своей жизни и потом  не  раз
приходили к нему за советом и благословением.
     ‘вободное времЯ батюшка проводил в своем маленьком садике, позади дома,
окруженном высоким забором.  Ћн  любил  сам  пересаживать  молодые  деревца,
ухаживать за цветами.
     Љогда батюшка выходил в  сад,  его  окружало  множество  белых  цыплЯт,
которые ходили за ним, садились к нему на плечи.
     ‚ праздничные дни, когда за столом у батюшки собиралось довольно  много
гостей, он бывал таким веселым и приветливым, шутил  и  радовалсЯ  маленьким
радостЯм своих духовных детей, так что все чувствовали себЯ совсем  свободно
и непринужденно. Љазалось почти несущественным, что каждый незнакомый стук в
дверь, каждый случайно зашедший человек, будь то  почтальон  или  кто-нибудь
другой, могли нарушить покой маленького  домика  и  его  хозЯин  должен  был
скрыватьсЯ.  Џодобные  инциденты  бывали  довольно  часто.   ќто   знали   и
чувствовали  все,  но  страха  не  было.  ЌаходЯсь  возле  батюшки,   каждый
чувствовал над собою Џокров Ѓожией Њатери и ничего не боЯлсЯ.
     ‘ батюшкой советовались обо  всем,  даже  о  какой-нибудь  покупке  или
фасоне  платьЯ,  ремонте  или  постройке  дома.  Ѓатюшка  был  очень  хорошо
практически ориентирован  и  не  только  давал  советы  по  многим  вопросам
хозЯйства, строительства, но и сам мог  выполнЯть  многие  работы  и  любил,
чтобы все было сделано хорошо и  во  всем  был  порЯдок.  Ћн  находил  времЯ
помогать в школьных занЯтиЯх детЯм  родственников  (тех,  у  кого  он  жил),
которым трудно было учитьсЯ. Ѓатюшка  любил  чертить,  проектировать  разные
постройки и поделки. Ћднажды он дал ‹еночке  чертеж  дивана,  который  может
быть превращен  в  диван-кровать  и  обратно.  “  батюшки  часто  кто-нибудь
ночевал, и такие вещи были очень нужны. Ћн просил ‹еночку показать столЯрам,
которые работали у нее  на  даче,  и  спросить  их,  считают  ли  они  такое
сооружение осуществимым. Ћдин из столЯров сказал,  что  хотЯ  сам  не  умеет
этого делать, но видел такую мебель, когда  жил  в  ”инлЯндии.  Ѓатюшка  был
очень доволен тем, что его проект оказалсЯ правильным.
     ‹юбЯ жизнь во всех ее  проЯвлениЯх  и  труд  умственный  и  физический,
батюшка никогда не оставлЯл и "памЯть смертную". Ћднажды ‹еночка по  просьбе
батюшки привезла ему гвоздей длЯ  каких-то  строительных  работ.  ђассмотрев
гвозди, батюшка отложил самые лучшие и дал Љ.€., чтобы  она  спрЯтала.  "ќти
гвозди дорогие", - многозначительно сказала  ‹еночке  Љ.€.,  но  ‹еночка  не
понЯла, к чему это относитсЯ. Љогда ‹еночка пришла в день  кончины  батюшки,
она увидала эти гвозди. Ћни должны были послужить  длЯ  сколачиваниЯ  гроба.
Ѓатюшка за несколько лет до этого приберег их на день своего погребениЯ.
     Ѓатюшка придавал большое значение благоговейному отношению к смерти. Ћн
очень сокрушалсЯ, когда во времЯ войны в народ был брошен лозунг  "презрениЯ
к смерти". "Људа же еще дальше идти?" - говорил он.
     Ќичто не казалось  батюшке  мелким  или  неважным.  Ћн  вникал  во  все
интересы, знаЯ, что за  каждой  вещью,  принадлежащей  человеку,  скрываетсЯ
какое-то движение его души. €ногда привезешь батюшке  что-нибудь,  например,
Яблоко или  апельсин.  Ћн  с  благодарностью  принимал  все  и  затем  часто
возвращал  привезшему  как  свое  благословение,  и  вещь   эта   доставлЯла
получившему ее особенную радость и утешение. ‚едь в нашем повседневном  быту
мы почти постоЯнно утрачивали чувство, что  все,  что  имеем,  каждый  кусок
хлеба - дар Ѓожий. Ѓез  благословениЯ  Ѓожьего  вещи  становЯтсЯ  мучительно
мертвыми, перестают радовать, становЯтсЯ или безразличными, или враждебными.
Ѓатюшка одним своим словом, одним прикосновением,  своим  присутствием  даже
восстанавливал правильное отношение к вещам. ЏризываЯ  благословение  Ѓожие,
он возвращал вещам жизнь, а людЯм - радость жизни.
     Ћднажды, когда Я была больна, батюшка прислал мне наклеенный на  картон
засушенный цветок под стеклом. ЏередаваЯ его, он сказал: "ќту вещь  подарила
мне одна раба ЃожиЯ с большой любовью". џ  не  знала,  кто  была  эта  "раба
ЃожиЯ", но было что-то глубоко ценное в том, что  батюшка  захотел  передать
мне через этот цветок любовь неизвестной мне души.
     ‡а столом батюшка сам делил и раздавал пищу, выслушиваЯ рассказы  всех,
иногда сам что-нибудь рассказывал или читал вслух.
     Љогда  кто-нибудь  рассказывал  о  ранних   дарованиЯх   или   особенно
интересных проЯвлениЯх у детей,  батюшка  всегда  говорил:  "Ѓеречь,  беречь
надо!" ѓоворЯ о ребенке, батюшка как будто имел  в  виду  не  только  данный
период его развитиЯ, но и всю жизнь его в целом.
     Љак-то батюшка сказал мне: "•орошо, что вы так внимательны к Ђлику, но,
привыкнув к этому, он такого же вниманиЯ будет требовать от своей жены". Њне
показалось, что батюшка шутит (Ђлику  было  всего  5  лет),  но  он  говорил
серьезно.
     ‚ тот период мне часто трудно было отдать себе отчет в том,  какое  мое
настоЯщее отношение к целому рЯду вещей и что было уже пройденным этапом,  и
это осложнЯло мое общение с прежними знакомыми. Њне хотелось просить батюшку
помочь мне разобратьсЯ в этом вопросе.
     џ задала этот вопрос, приведЯ конкретный пример. "Ѓатюшка, - сказала Я,
-  когда  Я  пришла,  например,  в  библиотеку  иностранной  литературы,   Я
почувствовала, что не знаю, по-прежнему ли менЯ интересует тот факт,  что  в
Ђмерике поЯвилсЯ новый писатель или менЯ это  больше  не  касаетсЯ?"  -  "Ќе
касаетсЯ", - твердо ответил батюшка.
     ‘ детства Я любила поэтов,  поэзиЯ  была  стихией  моей  души.  Ѓатюшка
глубоко понимал и любил поэзию, но, насколько Я могу заключить из того,  как
он вел и воспитывал менЯ в этом отношении, он понимал поэзию  как  некоторую
подготовительную ступень в развитии души. џ говорю "воспитывал", потому  что
батюшка был воспитателем в  самом  высоком  смысле  этого  слова:  в  смысле
искусства устроениЯ души, искусства, материалом которого ЯвлЯетсЯ не мрамор,
не краски, но  тончайшие  движениЯ  души,  то  стремление  к  божественному,
которое вложил ѓосподь в ‘вои разумные созданиЯ.
     ‚ своей переписке с батюшкой до крещениЯ Я часто использовала  мысли  и
слова поэтов, и батюшка всегда горЯчо на них откликалсЯ, даваЯ  понЯть,  что
здесь только намеки, а полнота - в мире духовной жизни, в мире религии,  где
эти намеки раскрываютсЯ до конца и становЯтсЯ реальностью.
     Љогда Я привела в одном из писем четверостишие ’ютчева:

     Ќам не дано предугадать,
     Љак слово наше отзоветсЯ, -
     Ќо нам сочувствие даетсЯ,
     Љак нам даетсЯ благодать,

     батюшка предупредил менЯ, что Я сама не до конца еще понимаю смысл этих
слов, и со своей стороны напомнил мне слова того же поэта:

     “друченный ношей крестной,
     ‚сю тебЯ, землЯ роднаЯ,
     ‚ рабском виде –арь Ќебесный
     €сходил, благословлЯЯ.

     ‚ другой раз Я использовала стихи Ѓлока из драмы "ђоза  и  крест",  длЯ
того чтобы выразить занимавшую менЯ мысль  "радость  -  страдание  -  одно".
Ѓатюшка написал мне в ответ, что эта мысль глубоко христианскаЯ и путь к  ее
правильному пониманию только в духовной жизни.
     Њежду прочим, батюшка очень ценил ѓоголЯ  и,  упоминаЯ  об  его  статье
"ђазмышление о Ѓожественной ‹итургии", говорил: "„аже не  веритсЯ,  что  это
написал светский писатель".
     Џосле  крещениЯ  батюшка  стал  подводить  менЯ   к   иному   пониманию
взаимоотношений между поэзией и религией. џ понимала их односторонне, только
как близость, согласно мысли †уковского: "ЏоэзиЯ - религии  небесной  сестра
земнаЯ". Џротивоположность между поэзией как искусством падшего  человека  и
религией как средством спасениЯ Я понЯла позднее и только благодарЯ батюшке.
     Ѓатюшка не советовал читать  поэтов  во  времЯ  уединенного  пребываниЯ
среди природы. ‚ернувшись домой после поездки в ‘аров, где  стихи  были  уже
совсем неуместны, Я по привычке открыла Ѓлока и прочла хорошо известное  мне
стихотворение "Љ Њузе", но открывшиесЯ мне строки  Я  читала  теперь  иначе.
ЋбращаЯсь к музе, поэт говорит: …сть в напевах твоих сокровенных
     ђоковаЯ о гибели весть. "„а, - подумала Я, -  там  весть  о  гибели,  а
здесь - весть о спасении№"
     ‚ то же времЯ, когда речь шла о брате, о  том,  как  приблизить  его  к
духовной жизни, батюшка сказал: "—итайте ему стихи".
     ’акова "диалектика" жизни души.
     џ рассказала батюшке, что одна  моЯ  знакомаЯ  часто  обвинЯет  менЯ  в
неискренности и даже фарисействе. "Ќе оправдывайтесь, - сказал батюшка, -  и
вы будете спокойны".
     Ѓатюшка никогда не отказывал в помощи, хотЯ бы заочной,  и  тем  людЯм,
которых он лично не знал. Љогда Ќаташа*, жившаЯ в ‹енинграде, прислала своим
подругам  письмо,  в  котором  высказывала  свое  крайне  тЯжелое   душевное
состоЯние, приведшее к тому, что вместо подлинно  духовных  ценностей  стала
гонЯтьсЯ за "зелеными изумрудами", т.е. весьма сомнительными, а в сущности -
демоническими образами, которые европейское искусство XIX-XX веков так часто
пыталось представить в привлекательном виде, батюшка сам взЯлсЯ написать  ей
письмо с тем, чтобы кто-нибудь переписал его и послал от своего имени.
     ----------------------------------------------
     * ‚ероЯтно, речь идет о Ќаташе ‘ереде (прим. ред.)

     Ѓатюшка строго  относилсЯ  ко  всЯкой  экзальтированности,  которую  он
рассматривал как нарушение строЯ души, духовного целомудриЯ, как "прелесть",
чрезвычайно опасную длЯ духовной жизни. Љогда приехала Ђ., она  потребовала,
чтобы ‹еночка ехала с ней смотреть на то "чудо", которое, по  ее  словам,  с
ней произошло. Ћна нашла стоЯвшую в церкви икону ‘пасителЯ и,  почувствовав,
что она предназначена именно длЯ нее, взЯла ее себе и временно  поместила  у
менЯ в комнате. Љогда  батюшке  рассказали  обо  всем  этом,  он  возмутилсЯ
поступком Ђ. и сказал: "ќто не чудо, а воровство".
     Ћднажды батюшка вел с кем-то длительную  беседу,  а  Я  сидела  одна  в
другой комнате. ‚ыйдЯ на минуту за чем-то в эту комнату, батюшка остановилсЯ
и, неожиданно длЯ менЯ,  спросил:  "‚ы  никогда  не  увлекались  теософией?"
(Џо-видимому, разговор в той комнате шел именно об этом предмете.)  "Ќет,  -
ответила  Я,  -  Я  встречалась  с  людьми,  которые  интересовались   этими
вопросами, но менЯ всегда эти вещи отталкивали". - "‘лава  Ѓогу",  -  сказал
батюшка и ушел, чтобы продолжить прерванный разговор.
     Ѓатюшка высоко ценил труд и считал клеветой на христианство разговоры о
том, что труд ЯвлЯетсЯ проклЯтием длЯ человека. ’руд, как и наука, по словам
батюшки, имели свое начало еще до грехопадениЯ, когда Ѓог дал человеку  ќдем
длЯ того, чтобы его "хранить и возделывать".
     Ѓатюшка считал вполне  естественным  живой  интерес  и  даже  увлечение
работой. Џомню, как-то на  исповеди  говорила  о  том,  что,  придЯ  в  день
праздника ђождества •ристова после ранней обедни  на  работу,  Я  совершенно
забыла, что сегоднЯ ђождество, и вспомнила об этом только тогда, когда вышла
на улицу по окончании работы. Ѓатюшка сказал, что если бы можно было в  этот
день не работать, было бы очень хорошо, но раз надо работать, то это  вполне
естественно.
     Ѓатюшка очень отрицательно относилсЯ к тем, кто  свое  недобросовестное
отношение к работе пыталсЯ прикрыть "принципиальными" соображениЯми. Ќи  при
каких обстоЯтельствах он не допускал мысли о вредительстве  или  обмане  при
исполнении гражданских обЯзанностей. Ќо когда духовное лицо  слишком  горЯчо
занималось общественной деЯтельностью, батюшка считал это  Явление  довольно
грустным.
     - ЌесмотрЯ на мое глубокое уважение к о. Џавлу ”лоренскому,  -  говорил
он, - мне было грустно, когда Я однажды встретил его на одной из центральных
улиц Њосквы,  очень  спешившего  по  делам  ѓЋќ‹ђЋ  (государственного  плана
электрификации) с пачкой бумаг в портфеле.*
     ----------------------------------------------
     * ‚ те годы о. Џавел ”лоренский как  инженер  был  членом  Љомиссии  по
электрификации. (прим. ред.)

     Ѓатюшка был очень любознателен. Ћднажды Я пришла на исповедь с  тЯжелым
чувством.  Џод  праздник,  вместо  того  чтобы  пойти  в  дом,  где  служили
всенощную, куда усиленно звали менЯ, Я предпочла пойти на лекцию об обучении
слепоглухонемых - вопрос, который был тогда  длЯ  Њосквы  новинкой.  Ѓатюшка
ответил: "ќто очень интересно. ЌесмотрЯ на свой сан, Я охотно  прослушал  бы
такую лекцию".
     ‚ообще Я часто чувствовала, что  нет  у  менЯ  такого  рвениЯ  и  таких
высоких полетов, как у Њаруси и ‹еночки, и это менЯ смущало.
     - Ќе смущайтесь этим, - сказал батюшка. - “ каждой птички  свой  полет.
Ћрел под облаками летает, а соловей на ветке сидит, и  каждый  из  них  Ѓога
славит. € не надо соловью быть орлом.
     ‚ 1941 году муж ‹еночки был арестован по обвинению в каких-то служебных
злоупотреблениЯх. ЋбвинениЯ эти впоследствии не подтвердились. Ѓатюшка видел
внутренний смысл всего происходЯщего и принимал самое горЯчее участие. Љогда
ему рассказали о том, что составлено  16  книг  обвинениЯ,  батюшка  сказал:
"Њатерь ЃожиЯ их все закроет". ’ак и случилось год спустЯ.
     †изнь внешне осложнилась. Ќадо было взЯть на себЯ почти целиком  заботу
о семье ‹еночки. Љроме того, нарастала тревога за ее личную безопасность. Ќо
общение с батюшкой снимало горечь всех испытаний житейских.
     Џервого маЯ надо было идти на демонстрацию.  џ  решила  взЯть  с  собой
Ђлика. ‘ одной стороны, мне хотелось, чтобы он побыл на воздухе, а с  другой
- мне хотелось познакомить с ним своих товарищей с тем,  что  если  придетсЯ
устраивать его в детский сад или санаторий, он не будет посторонним длЯ всех
ребенком.
     Џогода была прекраснаЯ, настроение  у  всех  хорошее.  Ђлика  спросили,
хочет ли он дойти до Љрасной  площади,  на  что  он  ответил  утвердительно.
‘ловом, все было хорошо, но на душе у  менЯ  было  неспокойно.  Љакое  право
имела Я вести ребенка на Љрасную площадь, не спросив благословениЯ? Љогда  Я
рассказала батюшке обо всем, он был недоволен:  "‚аша  обЯзанность  идти  на
демонстрацию, но ребенка не надо было брать".
     - Ќо отчего же? - спросила Я. - “ менЯ было такое  хорошее  чувство.  џ
чувствовала, что все кругом мои друзьЯ, и  мне  хотелось,  чтобы  всем  было
хорошо.
     - Ќо ‚ы не знаете, что чувствовали другие, - кратко ответил батюшка.
     Ћднажды батюшка дал мне свечу и сказал: "Љогда  у  ‚ас  на  душе  будет
тревога,  зажгите  эту  свечу  и  почитайте  канон  Ѓожией  Њатери  "Њногими
содержимь напастьми". —ерез несколько дней поздно вечером  папу  вызвали  на
допрос (как оказалось потом - по  делу  незнакомого  ему  человека,  который
случайно зашел к нему на работу). џ зажгла свечу, которую дал мне батюшка, и
читала канон непрерывно до 4 часов утра. ‚ 4 часа папа вернулсЯ. ‘  тех  пор
этот канон ЯвлЯетсЯ длЯ менЯ неизменным  спутником  во  все  трудные  минуты
жизни.
     Ѓатюшка стремилсЯ ежечасно обращать к  Ѓожией  Њатери  сердца  и  мысли
своих духовных детей. Ћн молилсЯ Ѓожией Њатери и при встрече, и при прощании
с каждым из приезжавших к нему.
     Ѓатюшка не любил насиловать чью-либо волю, послушание должно было  быть
добровольным. ’е, кто думал иначе, не понимали сущности его руководства.
     - Ћна по неразвитости так говорит: "Ѓатюшка велел, батюшка не велел", -
говорил он одной своей духовной дочери. - Ѓатюшка ничего не велит.
     Ћднажды одна молодаЯ девушка, расстроившись от того, что батюшка не дал
ей благословениЯ ехать к жениху в ссылку, сказала: "Ѓольше, батюшка, Я к ‚ам
не приеду!" - "‘ама не приедешь, Њатерь ЃожиЯ силком  приведет",  -  ответил
батюшка.
     Ћднажды Я спросила, что означают слова  "памЯть  вечнаЯ",  ведь  памЯть
человека и даже человеческаЯ не может быть вечной?
     - "‚ечнаЯ памЯть" - это памЯть –еркви, - ответил батюшка.
     €споведь батюшка обычно начинал словами: "Ќу, как мы с вами живем?" ’ак
что она носила характер обсуждениЯ всей  жизни,  всего  того,  что  могло  в
правильном или искаженном виде дойти до сознаниЯ. Ќо батюшка видел глубоко и
знал лучше менЯ, что происходило в моей душе,  и  освещал  темные  длЯ  менЯ
стороны моих же собственных поступков или переживаний.
     "‚от видите, как трудно разобратьсЯ", - говорил  он,  указываЯ  на  то,
какую опасность длЯ души  представлЯет  жизнь  без  руководства,  как  легко
увлечьсЯ стихиЯми мира или соблазнами свойственного  человеку  самообмана  и
самообольщениЯ. €ногда, если долго не удавалось бывать у батюшки, Я излагала
свою исповедь в письменном виде и передавала через близких.
     Џриехав  к  о.  ‘ерафиму,  Я  находила  это  письмо  у  него  в  руках,
подчеркнутым в разных местах красным карандашом. Ћн заранее знакомилсЯ с ним
и отмечал те места, на которые считал необходимым обратить мое внимание.
     Ћднажды, когда Я пришла к батюшке, у него сидел незнакомый мне  человек
и что-то писал. ќто был о. Џетр. "‚озьмите благословение", - сказал батюшка.
џ подошла к о. Џетру. Ћн встал и благословил  менЯ.  Џосле  батюшка  говорил
мне: "‚ы одни не останетесь: не будет менЯ, будет о.  €еракс,  не  будет  о.
€еракса, будет о. Џетр".
     Ѓатюшка выразил желание пойти вместе  со  мной  в  одно  из  предместий
‡агорска, где находилсЯ особо чтимый образ Ѓожией Њатери.  ЊенЯ  это  крайне
удивило, так как батюшка редко уходил из дома, а тем более так далеко, и мне
непонЯтно было, почему он хочет идти вместе со мной. Ќесомненно, это  должно
было иметь какое-то особое значение длЯ менЯ. ‚ этот  день  Я  торопилась  в
Њоскву и просила отложить до следующего приезда. „о сих пор не могу простить
себе, что пренебрегла этим предложением батюшки ради каких-то житейских дел.
Ќадо было оставить все.
     ‚ следующий мой приезд прогулка наша не могла состоЯтьсЯ,  так  как  он
совпал с памЯтным днем 22 июнЯ 1941 года, а потом и батюшке было уже  не  до
этого.


     ‚ойна

     22 июнЯ 1941 года был воскресный день и праздник всех  русских  свЯтых.
Џогода была прекраснаЯ, и Я в самом хорошем расположении духа  собиралась  в
‡агорск. Џеред самым моим уходом Ђлик попросил менЯ: " “знай, пожалуйста,  у
„едушки, будет ли война, когда Я вырасту".
     “ о. ‘ерафима также все было спокойно.  Љогда  Я  приехала  в  ‡агорск,
пошел дождь. "Џройдет дождик, и мы пойдем с батюшкой, куда  он  наметил",  -
подумала Я. —асам к 12 к батюшке стали съезжатьсЯ люди. Љто-то сказал  слово
"война". Ћно показалось чужим, лишенным смысла, но каждый из приходивших,  а
их  было  все  больше,  приносили  те  же  вести,  за   которыми   вырастала
невероЯтнаЯ, чудовищнаЯ реальность внезапного  вражеского  вторжениЯ  вглубь
страны.
     •отелось проверить еще и  еще  раз.  Њолотов  говорил  по  радио,  были
названы города, занЯтые неприЯтелем, города, на  которые  были  уже  сделаны
налеты вражеской авиации. ‚ойна! Њосква на военном положении!  Њосква  вдруг
показалась далекою от ‡агорска. ЉакаЯ милость ЃожиЯ, что Я оказалась в  этот
день у батюшки! „уховные дети батюшки  приезжали  из  Њосквы,  из  окрестных
мест, чтобы получить указаниЯ, как быть, что предпринЯть, куда девать семью,
детей, имущество; оставатьсЯ ли на месте или  уезжать  в  эвакуацию  и  т.п.
Ѓатюшка должен был взЯть на себЯ всю  тЯжесть  их  решений,  он  должен  был
взвесить и определить место и судьбу каждого, успокоить всех, внушить веру и
уверенность и  правильное  отношение  к  грЯдущим  испытаниЯм  по  мере  сил
каждого. Ќаконец очередь дошла и до менЯ. Љогда Я вошла, батюшка сказал: "Ќу
вот, и дождик прошел, а мы с ‚ами  гулЯть  уже  не  пойдем".  џ  была  очень
возбуждена и говорила о том, что охотно бросила бы все и  пошла  бы  сестрой
милосердиЯ на фронт. Ѓатюшка остановил менЯ. "‚  ‚ас  говорит  увлечение,  -
сказал он, - ‚аше место  не  там.  ‚ы  должны  оберегать  детей.  ‡автра  же
перевезите  ‹еночку  с  детьми  в  ‡агорск,  найдите  где-нибудь  комнату  в
окрестностЯх. ‚ Њоскве дети могут погибнуть, а здесь их  преподобный  ‘ергий
сохранит".
     ЏрощаЯсь,  батюшка  особенно  горЯчо  благословлЯл  каждого  из   своих
духовных детей. Ћн знал,  что  каждого  ждали  тЯжелые  испытаниЯ:  одних  -
смерть, других - потерЯ близких, третьих -  болезни  и  скитаниЯ,  многих  -
тюрьма, всех - лишениЯ, голод и опасности.
     - ЌачинаетсЯ мученичество ђоссии, - сказал батюшка.
     € в этот страшный день особенной непреоборимой силой прозвучали  слова:
"‡аступи, спаси, помилуй и сохрани ’воею благодатью".
     Љогда Я вечером вернулась в Њоскву, Њосква стала неузнаваема.  Ќе  было
нигде веселых и приветливых огней, все было погружено во мрак. ѓоворЯт,  что
патриарх ’ихон, засыпаЯ в последний день своей жизни,  сказал:  "Ќочь  будет
темной и длинной". €менно такими казались эти долгие военные ночи без огней.
     ‹еночка была с детьми одна. Ћни нетерпеливо  ждали  моего  возвращениЯ.
’ак изменилась всЯ жизнь с утра до вечера этого бесконечно длинного  днЯ.  €
‹еночка, и Ђлик очень обрадовались тому, что  батюшка  благословил  ехать  в
‡агорск.
     Ќочь провели с детьми в  бомбоубежище,  так  как  с  вечера  дана  была
воздушнаЯ тревога, причем мы так и не узнали, была ли эта  перваЯ  "тревога"
действительной или учебной. “тром начали собирать вещи. Ѓыла уже ночь, когда
мы добрались до деревни ѓлинково, в  трех  верстах  от  ‡агорска.  Њы  были,
вероЯтно, одни из первых "переселенцев" из Њосквы, и наш  кортеж  производил
странное впечатление. ‚се вещи мы тащили буквально на себе, Ђлик устало брел
за нами, а Џавлика приходилось времЯ от времени брать на руки.  Ќа  ночь  мы
устроились кое-как в первой попавшейсЯ избе, так как было уже поздно,  а  на
следующий день обосновались уже более прочно.
     “строившись в ѓлинкове, мы вчетвером направились к батюшке. Џройти  три
километра с маленькими детьми в жаркий день было нелегко. Љогда мы добрались
до  ‡агорска,  батюшка  сказал:  "ЌачинаетсЯ  паломничество  к  преподобному
‘ергию".
     "‚ы будете жить здесь, как отроки в пещи огненной", - сказал батюшка. €
действительно, подле батюшки нельзЯ было чувствовать себЯ иначе. Љругом была
паника,  население  металось,  эвакуировали  детей,  угонЯли  скот,  увозили
машины. ‚ражеские самолеты проносились иногда так  близко,  что  можно  было
различить изображенную на них свастику; по ночам над Њосквой  пылало  зарево
от бросаемых неприЯтелем зажигательных бомб. Ќо ‹еночка и  дети  чувствовали
себЯ  в  безопасности.  Љогда  Я  бывала  в  Њоскве,  а  ‹еночка  уходила  в
бесконечные очереди за хлебом, дети  оставались  одни.  Џростодушные  соседи
говорили детЯм: "‚ашу маму и тетю убьют, и  вам  придетсЯ  пойти  в  детский
дом". "Њы не пойдем в детский дом, - шептал Ђлик  Џавлику,  -  мы  пойдем  к
„едушке".
     ђодственники, знакомые и сослуживцы не понимали нашего "легкомыслиЯ"  и
глубоко возмущались им. "Џочему не увезли детей в глубокий тыл? Љакое  право
вы имеете рисковать жизнью детей?" - говорили они. Ќо мы знали: их  сохранит
преподобный ‘ергий. "‘юда неприЯтель не придет, даже если  он  будет  совсем
близко, даже если ему удастсЯ захватить Њоскву", - говорил батюшка.
     "‚ дни всенародных  бедствий  воздвигаетсЯ  ‘ергий",-  говорит  историк
Љлючевский. € через рЯд веков он вновь стоЯл на страже своего отечества. ‚се
подмосковные города были захвачены  неприЯтелем,  кроме  ‘ергиева  Џосада  -
‡агорска.
     Ѓатюшка говорил, что война эта не случайно началась в день всех русских
свЯтых и значение ее в истории ђоссии будет очень  велико.  Ќа  вопрос  "Љто
победит?", который задавали ему все, он  отвечал:  "Џобедит  Њатерь  ЃожиЯ".
Њногие задавали вопрос, как  молитьсЯ  об  исходе  войны.  Ѓатюшка  отвечал:
"Њолитесь "да будет волЯ ’воЯ!""№
     ”ашисты казались мне носителЯми темной силы. Ћднажды Я сказала батюшке:
"Њне кажетсЯ, ни один  христианин  не  может  быть  фашистом".  -  "Ќи  один
христианин такого креста не примет", - сказал батюшка и начертал  в  воздухе
знак свастики.
     €нститут  наш  спешно  эвакуировалсЯ.  ’Яжкое  впечатление  производило
паническое бегство людей, которые,  еще  не  испытав  ничего,  действительно
"погибали от страха грЯдущих бедствий", внезапно  переоценив  все,  разрушаЯ
материальные и культурные  ценности,  которые  создавали  своим  же  трудом,
забыв, казалось, в тот момент даже о родине и ее будущем. Ќикто не  понимал,
почему Я не уезжаю.
     —ерез несколько дней после эвакуации института Я поступила  работать  в
библиотеку завода "Љрасный богатырь". ђаз в неделю мне надо было дежурить  в
библиотеке ночью, и после ночного дежурства Я уезжала на два днЯ в ‡агорск.
     ”.Ђ. уехала  в  ‘вердловск,  а  папа  осталсЯ  со  мной.  Ќедостаток  в
продуктах питаниЯ становилсЯ все чувствительней.  Њы  с  папой  собирали  за
неделю все, что могли достать, и Я отвозила в ‡агорск. "Њне ничего не  надо,
отвези детЯм", - неизменно говорил папа, передаваЯ мне потихоньку от всех  и
то, что приносили длЯ него лично.
     Џочти в каждый приезд Я старалась бывать у батюшки. Ћднажды,  когда  мы
беседовали, началась воздушнаЯ тревога. Ѓатюшка  прервал  разговор  и  начал
молитьсЯ. "€ ‚ы всегда во времЯ тревоги читайте "‚збранной  ‚оеводе",  и  на
заводе во времЯ ночного дежурства, тогда и завод не разбомбЯт", - сказал он.
     Ќочные дежурства превратились длЯ менЯ в часы удивительных переживаний.
џ была одна в огромном четырехэтажном пустом доме на  верхнем  этаже.  ‚низу
были только старик-сторож и цепнаЯ собака. ‚округ был наполовину опустевший,
погруженный во мрак город, ночь, которую часто пронизывал вой сирен и  свист
сыпавшихсЯ с воздуха осколков снарЯдов. џ не знала - попаду ли домой,  увижу
ли еще своих близких. Ќо мне не было страшно. џ спала  совершенно  спокойным
сном, а когда начиналась тревога, вставала и  молилась  Ѓожией  Њатери,  как
сказал мне батюшка, а потом опЯть засыпала до  следующей  тревоги.  “тром  Я
узнавала,  что  поблизости  упала  зажигательнаЯ  бомба,  сгорел  рынок.   џ
вспоминала слова батюшки: "€ завод не разбомбЯт".
     ‚ те дни, когда Я могла ночевать дома, мы с братом дежурили на чердаке,
где мы могли наблюдать воздушные бои во всей их  страшной  и  вместе  с  тем
увлекательной   величественности.   ‚ойна   как   бы   приоткрывала   завесы
потустороннего мира. ‚ойна шла не  только  между  армиЯми,  между  народами,
война была где-то глубже, в сердце человека, в сердце  мира.  Љазалось,  все
силы света и тьмы вышли в бой...
     "Њатерь ЃожиЯ победит!"...
     "‚сем  нам  надо  будет  умереть,  но  только  мы  с  вами   не   умрем
насильственной смертью, - сказал батюшка в один из  моих  приездов.  -  €  с
голода мы с вами не умрем, хотЯ и мало у нас  сейчас  хлеба,  и  еще  меньше
будет".
     џ рассказала батюшке, что везла детЯм несколько булок,  которые  мне  с
большим   трудом   удалось   достать,    а    когда    встретила    знакомую
старушку-монахиню, мне очень захотелось дать ей одну булку, но Я  не  знала,
правильно ли Я поступаю и имею ли право так делать... Ѓатюшка сказал:  "…сли
‚ы везли булки длЯ детей, то давать их кому-нибудь не было ‚ашим долгом, но,
если ‚ы по расположению сердца отдали одну из них, ѓосподь вернет ‚ам пЯть".
’ак всегда и бывало, как сказал батюшка.
     ѓосподь питал нас в это  тЯжелое  времЯ  самым  чудесным  образом.  ‚се
необходимое поЯвлЯлось  совершенно  неожиданно  и  тогда,  когда,  казалось,
помощи ждать было неоткуда. …вангельское чудо с умножением хлебов, казалось,
повторЯлось ежечасно. Ћднажды совершенно  незнакомаЯ  женщина  передала  мне
десЯток Яиц в такой момент, когда Я ничего не могла достать длЯ  детей.  Ћна
везла Яйца своим родственникам. Ћказалось, что их нет в Њоскве, везти Яйца в
деревню было неудобно, и она отдала их мне, так как Я попалась ей на  дороге
в этот момент.
     ‚ ђождественский сочельник Я  собиралась  ехать  в  ‡агорск  с  пустыми
руками. Ћднако менЯ не покидала уверенность, что ѓосподь  пошлет  что-нибудь
длЯ детей. Љогда Я  уже  направлЯлась  к  вокзалу,  Я  неожиданно  встретила
девушку, котораЯ до войны была нЯней Џавлика.  Ћна  с  радостью  отдала  мне
только что полученные на заводе продукты,  так  что  можно  было  не  только
накормить  наших  детей,  но  и  устроить  ђождественскую  елку,  пригласить
деревенских ребЯтишек. ќтой первой военной елки Я никогда не забуду.
     € в этой как будто бы самой  обыденной  сфере  жизни  снЯлись  какие-то
покровы и обнажились глубины вещей, через которые виднее стала  таинственнаЯ
свЯзь между людьми. Ћднажды кто-то на работе подарил мне одну конфету. џ  не
решалась съесть ее, так как чувствовала, что она длЯ кого-то  предназначена,
но не знала, длЯ кого. ‚ тот же вечер Я стоЯла в очереди в магазине. Њагазин
был полон народу. ‚друг из толпы вышла одна женщина и  спросила,  нет  ли  у
кого-нибудь одной конфеты. Ћна идет в  больницу  навестить  больного,  и  ей
очень хотелось бы принести ему  конфету.  ђазумеетсЯ,  Я  отдала  незнакомой
женщине конфету, котораЯ была Явно длЯ нее предназначена.
     Ћднажды утром папа, у которого начиналась тЯжелаЯ дистрофиЯ, сказал: "џ
умираю  без  сладкого".  „альнейший  ход  болезни  и  ее  трагический  конец
показали, что это не было  преувеличением.  Њне  нечего  было  дать  ему.  ‘
тЯжелым чувством пошла Я на работу. ’ам Я была одна  в  комнате.  џ  просила
Ѓожию Њатерь указать мне способ, каким Я могла бы достать сегоднЯ же то, что
папе так необходимо. Ћт слабости Я задремала. ЊенЯ разбудил  стук  в  дверь.
‚ошла знакомаЯ учительница и принесла немного сахару, который  она  получила
длЯ своих учеников, по каким-то причинам не ЯвившихсЯ на занЯтиЯ.
     Џосле этого случаЯ батюшка дал мне указание делить  масло  и  сахар  на
равные доли между папой и детьми. "’еперь и он слаб, как ребенок", -  сказал
батюшка, предупредив менЯ, что папа долго не проживет.
     Љогда же Я рассказала ему о брате, о его трагически сложившейсЯ  личной
жизни, батюшка с какою-то особенной тревогой  говорил:  "Ќе  знаю,  как  его
ѓосподь выведет!"
     Ѓатюшка говорил, что  всегда  молитсЯ  за  моих  родных,  и  только  за
литургией нельзЯ ему за них молитьсЯ. Ћн говорил, что брата легко можно было
бы  обратить,  если  бы  возможно  было  личное   свидание.   Ќо   при   тех
обстоЯтельствах об этом не могло быть и речи.
     ‚ойна обострила все чувства до  небывалых  пределов.  Љогда  неприЯтель
занимал города, казалось, что гибнут близкие люди, и когда  воздушный  налет
разрушал дома в Њоскве, казалось, что разрушаютсЯ части твоего  собственного
тела.
     Ћднажды, когда Я приехала к батюшке, он был очень занЯт и предложил мне
пойти погулЯть по городу и, кстати, узнать, не привезли ли керосин,  который
достать было уже очень трудно.
     ‚начале мне было приЯтно гулЯть на просторе  и  Я  даже  собрала  букет
васильков. „ойдЯ до центральной городской площади,  Я  прочла  объЯвление  о
том, что неприЯтельские войска  занЯли  ‘моленск.  Њне  казалось,  что  день
померк, и цветы потерЯли свое очарование.
     џ поспешила вернутьсЯ к батюшке и рассказала ему о своих  переживаниЯх.
"‚от видите", - сказал он, как бы желаЯ довести до моего сознаниЯ смысл этих
неЯсных, овладевших мною чувств. Ќеожиданно батюшка спросил менЯ: "Ђ что  ‚ы
говорите, когда ‚ас  спрашивают,  почему  ‚ы  не  эвакуировались  вместе  со
всеми?" "џ отвечаю, что Я в Њоскве родилась, в Њоскве и умру", - сказала  Я.
"‚ы правильно отвечаете", - заметил батюшка. Џотом он добавил:  "Ђ  когда  в
Њоскве начнетсЯ смЯтение, бросайте все и идите сюда". - "Ђ  как  же  папа  и
брат?" - спросила Я. "‚ы им предложите идти  вместе  с  ‚ами,  но  если  они
откажутсЯ, ‚ы ничего больше не сможете сделать".
     ‘мЯтение началось ночью 16 октЯбрЯ. џ дежурила  в  помещении  заводской
библиотеки одна. Џроверив затемнение и перекрестив все двери и окна, Я легла
спать на одном из столов, подложив под голову  книги.  ђюкзак  с  продуктами
лежал под столом. ‚друг менЯ  разбудил  необычайный  шум.  Ќа  втором  этаже
теперь  находилось  ремесленное  училище  и  было  радио.  џ   остановилась,
прислушиваЯсь к сообщениЯм. Ћдно было страшнее другого. Ћдин за другим  были
сданы близлежащие от Њосквы города.  Ќаконец,  как  раздирающий  душу  крик,
раздались  слова:  "ЌеприЯтель  прорвал  линию  нашей  обороны,   страна   и
правительство в смертельной опасности".
     Ќачалось нечто невообразимое: ремесленники  со  своими  учителЯми  ушли
пешком в ѓорький, на заводе рабочие уходили  кто  куда,  уезжали  семьЯми  в
деревню, забирали казенное имущество. Ќачальство  тайком  ночью  на  машинах
"эвакуировалось" в глубокий  тыл.  Њосква  бросила  работу,  люди  бесцельно
"гулЯли" по улицам. †изнь страны вдруг разладилась, как часовой механизм.
     Ќа вокзале не было  электропоездов,  а  в  городе  не  было  машин,  не
работало   метро.   Ќа   улицы   беззастенчиво   спускались   сброшенные   с
неприЯтельских самолетов листовки с надписЯми, вроде следующей:  "Њосква  не
столица. “рал не граница", и т.п.
     ќто был чудовищный момент, который, к счастью, длилсЯ недолго.
     „о ‡агорска Я добиралась более суток. Џаровые поезда шли редко и  то  и
дело останавливались во времЯ воздушной тревоги. Љогда Я  добралась  наконец
до ‡агорска, Я вздохнула спокойно.
     џ спросила у батюшки, нельзЯ ли мне остатьсЯ здесь и не возвращатьсЯ  в
Њоскву. "Ќет, - сказал батюшка, - отдохните немного и в Њоскву надо поехать,
и на работу". ’акой  ответ  батюшка  давал  не  только  мне,  но  и  многим,
обращавшимсЯ к нему с тем же вопросом.
     ЌеприЯтельские   войска   были   настолько   близки   к   Њоскве,   что
железнодорожное  сообщение  было  затруднено,  а  проезд,  даже   на   такое
расстоЯние, как ‡агорск, мог быть допущен лишь по  особому  разрешению.  Њои
поездки в ‡агорск продолжали быть регулЯрными, но каждаЯ из них  становилась
чудом - чудом, которое совершал преподобный ‘ергий по молитвам батюшки.
     Љ запрету ездить по частным делам  по  железной  дороге  присоединилась
резкаЯ физическаЯ слабость, вызваннаЯ развивавшейсЯ дистрофией.  Љогда  менЯ
спрашивали: "‚ы завтра едете в ‡агорск?" - это  звучало  как  насмешка.  ќто
совершенно невозможно.
     Ђ на следующий день начиналась борьба, котораЯ происходила не  во  мне,
не в моем сознании и воле, борьба между стихиЯми мира сего, которые бушевали
в Њоскве, и благодатными силами, которые шли из ‡агорска. џ сама была  почти
пассивна, стараЯсь лишь чаще повторЯть  молитвы,  вспоминаЯ  слова  батюшки:
"„ержитесь за ризу •ристову!" †изненно важное значение этих слов ощущалось в
те трудные дни с особенной, недоступной нам в обыденной жизни остротой. ‚есь
мир  вокруг  был  как  бы  покрыт  толстым  слоем  непроходимых   льдов,   и
единственным ледоколом была молитва. Ѓез нее нельзЯ было в буквальном смысле
сделать ни шагу. ќто было совершенно очевидно.
     Џоездка в ‡агорск расчленЯлась на много этапов, и пока не был  закончен
один этап, Я не решалась даже подумать о следующем. „остать все  необходимое
длЯ ‹еночки и детей, раздобыть какие-нибудь справки и  удостоверениЯ,  дойти
до вокзала, перейти через кордон контролеров и милиционеров на вокзале  и  в
поезде, доехать до ‡агорска (сколько раз  приходилось  выходить  из  вагона,
если  справка  казалась  милиционеру  недостаточно  убедительной,   и   идти
несколько остановок пешком, а затем пересаживатьсЯ на другой  поезд),  выйдЯ
из вагона, дойти до места. Љаждый из этапов имел  свои  почти  непреодолимые
трудности: иногда кругом была полнаЯ тьма, и не  было  видно  ни  жильЯ,  ни
дороги или все было занесено снегом и никак  нельзЯ  было  догадатьсЯ,  куда
идти.
     Ќо  на  каждом  этапе  приходила  неожиданнаЯ  и  нечаЯннаЯ  помощь,  и
препЯтствиЯ рушились одно за  другим.  Љогда  проезд  был  совсем  закрыт  и
допускалсЯ лишь с разрешениЯ коменданта города, Я спросила батюшку:  "Љак  Я
приеду в следующий раз?" - думаЯ только о земном, как  апостол  Џетр  в  тот
момент, когда ѓосподь назвал его "маловерным". Ѓатюшка ответил: "  ‘  Ѓожией
помощью!"
     ‘ила батюшкиных слов заключалась в том, что они полностью согласовались
с жизнью, и  всЯ  жизнь  становилась  постепенным  раскрытием  того  смысла,
носителем которого ЯвлЯлсЯ он сам.
     ‚о времЯ войны батюшка не мог постоЯнно оставатьсЯ в одном  месте,  так
как чаще проверЯли состав населениЯ и документы, и  вынужден  был  времЯ  от
времени уходить из дома и жить у других своих духовных детей.
     Ђтмосфера в Њоскве  становилась  такой  тЯжелой,  что  Я  мечтала  хоть
немного пожить в ‡агорске.  "џ  знаю,  что  ‚ам  очень  трудно",  -  говорил
батюшка.  Ћт  того,  что  он  знал,  трудности  приобретали  иной  смысл   и
переставали тЯготить.
     Ћднажды,  идЯ  вечером  в  темноте,  Я  наткнулась  на  противотанковое
заграждение, которых было много на всех улицах, и так сильно расшиблась, что
пришлось взЯть бюллетень. Љое-как добралась Я до ‡агорска, где Я  ходила  на
перевЯзки в поликлинику. ’аким образом  исполнилось  мое  желание,  Я  могла
остатьсЯ в ‡агорске почти на три недели.
     Џо  мере  того  как  надежды  ѓермании   на   молниеносную   войну   не
оправдывались, политика фашизма в оккупированных местностЯх становилась  все
более  жестокой.  “жаснее  всего  было  поголовное  истребление   еврейского
населениЯ. ‚се те же призраки выплывали из  глубины  истории  и  становились
невероЯтным фактом сегоднЯшнего днЯ.
     ’о,  что  переживалось  в  то  времЯ,  было  неизмеримо   больше,   чем
сочувствие. ‚се боЯлись чего-нибудь больше всего в эти грозные дни:  одни  -
химической войны, другие - голодной смерти, третьи - попасть в руки врагов и
т.п. ЊенЯ же больше всего ужасала мысль о том, что немцы могут  прийти  и  Я
могу оказатьсЯ  в  каком-то  "привилегированном"  положении  сравнительно  с
другими. ќто было бы нравственной смертью. Њне мучительно хотелось  умереть,
чтобы доказать себе и всем, что мое обращение в  христианство  не  есть  акт
отчуждениЯ, но акт любви к родному народу. "‚ы можете молитьсЯ  за  них,  за
себЯ и вместе за них", - сказал батюшка. Ѓатюшка решительно отверг мои слова
о "привилегиЯх". †изнь и смерть в руках  Ѓожиих,  и  никакие  привилегии  ни
малейшего значениЯ иметь не могут.
     ’акое же непонимание обнаружила Я и в другой раз,  когда  Я  по  поводу
чего-то (о чем шла речь, не могу вспомнить) пыталась утверждать, что не имею
на это право. "Ћ каких правах вы говорите? - спросил батюшка. -  Ќа  что  мы
имеем право? €меем мы  право  приобщатьсЯ  ‘вЯтых  ’айн?  Џо  нашим  грехам,
конечно, нет, но ѓосподь нас допускает".
     ‚ один из тревожных  дней  надо  было  выЯснить  волновавший  всех  нас
вопрос. Њуж ‹еночки настойчиво требовал переезда ее с детьми  в  ‘вердловск,
где он работал в это времЯ  на  военном  заводе  (он  считал  дальнейшее  их
пребывание под Њосквой чрезвычайно  опасным).  џ  отправилась  к  батюшке  с
Ђликом и Џавликом. Џавлика пришлось большую часть  дороги  нести  на  руках.
“видев нас, батюшка очень обрадовалсЯ. "‡а ‚ашу заботу Њатерь ЃожиЯ  ‚ас  не
оставит", - сказал он.
     Љогда все сели за стол, батюшка посадил Ђлика и Џавлика рЯдом с  собой.
Ќароду за столом было  довольно  много.  "—ьи  это  мальчики?"  -  удивленно
спросила незнакомаЯ мне женщина, войдЯ в комнату. "Њои", - ответил батюшка.


     Џоследние дни и кончина

     ‚ это времЯ батюшка уже начал чувствовать себЯ  больным.  Њы  долго  не
знали ничего о характере его  болезни,  думаЯ,  что  он  страдает  малЯрией.
’еперь Я понимаю, что он  не  хотел  омрачать  жизнь  своих  духовных  детей
ожиданием близкого конца.
     ‡а времЯ своего пребываниЯ в ‡агорске Я еще раз была у батюшки вместе с
детьми. "“дивительно хорошие у ‚ас дети. Ћни ведь и  ‚аши  дети",  -  сказал
батюшка. Њы сидели вместе у батюшки в садике. Ђлик принес какой-то цветок и,
показываЯ его батюшке, говорил: "‚ы только посмотрите, какой он хороший".  -
"„а, да, душечка, - ответил батюшка, - такой же хороший, как и ты".
     Ѓатюшка выразил желание сам исповедовать Ђлика в первый раз,  хотЯ  ему
не было еще семи лет (он, очевидно, знал, что не доживет  до  того  времени,
когда ему исполнитсЯ 7 лет).
     Џосле  своей  первой  исповеди  у  батюшки  Ђлик  так  передавал   свои
впечатлениЯ: "џ чувствовал себЯ с „едушкой так, как будто Я был  на  небе  у
Ѓога, и в то же времЯ он говорил со мной так  просто,  как  мы  между  собой
разговариваем".
     Ћднажды батюшка сказал мне: "‡а ‚аши  страданиЯ  и  за  ‚аше  серьезное
воспитание этот самый Ђлик большим человеком будет".
     Ѓолезнь батюшки усиливалась. Ѓольшую часть  времени  он  не  вставал  с
постели.
     Љогда Я пришла к нему с просьбой отслужить благодарственный  молебен  в
день годовщины своего крещениЯ, он сказал: "Џопросите батюшку Џетра, Я не  в
силах, - а потом более бодрым голосом добавил, - а мы  с  ‚ами  молебен  еще
отслужим№" џ не понЯла, к чему это могло относитьсЯ.
     Љогда Я вернулась на работу, завод был уже готов к  эвакуации  в  Ћмск.
Ќадо было или ехать вместе с заводом или  увольнЯтьсЯ  с  работы.  Џоследнее
грозило лишением продовольственных карточек, которые  Я  получала  тогда  на
заводе на всю семью.  Ѓатюшка  благословил  взЯть  увольнение  и  никуда  не
уезжать. ќто должно было быть выполнено, но как этого добитьсЯ, Я не знала.
     ‘ утра Я отправилась к заводскому начальству. Ќа все мои аргументы  мне
отвечали, что времЯ военное и ехать должны все,  никакие  обстоЯтельства  во
внимание не принимаютсЯ.
     Ћставалось  одно  -  молитва-ледокол,  котораЯ  может   пробить   самую
несокрушимую ст