нных  угольЯх;   шипело   жаркое,
насаженное на вертела, которые приводились  в  движение  собаками;  кричал
”урнишон, хозЯин гостиницы  "ѓордый  рыцарь",  хлопотавший  у  раскаленных
плит, а визжала его жена, надзиравшаЯ за служанками, которые убирали покои
в башенках.
   ‚нимательно посмотрев на огонь очага, вдохнув аромат  жаркого,  пытливо
вглЯдевшись в занавески окон, кавалер в фиолетовой шапочке снова  принЯлсЯ
расхаживать и немного погодЯ возобновил свои наблюдениЯ.
   Ќа  первый  взглЯд  повадка  молодого  кавалера  представлЯлась  весьма
независимой. Ћднако он никогда не переступал определенной черты, а именно:
сточной канавы, пересекавшей улицу перед домом ђобера Ѓрике и  кончавшейсЯ
у таинственного дома.
   Џравда, нужно сказать, что всЯкий раз, как он, прогуливаЯсь, доходил до
этой черты, ему там, словно бдительный страж, представал  молодой  человек
примерно одного с ним возраста, в высокой черной шапочке с белым  пером  и
фиолетовом плаще; с неподвижным взглЯдом, нахмуренный,  он  крепко  сжимал
рукой эфес шпаги  и,  казалось,  объЯвлЯл,  подобно  великану  Ђдамастору:
"„альше ты не пойдешь - или будет бурЯ!"
   Њолодой человек с красным пером - иначе говорЯ,  тот,  кого  мы  первым
вывели на сцену, прошелсЯ раз двадцать, но был настолько озабочен, что  не
обратил на все это внимание. ђазумеетсЯ, он не мог не  заметить  человека,
шагавшего, как и он сам, взад и вперед  по  улице;  но  этот  человек  был
слишком хорошо одет, чтобы быть вором, а обладателю красного пера в голову
бы не пришло беспокоитьсЯ  о  чем-либо,  кроме  того,  что  происходило  в
гостинице "ѓордый рыцарь".
   „ругой же - с белым пером - при каждом новом  поЯвлении  красного  пера
делалсЯ еще более мрачным; наконец его досада стала настолько  Явной,  что
привлекла внимание обладателЯ красного пера.
   Ћн поднЯл голову, и на лице молодого человека,  не  сводившего  с  него
глаз, прочел живейшую неприЯзнь, которую тот, видимо, возымел к нему.
   ќто обстоЯтельство, разумеетсЯ, навело его  на  мысль,  что  он  мешает
кавалеру с белым пером;  однажды  возникнув,  эта  мысль  вызвала  желание
узнать, чем, собственно, он ему мешает.
   „вижимый этим желанием, он принЯлсЯ внимательно глЯдеть на  дом  ђобера
Ѓрике, а затем на тот, что стоЯл насупротив.
   Ќаконец, вволю насмотревшись и на то, и  на  другое  строение,  он,  не
тревожась или, по крайней мере, делаЯ вид, что не тревожитсЯ тем,  как  на
него смотрит молодой человек с белым пером, повернулсЯ  к  нему  спиной  и
снова направилсЯ туда, где Ярким огнем пылали плиты ”урнишона.
   Ћбладатель белого пера, счастливый тем,  что  обратил  красное  перо  в
бегство (ибо крутой поворот, сделанный противником у него  на  глазах,  он
счел бегством), - обладатель белого пера зашагал в своем  направлении,  то
есть с востока на запад, тогда как красное  перо  двигалось  с  запада  на
восток. Ќо каждый из них,  достигнув  предела,  мысленно  назначенного  им
самим длЯ своей прогулки, остановилсЯ  и,  повернув  в  обратную  сторону,
устремилсЯ  к  другому  по  прЯмой  линии,   притом   так   неуклонно   ее
придерживаЯсь, что, не будь между  ними  нового  ђубикона  -  канавы,  они
неминуемо столкнулись бы носом к носу.
   Ћбладатель белого пера принЯлсЯ с Явным нетерпением крутить ус.
   Ћбладатель красного пера сделал удивленную мину; затем он снова  бросил
взглЯд на таинственный дом.
   ’огда белое перо двинулось вперед, чтобы перейти  ђубикон,  но  красное
перо уже повернуло  назад,  и  прогулка  возобновилась  в  противоположных
направлениЯх.
   ‚ продолжение каких-нибудь пЯти минут можно было думать,  что  оба  они
встретЯтсЯ у антиподов; но вскоре они одновременно повернули вспЯть, с тем
же безошибочным чутьем и с той же точностью, что и в первый раз.
   Џодобно двум тучам, гонимым в одной и той же небесной сфере  противными
ветрами и мчащимсЯ друг на друга вслед за своими  зоркими  разведчиками  -
оторвавшимисЯ  от  них  темными  клочьЯми,  оба  противника  на  сей   раз
встретились лицом к лицу, твердо решив скорее тЯжко оскорбить друг  друга,
нежели отступить хотЯ бы на один шаг.
   Ѓолее порывистый, по всей вероЯтности, чем тот, кто шел ему  навстречу,
обладатель белого  пера  не  остановилсЯ  у  канавы,  как  в  те  разы,  а
перепрыгнул ее и заставил отпрЯнуть противника; тот, застигнутый  врасплох
и несвободный в движениЯх - обеими руками он придерживал  плащ,  с  трудом
удержалсЯ на ногах.
   - —то же это такое, сударь, - воскликнул кавалер с красным пером, -  вы
с ума сошли или намерены оскорбить менЯ?
   - ‘ударь, Я намерен дать вам понЯть, что вы изрЯдно  мешаете  мне;  мне
даже показалось, что вы и сами это заметили без моих слов!
   - Ќисколько, сударь, ибо Я поставил себе за правило никогда  не  видеть
того, на что Я не хочу смотреть!
   -  …сть,  однако,  предметы,  на  которые,  надеюсь,   вы   внимательно
посмотрите, если они засверкают перед вашими глазами!
   ‘очетаЯ слово с делом, обладатель белого пера сбросил плащ  и  выхватил
шпагу, блеснувшую при свете луны, в ту минуту выглЯнувшей из-за туч.
   Љавалер с красным пером не шелохнулсЯ.
   - Њожно подумать, сударь, - заЯвил он, передернув  плечами,  -  что  вы
никогда не вынимали шпагу из ножен: уж очень  вы  торопитесь  обнажить  ее
против человека, который не оборонЯетсЯ.
   - Ќет, но надеюсь, будет оборонЯтьсЯ.
   Ћбладатель красного пера улыбнулсЯ с невозмутимым видом, что еще  более
разъЯрило его противника.
   - €з-за чего весь этот шум? Љакое вы имеете право мешать мне гулЯть  по
улице?
   - Ђ почему вы гулЯете именно по этой улице?
   - —ерт возьми! Ќу и вопрос! Џотому что так мне угодно!
   - Ђх!.. ’ак вам угодно?
   - Ќесомненно. ‚ы-то гулЯете по  ней!  Ћдному  вам,  что  ли,  дозволено
гранить мостовую улицы Ѓюсси?
   - „озволено или не дозволено, а вас это не касаетсЯ.
   - ‚ы ошибаетесь, менЯ это очень даже  касаетсЯ.  џ  верноподданный  его
величества и ни за что не хотел бы нарушить его волю.
   - „а вы, кажетсЯ, смеетесь надо мной!
   - Ђ хотЯ бы и так! ‚ы-то угрожаете мне?
   - ѓром и молниЯ! џ вам заЯвлЯю, сударь, что вы мне мешаете, и  если  вы
не удалитесь, Я сумею насильно заставить вас уйти!
   - Ћго-го, сударь! ќто мы еще посмотрим!
   - —ерт подери! џ ведь битый час твержу вам: смотрите!
   - ‘ударь, у менЯ в этих местах некое  сугубо  личное  дело.  ’еперь  вы
предупреждены. …сли вы непременно этого хотите, Я охотно сражусь с вами на
шпагах, но Я не уйду.
   - ‘ударь, - заЯвил кавалер с белым  пером,  рассекаЯ  шпагой  воздух  и
вплотную  сдвигаЯ  ноги,  как  человек,  готовый  стать  в  оборонительную
позицию, - сударь, Я - граф  Ђнри  дю  Ѓушаж,  Я  брат  герцога  †уаез;  в
последний раз спрашиваю вас, согласны ли  вы  уступить  мне  первенство  и
удалитьсЯ?
   - ‘ударь, - ответил кавалер о красным пером,  -  Я  виконт  ќрнотон  де
Љарменж; вы нисколько мне не мешаете, и Я  ничего  не  имею  против  того,
чтобы вы остались.
   „ю Ѓушаж подумал минуту-другую и вложил шпагу в ножны, сказав:
   - €звините менЯ, сударь, - Я  влюблен  и  по  этой  причине  наполовину
потерЯл рассудок.
   - џ тоже влюблен, - ответил ќрнотон, - но из-за этого отнюдь не  считаю
себЯ сумасшедшим.
   Ђнри побледнел.
   - ‚ы влюблены?
   - „а, сударь.
   - € вы признаетесь в этом?
   - ‘ каких пор на это наложен запрет?
   - ‚люблены в особу, находЯщуюсЯ на этой улице?
   - ‚ настоЯщую минуту - да.
   - ђади бога, сударь, - скажите мне, кого вы любите?
   - Ћ! ѓосподин дю Ѓушаж, вы задали  мне  этот  вопрос,  не  подумав;  вы
отлично знаете, что дворЯнин не может  открыть  тайну,  принадлежащую  ему
лишь наполовину.
   - ‚ерно! Џростите, господин  де  Љарменж,  -  право  же,  нет  человека
несчастнее менЯ на этом свете!
   ‚ этих немногих  словах,  сказанных  молодым  человеком,  было  столько
подлинного горЯ и отчаЯниЯ, что ќрнотон был глубоко растроган ими.
   - Ћ боже! џ понимаю, - сказал он, - вы боитесь, как бы мы не  оказались
соперниками.
   - „а, Я боюсь этого.
   - Ќу, что ж, - продолжал ќрнотон. - Ќу, что ж, сударь, Я  буду  с  вами
откровенен.
   †уаез побледнел и провел рукой по лбу.
   - Њне, - продолжал ќрнотон, - назначено свидание.
   - ‚ам назначено свидание?
   - „а, самым надлежащим образом.
   - Ќа этой улице?
   - Ќа этой улице.
   - Џисьменно?
   - „а - и очень красивым почерком.
   - †енским?
   - Ќет - мужским.
   - Њужским! —то вы хотите этим сказать?
   - ’о, что Я сказал, - ничего другого. ‘видание мне  назначила  женщина,
но записку писал мужчина; это не столь таинственно, но более изысканно; по
всей вероЯтности, у дамы есть секретарь.
   - Ђ! - воскликнул Ђнри, - доскажите, сударь, ради бога, доскажите.
   - ‚ы так просите менЯ, сударь, что Я не  могу  вам  отказать.  €так,  Я
сообщу вам содержание записки.
   - џ слушаю.
   - ‚ы увидите, совпадет ли оно с текстом вашей.
   - „овольно, сударь, умолЯю вас! Њне не назначали свиданиЯ, не присылали
записки.
   ќрнотон вынул из своего кошелька листочек бумаги.
   - ‚от эта записка, сударь, - сказал он, - мне трудно было  бы  прочесть
вам ее в такую темную ночь, но она коротка, и  Я  помню  ее  наизусть;  вы
верите, что Я вас не обману?
   - ‚полне верю!
   - €так, вот что в ней сказано:

   "Њосье ќрнотон, мой секретарь уполномочен мною передать  вам,  что  мне
очень хочетсЯ побеседовать с вами часок; ваши заслуги тронули менЯ".

   - ’ак здесь сказано?
   - —естное слово, да, сударь, эта фраза даже  подчеркнута.  џ  пропускаю
следующую, чересчур уж лестную.
   - € вас ждут?
   - ‚ернее сказать - Я жду, - как видите.
   - ‘тало быть, вам должны открыть дверь?
   - Ќет, должны три раза свистнуть из окна.
   ‚есь дрожа, Ђнри положил свою руку на руку  ќрнотона  и,  другой  рукой
указываЯ на таинственный дом, спросил:
   - Ћтсюда?
   - ‚овсе нет, - ответил ќрнотон, указываЯ на башенки "ѓордого рыцарЯ", -
оттуда!
   Ђнри издал радостное восклицание.
   - ‡начит, вы не сюда идете? - спросил он.
   - Ќет, нет; в записке Ясно сказано: гостиница "ѓордый рыцарь".
   - Ћ, да благословит вас господь! - воскликнул молодой человек,  пожимаЯ
ќрнотону руку. - Ћ! Џростите мою неучтивость, мою глупость. “вы!  ‚ы  ведь
знаете, длЯ человека, который любит истинной  любовью,  существует  только
одна женщина, и вот, видЯ, что вы постоЯнно возвращаетесь к этому дому,  Я
подумал, что вас ждет именно она.
   - Њне нечего вам прощать... - с улыбкой ответил ќрнотон, - ведь, правду
сказать, и у менЯ промелькнула мысль, что вы прогуливаетесь по этой  улице
из тех же побуждений, что и Я.
   -  €  у  вас  хватило  выдержки  ничего  мне  не  сказать!  ќто  просто
невероЯтно! Ћ! ‚ы не любите, не любите!
   -  „а  помилуйте  же!  Њои  права  еще  совсем  невелики.  џ  дожидаюсь
какого-нибудь разъЯснениЯ, прежде чем начать сердитьсЯ. “ этих знатных дам
такие странные капризы, а мистифицировать - так забавно!
   - Џолноте, полноте, господин де Љарменж, - вы любите не так, как  Я,  а
между тем...
   - Ђ между тем? - повторил ќрнотон.
   - Ђ между тем - вы счастливее менЯ.
   - ‚от как! ‘тало быть, в этом доме жестокие сердца?
   - ѓосподин де Љарменж, - сказал †уаез, - вот уж три  месЯца  Я  безумно
влюблен в ту, котораЯ здесь обитает, и Я еще не имел счастьЯ услышать звук
ее голоса!
   - ‚от дьЯвольщина! Ќемного же вы успели! Ќо - погодите-ка!
   - —то случилось?
   - Љак будто свистЯт?
   - „а, мне тоже показалось.
   Њолодые люди прислушались, вскоре со  стороны  "ѓордого  рыцарЯ"  снова
донессЯ свист.
   - ѓраф, - сказал ќрнотон, - простите, но Я вас  покину,  мне  думаетсЯ,
что это и есть сигнал, которого Я жду.
   ‘вист раздалсЯ в третий раз.
   - €дите, мосье, идите, - воскликнул Ђнри, - желаю вам успеха!
   ќрнотон быстро удалилсЯ; собеседник  увидел,  как  он  исчез  во  мраке
улицы. ‡атем его озарил свет, падавший из окон гостиницы "ѓордый  рыцарь",
а через минуту его снова поглотила тьма.
   ‘ам же  Ђнри,  еще  более  хмурый,  чем  до  своеобразной  перепалки  с
ќрнотоном, котораЯ на короткое времЯ вывела  его  из  всегдашнего  уныниЯ,
сказал себе:
   - Ќу что ж! ‚ернусь к обычному своему  занЯтию  -  пойду,  как  всегда,
стучать в проклЯтую дверь, котораЯ никогда не отворЯетсЯ.
   ‘ этими словами он нетвердой поступью направилсЯ к таинственному дому.


        26. „‚…ђњ Ћ’‚Ћђџ…’‘џ

   ЏодойдЯ  к  двери,  несчастный  Ђнри  снова  исполнилсЯ  обычной  своей
нерешительности.
   - ‘мелее, - твердил он себе, - смелее! - и сделал еще один шаг.
   Ќо прежде чем постучать, он в  последний  раз  оглЯнулсЯ  и  увидел  на
мостовой отблески огней, горевших в окнах гостиницы.
   "’уда, - подумал он,  -  входЯт,  чтобы  насладитьсЯ  радостЯми  любви,
входЯт те,  кого  призывают,  кто  даже  не  домогалсЯ  этого:  почему  же
спокойное сердце и беспечнаЯ улыбка - не мой удел? Ѓыть может, Я бы  тогда
тоже бывал там, вместо того чтобы тщетно пытатьсЯ войти сюда".
   ‚ эту минуту с колокольни церкви  ‘ен-†ермен-де-Џре  донессЯ  печальный
звон.
   - ‚от уже десЯть часов пробило, - тихо сказал себе Ђнри.
   Ћн встал на пороге и приподнЯл молоток.
   - “жаснаЯ жизнь! - прошептал он. - †изнь дрЯхлого старца! Ћ!  ‘коро  ли
наконец настанет день, когда Я смогу  сказать:  привет  тебе,  прекраснаЯ,
радостнаЯ смерть, привет, желаннаЯ могила!
   Ћн постучал во второй раз.
   - ‚се то же, - продолжал он, прислушиваЯсь, - вот открылась  внутреннЯЯ
дверь, под тЯжестью шагов заскрипела лестница, шаги  приближаютсЯ;  и  так
всегда, всегда одно и то же!
   Ћн снова приподнЯл молоток.
   - Џостучу еще раз, - промолвил он. - Џоследний раз. „а, так Я  и  знал:
поступь  становитсЯ  более  осторожной,  слуга  смотрит  сквозь   чугунную
решетку, видит мое бледное,  мрачное  несносное  лицо  -  и,  как  всегда,
уходит, не открыв мне!
   ‚одворившаЯсЯ  вокруг  тишина,  казалось,   оправдывала   предсказание,
произнесенное несчастным.
   - Џрощай, жестокий дом; прощай до завтра! - воскликнул он  и,  склонЯсь
над каменным порогом, запечатлел на нем поцелуй, в который вложил всю свою
душу и который, казалось, пронизал трепетом неимоверно  твердый  гранит  -
менее твердый, однако, нежели сердца обитателей таинственного дома.
   ‡атем он удалилсЯ, так же, как накануне, так же, как думал удалитьсЯ на
следующий день.
   Ќо едва отошел он на несколько шагов, как, к величайшему его изумлению,
загремел засов;  дверь  отворилась,  и  стоЯвший  на  пороге  слуга  низко
поклонилсЯ.
   ќто был тот самый человек, наружность которого мы изобразили  в  момент
его свиданиЯ с ђобером Ѓрике.
   - „обрый вечер, сударь, - сказал он резким  голосом,  который,  однако,
показалсЯ дю Ѓушажу слаще тех ангельских голосов, что  иной  раз  слышатсЯ
нам в детстве, когда во сне перед нами отверзаютсЯ небеса.
   ђастерЯвшись, дрожа всем телом, молитвенно сложив руки,  Ђнри  поспешно
пошел назад; у самого дома он зашаталсЯ так сильно, что неминуемо упал  бы
на пороге, если бы его не подхватил слуга, лицо  которого  при  этом  Явно
выражало почтительное сочувствие.
   - Ќу вот, сударь, Я здесь, перед вами, -  заЯвил  он.  -  ‘кажите  мне,
прошу вас, чего вы желаете!
   - џ так страстно любил, - ответил молодой человек, - что уже  не  знаю,
люблю ли Я еще. Њое сердце так сильно  билось,  что  Я  не  могу  сказать,
бьетсЯ ли оно еще.
   - Ќе соблаговолите ли вы, сударь, сесть вот  сюда,  рЯдом  со  мной,  и
побеседовать?
   - Ћ да!
   ‘луга сделал ему знак рукой.
   Ђнри повиновалсЯ этому знаку с такой  готовностью,  словно  его  сделал
французский король или римский император.
   - ѓоворите же, сударь, - сказал  слуга,  когда  они  сели  рЯдом,  -  и
поверьте мне ваше желание.
   - „руг мой, - ответил дю Ѓушаж, - мы с вами встречаемсЯ  и  говорим  не
впервые. ‚ы знаете, Я зачастую подстерегал вас  в  пустынных  закоулках  и
неожиданно заговаривал с вами; Я предлагал золото в  количестве,  казалось
бы, достаточном, чтобы соблазнить вас, будь вы даже самым алчным из людей;
иногда Я пыталсЯ вас запугать; вы никогда не соглашались  выслушать  менЯ,
всегда видели, как  Я  страдаю,  и,  по-видимому,  никогда  не  испытывали
жалости к моим страданиЯм. ‘егоднЯ вы предлагаете мне беседовать  с  вами,
советуете мне поверить вам свои желаниЯ; что же случилось,  великий  боже!
Љакое новое несчастье таитсЯ за снисхождением, которое вы мне оказываете?
   ‘луга  вздохнул.  Џо-видимому,  под  этой  суровой   оболочкой   билось
сострадательное сердце.
   Ћбодренный этим вздохом, Ђнри продолжал.
   - ‚ы знаете, - сказал он, - что Я люблю, горЯчо люблю; вы видели, как Я
разыскивал одну особу и сумел ее найти, несмотрЯ на все те усилиЯ, которые
она прилагала, чтобы скрытьсЯ  и  избежать  встречи  со  мной;  при  самых
мучительных терзаниЯх у  менЯ  никогда  не  вырывалось  ни  единого  слова
горечи; никогда Я  не  поддавалсЯ  мыслЯм  о  насильственных  действиЯх  -
мыслЯм, зарождающимсЯ под влиЯнием отчаЯниЯ и дурных советов, которые  нам
нашептывает безрассуднаЯ юность с ее огненной кровью.
   - ќто правда, сударь, - сказал слуга, - и в этом отношении моЯ  госпожа
и Я - мы отдаем вам должное.
   - ’ак вот, признайте же, -  продолжал  Ђнри,  сжимаЯ  руки  бдительного
слуги в своих руках, - разве Я не мог однажды вечером, когда вы упорно  не
впускали менЯ в этот дом, - разве Я не мог высадить дверь, как это  делают
что ни день пьЯные или влюбленные школЯры? ’огда Я бы  хоть  на  один  миг
увидел эту неумолимую женщину, поговорил бы с ней!
   - € это правда.
   - Ќаконец, - продолжал молодой граф с неизъЯснимой кротостью и грустью,
- Я кое-что значу в этом мире; у менЯ знатное имЯ,  крупное  состоЯние,  Я
пользуюсь большим влиЯнием, мне покровительствует сам король. Ќе далее как
сегоднЯ король настаивал  на  том,  чтобы  Я  поверил  ему  свои  горести,
советовал мне обратитьсЯ к нему, предлагал мне свое содействие.
   - Ђх! - воскликнул слуга, Явно встревоженный.
   - Ќо Я не согласилсЯ, - поспешно прибавил молодой человек, - нет,  нет,
Я все отверг, от всего отказалсЯ, чтобы снова прийти сюда,  и,  молитвенно
сложив руки, упрашивать вас открыть мне эту дверь, котораЯ - Я это знаю  -
никогда не открываетсЯ.
   - ѓраф, у вас поистине благородное сердце, и вы достойны любви.
   - € что же! - с глубокой тоской воскликнул Ђнри. -  Ќа  какие  муки  вы
обрекли этого человека, у которого благородное сердце и  который  даже  на
ваш взглЯд достоин любви?  Љаждое  утро  мой  паж  приносит  сюда  письмо,
которое никогда не принимают; каждый вечер Я сам стучусь в  эту  дверь,  и
мне никогда не отпирают; словом - мне предоставлЯют страдать, отчаиватьсЯ,
умирать на этой улице, не выказываЯ даже того состраданиЯ, какое  вызывает
жалобно воющаЯ собака. Ђх, друг  мой,  Я  вам  говорю  -  у  этой  женщины
неженское сердце; можно не любить несчастного - пусть так, ведь  сердцу  -
о, господи! - так же нельзЯ приказать любить,  как  нельзЯ  заставить  его
разлюбить того, кому оно отдано; но ведь жалеют того, кто так страдает,  и
говорЯт ему хоть несколько  слов  утешениЯ;  жалеют  несчастного,  который
падает, и протЯгивают руку, чтобы помочь ему поднЯтьсЯ; но  нет-нет!  ќтой
женщине приЯтны мои мучениЯ; у этой женщины нет сердца! Ѓудь у нее сердце,
она сама убила бы менЯ отказом, ею произнесенным, или велела бы убить менЯ
либо ударом ножа, либо ударом кинжала; мертвый Я бы, по крайней  мере,  не
страдал более!
   - ѓраф, - ответил  слуга,  чрезвычайно  внимательно  выслушав  молодого
человека, - верьте мне, дама, которую вы Яростно обвинЯете, отнюдь не  так
бесчувственна и не так жестока, как вы полагаете; она страдает больше, чем
вы сами,  ибо  она  кое-когда  видела  вас,  она  понЯла,  как  сильно  вы
страдаете, и исполнена живейшего сочувствиЯ к вам.
   - Ћ! ‘очувствиЯ!  ‘очувствиЯ!  -  воскликнул  молодой  человек,  утираЯ
холодный пот, струившийсЯ по его вискам. - Ћ, пусть придет день, когда  ее
сердце, которое вы так восхвалЯете, познает любовь - такую, какою исполнен
Я; и если в ответ на эту любовь ей  тогда  предложат  сочувствие,  Я  буду
отмщен!
   - ѓраф, граф, - иной раз женщина отвергает любовь  не  потому,  что  не
способна любить; быть может, та, о которой идет речь, знала страсть  более
сильную, чем когда-либо дано будет изведать вам; быть  может,  она  любила
так, как вы никогда не полюбите!
   Ђнри воздел руки к небу.
   - Љто так любил - тот любит вечно! - вскричал он.
   - Ђ разве Я вам сказал, граф,  что  она  перестала  любить?  -  спросил
слуга.
   Ђнри тЯжко застонал и, словно его смертельно ранили, рухнул наземь.
   - Ћна любит! - вскричал он. - ‹юбит! Ћ боже! Ћ боже!
   - „а, граф, она любит; но не ревнуйте ее к тому, кого  она  любит:  его
уже нет в живых. ЊоЯ госпожа вдовствует, - прибавил сострадательный слуга,
надеЯсь этими словами утешить печаль молодого человека.
   „ействительно, эти слова как бы неким волшебством  вернули  ему  жизнь,
силы и надежду.
   - ђади всего свЯтого, - сказал он, - не  оставлЯйте  менЯ  на  произвол
судьбы; она вдовствует, сказали вы;  стало  быть,  она  овдовела  недавно,
стало быть, источник ее слез иссЯкнет; она вдова -  ах,  друг  мой!  ‘тало
быть, она никого не любит, раз она любит чей-то труп, чью-то тень,  чье-то
имЯ! ‘мерть значит меньше, нежели отсутствие; сказать мне, что  она  любит
покойника, - значит, дать мне надежду, что она полюбит менЯ! Ђх, боже мой!
‚се великие горести исцелЯлись временем... Љогда вдова Њавсола, на  могиле
своего супруга поклЯвшаЯсЯ вечно скорбеть по нем, выплакала все свои слезы
- она исцелилась. Џечаль по усопшим - то же, что болезнь; тот, кого она не
уносит в самый тЯжкий ее момент, выходит из нее более сильным  и  живучим,
чем прежде.
   ‘луга покачал головой.
   - ѓраф, - ответил  он,  -  эта  дама,  подобно  вдове  королЯ  Њавсола,
поклЯлась вечно хранить верность умершему; но Я хорошо ее знаю - она свЯто
сдержит свое слово, не в пример забывчивой женщине, о которой вы говорите.
   - џ буду ждать, Я прожду десЯть лет, если нужно! - воскликнул  Ђнри.  -
ѓосподь не допустит, чтобы она умерла с горЯ  или  насильственно  оборвала
нить своей жизни; вы сами понимаете: раз она не умерла, значит, она  хочет
жить; раз она продолжает жить, значит, Я могу надеЯтьсЯ.
   - Ђх, молодой человек, молодой человек,  -  зловещим  голосом  возразил
слуга, - не судите так легкомысленно о мрачных мыслЯх живых, о требованиЯх
мертвых; она продолжает жить, говорите вы? „а, она  уже  прожила  одна  не
день, не месЯц, не год, а целых семь лет!
   „ю Ѓушаж вздрогнул.
   - Ќо знаете ли вы, длЯ какой цели, длЯ выполнениЯ  какого  решениЯ  она
живет? Ћна утешитсЯ, надеетесь вы.  Ќикогда,  граф,  никогда!  ќто  Я  вам
говорю, Я клЯнусь вам в этом - Я, кто  был  всего  лишь  смиренным  слугой
умершего, Я,  чьЯ  душа,  при  его  жизни  благочестиваЯ,  пылкаЯ,  полнаЯ
сладостных надежд, после его смерти ожесточилась.  ’ак  вот,  Я,  кто  был
только его слугой, тоже никогда не утешусь, говорю Я вам.
   - ќтот человек, которого вы оплакиваете, - прервал  его  Ђнри,  -  этот
счастливый усопший, этот супруг...
   - ’о был не супруг, а возлюбленный, а женщина такого  склада,  как  та,
которую вы имели несчастье полюбить, за всю свою жизнь имеет  лишь  одного
возлюбленного.
   - „руг мой, друг  мой,  -  воскликнул  дю  Ѓушаж,  устрашенный  мрачным
величием слуги, под скромной своей одеждой таившего столь возвышенный  ум,
- друг мой, заклинаю вас, будьте моих ходатаем!
   - џ! - воскликнул слуга. - џ! ‘лушайте,  граф,  если  б  Я  считал  вас
способным применить к моей госпоже насилие, Я бы своей рукой умертвил вас!
   € он выпростал из-под плаща сильную,  мускулистую  руку;  казалось,  то
была рука молодого человека лет двадцати пЯти, тогда как по седым  волосам
и согбенному стану ему можно было дать все шестьдесЯт.
   -  Ќо  если  бы,  наоборот,  -  продолжал  он,  -   у   менЯ   возникло
предположение, что моЯ госпожа полюбила вас, то умереть  пришлось  бы  ей!
’еперь, граф, Я  сказал  вам  все,  что  мне  надлежало  вам  сказать;  не
пытайтесь склонить менЯ поведать вам  что-нибудь  сверх  этого,  так  как,
клЯнусь честью, - и верьте мне, хоть Я и не дворЯнин, а моЯ честь кое-чего
стоит, - клЯнусь честью, Я сказал все, что вправе был сказать.
   Ђнри встал совершенно подавленный.
   - Ѓлагодарю вас, - сказал он, - за  то,  что  вы  сжалились  над  моими
страданиЯми. ‘ейчас Я принЯл решение.
   - ‡начит, граф, теперь вы несколько успокоитесь, значит, вы  отдалитесь
от нас, вы предоставите нас нашей участи, более тЯжкой, чем  ваша,  верьте
мне!
   - „а, Я действительно отдалюсь от вас,  -  молвил  молодой  человек,  -
будьте покойны, отдалюсь навсегда!
   - ‚ы хотите умереть - Я вас понимаю.
   - ‡ачем мне таитьсЯ от вас? џ не могу жить без  нее  и,  следовательно,
должен умереть, раз она не может быть моею.
   - ѓраф, мы зачастую говорили с моей госпожой о  смерти.  ‚ерьте  мне  -
смерть, принЯтаЯ от собственной руки, - дурнаЯ смерть.
   - Џоэтому Я и не изберу ее: человек моих лет, обладающий знатным именем
и высоким званием, может умереть смертью, прославлЯемой во все времена,  -
умереть на поле брани, за своего королЯ и свою страну.
   - …сли  ваши  страданиЯ  свыше  ваших  сил,  если  у  вас  нет  никаких
обЯзательств по отношению к тем, кто будет служить под вашим началом, если
смерть на поле брани вам доступна - умрите, граф, умрите! —то до менЯ -  Я
давно бы умер, не будь Я обречен жить.
   - Џрощайте, благодарю вас!  -  ответил  граф,  протЯгиваЯ  неизвестному
слуге руку. ‡атем он быстро удалилсЯ, бросив к ногам  своего  собеседника,
растроганного этим глубоким горем, туго набитый кошелек.
   Ќа часах церкви ‘ен-†ермен-де-Џре пробило полночь.


        27. Ћ ’ЋЊ, ЉЂЉ ‡ЌЂ’ЌЂџ „ЂЊЂ ‹ћЃ€‹Ђ ‚ 1586 ѓЋ„“

   ‘вист, трижды, в равных промежутках времени, раздавшийсЯ в ночной тиши,
действительно был тем сигналом, которого дожидалсЯ счастливец ќрнотон.
   Џоэтому молодой человек, подойдЯ к гостинице "ѓордый рыцарь", застал на
пороге г-жу ”урнишон; улыбка, с которой  она  поджидала  там  посетителей,
придавала   ей   сходство   с   мифологической    богиней,    изображенной
художником-фламандцем.
   ѓоспожа ”урнишон вертела в пухлых белых руках золотой,  который  только
что украдкой опустила туда рука гораздо  более  нежнаЯ  и  белаЯ,  чем  ее
собственнаЯ.
   Ћна взглЯнула на ќрнотона и, упершись руками в бока,  стала  в  дверЯх,
преграждаЯ доступ в гостиницу.
   ќрнотон, в свою очередь,  остановилсЯ  с  видом  человека,  намеренного
войти.
   - —то вы желаете, сударь? - спросила она. - —то вам угодно?
   - Ќе свистали ли трижды, совсем недавно, из окна  этой  башенки,  милаЯ
женщина?
   - ‘овершенно верно!
   - ’ак вот, этим свистом призывали менЯ.
   - ‚ас?
   - „а, менЯ.
   - Ќу, тогда - другое дело, если только вы дадите мне честное слово, что
это правда.
   - —естное слово дворЯнина, любезнаЯ госпожа ”урнишон.
   - ‚ таком случае Я вам верю; входите, прекрасный рыцарь, входите!
   € хозЯйка гостиницы, обрадованнаЯ тем, что наконец заполучила одного из
тех посетителей, о которых некогда так мечтала  длЯ  незадачливого  "Љуста
любви", вытесненного "ѓордым рыцарем", указала ќрнотону винтовую лестницу,
котораЯ вела к самому нарЯдному и самому укромному из башенных помещений.
   Ќа самом верху, за кое-как  выкрашенной  дверью,  находилась  небольшаЯ
прихожаЯ; оттуда посетитель попадал в самую башенку, где все  убранство  -
мебель, обои, ковры - было несколько более изЯщно, чем можно было  ожидать
в этом глухом уголке  Џарижа;  надо  сказать,  что  г-жа  ”урнишон  весьма
заботливо обставлЯла свою любимую башенку,  а  то,  что  делаешь  любовно,
почти всегда удаетсЯ.
   Џоэтому г-же ”урнишон это начинание удалось хотЯ бы в той мере, в какой
это возможно длЯ человека по природе своей отнюдь не утонченного.
   ‚ойдЯ в прихожую, молодой человек ощутил сильный запах росного ладана и
алоэ.  Џо  всей  вероЯтности,  чрезвычайно  изысканнаЯ  особа,   ожидавшаЯ
ќрнотона,  воскурЯла  их,  чтобы  этими  благовониЯми  заглушить  кухонные
запахи, подымавшиесЯ от вертелов и кастрюль.
   ѓоспожа ”урнишон шла вслед за ќрнотоном; с лестницы она втолкнула его в
прихожую, а оттуда, анакреонтически ‘ощурив глаза, - в башенку, после чего
удалилась.
   Џравой рукой приподнЯв ковровую  завесу,  левой  -  взЯвшись  за  скобу
двери, ќрнотон согнулсЯ надвое в почтительнейшем  поклоне.  Ћн  уже  успел
различить в полумраке башенки,  освещенной  одной  лишь  розовой  восковой
свечой, пленительные очертаниЯ женщины, несомненно принадлежавшей к  числу
тех, что всегда вызывают если не любовь, то, во  всЯком  случае,  внимание
или даже вожделение.
   Ћткинувшись на подушки, свесив крохотную  ножку  с  краЯ  своего  ложа,
дама, закутаннаЯ в шелка и бархат, дожигала на огне  свечи  веточку  алоэ;
времЯ от времени она приближала ее к своему лицу и вдыхала душистый дымок,
подносЯ веточку то к складкам капюшона, то к волосам,  словно  хотела  всЯ
пропитатьсЯ этим опьЯнЯющим ароматом.
   Џо тому, как она бросила остаток веточки в огонь, как оправила платье и
спустила капюшон на лицо, покрытое  маской,  ќрнотон  догадалсЯ,  что  она
слышала, как он вошел, и знала, что он возле нее.
   Ћднако она не обернулась.
   ќрнотон выждал несколько минут; она не изменила позы.
   - ‘ударынЯ, - сказал он, говорЯ нежнейшим голосом, чтобы выразить  этим
свою глубокую признательность, - сударынЯ, вам угодно было позвать  вашего
смиренного слугу... он здесь.
   - Џрекрасно, - сказала дама. - ‘адитесь, прошу вас, господин ќрнотон.
   - Џростите, сударынЯ, но Я должен прежде  всего  поблагодарить  вас  за
честь, которую вы мне оказали.
   - Ђ! ќто весьма учтиво, и вы совершенно  правы,  господин  де  Љарменж;
однако Я полагаю, вам еще неизвестно, кого именно вы благодарите?
   - ‘ударынЯ, - ответил молодой человек, постепенно приближаЯсь,  -  лицо
ваше скрыто под маской, руки - под перчатками; только что,  в  ту  минуту,
когда Я входил, вы спрЯтали от моих глаз  ножку,  котораЯ,  если  б  Я  ее
увидел, свела бы менЯ с ума; Я не вижу ничего, что дало бы мне возможность
узнать вас; поэтому Я могу только строить догадки.
   - € вы догадываетесь, кто Я?
   - ‚ы - та, котораЯ владеет моим сердцем,  котораЯ  в  моем  воображении
молода,  прекрасна,  могущественна  и  богата,  слишком  даже   богата   и
могущественна, чтобы Я мог  поверить,  что  то,  что  происходит  со  мной
сейчас, - действительность, а не сон.
   - ‚ам очень трудно было проникнуть сюда? - спросила  дама,  не  отвечаЯ
прЯмо на вызванные полнотой сердца словоизвержениЯ ќрнотона.
   - Ќет, сударынЯ, получить доступ мне даже было легче, чем Я полагал.
   - ‚ерно - длЯ мужчины все легко; но длЯ женщины - это совсем не так.
   - Њне  очень  жаль,  сударынЯ,  что  вам  пришлось  преодолеть  столько
трудностей; единственное, что Я могу  сделать,  -  это  принести  вам  мою
глубокую, смиренную благодарность.
   Ќо, по-видимому, дама уже думала о другом.
   - —то вы сказали,  сударь?  -  небрежным  тоном  спросила  она,  снимаЯ
перчатку и обнажаЯ прелестную руку, нежную и тонкую.
   - џ сказал, сударынЯ, что, не видав вашего лица, Я все же знаю, кто вы,
и, не боЯсь ошибитьсЯ, могу вам сказать, что Я вас люблю.
   - ‘тало быть, вы находите возможным утверждать, что Я именно  та,  кого
вы думали здесь найти?
   - ‚место глаз мне это говорит мое сердце.
   - €так, вы менЯ знаете?
   - „а, Я вас знаю.
   - ‡начит,  вы,  провинциал,  совсем  недавно  ЯвившийсЯ  в  Џариж,  уже
наперечет знаете парижских женщин?
   - €з всех парижских женщин, сударынЯ, Я пока что знаю лишь одну.
   - € эта женщина - Я?
   - ’ак Я полагаю.
   - € по каким признакам вы менЯ узнали?
   - Џо вашему голосу, вашему изЯществу, вашей красоте.
   - Џо голосу - это мне  понЯтно,  Я  не  могу  его  изменить;  по  моему
изЯществу - это Я могу счесть за комплимент; но что касаетсЯ красоты  -  Я
могу принЯть этот ответ лишь как предположение.
   - Џочему, сударынЯ?
   - ќто совершенно Ясно: вы уверЯете, что узнали менЯ по моей красоте,  а
ведь она скрыта от ваших глаз!
   - Ћна была не столь скрыта, сударынЯ, в тот день, когда, чтобы провезти
вас в Џариж, Я так крепко прижимал вас к себе,  что  ваша  грудь  касалась
моих плеч, ваше дыхание обжигало мне шею.
   - ‡начит, получив записку, вы догадались, что она исходит от менЯ?
   - Ћ! Ќет, нет, не думайте этого, сударынЯ! ќта мысль не приходила мне в
голову; Я вообразил, что со мной сыграли  какую-то  шутку,  что  Я  жертва
какого-то недоразумениЯ; Я решил, что мне грозит одна  из  тех  катастроф,
которые называют любовными  интрижками,  и  только  лишь  несколько  минут
назад, увидев  вас,  осмелившись  прикоснутьсЯ...  -  ќрнотон  хотел  было
завладеть рукой дамы, но она отнЯла ее, сказав при этом:
   - „овольно! Ѓесспорно, Я совершила невероЯтнейшую неосторожность!
   - ‚ чем же она заключаетсЯ, сударынЯ?
   - ‚ чем? ‚ы говорите,  что  знаете  менЯ,  и  спрашиваете,  в  чем  моЯ
неосторожность?
   - Ћ! ‚ы правы, сударынЯ, и  Я  так  жалок,  так  ничтожен  перед  вашей
светлостью...
   - Ѓога ради, извольте наконец замолчать, сударь! “ж не обидела  ли  вас
природа умом?
   - —ем Я провинилсЯ? ‘кажите, сударынЯ, умолЯю вас, - в  испуге  спросил
ќрнотон.
   - —ем вы провинились? ‚ы видите менЯ в маске, и...
   - —то же из этого?
   - …сли Я надела маску, значит, Я, по всей  вероЯтности,  не  хочу  быть
узнанной, а вы называете менЯ светлостью? Џочему бы вам не открыть окно  и
не выкрикнуть на всю улицу мое имЯ?
   - Ћ, простите, простите! - воскликнул ќрнотон. - Ќо Я был  уверен,  что
эти стены умеют хранить тайны!
   - ‚идно, вы очень доверчивы!
   - “вы, сударынЯ, Я влюблен!
   - € вы убеждены, что Я тотчас отвечу на эту любовь взаимностью?
   ‡адетый за живое ее словами, ќрнотон встал и сказал:
   - Ќет, сударынЯ!
   - Ђ тогда - что же вы думаете?
   - џ думаю, что вы  намерены  сообщить  мне  нечто  важное;  что  вы  не
пожелали принЯть менЯ во дворце ѓизов или в Ѓель-ќба и предпочли беседу  с
глазу на глаз в уединенном месте.
   - ‚ы так думаете?
   - „а.
   - —то же, по-вашему, Я намерена была сообщить вам? ‘кажите  наконец;  Я
была бы рада возможности оценить вашу проницательность.
   Џод напускной наивностью дамы несомненно таилась тревога.
   - Џочем Я знаю, - ответил  ќрнотон,  -  возможно,  что-либо  касающеесЯ
господина де Њайена.
   - ђазве у менЯ, сударь, нет моих собственных курьеров,  которые  завтра
вечером сообщат  мне  о  нем  гораздо  больше,  чем  можете  сообщить  вы,
поскольку вы уже рассказали мне все, что вам о нем известно?
   -  ‚озможно  также,  что  вы  хотели  расспросить  менЯ   о   событиЯх,
разыгравшихсЯ прошлой ночью?
   - Љакие событиЯ? Ћ чем вы  говорите?  -  спросила  дама.  …е  грудь  то
вздымалась, то опускалась.
   - Ћб испуге д'ќпернона и о том, как были взЯты под стражу  лотарингские
дворЯне.
   - Љак! ‹отарингские дворЯне взЯты под стражу?
   - „а, человек двадцать; они не вовремЯ оказались на дороге в ‚енсен.
   - ЉотораЯ также ведет в  ‘уассон,  где,  так  мне  кажетсЯ,  гарнизоном
командует герцог ѓиз. Ђх, верно, господин ќрнотон, вы, конечно,  могли  бы
сказать мне, почему этих дворЯн заключили под стражу, ведь вы состоите при
дворе!
   - џ? Џри дворе?
   - Ќесомненно!
   - ‚ы в этом уверены, сударынЯ?
   - ђазумеетсЯ! —тобы разыскать  вас,  мне  пришлось  собирать  сведениЯ,
наводить справки. Ќо, ради бога,  бросьте  наконец  ваши  увертки,  у  вас
несноснаЯ привычка отвечать на вопрос -  вопросом;  какие  же  последствиЯ
имела эта стычка?
   - ђешительно никаких, сударынЯ, во всЯком случае, мне об этом ничего не
известно.
   - ’ак почему же вы думали, что Я стану говорить о событии,  не  имевшем
никаких последствий?
   - џ в этом ошибсЯ, сударынЯ, как и во всем остальном,  и  признаю  свою
ошибку.
   - ‚от как, сударь? „а откуда же вы родом?
   - €з Ђжана.
   - Љак, сударь, вы гасконец? ‚едь Ђжан как будто в ѓаскони?
   - ‚роде того.
   - ‚ы гасконец, и  вы  не  настолько  тщеславны,  чтобы  просто-напросто
предположить, что, увидев вас в день казни ‘альседа у ворот ‘ент-Ђнтуан, Я
заметила вашу благородную осанку?
   ќрнотон смутилсЯ, краска бросилась ему  в  лицо.  „ама  с  невозмутимым
видом продолжала:
   - —то, однажды встретившись с вами на улице, Я сочла вас красавцем...
   ќрнотон багрово покраснел.
   - —то, наконец, когда вы пришли ко мне с  поручением  от  моего  брата,
герцога Њайенского, вы мне чрезвычайно понравились?
   - ‘ударынЯ, сударынЯ, Я этого не думаю, сохрани боже!
   - Ќапрасно, - сказала дама, впервые обернувшись к ќрнотону и  вперив  в
него глаза, сверкавшие под маской, меж тем как он с восхищением глЯдел  на
ее  стройный  стан,  пленительные  округлые  очертаниЯ  которого   красиво
обрисовывались на бархатных подушках.
   “молЯюще сложив руки, ќрнотон воскликнул:
   - ‘ударынЯ! ‘ударынЯ! Ќеужели вы насмехаетесь надо мной?
   - Ќисколько, - ответила она все так же непринужденно, - Я  говорю,  что
вы мне понравились, и это правда!
   - Ѓоже мой!
   - Ђ вы сами разве не осмелились сказать мне, что вы менЯ любите?
   - Ќо ведь когда Я сказал вам это,  сударынЯ,  Я  не  знал,  кто  вы;  а
сейчас, когда мне это известно, Я смиренно прошу у вас прощениЯ.
   - Ќу вот, теперь он совсем спЯтил, - с раздражением в голосе прошептала
дама. - Ћставайтесь самим собой, сударь, говорите то, что вы думаете,  или
вы заставите менЯ пожалеть о том, что Я пришла сюда.
   ќрнотон опустилсЯ на колени.
   - ѓоворите, сударынЯ, говорите, - молвил он, - дайте мне убедитьсЯ, что
все это - не игра, и тогда Я, быть может, осмелюсь наконец ответить вам.
   - •орошо. ‚от какие у менЯ намерениЯ в отношении вас, -  сказала  дама,
отстранЯЯ ќрнотона и симметрично располагаЯ пышные складки своего  платьЯ.
- ‚ы мне нравитесь, но Я еще не знаю вас. џ не имею  привычки  противитьсЯ
своим прихотЯм, но Я не столь безрассудна, чтобы совершать ошибки. Ѓудь вы
ровней мне, Я принимала бы вас у себЯ и изучила  бы  основательно,  прежде
чем вы хотЯ бы смутно догадались бы о моих замыслах.  Ќо  это  невозможно;
вот почему мне пришлось действовать иначе и ускорить свидание.  ’еперь  вы
знаете, на что вы можете надеЯтьсЯ. ‘тарайтесь стать достойным  менЯ,  вот
все, что Я вам посоветую.
   ќрнотон начал было рассыпатьсЯ в изъЯвлениЯх чувств, но  дама  прервала
его, сказав небрежным тоном:
   - Ћ, прошу вас, господин де Љарменж, поменьше жару, - не стоит  тратить
его зрЯ. Ѓыть может, при  первой  нашей  встрече  всего  только  ваше  имЯ
поразило мой слух и понравилось  мне.  џ  все-таки  уверена,  что  с  моей
стороны  -  это  не  более  чем  каприз,  который  недолго  продлитсЯ.  Ќе
вообразите,  однако,  что  вы  слишком  далеки  от  совершенства,   и   не
отчаивайтесь. џ не выношу людей, олицетворЯющих собой совершенство.  Ќо  -
ах! - зато Я обожаю  людей,  беззаветно  преданных.  ђазрешаю  вам  твердо
запомнить это, прекрасный кавалер!
   ќрнотон терЯл самообладание. ќти надменные  речи,  эти  полные  неги  и
затаенной   страстности   движениЯ,   это   горделивое   сознание   своего
превосходства, - наконец, доверие, оказанное ему особой столь  знатной,  -
все это вызывало в нем бурный восторг и вместе с тем - живейший страх.
   Ћн сел рЯдом со своей прекрасной, надменной повелительницей  -  она  не
воспротивилась; затем, осмелев, он попыталсЯ просунуть руку за подушки,  о
которые она опиралась.
   - ‘ударь, - воскликнула она, - вы, очевидно, слышали  все,  что  Я  вам
говорила, но не понЯли. Ќикаких вольностей - прошу вас;  останемсЯ  каждый
на своем месте. Ќесомненно, придет день, когда Я  дам  вам  право  назвать
менЯ своею, но покамест этого права у вас еще нет.
   Ѓледный, раздосадованный ќрнотон встал.
   - Џростите, сударынЯ, - сказал он. - Џо-видимому, Я делаю  одни  только
глупости; это очень просто, Я еще не освоилсЯ с парижскими обычаЯми, у нас
в провинции, - правда, это за двести  лье  отсюда,  -  женщина,  если  она
сказала "люблю", действительно любит и не упорствует. ‚ ее устах это слово
не становитсЯ предлогом, чтобы унижать человека, лежащего у ее ног. ќто  -
ваш обычай, как парижанки, это  -  ваше  право,  как  герцогини;  Я  всему
покорЯюсь. ђазумеетсЯ, мне - что поделать! - все это  еще  непривычно;  но
привычка ЯвитсЯ.
   „ама слушала молча. Ћна, видимо, все так же  внимательно  наблюдала  за
ќрнотоном, чтобы знать, превратитсЯ ли его досада в Ярость.
   - Ђ! ‚ы, кажетсЯ, рассердились, - сказала она надменно.
   - „а, Я действительно сержусь, сударынЯ, но на самого себЯ, ибо Я питаю
к вам не мимолетное влечение, а любовь - подлинную, чистую любовь.  џ  ищу
не обладаниЯ вами, - будь это так, мною владел бы лишь чувственный пыл,  -
нет, Я стремлюсь завоевать ваше сердце. Џоэтому Я никогда  не  простил  бы
себе, сударынЯ,  если  б  Я  сегоднЯ  дерзостно  вышел  из  пределов  того
уважениЯ, которое Я обЯзан воздавать вам - и которое сменитсЯ изъЯвлениЯми
любви лишь  тогда,  когда  вы  мне  это  прикажете.  ‘облаговолите  только
разрешить мне, сударынЯ, отныне дожидатьсЯ ваших приказаний.
   - Џолноте, полноте, господин де Љарменж, - ответила дама, -  зачем  так
преувеличивать? ’олько что вы  пылали  огнем,  а  теперь  -  от  вас  веет
холодом.
   - Њне думаетсЯ, однако, сударынЯ...
   - Ђх, сударь, никогда не говорите женщине, что вы будете любить ее так,
как вам заблагорассудитсЯ, - это неумно; докажите, что вы будете любить ее
именно так, как заблагорассудитсЯ ей, - вот путь к успеху!
   - џ это и сказал, сударынЯ.
   - „