  быть
опровержением той  великой истины, что каждый человек  - всемирный по  своей
природе и что в нем и длЯ него совершаетсЯ всЯ историЯ.
     ‹ишь такой углубленный взглЯд делает менЯ свободным,  гражданином моего
отечества  и  гражданином  вселенной.  "—астный"  же  взглЯд на  жизнь,  длЯ
которого все историческое, мировое  сверхличное - чуждое и инородное, делает
рабом, способным лишь на рабий  бунт. ђаб вечно ощущает насилие над собой со
стороны внешнего,  и длЯ него все  внешнее -  чуждое. ‘вободный  все ощущает
своим  путем,  своим  испытанием,  своей  судьбой.  ’ак  и  войну  Я  должен
постигнуть как  свершение  моей  судьбы  -  Я  ее  виновник  и  она  во  мне
происходит, в каждом €ване и Џетре и длЯ каждого €вана и Џетра. €бо поистине
каждый €ван и Џетр - мировое  существо, в глубине своей сообщающеесЯ со всем
историческим и сверхличным. „лЯ огромной массы €ванов и Џетров  этот мировой
процесс  протекает  в их  бессознательной  или  подсознательной  стихии.  Ќо
сознание этой массы должно быть поднЯто до этого мирового сознаниЯ, а  не до
того  рабски-обособленного  сознаниЯ, длЯ  которого  все мировое оказываетсЯ
внешним и  навЯзанным.  ‹ишь на этой почве  возможно решение проблемы  €вана
Љарамазова о слезинке замученного ребенка. ‘ "частной" точки зрениЯ слезинка
ребенка не может быть оправдана.  ‡асученный ребенок - бессмысленнаЯ жертва,
вызывающаЯ протест против мира, а в конце концов, и против Ѓога. Ќо жертвы и
страданиЯ могут быть оправданы, если видеть ту глубину  всЯкого существа, на
которой судьба национальнаЯ, историческаЯ и  мироваЯ  есть  его  собственнаЯ
судьба.

        III

     Ћчень  характерно,   что  углубленный,  религиозный  взглЯд   на  жизнь
допускает жертвы  и страданиЯ, во многом слишком трудно  видеть искупление и
путь к высшей  жизни.  Ѓолее  же  поверхностный, "частный"  взглЯд  на жизнь
боитсЯ жертв и страданий и всЯкую слезу считает бессмысленной. ’от взглЯд на
жизнь,  который  Я называю историческим  лишь в противоположность частному и
который, в сущности, религиозный, - ценности ставит выше блага, он принимает
жертвы и страданиЯ во  имЯ  высшей  жизни,  во  имЯ  мировых целей,  во  имЯ
человеческого восхождениЯ.
     ‚се героическое  рождаетсЯ  на этой почве. ѓосподство частных оценок  и
частных  точек зрениЯ  на жизнь не  способствует расцвету личности.  Ќа этой
почве  рождаютсЯ  бессмысленные  и  рабьи  бунты,  но   не  рождаютсЯ  Яркие
творческие  индивидуальности.  џркие творческие индивидуальности всегда ведь
обращены   к   мировому,   к  "историческому",  а  не   к   "частному".  „лЯ
исторического, обращенного  к мировым  ценностЯм взглЯда на жизнь остаетсЯ в
силе заповедь Ќицше: будьте жестоки,  тверды. €  другаЯ еще заповедь лежит в
основе этого  чувства жизни: любите дальнего больше, чем ближнего. †есткость
совсем не есть жестокость, она есть свойство духовное, а не биологическое, -
жертва  низшими  состоЯниЯми  духа   во   имЯ   высших   состоЯний,   жертва
элементарными благами  во имЯ восхождениЯ  и эволюции  человека.  Џо личному
своему  опыту каждый  человек знает,  что боЯзливаЯ и размЯгчающаЯ  отсрочка
некоторых страданий и жертв ведет лишь к тому, что в будущем эти страданиЯ и
жертвы делаютсЯ еще большими. …сть неотвратимаЯ жестокость в развитии жизни,
и  при  исполнении  заповеди  жесткости  и  твердости  эта  жестокость может
уменьшитьсЯ и сократитьсЯ. ’ак на войне, слишком жалеЯ людей, можно привести
к тому, что погибнет еще большее количество людей. …сть жестокость во всЯком
государстве,  оно имеет  природу "холодного  чудовища".  Ќо без  государства
человечество на том уроне, на котором оно находитсЯ, было бы ввергнуто в еще
более жестокое, звериное состоЯние. †естокаЯ судьба государства есть в конце
концов судьба человека, его борьба с хаотическими стихиЯми в себе  и  вокруг
себЯ, с изначальным природным злом,  восхождение человека  к высшему  и  уже
сверхгосударственному  бытию.  ѓосударство  само   может  делатьсЯ  злым   и
истреблЯющим, его всегда подстерегает  соблазн самодовлеющей власти. Ќо  это
уже вопрос  факта, а  не принципа, это вопрос о  том, что государство должно
или развиватьсЯ или погибать. ѓосударство должно знать свое место в иерархии
ценностей. –арство  кесарЯ не должно  посЯгать на царство Ѓожье и  требовать
воздаЯниЯ Ѓожьего кесарю.
     ‚  Џушкинском  "Њедном   ‚саднике"  гениально  изображено  столкновение
"частного" мировоззрениЯ с "историческим" ѓерой  "Њедного ‚садника" посылает
проклЯтие  чудотворному  строителю Џетру с "частной"  точки зрениЯ, от  лица
индивидуальной   судьбы,   противополагающей   себЯ   судьбе   исторической,
национальной,  мировой.  ЊаленькаЯ,  чувствующаЯ  себЯ  раздавленной частнаЯ
жизнь бунтует против великой, исторической жизни. Ќо бунт этот - рабий бунт,
он порожден поверхностным сознанием.  ‚се  самое маленькое может  ведь  себЯ
чувствовать  соучастником  великого, великое  сознавать  своим  и  от  этого
делатьсЯ   великим.  ‹ишь  утверждение  народного,  имманентно-человеческого
характера  государства  должно   привести  к  тому  высшему  сознанию,   что
государство - в человеке и каждый  человек  за  него ответственен. ‚  разных
социальных  идеологиЯх,  "частных"  по  своему  пафосу,  много  говоритсЯ  о
"буржуазности" государства, национальности, "буржуазности" всех исторических
организмов и исторических культур. Ќо в действительности глубоко "буржуазны"
эти частные социальные мировоззрениЯ, выбрасывающие человека на  поверхность
и  замыкающие  его  в его  интересах,  в  его  перспективах  благополучиЯ  и
"частного"  земного  раЯ.  ‘овершенно  "буржуазен" и гуманитарный социализм,
поскольку он признает лишь гедонистические ценности и отвращаетсЯ от всЯкого
жертвенного, страдальческого пути  человеческого восхождениЯ к высшей жизни,
поскольку исповедует религию количеств, а не  качеств. —еловек жертвенными и
страдальческими путЯми  выходит  в  мировую  ширь и мировую высоту.  ѓлубина
человека  тЯнет  его  в  высоту. €  "буржуазно"  все, что  оставлЯет  его на
поверхности  и  признает в  нем лишь  поверхность. "Ѓуржуазность"  есть и  в
анархизме,  соединЯющем   жесточайшие   разрушениЯ   с   прекраснодушнейшими
идиллиЯми. "Ѓуржуазен" и частно-семейственный  взглЯд на  жизнь, эта слишком
большаЯ и порабощающаЯ  любовь к  уюту частной  жизни.  ’акаЯ "буржуазность"
есть в обывательском царстве,  ныне переживающем жестокую  драму. Ќелюбовь к
исторически-великому  -  "буржуазнаЯ"   нелюбовь.  ‚  лучшей  части  русской
интеллигенции было  героическое начало,  но  оно было неверно  направлено  и
исходило  из ложного  сознаниЯ. ЊироваЯ  война  -  величайшее  испытание длЯ
частно-гуманистического  мировоззрениЯ,  оно  пошатнулось  в  своих основах.
‘тарый,  гладко-поверхностный гуманизм не хотел знать глубины жизни со всеми
ее  противоречиЯми, глубины самого человека. € лишь углубление мировоззрениЯ
может  привести  человеческую  личность, так  трагически  поставленную перед
мировыми  проблемами,  к  сознанию  своего  мирового  исторического,  а   не
"частного" только призваниЯ.

     Ћпубликовано в сентЯбре 1916.

     V. ЏсихологиЯ политики и общественности

     Ћб отвлеченности и абсолютности в политике

        I

     Џредставитель  с.-д.   принципиально   заЯвил,   что   социал-демократы
открываютсЯ  от  участиЯ  в  военно-морской  комиссии  и  не  берут  на себЯ
ответственности за оборону страны, так как в обороне должен участвовать весь
народ. ‘ таким  же успехом  он мог  бы  сказать, что должно  участвовать все
человечество  и даже вес животный и растительный мир. € еще мог бы  сказать,
что социал-демократы будут в чем-либо  положительном участвовать, лишь когда
наступит конец мира и водворитсЯ –арство Ѓожие, так как раньше  трудно ждать
абсолютной  справедливости на  свете. ќто классический  образец  совершенной
отвлеченности и формальной абсолютности в политике. ‚ сущности, это отказ от
деланиЯ на том основании, что мир слишком плох длЯ  того, чтобы Я участвовал
в его делах.  ‚ делах  этого  мира  всегда ведь царит относительность, а  не
абсолютность, и в них  все  конкретно, а  не  отвлеченно.  Ђ  большаЯ  часть
заЯвлений   социал-демократов   отличаетсЯ   отвлеченностью   и    фиктивной
абсолютностью.  ‘оциал-демократы  не верЯт  в  абсолютное, -  в философии, в
религии они всегда за относительное. Ќо политика их есть сплошное применение
абсолютного  к  относительному,  абсолютизациЯ  относительных и материальных
вещей  этого  мира,  пользование  отвлеченными  категориЯми  длЯ  конкретной
действительности.  џ  говорю о  русских социал-демократах,  который  нередко
остаютсЯ типичными русским мальчиками. ѓерманские социал-демократы давно уже
делают реальную, конкретную и относительную политику, хотЯ раньше и они были
абсолютистами.    ‚се,    что   Я    говорю,   еще   более    применимо    к
социалистам-революционерам.  Ќо абсолютностью  и  отвлеченностью  отличаютсЯ
заЯвлениЯ  всех   политических  доктринеров,   которые   хорошее   устроение
общественной  жизни  в  мысли  принимают  за  жизнь.  ’акаЯ отвлеченность  и
абсолютность в политике на практике ведут к тому,  что интересы своей партии
или  социальной группы  ставЯтсЯ выше  интересов  страны и народа,  интересы
части - выше интересов целого. —асть, группа,  чувствует себЯ  выделенной из
всенародной   жизни,   общенациональной   и   общегосударственной   жизни  и
пребывающей   в  абсолютной  правде  и  справедливости.  ‘брасываетсЯ  бремЯ
ответственности за  целое, за судьбу  страны и целого народа.  ЏребывающаЯ в
абсолютной и отвлеченной правде часть не хочет участвовать в круговой поруке
национальной жизни,  да  и жизни общечеловеческой. ’акова  психологиЯ секты,
чувствующей  себЯ спасенной  и праведной в бесконечном море окружающего зла,
тьмы и погибели. ’ак чувствует себЯ всЯкий социал-демократ в ѓосударственной
„уме.  ‘ектантскаЯ  психологиЯ  переноситсЯ  из сферы  религиозной  в  сферу
политическую.  ‘ектантскаЯ  психологиЯ  и в религиозной  жизни есть  уклон и
ведет к самоутверждению и самопогруженности, а в  жизни политической  она не
имеет никаких  прав  на существование, так как  всегда ЯвлЯетсЯ  сотворением
себе   кумира  из   относительных  вещей  мира,  подменой  Ђбсолютного  Ѓога
относительным миром.

        II

     „октринерскаЯ,  отвлеченнаЯ  политика  всегда  бездарна,  - в  ней  нет
интуиции  конкретной  жизни,  нет  исторического  инстинкта  и  исторической
прозорливости, нет чуткости, гибкости и пластичности. Ћна  подобна человеку,
который не может поворачивать шею и способен смотреть лишь по прЯмой линии в
одну  точку. ‚сЯ сложность жизни ускользает от взора. †иваЯ реакциЯ на жизнь
невозможна. Ћтвлеченные доктринеры в политике  думают, что они далеко видЯт.
Ќо  их  "дальнозоркость"  не  есть  провидение  далекого будущего.  Ћни - не
пророки  и видЯт лишь  свои отвлеченные доктрины, а не грЯдущую жизнь.  „а и
"дальнозоркость"   есть   болезненное   состоЯние  зрениЯ,  которое  требует
исправлениЯ стеклами, чтобы можно  было  видеть  у себЯ  под носом, читать и
писать.   Ћтвлеченность   в   политике   есть   легкое  и   безответственное
провозглашение общих мест, безотносительно к возникающим жизненным задачам и
к  историческому моменту.  Џоэтому не требуетсЯ  никакой  творческой  работы
мысли  над  сложными задачами, никакой чуткости,  никакого  проникновениЯ  в
совершающеесЯ.  „остаточно  лишь  вынуть  из  кармана  краткий  катехизис  и
прочесть  из  него  несколько  параграфов.   ЋтвлеченнаЯ  и  максималистскаЯ
политика всегда оказываетсЯ изнасилованием жизни, ее  органического роста  и
цвета.  ’акаЯ  отвлеченность  отрицает,  что  политика  есть   творчество  и
искусство,  что  настоЯщаЯ,  большаЯ  историческаЯ  политика требует  особых
даров,  а не  механического применениЯ общих мест, большей  частью невпопад.
“прощающее отрицание сложности и конкретности  исторической жизни, в которой
делаетсЯ всЯкаЯ политика, есть показатель или бездарности и элементарности в
этой  области или  отсутствиЯ интереса к этой сфере бытиЯ,  непризванность к
ней.  Ћтвращение  от  конкретной  сложности  общественно-политических  задач
бывает у нас часто  результатом моноидеизма,  когда человек целиком захвачен
одной  какой-нибудь идеей,  моральной или  религиозной  или  социальной,  но
непременно в смысле спасениЯ человечества одним каким-нибудь способом, одним
путем. ќто,  в конце концов,  ведет  к  отрицанию  множественности  бытиЯ  и
утверждению единого, одного чего-нибудь. Ќо политике всегда приходитсЯ иметь
дело  с  данным,  конкретным  состоЯнием  целого   мира,  с  низким  уровнем
человеческой   массы,   с   невозрожденными   душами,    с    сопротивлением
необходимости.  Ћтвлеченные социальные и  политические учениЯ всегда  грешат
рационализмом  и  верЯт  в добрые плоды внешнего насилиЯ  под низким уровнем
развитиЯ человеческой массы и порожденной  этим  уровнем необходимостью. ’ак
не  перерождаетсЯ ткань души  человека  и  души  общества.  Џолитика  всегда
погружена  в относительное.  Ћна существует лишь  длЯ  общества,  в  котором
сильны  свинцовые  инстинкты.  „лЯ  общества праведного  не  нужна  была  бы
политика.
     ЏрЯмолинейное  применение   абсолютных  ценностей   духовной  жизни   к
относительной  исторической  жизни  и  относительным   историческим  задачам
основано  на  совершенно  ложном  сознании. Ђбсолютное  может  быть  в  душе
политика  и  душе  народа, в субъекте социального творчества, но  не в самой
политике, не в социальном объекте. џ могу быть вдохновлен к социальному делу
абсолютными ценностЯми  и абсолютными  целЯми,  за моей деЯтельностью  может
стоЯть   абсолютный  дух.  Ќо   само  социальное   дело  есть   обращение  к
относительному, есть  сложное, требующее чуткости и гибкости взаимоотношение
с относительным миром, всегда бесконечно сложным. Џеренесение абсолютности в
объективную социальную  и политическую жизнь есть пленение духовной  жизни у
исторически-относительного и социально-материального. ‚месте с тем  это есть
и  порабощение  всей  относительной  исторической  жизни  извне  навЯзанными
абсолютными и  отвлеченными  началами.  ’ак было  со  всеми  теократическими
направлениЯми, с  претензиЯми формально подчинить общественность церкви. ќто
всегда есть нежелание  признать свободу  многообразной, относительной жизни.
Њонистическое   насильничество   есть   и   в   право-теократических   и   в
лево-социалистических направлениЯх. ‘ама по себе  духовнаЯ  жизнь  со  всеми
своими   абсолютными   ценностЯми  вполне  конкретна.  Ќо  прЯмолинейное  ее
перенесение  в  относительность природно-исторического  процесса  превращают
духовную  жизнь  в  отвлеченные  принципы  и доктрины,  лишенные  конкретной
жизненности. „ух, свободный в своем внутреннем  опыте, становитсЯ навЯзчивым
и насильническим; он открываетсЯ относительной, внешней  жизни не  как живой
опыт, а как извне навЯзанный, безжизненный принцип или норма.  ‘ философской
точки   зрениЯ,  относительнаЯ  историческаЯ   жизнь  может  быть   признана
самостоЯтельной   сферой  самой  абсолютной  жизни,   одним  из  Явлений  ее
разыгрывающейсЯ драмы.  € потому абсолютное  не должно быть  насильственным,
внешним  и  формальным навЯзыванием относительному  трансцендентных начал  и
принципов,  а  может  быть  лишь   имманентным  раскрытием  высшей  жизни  в
относительном. ЋтвлеченнаЯ и абсолютнаЯ политика социал-демократа есть такой
же дурной и порабощающий  трансцентизм,  как и  политика теократическаЯ, как
папоцезаризм или цезарепапизм.
     Ћтрицание отвлеченности и  абсолютности в политике  всего  менее  может
быть  понЯто,  как  беспринципность  и  безыдейность.  ‚сЯ   общественнаЯ  и
политическаЯ  деЯтельность  должна  быть изнутри одухотворена и  вдохновлена
высшими  целЯми  и абсолютными  ценностЯми,  за ней  должно стоЯть  духовное
возрождение, перерождение личности и народа. Ќо этот духовный закал личности
и народа совсем  не то, что внешнее  применение  отвлеченных  идей к  жизни.
„уховно возрожденный человек и народ по-иному будут делать политику, чем те,
что   провозглашают  внешние  абсолютные  принципы   и  отвлеченные  начала.
Њоральный пафос не ослаблЯетсЯ, а увеличиваетсЯ, но  он переноситсЯ в другую
плоскость,  делаетсЯ  внутренним,   а  не   внешним,  горением  духа,  а  не
политической  истерикой или  политическим  изуверством.  ђобеспьер был очень
принципиальный  доктринер и любил  отвлеченные декларации, но был ветхий, не
возрожденный  человек,  плоть  от плоти и  кровь  от  крови старого  режима,
насильник в  деле свободы. Џеременилось  только одеЯние. Ќаши максималисты в
революционные  годы  тоже  были  старыми,  не  возрожденными  людьми, плохим
человеческим  материалом  длЯ  дела  освобождениЯ, -  клетки их душ  были не
подготовлены  длЯ  выполнениЯ исторической  задачи.  ‘вобода  -  не  внешний
принцип в политике, а внутреннее одухотворЯющее начало.

        III

     ‚опрос  о  принципиальности  в  политике  гораздо  сложнее,  чем думают
доктринеры. …го нужно свести к вопросу  о духовном возрождении, об изменении
самой  ткани  людей  и  обществ,  к  закалу  народного  характера.  ‚нешний,
навЯзчивый морализм в политике неуместен и несносен.  Ќо за политикой должна
стоЯть моральнаЯ энергиЯ человека, моральный закал. “ многих же моралистов и
радикалов в политике, помешанных на отвлеченных принципах, часто отсутствует
всЯкий моральный закал личности. ќто и обнаруживаетсЯ в моменты хаотизации и
анархизации  общества. ’ак  было в печальном конце русской революции. Ѓыли у
нас отдельные герои, способные к жертве, отдававшие свою жизнь за идею, но в
революционной массе  не было нравственного характера. Ђ важен не отвлеченный
принцип, а живой дух, возрожденнаЯ  личность. €дейность в политике свЯзана с
духовным углублением личности, с воспитанием души целого народа, с сознанием
великой  ответственности,  а  не  с  упрощением  и   схематизацией   сложной
исторической жизни.  Ќравственные начала в политике утверждаютсЯ изнутри, из
корней  человека, а  не  извне,  не  из  внешних  принципов  общественности.
ЏовторЯю, абсолютность в политике невозможна, невозможна ни  теократическаЯ,
ни социал-демократическаЯ,  ни  толстовскаЯ  анархическаЯ  абсолютность.  Ќо
абсолютность  возможна в  начале человеческого  духа, во внутренней верности
человека свЯтыне. ‘ама же  политика всегда  конкретна и относительна. всегда
сложна, всегда  имеет дело с историческими задачами данного времени и места,
которые    не    отвлечены,    не    абсолютны,    не    монистичны.    Ќаша
принципиально-отвлеченнаЯ  политика была  лишь формой ухода  от политики.  ‚
политике все бывает  "в  частности",  ничего не бывает  "вообще". ‚ политике
ничего  нельзЯ повторЯть  автоматически в силу  принципа. —то хорошо в  одно
историческое времЯ, то плохо в другом. Љаждый день имеет свои неповторимые и
единственные задачи и требует искусства.
     ‚сЯкий   чуткий   человек,   не  доктринер,   понимает,  что   нынешний
исторический день  в  ђоссии  выдвигает в  политике на  первый  план  задачи
управлениЯ,   организации   ответственной   власти,   а   не   задачи  чисто
законодательного творчества и реформ.  Ќо скоро может  наступить день, когда
задачи  будут  совсем  иные.  ‘ейчас все  силы  должны быть мобилизованы длЯ
обороны  ђоссии  и длЯ  победы.  ќто совершенно  конкретнаЯ  задача,  она не
диктуетсЯ   никакими  отвлеченными  принципами   политики.   Ќо   сторонники
отвлеченной принципиальной политики и сейчас делают политические декларации,
которые совершенно  безжизненны и проходЯт мимо самых безотлагательных задач
исторического днЯ. „уховный подъем,  нравственнаЯ сила и воодушевление  ныне
обнаруживаютсЯ в  патриотическом деле  служениЯ родине,  в защите  родины до
смерти.  ќти  дела не  предусмотрены  принципами отвлеченной  политики;  эти
задачи  возникли  в данный  исторический день,  и эта  нравственнаЯ  энергиЯ
обнаружилась  лишь  ныне.  Ќесколько  лет тому  назад  ни  один  политик  не
предвидел,  на что нужно  будет  направить  все  свои силы. €  то, что нужно
сейчас  свою деЯтельность  приспособить к  защите родины,  врЯд  ли кто-либо
решитсЯ назвать оппортунизмом. ќто - не оппортунизм,  а требование подвига и
ответственности. ‚ойна научает конкретности в  политике и она  закалЯет дух.
Ћна вносит огромные изменениЯ  в наши  нравственные  суждениЯ, устанавливает
совсем иное соотношение  между  нравственным и политическим.  ’очка  зрениЯ,
которую мы  защищаем, освобождает от абсолютизации политики,  от превращениЯ
ее в кумира, в бога. Њы  не должны относительному воздавать то, что надлежит
воздавать лишь абсолютному,  т.  е. мы  должны кесарево воздавать кесарю,  а
Ѓожье - Ѓогу.  „ух, укрепленный в своих абсолютных  истоках  и возрожденный,
должен  обратитьсЯ  к  многообразной  и  сложной  конкретности  мира  живой,
творческой реакцией и  обнаружить свои  творческие дары. ђоссии более  всего
недостает людей с дарованием власти, и такие люди должны ЯвитьсЯ.

     Ћпубликовано в августе 1915.

     ‘лова и реальности в общественной жизни

        I

     ‘лова имеют огромную  власть  над  нашей жизнью, власть  магическую  Њы
заколдованы словами  и  в  значительной  степени живем в  их царстве.  ‘лова
действуют,  как  самостоЯтельные силы,  независимые  от  их  содержаниЯ.  Њы
привыкли произносить  слова и слушать слова,  не  отдаваЯ  себе  отчета в их
реальном  содержании и  их  реальном  весе. Њы  принимаем слова  на  веру  и
оказываем   им   безграничный   кредит.  ‘ейчас   Я   предполагаю   говорить
исключительно  о  роли слов в общественной  жизни.  Ђ  в  общественной жизни
условнаЯ, но ставшаЯ  привычной фразеологиЯ приобретает иногда власть  почти
абсолютную.  џрлыки-слова - самостоЯтельнаЯ общественнаЯ сила. ‘лова сами по
себе воодушевлЯют и убивают. ЉажетсЯ, ’еккерей сказал: "Њужчин убивают дела,
а женщин -  слова". Ќо  и мужчины очень  походЯт на  женщин, -  и их убивают
слова.  ‡а  словами  идут  массы.  ‚сЯкаЯ  агитациЯ  в значительной  степени
основана на власти  слов, на гипнозе слов. ЏривычнаЯ фразеологиЯ скреплЯетсЯ
и  инстинктами масс. „лЯ одной массы нужно  употреблЯть "левую" фразеологию,
длЯ другой - "правую"  фразеологию. „емагоги хорошо знают, какие слова нужно
употреблЯть. ЋбщественнаЯ жизнь отЯжелевает от рутины слов. Љак много значат
и как сильно действуют слова "левый", "правый", "радикальный", "реакционный"
и пр., и пр. Њы загипнотизированы этими словами и почти не можем общественно
мыслить вне этих Ярлыков. Ђ ведь реальный вес этих слов не велик, и реальное
их   содержание   все   более   и   более   выветриваетсЯ.  ‚   общественном
словоупотреблении царит номинализм, а не реализм. џ слышу,  как говорЯт: это
очень "радикальный" человек, подавайте  за него голос.  Ђ этот "радикальный"
человек - адвокат, зарабатывающий 20000 руб.  в год,  ни во что не верЯщий и
ничему не  придающий цены, за радикальной фразеологией скрывающий  полнейшее
общественное  равнодушие и  безответственность. ‹ичнаЯ пригодность  человека
длЯ общественного  дела отступает на второй  план перед условной и  рутинной
фразеологией.  Љачества  личности  вообще  у  нас  мало  ценЯтсЯ  и  не  ими
определЯетсЯ роль в общественной жизни.  Џоэтому у  нас так много совершенно
ложных общественных  репутаций,  много имен, созданных властью  слов,  а  не
реальностей.  €нерциЯ   слов  и  условностей  мешает  разглЯдеть   настоЯщие
характеры. ‚  общественной жизни  совсем  почти  не происходит естественного
подбора личных характеров. Ђ в жизни государственной Явно происходит  подбор
характеров негодных и недоброкачественных. Џри помощи условной фразеологии у
нас легко превращают людей глубоко идейных, с нравственным закалом характера
чуть ли не в подлецов, а людей лишенных  всЯких идей и всЯкого нравственного
закала  высоко возносЯт.  Ѓолее  всего не  терпЯт  людей  самостоЯтельной  и
оригинальной мысли, не вмещающихсЯ ни в какие привычные  рутинные категории.
“ нас  часто  убивают людей посредством приклеиваниЯ Ярлыков - "реакционер",
"консерватор", "оппортунист"  и т. п., хотЯ, может быть, за  этим скрываетсЯ
более  сложное и оригинальное Явление, неопределимое обычными категориЯми. ‚
другом лагере  убивают при  помощи слов противоположных. € все боЯтсЯ слов и
Ярлыков.
     ЋгромнаЯ масса людей  живет не  реальностЯми и не  существенностЯми,  а
внешними покровами вещей,  видит лишь  одежду и по одежде всЯкого встречает.
ирокие  слои  русского  интеллигентного  общества  особенно   как-то  живут
фикциЯми  слов и иллюзиЯми  покровов.  ‚ласть инерции поистине  ужасна. …сли
велика  власть  инерции  и  привычных, заученных  категорий в  обывательских
кругах, то там это понЯтно и простительно. Ќо интеллигенциЯ претендует  быть
носительницей мысли и сознаниЯ и ей труднее  простить эту леность и  вЯлость
мысли,  это  рабство  у  привычного,   навЯзанного,  внешнего.  ’рудно  жить
реальностЯми. „лЯ этого нужны  самостоЯтельнаЯ  работа духа, самостоЯтельный
опыт, самостоЯтельнаЯ мысль. ‹егче жить фикциЯми, словами и покровами вещей.
ЋгромнаЯ  масса  людей принимает на  веру  слова  и категории,  выработанные
другими, вампирически  живет чужим опытом. Ќикакой собственный реальный опыт
уже не свЯзываетсЯ со словами, которые, однако, определЯют все оценки жизни.
‘лова были  реально содержательны длЯ  тех,  у  кого  были свой опыт и  своЯ
мысль,  своЯ   духовнаЯ   жизнь.  Ќо  эти  же  слова  стали  номинальными  и
бессодержательными  длЯ  тех,  которые  живут  по  инерции,  по  привычке  и
подражательности.  ’ак бывает и  в  жизни  религиозной,  где слишком  многие
питаютсЯ чужим  опытом  и  живут  чисто  словесной  догматикой,  и  в  жизни
общественной,  где заученные партийные лозунги, формулы и  слова повторЯютсЯ
без всЯкого самостоЯтельного акта воли и мысли. Ќа этой почве вырабатываетсЯ
политический формализм, не желающий знать реального  содержаниЯ человеческой
жизни. ‚  общественной жизни все ведь - в силе,  в энергии духа, в характере
людей  и  обществ, в  их  воле, в  их творческой мысли, а не  в  отвлеченных
принципах,  формулах и  словах,  которым  грош  цена.  ‘амое  ведь важное  и
существенное  -  люди, живые души, клетки общественной ткани,  а не  внешние
формы,  за  которыми может быть  скрыто  какое угодно  содержание или полное
отсутствие всЯкого  содержаниЯ.  „емократическаЯ республика,  в  которой все
построено  на  прекрасных  формулах  и  словах,  может  быть самым отчаЯнным
рабством  и  насилием.  ќто  давно  уже   обнаружено  горьким  опытом  жизни
европейского  человечества,  который должен был  бы научить  нас недоверию к
чисто  внешним  формам и  к  прекрасной  фразеологии равенства,  братства  и
свободы. ‘толь же  формальным, столь же номинальным может  оказатьсЯ и любой
социалистический  строй.  ‚от  почему  необходимо  устремить  свою   волю  к
существенной  свободе,  к  перерождению  клеток  общества,  к  осуществлению
ценностей более высокой жизни  изнутри.  ќтот  внутренний  процесс неизбежно
приводит к внешнему изменению общественного строЯ и общественной системы, но
всегда в соответствии с реальным содержанием и направлением народной воли.

        II

     Њногие думают,  что главнаЯ  беда ђоссии  в  том,  что русское общество
недостаточно  либерально  или радикально,  и ждут многого от поворота нашего
общества влево в традиционном смысле этого слова. € в этом мнении называетсЯ
фатальнаЯ  длЯ  нас  власть  слов  и  формальных понЯтий.  Ќаше  общество  -
либеральное  и  левое,  но  этот либерализм  и  эта  левость  -  бессильны и
выражаютсЯ по  преимуществу в  оппозиционной настроенности  или негодовании.
ѓлавнаЯ беда ђоссии - не в недостатке левости,  котораЯ может возрастать без
всЯких  существенных  изменений  длЯ  русской  общественности,  а  в  плохой
общественной клетке,  в недостатке настоЯщих людей, которых историЯ могла бы
призвать длЯ  реального,  подлинно  радикального  преобразованиЯ  ђоссии,  в
слабости   русской  воли,  в   недостатке   общественного  самовоспитаниЯ  и
самодисциплины.   ђусскому   обществу   недостает   характера,   способности
определЯтьсЯ изнутри. ђусского человека слишком  легко заедает "среда", и он
слишком  подвержен  эмоциональным  реакциЯм на  все  внешнее.  "ђадикалы"  и
"левые"  могут быть совершенно негодным  материалом  длЯ новой, возрожденной
ђоссии. Ќе следует поддаватьсЯ иллюзиЯм словосочетаний. ‚ажно и существенно,
каков  сам  человек  и каков  народ,  а  не  каковы его словесные  лозунги и
отвлеченные политические понЯтиЯ.
     ’ак,  например,  наши  "правые" были  плохим материалом  длЯ  истинного
консерватизма.  Ћни  всегда  были  скорее  разрушителЯми,  чем  охранителЯми
каких-либо  ценностей.   ЏатриотическаЯ,   национальнаЯ   и  государственнаЯ
фразеологиЯ  "правых" -  слова,  слова и  слова.  Ќаши  правые  круги лишены
истинного государственного и национального  сознаниЯ. ’акое  сознание  можно
встретить у  отдельных  лиц, но  не  у  общественных слоев  и групп.  Џолное
отсутствие настоЯщего консерватизма - фатальнаЯ особенность ђоссии. "ЏраваЯ"
ђоссиЯ начала уже разлагатьсЯ, когда "леваЯ"  ђоссиЯ еще не  вполне созрела.
‚се приходит у нас слишком поздно. € мы слишком долго находимсЯ в переходном
состоЯнии, в каком-то междуцарствии.
     ђоссии нужна, прежде всего, радикальнаЯ моральнаЯ  реформа, религиозное
возрождение самих истоков жизни.  Ќо, увы,  и религиозное возрождение  может
быть  номинальным и формальным.  ‚елика власть слов  и  в религиозной жизни.
џрлыки  -  "православный",  "сектант", "христианин  нового  сознаниЯ"  и пр.
приобрели  несоответствующее  их  реальному  весу  значение.  "Џравославный"
номинализм  давно  уже отравлЯет  религиозную жизнь  в  ђоссии.  ђелигиознаЯ
фразеологиЯ правых кругов давно  уже выродилась в отвратительное лицемерие и
ханжество.  Ќо  не   поможет   нам   и  утверждение  какого-нибудь  "левого"
религиозного сознаниЯ, применЯемого к общественности  извне  и формально.  ‚
глубине клеток народной жизни должно произойти перерождение, идущее изнутри,
и Я  верю,  что  оно  происходит,  что  русский народ  духовно жив и что ему
предстоит  великое  будущее. ‘мутнаЯ  эпоха пройдет.  Џора сбросить  внешние
покровы   и   обнаружить  истинную  сущность  вещей,  истинные   реальности.
‚еличайшаЯ  наша  моральнаЯ  задача  -  переход  от  фикции  к  реальностЯм,
преодоление  гипноза слов. Ѓесстрашие  перед словами  - великаЯ добродетель.
Џоложительной стороной этого бесстрашиЯ всегда бывает любовь к правде. Џафос
правдолюбиЯ -  великий пафос народа. Ђ вокруг наших слов, формул  и понЯтий,
правых,  левых и  средних,  накопилось  слишком много условной лжи  и гнили.
Џоистине, одну великую революцию предстоит нам свершить, революцию свержениЯ
ложных  и лживых,  пустых  и  выветрившихсЯ слов,  формул и  понЯтий.  Ќужно
перестать  боЯтьсЯ Ярлыков, которые так любЯт наклеивать, чтобы словесно ими
возвеличивать или унижать людей. Ќужно прозревать за словами  реальности.  Ђ
настоЯщее прозрение  есть также презрение к многому, ничтожному и  несущему.
’ак должно совершитьсЯ воспитание самостоЯтельности общественного характера,
созревание самостоЯтельной общественной мысли.

        III

     ’рагедиЯ войны дает перевес делам над словами - она выЯвлЯет реальности
и    низвергает     фикции.     ’ак    праваЯ    бюрократиЯ     со     своей
национально-государственной   фразеологией  Явно  жила  фикциЯми  и  пустыми
словами. ќто  обнаружено. ‹ожь низвергнута. ’еперь уже Яснее становитсЯ, кто
действительно  патриот,  кто  любит свою родину  и  готов служить  ей. ‘лова
националистов  взвешены на весах истории.  ‚ прошлую зиму у нас начало  было
распространЯтьсЯ  лже-патриотическое  настроение,  не  допускавшее  в ђоссии
самокритики, настроение  безответственное и  приводившее к самохвальству.  “
одних оно выражалось в  реставрации  религиозно-славЯнофильской фразеологии,
более возвышенной, у других - фразеологии государственно-националистической,
менее возвышенной. Ќо  эти настроениЯ были  сметены  событиЯми. ‚  это  лето
началсЯ   подлинный,   здоровый  патриотический   подъем,  возросло  чувство
общественной   ответственности,  которое  всегда  предполагает  самокритику.
‘ловам   и  фикциЯм  противопоставлены  реальности.  Ќездоровый  патриотизм,
боЯвшийсЯ правды  и выражавшийсЯ  в  словесной  идеализации того, что  есть,
заменЯетсЯ здоровым патриотизмом, глЯдЯщим бесстрашно  в глаза самой горькой
правде, выражающимсЯ в служении тому. что должно быть. € дышать стало легче,
хотЯ событиЯ  мрачны и  тЯжелы.  Њожно говорить  правду и призывать  к делам
правды. ‚ той удушливой атмосфере,  котораЯ одно  времЯ  образовалась, могли
раздаватьсЯ лишь лживые слова, расцветали лишь фиктивные идеологии.
     „лЯ низвержениЯ фиктивной власти слов нужна свобода слова.
     ‚ атмосфере  несвободы процветают  пустые  слова, и  они неопровержимы.
‘лово само по себе божественно, и божественный смысл слов может быть выЯвлен
лишь в атмосфере  свободы, реализм слов в борьбе  побеждает номинализм слов.
Ќесвобода питает пустую фразеологию "левую"  и  пустую фразеологию "правую".
ђеальности, стоЯщие за словами, не могут быть  выЯвлены. ‘овершеннаЯ свобода
слова  есть единственнаЯ  реальнаЯ  борьба  с  злоупотреблением  словами,  с
вырождением слов. ’олько  в  свободе правда  слов победит ложь слов, реализм
победит  номинализм. ‘вобода слов ведет  к  естественному  подбору  слов,  к
выживанию слов жизненных и подлинных. ‹живые и пустые слова будут продолжать
звучать,  но  они  не будут иметь  того ореола,  который создаетсЯ  длЯ  них
атмосферой гнета и придавленности.
     ‘делайте   слово  более  властным,  и  прекратитсЯ   власть   слов  над
общественной жизнью:  слова  -  реальности победЯт  слова -  фикции. ‘вобода
ведет    к   ответственности.   Ќесвобода   все   делает   безответственным.
‚осстановление   смысла   слов,   правдивого,   реального   и   полновесного
употреблениЯ  слов  ведет к  тому  сознанию,  что общество  наше  должно  не
переодетьсЯ, хотЯ бы в самый  радикальный костюм,  не покровы переменить,  а
действительно  переродитьсЯ, изменить  ткань свою. ‚ласть слов была  властью
внешнего.  Ђ мы  должны обратитьсЯ к  внутреннему.  ‚сЯ жизнь должна  начать
определЯтьсЯ изнутри, а  не  извне, из глубины  воли, а  не из поверхностной
среды.

     Ћпубликовано в августе 1915.

     „емократиЯ и личность

        I

     “ нас мало сейчас размышлЯют  об основах  общественности. ‘ознание наше
направлено  на  элементарные нужды, и  нужды  эти  закрывают  более  далекие
перспективы. Ќо нам предстоит перестройка нашей общественной  жизни, и к ней
мы должны быть  идейно готовы. Ќаше общественное движение  бедно  идеЯми,  и
слишком многое принимаетсЯ  в  нем, как  само собой разумеющеесЯ. ‚  широких
кругах русской  интеллигенции и русского передового общества демократические
идеи  и  идеологии принимались,  как  само собой разумеющаЯсЯ  правда.  €деЯ
демократии никогда  не представлЯлась  во  всей своей  сложности, никогда не
бралась критически. ‡ло  и  неправда  нашей  общественной  и государственной
жизни  делали нашу мысль  элементарной и упрощенной. €  все  противоположное
нашей гнетущей действительности  представлЯлось уже  благом и светом. ‚сЯкаЯ
слишком сложнаЯ общественнаЯ мысль казалась непонЯтной, неуместной и бралась
под подозрение.  “  нас  любЯт только  простые и  прЯмолинейные  решениЯ. Ќа
‡ападе  проблема демократии в  ее отношении  к  проблеме личности  давно уже
ставитсЯ  очень сложно. †изненный  исторический процесс привел  на ‡ападе  к
этой сложности, он многое сделал проблематическим. ’ам были испытаны  многие
политические  формы и  в  политической мысли ощутилась исчерпанность. Њы же,
русские,  жили  в великом принуждении и  слишком мало еще  испытали  в сфере
политического строительства. ‚ мысли  пережили мы самые крайние политические
и социальные учениЯ, и  временами казалось нам, что  мы прошли  уже и  через
анархизм.  Ќо эти крайние политические и социальные учениЯ в  ђоссии  всегда
мыслились упрощенно и элементарно.  ’акаЯ элементарность и упрощенность были
и в нашем принЯтии идеи  демократии. „лЯ многих русских людей,  привыкших  к
гнету и  несправедливости, демократиЯ  представлЯлась чем-то  определенным и
простым, - она должна принести великие блага, должна освободить личность. ‚о
имЯ некоторой бесспорной правды демократии, идущей  на  смену нашей исконной
неправде,  мы  готовы  были  забыть,  что религиЯ демократии, как  она  была
провозглашена  ђуссо  и  как была осуществлЯема  ђобеспьером,  не только  не
освобождает личности  и  не утверждает ее  неотъемлемых прав,  но совершенно
подавлЯет  личность  и не хочет  знать ее автономного бытиЯ. ѓосударственный
абсолютизм в демократиЯх  так же возможен,  как в самых  крайних  монархиЯх.
Ќародовластие  так  же  может  лишить личность ее неотъемлемых прав,  как  и
единовластие. ’акова  буржуазнаЯ  демократиЯ  с  ее формальным  абсолютизмом
принципа  народовластиЯ.  Ќо  и  социальнаЯ  демократиЯ  Њаркса  также  мало
освобождает  личность и также  не считаетсЯ с ее автономным бытием. Ќа одном
съезде социал-демократов было высказано мнение, что пролетариат может лишить
личность ее, казалось  бы, неотъемлемых прав, например, права свободы мысли,
если  это  будет  в  существенных  интересах  пролетариата.  ‚  этом  случае
пролетариат мыслим, как  некий абсолют, которому все должно быть принесено в
жертву.  Џовсюду  встречаем  мы  наследие  абсолютизма,  государственного  и
общественного,  он жив  не только тогда, когда  царствует  один, но и тогда,
когда  царствует  большинство. €нстинкты  и  навыки абсолютизма перешли  и в
демократию, они господствовали во всех  самых демократических революциЯх. Ќа
‡ападе  давно  уже  беспокоим  вопрос о гарантии  прав  меньшинства  и  прав
личности по отношению к абсолютным притЯзаниЯм демократии, не ограничивающей
себЯ   абсолютными   ценностЯми   личного   духа.   ”ормальный    абсолютизм
демократической  идеи не  может быть  нами принЯт, он должен быть  ограничен
другими  идеЯми. ЉоличественнаЯ масса  не  может безраздельно господствовать
над  судьбой  качественных  индивидуальностей,  судьбой личности  и  судьбой
нации.  ‚олЯ  народа должна  быть  воспитана  в  исключительном  уважении  к
качествам индивидуальным,  к бесконечной природе  человеческого  духа.  ‚олЯ
народа  не  может быть  принЯта формально бессодержательно,  как утверждение
абсолютного права народной воли, воли большинства, воли массового количества
господствовать в каком  угодно  направлении, чего  угодно хотеть, что угодно
давать  и  отнимать.  ‚  демократии  есть своЯ правда утверждениЯ  свободной
человеческой  стихии, имманентной  власти самого человека и человечества. Ќо
демократиЯ  должна  быть  одухотворена,  свЯзана  с духовными  ценностЯми  и
целЯми.

        II

     €деЯ демократии была  осознана  и  формулирована в  такую  историческую
эпоху, когда религиозное и философское сознание передовых слоев европейского
человечества  было  выброшено  на  поверхность  и  оторвано от  глубины,  от
духовных истоков  человека. —еловек был поставлен в  зависимость от  внешней
общественности.  Ћбщественность  же  была оторвана от души человеческой,  от
духовной жизни личности и от души мировой, от жизни космической. —еловек был
признан  внешне общественным существом,  целиком  определЯемым  общественной
средой. Ќо, так как человеческаЯ общественность была изолирована от мирового
целого, от  жизни  космической  и очень  преувеличено  было  самостоЯтельное
значение  общественности, то образовалсЯ  рационалистический  утопизм с  его
верой в совершенное,  до конца  рациональное  устроение общественной  жизни,
независимое  от духовных основ  жизни человека  и  мира. „уховно-религиозную
почву  имела не демократиЯ, а декларациЯ прав человека и гражданина, котораЯ
родилась из утверждениЯ религиозной свободы совести в общинах реформации. Ќо
декларациЯ  прав  человека  и  гражданина  на  практике,  в  демократических
революциЯх, в массовых общественных движениЯх очень мало проводилась в жизнь
и  вытеснЯлась  утилитарно-общественными интересами.  ‚ ђоссии рецепциЯ идей
демократии  произошла   на  почве  позитивистической   и  материалистической
настроенности  и  сознаниЯ  и  была  оторвана  от идеалистической  идеи прав
человека  и  гражданина. Џафос  социального равенства всегда подавлЯл  у нас
пафос свободы личности.  “тверждение же прав личности  духовно и морально не
свЯзывалось с утверждением обЯзанностей личности и ответственности личности.
’оржествовала  безответственнаЯ  теориЯ  социальной среды,  порождающаЯ лишь
претензии.  ‹ичность  не  признавалась  ответственным  творцом  общественной
жизни. ЌоваЯ жизнь ожидалась исключительно от изменений социальной среды, от
внешней  общественности, а не  от  творческих изменений в  личности,  не  от
духовного перерождениЯ  народа, его  воли,  его сознаниЯ. Ќародный  и личный
характер совсем не принимаетсЯ  в  расчет в наших демократических социальных
учениЯх.
     €деЯ демократии  в той прЯмолинейной и  упрощенной форме, в которой она
была   у  нас   принЯта,   породила  целый  рЯд  нравственных   последствий.
Ћтвлеченно-демократическаЯ общественнаЯ  идеологиЯ снЯла  ответственность  с
личности,  с духа  человеческого, а  потому и л