  Ќе знаЯ, что делать, Я спрЯталсЯ в людскую.
’ут,  подле  менЯ,  лежала на  смертном одре  какаЯ-то  старушка:  Я  слышал
предсмертный колоколец;  первый раз  в  жизни видел Я,  как человек умирает.
‹ихорадка трЯсла менЯ,  но не от этого зрелища,  а от страху, что отец узнал
мое убежище и  приехал исторгнуть менЯ из  него,  чтобы вновь теснее свЯзать
мою волю.  Ќо вскоре Я услышал его голос, нежный, выходЯщий из любЯщей души:
"Џускай покажетсЯ ‚анЯ,  -  говорил он, - пускай придет; Я его прощаю, Я сам
благословлЯю его на службу".  ’ут,  не колеблЯсь ни минуты, бросилсЯ Я в его
объЯтиЯ, целовал его руки, обливал их слезами. ‘ груди моей свалилсЯ камень.
ќто была одна из счастливейших минут моей жизни.
     Ќа  другой  день  отец  повез  менЯ  в   Њоскву  и  представил  беглеца
московскому гражданскому губернатору Ћбрез., который возвратилсЯ в столицу с
должностными чинами. (Ћн стоЯл тогда в ‹еонтьевском переулке.) ѓубернатор, в
присутствии многих лиц,  сделал мне строгий выговор, что Я огорчил родителей
своим  побегом,   но  приказал,   однако  ж,  тотчас  выдать  мне  служебное
свидетельство и  вручил  мне  рекомендательное письмо к  главному начальнику
московского ополчениЯ.  ‚скоре приехал Я  в  московское ополчение офицером и
через несколько дней был переведен в  московский гренадерский полк.  ‘частие
мне  улыбнулось:  начальник 2-й  гренадерской дивизии,  принц мекленбургский
Љарл{402}, взЯл менЯ к себе в адъютанты.
     ‚от как 12-й великий год завербовал менЯ в свои новобранцы.


Џђ€Њ…—ЂЌ€џ

                            Ќовобранец 1812 года

                         (€з моих памЯтных записок)

     ‚первые напечатано:  ‹ажечников €.€.  Џолн.  собр. соч. Њ., 1858. ’. 1.
ЏечатаетсЯ по тексту этой публикации.

     ‘.  389.  ‚ роковые двадцатые числа... - 20-е числа августа (по старому
стилю).
     Ћбрезков Ќиколай ‚асильевич (1764-1821) - приЯтель отца ‹ажечникова.
     ‘.   391.  „вадцатилетний  ‚ерещагин,  обвинЯемый  в  чтении  воззваниЯ
Ќаполеона,  2  сентЯбрЯ был выдан ђастопчиным толпе,  пришедшей к нему как к
главнокомандующему с  требованием вести  народ на  врага.  ‚ыдача ‚ерещагина
была отвлекающим маневром, после чего ђастопчин сразу покинул Њоскву.
     ѓлинка   ‘ергей  Ќиколаевич  (1775/6-1847)   -   автор   многочисленных
героических драм,  публицист, издатель "ђусского вестника", переводчик басен
‹афонтена,   автор  воспоминаний  ("‡аписки  о   Њоскве  и   о   заграничных
происшествиЯх от исхода 1812 года до половины 1815").
     ‘.  394.  ...как новый ќней отца своего Ђнхиза. - Џри падении ’рои ќней
вынес из горЯщего города старого Ђнхиза на своих плечах.
     ‘.  395.  ”иларет (1783-1867)  -  митрополит московский и  коломенский,
обладавший даром красноречиЯ (прозван "московским ‡латоустом").
     ...изгнанника, переселенного ѓрозным из ‚еликого Ќовгорода в Љоломну. -
€ван III,  имевший также прозвище ѓрозного, неоднократно усмирЯл Ќовгород, и
в Љоломну, в частности, были сосланы многие из знатнейших новгородцев.
     ‘ 397. ...кистью „ова. - „ау (Dawe) (1784-1829) - английский живописец,
создатель портретов в знаменитой "галерее 1812 года" в ‡имнем дворце. ‘ 1819
по  1828 г.  работал в  ђоссии,  вызванный Ђлександром I  писать длЯ галереи
‡имнего дворца портреты русских генералов.
     ...пером Џушкина - имеетсЯ в виду стихотворение "Џолководец".
     ‘.  399.  ...как искусный волтижер.  ‚олтижерные роты -  во французской
армии  (1804-1868)  и  гвардии (до  1870)  отборные роты,  сформированные из
отличившихсЯ малорослых людей,  которые не могли из-за роста быть переведены
в гренадеры и карабинеры. ‹ажечников тут подшучивает над своим малым ростом.
     ‘.   402.   Њекленбург-веринский,   принц  Љарл  (умер  в   1837  г.),
генерал-майор,  шеф  Њосковского  гренадерского полка,  состоЯл  на  русской
службе  в   1802-1814  гг.,   участвовал  в   Ћтечественной  войне  1812  г.
ѓеоргиевский кавалер, награжден за храбрость шпагою.

                                                               Ќ.ѓ.€льинскаЯ
Last-modified: Tue, 03 Dec 2002 19:00:02 GMT
Ћцените этот текст: