 сложилось отношение, как  к иконе, лик
его   стал   иконописным   ликом,   перестал   быть   человеческим.  Ќо  это
трансцендентное начало  свЯтости, становЯщеесЯ  посредником  между  Ѓогом  и
человеком,  должно что-то  делать длЯ русского человека, ему помогать  и его
спасать, за  него совершать нравственную и духовную работу.  ђусский человек
совсем  и не  помышлЯет  о  том,  чтобы свЯтость стала  внутренним  началом,
преображающим  его  жизнь, она  всегда  действует  на  него извне.  ‘вЯтость
слишком высока и недоступна, она - уже не  человеческое состоЯние, перед ней
можно лишь благоговейно склонЯтьсЯ и искать в ней помощи и заступничества за
окаЯнного грешника. Џочитание свЯтых заслонило  непосредственно богообщение.
‘вЯтой -  больше, чем  человек,  поклонЯющийсЯ  же  свЯтому,  ищущий  в  нем
заступничества, - меньше, чем  человек. ѓде  же человек? ‚сЯкий человеческий
идеал   совершенства,   благородства,   чести,  честности,   чистоты,  света
представлЯютсЯ    русскому    человеку    малоценным,    слишком    мирским,
средне-культурным.  €  колеблетсЯ русский человек  между началом  звериным и
ангельским, мимо начала человеческого. „лЯ русского человека так  характерно
это  качание   между   свЯтостью  и  свинством.   ђусскому   человеку  часто
представлЯетсЯ, что  если нельзЯ быть  свЯтым поднЯтьсЯ до сверхчеловеческой
высоты,  то лучше уж оставатьсЯ в свинском  состоЯнии, то не  так уже важно,
быть  ли  мошенником  или честным.  Ђ  так  как  сверхчеловеческое состоЯние
свЯтости  доступно  лишь  очень  немногим,  то  очень многие  не достигают и
человеческого   состоЯниЯ,   остаютсЯ   в   состоЯнии   свинском.   Ђктивное
человеческое совершенствование и  творчество парализованы. ‚ ђоссии все  еще
недостаточно раскрыто человеческое начало, оно все еще  в потенциЯх, великих
потенциЯх, но лишь потенциЯх.
     ђусскаЯ  мораль   проникнута   дуализмом,   унаследованным   от   нашей
своеобразной народной религиозности. €деЯ  свЯтой ђуси имела глубокие корни,
но она заключала в  себе и нравственную опасность длЯ русского человека, она
нередко расслаблЯла его нравственную энергию, парализовала  его человеческую
волю и мешала его восхождению. ќто - женственнаЯ религиозность и женственнаЯ
мораль.  ђусскаЯ  слабость, недостаток характера  чувствуетсЯ  в этом вечном
желании  укрытьсЯ  в  складках одежд Ѓогородицы, прибегнуть к заступничеству
свЯтых. Ѓожественное  начало  не раскрываетсЯ изнутри, в самой русской воле,
русском жизненном  порыве.  ЏереживаниЯ своей слабости  и своего окаЯнства и
представлЯютсЯ религиозными переживаниЯми по  преимуществу. € мы всего более
нуждаемсЯ  в  развитии  в  себе  мужественного  религиозного начала  во всех
отношениЯх. Њы должны развивать в себе сознание ответственности и приучатьсЯ
возлагать  как можно больше на  самих себЯ  и на свою  активность.  Ћт этого
зависит будущее  ђоссии, исполнение  ее  признаниЯ  в  мире.  ЌельзЯ  видеть
своеобразие  ђоссии в  слабости  и отсталости. ‚  силе и  в развитии  должно
раскрытьсЯ  истинное  своеобразие ђоссии.  ђусский  человек должен перестать
возлагатьсЯ  на  то, что за  него  кем-то  все  будет  сделано и достигнуто.
€сторический час жизни ђоссии требует, чтобы  русский  человек раскрыл  свою
человеческую духовную активность.
     Ћчень характерно, что  не только в русской народной религиозности  и  у
представителей   старого   русского  благочестиЯ,   но  и  у   атеистической
интеллигенции,  и  у  многих   русских  писателей  чувствуетсЯ  все  тот  же
трансцендентный   дуализм,    все    то    же    признание   ценности   лишь
сверхчеловеческого   совершенства   и   недостаточнаЯ   оценка  совершенства
человеческого. ’ак средний радикальный интеллигент обычно думает, что он или
призван перевернуть мир, или принужден остатьсЯ в довольно низком состоЯнии,
пребывать   в   нравственной   нерЯшливости   и   опускатьсЯ.   Џромышленную
деЯтельность  он  целиком  предоставлЯет той  "буржуазии",  котораЯ, по  его
мнению,  и  не  может обладать  нравственными  качествами. ђусского человека
слишком легко "заедает среда".  Ћн привык возлагатьсЯ не на себЯ, не на свою
активность,  не   на  внутреннюю  дисциплину  личности,  а  на  органический
коллектив,   на  что-то   внешнее,  что  должно  его  подымать  и   спасать.
ЊатериалистическаЯ теориЯ  социальной среды  в  ђоссии  есть  своеобразное и
искаженное   переживание  религиозной  трансцендентности,  полагающей  центр
тЯжести вне глубины человека.  Џринцип  "все  или  ничего"  обычно в  ђоссии
оставлЯет победу за "ничем".

        III

     Ќужно признать, что личное достоинство, личнаЯ честность и чистота мало
кого у  нас пленЯют.  ‚сЯкий  призыв к личной дисциплине раздражает русских.
„уховнаЯ работа над формированием своей личности не  представлЯетсЯ русскому
человеку  нужной и  пленительной. Љогда  русский  человек  религиозен, то он
верит, что свЯтые или сам  Ѓог все за  него сделают, когда же он атеист,  то
думает,  что  все за  него  должна сделать социальнаЯ среда.  „уалистическое
религиозное  и  моральное воспитание,  всегда  призывавшее  исключительно  к
смирению и никогда не призывавшее к чести, пренебрегавшее чисто человеческим
началом, чисто человеческой активностью и человеческим достоинством,  всегда
разлагавшее   человека  на  ангельско-небесное  и  зверино-земное,  косвенно
сказалось  теперь,  во  времЯ  войны. ‘вЯтости  все еще поклонЯетсЯ  русский
человек  в   лучшие   минуты  своей  жизни,  но   ему  недостает  честности,
человеческой  честности. Ќо  и  почитание  свЯтости, этот  главный  источник
нравственного питаниЯ  русского народа, идет на убыль, стараЯ  вера слабеет.
‡верино-земное начало в человеке, не привыкшем к  духовной работе над собой,
к  претворению  низшей  природы в  высшую,  оказываетсЯ  предоставленным  на
произвол  судьбы. €  в  отпавшем от  веры,  по  современному обуржуазившемсЯ
русском человеке остаетсЯ  в силе старый религиозный  дуализм.  Ќо благодать
отошла   от  него,  и  он  осталсЯ   предоставленным  своим  непросветленным
инстинктам. ЋргиЯ химических инстинктов, безобразной наживы и  спекулЯции  в
дни великой мировой войны и великих испытаний длЯ ђоссии есть наш величайший
позор, темное пЯтно на национальной жизни, Язва на теле ђоссии. †ажда наживы
охватила  слишком  широкие  слои  русского  народа.  ЋбнаруживаетсЯ  вековой
недостаток честности  и чести  в русском человеке, недостаток  нравственного
воспитаниЯ  личности и свободного ее самоограничениЯ.  € в этом  есть что-то
рабье, какое-то не гражданское,  догражданское состоЯние.  ‘реднему русскому
человеку,  будь  он  землевладельцем  или  торговцем,  недостает гражданской
честности и  чести.  ‘вободные  граждане не  могут  спекулировать,  утаивать
продукты первой необходимости и т. п. во времЯ великого испытаниЯ духовных и
материальных  сил  ђоссии.  ќто несмываемый позор, о котором  с  содроганием
будут  вспоминать  будущие  поколениЯ нарЯду с  воспоминанием о  героических
подвигах  русской армии, о  самоотверженной деЯтельности  наших общественных
организаций.  џ верю,  что Ядро русского народа нравственно-здоровое.  Ќо  в
нашем  буржуазно-обывательском  слое  не   оказалось   достаточно   сильного
нравственного гражданского  сознаниЯ, нравственной  и гражданской подготовки
личности. Џеред этим слоем стоЯт  не только большие испытаниЯ,  но и большие
соблазны.  ђусский человек может  бесконечно много  терпеть  и  выносить, он
прошел школу смирениЯ. Ќо  он  легко  поддаетсЯ соблазнам  и  не выдерживает
соблазна  легкой  наживы,  он  не  прошел  настоЯщей школы  чести,  не имеет
гражданского  закала.  ќто  не  значит,  что,  так  легко  соблазнЯющийсЯ  и
уклонЯющийсЯ от путей личной и гражданской честности, русский человек совсем
не любит ђоссии. Џо-своему он любит ђоссию, но он не привык чувствовать себЯ
ответственным перед ђоссией, не воспитан в  духе свободно-гражданского к ней
отношениЯ.
     ЏриходитсЯ с грустью  сказать, что свЯтаЯ ђусь имеет  свой коррелЯтив в
ђуси  мошеннической.  ќто подобно тому, как  моногамическаЯ семьЯ имеет свой
коррелЯтив  в  проституции.  ‚от  этот   дуализм  должен  быть  преодолен  и
прекращен.  Ќужно вникать  в  глубокие  духовные  истоки  наших  современных
нравственных Язв. ‚ глубине ђоссии, в душе русского народа должны раскрытьсЯ
имманентнаЯ  религиозность   и   имманентнаЯ  мораль,  длЯ   которой  высшее
божественное начало  делаетсЯ внутренно преображающим и творческим  началом.
ќто значит, что должен во весь свой рост  стать человек и  гражданин, вполне
свободный. ‘вободнаЯ  религиознаЯ  и социальнаЯ психологиЯ  должна  победить
внутри  каждого  человека рабскую религиозную  и социальную  психологию. ќто
значит  также, что русский человек должен выйти из того состоЯниЯ, когда  он
может быть  свЯтым, но не  может быть  честным.  ‘вЯтость навеки останетсЯ у
русского  народа,  как  его  достоЯние,  но  он  должен  обогатитьсЯ  новыми
ценностЯми.  ђусский  человек  и   весь   русский   народ   должны   сознать
божественность человеческой  чести  и честности. ’огда  инстинкты творческие
победЯт инстинкты хищнические.

     Ћб отношении русских к идеЯм

        I

     Њногое  в складе  нашей общественной  и народной психологии  наводит на
печальные  размышлениЯ.  € одним  из самых печальных фактов  нужно  признать
равнодушие к идеЯм и идейному творчеству, идейную  отсталость  широких слоев
русской интеллигенции.  ‚ этом  обнаруживаетсЯ  вЯлость  и инертность мысли,
нелюбовь  к  мысли,  неверие в  мысль.  Њоралистический склад  русской  души
порождает  подозрительное  отношение  к мысли. †изнь  идей признаетсЯ у  нас
роскошью, и  в  роскоши  этой  не видЯт существенного  отношениЯ к жизни.  ‚
ђоссии  с  самых  противоположных  точек зрениЯ  проповедуетсЯ  аскетическое
воздержание  от  идейного  творчества, от  жизни мысли,  переходЯщей пределы
утилитарно  нужного длЯ  целей  социальных,  моральных или религиозных. ќтот
аскетизм в отношении к мысли и к идейному творчеству одинаково утверждалсЯ у
нас и с точки  зрениЯ религиозной и  с точки зрениЯ  материалистической. ќто
так свойственно русскому  народничеству, принимавшего и самые левые, и самые
правые формы.  џрко выразилась эта складка  русской души в толстовстве. Ћдни
считают  у  нас  достаточным  тот   минимум  мысли,  который  заключаетсЯ  в
социал-демократических  брошюрах,  другие  -  тот,  который  можно  найти  в
писаниЯх свЯтых  отцов. Ѓрошюры толстовские, брошюры "религиозно-философской
библиотеки  Њ. Ђ.  Ќовоселова и брошюры социально-революционные обнаруживают
совершенно  одинаковую  нелюбовь  и презрение  к  мысли. ‘амоценность  мысли
отрицалась, свобода идейного творчества  бралась под  подозрение то  с точки
зрениЯ социально-революционной,  то с точки зрениЯ религиозно-охранительной.
‹юбили у нас лишь катехизисы, которые легко  и просто применЯлись ко всЯкому
случаю  жизни. Ќо  любовь  к  катехизисам и есть  нелюбовь к самостоЯтельной
мысли.  ‚  ђоссии  никогда не  было  ничего  ренессансного,  ничего от  духа
‚озрождениЯ. ’ак печально и уныло сложилась русскаЯ  историЯ и сдавила  душу
русского человека! ‚сЯ духовнаЯ энергиЯ русского человека была направлена на
единую мысль  о  спасении своей  души, о спасении  народа, о спасении  мира.
Џоистине  эта  мысль   о  всеобщем  спасении  -  характерно  русскаЯ  мысль.
€сторическаЯ судьба  русского народа была  жертвенна, -  он спасал …вропу от
нашествий  ‚остока,  от татарщины,  и у  него не хватало сил  длЯ свободного
развитиЯ.
     ‡ападный человек  творит ценности,  созидает цвет культуры, у него есть
самодовлеющаЯ любовь к ценностЯм;  русский человек ищет спасениЯ, творчество
ценностей длЯ него  всегда немного  подозрительно. ‘пасениЯ ищут  не  только
верующие русские души, православные или сектантские, спасениЯ ищут и русские
атеисты, социалисты и  анархисты. „лЯ дела  спасениЯ  нужны  катехизисы,  но
опасна мысль свободнаЯ и творческаЯ. Ћшибочно думать,  что лучшаЯ,  наиболее
искреннЯЯ  часть русской левой,  революционной  интеллигенции общественна по
направлению  своей воли  и занЯта политикой. ‚ ней  нельзЯ найти ни малейших
признаков  общественной  мысли,  политического  сознаниЯ.  Ћна аполитична  и
необщественна,  она извращенными путЯми ищет  спасениЯ души,  чистоты,  быть
может, ищет подвига и служениЯ миру, но лишена инстинктов государственного и
общественного   строительства.    "Ћбщественное"    миросозерцание   русской
интеллигенции,  подчинЯющее  все  ценности  политике,  есть  лишь  результат
великой  путаницы,  слабости  мысли  и  сознаниЯ,  смешениЯ   абсолютного  и
относительного.   ђусский    интеллигентский   максимализм,   революционизм,
радикализм  есть  особого  рода  моралистический   аскетизм  в  отношении  к
государственной, общественной и вообще исторической жизни. Ћчень характерно,
что русскаЯ  тактика обычно принимает форму бойкота, забастовки и неделаниЯ.
ђусский интеллигент никогда  не  уверен в том, следует ли принЯть историю со
всей ее мукой, жестокостью, трагическими противоречиЯми, не праведнее  ли ее
совершенно отвергнуть. Њыслить над историей  и ее задачами он  отказываетсЯ,
он  предпочитает   морализировать  над   историей,   применЯть  к  ней  свои
социологические схемы, очень  напоминающие схемы  теологические.  €  в  этом
русский интеллигент, оторванный от родной почвы, остаетсЯ характерно-русским
человеком,  никогда  не имевшим вкуса  к  истории, к  исторической мысли и к
историческому драматизму. Ќаша  общественнаЯ мысль была нарочито примитивной
и  элементарной,  она всегда  стремилась к  упрощению  и боЯлась  сложности.
ђусскаЯ интеллигенциЯ всегда исповедывала какие-нибудь доктрины, вмещающиесЯ
в  карманный  катехизис, и  утопии,  обещающие  легкий  и  упрощенный способ
всеобщего спасениЯ,  но  не любила  и боЯлась  самоценной творческой  мысли,
перед  которой  раскрывались бы  бесконечно сложные  перспективы.  ‚ широкой
массе так называемой  радикальной интеллигенции мысль не только упрощена, но
опошлена  и  выветрена. ђазложение старых идей  в  полуравнодушной  массе  -
Ядовито.  Љатехизисы  допустимы  лишь в  огненной атмосфере, в  атмосфере же
тепло-прохладной они пошлеют и вырождаютсЯ. ’ворческаЯ мысль, котораЯ ставит
и решает все новые и новые задачи, - динамична. ђусскаЯ же мысль всегда была
слишком  статична,   несмотрЯ  на  смену   разных   вер  и  по  отношению  к
теократически   охранительным  доктринам   и  по   отношению   к   доктринам
позитивистически-радикальным и социалистическим.

        II

     ђусскаЯ нелюбовь к  идеЯм  и  равнодушие к  идеЯм  нередко переходЯт  в
равнодушие к истине.  ђусский человек не очень ищет истины,  он ищет правды,
которую мыслит  то религиозно, то морально,  то социально,  ищет спасениЯ. ‚
этом  есть что-то характерно-русское, есть своЯ настоЯщаЯ русскаЯ правда. Ќо
есть  и  опасность,  есть  отвращение  от  путей  познаниЯ,  есть   уклон  к
народнически  обоснованному  невежеству.   Џреклонение  перед   органической
народной мудростью всегда  парализовало  мысль  в ђоссии и пресекало идейное
творчество,   которое   личность  берет   на   свою  ответственность.   Ќаша
консервативнаЯ  мысль была еще  родовой мыслью,  в ней не было  самосознаниЯ
личного  духа. Ќо это самосознание личного духа мало чувствовалось и в нашей
прогрессивной  мысли.   Њысль,   жизнь  идей   всегда   подчинЯлась  русской
душевности, смешивающей правду-истину  с  правдой-справедливостью.  Ќо  сама
русскаЯ  душевность не была  подчинена духовности, не  прошла через  дух. Ќа
почве  этого  господства душевности  развиваетсЯ  всЯкого  рода психологизм.
Њысль родоваЯ, мысль, свЯзаннаЯ со стихийностью земли, всегда душевнаЯ, а не
духовнаЯ  мысль.  €  мышление  русских  революционеров  всегда  протекало  в
атмосфере душевности,  а не духовности. €деЯ, смысл раскрываетсЯ в личности,
а  не в  коллективе, и  народнаЯ мудрость раскрываетсЯ  на вершинах духовной
жизни  личностей,  выражающих  дух  народный. Ѓез  великой ответственности и
дерзновениЯ  личного духа не может  осуществлЯтьсЯ  развитие народного духа.
†изнь  идей есть обнаружение жизни духа.  ‚ творческой мысли  дух овладевает
душевно-телесной стихией. €сключительное господство душевности с ее животной
теплотой противитсЯ этой освобождающей жизни духа. ‚еличайшие русские  гении
боЯлись этой ответственности личного духа и с вершины духовной падали  вниз,
припадали к земле, искали спасениЯ в стихийной народной мудрости. ’ак было у
„остоевского  и  ’олстого,  так было  у славЯнофилов. ‚ русской  религиозной
мысли исключение представлЯли лишь —аадаев и ‚л. ‘оловьев.
     ђусскаЯ  стихийно-народнаЯ  душевность принимает  разнообразные,  самые
противоположные формы - охранительные и  бунтарские, национально-религиозные
и интернационально-социалистические. ќто  -  корень русского  народничества,
враждебного мысли и идеЯм. ‚ настроенности и направленности русской народной
душевности  есть что-то  антигностическое,  берущее под  подозрение  процесс
знаниЯ.  ‘ердце  преобладало над  умом и  над  волей. ђусский  народнический
душевный  тип  моралистичен,  он ко всему  на свете  применЯет исключительно
моралистические оценки. Ќо морализм этот не  способствует  выработке личного
характера, не создает закала духа. ‚ морализме этом преобладает расплывчатаЯ
душевность, размЯгченнаЯ сердечность,  часто  очень  привлекательнаЯ,  но не
чувствуетсЯ мужественной воли,  ответственности,  самодисциплины,  твердости
характера.  ђусский  народ, быть может,  самый  духовный  народ  в мире.  Ќо
духовность его плавает в какой-то стихийной душевности, даже в телесности. ‚
этой безбрежной духовности  мужественное  начало  не овладевает  женственным
началом, не оформлЯет его. Ђ это и  значит, что дух не овладел душевным. ќто
верно   не  только  по  отношению  к   "народу",   но   и  по  отношению   к
"интеллигенции",  котораЯ внешне оторвана  от  народа,  но  сохранила  очень
характерные черты народной психологии. Ќа этой  почве  рождаетсЯ  недоверие,
равнодушие и  враждебное  отношение  к  мысли, к  идеЯм.  Ќа  этой же  почве
рождаетсЯ и давно известнаЯ слабость русской воли, русского характера. ‘амые
правые русские славЯнофилы и самые левые русские народники (к ним за редкими
исключениЯми    нужно   причислить   по   душевному    складу    и   русских
социал-демократов, непохожих на своих западных товарищей) одинаково восстают
против "отвлеченной мысли" и требуют мысли нравственной и спасающей, имеющей
существенное практическое применение к жизни. ‚ восстании против отвлеченной
мысли и в требовании мысли целостной была своЯ большаЯ правда и предчувствие
высшего типа  мысли.  Ќо  правда  эта тонула  в  расплывчатой  душевности  и
неспособности  к расчленениЯм и дифференциациЯм.  Њысль человеческаЯ в путЯх
человеческого   духа  должна  проходить   через  раздвоение  и  расчленение.
ЏервоначальнаЯ органическаЯ целостность не может быть сохранена и перенесена
в высший тип  духовности, без мучительного  дифференцирующего процесса,  без
отпадениЯ и секулЯризации.  Ѓез сохранениЯ этой истины органически целостнаЯ
мысль  переходит во  вражду  к мысли,  в бессмыслие, в мракобесный морализм.
‘воеобразие и оригинальность русской души не может быть увита мыслью. ЃоЯзнь
эта есть неверие в ђоссию и русского  человека. Ќедифференцированность нашей
консервативной мысли перешла и к нашей прогрессивной мысли.

        III

     ‚  ђоссии  не совершилось  еще  настоЯщей  эмансипации  мысли.  ђусский
нигилизм  был порабощением, а  не  освобождением мысли. Њысль наша  осталась
служебной.  ђусские боЯтсЯ  греха  мысли,  даже когда они  не  признают  уже
никакого греха. ђусские все еще не поднЯлись до того сознаниЯ, что в  живой,
творческой мысли есть  свет,  преображающий стихию, пронизывающий тьму. ‘амо
знание есть  жизнь,  и потому  уже нельзЯ говорить,  что  знание должно быть
утилитарно подчинено жизни. Ќам необходимо духовное освобождение от русского
утилитаризма,  порабощающего  нашу  мысль,  будет   ли  он  религиозным  или
материалистическим.  ђабство  мысли   привело  в   широких   кругах  русской
интеллигенции к  идейной бедности и идейной отсталости. €деи, которые многим
еще продолжают казатьсЯ "передовыми",  в сущности  очень отсталые  идеи,  не
стоЯщие  на  высоте  современной европейской  мысли.  ‘торонники  "научного"
миросозерцаниЯ отстали  от движениЯ науки  на  полстолетиЯ. €нтеллигентнаЯ и
полуинтеллигентнаЯ  масса питаетсЯ и живет старым идейным  хламом, давно уже
сданным  в архив.  Ќаша  "передоваЯ"  интеллигенциЯ  безнадежно  отстает  от
движениЯ  европейской  мысли,   от  все  более  и   более  усложнЯющегосЯ  и
утончающегосЯ философского и научного творчества. Ћна верит  в идеи, которые
господствовали  на ‡ападе  более  пЯтидесЯти лет  тому  назад,  она все  еще
серьезно  способна  исповедывать  позитивистическое  миросозерцание,  старую
теорию социальной  среды  и т. п. Ќо это  есть окончательное  прекращение  и
окостенение  мысли.  ’радиционный позитивизм давно  уже рухнул не  только  в
философии,  но и в самой науке. …сли никогда нельзЯ было серьезно говорить о
материализме,  как  направлении  полуграмотном,  то невозможно уже  серьезно
говорить  и  о  позитивизме, а  скоро  нельзЯ будет  говорить  о  критицизме
Љантовского   типа.   ’акже   невозможно   поддерживать   тот    радикальный
"социологизм"  мироощущениЯ и  миросозерцаниЯ, за  который  все еще держитсЯ
интеллигентскаЯ   масса   в    ђоссии.   ђаскрываютсЯ    новые   перспективы
"космического" мироощущениЯ и миросознаниЯ. Ћбщественность не может уже быть
оторванной  и  изолированной  от  жизни  космической,  от  энергий,  которые
переливаютсЯ в нее из всех планов космоса. Џоэтому невозможен уже социальный
утопизм, всегда основанный на упрощенном мышлении  об общественной жизни, на
рационализации ее,  не  желающий знать  иррациональных  космических сил.  Ќе
только в  творческой русской  мысли,  котораЯ в  небольшой  кругу переживает
период подъема, но и в мысли западноевропейской произошел радикальный сдвиг,
и  "передовым"  в  мысли  и  сознании  ЯвлЯетсЯ  совсем  уже не  то, во  что
продолжают верить у нас слишком многие, ленивые и инертные мыслью.
     ‚ершина человечества вступила уже  в ночь  нового средневековьЯ,  когда
солнце должно засветитьсЯ внутри  нас и привести  к новому дню. ‚нешний свет
гаснет. Љрах рационализма, возрождение мистики и есть этот ночной момент. Ќо
когда происходит крах старой  рассудочной  мысли, особенно нужно призывать к
творческой  мысли,  к раскрытию идей духа.  Ѓорьба идет на духовных вершинах
человечества, там определЯетсЯ судьба человеческого сознаниЯ, есть настоЯщаЯ
жизнь мысли, жизнь  идей. ‚  середине же царит  стараЯ инертность мысли, нет
инициативы  в  творчестве  идей, клочьЯ старого  мира  мысли  влачат  жалкое
существование.  ‘реднЯЯ  мысль,  мнЯщаЯ  себЯ  интеллигентной,  доходит   до
состоЯниЯ полного  бессмыслиЯ.  Њы  вечно  наталкиваемсЯ  на статику  мысли,
динамики же мысли  не видно. Ќо мысль  по природе своей динамичнаЯ, она есть
вечное движение духа, перед ней стоЯт вечно новые задачи, раскрываютсЯ вечно
новые меры, она должна давать вечно творческие решениЯ. Љогда мысль делаетсЯ
статической - она костенеет  и  умирает. “ многих наших передовых западников
мысль остановилась на 60-х годах,  они -  охранители этой  старой мысли, они
остановились  на стадии  самого  элементарного просветительства,  на  ‡ападе
восходЯщего до XVIII века. ‚  области мысли люди  эти  не прогрессисты  и не
революционеры, а консерваторы и охранители; они  тЯнут назад, к рассудочному
просветительству, они слегка подогревают давно охлажденные мысли и враждебны
всЯкому горению мысли.

        IV

     ’ворческое  движение  идей не вызывает к себе  сколько-нибудь  сильного
интереса в  широких  кругах русского интеллигентного  общества.  “  нас даже
сложилось  убеждение, что общественным деЯтелЯм вовсе и  не нужны  идеи  или
нужен   минимальный   их  запас,  который  всегда  можно  найти  в  складках
традиционной, давно  охлажденной,  статически-окостеневшей мысли.  ‚се  наше
движение 1905  г.  не  было  одухотворено  живыми  творческими  идеЯми,  оно
питалось идеЯми  тепло-прохладными, оно  раздиралось  горЯчими  страстЯми  и
интересами. € эта идейнаЯ убогость была роковой. ‡а последние пЯтнадцать лет
у нас было высказано много  творческих идей и идей не только отвлеченных, но
жизненных, конкретных.  Ќо вокруг этих идей все  еще не образовалось никакой
культурной  атмосферы,  не возникло еще  никакой  культурной  атмосферы,  не
возникло еще  никакого  общественного движениЯ. €деи  эти  остались  в кругу
немногих. Њир  идей и  мир общественности остались разобщенными. ‘о  стороны
общественников  не  было  спроса  на  идеи,   не  было  заказов  на  идейное
творчество,  они   были   довольны  жалкими   остатками   старых  идей.  ‚сЯ
ненормальность и болезненность духовного  состоЯниЯ нашего общества особенно
почувствовалась, когда началась мироваЯ война, потребовавшаЯ напрЯжениЯ всех
сил, не только материальных, но и  духовных. ЌельзЯ  было подойти  к мировой
трагедии     с     запасом    старых     просветительных    идей,     старых
рационаличтически-социологических  схем.  —еловек,  вооруженный  лишь  этими
устаревшими  идейными орудиЯм,  должен был себЯ почувствовать раздавленным и
выброшенным за борт истории.  ѓуманитарно-пасифистскаЯ настроенность, всегда
очень элементарнаЯ и упрощеннаЯ, бессильна перед  грозным ликом исторической
судьбы, исторической трагедии. …сли  у  нас не было достаточной материальной
подготовленности к войне, то не было и достаточной идейной подготовленности.
’радиционные идеи, десЯтки лет у нас господствующие, совершенно  не пригодны
длЯ размеров  разыгравшихсЯ в  мире событий. ‚се сдвинулось со своих обычных
мест, все  требует совершенно новой творческой работы мысли, нового идейного
воодушевлениЯ. Ќаша же общественность во времЯ небывалой  мировой катастрофы
бедна идеЯми, недостаточно воодушевленна. Њы расплачиваемсЯ за долгий период
равнодушиЯ  к идеЯм. €деи, на которых  покоилась стараЯ власть, окончательно
разложились. €х нельзЯ оживить никакими  силами. Ќе помогут никакие Ядовитые
мистические  оправданиЯ,  почерпнутые  из старых складов.  Ќо  идеи  русской
общественности, призванной  перестроить  русскую  жизнь и  обновить  власть,
охладели  и  выветрились  раньше, чем наступил час  длЯ  их  осуществлениЯ в
жизни.  ЋстаетсЯ  обратитьсЯ к  творческой  жизни  идей,  котораЯ неприметно
назревала в мире. ђасшатались идеологические основы русского консерватизма и
идеологические  основы русского радикализма.  Ќужно перейти  в иное  идейное
измерение.
     ‚ мировой борьбе народов русский народ должен иметь  свою  идею, должен
вносить   в  нее  свой  закал   духа.   ђусские  не   могут  удовлетворитьсЯ
отрицательной  идеей  отражениЯ германского  милитаризма  и одолениЯ  темной
реакции внутри. ђусские должны  в этой  борьбе не  только  государственно  и
общественно перестроитьсЯ,  но и перестроитьсЯ идейно  и  духовно. Џостыдное
равнодушие к  идеЯм,  закрепощающее  отсталость и  статическую  окаменелость
мысли, должно  заменитьсЯ  новым  идейным воодушевлением и идейным подъемом.
Џочва  разрыхлена, и настало благоприЯтное  времЯ длЯ идейной проповеди,  от
которой зависит все наше будущее. ‚ самый трудный  и ответственный час нашей
истории  мы находимсЯ в состоЯнии идейной анархии и распутицы, в нашем  духе
совершаетсЯ гнилостный процесс, свЯзанный с омертвением мысли консервативной
и революционной,  идей  правых  и левых. Ќо  в  глубине русского народа есть
живой дух, скрыты великие  возможности. Ќа  разрыхленную почву должны  пасть
семена  новой  мысли и  новой  жизни.  ‘озревание  ђоссии  до  мировой  роли
предполагает ее духовное возрождение

     Ћпубликовано в Январе 1917.

     II. Џроблема национальности
     ‚осток и запад

     Ќациональность и человечество

        I

     Ќаши националисты  и наши  космополиты  находЯтсЯ  во  власти  довольно
низких понЯтий о национальности, они одинаково разобщают бытие  национальное
с бытием единого человечества. ‘трасти, которые обычно вызывают национальные
проблемы,   мешают  проЯснению   сознаниЯ.   ђабота   мысли   над  проблемой
национальности   должна,   прежде  всего,   установить,  что   невозможно  и
бессмысленно противоположение национальности  и  человечества,  национальной
множественности  и  всечеловеческого единства.  Њежду  тем  как  это  ложное
противоположение  делаетсЯ с  двух  сторон,  со стороны  национализма  и  со
стороны  космополитизма. Ќедопустимо  было бы  принципиально противополагать
часть целому или орган организму и мыслить - совершенство  целого организма,
как  исчезновение  и  преодоление  множественности  его  частей  и  органов.
Ќациональность и  борьба  за  ее  бытие  и развитие не  означает  раздора  в
человечестве и  с  человечеством  и не может быть  в  принципе  свЯзываема с
несовершенным, не  пришедшим  к единому состоЯнием человечества,  подлежащим
исчезновению при наступлении  совершенного единства. ‹ожный национализм дает
пищу длЯ таких понЯтий о национальности. Ќациональность  есть индивидуальное
бытие, вне  которого невозможно  существование  человечества. она заложена в
самих  глубинах  жизни, и национальность есть ценность,  творимаЯ в истории,
динамическое задание.  ‘уществование  человечества  в  формах  национального
бытиЯ его  частей  совсем не означает  непременно  зоологического и  низшего
состоЯниЯ  взаимной вражды  и  потреблениЯ,  которое исчезает  по мере роста
гуманности и единства. ‡а национальностью стоит вечнаЯ онтологическаЯ основа
и  вечнаЯ ценнаЯ цель.  Ќациональность есть  бытийственнаЯ индивидуальность,
одна  из  иерархических  ступеней  бытиЯ, другаЯ ступень, другой  круг,  чем
индивидуальность  человека  или  индивидуальность  человечества,  как  некой
соборной личности. “становление совершенного братства между людьми  не будет
исчезновением   человеческих   индивидуальностей,   но   будет   их   полным
утверждением. €  установление  всечеловеческого братства  народов  будет  не
исчезновением, а  утверждением  национальных индивидуальностей. —еловечество
есть некоторое  положительное всеединство, и оно  превратилось бы  в  пустую
отвлеченность, если бы своим бытием угашало и упразднЯло бытие всех входЯщих
в   него    ступеней    реальности,    индивидуальностей    национальных   и
индивидуальностей личных. €  в царстве  Ѓожьем должно  мыслить совершенное и
прекрасное      существование      личностей       индивидуальностей       и
наций-индивидуальностей.  ‚сЯкое  бытие - индивидуально. Ћтвлеченность же не
есть   бытие.   ‚   отвлеченном,  от   всЯкой   конкретной   множественности
освобожденном гуманизме нет духа бытиЯ, есть пустота. ‘амо человечества есть
конкретнаЯ индивидуальность высшей иерархической степени, соборнаЯ личность,
а не  абстракциЯ, не  механическаЯ  сумма.  ’ак  Ѓог не  есть угашение  всех
индивидуальных ступеней, всю сложную иерархию мира нельзЯ заменить единством
высшей   ступени,    индивидуальностью   единого.    ‘овершенное    единство
(общенациональное,  общечеловеческое,  космическое  или  божественное)  есть
высшаЯ  и наиболее полнаЯ  форма  бытиЯ всей множественности  индивидуальных
существований в мире. ‚сЯкаЯ национальность есть богатство единого и братски
объединенного  человечества, а не препЯтствие  на  его пути.  Ќациональность
есть проблема историческаЯ, а не социальнаЯ, проблема конкретной культуры, а
не отвлеченной общественности.
     Љосмополитизм  и философски  и  жизненно  несостоЯтелен,  он  есть лишь
абстракциЯ или утопиЯ, применение  отвлеченных  категорий к области, где все
конкретно. Љосмополитизм  не  оправдывает  своего наименованиЯ,  в  нем  нет
ничего космического,  ибо  и космос, мир,  есть конкретнаЯ индивидуальность,
одна  из  иерархических  ступеней.  Ћбраз  космоса   так  же  отсутствует  в
космополитическом сознании, как и образ нации. —увствовать  себЯ гражданином
вселенной  совсем  не  означает потери национального чувства и национального
гражданства. Љ космической, вселенской жизни человек приобщаетсЯ через жизнь
всех  индивидуальных   иерархических  ступеней,  через  жизнь  национальную.
Љосмополитизм  есть  уродливое  и  неосуществимое выражение мечты об едином,
братском и совершенном человечестве,  подмена  конкретно живого человечества
отвлеченной утопией.  Љто не  любит своего народа  и кому не  мил конкретный
образ его,  тот не может  любить и человечества, тому  не мил  и  конкретный
образ  человечества.   Ђбстракции  плодЯт  абстракции.  Ћтвлеченные  чувства
завладевают человеком, и все живое, в плоти и крови, исчезает из полЯ зрениЯ
человека.   Љосмополитизм  есть   также   отрицание   и   угашение  ценности
индивидуального, всЯкого образа и обличиЯ, проповедь отвлеченного человека и
отвлеченного человечества.

        II

     —еловек входит в  человечество через национальную индивидуальность, как
национальный человек,  а не отвлеченный человек, как русский, француз, немец
или англичанин. —еловек не может  перескочить через  целую ступень бытиЯ, от
этого  он  обеднел  бы и опустел бы.  Ќациональный человек  -  больше, а  не
меньше,  чем просто человек, в нем есть родовые черты  человека вообще и еще
есть  черты индивидуально-национальные. Њожно  желать  братства  и  единениЯ
русских, французов, англичан, немцев и всех народов земли, но нельзЯ желать,
чтобы  с  лица  земли  исчезли выражениЯ  национальных  ликов,  национальных
духовных типов и культур. ’акаЯ мечта о человеке и человечестве, отвлеченных
от  всего  национального,  есть  жажда  угашениЯ  целого  мира  ценностей  и
богатств.    Љультура    никогда    не    была    и    никогда   не    будет
отвлеченно-человеческой,    она   всегда   конкретно-человеческаЯ,   т.   е.
национальнаЯ,   индивидуально-народнаЯ   и   лишь  в  таком  своем  качестве
восходЯщаЯ     до    общечеловечности.     ‘овершенно    не    национальной,
отвлеченно-человеческой, легко транспортируемой от народа к  народу ЯвлЯетсЯ
наименее творческаЯ, внешне техническаЯ сторона культуры.  ‚се  творческое в
культуре носит на себе печать национального нениЯ.  „аже великие технические
изобретениЯ  национальны,  и  не  национальны  лишь  технические  применениЯ
великих изобретений, которые легко усваиваютсЯ всеми народами. „аже  научный
гений,  инициативный, создающий метод,  - национален. „арвин мог быть только
англичанином,   а   ѓельмгольц   -   характерный   немец.   Ќациональное   и
общечеловеческое    в   культуре   не   может    быть    противопоставлЯемо.
Ћбщечеловеческое  значение имеют  именно вершины национального творчества. ‚
национальном  гении  раскрываетсЯ всечеловеческое, через свое индивидуальное
он  проникает  в  универсальное. „остоевский -  русский гений,  национальный
образ отпечатлен на всем его творчестве. Ћн раскрывает миру глубины русского
духа.  Ќо  самый  русский из  русских -  он и  самый  всечеловеческий, самый
универсальный  из  русских.  —ерез  русскую  глубину  раскрывает он  глубину
всемирную,  всечеловеческую. ’о же можно  сказать  и о всЯком  гении. ‚сегда
возводит он национальное до общечеловеческого значениЯ. ѓете - универсальный
человек  не  в качестве  отвлеченного человека,  а в качестве  национального
человека, немца.
     Ћбъединение человечества, его развитие  к всеединству совершаетсЯ через
мучительное, болезненное образование и борьбу национальных индивидуальностей
и   культур.  „ругого  исторического   пути  нет,   другой   пусть  есть   -
отвлеченность, пустота или  чисто  индивидуальный уход в глубь  духа, в  мир
иной.  ‘удьба наций  и  национальных  культур  должна  свершитьсЯ  до конца.
ЏринЯтие истории  есть уже принЯтие борьбы за национальные индивидуальности,
аз   типы  культуры.  Љультура  греческаЯ,  культура   итальЯнскаЯ  в  эпоху
‚озрождениЯ, культура французскаЯ и германскаЯ в эпохи цветениЯ и есть  пути
мировой  культуры  единого  человечества, но все  они  глубоко  национальны,
индивидуально-своеобразны.  ‚се великие национальные культуры - всечеловечны
по  своему значению. ЌивелирующаЯ цивилизациЯ уродлива. Љультура волЯпюка не
может  иметь никакого значениЯ,  в ней нет ничего вселенского. ‚есь  мировой
путь  бытиЯ есть  сложное  взаимодействие  разных ступеней  мировой иерархии
индивидуальностей, творческой  врастание одной иерархии в другую, личности в
нацию, нации в человечество, человечества в космос,  космос в  Ѓога. Њожно и
должно   мыслить   исчезновение  классов  и   принудительных  государств   в
совершенном    человечестве,    но     невозможно    мыслить    исчезновение
национальностей.   ЌациЯ  есть  динамическаЯ  субстанциЯ,  а  не  преходЯщаЯ
историческаЯ функциЯ,  она  корнЯми своими  врастает  в таинственную глубину
жизни. Ќациональность  есть положительное обогащение бытиЯ,  и за нее должно
боротьсЯ, как  за ценность.  Ќациональное  единство глубже единства классов,
партий  и  всех других преходЯщих исторических  образований в жизни народов.
Љаждый народ  боретсЯ  за  свою  культуру  и  за  высшую  жизнь  в атмосфере
национальной  круговой поруки. € великий  самообман - желать творить  помимо
национальности.  „аже толстовское  непротивление,  убегающее от  всего,  что
свЯзано с национальностью,  оказываетсЯ глубоко национальным, русским.  “ход
из национальной жизни, странничество  - чисто русское Явление, запечатленное
русским  национальным духом. „аже формальное отрицание национальности  может
быть      национальным.     Ќациональное      творчество     не     означает
сознательно-нарочитого   национальничаньЯ,   оно   свободно    и    стихийно
национально.

        III

     ‚се  попытки рационального определениЯ национальности ведут к неудачам.
Џрирода  национальности   неопределима  ни  по   каким  рационально-уловимым
признакам.  Ќи  раса,  ни  территориЯ,  ни  Язык,  ни  религиЯ  не  ЯвлЯютсЯ
признаками,  определЯющими  национальность, хотЯ все они играют  ту или иную
роль в ее определении. Ќациональность  -  сложное историческое  образование,
она  формируетсЯ  в  результате  кровного  смешениЯ  рас  и  племен,  многих
перераспределений   земель,  с   которыми   она  свЯзывает  свою  судьбу,  и
духовно-культурного процесса, созидающего ее неповторимый духовный  лик. € в
результате  всех  исторических  и   психологических  исследований   остаетсЯ
неразложимый   и  неуловимый  остаток,  в  котором  и  заключена  всЯ  тайна
национальной  индивидуальности.  Ќациональность  -  таинственна,   мистична,
иррациональна,   как   и  всЯкое   индивидуальное   бытие.   Ќужно  быть   в
национальности,  участвовать в ее творческом  жизненном процессе,  чтобы  до
конца знать  ее  тайну.  ’айна  национальности  хранитсЯ  за  всей зыбкостью
исторических  стихий,  за всеми  переменами  судьбы,  за  всеми  движениЯми,
разрушающими  прошлое и  создающими небывшее.  „уша ”ранции  средневековьЯ и
”ранции  XX века - одна и та же национальнаЯ душа, хотЯ в истории изменилось
все до неузнаваемости.
     ’ворчество национальных  культур  и  типов  жизни  не  терпит  внешней,
принудительной регламентации, оно не есть исполнение навЯзанного закона, оно
свободно, в нем есть творческий произвол. ‡аконнический, официальный, внешне
навЯзанный  национализм только стеснЯет  национальное призвание  и  отрицает
иррациональную  тайну  национального  бытиЯ.  ‡аконничество  национализма  и
законничество  гуманизма  одинаково  угнетает  творческий  порыв,  одинаково
враждебно пониманию национального бытиЯ,  как задачи  творческой. ‘уществует
ветхозаветный   национализм.  ‚етхозаветный,  охранЯющий  национализм  очень
боитсЯ  того,  что называют  "европеизацией" ђоссии.  „ержатсЯ  за  те черты
национального  быта,  которые  свЯзаны  с  исторической отсталостью  ђоссии.
ЃоЯтсЯ, что  европейскаЯ  техника,  машина, развитие  промышленности,  новые
формы  общественности,   формально  схожие  с   европейскими,   могут  убить
своеобразие  русского  духа,  обезличить  ђоссию.  Ќо  это   -  трусливый  и
маловерный национализм, это - неверие в силу русского духа, в несокрушимость
национальной силы, это - материализм, ставЯщий наше духовное бытие в рабскую
зависимость  от внешних материальных условий жизни. ’о, что  воспринимаетсЯ,
как  "европеизациЯ"  ђоссии,  совсем  не  означает денационализации  ђоссии.
ѓерманиЯ  была  экономически  и политически отсталой страной  по сравнению с
”ранцией  и  Ђнглией, была ‚остоком по сравнению  с ‡ападом.  Ќо пробил час,
когда она  принЯла эту более передовую западную цивилизацию. ‘тала ли она от
этого менее  национальной,  утерЯла ли  свой самобытный  дух?  Љонечно, нет.
Њашина,   сама    по   себе    механически    безобрaзнаЯ   и   безoбразнаЯ,
интернациональнаЯ,   особенно  привилась   в   ѓермании   и  стала   орудием
национальной воли. ’о, что есть злого и насильнического в германской машине,
очень национальное, очень  германское. ‚ ђоссии машина может  сыграть совсем
иную  роль,  может  стать  орудием  русского  духа. ’ак и  во всем.  ’о, что
называетсЯ европейской или интернациональной цивилизацией, есть  в  сущности
фантом. ђост и развитие всЯкого национального бытиЯ  не  есть переход его от
национального   своеобразиЯ   к   какой-то   интернациональной   европейской
цивилизации,  которой  совсем   не   с