асто
повторЯющий вараспев: "‚озьми, читай! ‚озьми, читай!" џ изменилсЯ в  лице  и
стал напрЯженно думать, не напевают ли обычно дети  в  какой-то  игре  нечто
подобное? нигде не доводилось мне этого слышать. Џодавив рыданиЯ,  Я  встал,
истолковываЯ эти слова,  как  божественное  веление  мне:  открыть  книгу  и
прочесть первую главу, котораЯ мне попадетсЯ. џ слышал об Ђнтонии,  что  его
вразумили евангельские стихи, на  которые  он  случайно  наткнулсЯ:  "пойди,
продай все имущество свое, раздай бедным и получишь сокровище на  Ќебесах  и
приходи,  следуй  за  Њной";  эти  слова  сразу  же  обратили  его  к  ’ебе.
‚зволнованный, вернулсЯ Я на то место, где  сидел  Ђлипий;  Я  оставил  там,
уходЯ, апостольские ЏосланиЯ. џ схватил  их,  открыл  и  в  молчании  прочел
главу, первую попавшуюсЯ мне на глаза: "не  в  пирах  и  в  пьЯнстве,  не  в
спальнЯх и не в распутстве, не в ссорах и в зависти:  облекитесь  в  ѓоспода
€исуса •риста и попечение о плоти не превращайте в  похоти".  џ  не  захотел
читать дальше, да и не нужно было: после этого текста сердце мое залили свет
и покой; исчез мрак моих сомнений.
     џ отметил это место пальцем или каким-то другим знаком, закрыл книгу  и
со спокойным лицом объЯснил все Ђлипию. Ћн же объЯснил мне таким же образом,
что с ним происходит; Я об этом не знал. Ћн пожелал увидеть, что Я прочел; Я
показал, а он продолжил чтение. џ не знал следующего стиха, а следовало  вот
что: "слабого в вере примите". Ђлипий отнес это к себе  и  открыл  мне  это.
“крепленный таким наставлением, он без всЯких волнений  и  колебаний  принЯл
решение доброе, соответственное его нравам, которые уже  с  давнего  времени
были значительно лучше моих. ’ут идем  мы  к  матери,  сообщаем  ей:  она  в
радости. Њы рассказываем, как  все  произошло;  она  ликует,  торжествует  и
благословлЯет ’ебЯ, "Љоторый в силах  совершить  больше,  чем  мы  просим  и
разумеем". Ћна видела, что ’ы даровал  ей  во  мне  больше,  чем  она  имела
обыкновение просить, стенаЯ и обливаЯсь горькими слезами. ’ы обратил менЯ  к
‘ебе: Я не искал больше жены, ни на что не надеЯлсЯ в этом  мире.  џ  крепко
стоЯл в той вере, пребывающим в которой ’ы. показал ей менЯ много лет назад:
'’ы обратил печаль ее в  радость"  гораздо  большую,  чем  та,  которой  она
хотела; более ценную и чистую, чем та, которой она ждала  от  внуков,  детей
моих по плоти.


     I. Љнига девЯтаЯ


     1. "ѓосподи, Я раб ’вой, Я раб ’вой и сын слуги ’воей. ’ы сломал  оковы
мои; жертву хвалы воздам Я ’ебе. „а восхвалит ’ебЯ сердце мое  и  Язык  мой;
"скажут все кости мои: ѓосподи, кто подобен ’ебе". Џусть скажут, а ’ы ответь
мне "и скажи душе моей: џ спасение твое". Љто Я и каков  Я?  Љакого  зла  не
было в поступках моих? Ђ если не в поступках, то  в  словах?  Ђ  если  не  в
словах, то в моей воле? ’ы же, ѓосподи, благостный и милосердный, заглЯнул в
бездну смерти моей и выгреб десницей ‘воей с самого дна сердца  моего  груды
нечистоты. Ђ это значило отныне - всеми силами не хотеть того, чего хотел Я,
и хотеть того, чего хотел ’ы. Ќо где же находилась годы  и  годы,  из  какой
глубокой и тайной пропасти вызвал ’ы в одно мгновение свободную волю мою,  -
да подставлю шею свою под удобное Ярмо ’вое и плечи под  легкую  ношу  ’вою,
•ристе €исусе, "Џомощник мой и мой  €скупитель"?  Љак  сладостно  стало  мне
вдруг лишитьсЯ сладостных пустЯков: раньше  Я  боЯлсЯ  упустить  их,  теперь
радовалсЯ отпустить. ’ы  прогнал  их  от  менЯ.  ’ы,  истиннаЯ  и  наивысшаЯ
‘ладость, прогнал и вошел  на  их  место.  ’ы,  Љоторый  сладостнее  всЯкого
наслаждениЯ, только  не  длЯ  плоти  и  крови,  светлее  всЯкого  света,  но
сокровеннее всЯкой тайны,  выше  всЯких  почестей  -  но  не  длЯ  тех,  кто
возвышаетсЯ сам. „уша моЯ стала свободна от грызущих забот: не надо  просить
и кланЯтьсЯ, искать заработка, валЯтьсЯ в грЯзи, расчесываЯ чесотку  похоти.
џ лепетал перед ’обой, ‘вет мой, богатство мое и спасение. ѓосподи Ѓоже мой.

        II.

     2. џ решил пред очами ’воими не порывать  резко  со  своей  службой,  а
тихонько отойти от этой работы  Языком  на  торгу  болтовней:  пусть  юноши,
помышлЯющие не о законе ’воем, не о мире ’воем, но о лжи, безумии и схватках
на форуме, покупают оружие своему неистовству  не  у  менЯ.  „о  виноградных
каникул оставалось, кстати, совсем мало дней; Я решил перетерпеть эти дни  и
уйти, как обычно, в отпуск, но не возвращатьсЯ больше продажным рабом: Я был
’обой выкуплен.
     ђешение наше было открыто ’ебе, людЯм же открыто  только  своим.  €  мы
условились нигде о  нем  не  проговариватьсЯ,  хотЯ  нам,  поднимающимсЯ  из
"долины слез" и воспевающим "песнь восхождениЯ", дал  ’ы  "острые  стрелы  и
угли, обжигающие лукавый Язык", который заботливо противоречит доброму и  из
любви к тебе пожирает тебЯ, словно привычную пищу.
     3. ’ы уЯзвил сердце наше любовью ’воею, и в нем хранили мы слова  ’вои,
пронизавшие утробу нашу. Њы собрали образы  рабов  ’воих  -  ’ы  осветил  их
темных, оживил мертвых - и погрузились в размышление над ними. €х пример жег
нас, уничтожал окаменелое бесчувствие, мешал скатитьсЯ в бездну, воспламенЯл
так, что всЯкое веЯние противоречий от  "Языка  лукавого"  только  разжигало
наше желание, но не могло угасить его. Ђ так как €мЯ ’вое свЯтитсЯ  по  всей
земле, то нашлись бы и люди, восхвалЯвшие наши намерениЯ  и  обеты.  Њне  же
казалось  хвастовством  не  подождать  столь  близких  каникул,  но  уйти  с
публичного поста, бывшего на виду у всех,  будто  мне  хочетсЯ,  предупредив
наступающий праздник, обратить на себЯ общее внимание. ‚се и заговорили  бы,
что Я стремлюсь возвеличить себЯ. Ђ зачем мне, чтобы люди судили и рЯдили  о
душе моей и "хулили доброе наше"?
     4. Ђ тут еще в это самое лето от чрезмерной работы в школе  легкие  мои
начали сдавать: дыхание стало затруднено; боли в груди  свидетельствовали  о
ее  недуге;  голос  стал  глухим  и  прерывистым.  ‘начала  это  менЯ  очень
встревожило: приходилось по необходимости сложить бремЯ учительства или,  во
всЯком случае, прервать работу пока,  может  быть,  вылечусь  и  выздоровею.
Љогда же овладело мной и укрепилось во всей полноте желание "освободитьсЯ  и
видеть, ибо ’ы - ѓосподь", - ’ы знаешь, Ѓоже мой, Я даже обрадовалсЯ, что  у
менЯ есть справедливое извинение, которое должно смЯгчить  обиду  людей,  не
желавших из-за своих милых детей помиловать менЯ. Џолный  такой  радости,  Я
перетерпел этот промежуток времени  до  конца  -  было  это,  кажетсЯ,  дней
двадцать - претерпевались они с натугой: во мне уже не было того  запала,  с
которым Я обычно вел эти трудные занЯтиЯ, и не приди на его смену  терпение,
они согнули бы менЯ под своим бременем.
     Љто-нибудь из рабов  ’воих,  моих  братьев,  скажет,  что  Я  согрешил,
позволив себе хоть один час остатьсЯ на кафедре лжи в то времЯ,  как  сердце
мое полно было желанием служить ’ебе. Ќе буду спорить. Ќо ’ы,  ‚семилостивый
ѓоспода, разве не простил мне этот грех и не отпустил его вместе с  другими,
страшными и смертными, омыв менЯ свЯтой водой!


        III.

     5. ‚ерекунд изводилсЯ и тосковал, глЯдЯ на наше счастье: он видел,  что
узы, крепко его свЯзавшие, заставЯт его покинуть наше  общество.  Ќе  будучи
сам христианином, он женилсЯ на христианке,  и  она-то  и  оказалась  самыми
тесными колодками, мешавшими ему пойти по пути, на который  вступили  мы.  Ђ
стать  христианином  он  хотел  только  при  том   условии,   которое   было
невыполнимо. Ћн ласково предложил нам побыть в его имении, пока захотим.  ’ы
воздашь ему, ѓосподи, в час воздаЯниЯ праведным; их часть ’ы уже воздал ему.
•оть и в отсутствие наше (мы были уже в ђиме), он во времЯ  тЯжелой  болезни
стал христианином и переселилсЯ из этой жизни. ’ы пожалел не только его,  но
и  нас:  мы  не  будем  мучитьсЯ  невыносимой   болью,   думаЯ,   что   этот
исключительной доброты к нам друг наш исключен из стада  ’воего.  Ѓлагодарим
’ебЯ, Ѓоже наш! Њы ’вои: вразумлениЯ и утешениЯ ’вои говорЯт об этом. ‚ерный
‘воим обещаниЯм дал ’ы ‚ерекунду  за  его  именьице  в  Љассициаке,  где  мы
отдохнули в ’ебе от мирских треволнений, красоту  ’воего  вечно  зеленеющего
раЯ, ибо отпустил ему земные грехи его "на горе  молочной,  на  горе  ’воей,
горе изобилиЯ"
     6. Ђ в то времЯ он тосковал. Ќебридий же радовалсЯ с нами. •отЯ он  еще
и не был христианином и когда-то свалилсЯ в ров губительнейшего  заблуждениЯ
(подлинное тело ‘ына ’воего считал призрачным), но выбралсЯ  оттуда,  и  еще
сам по себе, еще не причастный к таинствам  ’воей  –еркви,  был  уже  пылким
искателем истины. ‚скоре после  обращениЯ  нашего  и  возрождениЯ  Љрещением
’воим ’ы разрешил его от тела; он был уже верным христианином, служил ’ебе в
совершенном целомудрии и воздержании у своих в Ђфрике и через него весь  его
дом стал христианским. ’еперь он живет "в лоне Ђвраамовом".  —то  разумеетсЯ
под этим словом "лоно"? ’ам живет мой Ќебридий, милый друг мой, усыновленный
’обой сын отпущенника. ’ам живет он. Њожет ли быть другое  место  длЯ  такой
души? ’ам живет он, в этом  месте,  о  котором  столько  расспрашивал  менЯ,
жалкого невежду. ’еперь он преклонЯет ухо не к устам моим, а  духовные  уста
свои к источнику ’воему и в счастье, не знающем конца, пьет, сколько  может,
в меру жадности своей от мудрости ’воей. џ не думаю, что он так опьЯнен  ею,
что позабыл менЯ; ’ы ведь поминаешь менЯ, ѓосподи, утолЯЯ его жажду.
     ’ак жили  мы,  утешаЯ  ‚ерекунда,  опечаленного  обращением  нашим,  но
хранившего дружбу; уговаривали его уверовать, оставаЯсь на своей ступени, т.
е. в брачной жизни, и поджидали, когда Ќебридий пойдет за нами. Ћн был очень
близок к этому и готов был вот-вот это сделать, но уже истекли дни  каникул.
Ћни показались мне длинными и было их много; Я ведь хотел свободы и  досуга,
чтобы воспевать ’ебЯ всем существом своим:  "’ебе  говорило  сердце  мое,  Я
искал лица ’воего; лицо ’вое, ѓосподи, взыщу Я".


        IV.

     7. € вот пришел день, когда  Я  на  деле  освободилсЯ  от  преподаваниЯ
риторики, от которого уже давно освобожден был в мыслЯх. ’ы убрал  Язык  мой
оттуда, откуда еще  раньше  убрал  сердце  мое,  и  Я  благословлЯл  ’ебЯ  и
радовалсЯ, уезжаЯ в деревню вместе со всеми своими. џ занЯлсЯ там  кое-каким
писанием: этими книгами Я, правда, служил ’ебе, но от них еще отдавало духом
школьного высокоумиЯ, - так дышат бегуны, остановившись передохнуть,  -  это
видно и в диалогах с присутствующими друзьЯми и в беседах с ‘амим собой пред
лицом ’воим; видно и в переписке с отсутствующим Ќебридием. •ватит ли у менЯ
времени вспомнить все великие благодеЯниЯ ’вои от того времени: Я ведь спешу
перейти к главному.

     ‚оспоминание вызывает мне менЯ тогдашнего,  и  мне  сладостно  поведать
’ебе, ѓосподи, о тех тайных уколах, которыми ’ы укрощал  менЯ,  о  том,  как
поверг  менЯ  ниц,  "понизив  горы  и  холмы  моих  размышлений",  "выправив
кривизны" мои и сгладив  бугры;  как  самого  ЂлипиЯ,  брата  сердца  моего,
подчинил €мени  …динородного  ’воего  €исуса  •риста,  ѓоспода  и  ‘пасителЯ
нашего, €мени, которое он раньше пренебрегал вставлЯть в  писаниЯ  наши.  Ћн
предпочитал, чтоб от них исходил запах  школьных  кедров,  которые  "ѓосподь
разбил в щепы", а не церковных трав, излечивающих змеиные укусы.
     8. Љак взывал Я к ’ебе, Ѓоже мой, читаЯ псалмы „авида, эти христианские
песнопениЯ,  звучавшие  благочестием,  изгонЯвшие  дух  гордыни.  Ќовичок  в
истинной любви ’воей, катехумен вместе с катехуменом Ђлипием,  Я  отдыхал  в
деревенской усадьбе.‘ нами была моЯ мать,  соединЯвшаЯ  с  женской  повадкой
мужскую веру, с  Ясностью  старости  -  материнскую  любовь  и  христианское
благочестие.
     Љак взывал Я к ’ебе в этих псалмах, какаЯ любовь к ’ебе  вспыхивала  от
них, каким желанием горел Я прочесть их, если бы мог, всему  миру,  сокрушаЯ
ими человеческую гордость! Ќо их ведь и поют по  всему  миру,  "и  никто  не
может скрытьсЯ от огнЯ ’воего".
     ‘ какой резкой и острой болью возмущалсЯ Я манихеЯми и опЯть-таки жалел
их, потому что они не знают наших таинств,  этого  лекарства,  и  в  безумии
отвергают противоЯдие, от которого вернулсЯ бы ум. Њне хотелось,  чтобы  они
были где-нибудь тут, около, а Я бы и не знал, что они тут:  пусть  поглЯдели
бы они на мое лицо и услышали восклицаниЯ мои, когда  Я,  в  моем  тогдашнем
уединении, читал четвертый псалом; пусть увидели бы, что делал со мной  этот
псалом: "Љогда воззвал Я к ’ебе,  услышал  ’ы  менЯ.  Ѓоже  Џравды  моей;  в
тревоге дал ’ы мне покой. Џомилуй менЯ,  ѓосподи,  и  услыши  молитву  мою".
Џусть бы послушали, а Я бы и  не  подозревал,  что  они  слушают:  пусть  не
думают, что Я говорю ради них то, что говорил Я между этими  словами.  €  на
самом деле Я не сказал бы этого, и не так бы это сказал,  знай  Я,  что  они
видЯт и слышат менЯ, да если бы и сказал, то они ведь не воспринЯли бы,  как
сама с собой длЯ себЯ самой пред лицом ’воим  в  сыновней  любви  изливаетсЯ
душа моЯ.
     9. џ трепетал от страха и в то же времЯ  согревалсЯ  надеждой  на  ’вое
милосердие, Ћтец, и радостью о нем. € все это выражалось  в  моих  глазах  и
голосе,  когда  благой  „ух  ’вой,  обратившись  к   нам,   говорит:   "‘ыны
человеческие, доколе отЯгощаете сердце свое,  зачем  любите  суету  и  ищете
ложь"? Ђ Я любил суету и искал ложь. Ђ ’ы, ѓосподи, уже  "прославил  ‘вЯтого
’воего, восставив …го из мертвых и поместив одесную ‘ебЯ", чтобы исполнил Ћн
обещание ‘вое, послав с Ќебес "“тешителЯ, „уха €стины". Ћн послал …го, но  Я
не знал об этом. Ћн послал …го, ибо был прославлен,  воскрес  из  мертвых  и
взошел на Ќебеса. ђаньше "не было дано „уха ‘вЯтого, потому что €исус еще не
был прославлен". €  восклицает  пророк:  "„околе  отЯгощаете  сердце?  зачем
любите суету и ищете ложь? знайте, что ѓосподь прославил ‘вЯтого ‘воего". Ћн
восклицает "доколе"; он восклицает "знайте", а Я так долго  не  знал,  любил
суету и искал ложь. € потому Я слушал и содрогалсЯ: слова эти сказаны  таким
людЯм,  каким,  помню,  был  Я  сам.   ‚   призраках,   которые   Я   считал
действительностью, была суета и ложь. € в боли воспоминаний своих  жаловалсЯ
Я громко и тЯжко. Ћ если бы услышали менЯ те, кто и  доселе  любит  суету  и
ищет ложь? Њожет быть, они бы пришли в смЯтение,  очистились  бы,  и  ’ы  бы
услышал их, когда они возопили бы к ’ебе,  ибо  настоЯщей  телесной  смертью
"умер Ћн за нас, и за нас ходатайствует".
     10. џ читал: "‚ознегодуйте и перестаньте грешить". Љак  волновали  менЯ
эти слова. Ѓоже мой! Я уже научилсЯ негодовать на  себЯ  за  прошлое,  чтобы
впредь не грешить, и негодовал заслуженно, ибо грешила  во  мне  не  природа
чуждаЯ, свойственнаЯ порождению мрака, как говорЯт те, кто не  гневаетсЯ  на
себЯ и "собирает гнев на себЯ в день  гнева  и  откровениЯ  праведного  суда
’воего". “же блага мои были не вне менЯ, и не телесными очами,  не  в  лучах
этого солнца искал Я их. ’е, кто ищет радоватьсЯ внешнему,  быстро  увЯдают,
растрачивают  себЯ  на  зримое  и  преходЯщее  и  в   своем   изголодавшемсЯ
воображении пытаютсЯ отведать несуществующей пищи. Ћ если бы истомились  они
голодом  и  сказали:  "Љто  покажет  нам  доброе?"  ‘кажем,  пусть  услышат:
"‡апечатлен в нас свет лица ’воего, ѓосподи". Њы сами -  не  свет,  "Љоторый
просвещает всЯкого человека", но мы просвещены ’обой: мы были "некогда тьма,
а теперь свет в ’ебе". Ћ если бы видели они это внутреннее и вечное!  вкусив
от Ќего, Я скрежетал зубами, потому что не мог им  его  показать.  Џусть  бы
принесли они мне сердце, отвращающеесЯ от ’ебЯ ко внешнему, и сказали:  "кто
покажет нам доброе?" Ћно там, где Я гневалсЯ  на  себЯ,  в  тайниках  сердца
моего, где Я был уЯзвлен; где Я убил и принес в жертву  ветхого  человека  и
начал размышлЯть,  надеЯсь  на  ’ебЯ,  о  своем  обновлении;  там  начал  ’ы
становитьсЯ мне  сладостен  и  "дал  радость  в  сердце  моем".  ’ак  громко
восклицал Я, узнаваЯ прочитанное в  сердце;  Я  не  хотел,  убиваЯ  времЯ  и
убиваемый временем, рассеиватьсЯ многообразием земных благ: в  ’воей  вечной
простоте была длЯ менЯ "другаЯ пшеница, вино и елей".
     11. Ђ на следующем стихе громко вскрикивал Я криком из  глубины  сердца
моего: "Ћ! в мире! о! в Ќем ‘амом!" что значат  …го  слова:  "“сну  и  вкушу
покой?" Љто  воспротивитсЯ  нам,  когда  исполнитсЯ  написанное:  "Џоглощена
смерть победой?" и ’ы есть ‘ущий и не менЯешьсЯ; в ’ебе покой, забывающий  о
всех трудах, и нет с ’обой никого, кроме ’ебЯ, и не длЯ погони за многим, не
тем, что не ’ы, "утвердил ’ы менЯ, простого, ѓосподи, в надежде". џ читал  и
горел и  не  находил,  что  бы  сделать  длЯ  глухих  мертвецов,  к  которым
принадлежал раньше и сам Я, чума, горький  слепец,  пес,  лающий  на  слова,
медовые от небесного меда, светлые от света ’воего. € Я изводилсЯ,  думаЯ  о
врагах этого ЏисаниЯ.
     12. Љогда переберу Я в памЯти все, бывшее в эти праздничные дни?  но  Я
не забыл и не умолчу ни о жестокости  бича  ’воего,  ни  о  дивной  скорости
милосердиЯ ’воего. ’ы мучил менЯ тогда зубной болью, и когда  она  усилилась
до того, что Я не мог говорить, пало мне на сердце попросить всех моих,  кто
тут был, помолитьсЯ за менЯ Ѓогу  всЯческого  спасениЯ.  џ  написал  это  на
дощечке и дал им прочесть. € только преклонили  мы  молитвенно  колени,  как
боль исчезла. Ќо какаЯ боль! и  каким  образом  она  исчезла?  Џризнаюсь:  Я
устрашилсЯ. ѓосподь мой и Ѓог мой: ничего подобного не испытал  Я  с  начала
жизни моей.
     € проникло в глубь сердца моего признание власти ’воей, и  радостно,  с
верой восхвалил Я €мЯ ’вое. Ђ  вера  эта  не  позволЯла  мне  успокоитьсЯ  о
прежних грехах моих, еще не прощенных через Љрещение ’вое.


        V.

     13. Џо прошествии каникул Я отказалсЯ от своего места: пусть медиоланцы
поищут длЯ своих школьников другого  продавца  слов;  Я  определил  себЯ  на
службу ’ебе и не годен был длЯ учительства по причине затрудненного  дыханиЯ
и болей в груди. џ изложил в письмах  ’воему  предстоЯтелю,  Ђмвросию,  мужу
свЯтому, прежние заблуждениЯ  мои  и  теперешнее  желание  свое  и  попросил
указать, какие из  Љниг  ’воих  предпочтительнее  всего  мне  читать,  чтобы
приготовить себЯ к принЯтию такой великой благодати. Ћн велел читать пророка
€саию, думаю, потому, что Яснее других говорит он о  …вангелии  и  призвании
Язычников. Ќе понЯв и первой главы его и решив, что и  всЯ  книга  темна,  Я
отложил вторичное ее чтение до тех пор, пока не освоюсь с Языком ЏисаниЯ.

        VI.

     14. €  вот  пришло  времЯ  записатьсЯ  на  Љрещение;  оставив  деревню,
вернулись мы в Њедиолан. Ђлипию хотелось возродитьсЯ в ’ебе вместе со  мной;
он  уже  облексЯ  в  смирение,  подобающее  ’воим  таинствам.   Њужественный
укротитель тела, он отважилсЯ  на  поступок  необычный:  прошел  босиком  по
ледЯной земле €талии. Њы взЯли с собой и Ђдеодата, сына от плоти моей  и  от
греха моего. Ћн был прекрасным созданием ’воим: было ему лет  пЯтнадцать,  а
он превосходил умом многих важных и ученых мужей. €споведаю ’ебе дары  ’вои,
ѓосподи Ѓоже мой, ‘оздатель всего, властный преобразить безобразие наше:  от
менЯ этот мальчик ничего не получил, Я только запЯтнал его своии проступком.
Ђ что он воспитан был в учении ’воем, это внушил  нам  ’ы  и  никто  другой;
исповедаю ’ебе дары ’вои.…сть у менЯ книга, озаглавленнаЯ "“читель"; это  он
там разговаривает со мной. ’ы знаешь, что все мысли, вложенные  там  в  уста
моего собеседника, принадлежат  ему,  шестнадцатилетнему.  Њного  еще  более
удивительного обнаруживал Я в нем.  ЊенЯ  пугала  такаЯ  даровитость.  Љакой
мастер, кроме ’ебЯ, мог бы сделать такое чудо? ’ы рано  прервал  его  земную
жнзнь, и мне спокойнее за него: Я не боюсь ни за его отрочество, ни  за  его
юность - вообще не боюсь за него. Њы взЯли его в товарищи, сверстника нащего
по благодати ’воей, чтобы наставить в учении ’воем. Њы крестились, и  бежала
от нас тревога за свою прежнюю жизнь. џ не мог в те  дни  насытитьсЯ  дивной
сладостью,  созерцаЯ  глубину  ’воего  намерениЯ  спасти  род  человеческий.
‘колько плакал Я над ’воими гимнами  и  песнопениЯми,  горЯчо  взволнованный
голосами, сладостно звучавшими в ’воей –еркви. ‡вуки  эти  вливались  в  уши
мои, истина отцеживалась в сердце мое, Я был  охвачен  благоговением;  слезы
бежали, и хорошо мне было с ними.


        VII.

     15. Ќезадолго до этого в Њедиоланской церкви вошло в обычай  утешать  и
наставлЯть с помощью пениЯ: братьЯ  пели  ревностно  и  согласно,  устами  и
сердцем. “же год или немного  больше  ћстина,  мать  малолетнего  императора
‚алентиниана,  преследовала  ’воего  ЂмвросиЯ  по  причине  ереси,   которой
соблазнили ее ариане. ЃлагочестиваЯ толпа  бодрствовала  в  церкви,  готоваЯ
умереть, вместе со своим епископом, рабом ’воим. € там же  мать  моЯ,  слуга
’воЯ, перваЯ в тревоге и бдении, жила молитвой. Њы, тогда  еще  не  согретые
жаром ’воего „уха, все же волновались: город был в смЯтении и  беспокойстве.
’огда и постановлено было петь гимны и псалмы по  обычаю  ‚осточной  –еркви,
чтобы народ совсем не извелсЯ в тоске и печали; с тех пор  и  поныне  обычай
этот соблюдаетсЯ, и его  усвоили  многие,  да  почти  все  стада  ’вои  и  в
остальном мире.
     16. ’огда упомЯнутому предстоЯтелю ’воему открыто было в видении место,
где сокрыты тела мучеников ЏротасиЯ и ѓервасиЯ, которые столько  лет  хранил
’ы нетленными в тайной  сокровищнице  ’воей,  чтобы  своевременно  взЯть  их
оттуда в обуздание женщины лютой, но царственной. Ћбнаружив  их  и  откопав,
перенесли их с подобающими почестЯми в Ђмвросневу  базилику:  исцелЯлись  не
только мучимые нечистыми духами (сами демоны сознавались в своем поражении);
один медиоланец, слепой в  течение  многих  лет  и  хорошо  известный  всему
городу,стал расспрашивать, почему так буйно ликует народ, и,  узнав,  в  чем
дело, вскочил и попросил своего поводырЯ отвести его  туда.  Џриведенный  на
место, он добилсЯ разрешениЯ подойтии прикоснутьсЯ платком к  носилкам,  где
покоились те, о ком сказано "дорога в очах  ѓосподних  смерть  свЯтых  …го".
‡атем он поднес платок к глазам  своим,  и  они  сразу  открылись.  Ћб  этом
разнеслась молва. ’ебе возносили хвалы, горЯчие, сиЯвшие  радостью;  поэтому
противница ’воЯ, хотЯ и не приникла к здравой вере, но подавила в душе своей
неистовость в преследованиЯх. Ѓлагодарю ’ебЯ, Ѓоже мой. Ћткуда и куда  повел
’ы воспоминаниЯ мои? чтобы Я исповедал ’ебе,  о  каких  великих  событиЯх  Я
забыл; даже тогда, когда так благоухал  "аромат  благовоний  ’воих",  мы  не
кинулись к ’ебе. Џотому Я так и плакал за пением ’воих гимнов; давно вздыхал
Я о ’ебе и наконец вдохнул веЯние ветра, насколько  проникал  он  в  дом  из
травы.


        VIII.

     17. "’ы, Љто позволЯешь жить вместе людЯм  единодушным",  ввел  в  наше
общество ќводиЯ, молодого человека из нашего муниципиЯ. Ћн служил  в  тайной
полиции, раньше нас обратилсЯ к ’ебе, крестилсЯ и, оставив  мирскую  службу,
вооружилсЯ длЯ ’воей. Њы были вместе и вместе  собирались  пребыть  в  нашем
свЯтом решении. Њы обдумывали, в каком  месте  лучше  нам  служить  ’ебе,  и
решили все разом вернутьсЯ в Ђфрику. Љогда мы были в Ћстии  на  ’ибре,  мать
скончалась.
     џ  многое  пропускаю,  потому  что  очень  тороплюсь.  Џрими,  ѓосподи,
исповедь мою и благодарность, пусть и безмолвную, за бесчисленные дела ’вои.
Ќо Я не пройду мимо того, что родилось в  душе  моей  к  этой  слуге  ’воей,
котораЯ родила менЯ телом длЯ этого  преходЯщего  света,  и  сердцем  -  длЯ
вечного. џ буду говорить о ’воих дарах ей, не о  ее  собственных  качествах.
Ћна не сама себЯ создала и не сама себЯ воспитала:  ’ы  сотворил  ее,  и  ни
отец, ни мать не знали, какой она будет. …е наставила в страхе  ’воем  розга
•риста ’воего, руководство …диного ’воего в семье верной, члены которой были
добрыми членами –еркви ’воей. ‡а старательное воспитание свое она  не  столь
хвалила мать свою, сколь некую престарелую служанку, котораЯ носила еще отца
ее на спине, как обычно носЯт  малышей  девочки  постарше.  ‡а  это,  за  ее
старость и чистые нравы пользовалась она  в  христианском  доме  почетом  от
хозЯев. Џотому и  поручена  ей  была  забота  о  хозЯйских  дочерЯх,  и  она
старательно несла ее. ЏолнаЯ свЯтой строгости  и  неумолимаЯ  в  наказаниЯх,
когда они требовались, была она в наставлениЯх рдзумна и рассудительна. Ћна,
например, разрешала девочкам, невзираЯ  на  жгучую  жажду,  пить  даже  воду
только  во  времЯ  очень  умеренного  обеда  за  родительским  столом.   Ћна
остерегала их от худой привычки разумным  словом:  "сейчас  вы  пьете  воду,
потому что не распорЯжаетесь вином, а когда в мужнем доме станете  хозЯйками
погребов и кладовок, вода вам может опротиветь, а привычка к питью останетсЯ
в силе". ’аким образом, разумно поучаЯ и властно приказываЯ, обуздывала  она
жадность нежного возраста и даже  жажду  у  девочек  удерживала  в  границах
умеренности: пусть не прельщает их то, что непристойно.
     18. €, однако, незаметно подползла к матери моей, как рассказывала мне,
сыну, слуга ’воЯ - подползла страсть к вину.ђодители обычно приказывали  ей,
как девушке воздержанной,  доставать  вино  из  бочки.  Ћпустив  туда  через
верхнее отверстие сосуд, она прежде чем перелить это чистое вино в  бутылку,
краем губ чуть-чуть отхлебывала его: больше она не могла, так как вино ей не
нравилось. € делала она это вовсе не по склонности к пьЯнству, а от избытка,
кипЯщих сил, ищущих выхода в мимолетных  проказах;  их  обычно  подавлЯет  в
отроческих душах глубокое уважение к старшим.
     € вот, прибавлЯЯ к этой ежедневной капле ежедневно по капле -  а  "тот,
кто пренебрегает малым, постепенно падает" - она докатилась до того,  что  с
жадностью почти полными кубками стала  поглощать  неразбавленное  вино.  ѓде
была тогда проницательнаЯ старушка и ее неумолимые запреты? ђазве что-нибудь
может одолеть тайную болезнь нашу, если ’ы, ѓосподи, не бодрствуешь над нами
со ‘воим врачеванием? Ќет отца, матери и воспитателей, но присутствуешь  ’ы,
Љоторый нас создал. Љоторый зовешь нас. Љоторый даже через... людей  делаешь
доброе, чтобы спасти душу. —то же  сделал  ’ы  тогда.  Ѓоже  мой?  —ем  стал
лечить? —ем исцелил? Ќе извлек ли ’ы грубое и острое бранное слово из  чужих
уст, как врачебнцй нож, вынутый из неведомых запасов ’воих, и не отрезал  ли
одним ударом все гнилое? ‘лужанка, ходившаЯ обычно вместе с  ней  за  вином,
спорЯ, как это бывает, с младшей хозЯйкой с глазу на глаз,  упрекнула  ее  в
этом проступке и с едкой издевкой назвала"горькой пьЯницей". “ЯзвленнаЯ этим
уколом, она оглЯнулась на свою скверну,  тотчас  же  осудила  ее  и  от  нее
избавилась.
     ’ак друзьЯ, льстЯ, развращают, а враги, бранЯ, обычно  исправлЯют.  ’ы,
однако, воздаешь им не за то, что делаешь через них, а за их намерениЯ. Ћна,
рассердившись, хотела не излечить младшую хозЯйку, а вывести ее  из  себЯ  -
тайком, потому ли, что так уже подошло и с местом и со временем  ссоры,  или
потому, что сама она боЯлась  попасть  в  беду  за  поздний  донос.  ’ы  же,
ѓосподи, правЯщий всем, что есть на небесах и на  земле,  обращающий  вспЯть
длЯ целей ‘воих водные пучины и подчинЯющий ‘ебе буйный  поток  времени.  ’ы
безумием одной души исцелил другую. …сли кто  словом  своим  исправил  того,
кого он хотел исправить, пусть он,  после  моего  рассказа,  не  приписывает
этого исправлениЯ своим силам.


        IX.

     19. ‚оспитаннаЯ в целомудрии и воздержании, подчинЯЯсь родителЯм скорее
из послушаниЯ ’ебе, чем ’ебе из послушаниЯ родителЯм, она, войдЯ  в  брачный
возраст,  вручена  была  мужу,  служила  ему,  как  господину,  и  старалась
приобрести его длЯ ’ебЯ. Ћ ’ебе говорила  ему  всЯ  стать  ее,  делавшаЯ  ее
прекрасной длЯ мужа: он ее  уважал,  любил  и  удивлЯлсЯ  ей.  Ћна  спокойно
переносила его измены; никогда по этому поводу не было у нее с  мужем  ссор.
Ћна ожидала, что ’ы умилосердишьсЯ над ним, и, поверив  в  ’ебЯ,  он  станет
целомудрен. Ђ кроме того был он человеком чрезвычайной доброты  и  неистовой
гневливости. € она знала, что не надо противоречить  разгневанному  мужу  не
только делом, но даже словом. Љогда  же  она  видела,  что  он  отбушевал  и
успокоилсЯ, она объЯснЯла ему свой поступок; бывало ведь, что  он  кипЯтилсЯ
без толку. “ многих женщин, мужьЯ которых были гораздо  обходительнее,  лица
бывали обезображены синЯками от пощечин; в  дружеской  беседе  обвинЯли  они
своих мужей, а она их Язык; будто в шутку давала она им серьезный  совет:  с
той минуты, как они услышали чтение брачного контракта, должны  они  считать
его документом, превратившим их в служанок; памЯтуЯ о  своем  положении,  не
должны они заноситьсЯ перед своими господами.  ‡наЯ,  с  каким  лютым  мужем
приходитсЯ ей жить, они удивлЯлись: не  слыхано  и  не  видано  было,  чтобы
Џатриций  побил  жену  или  чтобы  они  повздорили  и  хоть  на  один   день
рассорились. Ћни дружески расспрашивали ее, в  чем  причина;  она  учила  их
своему обычаю, о котором Я упомЯнул  выше.  “своившие  его  благодарили,  не
усвоившие терпели поношение.
     20.  ЌашептываниЯ  дурных  служанок  сначала  восстановили  против  нее
свекровь, но  мать  моЯ  услужливостью,  неизменным  терпением  и  кротостью
одержала над ней такую победу, что та  сама  пожаловалась  сыну  на  сплетни
служанок, нарушавших в доме мир между ней и невесткой, и потребовала длЯ них
наказаниЯ. Џосле того, как он, слушаЯсь матери,  заботЯсь  о  порЯдке  среди
рабов и о согласии в семье,  высек  выданных  по  усмотрению  выдавшей,  она
пригрозила, что на такую же награду от нее должна рассчитывать каждаЯ, если,
думаЯ угодить, станет ей наговаривать на невестку. Ќикто уже не осмеливалсЯ,
и они зажили в достопамЯтном сладостном дружелюбии.
     21. "ѓосподи, милующий менЯ!" ’ы послал этой доброй служанке  ’воей,  в
чреве которой создал менЯ, еще один великий дар. ѓде только не ладили  между
собой и ссорились, там она поЯвлЯлась - где могла - умиротворительницей. Ћна
выслушивала от обеих сторон взаимные,  многочисленные  и  горькие,  попреки,
какие обычно изрыгает душа, раздувшаЯсЯ и  взбаламученнаЯ  ссорой.  €  когда
присутствующей приЯтельнице изливалась всЯ кислота непереваренной злости  на
отсутствующую неприЯтельницу, то мать моЯ сообщала  каждой  только  то,  что
содействовало  примирению   обеих.   џ   счел   бы   это   доброе   качество
незначительным, если  бы  не  знал,  по  горькому  опыту,  что  бесчисленное
множество  людей  (тут  действует  какаЯ-то  страшнаЯ,  широко   разлившаЯсЯ
греховнаЯ  зараза)  не  только  передает  разгневанным   врагам   слова   их
разгневанных врагов, но еще добавлЯет к ним то, что и  не  было  сказано.  Ђ
ведь следовало бы человеку человечному не  то  что  возбуждать  и  разжигать
злыми словами  человеческую  вражду,  а,  наоборот,  стремитьсЯ  угасить  ее
словами добрыми. ’акова была мать моЯ; ’ы поучал ее в сокровенной  школе  ее
сердца.
     22. € вот, наконец, приобрела она ’ебе своего  мужа  на  последок  дней
его; от него, христианина, она уже не плакала над тем, что терпела от  него,
нехристианина. Ѓыла она слугой служителей ’воих. Љто  из  них  знал  ее,  те
восхвалЯли, чтили и любили в ней ’ебЯ, ибо чувствовали  присутствие  ’вое  в
сердце ее: о нем свидетельствовала ее свЯтаЯ жизнь. Ћна "была  женой  одного
мужа, воздавала родителЯм своим, благочестиво вела дом свой, усердна была  к
добрым делам"'. Ћна воспитывала  сыновей  своих,  мучаЯсь,  как  при  родах,
всЯкий раз, когда видела, что они сбиваютсЯ с ’воего пути.
     € напоследок - ’ы позволЯешь  ведь  по  милости  ‘воей  называтьсЯ  нам
служителЯми ’воими - о всех нас, живших до успениЯ ее в  дружеском  союзе  и
получивших благодать ’воего ЉрещениЯ, она заботилась так, словно все мы были
ее детьми, и служила нам так, словно были мы ее родителЯми.


        X.

     23. “же навис день исхода ее из этой жизни; этот день знал ’ы, мы о нем
не ведали. ‘лучилось - думаю, тайной ’воей заботой, - что мы с ней  остались
вдвоем; опершись на подоконник, смотрели мы из окна на внутренний садик того
дома,  где  жили  в  Ћстии.  “сталые  от  долгого  путешествиЯ,  наконец   в
одиночестве, набирались мы сил длЯ плаваниЯ. Њы сладостно беседовали  вдвоем
и, "забываЯ прошлое, устремлЯлись к тому, что перед нами",  спрашивали  друг
друга, пред лицом €стины, - а это ’ы, - какова будущаЯ вечнаЯ жизнь  свЯтых,
- "не видел того глаз, не слышало ухо и не приходило то на сердце  человеку"
-  но  устами  сердца  жаждали  мы  приникнуть  к  струЯм  ’воего  Ќебесного
источника, "€сточника жизни, который у ’ебЯ", чтобы, обрызганные его  водой,
в меру нашего постижениЯ, могли бы как-нибудь обнЯть мыслью ее величие.
     24. Љогда в беседе нашей пришли мы  к  тому,  что  любое  удовольствие,
доставлЯемое телесными чувствами, осиЯнное любым земным светом, не  достойно
не только сравнениЯ с радостЯми той жизни, но даже упоминаниЯ рЯдом с  ними,
то, возносЯсь к Ќему ‘амому сердцем, все более разгоравшимсЯ,  мы  перебрали
одно за другим все созданиЯ …го и дошли до самого  неба,  откуда  светЯт  на
землю солнце, луна и звезды. €, войдЯ в себЯ, думаЯ  и  говорЯ  о  творениЯх
’воих и удивлЯЯсь им, пришли мы к душе нашей и вышли из нее,  чтобы  достичь
страны неиссЯкаемой полноты, где ’ы вечно питаешь €зраилЯ пищей истины,  где
жизнь есть та мудрость, через Љоторую возникло все, что есть, что было и что
будет. ‘ама она не возникает, а остаетсЯ такой, какова есть,  какой  была  и
какой всегда будет. ‚ернее: длЯ нее нет "была"  и  "будет",  а  только  одно
"есть", ибо она вечна, вечность же не знает "было"  и  "будет".  €  пока  мы
говорили о ней и жаждали ее, мы чуть прикоснулись к ней всем трепетом нашего
сердца. € вздохнули и оставили там "'начатки духа"*  и  вернулись  к  скрипу
нашего Языка, к словам, возникающим и исчезающим. —то подобно ‘лову  ’воему,
ѓосподу нашему, пребывающему в ‘ебе, не стареющему и все обновлЯющему!
     25,  Њы  говорили:  "если  в  ком  умолкнет  волнение  плоти,  умолкнут
представлениЯ о земле, водах и воздухе, умолкнет и  небо,  умолкнет  и  сама
душа и выйдет из  себЯ,  о  себе  не  думаЯ,  умолкнут  сны  и  воображаемые
откровениЯ, всЯкий Язык, всЯкий знак и все, что проходит и  возникает,  если
наступит полное молчание, - (если слушать, то-они все говорЯт: "не  сами  мы
себЯ создали; нас создал ’от, Љто пребывает врчно") - если они, сказав  это,
замолкнут, обратив слух к ’ому, Љто их создал, и заговорит Ћн ‘ам, один - не
через них, а прЯмо от ‘ебЯ, да услышим слово …го, не из плотских уст,  не  в
голосе ангельском, не в грохоте бури, не  в  загадках  и  подобиЯх,  но  …го
‘амого, Љоторого любим в созданиЯх …го; да услышим …го ‘амого - без  них,  -
как сейчас, когда мы вышли из себЯ и быстрой мыслью  прикоснулись  к  ‚ечной
Њудрости, над всем пребывающей; если такое состоЯние могло бы  продолжитьсЯ,
а все низшие  образы  исчезнуть,  и  она  одна  восхитила  бы,  поглотила  и
погрузила в глубокую радость своего созерцателЯ - если вечнаЯ жизнь  такова,
какой была эта минута постижениЯ, о котором мы вздыхали, то разве это не то,
о чем сказано: "‚ойди в радость господина ’воего"? когда это будет? не тогда
ли, когда "все воскреснем, но не все изменимсЯ"?
     26. џ говорил это, если и не так и не  этими  словами,  то  ’ы  знаешь,
ѓосподи, что в тот день, когда  мы  беседовали,  ничтожен  за  этой  беседой
показалсЯ нам этот мир со всеми его наслаждениЯми, и мать оказала мне: "‘ын!
что до менЯ, то в этой жизни мне уже все не в сладость. џ не знаю,  что  мне
здесь еще делать и зачем здесь быть;  с  мирскими  надеждами  у  менЯ  здесь
покончено. Ѓыло только одно, почему Я хотела еще задержатьсЯ в  этой  жизни:
раньше чем умереть, увидеть тебЯ православным христианином.  ѓосподь  одарил
менЯ полнее: дал увидеть тебЯ …го рабом, презревшим земное счастье. —то  мне
здесь делать?"


        XI.

     27. Ќе помню, что Я ей ответил, но не прошло и пЯти дней  или  немногим
больше, как она ‘легла в лихорадке. ‚о времЯ болезни  она  в  какой-то  день
впала в обморочное состоЯние и  потерЯла  на  короткое  времЯ  сознание.  Њы
прибежали, но она скоро пришла в себЯ, увидела менЯ и  брата,  стоЯвших  тут
же, и сказала, словно ища что-то: "где Я была?" ‡атем,  видЯ  нашу  глубокую
скорбь, сказала: "‡десь похороните вы мать вашу". џ молчал, сдерживаЯ слезы.
Ѓрат мой что-то сказал, желаЯ ей не  такого  горького  конца;  лучше  бы  ей
умереть не в чужой земле, а на родине. “слышав  это,  она  встревожилась  от
таких его мыслей, устремила на него недовольный взглЯд и, переводЯ глаза  на
менЯ, сказала: "посмотри, что он говорит!",  а  затем  обратилась  к  обоим:
"положите это тело, где придетсЯ; не беспокойтесь о  нем;  прошу  об  одном:
поминайте менЯ у алтарЯ ѓосподнЯ, где  бы  вы  ни  оказались".  ‚ыразив  эту
мысль, какими она смогла словами,  она  умолкла,  страдаЯ  от  усиливавшейсЯ
болезни.
     28. џ же, думаЯ о дарах ’воих, Ѓоже Ќевидимый, которые ’ы вкладываешь в
сердца верных ’воих, - они дают дивную жатву - радовалсЯ и благодарил  ’ебЯ:
Я ведь знал и помнил, как она волновалась и беспокоилась о своем погребении,
все предусмотрела и приготовила место рЯдом с могилой мужа. ’ак как они жили
очень согласно, то  она  хотела  (человеческой  душе  трудно  отрешитьсЯ  от
земного) еще добавки к такому счастью: пусть бы люди вспоминали: "вот как ей
довелось: вернулась из заморского путешествиЯ и теперь прах  обоих  супругов
прикрыт одним прахом". џ не знал, когда по совершенной благости ’воей  стало
исчезать в ее сердце это пустое желание. џ радовалсЯ и удивлЯлсЯ, видЯ такою
свою мать, хотЯ, правда, и в той нашей беседе у окошка, когда  она  сказала:
"—то мне здесь делать?", не видно было, чтобы она желала умереть на  родине.
Џосле уже Я услышал, что, когда мы были в Ћстии.она однажды  доверчиво,  как
мать, разговорилась с моими друзьЯми о презрении к  этой  жизни  и  о  благе
смерти. ЊенЯ при этой беседе не  было,  они  же  пришли  в  изумление  перед
мужеством женщины (’ы ей дал его) и спросили, неужели ей не страшно оставить
свое тело так далеко от родного города. "Ќичто не далеко от Ѓога, - ответила
она, - и нечего боЯтьсЯ, что  при  конце  мира  Ћн  не  вспомнит,  где  менЯ
воскресить".
     €так, на девЯтый день болезни своей, на  пЯтьдесЯт  шестом  году  жизни
своей и  на  тридцать  третьем  моей,  эта  верующаЯ  и  благочестиваЯ  душа
разрешилась от тела.


        XII.

     29. џ закрыл ей глаза, и великаЯ печаль влилась в сердце мое и захотела
излитьсЯ в слезах. ‚ластным велением души заставил Я глаза  свои  вобрать  в
себЯ этот источник и остатьсЯ совершенно сухими. € было мне  в  этой  борьбе
очень плохо. Љогда мать испустила дух, Ђдеодат, дитЯ,  жалобно  зарыдал,  но
все мы заставили его замолчать. € таким же образом что-то  детское  во  мне,
стремившеесЯ излитьсЯ в рыданиЯх этим юным  голосом,  голосом  сердца,  было
сдержано и умолкло.  Њы  считали,  что  не  подобает  отмечать  эту  кончину
слезными жалобами и стенаниЯми: ими  ведь  обычно  оплакивают  горькую  долю
умерших и как бы полное их исчезновение. Ђ длЯ нее смерть не была горька, да
вообще длЯ нее и не было смерти. Ћб этом непреложно свидетельствовали  и  ее
нравы и "вера нелицемернаЯ".
     30. —то же так тЯжко  болело  внутри  менЯ?  ‘вежаЯ  рана  оттого,  что
внезапно оборвалась привычнаЯ, такаЯ сладостнаЯ и милаЯ,  совместнаЯ  жизнь?
Њне отрадно было вспомнить, что в этой последней болезни, ласково  благодарЯ
менЯ за мои услуги, называла она менЯ  добрым  сыном  и  с  большой  любовью
вспоминала, что никогда не слышала она от менЯ  брошенного  ей  грубого  или
оскорбительного слова. Ђ разве, Ѓоже мой. ’ворец наш, разве можно сравнивать
мое  почтение  к  ней  с  ее  служением  мне?  ‹ишилсЯ  Я  в   ней   великой
утешительницы, ранена была душа  моЯ,  и  словно  разодрана  жизнь,  ставшаЯ
единой; ее жизнь и моЯ слились ведь в одно.
     31. Њы удержали мальчика от плача; ќводий взЯл псалтирь и запел псалом,
который мы подхватили всем домом: "милосердие и  правду  ’вою  воспою  ’ебе,
ѓосподи"; услышав, что происходит, сошлось много братьев и верующих  женщин.
’е, на чьей это было обЯзанности, стали по обычаю  обрЯжать  тело;  Я  же  в
стороне, где мог это делать пристойно, рассуждал с людьми, решившими менЯ не
покидать, о том, что приличествовало этому часу, и лекарством истины пыталсЯ
смЯгчить мои муки, ’ебе ведомые,  неизвестные  им,  внимательным  слушателЯм
моим, думавшим, что Я не чувствую никакой боли. џ же в уши ’вои -  никто  из
них менЯ не слышал - кричал на себЯ за свою слабость, ставил плотину  потоку
моей скорби, и она будто подчинЯлась мне, а затем несла менЯ со  всей  своей
силой, хотЯ Я и не позволЯл слезам прорватьсЯ, а выражению лица  изменитьсЯ;
но Я знал, что Я подавлЯю в сердце своем. Ђ так как  менЯ  сильно  угнетало,
что менЯ так потрЯсает смерть, котораЯ по  должному  порЯдку  и  по,  участи
человеческой приходит неизбежно, то еще другой болью болел Я  в  боли  моей,
томЯсь двойной печалью.
     32. ’ело было вынесено, мы пошли и вернулись без  слез.  Џри  молитвах,
которые излили мы ’ебе, когда предложена была за нее  €скупительнаЯ  †ертва,
и, по обычаю тех мест, тело до положениЯ в гроб лежало около него, даже  при
этих молитвах Я не заплакал. ‚есь день втайне тЯжко скорбел Я и  в  душевном
смЯтении, как мог, просил ’ебЯ исцелить боль мою. ’ы не делал этого,  думаю,
чтоб