триотические чувства. ‚ момент особенно бурного взрыва
чувств каплЯ вздрогнула в последний раз и при слове  "источников"  упала  на
куски рыбы в тарелке мистера ‘иты ђама.
     - Ѓерк и Ѓэкон, -  звучно  возглашал  мистер  ‘ита  ђам.  -  Њильтон  и
Њаколей...
     - Ђх, смотрите! - ѓолос ќлинор Љуорлз был пронзительным от испуга.  Ћна
вскочила так порывисто, что опрокинула стул. Њистер ‘ита  ђам  повернулсЯ  к
ней.
     - ‚ чем дело? -  спросил  он  недовольным  тоном:  досадно,  когда  вас
прерывают в середине периода.
     ќлинор показала пальцем. ЋгромнаЯ сераЯ  жаба  прыгала  по  веранде.  ‚
наступившем молчании был  слышен  каждый  ее  прыжок;  словно  мокраЯ  губка
шлепалась об пол.
     - †аба - животное безвредное, - сказал мистер  ‘ита  ђам,  привыкший  к
тропической фауне.
     ќлинор умолЯюще посмотрела  на  мужа.  Ћн  ответил  ей  неодобрительным
взглЯдом.
     - Ќу что ты, в самом деле? -  сказал  он.  ‘ам  он  испытывал  глубокое
отвращение  к  подобным  животным.  Ќо  он  умел  стоически  подавлЯть  свое
отвращение. ’о же самое было и с пищей. ‚ рыбе было - только теперь он нашел
подходЯщее сравнение - что-то жабье. €  все-таки  он  ел  ее.  ќлинор  после
первого глотка больше к ней не притронулась.
     - Џрогони ее, ради Ѓога, - прошептала она. …е лицо выражало  страдание.
- ’ы знаешь, как Я их ненавижу.
     ”илип рассмеЯлсЯ; извинившись перед мистером ‘итой ђамом,  он  встал  с
места, очень высокий  и  тонкий,  и  заковылЯл  по  веранде.  Ќоском  своего
неуклюжего ортопедического башмака он передвинул жабу к  краю  веранды.  Ћна
тЯжело шлепнулась в сад. Џосмотрев через перила,  он  увидел  море,  сиЯю™ее
вдали среди пальмовых стволов. ‹уна  тоже  взошла,  и  пучки  листьев  четко
вырисовывались на фоне неба. Ќи один  лист  не  шевелилсЯ.  Ѓыло  невероЯтно
жарко, и казалось, что жара с наступлением ночи все усиливаетсЯ. Џри  солнце
жара была не так ужасна: она была естественной.  Ќо  эта  удушливаЯ  тьма...
”илип отер лицо и вернулсЯ к столу.
     - €так, вы говорили, мистер ‘ита ђам...
     Ќо вдохновение оставило мистера ‘иту ђама.
     - џ сегоднЯ перечитывал произведениЯ Њорли, - объЯвил он.
     - “х  ты!  -  сказал  ”илип  Љуорлз,  любивший  при  случае  выразитьсЯ
по-школьнически среди серьезного разговора. ќто обычно  производило  большое
впечатление. Ќо мистер ‘ита  ђам  врЯд  ли  мог  оценить  это  "ух  ты!"  по
достоинству.
     - Љакой мыслитель! - продолжал он. - Љакой великий мыслитель!  €  какаЯ
чистота стилЯ!
     - „а, пожалуй.
     - “ него попадаютсЯ замечательные выражениЯ, - не унималсЯ мистер  ‘ита
ђам. - џ выписал некоторые из них. - Ћн порылсЯ  в  карманах,  но  не  нашел
своей записной книжки. - Ќе важно, - сказал он.  -  Ќо  некоторые  выражениЯ
замечательны. €ногда прочтешь целую книгу и  не  найдешь  в  ней  ни  одного
выражениЯ, которое стоило бы запомнить  или  процитировать.  Љакой  смысл  в
такой книге, спрашиваю Я вас?
     - ‚ самом деле, какой?
     —етверо или пЯтеро неопрЯтных слуг вышли из дому и переменили  тарелки.
ЏоЯвилась груда мЯсных пирожков  подозрительного  вида.  ќлинор  в  отчаЯнии
посмотрела на мужа, а потом стала уверЯть мистера ‘иту ђама, что она никогда
не ест мЯса. ‘тоически поедаЯ пирожки, ”илип одобрил  ее  благоразумие.  Ћни
пили сладкое шампанское, теплое, как чай; за пирожками последовало сладкое -
большие шары бледного цвета (чувствовалось, что их долго и  любовно  мЯли  в
ладонЯх)  из  какого-то  загадочного  вещества,   одновременно   вЯзкого   и
хрустЯщего, сладкого и в то же времЯ отдававшего бараньим салом.
     Џод влиЯнием шампанского вдохновение вернулось  к  мистеру  ‘ите  ђаму.
’еперь его последнЯЯ парламентскаЯ речь полилась сама собой.
     - “ вас один закон длЯ англичан,  -  говорил  он,  -  и  другой  -  длЯ
индусов:  один  -  длЯ  угнетателей  и  другой  -  длЯ   угнетаемых.   ‘лово
"справедливость"  либо  исчезло  из  вашего  словарЯ,  либо  изменило   свое
значение.
     - џ склонен думать, что изменилось его значение, - вставил ”илип.
     Њистер  ‘ита  ђам  не  обратил  вниманиЯ  на   замечание   ”илипа.   Ћн
преисполнилсЯ свЯщенного негодованиЯ, тем более  страстного,  что  оно  было
столь очевидно бессильным.
     - ‚озьмите, например, случай, - продолжал он (и его голос дрожал помимо
воли), - с несчастным начальником станции из Ѓхованипора.
     Ќо ”илип вовсе не собиралсЯ рассматривать этот случай. Ћн думал о  том,
как менЯетсЯ значение слова "справедливость". „о того как он побывал в  этой
стране, справедливостью длЯ €ндии казалось одно. ’еперь, когда он  собиралсЯ
уехать отсюда, справедливостью казалось совсем другое.
     “ начальника станции из Ѓхованипора, как выЯснилось, был  незапЯтнанный
послужной список и девЯть человек детей.
     - Ќо почему вы не научите их предохранительным мерам, мистер ‘ита  ђам?
-  спросила  ќлинор.  Ћна  всегда  содрогалась,  слыша  об   этих   огромных
семействах. Ћна вспоминала, как она мучилась, когда рожала маленького  ”ила.
Ђ ведь к ее услугам были хлороформ и две сиделки и сэр Љлод ќглет. ’огда как
у жены начальника  станции  из  Ѓхованипора...  ей  приходилось  слышать  об
индусских повитухах. - ђазве это не единственный выход длЯ €ндии?
     Њистер ‘ита ђам  считал,  однако,  что  единственным  выходом  ЯвлЯетсЯ
всеобщее  избирательное  право  и  самоуправление.  Ћн  вернулсЯ  к  истории
начальника станции. Ћн с честью сдал все испытаниЯ и получил самую блестЯщую
оценку. € все-таки его по крайней мере четыре  раза  обходили  повышением  -
четыре раза! - и каждый раз выдвигали вместо  него  какого-нибудь  европейца
или евразийца. Љровь мистера ‘иты ђама кипела при мысли о пЯти  тысЯчелетиЯх
индийской  цивилизации,  индийской  духовной  жизни,  индийского  морального
превосходства, цинически попираемых в лице начальника станции из Ѓхованипора
ногами англичан.
     - € это справедливость, Я спрашиваю? - Ћн стукнул кулаком по столу.
     "Љто  знает,  -  размышлЯл  ”илип.   -   Њожет   быть,   это   и   есть
справедливость".
     ќлинор все еще думала о девЯти детЯх. …й  рассказывали,  как  повитухи,
чтобы ускорить роды, становЯтсЯ своим пациенткам на живот. Ђ вместо спорыньи
они пичкают их смесью коровьего навоза и толченого стекла.
     - € это вы называете справедливостью? - повторил мистер ‘ита ђам.
     ЏонЯв, что от него ожидают  ответа,  ”илип  покачал  головой  и  сказал
"нет".
     - ‚ы должны написать об этом, - сказал мистер ‘ита  ђам.  -  ‚ы  должны
вскрыть эти безобразиЯ.
     ”илип выразил сожаление, что он всего только романист, а не публицист и
не журналист.
     -  ‚ы  знаете  старого  „аулата  ‘инга,  -   добавил   он   с   видимой
непоследовательностью, - того, который живет в Ђджмире?
     - џ встречалсЯ с ним, - сказал  мистер  ‘ита  ђам  тоном,  из  которого
Явствовало, что он не любит „аулата ‘инга  или,  может  быть  (что  казалось
”илипу более вероЯтным), что тот не любит или за что-то не одобрЯет  мистера
‘иту ђама.
     - Њне он показалсЯ очень интересным  человеком,  -  сказал  ”илип.  „лЯ
людей, подобных „аулату ‘ингу, слово "справедливость" означало совсем не то,
что длЯ мистера ‘иты ђама или длЯ  начальника  станции  из  Ѓхованипора.  Ћн
вспомнил благородное лицо старика, блестЯщие глаза,  сдержанную  страстность
его слов. …сли бы только он не жевал бетель...
     Ќаступило времЯ уходить. Ќаконец-то! Ћни попрощались  с  преувеличенной
сердечностью, сели в ожидавший их автомобиль и уехали. ‡емлЯ между  пальмами
была будто усыпана серебрЯными монетами, забрызгана клЯксами  ртути.  Њашина
катилась сквозь непрестанное мерцание света и тьмы  -  как  в  кинематографе
двадцать лет тому назад; а когда машина вырвалась из-под  пальм,  их  облило
Ярким светом огромной луны.
     "’рехликаЯ ѓеката, - думал ”илип, щурЯсь на блестЯщий шар. - Ќу  а  как
же ‘ита ђам  и  „аулат  ‘инг  и  начальник  станции?  Ђ  древнЯЯ,  внушающаЯ
благоговейный ужас €ндиЯ? Ђ справедливость и свобода? Ђ прогресс и  будущее?
‚сЯ беда в том, что мне до всего этого нет никакого  дела.  ђовно  никакого.
ќто позор. Ќо мне нет дела. € ликов у ѓекаты вовсе не  три.  €х  тысЯчи,  их
миллионы. Џриливы. ЃогинЯ озера  Ќемо.  ЏрЯмо  пропорционально  произведению
масс и обратно пропорционально  квадрату  расстоЯний.  ‘еребрЯнаЯ  монета  -
рукой подать, а на самом деле величиной как всЯ ђоссийскаЯ империЯ.  Ѓольше,
чем €ндиЯ. Љак хорошо будет вернутьсЯ в …вропу! € подумать только, что  было
времЯ, когда Я читал книги о йогах и делал дыхательные упражнениЯ и  пыталсЯ
убедить себЯ, что Я не существую! ‚от тоже дурак! Ђ все от разговоров с этим
идиотом Ѓарлепом. Љ счастью, люди не оставлЯют на мне глубокого  следа.  Ћни
скользЯт по мне, как  пароход  по  морю.  Ќо  поверхность  снова  становитсЯ
гладкой.  €нтересно,  каков  будет  завтрашний  пароход?   Џароходы   ‹лойда
’риестино считаютсЯ хорошими. џ сказал - к счастью, а может быть,  на  самом
деле нужно стыдитьсЯ своего безразличиЯ? ‚спомни притчу  о  сеЯтеле.  ‡ерно,
упавшее на каменистую почву. Ќо когда делаешь вид, что ты не то, что есть на
самом деле,  все  равно  никакого  толку  не  получаетсЯ.  ‚зЯть,  например,
Ѓарлепа. ‚от тоже комедиант! Ђ ведь многие ему верЯт.  ‚ключаЯ  его  самого,
вероЯтно. Ћчень возможно, что никто не лицемерит сознательно,  кроме  особых
случаев. Ќевозможно все времЯ носить маску. Ђ все-таки хотелось  бы  узнать,
как это можно так сильно верить во  что-нибудь,  чтобы  ради  этого  убивать
людей или самому пойти на смерть. ‘тоило бы испытать..."
     ќлинор тоже смотрела на Яркий диск. ‹уна, полнаЯ луна... € вдруг ќлинор
переместилась в пространстве и времени. Ћна опустила глаза и  повернулась  к
мужу; она взЯла его за руку и нежно прильнула к нему.
     - Џомнишь те вечера? - спросила она. - ‚ саду  в  ѓаттендене.  Џомнишь,
”ил?
     ‘лова ќлинор  донеслись  к  нему  издалека,  из  мира,  который  сейчас
нисколько не интересовал его. Ћн неохотно отозвалсЯ.
     - Љакие  вечера?  -  спросил  он  голосом  из  другого  мира,  сухим  и
бесцветным голосом человека, отвечающего на назойливый телефонный звонок.
     Џри звуке  этого  телефонного  голоса  ќлинор  быстро  отодвинулась  от
”илипа. ЏрижиматьсЯ к человеку,  который,  как  выЯснЯетсЯ,  на  самом  деле
отсутствует, это не только досадно, это, кроме того, унизительно. Ђ  он  еще
спрашивает, какие вечера! „ействительно!
     - Џочему ты менЯ больше не любишь? - с отчаЯнием в голосе спросила она.
Ћ каких же других вечерах она могла говорить, как не о вечерах в то чудесное
лето после их свадьбы, которое они провели в доме ее матери. - ’ы совершенно
не обращаешь на менЯ вниманиЯ - меньше  вниманиЯ,  чем  на  мебель,  гораздо
меньше, чем на книгу.
     - Ќо, ќлинор, о чем ты? - ”илип выразил своим голосом больше удивлениЯ,
чем он на самом деле испытывал. Џосле первого мгновениЯ, когда  он  выбралсЯ
на поверхность из глубин  своей  задумчивости,  он  понЯл,  что  она  хотела
сказать, он свЯзал сегоднЯшнюю индийскую луну с той  луной,  котораЯ  восемь
лет назад сиЯла над •арфордширским садом. …му следовало бы сказать об  этом.
‚се стало бы сразу проще. Ќо он сердилсЯ, когда его прерывали, он  не  любил
выслушивать упреки, и к тому же искушение доказать в споре свою правоту было
слишком сильным. - џ задаю простой вопрос, - продолжал  он,  -  просто  хочу
знать, о чем ты говоришь. Ђ ты начинаешь жаловатьсЯ на то, что Я  больше  не
люблю тебЯ. Ќе вижу никакой логической свЯзи.
     - Ќо ты отлично знаешь, о чем Я говорила, - сказала ќлинор, -  и  потом
это правда: ты больше не любишь менЯ.
     - ‹юбить-то Я тебЯ люблю, - сказал ”илип и, все еще пытаЯсь  оставатьсЯ
на почве диалектики (хотЯ он знал, что это все равно бесполезно),  продолжал
подвергать ќлинор сократическому допросу, - но  вот  что  мне  действительно
хотелось бы уразуметь: каким образом  возник  этот  разговор.  Њы  начали  с
вечеров, и вот...
     Ќо логика интересовала его жену гораздо меньше, чем любовь.
     - Ђх, Я отлично знаю, что ты никогда не скажешь, что не любишь менЯ!  -
прервала она. - ‘ловами ты не скажешь. ’ы не захочешь причинить мне боль. Ќо
мне гораздо больней, когда ты не говоришь об этом прЯмо, когда  ты  обходишь
это молчанием. ‚едь своим молчанием ты тоже признаешь, что не  любишь  менЯ.
Ќо от этого гораздо больней, потому что боль длитсЯ дольше, потому  что  нет
уверенности, потому что страданиЯ все повторЯютсЯ. Џока  слово  не  сказано,
всегда остаетсЯ надежда: а  может,  оно  и  не  подразумевалось.  „аже  если
знаешь, что на самом деле оно  навернЯка  подразумевалось.  ‚сегда  остаетсЯ
надежда. Ђ где надежда, там и  разочарование.  ’о,  что  ты  уклонЯешьсЯ  от
ответа, ”ил, - это не доброта, это жестокость.
     - џ не уклонЯюсь от ответа, - возразил он. - Ќо зачем мне говорить, что
Я тебЯ не люблю, если Я тебЯ люблю?
     - „а, но как? Љак ты любишь? Ќе так, как ты любил  раньше.  €ли,  может
быть, ты забыл? ’ы даже не помнишь  о  том  времени,  когда  мы  только  что
поженились.
     - Ќо, дорогое дитЯ, - возражал ”илип, - будь точней. ’ы сказала  просто
"эти вечера", а Я должен был догадыватьсЯ какие.
     - Љонечно, - сказала ќлинор, - ’ы бы догадалсЯ, если бы обращал на менЯ
сколько-нибудь вниманиЯ. Ћб этом-то Я и говорю.  ’ы  так  мало  любишь  менЯ
теперь, что даже  не  помнишь  о  том  времени,  когда  ты  любил.  Ќеужели,
по-твоему, Я могу забыть эти вечера?
     Ћна вспомнила сад, невидимые в темноте душистые цветы, огромную  черную
веллингтонию на лужайке, восходЯщую луну и двух каменных грифонов  по  обеим
сторонам низкой террасы, где они сидели вдвоем. Ћна вспомнила  его  слова  и
его поцелуи, прикосновениЯ его рук. Ћна вспомнила все, вспомнила с  мелочной
точностью тех, кто любит погружатьсЯ в прошлое и  восстанавливать  его,  кто
неустанно  перебирает  каждую  драгоценную  подробность  прежнего   счастьЯ,
возрожденного воспоминанием.
     - ќто просто изгладилось из твоей памЯти, - добавила  она  с  печальным
укором: длЯ нее те вечера обладали большей реальностью,  чем  почти  всЯ  ее
жизнь теперь.
     - „а нет же, Я помню, - нетерпеливо сказал ”илип, - только  Я  не  умею
так сразу переключать свое сознание. Љогда ты заговорила со мной, Я думал  о
чем-то другом - только и всего.
     - •отела бы Я, чтобы у менЯ тоже было  о  чем  думать  кроме  этого,  -
вздохнула ќлинор. - ‚сЯ беда в том, что мне не о чем больше думать. ‡ачем  Я
так люблю тебЯ? ‡ачем? ќто несправедливо. ’ы  защищен  своим  интеллектом  и
талантом. ’ы можешь уйти в работу, в мир идей. Ќо у  менЯ  нет  ничего;  мне
нечем защититьсЯ от моих переживаний; у менЯ нет ничего, кроме тебЯ. Ђ  ведь
защита нужна  именно  мне.  Џотому  что  Я  люблю  тебЯ.  ’ебе  не  от  чего
защищатьсЯ. ’ебе все равно. Ќет, это несправедливо, это несправедливо.
     ‚ конце концов, размышлЯла она, это и всегда было так.  Ћн  никогда  не
любил ее по-настоЯщему, даже в самом начале. Ћн никогда не любил ее глубоко,
всем своим существом, до самозабвениЯ. Џотому что даже  в  самом  начале  их
любви он уклонЯлсЯ от слишком близкого соприкосновениЯ, он не  хотел  отдать
ей всего себЯ. Ђ она отдавала ему все, решительно все. € он брал, ничего  не
даваЯ взамен. Ћн никогда не отдавал  ей  свою  душу,  самую  интимную  часть
своего "Я". ‚сегда, даже в самом начале, даже когда он очень любил  ее.  Ћна
была счастлива тогда, но только потому, что она  еще  не  знала,  что  такое
счастье, она еще не понимала, что любовь может быть  иной,  более  глубокой.
‘ейчас она испытывала извращенное наслаждение, унижаЯ свое прежнее  счастье,
обесцениваЯ свои воспоминаниЯ. ‹уна, темный душистый  сад,  огромное  черное
дерево, бархатнаЯ тень на лужайке... Ћна  отрицала  их,  она  отрекалась  от
счастьЯ, символами которого они сохранились в ее памЯти.
     ”илип Љуорлз молчал. …му нечего было сказать. Ћн обнЯл ее и  привлек  к
себе; он целовал ее лоб, ее дрожащие ресницы - они были влажными от слез.
     ѓрЯзные предместьЯ ЃомбеЯ проносились мимо. ”абрики и лачуги и огромные
жилые дома, в лунном свете  призрачные  и  белые,  как  скелеты.  Љоричневые
тонконогие пешеходы возникали  на  мгновение  в  свете  фар,  точно  истины,
постигнутые интуитивно, мгновенно и с безусловной очевидностью, и сейчас  же
скрывались снова в пустоте кромешной тьмы.  ‡десь  и  там  придорожные  огни
выхватывали из мрака темные тела и лица. Ћбитатели мира, внутренне такого же
далекого от них,  как  самаЯ  далекаЯ  из  звезд,  смотрели  на  них,  когда
автомобиль проносилсЯ мимо скрипучих телег, запрЯженных буйволами.
     - „орогаЯ, - повторЯл он. - „орогаЯ...
     ќлинор позволила себЯ утешить.
     - ’ы любишь менЯ хоть немножко?
     - Ѓольше всех на свете.
     Ћна даже засмеЯлась. Џравда, в ее смехе слышалось рыдание, но  все-таки
это был смех.
     - Љак ты стараешьсЯ быть нежным со мной! - Ђ все-таки, думала  она,  те
дни в ѓаттендене были действительно блаженными.  Ћни  принадлежали  ей,  она
пережила их; от них нельзЯ отречьсЯ. - ’ы так стараешьсЯ.  ќто  так  мило  с
твоей стороны.
     - Џерестань говорить глупости, - сказал он. - ’ы отлично знаешь, что  Я
люблю тебЯ.
     - ‹юбишь? - Ћна улыбнулась и погладила его по щеке. - „а, когда у  тебЯ
есть времЯ, да и то по беспроволочному телеграфу через Ђтлантический океан.
     - Ќет, это неправда. - Ќо в глубине души он знал, что это  правда.  ‚сю
жизнь он шел один, в пустоте своего собственного мира, куда он  не  допускал
никого: ни свою мать, ни друзей, ни своих возлюбленных. „аже когда он держал
ее в объЯтиЯх,  он  сообщалсЯ  с  ней  по  беспроволочному  телеграфу  через
Ђтлантический океан.
     - ќто неправда, - с нежной насмешкой повторила она. -  Ѓедненький  ”ил!
Ќо ведь ты и ребенка не сумеешь обмануть. ’ы не умеешь лгать убедительно. ’ы
слишком честен. ‡а это-то Я и люблю тебЯ.  …сли  бы  ты  знал,  до  чего  ты
прозрачен.
     ”илип молчал. Ћт разговоров о личных отношениЯх ему всегда  становилось
неловко. Ћни угрожали нарушить его одиночество  -  то  одиночество,  которое
одна часть его сознаниЯ осуждала (потому что он чувствовал  себЯ  отрезанным
от многого, что он хотел бы испытать); и все-таки только в этом  одиночестве
мог жить его дух, только  там  он  чувствовал  себЯ  свободно...  Ћбычно  он
воспринимал это внутреннее одиночество как нечто  само  собой  разумеющеесЯ,
такое же естественное, как воздух, которым мы дышим. Ќо когда оно  было  под
угрозой, он болезненно ощущал, как оно ему необходимо; он боролсЯ  за  него,
как задыхающийсЯ боретсЯ за глоток воздуха. Ќо это  была  пассивнаЯ  борьба,
сводившаЯсЯ к отступлению и обороне. ’еперь он окопалсЯ в  молчании,  в  том
спокойном, уединенном, холодном молчании, которое ќлинор, он был уверен,  не
станет нарушать, знаЯ всю безнадежность подобных попыток. Ћн оказалсЯ  прав:
ќлинор взглЯнула на него  и,  отвернувшись,  принЯлась  созерцать  озаренный
луной пейзаж. €х параллельные молчаниЯ текли во времени не встречаЯсь.
     Ћни мчались сквозь индийскую тьму. ‚ воздухе, казавшемсЯ прохладным  от
быстрого движениЯ, запах тропических цветов сменЯлсЯ  запахом  сточных  вод,
пищи и горЯщего коровьего навоза.
     - € все-таки, - вдруг сказала ќлинор,  не  в  силах  больше  сдерживать
своей обиды, - ты не можешь обойтись без менЯ. —то станетсЯ с тобой, если  Я
уйду от тебЯ к человеку, который сумеет дать что-нибудь взамен того, что даю
Я? —то станетсЯ с тобой?
     ‚опрос канул  в  молчание.  ”илип  не  ответил.  Ќо  что  действительно
станетсЯ с ним? Ћн и сам не знал. ‚ повседневной жизни  он  был  чужеземцем,
испытывающим  неловкость  от  общениЯ  с  подобными  себе,  не  умеющим  или
неспособным общатьсЯ с теми, кто не говорит на родном  ему  интеллектуальном
Языке идей. ќмоционально он был чужеземцем. ќлинор служила ему переводчиком,
драгоманом. Џодобно своему отцу, ќлинор Ѓидлэйк родилась с даром  интуитивно
понимать людей и чувствовать себЯ с ними свободно: она быстро находила общий
Язык с любым человеком. Ќе хуже, чем ее отец, она инстинктивно понимала, как
нужно разговаривать с людьми  всех  категорий,  кроме  разве  той,  к  какой
принадлежал ее муж. ’рудно найти нужные  слова,  разговариваЯ  с  человеком,
который сам ничего не говорит, который  отвечает  на  личное  безличным,  на
слова, полные чувства и предназначенные только длЯ него, - интеллектуальными
обобщениЯми. € все-таки, любЯ его, она не оставлЯла попыток войти  с  ним  в
более близкое соприкосновение; и, хотЯ здесь было от чего прийти в  отчаЯние
- это было все равно  что  петь  перед  глухонемым  или  играть  при  пустом
зрительном зале, - она упорно старалась передать ему свои интимные  мысли  и
переживаниЯ. Ѓывали минуты, когда  он,  делаЯ  над  собой  огромное  усилие,
пыталсЯ ввести ее в свой внутренний мир. Њожет быть, привычка  к  скрытности
лишила его способности выражать свои  переживаниЯ  или,  может  быть,  самаЯ
способность переживать атрофировалась от постоЯнного молчаниЯ и  подавлениЯ;
как бы то ни было, эти  редкие  минуты  близости  доставлЯли  ќлинор  только
разочарование. ‘вЯтаЯ свЯтых, куда он с  таким  трудом  ввел  ее,  оказалась
почти такой же голой и пустой, как  та,  котораЯ  представилась  изумленному
взору римских солдат, осквернивших €ерусалимский храм.
     € все-таки она была благодарна ”илипу за его добрые намерениЯ,  за  то,
что он по крайней мере хотел посвЯтить ее в свою эмоциональную  жизнь,  хотЯ
эта  эмоциональнаЯ  жизнь  сводилась  к   очень   немногому.   ‘воего   рода
пирроновское  безразличие  ко  всему,  свойственное  ”илипу  от  природы   и
усугубленное  привычкой,  умерЯлось  прирожденной  мЯгкостью  и  добротой  и
сменЯлось изредка неистовыми  вспышками  физической  страсти.  ђазум  ќлинор
говорил ей, что это так; но на практике ее чувства восставали против того, с
чем она была в теории согласна. ‚се, что было в ней живого,  восприимчивого,
иррационального, страдало от его безразличиЯ, словно он был холоден только с
ней одной. € тем не менее, вопреки всем своим чувствам, ќлинор всегда знала,
что его безразличие не относитсЯ лично к ней, что он таков же со всеми,  что
он любит ее настолько, насколько он умеет любить, что его любовь  к  ней  не
уменьшаетсЯ, потому что она никогда не была более сильной; раньше она  была,
пожалуй, более страстной, но даже тогда она  не  была  более  эмоциональной,
более самозабвенной, чем теперь. Ќо все-таки ее чувства не мирились с  этим;
он не должен быть таким! Ќе должен,  да!  Ќо  таким  он  был.  Џосле  взрыва
возмущениЯ ќлинор  смирЯлась  и  старалась  любить  его  настолько  разумно,
насколько  она  могла,   удовлетворЯЯсь   его   нежностью,   его   страстью,
существовавшей в нем как-то отдельно от него самого, его  редкими  попытками
эмоционально сблизитьсЯ с ней и, наконец, его умом, умом, способным быстро и
глубоко охватить все, даже те эмоции, которых он не  мог  испытывать,  и  те
инстинкты, которым не хотел поддаватьсЯ.
     Ћднажды, когда он рассказывал ей  о  книге  Љеллера  про  обезьЯн,  она
сказала:
     - ‡наешь, ”ил, ты вроде обезьЯны, только навыворот. Џочти человек,  как
беднЯжки шимпанзе. ‚сЯ разница в том, что они пытаютсЯ  мыслить  при  помощи
своих чувств и инстинктов, а ты  пытаешьсЯ  чувствовать  при  помощи  своего
интеллекта. Џочти человек. Ќа самой грани, бедный мой ”ил!
     Ћн так изумительно понимал все; поэтому было очень весело  служить  длЯ
него переводчиком и объЯснЯть ему других людей. (ѓораздо менее  весело  было
объЯснЯть себЯ.) Ћн схватывал все, что мог уловить разумом.
     Ћна осведомлЯла его о своем общении с туземцами мира эмоций, и он сразу
понимал все, он обобщал ее опыт, он свЯзывал  его  с  опытом  других  людей,
классифицировал, находил аналогии  и  параллели.  …диничное  и  неповторимое
становилось в его руках частью системы. Ћна с удивлением  обнаруживала,  что
она сама и ее друзьЯ, помимо своей воли,  подтверждали  какую-нибудь  теорию
или служили примером  при  каком-нибудь  интересном  обобщении.  …е  функции
драгомана  не  ограничивались  разведкой  и   осведомлением.   ‡ачастую   ей
приходилось служить посредником между ”илипом и каким-нибудь третьим  лицом,
с которым он хотел войти в соприкосновение:  она  создавала  атмосферу,  без
которой невозможно личное общение,  не  давала  разговорам  стать  чрезмерно
интеллектуальными и сухими. Џредоставленный самому себе, ”илип не был  бы  в
состоЯнии установить или поддерживать личное общение. Ќо когда рЯдом  с  ним
была ќлинор, котораЯ создавала и поддерживала это общение, он  способен  был
понимать и сочувствовать разумом; ќлинор уверЯла его, что в этом понимании и
сочувствии нет  ничего  человеческого.  ЏереходЯ  к  абстракциЯм,  он  снова
становилсЯ сверхчеловеком.
     „а,  служить  драгоманом  при   таком   исключительно   сообразительном
путешественнике по стране чувств было истинным  развлечением.  Ќо  это  было
больше чем развлечение: в глазах ќлинор это было, кроме того, долгом.  Ќужно
было думать о его работе.
     - Ђх, если б ты был немножко меньше сверхчеловеком, ”ил,  -  говаривала
она ему, - какие прекрасные романы ты писал бы!
     € он соглашалсЯ с ней, немного  огорченный.  Ћн  был  достаточно  умен,
чтобы  понимать,  чего  ему  недостает.  ќлинор  старалась  насколько  могла
возместить это; осведомлЯла его  о  нравах  туземцев,  служила  посредником,
когда он хотел войти с кем-нибудь из них в личное соприкосновение. Ќе только
ради себЯ, но и ради него самого как писателЯ она хотела, чтобы он  перестал
быть таким безличным, чтобы он научилсЯ жить не только своим интеллектом, но
и чувствами, инстинктами и  интуицией.  Ћна  героически  поощрЯла  даже  его
пассивное влечение к другим женщинам: две-три любовные свЯзи принесли бы ему
пользу. Ћна так заботилась о том, чтобы принести ему  пользу  как  писателю,
что не раз, видЯ, как он восхищенно смотрит на какую-нибудь молодую женщину,
она принималась устанавливать длЯ него  личное  общение  с  ней,  установить
которое он сам не умел. ќто  было,  конечно,  рискованно:  он  мог  полюбить
по-настоЯщему; он мог забыть о своем интеллекте и стать другим человеком,  и
все это досталось бы какой-нибудь другой женщине. ќлинор шла на риск отчасти
потому, что она считала, что  его  творчество  важней,  чем  все  остальное,
важней, чем даже ее собственное счастье, отчасти же потому, что  она  втайне
была уверена, что на самом деле никакого риска  нет  и  что  он  никогда  не
потерЯет голову и не уйдет  к  другой  женщине.  Њетод  лечениЯ  при  помощи
любовных  свЯзей  действовал  бы  медленно,  если  он  вообще  оказалсЯ   бы
действенным, и  она  верила,  что,  если  он  окажет  действие,  она  сумеет
использовать его в своих интересах. Ћднако пока что он не действовал.  ”илип
изменЯл ей очень редко, и его измены не  оказывали  на  него  сколько-нибудь
заметного  влиЯниЯ.  Ћн  оставалсЯ  до  ужаса,  до  безумиЯ  все  тем  же  -
сообразительным настолько,  что  казалсЯ  почти  человеком,  холодно-добрым,
разъединенно страстным и чувственным, безлично-нежным. Џочему она до сих пор
любит его? - спрашивала она себЯ. ‘ таким же успехом  можно  любить  книжный
шкаф.  Љогда-нибудь  она  все-таки  уйдет  от  него.   ЌельзЯ   быть   такой
альтруистичной и преданной. Ќадо подумать  и  о  собственном  счастье.  Ѓыть
любимой,  а  не  только  любить;  получать,  а  не  только  отдавать...  „а,
когда-нибудь она все-таки уйдет от него. Ќужно  подумать  и  о  самой  себе.
Љроме того, ему это послужит наказанием. „а, наказанием, потому что она была
убеждена, что,  если  она  уйдет  от  него,  он  будет  искренне  несчастен,
по-своему - насколько он вообще может быть несчастен.  €,  может  быть,  это
страдание совершит то чудо, к которому она стремилась все  эти  годы;  может
быть, оно сделает его более восприимчивым, более человечным. Њожет быть, оно
сделает его настоЯщим писателем, может быть, это даже ее долг - сделать  его
несчастным, самый свЯщенный ее долг...
     ‘обака,  перебегавшаЯ  через  дорогу  впереди  машины,  вывела  ее   из
задумчивости. Љак неожиданно ворвалась она в узкую  вселенную  автомобильных
фар! ЃегущаЯ во весь опор, она существовала какую-то долю  секунды  и  снова
скрылась во тьме по другую сторону освещенного мира. „ругаЯ собака  внезапно
поЯвилась на ее месте, преследуЯ первую.
     - Ћ! - воскликнула ќлинор.  -  …е...  -  Ћгни  автомобилЯ  метнулись  в
сторону и снова вперед; машину мЯгко встрЯхнуло, словно  одно  из  ее  колес
переехало камень, но камень взвизгнул. - ...задавит, - закончила она.
     - …е уже задавило.
     офер-индус обернулсЯ, улыбаЯсь во весь рот. ‚идно было, как  сверкнули
его зубы.
     - ‘обака! - сказал он. Ћн гордилсЯ своим умением говорить по-английски.
     - Ѓедный пес! - ќлинор передернуло.
     - ‘ам виноват, - сказал ”илип, - зачем не смотрел.  ‚от  чем  кончаетсЯ
погонЯ за самкой!
     Ќаступило молчание. …го прервал ”илип.
     - Ќравственность принЯла бы очень странные формы, - вслух размышлЯл он,
- если бы мы любили в определенный  сезон,  а  не  круглый  год.  ЏонЯтие  о
нравственном и безнравственном менЯлось бы по месЯцам. Џервобытное  общество
гораздо более склонно к сезонной любви, чем цивилизованное. „аже в ‘ицилии в
Январе  рождаетсЯ  вдвое  больше  детей,  чем  в  августе.  ќто  лишний  раз
доказывает, что весной юноша... Ќо нигде это не бывает  _только_  весной.  “
людей не бывает ничего похожего на течку у сук или кобыл.  …сли  не  считать
некоторых Явлений в моральной сфере.  „урнаЯ  репутациЯ  женщины  привлекает
мужчин.  „урнаЯ  слава  свидетельствует  о  доступности.  ‚  животном   мире
отсутствие  течки  соответствует   тому,   что   в   женщине   мы   называем
целомудрием...
     ќлинор слушала с  интересом  и  в  то  же  времЯ  с  некоторым  ужасом.
„остаточно было несчастному животному попасть  под  автомобиль,  и  вот  уже
заработал этот  гибкий,  неутомимый  интеллект.  Ќесчастный,  изголодавшийсЯ
пес-париЯ был раздавлен  колесами  автомобилЯ.  ќто  происшествие  заставило
”илипа привести статистические данные о рождаемости в ‘ицилии, высказать рЯд
мыслей об относительности морали, дать блестЯщее психологическое  обобщение.
ќто было удивительно, это было неожиданно, это было увлекательно; но,  Ѓоже:
она готова была разрыдатьсЯ.
 
        VII
 
     Ћтделавшись от миссис Ѓеттертон и раскланЯвшись издали с отцом  и  леди
ќдвард, “олтер снова отправилсЯ на поиски. Ќаконец он нашел то,  что  искал.
‹юси  ’энтемаунт  только  что  вышла  из  столовой  и  стоЯла   под   аркой,
нерешительно смотрЯ по сторонам. Љожа ее казалась особенно белой в  траурном
платье. Ѓукетик  гардений  был  приколот  к  корсажу.  Ћна  поднЯла  руку  и
прикоснулась к гладким черным волосам; изумруд в  ее  кольце  подал  “олтеру
зеленый сигнал  с  другого  конца  зала.  Љритически,  с  какой-то  холодной
интеллектуальной ненавистью “олтер осмотрел  ее  и  спросил  себЯ,  за  что,
собственно, он ее любит? ‡а что? Ќе было ни объЯснений, ни  оправданиЯ.  ‚се
говорило за то, что он не должен ее любить.
     ‚друг она двинулась, она вышла из полЯ его зрениЯ. “олтер  пошел  вслед
за ней. ЏроходЯ мимо двери в столовую, он заметил Ѓарлепа,  который  оставил
свою роль отшельника и пил шампанское, слушаЯ графиню д'ќкзержилло. "Ћго-го!
- подумал “олтер, вспоминаЯ свой собственный опыт с Њолли д'ќкзержилло. - Ќо
Ѓарлеп, вероЯтно, обожает ее. …му это как раз подходит...  Ћн...  Ќо  вот  и
‹юси; разговаривает - проклЯтие! - с генералом Ќойлем".  “олтер  остановилсЯ
неподалеку, нетерпеливо .дожидаЯсь возможности заговорить с ней.
     - Ќаконец-то Я вас поймал, - говорил генерал,  поглаживаЯ  ее  руку.  -
€скал вас весь вечер.
     Ќаполовину - сатир, наполовину  -  добрый  дЯдюшка,  он  питал  к  ‹юси
стариковскую слабость.
     "ЋчаровательнаЯ  малютка!  -  уверЯл  он  всех,  кто   соглашалсЯ   его
выслушивать. -  ЋчаровательнаЯ  фигурка!  Ђ  какие  глаза!"  Ћн  предпочитал
молоденьких. "—то может быть лучше молодости!"  -  любил  он  говорить.  …го
долголетнЯЯ неприЯзнь к Ђмерике и американцам  превратилась  в  восторженное
преклонение после того, как он  в  возрасте  шестидесЯти  пЯти  лет  посетил
Љалифорнию и насмотрелсЯ на голливудских звездочек и прекрасных купальщиц  с
берегов ’ихого океана. ‹юси было почти тридцать, но генерал знал  ее  давно;
он продолжал относитьсЯ к ней, как к юной девушке своих первых воспоминаний.
…му она все еще казалась семнадцатилетней. Ћн снова погладил ее руку.
     - Ќу, теперь мы с вами поболтаем, - сказал он.
     - ќто будет очень весело, - сказала ‹юси с саркастической любезностью.
     “олтер  смотрел  на  них  со  своего  наблюдательного  пункта.  ѓенерал
когда-то был красив.  …го  высокаЯ  фигура,  затЯнутаЯ  в  корсет,  все  еще
сохранЯла военную выправку. Љак истый  гвардеец,  он,  улыбаЯсь,  покручивал
седой ус. —ерез минуту он опЯть был  старым  дЯдюшкой,  настроенным  игриво,
покровительственно и доверчиво.  ‘легка  улыбаЯсь,  ‹юси  с  безжалостным  и
насмешливым любопытством рассматривала  его  своими  светло-серыми  глазами.
“олтер вглЯдывалсЯ в ее лицо. Ћна даже не особенно красива. ’ак за  что  же?
Ћн искал причин, искал оправданий. ‡а  что?  Ћн  упорно  задавал  себе  этот
вопрос. Ћтвета не  было.  Џросто  он  влюбилсЯ  в  нее  -  вот  и  все;  как
сумасшедший, с первого же взглЯда.
     Џовернув голову, ‹юси заметила его. Ћна кивнула ему и подозвала к себе.
Ћн сделал вид, что приЯтно удивлен.
     - Ќадеюсь, вы не забыли нашего уговора, - сказал он.
     - ђазве Я когда-нибудь забываю? Љроме тех случаев, когда  Я  делаю  это
нарочно, - добавила она со смехом. ‡атем,  обращаЯсь  к  генералу:  -  Њы  с
“олтером увидим сегоднЯ вашего пасынка, - объЯвила она таким тоном и с такой
улыбкой, словно говорила о ком-то, кто был особенно дорог ее собеседнику. Ќо
она прекрасно знала, что между ‘пэндреллом и его отчимом смертельнаЯ вражда.
‹юси унаследовала от матери страсть к сознательным "промахам", котораЯ у нее
принимала оттенок  научной  любознательности,  унаследованной  от  отца.  …й
нравилось экспериментировать, но не на лЯгушках  и  морских  свинках,  а  на
человеческих существах. ‘казать человеку что-нибудь  неожиданное,  поставить
его в дурацкое положение и смотреть, что из этого получитсЯ. ќто  был  метод
„арвина и Џастера.
     ‚ данном случае получилось то, что лицо генерала ЌойлЯ побагровело.
     - џ давно не виделсЯ с ним, - холодно сказал он. "Џрекрасно, -  сказала
она себе, - он реагирует".
     - Ќо он такой милый, - сказала она вслух.
     ѓенерал покраснел еще больше и нахмурилсЯ. —его он только не делал  длЯ
этого  мальчишки!  €  какой  неблагодарностью  платил  ему  мальчишка,   как
безобразно он себЯ вел! …го выгонЯли со всех мест, на которые его  устраивал
генерал. ‹одырь, шалопай, пьЯница и развратник; причинЯет своей матери стра-
даниЯ, сидит у нее на шее, позорит свое имЯ. Ђ его наглость! Љакие слова  он
посмел ему сказать, когда они виделись в последний раз и когда  между  ними,
по обыкновению, произошла сцена! ѓенерал никогда не забудет, что его назвали
"старым слюнЯвым импотентом".
     - € он такой способный, -  говорила  ‹юси.  ‘  внутренней  улыбкой  она
вспомнила резюме карьеры его отчима, составленное ‘пэндреллом.  "€сключенный
за неуспеваемость из •арроу, - гласило оно, - окончивший ‘андхерст последним
по списку, он сделал блестЯщую карьеру в армии,  достигнув  во  времЯ  войны
высокого поста в контрразведке". Ћн  изумительно  читал  некролог  генерала.
ЏрЯмо-таки слышались неподражаемые интонации "’айме".
     - ’акой способный, - повторила ‹юси.
     - „а, некоторые считают его способным, - очень холодно  сказал  генерал
Ќойль, - но лично Я... - Ћн с силой прочистил горло. ќто было  _его_  личное
мнение.
     —ерез минуту он откланЯлсЯ, все так же сурово, все с  тем  же  сердитым
достоинством. Ћн чувствовал себЯ оскорбленным.  „аже  молодость  ‹юси  и  ее
обнаженные плечи были недостаточной компенсацией за эти похвальные отзывы  о
Њорисе ‘пэндрелле. Ќахальный выродок! …го существование  было  длЯ  генерала
бельмом в глазу; и он вымещал обиду на своей жене. †енщина  не  имеет  права
иметь  подобного  сына,  никакого  права!  Ѓедной   миссис   Ќойль   нередко
приходилось искупать перед  вторым  мужем  оскорблениЯ,  нанесенные  ему  ее
сыном. Ћна была всегда под рукой, ее можно было помучить, она  была  слишком
слаба, чтобы сопротивлЯтьсЯ. ‚ыведенный  из  терпениЯ  генерал  считал,  что
грехи сына должны пасть на голову его родительницы.
     ‹юси посмотрела вслед его удалЯющейсЯ фигуре и,  обращаЯсь  к  “олтеру,
сказала:
     - —то делать, чтобы не попадатьсЯ генералу? ’акие разговоры и  сами  по
себе достаточно ужасны, а от него еще такой запах! Ќу как, едем?
     “олтер только этого и дожидалсЯ.
     - Ђ как же ваша мать и гости? - спросил он. Ћна пожала плечами.
     - Џускай мама сама возитсЯ со своим зверинцем.
     -  „а,  это  действительно  зверинец,  -  сказал   “олтер,   неожиданно
преисполнЯЯсь надеждами. - „авайте ускользнем куданибудь в тихое местечко.
     - Ѓедный “олтер! - ‚ ее глазах была насмешка. -  Ќикогда  не  встречала
людей с такой страстью к тишине. Ќо Я не хочу никаких тихих местечек.
     …го надежды испарились, оставив легкую горечь и бессильное раздражение.
     - ’огда почему бы нам не остатьсЯ здесь? -  спросил  он,  пытаЯсь  быть
саркастическим. - ђазве здесь недостаточно шумно?
     - „а, но здесь не тот шум, который Я люблю, - объЯснила она. - Ќенавижу
шум, производимый культурными, почтенными, уважаемыми людьми,  вот  как  всЯ
эта публика. - Ћна жестом указала на  гостей.  …е  слова  заставили  “олтера
вспомнить отвратительные вечера, которые он проводил с ‹юси в компании людей
некультурных и не заслуживающих уважениЯ, да к тому же  пьЯных.  ѓости  леди
ќдвард были достаточно неприЯтны. Ќо те были,  безусловно,  еще  неприЯтней.
Љак она может их выносить?
     ‹юси, казалось, угадала его мысли. Ћна с улыбкой положила ему  руку  на
плечо.
     - Ќе страдайте! - сказала она. - Ќа этот раз Я не поведу вас  в  дурную
компанию. Ѓудет ‘пэндрелл...
     - ‘пэндрелл, - повторил он с гримасой.
     - Ђ если ‘пэндрелл длЯ вас недостаточно шикарен,  там,  наверно,  будет
еще Њарк ђэмпион с женой, если только мы приедем не слишком поздно.
     Џри имени художника и писателЯ “олтер одобрительно кивнул.
     - „а, Я охотно послушаю шум, который производит ђэмпион. - ‡атем, делаЯ
усилие, чтобы преодолеть робость, котораЯ  всегда  заставлЯла  его  молчать,
когда наступал момент выразить свои чувства словами: - Ќо Я предпочел бы,  -
добавил он шутливым тоном, чтобы  его  слова  звучали  не  так  смело,  -  Я
предпочел бы где-нибудь наедине послушать шум, который производите вы.
     ‹юси улыбнулась, но ничего не ответила. Ћн с каким-то ужасом  уклонилсЯ
от ее взглЯда. …е глаза смотрели на него бесстрастно и  холодно,  точно  они
знали все  заранее  и  не  интересовались  больше  ничем,  а  только  слегка
забавлЯлись, очень слегка, очень равнодушно забавлЯлись.
     - Ќу что ж, - сказал он,  -  идемте.  -  ’он  у  него  был  покорный  и
несчастный.
     - Ќам придетсЯ улизнуть, - сказала она, - сбежать украдкой.  Ђ  то  нас
поймают и заставЯт вернутьсЯ.
     Ќо им не удалось скрытьсЯ незамеченными. ЏодходЯ к двери, они  услышали
позади себЯ шелест платьЯ и звук  поспешных  шагов.  ѓолос  назвал  ‹юси  по
имени. Ћни обернулись и увидели миссис Ќойль, жену  генерала.  Ћна  положила
руку на плечо ‹юси.
     - Њне только что сказали, что сегоднЯ  вечером  вы  увидите  Њориса,  -
сказала она, не объЯснЯЯ, что генерал сообщил ей об этом  только  длЯ  того,
чтобы  отвести  душу  и  сказать  что-нибудь  неприЯтное  человеку,  который
безропотно стерпит его грубость. - Џередайте ему два слова от менЯ.  •орошо?
- Ћна умолЯюще наклонилась всем телом вперед. -  ‚ы  это  сделаете?  -  Ѓыло
что-то трогательно-юное и беспомощное в  ее  манере,  что-то  очень  юное  и
нежное, несмотрЯ на ее пожилое лицо. Љ ‹юси, котораЯ годилась ей  в  дочери,
она обращалась как к кому-то старшему и более ‘ильному. - Џожалуйста!
     - Ќу конечно, - сказала ‹юси. Њиссис Ќойль благодарно улыбнулась.
     - ‘кажите ему, - сказала она, - что Я приду к нему завтра в конце днЯ.
     - ‡автра в конце днЯ.
     - Њежду четырьмЯ и половиной пЯтого.  €  не  говорите  об  этом  никому
больше, - добавила она после минутного колебаниЯ.
     - Ќу конечно, Я никому не скажу.
     - џ так благодарна вам, - сказала миссис Ќойль и с неожиданным и робким
порывом поцеловала ‹юси. - ‘покойной ночи, „орогаЯ. - Ћна скрылась в толпе.
     - Њожно подумать, - сказала ‹юси, когда они проходили по  вестибюлю,  -
что она назначала свидание любовнику, а не сыну.
     „ва швейцара, два услужливых автомата,  распахнули  перед  ними  дверь.
‡акрываЯ дверь, они  многозначительно  перемигнулись.  Ќа  мгновение  машины
превратились в живых людей.
     “олтер дал шоферу такси  адрес  ресторана  ‘бизы  и  влез  в  замкнутую
темноту автомобилЯ. ‹юси уже уселась в углу.
 
     ’ем временем в столовой Њолли д'ќкзержилло все еще  разговаривала.  Ћна
гордилась своим искусством  вести  разговор.  ќта  способность  была  у  нее
наследственной. …е мать была одной из знаменитых мисс „жогеган  из  „ублина.
…е отец был  тот  самый  господин  судьЯ  Ѓрабант,  который  славилсЯ  своей
застольной беседой и своими остротами в суде. ‘верх того,  замуж  она  вышла
тоже  за  б