ђэй Ѓрэдбери. ‡дравствуй и прощай

Ћцените этот текст:
ђэй Ѓрэдбери. ‡дравствуй и прощай

---------------------------------------------------------------
© Ray Bradbury. Hail and Farewell, 1952
© Copyright Ќора ѓаль, наследники перевод, 1965
OCR: Љонстантин ѓришин
‘верено по изданию: Ѓрэдбери ђ. ‘очинениЯ в 2 тт. - ’.1. - Њ.: ’ерра, 1997.
------------------------------------------------------------------------

Ќу конечно, он уезжает, ничего не поделаешь: настал срок, времЯ
истекло, и он уезжает далеко-далеко. —емодан уложен, башмаки начищены,
волосы приглажены, старательно вымыты уши и шеЯ, осталось лишь спуститьсЯ по
лестнице, выйти на улицу и добратьсЯ до маленькой железнодорожной станции,
где только ради него и остановитсЯ поезд. € тогда городок ”окс-•илл, штат
€ллинойс, длЯ него навсегда отойдет в прошлое. € он поедет в Ђйову или в
Љанзас, а быть может, даже в Љалифорнию, -- двенадцатилетний мальчик, а в
чемодане у него лежит свидетельство о рождении, и там сказано, что родилсЯ
он сорок три года назад.
-- “илли! -- окликнули снизу.
-- ‘ейчас!
Ћн подхватил чемодан. ‚ зеркале на комоде он увидел свое отражение:
золото июньских одуванчиков, румЯнец июльских Яблок, теплаЯ белизна
полуденного молока. Ђнгельски невинное, Ясное лицо -- такое же, как всегда,
и, возможно, навсегда таким и останетсЯ.
-- Џора! -- снова окликнул женский голос.
-- €ду!
ЉрЯхтЯ и улыбаЯсь, он потащил чемодан вниз. ‚ гостиной ждали Ђнна и
‘тив, принарЯженные, подтЯнутые.
-- ‚от и Я! -- крикнул с порога “илли.
“ Ђнны стало такое лицо -- вот-вот заплачет.
-- Ћ ѓосподи, “илли, неужели ты и вправду от нас уедешь?
-- ‹юди уже начинают удивлЯтьсЯ, -- негромко сказал “илли. -- џ целых
три года здесь прожил. Ќо когда начинаютсЯ толки, Я уж знаю -- пора
собиратьсЯ в дорогу.
-- ‘транно все это, -- сказала Ђнна. -- Ќе пойму Я никак.
Ќежданно-негаданно. Њы будем скучать по тебе, “илли.
-- џ вам буду писать каждое ђождество, честное слово. Ђ вы не пишите,
не надо.
-- Њы были рады и счастливы. -- ‘тив выпрЯмилсЯ на стуле, слова
давались ему с трудом. -- ’акаЯ обида, что всему этому конец. ’акаЯ обида,
что тебе пришлось нам все про себЯ рассказать. „о смерти обидно, что нельзЯ
тебе остатьсЯ.
-- ‚ы славные люди, лучше всех, у кого Я жил, -- сказал “илли.
Ћн был четырех футов ростом, солнечный свет лежал на его щеках, никогда
не знавших бритвы.

€ тут Ђнна все-таки заплакала.
-- “илли, “илли...
Ћна согнулась в своем кресле, видно было, что она хотела бы его обнЯть,
но больше не смеет; она смотрела смущеннаЯ, растерЯннаЯ, не знаЯ, как теперь
быть, как себЯ с ним держать.
-- Ќе так-то легко уходить, -- сказал “илли. -- Џривыкаешь. € рад бы
остатьсЯ. Ќо ничего не получаетсЯ. Ћдин раз Я попробовал остатьсЯ, когда
люди уже стали подозревать неладное. ‘тали говорить: мол, какой ужас! Њол,
сколько лет он играл с нашими невинными детьми, а мы и не догадывались! Њол,
подумать страшно! Ќу, и пришлось мне ночью уйти из города. Ќе так-то это
легко. ‘ами знаете, Я вас обоих всей душой полюбил. Ћтличные это были три
года, спасибо вам!
‚се трое направились к двери.
-- Људа ты теперь, “илли?
-- ‘ам не знаю. Људа глаза глЯдЯт. Љак увижу тихий зеленый городок, там
и останавливаюсь.
-- ’ы когда-нибудь вернешьсЯ?
-- „а, -- сказал он серьезно своим высоким мальчишеским голосом. -- ‹ет
через двадцать по мне уже станет видно, что Я не мальчик. ’огда поеду и
навещу всех своих отцов и матерей.
Ћни стоЯли на крыльце, овеваемые прохладой летнего утра, очень не
хотелось выговорить вслух последние слова прощаньЯ. ‘тив упорно глЯдел на
листву соседнего вЯза.
-- Ђ у многих ты еще жил, “илли? ‘колько у тебЯ было приемных отцов и
матерей?
‚опрос как будто не рассердил и не обидел “илли.
-- „а Я уже пЯть раз переменил родителей -- лет двадцать так
путешествую, побывал в пЯти городах.
-- ‹адно, жаловатьсЯ нам не на что, -- сказал ‘тив. -- •оть три года
был сын, все лучше, чем ничего.
-- Ќу что ж, -- сказал “илли, быстро поцеловал Ђнну, подхватил чемодан
и вышел на улицу, под деревьЯ, под зеленые от листвы солнечные лучи, и пошел
быстро, не оглЯдываЯсь, -- самый настоЯщий мальчишка.

Љогда он проходил мимо парка, там, на зеленой лужайке, ребЯта играли в
бейсбол. Ћн остановилсЯ в тени под дубами и стал смотреть, как белый-белый
мЯчик высоко взлетает в солнечных лучах, а тень его темной птицей проноситсЯ
по траве, и ребЯта ловЯт его в подставленные чашкой ладони -- и так важно,
так необходимо поймать, не упустить этот стремительный кусочек лета. Ћни
орали во все горло. ЊЯч упал в траву рЯдом с “илли.
Ћн вышел с мЯчом из-под деревьев, вспоминаЯ последние три года, уже
истраченные без остатка, и пЯть лет, что были перед ними, и те, что были еще
раньше, и так до той поры, когда ему и вправду было одиннадцать, двенадцать,
четырнадцать, и в ушах зазвучали голоса:
-- —то-то неладно с вашим “илли, хозЯйка?
-- Њиссис, а что это ваш “илли последнее времЯ не растет?
-- “илли, ты уже куришь?
ќхо голосов замерло в Ярком сиЯнии летнего днЯ. € потом -- голос
матери:
-- ‘егоднЯ “илли исполнЯетсЯ двадцать один!
€ тысЯча голосов:
-- Џриходи, когда тебе исполнитсЯ пЯтнадцать, сынок, тогда, может, и
найдетсЯ длЯ тебЯ работа.
Ќеподвижным взглЯдом он уставилсЯ на бейсбольный мЯч в дрожащей руке,
словно это был не мЯч, а всЯ его жизнь -- бесконечнаЯ лента лет скручена,
свернута в тугой комок, но опЯть и опЯть все возвращаетсЯ к одному и тому
же, к дню, когда ему исполнилось двенадцать. Ћн услышал шаги по траве:
ребЯта идут к нему, вот они стали вокруг и заслонили солнце, они выросли.
-- “илли, ты куда собралсЯ? -- кто-то пнул ногой его чемодан.
Љак они вытЯнулись! ‚ последние месЯцы, кажетсЯ, солнце повело рукой у
них над головами, поманило -- и они тЯнутсЯ к нему, вверх, точно жаркий,
наполовину расплавленный металл, точно золотаЯ тЯнучка, покорнаЯ властному
притЯжению небес, они растут и растут, им по тринадцать, по четырнадцать,
они смотрЯт на “илли сверху вниз, они улыбаютсЯ ему, но уже чуть
высокомерно. ќто началось месЯца четыре назад.
-- Џошли играть, мы против вас! Ђ кто возьмет к себе в команду “илли?
-- Ќу-у, “илли уж очень мал, мы с малышами не играем.
€ они обгонЯют его, их притЯгивают солнце и луна, и смена времен года,
весенний ветер и молодаЯ листва, а ему по-прежнему двенадцать, он им больше
не компаниЯ. € новые голоса подхватывают старый, страшно знакомый, леденЯщий
душу припев:
-- Ќадо давать мальчику побольше витаминов, ‘тив.
-- “ вас в роду все такие коротышки, Ђнна?
€ снова холоднаЯ рука стискивает сердце, и уже знаешь, что после
стольких славных лет среди "своих" снова надо вырвать все корни.
-- “илли, ты куда собралсЯ?
Ћн трЯхнул головой. ЋпЯть он среди мальчишек, они топчутсЯ вокруг,
заслонЯют солнце, наклонЯютсЯ к нему, точно великаны к фонтанчику длЯ питьЯ.
-- …ду на неделю погостить к родным.
-- Ђ-а.
ѓод назад они были бы не так равнодушны. Ђ сейчас только с любопытством
поглЯдели на чемодан да, может, чуть позавидовали -- вот, мол, поедет
поездом, увидит какие-то новые места...
-- ЏокидаемсЯ немножко? -- предложил “илли.
Ћни согласились без особой охоты, просто чтоб уважить отъезжающего. Ћн
поставил чемодан и побежал; белый мЯчик взлетел к солнцу, устремилсЯ к
ослепительно белым фигурам в дальнем конце луга, снова ввысь и опЯть вдаль,
жизнь приходила и уходила, ткалсЯ незримый узор. ‚перед-назад! Њистер ђоберт
•енлон и миссис •енлон, Љрик-Ѓенд, штат ‚исконсин, 1932 год, его первые
приемные родители, первый год! ‚перед-назад! ѓенри и ќлис Ѓолц, ‹аймвил,
штат Ђйова, 1935 год! ‹етит бейсбольный мЯч. ‘миты, €тоны, ђобинсоны!
1939-й! 1945-й! ЃездетнаЯ чета -- одна, другаЯ, третьЯ! ‘тучись в дверь -- в
одну, в другую.
-- €звините, пожалуйста. ЊенЯ зовут “ильЯм. Њожно мне...
-- •очешь хлеба с маслом? ‚ходи, садись. ’ы откуда, сынок?
•леб с маслом, стакан холодного молока, улыбки, кивки, мирнаЯ,
неторопливаЯ беседа.
-- Џохоже, что ты издалека, сынок. Њожет, ты откуда-нибудь сбежал?
-- Ќет.
-- ’ак ты сирота, мальчик?..
€ другой стакан молока.
-- Ќам всегда так хотелось детей. € никогда не было. Љто его знает
почему. Ѓывает же так. —то поделаешь. ‚ремЯ уже позднее, сынок. Ќе пора ли
тебе домой?
-- Ќету у менЯ дома.
-- “ такого мальчонки? „а ты ж совсем еще малыш. Њама будет
беспокоитьсЯ.
-- Ќету у менЯ никакого дома, и родных на свете никого. Њожет быть...
можно... можно, Я у вас сегоднЯ переночую?
-- ‚идишь ли, сынок, Я уж и не знаю, -- говорит муж. -- Њы никогда не
думали взЯть в дом...
-- “ нас нынче на ужин цыпленок, -- перебивает жена. -- •ватит на всех,
хватит и на гостЯ...
€ летЯт, сменЯютсЯ годы, голоса, лица, люди, и всегда поначалу одни и
те же разговоры. ‹етний вечер -- последний вечер, что он провел у ќмили
ђобинсон, вечер, когда она открыла его секрет; она сидит в качалке, он
слышит ее голос:
-- ‘колько Я на своем веку детишек перевидала. ‘мотрю на них иной раз и
думаю -- такаЯ жалость, такаЯ обида, что все эти цветы будут срезаны, что
всем этим огонькам суждено угаснуть. ’акаЯ жалость, что этого не миновать --
вот они бегают мимо, ходЯт в школу, а потом вырастут, станут долговЯзые,
безобразные, в морщинах, поседеют, полысеют, а под конец и вовсе останутсЯ
кожа да кости, да одышка, и все они умрут и лЯгут в могилу. ‚от Я слышу, как
они смеютсЯ, и просто не веритсЯ, неужели и они пойдут той же дорогой, что и
Я. Ђ ведь не миновать! „о сих пор помню стихи ‚ордсворта: "џ вдруг увидел
хоровод нарциссов нежно-золотых, меж них резвилсЯ ветерок в тени дерев, у
синих вод". ‚от такими мне кажутсЯ дети, хоть они иной раз бывают жестоки,
хоть Я знаю, они могут быть и дурными, и злыми, но злобы еще нет у них в
лице, в глазах, и усталости тоже нет. ‚ них столько пылкости, жадного
интереса ко всему! Ќаверно, этого мне больше всего недостает во взрослых
людЯх -- девЯтеро из десЯти уже ко всему охладели, стали равнодушными, ни
свежести, ни огнЯ, ни жизни в них не осталось. Љаждый день Я смотрю, как
детвора выбегает из школы после уроков. Ѓудто кто бросает из дверей целые
охапки цветов. —то это за чувство, “илли? Љаково это -- чувствовать себЯ
вечно юным? ‚сегда оставатьсЯ новеньким, свеженьким, как серебрЯнаЯ монетка
последней чеканки? ’ы счастлив? ‹егко у тебЯ на душе -- или ты только с виду
такой?

ЊЯч со свистом прорезал воздух, точно большой белесый шершень ожег
ладонь. Њорщась от боли, он погладил ее другой рукой, а памЯть знай твердила
свое:
-- џ изворачивалсЯ как мог. Љогда все родные умерли и оказалось, что на
работу менЯ никуда не берут, Я пробовал нанЯтьсЯ в цирк, но и тут менЯ
поднЯли на смех. "‘ынок, -- говорили мне, -- ты же не лилипут, а если и
лилипут, все равно с виду ты просто мальчишка. “ж если нам брать карлика,
так пускай он и лицом будет настоЯщий карлик. Ќет уж, сынок, не взыщи". € Я
пустилсЯ бродить по свету и все думал: кто Я такой? Њальчишка. € с виду
мальчишка, и говорю, как мальчишка, так лучше мне и оставатьсЯ мальчишкой.
‚оюй -- не воюй, плачь -- не плачь, что толку! ’ак куда же мне податьсЯ?
Љакую найти работу? Ђ потом однажды в ресторане Я увидел, как один человек
показывал другому карточки своих детей. Ђ тот все повторЯл: "ќх, нету у менЯ
детей... вот были бы у менЯ детишки..." € все качал головой. Ђ Я как сидел
неподалеку, с куском мЯса на вилке, так и застыл! ‚ ту минуту Я понЯл, чем
буду заниматьсЯ до конца своих дней. ‚се-таки нашлась и длЯ менЯ работа.
Џриносить одиноким людЯм радость. Ќе знать ни отдыха, ни срока. ‚ечно
играть. џ понЯл, мне придетсЯ вечно играть. Ќу, разнесу когда-нибудь газеты,
побегаю на посылках, может, газоны косилкой подстригу. Ќо настоЯщей тЯжелой
работы мне не видать. ‚се мое дело -- чтобы мать на менЯ радовалась да отец
мною гордилсЯ. € Я повернулсЯ к тому человеку за стойкой, неподалеку от
менЯ. "Џрошу прощеньЯ", -- сказал Я. € улыбнулсЯ ему...
-- Ќо послушай, “илли, -- сказала тогда, много лет назад, миссис ќмили.
-- Ќаверно, тебе иногда бывает тоскливо? €, наверно, хочетсЯ... разного...
что нужно взрослому человеку?
-- џ молчу и стараюсь это побороть, -- сказал “илли. -- џ только
мальчишка, говорю Я себе, и Я должен жить с мальчишками, читать те же книги,
играть в те же игры, все остальное отрезано раз и навсегда. џ не могу быть
сразу и взрослым и ребенком. Ќадо быть мальчишкой -- и только. € Я играю
свою роль. „а, приходилось трудно. €ной раз, бывало...
Ћн умолк.
-- ‹юди, у которых ты жил, ничего не знали?
-- Ќет. ‘казать им -- значило бы все испортить. џ говорил им, что
сбежал из дому, -- пускай проверЯют, запрашивают полицию. Љогда выЯснЯлось,
что менЯ не разыскивают и ничего худого за мной нет, соглашалсЯ -- пускай
менЯ усыновЯт. ’ак было лучше всего... пока никто ни о чем не догадывалсЯ.
Ќо проходило года три, ну, пЯть лет, и люди догадывались, или в город
приезжал кто-нибудь, кто видел менЯ раньше, или кто-нибудь из цирка менЯ
узнавал -- и кончено. ђано или поздно всему приходил конец.
-- € ты счастлив, тебе хорошо? ЏриЯтно это -- сорок лет с лишком
оставатьсЯ ребенком?
-- ѓоворЯт, каждый должен зарабатывать свой хлеб. Ђ когда делаешь
других счастливыми, и сам становишьсЯ почти счастливым. ќто моЯ работа, и Я
делаю свое дело. Ђ потом... еще несколько лет, и Я состарюсь. ’огда и жар
молодости, и тоска по недостижимому, и несбыточные мечты -- все останетсЯ
позади. Њожет быть, тогда мне станет полегче, и Я спокойно доиграю свою
роль.

Ћн встрЯхнулсЯ, отгонЯЯ эти мысли, в последний раз кинул мЯч. € побежал
к своему чемодану. ’ом, Ѓилл, „жейми, Ѓоб, ‘эм -- он со всеми простилсЯ,
всем пожал руки. Ћни немного смутились.
-- ‚ конце концов, ты ж не на край света уезжаешь, “илли.
-- „а, это верно... -- Ћн все не трогалсЯ с места.
-- Ќу пока, “илли! —ерез неделю увидимсЯ!

-- Џока, до свиданиЯ!
€ опЯть он идет прочь со своим чемоданом и смотрит на деревьЯ, позади
остались ребЯта и улица, где он жил, а когда он повернул за угол, издали
донессЯ паровозный гудок, и он пустилсЯ бегом.
€ вот последнее, что он увидел и услышал: белый мЯч опЯть и опЯть
взлетал в небо над остроконечной крышей, взад-вперед, взад-вперед, и звенели
голоса: "ђаз-два -- голова, три-четыре -- отрубили!" -- будто птицы кричали
прощально, улетаЯ далеко на юг.

ђаннее утро, солнце еще не взошло, пахнет туманом, предрассветным
холодом, и еще пахнет холодным железом -- неприветливый запах поезда, все
тело ноет от трЯски, от долгой ночи в вагоне... Ћн проснулсЯ и взглЯнул в
окно, на едва просыпающийсЯ городок. ‡ажигались огни, слышались негромкие,
приглушенные голоса, в холодном сумраке взад-вперед, взад-вперед качалсЯ,
взмахивал красный сигнальный фонарь. ‘тоЯла соннаЯ тишина, в которой все
звуки и отзвуки словно облагорожены, на редкость Ясны и отчетливы. Џо вагону
прошел проводник, точно тень в темном коридоре.
-- ‘эр, -- тихонько позвал “илли.
Џроводник остановилсЯ.
-- Љакой это город? -- в темноте прошептал мальчик.
-- ‚эливил.
-- Њного тут народу?
-- „есЯть тысЯч жителей. Ђ что? ђазве это твоЯ остановка?
-- Љак тут зелено... -- “илли долгим взглЯдом посмотрел в окно на
окутанный предутренней прохладой городок. -- Љак тут славно и тихо, --
сказал он.
-- ‘ынок, -- сказал ему проводник, -- ты знаешь, куда едешь?
-- ‘юда, -- сказал “илли и неслышно поднЯлсЯ и в предутренней
прохладной тишине, где пахло железом, в темном вагоне стал быстро, деловито
собирать свои пожитки.
-- ‘мотри, паренек, не наделай глупостей, -- сказал проводник.
-- Ќет, сэр, -- сказал “илли, -- Я глупостей не наделаю.
Ћн прошел по темному коридору, проводник вынес за ним чемодан, и вот он
стоит на платформе, а вокруг светает, и редеет туман, и встает прохладное
утро.
Ћн стоЯл и смотрел снизу вверх на проводника, на черный железный поезд,
над которым еще светились последние редкие звезды. ѓромко, навзрыд закричал
паровоз, криками отозвались вдоль всего поезда проводники, дрогнули вагоны,
и знакомый проводник помахал рукой и улыбнулсЯ мальчику на платформе,
маленькому мальчику с большим чемоданом, а мальчик что-то крикнул, но снова
взревел паровоз и заглушил его голос.
-- —его? -- закричал проводник и приставил ладонь к уху.
-- Џожелайте мне удачи! -- крикнул “илли.
-- †елаю удачи, сынок! -- крикнул проводник, и улыбнулсЯ, и помахал
рукой. -- ‘частливо, мальчик!
-- ‘пасибо! -- сказал “илли под грохот и гром, под свист пара и
перестук колес.

Ћн смотрел вслед черному поезду, пока тот не скрылсЯ из виду. ‚се это
времЯ он стоЯл не шевелЯсь. ‘тоЯл совсем тихо долгих три минуты --
двенадцатилетний мальчик на старой деревЯнной платформе, -- и только потом
наконец обернулсЯ, и ему открылись по-утреннему пустые улицы.
‚ставало солнце, и, чтоб согретьсЯ, он пошел быстрым шагом -- и вступил
в новый город.
Last-modified: Tue, 15 Aug 2000 11:30:53 GMT
Ћцените этот текст: