    Њы не проронили ни слова, не двинулись.
     Ћна поднЯла глаза нам навстречу и  поднЯлась сама. Џопона  соскользнула
на землю.
     ‘муглаЯ,  прекраснаЯ  богинЯ Ќадежды,  она сразу узнала нас,  шагнула к
нам,  не стыдЯсь  своей наготы, глубоко и освобожденно вздохнула и заплакала
тихо и жалобно, как дитЯ, обхватив нас руками за шеи.

     ‘нова - но теперь на  словах -  шли мы по следам  деда  ЊаЯ и маленькой
Ђгнии. Њы  возвратились на дороги нашей юности, но сейчас между нами по этим
дорогам  шла молодаЯ желаннаЯ женщина, и живое ее присутствие смЯгчало  боль
многих утрат. Њы снова были, как и прежде, веселыми и молодыми.
     ...‡имние пути трудны и опасны,  и, преодолев переправы ’ираса и Џирета
[’ирас и Џирет - древние названиЯ „нестра и Џрута], дед Њай решил зазимовать
у добродушных гетов.
     Ћсобенно не  сближаЯсь  дружбой  ни  с  кем,  дед  занЯлсЯ  по  мелочам
кузнечным своим промыслом, пережидаЯ холода, заботЯсь  о девочке и обдумываЯ
глухие, тревожные, случайные вести из скифских степей.
     Ћднажды к позднему огню кибитки пришел человек.
     Ќезнакомец зЯбко  куталсЯ в  рваное верблюжье  одеЯло, из-под  которого
торчали его на удивление тонкие ноги в истертых деревЯнных сандалиЯх.
     Ћн оказалсЯ одним из многих рабов,  счастливо ушедших из страшной битвы
со скифами, эллин родом.
     Ћт него  дед Њай узнал о гибели —ерного Ќубийца и обоих  юношей-скифов,
выступивших вместе с рабами против царЯ ЊадаЯ.
     ‘тарик,  не раздумываЯ,  принЯл неимущего эллина, кормил его всю зиму и
без конца заставлЯл  пересказывать, как  славно дрались  и  погибли  молодые
скифы Ђримас и ‘ауран, его внуки.
     ќллин  терпеливо  и даже  охотно  повторЯл,  то  ли  вспоминаЯ,  то  ли
выдумываЯ  новые  убедительные  подробности,  а  дед  Њай молча  слушал,  не
прерываЯ, неотрывно глЯдЯ в огонь строгими, глубоко запавшими глазами.
     ’олько  раз, раздобыв  где-то хлебного неочищенного вина, старый кузнец
напилсЯ  до  безумиЯ и, выворотив  из  кибитки  тЯжелую  оглоблю,  страшный,
лохматый,  с  дикой резвостью  гонЯлсЯ за эллином, крича, что  тот подослан,
чтобы  отравить  маленькую  Ђгнию, и что  сейчас  он,  дед Њай,  казнит  его
ужасной, невиданной доселе смертью.
     ќллин плакал от испуга, а маленькаЯ  ЂгниЯ сначала смеЯлась,  а  потом,
жалеЯ  деда,  который  полуголым бегал по  морозу,  бесстрашно усмирила его,
увела в кибитку и уложила спать, притихшего, дрожащего и покорного.
     ‘ началом  весны  тронулись  втроем за  €стр [€стр  - древнее  название
„унаЯ.] и дальше, держась вблизи понтийского побережьЯ.
     †еланиЯ эллина и  скифа совпадали.  ќллин стремилсЯ в родные Ђфины. „ед
Њай долго жил  там когда-то  молодым, хорошо помнил звучную эллинскую речь и
полюбил часто объЯвлЯть, что у старого кузнеца достанет еще  сил и искусства
сделать Ђгнию  богатой невестой.  € протЯгивал к ней свои  черные,  хранЯщие
кузнечный жар ладони.
     ќллин же всегда вторил  речам  деда и прибавлЯл от себЯ, что  в  Ђфинах
умеют ценить женскую красоту.
     „обиратьсЯ в  Ђфины решили  морем.  ‘уровые македонские  горы  страшили
путников, да и сами македонцы слыли неласковыми к незваным гостЯм.
     ‚  ‚изантии  эллин  сторговалсЯ   с  владельцем   маленького  кипрского
суденышка. Џродали коней,  кибитку и ненужный скарб. ЃольшаЯ  часть  выручки
ушла в уплату корабельщику, а остальное дед Њай припрЯтал за широкий кожаный
поЯс под охрану кинжала.
     ќллин шутил, что, видно, ему на роду написано быть скифским рабом и что
в  Ђфинах  дед Њай возьмет его в  рабство за долги. € клЯтвенно уверЯл,  что
обрадованнаЯ богатаЯ афинскаЯ роднЯ щедро отблагодарит доброго скифа.
     ЏрЯмо  на палубе дед  Њай  заколол  нарочно купленную длЯ этого  черную
овцу, чтобы задобрить жертвой своевольного бога ”агимасада - повелителЯ вод.
     Ћтплыли весело.
     ЂгниЯ  проспала приход бури. Љогда дед Њай вытащил  ее  на палубу, где,
грохоча,  перекатывались волны  и  от  резкого  ветра  захватывало  дыхание,
кораблик уже несло на скалы.
     ‹юдей смыло в  море  еще  до того,  как суденышко, ударившись о  скалу,
раскололось, словно орех.
     Ќа Ђгнии была только набедреннаЯ повЯзка, в воде ее сразу сорвало.
     „ед Њай никак не мог  освободитьсЯ от просторной своей куртки и  поЯса,
боЯсь хоть на мгновение лишить  девочку  своей помощи. “ самых скал огромнаЯ
волна накрыла их, оглушила, смЯла, разъединила.
     Ѓогу ”агимасаду было угодно  еще раз  поднЯть их головы  над  водой уже
далеко друг от  друга, чтобы ЂгниЯ навсегда запечатлела в памЯти облепленное
седыми, мокрыми волосами лицо, и протЯнутую к ней темную широкую ладонь деда
ЊаЯ, и раскрытый рот, кричащий что-то неразличимое в грохоте волн.
     Џотом  прибой  подхватил легкое  ее тело  и со  свирепой  силой швырнул
вместе с запенившейсЯ водой с узкую каменную щель.
     ЂгниЯ очнулась в маленькой тихой бухте, сплошь  усеЯнной  разноцветными
камешками, мокрыми и блестЯщими на солнце.
     Ћбодранные  о  скалу бок и  бедро распухли  и ныли  тупой,  непрерывной
болью...
     ‚ысокие красные скалы замыкали бухту, нависали  над ней,  обещаЯ скорую
тень.
     Ћт морЯ  бухту  ограждали две  мощные каменные  глыбы,  схожие,  словно
родные сестры. ‚ узком проходе между ними, набегаЯ, пенилась волна.
     ЂгниЯ ступила  в воду,  но сразу у  подножиЯ  глыб-сестер берег отвесно
уходил вниз, а встречный прибой не давал выплыть.
     ’огда, как Ящерица, прижимаЯсь к нагретому гладкому камню, ЂгниЯ влезла
на одну из громадин.
     Ќебо обнималось с  морем. € эти объЯтиЯ заполнЯли  весь мир, и даже длЯ
нее, Ђгнии, такой маленькой, не оставалось в нем места.
     - „едушка! - надсаживаЯ грудь, закричала ЂгниЯ и в невыразимой  тоске и
обиде погрозила кому-то смуглым кулачком.
     € вдруг ужас объЯл ее.
     Ѓеспредельное небо было над ней, и под ней бездонное море.
     Ћна глЯнула вниз и содрогнулась от ощущениЯ высоты, на которую решилась
забратьсЯ. ‘естра-скала не отвергала  ее, поднЯла,  держала на горЯчем своем
плече, стоЯла крепко.
     Ќо ведь  и скалы  послушны  богам. Љому  ты посмела  грозить, маленькаЯ
скифЯнка?
     € увидела  ЂгниЯ, как  волна, трЯхнув белой  гривой,  наскочила  далеко
внизу  на  ее  скалу,  откатилась,  свирепеЯ,  и  опЯть  ударила  с  роковым
упорством.
     € ЂгниЯ понЯла  Ясно  и просто, что никогда больше не увидит деда  ЊаЯ,
что он ушел от нее навсегда и вместе с ним ушло ее, Ђгнии, детство.
     ЂгниЯ быстро спустилась со скалы, только  потом  с удивлением вспомнив,
как легко нашла простой спуск, будто он отыскалсЯ сам собой.
     ‚олна разбилась у ее босых ног, переворошив камешки, и схлынула.
     ЉостЯнаЯ дедова свирелька  лежала  поверх камней,  подкатившись к самой
ступне.  ЂгниЯ   присела,  поднЯла   свирельку,  отерла  ладонью,  подумала,
облизнула посолоневшие  губы и тихо заиграла  тот самый напев, которому учил
дед Њай ее мать, царицу Ђгнию, а потом ее, Ђгнию, дочь Ђгнии.
     Ћна сидела у самой воды  и, превозмогаЯ боль,  играла  на свирельке.  Ђ
потом в бухту пришла тень, и ЂгниЯ забылась в спасительной ее прохладе.
     - ЂгниЯ! ЂгниЯ!
     ѓолова эллина торчала над  краем красных скал, замыкавших  бухту. ЂгниЯ
обрадовалась несказанно. ќллин,  тоже радуЯсь,  улыбалсЯ ей, растЯнув рот до
ушей.
     ‚олна вынесла эллина,  прекрасного  пловца, довольно далеко отсюда.  Ћн
целый день бродил в поисках живой души,  но встречал только  камни. Ћни одни
среди этих скал.
     Ѓедный,  добрый,  старый скиф! ЂгниЯ не знает: как  эллину спуститьсЯ к
ней в бухту?
     Џосле  нескольких пустых попыток эллин осталсЯ наверху. ’ак они провели
еще  две бесконечные  ночи  и один  бесконечный  день.  ќллин  научил  Ђгнию
смачивать губы и ополаскивать рот соленой водой, но самого его сильно мучила
жажда.  Ћн  отыскивал  мох,  росший в  углублениЯх  на  камнЯх,  жевал его и
жаловалсЯ, что это мало помогает. „нем они забивались к подножию камней, ища
тень, а ночью дрожали от нестерпимого холода.
     “тром второго  днЯ  эллин с  диким  криком  стал  носитьсЯ,  размахиваЯ
руками, по самому краю скальной грЯды, рискуЯ сорватьсЯ и  сломать себе шею.
ЂгниЯ  была  уверена,  что  боги  лишили  его  разума,  и,   рыдаЯ,   молила
успокоитьсЯ. ќллин продолжал вопить еще долго, а потом лег за камнЯми совсем
обессиленный. ’еперь, невидимый ей, он не отзывалсЯ на робкие вопросы Ђгнии.
     Ђгнии уже стало казатьсЯ,  что он умер, когда в расщелине между камнЯми
показалсЯ узкий челнок и два поджарых загорелых матроса с медными серьгами в
ушах сошли на камни бухты.
     ЂгниЯ не  разбирала их  речи и только отчаЯнно  сопротивлЯлась  желанию
матросов взЯть  ее в челнок,  настойчиво  тыча  пальцем вверх  и громко зовЯ
эллина.  ‚друг  голова эллина  возникла над краем грЯды. Ћн  увидел челнок и
матросов и с криком прыгнул к ним со скалы.
     Ћн  упал  навзничь  на  разноцветные камешки,  потерЯл  сознание  и  не
приходил  в  себЯ, когда матросы переносили его в  челнок, а только визгливо
стонал, как обиженнаЯ женщина.
     ‘  финикийской триремы, идущей  в ’ир,  все-таки  заметили бегающего по
скалам голого  человека,  и  хозЯин,  подумав, приказал снЯть его с  камней.
‚ыЯснилось,  что  эллин  сломал  ногу.  •озЯин сам взЯлсЯ лечить  спасенных.
ђаздувшиесЯ  бок  и  бедро  Ђгнии  промыли  белым  вином  и,  обложив  мелко
нарубленными толстыми листьЯми какого-то странного растениЯ, туго перетЯнули
куском чистой холстины. ЏовЯзка сразу промокла от горького на вкус сока этих
листьев, но боль ушла. ќллина перенесли и устроили на корме. Ќа Ђгнию больше
никто не обращал вниманиЯ, и она свободно бродила по всему кораблю.
     ”иникиЯнин спешил к дому. ’рирема  шла на всех  веслах  и  под парусом.
‘лава богам, попутный ветер не менЯлсЯ.
     ЂгниЯ  скоро освоилась  на  финикийской галере.  Ћпухоль быстро  спала,
царапины затЯнулись. •озЯин приказал ей помогать готовить пищу команде.
     ЂгниЯ не  расставалась с прощальным  даром деда  ЊаЯ.  Ћна  выпросила у
матросов витой кожаный шнурок и носила свирельку на шее, как амулет.
     ’еперь  все  ее существо, жаждущее привЯзанности, обратилось к  эллину.
Ћна расспрашивала его  об  Ђфинах, о его занЯтиЯх, о родне. ќллин был с  нею
немногословен,  но  скупые его  ответы  ЂгниЯ  украшала  своей  фантазией  и
благодарила богов, что они оставили ей такого друга.
     Љак-то,  выловив  из котла  особенно лакомый кусок мЯса, не  замеченнаЯ
никем, пробралась  она  на корму, где  в  низкой палубной  пристройке  лежал
эллин. Ћна застала у него хозЯина-финикиЯнина.  Њужчины о чем-то совещались.
‘  ее приходом они сразу замолкли.  ќллин равнодушно  уставилсЯ в потолок, а
финикиЯнин с  пристальным  вниманием  стал  ее  разглЯдывать,  будто  увидел
впервые, ЂгниЯ смутилась и выскользнула  на  палубу. ‹акомый кусок она съела
сама, прЯчась за бухтой свернутого каната.  Ђфины встали из морЯ неожиданно,
ослепительно  блестевшей на солнце крышей и белыми колоннами ЂкрополЯ. ѓород
рос  на глазах,  поднимаЯсь  из  морЯ и облеплЯЯ светлыми легкими строениЯми
оранжевые  склоны  холма.  Њатросы,  гортанно крича, убирали парус.  „линные
брызги  летели  по ветру с поднЯтых лопастей узких весел. Ѓыстро надвигалась
пристань.
     ЂгниЯ  по всему кораблю искала эллина,  но его нигде не  было. ‚ жуткой
тревоге, что с ее единственным другом случилось несчастье, ЂгниЯ бросилась к
хозЯину-финикиЯнину.
     Ћн  стоЯл  у  борта, следЯ,  как готовЯт  трап  к  спуску. Љогда  ЂгниЯ
подбежала к нему с расспросами, финикиЯнин, не отвечаЯ, крепко схватил ее за
руку и почти бегом увлек ее за собой на корму. ’ам он распахнул низкую дверь
в пустую пристройку, где раньше лежал эллин, втолкнул внутрь и запер. Ќичего
не понимаЯ, ЂгниЯ кричала и молотила руками и ногами в дверь и стены.
     ‚есь день и всю ночь она просидела  взаперти, ослепнув  от  слез, думаЯ
страшное.
     Ќаутро раздались резкие крики команды,  пол под ногами качнулсЯ.  ЂгниЯ
приникла к щели под потолком.  ’рирема уходила  от белого причала. Ћранжевый
холм  погружалсЯ   в  море.   Њедленно  поворачиваЯсь,  удалЯлась  колоннада
ЂкрополЯ.
     „верь  в пристройку  распахнулась. ”иникиЯнин  стоЯл  на  пороге. ЂгниЯ
теперь  принадлежала  ему.  ќллин расплатилсЯ  за  проезд  красивой  смуглой
девчонкой, как будто своей рабыней.

     ЂгниЯ не стала рассказывать нам про свою жизнь в  богатом ’ире, в  доме
хозЯина-финикиЯнина, владельца многих кораблей. —то-то  мешало  ей вернутьсЯ
на эту дорогу вместе с нами.
     Њы остановились  и смотрели, как она, не оглЯдываЯсь, уходила  от нас в
свою тайну. Њы пытались угадать ее  путь, понЯть молчание, видели затененное
лицо под тЯжелой копной кудрей, руку - темную тонкую кисть с набухшей веткой
прожилок, - бессильно  свесившуюсЯ с  колена,  и понимали  только  одно: как
дорога нам ЂгниЯ.
     ‚  ’ире  от гостей хозЯина ЂгниЯ  узнала о  том, что покой ‡олотых Ђфин
последние годы  охранЯет отрЯд вольных скифов. ѓости рассказывали, что скифы
так и  не сумели свыкнутьсЯ с  Ярым  афинским  солнцем, потому что упорно не
желают расставатьсЯ с  кожаными  своими пропотевшими куртками и островерхими
шапками.  —то  целыми днЯми по двое, по трое разъезжают они по  городу, сидЯ
верхом  как-то  по-своему, боком, и следЯт порЯдок на улицах  и площадЯх, на
пристанЯх и рынках.  Ђ  вечером они  скачут за  городскую черту  к  подножию
холма, где  лошадей  и  людей  ждут низкие,  прохладные, вытЯнутые  в  линию
строениЯ конюшен, в одной  из  которых, освобожденной от  перегородок, живут
сами скифы.
     Ђ если заглЯнуть в  высокие окна приспособленной под жилье конюшни,  то
можно увидеть, как кто-то из  варваров  спит, подложив  под голову свернутый
чепрак, другой с  азартом играет в кости, а кое-кто даже читает по-гречески.
Џо ночам скифы поЯвлЯютсЯ в  портовых притонах,  пьют неразбавленное  вино и
щедро платЯт за любовь  доступных женщин. ‘ами скифы не  затевают драк - они
ведь поклЯлись охранЯть покой в городе, - а с ними в драку никто вступать не
решаетсЯ.  Ќе  зрЯ  же  просвещенные  Ђфины дорого  оплачивают свой  наемный
скифский отрЯд.
     € еще... …сли обойти скифские конюшни,  то во внутреннем дворике станет
виден огонь кузницы. ‘туча маленькими молоточками и колотЯ тЯжелым  молотом,
молодые  скифы  учатсЯ  отливать  в  формах,  ковать и чеканить  по  дорогим
металлам фигурки  птиц  и зверей, людей  и невиданных  чудовищ. ќти  изделиЯ
варварских  рук  и фантазии потом  быстро расходЯтсЯ, сполна  оплаченные, по
всей ќлладе и уплывают  в корабельных сундуках,  чтобы  удивлЯть и восхищать
многих людей за многими морЯми.
     Ђ  трудЯтсЯ  кузнецы  под  наблюдением  своего  наставника,   высокого,
нетерпеливого, похожего на большую хищную птицу, скифа.
     ...‚ ’ире  и  повсюду  беглого  раба  ловЯт, наказывают и  оставлЯют  у
хозЯина.  „важды  бежавшего,  поймав  и  наказав,  заковывают  и  заставлЯют
работать,  как скотину. ’рижды бежавшего раба  убивают. Ќо  рабыню, бежавшую
хотЯ  бы  однажды,  поймав, убивают сразу. €ли продают далеко от дома. Ђгнию
решено  было продать в  Ђфины.  ‚едь всем известно, что эллины  умеют ценить
женскую красоту.

     ‘тремЯщийсЯ узнать,  кто распускает о нем слухи,  похож на пса, который
гонЯетсЯ за своим хвостом.
     ‘ рассветом в Ђфинах не было человека, который бы не знал, что к скифам
волей богов  вернулась их темнокожаЯ царевна-рабынЯ. Њедуза бегала по городу
и кричала на всех  перекрестках, что за свободу  скифскаЯ  царевна должна ей
заплатить по-царски. € безобразнаЯ старуха  назначила  неслыханный выкуп  за
беглую свою рабу.
     ’олпы  афинЯн  осаждали  скифские  конюшни,  чтоб  взглЯнуть на  Ђгнию.
Ќачальник  караульного   отрЯда   Ќик   ‘еребрЯный,  известный   тем,   что,
прогневавшись, ударом кулака уложил на мостовую боевого конЯ, сам  выходил к
эллинам,  убедительно уговариваЯ разойтись.  Ќо к полудню пришлось выставить
вооруженную стражу, отозвав воинов из города. ‚ городе им теперь делать было
нечего: все Ђфины были здесь, у конюшен.
     Ќа  расстоЯнии вытЯнутого копьЯ  вокруг жилой  конюшни  стоЯли  верхами
воины  помоложе  и,  изнемогаЯ  от  жары,  украдкой  молили  бога  ЏапаЯ,  а
по-эллински - ‡евса,  потратить одну  из своих молний  на  этих возбужденных
афинЯн.
     ‚  прохладном  полумраке  конюшни громаднаЯ, чернаЯ, пропотевшаЯ  шапка
Ќика   ‘еребрЯного  переходила  из  рук  в  руки.   ‡олотые  монеты  разного
достоинства:  древние,  совсем  темные,  грубо  обрубленные,  с   истертыми,
неразличимыми изображениЯми на них,  может быть, побывавшие в руках народов,
уже  исчезнувших  с  лица земли; и новые  -  маслено поблескивающие, носЯщие
знаки  тех  стран,  племена которых преуспевали сейчас  и в  гордыне  сытого
достатка широко рассылали по миру золотые знаки своей  силы; и просто слитки
дорогого  металла  неправильных,  причудливых  форм,  больший  из которых не
превышал размером куриное Яйцо; и камни -  светлые и  прозрачные, розовые  и
голубые,  темные,  зеленые, как кошачьи глаза, красные,  как свежаЯ кровь, в
оправах и без оправ - все это медленно наполнЯло кулек скифской шапки.
     ЋбойдЯ полный  круг,  шапка вернулась к  владельцу.  € когда последний,
держащий  шапку  за  краЯ  обеими руками, воин протЯнул  ее Ќику,  начальник
скифской  стражи ‡олотых Ђфин  отстегнул от  поЯса маленький кривой кинжал с
изукрашенной  резьбой  рукоЯткой из  драгоценной носорожьей кости  и прЯмо с
ножнами воткнул его в самую вершину  груды. €  только тогда, перехватив свою
шапку, Ќик ‘еребрЯный протЯнул  ее Ђгнии, неподвижно сидевшей между скифами,
словно изваЯние из темного дерева.
     - Ћдин волос с твоей головы не стоит этой безделицы, царица, - громко и
отчетливо  сказал старший  скиф,  и низкий,  глубокий голос  его, вылетев из
высоких окон конюшни, покрыл гомон толпы и набатом загудел в стенах.
     - Ђгой! - боевым кличем отозвались скифы, сидЯщие вокруг Ђгнии.
     - Ђгой! - ответили им стоЯщие на страже.
     € ЂгниЯ, дочь Ђгнии, скифской  царицы, медленно поднЯвшись, поклонились
в ноги старому воину и  долго не разгибала стана, стыдЯсь показать  горевшие
Ярким румЯнцем щеки.
     Ћт  хорошей жизни не сбежишь наемником в  Ђфины.  ђазными путЯми пришли
эти  скифы к  берегам  ќгейского  понта  [ќгейский  понт - древнее  название
Ђдриатического морЯ.], но возврат на родину был длЯ всех равно невозможен. €
только мы двое по настоЯнию Ђгнии решились вернутьсЯ на старое пепелище, под
копыто конЯ ЊадаЯ ’рехрукого, царЯ над всеми скифами.
     ‘тепи! ђодные скифские степи...
     •орошо  свеситьсЯ  с передка кибитки и чувствовать,  как опущенную вниз
ладонь хлещут пушистые метелки высоких трав.
     …ще засветло мы свернули со старой, наезженной дороги и,  поднЯвшись на
плоскую макушку кривобокого холма, остановили кибитку, чтобы успеть  разжечь
костер  и  приготовить пищу до  темноты.  ‡накомый кривобокий  холм.  ‘тарый
знакомый. …сли спуститьсЯ по более крутому склону, пересечь дорогу и идти по
степи  так, чтобы ‘олнцеликий  все времЯ видел  правое твое плечо, то вскоре
травы расступЯтсЯ и  поредеют и ты окажешьсЯ у краЯ узкой и  глубокой балки.
Ћтсюда надо двигатьсЯ прЯмо  навстречу ‘олнцеликому, следЯ, чтобы твоЯ тень,
не отклонЯЯсь в стороны, послушно следовала за тобой. ЏройдЯ так далеко, как
трижды пролетит из  боевого лука стрела, ты наткнешьсЯ на маленький, теперь,
верно,  густо заросший  травой  курган.  Ќикакими  знаками  не отмечен  этот
курган, и  только случайный камень,  серый и  бугристый, лежит, вдавившись в
землю, на невысокой его вершине.
     Џод этим серым камнем погребен ‘ветлый. Њой первый друг, мой конь. Ќе в
лихой скачке, не  в схватке под мечами и стрелами, не в  работе, задавленный
тЯжким грузом, пал он, старый мой товарищ. ’огда давно, ступаЯ позади нас по
бездорожью, навьюченный только двумЯ нашими торбами, он вдруг тЯжело и шумно
задышал, отфыркиваЯсь, и, не дав дотронутьсЯ до себЯ, раздув дрожащие ноздри
навстречу ветру, навострив  уши,  поскакал  в степь,  не  слушаЯсь ни нашего
окрика, ни свиста. „алеко ускакав вперед, ‘ветлый круто свернул и  помчалсЯ,
огибаЯ нас  по какому-то только ему  ведомому кругу. Ћн скакал все резвее  и
резвее, длиннаЯ,  давно не стриженнаЯ грива полоскалась над травами, и хвост
летел по ветру.
     Љруг замкнулсЯ, и ‘ветлый встал как вкопанный. ‚ытЯнув шею, он повернул
голову в нашу  сторону и заржал звонко и коротко,  прощаЯсь,  может быть,  с
нами,  а может быть, со степью. Џотом  ноги  его подломились, и  он рухнул в
траву.  Љогда  мы подбежали,  все было  кончено.  Ћпустившись на  колени,  Я
приподнЯл  тЯжелую  мертвую  его  голову.  ЃольшаЯ  мутнаЯ  слеза   медленно
скатилась  из конского глаза,  задерживаЯсь в короткой шерсти. џ  нагнулсЯ и
поцеловал его в теплые еще ноздри.
     Њы погребли конЯ, привалив курган серым камнем.  € шли дальше, пока нас
не  остановила  рассекавшаЯ степь  балка. Ћт  нее  свернули к дороге.  ’ак Я
запомнил эту балку, эту дорогу и кривобокий холм.
     ЏамЯть упорно звала менЯ взглЯнуть на серый камень. џ отправилсЯ пешим,
чтобы не оскорбить крылатую душу ‘ветлого дружбой с  другим конем. ‚есь путь
Я  шел  уверенно и быстро, а теперь, придЯ,  кружил в траве,  не находЯ даже
следов  кургана.  ‚друг  сильный  порыв  ветра  пригнул  травы, и  Я  увидел
бугристый бок серого камнЯ, торчащий из земли. џ понЯл подсказку ветра. ‹юди
с  сердцами шакалов, наткнувшись на одинокий курган в степи, разрыли его  и,
не найдЯ  сокровищ, должно быть, испуганно  смотрели,  как беззвучно смеетсЯ
над ними конский череп,  ощерив длинные желтые зубы. Џотом  зверье растащило
высохшие кости.
     ‘ерый камень, зачем Я пришел к тебе? —то ты можешь напомнить мне о моем
коне,  о  ‘ветлом,  на  горЯчей спине которого ускакала  моЯ юность?  џ сам,
своими  руками  вознес  тебЯ,  серый  камень, на  вершину  кургана и оставил
стеречь  прах моего друга. € был ты мне послушен. € был ты послушен тем, чьи
руки отбросили  тебЯ  сюда, в травы. ’ы, видно, очень давно живешь на свете,
серый камень, и твое послушание -  от  равнодушиЯ к жизни. €  не раз, верно,
чьи-нибудь руки погребут под твоей тЯжестью прах любимого существа, принимаЯ
спокойное твое равнодушие за немое сочувствие человеческому горю.
     џ ненавижу тебЯ,  бессмертный! ‘егоднЯ Я сам  зарою  в землю твое серое
бугристое тело вблизи живого горЯчего огнЯ, усЯдусь  на твою могилу,  согрею
над костром  руки  и порадуюсь, что ты  больше не смотришь на мир холодными,
каменными глазами.
     ђасшатав, Я вывернул серый камень из земли, взвалил на плечо  и  понес.
Џередо мной, бесконечно вытЯгиваЯсь, ложилась на травы моЯ сгорбленнаЯ тень.
     •олодный туман медленно поднималсЯ  от земли, заволакиваЯ степь. ЏрЯмые
стебли трав с острыми маковками стали казатьсЯ копьЯми бесчисленного войска,
ждущего только сигнала,  чтобы броситьсЯ  в атаку сквозь этот туман, похожий
на дым пожара. ’ьма упала внезапно. џ осталсЯ один посреди этой ночи, совсем
один,  придавленный  большим  серым  камнем.  ’уман,  расползаЯсь,  заполнил
пустоту  ночи, смешал  небо и землю, и если  бы оказалось, что  Я стою вверх
ногами на  своей ноше, Я бы не удивилсЯ. џ протЯнул вперед  руку и, напрЯгаЯ
глаза,  едва различил  смутное очертание своих растопыренных пальцев.  †иваЯ
краснаЯ  искорка  вдруг  вспыхнула  на моей  протЯнутой ладони.  џ  невольно
отдернул руку. Ћгонек, мерцаЯ, повис в тумане. џ перевалил камень с плеча на
плечо и заспешил к желанному теплу.
     ЂгниЯ и Ђримас сидели у костра.
     Ѓоги! Џока Я блуждал в тумане, что-то произошло здесь без менЯ.
     Ћни  даже  не  повернулись мне навстречу, когда  Я  подошел.  џ сбросил
камень с  плеча и уселсЯ на него у костра так, чтобы хорошо видеть их обоих.
Ћни разом глЯнули,  но не на менЯ -  на  камень, как  он  ткнулсЯ в землю, и
снова уставились в  огонь.  џ переводил взглЯд с  лица Ђримаса на ее лицо  и
желал и боЯлсЯ  догадатьсЯ, что сделалось в мое отсутствие. € вдруг Я понЯл,
что так поразило менЯ в них обоих: странное сходство их лиц.
     Ќет,  не Ясным  сходством кровников, брата  и  сестры, были  они схожи.
‚ысшаЯ  печать родства лежала  сейчас на их лицах.  ’ак  похожи между  собой
жрецы  одного  бога, воины одного войска, рабы  одного  хозЯина. ’ак, должно
быть, похожи друг на друга сами боги.
     —то мне делать? ‚зЯть третьего сменного конЯ, обычно бегущего в пыли за
кибиткой, и ускакать в туман? ђазом потерЯть и друга и любимую?
     ...Ћни давно ушли от костра. ’уман укрыл их.
     ‡аколотьсЯ!  Ќаказать их. ‡а что? ‡а то,  что они счастливы?  Ћтомстить
своей любви, как врагу?
     Љостер  медленно  догорает.  ЏламЯ,  перелетаЯ  по  черным  головешкам,
взмахивает  дрожащими желтыми крылышками  и  никнет,  запутавшись в багровой
паутине.
     “бей менЯ, великий бог Џапай! ‘делай так, чтобы сердце мое не выдержало
муки!
     ‘крипнуло колесо кибитки. Љто-то идет ко мне сквозь туман.
     Ђримас  подошел,  обхватил менЯ сзади  за  плечи, приник лицом к  моему
затылку, сжал в  объЯтиЯх так сильно,  что у менЯ  заныли кости и стеснилось
дыхание. џ вспомнил первую  нашу встречу, тогда, давно... Ћн обхватил менЯ и
крепко держал, сидЯ со мной на спине ‘ветлого. Ђ Я просил богов оставить мне
его навсегда.
     Ѓлагодарю вас, боги, вы были добры ко мне.
     Ќесчастен бесталанный в  дружбе. †алок разуверившийсЯ в ней.  ‘читающий
друзей по пальцам обеих рук либо  лжив, либо глуп. ‡овущий  в друзьЯ каждого
встречного просто равнодушен. Ќо благословен называющий  друга только  одним
именем. € проклЯт предавший!
     Ђримас повернул менЯ к себе,  приблизив лицо к  моему лицу,  тревожно и
пристально заглЯнул в глаза. џ не отвел взглЯда. Њы оба молчали.
     Ђримас принес от кибитки и положил у огнЯ две стрелы из наших колчанов.
Ѓережно поставил на примЯтую траву узкогорлую амфору. џ вынул из  кошелька у
поЯса  старую  походную  чашу. Ђримас расковырЯл  восковую  пробку,  и вино,
запенЯсь,  наполнило чашу до половины.  Њы опустились на колени  и, протЯнув
друг другу левые руки, сплели пальцы. ‚ правой каждый держал стрелу другого.
Њы  взглЯнули друг на  друга и,  прижав наконечники  к запЯстьЯм, нажали  на
стрелы. Ќаша кровь, смешавшись,  залила сцепленные пальцы и побежала в чашу,
быстро наполнЯЯ ее до краев. ‚ этой полной чаше мы омыли  наконечники стрел.
Џотом, передаваЯ чашу друг другу, выпили вино, перемешанное  с нашей кровью,
по глотку до дна.
     ’еперь в  мое сердце стучала кровь Ђримаса, а в сердце Ђримаса - моЯ. ‚
моем колчане была стрела Ђримаса, а в  его  колчане -  моЯ стрела.  Њы стали
братьЯми.
     ЂгниЯ, дочь  Ђгнии,  жена  моего  брата,  стала  мне  сестрой.  ‹юбимой
сестрой.
     Ђгой!

     ЏостоЯнными  жертвами  и покаЯнной молитвой умерил  Њадай гнев  ‚еликой
’абити-богини. ‚ернула ‡мееногаЯ в родные  степи своего жадного до соблазнов
сына,  оставила ему жизнь. Ќо  простить  до конца за  тайную измену скифской
вере  не захотела. Њного прекрасных  наложниц отдают  свою  любовь скифскому
царю,  но  ни одна  не подарила  ему  наследника. Ѓездетен старый Њадай, сын
ЊадаЯ.  Ќередко  среди  шумной  трапезы  или  царской  охоты уноситсЯ  Њадай
’рехрукий  помыслами и желаниЯми в  придуманную жизнь свою. € затихает тогда
пир, и  зверь  уходит от  невидЯщего взглЯда  царЯ невредимым.  €  никто  не
догадываетсЯ, что  там, куда улетает  душа  царЯ, он бывает  счастлив. ’огда
любит ЊадаЯ жена ЂгниЯ ђыжаЯ, мать его сыновей, царица.
     € страшно Њадаю пробуждение от этого сна наЯву. Љаждый раз после такого
сна  царь над  всеми скифами  повелевает зажечь жертвенный огонь на  большом
черном  камне, отловить  в  бесчисленных  табунах  своих  рыжую  кобылицу  и
вороного жеребца, и  сам  приносит  их  в  дар богу, имЯ которого  страшитсЯ
называть вслух.
     €, очистившись, едет царь за холмы в  открытую степь к заветной леваде.
‡а просторным  ее  заслоном Њадай забывает свои печали  и жестокую немилость
богов. ‘ отеческой нежностью следит Њадай, как послушный его тихому посвисту
спешит  к  нему  могучий золотомастный  жеребец.  ќтот  потомок  ниссейского
аргамака и  лидийской кобылицы, приведенных  когда-то  в скифские степи,  не
знает себе равных.
     Њадай  подолгу  ласкает  атласную шерсть  своего любимца, с чувственным
наслаждением ощущаЯ под  руками налитое упругой  звериной силой  тело  конЯ,
щекочет жесткой бородой своей чуткие влажные ноздри  и,  наконец, с поцелуем
простившись, вдруг вскрикивает воинственно и дико.
     †еребец,  принимаЯ  игру,  прЯнув  в   сторону,  взвиваетсЯ  на   дыбы,
перебирает в воздухе ногами  и уноситсЯ  прочь, прекрасный,  как несбывшеесЯ
желание.
     „ав,   в  который  раз,  подробные  и  строгие  наставлениЯ  слугам   и
вооруженной  охране  конЯ,  царь  возвращаетсЯ к  делам  своим  веселый и до
времени спокойный.

     Ќезваный гость вошел  в кузницу, не спросившись.  ‡а стуком молотков мы
не услышали лаЯ собак  и  топота коней.  Ћн,  верно,  долго стоЯл  у  входа,
разглЯдываЯ нас за работой, прежде чем мы заметили его присутствие. Њы сразу
узнали  его, хотЯ он сильно  разжирел за эти годы и низко надвинутаЯ круглаЯ
лисьЯ шапка со свисающим на плечо пушистым хвостом оставлЯла лицо в тени.
     -  Њир  вам,  свободные,  -  сказал  •ава-Њассагет  прежним,  скрипучим
голосом, и мы  почувствовали, что он выполнил свое давнее обещание запомнить
нас обоих.
     ЂгниЯ была рЯдом в кибитке, и Я вышел из кузницы, чтобы не допустить ее
случайной встречи с Њассагетом. Ќезачем было им встречатьсЯ.
     ‘наружи верхами стоЯли четверо. ‡олотаЯ отделка ножен, наручьЯ и богато
убраннаЯ  сбруЯ  остро поблескивали  в лунном луче.  Љонь  Њассагета дурил у
коновЯзи, дергаЯ головой и взрываЯ передней ногой землю.  ‚ызванивали кольца
удил.
     Ќаши псы,  обсевшие всадников широким кругом, оставили  сторожевую свою
осаду  и  подкатились  мне под ноги, ласкаЯсь. ‚садники молчали,  словно  не
замечаЯ менЯ.
     ‡нают ли они  об Ђгнии, а если знают,  то  что  именно? ‡ачем пожаловал
среди ночи царский пес •ава?
     џ прошел мимо всадников в кибитку. ЂгниЯ уже спала.  џ решил оставатьсЯ
около  нее на  тот случай, если она вдруг  проснетсЯ и вздумает наведатьсЯ к
нам в кузницу. ‚ полутьме Я нашарил лук и колчан, наложил стрелу и присел за
пологом, держа в виду четырех  всадников и ловЯ возможный подозрительный шум
из кузницы. ‚ осторожности Ђримаса Я был уверен.
     ‚садники  у кузницы  о чем-то переговаривались. Ќаконец Њассагет  вышел
наружу. •отЯ Я ждал  его  поЯвлениЯ, он все же возник как-то неожиданно, мне
почудилось,  будто  сразу  вырос  на  спине своего  конЯ. џ натЯнул  тетиву.
ЉруглаЯ лисьЯ шапка закачалась на острие нацеленной стрелы.
     Ђримас встал в освещенной прорези входа.  Ћбычные слова  прощаниЯ,  лай
собак, затухающий топот коней. џ опустил оружие и ослабил тетиву.
     –арский  телохранитель  передал:  Њадай,  сын  ЊадаЯ,  царь  над  всеми
скифами, заказывает Ђримасу-кузнецу, слава о мастерстве которого уже шагнула
за  красный полог  царского  шатра,  украсить по  своему усмотрению уздечку,
нагрудную перевЯзь и вызолотить удила длЯ любимого царского жеребца.
     ‡аказ неотложный и спешный. ‘коро  у  царского шатра  соберутсЯ со всей
степи  свободные скифы  многих племен с лучшими своими кобылицами.  –арь сам
выберет единственную, достойную пару своему любимцу.
     €  этот  выбор положит начало небывалому  в степЯх  царскому празднику.
–арь над  всеми скифами приглашает Ђримаса-кузнеца  к своему  шатру. € друга
Ђримаса, сына  сколотов.  €  жену  Ђримаса.  ‚едь у него  есть  жена?  Џусть
приезжает с ней.
     ЂгниЯ чему-то улыбалась во сне.
     ‘крытьсЯ  сейчас  -  значило  навлечь на себЯ  гнев  ЊадаЯ.  „а  и  где
скрыватьсЯ?  Џовсюду в  степЯх у царЯ были глаза и уши. „нем  и  ночью могла
догнать неугодного отравленнаЯ стрела.
     Ђ может быть, мы просто преувеличиваем свои страхи? Ќу что за дело царю
над всеми скифами до жены бедного кузнеца?
     —то было, то прошло. „авно прошло.
     ‘тарое наше  становище мы  застали покинутым.  ‹юди ушли  за  Ѓорисфен,
поближе к царским скифам, под их защиту. Њногие бросали кочевать, оседали на
черных,  жирных  землЯх, становились  хлебопашцами. “порствующие  в  кочевой
вольной жизни смешивали табуны свои и стада, роднились племенами и забредали
далеко  от  привычных  мест в  поисках новых, нетронутых  пастбищ. Џовсюду в
племенах  установили твердую цену на вещи и рабов, на хлеб и вино, на скот и
даже на битую дичь и строго соблюдали установленное.
     ’еперь  на  дорогах  все  чаще  встречались   хорошо  охранЯемые  обозы
иноверцев  - все  больше  эллинов  или персов, -  бесстрашно заглЯдывающих в
самые отдаленные степные пределы в надежде на удачную  торговую поживу. Ќо в
старой кузнице  деда  ЊаЯ  гости  случались редко.  Џоэтому Ђримас  особенно
старалсЯ искусной работой умножить слух о редкостном своем мастерстве.
     ѓлЯдЯ на завершенные им изделиЯ, мы с Ђгнией дивились вдохновенной силе
его труда, жалели, что придетсЯ  расстатьсЯ с этой красотой, которую  всегда
хотелось бы иметь перед глазами.
     Ѓез   утайки  мы  рассказали  Ђгнии   о   ночном   посещении   царского
телохранителЯ и передали приглашение ЊадаЯ.  Њы думали  остеречь ее этим, но
неожиданно  длЯ нас  ЂгниЯ  загорелась ехать  на царский  праздник.  Ђримас,
растерЯнный и  сердитый, кричал, что скорее он  убьет  жену своей рукой, чем
позволит ей показатьсЯ на глаза Њадаю ’рехрукому.
     ’огда ЂгниЯ  измыслила хитрость. Ћна тайно сшила  себе мужскую  одежду,
спрЯтала  под  островерхой  шапкой свои кудри,  опоЯсалась мечом и верхом на
старой крапчатой  кобыле,  за  ненадобностью  оставленной  у нас  кем-то  из
заказчиков,  однажды  поЯвилась  около  кузницы  и  засвистала, вызываЯ  нас
наружу.
     Њы не сразу угадали, что за бравый парень оседлал нашу клЯчу и вертитсЯ
на  ней  у  коновЯзи. ЂгниЯ  пришла в восторг.  Ћна  убедила  Ђримаса, что в
праздничном многолюдье никто не заподозрит в ней женщину, что она будет тише
воды и ниже травы и не попадетсЯ на глаза Њадаю и его людЯм. € во всем будет
послушна мужу и мне, своему брату. Ћна, конечно, не поедет,  если мы трусим.
€ Ђримас согласилсЯ.
     –елыми днЯми мы  трудились  в кузнице. ЂгниЯ,  наскучив  хозЯйственными
своими хлопотами, садилась на крапчатую кобылу и уезжала к высокому кургану,
под которым покоилсЯ  прах царицы и ее раба. Ћна забиралась на самую вершину
кургана и подолгу  просиживала  там, обхватив  руками  длинные свои  ноги  и
уперев подбородок в колени.
     ‘тараЯ  кобыла  шумно вздыхала, перебредаЯ  с  места  на  место,  чтобы
нарыскать  сладкую  лечебную  травку, а  ЂгниЯ  оставалась недвижной,  следЯ
птичьи пути в небе над степью и думаЯ о чем-то своем.

     -  ‚едут!  ‚едут! -  заорали мальчишки, перебегаЯ во  всех направлениЯх
широкое,  устланное  дорогими  коврами  открытое  пространство перед царским
шатром.
     ‘о всех концов  огромного праздничного лагерЯ люди устремились к шатру.
ЏьЯнаЯ  толпа опрокинула тЯжелый  бронзовый котел,  обдав  горЯчим  бараньим
жиром  замешкавшихсЯ  обжор.  ‚садники немилосердно давили  пеших,  торопЯсь
занЯть места поближе  к шатру, а пешие, озлЯсь, сдергивали их с коней и сами
локтЯми, лбами, кулаками прокладывали себе дорогу к самым коврам.
     - ‚едут! ‚едут!
     ’елохранители  царЯ,  грозЯ уставленными копьЯми, оттеснили первые рЯды
прочь  с  ковров и сомкнулись подковой,  колотЯ короткими  древками жаждущих
пролезть сквозь заслон. ‚ооруженные конные воины с наскоку врезались в давку
и, полосуЯ нагайками, с трудом проложили узкую просеку до ближайшего холма в
густом многолюдье за шатром.
     ‘биваЯ  нестройный  гомон  толпы, звонко и  торжественно  пропел боевой
рожок.  Њадай ’рехрукий,  царь  над всеми скифами, вышел к гостЯм из  шатра.
Џриветственный рев  сотен  глоток  взмыл над  степью  и оборвалсЯ  при  виде
золотого жеребца на вершине холма.
     Џурпурное  покрывало  ниспадало с боков к  передним  ногам конЯ.  ‚етер
тронул легкие эти ткани, взвил их над конем, и, казалось, конь не спускаетсЯ
с холма, а летит над степью на широких багрЯных крыльЯх.
     ’олпа  раскачивалась, подвываЯ  от  восторга. Љрылатый жеребец медленно
плыл к царскому шатру.
     ‚ степи не  нашлось  такого дурака, который не захотел бы породнитьсЯ с
царем,  пусть  даже  через  свою  кобылицу.  €з  множества приведенных  царь
придирчиво отобрал  десЯть  лучших. €збранницы эти ревностно  оберегались от
отравы, увечий и дурного  глаза царской стражей и зверского  вида бородачами
из хозЯйской родни.
     ‘егоднЯ жеребец должен был сам решать,  котораЯ  из красавиц - царскаЯ.
†еребец  сразу обнаружит  свой  выбор  любовным призывом: мощное,  страстное
ржание отметит счастливицу и прозвучит золотой музыкой в ушах ее владельца.
     ирокое   позлащенное  копыто  ступило  на   мЯгкий   ковровый  настил.
Џодвыпившие гости царЯ громко переговаривались,  восхищенные. ѓлубокую грудь
жеребца  покрывал  тонкий  панцирь.  ‹ик ‚еликой ’абити-богини  выступал  из
черненого   золота,   обрамленный   тугими   завитками  змей-волос.   ‘олнце
перекатывалось  в фигурном литье,  и казалось, что  змеи  извиваютсЯ, крепко
вцепившись сомкнутыми  челюстЯми в нагрудные ремни, скреплЯющие покрывало на
холке. ‚спыхивали  золотые огоньки в гневных глазах  богини.  “лыбалсЯ мЯгко
оттененный рот ее с озорно выставленным между зубов кончиком Языка.
     ‚ыпуклость  панцирЯ была  неотделима  от совершенных форм конЯ. ‡олотое
литье  -  под  стать  медовой  масти,  и  представлЯлось, что сама ‡мееногаЯ
влетела в грудь  прекрасного  конЯ, чтобы Явить  толпе лик свой, пугающий  и
манЯщий.
     - Љрасиво... - прошептал Ђримас, восторженно и робко, будто  не сам он,
а кто-то другой вызвал к жизни этот странный образ.
     ЂгниЯ  стоЯла  в  толпе между  нами и не  отрывала  взглЯда от высокой,
грузной фигуры царЯ ЊадаЯ. ‚от он поднЯл над головой руки, хлопнул в ладоши.
‘нова запел боевой рожок.
     Ќа ковры  перед шатром вывели первую избранницу. „аже  из самых дальних
рЯдов  было  видно,  как гордо  посажена  у  нее голова, какаЯ челка,  какие
лиловые, продолговатые, влажные глаза. †еребец навострил уши.
     -  ’ихо!  -  внезапно закричал кто-то  в  толпе. ‘луги по бокам жеребца
присели, с усилием сдерживаЯ растЯнутые поводьЯ.
     - •г-мм! - выдохнул жеребец с полной тишине. ђастЯжку ослабили. †еребец
потЯнулсЯ к Њадаю, играЯ, ухватил  губами  за  плечо.  ’олпа  веселым  гулом
проводила отвергнутую.
     - ќта ему  не нравитсЯ, - пробормотал рЯдом со мной пожилой  скиф, - не
нравитсЯ ему эта.
     ’еперь  выступала воронаЯ, поджараЯ, профиль - как у жены фараона. ла,
раскачиваЯ крупом, мела хвостом по коврам.
     -  ’ихо! - снова прокричал  тот  же голос. ЏолнаЯ  тишина.  ЌапрЯженные
спины слуг.
     - •ммм... - € все. ‚се?
     Ћдна  кобыла сменЯла  другую. ‚се напрасно.  Ѓесславно  увели последнюю
избранницу. ‚ толпе нарастал неудержимый смех.
     € вдруг, непонЯтно как проникшаЯ за заслон, из-за  шатра поЯвилась наша
стараЯ крапчатаЯ  кобыла.  ’олпа взорвалась хохотом.  Љобыла шла  по царским
коврам, понурив голову и растопырив уши, лениво обмахиваЯсь жидким хвостом.
     - €-и-и-и-а-г-р-ммм!  -  это  не ржание,  это рев  льва, это  гром, это
песнЯ.
     - Ђааа! - завопила толпа.
     ‡а   всколыхнувшимисЯ  спинами  Я  увидел  золотую  разметанную  гриву,
стрелами торчащие уши.
     - €-и-и-гррр! - толпа бросилась врассыпную.
     џ  побежал с толпой,  потерЯл  Ђримаса и  Ђгнию, упал, вскочил, побежал
обратно.  Ђримас  уже сидел на кобылке  и лупил ее пЯтками в бока,  стараЯсь
увести от шатра.  †еребец, не переставаЯ петь  свою песню, волочил по коврам
обоих слуг, вцепившихсЯ в поводьЯ. Џовсюду плЯсали мальчишки.
     Џраздник кончилсЯ.
     –арь укрылсЯ за  красным пологом.  ‡натные гости поспешно разошлись  по
своим  шатрам.  ’олько  слуги  и  охрана продолжали  стоЯть  вокруг царского
жеребца, ожидаЯ  приказаний  и томЯсь  дурными  предчувствиЯми. Ќо царь  как
будто забыл о своем любимце.
     Њы  с  Ђримасом метались по  огромному праздничному лагерю,  разыскиваЯ
Ђгнию. …е нигде не было.
     Љогда Ђримас обращалсЯ к людЯм с расспросами, от него отшатывались, как
от  чумного.   ‹юди  показывали  пальцами  ему  вслед.  ’еперь  гневный  лик
’абити-богини с озорно высунутым дразнЯщим Языком породил неуемную тревогу в
людских сердцах.
     "Ќедаром этот кузнец выковал такой образ, - стали перешептыватьсЯ люди,
-  сама  ‡мееногаЯ  направлЯла  его  руку.  ђазве не  она,  ’абити,  провела
невидимой  через живой  заслон охраны старую крапчатую кобылу? ђазве не  она
вдохнула нелепую страсть в сердце прекрасного царского жеребца, чтоб унизить
царЯ перед  всеми скифами? ‡ла любовь -  кто-кто, а старый Њадай должен  был
помнить об этом. Ќо не только смеЯтьсЯ умеет ‚еликаЯ..."
     ‚спомнили люди, как перебегали гневные искры в глазах богини, осознали,
как  глупо  хохотали  ей прЯмо в лицо,  и страх охватил их.  Ђ когда черные,
низкие тучи  внезапно заволокли  небо над степью, толпа,  стенаЯ, сгрудилась
вокруг большого  жертвенного  камнЯ  и, подставлЯЯ  спины  порывам холодного
ветра, разожгла пламЯ.
     …два огонь  окреп, в  него  полетели меховые  шапки,  колчаны,  гориты,
ножны, деревЯнные походные чаши,  поЯса. Љто-то швырнул в  пламЯ содранные с
ног, густо расшитые бисером сапоги. ‚се, что было  ценного на них и при них,
когда  смеЯлись они в лицо  ’абити-богини, люди бросали теперь в  жертвенный
костер, стремЯсь отвести от  себЯ гнев  ‡мееногой.  Џлам