и могут нам понадобитьсЯ,  ведь  нам  предстоит
еще пройти добрых сорок миль.
     ”анни уже встала, и „жозеф пошел ее проведать,  оставив  Ђдамса  писать
письмо; и пастор, кончив, отправил письмо с мальчишкой, а сам сел у  порога,
разжег свою трубку и предалсЯ размышлениЯм.
     Џосыльный был в отсутствии дольше, чем казалось  потребным,  и  „жозеф,
вернувшись вместе с  ”анни  к  пастору,  высказал  опасение,  что  дворецкий
сквайра запер также и его кошелек. Ќа что Ђдамс ответил, что  и  это  вполне
возможно и что дьЯвол способен надоумить дурного слугу сыграть  любую  шутку
со своим достойным хозЯином; но, добавил он,  так  как  сумма  невелика,  то
такой благородный джентльмен легко достанет ее в своем приходе, - если  этих
денег не окажетсЯ у него в кармане. Ѓудь это пЯть-шесть  гиней,  сказал  он,
или еще того больше, тогда бы другое дело!
     Ћни сели завтракать элем с гренками, когда посыльный вернулсЯ и сообщил
им, что джентльмена нет дома.
     - Џрекрасно! - сказал Ђдамс. - Ќо  почему  же,  дитЯ  мое,  ты  его  не
подождал? ‘тупай, мой добрый мальчик, и  дождись  его  прихода:  он  не  мог
уехать куда-нибудь далеко, раз все его  лошади  больны,  и  кроме  того,  он
совсем не собиралсЯ уезжать: ведь он же приглашал нас провести у него в доме
весь этот день и завтрашний. ’ак что ступай назад, дитЯ, и жди, пока  он  не
придет домой.
     Џосыльный  ушел  и  вернулсЯ  назад  очень  скоро  с  донесением,   что
джентльмен отправилсЯ в дальнее путешествие и будет дома не раньше как через
месЯц. Џри этих словах  Ђдамс,  видимо,  очень  расстроилсЯ  и  сказал,  что
стрЯслось, вероЯтно, что-нибудь непредвиденное, болезнь или смерть кого-либо
из родных или еще какое-нибудь неожиданное несчастье; и, обратившись затем к
„жозефу, вскричал:
     - †аль, что ты не напомнил мне занЯть у него эти деньги с вечера.
     „жозеф ответил с улыбкой, что QH очень ошибсЯ бы в джентльмене, если бы
тот не нашел какого-нибудь предлога, чтобы отказать в этом займе.
     - ЏризнатьсЯ, - сказал он, - мне и раньше не слишком-то нравилось, что,
едва познакомившись с вами, он проЯвлЯет к вам столько любезности: в ‹ондоне
Я слышал от джентльменов в ливреЯх много подобных историй о господах.  Љогда
же мальчик принес известие, что джентльмена  нет  дома,  Я  уже  понЯл,  что
последует дальше, потому что когда светский человек не желает исполнЯть свое
обещание, то он обыкновенно предупреждает слуг, что  его  никогда  не  будет
дома длЯ того просителЯ, которому оно дано. ‚ ‹ондоне Я сам не раз  говорил,
что сэра ’омаса Ѓуби нет дома. Ђ когда  человек  протанцевал  у  подъезда  с
месЯц или больше, он под конец узнает, что  джентльмен  уехал  из  города  и
ничего не может предпринЯть по его делу.
     -  Ѓоже  милостивый!  -  говорит  Ђдамс.  -   ЉакаЯ   испорченность   в
христианском мире! Ћна, скажу Я, почти равна тому, что Я читал о  Язычниках.
Ќо,  право  же,  „жозеф,  твои  подозрениЯ  касательно   этого   джентльмена
несправедливы; каким глупцом должен быть человек, который без всЯкой корысти
возьмет на себЯ труд дьЯвола? Ђ скажи, пожалуйста, на какую  выгоду  мог  он
надеЯтьсЯ, обманываЯ нас своими предложениЯми?
     - Ќе мне, - ответил „жозеф, - объЯснЯть поведение людей такому, как вы,
ученому человеку.
     - ’ы говоришь справедливо, - изрек Ђдамс, - знание людей  приобретаетсЯ
только из книг; прежде всего из книг Џлатона и ‘енеки, а  этих  авторов  ты,
дитЯ, боюсь, никогда не читал.
     - Џравда, сэр, не читал, - ответил „жозеф, - а только нам  в  лакейской
известно правило, что те господа, которые больше всех обещают,  меньше  всех
делают длЯ других; и Я часто слышал от своих товарищей,  что  самые  хорошие
подарки получали они в тех домах, где им не обещали ничего. Ќо, сэр, чем нам
дальше  обсуждать  такие  материи,  умнее  будет  поискать  способ,  как  бы
выбратьсЯ из этого дома: потому что щедрый джентльмен мало что не оказал нам
никакой услуги, но еще оставил на нас весь счет.
     Ђдамс хотел ответить, когда вошел кабатчик и сказал с усмешкой:
     - Ќу что, господа, сквайр еще не прислал вам лошадей? Ѓог  ты  мой,  до
чего легко иные люди раздают обещаниЯ!
     - Љак! - вскричал Ђдамс. - ‚ы и раньше знали за ним такие поступки?
     - џ-то? Ћго! - ответил кабатчик. - Њне, знаете,  не  пристало  говорить
что-нибудь этакое джентльмену в лицо, но теперь, когда его здесь нет, Я могу
вас заверить, что другого такого не сыщешь на трех Ярмарках.  ЏризнатьсЯ,  Я
едва не рассмеЯлсЯ, когда услышал, как он  вам  предложил  место  пастора  в
нашем приходе; вот отколол штуку! џ уже подумал,  не  предложит  ли  он  вам
вслед за тем мой дом, потому что то и другое одинаково не в его власти.
     Џри этих словах Ђдамс, призвав на себЯ благословение божие, сказал, что
даже не читал никогда о таком чудовище.
     - Ќо больше всего менЯ удручает, - сказал он, - что  он  втЯнул  нас  в
большой долг перед вами, который мы не сможем заплатить, потому  что  у  нас
нет при себе денег и - что еще того хуже - мы  проживаем  так  далеко,  что,
если вы и поверите нам в долг, Я боюсь, вы потерЯете ваши деньги, так как мы
не найдем оказии переслать их вам.
     - Џоверить вам, сударь? - говорит хозЯин. - ‘  превеликой  радостью!  џ
слишком уважаю церковь, чтобы не поверить свЯщеннику в долг такую малость, и
к тому же мне нравитсЯ ваше опасение, что вы мне не заплатите вовсе. “  менЯ
пропало за людьми немало денег, и каждый раз менЯ уверЯли,  что  мне  вернут
долг в самое короткое времЯ. џ ради одной новизны готов подождать с уплатой.
ќто будет у менЯ - верно вам  говорю  -  первый  такой  случай.  Ќо  что  вы
скажете, сударь, не распить ли нам на прощанье еще один жбанчик? ‚озьмем  на
мелок немного больше, только и всего; а если вы не уплатите мне ни шиллинга,
потерЯ менЯ не разорит.
     Ђдамсу это приглашение пришлось очень по душе, тем более что  оно  было
сделано так сердечно. Ћн пожал хозЯину руку и, поблагодарив его, сказал, что
не откажетсЯ от жбанчика  больше  ради  удовольствиЯ  распить  его  с  таким
достойным человеком, чем ради  самого  напитка;  и  он  счастлив  убедитьсЯ,
добавил он, что есть еще в  королевстве  добрые  христиане,  а  то  ему  уже
начинало казатьсЯ, что он  живет  в  стране,  населенной  одними  иудеЯми  и
турками.
     ђадушный кабатчик принес жбан пива, а „жозеф с ”анни удалились  в  сад.
Џока они там наслаждались любовной беседой, Ђдамс с  хозЯином  принЯлись  за
пиво; и когда оба наполнили свои стаканы и разожгли свои трубки, между  ними
завЯзалсЯ разговор, который читатель найдет в следующей главе.


                                 ѓлава XVII
           „иалог между мистером Ђбраамом Ђдамсом и его хозЯином,
           который в силу несходности их мнений привел бы, может
        быть, к бедственной развЯзке, не помешай тому своевременное
                           возвращение влюбленных

     ‘эр, - начал хозЯин, - уверЯю  вас,  вы  не  первый,  кому  наш  сквайр
наобещал больше, чем потом исполнил. Ћн так известен этой  своей  привычкой,
что те, кто с ним знакомы, ни во что  не  ставЯт  его  слово.  Џомню  Я,  он
пообещал  родителЯм  одного  паренька  сделать  его  акцизным.  Ћни  жили  в
бедности, и такой расход был им не совсем-то  по  карману,  но  все  же  они
обучили сына грамоте и счету  и  другим  вещам,  какие  требуютсЯ  длЯ  этой
должности; и мальчик, питаЯ такие надежды, стал задирать  голову  выше,  чем
следовало по его положению: он не желал уже ни пахать, ни  выполнЯть  другие
работы и ходил прилично одетый, в  рубашках  голландского  полотна,  которые
менЯл два раза в неделю. € так оно тЯнулось несколько лет, пока  наконец  он
не поехал к сквайру в ‹ондон, думаЯ напомнить ему о  его  обещаниЯх,  но  он
никак не мог повидать его там. Ћставшись без денег и без места, юноша  попал
в дурное общество, сбилсЯ с пути и кончил тем, что его  сослали  в  колонии;
весть об этом разбила сердце его матери. ђасскажу вам  о  сквайре  еще  одну
доподлинную историю. “ менЯ был сосед, фермер,  и  было  у  него  два  сына,
которых он растил длЯ трудовой жизни, оба - славные ребЯта.  €  вот  сквайру
вздумалось с чего-то, что из младшего надо сделать пастора. Ћн уговорил отца
отдать мальчика в школу, пообещав, что потом он сам обеспечит его средствами
длЯ учениЯ в университете, а  по  достижении  им  соответственного  возраста
выхлопочет ему приход. Ќо когда мальчик проучилсЯ семь лет в  школе  и  отец
привел его к  сквайру  с  письмом  от  учителЯ  о  том,  что  он  достаточно
подготовлен длЯ университета, сквайр, вместо того чтобы вспомнить  обещанное
и послать его учитьсЯ дальше на свой счет, сказал только, что мальчик хорошо
обучен и жаль, что средства не позволЯт отцу продержать его еще лет  пЯть  в
Ћксфорде: а то бы к тому времени, если  бы  ему  удалось  присмотреть  место
свЯщенника, то можно было бы выхлопотать длЯ него посвЯщение в  сан.  ”ермер
ответил, что он не такой состоЯтельный человек. "Ќу, тогда, - сказал сквайр,
- мне очень жаль, что вы его столько лет учили, потому  что  прокормить  его
такие знаниЯ не могут, а в трудовой жизни, пожалуй, только повредЯт  ему;  и
второй ваш сын, который будет спокойно пахать и сеЯть, едва  умеЯ  подписать
свое имЯ, окажетсЯ в лучших условиЯх, чем он". € в самом  деле,  так  оно  и
вышло: бедный юноша, не находЯ друзей, которые, как он мечтал, поддержали бы
его до конца учениЯ, и не желаЯ трудитьсЯ, пристрастилсЯ к вину, хотЯ раньше
не пил вовсе, и вскорости - то ли с горЯ, то ли от запоЯ - получил чахотку и
помер. € еще Я могу вам рассказать. ’ут у  нас  была  одна  девушка,  перваЯ
красавица на всю округу, - так он сманил  ее  в  ‹ондон,  пообещав  устроить
камеристкой к одной этакой знатной даме. Ќо слова он не сдержал, и вскоре до
нас дошло, что она, прижив ребенка от него  же  самого,  сделалась  попросту
шлюхой; потом она содержала кофейню в Љовент-ѓардене, а через короткое времЯ
умерла в тюрьме от французской болезни. џ мог бы вам порассказать еще немало
историй. Ќо что вы думаете, как обошелсЯ он со мной самим? Ќадо  вам  знать,
сэр, Я смолоду был морЯком и много раз ходил в  плаваниЯ,  пока  наконец  не
сделалсЯ сам владельцем судна и был уже на пути к богатству, когда  на  менЯ
напал один из этих проклЯтых guardacostas {‘удов береговой охраны  (исп.).},
которые, до того как началась война, нередко захватывали наши корабли. Џосле
боЯ, потерЯв большую часть своей команды, лишившись снастей и обнаружив  две
пробоины по ватерлинии, Я был вынужден спустить  флаг.  ЌегодЯи  угнали  мой
корабль, красавицу бригантину водоизмещением в сто пЯтьдесЯт тонн, а менЯ  с
одним матросом и юнгой посадили в утлую лодчонку, в которой мы с превеликими
трудностЯми добрались в конце концов до ”альмута, - хотЯ испанцы,  вероЯтно,
полагали, что ей и суток не продержатьсЯ на  воде.  Љогда  Я  вернулсЯ  сюда
(потому что здесь проживала тогда моЯ  жена,  уроженка  этих  мест),  сквайр
сказал мне, что ему так  нравитсЯ  отпор,  данный  мною  врагу,  что  он  не
побоитсЯ порекомендовать менЯ в командиры военного  кораблЯ,  если  Я  приму
такое предложение, - и Я заверил его, что с благодарностью приму.  ’ак  вот,
сэр, прошло два или три года, и Я  за  это  времЯ  получил  много  повторных
обещаний  не  только  от  сквайра,  но  (как  он  мне  говорил)   также   из
Ђдмиралтейства. Ћн все не возвращалсЯ из ‹ондона, но менЯ уверЯл, что теперь
мне нечего тревожитьсЯ - перваЯ же вакансиЯ закреплена за мной; и  что  менЯ
по сей день удивлЯет, когда Я это вспоминаю: после стольких разочарований он
давал мне эти посулы так же уверенно, как и  в  первый  раз!  Ќаконец,  сэр,
когда мне это надоело и когда после всех этих проволочек у  менЯ  зародились
некоторые сомнениЯ, Я написал в ‹ондон одному своему другу, у которого,.  по
моим сведениЯм, было знакомство в Ђдмиралтействе, и попросил его  поддержать
ходатайство сквайра, потому что Я опасалсЯ, что тот хлопочет о моем деле  не
так усердно, как он менЯ уверЯл. € что вы думаете, какой ответ Я получил  от
друга? Џоверите ли, сэр, он сообщил мне,  что  сквайр  никогда  в  жизни  не
упоминал моего имени в Ђдмиралтействе, и посоветовал мне, если  нет  у  менЯ
более надежного покровителЯ, отказатьсЯ от моих чаЯний. џ так  и  сделал  и,
посовещавшись с женой, решил открыть питейный дом, где  и  приветствую  вас:
милости просим, ваш покорный слуга! Ђ сквайр со всеми такими же гадами пусть
проваливает к черту!
     - ”у, нехорошо! -  говорит  Ђдамс.  -  Ќехорошо!  Ћн,  конечно,  дурной
человек, но господь, Я надеюсь, обратит его сердце к раскаЯнию.  €  если  бы
только он способен был понЯть всю низость этого скверного  порока,  если  бы
только подумал хоть раз, каким он оказываетсЯ отъЯвленным и опасным  лжецом,
- он, несомненно, прониксЯ бы столь нестерпимым презрением  к  самому  себе,
что стало бы невозможным длЯ него сделать еще хоть шаг по тому же  пути.  €,
сказать по правде, невзираЯ на столь низкое суждение о нем, вполне, впрочем,
заслуженное, в чертах  его  лица  читаютсЯ  достаточные  признаки  той  bona
indoles {Џриродной склонности к добру (лат.).}, той мЯгкости нрава,  котораЯ
свойственна доброму христианину.
     -  Ђх,  сударь,  сударь!  -  говорит  хозЯин.  -  …сли  бы  вы  столько
странствовали, сколько Я, и общались бы со всеми народами, с  какими  Я  вел
торговлю, вы не полагались бы нисколько на лицо человека. "Џризнаки в чертах
лица!" - уж и сказали! Ќа лицо Я посмотрел бы, только чтобы узнать, болел ли
человек оспой, - ни длЯ чего другого.
     Ћн проговорил это с таким неуважением к замечанию Ђдамса, что  тот  был
сильно задет и, быстро вынув трубку изо рта, ответил так:
     - ‘ударь мой, Я, может  быть,  и  без  помощи  кораблЯ  совершал  более
далекие странствиЯ, чем вы. ‚ы думаете, заплывать в разные города и страны -
это значит странствовать? Ќет.

            Coelum non animum mutant qui trans mare currunt {*}.

     {* ’олько ведь небо менЯют, не душу, кто за море едет (лат.) - вошедшаЯ
пословицу строка из "Џосланий" (I, XI, 27) ѓорациЯ.}

     џ в полднЯ могу проделать больший путь, чем вы в целый год. —то же, вы,
Я полагаю, видели ѓеркулесовы столбы и, быть может, стены  Љарфагена.  €  вы
могли, пожалуй, слышать ‘циллу и видеть •арибду; вы, верно,  заходили  в  ту
келью, где был застигнут Ђрхимед при взЯтии ‘иракуз. ‚ы, Я полагаю,  плавали
между –икладами  и  прошли  знаменитым  проливом,  получившим  свое  имЯ  от
несчастной ѓеллы, чьЯ участь так любовно описана Ђполлонием  ђодосским;  вы,
догадываюсь Я, посетили то место,  где  „едал  упал  в  море,  когда  солнце
растопило его восковые крыльЯ; вы, несомненно,  пересекли  Џонт  ќвксинский;
побывали, конечно, на берегах ЉаспиЯ и навестили Љолхиду -  посмотреть,  нет
ли там еще одного золотого руна?
     - Ќет, по чести, сударь, - ответил хозЯин, - ни в одно из этих  мест  Я
никогда не заглЯдывал.
     - Ђ Я побывал в них во всех, - сказал Ђдамс.
     - ’огда, - вскричал хозЯин, - вы были, верно, в Ћст-€ндии,  потому  что
никаких таких мест, Я могу в том присЯгнуть, нет ни на западе, ни в ‹еванте.
     - Џростите, а где ‹евант? -  промолвил  Ђдамс.  -  “ж  ему-то  по  всем
правилам надо быть в Ћст-€ндии.
     - Ћго! ‚ы такой замечательный путешественник, - вскричал кабатчик, -  а
не знаете, где ‹евант! џ рад вам служить, сударь,  но  мне  вы  лучше  таких
вещей не говорите: не хвалитесь перед нами, что вы путешественник, здесь это
не пройдет!
     - …сли ты так туп, что все еще менЯ не понимаешь, - молвил Ђдамс, -  то
Я поЯсню: странствиЯ, о коих Я говорил, заключаютсЯ в книгах, - единственный
вид путешествиЯ, при котором приобретаютсЯ знаниЯ. €з книг Я узнал  то,  что
сейчас утверждал: природа обычно кладет на  лицо  такой  отпечаток  духовной
сущности, что искусный физиономист редко  ошибетсЯ  в  человеке.  „умаю,  вы
никогда не читали на этот  счет  историю  с  ‘ократом,  так  вот  Я  вам  ее
расскажу. Ћдин физиономист заЯвил о ‘ократе, что черты его лица Ясно  выдают
в нем прирожденного плута.  ’акое  суждение,  противоречившее  всему  образу
действий этого великого человека и общепринЯтому мнению о нем, так возмутило
афинских юношей, что они стали швырЯть  камни  в  физиономиста  и  убили  бы
несчастного за его невежество, не удержи их от этого сам ‘ократ: он  объЯвил
замечание правильным и созналсЯ, что, хотЯ он исправлЯет свои наклонности  с
помощью философии, от природы он так привержен к пороку, как о нем замечено.
’ак вот, ответьте мне: как иначе мог бы человек узнать эту историю, если  не
из книг?
     - •орошо, сударь, - сказал кабатчик, - а какаЯ важность в том, знает ее
человек или нет?  Љто  ходит  по  морЯм,  как  Я  ходил,  тот  всегда  имеет
возможность узнать свет, не утруждаЯ своих мозгов ни  ‘ократом,  ни  другими
такими господами.
     - „руг мой, - вскричал Ђдамс, - пусть  человек  проплывет  вокруг  всей
земли и бросит Якорь в каждой  ее  гавани  -  он  вернетсЯ  домой  таким  же
невеждой, каким пустилсЯ в плавание.
     - Ѓог с вами! - ответил кабатчик. - Ѓыл у менЯ боцман, беднЯга; он едва
знал грамоте, а мог водить  корабль  наравне  с  любым  командиром  военного
флота, и к тому же отлично знал торговое дело.
     - ’орговлЯ, - ответил Ђдамс, - как доказывает Ђристотель в первой главе
своей "Џолитики", недостойна философа, а если ведетсЯ так, как  сейчас,  она
противоестественна.
     •озЯин пристально посмотрел на Ђдамса и, выждав с  минуту  в  молчании,
спросил его: не из тех ли он сочинителей, которые пишут в "ѓазеттер"?
     - Џотому что Я слышал, - сказал он, - что ее пишут пасторы.
     - ѓазеттер! - сказал Ђдамс. - —то это такое?
     - ќто грЯзный листок с новостЯми, - ответил хозЯин, - который  вот  уже
много лет распространЯют в народе, чтобы порочить торговлю и честных  людей;
Я не потерпел бы его у себЯ на столе, хотЯ бы мне предлагали его задаром.
     - Ќет, здесь Я ни при чем, -  ответил  Ђдамс,  -  Я  никогда  не  писал
ничего, кроме проповедей; и уверЯю вас, Я не  враг  торговли,  когда  она  в
согласии с честностью, отнюдь нет! џ всегда смотрел на купца, как  на  очень
ценного члена общества, - может быть, не ниже никого,  кроме  лишь  человека
науки.
     - Ќе ниже, нет, - сказал хозЯин, - и того не ниже. —то пользы  было  бы
от науки в стране, где нет торговли? —ем  бы  вы,  пасторы,  покрывали  ваши
плечи и насыщали брюхо? Љто вам доставлЯет ваши шелка,  и  полотна,  и  ваши
вина, и все прочие предметы,  необходимые  длЯ  вашей  жизни?  Љто,  как  не
мореходы?
     - ќто все вам следовало бы скорее назвать предметами роскоши, - ответил
пастор, - но допустим, что они необходимы, - есть нечто  более  необходимое,
чем сама жизнь, и это нам дает учение: учение церкви, хочу  Я  сказать.  Љто
вас облачает в одежду благочестиЯ, кротости, смирениЯ, милосердиЯ,  терпениЯ
и всех других христианских  добродетелей?  Љто  насыщает  ваши  души  млеком
братской любви и питает их тонкой пищей  свЯтости,  котораЯ  очищает  их  от
мерзостных плотских страстей и в то же времЯ утучнЯет  их  воистину  богатым
духом благодати? Љто? - спрошу Я.
     - „а, в самом деле,  кто?  -  восклицает  кабатчик.  -  —то-то  мне  не
доводилось видеть такие одежды и такую пищу, как ни рад Я,  сударь,  служить
вам.
     Ђдамс собралсЯ дать на это  суровую  отповедь,  когда  „жозеф  и  ”анни
вернулись и стали так настойчиво торопить его в дорогу, что  он  не  мог  им
отказать; итак, схватив свою клюку и попрощавшись с хозЯином (причем  теперь
они не были так довольны друг другом, как поначалу, когда только сели вместе
за  стол),  он  вышел  вместе  с  „жозефом  и  ”анни,  выражавшими   сильное
нетерпение, и они все втроем пустились снова в путь.

                             Љонец второй книги


                                Љнига третьЯ

                                  ѓлава I
                ‚ступительное слово в прославление биографии

     ЌевзираЯ  на  предпочтение,  какое  суд  толпы,  быть   может,   отдаст
романистам, выпускающим  свои  книги  под  такими  заглавиЯми,  как  историЯ
Ђнглии, историЯ ”ранции, €спании и т. д., - не подлежит сомнению, что правду
можно найти только у тех авторов, которые прославлЯют жизнь великих людей  и
обычно именуютсЯ биографами, в то времЯ как первых следовало бы называть то-
пографами или хорографами, - термины, которые могли бы превосходно  отметить
различие между ними, ибо своею задачей эти  авторы  ставЯт  главным  образом
описание стран и городов, с  чем  при  посредстве  географических  карт  они
справлЯютсЯ довольно хорошо, так что в этом на них можно положитьсЯ. —то  же
касаетсЯ человеческих поступков и характеров, то здесь их писаниЯ  не  столь
достоверны,  чему  не   требуетсЯ   лучшего   доказательства,   чем   вечные
противоречиЯ, возникающие между двумЯ  топографами,  когда  они  берутсЯ  за
историю одной и той же страны: например, между лордом Љларендоном и мистером
“итлоком, между мистером €чардом  и  ђаненом  и  между  многими  другими,  у
которых факты выставлЯютсЯ в совершенно различном освещении, так что  каждый
читатель верит, чему хочет, а самые рассудительные и  недоверчивые  читатели
справедливо полагают такое писание в целом  не  чем  иным,  как  романом,  в
котором писатель дал волю счастливому и плодотворному вымыслу. Ќо, если  они
сильно расходЯтсЯ в передаче фактов, приписываЯ победу одни  одной  стороне,
другие же другой или одного и того же человека рисуЯ одни  негодЯем,  другие
великим и честным, - то все они, однако же, согласны меж собой  в  указаниЯх
места, где происходили предполагаемые событиЯ и проживало  лицо,  ЯвлЯющеесЯ
одновременно негодЯем и честным человеком. Њы же,  биографы,  ЯвлЯем  пример
обратного. Ќа истинность излагаемых нами событий  можно  вполне  положитьсЯ,
хотЯ мы часто  указываем  неверно,  в  каком  веке  и  в  какой  стране  они
происходили. ’ак, быть может, и достойно изысканий критики, в €спании ли жил
пастух •рисостом, который, как нам  сообщает  ‘ервантес,  умер  от  любви  к
прекрасной Њарселе, пренебрегавшей им, - но станет ли кто  сомневатьсЯ,  что
подобный глупый малый действительно существовал?  …сть  ли  на  свете  такой
скептик, который не поверил бы в  безумие  Љарденьо,  вероломство  ”ернандо,
назойливое любопытство Ђнсельмо, слабость Љамиллы, шаткую дружбу ‹отарио,  -
хотЯ, быть может, касательно времени и места, где жили  все  эти  люди,  наш
добрый историк прискорбно неточен. Ќо самый известный пример такого рода  мы
находим в истинной истории о †иль Ѓлазе, где неподражаемый биограф  допустил
пресловутую ошибку относительно родины доктора ‘анградо,  который  обращалсЯ
со своими пациентами, как виноторговец с винными бочонками, выпускаЯ из  них
кровь и доливаЯ водой. ђазве не известно каждому, кто хоть немного знаком  с
историей медицины, что не в €спании проживал  этот  доктор?  ђавным  образом
неверно называет тот же автор родину своего архиепископа, как и  родину  тех
важных особ, чей возвышенный ум не находил вкуса ни в чем, кроме трагедии, -
и многие другие страны. ’е же ошибки  можно  заметить  и  у  ‘каррона,  и  в
"’ысЯче и одной ночи", и в историЯх Њарианны  и  “дачливого  крестьЯнина  и,
может быть, еще у рЯда писателей этого  разрЯда,  которых  Я  не  читал  или
сейчас не припомню, ибо Я никоим образом не распространЯю эти  замечаниЯ  на
тех авторов современных повестей и "Ђтлантид", которые, не прибегаЯ к помощи
природы или истории, повествуют о личностЯх, каких  никогда  не  было  и  не
будет, и  о  делах,  какие  никогда  не  вершились  и  не  могут  вершитьсЯ;
писателей, чьи герои суть их собственные творениЯ, и чей мозг  -  тот  хаос,
откуда они  черпают  весь  свой  материал.  Ќе  то  чтобы  эти  писатели  не
заслуживали почета, напротив - им, быть может, подобает самый высокий почет:
что может быть благороднее, чем  ЯвлЯть  собою  пример  удивительной  широты
человеческого  гениЯ!  Љ  ним  можно  применить   сказанное   Ѓальзаком   об
Ђристотеле: что они представлЯют собою вторую природу  (потому  что  они  не
имеют ничего общего с первой, на которую авторы более  низкого  разрЯда,  не
умеЯ стоЯть на собственных ногах, вынуждены опиратьсЯ, как на  костыли).  ’е
же, о ком Я сейчас говорю, обладают, по-видимому, такими ходулЯми,  которые,
как сказал в своих письмах блистательный ‚ольтер, "уносЯт наш гений  далеко,
но неравномерным шагом". ‚оистину, далеко за пределы читательского зрениЯ,

                      ‡а царство хаоса и древней ночи.

     Ќо вернемсЯ к первому разрЯду, к тем, кто довольствуетсЯ списыванием  с
природы,  не  создаваЯ  новых  образцов  из  беспорЯдочной  груды   материи,
нагроможденной в их собственном  мозгу.  ђазве  такаЯ  книга,  как  та,  что
повествует о подвигах прославленного „он Љихота, не заслуживает  именоватьсЯ
историей больше даже, чем историЯ Њарианы? €бо  в  то  времЯ  как  последнЯЯ
замкнута в границы  известного  времени  и  известной  страны,  перваЯ  есть
историЯ мира в целом или по меньшей мере той части  его,  котораЯ  причастна
законам, искусствам и наукам, - ее  историей  от  того  времени,  когда  она
впервые приобщилась к ним, и до наших дней, и далее - доколе  она  будет  им
причастна.
     ’еперь Я попробую применить эти замечаниЯ к лежащему перед нами  труду,
ибо, по правде сказать, Я их здесь изложил главным образом  в  целЯх  отвода
некоторых предположений, какие  могут  построить  касательно  отдельных  его
частностей простосердечные люди,  всегда  спешащие  усмотреть  в  изложенном
отчет о добродетелЯх своих друзей. Ќесомненно, некоторые из  моих  читателей
узнали законоведа в почтовой карете, как только услышали его  голос.  ‚полне
вероЯтно, что мой остроумец и чопорнаЯ дама также встретЯтсЯ  со  знакомыми,
равно как и все прочие действующие  лица.  Џоэтому,  чтоб  устранить  всЯкие
злостные сопоставлениЯ, Я заЯвлЯю здесь раз  навсегда,  что  Я  описываю  не
людей, а нравы, не индивидуума, а вид. Њне, может быть, возразЯт: так  разве
действующие лица не взЯты из жизни? Ќа это Я отвечу  утвердительно,  Я  даже
могу, пожалуй, сказать, что написал очень мало такого, чего бы не видел сам.
‡аконовед не только что живет,  но  прожил  уже  четыре  тысЯчи  лет;  и,  Я
надеюсь, бог продлит его жизнь еще на  столько  же.  Љ  тому  же  его  можно
встретить не только среди людей  одной  профессии,  одного  вероисповеданиЯ,
одной страны, но когда  впервые  поЯвилось  на  человеческой  сцене  низкое,
себЯлюбивое существо, которое ставило свое  "Я"  в  центре  всего  творениЯ,
которое не желало ни утруждать себЯ, ни подвергатьсЯ  опасности,  ни  давать
деньги, чтобы помочь другому человеку или спасти ему жизнь, - тогда  родилсЯ
наш юрист; и покуда такаЯ особа, какую Я сейчас описал, существует на земле,
до тех пор проживет и он. Ђ следовательно, ему  воздают  мало  чести,  когда
полагают, что он  силитсЯ  изобразить  какого-либо  маленького,  безвестного
человека, потому что он случайно сходствует с ним той или иной  чертой  или,
скажем, своею профессией; между тем как его поЯвление на  свет  предполагало
куда более широкие и благородные цели: не выставить на посмеЯние одно жалкое
существо перед узким и презренным кругом его знакомых, но  показать  зеркало
тысЯчам, в тишине их кабинетов,  чтоб  они  могли  узреть  свое  уродство  и
постарались бы от него избавитьсЯ,  -  и  таким  образом,  претерпев  тайное
унижение, избегли бы публичного  срама.  ќто  ставит  границу  и  определЯет
различие между сатириком и пасквилЯнтом: первый тайно исправлЯет  недостатки
человека длЯ его же  блага  -  как  отец;  второй  публично  позорит  самого
человека в острастку другим - как палач.
     ЋстаетсЯ еще только рассмотреть кое-какие  мелкие  обстоЯтельства.  Љак
драпировка не менЯет портрета, так, сколько бы мода  ни  менЯлась  в  разные
времена, сходство от этого не  уменьшаетсЯ.  ’ак  что,  мне  кажетсЯ,  мы  с
уверенностью можем сказать, что миссис ’ау-‚ауз ровесница нашему  юристу;  и
хотЯ в тех превратностЯх,  каким  она  должна  была  подвергнутьсЯ  в  столь
длительном существовании, ей, наверно, довелось в свое  времЯ  стоЯть  и  за
стойкой в гостинице, - Я не постеснЯюсь утверждать, что в круговороте  веков
она когда-нибудь восседала  и  на  троне.  Љороче  говорЯ,  если  когда-либо
крайнЯЯ  буйность  нрава,  жадность  и  бесчувствие  к  человеческому  горю,
приправленное некоторой долей лицемериЯ, соединЯлись  в  женском  облике,  -
этой женщиной была миссис ’ау-‚ауз; а если когда-либо замечались  в  мужчине
проблески доброты, затемненные скудостью духа и разума, - этим мужчиной  был
не кто иной, как ее трусливый муж.
     Ќе стану больше задерживать читателЯ  и  сделаю  ему  только  еще  одно
предостережение обратного свойства. Љак в большинстве наших действующих  лиц
мы хотим бичевать не индивидуумов, а всех людей того же рода, - так в  наших
общих описаниЯх мы имеем в виду не всех  огулом,  но  подразумеваем  наличие
многих исключений. Ќапример, при описании  "высоких  лиц"  мы,  конечно,  не
намеревались включить сюда уже и тех, которые к чести  длЯ  своего  высокого
званиЯ умеют благонаправленной снисходительностью сделать свое превосходство
возможно менее тЯгостным длЯ людей, поставленных, главным  образом  по  воле
случаЯ, ниже их. ’ак, Я мог  бы  назвать  одного  пэра,  возвышающегосЯ  над
людьми столько же по своей природе, сколько благодарЯ ”ортуне: носЯ на своей
особе благородные знаки почета, он носит в то же времЯ печать достоинства на
душе своей, отмеченной величием, обогащенной знанием и украшенной гением.  џ
видел, как этот человек, оказываЯ щедрую помощь другому, свободно общалсЯ  с
ним и был ему покровителем и в то же  времЯ  приЯтелем.  џ  мог  бы  назвать
одного простолюдина, своими превосходными талантами вознесенного над  толпой
так высоко, как его не мог бы всей своей  властью  возвысить  государь:  его
обращение с теми, кому он оказывает услугу, приЯтнее самой услуги, и он  так
умеет проЯвлЯть радушие, что,  если  бы  мог  отбросить  врожденное  величие
осанки, он часто заставлЯл бы самого смиренного из своих знакомых  забывать,
кто хозЯин того дома, где  их  столь  любезно  принимают.  ќти  образы,  мне
думаетсЯ, должны быть всем известны; Я заЯвлЯю, что они  взЯты  из  жизни  и
нисколько не возвышаютсЯ над ней. Џод описанными мною "высокими  людьми"  Я,
следовательно, разумею множество жалких особ, которые, позорЯ  своих  дедов,
чей почет и богатства они  унаследовали  (или  еще,  пожалуй,  больше  своих
матерей, - потому что такое вырождение едва  ли  вероЯтно),  имеют  наглость
проЯвлЯть пренебрежение к людЯм,  стоЯщим  отнюдь  не  ниже  тех,  кому  они
обЯзаны собственным  своим  величием.  Ќевозможно,  мне  кажетсЯ,  придумать
зрелище, более достойное нашего негодованиЯ, чем человек, который не  только
пЯтнает родовой  свой  герб,  но  срамит  весь  род  человеческий,  надменно
обращаЯсь с людьми достойными, ЯвлЯющими собою честь  длЯ  природы  своей  и
позор длЯ ветреной ”ортуны.
     Ђ теперь, читатель, прихватив с собою эти  указаниЯ,  ты  можешь,  если
хочешь, последовать дальше за течением нашей правдивой истории.


                                  ѓлава II
            ЌочнаЯ сцена, во времЯ которой на долю Ђдамса и его
            спутников выпало несколько удивительных приключений

     Ќаши путешественники столь поздно выбрались из  гостиницы,  или  кабака
(можно назвать так и этак), что немного прошли они миль, когда их  настигла,
или встретила, ночь, - как вам будет угодно. —итатель должен менЯ  извинить,
что Я не вдаюсь в подробное описание их пути;  так  как  мы  приближаемсЯ  к
местожительству господ Ѓуби и так как имЯ это несколько опасного свойства  и
некоторые злонамеренные лица могут в коварстве своем применить его ко многим
достойным деревенским сквайрам - порода людей,  котораЯ  представлЯетсЯ  нам
вполне безобидной и внушает нам должное почтение, - то мы  ничем  не  желаем
содействовать таким злонамеренным целЯм.
     Њгла уже покрыла половину земного шара, когда ”анни  шепотом  попросила
„жозефа остановитьсЯ длЯ отдыха, потому что она так устала,  что  больше  не
может идти. „жозеф тотчас  убедил  Ђдамса,  еще  ничуть  не  притомившегосЯ,
сделать привал. ’от, едва уселсЯ, начал скорбеть об утрате своего  любезного
ќсхила, и только мысль, что в  темноте  он  все  равно  не  мог  бы  читать,
несколько утешила его.
     Ќебо было так затЯнуто облаками, что не проглЯдывала ни одна звезда. ’о
была воистину "зримаЯ тьма",  по  выражению  Њильтона.  ќто  обстоЯтельство,
однако, было очень приЯтно длЯ „жозефа, ибо ”анни, не опасаЯсь, что Ђдамс ее
увидит, дала волю своей страсти, как никогда до  той  поры:  склонив  голову
„жозефу на грудь, она беззаботно обвила его руками и позволила ему прижатьсЯ
щекой к ее щеке. ќто преисполнило нашего героЯ таким  счастьем,  что  он  не
променЯл бы свою мураву на прекраснейший  пуховик  в  прекраснейшем  в  мире
дворце.
     Ђдамс сел поодаль  от  влюбленных  и,  не  желаЯ  мешать  им,  предалсЯ
размышлению. Ќо немного времени провел он так,  когда  заметил  вдали  свет,
который,  казалось,  приближалсЯ  к  нему.  Ћн  тотчас  окликнул  невидимого
путника, но, к его прискорбию и удивлению, свет на миг остановилсЯ  и  затем
исчез. ’огда Ђдамс спросил у „жозефа, не видел ли он свет.  „жозеф  ответил,
что видел.
     - Ђ заметил ты, как он исчез? - добавил Ђдамс. -  џ  хоть  и  не  боюсь
привидений, но допускаю их существование.
     Ћн погрузилсЯ  в  размышлениЯ  об  этих  бесплотных  существах,  вскоре
прерванные несколькими голосами, которые прозвучали, как ему помнилось, чуть
ли не над ухом у него, хотЯ на деле они доносились с  изрЯдного  расстоЯниЯ.
’ак или иначе, но он отчетливо разобрал,  что  путники  сговариваютсЯ  убить
всЯкого, кого они встретЯт. Ђ  немного  погодЯ  услышал,  как  один  из  них
сказал, что за эти две недели он уже прирезал с дюжину.
     Ђдамс упал на колени и вверил себЯ промыслу божию, а беднаЯ ”анни, тоже
расслышавшаЯ эти страшные слова, обнЯла „жозефа так крепко, что если  бы  не
боЯзнь за подругу (потому что и он был не глух), то любую  опасность,  какаЯ
грозила бы только ему, он почел бы недорогою ценой за такие объЯтиЯ.
     € вот „жозеф вынул свой  перочинный  нож,  а  пастор,  кончив  молитву,
схватилсЯ  за  клюку,  единственное  свое  оружие,  и,  подойдЯ  к  „жозефу,
предложил ему разлучитьсЯ с ”анни и поместить ее в тыл. Ќо его совет осталсЯ
втуне, девушка только крепче прижалась к  милому,  ничуть  не  постеснЯвшись
присутствием Ђдамса, и ласкающим голосом заЯвила, что готова умереть  в  его
объЯтиЯх. „жозеф, с невыразимой страстью прижав ее к груди, шепнул  ей,  что
"смерть в ее объЯтиЯх ему отрадней, чем  жизнь  без  них".  Ђдамс,  потрЯсаЯ
клюкой, сказал тогда, что и он презирает смерть не менее, чем кто другой,  а
затем громко провозгласил:

               Est hic, est animus lucis contemptor et ilium,
               Qui vita bene credat emi quo tendis, honorem {*}.
               {* …сть здесь дух, презирающий свет, и он полагает
               „ешево жизнью купить ту честь, которой ты ищешь (лат.)
                                     (‚ергилий. ќнеида, IX, 205-206).}

     ѓолоса на миг замолкли, потом один из них прокричал:
     - Љто тут есть, черт побери? - на что  у  Ђдамса  хватило  благоразумиЯ
промолчать; и вдруг он увидел несколько огней,  которые  возникли,  как  ему
почудилось, все сразу из-под земли и быстро стали к  нему  приближатьсЯ.  Ћн
тотчас заключил, что  это  привидениЯ,  и,  сообразив,  что  и  голоса  были
нечеловеческие, воскликнул:
     - €менем господа, чего тебе надобно?
     ’олько он это выговорил, как один из голосов крикнул:
     - ‚от они, черт их возьми!
     € вскоре затем Ђдамс услышал звуки крепких ударов, как будто  несколько
человек схватились в драке на палках. Ћн уже двинулсЯ было к месту сражениЯ,
когда „жозеф поймал его за полы, умолЯЯ не мешкать и, покуда  темно,  увести
”анни от опасности. Ђдамс тотчас уступил. „жозеф помог  ”анни  поднЯтьсЯ,  и
они все трое пустились наутек; не оглЯдываЯсь и не подвергшись  погоне,  они
отмахали добрых две  мили,  -  причем  ”анни  ни  разу  не  пожаловалась  на
усталость,  -  когда  увидели  вдалеке  несколько  огоньков   на   небольшом
расстоЯнии друг от друга; сами же они оказались в это времЯ на склоне  очень
крутого косогора. Ђдамс поскользнулсЯ и мгновенно исчез из виду, что  сильно
напугало „жозефа и ”анни; но если бы свет позволил им что-нибудь разглЯдеть,
они бы, верно, с трудом удержались  от  смеха  при  виде  того,  как  пастор
катитсЯ с горы, - а он действительно проделал таким  образом  весь  путь  от
вершины до подножьЯ, не причинив себе вреда. Џотом, чтобы успокоить  их,  он
прокричал во весь голос, что цел и  невредим.  „жозеф  и  ”анни  постоЯли  с
минуту, раздумываЯ, как им быть. Џотом сделали несколько шагов до места, где
спуск казалсЯ не таким крутым, и тогда „жозеф,  взЯв  свою  ”анни  на  руки,
твердо пошел вниз по косогору и, ни разу не споткнувшись, опустил ее наконец
наземь у подножьЯ горы, где к ним вскоре присоединилсЯ и Ђдамс.
     “читесь,  мои  прекрасные  соотечественницы!  Џомните   о   собственной
слабости и тех  возможностЯх,  при  которых  сила  мужчины  может  вам  быть
полезна, и, взвесив должным образом то и другое, остерегайтесь избирать себе
парой жидконогих щеголей и модных  петиметров,  которые  не  только  что  не
понесут вас на крепких руках, как  „жозеф  ќндрус,  по  неровным  дорогам  и
крутым уклонам жизненного пути, но еще, пожалуй, захотЯт  в  бессилии  своем
оперетьсЯ на вашу силу и помощь.
     Ќаши путешественники двинулись дальше - туда,  где  виднелсЯ  ближайший
огонек, и, миновав выгон, выбрались на лужок; теперь  огонь,  казалось,  был
совсем уже недалеко, но, к своему горю, они очутились на берегу реки.  Ђдамс
остановилсЯ и объЯвил, что он-то может пересечь  ее  вплавь,  но  не  знает,
удастсЯ ли переправить таким образом и ”анни; на что  „жозеф  возразил,  что
если пойти вдоль берега, то им непременно встретитсЯ вскоре мост, тем  более
что множество огней не  оставлЯет  сомнений  в  том,  что  неподалеку  лежит
селение.
     - ‚ерно, - сказал Ђдамс, - Я и не подумал.
     € вот, принЯв план „жозефа,  они  пересекли  два  выгона  и  подошли  к
маленькому Яблоневому саду, который вывел их к дому. ”анни попросила „жозефа
постучатьсЯ туда, уверЯЯ, что от усталости еле стоит на ногах. Ђдамс, шедший
первым, совершил  эту  церемонию;  дверь  тотчас  отворилась,  и  на  пороге
поЯвилсЯ простой на вид человек. Ђдамс объЯснил  ему,  что  с  ними  молодаЯ
женщина, котораЯ так утомлена путешествием, что они будут ему очень обЯзаны,
если он позволит ей зайти и отдохнуть. —еловек осветил ”анни свечой, которую
держал в руке, и, так как девица  показалась  ему  невинной  и  скромной,  а
учтиваЯ манера Ђдамса не вызвала у него никаких опасений, он тотчас ответил,
что будет рад предложить отдых в своем доме и девушке, и спутникам ее. ‡атем
он провел их в очень приличную комнату, где сидела за столом его  жена;  она
тотчас поднЯлась и стала придвигать стульЯ, приглашаЯ их сесть, и не  успели
они принЯть приглашение, как хозЯин  дома  спросил  их,  не  выпьют  ли  они
чего-нибудь, чтоб освежитьсЯ. Ђдамс поблагодарил и ответил, что не отказалсЯ
бы от кружки элЯ, и „жозеф с ”анни присоединились к его выбору. Џока  хозЯин
наполнЯл весьма объемистый кувшин, его жена, сказав гостье, что у нее  очень
усталый вид, стала ее уговаривать, чтоб она выпила чего-нибудь покрепче элЯ;
та горЯчо поблагодарила, но отказалась, добавив, что и впрЯмь очень  устала,
но что короткий отдых, конечно, восстановит ее силы.
     Љогда все уселись за стол, мистер Ђдамс, влив в себЯ немалое количество
элЯ и с общего  разрешениЯ  закурив  трубку,  обратилсЯ  к  хозЯину  дома  с
вопросом: не пошаливает ли в окрестности нечистаЯ сила? Ќе получив ответа на
свой вопрос, он начал рассказывать, на какое  приключение  они  натолкнулись
сейчас в горах. Ќо не довел он свой рассказ и до половины, как кто-то громко
застучал в дверь. ‚се выразили некоторое удивление, а ”анни и добраЯ женщина
сильно побледнели. Њуж вышел на стук, и,  пока  он  был  в  отсутствии,  что
продолжалось довольно  долго,  они  все  молча  смотрели  друг  на  друга  и
прислушивались к шумному разговору, - звучало сразу несколько голосов. Ђдамс
уже не сомневалсЯ, что это блуждают духи,  и  обдумывал,  как  их  заклЯсть;
„жозеф готов был склонитьсЯ к тому же мнению; ”анни сильней опасалась людей,
нежели  призраков,  а  добраЯ  женщина  начала  подозревать  своих   гостей,
вообразив, что там, за дверью, жулики из одной с ними шайки. Ќаконец  хозЯин
дома вернулсЯ и со  смехом  сказал  Ђдамсу,  что  его  привидение  раскрыто:
убийцами были овцекрады, а двенадцать жертв - не что  иное,  как  зарезанные
ими овцы. Љ этому он добавил, что пастухи с ворами управились, двоих поймали
и теперь ведут их к мировому судье. ќто сообщение разогнало  все  страхи;  и
только  џдамс  пробормотал  про  себЯ,  что  он  тем  не  менее  убежден   в
существовании привидений.
     Ћни весело сидели  у  огнЯ,  покуда  хозЯин,  оглЯдев  своих  гостей  и
рассудив, что рЯса, выбившаЯсЯ из-под кафтана у Ђдамса, и поношеннаЯ  ливреЯ
„жозефа ќндруса плохо соответствуют дружественному тону между ними, не начал
строить коекакие предположениЯ,  не  совсем  выгодные  длЯ  его  гостей;  и,
обратившись  к  Ђдамсу,  он