 только  на  себЯ  самого.
Џоследние узы чувств и интересов, свЯзывавшие его с прошлым, распались.
     ‘войство душевного склада Џо было таково, что он не мог не  тЯготеть  к
людЯм,  способным  преодолевать  жизненные  трудности,  и  всегда  искал  их
поддержки. ‘ам он  не  обладал  такой  способностью,  подобно  очень  многим
художникам, длЯ которых реальность заключена в их мечтах и фантазиЯх. €менно
поэтому даже в мыслЯх он не смог до конца порвать с „жоном Ђлланом.  ‚  этом
проЯвлЯлсЯ не эгоизм, но лишь стремление  как-то  защитить  себЯ,  косвенным
образом
     восполнить недостаток тех  качеств  характера,  которых  он  был  волей
случаЯ лишен. ‚месте с тем, как это ни странно,  он  никогда  не  соглашалсЯ
признать чью-либо власть над  собой  как  вытекающее  из  такой  зависимости
следствие. ‡десь-то и происходил  неизбежный  надлом,  отношениЯ  тотчас  же
рушились, и Џо искал другую, более  или  менее  надежную  опору  или  другую
грудь, на которую можно было  бы  склонить  "гордое,  но  усталое  чело".  ‚
будущем ситуации этой суждено было повторЯтьсЯ вновь и вновь так же, как и в
прошлом:  освободившись  от  „жона  Ђллана,  голодающий  Џо   был   вынужден
прибегнуть к помощи другого покровителЯ - армии; не найдЯ в себе сил терпеть
ее порЯдки, он поступил в ‚ест-Џойнт, где с ним произошло в точности  то  же
самое; избегнув военной карьеры, но безвозвратно утратив расположение  „жона
Ђллана, он обрел пристанище у своей тетки,  доброй  и  любвеобильной  миссис
Љлемм. Ћни, казалось,  были  посланы  друг  другу  самим  провидением,  и  с
психологической точки зрениЯ их отношениЯ были действительно благотворны длЯ
обоих. ‚озвратившись в Ѓалтимор, Џо всем существом своим ощутил, что  именно
маленький коттедж на ќмити-стрит, а не роскошный ричмондский особнЯк был его
настоЯщим домом.
     € поэтому неудивительно, что и Џо и миссис Љлемм  Явилась  мысль  (если
они не думали об этом даже  раньше)  скрепить  взаимную  привЯзанность,  уже
объединЯвшую обитателей дома на ќмити-стрит, брачным союзом. ‚ирджиниЯ  была
еще юной, совсем юной девушкой - ей шел только тринадцатый  год,  -  но  она
быстро расцветала, превращаЯсь в женщину, да и замуж в те времена,  особенно
на ћге, выходили очень  рано.  Њногим  матерЯм  семейств  часто  не  было  и
семнадцати лет. ‘вЯзи ќдгара с другими  девушками,  должно  быть,  тревожили
миссис Љлемм. …сли бы он женилсЯ на одной из них, то мог  бы  покинуть  свою
тетку или привести жену к ней в дом,  где  и  без  того  царили  скудость  и
теснота. € конечно  же,  миссис  Љлемм  искренне  любила  Џо.  €х  свЯзывали
родственные узы, и теперь она считала  себЯ  его  матерью.  †енитьба  Џо  на
‚ирджинии наилучшим образом  отвечала  интересам  всего  семейства,  и  сами
молодые люди, несомненно, испытывали взаимную склонность.  Ћднако  ‚ирджиниЯ
все же была еще слишком молода
     длЯ  официального  вступлениЯ  в  брак,  и,  кроме  того,  балтиморские
родственники миссис  Љлемм  решительно  возражали  против  его  немедленного
заключениЯ.
     ЌесмотрЯ на новые надежды и  некоторую  известность,  которые  принесла
ќдгару Џо  полученнаЯ  им  литературнаЯ  премиЯ,  положение  его  во  второй
половине  1834  года   осложнилось   более   чем   когда-либо.   Џредложение
опубликовать сборник его рассказов, с которым он  обратилсЯ  к  издательству
"Љари энд ‹и" в ”иладельфии, оставалось без ответа, найти хоть  какую-нибудь
подходЯщую работу по-прежнему не удавалось. ‚се внимание миссис  Љлемм  было
поглощено уходом за старухой бабкой, доживавшей последние дни. ‘ам  Џо  тоже
испытывал  недомогание,  приближаЯсь  к  одному  из  тех   периодов   полной
прострации,  причиной  которых  были  истощенные  нервы  и  слабое   сердце.
Ќеврастенического склада герой, поЯвлЯющийсЯ в рассказах,  написанных  им  в
Ѓалтиморе, отражает тогдашнее его состоЯние. "‚изитэр"  напечатал  в  начале
года стихотворение Џо  "Љолизей",  однако  даже  его  страницы  стали  менее
гостеприимны с тех пор,  как  ‹эмберт  “илмер  вынужден  был  покинуть  пост
редактора, оказавшись при этом в крайне бедственных обстоЯтельствах, и место
его занЯл некий •ьюитт, который сам  писал  стихи  и  видел  в  Џо  опасного
соперника. Њаленькое семейство на ќмити-стрит изнемогало от безденежьЯ, и  в
ноЯбре 1834 года Џо, озабоченный и  встревоженный  отсутствием  известий  из
”иладельфии, пишет письмо своему другу мистеру Љеннеди с просьбой помочь ему
добитьсЯ аванса от "Љэри  анд  ‹и"  в  счет  будущего  гонорара  за  сборник
рассказов.
     Љеннеди получил письмо, когда уже  садилсЯ  в  экипаж,  чтобы  ехать  в
Ђнаполис, и ответить смог лишь в конце декабрЯ. Ћн сообщил, что издательство
не отказалось от намерениЯ опубликовать составленный Џо сборник и, принЯв во
внимание его, Љеннеди, просьбу по мере возможности помочь автору,  поместило
один из рассказов в местном еженедельнике "‘увенир", заплатившем  по  одному
доллару за страницу.  ‚ырученные  таким  образом  15  долларов  находЯтсЯ  у
Љеннеди и могут быть получены Џо в любое удобное длЯ него времЯ.
     Ћднако дружеское участие, которое стареющий писатель  принЯл  в  судьбе
Џо, этим не ограничилось. ЏЯтнадцатью долларами миссис Љлемм распорЯдилась
     с величайшей бережливостью, не истратив попусту ни единого пенни. € все
же в марте 1835 года Џо снова пишет мистеру Љеннеди,  просЯ  его  употребить
свое влиЯние на попечительский совет публичных школ  с  тем,  чтобы  он  мог
получить место школьного учителЯ. "...…сть ли у  менЯ  надежда?..  ‡аседание
совета, где будет  принЯто  решение,  назначено  на  18-е,  а  объЯвление  о
вакансии только сейчас попалось мне на глаза".  ‚  ответ  на  письмо  мистер
Љеннеди  в  тот  же  день,  воскресенье  15  марта  1835  года,  послал  ему
приглашение на обед. —ерез  несколько  часов  он  получил  от  Џо  следующую
записку:

     "“важаемый ‘эр!
     ‚аше любезное приглашение сегоднЯ на обед больно ранило мои чувства.  џ
не могу прийти - и по причинам  самого  унизительного  свойства,  касающимсЯ
моей внешности. ‚ы можете вообразить, какой глубокий стыд Я испытывал, делаЯ
‚ам это признание, но оно необходимо. …сли ‚ы друг мой настолько, что можете
одолжить, мне 20 долларов, Я буду у ‚ас завтра  -  в  противном  случае  это
невозможно, и мне лишь останетсЯ покоритьсЯ судьбе.
     €скренне ‚аш. ќ. Ђ. Џо
     ‚оскресенье, 15 марта".

     ќта  коротенькаЯ  записка  ознаменовала  собой   поворотный   пункт   в
литературной карьере Џо. ’рудно представить, до какого  отчаЯниЯ  он  должен
был дойти, чтобы гордость,  руководившаЯ  всеми  его  поступками,  отступила
столь далеко. Њистер Љеннеди был тронут до глубины  души.  Џисьмо  полностью
открыло ему истинное положение Џо. ‡анавески  на  окнах  маленького  гордого
домика на  мгновение  раздвинулись,  и  взору  его  предстало  бедно  одетое
семейство, сидЯщее  вокруг  пустого  стола.  —еловек  добрый  и  отзывчивый,
Љеннеди не пожалел усилий, чтобы помочь, - он, конечно же, сделал бы  это  и
раньше, если бы  знал,  как  нужна  его  поддержка.  Џо  снабдили  приличной
одеждой, он был  приглашен  к  Љеннеди  и  окружен  всЯческим  вниманием  за
уставленным Яствами столом (кое-что навернЯка нашлось и длЯ  корзины  миссис
Љлемм). Њистер Љеннеди даже предоставил в  его  распорЯжение  свою  верховую
лошадь "длЯ прогулок". Џоследнее было длЯ виргинца поистине верхом  светской
любезности.  Ћказавшись  в  седле,  ќдгар   Џо   вновь   почувствовал   себЯ
джентльменом.
     Ќо самую большую услугу мистер Љеннеди оказал Џо  тем,  что  представил
молодого автора редактору ричмондского журнала "‘азерн литерери мессенджер",
которому тот по совету  своего  покровителЯ  предложил  некоторые  из  своих
рассказов.  "Ѓереника"  была  принЯта  и  поЯвилась  в   мартовском   номере
"Њессенджера" за 1835 год в сопровождении весьма хвалебного  предисловиЯ  от
редакции.  Ќа   редактора   рассказ   произвел   большое   впечатление,   и,
воспользовавшись ссылкой Џо на Љеннеди, он написал последнему,  осведомлЯЯсь
о своем новом корреспонденте. Љеннеди не замедлил ответить:

     "Ѓалтимор, 13 апрелЯ 1835 года.
     “важаемый ‘эр! Џо поступил правильно, сославшись на  менЯ.  Ћн  искусно
владеет пером и пишет в классическом и  изысканном  стиле.  …му  не  хватает
опыта и руководства, но Я  не  сомневаюсь,  что  он  может  быть  ‚ам  очень
полезен. —еловек этот очень беден. џ посоветовал ему писать  что-нибудь  длЯ
каждого номера вашего журнала и сказал, что ‚ы, возможно,  сочтете  в  своих
интересах предоставить  ему  какую-нибудь  постоЯнную  должность...  Њолодой
человек обладает живым воображением  и  немного  экстравагантен.  ‘ейчас  он
работает над трагедией, но Я склонил  его  занЯтьсЯ  чем-нибудь  таким,  что
может принести деньги..."

     Ќамек мистера Љеннеди был понЯт правильно.  "Ѓереника"  Явилась  первой
ласточкой,  и  в  течение  нескольких  следующих  месЯцев  в  каждом  номере
"Њессенджера"  печаталсЯ  какой-нибудь  рассказ,  критическаЯ   статьЯ   или
рецензиЯ Џо. „жон Љеннеди не только спас его, но и "сделал" как писателЯ. Џо
никогда  не  забывал  этого  и  через  много  лет  с  неохладевшим  чувством
благодарности сказал: "Њистер Љеннеди  всегда  был  мне  истинным  другом  -
первым истинным другом, повстречавшимсЯ на моем пути, - ему Я  обЯзан  самой
жизнью".
     ’омас “илкис “айт, редактор журнала "‘азерн литерери  мессенджер",  был
уроженцем  штата  ‚иргиниЯ   и   принадлежал   к   многочисленному   племени
странствующих журналистов, которые в 30-х годах прошлого века  сменЯли  друг
друга  в  шатких  редакторских  креслах   всевозможных   журналов,   подобно
призракам, поЯвлЯвшимсЯ то тут, то там по всей Ђмерике, чтобы
     в большинстве своем мирно кануть в небытие, оставив по себе  тусклую  и
недолгую памЯть. “айт обладал хорошими деловыми способностЯми и был приЯтным
человеком,  хотЯ  и  себе  на  уме.  Ћднако  ему  недоставало   образованиЯ,
литературных способностей и редакторского кругозора длЯ того, чтобы привести
журнал к большому успеху. ‚ 1834 году у "Њессенджера" было  всего  несколько
сотен подписчиков. Ћчень скоро “айт понЯл, что Џо как раз тот человек, какой
нужен журналу. Ћн по достоинству оценил материалы, которые  Џо  присылал  на
протЯжении всей весны 1835 года, и предложил ему постоЯнное  место  в  своем
ежемесЯчнике. 2  июнЯ  Џо  написал  “айту  пространное  письмо,  в  котором,
коснувшись  многих  относЯщихсЯ  к  журналу   предметов,   говорит:   "...‚ы
спрашиваете, соглашусь ли Я приехать в ђичмонд, если случитсЯ так, что  этой
зимой ‚ам понадобЯтсЯ мои  услуги.  Њогу  ответить,  что  сделал  бы  это  с
величайшим удовольствием. ‘  некоторых  пор  Я  испытываю  живейшее  желание
посетить ђичмонд и был бы рад любому разумному поводу длЯ такого визита..."
     Ћднако переезд в ђичмонд пришлось пока что отложить. Њистер “айт еще не
был готов принЯть Џо на службу, а стараЯ миссис Џо  находилась  при  смерти.
—еки на  5-10  долларов,  изредка  приходившие  из  редакции  "Њессенджера",
помогали кое-как отогнать нужду, во всЯком случае, на то  времЯ,  пока  перо
повиновалось обитателю маленькой комнатушки на ќмити-стрит... Ћднажды везший
почту пароход был ограблен неким “ильЯмом  „жонсом,  в  результате  чего  Џо
понес "небольшой убыток" - он как раз купил и послал “айту  несколько  банок
особо качественной типографской краски.
     …ще 30 маЯ 1835 года Џо написал “айту в ђичмонд, упомЯнув  о  серьезной
болезни, перенесенной им около этого времени:
     "џ  уже  несколько  дней  не  видел  мистера  Љеннеди,  будучи  слишком
нездоров, чтобы выходить из дому... Љогда Я с некоторой  поспешностью  писал
очерк, который послал ‚ам, Я чувствовал себЯ так дурно,  что  едва  различал
лист  бумаги,  на  котором   писал,   и   закончил   в   состоЯнии   полного
изнеможениЯ..."
     12 июнЯ он снова пишет “айту:
     "ђад сообщить ‚ам, что Я уже совершенно поправилсЯ, хотЯ доктор  Ѓаклер
еще  три  недели  назад  уверЯд,  что  спасти  менЯ   может   лишь   морское
путешествие..."
     ‚идимо, речь шла не о простом недомогании. „октор  Ѓаклер  не  стал  бы
рекомендовать стесненному в средствах молодому поэту морское путешествие, не
будь у него достаточных оснований длЯ тревоги. …му казалось, что только  оно
может спасти пациента.  €  болезнь  эта  была  лишь  повторением  нескольких
подобных кризисов, пережитых им в предыдущие четыре года. ‚спомним,  что  он
неоднократно жаловалсЯ на здоровье в письмах к „жону Ђллану.
     ‚скоре в жизни Џо должна была открытьсЯ новаЯ страница, ибо  пребывание
в Ѓалтиморе подходило к концу. —ем же были  занЯты  в  это  времЯ  обитатели
маленького домика с невысокой трубой и одиноким  окном  в  мансарде?  Њиссис
Љлемм с утра до вечера хлопотала по дому и ухаживала  за  умирающей  бабкой.
’рижды в день мать, дочь и  племЯнник  собирались  за  покрытым  белоснежной
скатертью и уставленным  прекрасной  фарфоровой  посудой  столом.  ‚ирджиниЯ
по-детски беззаботно щебетала, изредка обращаЯ на ќдгара  наивно-вопрошающий
взглЯд больших темных глаз. Ћ чем думал тогда сам Џо -  молодой  честолюбец,
одержимый дерзновенными помыслами?  Љакие  нежные  слова  шептали  они  друг
другу, оставаЯсь наедине? Ѓыло в  этом  что-то  странное,  неправдоподобное,
похожее на ставшие Явью грезы. ‘транное и в то же  времЯ  манЯщее.  Љакое-то
неведомое чувство исподволь овладевало его душой. "‹игейЯ" стала реальностью
и все больше захватывала его воображение. Ќо так ли на самом деле? ‚едь была
еще и ќльмира.
     7 июлЯ 1835 года умерла миссис Џо. …й было семьдесЯт восемь лет. ‚  тех
обстоЯтельствах смерть ее могла принести лишь облегчение. Њиссис Љлемм стала
теперь отдавать все внимание ќдгару и ‚ирджинии.  €х  осталось  трое,  и  им
суждено было прожить так еще немало лет. Џо мог идти дальше  путем,  который
указывала его звезда.
     Џод шлепанье  пароходных  колес  Ѓалтимор  растаЯл  в  утренней  дымке.
‚переди был ђичмонд, влекший  Џо  со  всей  силой  незабвенного  прошлого  и
многообещающего  будущего.  Њечта  его  близилась  к  осуществлению   -   он
возвращалсЯ на родину, увенчанный  чужеземными  лаврами.  Ѓыли  они  еще  не
слишком пышными, но тем не менее заметными и очень ему к лицу.
     Њиссис Љлемм осталась в Ѓостоне, дожидаЯсь окончаниЯ затЯнувшейсЯ тЯжбы
из-за наследства покойного мужа и присматриваЯ за ‚ирджинией. Ѓыла  середина
лета 1835 года.


        ѓлава шестнадцатаЯ

     ‚ облике молодого человека, вновь  поЯвившегосЯ  в  ђичмонде  в  первые
августовские дни 1835 года, вне всЯких сомнений, было нечто  примечательное:
особым  образом  завЯзанный  черный  галстук,  тесный   двубортный   сюртук,
застегнутый с точно отмеренной и подчеркнутой небрежностью, гордаЯ осанка  и
стремительнаЯ нервнаЯ походка,  пронзительный  взглЯд  больших  серо-голубых
глаз  и  не  покидающаЯ  губ  капризно-ироническаЯ   усмешка   -   все   это
останавливало внимание.  Ќа  улице  вслед  ему  оборачивались  и  мужчины  и
женщины, говорЯ вслух или про себЯ: "‚от  идет  ќдгар  Џо".  „аже  случайнаЯ
встреча с ним оставлЯла след в памЯти и воображении.
     Џервые несколько дней он прожил у Њакензи. ђозали по-прежнему была  там
- счастливый, не омраченный мыслЯми о будущем  взрослый  ребенок.  Њистер  и
миссис Њакензи встретили его с обычным радушием, но больше всех  обрадовалсЯ
молодой „жек Њакензи - все такой же  грубовато-добродушный  и  веселый,  как
раньше. Њисс ‚алентайн (тетушка Ќэнси) украдкой  пришла  от  Ђлланов,  чтобы
повидать ќдгара и рассказать ему о последних часах опекуна, шепнув несколько
слов о завещании. ‚прочем, здесь она не могла сообщить ему ничего нового - с
упомЯнутым документом Џо уже был знаком  во  всех  подробностЯх.  ‘ама  мисс
‚алентайн,  во  всЯком  случае,  чувствовала  себЯ  вполне  обеспеченной   с
отписанными ей 300 долларами годового дохода и бесплатным столом и стиркой в
доме покойного торговца.
     ‘ каким, должно быть, странным чувством проходил Џо мимо большого  дома
с занавешенными окнами, прислушиваЯсь к крикам  играющего  в  саду  старшего
сына „жона Ђллана, или отвечал на радостные приветствиЯ встреченных на улице
старых слуг, знаЯ навернЯка, что во всем этом ему уже нет и  никогда  больше
не будет места. ‘ таким же чувством он заглЯдывал, оказываЯсь поблизости,  в
лавку "ќллиса и Ђллана". ‡накомый полумрак, и  даже  запахи  все  те  же.  ‚
конторе стол „жона Ђллана на прежнем месте, как и шкатулка с  письмами.  Ќет
лишь самого Ђллана - ему уже не вернутьсЯ.
     Џрошлое, однако, забыто не было. ЏамЯть о нем хранили письма  в  старой
шкатулке и сердца тех, кто оставалсЯ в доме на Њэйн-стрит. Џриезд  Џо  очень
встревожил вдову Ђллана, хотЯ она и не подала виду, что знает о нем. “ нее и
так уже было немало неприЯтностей в свЯзи с завещанием, а Џо, Явись  у  него
такое желание, мог очень многое рассказать. Џоэтому  нужно  быть  как  можно
осторожнее, а самое главное,  избегать  новых  скандалов.  €  тЯжелые  двери
особнЯка Ђлланов больше  ни  разу  не  отворились  перед  Џо  -  бесшумно  и
таинственно закрылись длЯ него и некоторые  другие  ричмондские  двери.  Sub
rosa(1) в известных кругах местного общества  поползли  какие-то  слухи.  ‘о
временем это сыграло свою роль, особенно когда выросли дети Ђллана.
     ------------
     (1) €сподволь, тайно (лат.).

     € все же в большинстве своем старые друзьЯ остались ему  верны  -  „жек
Њакензи, Ѓоб Љейбелл, ѓэльты, не говорЯ уж о ђобе ‘тенарде. Џо был принЯт во
многих домах, хозЯева которых в суждении о нем  больше  полагались  на  свои
собственные  впечатлениЯ.  Њногие  знали  достаточно,  чтобы  относитьсЯ   к
разговорам о несправедливости Џо к „жону Ђллану с должной  долей  недовериЯ.
—то до рассказов о его пристрастии к картам в университетскую  пору,  то  об
этом слышали и раньше, да и сам грех был не из тех, за которые  изгонЯют  из
танцзалов. „аже на незаплаченные мелкие долги можно было  посмотреть  сквозь
пальцы, когда речь  шла  о  том,  чтобы  простить  очаровательного  молодого
человека, вот-вот добьющегосЯ  славы  и  к  тому  же  умеющего  так  оживить
светскую беседу. Ќа первых порах возвращение Џо в ђичмонд весьма походило на
триумф. Љое-кто исподтишка посмеивалсЯ над некой недавно  овдовевшей  гордой
дамой, родом не из ‚иргинии, котораЯ жила на столь широкую  ногу.  €  потому
приемного сына ”рэнсис Ђллан не обходили  вниманием.  Џосле  Ѓалтимора,  где
уделом его была нищета, он жил точно в прекрасном  сне.  ‚  каждом  доме  он
находил вино, музыку, прелестных женщин и весьма  почтительное  отношение  к
"изЯщной словесности". € временами все это кружило ему голову.
     Ќемного погостив у Њакензи, Џо поселилсЯ  в  пансионе  миссис  Џуэр  на
Ѓэнкстрит,  одном  из  тех  претенциозно-приличных  заведений,  каких   было
особенно много на тогдашнем ћге.
     ђедакциЯ  журнала  "‘азерн  литерери  мессенджер"  находилась  на  углу
ѓлавной и ЏЯтнадцатой улиц, в  солидном  трехэтажном  кирпичном  здании  под
шиферной крышей, с крутыми скатами и короткой дымовой  трубой.  "Њессенджер"
занимал весь второй этаж, а на первом помещалась сапожнаЯ мастерскаЯ некоего
Ђрчера. Џо поднималсЯ в свое свЯтилище по наружной  лестнице  с  ЏЯтнадцатой
улицы. Њесто оказалось удивительно знакомым, ибо как  раз  в  соседнем  доме
(сюда даже доносились  крики  переговаривающихсЯ  через  стены  приказчиков)
располагались лавка и склады "ќллиса и Ђллана". ‘колько раз  Џо  ходил  этой
дорогой на службу, когда был в приказчиках у своего опекуна! Ћн помнил  даже
небольшой подъем кирпичной мостовой на ЏЯтнадцатой улице, начинавшийсЯ сразу
от угла. ’е дни все еще столь живо стоЯли перед глазами, что даже теперь  он
вздрагивал, заслышав стук трости и звук тЯжелых шагов снаружи.
     ‚ той же комнате, где Џо, сидел и сам главный редактор, мистер “айт,  -
коренастый джентльмен средних лет с добродушным румЯным  лицом.  ‘юда  то  и
дело   заглЯдывали   посетители   -   местные   литературные   знаменитости,
печатавшиесЯ на  страницах  журнала,  -  чтобы  поболтать  или  попросить  о
какой-нибудь  услуге.  €з  передней  комнаты  слышалсЯ   шотландский   говор
метранпажей “ильЯма Њакфарленда и „жона ”ергюссона, укладывающих матрицы  на
круглые черные пластины  прессов  или  колдующих  над  квадратными  Ячейками
наборной кассы. Ќа вбитых в стену ржавых крюках  висели  гранки.  …жедневнаЯ
почта была очень обильна и большей частью сваливалась в  кучу  на  стол  Џо.
Љниг на рецензию присылали много, и молодому редактору приходилось  работать
не покладаЯ рук.
     Љак правило, Џо сидел в редакции один, так как мистер “айт,  уверившись
в  литературных  талантах  своего  помощника,  проводил  почти  все   времЯ,
разъезжаЯ по штату в поисках желающих подписатьсЯ на его журнал.  Љ  приходу
Џо подписчиков было всего 700 человек. ЃлагодарЯ совместным усилиЯм молодого
одаренного писателЯ и искушенного в журнальном деле  “айта  число  их  стало
стремительно расти. ЏредаватьсЯ мечтам было некогда. ‚  небольшом  помещении
редакции,  освещенном  тусклым  светом,  просачивающимсЯ  сквозь  запыленные
стекла,  постоЯнно  кто-нибудь  сидел,  стоЯл  или  расхаживал  взад-вперед,
разглагольствуЯ на самые разнообразные темы  и  прерываЯсь  лишь  длЯ  того,
чтобы сплюнуть на  пол  табачную  слюну.  ѓора  книг,  ждущих  рецензии,  не
уменьшалась; Њакфарленд кричал,  чтобы  поскорее  несли  материал  в  набор;
воздух был пропитан запахом горЯщей в лампах ворвани и типографской  краски.
Ќесколько дней в месЯц Џо допоздна просиживал на службе,  надписываЯ  адреса
подписчиков на конвертах с экземплЯрами очередного номера журнала.  ‚ечером,
усталый, он возвращалсЯ в пансион миссис Џуэр, чтобы поужинать.
     €сподволь к нему уже подбиралась тоска. …сли бы только миссис  Љлемм  и
‚ирджиниЯ могли приехать жить к нему! Њожет быть, позже? ‚едь пока  что  ему
платили всего 10 долларов в неделю.
     ‚скоре из Ѓалтимора пришли известиЯ, превратившие  уныние  в  отчаЯние.
‚оспользовавшись его отсутствием, брат миссис  Љлемм,  Ќельсон  Џо,  пыталсЯ
расстроить его помолвку с ‚ирджинией и забрать юную племЯнницу в свою семью.
Љазалось, что надеждам Џо обрести домашний очаг суждено рассыпатьсЯ  в  прах
или же  отдалитьсЯ,  обрекаЯ  его  на  нестерпимо  долгое  ожидание.  Ћсобое
отвращение у Џо вызвала необходимость ежедневно встречатьсЯ за общим  столом
с другими постоЯльцами пансиона. Ћбщество этих людей,  случайно  оказавшихсЯ
вместе  и  стремившихсЯ  в  одно  и  то  же  времЯ  насытить  и  желудок,  и
любопытство, было невыносимо. •озЯйка представила его как "нашего поэта",  и
это  его  погубило.  Џоэт!  —то  и  говорить,  редкаЯ  диковинка   длЯ   его
сотрапезников.  ‘крытьсЯ  нельзЯ  -  ведь  всЯкий,   кто   ищет   уединениЯ,
подозрителен.  €  он  вынужден  был   слушать   бессмысленную   болтовню   и
невежественный вздор, чувствуЯ, что начинает сходить  с  ума.  ‡а  что  боги
наслали на него проклЯтие великих мечтаний и любви к прекрасному, усадив  за
один  стол  с  глупцами  и   чревоугодниками,   которые   давЯтсЯ,   услышав
сколько-нибудь глубокое замечание, и недоуменно  глЯдЯт  на  того,  кто  его
сделал? Џоистине божественнаЯ шутка. ќто страшнее, чем солдатскаЯ кухнЯ, ибо
бежать ему больше некуда. € он все  сильнее  тосковал  по  домашним  стенам,
которые могли бы дать ему убежище. Џодавленный и удрученный, он  снова  ищет
поддержки у „жона Љеннеди:

     "ђичмонд, 11 сентЯбрЯ 1835 года.
     “важаемый ‘эр!
     џ получил вчера письмо от доктора Њиллера, в котором он  сообщает,  что
‚ы уже возвратились в Ѓалтимор. ‘пешу поэтому написать ‚ам, чтобы выразить в
письме то, что  всегда  находил  невозможным  сказать  словами,  -  глубокую
благодарность за деЯтельную помощь, которую ‚ы мне неоднократно оказывали, и
‚ашу доброту. ‚аше влиЯние побудило мистера “айта предоставить мне  место  в
редакции журнала в качестве его помощника с жалованьем 520 долларов  в  год.
Њое новое положение вполне менЯ устраивает, и по многим причинам - но,  увы,
теперь ничто, кажетсЯ, не может принести мне  ни  радости,  ни  даже  самого
малого удовлетворениЯ. Џрошу извинить менЯ, уважаемый сэр, если  письмо  это
покажетсЯ ‚ам слишком  бессвЯзным.  —увства  мои  сейчас  поистине  достойны
жалости. џ переживаю такой глубокий упадок  духа,  какого  никогда  не  знал
раньше. Њои усилиЯ побороть одолевающую менЯ меланхолию тщетны. ‚ы  поверите
мне, если Я скажу, что по-прежнему чувствую  себЯ  несчастным,  несмотрЯ  на
значительное улучшение обстоЯтельств  моей  жизни.  џ  говорю,  что  ‚ы  мне
поверите, по той простой причине, что  человек,  пишущий  ради  эффекта,  не
станет писать так, как Я. ‘ердце мое открыто перед ‚ами  -  читайте  в  нем,
если оно заслуживает быть прочтенным. џ страдаю - и не знаю почему.  “тешьте
менЯ, ибо ‚ы можете. Ќо  поторопитесь,  иначе  будет  поздно.  Ћтветьте  мне
немедлЯ. “верьте менЯ в том, что жить стоит, что жить нужно, и  ‚ы  докажете
мне свою дружбу. “бедите менЯ поступать благоразумно. џ не хочу сказать -  Я
не хочу, чтобы ‚ы сочли все, что Я пишу ‚ам сейчас, шуткой. €бо Я  чувствую,
что слова мои бессвЯзны - но Я  превозмогу  свой  недуг.  ‚ы  не  можете  не
видеть, что Я испытываю упадок духа, который погубит  менЯ,  если  продлитсЯ
долго. Ќапишите же мне, и поскорее. ‚разумите менЯ. ‚аши слова  будут  иметь
длЯ менЯ больший вес, чем чьи-либо еще, ибо ‚ы были мне другом, когда
     никто другой не был. Ћтветьте непременно, если ‚ам  дорог  ‚аш  будущий
душевный покой.
     ќ. Ђ. Џо".

     ќто страшное письмо было написано в приступе раскаЯниЯ,  последовавшего
за периодом, на протЯжении  которого  Џо  много  пил,  пытаЯсь  забытьсЯ,  и
который привел его к полному физическому и умственному  истощению.  ‘тремЯсь
унЯть душевную боль, он предал себЯ другим мукам. Џорочный  круг  замкнулсЯ.
†еланный ангел забвениЯ обернулсЯ демоном, от  которого  не  было  спасениЯ.
Њысль эта сводила с ума. Ќеужели армейскаЯ кабала, голод, разрыв с  Ђлланом,
честолюбивые мечты - неужели все было напрасно?  Љогда-то  у  него  похитили
ќльмиру, а теперь хотЯт отнЯть и ‚ирджинию, и вместе с ней миссис Љлемм,  на
чью мужественную поддержку  он  опиралсЯ.  Љ  „жону  Љеннеди  тЯнулась,  ища
помощи, рука утопающего, над которым  на  мгновение  уже  сомкнулись  темные
воды. ‚ постскриптуме, почти таком же длинном, как само письмо, Џо говорит о
судьбе своего сборника рассказов, находЯщегосЯ у "Љэри энд ‹и",  и  порицает
некоего собрата по перу, укравшего (!) несколько оригинальных мыслей из  его
"ѓанса ЏфаалЯ". ‘ годами личность его словно раздвоилась,  и  теперь  в  нем
независимо друг от друга жили Џо-человек и Џо-писатель.
     —ерез несколько дней мистер Љеннеди ответил:

     "Ѓалтимор, 19 сентЯбрЯ 1835 года.
     Њой дорогой Џо!
     Њне  жаль  видеть  ‚ас   в   столь   плачевном   состоЯнии,   о   каком
свидетельствует ‚аше письмо. ‘транно, что как раз в то времЯ, когда все  ‚ас
хвалЯт и когда, после стольких  несчастий  и  лишений,  фортуна  начала  ‚ам
улыбатьсЯ, ‚ы становитесь жертвой злых духов хандры и печали. ‚прочем, людЯм
вашего возраста и характера свойственны подобные метаниЯ. Ќо будьте  покойны
- чтобы навеки одолеть противника, нужно лишь немного  решимости.  ‚ставайте
пораньше, живите полно и свободно, знакомьтесь с людьми веселого нрава, и  Я
не сомневаюсь, что ‚ы скоро сможете послать  к  дьЯволу  все  ‚аши  тревоги.
Ћтныне ‚ы, без  сомнениЯ,  будете  преуспевать  на  литературном  поприще  и
умножите не только свои жизненные  блага,  но  и  писательскую  известность,
котораЯ, и мне доставлЯет большое удовольствие ‚ам это сообщить, повсеместно
растет. Ќе могли бы ‚ы, скажем, написать несколько забавных пьесок на  манер
французских водевилей? …сли да (а Я полагаю, ‚ам это не составит труда),  то
ими  можно   было   бы   превосходно   распорЯдитьсЯ,   продав   ньюйоркским
антрепренерам. Њне хотелось бы, чтобы ‚ы подумали над этой идеей..."

     € впрЯмь, отличнаЯ идеЯ - несколько легких фарсов,  чтобы  отвлечь  его
мысли от той неведомой, населенной жуткими призраками страны, в которой  они
слишком часто блуждали, и к тому  же  первое  упоминание  Ќью-‰орка.  Њистер
Љеннеди  и  сам  не  догадывалсЯ,  каким  был  хорошим  советчиком.   Ћднако
"противник" был не так прост, как он воображал. ‘ила его была загадочна, и в
первой же схватке он уже одержал верх. ЊаловероЯтно,  чтобы  письмо  Љеннеди
застало Џо в ђичмонде. Ћн  рассталсЯ  с  мистером  “айтом  и  возвратилсЯ  в
Ѓалтимор. ЋтношениЯ  между  миссис  Љлемм  и  семьей  ее  брата  до  предела
осложнились из-за ‚ирджинии. ЋттЯгивать решающий шаг больше было  нельзЯ,  и
22 сентЯбрЯ 1835 года Џо тайно обвенчалсЯ со своей юной двоюродной сестрой в
епископальной церкви св. Џавла. …динственным свидетелем была миссис Љлемм, и
свЯщенник - уступив, видимо, настойчивым просьбам самого Џо,  который  очень
хотел сохранить все в секрете  от  балтиморских  родственников,  -  даже  не
сделал никакой записи в приходской книге. „остоверность событиЯ подтверждают
лишь отметка в муниципальном регистре и слово самой миссис  Љлемм.  ‚прочем,
сомневатьсЯ  в  том,  что  тайное  обручение  действительно  состоЯлось,  не
приходитсЯ.
     ‚ирджиниЯ была одновременно испугана состоЯнием,  в  котором  находилсЯ
ќдгар, и взволнована мыслью о предстоЯщем бракосочетании,  чувствуЯ,  что  в
этом событии ей впервые в жизни отведена необходимаЯ и действительно  важнаЯ
роль и что оно сразу же сделает ее такой же взрослой и  уважаемой  женщиной,
как другие замужние  дамы.  Љаково  же  было  ее  разочарование,  когда  она
обнаружила, что свидетелем всему будет только ее  мать.  ‘войственные  таким
церемониЯм  и  столь  дорогие  женскому  сердцу  красота  и  торжественность
совершенно отсутствовали. “ невесты даже не было фаты. Ќо обиднее всего, что
и потом ей запретили рассказывать о происшедшем. ’ем временем  к  ќдгару  Џо
вернулось спокойствие. ’еперь у него был дом. Ћбрел ли он  вместе  с  ним  и
жену в полном смысле слова, судить трудно. ‚ысказывавшиесЯ на этот
     счет сомнениЯ, наверное, уже никогда не будут разрешены.
     —ерез несколько дней после более  чем  скромной  брачной  церемонии  Џо
написал мистеру “айту, просЯ взЯть его обратно в "Њессенджер" и обещаЯ вести
себЯ самым примерным образом. Њистер “айт ответил письмом, из которого Ясно,
что он был длЯ Џо добрым и умным другом,  чьим  терпением  тот  неоднократно
злоупотреблЯл.

     "ђичмонд, 29 сентЯбрЯ 1835 года.
     „орогой ќдгар!
     …сли бы только в моих силах было  излить  тебе  все,  что  Я  чувствую,
Языком, каковым Я желал бы владеть длЯ подобного случаЯ! ќтого мне не  дано,
и потому удовольствуюсь тем, что скажу все попросту, как умею.
     ‚ искренности всех твоих обещаний Я  вполне  уверен.  Ќо  есть  у  менЯ
опасение, ќдгар, что, ступив на эти улицы снова, ты забудешь о своих зароках
и опЯть станешь пить хмельное - и так до тех пор, пока оно совсем не отнимет
у тебЯ рассудок. Џоложись на собственные силы и пропадешь! “повай на  помощь
создателЯ и спасешьсЯ...
     “ тебЯ блестЯщие таланты, ќдгар, и тебе надобно добитьсЯ, чтоб и их,  и
тебЯ самого уважали. Ќаучись уважать себЯ сам, и очень  скоро  увидишь,  что
тебЯ уважают и другие. ђаспрощайсЯ с бутылкой и с собутыльниками - навсегда!
     ‘кажи мне, что ты можешь и хочешь  это  сделать,  дай  мне  знать,  что
твердо решил никогда больше не уступать соблазну.
     Ќа тот случай, если ты снова приедешь в ђичмонд и  снова  станешь  моим
помощником, между нами должно быть Ясно оговорено, что Я буду  считать  себЯ
свободным от всЯких обЯзательств с той минуты, когда увижу тебЯ пьЯным.
     ’от, кто пьет до завтрака, идет по опасному пути. ’от,  кто  может  так
поступать, не сделает дела, как должно...
     ’вой верный друг ’. “. “айт".

     ѓлЯдЯ на опустевшее кресло в своей ричмондской  конторе,  этот  добрЯк,
должно быть, с большим  сожалением  вспоминал  о  талантливом  и  порывистом
молодом человеке, который еще недавно  его  занимал.  Ћб  истинных  причинах
пристрастиЯ Џо к хмельному мистер “айт  догадыватьсЯ  не  мог.  Ќо  теплота,
которой проникнуты строки письма, говорит о том, что продиктовано  оно  было
чувствами более  глубокими,  нежели  простое  желание  вернуть  ценного  длЯ
журнала человека. Џо дал обещание, которое  от  него  требовалось,  и  через
несколько дней возвратилсЯ в ђичмонд. Њиссис Љлемм вскоре поспешила за  ним,
знаЯ, что помощь ее крайне необходима.
     Џо  поселилсЯ  вместе  с  молодой  женой  и  тещей  в  пансионе  миссис
‰аррингтон, выходЯщем окнами на Љэпитол-сквер  и  расположенном  на  той  же
улице, что и заведение миссис Џуэр. ќто  был  двухэтажный  кирпичный  дом  с
большими зелеными ставнЯми, часто  встречавшимисЯ  в  ђичмонде.  Џо  занимал
просторную комнату на втором этаже,  прЯмо  над  гостиной.  Ћб  их  семейном
укладе точно ничего не известно. ‚се, что касалось  брака  Џо  и  ‚ирджинии,
держали в строгом секрете. „рузьЯм Џо лишь сообщил, что  его  тетка  и  юнаЯ
двоюроднаЯ сестра, находЯщиесЯ у него на иждивении, переехали жить  к  нему.
Ќа тех, кто видел ‚ирджинию  в  ту  пору,  она  не  производила  впечатлениЯ
взрослой женщины. Џоведением своим она скорее походила на  веселую  девочку,
что, собственно, и неудивительно, если учесть, что ей было всего  тринадцать
лет. „лЯ своего  возраста  она  была  довольно  мала  ростом,  "пухленькаЯ",
хорошенькаЯ,  но  не  особенно,  ласкового  и  тихого  нрава   и   по-детски
простодушнаЯ.
     ђозали, или, как ее чаще называли, "ђозе Џо", исполнилось уже  двадцать
пЯть лет, но по умственному развитию  она  казалась  сверстницей  ‚ирджинии.
‘естра несколько докучала ќдгару, ибо имела привычку  повсюду  следовать  за
ним с терпеливым и  кротким  обожанием,  чем  временами  приводила  молодого
человека в смущение. …е по-прежнему привлекали детские забавы,  и  вместе  с
‚ирджинией они, точно две маленькие девочки, любили играть в саду у  Њакензи
-  взвизгиваЯ  от  удовольствиЯ,  катались  на  качелЯх  или  прыгали  через
веревочку. Ћдин из эпизодов  отроческой  идиллии,  какой  были  первые  годы
супружеской жизни Џо, сохранили длЯ нас  воспоминаниЯ  миссис  Њакензи.  Ћна
рассказывает, что однажды вечером Џо заехал к ним, чтобы забрать  и  отвезти
домой ‚ирджинию, котораЯ встретила его с таким "безудержным восторгом",  что
воспитаннаЯ в викторианском духе миссис Њакензи была шокирована.
     ЏечальнаЯ правда заключалась в том, что ‚ирджиниЯ, вероЯтно, слишком во
многом походила на ђозали. Ћна  тоже  преждевременно  остановилась  в  своем
развитии. Љогда ей было уже больше двадцати, многие из  тех,  кто  ее  знал,
отмечали, что выглЯдела она  лет  на  пЯтнадцать.  “м  ее  развивалсЯ  более
нормально, чем у двоюродной сестры, однако полной  физической  зрелости  она
так и не достигла. ‚ случае с ђозали все обстоЯло наоборот.
     “же в ту пору детскую миловидность ‚ирджинии портил мучнисто-белый цвет
лица, приобретший позднее восковой оттенок. „еталь эта сама по себе могла бы
показатьсЯ неважной, если бы не тот факт, что несколькими годами  позже  она
заболела туберкулезом, от которого впоследствии умерла. ‚ирджиниЯ выросла  в
том же доме, где от этой болезни умер ѓенри Џо -  должно  быть,  в  роду  Џо
существовала наследственнаЯ предрасположенность к чахотке, и  скудный  образ
жизни,  который  вела  семьЯ  миссис  Љлемм,  во  многом  ей  способствовал.
‚нешность жены-ребенка, свойственные ей болезненность и некоторые  странные,
неуловимо-тонкие черты духовного облика были воплощены ќдгаром Џо в героинЯх
его  произведений.  ‚ирджиниЯ  стала  "‹игейей",  "ќулалией",   "ќлеонорой",
сестрой заглавного героЯ в "Џадении дома Ђшеров", быть может, даже "Ђннабель
‹и" или, например, "Ѓереникой":
     "Ѓереника была мне двоюродной сестрой, и мы росли вместе в имении моего
отца. Ќо как мало походили мы друг на друга! џ -  слабый  здоровьем,  всегда
погруженный в мрачные думы. Ћна  -  проворнаЯ  и  грациознаЯ,  переполнЯемаЯ
жизненными силами... Ћ, эта великолепнаЯ и такаЯ фантастическаЯ красота!  Ћ,
прелестнаЯ  сильфида  арнгеймских  кущ!..  Ќо  потом  -  потом  все   окутал
таинственный и ужасный мрак, и лучше бы вовек не рассказывать этой  повести.
Ќедуг, роковой недуг, точно знойный вихрь пустыни, пронизал все ее естество;
прЯмо на моих глазах в уме ее, привычках  и  нраве  происходили  глубочайшие
перемены, и действие их было столь утонченным и страшным, что нарушало самую
гармонию ее души..."
     ’аковы они были все - каждый раз чем-то несхожие с ‚ирджинией и тем  не
менее всегда ее повторЯющие. “гасающие, бледные, словно покойницы,  женщины,
которые обычно состоЯт в родстве  со  своими  возлюбленными,  подстерегаемые
призраком кровосмешениЯ, таЯщимсЯ во тьме  фамильной  усыпальницы.  ’о  была
страница из жизни самого Џо.
     ‚ ђичмонде Џо начал в свободные часы  учить  ‚ирджинию  французскому  и
игре на арфе. Ћна пела нежным, тоненьким, как у девочки, голосом, с  модными
тогда  руладами,  напоминавшими  птичьи  трели.  Њиссис  Љлемм   по-прежнему
занималась хозЯйством. …е  пошатнувшеесЯ  в  Ѓалтиморе  здоровье  улучшилось
благодарЯ достатку, от  которого  она  уже  давно  отвыкла,  и  сравнительно
спокойному существованию. Љорзина на несколько месЯцев была забыта  -  кроме
всего прочего, миссис Љлемм очень хорошо понимала и тогда,  и  позднее,  как
много значит длЯ карьеры ќдгара респектабельность его семейства.
     —то до самого Џо, то в будние дни он бывал очень занЯт, с головой  уйдЯ
в свою новую работу. Њолодой редактор  "Њессенджера"  постепенно  завоевывал
если и не громкую славу,  то,  во  всЯком  случае,  весьма  видное  место  в
современной американской журналистике и литературе. Ќа протЯжении 1835  года
он опубликовал в журнале “айта тридцать семь рецензий на книги  американских
и зарубежных авторов, девЯть рассказов,  четыре  стихотворениЯ  и  несколько
отрывков  из  драмы  "Џолициан".  Џомимо  этого,  он  писал   многочисленные
критические статьи и заметки, редактировал печатавшиесЯ в журнале  материалы
и вел оживленную переписку.
     ‚ работе его уже тогда Ясно определились два  главных  направлениЯ,  по
которым она продолжалась и в  дальнейшем  -  художественное  и  критическое.
Џоскольку редакторские обЯзанности оставлЯли  ему  очень  мало  досуга,  его
творческий гений на времЯ отступил в  тень.  Ѓольшинство  опубликованных  им
рассказов и стихотворений были извлечены из  богатых  запасов,  созданных  в
балтиморский период или еще раньше. ‚ 1835 году им были написаны  лишь  одна
или две небольшие новеллы, что касаетсЯ остальных,  то  они  были  взЯты  из
более раннего сборника "ђассказы  ”олио  клуба".  Ћсновную  же  часть  новых
произведений   составлЯли   критические   работы.   €менно   на    страницах
"Њессенджера"  Џо  впервые  стЯжал  славу  храбрейшего  из  гладиаторов   на
американской литературной  арене  того  времени.  „о  сих  пор  американские
критики сходились в своих "потешных" схватках, вооруженные деревЯнными  или,
во всЯком случае, изрЯдно притупленными мечами. € вот среди них  ЯвилсЯ  Џо,
чей  сверкающий  клинок  разил  глубоко  и  беспощадно.  Ћн  вызывал  страх,
ненависть и восхищение.
     Џочти  все  произведениЯ  изЯщной  словесности,  на  которые  Џо  писал
рецензии в 1835-1836 годах, мир счел за благо забыть, чем и обрек  на  столь
же безнадежное забвение труды их единственного  талантливого  критика.  ќто,
впрочем, нисколько  не  умалЯет  их  важности  длЯ  своего  времени.  Љниги,
газетные и журнальные публикации, речи, стихи, которые Џо довелось  прочесть
в 30-е годы, помогли ему основательно  изучить  литературу  того  периода  и
приобрести  необходимый  профессиональному  критику  опыт.   €сключаЯ   лишь
ЉарлейлЯ, времЯ подтвердило его суждениЯ.
     Љритический  дар  Џо  коренилсЯ  в  сложнейшем  сочетании  свойств  его
личности и мировоззрениЯ. ЏитаЯ подлинное уважение к  настоЯщей  литературе,
он был наделен,  точно  шестым  чувством,  способностью  во  многих  случаЯх
предвидеть участь литературных творений в борьбе с разрушительным  временем.
ђанее и постоЯнно продолжавшеесЯ знакомство  с  европейскими  периодическими
изданиЯми  придало  истинную  широту  его  взглЯдам.  Ћбразцом  ему  служили
выдающиесЯ критики, писавшие длЯ английских журналов, в особенности Њаколей.
‚ысокие  художественные  идеалы  и   приверженность   к   материалистической
философиЯ воспитали в  нем  отвращение  к  ханжеству;  проведеннаЯ  в  среде
провинциальной аристократии юность научила ненавидеть снобов - даже если они
родом из Ќовой Ђнглии. ‹итература была его главной, всепоглощающей страстью,
и потому он не  выносил  дилетантов.  …му  было  нестерпимо  сознавать,  что
литературнаЯ премиЯ, при всей эфемерности такой  награды,  та  премиЯ,  ради
которой он голодал и работал как  одержимый,  может  достатьсЯ  бездарности,
только и умеющей, что ловко раздувать в глазах публики свои  жалкие  успехи.
Ѓезвкусный сентиментализм, хотЯ и сам Џо не избежал его влиЯниЯ, был главным
фальшивым кумиром, который он  стремилсЯ  низвергнуть.  ‚еликий  лирик  и  в
прозе, и  в  поэзии,  он  не  терпел  поддельных  чувств  и  безошибочно  их
распознавал.  Љо  всему  этому  примешивалась   склонность   к   педантизму,
становившаЯсЯ все более Явной по мере того,  как  его  колеблющаЯсЯ  вера  в
здравость  собственного  ума   требовала   себе   новых   и   новых   тайных
подтверждений. € наконец,