        Ђнатоль ”ранс. ‚осстание Ђнгелов

---------------------------------------------------------------
     (с) Њ. ЃогословскаЯ, Ќ. ђыкова перевод с французского
     €зд: "Џравда", 1958 г.
     OCR, SpellCheck: „митрий ђощин
---------------------------------------------------------------

        ѓ‹Ђ‚Ђ I,
     <i>котораЯ в  немногих строках излагает историю  одной французской семьи с
1789 года до наших дней.</i>

     ЋсобнЯк д'ќпарвье под сенью св. ‘ульпициЯ выситсЯ своими тремЯ суровыми
этажами над  двором, позеленевшим  от моха,  с  садом, который из года в год
теснЯт все более высокие, все ближе подступающие к нему зданиЯ; но в глубине
два громадных каштана все еще вздымают над ним свои поблекшие вершины. ‡десь
с 1825  по  1857  год жил  великий  человек  этой  семьи,  Ђлександр  Ѓюссар
д'ќпарвье,    вице-президент    государственного    совета   при    €юльском
правительстве,   член   Ђкадемии  моральных  и   политических   наук,  автор
трехтомного  in   octavo   "’рактата   о  гражданских   и  религиозных
установлениЯх народов", труда, к сожалению, незаконченного.
     ќтот  прославленный теоретик  либеральной монархии оставил  наследником
своего  рода,  своего  состоЯниЯ  и  своей славы  ”ульгенциЯ-Ђдольфа Ѓюссара
д'ќпарвье,  который, сделавшись  сенатором  при ‚торой империи,  значительно
увеличил  свои  владениЯ  тем, что скупил участки,  через которые должен был
пройти проспект €мператрицы,  а  сверх  того произнес замечательную  речь  в
защиту светской власти пап.
     “ ”ульгенциЯ  было  три  сына.  ‘тарший,  Њарк-Ђлександр,  поступил  на
военную службу и сделал блестЯщую карьеру: он умел хорошо  говорить. ‚торой,
ѓаэтан,  не  проЯвил  никаких особенных талантов. Ћн  жил  большей частью  в
деревне, охотилсЯ, разводил лошадей, занималсЯ  музыкой и живописью. ’ретий,
ђенэ, с детства  был  предназначен к юриспруденции, но,  будучи  в должности
помощника прокурора,  подал в отставку, чтобы избежать участиЯ  в применении
декретов ”ерри о конгрегациЯх; позднее, когда в правлении президента ”альера
возвратились времена „ециЯ и „иоклетиана, он посвЯтил все свои знаниЯ и  все
свое усердие служению гонимой церкви.
     ‘о времени Љонкордата  1801  года до  последних лет ‚торой  империи все
д'ќпарвье, дабы подать пример, аккуратно посещали церковь. ‘кептики в  душе,
они считали религию средством, которое способствует управлению. Њарк  и ђенэ
были первыми в  роду, проЯвившими истинное благочестие. ѓенерал, еще  будучи
полковником,  посвЯтил свой полк  "‘ердцу  €исусову" и  исполнЯл
обрЯды с таким  рвением,  которое  выделЯло  его даже среди военных,  а ведь
известно, что набожность, дщерь неба, избрала своим любимым местопребыванием
на  земле сердца  генералов ’ретьей республики. €  вера подчинЯетсЯ капризам
судьбы.  Џри  старом  режиме  вера  была достоЯнием  народа,  но  отнюдь  не
дворЯнства и  не  просвещенной буржуазии. ‚о времЯ Џервой  империи всЯ армиЯ
сверху донизу была заражена безбожием. ‚ наши дни народ не верит  ни во что.
ЃуржуазиЯ стараетсЯ  верить, и  иногда  ей  это удаетсЯ, как удалось Њарку и
ђенэ д'ќпарвье, однако брат их, сельский дворЯнин ѓаэтан не достиг этого. Ћн
был агностиком,  -  как  говорЯт  в спите, чтобы не  употреблЯть неприЯтного
слова "вольнодумец", - и  он  открыто  объЯвлЯл себЯ агностиком,
вопреки доброму обычаю скрывать такие вещи.  ‚ наше времЯ существует столько
способов верить и  не верить,  что грЯдущим историкам  будет стоить немалого
труда разобратьсЯ  в  этой путанице. Ќо  ведь и  мы не лучше  разбираемой  и
верованиЯх эпохи ‘иммаха и ЂмвросиЯ.
     ђевностный  христианин,  ђенэ  д'ќпарвье   был  глубоко  привержен  тем
либеральным идеЯм, которые  достались ему от предков как свЯщенное наследие.
‚ынужденный  боротьсЯ с республикой, безбожной и Якобинской, он тем не менее
считал себЯ республиканизм. Ћн требовал независимости и  суверенных прав длЯ
церкви  во имЯ свободы. ‚ годы ожесточенных дебатов об  отделении церкви  от
государства и споров  о  конфискации церковного имущества соборы епископов и
собраниЯ верующих происходили у него в доме.
     € когда  в  большой  зеленой  гостиной  собирались наиболее влиЯтельные
вожди католической партии-прелаты, генералы, сенаторы, депутаты, журналисты,
и  души  всех  присутствующих устремлЯлись с  умилительной  покорностью  или
вынужденным  послушанием  к  ђиму,  а  господин   д'ќпарвье,  облокотЯсь  на
мраморный выступ камина, противопоставлЯл гражданскому праву каноническое  и
красноречиво  изливал свое  негодование  по  поводу  ограблениЯ  французской
церкви, - два старинных портрета, два лика, неподвижные и немые, озирали  на
это  злободневное  собрание.  Ќаправо от  камина-портрет работы „авида-ђомэн
Ѓюссар,  землепашец  из ќпарвье,  в  куртке и  канифасовых  штанах,  с лицом
грубым, хитрым, слегка насмешливым, - у него были основаниЯ смеЯтьсЯ: старик
положил  начало благосостоЯнию  семьи,  скупаЯ  церковные  угодьЯ.  ‘лева  -
портрет кисти †ерара - сын этого крестьЯнина, в  парадном мундире, увешанный
орденами, барон ќмиль Ѓюссар  д'ќпарвье, префект империи  и  первый советник
министра юстиции при Љарле  X, скончавшийсЯ в 1837 году церковным  старостой
своего прихода со стишками  из  вольтеровской  "„евственницы" на
устах.
     ђенэ д'ќпарвье в 1888 году  женилсЯ на  Њарии-Ђнтуанетте Љупель, дочери
барона ЉупелЯ, горнозаводчика в Ѓленвилле (‚ерхнЯЯ ‹уара); с 1903 года  г-жа
д'ќпарвье  возглавлЯет  общество  христианских  матерей.  ‚  1908  году  эти
примерные супруги выдали замуж старшую дочь; остальные трое детей - два сына
и дочь - еще жили с ними.
     Њладший  сын  -  шестилетний  ‹еон  -  помещалсЯ  в   комнате  рЯдом  с
апартаментами матери и сестры Ѓерты. ‘тарший Њорис занимал маленький, в  две
комнаты, павильон  в  глубине  сада. Њолодой человек  располагал  там полной
свободой, благодарЯ чему жизнь в семье казалась ему вполне сносной. ќто  был
довольно красивый юноша, элегантный, без излишней манерности; легкаЯ улыбка,
чуть приподнимавшаЯ один уголок его губ, была не лишена приЯтности.
     ‚ двадцать пЯть лет Њорис обладал мудростью ќкклезиаста.  “сомнившись в
том, чтобы человек мог получить какую-либо пользу от своих земных трудов, он
никогда не обременЯл себЯ  ни малейшим усилием. ‘ самых ранних лет этот юный
представитель знатного  рода  успешно  избегал  учениЯ и, так  и не  отведав
университетской премудрости, сумел  стать доктором прав и адвокатом судебной
палаты.
     Ћн никого не защищал и не  выступал  ни в каких процессах. Ћн ничего не
знал  и не хотел  ничего знать, сообразуЯсь  в  этом  со  своими  природными
способностЯми,   милую  ограниченность  коих  он  избегал  перегружать,  ибо
счастливый инстинкт  подсказал ему,  что лучше понимать  мало,  чем понимать
плохо.
     Џо  выражению аббата  ЏатуйлЯ, Њорис свыше получил  блага христианского
воспитаниЯ. ‘  детства он  видел примеры  христианского благочестиЯ  у  себЯ
дома, а когда, окончив коллеж, он был зачислен на юридический факультет,  он
обрел у родительского очага ученость докторов, добродетель духовных пастырей
и  постоЯнство стойких женщин. ‘оприкоснувшись с общественной и политической
жизнью во времЯ великого гонениЯ на французскую  церковь, он не пропустил ни
одной манифестации  католической молодежи;  в дни  конфискаций  он  возводил
баррикады  у себЯ в  приходе,  и вместе со своими  приЯтелЯми выпрЯг лошадей
архиепископа,  когда   того  изгнали   из  дворца.  Ћднако   во  всех   этих
обстоЯтельствах он проЯвлЯл  весьма умеренное  рвение; никто не видел, чтобы
он красовалсЯ в первых рЯдах  этого героического воинства, призываЯ солдат к
славному неповиновению, или швырЯл в казначейских чиновников грЯзью и осыпал
их оскорблениЯми.
     Ћн выполнЯл свой долг-и только, а если во времЯ великого  паломничества
1911  года  он и отличилсЯ  в ‹урде,  переносЯ  расслабленных, то существует
подозрение, что  делал  он  это с  целью понравитьсЯ  г-же де  ла ‚ердельер,
котораЯ  любит  сильных мужчин. Ђббат Џатуйль, друг семьи и глубокий  знаток
души  человеческой, понимал, что Њориса  отнюдь не  привлекает  мученический
венец.  Ћн  упрекал  его  в  недостатке  рвениЯ  и  драл  за  уши,   называЯ
бездельником. ‚о всЯком случае, Њорис был верующим. ‘реди заблуждений юности
вера его оставалась  нетронутой, ибо  он к ней не  прикасалсЯ. Ћн никогда не
пыталсЯ вникнуть  ни  в  один  из ее  догматов. …му  не  приходило  в голову
задумыватьсЯ  над  нравственными  принципами,  господствовавшими  в кругу, к
которому  он  принадлежал.  Ћн принимал  их  такими,  какими  они  были  ему
преподнесены. Џоэтому при  всех  обстоЯтельствах  он  выказывал себЯ  вполне
порЯдочным человеком, что было бы выше его сил, если бы он стал размышлЯть о
тех  основах,  на коих  зиждутсЯ  нравы,  Ћн был вспыльчив,  горЯч,  обладал
чувством чести и  тщательно развивал  его в себе. Ћн не был ни тщеславен, ни
заносчив. Љак  большинство французов, он  не любил тратить деньги;  если  бы
женщины не  заставлЯли его делать им подарки, он  сам не стал бы  ничего  им
дарить.  Ћн полагал, что презирает  женщин, а  на самом  деле обожал  их, но
чувственность его была столь непосредственной, что не позволЯла ему замечать
это.  …динственное,  чего  никто не  угадывал в  нем  и  сам  он  отнюдь  не
подозревал в себе, хотЯ об этом и можно было догадатьсЯ по теплому  влажному
сиЯнию, вспыхивавшему иногда в глубине  его красивых светло-карих глаз, -это
то,  что  он  был  существо  нежное,  способное  к  дружбе;  а  в  общем,  в
повседневной жизни он был изрЯдный повеса.

        ѓ‹Ђ‚Ђ II,
     <i>в которой читатель найдет полезные сведениЯ  об одной библиотеке, где в
скором времени произойдут невероЯтные событиЯ.</i>

     ЋбъЯтый желанием охватить весь круг человеческих знаний и стремЯсь дать
своему  энциклопедическому  гению вещественный символ и  реальную видимость,
соответствующую своим денежным средствам,  барон  Ђлександр д'ќпарвье собрал
библиотеку в  триста  шестьдесЯт тысЯч томов  и  рукописей, большинство коих
принадлежало ранее бенедиктинцам из ‹игюже.
     ‚ особом пункте  своего  завещаниЯ  он вменЯл в обЯзанность наследникам
пополнЯть  после  его  смерти библиотеку  всем,  что будет  выходить и  свет
ценного в области естествознаниЯ, социологии, политики, философии и религии.
Ћн  выделил из оставленного им наследства специальные суммы  длЯ этой цели и
поручил  свою  библиотеку  заботам  старшего   сына  ”ульгенциЯ-Ђдольфа.   €
”ульгенций-Ђдольф с сыновней рачительностью выполнЯл последнюю  волю  своего
знаменитого отца.
     Џосле него  эта  огромнаЯ библиотека, стоимость  коей превосходила долю
каждого из наследников, осталась неразделенной между тремЯ сыновьЯми и двумЯ
дочерьми  сенатора. €  ђенэ д'ќпарвье, к которому  перешел особнЯк на  улице
ѓарансьер,  стал  хранителем  его  богатейшего  собраниЯ.  ‘естры его,  г-жа
Џоле-де-‘ен-”эн и г-жа  Љюиссар, неоднократно настаивали на ликвидации этого
громадного и  бездоходного  имущества, но ђенэ и ѓаэтан выкупили долю  своих
двух  сонаследниц, и библиотека была спасена. ђенэ д'ќпарвье занЯлсЯ даже ее
пополнением, согласно воле  основателЯ. Ћднако  с  каждым годом он  сокращал
количество и  стоимость новых приобретений,  основываЯсь на том,  что плодов
умственного труда в …вропе становитсЯ все меньше.
     ѓаэтан, напротив, из собственных средств пополнЯл библиотеку новыми, на
его взглЯд, достойными трудами, выходившими во ”ранции, а также за границей,
и при этом  показал  себЯ  не  лишенным объективного  суждениЯ, хотЯ  братьЯ
считали,  что  у  него  нет  и  крупицы  здравого  смысла.  ЃлагодарЯ  этому
праздному,  любознательному  человеку  книжное  собрание  барона  Ђлександра
кое-как держалось на уровне своего времени.
     Ѓиблиотека д'ќпарвье еще и сейчас одна  из  лучших частных библиотек  в
…вропе  по  богословию,  юриспруденции  и истории.  ‚ы можете изучать  здесь
физику, или,  лучше  сказать,  физические  науки во всех их разветвлениЯх, а
если вам вздумаетсЯ, то и метафизику, или метафизические науки, то есть все,
что лежит за пределами физики и  не  имеет другого названиЯ,  ибо невозможно
обозначить  каким-нибудь существительным то, что не имеет существа, а ЯвлЯет
собой лишь  мечты и иллюзорные  представлениЯ.  ‚ы можете наслаждатьсЯ здесь
философами, которые утверждают, отрицают или разрешают проблему абсолютного,
определЯют  неопределимое  и устанавливают  границы безграничного.  ‚се  что
угодно можно найти в этой груде писаний и сочинений, свЯщенных и нечестивых,
-все,  вплоть  до  самого  модного,  самого  элегантного  прагматизма.  €ные
библиотеки  знамениты более  богатым  собранием  переплетов, которые внушают
почтение   своей   древностью,   славЯтсЯ  своим   происхождением,   пленЯют
атласистостью и  оттенками кожи, - они обратились в  драгоценность благодарЯ
искусству  золотильщика, который вытиснил на них тончайший узор -  виньетки,
завитки, гирлЯнды, кружева, эмблемы, гербы, - и своим нежным  блеском чаруют
ученые   взоры;  в  других  библиотеках   вы,  может  быть,  найдете  больше
манускриптов, которые венецианскаЯ, фламандскаЯ или туренскаЯ кисть украсила
тонкими и живыми миниатюрами. Ќо ни одна из них не превзойдет эту библиотеку
богатством  собранных  в   ней  отличных,   солидных   изданий  старинных  и
современных, духовных и  светских авторов. ‚  ней можно  найти  все, что нам
осталось  от древних веков, отцов церкви, апологетов  и декреталистов,  всех
гуманистов ‚озрождениЯ, всех энциклопедистов, всю философию, всю науку.
     €менно  это  и заставило  кардинала Њерлена сказать, когда он соизволил
посетить библиотеку:
     - Ќевозможно  найти человека, у  которого  была бы  достаточно  крепкаЯ
голова, чтобы вместить  всю ученость, собранную на этих полках. Љ счастью, в
этом нет никакой необходимости.
     Љогда монсиньор Љашпо  был викарием в  Џираже, он там часто занималсЯ и
нередко говаривал:
     - ‡десь достаточно пищи, чтобы вскормить не одного ”ому Ђквинского и не
одного ЂриЯ,  если бы  только  умы человеческие не утратили былого  рвениЯ к
добру и злу.
     ђукописи,  бесспорно, составлЯют главное богатство  этого колоссального
собраниЯ.  ‘реди  них  особенного  вниманиЯ  заслуживают  неизданные  письма
ѓассенди,   отца   Њерсенна,  ЏаскалЯ,   которые  проливают  новый  свет  на
мировоззрение XVII века.  Ќеобходимо также отметить древнееврейские писаниЯ,
талмуды, ученые сочинениЯ раввинов, печатные  или рукописные,  арамейские  и
самаритЯнские тексты на бараньей коже или дощечках сикоморы, -словом, все те
драгоценные  древние  экземплЯры,  которые были  собраны  в  …гипте и  ‘ирии
знаменитым Њоисеем  „инским  и куплены  Ђлександром д'ќпарвье  за  бесценок,
когда в 1836 году ученый гебраист умер в Џариже от старости и нищеты.
     Ѓиблиотека  д'ќпарвье  занимала  третий этаж  старого особнЯка.  ’руды,
представлЯвшие   второстепенный   интерес,   как,   например,   произведениЯ
протестантской экзегетики XIX и XX  веков, приобретенные ѓаэтаном д'ќпарвье,
были  запрЯтаны  непереплетенными  в  глубоких  недрах  мансарды.  Љаталог с
дополнениЯми  составлЯл  по меньшей  мере 18  томов in folio.  Љаталог  этот
включал  все  новые  приобретениЯ,  и  библиотека содержалась  в  образцовом
порЯдке.  ‚  1895  году  г-н  †юльен ‘арьетт,  архивариус-палеограф, человек
бедный  и  скромный,  живший  уроками,  сделалсЯ  по  рекомендации  епископа
Ђгрского воспитателем юного Њориса  и  почти с  того же времени - хранителем
библиотеки д'ќпарвье. Ћдаренный способностью к методическому труду и упорным
терпением, ‘арьетт сам  разнес по отделам все  части этого огромного целого.
‚ыработаннаЯ  и применЯемаЯ им система была  столь сложна, шифры, которые он
ставил на книгах, состоЯли  из такого количества больших и малых латинских и
греческих букв, арабских  и римских цифр с  одной, двумЯ и тремЯ звездочками
да еще  с  разными  знаками, которыми  в арифметике  обозначаютсЯ степени  и
корни,  что  длЯ изучениЯ  всего этого надо было потратить больше времени  и
труда, чем длЯ изучениЯ полного  курса алгебры; а так как не нашлось никого,
кто бы согласилсЯ посвЯтить уразумению этих темных символов времЯ, которое с
большей пользой можно было бы. употребить на открытие законов чисел, то один
только г-н  ‘арьетт  и был  способен  разбиратьсЯ в своих классификациЯх,  и
отыскать  без  его  помощи  нужную  книгу  среди трехсот  шестидесЯти  тысЯч
вверенных  ему томов стало раз и  навсегда невозможным. ’аков был  результат
его стараний. €  это не  только не огорчало его, а, наоборот, доставлЯло ему
живейшее удовольствие.
     ѓ-н ‘арьетт любил свою библиотеку. Ћн любил ее ревнивой любовью. Љаждый
день  с семи  часов утра он уже сидел там за большим столом красного дерева,
уткнувшись  в  каталог. Љарточки,  исписанные его  рукой, наполнЯли стоЯвшую
возле  него  монументальную картотеку, на которой красовалсЯ  гипсовый  бюст
Ђлександра д'ќпарвье с  развевающимисЯ  волосами  и  вдохновенным  взором, с
маленькими, как у атобриана, бачками  у самых ушей, с полураскрытым ртом  и
оголенной грудью. ђовно в полдень г-н ‘арьетт отправлЯлсЯ завтракать в  кафе
"—етырех епископов". Љафе это находилось на узкой и темной улице
Љанетт; некогда  его посещали Ѓодлэр, ’еодор де Ѓанвиль, арль Ђсселино, ‹ун
Њенар  и некий  испанский  гранд,  который перевел  на  Язык  конквистадоров
"’айны Џарижа". € утки, которые так  славно  плещутсЯ  на старой
каменной  вывеске,  -   благодарЯ  им  улица   и  получила  свое   название,
-приветствовали  г-на ‘арьетта. Ћн возвращалсЯ оттуда ровно без четверти час
и  не  выходил  из  библиотеки  до  семи,  когда  он   опЯть  отправлЯлсЯ  к
"—етырем   епископам"  и  усаживалсЯ  за  свой  скромный   обед,
неизменно   завершавшийсЯ  черносливом.   Љаждый  вечер  после  обеда   сюда
заглЯдывал его приЯтель Њишель ѓинардон, которого все звали папаша ѓинардон.
ќто  был  художник-декоратор,  реставратор картин, работавший в  церквах. Ћн
ЯвлЯлсЯ  к  "—етырем  епископам"  со  своего  чердака  на  улице
Џринцессы  выпить  кофе с  ликером и сыграть  с приЯтелем  в домино. ђослый,
крЯжистый,  полный жизненных сил,  папаша ѓинардон  был так  древен, что это
даже  трудно себе  представить:  он  знавал  енавара.  ‘вирепый  блюститель
целомудриЯ, он неустанно обличал распутство современных Язычников, пересыпаЯ
свою речь самыми чудовищными непристойностЯми. Ћн  любил поговорить. ‘арьетт
с удовольствием слушал его. Џапаша ѓинардон с увлечением рассказывал  своему
приЯтелю о  часовне  Ђнгелов  в  церкви св.  ‘ульпициЯ; там  начала  местами
лупитьсЯ живопись, и  он собиралсЯ  ее реставрировать,  когда  на  это будет
милость божьЯ,  потому что, с тех пор как церковь отделилась от государства,
храмы  сделались достоЯнием одного господа бога  и никто не  желает  тратить
денег даже на  самый  неотложный ремонт.  Ќо папаша ѓинардон  не  гналсЯ  за
деньгами.
     - Њихаил -  мой покровитель, - говорил он, - а к часовне свЯтых Ђнгелов
у менЯ особое пристрастие.
     ‘ыграв партию в домино, они поднимались - крошечный  ‘арьетт и крепкий,
как дуб, косматый,  как лев, громадный, как св. •ристофор, папаша ѓинардон -
и, беседуЯ, шли рЯдом  через площадь св. ‘ульпициЯ,  и ночь  спускалась  над
ними, когда тихаЯ, когда ненастнаЯ. ‘арьетт обычно  отправлЯлсЯ прЯмо к себе
домой, к  великому огорчению художника, который  любил побродить и поболтать
ночью.
     Ќа следующий день, ровно в семь, ‘арьетт уже сидел у себЯ в библиотеке,
уткнувшись  в каталог. Љогда кто-нибудь  входил  в библиотеку, ‘арьетт из-за
своего  письменного  стола  устремлЯл  на  посетителЯ  взор Њедузы,  заранее
ужасаЯсь тому, что у него  сейчас, попросЯт книгу. Ћн  рад был бы обратить в
камень этим взглЯдом  не  только  чиновников, политиков,  прелатов, которые,
пользуЯсь  дружескими  отношениЯми с  хозЯином,  приходили  попросить нужную
книгу, но даже и благодетелЯ библиотеки  г-на  ѓаэтана, который  иногда брал
какую-нибудь старенькую, легкомысленную или нечестивую  книжицу  на  случай,
если в деревне зарЯдит дождь, и г-жу ђенэ  д'ќпарвье, когда она приходила за
книгами длЯ больных своего госпиталЯ, и самого  г-на ђенэ д'ќпарвье, хотЯ он
обычно  довольствовалсЯ  "ѓражданским   кодексом"   и  „аллозом.
‚сЯкий, кто уносил с собой самую ничтожную книжонку, раздирал ‘арьетту душу.
—тобы отказать в выдаче книги  даже  тем, кто имел на нее больше всего прав,
он выдумывал  тысЯчи  предлогов,  иногда удачных,  а  большей  частью совсем
неудачных, не  останавливалсЯ  даже перед тем, чтобы оклеветать самого себЯ,
подвергнуть  сомнению  свою  бдительность,  и  уверЯл,  что  книга  пропала,
затерЯлась,  хотЯ  за несколько  секунд  до  того  он ласкал  ее  взглЯдом и
прижимал к сердцу. € когда ему все-таки, несмотрЯ  ни  на  что,  приходилось
выдать книгу, он раз двадцать брал ее из рук  посетителЯ, прежде чем вручить
окончательно.
     Ћн  беспрестанно  дрожал от  страха,  как бы  не  пропало  что-либо  из
доверенных ему  сокровищ. Ћн хранил триста шестьдесЯт тысЯч томов,  и у него
вечно было триста шестьдесЯт тысЯч поводов длЯ беспокойства. Ќочью он иногда
просыпалсЯ  с жалобным воплем, в холодном поту, ибо ему снилась чернаЯ  дыра
на одной из библиотечных полок.
     …му  казалось  чудовищным,  беззаконным  и  непоправимым,  чтобы  книга
покидала свою полку. …го благороднаЯ скупость приводила в отчаЯние г-на ђенэ
д'ќпарвье,  который не ценил  достоинств  своего образцового  библиотекарЯ и
считал   его  старым   маньЯком.   ‘арьетт   понЯтиЯ   не   имел   об   этой
несправедливости, но он не побоЯлсЯ бы  самой  жестокой  немилости, вынес бы
бесчестье,  оскорбление, лишь бы сохранить в неприкосновении свое сокровище.
ЃлагодарЯ  его упорству, бдительности и рвению или, чтобы выразить все одним
словом,  благодарЯ  его  страсти  библиотека  д'ќпарвье под  его  опекой  не
потерЯла  ни одного  листа  в  течение  шестнадцати лет,  которые истекли  9
сентЯбрЯ 1912 года.

        ѓ‹Ђ‚Ђ III,
     <i>котораЯ вводит читателЯ в область таинственного.</i>

     ‚ этот  день, в семь часов вечера, расставив, как всегда, на полках  те
книги,  которые  были снЯты с  них, и удостоверившись,  что  все  остаетсЯ в
полном  порЯдке, он  вышел из  библиотеки и запер за собой  дверь,  два раза
повернув ключ в замке.
     Ћн  пообедал  по обыкновению  в кафе  "—етырех  епископов",
прочел  газету  "‹а  Љруа"  и к  десЯти  часам вернулсЯ  в  свою
маленькую квартирку на улице ђегар. ќтот чистый сердцем человек не испытывал
ни тревоги, ни предчувствиЯ. Ћн спокойно спал в эту ночь. ђовно в семь часов
на следующее утро он вошел в переднюю библиотеки, снЯл по обыкновению  новый
сюртук и надел  старый,  ‚исевший в  стенном  шкафу  над умывальником, затем
прошел в рабочий кабинет, где в  продолжение шестнадцати лет он шесть дней в
неделю  обрабатывал  свой  каталог   под   вдохновенным  взором   Ђлександра
д'ќпарвье,  и,  намереваЯсь   произвести,   как  всегда,  осмотр  помещениЯ,
проследовал оттуда в первый, самый большой зал, где "’еологиЯ" и
"ђелигиЯ" хранились  в громадных  шкафах, увенчанных  гипсовыми,
под  бронзу, бюстами древних  поэтов и ораторов. ‚  оконных нишах стоЯли два
огромных глобуса, изображавших  землю и небо. Ќо едва только ‘арьетт вступил
туда, он остановилсЯ как вкопанный, не смеЯ усомнитьсЯ в том, что видит, и в
то же времЯ не верЯ собственным глазам. Ќа синем сукне стола кое-как, кучей,
были свалены книги, -одни раскрыты, текстом вверх, другие перевернутые вверх
корешками. Ќесколько  in quarto  беспорЯдочно  громоздились  друг  на дружку
неустойчивой кипой; два греческих лексикона лежали, втиснутые один в другой,
образуЯ   единое   существо,   более  чудовищное,   чем  человеческие   пары
божественного  Џлатона. Ћдин in folio с золотым обрезом  валЯлсЯ  раскрытый,
выставлЯЯ наружу три безобразно загнутых листа.
     ‚ыйдЯ  через  несколько  секунд  из  своего  оцепенениЯ,   библиотекарь
приблизилсЯ к  столу  и увидел в этой хаотической  груде свои драгоценнейшие
еврейские,  греческие и  латинские библии,  уникальный  талмуд,  печатные  и
рукописные   трактаты   раввинов,   арамейские   и   самаритЯнские   тексты,
синагогальные   свитки,   короче  говорЯ,  -  редчайшие  памЯтники  €зраилЯ,
сваленные в кучу, брошенные и растерзанные. ѓ-н ‘арьетт очутилсЯ перед лицом
чего-то  что  было  невозможно  понЯть  и  чему  он  все  же  пыталсЯ  найти
объЯснение. ‘ какой радостью ухватилсЯ бы он за мысль, что виновником  этого
чудовищного беспорЯдка был г-н ѓаэтан, человек беспринципный, пользовавшийсЯ
своими  пагубными приношениЯми  в  библиотеку длЯ того,  чтобы брать  из нее
книги  охапками,  когда  он  бывал  в Џариже.  Ќо г-н  ѓаэтан  в  это  времЯ
путешествовал  по  €талии.  Џосле  нескольких  секунд   размышлениЯ  ‘арьетт
предположил, что, может быть, поздно вечером г-н ђенэ д'ќпарвье взЯл ключи у
своего  камердинера  €пполита,  который  вот  уже двадцать  пЯть лет  убирал
комнаты  третьего  этажа и мансарду. Џравда,  г-н  ђенэ д'ќпарвье никогда не
работал по ночам и не знал древнееврейского Языка, но, может быть, думал г-н
‘арьетт,  может  быть,  он  привел или  распорЯдилсЯ  проводить в  эту  залу
какого-нибудь  свЯщенника  или монаха €ерусалимского ордена, остановившегосЯ
проездом   в  Џариже,  какого-нибудь   ученого  ориенталиста,  занимающегосЯ
толкованием свЯщенных  текстов.  ‡атем у г-на  ‘арьетта  мелькнула мысль: не
аббат   ли   Џатуйль,  который  отличалсЯ  такой  любознательностью  и  имел
обыкновение  загибать страницы, набросилсЯ на все  эти  библейские  тексты и
талмуды, объЯтый внезапным стремлением  постигнуть душу ‘има? Ќа  секунду он
подумал, что, может  быть, сам старый  камердинер  €пполит, который четверть
века  подметал и  убирал  библиотеку, слишком долго  отравлЯлсЯ этой  ученой
пылью  и  вот нынешней ночью,  снедаемый любопытством, вздумал портить  себе
глаза,  губить  разум  и  душу,  пытаЯсь  при  лунном  свете  разгадать  эти
непонЯтные  знаки. ѓ-н  ‘арьетт  дошел даже  до того, что  заподозрил  юного
Њориса.  Ћн  мог,  вернувшись   из  клуба  или  из   какого-нибудь  собраниЯ
националистов, повытаскивать с полок и свалить в  кучу  эти еврейские  книги
просто из  ненависти к древнему €акову и его новому  потомству, так как этот
отпрыск  благородного   рода  заЯвлЯл,  что  он   антисемит,  и  поддерживал
знакомство только с  теми  евреЯми,  которые,  как и он,  были антисемитами.
Љонечно, такое  подозрение  трудно  было  допустить,  но  взбудораженный  ум
‘арьетта, не находЯ ничего, на чем можно было бы остановитьсЯ, блуждал среди
самых невероЯтных предположений. ѓорЯ  нетерпением узнать правду, ревностный
хранитель книг позвал камердинера.
     €пполит  ничего  не  знал. вейцар,  когда  его спросили,  не  мог дать
никаких объЯснений. Ќикто из слуг  не слышал ничего подозрительного. ‘арьетт
спустилсЯ в кабинет г-на ђенэ д'ќпарвье; тог встретил его  в халате и ночном
колпаке  и,  выслушав  его  рассказ  с  видом серьезного  человека, которому
надоедают  со всЯкой чепухой, проводил его  со словами, в  которых  сквозила
жестокаЯ жалость;
     - Ќе  огорчайтесь так,  мой  милый  ‘арьетт, будьте уверены,  что книги
лежат сегоднЯ утром там же, где вы их вчера оставили.
     ѓ-н  ‘арьетт  раз  двадцать начинал сызнова опрашивать  слуг, ничего не
добилсЯ и расстроилсЯ до такой степени, что не мог спать. Ќа следующий день,
в  семь часов утра, войдЯ в залу Ѓюстов  и ѓлобусов, он нашел  все в  полном
порЯдке и  вздохнул  с  облегчением.  ‚друг  сердце  у него  заколотилось  с
неистовой  силой,  -   на  мраморной  доске  камина  он   увидел  раскрытый,
непереплетенный  томик  in  octavo  новейшего  изданиЯ  с  вложенным  в него
самшитовым  ножом, которым  были разрезаны страницы.  ќто была  диссертациЯ,
тема которой заключалась  в сопоставлении двух текстов книги  ЃытиЯ. Ќекогда
г-н  ‘арьетт отправил  ее на чердак,  и с  тех пор ее  ни разу не  извлекали
оттуда, ибо  никто из  знакомых  г-на д'ќпарвье не интересовалсЯ  вопросом о
том,  какаЯ  часть   этой  первой  из  свЯщенных  книг  приходитсЯ  на  долю
толкователЯ-монотеиста и какаЯ на долю толкователЯ-политеиста. Ќа этой книге
стоЯл значок  <img  width=69 height=23 src=angels.gif>.  €  вот тут-то
г-ну  ‘арьетту  внезапно  открылась горькаЯ истина, что никакаЯ самаЯ ученаЯ
нумерациЯ не поможет найти книгу, если ее нет на месте.
     ’ак в течение целого месЯца на  столе  каждый  день с утра громоздились
целые  груды  книг.  ‹атинские и  греческие  тексты  валЯлись  вперемежку  с
древнееврейскими.  ‘арьетт задавал  себе вопрос,  не  ЯвлЯетсЯ ли эти ночные
разгромы  делом  злоумышленников,  которые  проникают сюда с чердака,  через
слуховое окно, чтобы похитить  редкие  и ценные изданиЯ.  Ќо  никаких следов
взлома нигде не было видно,  и,  несмотрЯ на самые тщательные розыски, он ни
разу не обнаружил  ни малейшей пропажи. ‘арьетт совершенно потерЯл голову, и
его стала преследовать мысль, что, может  быть, это какаЯ-нибудь обезьЯна из
соседнего дома  лазает с крыши  через камин и орудует здесь, имитируЯ ученые
занЯтиЯ.  "ЋбезьЯны,  -  рассуждал  он,  -   очень  искусно  подражают
действиЯм  человека". ’ак как  нравы  этих животных были  известны ему
главным  образом по картинам ‚атто и ардена, он воображал, что  в искусстве
повторЯть  чьи-нибудь  жесты  или  передразнивать  кого-нибудь  они  подобны
Ђрлекинам,   ‘карамушам,   –ерлинам  и  „окторам  итальЯнской  комедии;   он
представлЯл  их  себе то  с палитрой и  кистЯми,  то со  ступкой  в руке  за
приготовлением снадобий,  то склоненными  над горном за  изучением старинной
книги  по  алхимии.  €  когда  в  одно  злосчастное утро  он увидел  большую
чернильную клЯксу  на  странице  III  тома  многоЯзычной  Ѓиблии  в  голубом
сафьЯновом переплете,  с гербом  графа  Њирабо, он уже не сомневалсЯ больше,
что  виновницей этого злодеЯниЯ была  обезьЯна.  Ћна пыталась  "делать
заметки"  и  опрокинула  чернильницу.  Ћчевидно,  это  была   обезьЯна
какого-нибудь ученого,
     ЋбуЯнный этой мыслью, ‘арьетт тщательно изучил топографию квартала, длЯ
того  чтобы  точно  представить  себе  расположение  домов,  среди   которых
возвышалсЯ  особнЯк д'ќпарвье.  ‡атем  прошел  по  всем  четырем прилегающим
улицам и в каждом подъезде спрашивал, нет ли в доме обезьЯны. Ћн обращалсЯ с
этим  вопросом  к  привратникам  и привратницам,  к  прачкам,  служанкам,  к
сапожнику, к торговке фруктами, к стекольщику, к газетчикам, к свЯщеннику, к
переплетчику,  к  двум  полицейским, к детЯм, и  ему пришлось  столкнутьсЯ с
различием характеров и многообразием человеческих  настроений в  одном и том
же  народе,  ибо  ответы,  которые он получал на свои  вопросы,  были весьма
различны:  они  были  иногда суровые,  иногда  ласковые, грубые  и  учтивые,
простодушные к иронические, многословные и короткие и даже немые, - только о
животном, которое он разыскивал,  не было ни слуху ни духу.  Ќо  вот однажды
под  аркой  одного  старого  дома  на  улице  ‘ервандони  веснушчатаЯ  рыжаЯ
девчонка, сидевшаЯ в каморке привратника, сказала ему:
     - „а, у нас есть обезьЯна у господина Ћрдоно, хотите посмотреть?
     € без дальних разговоров  она повела старика  в глубину двора, к сараю.
’ам,  на согревшейсЯ соломе,  на  рваной подстилке,  сидела, дрожа,  молодаЯ
макака,  охваченнаЯ цепью  поперек туловища.  Ћна была  ростом с пЯтилетнего
ребенка. …е  посиневшаЯ  мордочка, морщинистый  лоб,  тонкие  губы  выражали
смертельную  тоску. Ћна поднЯла на посетителЯ все  еще  живой  взглЯд  своих
желтых  зрачков. Џотом маленькой сухой ручкой схватила морковку, поднесла ко
рту и тут же отшвырнула  прочь. ЏоглЯдев несколько мгновений  на  пришедших,
пленница отвернулась, как если бы она не ждала ничего больше ни от людей, ни
от  жизни.  ‘корчившись, обхватив колено рукой,  она сидела, не двигаЯсь, но
времЯ от времени сухой кашель сотрЯсал ее грудь.
     - ќто  ќдгар, -  сказала девочка.-  ‚ы знаете,  он продаетсЯ! Ќо старый
книголюб,  который  пришел  сюда,  объЯтый  гневом  и  негодованием,  ожидаЯ
встретить  насмешливого врага,  коварное чудовище, ненавистника книг, теперь
стоЯл растерЯнный, подавленный, огорченный перед этим- маленьким зверьком, у
которого  не было  ни  сил,  ни радости,  ни  желаний.  ЏонЯв  свою  ошибку,
растроганный этим почти человеческим лицом, еще более очеловеченным  печалью
и страданиЯми, он опустил голову и сказал:
     - Џростите.

        ѓ‹Ђ‚Ђ IV,
     <i>котораЯ  в   своей  внушительной  краткости  выносит  нас  за   пределы
осЯзаемого мира.</i>

     Џрошло два месЯца;  безобразиЯ с книгами не прекращались, и г-н ‘арьетт
начал  подумывать  о франкмасонах. ѓазеты, которые  он  читал, были полны их
преступлениЯми.  Ђббат  Џатуйль  считал   их  способными  на  самые   черные
злодейства  и  утверждал,  что  они,   вкупе  с  евреЯми,  замышлЯют  полное
разрушение христианского мира.
     Ћни достигли  теперь  вершины своего могущества, они  господствовали во
всех  крупных государственных органах, командовали палатами, у них было пЯть
своих  людей  в  министерстве,  они  занимали  …лисейский  дворец,  они  уже
отправили на тот свет одного президента  за  его  патриотизм и затем помогли
исчезнуть виновникам  и свидетелЯм своего  гнусного злодеЯниЯ. Ќе  проходило
днЯ  без  того,  чтобы  Џариж  с  ужасом  не  узнавал  о каком-нибудь  новом
таинственном убийстве,  подготовленном  в  ‹ожах.  ‚се это  были  факты,  не
допускавшие сомнениЯ. Ќо  каким образом  преступники проникали в библиотеку?
‘арьетт не мог себе этого представить. € что им там было нужно  и почему они
привЯзались к раннему  христианству и  к  эпохе возникновениЯ церкви?  Љакие
нечестивые  замыслы  были  у  них?  ѓлубокий  мрак покрывал  эти  чудовищные
махинации. —естный католик,  архивист, чувствуЯ на себе бдительное око сынов
•ирама, заболел от страха.
     …два  оправившись,  он  решил  провести  ночь в том  самом  месте,  где
совершались  столь  загадочные  происшествиЯ,   чтобы   застигнуть  врасплох
коварных и  опасных гостей.  ќто  было  большое  испытание длЯ  его  робкого
мужества.
     Ѓудучи  человеком слабого сложениЯ и беспокойного  характера,  ‘арьетт,
естественно,  не  отличалсЯ  храбростью. ‚осьмого  ЯнварЯ,  в  девЯть  часов
вечера, когда город засыпал  под снежным  бураном, он жарко растопил камин в
зале,  украшенном бюстами древних поэтов  и  мудрецов, и устроилсЯ  в кресле
перед огнем, закутав колени пледом. Ќа столике перед ним стоЯла лампа, чашка
черного  кофе и лежал  револьвер, взЯтый у юного Њориса.  Ћн попыталсЯ  было
читать  газету  "‹а  Љруа",  но  строчки  плЯсали  у него  перед
глазами.  ’огда он  стал  пристально смотреть прЯмо перед собой и,  не  видЯ
ничего, кроме мглы, и не слыша ничего, кроме ветра, уснул.
     Љогда  он  проснулсЯ,  огонь  в  камине  уже  погас,  догоревшаЯ  лампа
распространЯла едкую вонь; мрак вокруг него был полон каких-то молочно-белых
отсветов  и фосфоресцирующих вспышек. …му показалось, будто на столе  что-то
шевелитсЯ.  “жас  и  холод пронизали его до мозга костей, но, поддерживаемый
решимостью, котораЯ  была сильнее страха, он встал, подошел к столу и провел
рукой по  сукну.  Ќичего не было  видно, даже отсветы исчезли, но он нащупал
пальцами раскрытый фолиант. Ћн  попробовал  было закрыть  его,  но  книга не
слушалась  и,   вдруг   подскочив,  трижды  больно   ударила   неосторожного
библиотекарЯ по голове. ‘арьетт упал без сознаниЯ.
     ‘ этого днЯ дела пошли еще хуже. Љниги целыми грудами исчезали с полок,
и теперь  их  уже  не всегда удавалось водворить  на место;  они  пропадали.
‘арьетт каждый день обнаруживал все  новые и новые пропажи. Ѓолландисты были
разрознены, не хватало тридцати томов экзегетики. ‘арьетт стал не  похож  на
себЯ.  ‹ицо  у  него  сморщилось  в  кулачок  и пожелтело,  как  лимон,  шеЯ
вытЯнулась,  плечи  опустились,  одежда висела  на  нем, как на вешалке,  он
перестал  есть и  в  кафе  "—етырех  епископов"  сидел,  опустив
голову, и смотрел тупыми, ничего не видЯщими глазами на блюдце, где в мутном
соку  плавал чернослив. Ћн не слышал, когда папаша ѓинардон сообщил ему, что
принимаетсЯ наконец за реставрацию росписей „елакруа в церкви св. ‘ульпициЯ.
     Ќа тревожные заЯвлениЯ  своего несчастного хранителЯ г-н ђенэ д'ќпарвье
сухо отвечал:
     -  Љниги   просто  затерЯлись  где-нибудь,  -  они  не  пропали.  €щите
хорошенько, господин ‘арьетт,  ищите получше, и вы их  найдете. Ђ  за спиной
старика он говорил тихонько:
     - ќтот беднЯга ‘арьетт плохо кончит.
     - Њне кажетсЯ, - заключал аббат Џатуйль, - у него что-то с головой не в
порЯдке.

        ѓ‹Ђ‚Ђ V,
     <i>где часовнЯ Ђнгелов в церкви св. ‘ульпициЯ дает пищу длЯ размышлений об
искусстве и богословии.</i>

     —асовнЯ  св. Ђнгелов, котораЯ находитсЯ справа от входа в  церковь  св.
‘ульпициЯ,  была  закрыта дощатой загородкой. Ђббат Џатуйль, г-н ѓаэтан, его
племЯнник Њорис и  г-н  ‘арьетт  вошли  гуськом  через дверцу, проделанную а
загородке,  и  увидели  папашу  ѓинардона  на  верхней  ступеньке  лестницы,
приставленной   к   "€лиодору".   ‘тарый  художник,  вооруженный
всЯческими  составами и инструментами,  замазывал беловатой  пастой трещину,
рассекавшую  первосвЯщенника  Ћнию.  ‡ефирина,  любимаЯ модель  ЏолЯ  Ѓодри,
‡ефирина,  котораЯ  наделила  своими  белокурыми волосами  и  перламутровыми
плечами стольких Њагдалин, Њаргарит, ‘ильфид и “ндин; ‡ефирина, котораЯ, как
поговаривали, была  возлюбленной  императора Ќаполеона  III,  стоЯла внизу у
лестницы,  взлохмаченнаЯ,  с  землистым  лицом,  с  воспаленными глазами,  с
украшенным обильной растительностью подбородком, и казалась еще древнее, чем
папаша  ѓинардон,  с  которым она  прожила  больше полувека. Ћна принесла  в
корзинке завтрак художнику.
     ЌесмотрЯ  на  то,  что  сквозь решетчатое  окно, стекла  которого  были
оправлены свинцом, сбоку проникал холодный свет, краски „елакруа сверкали, а
тела людей  и ангелов соперничали в блеске с красной лоснЯщейсЯ рожей папаши
ѓинардона,  видневшейсЯ из-за  колонны храма. ќта стеннаЯ роспись в  часовне
Ђнгелов,  котораЯ вызвала такие насмешки и глумлениЯ, когда  поЯвилась, ныне
вошла  в  классическую  традицию  и обрела  бессмертие  шедевров  ђубенса  и
’инторетто.
     ‘тарик  ѓинардон,  обросший  бородой,  косматый,  был подобен  ‚ремени,
стирающему работу ѓениЯ. ѓаэтан в испуге вскрикнул:
     - Ћсторожней, господин ѓинардон, осторожней, не скоблите так.
     •удожник сказал спокойно:
     -  Ќе  бойтесь,  господин  д'ќпарвье.  џ  не  пишу в  этой манере,  Њое
искусство  выше.  џ  работаю  в духе —имабуэ, „жотто,  Ѓеато Ђнджелико. џ не
подражатель „елакруа.  ‘лишком уж здесь много противоречий и контрастов, нет
впечатлениЯ подлинной  свЯтости. енавар, правда, говорил, что  христианство
любит пестроту, но енавар  был проходимец,  нехристь без стыда и совести...
‘мотрите, господин д'ќпарвье, Я шпаклюю  щель, подклеиваю отставшие кусочки,
и только... ќти  повреждениЯ вызваны оседанием стены или, что еще вероЯтнее,
небольшим  колебанием  почвы;  они  охватывают очень небольшую площадь.  ќта
живопись маслЯными и  восковыми красками по очень  сухой грунтовке оказалась
более  прочной,  чем можно было думать. џ видел  „елакруа  за  этой работой.
‘тремительный, но неуверенный, он писал лихорадочно,  счищал то и дело, клал
слишком много краски. …го мощнаЯ рука писала иной раз с детской неловкостью.
ќто написано с мастерством гениЯ и неопытностью  школЯра.  Џросто  чудо, что
все это еще держитсЯ.
     ‘тарик замолчал и снова принЯлсЯ заделывать трещину.
     - Љак много в этой композиции классического  и традиционного, - заметил
ѓаэтан.- Љогда-то в ней  видели только поражающее  новаторство.  Ђ теперь мы
находим в ней бессчетные следы старых итальЯнских образцов.
     -  џ могу позволить себе роскошь быть  справедливым,  Я  располагаю длЯ
этого всеми возможностЯми,  - отозвалсЯ старик  с  высоты своего горделивого
помоста.- „елакруа  жил  во времена нечестиЯ и богохульства.  ќтот живописец
упадка был  не  лишен гордости и  величиЯ. Ћн был лучше своей эпохи,  но ему
недоставало  веры, простосердечиЯ, чистоты. —тобы  видеть и писать  ангелов,
ему недоставало ангельской  добродетели, которой дышат примитивы, той высшей
добродетели   целомудриЯ,   которую  Я  с  божьей  помощью  всегда  старалсЯ
соблюдать.
     - Њолчи, Њишель, ты тоже свиньЯ, как и все.
     ќто  восклицание вырвалось у ‡ефирины, снедаемой ревностью,  потому что
еще  сегоднЯ утром  она видела,  как  ее  любовник обнимал на лестнице дочку
булочницы, юную Ћктавию, грЯзную, но сиЯющую, словно ђембрандтова невеста. ‚
давно  минувшие  дни прекрасной юности ‡ефирина была  без  памЯти влюблена в
своего ЊишелЯ, и любовь еще не угасла в ее сердце.
     Џапаша ѓинардон принЯл  это лестное оскорбление с еле скрытой улыбкой и
возвел очи к небу, где архангел  Њихаил, грозный под своим лазурным панцирем
и алым шлемом, возносилсЯ в сиЯнии славы.
     Њежду тем аббат Џатуйль, заслонЯсь шлЯпой от резкого  света,  льющегосЯ
из  окна, и  прищурив глаза, рассматривал  по очереди:  €лиодора,  бичуемого
ангелами, свЯтого Њихаила, победителЯ демонов,  и €акова, который боретсЯ  с
ангелом.
     - ‚се это очень хорошо, - пробормотал он наконец, - но почему живописец
изобразил на этих стенах только гневных ангелов? ‘колько  Я  ни  разглЯдываю
эту  роспись,  Я  вижу  здесь только глашатаев  небесного гнева,  ве