первобытного   человека.  Ћтсюда
анализу никогда не перейти  к специфике  человеческого "дела" его социальной
детерминированности, не совершаЯ сальто-мортале, не допускаЯ втихомолку, что
это было уже одухотворенное, небывалое в природе "дело".
     Ќет, единственно  материалистическим  и  будет объЯснение того,  что же
такое "слово", т. е. специфическое  общение  людей,  определЯющее их "дела".
’олько на этом пути возможен прогресс того направлениЯ в психологии, которое
устремлено  к выЯснению социальной детерминированности человеческой психики.
‚    статье    Љ.    Ђ.    Ђбульхановой-‘лавской     <A    NAME="nazad54">
<a HREF="#snoska54"><U><SUP>54</U></SUP></A></A>  находим  зрелые,  продуманные
формулировки этой магистральной задачи марксистской  психологической  науки.
„а простит мне читатель несколько выписок из этой статьи, так как Я не сумел
бы сказать лучше.
     Џрежде  всего критика  мнений, ходЯчих в  антропологии и в  старомодной
психологии.  ‘ущность  их в  общих  чертах  определЯетсЯ тем,  что  индивиду
"единолично"  приписываетсЯ  то,  что  на  самом  деле возникает  только  во
взаимодействии людей.  "€звестно,  что  один из  больших разделов психологии
составлЯет сопоставительный  анализ  развитиЯ психики  животных и  человека.
—резвычайно существенные  и  необходимые в  плане  этого анализа особенности
рода "человек" проецируютсЯ  на  отдельно взЯтого  индивида,  который, таким
образом,  в   своей   единичности   выступает  как   субъект  целесообразной
деЯтельности, творец, преобразователь природы и т. д. €менно потому, что все
эти  определениЯ  приписываютсЯ   индивиду   как  некоей   всеобщности,   он
оказываетсЯ единичным, изолированным существом, один на  один противостоЯщим
миру, несмотрЯ на все словесные утверждениЯ его социальности... ђечь идет не
о том, что психологиЯ должна  сосредоточитьсЯ  на  исследовании общественных
свЯзей между  людьми, а  о том,  что  общественную  природу индивида  нельзЯ
искать в нем самом, вне его свЯзи с другими людьми..."
     Ђвтор возражает против подмены реального индивида, определенным образом
включенного  в общественные  отношениЯ,  абстрактным общественным  человеком
вообще, всеобщим  родовым существом.  "’акой  способ анализа  вырывает этого
гипотетического индивида из общественной свЯзи с другими  людьми и тем самым
отрезает  пути   длЯ  выЯвлениЯ  социальной  обусловленности   психического.
ЏсихическаЯ  деЯтельность   как  предмет  психологии  так  же  неотрывна  от
индивида,  как  его  физиологическаЯ  деЯтельность...  Ќо  эта   особенность
предмета  психологии незаметно и неправомерно проецируетсЯ на способ решениЯ
вопроса о социальной обусловленности психического. ‚се психологи сходЯтсЯ на
утверждении  общественной  сущности  психического, но она  оказываетсЯ затем
внутренне   присущей   отдельному   индивиду.  Џоскольку   же   общественные
определениЯ оказываютсЯ уже  изнутри присущими свойствами сознаниЯ, психики,
деЯтельности и т. д.  индивида, то нет необходимости в постоЯнном  учете его
общественной свЯзи  с другими  людьми. ‚озникает иллюзиЯ,  что индивид,  как
таковой,  ЯвлЯетсЯ исходной  точкой различных определений, что и отношение к
миру,  и отношение к  общественному богатству  и т.  д. могут осуществлЯтьсЯ
изолированным индивидом.
     €менно поэтому... познанию индивида приписываютсЯ особенности познаниЯ,
присущие  всему  человечеству  в  целом,  а  деЯтельности  отдельно  взЯтого
индивида  признаки  деЯтельности,   присущие  только  человеку   вообще:  ее
целесообразный, творческий, продуктивный характер и т. д. Ћтдельный  индивид
ни в плане познаниЯ, ни в плане действиЯ не противостоит один на один бытию,
а выступает лишь участником общественно организованного целого".
     "Џрежде  всего сама психическаЯ  деЯтельность  не  была определена  как
коммуникативнаЯ  свЯзь  с другими  людьми.  ‘вЯзь  психической  деЯтельности
индивида с другим индивидом не вошла в определение психической деЯтельности,
которое  фиксирует свЯзь  психического  с  миром  и  с  мозгом...  ђаскрытие
социальности  в  психологии   пошло  скорее  по  пути  упоминаниЯ  безличных
обстоЯтельств,  "ситуаций", "условий", "задач" и  т.  д., под  которыми не в
первую очередь и не всегда подразумевалсЯ другой человек. ‘оциальные условиЯ
в    силу   законного   стремлениЯ   сохранить   психологическую   специфику
рассматривались  как внешние". Њежду тем "психическаЯ деЯтельность по самому
смыслу своей основной функции ЯвлЯетсЯ деЯтельностью, включающей  индивида в
общество  ...  обеспечивающей общение с другими людьми... Ѓудучи  по способу
своего   существованиЯ  привЯзанной  к  индивиду,  психическаЯ  деЯтельность
принципиально  не  может  рассматриватьсЯ  как  направленнаЯ  на   регулЯцию
деЯтельности индивида в  его отдельности и изолированности. .. …сли с самого
начала  не  признать   за  психическим  общественной  функции  коммуникации,
общениЯ, отношениЯ  и т. д.,  то станет  практически  невозможным  понимание
того, каким  образом  общественные  отношениЯ, не  зависЯщие  от  индивидов,
существующие вне их, приводЯт их в действие как реальные живые существа".
     Ђбульханова-‘лавскаЯ  заканчивает  словами: "Џроведенное  разграничение
психического и  деЯтельности  (как деЯтельности индивида самого по  себе. <I>Ѓ.
Џ.)</I>  направлено  лишь  против  плоского пониманиЯ  психического как  некоего
механизма,  непосредственно  обеспечивающего  приспособление  к  условиЯм, к
объекту. Ћтношение психического к миру, к объекту опосредствовано отношением
к                человеку"                <A               NAME="nazad55">
<a HREF="#snoska55"><U><SUP>55</U></SUP></A></A>.
     ‚ этих высказываниЯх сильна критическаЯ сторона, остро разЯщаЯ ту часть
психологов,  которые  склонны  фетишизировать  "деЯтельность"  субъекта  как
первичное  звено в построении системы психологии и попадают в плен философии
"обособленного одиночки" (Њаркс), как и археологов и  антропологов, склонных
в том же духе  упрощенно разговаривать о  психологии. Ќо к  сожалению, в ней
почти нет конструктивной, позитивной стороны: кроме  ко многому  обЯзывающих
слов  "коммуникативнаЯ  свЯзь",  "общение",  мы  так   и   не  получаем   их
научно-психологической расшифровки. Ђ ведь ответ стоит буквально у порога.
     Њы  уже  приводили   выше  основополагающие  мысли   Њаркса  о  природе
человеческого труда (который  ЯвлЯетсЯ  доминирующей  и профилирующей формой
человеческой  деЯтельности   вообще)   в  его  отличии  от  животнообразного
инстинктивного, лишь внешне похожего на труд поведениЯ паука или пчелы,  как
и всЯкого другого  вида животных, изготовлЯющих и использующих искусственные
предметы как посредников  между  собой  и природной средой.  Ќужно совсем не
понимать метод  цитированиЯ, применЯемый Њарксом в "Љапитале", чтобы принЯть
приведенный  им  поверхностный  афоризм  ”ранклина "человек  есть  животное,
изготовлЯющее орудие", это характерное порождение плоского практицизма "века
Янки", за выражение  мысли  самого Њаркса. ‚ известном  смысле  труд  создал
самого человека, сказал ќнгельс.  „а, он создал человека в той мере, в какой
из  инстинктивной  работы  животного  превращалсЯ в  подчинЯемый  цели  труд
человека. Љлючевым  Явлением  человеческого  труда выступает подчинение воли
работающего,  как  закону,   определенной   сознательной   цели.  Ќа   Языке
современной  психологии  это  может  быть  экстероинструкциЯ  (команда)  или
аутоинструкциЯ (намерение,  замысел). Ќо антропологи,  к сожалению, не пошли
по пути  углубленного  психофизиологического  анализа идеи,  оставленной  им
Њарксом, а  переадресовали  археологам  решение  своего основного вопроса  о
происхождении психики  человека  из физиологии  поведениЯ животного.  ‚место
разработки  коренных психофизиологических проблем соотношениЯ начальных форм
речи   с  трансформацией  обезьЯнолюдей  (троглодитид)   в  людей   стали  к
материальным  следам последних, т. е. ископаемых предков людей,  механически
прилагать   аналогии  с  психологией   деЯтельности   собственно   человека,
современного человека.
     Ќо  до  недавнего времени  антропологиЯ и  не могла  бы  занЯтьсЯ  этим
действительным   отличием   человеческого  труда,  т.  е.   речевой  основой
последнего, так как со стороны психологии речи не было достаточно продвинуто
описываемое  нами  здесь  направление  исследований,  а  со стороны  науки о
человеческом  мозге недоставало знаниЯ функций  тех  областей  коры, которые
составлЯют специальное  достоЯние  только  и исключительно Homo sapiens, как
недоставало  (длЯ  сопоставлений)  и  знаниЯ  морфологии  мозга у  семейства
троглодитид, т. е. эволюции макроструктуры их мозга, в частности коры.
     —то  касаетсЯ  новейших  успехов  психологии речи, то  мы  можем теперь
обобщить сказанное выше:  вполне выЯвилась  перспектива показать управлЯющую
функцию второй сигнальной системы, человеческих речевых знаков как в  низших
психических функциЯх, в том числе в  работе  органов  чувств, в  рецепции, в
восприЯтии,  так  и в  высших  психических процессах  и,  наконец,  в  сфере
действий,  деЯтельности.  Ћправдан прогноз,  что  мало-помалу с  дальнейшими
успехами науки  за  скобкой  не  останетсЯ ничего из человеческой психики  и
почти ничего из физиологических процессов у человека.
     Љлассические опыты Љ. € Џлатонова, Ђ. Ћ. „олина и  других доказали, что
слово  в гипнозе  может воздействовать на изменениЯ  состава  крови и другие
биохимические     сдвиги      в     организме      <A      NAME="nazad56">
<a HREF="#snoska56"><U><SUP>56</U></SUP></A></A>,  а  посредством  установлениЯ
условнорефлекторных свЯзей словом можно воздействовать чуть  ли не на  любые
физиологические  процессы  не  только  на  те,  которые  прЯмо   могут  быть
вербализованы  (обозначены  словом),  но  и  на  все,  с  которыми  можно  к
словесному воздействию подключить цепную косвенную свЯзь,  хоть  они прЯмо и
не осознаны, не обозначены своим именем. ‚ принципе слово властно  над почти
всеми реакциЯми организма, пусть мы еще не всегда умеем это проследить.  ќто
верно  в  отношении  и  самых   "духовных"  и  самых  "материальных"  актов.
"....Ђнализ   образованиЯ  условных   рефлексов   у   человека,   механизмов
двигательных реакций,  особенностей  ќќѓ  и  характеристик  чувствительности
анализаторных   систем  показывает,  что  решительно  все  стороны  мозговой
деЯтельности человека  пронизаны  вмешательством второсигнальных управлЯющих
импульсов"<A           NAME="nazad57"><A           HREF="#snoska57"><U><SUP>
57</U></SUP></A></A>.
     Ќекоторые  зарубежные  авторы настойчиво развивают  идею так называемой
ретардации   врожденного  недоразвитиЯ  у  человека  системы  наследственных
инстинктов как его  отличительную черту, объЯснЯющую  его отщепление от мира
животных. џкобы  отсутствие  у  человека  точных  инстинктивных  реакций  на
определенные ситуации, присущее его природе, как  раз и  позволило ему выйти
из-под жесткой биологической детерминированности, предопределенности реакций
на среду, котораЯ властвует над  остальными животными. —еловек Якобы сначала
обрел свободу от предопределенных реакций, а затем уже заменил  их реакциЯми
словесно и социально детерминированными. Џо словам  антрополога  ќ. Њонтегю,
"в  процессе   очеловечениЯ  значение   инстинктивных  импульсов  постепенно
отмирало и человек утратил почти  все свои инстинкты. €з немногих оставшихсЯ
можно  назвать  автоматическую реакцию на  внезапный  шум  и на  неожиданное
исчезновение   опоры;   в    остальном    у   человека   нет   инстинктов"
<a NAME="nazad58"><A  HREF="#snoska58"><U><SUP> 58</U></SUP></A></A>. ‚ероЯтно,
этот     непомерно      короткий     список     уцелевших      инстинктивных
(безусловнорефлекторных)  ответов у человека и должен быть кое-чем пополнен.
‚ероЯтно, с другой стороны, можно точнее перечислить генетически  утраченные
им  этологически  важные  инстинкты, в  том  числе  относЯщиесЯ  к  стадному
поведению  и  половому отбору. Ќо верно в приведенных словах, что  в общем и
целом  инстинкты  уничтожены  "в процессе  очеловечениЯ", однако акцент надо
было  сделать на  вопросе:  что  же их разломало,  какой молот  смЯл их  при
рассматриваемом сравнительно быстром переходе от палеоантропа  к неоантропу?
’ем  новым   регулЯтором,  который   снова   и   снова  отменЯл,   тормозил,
аннигилировал велениЯ  наследственных  инстинктов,  была  втораЯ  сигнальнаЯ
система речевое взаимодействие людей.
     ђазумеетсЯ, у человека возможна выработка  условно-рефлекторных  свЯзей
между  материальным   сигналом  и  двигательной  или  вегетативной  реакцией
совершенно без  посредничества слова и  совершенно помимо сознаниЯ. Ћбильные
эксперименты  подтвердили  это,  а  значит,  и  наличие  фундамента  в  лице
безусловных  рефлексов,  в  том  числе сложных. Ќо вне лабораторных  условий
такого  прЯмого замыканиЯ свЯзей  почти  не бывает слово или заменЯющие  его
знаки гораздо эффективнее и подвижнее в качестве условного раздражителЯ.
     Њогучее вторжение второй сигнальной системы в регулирование всей высшей
нервной деЯтельности, несомненно, предполагает не "вакуум инстинктов", а тот
факт,  что  она  прежде  всего  была  и  служит  средством торможениЯ  любых
первосигнальных  двигательных и  вегетативных рефлексов.  ’орможение  служит
глубоким  Ядром   ее   нынешнего  функционированиЯ  у  человека.  Њного  раз
цитированнаЯ Ќ. €. —уприкова, к сожалению,  вела свое исследование слова как
фактора  управлениЯ  высшей  нервной  деЯтельностью  в традиционно  обратном
порЯдке: сначала  и  на  первом  месте  слово  рассматривалось  как  фактор,
возбуждающий определенные нервные пути и центры,  и  лишь  на втором месте и
попутно  как  фактор  тормозЯщий.  ќто  последнее  свойство  второсигнальных
управлЯющих импульсов всплыло в ходе исследованиЯ как бы непредвиденно, само
заЯвило  о себе, но  сумма  приведенных автором наблюдений  и их взаимосвЯзь
позволЯют  считать, что  Ќ.  €.  —уприкова  скорее всего  еще  недооценивает
фундаментального  значениЯ  именно  тормозЯщей  работы  словесных  сигналов,
словесных инструкций.
     Ќо  вот некоторые  ее все  же довольно далеко продвинутые наблюдениЯ  и
формулировки.  "…сли  у  животных  внутреннее  торможение  развиваетсЯ  лишь
постепенно, по мере неподкреплениЯ условных раздражителей, то у человека оно
может   возникать  в   любых   пунктах   анализатора   экстренно,  благодарЯ
вмешательству   тормозЯщих  второсигнальных  управлЯющих  импульсов".  Ћпыты
продемонстрировали наличие тормозЯщих второсигнальных управлЯющих импульсов,
возникающих в словесных отделах коры и избирательно  понижающих возбудимость
отдельных  пунктов  непосредственных  проекций.  €х  функциЯ  состоит  не  в
задержке   или   подавлении  каких-либо   внешних  двигательных   актов,   а
исключительно в подчинении анализа и синтеза  непосредственных раздражителей
требованиЯм  предварительной  инструкции,  или,  иначе  говорЯ,  требованиЯм
стоЯщей перед  человеком задачи. "‘ледовательно,  втораЯ  сигнальнаЯ система
должна  также (нет, не "также", а "в особенности", "преимущественно". Ѓ. Џ.)
обладать   способностью   препЯтствовать   образованию   временных   свЯзей,
способностью тормозить процесс коркового замыканиЯ". ќто касаетсЯ и процесса
восприЯтиЯ:  "Џредставление о  второсигнальных управлЯющих импульсах  должно
иметь прЯмое отношение к проблеме избирательности и селективности восприЯтиЯ
человека  и позволЯет несколько по-новому осветить некоторые ее пункты.  . .
Њеханизм индукционного  торможениЯ при  сосредоточении и  отвлечении  в рЯде
случаев дополнЯетсЯ прЯмым активным  выключением "мешающих" афферентаций  со
стороны словесных отделов  коры при  посредстве  тормозЯщих  второсигнальных
управлЯющих  импульсов.  ќти  данные  заставлЯют  признать, что  у  человека
нервные процессы, лежащие в  основе отвлечениЯ от мешающих раздражителей,  в
известной степени  ЯвлЯютсЯ столь  же (нет, не "столь же", а "более". <I>Ѓ. Џ.)</I>
активными,  как   и   процессы,   лежащие   в   основе  сосредоточениЯ"
<a NAME="nazad59"><A HREF="#snoska59"><U><SUP>59</U></SUP></A></A>.
     ‘лово  невидимо совершает  тормозную, всегда нечто запрещающую  работу.
’ак, по экспериментальным данным ‚. €. ‹убовского,  полученным на аномальных
детЯх, но  имеющим общее  значение,  словеснаЯ система  оказывает  тормозное
влиЯние   на  непосредственные,   т.   е.  первосигнальные,   реакции.   Ћна
предотвращает элементарное замыкание на основе простой взаимосвЯзи стимула и
реакции. ќта тормознаЯ функциЯ слова в норме отчетливо обнаруживаетсЯ лишь в
раннем детском возрасте, позже  становитсЯ скрытой,  но  может наблюдатьсЯ в
случаЯх  нарушениЯ  нейродинамики  и   в   некоторых  особых   ситуациЯх
<a NAME="nazad60"><A HREF="#snoska60"><U><SUP>60</U></SUP></A></A>.
     Џо €. Џ. Џавлову, как мы помним, втораЯ сигнальнаЯ система прежде всего
постоЯнно  оказывает отрицательную  индукцию  на  первую.  …сли  глубочайшей
функцией слова, речи, второсигнальных импульсов ЯвлЯетсЯ торможение,  то тем
самым  возможно  и  более  целостное  понимание  мозгового  аппарата  второй
сигнальной системы.  Ђ именно к этому морфофункциональному аппарату надлежит
относить  не  только те зоны в  коре,  которые управлЯют  сенсорной стороной
(восприЯтием)   и   моторными   (двигательными)  актами  речевого   общениЯ,
расположенные в  нижней лобной извилине, в височной  доле и  в ее  стыках  с
теменной  и  затылочной  областЯми,  но  в  особенности  лобные  доли  в  их
современном архитектоническом виде, т. е. включаЯ всю верхнюю их  часть. Ѓез
этого главного звена центры речи не могли бы управлЯть  работой всего мозга,
всей  нервной  системы,  тормозЯ  значительную   массу  путей  и   систем  и
активизируЯ  или,  лучше  сказать, оставлЯЯ  вне торможениЯ  лишь  немногие.
‹обные доли у человека ведают осуществлением сложных целенаправленных актов,
требующих длительного удержаниЯ определенных целей и намерений и свЯзанных с
оперированием вербальными и абстрактными понЯтиЯми. ‹обные доли (собственно,
префронтальнаЯ часть) а) тормозЯт  первосигнальные  рефлексы, вообще  прЯмое
реагирование   на  среду,  б)  преобразуют  речь   в  поведение,   подчинЯют
освобожденное  от  прЯмого  реагированиЯ   поведение  заданию,  команде  или
замыслу,    т.    е.   речевому   началу,   плану,    программе.    Њатериал
нейропсихологических  исследований Ђ.  ђ. ‹уриЯ  и его  школы  говорит очень
многое  об  этом  могучем  и  тонком,  специфически  человеческом  механизме
оттормаживаниЯ реакций и их субституции  заданием, который имеет  в конечном
счете речевое происхождение.
     ќта  трансмиссиЯ  между  специально  речевыми зонами и  всеми  отделами
работающего мозга, как уже  сказано, сосредоточена  главным образом в лобных
долЯх          Homo          sapiens          <A           NAME="nazad61">
<a HREF="#snoska61"><U><SUP>61</U></SUP></A></A>.  Њожет  быть,   специфической
тормозной работе лобных  долей  соответствует регистрируемое здесь поЯвление
особой  …-волны. Џри массивных поражениЯх  лобных  долей (опухоли,  ранениЯ,
нарушениЯ кровоснабжениЯ и пр.) человек  не терЯет способности речи,  но его
поведение не  подчинЯетсЯ словесной  инструкции  экспериментатора.  Џри этом
словесные  инструкции,  предписывающие  отвечать определенным  движением  на
определенный сигнал, считать подаваемые сигналы, отмечать  их длительность и
т. п.,  не приводЯт также и к  попутному поЯвлению тех  вегетативных сдвигов
(кожно-гальванические,  сосудистые  реакции), которые  всегда имеют  место в
этих  условиЯх  у  здоровых  взрослых  людей:  лобные  доли  перестали  быть
посредником между  экстероинструкцией,  как и аутоинструкцией, и реакцией
<a NAME="nazad62"><A HREF="#snoska62"><U><SUP>62</U></SUP></A></A>.
     Ќ.  €.  —уприкова  тоже выдвигает  предположение,  что  лобные доли, не
будучи речевыми зонами  в  собственном  смысле этого  слова,  тем  не  менее
ЯвлЯютсЯ  областЯми,  свЯзанными с осуществлением управлЯющей функции второй
сигнальной системы в высшей нервной деЯтельности человека.
     "”акты, сообщаемые “олтером, продолжает автор, также, как мы  полагаем,
могут иметь большое значение в контексте рассматриваемых вопросов. ќти факты
свидетельствуют  о  значительной активности  нейронов  лобных долей  коры  в
условиЯх  выполнениЯ словесных инструкций.  Џоэтому они, по-видимому,  могут
считатьсЯ  определенным  свидетельством  в  пользу  того,  что  лобные  доли
действительно вовлекаютсЯ  в тот сложный  процесс второсигнальных регулЯций,
который  начинаетсЯ  восприЯтием  словесной   инструкции   и   заканчиваетсЯ
повышением возбудимости проекционных отделов коры, что приводит к укорочению
латентных периодов произвольных двигательных реакций. ‚ этом смысле феномен,
описанный  “олтером,  может  иметь  очень  большое  значение  длЯ разработки
проблем высшей  нервной  деЯтельности  человека  и  должен  быть  подвергнут
дальнейшему             изучению"            <A            NAME="nazad63">
<a HREF="#snoska63"><U><SUP>63</U></SUP></A></A>.
     ’аким  образом,  можно  предполагать,  что специфическаЯ  работа  мозга
человека складываетсЯ из трех этажей:  1)  сенсорные и моторные речевые зоны
или  центры,  2) лобные  доли, в  особенности  переднелобные, префронтальные
формации     и     специально     присущие    Homo     sapiens     зоны    в
височно-теменно-затылочных областЯх,  3)  остальные  отделы  мозга, в  общем
однородные  у человека с высшими  животными. ‚торой этаж преобразует речевые
знаки в  направлЯющую  цель и осуществлЯющую ее  волю.  ’ем самым социальное
проникает внутрь индивида, знаки, адресуемые человеческой средой, становЯтсЯ
внутренним законом его деЯтельности.
     ‚от что может ответить современнаЯ психофизиологиЯ на вопрос о коренном
отличии  человеческого  труда  от   жизнедеЯтельности  животных,  даже  если
некоторые  из  последних  пользуютсЯ  посредствующими  предметами  наподобие
"орудий".
     ‚о времена  Њаркса еще не могло быть этих знаний  об  интимных мозговых
механизмах,  но тем  более  победно  звучит  и  сегоднЯ его  проникновение в
сущность труда:  человеческим трудом называетсЯ заранее намечаемое изменение
предмета труда деЯтельностью  человека, подчиненной "как  закону" этой цели,
котораЯ налична  сначала  лишь идеально,  а  затем осуществлЯетсЯ при помощи
средств труда.
     Ќыне  палеоантропологии  вполне   достоверно  известно,   что   у  всех
представителей семейства троглодитид, даже самых высших, т. е. палеоантропов
(неандертальцев  в  широком  смысле),  не  говорЯ  о  нижестоЯщих формах,  в
архитектонике  мозга отсутствовали все  верхние префронтальные формации коры
головного  мозга,  а  также  те зоны височной  и теменной  областей, которые
осуществлЯют  второсигнальное  управление и  деЯтельностью, и восприЯтием, и
всеми   вообще  функциЯми   организма  человека.   Ћни   присущи  только   и
исключительно Homo  sapiens, что и служит по линии анатомо-морфологической и
функциональной  основанием  длЯ его радикального обособлениЯ в классификации
видов   на   таксономическом    уровне   семейства   (если   не   выше)
<a NAME="nazad64"><A HREF="#snoska64"><U><SUP>64</U></SUP></A></A>.
     Џрежде  два   обстоЯтельства  затруднЯли  это  заключение.   ‚о-первых,
казалось нужным  придавать решающее значение общему весу мозга (исчислЯемому
особым образом по его отношению к весу тела). ЌаучнаЯ мысль устремилась было
еще  более в  этом направлении, когда выЯснилось,  что  количество и глубина
борозд не  служит  показателем  эволюционно  более  высокого  уровнЯ  мозга,
Џытались выстроить восходЯщую линию  гоминид по признаку объема (и тем самым
веса)  мозга, достаточно  точно  устанавливаемого на ископаемых останках  по
полости  черепа. Ћднако  заминка обнаружилась уже в том, что объем головного
мозга у неандертальцев  оказалсЯ  не меньше,  чем  у Homo sapiens, скорее  в
среднем несколько больше. €зучение работы мозга человека показало также, что
в мыслительных и других  высших функциЯх принимает участие лишь относительно
малаЯ часть составлЯющих его нервных клеток, полей и структур. ‘тавилсЯ даже
вопрос: нужен ли в действительности  человеку такой большой мозг, не атавизм
ли это вроде аппендикса?  ‚о всЯком случае, чем дальше, тем Яснее, что  суть
проблемы перехода от  животного к человеку  не в объеме, не в весе головного
мозга как целого. ќтот макромасштаб груб и неадекватен.
     ‚о-вторых,  раз втораЯ сигнальнаЯ система имеет  свой мозговой субстрат
не   только   в  лице   микрообразований,   но  и  в   виде   таких  крупных
формаций-посредников,  как  переднЯЯ  часть  лобной доли, ее присутствие или
отсутствие,  скажем,  у  неандертальцев  очень  легко  установить  с  полной
достоверностью на основании эндокранов  (и  даже с  немалым  приближением на
основании экзокранов, т. е.  наружной формы  черепов). Џоэтому  установление
неразрывной  свЯзи  второй сигнальной  системы со  специфическими  функциЯми
лобных  долей  имеет  фундаментальное  значение  длЯ  науки о  происхождении
человека. …сли нет налицо верхних передних формаций  лобных долей значит нет
речи, значит нет человека.
     ‚  мировой  науке  первое  место  по мастерству  и  научной  надежности
реконструкции  макроморфологии  мозга  на основании  эндокранов  (внутренней
полости   мозговой   части  черепа)  занимала  недавно  скончавшаЯсЯ  ‚.  €.
Љочеткова. Ќаучную базу длЯ применЯемых ею методов подготовили ‚. ‚. Ѓунак и
ћ. ѓ.  евченко, она же пошла  дальше своих учителей. …сли ископаемый  череп
сохранилсЯ  и не полностью, даже по обломкам многое можно восстановить путем
проекций  по симметрии и по коррелЯции. Ћказалось,  внутренний рельеф костей
черепной  полости  отражает  довольно  много  особенностей  и  даже  деталей
заключавшегосЯ  в  ней  мозга.  ’рудами  ‚.  <I>€.</I>  Љочетковой,  как  и  других
исследователей из разных стран, создана надежнаЯ наука о том органе, который
никак  не   мог  сохранитьсЯ   в   земле,  исчез  бесследно  и  который  так
первостепенно нужен  длЯ  теории происхождениЯ человека. ‘ейчас  перед  нами
лежат   мулЯжи   головного   мозга  почти   всех  видов  ископаемых  предков
современного   человека   австралопитеков,  так  называемого  Homo  habilis,
питекантропов,  синантропов,  разнообразнейших палеоантропов,  кроманьонцев.
Љонечно,  это  только  внешнЯЯ  поверхность,  внешнЯЯ  форма  мозга,  но при
современных  познаниЯх анатомии мозга приматов и человека (см. первоклассные
исследованиЯ  ‘аркисова, ЏолЯкова, Љононовой, Ѓлинкова) от нее можно идти  к
реконструкции  и  внутренней структуры, и функционированиЯ,  тем более,  что
интересуют  нас  прежде всего вопросы эволюции не нижней  и  средней  частей
головного мозга, а коры. Џрослежена судьба всех областей, или долей, больших
полушарий на пути между антропоморфными обезьЯнами и Homo sapiens. Џрименены
оригинальные  количественные  и   графические   методы<A   NAME="nazad65">
<a HREF="#snoska65"><U><SUP>  65</U></SUP></A></A>.  Џусть  результаты  не  так
детализированы, как хотелось бы, они  все  же совершенно неоспоримо отвечают
на главную часть интересующего нас вопроса.
     ‚. €. Љочеткова  была превосходным  морфологом, но совсем не психологом
ее попытки  "палеоневрологического" толкованиЯ своих данных о макроструктуре
мозга  лежат   далеко  от  современной   неврологии  и   психологии<SUP>
<a NAME="nazad66"></SUP><A    HREF="#snoska66"><U>66</U></A></A>.   Ћбъективные
результаты ее  выдающихсЯ  работ  не  могут  быть  совмещены  с субъективной
приверженностью  автора к традиционному  (ныне устаревшему) представлению  о
троглодитидах  как  о "людЯх",  о  наличии  у  них "труда",  а  тем  самым с
выдвинутой некогда ….  Љ. ‘еппом  и его сотрудниками схеме, согласно которой
исходным пунктом  развитиЯ специфических  человеческих  функций  и  структур
мозга   ЯвлЯетсЯ  бурное  развитие  задних   областей   коры  и  координации
расположенных      здесь       анализаторов       <A       NAME="nazad67">
<a HREF="#snoska67"><U><SUP>67</U></SUP></A></A>.  Ќо  как бы ни разрослась эта
затылочно-теменно-височнаЯ часть  мозга, ведающаЯ его  сенсорными функциЯми,
без резкого поднЯтиЯ ввысь лобной  доли  о  человеке и его психике  не может
быть  и  речи. Ђ в  результате  исследований  ‚.  €. Љочетковой  перед  нами
отчетливо выступает  филогенетическаЯ цепь существ с  дочеловеческим мозгом.
’ак,  самым  тщательным изучением  эндокрана так  называемого  Homo  habilis
(презинджантропа),  объЯвленного  было  западными  и  некоторыми  советскими
антропологами  наидревнейшим человеком  (ибо  он найден был  в очень древних
геологических слоЯх, но  в несомненном сопровождении искусственных  галечных
орудий  так называемого олдовайского типа), ‚. €. Љочеткова была приведена к
неоспоримому выводу, что его мозг ничем существенным не  отличаетсЯ от мозга
австралопитеков, не имевших никаких орудий.  Џри этом мозг австралопитеков в
свою очередь  по основным признакам подобен мозгу антропоидов вроде шимпанзе
и не имеет ничего специфического длЯ мозга Homo sapiens. ‚ыходит,  "основное
отличие  человека" изготовление искусственных  каменных орудий совместимо  с
вполне  обезьЯньим  мозгом.  ’ут   иные   авторы  пускают  в  ход  уж  вовсе
схоластическую уловку: орудиЯ Homo habilis еще не имели вторичной обработки,
такие  орудиЯ они милостиво разрешают создавать и обезьЯне, но вот орудиЯ со
вторичной  оббивкой это уже собственно орудиЯ,  и там,  где есть они, есть и
человек! Љак будто сложнейшую проблему науки  проблему выделениЯ человека из
животного мира  можно  свести к  элементарной механике, к количеству ударов,
нанесенных камнем по камню по той или другой его стороне, или к той или иной
очередности и взаимосвЯзанности этих ударов.
     Ќо  вот  мозг  следующего  эволюционного  звена, археоантропов, тоже не
содержит   отделов,   специфических  и   неотъемлемых   длЯ  нашей   речевой
деЯтельности,  следовательно,  длЯ   нашей  трудовой   деЯтельности  в  выше
определенном смысле  в смысле Њаркса,  хотЯ объем его увеличилсЯ,  некоторые
области   и  полЯ  разрослись  сравнительно  с   мозгом  высших   обезьЯн  и
австралопитеков.  “   палеоантропов  эти   изменениЯ  строениЯ  мозга  пошли
значительно  дальше,  но и  у них  недостает развитой верхней  лобной  доли,
именно   того,  что   у  человека  осуществлЯет   речевое   регулирование  и
программирование деЯтельности, т. е.  прежде всего его трудовые  действиЯ. ‚
частности, у них интенсивно росла зрительно-обонЯтельнаЯ, затылочнаЯ область
мозга,  котораЯ  у  человека,  т.  е.  у  Homo  sapiens,  снова  сокращаетсЯ
настолько, что терЯет  весь  относительный  прирост,  накопленный  за  времЯ
эволюции этих предковых форм.
     €з этих точных анатомо-морфологических данных, строго  рассуждаЯ, можно
сделать и надлежит сделать единственный вывод: речь и труд человека не могли
бы возникнуть на базе мозга обезьЯны, даже антропоморфной.
     ‘начала должны были сложитьсЯ некоторые другие  функциональные системы,
как  и  соответствующие морфологические  образованиЯ  в клетках и структурах
головного  мозга.   ќто   и  произошло  на   протЯжении  эволюции  семейства
троглодитид.   Ћно   характеризуетсЯ   нарастанием  в   течение  плейстоцена
(ледникового периода) важных новообразований и общим ростом головного мозга.
Ќо  это  отвечало  не  уровню  второй  сигнальной  системы,  а  еще   только
специализированной в некоторых  отношениЯх высшей  нервной  деЯтельности  на
уровне  первой  сигнальной  системы.   ’олько   позже,  т.   е.  в  конце  у
палеоантропов,  она стала биологическим  фундаментом, на  котором  оказалось
возможным дальнейшее новшество природы человек.
     Џредшествовавший  обзор  некоторых современных представлений психологии
речи,  нейропсихологии  и  нейрофизиологии  речи, хотЯ  и  в высшей  степени
неполный,  все  же  раскрывает перспективу,  когда  наука  будет говорить  о
психологии  человека  не  как  о  рЯде  отдельных  Явлений, более  или менее
автономных,  а  как о  едином  разветвленном  Явлении.  ‘лова  "психологиЯ",
"психика",  вероЯтно,  будут   сохранены   только  длЯ   человека,   понЯтие
"зоопсихологиЯ"  давно оспариваетсЯ и  сохранилось на деле  только в  смысле
"сравнительной психологии", где преобладает выЯвление у животных (так же как
у людей в раннем детском возрасте и в патологии)  черт различиЯ тех или иных
фактов  их  поведениЯ с психикой человека.  Ћстальное в  изучении  поведениЯ
животных  отошло  к физиологии, этологии, экологии  словом, к  биологическим
дисциплинам  без  соучастиЯ собственно  психологических  понЯтий и  методов.
ЏсихологиЯ  же  выступит  как наука,  неразрывно  свЯзаннаЯ  с  прЯмыми  или
косвенными  проЯвлениЯми  второй сигнальной системы. ќто тоже  биологическое
понЯтие, но лишь одной своей стороной,  лежащее на самой грани с социальными
науками.  Љак  мы сформулировали  выше,  психологиЯ и есть физиологиЯ высшей
нервной  деЯтельности  на уровне наличиЯ второй  сигнальной системы.  €.  Џ.
Џавлов  однажды заметил: "џ резко с самого начала говорил, что зоопсихологии
не   должно  быть.  …сли  человек  имеет  субъективный  мир  Явлений,  то  в
зоопсихологии его не должно быть, потому что животные нам ничего не говорЯт,
как  же  мы   можем  судить  об  их  внутреннем  мире?"<A  NAME="nazad68">
<a HREF="#snoska68"><U><SUP> 68</U></SUP></A></A>. ‘уть этих слов не в том, что
субъективный  внутренний мир животных  непознаваем из-за отсутствиЯ  с  ними
речевого  контакта, а в  том, что этого внутреннего мира и нет  у  них из-за
отсутствиЯ речи.
     “гадываЯ, в каком направлении  движетсЯ совокупность  главных  отраслей
современной, в частности советской, психологической науки, мы должны в то же
времЯ с вниманием отнестись к иным мнениЯм и прогнозам.
     ’ак, отнюдь  не все думают, что слово управлЯющий,  направлЯющий фактор
при чувственном восприЯтии. Ќе все согласЯтсЯ, что поток образов,  например,
сновидений или фантазий ЯвлЯетсЯ не более чем попыткой зримого декодированиЯ
внутреннего  бессвЯзного  говорениЯ.  Ќет, отнюдь  не  все так  думают, есть
немало  психологов,  продолжающих  отстаивать  взглЯд,   что   нижний   этаж
человеческой   психики   и  познаниЯ   человеком   материального  мира   это
чувственное,  образное  познание,  осуществлЯемое  индивидом  независимо  от
какого бы то ни было воздействиЯ  речевых знаков  и речевой  коммуникации
<a NAME="nazad69"><A  HREF="#snoska69"><U><SUP>69</U></SUP></A></A>. Ќе меньше,
пожалуй,  еще  больше  число  психологов,  видЯщих  нижний  этаж  психики  в
деЯтельности   человека-"единоличника",    индивида    самого    по    себе,
рассматриваемого без обЯзательного включениЯ его в речевую межиндивидуальную
сеть.   ‘торонники   этих   взглЯдов   убеждены  в   том,   что  их  позициЯ
материалистическаЯ.  €х  аргументы  нельзЯ  отбросить,  можно  лишь выразить
прогноз,  что  общий  ход развитиЯ психологической  науки  в конечном  счете
снимет эти аргументы, даже если сегоднЯ они выглЯдЯт сильными.
     ‘ другой стороны, есть  и такие объективные  психологические факты, как
мгновенное "интуитивное"  схватывание (инсайт), минующее и мышление, и речь,
или автоматизациЯ какого-либо действиЯ, когда  оно  в конце концов протекает
Явно  вне соучастиЯ второй  сигнальной  системы, вполне  машинально; таковы,
между прочим, многие трудовые действиЯ. Ќикакой "панлингвизм" не  может и не
станет оспаривать и исключать их. ђечь в совокупности свойств  и отправлений
человеческой психики выступит, несомненно, в качестве не отмычки, но ключа к
замку,  распахивающему  единственные ворота  в  крепость.  ‚  частности, все
ЯвлениЯ  автоматизации  действий, может  быть,  удастсЯ  свести  к  передаче
навыков,  первоначально выработанных  через  посредство  левого  (в  норме),
доминантного  полушариЯ,  где   локализована  речеваЯ  функциЯ,   в  правое,
субдоминантное.   Џоследнее,   оказываетсЯ,  сохранЯет  не  только   ставшие
машинальными действиЯ,  но и  затверженные,  т. е.  ставшие  автоматическими
речениЯ и целые зазубренные стихотворениЯ, когда левое доминантное полушарие
даже вовсе выбыло из строЯ вследствие тех пли иных органических поражений. ‚
человеке  происходит  постоЯннаЯ  смена   автоматизации  и  деавтоматизации,
перемена  сознательно-словесной   мотивации   действий  на   неосознаваемые,
машинальные и обратно, что,  видимо, в  не  малой мере свЯзано  со взаимными
отношениЯми в работе двух полушарий.
     Ќо проблемы  асимметрии  работы полушарий мы здесь  не можем коснутьсЯ.
ќто  очень  обширнаЯ  тема,  привлекавшаЯ  и привлекающаЯ  большое  внимание
ученых, в том числе исследователей  речи, как  и ее патологических нарушений
(‹уриЯ,  Ѓлинков, Ђнаньев,  Џенфильд и  многие другие) <A  NAME="nazad70">
<a HREF="#snoska70"><U><SUP>70</U></SUP></A></A>.
     Ќаконец,  сказанному  выше могут  противопоставить мысль  ќнгельса, что
анализ  происхождениЯ человека правильно начинать не с головы (что  ЯвлЯетсЯ
отражением  такого общественного устройства, где одни командуют, другие лишь
исполнЯют), а от руки  и процесса ее постепенного "освобождениЯ"  на пути от
обезьЯны к человеку,  в  ходе овладениЯ  все  более  сложными  движениЯми  и
действиЯми.  ”илософский смысл  этой идеи ќнгельса  Ясен: под  "головой"  он
подразумевает  дух, мысль. Ќо,  по-видимому, в наши дни не будет  нарушением
материалистического замысла ќнгельса, если  акцент будет снова  перенесен на
"голову", но не в  смысле духа, а в смысле  мозга как органа, вне которого в
глазах современной науки не может быть никаких управлЯемых действий ни руки,
ни других частей тела. ђука хоть и  эволюционировала  морфологически на пути
от обезьЯны к человеку, все же не слишком сильно, и уж совсем ограниченно от
палеоантропа   к  неоантропу<A  NAME="nazad71"><A  HREF="#snoska71"><U><SUP>
71</U></SUP></A></A>. …сли она стала, по выражению ќнгельса, "свободной", то
в смысле более функциональном, чем морфологическом.  €з чего  по современным
воззрениЯм складываетсЯ  понЯтие "рука"? €з  кисти,  предплечьЯ,  плеча и их
сочленений?  Ќет,  рука  идет  значительно  дальше.  Љ  примеру,  человек  с
ампутированной рукой продолжает отчетливо чувствовать все ее звеньЯ и как бы
управлЯть  ею.  ќто  не  просто  иллюзиЯ.  ‚спомним о  протезах, управлЯемых
биопотенциалами. ђука  продолжаетсЯ  в  нервах, ведущих в спинной  мозг и от
него.  Ћна  продолжаетсЯ  в нервах,  ведущих  в головной мозг  и от него. Ќа
прецентральной извилине коры головного мозга имеетсЯ "представительство" или
проекциЯ  всех  частей  тела,  управление движениЯми  которых осуществлЯетсЯ
оттуда, и рука, особенно пальцы, занимают видное место в этом как бы скрытом
в  мозге  моторном  "человечке";  точно  так  же в  постцентральной извилине
имеетсЯ  "представительство"  или проекциЯ  всех  сенсорных,  чувствительных
частей и органов тела, и опЯть-таки рука здесь занимает  существенное место.
‚ свете этих фактов уже невозможно понимать под "рукой" только анатомический
член от пальцев  до  плечевого сустава. Ћт  такого  развитиЯ мысль  ќнгельса
нимало не  пострадает. Ќе исказим  мы ее и  если напомним,  что  премоторный
отдел,   где   находитсЯ  проекциЯ   руки,   непосредственно   примыкает   к
префронтальному, управлЯющему  выполнением всех сложных программ  действий и
тех речевых инструкций, которым подчинено поведение человека в труде.

     <B><A           NAME="_Toc481926822"><A            NAME="_Toc481667432">
<a NAME="_Toc481664817"><A NAME="V">V</A></A>. ђечь и реакциЯ на нее</A></A></B>

     ЏолученнаЯ  оценка  широкой  роли  речи  не означает, что речь мы будем
понимать в тривиальном смысле.  Ќапротив, встречнаЯ  работа психолингвистики
должна состоЯть в пересмотре и новом анализе самого феномена речи.
     ЏоразившаЯ  в свое времЯ умы  идеЯ ‘епира-“орфа,  восходЯщаЯ в какой-то
мере  к  ‚. ѓумбольдту и имеющаЯ  сейчас  уже  длинную историю  дискуссий  и
обсуждений,  состоЯла в том,  что  Язык навЯзывает человеку нормы  познаниЯ,
мышлениЯ  и социального  поведениЯ:  мы можем  познать,  понЯть и  совершить
только то, что заложено в нашем Языке. Џрав ‚. Ђ. ‡вегинцев, что по существу
эта  гипотеза  пока  еще  и  не  Ћпровергнута  и  не отброшена.  "‘  ней  не
разделаешьсЯ,  продолжает  он,  простой  наклейкой  на  нее Ярлыка,  что она
"ложнаЯ"       или       "идеалистическаЯ""       <A       NAME="nazad72">
<a HREF="#snoska72"><U><SUP>72</U></SUP></A></A>. €  ‚. Ђ.  ‡вегинцев по-своему
преобразовал  эту идею:  "‹ингвисты, пожалуй, даже несколько неожиданно  длЯ
себЯ  обнаружили,  что они фактически еще не сделали нужных выводов из  того
обстоЯтельства,  что  человек  работает,  действует, думает, творит,  живет,
будучи  погружен  в  содержательный (или  значимый)  мир  Языка, что  Язык в
указанном его аспекте, по  сути говорЯ, представлЯет собой питательную среду
самого  существованиЯ  человека  и что  Язык  уж во  всЯком  случае ЯвлЯетсЯ
непременным   участником   всех  тех  психических  параметров,  из   которых
складываетсЯ  сознательное  и  даже бессознательное  поведение  человека"
<a NAME="nazad73"><A HREF="#snoska73"><U><SUP>73</U></SUP></A></A>.
     Ћдна крайность думать, что Язык представлЯет собой некую полупрозрачную
или  даже  вовсе непрозрачную среду, которой окружен человек и которую мы не
замечаем,   полагаЯ,   чт