емократии,  занимавшей  в  то времЯ  довольно двусмысленную  позицию
между интернационалистическим крылом меньшевизма и  чистым большевизмом*.  “
€скосола отношениЯ с €сколастрелом были настолько натЯнутые, что Ључин и его
товарищи избегали всЯких  сношений  со стрелками. ‘  тем большим сочувствием
отнеслись  они к моему намерению выЯснить до конца  отношение €сколастрела к
обороне и объехать батальоны.
     Џереговоры  с  €сколастрелом   убедили  менЯ,  что,  несмотрЯ  на  свой
"интернационализм",  эта организациЯ готова встать на  оборонческую позицию,
но только не в применении к ђоссии в целом, а по отношению к родной  ‹атвии.
ќто   не    был   еще   Ясно    выраженный    сепаратизм,    но   проЯвление
подсознательно-сепаратистского настроениЯ.
     —то  следовало делать? ЃоротьсЯ с  этим настроением, доказывать латышам
нецелесообразность отделениЯ  их страны  от ђоссии?  Ќо  вопрос об отделении
никем практически не ставилсЯ, а
     <img alt="0x08 graphic" src="StrangeNoGraphicData">
     * …ще  в  середине маЯ  €сколастрел  послал  приветственные  телеграммы
петроградской  "Џравде"  и  ‹енину,  "действительному   вождю  революционной
борьбы, выразителю нашей мысли".


     возражать против готовности  людей оборонЯть  свою губернию, свой город
значило отталкивать их вообще от дел обороны.
     џ встал на другой путь.
     -- ‚  настоЯщее  времЯ удар занесен над  <i>вашим</i>  краем.  ‘кажите  прЯмо,
намерены ли вы отдать ђигу? „а или нет?
     Ћтветом были жалобы на клевету, распространЯемую правыми кругами против
стрелков.   џ   обещал   употребить  все   усилиЯ,  чтобы   положить   конец
распространению   этой   клеветы   и  вернуть  латышам  доверие   ‚ременного
правительства.  Ћбещал даже поддержать старое желание стрелков о сведении их
батальонов  в  особый  корпус,  с  собственной  артиллерией  и  техническими
частЯми. ‘о своей  стороны,  €сколастрел принЯл  обЯзательство  поддерживать
дисциплину  в батальонах,  прекратить  братаниЯ и сделать  все длЯ повышениЯ
боеспособности латышских частей. “далось сговоритьсЯ и с офицерами латышских
батальонов:  хоть и не сразу, но они понЯли, что своими воплЯми о готовности
стрелков перейти  на сторону  врага они  вредЯт обороне  как общероссийского
фронта, так и, в частности, ‹атвии*.
     * * *
     Џокончив  с  объездом латышских батальонов,  Я  принЯлсЯ  за работу  по
устранению  бьющих в глаза  настроений в других частЯх 12-й армии -- точнее,
впрЯгсЯ  в  общую работу  с  €скосолом,  вносЯ  в  дело  преимущества  моего
положениЯ  как  представителЯ ‚ременного правительства и ‚сероссийского –€Љ.
Џрежде  всего  мы   собрали   представителей   всех  местных   революционных
организаций -- не исключаЯ ни €сколастрела, ни латышской социал-демократии и
рижского ‘овета рабочих депутатов, ни большевиков. ‘делав доклад о решениЯх,
принЯтых –€Љ  в  свЯзи  с  образованием правительства спасениЯ революции,  Я
предложил  присутствующим  создать  "единый фронт" на  платформе  укреплениЯ
боеспособности  армии  и выпустить общее воззвание к солдатам. Џроект такого
воззваниЯ был заранее составлен мною  совместно  с искосольцами. ЋканчивалсЯ
он такими словами:
     '’оварищи  солдаты!  ‚  час грозной  опасности мы,  <i>все  без исключениЯ</i>
революционные организации рижского фронта, заЯвлЯем вам:
     <img alt="0x08 graphic" src="StrangeNoGraphicData">
     *   Ћсобенно  ревностно  помогал  мне  в   улаживании  недоразумений  с
латышскими  стрелками  полковник  генерального  штаба ‚ацетис<sup>198</sup>.
Љогда  Я  познакомилсЯ  с  ним,  он  был  в  непримиримой  оппозиции  против
‚ременного  правительства.  Ќо  его  настроение  переменилось  после   моего
обещаниЯ выхлопотать  ему производство в генералы. Џолучив генеральский чин,
‚ацетис окончательно постиг истину революционного оборончества. Џозже он был
одно времЯ "главковерхом" у большевиков.


     ‚ настоЯщее времЯ братаниЯ недопустимы. ‚сЯкие сноше
     ниЯ с врагом -- предательство и измена... Љто будет продолжать
     брататьсЯ с врагом, объЯвлЯетсЯ изменником революции и страны.
     Ќеисполнение приказов привело к гибели южную армию.
     ‘ этого днЯ беспрекословное и точное исполнение всех боевых и
     служебных приказов. Ќикаких обсуждений!
     ‚о имЯ собственного спасениЯ все отдельные части 12-й
     армии должны выкинуть из своей среды длЯ привлечениЯ к от
     ветственности всех хулиганов, дезорганизаторов, которые свои
     ми преступлениЯми против всей армии кладут позорное пЯтно
     на революционных солдат"*.
     Џоследние  два  пункта не  вызвали  в собрании  возражений.  Ѓольшевики
пытались  лишь протестовать  против заключительной  фразы первого пункта. Ќо
искосольцы поспешили заЯвить, что от этой фразы они ни за что не отступЯтсЯ.
Ќа  вопрос  представителЯ  €сколастрела, что  значит "объЯвлЯетсЯ изменником
революции и страны", Я объЯснил:
     --  ќто  значит, предаетсЯ  военно-революционному суду. Ћт вас зависит,
будут  ли  учреждены в  армии  эти  суды или нет.  Џрисоединитесь  к  нашему
воззванию, объединитесь с нами -- и надобности в этой мере не будет.
     Џосле некоторых колебаний интернационалисты и большевики  заЯвили, что,
стремЯсь к объединению  сил демократии, они  готовы от имени  представлЯемых
ими организаций подписать общее воззвание.
     Џримирительные  речи,  горЯчие  рукопожатиЯ...  ‚оззвание тут  же  было
подписано,  отправлено в типографию и  к  утру в  десЯтках тысЯч экземплЯров
распространено в окопах.
     ‚печатление    получилось     ошеломлЯющее.     Ћкопные     большевики,
проповедовавшие  братаниЯ,  чувствовали  себЯ  уничтоженными.  ‚  незавидное
положение  попал  также  рижский  ‘овет  рабочих  депутатов,  в  свое  времЯ
объЯвлЯвший  братаниЯ прЯмым путем  к миру. 3 августа  состоЯлось экстренное
заседание рижского ‘овета. Ѓольшинством, 84 голосов против 44,'была  принЯта
резолюциЯ,  предлагающаЯ €сполнительному  комитету  снЯть  с воззваниЯ  свою
подпись.  Ќо  было  поздно:  братаниЯм  был  нанесен такой удар,  что  самые
разговоры о них прекратились.
     ’руднее  представлЯлась  задача,  намеченнаЯ  в  3-м  пункте воззваниЯ:
извлечение  из  воинских   частей   "хулиганов"   и  "дезорганизаторов".   ‚
спасительную  силу  устрашениЯ  и репрессий  на фронте  Я  не  верил, вполне
разделЯЯ в этом вопросе взглЯд Џарс-
     <img alt="0x08 graphic" src="StrangeNoGraphicData">
     * €звестиЯ, 1917, N° 132, 1 августа.


     кого.   ‘  точки   зрениЯ   оздоровлениЯ  фронта   мне   представлЯлось
безразличным,  будет  ли  такой-то  "дезорганизатор"  засажен  в тюрьму, или
дезертирует  из  своей  части,  или  даже отправитсЯ  в тыл  с  какой-нибудь
командировкой.  ‚ажно  было  лишь  освободить  его  полк  или  роту  от  его
разлагающих  влиЯний. Ќо по большей  части  избавитьсЯ от вредного  хулигана
добром  оказывалось  невозможным.  Џриходилось  прибегать  к  насильственным
мерам.
     ЊоЯ  попытка  возложить  это  дело  на судебно-следственную  власть  не
привела  ни к чему  -- представители прокуратуры  смотрели на нашу  борьбу с
разрушением фронта как на домашний спор между меньшевиками и большевиками, и
один военный следователь прЯмо заЯвил мне:
     -- ‚  законах  нет  ни одной  статьи,  которую можно  применить  против
большевиков и котораЯ не была  бы одновременно направлена и против €скосола,
и -- прошу у вас, г. комиссар, извинениЯ -- против г. Љеренского.
     ‚прочем,  если бы судебно-следственные власти и пожелали прийти нам  на
помощь -- они были бессильны. „ействовать приходилось  €скосолу  и  мне.  ‡а
привлекаемого  к  ответственности  "дезорганизатора" обычно  вступалась  его
рота.  ‡а роту  вступалсЯ полк. ‚след  за полком втЯгивалась в дело дивизиЯ.
Ђрест  какого-нибудь   темного  провокатора  превращалсЯ  в  целую   военную
экспедицию с окружением "бунтующей" части  отрЯдом "верных  революции" войск
из пехоты, кавалерии, артиллерии и броневых автомобилей.
     Ћсобенно тЯгостной оказалась  одна из  таких операций --  арест некоего
унтер-офицера ‚иша,  дезорганизовавшего  целый полк проповедью  немедленного
сепаратного мира и месЯц спустЯ ЯвившегосЯ в €скосол с докладной запиской, в
которой доказывалось, что русский солдат никак не может  обойтись без порки,
и предлагалось восстановить  в армии телесное наказание. ‘ этим субъектом мы
возились три днЯ, на защиту его выступили  целых две дивизии -- и были часы,
когда фронт висел на волоске!
     ЋтказатьсЯ   от   привлечениЯ   к  ответственности   наиболее   вредных
дезорганизаторов фронта или от приведениЯ в исполнение изданного приказа  об
аресте -- значило нанести непоправимый ущерб авторитету  власти. Џриходилось
доводить начатые мероприЯтиЯ до конца,  несмотрЯ на обидное сознание полного
несоответствиЯ между затрачиваемыми усилиЯми и достигаемыми результатами...
     Љ середине августа без пролитиЯ  единой капли крови "чистка" в наиболее
разложившихсЯ   частЯх  была  закончена:   было  арестовано  человек  десЯть
"дезорганизаторов" -- почти сплошь чер-носотенно-провокаторского пошиба. ќто
произвело некоторое впечатление на солдатскую массу. ‚ то же времЯ приносили


     свои плоды дружные усилиЯ  армейских организаций и командного  состава:
порЯдок на фронте восстанавливалсЯ; к армии, <i>казалось,</i> возвращалась ее былаЯ
боеспособность.
     * * *
     ‚  общем  и   целом,   состоЯние   12-й   армии   представлЯлось  почти
удовлетворительным,  когда   высшее  командование  решилось   приступить   к
перегруппировке   сил   в   соответствии   с   изменившейсЯ   стратегической
обстановкой. ‚кратце дело сводилось к следующему.
     Љак  Я упоминал  уже, ‘еверный фронт в большей  своей  части тЯнулсЯ по
правому берегу ‡ападной „вины, но правый его фланг  (у  ђижского залива) был
вынесен   далеко   вперед  на  противоположный  берег.  ‚   свое  времЯ  это
признавалось необходимым, отчасти  длЯ прикрытиЯ ђиги, а главным образом длЯ
обеспечениЯ плацдарма на случай нашего наступлениЯ вдоль побережьЯ. Ќо мысль
о  наступлении  была  давно оставлена, и  теперь сохранение  фронта  в  виде
изогнутой  линии  с  выдвинутым  далеко  вперед  флангом   представлЯлось  и
бесцельным, и  опасным, так как удар противника  в точку перегиба этой линии
грозил гибелью  стоЯвшему у побережьЯ корпусу, который оказалсЯ бы, в случае
неудачи,  лишенным возможности отойти на тыловые позиции, прикрывающие ђигу.
Џоэтому ген. Џарский  решил оттЯнуть  правый фланг назад, сократить верст на
двадцать линию  фронта и освободившиесЯ части передвинуть к  югу, к €кскюлю,
где немцы давно  уже накапливали силы и где с наибольшей  вероЯтностью можно
было ожидать с их стороны попытки форсировать „вину.
     ЋперациЯ была  довольно сложнаЯ:  требовалось одновременное перемещение
чуть ли  не всех частей  армии, и всЯкое замедление  хотЯ  бы одного полка в
выполнении  приказа  внесло бы  расстройство  в  весь  маневр.  Љ  тому  же,
перегруппировку  приходилось  производить  втайне  от   противника,   ночью,
временно заменЯЯ  отодвигаемые в тыл части  редким сторожевым охранением. Ќо
дело сошло  гладко:  в  ночь  с  5 на 6 августа все  части в безукоризненном
порЯдке выполнили полученное задание. Џри этом не только  вывезли все орудиЯ
и  склады, но  и уничтожили мосты, снЯли деревЯнный  настил  с  прифронтовых
дорог  и даже захватили с собой свежескошенное сено  с покидаемого  участка!
…ще более отрадным симптомом было то, что целый рЯд полков выразил нежелание
уходить в тыл со  старых позиций -- правда, довольно безопасных при наличных
условиЯх,   когда  все   операции   ограничивались   редкой   артиллерийской
перестрелкой.
     ‹ишь два днЯ спустЯ противник догадалсЯ о произведенной


     перегруппировке и предпринЯл  разведку длЯ выЯснениЯ положениЯ.  €  вот
тут-то  сказалось,  что  внешний  порЯдок  и  выполнение  приказов   еще  не
определЯют   боеспособность   армии.  Џри  первом   же  поЯвлении   немецких
разведчиков  на фронте (у  реки  Ђа) началось замешательство,  закончившеесЯ
ночью на  2  августа паническим бегством одного полка, --  и при том  полка,
который был ничем не хуже  других частей  армии.  Џравда, порЯдок был быстро
восстановлен  представителЯми €скосола, и  никаких  последствий  эта  ночнаЯ
паника  не  имела*.  Ќо  это  было  серьезное предупреждение  командованию и
армейским  организациЯм  --  предупреждение, смысла которого  мы  не  понЯли
сразу.
     ‘тавка   разразилась   по   поводу   этого   происшествиЯ  истерической
телеграммой с приказом  "истребить"  бегущих артиллерийским  огнем.  Џриказ,
пришедший,  как  водитсЯ, с опозданием, когда  порЯдок был уже восстановлен,
был до  того дикий,  нелепый, что  ген. Џарский  даже не  опубликовал его. Ђ
несколько  дней спустЯ  на  государственном  совещании в Њоскве"<sup>9</sup>
верховный  главнокомандующий ген. Љорнилов при  сочувственных  кликах справа
сам огласил этот  факт -- к довершению неловкости, спутав  номер обреченного
им на  "истребление" полка: по его  словам  вышло, что  ставка  предписывала
уничтожить  56-й сибирский полк, тогда как  замешательство произошло в  54-м
полку**.
     * * *
     Ќа  предыдущих  страницах  Я  попыталсЯ  восстановить  в  общих  чертах
состоЯние 12-й армии в период примерно от конца июлЯ до середины августа.  ‚
центре, в Џетрограде,  это  времЯ  было  богато событиЯми.  Ќа границе этого
периода стоит правительственный кризис, с отъездом Љеренского в ”инлЯндию, с
"историческим" ночным  заседанием  в ‡имнем дворце и пр., и пр.  ‡атем новое
коалиционное  правительство,  новые  декларации,   речи,  планы  --  с  Ясно
выраженным уклоном вправо. ЃезнадежнаЯ попытка "революционного оборончества"
поднЯть  дух  фронта и  тыла,  "совещание  по обороне"<sup>200</sup>,  опЯть
резолюции, воззва-
     <img alt="0x08 graphic" src="StrangeNoGraphicData">
     * ‚ суматохе был убит один  пулеметчик-вольноопределЯющийсЯ, пытавшийсЯ
образумить бегущих солдат.
     ** ‚от  это место из  речи ген. Љорнилова: "Ќесколько  дней тому назад,
когда было наступление немцев  против ђиги, 56-й стрелковый  сибирский полк,
столь  прославленный  в прошлых боЯх,  самовольно оставил  свои  позиции  и,
побросав оружие и снарЯжение, бежал. €  только  под давлением оружиЯ,  после
того, как Я по телеграфу приказал истребить полк, он вернулсЯ..." (€звестиЯ,
1917, N° 144, 15 августа.)


     ниЯ.  Ѓорьба   между  ставкой  и  правительством.  Ќаконец,  московское
ѓосударственное совещание...
     ЂрмиЯ воспринимала все эти событиЯ по-своему. Ќа фронте масштаб важного
и  незначительного  был иной, чем  в Џетрограде.  ‚ременнаЯ отставка —ернова
вызвала среди солдат много толков:  баре земли отдавать  не хотЯт. Ќаоборот,
отъезд Љеренского, повергший, по описаниЯм газет, весь Џетроград в отчаЯние,
на  фронте  был встречен полным  равнодушием:  после  июньского  наступлениЯ
популЯрность   военного  министра  среди  солдат  померкла  --  его  <i>еще</i>  не
ненавидели, но им <i>уже</i> не интересовались.
     ‚оззваниЯ "совещаниЯ по обороне"  вызывали среди окопников раздражение:
Языками,  мол, треплют  -- вот  бы  их  сюда, на  позиции,  так по-иному  бы
заговорили.   €нтерес   к   ѓосударственному  совещанию  сосредоточилсЯ   на
выступлениЯх  военных  -- генералов  Љорнилова и  Љаледина<sup>201</sup>,  с
одной стороны, Ључина и Ќагаева -- с другой.
     •арактерный пример  того, насколько  субъективна оценка  удельного веса
различных  Явлений  в  политике.  ‚  "€стории"   Њилюкова  о  речи   Ќагаева
упоминаетсЯ, как о досадном скандале, а о выступлении Ључина  не упоминаетсЯ
вовсе  --  настолько  не  стоЯщей  вниманиЯ  показалась  историку речь этого
армейского прапорщика.  Ђ  на  фронте --  по крайней  мере в  12-й армии,  о
настроениЯх которой Я могу говорить как очевидец, -- слова  этого прапорщика
заглушили все остальные речи.
     ’Ягостное впечатление осталось на фронте от выступлениЯ ген. Љорнилова,
выступлениЯ,   ЯвившегосЯ   политическим  центром   московского   совещаниЯ.
‚ерховный  главнокомандующий  не мог  не  знать,  что  его голос  дойдет  до
солдатской  массы. € элементарнейший  расчет должен был подсказать ему,  что
говорить он должен как <i>защитник солдата.</i> Љазалось бы, он  мог взЯть этот тон
даже при самой  резкой  критике армейских организаций. —то, например, мешало
ему громить комитеты за то, что они, мол,  обманывают,  развращают солдат и,
дезорганизуЯ армию, готовЯт русским солдатам новые братские могилы?
     €менно так должен был бы говорить ген. Љорнилов, если бы в нем был хоть
грамм  того материала,  из  которого историЯ лепит  –езарей<sup>202</sup>  и
Ќаполеонов<sup>203</sup>. Ђ вместо этого он выступил с резкой  обвинительной
речью против солдат,  с речью, в которой другие могли услышать и "вопль боли
за родину", и  "скорбь воина за дорогую ему армию", и еще  что угодно,  но в
которой солдаты должны были уловить лишь одно: угрозу скрутить их  в бараний
рог.
     Њосковское совещание, окончательно  определившее  отношение  солдатской
массы к верховному главнокомандующему, предрешило судьбу ген. Љорнилова.


     ѓлава девЯтаЯ ЏЂ„…Ќ€… ђ€ѓ€
     17  августа  утром ген.  Џарский позвонил  ко  мне по телефону и просил
приехать по спешному делу. џ  застал его  над картой. Ћзабоченно жуЯ губами,
он смотрел на одну точку -- около €к-скюлЯ -- и мне указал на это место:
     -- ‡десь будут переправлЯтьсЯ.
     Њесто, где  ген. Џарский  ожидал  наступлениЯ  противника,  приходилось
против  участка, занЯтого нашей  186-й дивизией,  входившей  в  состав 43-го
корпуса. „ивизиЯ  считалась одной из наиболее надежных в армии, и к  ней при
последней перегруппировке были подтЯнуты значительные резервы.
     ‘амо собой разумеетсЯ, Я знал о смысле этой перегруппировки. Ќо считаЯ,
что оперативнаЯ часть находитсЯ исключительно в ведении командного состава и
не  касаетсЯ ни комитетов, ни  комиссаров, Я никогда не спрашивал Џарского о
его предположениЯх на случай наступлениЯ немцев. ’еперь он сам  заговорил  о
своих стратегических  планах. ‚ыработанный им план обороны распадалсЯ на две
части:  1) препЯтствовать  переправе противника; 2) если переправа, несмотрЯ
на сопротивление, состоитсЯ, атаковать переправившиесЯ на правый берег части
и сбросить их в реку.
     ‚виду  возможности  сосредоточениЯ  немцами  ураганного огнЯ  на  нашей
передовой линии, Џарский  главную надежду  возлагал  именно  на  вторую фазу
обороны,  а поЯвление  немцев  на  правом  берегу  ‡ападной „вины,  то  есть
временный  <i>прорыв</i> нашего фронта, считал предрешенным.  Ќо он верил,  что нам
удастсЯ вслед  за тем контратакой восстановить положение.  ’олько бы дух был
хороший  в  войсках! € он просил  менЯ съездить в 186-ю дивизию, подготовить
полковые комитеты.
     Џоехал.  Ќастроение дивизии показалось мне  превосходным. ‘олдаты ждали
наступлениЯ противника с  твердой решимостью "защищать революцию". ЏозициЯ с
окопами, прорытыми вдоль


     гребнЯ высокого обрывистого  берега „вины, казалась  неприступной. Ѓыли
заготовлены убежища  на  случай  ураганного огнЯ.  Ќачальник  дивизии,  ген.
„орфман, маленький, подвижный, с  седой головой и юношески веселыми глазами,
обходил со  мною окопы, беседуЯ с комитетчиками, шутЯ с солдатами. Ћн боЯлсЯ
лишь одного:  что немцы атакуют не его дивизию, а соседний участок,  так что
не его молодцам достанетсЯ слава отбитого удара. Љогда он при мне высказывал
эти опасениЯ в окопах, солдаты успокаивали его:
     -- Ѓеспременно  сюда  вдарит. ‡а теми вон кустиками, в  речушке у  него
понтоны заготовлены...
     €, подымаЯсь над бруствером, солдаты указывали  то место, откуда должен
показатьсЯ  понтонный мост.  €х забавлЯло, что они разглЯдели  все  хитрости
"немца".
     ‚озвращаЯсь из дивизии, Я заехал в штаб 43-го корпуса к ген. Ѓолдыреву.
Ћт  него веЯло решимостью и энергией. Ќемного  смущали  его  лишь  латышские
батальоны,  приданные  ему  в  виде резерва.  џ уверил его,  что  латыши  не
подведут.
     ‚ечером  в  штабе армии  Я  узнал,  что атака  противника  ожидаетсЯ на
рассвете  --  об этом сообщил  перебежчик-эльзасец.  ‚  186-ю дивизию  и  на
соседние  участки  был послан приказ -- быть наготове и, в  частности, иметь
под рукой маски на случай газовой атаки.
     џ  хотел  немедленно выехать  на  позиции,  но  ночью  в  €скосоле  шли
совещаниЯ, распределЯлась работа  длЯ предстоЯщих боев,  давались  последние
указаниЯ прибывшим с фронта депутатам, и Я должен был принЯть участие в этой
работе. Џеред  рассветом Я  справилсЯ  по телефону в штабе о положении.  Њне
ответили, что пока все спокойно,  донесений о начале  атаки не  поступало. џ
пошел к себе соснуть. ‘квозь сон мне чудилсЯ отдаленный рев пушек.
     ЊенЯ разбудил телефонный  звонок:  из  штаба сообщали, что  немцы ведут
наступление против  186-й  дивизии,  но  свЯзь с  ген. „орфманом  прервана и
обстановка в  районе боЯ  представлЯетсЯ  неЯсной.  џ немедленно  вытребовал
автомобиль и поехал на позиции. Ќа  дороге было  пустынно,  автомобиль летел
как стрела. ‘ каждой минутой все  ближе, все громче бухали пушки. Ќеожиданно
мы влетели в полосу огнЯ: снарЯды ложились вправо и влево от дороги, местами
полотно ее было взрыто широкими воронками, воздух был удушливый, отравленный
газами. Ќо по-прежнему на шоссе -- ни души.
     „оехали до  мызы  ‘крипте,  где накануне находилсЯ штаб 43-го  корпуса.
Џусто, в комнатах набросаны бумаги, в кухне раз-


     веден огонь, кипит  вода в чугунном котле, в углу, на полу,  телефонный
аппарат. ‚идно, штаб снЯлсЯ с места с большой поспешностью. ђазвернув карту,
Я  соображал,   куда   мог  передвинутьсЯ  штаб.  ‚  это  времЯ  послышались
торжественные  звуки Њарсельезы: с  пригорка  спускалась походнаЯ колонна, с
оркестром и красным знаменем впереди. ‹атышские стрелки!
     Љомандир батальона  сообщил  мне, где находитсЯ штаб корпуса, и показал
приказ, полученный батальоном:  выступить  в  таком-то  направлении,  занЯть
такие-то  позиции  и  защищать  их,  а  в  случае встречи с  неприЯтелем  до
указанного места  --  атаковать  его и продвигатьсЯ вперед.  Ѓатальон Њерным
шагом проходил мимо менЯ. ‹ица у  стрелков сосредоточенные, серьезные; идут,
как на параде, под звуки революционного гимна.
     Џолчаса спустЯ Я был в штабе корпуса. ‡десь узнал  о положении. Ћт ген.
„орфмана с начала боев никаких известий. …го  дивизиЯ не то "легла костьми",
не  то разбежалась, -- во всЯком случае,  немцы  уже в 9 часов утра навели в
намеченном месте понтонный мост,  переправились на наш берег, перевезли туда
пушки и теперь продолжают наступление.
     џ  был  поражен! ЌеприступнаЯ  позициЯ... все меры  принЯты  заранее...
солдаты, подсмеивавшиесЯ  над "немцем"...  генерал, боЯвшийсЯ,  что  другому
достанетсЯ честь победы!.. € вдруг!..
     ѓен. Ѓолдырев  объЯснил мне,  что в переходе противника через  ‡ападную
„вину нет  ничего удивительного:  при современной  технике  боЯ  вода --  не
преграда,  при  достаточной артиллерийской  подготовке  можно  перейти через
любую  реку.  ‚прочем, пока  что район прорыва не  велик: верст  6  шириной,
версты 3 в глубину -- дело поправимое. ’еперь задача -- атаковать противника
со всех сторон и уничтожить его или отогнать обратно  за реку. ‚сем дивизиЯм
посланы соответствующие приказы. Ќачальники  частей сообщают о благоприЯтном
настроении в войсках и надеютсЯ на успех маневра. Ќо донесений о результатах
наших контратак пока не поступало -- телеграфнаЯ свЯзь с дивизиЯми и полками
прервана  и  штаб  корпуса не знает, что творитсЯ кругом.  ђавным образом, и
свЯзь со штабом армии разрушена с самого начала боЯ.
     Џрисутствовавший при  разговоре  начальник штаба корпуса  ген.  ‘имонов
объЯснил  мне, что это  у нас обычнаЯ вещь: <i>всегда</i> в начале  операции рветсЯ
свЯзь и  начинаетсЯ неразбериха. Ќо это ничего: если дух в войсках хороший и
распорЯжении  отданы  заранее,  то  недостаток  свЯзи  не  очень  дает  себЯ
чувствовать.
     Ѓой с каждым  часом приближалсЯ  к  мызе, в  которой  расположилсЯ штаб
корпуса. Ѓухали пушки, трещали пулеметы, над


     мызой  рвались  снарЯды.  Џриезжали верховые  с  донесениЯми, проходили
кучки  солдат. Њинутами  устанавливалась телеграфнаЯ свЯзь то с  одной, то с
другой дивизией,  затем  вражеский снарЯд перебивал  проволоку,  и мы  вновь
оказывались отрезанными от наших частей.
     Љ  вечеру противник  приблизилсЯ  настолько,  что пришлось  перебратьсЯ
верст на десЯть к востоку -- иначе штаб  корпуса мог попасть в плен. Љартина
понемногу выЯснЯлась: наши части  повсюду отходили под давлением противника.
Ћтходили  в порЯдке,  взрываЯ оставшиесЯ  снарЯды  и патроны, выносЯ из  боЯ
раненых. Џолковые командиры доносили, что  приказ об отступлении отдан ввиду
совершенной невозможности  держатьсЯ. Ќо в  итоге из предложенной контратаки
ничего  не выходило: повсюду части, получившие приказ наступать, шли вперед,
а затем, не дойдЯ до места назначениЯ, потерЯв свЯзь с корпусом,  по приказу
начальства поворачивали и отходили назад.
     Џротивник все дальше  продвигалсЯ  вперед,  закреплЯЯсь на  захваченном
участке.  Ќо...  бой продолжалсЯ, исход его еще не  был известен,  рано было
падать духом! €  в донесениЯх строевых начальников порою звучали героические
ноты  --  они  свидетельствовали  о  "высокой  доблести"  войск, сообщали  о
штыковых атаках, о готовности умереть, о численном превосходстве противника.
‡а  весь  день  не  было  ни  одного  донесениЯ о  неисполненном  приказе, о
нарушении дисциплины, о бегстве.
     Ќаладилась телеграфнаЯ свЯзь  с ђигой.  Ѓолдырев  послал  в  штаб армии
донесение. ЏоказываЯ мне свою телеграмму, он сказал с горечью:
     -- ‡наю, начнут теперь ругать и позорить солдата.  Ђ это всего хуже  --
без того наш солдат в  себЯ  не верит,  а шельмованьем  и совсем в  нем душу
убьют.
     ѓенерал Явно просил менЯ заступитьсЯ за солдат, защитить их  от готовой
обрушитьсЯ  на  них  клеветы -- просил об этом  не  только потому, что любил
солдата, но и потому, что боЯлсЯ за армию. ’огда Я написал на листке полевой
книжки следующую телеграмму  на имЯ  председателЯ ‚ременного правительства и
председателЯ –€Љ:
     "19  августа  под  прикрытием  ураганного   огнЯ   противнику   удалось
переправитьсЯ  на  правый  берег  „вины.  Ќаши   орудиЯ  не  могли  помешать
переправе, так  как большаЯ часть орудий, прикрывающих район переправы, была
подбита противником...  ‚ойска принуждены  были отступить  на  5  в[ерст] от
„вины на фронте протЯжением 10 [верст]. „лЯ восстановлениЯ положениЯ двинуты
свежие войска.


     Џеред лицом  всей ђоссии свидетельствую, что в этой неудаче нашей армии
не было позора. ‚ойска честно исполнЯли  все приказаниЯ командного  состава,
переходЯ местами в штыковые атаки и  идЯ навстречу смерти. ‘лучаев бегства и
предательства войсковых частей не было".
     Џрежде чем сдавать  телеграмму  на  аппарат, Я  прочел ее Ѓолдыреву. Ћн
прослезилсЯ, обнЯл менЯ и сказал:
     -- ќто -- правда! ‘пасибо вам!
     * * *
     ‚ ночь с 19-го на 20-е мы ожидали в  штабе корпуса донесениЯ из дивизии
генерала ‘калона<sup>204</sup>, котораЯ стоЯла левее 186-й дивизии и  перваЯ
получила приказ ударить  во  фланг  и  в  тыл  переправившимсЯ на наш  берег
немецким частЯм.  ЏридаваЯ  решающее  значение  этому удару,  Ѓолдырев  свой
приказ ‘калону закончил словами: "‚ам и вашей дивизии будет принадлежать всЯ
слава этого днЯ".
     Ќо до вечера не было никаких признаков того, что  противник атакован --
немецкие  части  медленно  и неуклонно  ползли  вперед.  Њежду  тем  свЯзь с
дивизией  прервалась.  Ќемецкие  батареи  долбили  по дорогам  между  штабом
корпуса и  районом, где должен  был находитьсЯ ген.  ‘калон.  Џосланные в ту
сторону  ординарцы  не возвращались.  џ  решил проехать в дивизию,  выЯснить
положение.  ’рудность   была  в  том,  что  по  дороге,  избитой  снарЯдами,
автомобиль не мог идти без огней, а фары могли привлечь внимание неприЯтелЯ,
расположение которого в точности не было известно. офер колебалсЯ.
     -- Љак раз машину потерЯем, а Я вчера новые шины поста
     вил...
     Ќо в конце концов он решил рискнуть  шинами -- мы поехали и без больших
приключений добрались  до ген.  ‘калона. Џо  дороге в нескольких местах  мне
пришлось натыкатьсЯ  на отдельные кучки солдат, частью мирно сидевших вокруг
костра на опушке леса, частью шедших навстречу  мне  из  района боЯ. Ќа  мой
вопрос, откуда они и куда идут, солдаты отвечали, что разыскивают свой полк.
Ќа мое указание,  что их полк находитсЯ на позициЯх, а не в тылу, объЯснЯли,
что  "сбились с дороги", поворачивались и  отправлЯлись в ту сторону, откуда
доносились  выстрелы --  не  могу, впрочем,  поручитьсЯ,  что они  вновь  не
"сбивались с дороги" после моего отъезда и доходили до своего полка.
     „ивизиЯ ген. ‘калона  --  или, во всЯком  случае, часть ее  -- занимала
старые позиции; правый фланг ее, к которому ариста-


     ли части растрепанной 186-й дивизии, оказалсЯ теперь висЯщим в воздухе.
     Џолучили приказ командира корпуса об атаке? -- спросил
     Я ген. ‘калона.
     Џолучил и исполнил. „онести не мог из-за отсутствиЯ свЯзи.
     Ђ каковы результаты?
     ЏолилсЯ рассказ о героических боЯх, выдержанных дивизией. Џредставители
дивизионного комитета горЯчо поддерживали своего генерала.
     ‘ начала войны  не  бывало  такого  адского ураганного огнЯ!..  ‘олдаты
дрались как львы!.. Љомандный состав выше всЯких похвал!..
     -- Ђ наступление?
     Ќаступали целый  день... •одили в штыки... ’еснили противника... Ќо при
отсутствии  резервов,  при  подавлЯющем  перевесе сил противника  пришлось в
конце концов отступить на старые позиции...
     „ождавшись  рассвета, чтобы можно было ехать  без фонарей, Я вернулсЯ в
штаб корпуса  и передал Ѓолдыреву все виденное и  слышанное мною в  дивизии.
Ѓолдырев попрекнул ‘калона за вЯлость действий, а о солдатах заметил:
     -- €х винить нечего. „елают, что с них требуетсЯ...
     ’елеграфнаЯ свЯзь с ђигой была перебита. Љогда телеграфисты нашли место
повреждениЯ и аппарат вновь  начал  работать, Я отправил  в Џетроград второе
донесение, в котором писал:
     "‚ойска  дрались  честно  и  доблестно...  Ћдин  полк почти  весь  день
сражалсЯ без всЯкой свЯзи с другими полками дивизии, будучи отрезан от  них.
„ругой полк... почти уничтожен, третий на протЯжении нескольких верст теснил
превосходЯщего его силами  противника. Ќ-ский артиллерийский дивизион снЯлсЯ
с  позиции  с  последними цепЯми  пехоты... Џотери  у  нас  значительны,  но
настроение в  войсках бодрое.  ‚ районе  боев Я нигде  не встретил паники  и
только на тыловых дорогах наталкивалсЯ на отдельные  кучки  уклонЯющихсЯ  от
боЯ. Љ собиранию этих кучек принимаютсЯ меры. ‘читаю долгом отметить дружную
работу  комитетов  и  командного  состава.  Џоложение  остаетсЯ  чрезвычайно
серьезным.  Ќе   исключена   возможность   новых  неудач,   особенно   ввиду
получающихсЯ известий о дальнейшем расширении  района прорыва. Ќо бесконечно
тЯжелые  часы,  пережитые армией,  пусть  не  родЯт ни паники,  ни отчаЯниЯ.
‚месте  с  командным  составом  вновь свидетельствую: армиЯ честно выполнЯет
свой долг, и неудача не ложитсЯ позором на те части, на которые обрушиваютсЯ
удары противника".


     Љартина  была освещена  здесь  <i>односторонне.</i>  Ћставалось  невыЯсненным,
почему  при столь  высокой  доблести  наши  войска все  же  отступают  перед
противником, который, как оказалось впоследствии, отнюдь  не  превосходил их
численно. Ќо Я передал в этой телеграмме проходившие передо мною  событиЯ <i>по
совести</i> -- так, как Я воспринимал и понимал их и как воспринимали и понимали
их  окружающие  менЯ военные люди --  от  солдат-комитетчиков  до  генералов
Ѓолдырева, ‘имонова, ‘калона.
     20-го немцы продолжали  наступать. Ќо продвигались они медленно, шаг за
шагом оттеснЯЯ -- точнее, отгонЯЯ артиллерийским  и пулеметным огнем -- наши
части.  “ нас  были значительные  потери, у противника потерь почти не было.
Џоэтому  у  нас получалось  впечатление,  что  наша  армиЯ  оказывает немцам
<i>упорное  сопротивление,</i>  а   в   донесениЯх  германского  штаба  в  эти  дни
подчеркивалось, что русские полки отступают почти <i>без боЯ.</i>
     ђайон  прорыва  увеличивалсЯ  и  в  ширину,  и  в   глубину.  ‘умЯтица,
неразбериха росли с каждым часом. ’еперь в  бой было втЯнуто с нашей стороны
не меньше 10 или 12  дивизий. Ќо свЯзи  между ними не было,  они путались на
прифронтовых дорогах, посылали разведчиков навстречу  одна другой, топтались
на  месте.  Џорой  то  одна,  то другаЯ дивизиЯ,  выполнЯЯ  приказ, начинала
наступление. Џорой  наступали  отдельные полки. Ѓыли и  звуки Њарсельезы,  и
красные  знамена, и комитетчики в передовых  атакующих цепЯх -- а  затем все
катилось неудержимо назад. €менно катилось -- не бежало!
     Ќа тыловых дорогах, в лесу все чаще попадались кучки солдат, отбившихсЯ
от  своих частей. „езертиры,  бежавшие с полЯ сражениЯ?  Ќет, почти все были
при оружии, и когда  им говорили: "‚аш  полк там-то, ступайте туда!" -- они,
как и в первую ночь, покорно брели в указанном направлении.
     ‚  штаб  корпуса  заехали  представители  €скосола.  ‘ообщили,  что  на
остальных участках фронта все обстоит благополучно и к месту прорыва двинуты
свежие части. Ќо "свежие части" почему-то не  подходили. Њы отступали верста
за  верстой,  едва  поспеваЯ  налаживать свЯзь  с  ближайшими дивизиЯми.  Ћт
корпуса остались лишь отдельные полки. ѓде остальные части, ген. Ѓолдырев не
знал -- знал лишь,  что  они не погибли  в огне и не бежали. ‡ато  поЯвились
новые полки и команды, отбившиесЯ  от своих дивизий и поступившие под начало
командира  43-го корпуса. €ми  Ѓолдырев  пыталсЯ  заткнуть образовавшуюсЯ во
фронте дыру.
     Џлан немцев теперь был Ясен: выйти на ђижское шоссе и отрезать вместе с
ђигой весь правый фланг армии.


     Ќочь с  20-го на 21-е мы провели  с Ѓолдыревым и его  начальником штаба
над картой. Ѓолдырев принимал донесениЯ,  писал приказы, но дело обороны все
не налаживалось.  Џод утро он  обратилсЯ ко мне с просьбой  поехать в ђигу и
лично ознакомить командующего  армией  с  положением  в районе  прорыва:  он
считал  дальнейшие  попытки   "контратаки"   безнадежными,  предвидел  выход
противника  на  шоссе  и  опасалсЯ за  участь правофланговых дивизий  армии,
которым в таком случае был бы отрезан путь отступлениЯ.
     * * *
     ЋпЯть длинный  томительный путь  по обстреливаемым артиллерией дорогам.
—ем дальше от боЯ, тем больше беспорЯдок. ’олпы солдат, побросавших  оружие.
Џустые повозки, скачущие сломЯ голову  неизвестно куда. ‚ыбрались на ђижское
шоссе.  „орога  запружена  обозами. ‘лева и справа  от нее  по  полЯм и  меж
деревьев течет  пехота. Џо-видимому,  целые  воинские части --  полки, может
быть, и дивизии.  Ќо в каком они виде  --  базарнаЯ  толпа, а  не  армиЯ! ’о
здесь, то там  вспыхивает  паника. ЏодымаетсЯ беспорЯдочнаЯ ружейнаЯ пальба.
Ћбозные  соскакивают с  телег и  принимаютсЯ рубить постромки -- некоторые с
испугу рубЯт  колеса.  „ва  раза  налетали  эскадрильи  немецких аэропланов,
бросаЯ бомбы в движущуюсЯ по  шоссе живую реку, -- и  тогда паника принимала
формы совершенного безумиЯ.
     ‚  ђиге  бросились  в   глаза  следы  недавней  бомбардировки:  кое-где
разрушенные  дома, в  одном  месте  посреди улицы воронка,  взрытаЯ  тЯжелым
снарЯдом*. Ќо на течении местной жизни обстрел города не отразилсЯ: нарЯднаЯ
толпа на  тротуарах, переполненные  кафе... Џомню  еще,  в городском  сквере
садовник усердно трудилсЯ над цветочной клумбой...
     ‚  штабе армии Я застал  ген. Џарского, его начальника штаба Џосохова и
начальников  отделов.  ло  совещание.  Џосохов  разбирал  какие-то  бумаги,
прочитывал  их,  передавал длЯ подписи командующему  армией и клал листки  в
заготовленные  заранее  конверты.  Љогда Я  вошел в  комнату., ген.  Џарский
приостановил эту работу:
     -- Џогодите, Ђндрей Ђндреевич. Њожет, что-нибудь другое придумаем...
     <img alt="0x08 graphic" src="StrangeNoGraphicData">
     * ђига уже давно была в пределах огнЯ дальнобойных немецких орудий.  Ќо
противник  Явно  щадил  город, заранее считаЯ  его  своей  добычей. € теперь
обстрел был не очень жестокий: было  пущено  несколько  десЯтков снарЯдов --
достаточно, чтобы  вызвать панику в штабе,  но слишком мало, чтобы разрушить
город.


     € он стал  расспрашивать менЯ о положении на фронте. џ передал все, что
видел.  Џарский слушал,  киваЯ головой, пожевываЯ  губами,  времЯ от времени
вставлЯЯ:
     „а. ’ак-так. Љак всегда.
     ‡атем обратилсЯ к Џосохову:
     Ќичего не поделаешь, Ђндрей Ђндреевич -- рассылайте!
     Ќачальник штаба принЯлсЯ быстрее рассовывать листки по
     конвертам.  „ругой генерал заклеивал  и запечатывал  их. џ спросил ген.
Џарского:
     -- —то это?
     ’от скорбно развел руками:
     -- ЋставлЯем ђигу. Њогло и хуже кончитьсЯ. Ђрмию, по
     крайней мере, отведем к ‚ендену.
     Њне  стало  нестерпимо  обидно  и  больно,  сказалась  и  усталость  --
напрЯжение  нервов  в  боевой обстановке, две  ночи без  сна.  ѓен. Џарский,
заметив  мое  волнение, участливо  подал мне стакан воды и  со стариковской,
почти отеческой лаской в голосе говорил:
     -- ќто ничего, это с непривычки, это пройдет.
     ‡атем отвел менЯ к окну и, положив руку мне на плечо, пыталсЯ успокоить
менЯ:
     -- ‚ы, ‚ладимир ‘авельевич, еще мало знаете русского сол
     дата. ђусский солдат -- необыкновенный солдат, равного ему в
     мире нет. Ћн и в наступлении велик, и в отступлении. Љогда
     он наступает, никто не устоит перед ним. Ђ когда отступает,
     его не то что вражескаЯ пехота -- конница не догонит! —то те
     перь? ђазве это бегство? ‚ы бы посмотрели, как наши с Љарпат
     отступали! ‚от тогда в самом деле...
     “влекшись   нахлынувшими   воспоминаниЯми,   генерал    принЯлсЯ   было
рассказывать о непостижимой стремительности бегства нашей армии с Љарпат. Ќо
спохватилсЯ, что времЯ и место неподходЯщие длЯ этого рассказа, оборвал свою
речь и бросилсЯ отдавать распорЯжениЯ.
     * * *
     ”актически эвакуациЯ ђиги  началась задолго до приказа о ее оставлении.
‚ €скосоле было пусто --  Ључин и другие члены президиума не возвращались  с
фронта, канцелЯриЯ была  отправлена на грузовике в ‚енден. Ќе задерживаЯсь в
ђиге, Я вернулсЯ к ген. Ѓолдыреву.
     ‡а  времЯ  моего  отсутствиЯ  положение на фронте  заметно  ухудшилось.
’еперь район прорыва определЯлсЯ в 25--30 верст ширины и верст в 20 глубины.
Ќасколько велики были силы


     противника в этом районе, мы не  знали, так  как наши части по-прежнему
отходили   без  прЯмого  соприкосновениЯ   с  врагом.   ‚о   всЯком  случае,
неприЯтельскаЯ  артиллериЯ  била  довольно  энергично  по  всей  50-верстной
вогнутой линии, охватывающей прорыв. “ нас же артиллерии не оказалось: часть
орудий  была подбита еще  утром 19-го,  часть была  брошена при отступлении;
некоторые  батареи  успели  отойти и  теперь  "рвались в бой",  но  не имели
снарЯдов; другие тоже "рвались в  бой", но  запутались и пропали без вести в
лабиринте  лесных дорог;  орудиЯ,  подвезенные с других  участков фронта, не
могли быть введены в дело ввиду отсутствиЯ  позиций --  короче, была "каша".
‚ойска продолжали  исполнЯть  приказаниЯ,  но их  боеваЯ "упругость"  быстро
падала. ’о здесь, то там  вспыхивала паника.  ‚  одном месте  мчавшаЯсЯ  Ѓог
весть  откуда батареЯ смЯла пехотный полк, выступавший на позиции.  ‚ другом
месте свои открыли огонь по своим...
     Џри  таком положении было непонЯтно,  почему немцы продвигаютсЯ  вперед
так медленно. Љазалось, некоторое усилие с их стороны, и сопротивление наших
перепутавшихсЯ   частей  будет   окончательно  сломлено,  вражескаЯ  конница
прорветсЯ  на ђижское шоссе --  и тогда вместе  с  ђигой мы потерЯем большую
половину  12-й армии, а перед немцами откроетсЯ ничем не защищенный  широкий
путь к Џетрограду.
     Ђ между тем немецкие войска за  три днЯ прошли всего лишь 25--30 верст.
џ и теперь не могу объЯснить эту медленность их продвижениЯ. Њожет быть, при
мощности артиллерии у них не было в  районе  прорыва достаточного количества
пехоты, чтобы решительным ударом закрепить свой успех? Њожет быть, моральное
состоЯние  их  частей  было  ниже  обычного  уровнЯ? ‚о  всЯком случае, наши
войска, о которых  немецкое командование так презрительно отзывалось в своих
бюллетенЯх,   все   же   чувствительным  образом   задерживали   продвижение
противника.
     22-го  ранним утром, еще до  рассвета, Я  отправил Љеренскому и —хеидзе
новую телеграмму, составленную в согласии с ген. Ѓолдыревым:
     "Џоложение  в  районе „винского прорыва с каждым часом становитсЯ более
грозным. Џротивник, развиваЯ успех  первых  дней,  наступает  и теснит  наши
войска. Ќет  ни  бегства,  ни отказа от  исполнениЯ приказа, но складываетсЯ
неуверенность  войск в своих  силах,  отсутствие  боевой  подготовки  и, как
следствие этого, недостаток  устойчивости в полевой войне. ђешающее значение
имеет также огромный перевес артиллерии про-


     тивника.  Џотери наши велики,  но в других частЯх проЯвлЯютсЯ  признаки
усталости..."
     ‚ это времЯ штаб 43-го корпуса находилсЯ  на расстоЯнии  2--3  верст от
передовых  немецких  цепей,  между  нами  и  неприЯтелем  не  было  <i>никакого</i>
прикрытиЯ,  а от ђижского шоссе, по которому  тЯнулись обозы  правофланговых
корпусов, нас отделЯло  не больше  10--12 верст.  Ќо подошли из  тыла свежие
полки, и